Секретность (джен)

Адвокат оказался действительно неплох, несмотря на то, что был магглом. Люциус был вынужден это признать, когда тот с оперативностью взялся за дело. Внимательно выслушав немного подправленную историю о мальчике-сироте со злыми опекунами, мужчина не стал гневно восклицать «Не может быть!» или делать еще что-нибудь непрофессиональное, что можно ожидать от человека в подобной ситуации. Он только пообещал сейчас же отправиться на место и начать сбор информации со взятия показаний соседей. И не задал лишних вопросов Малфою о том, зачем обеспеченному и благополучному мужчине опека над ничем не примечательным мальчишкой.

Сам Люциус, сложив с себя всю юридическую и бюрократическую волокиту, отправился на Тисовую улицу изучать чары, окружающие дом номер четыре. Он еще утром заметил их и недоумевал, как смог пройти через них совершенно свободно.

Поняв, в чем дело, Малфой, с одной стороны, был возмущен безответственностью Дамблдора, а с другой — ликовал, что, как только о таком упущении станет известно в Отделе опеки Министерства, оно перевесит любые оправдания. Защита Мальчика-Который-Выжил была до ужаса слаба! Конечно, действовали Чары Ненаходимости, но сильный волшебник вполне способен их обойти; еще одно заклинание заставляло сов летать по кругу, не доставляя письма адресату. Дамблдор даже не отслеживал магию, совершенную в доме! Это тоже было на руку Малфою, или директор узнал бы о его визите сразу же. Никто не нашел Гарри Поттера только потому, что все были уверены в невозможности этого!

Подведя итог, Люциус решил, что так легко нашел дом, в котором жил Поттер, именно потому, что не имел на его счет никаких предосудительных намерений. Если бы не это, то пришлось бы изрядно помучиться, прежде чем сломать или обмануть дамблдоровские чары.

Когда время уже подошло вплотную к обеду и всё, что только можно было узнать, стало известно, Люциус аппарировал обратно в мэнор и приказал эльфам накрывать на стол. Сам он поднялся к Драко, чтобы поговорить с мальчиками и позвать их к трапезе. Но, к его удивлению, их в комнате не оказалось. Игровая комната тоже была пуста. Подавляя предательскую панику, Люциус быстрым шагом подошел к двери, ведущей в Малую библиотеку (такое название они с сыном дали комнате) и распахнул дверь. Увидев спящих мальчиков, вздохнул с облегчением. Похоже, он становится параноиком, но чего можно ждать от этих непосед! После эскапады Драко мужчина уже не удивился бы, застав мэнор в развалинах.

Впрочем, тревога была ложной. Всего лишь утомились и задремали прямо на диванчике. Драко положил голову на живот Гарри, как на подушку, а тот пытался как-то подлезть под него — видимо, чтобы укрыться от прохлады. Будить их не хотелось; в конце концов, сегодняшний день наполнен событиями под завязку, и ведь прошла только его половина!

Люциус приподнял Драко. Тот сначала слабо сопротивлялся и ныл во сне, но потом смирился, уткнувшись в плечо, и Люциус перенес его в спальню. Затем приступил к транспортировке Гарри. Можно было отнести мальчика в отдельную комнату, но Малфой-старший представил того, просыпающегося в совершенно незнакомом месте, одного... и решительно понес к Драко. Кровать была достаточно широкой, чтобы без проблем вместить обоих мальчиков, которые спали так крепко, как возможно спать только в детстве.

Люциус сам переодел их и уложил, заботливо подоткнув одеяло — никаких домовиков. Ему хотелось обязательно сделать это самостоятельно — почему-то непременно самому, что было важно. Даже слишком.

Получившимся результатом Люциус остался доволен, предварительно навесив на кровать Следящие чары для своего успокоения. Спящие дети не выглядели ни измученными, ни расстроенными, скорее, практически счастливыми. Даже во сне Драко подбирался поближе к Гарри и утыкался ему куда-то в плечо. Эта доверительная поза стала последней каплей — Малфой поклялся себе, что никогда, ни при каком случае не позволит никому забрать малыша, забрать у Драко.

* * *

Нарцисса прислала записку. Она в очередной раз в последний момент сухо уведомляла о своем визите в Париж, к горячо любимой кузине. Малфой решил, что так даже лучше: не придется ничего объяснять и договариваться. Гарри Поттер будет представлен жене постфактум, когда его положение станет более стабильно.

* * *

Когда Драко проснулся, он долго моргал и не мог понять, где он. Последнее, что он помнил — библиотека и книга сказок, и усталость, и очередной зевок... Сейчас же он лежал в своей кровати, переодетый в пижаму, вернее сказать, они лежали. Гарри тоже был рядом, поэтому успокоившийся Драко — никуда Поттер от него не делся и не денется! — подкатился к нему под бок и снова задремал.

* * *

Проснувшись, Гарри испугался. Он не открывал глаз, молясь про себя, чтобы утренняя сказка не оказалась игрой его воображения.

Но все было не так, как должно было бы быть в подобном случае! Слишком мягкое белье, на котором он лежал, теплое одеяло — ни один сквозняк не проберется! — и, главное, теплое сопение под боком.

Гарри открыл глаза и счастливо улыбнулся всему миру. Не сон!

* * *

Чары сработали как надо — стоило ребенку вылезти из кровати, как Люциус тут же узнал об этом и аппарировал.

От негромкого хлопка Гарри вздрогнул и отшатнулся, но, увидев его, успокоился.

— С пробуждением, — стараясь казаться как можно более приветливым, произнес Малфой-старший. Драко еще, судя по всему, сладко спал — и уж кому ли не знать, кроме его отца, каким он иногда бывает соней.

Гарри смущенно пробормотал что-то в ответ, теребя длинноватые ему рукава рубашки. Люциус тут же вспомнил о том, как в процессе переодевания заметил на нем синяки и шрамы. Ничего особенно страшного, он не захотел тогда будить мальчика, но сейчас ничего не мешало убрать эти повреждения.

— Мистер Поттер, — обратился Люциус к мальчику, — Вы не могли бы позволить мне вылечить Ваши царапины?

Мальчик послушно кивнул и подошел к нему поближе.

— Снимите пижаму, — дал указание мистер Малфой. Нерешительно взявшись за одежду, Гарри все-таки ее стянул и переступал с ноги на ногу под оценивающим взглядом Люциуса. В одних трусах он чувствовал себя незащищено даже больше обычного; к тому же, мальчик знал, что его тело некрасиво — он неоднократно слышал это от родственников, и с грустью ожидал, когда же мистер Малфой завершит осмотр и еще раз убедится, что Гарри не ровня его сыну.

Когда Люциус укладывал Поттера, он разглядел все, поэтому сейчас боролся с настойчивым желанием снова посетить Дурслей и... Но нельзя. Пока нельзя.

Мальчик был еще более хилым, чем казалось на первый взгляд. Его кожа была сухой и болезненно-белой, именно болезненной, потому что от природы она была склонной к загару. Одно плечо было неестественно вывернуто — наверняка неудачный вывих. Многочисленные синяки, ссадины, порезы, зажившие и ставшие едва видимыми белые ниточки следов и совсем свежие, покрывали все тело в тех местах, которые обычно не прикрыты одеждой. И это еще не говоря об отвратительной осанке! А зрение? Да Поттер щурится даже в своих дурацких очках! Эти магглы совсем не заботились о нем!

— Мистер Поттер, — произнес Люциус, вытаскивая палочку, — сейчас я вылечу наиболее легкие и поверхностные повреждения. Это может быть немного неприятно. Но чуть позже вызову нашего семейного колдомедика, и он обязательно осмотрит Вас. Я, к сожалению, не так много смыслю в медицине...

С такими словами он, бормоча что-то непонятное, принялся дотрагиваться свой палкой до кожи Гарри в разных местах. По всему телу мальчика то бегали мурашки, то на миг вонзались сотни маленьких ледяных иголочек. Наконец он почувствовал во всех своих конечностях тепло и понял, что на нем больше нет никаких царапин. Без них было непривычно и приятно. Гарри даже не помнил, когда в последний раз чувствовал себя так хорошо. Наверное, никогда.

— А... — осмелился он задать вопрос, — как Вы это сделали?

Люциус непонимающе нахмурился. Что значит «как»?

— С помощью магии, разумеется, — с легким недовольством в голосе ответил он, давая понять, что не собирается отвечать на дурацкие вопросы. Но мальчик не обратил на это внимание, только, широко раскрыв глаза, переспросил:

— Магия? Но магии не существует!

— Что за ерунда? — не понял Люциус. — Если мы волшебники, то и магия, конечно же, существует.

— Я волшебник? — с непередаваемым выражением на худеньком личике прошептал Гарри, не веря в это.

Люциус посмотрел на непритворное недоумение, на горящие надеждой зеленые глаза, и разразился проклятиями в адрес вышеупомянутых родственничков Поттера.