Лучшие друзья (гет)

Северус Снейп решил, что он, пожалуй, будет рад уехать из Хогвартса и вернуться домой – как это ни странно. СОВы были благополучно сданы, Кубок школы ожидаемо выиграл Слизерин, а Северусу удалось улизнуть с отмечалова в факультетской гостиной и как следует выспаться. Он убедился, что все пожитки лежат в сундуке, после чего запер его, поставил защиту и стер все вырезанные на нем оскорбления. Оставлять сундук без присмотра не хотелось, так что Северус уменьшил его и положил в карман. Дома он просто вернет вещам прежний размер; поскольку его мать была ведьмой, Надзор ничего не узнает.

Он думал о том, насколько похожими оказались для него школа и дом, и на глаза наворачивались слезы. Еще целых два года ему никуда не деться из этого замкнутого круга, и только потом он сможет сам выбрать, где ему жить. Неужели и то, будущее его обиталище окажется столь же неласковым и принесет лишь новые напасти? Порой Северусу приходило в голову, что беды и невзгоды – это все, что ему на роду написано.

* * *

Регулус был весьма доволен собой. Вчера вечером, после ухода Снейпа с вечеринки, Регулус обронил, что его брат потому так жестоко и отвратительно поступил со Снейпом, что тот отверг его ухаживания. Сириус попросту влюбился в Снейпа, открыл сердце предмету своего обожания и не смог вынести, когда получил грубый отказ. Пикантная новость расползлась по гостиной – Регулус не сомневался, что чистокровные детки обязательно поделятся ею с родителями, так что не пройдет и недели, как мать получит о своем старшем сыне неприятные известия.

* * *

Северус был уверен: он совершенно точно не давал повода Фрэнку Лонгботтому и Алисе Оакби так с собой поступить. Не просил, не намекал, не подмигивал, не улыбался и даже искоса на них не смотрел. Однако же они подстерегли его у Хогвартс Экспресса и уволокли в свое купе, где уже находились несколько выпускников Хафлпаффа. Единственное возможное объяснение – этим чудикам вздумалось его помучить – на свой, хафлпаффский, манер. Лонгботтом же, хоть и был гриффиндорцем, просто сидел, бревно-бревном, и лыбился. Даже Северусу – и то улыбнулся. Вот ведь недоумок!

Ни свирепые взгляды, ни бурчание на этих любопытных барсуков не действовали – они не оставляли его в покое и продолжали надоедать своими вопросами. К счастью, хафлпаффцы так любили поговорить, что Северусу удавалось отделываться односложными ответами, после которых они возвращались к главной теме – обсуждению себя, любимых.

Он уже было решил, что пытка подходит к концу, — но тут Алиса выглянула в окно и спросила:

— А где же твои родители, Северус?

Северус подавил раздражение – он никому не давал разрешения обращаться к нему по имени – и ответил:

— Они знают, что я вполне способен самостоятельно добраться до дома на поезде.

— Что, совсем один? – спросила она. Как будто он был зеленым первогодком – а между прочим, он и после первого курса добирался до дома на поезде безо всяких сопровождающих.

В ужасе от того, что Оакби с Лонгботтомом могут увязаться за ним до самого Дербишира, Снейп выпалил:

— Эванс с семьей едут на том же поезде. Я буду не один.

— А! Прекрасно! Твои родители знакомы со старшими Эвансами?

— Типа того, — ответил Северус, пытаясь, наконец, сбежать.

Он дернулся, когда Лонгботтом положил руку ему на плечо.

— Мы проводим. Багаж ведь у тебя с собой?

— Будь так любезен, Лонгботтом, убери руки.

Фрэнк послушался и взял за руку Алису. По перрону они шли рядом. Наконец Северус указал на чопорную девушку с поджатыми губами, которая стояла у стены.

— Это старшая сестра Эванс.

Ощутив на себе гостеприимство хафлпаффцев, Северус определенно предпочитал компанию Петуньи. Ей не было дела до того, что он думает о погоде, жарко ли ему, холодно ли, и хочется ли ему есть. Сестра Лили предпочитала, чтобы он молчал и находился от нее как можно дальше. Северус знал, что каждый раз, когда Петунье приходилось ехать на вокзал встречать Лили, родители в утешение устраивали для нее в Лондоне поход по магазинам. Однако матери Петуньи здесь не было, и Северус подозревал, что вредная девица просто откажется его замечать, делая вид, что они незнакомы. Грустно, если подумать: Северус Снейп хочет, чтобы Петунья Эванс с ним поздоровалась.

Северус добавил:

— Она не ведьма и неловко чувствует себя в нашей компании… Так что, если вы не возражаете, я бы хотел попрощаться.

— Ну, пока. Ты ведь напишешь нам летом?

Северус что-то пробурчал и подошел к Петунье Эванс. Фрэнк и Алиса продолжали на него смотреть, так что он тихо сказал:

— Петунья.

— Снейп, — холодно ответила она. Девушка наклонила голову и уставилась на Северуса с видом герцогини, встретившей в своем саду нищего оборванца. Она могла так глядеть на него часами.

Прошла почти минута; Петунья продолжала смотреть с прежней миной. Вдруг кто-то гаркнул:

— Эй, ты, жирафья шея!

Это был Сириус. Северус и Петунья дружно обернулись к нему, а Сириус захохотал и пошел дальше, заметив на прощанье:

— Нюнчик, твоя сестрица почти такая же уродина, как ты сам.

Такая оскорбительная ошибка возмутила и Северуса, и Петунью. Северус даже достал палочку, но Сириус проталкивался сквозь толпу, не обращая внимания на чужие оттоптанные ноги и помятые бока. А Петунья еще не выжила из ума, чтобы гоняться за хамом по платформе, где кишмя кишат эти ненормальные.

Северусу вдруг вспомнились мародерские шуточки, и он обернулся к Петунье, сжимая в руке свою палочку черного дерева.

— Только попробуй! – рявкнула она.

— И не думал даже, — раздраженно ответил он. – Тебя никто не заколдовал? – спросил Северус, стараясь не таращиться на грудь Петуньи. — Тот парень с дружками несколько месяцев бросался заклинаниями в девушек.

— Мне-то откуда знать? И вообще, может, это ты меня заколдовал, а теперь нагло врешь мне в лицо.

Северус скривился и убрал палочку.

— Тот ненормальный ничего с моей шеей не сотворил? – спросила Петунья, пытаясь почувствовать изменения на ощупь.

— Нет. С ней все в порядке. Он, наверное, просто позавидовал: у его-то мамаши шеи нет совсем, разве что она ее прячет под одним из своих жирнющих подбородков, — ответил Северус, кивнув в сторону дальнего конца платформы. Он мельком посмотрел на Петунью и вновь перевел взгляд на поезд, высматривая Лили. – Полагаю, твою шею правильней будет назвать лебединой – как у старых мраморных статуй Афродиты. В музеях такие есть.

Он не стал объяснять, что ее шея такая же, как у Лили, и потому безупречна.

— Мог бы просто сказать, что у тебя нет денег на поезд, Снейп. Ты же знаешь, наша мама за тебя заплатит.

— У меня есть деньги, Петунья. Если, конечно, цену на билет не задрали вдвое по сравнению с прошлым разом.

Петунья Эванс не понимала, с чего это Северус Снейп вдруг говорит ей комплименты – тем более, сейчас, когда кроме нее их некому услышать. Он явно что-то замыслил. Что ж, теперь она глаз с него не спустит.

* * *

— Ну, Хвост, на тебя вся надежда, — заявил Джеймс Поттер, когда Бродяга отвлек Нюниуса. – Я скажу твоим родителям, что ты скоро подойдешь. Следи за Снейпом. Надо узнать, куда он поедет.

— Конечно, Джеймс. Прослежу, и название станции узнаю, — ответил Питер с заискивающей улыбкой. А потом превратился в крысу и исчез.