Прошлое прошлому (гет)

Цунаде нервничала. Запретив себе кусать пальцы, она неосознанно кусала внутреннюю сторону губ и щек, что сидящая рядом Шизуне предпочла не замечать. Дверь за очередной пациенткой закрылась с глухим хлопком, и Цунаде с беспокойством осознала, что перед ней больше никого нет.

— Не волнуйтесь вы так, — прошептала Шизуне. — Рано или поздно все равно пришлось бы это сделать.

— С чего ты взяла, что я волнуюсь?

— Да нет, ни с чего. Я просто предположила.

Цунаде промолчала, вновь погрузившись в собственные размышления. Сейчас, оказавшись непосредственно в женской консультации, она все еще не могла осознать и привыкнуть к тому, что у нее будет ребенок. Пальцы рассеянно теребили сборку на подоле туники, но Цунаде этого не замечала. Единственным, что занимало ее мысли, была уверенность в том, что никаких абортов она делать не будет... Цунаде опустила глаза на живот, словно проверяя, не приснилось ли ей все это, и тяжело вздохнула. Нет, не приснилось.

— Что так долго? — пробормотала она, поворачиваясь лицом к двери.

— Потерпите немного, вас наверняка дольше продержат.

Цунаде недовольно дернула плечом. Постепенно ее одолевало раздражение, ведь она могла бы быть сейчас в Конохе вместо того, чтобы прохлаждаться здесь. Кстати, интересно, как там идут дела? Что с тем шпионом и нашли ли логово Орочимару? Справляются ли Шикаку и Какаши? Цунаде очень хотелось получить от них весточку, но она понимала, что напряженная работа в Резиденции просто не оставляет времени на написание дополнительных отчетов исключительно для нее. Хотя, возможно, дела идут не очень хорошо, но они не хотят огорчать Цунаде. Зная о ее положении, Какаши наверняка не посчитает нужным волновать ее. А ведь неизвестность пугает едва ли не больше известных бед.

— О чем задумались? — спросила Шизуне.

— О Конохе.

— Не стоит. Вы заняты кое-чем поважнее.

На вопросительный взгляд Цунаде Шизуне тепло улыбнулась:

— Вы поймете. Позже.

— Шизуне, с каких пор ты строишь из себя саму мудрость?

— Возможно, с тех самых, как вы начали глупить. Не обижайтесь, просто проанализируйте свои поступки. Что вы думали и делали в последнее время? Вы совсем о себе не заботились, предпочитая прятаться от проблем в своих бумажках. Это все, конечно, очень важно, но не важнее вас и вашего ребенка. Вы уже согласились с тем, что отказываться от него поздно, но я до сих пор не слышала от вас ни слова о том, когда вы собираетесь сказать Джирайе.

— При чем здесь Джирайя?

— Ну, хотя бы при том, что он отец ребенка.

— Мы уже говорили об этом, я даже пыталась сказать ему!

— Вы перестали пытаться, сославшись на то, что не будете рожать. Джирайя не должен был даже подозревать о вашей беременности. А теперь вы что будете делать? Представьте его реакцию, когда, вернувшись через три года, он обнаружит у вас на руках свою уменьшенную копию? И после этого вы надеетесь сохранить его дружбу?

Цунаде нахмурилась, но вместо ответа на довольно эмоциональный монолог Шизуне, спокойно сказала:

— Давай не будем обсуждать это здесь?

Шумно выдохнув, Шизуне отвернулась.

Лампочка над дверью мигнула, и Цунаде ничего не оставалось, кроме как встать и направиться в кабинет. Настроение было безнадежно испорчено. Надо же было так поругаться, чтобы не заметить, как девушка вышла из кабинета. Цунаде даже не успела морально подготовиться к предстоящей встрече.

В кабинете было светло и солнечно. Большие окна, занавешенные бежевым тюлем, отлично пропускали свет. Солнечные зайчики плясали на теплых кремовых стенах, скакали по развешенным на них фотографиям младенцев. Довершали интерьер светлая мебель и белый медицинский халат молодой девушки.

Цунаде сглотнула и представилась:

— Добрый день, я Сенджу Цунаде.

— Присаживайтесь, — улыбнулась Нанами. — Вы здесь впервые?

На легкий кивок она удовлетворенно сказала:

— Славно. Надеюсь, вы не будете разочарованы. Вы же собираетесь остаться в деревне до самых родов?

— Да, если можно.

— Можно и нужно.

Цунаде односложно отвечала на вопросы о количестве беременностей и детей, перенесенных болезнях, операциях, о том, какие заболевания встречались в семье. Она была приятно удивлена тем, как вела себя Нанами-сан. Говорила она много, быстро и по существу. У нее был приятный ласковый голос. В какой-то момент Цунаде подумала о том, что такие девочки, а по мнению Цунаде, Нанами была еще довольно молода, для того чтобы называться женщиной, незаменимы в работе с буйными больными и стариками.

— Я сейчас выпишу вам направления на анализы, их можно сдать послезавтра с утра, и когда на следующей неделе вы подойдете, у меня уже будут результаты, — она склонилась над листом бумаги, выводя не особо аккуратные буквы. — Пока я пишу, вы можете рассказать мне, беспокоит ли вас что-нибудь?

— Нет, вроде все в порядке, — задумалась Цунаде.

— Прекрасно. Если что-то будет не в порядке, не стесняйтесь звонить мне в любое время суток.

Нанами-сан потянулась за визиткой и отдала ее Цунаде вместе с готовым направлением.

— А где анализы сдавать?

— Это нужно в лабораторию. Точный адрес можно узнать в регистратуре. А пока что давайте-ка мы вас осмотрим.

Заметив взгляд Цунаде в сторону окон, Нанами поспешила добавить:

— У нас есть ширма, не волнуйтесь.

В углу кабинета действительно был участок, отгороженный плотными светло-коричневыми шторами. За ним скрывалось гинекологическое кресло и столик с инструментами. К счастью, лезть на это кресло Цунаде не пришлось. Нанами-сан попросила ее оголить живот, после чего прощупала его с помощью медицинской чакры.

— Все отлично! У вас здоровый малыш. Я пока точно не уверена, но, по-моему, это...

— Не надо, — запротестовала Цунаде. — Я хочу, чтобы это был сюрприз.

— Хорошо. Мне понятно ваше желание. Сейчас мы измерим окружность вашего живота и давление. Я запишу это в вашу карту, которая будет у вас на руках. Желательно, чтобы вы бывали здесь раз в две недели, не считая следующего раза, когда вы придете с анализами. В регистратуре ничего больше брать не нужно, ваша карточка будет находиться у меня.

Из кабинета Цунаде вышла в значительно лучшем настроении. Шизуне, напротив, выглядела по-прежнему хмурой. До регистратуры шли молча. Даже спросив адрес лаборатории и выйдя на улицу, они все еще продолжали молчать. Наконец, Цунаде это надоело:

— Дуешься?

— Нет.

— Тогда почему ты молчишь?

— Потому что я уже все сказала, а вы не сочли мои слова достаточно вескими.

— Я этого не говорила...

— Но вы так подумали!

— Шизуне... — Цунаде тяжело вздохнула. — Ты права. Я... я просто действительно не знаю, что мне делать. Это все так странно...

— Ничего странного в этом я не вижу. Самое разумное, на мой взгляд, найти Джирайю и рассказать ему обо всем.

— Разумно-то разумно, но где ты будешь его искать? К тому же, если он узнает, это наверняка взволнует его и отвлечет от первоочередной задачи — защиты и обучения Наруто. Я не знаю, правда ли то, что сказал мне Джирайя про Акацки, но если это так, самое глупое, что можно сделать, — оставить Наруто без защиты.

— Это верно, — нахмурилась Шизуне. — Но ведь и скрывать от Джирайи его ребенка тоже нельзя.

— Наруто должен стать сильнее, чтобы быть в состоянии постоять за себя и за других, — Цунаде сама не заметила, как повысила голос.

— А ваш ребенок не должен оказаться брошенным!

— Что ты сейчас сказала?

— Вы ведете себя так, будто вам наплевать на него! Как мужчина, вам не нравится Джирайя, но ваше отношение к нему не должно отразиться на малыше. Он ничего вам не сделал и имеет право знать отца. Тем более, что Джирайя принял бы его даже не задумываясь об аборте, он бы нашел выход, чтобы обучить Наруто и позаботиться о своем ребенке. А вы, потеряв возможность забыться в саке и автоматах, пытаетесь убежать от проблем в реальной жизни, забивая голову проблемами, возможно, и более значительными, но пока не настолько насущными и реальными.

— Ты хоть понимаешь, в чем меня обвиняешь? Я вовсе не собиралась ничего скрывать от Джирайи, я просто не вижу смысла в том, чтобы сейчас искать его только ради того, чтобы рассказать ему о беременности. Что-то я не замечала за ним качеств примерного семьянина, вот и не думаю, что ему захочется терпеть мои причуды еще пять месяцев! Не лучше ли сказать ему, когда ребенок родится? Я вообще не понимаю, с чего тебя это все волнует!

— С того, что я забочусь о вас!

— Хороша забота! Ты только и делаешь, что кричишь на меня!

— Я просто хочу, чтобы вы были счастливы! Неужели не понятно? Вы сами говорили, что Джирайя это все, что у вас осталось! Вы не переживете, если и он откажется от дружбы с вами!

Цунаде остановилась, пытаясь отдышаться. Она видела, что Шизуне тоже необходима передышка. Когда она заговорила, голос ее звучал спокойно и тихо:

— Ты ошибаешься, Шизуне. Кроме Джирайи у меня еще есть ты. Спасибо.

Дни тянулись ужасно медленно. Цунаде не знала, чем себя занять. Бар и казино были ей недоступны, а магазины — не интересны. Однажды как раз после того, как Цунаде сходила в лабораторию, они с Шизуне снова зашли в кафе, но и это не принесло ей особой радости. Кажется, у нее началась депрессия. Шизуне постоянно находилась рядом, весело рассказывала о чем-то, что могло бы поднять Цунаде настроение, и, несмотря на то, что помогало это слабо, Цунаде была ей благодарна за попытки. После последнего, не очень приятного, разговора о Джирайе Шизуне не рисковала заводить эту тему снова, предоставляя Цунаде возможность ничего не предпринимать. Цунаде была благодарна и за это. К концу недели она ощущала острую тоску по Конохе. Ее терзало желание вернуться домой, посетить Резиденцию. И если поначалу ей удавалось перебить эту тягу воспоминаниями об ужасно нудной бумажной работе и советниках, то теперь даже это не помогало.

— Все вполне объяснимо, — говорила Нанами-сан. — Судя по анализам, мне придется выписать вам витамины, но не стоит пренебрегать фруктами, мясом и рыбой. Не нужно волноваться. Больше отдыхайте, думайте о приятном. Советую сходить на горячие источники, помочить ноги. Погуляйте по городу с отцом ребенка... В общем, делайте все, что вам захочется, и ни в чем себе не отказывайте. Надеюсь, на следующей неделе, я увижу вас улыбающейся и веселой.

Цунаде и самой хотелось избавиться от этого дурацкого настроения. Запершись в ванной, она стояла у зеркала и рассматривала свою изменившуюся фигуру, пытаясь ощутить себя матерью. Казалось, совсем недавно она точно так же стояла у зеркала собственной ванной в Конохе. Только тогда у нее еще был плоский живот. Сейчас он уже не плоский, но пока не такой уж и большой. Еще только шестнадцать недель. Не верится, что через каких-то два месяца он вырастет еще больше. Совсем скоро, меньше чем через полгода, у нее будет свой собственный ребенок. Эта мысль была непривычной.

Сидевшая на ее постели Шизуне играла с Тон-Тон, когда Цунаде вышла из ванной.

— Цунаде-сама, помните, вы говорили, что хотите прогуляться до горячих источников?

— Я не хотела, это Нанами-сан посоветовала.

— Не важно. Сегодня чудесный вечер. Днем было жарко, а сейчас довольно свежо, так что, думаю, если вы действительно собрались на источники, лучше не откладывать на завтра.

Немного подумав, Цунаде согласно кивнула. Прожить здесь почти две недели и не побывать на горячих источниках просто верх глупости.

На улицах было на удивление не многолюдно.

— Что-то мало туристов. Неужели кому-то может показаться неприятным такой прохладный вечер, — предположила Цунаде, оглядываясь по сторонам.

— Скорее всего, дело в том, что курортный сезон закончился. Зимой здесь бывает больше всего туристов. С наступлением весны у многих начинаются полевые работы, и им уже не до отдыха.

Шизуне провела Цунаде в раздевалку и помогла ей разуться. Цунаде заинтересованно косилась в сторону купальни, пытаясь рассмотреть, много ли там народу, но отсюда ей не удавалось ничего увидеть. Поняв, что все бесполезно, Цунаде принялась переодеваться в халат.

— Если у вас закружится голова или станет плохо, не терпите, скажите сразу, и мы уйдем.

— Хорошо, — согласилась Цунаде.

Она прошла за Шизуне, и, пока та снимала с себя полотенце, Цунаде, не раздеваясь, присела на край источника и опустила ноги в воду, над которой клубился теплый пар. Кроме них двоих здесь было еще пять или шесть женщин. Они явно были друг с другом знакомы и рассуждали о смешанных купальнях. Шизуне тоже прислушалась к их разговору, после чего обратилась к Цунаде:

— А ведь действительно, много ли народу туда ходит? Ощущение, что только мужчины, желающие поглазеть на девушек.

Цунаде пожала плечами:

— Или девушки, желающие поглазеть на мужчин.

Переглянувшись, они громко рассмеялись.

— Тише, Цунаде-сама, — отсмеявшись, сказала Шизуне. — Эти самые смешанные купальни как раз за стенкой, услышат еще.

Цунаде задорно подмигнула и вытащила ноги из воды. Поднявшись, она направилась прямо к стенке, чтобы посмотреть, кто сейчас моется там. Без труда найдя щелку в бамбуковой перегородке, она слегка расширила ее пальцами и склонилась, плотно прижавшись лбом к горячему бамбуку. То, что она увидела, неожиданно оглушило ее. Улыбка моментально сползла с побледневшего лица, что, к счастью, не было видно Шизуне и остальным. У Цунаде перехватило дыхание — за стенкой был Джирайя, а с ним две молоденьких девушки. Одна из них страстно целовала его в губы, прижимаясь к широкой груди, а вторая работала руками в области паха. Раскрасневшийся от жара и возбуждения, Джирайя крепко обнимал их обоих. Цунаде отшатнулась от стенки, чудом ухватившись за нее же и не упав. Где-то между ребер обожгло болью — первый вдох был слишком глубоким, а воздух вокруг — горячим. Цунаде, наконец, оттолкнулась от стенки и, еле передвигая ноги, подошла к Шизуне. Ей не хотелось дольше оставаться здесь.

— Ну, что Цунаде-сама, много народу? — весело поинтересовалась Шизуне, но, разглядев ее получше, встревожено спросила: — С вами все в порядке?

— Да, все нормально. Я хочу домой.

Шизуне вылезла из воды и быстро завернулась в полотенце. Не дожидаясь ее, Цунаде пошла к раздевалке, которая находилась как раз рядом со злополучной стенкой. В ту сторону Цунаде старалась не смотреть. Шизуне наскоро переоделась и принялась помогать Цунаде:

— Боже мой, да вас всю трясет.

— От перепада температур. Я давно не была на горячих источниках, а в раздевалке к тому же значительно прохладнее, чем в купальнях.

Шизуне недоверчиво на нее посмотрела, но ничего не сказала. Цунаде шла так быстро, что та едва за ней поспевала. Интуиция подсказывала Шизуне, что сейчас лучше не спрашивать, что именно увидела Цунаде за перегородкой.

Распрощавшись с Шизуне на пороге своего номера, Цунаде повалилась на кровать. Ее не покидало ощущение того, что ее предали. Стоило закрыть глаза, как в голове моментально всплывало продолжение увиденного. Цунаде осторожно перевернулась на живот и уткнулась лицом в подушку. Она уже давно лежала только на спине из-за неудобств, причиняемых подросшим малышом, но сейчас ей нужно было потерпеть, если она хотела скрыть свою боль от Шизуне. Она уткнулась лицом в подушку и вместо крика и истерик почти беззвучно рыдала. Конечно, она знала про все эти похождения, но отчего-то не думала о них. Как наивно было полагать, что после того, как она поддалась ему, что-то изменится. Все осталось по-прежнему. Джирайя все так же шляется по кабакам, вот только она теперь не может вернуться к прежней жизни из-за него. Ощущая, как боль и обида вытесняются гневом, Цунаде перестала плакать и повернулась на бок. Она была зла на Джирайю за его измену и зла на саму себя за то, что это так ее задело. Она лежала, обхватив живот руками и предчувствуя озарение. Решение, внезапно пришедшее ей в голову, казалось лучшим выходом. Она ни за что не скажет Джирайе о том, что это его ребенок. Ей не нужны лишние проблемы, а ее малышу и подавно.

Этой ночью Цунаде спала крепко. С вечера она боялась, что после всего пережитого ее замучают кошмары, но, к счастью, этого не случилось. Лежа на боку, она внезапно осознала, что уже некоторое время легкими поглаживаниями пытается побороть щекотку внизу живота. Она опустила взгляд и убрала руки, чтобы посмотреть, что является причиной этих странных ощущений, и неожиданно поняла — это чувство идет изнутри. Цунаде накрыла живот руками и почти ощутила, как внутри нее что-то пошевелилось. Ощущение было настолько слабым, что напоминало щекотку. К сожалению Цунаде, оно прекратилось так же внезапно, как и началось, так что ей не удалось как следует насладиться этим моментом. За завтраком в общей столовой она решила поделиться новостью с Шизуне:

— С добрым утром. Знаешь, какой сегодня день?

— Четверг, это важно?

— Да нет же. Ну, то есть, сегодня, конечно, четверг, но я не это имела в виду. Сегодня утром я впервые почувствовала, как шевелится мой малыш.

— Серьезно? — воскликнула Шизуне. Она выглядела обрадованной. — Поздравляю вас, Цунаде-сама!

— Я еще никогда не чувствовала ничего подобного. Надеюсь, я не ошиблась и это действительно то, что я думаю.

— Вам стоит подождать с выводами.

— Да, я знаю, что пинаться начинают неделям к двадцати, но это не было пинком в полном смысле. Я просто почувствовала, как он поменял положение. И все.

— Тогда не о чем волноваться. Во вторник вам как раз на прием, посоветуетесь с Нанами-сан, — Шизуне сделала небольшой глоток чая. — Цунаде-сама. У меня к вам есть небольшой вопрос.

— Ммм? — сосредоточившись на своей порции рамена, Цунаде не заметила смущения Шизуне.

— Что вы видели вчера? В купальнях?

Цунаде едва не подавилась. Утерев губы салфеткой, она смерила Шизуне оценивающим взглядом и вздохнула.

— Джирайю.

— Что?

— Я видела Джирайю, — невозмутимо повторила Цунаде.

Сегодня увиденное уже не казалось ей такой огромной трагедией, как вчера.

— Почему вы не сказали мне? Мы могли встретиться и рассказать ему все, что нужно. Если Наруто мешал, я могла бы отвлечь его и дать вам возможность переговорить наедине.

— Наруто с ним не было. Зато были две девушки, развлекавшие его в самом пошлом смысле этого слова.

— Вы имеете в виду, что они там... целовались?

— Это же Джирайя, поцелуи ему недостаточно интересны, — Цунаде отхлебнула из своей чашки, радуясь собственному самообладанию. — Пойду, приведу себя в порядок, я хочу прогуляться.

Она поспешила в свою комнату, используя первую попавшуюся возможность сбежать. После этих воспоминаний в нее все равно бы ничего не влезло.