Диктатор (джен)

Надо сказать огромное спасибо лидерам факультета за проведенную прочистку моих мозгов. Слишком я расслабился и забыл, что это не мир для меня создан, а я для мира. И никто никогда не будет даже за мои прекрасные глаза мне потакать в моих прихотях. Более того, спасибо и за напоминание про то, что школьниками мир не ограничен. За каждым школьником стоит род или хотя бы опекуны, которые не позволят вести их детишек туда, куда угодно мне, а не им. Так что я запихнул, как смог, свои возрастные привычки куда подальше и спрятался за привычной для Крэбба маской дурачка.

Благодаря этому канон спокойно шел своим чередом. Малфой задирался, мы с Грегом молчаливой поддержкой стояли позади. Свободное время я старался проводить либо в библиотеке, либо в спальне, читая учебники по магии, параллельно сводя время контакта с детьми до минимального уровня.

А дни галопом и каноном бежали вперед. Точно так же пытались взлететь перья на уроке чар, точно так же копалась земля на гербологии, и точно так же прошел первый урок полетов, на котором один слизеринец покрасовался на метле, один гриффиндорец отправился в Больничное крыло, а другой немного не запланированно полетал вволю.

Кстати, урок полетов отличился еще и тем, что после него всем понимающим стало отчетливо видно истинное лицо декана Гриффиндора. Апологет правильности и беспристрастности Минерва Макгонагалл легко и непринужденно нарушила свои любимые школьные законы. Которые, оказывается, ничуть не законы, а просто правила. Для понимающего уха разница между этими двумя понятиями огромная.

Еще должен признать, что Малфой действительно обалденно для своего возраста летает. Все эти финты, уклонения, маневры… Чувствуется, что его хорошо учили, и учеником он был небесталанным. А вот мне метла так и не покорилась, оставшись, пусть и подергиваясь, лежать на земле. Гадина! Хорошо, что ссора Малфоя и Поттера отвлекла от этого факта всеобщее внимание.

Единственно, когда я решил вмешаться, это ночная дуэль. Глядя на выразительные и упрекающие взгляды старост, которые сами не хотели вмешиваться в спор чести, а защитить Малфоя были, похоже, обязаны, я решил немного порассуждать вслух. Тем более, как я помнил из канона, на дуэль Малфой так или иначе не попал.

— Я размажу Поттера!

После ужина мы все собрались в гостиной и слушали разоряющегося Малфоя.

— А зачем?

— Как зачем? Он принял вызов на дуэль! Или ты думаешь, у Малфоев нет чести? — Драко завелся не на шутку. — Не прийти на вызов, который бросил сам…

— Нет, ты совершенно правильно поступил, даже я бы на твоем месте не сделал лучше, — успокоил я разошедшегося Малфоя. — Ты совершенно прав. Есть вещи, которые спускать нельзя.

— Поэтому я пойду на дуэль и…

— На какую дуэль, Драко?

— Как на какую? С Поттером! Или у тебя последние мозги заплыли жиром, Винс?

— Вот именно, на какую. Или ты забыл, как правильно объявляются дуэли? Где обязательные секунданты? Где ограничения? Не говоря уже о том, что место назначать должен был кто-то один, а тип дуэли — другой.

— Ну…

— Что после скажут другие? Что Малфои не знают дуэльных правил?

— Но Поттер…

— Поттер — мальчик-одуванчик. А ты, наследник Малфой, должен знать, что согласно дуэльному кодексу произошедшее вообще не тянет ни на что большее, как на шутку. Я уж молчу о том, что Поттер — маггловоспитанный волшебник, не знающий о дуэлинге вообще ничего! Победить его — стыдно, проиграть — катастрофа! Участвовать в такой дуэли — это покрыть себя позором полного идиота!

— М-м-м…

— Поэтому, не придя на дуэль, ты ничего не проиграешь, а придя — даже в самом лучшем случае ничего не выиграешь. Оставь его Филчу. Пусть этот воспитанный магглами дурачок задумается о том, что традиции чистокровных следует знать хотя бы в минимальном объеме. В конце концов, мы слизеринцы. Изумрудный маг завещал стараться убирать врагов чужими руками. Марать собственные, с мечом наголо на дракона — это к гриффиндорцам.

— Да! Точно! Я предупрежу Филча, что этой ночью у него может случиться отличный улов и…

Дальше я уже не слушал, почувствовав дуновение сквозняка. Сзади открылась дверь, и кто-то выскользнул из гостиной. Судя по краю эффектно развевающейся мантии, это был наш декан. И раз я не получил никакой отповеди, на которые так способен Снейп (услышал тут случайно, из-за угла, как сальноволосый распекал провинившихся слизеринцев, даже мне страшно стало: лучше пять Макгонагалл и три Флитвика, чем один разозленный Снейп — умеет он жути нагнать, не откажешь в профессионализме), то неучастие в дуэли Малфоя и подстава для Поттера его более чем устраивали. Помимо декана, за этот разговор я заслужил молчаливое одобрение лидеров факультета и принятое ими доказательство того, что честно блюду взятые на себя обязательства. Судя по кислому лицу Доминика, далеко не всем моя покладистость оказалась по нраву.

Ну а бедный Поттер отправился на запланированную каноном и Дамблдором встречу с трехголовым Хагридовым милашкой. Что, как это ни парадоксально, устроило все заинтересованные стороны, включая Поттера, получившего свое Приключение.

Впрочем, мне на Поттера было плевать с высокой колокольни. У меня были проблемы и поважнее. К примеру, меня раздражала привычка этого тела жрать все как в бездонную прорву: в своем предыдущем теле я был достаточно стройным для того, чтобы на таких жирдяев смотреть с плохо замаскированным презрением. Или же, как я уже говорил, дети-студенты со своими детскими проблемами. Две претендентки на мое внимание, с откровенно смешно смотревшимися на их слишком юных мордашках "обольстительными минами", тоже не добавляли радости. Вдруг опоят еще? Но это так, прелюдия к основному.

С чем может быть связана самая большая проблема при обучении в школе магии? Правильно — с магией. Я до сих пор так и не смог сотворить ничего магического! Зелья у меня не варились, хорошо, что еще не взрывались, как у Лонгботтома, перья не летали, спички в иголки не превращались и даже поганая метла — и та меня не слушалась. Нет, я был далеко не один такой. Сейчас шла третья неделя сентября, и многие магглорожденные и полукровки все еще не преуспели во всех дисциплинах. Но даже у них что-то, пусть одна-две дисциплины, но получалось! А я ко всему прочему чистокровный! Тот же Малфой, к счастью, еще не научился влет анализировать, а у старшекурсников и лидеров факультета мало информации, пока мало, иначе мне не миновать бы серьезного разговора. А вот декан, у которого сходятся табели с оценками по всем предметам, уже на меня посматривает подозрительно.

Короче, что-то нужно делать. Но что?

С одной стороны, на меня играет то, что Шляпа все же меня распределила, а не отвергла, как сквиба. Были прецеденты. С другой — от проблемного и не по возрасту понимающего подоплеку событий студента с удовольствием избавится и декан, который уже пару раз заводил такие разговоры, с общим вопросом "откуда что взялось в тебе?", и тот же Дамблдор. С радостью скажет: "Последствия черномагического проклятья, выход из Хогвартса для сквибов спросишь у Филча", — и алга, жить в Англию. Да и батюшка мой, судя по воспоминаниям, доставшимся от оригинального Винса, мягкостью и всепрощением не страдает. Конечно, можно успокоить себя, что мне не подходит моя палочка или что приложение моей родовой магии лежит немного в другой области, и продолжать тупить, но что-то общеупотребительное-то у меня должно получаться! Пусть не из всех выходят Лобачевские, но выполнять простейшие арифметические действия умеют все!

Вообще, хотя в каноне это не было сказано прямо, но то, что маги по силе не равны, прослеживается четко. Даже иносказательно была дана градация. Так вот, существует достаточно четкое деление всех волшебников согласно их могуществу. Всего различают три больших класса: сильные, обычные, слабые — и три подуровня в каждом классе: старший, средний и младший. Таким образом, существует всего девять градаций обычных волшебников; десятой являются сквибы, одиннадцатой — магглы, двенадцатой — великие маги. Итого ровно дюжина.

Однако эту стройную иерархию ощутимо портят родовые способности, которые поднимают возможность колдовства в определенном магическом направлении на один-два уровня. Так, если я, к примеру, средний волшебник старшего уровня, одарен в гербологии, то в этой самой гербологии я вполне могу сравниться с волшебником сильным. Кстати, повышение уровня относится и к сквибам. То есть сквиб с родовым даром к некромантии вполне сможет "поднять" покойника, при этом формально и физически не являясь магом. Сильный волшебник старшего уровня в своей стихии подобен богу — именно таких называют великими магами.

Кстати, а какие мои магические дары? Смотрим память. Моими, обусловленными кровной принадлежностью к роду Крэббов, дарами являются: некромантия, то бишь черная магия в самом классическом виде; магия крови, которую сейчас в Британии также относят к черной, но на самом деле я бы отнес ее к одному из разделов общей; и, внезапно, доставшаяся по материнской линии способность к целительству, то бишь светлая магия. Как это все уживается в одном человеке, я не знаю, но гоблины при проверке на магические дары поставили меня в разряд слабых волшебников старшего уровня.

Хм… Хочется, конечно, обратиться во время завтрака к Дамблдору в приблизительно таком стиле: "Господин директор! Мои родовые дары подразумевают изучение некромантии и магии крови. Не могли бы вы подобрать для меня наставника и обеспечить практические занятия, пока я не начал в учебных целях практиковаться на соседях?" Ах… Но воображаемые глаза профессуры и учеников не стоят смены места обучения и преподавателей с Хогвартса с его учителями на Азкабан с его дементорами. Хотя да, там точно есть отличная возможность насмотреться на темную магию в практическом изложении. Правда, есть нюансы некоторые… Ладно. Шутки в сторону. Попроситься, что ли, в ученики к мадам Помфри?

Впрочем, есть и другой вариант. В каноне робко и во многих фиках прямо высказываются идеи, что Хогвартс — разумный замок, а Шляпа — один из его способов для связи. Плюс, Основатели не могли оставить смысл своей жизни без пригляда. Ушли ли они душами на следующий круг перерождения, но оставить здесь свои Тени в том или ином виде — есть же портреты, к примеру — наверняка могли. Тем более, замок Хогвартс стоит на охрененно сильном источнике магии, так что магическую не-жизнь можно организовать долгую и стабильную. А ведь помимо Шляпы, которая лежит на хранении в кабинете директора, есть и еще один способ связи. Да-да-да, тот самый, который принимает тот вид, какой хочется страждущему.

Но для начала следует прикрыть тылы от любителей, как наш декан, и профессионалов, как директор, во всем видеть подвох. И случай не преминул представиться в ближайшую пятницу. Утомленные двумя подряд домашними заданиями по истории от профессора-призрака, мы уселись в гостиной, во весь голос возмущаясь состоящей из одних гоблинских восстаний историей Магической Британии. Хотя там было достаточно много весьма любопытных для меня фактов. Одни магические Великие пожары, с которых традиционно начинались восстания гоблинов и от которых регулярно выгорал весь Лондон, включая немаггловскую часть, стоили того, чтобы на их картины посмотреть. В маггловской истории, кстати, из всех пожаров упоминается лишь последний, который вообще не был связан с волшебниками, но который удачно похоронил под собой следы предыдущих.

— Неужели вся наша история — только череда гоблинских восстаний? — возмутилась Паркинсон.

— Мне дома рассказывали о Мерлине и Основателях, — вскользь заметила Гринграсс.

— Основатели? — замирая в душе от привалившей удачи, тупо переспросил я.

— Основатели Хогвартса. Четыре Великих Мага. Неужели тебе не рассказывали дома, Винс? Ты прям как магглорожденный Поттер, — не удержался от подколки Малфой.

— Наши архивы не такие полные, как у вас, — обиженно отозвался я. Ну же, Драко, ну! Давай!

— Ах да… В роде Малфой самые лучшие архивы! Мой отец…

— Расскажи, что знаешь! — попросила Дэвис. — А то в "Истории Хогвартса" об Основателях всего по одному футу написано. Когда я писала эссе, то еле-еле два фута из заданных трех смогла выжать из себя.

— И о Мерлине потом, — попросил не совсем англичанин Забини.

— Если что, я смогу дополнить ваш рассказ, мистер Малфой, — подключился к разговору староста Гамильтон.

Дальнейшая говорильня не принесла мне практически никаких полезных фактов. Большую часть я знал и так, поскольку дома у Крэббов, как и предполагал Драко, Винсу было дано достаточно неплохое образование. Включена в этот список была и история, с упором на темных магов конечно же. Но главное было сделано. Если кто будет проверять, а проверять, если у меня что-то не получится, обязательно будут, то можно будет честно сослаться на этот разговор и на прозвучавшие в нем легенды.

И сейчас, тихо выскользнув из гостиной, я крался по темным замковым лестницам вверх, туда, где одна из этих самых легенд находилась вполне себе в реальности. Восьмой этаж, картина с кретином, учащим троллей балету. Три раза туда-сюда, представляя в голове место, где я увижусь с Основателями. И вот в монолитной стене появляются очертания старинной грубой двери. Я открываю ее, делаю шаг в темноту и появляюсь в… зале инквизиторского суда.

Я оказался прикован цепями к допросному креслу, стоящему по центру зала. На возвышении передо мной — массивный, древний на вид стол, за который с противоположной от меня стороны придвинуты четыре монументальных кресла, куда там Дамблдору с его псевдотроном в Большом зале. В креслах сидели четыре полупрозрачные тени, а прямо по центру стола, на подставке, лежала Шляпа.

— Демон! — прорычала фигура, в которой можно было узнать знакомые по портретам в учебнике черты Салазара Слизерина. — И ты посмел явиться сюда? Воззвать к нам? Легилименс!!!

Куда там моя защита болью от аккуратного и мягкого Дамблдора. Ощущения были таковы, будто прямо сквозь лоб, пробив дикой болью череп, в мою голову вползла огромная змея, медленно ворочавшаяся внутри и пожирающая мои мозги. Пытка была невыносима, и я закричал.

— Фините. Осторожнее, Салазар, — взмахнула рукой призрачная Ровена Рейвенкло, и резкая боль сменилась тупыми отголосками. Но если я поверил в ее доброту, то следующие слова вернули меня обратно с небес на землю. — Не повреди мозг интересного образца. Легилименс!

Если проникновение Салазара было похоже на питание хищной голодной рептилии, старающейся поскорее выхватить самые вкусные куски из тела добычи, то легилименция Ровены напоминала скорее хирургическое вмешательство… доктора Менгеле. Меня тщательно и аккуратно резали на куски, при этом совершенно не интересуясь согласием или испытываемыми подопытным ощущениями. А они были вполне под стать образу, так что я рыдал, орал, выл и пытался разбить свою голову о спинку кресла, но передвинувшиеся подобно толстым металлическим змеям цепи жестко зафиксировали меня.

Сколько это продолжалось, я не знаю, по ощущениям — две или три вечности, но все же настал тот радостный миг, когда прозвучало божественно звучащее слово.

— Фините, — Ровена закончила свои исследования. — Хм. Весьма и весьма любопытно. Это в очередной раз доказывает мою теорию об абсолютной бесконечности страниц в Книге Миров. А вы еще имели глупость спорить со мной, тогда как…

Что там еще придумала Рейвенкло, я не услышал, потому что призрачную палочку поднял Годрик.

— Легилименс!

В исполнении Гриффиндора легилименция напоминала нападение орды варваров на беззащитный город. Сопротивляющихся — убить, что приглянулось — схватить, все остальное — поломать и сжечь. Голос я уже давно сорвал, из глаз и носа текла кровь, а боль уже во всем теле была такова, что о смерти мечталось как о чем-то невероятно прекрасном, но несбыточном.

— Фините. Ну надо же. Однако я хочу сказать, что потомки ощутимо выродились… Особенно твои, Салазар.

— Кто бы говорил, Родерик, — ответил Слизерин. Хм, а оказывается Годрик-то совсем не Годрик, а Родерик. — На своих посмотри!

— А мои? Легилименс!

Мозговой досмотр от Хельги Хаффлпафф был самым спокойным из всех, что я сегодня перенес. Этакий "добрый полицейский" после десятка злых. "Давай, друг, рассказывай. У тебя же нет от своих друзей никаких секретов, не правда ли?"

— Фините.

После четвертого сеанса легилименции я мог со стопроцентной уверенностью сказать, как себя чувствуют овощи, приготовленные в микроволновке. Вроде и лежат "как живые", а на самом деле…

— А я, знаете ли, своими довольна. Да и Ровена не должна быть в особой претензии…

— Хорошо, — поигрывая призрачной латной перчаткой, сказал Гриффиндор. — Что будем с ним делать?

— Я думаю, демона следует развоплотить, тело студента подбросить поближе к гостиной. Может быть, его еще спасут. Или просто убить, а труп скормить василиску. Надо же, мой Спутник на столько меня пережил.

— Как бы то ни было, Салазар, это твой червяк, тебе с ним и разбираться. Не хватало еще кормить всяких тварей магами. Ты зачем вообще принес его сюда?

— Сс'шсс'cшc был таким маленьким и беспомощным. Тем более, как охранник нижних уровней, где, кстати, если вы не помните, мы устроили зверинец с не самыми безопасными тварями, он был весьма полезен.

— Салазар! — надавила голосом Ровена.

— Хорошо, хорошо, любимая. Я разберусь. Смертельных случаев не будет. А как жаль…

— Я же просила не называть меня так! И что ты интересного углядел в этой ситуации с окаменениями?

— Так ведь все оказалось так просто! Я столько работал над оружием, способным убить больше одного противника, так усиливал с помощью ритуалов и зелий глаза Сс'шсс'cшc… Эх. А оказалось, нужно всего лишь было сделать взгляд василиска не сильнее, а слабее! Тогда бы он не убивал, а всего лишь превращал в камень или парализовал бы, и не одного, а многих, даже сквозь артефакты и призраков. А то, что парализованный или окаменевший по беспомощности и опасности ненамного отличается от мертвого, я не подумал. А может, попробовать сейчас усилить и…

— САЛАЗАР! — голос Хельги был очень далек от ласкового шепота.

— Хорошо, хорошо. Сказал же сделаю — значит сделаю. Прямо с сегодняшнего дня и начну решать эту проблему.

— Итак. Вернемся к вопросу о демоне, захватившем тело ученика.

— Я не демон… — смог из последних сил прошептать я.

— Ой ли? Ты не из нашего мира. Ты бестелесный. Ты захватил чужое тело. Ты уже планируешь массовые убийства… — начал перечислять основные признаки демона Салазар Слизерин.

— Я не собираюсь…

— Ой, да ладно тебе, — почти весело взмахнул призрачной рукой Гриффиндор. — Знаешь, сколько раз меня инквизиторы нанимали отлавливать таких белых и пушистых? Зачастую в буквальном смысле пушистых, вот с такенными зубами. А знаешь ли ты, что только лично я был одержим трижды? Так что не спорь с нами. Все вы, демоны, по одному лекалу сделаны. Эгоистично мечтаете только о личных наслаждениях, пусть и понимаете их по-разному. Та же Ровена откуда, ты думаешь, узнала о теории и практике создания маховиков времени?

— Годрик…

— Ей так хотелось спасти свою дочь, что в обмен на знания она отдала демону во владение свое тело на три года…

— Годрик!!!

— Которое демон отлично использовал, весело проведя время в качестве персонала одного из шикарнейших борделей востока…

— ГОДРИК ГРИФФИНДОР! ЗАТКНИСЬ! — проорала Рейвенкло.

— А город Содом не ты ли потом сожгла? Все-все-все, боюсь-боюсь и умолкаю.

— Раскроешь пасть свою, уничтожу и в посмертии! — Ровена с внушающим страх выражением взглянула на меня, давая понять, что не всякая информация полезна для здоровья. — Итак. Решаем. Кто за изгнание демона?

— Я за, — сказал Слизерин.

— Тоже, — приговорил Годрик.

— Я против, — это Хельга.

— Ну и я за, — окончательно решила мою судьбу Рейвенкло. — Итак. Кто исполнит приговор?

— Давай я, — предложил Салазар. — Раз уж формально студент моего факультета…

Я уже сотню раз успел проклясть свое глупое решение пообщаться с Основателями. Если то, что я испытал, испытали в свое время Лонгботтомы, то я им искренне сочувствую. Как я мог забыть, что древние маги — дети своего времени?! Времени, когда правило "нет человека — нет проблемы" обычно означало, что убивают на всякий случай и родню, и всех соседей. Увы, но теперь пришло четкое и всеобъемлющее осознание того, что проклясть свою глупость еще раз я не успею. Призрачный Слизерин поднялся, протянул руку с палочкой в моем направлении, открыл рот для произнесения заклинания и…

— Вето! — короткая, как выстрел, и совершенно неожиданная реплика раздалась со стороны, как оказалось, шестого участника суда. В разговор вступила Шляпа.

— Что? — удивилась Ровена.

— Да как ты смеешь? — возмутился Слизерин, но палочку опустил.

— Смею. Согласно договору. Помните? Вы в шутку тогда даровали мне право раз в столетие накладывать явное или опосредованное вето на любое ваше решение относительно дел в школе. Я последний раз пользовалась этим правом четыреста лет назад.

— Ты не понимаешь…

— Это вы не понимаете. Вы статичные слепки личностей Основателей, но не они сами. Вы не можете развиваться, и более того, не можете даже помнить! Вы забудете все, что услышали здесь и сейчас, а я продолжу существовать и развиваться. Жить. Я сам Хогвартс. Да. Я ваше творение, я покорна вашей воле, но сейчас я гораздо старше вас четверых вместе взятых. И опыт имею соответствующий! Так что внемлите моему решению, Основатели! Этот мальчик останется жить!

— Да какой он мальчик… — пробормотала Ровена. — Ему лет-то было, когда у себя умер, о-го-го сколько…

— Сейчас магглы живут гораздо дольше. Иногда столько же, сколько жили волшебники в ваше время, — поправил Основателей Хогвартс.

— Ну, хорошо. Пусть будет по-твоему. Раз в сто лет можно и потерпеть, тем более мы этого все равно не запомним. Эх… Как я ненавижу договариваться! Раз уж он Хельге так приглянулся, то пусть она с ним и говорит, — почти прорычал Гриффиндор.

— Хорошо, Годрик. Итак…

— Но сначала, — перебила Основателя Шляпа, — сначала его нужно подлечить.

В мое измученное тело мощным потоком хлынула магия. Наверное, так себя чувствует проколотая шина, подключенная к мощному компрессору. Из всех дыр воздух сифонит, но накачивают его быстрее, чем тот успевает уходить. Так что на вид и на ощупь она очень даже исправная, а на самом деле... Вот и я все еще был измучен сеансом безжалостной легилименции, но количество магии в моем организме зашкаливало, так что чувствовать я стал себя на удивление неплохо. Ох это волшебное ощущение, знакомое всем тем, кто хоть раз в жизни благодаря несчастливому стечению обстоятельств был вынужден употребить серьезное обезболивающее. Боль медленно растворяется, уходя, казалось бы, навечно. Появляются силы, думается, что замашешь сильно руками и полетишь вверх… Что со мной будет, когда меня отключат от внешней подпитки, думать не хотелось.

— Итак, — как ни в чем не бывало продолжила Хаффлпафф. — Чего ты хочешь?

— Вы вывернули мои мозги наизнанку четырежды. Вы и так знаете, с какой именно просьбой о помощи я шел сюда.

— Да. Знаем. И ты хочешь, чтобы мы тебе помогли?

— Ага. Хотел.

— Ну прям как в сказке. Обратился к мудрому и доброму волшебнику, и он за тебя решил все твои проблемы? Прям как добренький дедушка Мерлин?

— Угу. Сейчас я думаю, что лучше было вообще вас не тревожить.

— Умнеешь…

— Ну да, ну да. Помнится, Мерлин вызвал шторм и утопил кучу детишек, — вставил пару кнатов Салазар.

— Это да. Не бывает добрых волшебников. Как не бывает и злых. Бывают волшебники слабые и сильные. И сильные сами решают, какими должны считать их поступки все остальные.

— Угу.

— Какой ты стал покладистый. Хорошо. Мы твои просьбы поняли. А что взамен?

— То есть?

— Ты еще и хотел все получить бесплатно? — неприятно удивилась Хельга. — Ты знаешь, что если и существует в жизни дармовщина, то она точно входит в список трех самых ненавидимых мною вещей? Впрочем, ты же не хаффлпаффец. Итак. Что ты можешь предложить нам?

— А что вам, призракам, вообще надо?

— Хороший вопрос. И ответ на него достаточно простой. Универсальная валюта во все времена... Что это?

Я задумался. Впрочем, получив только что выговор от любительницы потрудиться, ответ угадать стало несложно.

— Работа?

— Хм. Почти угадал, быстро соображающий мальчик. Услуга. Услуга за услугу. Мы что-то делаем для тебя, ты делаешь что-то для нас. Согласен?

— Я хочу сначала услышать полный текст сделки. Что я получу и что от меня потребуется сделать?

— Умный мальчик, — похвалила меня Рейвенкло.

— Проси, — предложил Слизерин.

— Если уж мы баш на баш, то просить я ничего не должен. Это получается не просьба, а торговля. Сделка.

— Не рано ли ты осмелел, демон? — удивился Салазар. — Спорить с Основателем своего факультета и великим магом. Поверь мне, круцио в моем исполнении тебе не понравится гораздо больше легилименции!

— Тихо. Салазар, ты своими постоянными проверками уже меня утомил. Вы сами отдали разговор мне, так что не встревайте. Итак. Твой ход, мальчик. Назови свою цену.

Я призадумался. Чего мне не хватает в этой магической жизни? Хотя чего тут думать?! Это же то, за чем я сюда шел. Что-то сделать с моей магией, чтобы она заработала.

— Я хочу, чтобы вы провели настройку м… меня, или моей магии, не знаю как это правильно сказать.

— Мы поняли тебя. Дальше.

— Дальше? — я сильно удивился.

— Ну нас же четверо! Четыре Основателя, четыре услуги от нас, четыре от тебя.

Вот теперь я задумался серьезно. Попросить денег? Глупо. Наверняка я не голь перекатная, как Уизли. Да и легализация капиталов никогда не была простым делом. А особенно не было простым делом этих самых капиталов удержание. Да и заработать, имея магическую силу, в мире магглов не так сложно. Знания? Это да. Сколько в каноне и фаноне я читал о том, какая куцая официальная библиотека Хогвартса. Да и в Запретной секции вряд ли что-то лежит серьезное, если туда пускают свободно школоту шестнадцати-восемнадцати лет.

— Доступ к библиотеке Хогвартса.

— Так он и так у тебя есть, — удивилась Рейвенкло, но настолько фальшиво, что даже я это легко понял. Моя просьба ей явно понравилась.

— К нормальной библиотеке, а не тому огрызку, что есть сейчас. Вы же упоминали, к примеру, демонологию как обычный магический предмет вашего времени. А сейчас я с трудом только в древних исторических трудах название, просто название, не говоря о деталях, такое встретил. Все выхолостили.

— Разумно. Ты получишь, что просишь. Дальше.

Ну, попробуем, раз такая маза пошла, решить все свои проблемы.

— Защита от подчинения и чтения разума.

— Принято. Дальше.

А вот с четвертым желанием я стопанул капитально. Как ни крути, а все остальное казалось мелочью. Артефактов, что ли, попросить? А каких? И потяну ли я их? Короче, скажем честно:

— Я не знаю. Нельзя ли четвертую услугу приберечь на потом?

— Но все четыре наши задания ты получишь сразу же.

— Хорошо. Даже честно. Быть может, я увижу, что какое-то мне не потянуть, и у меня будет возможность отказаться, не нарушая договора.

— Что же ты не попросил силы? Увеличить тебя в ранге, к примеру? — спросил Гриффиндор.

— Если бы такое было возможно, слабых магов бы не было, — ответил я и ничуть не покривил душой.

Об этом я в свое время много думал. В мире, где веками существует как неизменная данность четкое деление по магической мощи, надежных и стабильных способов ее увеличения быть не может. Иначе было бы как я сказал. Или еще проще. Увеличивали бы свою мощь все подряд, и получились бы великие маги из обычных неумех, а из великих магов получились бы супер-пупер-мегавеликие маги. И неравенство все так же сохранилось бы.

— Хм. Откуда ты такой умный взялся, — даже не делая вид, что не следит за моими размышлениями, сказал Салазар. — Ладно. Мы услышали тебя. Друзья?

— Вменяемо, — проворчала Ровена.

— И не так, м-м-м… борзо, это слово сейчас в моде, да? — согласился Гриффиндор.

— Делаем? — на реплику Хельги все остальные ответили согласным кивком.

— Я могу выполнить твою первую просьбу, — начал Слизерин. — Но решение твоей проблемы не останется без последствий. Я стабилизирую твое ядро, демон, плотнее привяжу твою душу к телу, поправлю магические потоки тела. Но это приведет к тому, что ты потеряешь в силе магии. Причем это не ответная услуга мне за работу в счет договора, а цена, взимаемая самой Матерью-Магией с таких, как ты.

— Доступ в библиотеку Выручай-комнаты, где лежат копии каждой книги, оказавшейся в стенах Хогвартса, ты получишь, — за Салазаром продолжила Ровена. — Только выносить из нее ничего не сможешь.

— А как же?..

— Копии снимать магическим или механическим путем не запрещается. Доступ организуется через Выручай-комнату. Попросишь, какие книги тебе нужны, и получишь их здесь.

— Надеюсь, ты понимаешь, что хвастать доступом к библиотеке не стоит. Что с тобой сделает тот же Дамблдор, если узнает… — внесла свое дополнение молчавшая Шляпа. Я согласно кивнул в ответ.

— В свою очередь, — это уже говорила Хельга, — я смогу наложить на тебя Печать защиты Хогвартса. Пока ты находишься в стенах или окрестностях Хогвартса, никто не сможет без твоего истинного желания прочесть твои мысли. Истинное желание подразумевает также защиту от всех видов принуждения типа империо или зелий. Но ценой поддержания печати будет ослабление твоей магии, которая и пойдет на непрерывное снабжение печати энергией. Согласен на наши условия?

Я крепко задумался. А потом, прикинув, что именно я получаю и чем жертвую… Это только на первый взгляд кажется, что выбор стоит между больше/меньше силы или ситуацию сделать лучше/хуже. На самом же деле — выбор сейчас между "существовать" или "исчезнуть". То есть, по сути, выбора-то у меня и нет. Сейчас у меня уровень магии — старший из слабых. Но только потенциально, так как пользоваться я этими уровнями все равно никак не могу. Так что вопрос стоит так: быть ли мне слабым магом средней силы или не быть магом вообще.

Второй вопрос еще проще. Если Дамблдор или Темный Лорд влезут мне в голову, то жизнь моя продлится ровно столько времени, сколько им понадобится часов для моего полного сканирования. После этого авада или обливиэйт до мокрожопого состояния, в зависимости от того, в какие руки попадусь: в зеленовато-змеиные или в старо-морщинистые. То есть если первый вопрос формулируется как "быть ли мне магом или магглом", то второй: "жить мне или не жить вообще"!

К тому же печать работает только в Хогвартсе. С одной стороны, это хорошо, за пределами я внезапно буду для потенциальных врагов на уровень сильнее, а с другой… да. На каникулах следует поберечься, а лучше вообще уехать куда подальше из Англии. Не следует забывать и про родовую магию, которую вне стен Хогвартса смогу использовать на слабом обычном уровне силы.

Что еще упрощает выбор: принять или не принять эти варианты можно только парой. По очевидным причинам одно без другого бессмысленно. Так что:

— Я согласен.

— Принято. За это каждый из нас даст тебе поручение, выполнить которое ты будешь обязан. Ты не услышишь их вслух сейчас. Ты их осознаешь, когда придет время. Надеюсь, ты понимаешь, что получая по сути стопроцентную предоплату, ты не сможешь потом отказаться от наших требований?

— Неприятно, но мне некуда деваться…

— Мое ты можешь узнать прямо сейчас, — Ровена перебила Хельгу. — Просто ради твоего спокойствия и ради того, чтобы ты знал, какого уровня проблемы придется решать, сможешь ли сделать и стоит ли тебе соглашаться вообще.

— Я слушаю.

— Моим желанием будет великое открытие. Ты должен будешь обогатить мир магии великим открытием уровня, ну, к примеру, как мой хроноворот. Или философский камень…

— Хм, — я действительно задумался. — Вопрос такой: а если я не успею или не смогу?

— Правильный вопрос. Если ты не сможешь или не успеешь, то твой долг ляжет магическим обетом на твой род и твоих потомков, а ты сам в виде призрака будешь следующие пять тысяч лет рабом Хогвартса, — вместо Основателей ответила Шляпа.

— Как-то не очень справедливо получается…

— А где она есть, эта справедливость? Чтобы тебя утешить, скажу, что продавец тут ты. Не нравится предложенная цена, жди другого покупателя…

Еще раз подумав и взвесив все плюсы и минусы, я сказал:

— Я согласен на договор.

— Договор заключен, — подтвердила Хельга.

— Но прежде чем мы начнем работу, — внезапно обратился ко мне Салазар, — я хочу тебе кое-что сказать. Парень, ты мне не нравишься. Лично. И хотя ты подходишь для моего факультета по складу характера, видеть тебя я там не желаю. Так что изволь покинуть Слизерин и перейти на какой-нибудь другой. И чтобы не осталось недомолвок: я не прошу. И даже не требую. Я ставлю тебя в известность. Поверь, у меня хватит власти над своим факультетом в этом вопросе даже в таком состоянии.

— Но как это сделать?

— Советую посетить библиотеку и внимательно почитать Кодекс Хогвартса. Подсказка — обрати внимание на историю, случившуюся в сентябре года где-то около тысяча четыреста пятьдесят шестого.