Да, но... (джен)

Тонкс проснулась с ужасом, — в буквальном смысле. В спальне Снейпа, как и во всем подземелье, царил могильный холод, а в каждом углу таилась опасность. Она покосилась на спящего рядом профессора: даже во сне его лицо оставалось непроницаемым, словно высеченным из камня. Он лежал, как памятник самому себе, а душераздирающий храп, издаваемый им при каждом вдохе, казался завыванием призрака.

Преодолев внутреннюю дрожь, она осторожно села в кровати. День сейчас или еще ночь — она не поняла, но одно она знала точно — ей уже пора вернуться домой в собственную постель. Если она пробудет в этом склепе чуть дольше, то просто сойдет с ума и будет играть с пальцами мертвецов или пробьет себе голову чьей-нибудь костью… в шкафу Снейпа наверняка полно такого барахла, в этом у нее не было сомнений.

Зловещий храп прекратился, как только она спустила ноги с кровати:

— Значит, ты выжила.

— Похоже, что свадьба все-таки будет, — мрачно подтвердила Тонкс.

Снейп перевернулся, уткнувшись лицом в подушку:

— Ложись спать. До утра еще далеко.

Тонкс поковыряла забинтованное плечо. Сейчас, когда она полностью проснулась, проклятая рана начала болеть и чесаться.

— Откуда ты знаешь?

— Мой будильник еще не звонил, — коротко ответил Снейп. Не отрывая головы от подушки, он дотянулся одной рукой до прикроватной тумбочки и протянул Тонкс еще один фиал. — Выпей и ложись спать. Я разбужу тебя утром.

Желание поспать и забыть о ноющем плече победило, и Тонкс, открыв флакон, подняла его в шутливом тосте:

— Пью до дна!

* * *

Каждое утро Северус Снейп просыпался в дурном настроении. Таким же оно оставалось и днем, и вечером, но утро требовало от него особенного самоконтроля.

Первое — нужно было заткнуть будильник, пока он не разбудил в нем желание убивать. Второе — не расколотить вдребезги все, что попадет под руку. На этом этапе он обычно шел в ванную (где нужно было сдерживать себя от желания разбить зеркало). Только когда поднимающийся от горячего душа пар затуманивал стекло, его раздражение ослабевало и уступало способности мыслить рационально.

Черт! Снейп аккуратно положил зубную щетку и высунулся из ванной. Его подозрения подтвердились самым очевидным образом: во мраке его подземелья сияли ярко-розовые волосы и белые коленки. В его постели определенно лежала Тонкс.

Отступив обратно в ванную комнату, он запер дверь и только потом открыл душ. Не хватало еще, чтобы она обнаружила его голым.

Горячая вода сняла напряжение, которое осталось в мышцах после вчерашней ночи. Кажется, он становится слишком старым для подобных чемпионатов по зельеварению — спина болела так, как будто он таскал тыквы с огорода Хагрида.

Тепло окутало его, но не избавило от внутренней дрожи: его руки и спина покрылись гусиной кожей, словно на него летела снежная пыль, предшествуя сходу лавины. Тщетно он пытался перечислять в уме ингредиенты для зелий, чтобы отвлечь себя:

— Аконит, яд акромантула, желчь броненосца, асфодель… она здесь, прямо сейчас… белладонна, безоар… в моей кровати.

— Шкура бумсланга, гной бубонтюбера, бундимун… черт возьми, студентка в моей постели!

Прошлой ночью он настолько устал, что его не заботило кто будет спать рядом с ним. Но сейчас, при свете дня, осознание происходящего обрушилось на него, и он не мог не думать об этом.

Но ведь она давно не студентка. Она перестала ей быть семь лет назад. И я едва ли воспользовался этим преимуществом. И все-таки Снейп чувствовал себя так, как будто он нарушил правила. Особенно с этой ученицей…

На его уроках Тонкс представляла собой настоящую угрозу. По-своему хуже, чем близнецы Уизли. Она умудрялась разбить или взорвать именно то, что раздражало его в тот момент — но делала это с таким блаженным недоумением, что у него не оставалось повода приписать ей дурные намерения. Хуже, чем Лонгботтом — потому что она умела варить зелья. Она сдала ЖАБА по Зельям на «превосходно» — и это была только ее заслуга. Он никогда ее не простит.

Если бы кто-нибудь решился поискать ему пару из числа его бывших учеников, то не смог бы найти менее подходящей кандидатуры, чем Тонкс. Единственное чувство, которое Снейп испытывал к ней, когда она училась в Хогвартсе, — желание придушить. Спустя годы мало что изменилось — за исключением того, что сейчас она лежала в его постели, и они собирались пожениться. Впрочем, ему по-прежнему хотелось ее задушить.

Пожениться. Слово вызвало некоторую неловкость и неконтролируемые движения определенной части тела. К несчастью, именно сейчас в Снейпе проснулся внутренний Дамблдор. Мерлин знает, чем он заслужил такое явление, но дурацкий мысленный призрак был куда более настойчивым, чем его человеческий прототип.

— Это все равно, что летать на метле, мой дорогой мальчик.

— А может ты, — прорычал Снейп, пытаясь избавиться от незваного собеседника, — пойдешь гулять и вытаскивать занозы из своей задницы? Проваливай, старик.

— Я всего лишь хочу дать совет по квиддичу… как один волшебник другому.

— Ты не волшебник, — ответил Снейп, понимая, что он просто разговаривает сам с собой, — а плод моего воображения.

— Мой мальчик, тебе не о чем беспокоиться. В конце концов, ты еще в форме.

Снейп предпочел промолчать.

— Поддерживаешь в рабочем состоянии, я не сомневаюсь.

— Будь так добр, заткнись, пожалуйста, — попросил Снейп, намыливая голову.

— И, конечно, ты тренируешь свои навыки. Как твой «захват ленивца»?

— В плачевном состоянии, но какое это имеет значение, если мы на самом деле говорим не о квиддиче?

— Ты абсолютно прав. Учитывая обстоятельства, «трансильванский перехват» или «воллонгонгская пляска» будут предпочтительней.

— Я так не думаю, — ответил Снейп, смывая остатки мыла.

— Знаешь, будь я на твоем месте, точно бы не стал использовать «клещи Паркинса», — посоветовал Дамблдор, — а как насчет старой доброй «морской звезды на палочке»?

— Ты просто смешон.

Снейп выключил воду и вышел из душа. Кое-как вытираясь полотенцем, он попытался рассуждать логично: его чистая одежда лежит в шкафу, шкаф стоит в его комнате, где совершенно случайно сейчас лежит Тонкс.

Он осторожно заглянул в спальню — Тонкс раскинулась на его постели в очередной анатомически невозможной позе, но казалась крепко спящей, и он решил рискнуть.

Убедившись, что полотенце надежно замотано вокруг бедер, он шагнул было за пределы ванной комнаты, но, подумав, вернулся обратно и накинул на плечи плащ. Когда дело касается Тонкс, осторожность не помешает.

В темной спальне ему послышалось неясное бормотание — кажется, Тонкс разговаривала во сне. Это мог быть побочный эффект как проклятия, так и лечебного зелья, но, вероятнее всего, эта женщина просто не способна молчать дольше пяти минут.

Внезапно она открыла глаза и уставилась прямо на него:

— Слонопотамы не занимаются балетом.

От неожиданности он отпрыгнул и судорожно натянул сползающее полотенце.

— Конечно, они не могут танцевать, — ответил он как можно спокойнее.

Тонкс умиротворенно закрыла глаза и вскоре опять что-то забормотала себе под нос. «Пусть спит», — решил Снейп, вглядываясь в ее осунувшееся лицо и стекающую из уголка рта дорожку слюней. Прошлой ночью она была на волосок от смерти. На самый тоненький волосок. Министерские целители оказались еще большими идиотами, чем он привык о них думать. Придерживая одной рукой полотенце, а другой — плащ, он прокрался к шкафу. Здравый смысл подсказал ему взять всю одежду, которая ему понадобится, и отнести ее в кабинет, чтобы там спокойно одеться.

Закончив с гардеробом, он призвал домового эльфа, одновременно раскладывая на письменном столе чистый пергамент и перо.

— Что желает профессор Снейп?

— Завтрак на двоих и чай.

— Сию секунду, профессор.

Эльф исчез с тихим хлопком.

Снейп окунул перо в чернильницу и начал писать:

«Нимфадора Тонкс больна и не выйдет на работу сегодня, так как близорукие тупые имбецилы, которых вы именуете целителями, не смогли определить у нее отравление, и сейчас она вынуждена проходить дополнительное лечение».

Множество едких замечаний в адрес так называемых «целителей» готовы были сорваться с кончика его пера, но он просто поставил свою подпись.

Когда домовой эльф вернулся с подносом, Снейп отдал ему письмо, приказав отправить его в Аврорат. Завтрак он перенес в класс, полагая, что в его кабинете слишком много хрупких вещей.

В классе он потратил более четверти часа, убирая последствия вчерашнего поспешного приготовления антидота и подсчитывая убытки. Пропитанная кровью мантия Тонкс валялась на полу — там, где он бросил ее прошлой ночью. Проверив ее карманы, он обнаружил волшебную палочку, несколько монет, маггловскую жевательную резинку, и — чудом уцелевший — маленький пузырек с жемчужным порошком. Сунув палочку себе в карман, и не выпуская из рук пузырек, Снейп приступил к работе.

Когда зелье уже начало закипать, со стороны спальни послышался грохот. Это в равной степени могло означать, что Тонкс встала с кровати или упала с нее. Он остановил кипение в котле и повернулся к двери.

— Я здесь, — сонная, помятая Тонкс ввалилась в класс, отчаянно зевая. Она пошатнулась, опасно приблизившись к шкафу с ядовитыми ингредиентами, но удержала равновесие. Снейп понял, что ему пора вмешаться: он точно знал, что в борьбе Тонкс и его хранилища зелий последнему уготовано жестокое поражение.

Взяв ее под локоть, он довел ее до стола, где был сервирован завтрак. Тонкс что-то бормотала себе под нос. Снейп решил не обращать на это внимание, решив, что после утреннего чая она станет более вменяемой. Правда, он еще не решил, станет ли ему от этого лучше.

Усадив ее за стол без происшествий, он сел напротив и занялся приготовлением чая. Глаза Тонкс вспыхнули и безотрывно следили за льющейся жидкостью. Она протянула руки к чашке, но он убрал их.

— Что? — нахмурилась Тонкс.

— Давай начнем день как цивилизованные люди.

— То есть мне уже нельзя будет сказать тебе: «Дай мне этот проклятый чай, придурок»? — мрачно пробурчала Тонкс.

— Наверное, так. Молоко?

— Нет, гребаный контрол-фрик.

— Сахар? — любезно продолжал Снейп.

— Да что тебе сделал этот чай?

Снейп ухмыльнулся:

— Яду?

Предложение вызвало у Тонкс сухой смешок:

— Одну-две порции, пожалуйста.

Снейп кивнул и подвинул ей чашку. Он заметил, как она расслабилась, едва сделав первый глоток. Странная женщина.

— Который час? — спросила она после некоторого молчания.

— Скоро десять. Я назначил нашу встречу с Элкинсом на четверть двенадцатого.

— Ты не разбудил меня? Снейп, я уже давно должна быть на работе! — Тонкс поставила чашку и хотела встать, но тут же опустилась на стул, шипя от боли.

— Сядь, пожалуйста. Я отправил в Министерство сообщение, что сегодня утром ты не выйдешь на работу.

Тонкс метнула на него возмущенный взгляд, но потом закрыла глаза и на губах ее заиграла ухмылка. Когда она их снова открыла, в них читалось плохо скрываемое веселье:

— Ты выписал мне больничный?

— Ты действительно не в состоянии работать сегодня утром.

— Я и подумать не могла, что ты о таком знаешь, — фыркнула Тонкс.

— Может быть, мы используем это время, чтобы обсудить нашу встречу в Министерстве? — предложил Снейп, игнорируя ее попытку его поддеть. — Если ты настаиваешь на большой свадьбе, нам также нужно поговорить о том, как мы будем это осуществлять. Как бы ни забавна была идея, но я не хочу разориться в процессе подготовки.

Тонкс почесала кончик носа:

— Я думаю, мы неохотно позволим мистеру Элкинсу уговорить нас стать рекламной парой для нового брачного закона, а Министерству — оплатить наши счета. Им нужна история, чтобы ее продать.

— И какова наша история? — поинтересовался Снейп, с тревогой ожидая ответа.

— Это сложно, — признала Тонкс. Она положила в рот большой кусок яичницы и начала жевать, сделав глубокомысленное лицо. — Может быть, много лет мы были друзьями по переписке, скрываясь под псевдонимами, и лишь недавно обнаружили кто мы есть на самом деле. И теперь безнадежно влюблены друг в друга. — Тонкс наигранно похлопала ресницами.

У Снейпа заскрипели зубы:

— По-твоему, я похож на человека, который станет писать длинные истории о своих чувствах какому-то незнакомцу?

— Я подобрала тебя на улице, бездомного и одинокого, привела к себе, дала тебе еду и смысл жизни. И теперь мы безнадежно влюблены. — не смутилась Тонкс.

— Ты действительно думаешь, что кто-то поверит в эту чушь?

Тонкс ухмыльнулась:

— Мы встретились на БДСМ-вечеринке и обнаружили общую страсть к плеткам и наручникам. И безнадежно влюбились друг в друга.

— Я понимаю, что, возможно, требую от тебя слишком много, но не будь такой нелепой, — на секунду Снейп прикрыл глаза, — Тот факт, что я не самый популярный учитель в школе, не означает, что я испытываю тайную склонность к доминированию.

— Вообще-то, я и так это знала, — засмеялась Тонкс. — Ладно. Никаких наручников. Тем более, такое все равно не смогут напечатать в Пророке. — Она мечтательно закатила глаза. — Мы встретились на Министерском Балу. Ко мне приставал мой бывший, пьяный в стельку, а ты встал на мою защиту. Потом мы болтали, пили шампанское и танцевали под звездным небом. Ну, и где-то там безнадежно влюбились.

Снейп едва не подавился чаем:

— Это еще более неправдоподобно, чем твой рассказ с наручниками. Я не рыцарь в сияющих доспехах. И я могу сказать тебе, куда засунуть эту безнадежную любовную чушь.

— Ты считаешь, что я спятила? Нет, Снейп. И любой парень, который рискнет оскорбить меня, проведет остаток ночи выковыривая волшебную палочку из своей левой ноздри. Но дело не в этом. Дело в том, что для Министерства и «Пророка» нужна такая история. Или у тебя есть идеи получше?

— Ты — охотница за моим наследством, — объявил Снейп. — Никакой любви, безнадежной или какой-то еще.

— Ты шантажом заставил меня выйти за тебя замуж, чтобы самому стать частью древнего рода Блэков, — не осталась в долгу Тонкс.

— Только через мой труп, Нимфадора.

Не найдя у себя волшебной палочки, Тонкс схватила вилку с куском бекона:

— Снейп, если ты еще раз назовешь меня так, я…

— Будешь швыряться в меня завтраком, который я так заботливо тебе приготовил? — усмехнулся Снейп, протягивая ей палочку. — Возьми-ка лучше это, дорогуша.

— Дорогуша?! Прозвища — не лучший выбор, Снейп.

— Действительно. Если ты не позволяешь мне называть тебя твоим настоящим именем, то это — необходимость.

Тонкс бросила вилку и выхватила свою волшебную палочку из рук Снейпа. В свою очередь, он отдал ее с невозмутимым видом. В конце концов, узнавать на собственной шкуре, как выковыривать волшебную палочку из какой бы то ни было ноздри, ему совсем не хотелось.

— Ты, правда, думаешь, что министерские болваны поверят в нашу безнадежную любовь, если мы будем называть друг друга «Снейп» и «Тонкс»? — уточнил он.

— И прекрати называть болваном каждого, кто работает в Министерстве! Я, вообще-то, тоже там работаю.

— Я знаю, пупсик.

— Я точно тебя убью, — пробормотала Тонкс. — Носатик.

Снейп одарил ее снисходительной улыбкой, слегка напоминающей звериный оскал:

— Ты всегда можешь называть меня по имени.

— Ты всегда можешь закрыть свой рот, Севрус, — в тон ему ответила Тонкс.

— Правильно будет «Северус». Ты пропустила одну гласную.

— Может, я просто буду называть тебя Севви, — она показала ему язык.

— В чем дело, Нимфадора, тебе понравилось?

Тонкс выпучила глаза, но взяла себя в руки и ответила ему с недоброй улыбкой:

— Поживешь — увидишь, братец Сев.

— Лишь один совет, Нимфадора, — Снейп наклонился к ней из-за стола, подавая руку, — не говори то, о чем потом пожалеешь.

Она подала ему руку в ответ и тут же ударила под дых другой:

— Не смей называть меня Нимфадорой! — рявкнула она и уплыла обратно в спальню.

Снейп молча хватал ртом воздух. Желание проклясть ее настигло его снова, но он напомнил себе, что она должна присутствовать на сегодняшней встрече в Министерстве.

— Я тут пороюсь у тебя в шкафу, — беспечно крикнула ему Тонкс.

— Даже не думай! — встрепенулся Снейп.

— Ты должен мне рубашку!

Снейп мысленно застонал и поплелся в комнату:

— Ты не можешь прийти на встречу в моей рубашке.

— Я спала на твоей постели. И я возьму у тебя рубашку, на время. Что в этом такого? Это твои пожирательские мантии? — она скрылась в ворохе одежды.

— Я не хочу, чтобы люди думали, что я женюсь на метаморфомаге-трансвестите.

— Можешь сказать, что наши любовные игры слегка вышли из-под контроля, и моей одежде был причинен непоправимый вред, — она вытащила из шкафа светло-зеленую рубашку, про которую Снейп давно забыл, и приложила ее к лицу. — Как я выгляжу?

— Как обычно, — буркнул Снейп, понимая, что с таким же успехом мог бы и сам найти ей одежду. Он развернулся и вышел из комнаты. — Одевайся быстрее. Через двадцать минут мы должны быть в Министерстве, дорогая.