Эльф ниоткуда (джен)

Примечания:

Варнинг: в рассказе Кордофрона об орках присутствует кусок из "Сильмариллиона"

Сказать, что полуорки и их дунландский гость, уже изготовившиеся пытать эльфку, были удивлены, когда увидели ведьмака, эльфа и следопыта — значит ничего не сказать. Пухлор и Тудур уставились на Геральта, сделав оловянные глаза.

— Ты... эта... не из наших, что ли, браток? — Похоже было, что главарь полуорков принял ведьмака за своего. — Учти — награды за пленников только у самого Шарку выдают!

Дело принимало скверный оборот. Пока Кордофрон и Дуиндил не заподозрили его в шпионаже и провокаторстве, Геральт, недолго раздумывая, применил к Пухлору знак Аксий.

— Отдай нам эльфку. И пусть нас не преследуют, — скомандовал ведьмак, предпочитая не думать, что будет, если Аксий не подействует на урода, названного его спутниками полуорком. Но урод послушался:

— Пленницу сюда! Ж-жива! Шевелите жопами, немощь!

— Что это значит? Он старший над вами?! Он тоже от Шарку? — ничего не понимал и от того ещё больше ярился вожак дунландцев. Полуорки меж тем нехотя поплелись в палатку.

— Гэндальф обучил тебя волшебству? — обалдел Дуиндил, увидев в действии Знак.

— Это сотая часть от того, что могут настоящие чародеи, — тихо сказал Геральт. Наконец бандиты Шарку выволокли связанную и избитую мазель с характерными острыми ушами.

— Гадронет! — вырвалось у Кордофрона.

— Забирай эту лахудру, — буркнул Пухлор. — Слава Шарку!

— Быстро тащите эльфку к коням, пока он не очухался, — сказал ведьмак. — Я вас прикрою.

И прикрывать действительно понадобилось. Может, при иных обстоятельствах Геральт и его новые товарищи успели бы уйти, но Тудур, которого жажда мести привела к самым чёрным и увы, небеспочвенным подозрениям, тут рассвирепел окончательно!

— Вы что, не видите, что они заодно, ослы изенгардские?! Желтоглазый околдовал Пухлора! За мноооой!

И татуированный косматый дунландский богатырь, бешено вращая глазами и рыча аки оборотень, рванул на врага. За ним дёрнулись и несколько полуорков. По прикидкам Геральта, "Волк" ещё действовал, поэтому он встречал их спокойно.

Тудур выронил меч из перерубленной руки и взвыл от боли. Затем полетела наземь голова полуорка. Затем, пронзённый мечом, рухнул другой. Третий.

— Сгииииинь! — Дунландец, подобрав клинок здоровой рукой, решил напасть на ведьмака с тыла, но получил рану ещё и в бок и рухнул на сухую глину, истекая кровью. Следующий полуорк кольнул было Геральта из Ривии, но тут же поплатился за это пробитым черепом.

— Навались!!! — воззвал пятый ублюдок. — За Шаркууууу!!!

Теперь на Геральта мчали уже полтора десятка противников. В самом хвосте ковылял Пухлор, который начал очухиваться от Аксия. "Зараза", — подумал ведьмак, чувствуя, что действие эликсира кончится раньше схватки. Но он тоже оказался не один.

— Арнор и Кардолан! — раздался голос Дуиндиля.

Спустя полчаса в пересохшем навеки русле Сираннона осталась только груда мёртвых полуорков и один мёртвый дунландец, к которым уже аккуратно приближались волки. А ведьмак и следопыт уже нагоняли Кордофрона, который вёз тяжело дышащую эльфку Гадронет поперёк седла.

— Тот дунландец хотел мстить, — сказал эльдар из Лориэна. — Иорвет со своим отрядом вырезали его лагерь добытчиков падуба пару дней назад. Быстрые же броски делают эти полуорки!

— Полу... кто? И кто тогда настоящие орки? — попытался таки выяснить Геральт.

— Из какого же ты далёкого края, что у вас даже об орках не слышали? — удивился Дуиндил.

— Я попробую объяснить, — начал Кордофрон.

— Самые древние песни эльдар, отзвуки которых до сих пор сохранились меж нами повествуют о темных призраках, бродивших в холмах, или проносившихся неожиданно под звездами, и о черном всаднике на диком коне, преследовавшем заблудившихся эльфов, дабы поймать их и утащить в Удун, великую крепь Моргота, Чёрного врага мира. Мало что известно достоверно об этих несчастных, ибо кто из живых спускался в пещеры Удуна или познал мрачные замыслы Моргота? Все же есть поверье меж нами, что всех тех эльфов, кто попал в лапы Моргота в предрассветный час Мира, заключили в удунские бездонные темницы и медленными и жестокими действиями развратили и обратили в рабов. Из них Моргот вывел отвратительную расу орков — из зависти к эльфам и в насмешку над ними, и орки с тех пор есть злейшие враги эльфов и всего эльфийского. Но глубоко в своих черных сердцах орки таят отвращение к хозяину, которому они служили из страха — единственному виновнику их ничтожества, — рассказал эльф.

— В общем, я стал свидетелем ссоры дальних родственников, — сделал вывод ведьмак.

— Как ни прискорбно мне это признавать, Геральт из Ривии — да, — опустил глаза лориэнский дипломат.

— Куда вы... Везёте меня? Мне... Плохо... — тяжело дышала Гадронет.

— Мы доставим тебя в Идгобель, на заставу Имладриса. Там тебя поставят на ноги, и тогда мы возвратимся в Лориэн, где тебе придётся объяснить уже владычице Галадриэли, как сбежал от нас некто Иорвет, — сказал ей Кордофрон.

— Кстати, а куда повёл наш одноглазый старый лис своих новоявленных скоя'таэлей? — спросил его Геральт.

— Гадронет говорила, они намеревались идти в Гвингрис, чтобы убедить воинов Элронда присоединиться к ним. Но могли и изменить свой план. Слушай, у тебя нет какого-нибудь эликсира, чтобы обработать её раны? — спросил Кордофрон.

— Значит, ещё раз, и с чувством: ведьмачьи эликсиры может пить безболезненно только тот, кто прошёл Испытание травами в детстве. Но болеутоляющий декокт у меня есть.

Всадники приостановились на ночной равнине Эрегиона, и Геральт влил Гадронет искомый декокт. Эльфка поморщилась, как будто большей гадости не пила отродясь, и ведьмак прекрасно её понимал.

— Благодарю. Когда мне... полегчает, воин из Ривии? — спросила бывшая соратница Иорвета.

— Через час-два подействует. Слушай, Гадронет, почему ты ушла от нашего общего одноглазого знакомого?

— Мне стало гнусно. Когда мы сражались с дунландцами, я ещё понимала — хоть они и не враги Лориэна, но с Имладрисом живут не дружно. Но когда Иорвет приказал убить двух отроков, которые были среди лесорубов... Ни один эльдар в Арде не поступит так. Мы слишком много... видели подобных жестокостей от Моргота... ещё тогда... в древности. Мы больше их не потерпим... — эльфка, переволновавшись, снова стала маяться болями.

— Что ж, предлагаю пока встать на привал — вряд ли за нами кто пустится в погоню, — сказал Геральт. — А на рассвете я отправлюсь обратно, догонять Гэндальфа и Лютика.

— Это карта земель вдоль рек Бруинена и Митейтели, друзья мои, — вручил чародей своим спутникам пергаментную хартию на следующее утро. — По ней вы легко сможете добраться до Гвингриса где-то дней за пять. А этот камень будет вам опознавательным знаком, что вас прислал именно я.

— А вы как же, мэтр Гэндальф? Вы разве не поедете с нами в Имладрис? Или Ривенделл? — изумился Лютик.

— Имладрис, Ривенделл, Раздол, Дольн — суть одно и то же на разных языках, почтенный профессор элоквенции! — саркастически ответил Гэндальф. — Я вижу, что колдовство и боевое мастерство ведьмака и твоя лютня имеют в Средиземье силу ничуть не меньшую, чем в Нильфгаарде или Аэдирне. Вы достигнете владений Элронда целыми и невредимыми. А мне нужно вернуться в Лотлориэн, чтобы обсудить кое-какие вопросы с моими добрыми друзьями — владыкой Келеборном и владычицей Галадриэлью.

— Кстати о языках, — спросил ведьмак. — Откуда мы их знаем? И человеческие, и эльфские? Как это произошло?

— Во-первых, это входило в заклятие, которое я применил, чтобы впустить вас в пределы Арды. А во-вторых, наши и ваши языки отчасти похожи. Что ж, предлагаю на этом завершить наш учёный спор, Геральт из Ривии. И как говорят у вас, ведьмаков — удачи на большаке! — сказал Гэндальф Серый, направляясь куда-то на юго-восток через падубовые рощи.

— Геральт, тебя вообще не беспокоит, что он от нас ушёл? Меня как-то тревожит оставаться в дикой степи... ну или лесостепи, в неизвестной науке стране, без магической поддержки, да ещё с волками и кровожадными урками кругом! — воскликнул виконт де Леттенхоф.

— Орками, — поправил его ведьмак. — И если честно, не собирался я с ними драться — сами напросились. Главное, что у нас есть след. Едем на север, к Гвингрису!

Чем дальше на север, тем чаще попадались рощи, и где-то на третий день Геральт и Лютик оказались уже в сплошном и, хоть и широколиственном, но мрачноватом лесу. Если справа от тропы на Гвингрис он выглядел не так удручающе и даже внушал симпатию, то слева превращался в какой-то крайне запущенный бурелом, куда с трудом пробивался солнечный свет — отменное убежище для страховидл. По ночам из-за стены леса выли варги, и ведьмачий медальон Геральта отплясывал каэдвенского — благо пару раз в отсветах костра ведьмак замечал в темноте огромный сутулый силуэт с длинными руками, чем-то напоминающий веленского лешего. Впрочем, сутулый ничем себя не проявлял и, постояв с полчаса, уходил в темноту. Но и Лютику, и лошадям всё равно было не по себе.

Поэтому, когда пасмурным лесным утром ведьмака и барда окружили шесть решительно настроенных эльфов с натянутыми луками и потребовали следовать за ними в крепость, те и не стали сопротивляться. Компаньоны уже подустали от невиданной в Северных королевствах абсолютной глуши, которую разбавляли лишь недавно брошенные стоянки дунландских лесорубов.

Гвингрис был великой и мощной крепостью — когда-то давным-давно. До стольких лет Геральт, пожалуй, считать не умел. Сейчас же от неё оставались только полуразрушенные стены и костяки некогда прекрасных дворцов на голом безлесном мысу, возвышающемся над рекой Бруинен.

— Это тоже Саурон поработал? — спросил ведьмак, оглядывая скелет древнего города. Эльфский воин без лишних слов ему кивнул.

— Не поминайте почём зря властелина Мордора в этом месте, — посоветовал Геральту другой эльф, видом постарше и помрачней. — Он уже приходил в Гвингрис, и не с добром.

Наконец-то Геральта и Лютика ввели в само укрепление. Внутри Гвингриса эльдар успели отстроить какие-то служебные домишки, и около одного из них сидел желтоволосый эльф в дорогом на вид зелёном наряде.

— Mae govannon, пришельцы с юга! Долго же никто не заезжал в нашу крепь со стороны Мории и Карадраса, а теперь — сразу десяток гостей за неделю! Первым сюда пришел Кордофрон из Лориэна и пугал нас отрядом лориэнских ослушников во главе с Иорветом — одноглазым эльфом из ниоткуда, убийцей людей. Вторым, почти следом за ним, явился сам Иорвет с четырьмя воинами — но, заметив лориэнского гонца, ушёл от Гвингриса в сторону. И теперь появляются неведомый нам воитель и неведомый менестрель! Может, вы поможете нам прояснить, что творится теперь в Эрегионе? Я Литуилас, управитель крепости Гвингрис.

Лютик и Геральт назвали себя и попытались вкратце изложить историю своего знакомства с Гэндальфом и похождений в Средиземье. Но Литуилас позволил себе их прервать:

— Этого довольно, Геральт и Лютик. Недавно к нам дошла весточка с заставы Идгобель, и она подтверждает ваши слова.

— Милсдарь войт, в таком случае, я полагаю, мы можем откланяться и продолжить поиск нашего друга Иорвета? Конечно, сперва с вашего дозволения приведя себя в порядок, накормить и почистить наших лошадей... — начал разводить политес Лютик.

— Короче говоря, куда направился Иорвет? — вставил-таки свои три новиградских кроны ведьмак.

— Иорвет со своим мятежным братством ушли вниз по реке, видимо, хотят переправиться в обход Гвингриса. Но пока погодите следовать за ним — коли вы пересекаете дальние рубежи Имладриса впервые, я пошлю вестника ко владыке Элронду, чтобы предупредить о вас и чтобы он смог решить, впустить ли вас дальше. Хоть Гэндальф Серый и вручил вам этот камень, но такой уж порядок заведён на дальних заставах в стороне от Тракта, — сказал эльфский комендант.

— А нельзя ли побыстрее всё решить? — покачал головой ведьмак. — Иорвет может стать большой опасностью, если мы ему не помешаем...

Литуилас задумался, ухватившись за подбородок, и наконец ответил:

— Можно. Кордофрон говорил о тебе, что ты охотишься на созданий Врага за звонкую монету.

— Хочешь сделать заказ на крысолаков? — оживился Геральт.

— Не знаю, что за звери крысолаки, но в окрестных лесах и горах и без них хватает мерзости. Орки, гоблины, змеи и дракониды, тролли, — как каменные, так и лесные, — видя недоумение на лице ведьмака, впервые услышавшего про лесных троллей, Литуилас сказал: — Думаю, тебе уже приходилось видеть их в лесах Глад Эрега.

— Точно, — вспомнил Геральт сутулого в ночной чаще. — Значит, так у вас называют леших?

— Неважно, — отрезал управитель Гвингриса. — Важно, что они сосут соки из деревьев, дававших нашим предкам тень и кров, отравляют все вокруг гнилью, да и плотью несчастных заблудившихся не брезгуют. В чащобе к югу отсюда их десятка три. Но главное, ведьмак, — чуть не споткнулся он на непривычном слове, — добудь их вождя, его называют Загафумом.

— Как я его распознаю, Литуилас?

— У него самые ветвистые сучья на голове, почти оленьи рога, — усмехнулся эльфский войт.

Ведьмак прикинул, нарушает ли он тем самым договоренности с мэтром Гэндальфом, решил, что была не была, и произнес:

— Поговорим о награде?

— Монеты в этом диком краю не в ходу, так что мы пополним ваши припасы. И, разумеется, выдадим вам с Лютиком дозволение на проезд.

— По рукам, — подумав, сказал Литуиласу Геральт. Это был первый ведьмачий заказ в истории Средиземья.

Тем временем далеко на юге, у самой оконечности Мглистых, на вершине огромной башни, похожей на рыбью кость, расхаживал благообразный седой человек в белом одеянии с затейливо изготовленным посохом. Он занимался глупейшим на первый взгляд делом — беседовал с препротивной чёрной вороной, которая что-то долго ему каркала.

— Отлично. Не зря я насылал на них видения. Иорвет действует безотказно, а главное — не знает, что в моей воле и моих интересах. Скоро мои добрые дунландцы устроят эльфам Раздола веселую жизнь, и Элронду станет не до меня и не до моего союзника, — сказал считатель ворон.

Кребан не унимался и каркал дальше, взахлёб и очень нервничая. Седобородый внимательно его слушал.

— Да что ты говоришь?! Воин и колдун. Эликсиры и чародейские знаки. Это не эльф и, скорее всего, не ангмарец, раз шатается по свету с Гэндальфом. Чрезвычайно любопытная особа. В самый раз для выдающегося ума.

В глазах Сарумана Белого загорелся азартный огонёк.