Ничего не говори (гет)

«Уважаемый мистер Малфой, приглашаем Вас почтить память павших в битве за Хогвартс.

Программа включает торжественное возложение цветов у Мемориала героев и обед в Большом зале школы.

Поезд отправляется с вокзала Кингс-кросс 2 мая в 11.00.

С Уважением Администрация Хогвартса».

— Подумать только, — Драко отложил пергамент и глубоко вздохнул. — Я только два месяца, как реабилитирован, а меня уже приглашают на собрание белых людей.

— Неужели пойдёшь? — Пэнси скептически подняла бровь. Она сидела напротив Драко. Они только позавтракали, когда прилетела сова с письмами. Своё Пэнси даже читать не стала. Она уже пять лет подряд получала такие приглашения и ни разу не ездила.

— А ты? — спросил Драко, посмотрев на неё. Письмо почему-то вызвало в нём трепет. Наверно оно доказывал его полную реабилитацию. И, конечно, ему захотелось пойти, чтобы все узнали: Малфой снова в строю.

— Не вижу смысла, — донеслись до Драко слова Пэнси.

— В этот раз ты сделаешь исключение, — их глаза встретились. — Пойдёшь со мной.

— Ох, чувствовала я, что рано или поздно ты начнёшь решать за меня, — Пэнси потёрла глаза руками. — Только не проси меня наряжаться в чёрное.

— Чёрное надену я, — Драко слегка улыбнулся. — Ладно, мне нужно в Гринготтс по делам. Чем займёшься ты?

— Пойду с Мили по магазинам, — ответила Пэнси. — Куплю что-нибудь для нашей поездки. Пусть я не в восторге от твоей затеи, всё же не могу позволить себе выглядеть плохо.

— Хорошего дня, Гектор проводит тебя, — сказал Драко и ушёл в кабинет. Пэнси немного посидела, затем покинула мэнор. Она всегда нервничала, когда Драко выставлял её таким образом. Успокаивала одна лишь мысль: свадьба в середине июля. После этого знаменательного дня он уже не сможет так легко от неё отделываться. Они будут семьёй.

Их отношения начались внезапно: Малфой расстался с Асторией прямо перед помолвкой. Откуда-то вскрылась её связь с однокурсником со Слизерина. Драко не стал даже выслушивать отговорки и заверения, что брак всё изменит. Прекрасно зная, что затея со свадьбой была не более, чем расчётом двух семей, Драко всё равно не мог себе позволить прослыть рогоносцем.

В тот момент Пэнси встала на его сторону и достаточно смело разорвала дружбу с теми, кто поддерживал Асторию. Просто однажды проснувшись рядом с Пэнси, Драко решил, что так тому и быть. Он, конечно, мог бы жить один, но в мире чистокровных браки играли большую роль, к тому же их отцы как раз начали плодотворное сотрудничество после разморозки счетов.

Когда Драко собирался в своей комнате, он думал о предстоящей поездке. Там ведь будут все: герои войны, преподаватели, чиновники министерства. И он ‒ теперь уже окончательно реабилитированный Драко Малфой. После падения Волдеморта прошло пять лет, но для многих воспоминания были так свежи, как будто всё было вчера. И пусть сам Драко ничего ужасного не сделал, всё же метка на руке делала его причастным. Когда он принял это клеймо, он уже тогда знал, что его жизнь испорчена. И вот теперь понадобились годы, чтобы общество дало ему новый шанс. Возможно, это шаг, чтобы вернуть фамилии хоть какой-то вес. Именно поэтому Драко решил ехать обязательно, лучшего способа напомнить о себе и придумать было нельзя.

Однако на утро такого важного дня идея предстать пред жертвами войны во всём своём великолепии уже не казалась такой хорошей. Наверняка все будут смотреть, презрительно хмыкая, кто-то может даже закатит сцену. Неважно! Он уже решил, что пойдёт, выбрал костюм, договорился с Пэнси и ещё парой человек. Нет, не для поддержки, а просто Малфой и без свиты… Нет, так он в Хогвартс ещё не являлся. Драко поднялся с кровати и решительно отправился в ванную комнату. Поезд отходит ровно в одиннадцать, и опаздывать было нельзя.

Пэнси ждала его у вокзала. Как и обещала, она не стала облачаться в тёмные оттенки, а нарядилась в красивое бордовое платье.

— Какой-то праздник, Паркинсон? — спросил Драко, криво усмехнувшись.

— Ещё бы, — ответила Пэнси, хватая его под руку. — Принц Слизерина возвращается в школу.

Они шли к платформе, а Драко вдруг загрустил, словно где-то поблизости пролетел дементор. Да, когда-то он был принцем факультета. Идя по школе, он чувствовал превосходство над всеми и каждым, а теперь терзается волнением, едва только на вокзале появился. Надо было срочно собраться с духом, взять себя в руки, чтобы ни одна живая душа даже подумать не могла, что он переживает, боится, волнуется…

— Ты первая, — они уже дошли до разделительного барьера. Пэнси выглядела сбитой с толку, наверно всю дорогу она что-то ему вещала, а он не услышал из этого ни слова. Когда Пэнси скрылась в кирпичной кладке, Драко осмотрелся по сторонам и последовал за ней. Пока они шли по вокзалу, Малфой не видел никого из школы и даже думал, что ошибся числом или временем, но попав на платформу, он понял: все уже здесь.

Людей было много, половину лиц он видел впервые, остальных встречал в школьные годы, но вряд ли мог вспомнить их имена.

— Какая радость лицезреть тебя в этом антураже, — услышал Драко из-за спины. Не оборачиваясь на собеседника, он мысленно улыбнулся: если этот паршивец рядом, день можно считать не таким потерянным.

— Я думал, ты проигнорируешь моё письмо, Тео, — сказал Драко, когда Нотт обошёл его и встал спереди.

— Ты хотел сказать, мольбу не оставлять тебя одного в этом бедламе, — тут же поправил Нотт. — Поверь, нотки отчаяния в твоём письме я уловил с первых строк.

— Я и забыл, какой ты болтун, — беззлобно сказал Драко, глубоко вздохнув. — В письмах нет и половины того, что ты наговорил за эту минуту.

— Ты же знаешь, писать мне лень, — протянул Тео, вмиг став серьёзным. — Ты уверен, что стоит ехать туда?

— Уверен, — кивнул Драко. Их глаза встретились. Всего на секунду в серых глазах появился огонёк сомнения, но тут же был подавлен стальной волей. — Я должен.

— Я тоже так думаю, — кивнул Тео и хлопнул его по плечу. И этот короткий жест вселил в него столько уверенности, сколько не могли внушить часы внутренних уговоров.

Когда они с Теодором Ноттом-мл. стали друзьями, сейчас Драко бы и не вспомнил. Это случилось как-то само собой, как и с Пэнси, Тео оказался рядом, когда никого больше не было. После ареста отца, долгих следственных экспериментов, заморозки счетов, бегства матери из страны подальше от всего этого позора, ни оставалось ничего кроме бессознательных попоек, сомнительных притонов, клубных марафонов, карточных игр.

В одном подобном месте Драко встретил Тео, точнее Тео нашёл его сам. Он сказал, что таким образом Драко только сильнее позорит семью и усугубляет ситуацию, которую ещё можно исправить. И Тео оказался прав, следствие закончилось, пусть и тянулось долго. Счета постепенно размораживали. Да, Люциусу Малфою навсегда запретили заниматься государственной деятельностью, а для бизнес-сделок ещё не хватало финансов, но это было лучшим исходом после всего. Ведь он мог попасть в Азкабан, как отец Тео. И пусть дементоров там больше не было, менее зловещим это место не стало.

Тео вернул Драко цель в жизни, одним своим примером не опускать руки, когда за спиной горят мосты. И Малфой воспрял духом, убедил отца отправиться к матери, отойти от всех дел, пообещав вернуть их домой, когда фамилия Малфой снова обретёт свой вес.

Поэтому и сегодня, второго мая, он стоял на Кингс-Кросс и ждал поезд алого цвета.

— Нас будет трое? — спросил Тео, вертя головой. — Вы парочка, а я тут сам на сам?

— Я писал Грегу, — ответил Драко. Пэнси демонстративно не участвовала в беседе, разглядывая голубое небо и вздыхая в голос. Тео её раздражал. Стоило ему появиться, и Драко больше не обращал на неё внимания. — Но я не уверен, что он захочет…

— Да… — согласно вздохнул Тео. — Тогда я предлагаю пойти в поезд и найти пустое купе, потому что с тобой, мой друг, никто не примет нас как соседей.

— Мерлин, я ещё пожалею, что написал тебе! — запричитал Драко, но покорно пошёл за Тео, потому что был полностью согласен с другом: никто не захочет делить сидение с Драко Малфоем.

Чем ближе к Хогвартсу приближался поезд, тем больше Драко нервничал. Казалось, что сердце скоро выпрыгнет из груди. Он уже трижды проклял своё решение поехать и заявить о себе. Хорошо, что он не один, а то совсем сошёл бы с ума.

— В этот момент мы бы уже надели школьную мантию, — донёсся до Драко голос Тео. — Признайся, Пэнси, ты носила форму без нижнего белья?

— Что?! — вспыхнула Пэнси, выпучив глаза. Всю дорогу она старалась игнорировать Нотта, но он явно задался целью вывести её из себя.

— Однажды я поднимался по лестнице на один пролёт ниже… — начал Тео, мечтательно глядя в окно.

— Драко, так и будешь молчать? — возмутилась Пэнси. — Я же твоя невеста, скажи ему!

— Тео, она моя невеста, — протянул Драко, посмотрев на друга. — Её нижнее бельё не твоя забота.

Тео расхохотался, Пэнси надулась, Драко криво усмехнулся, посмотрев в окно. Вдали показались башни замка.

— Наконец-то, — опередил его Тео. — Я думал, Хогвартс перенесли к чёрту на рога.

Есть какой-то план, куда мы пойдём сразу?

— К Мемориалу героев, так сказано в приглашении, — ответила Пэнси, глядя на Тео. — Или ты не читал?

— В стороне постоим, — проговорил Драко. — А потом на могилу Дамблдора сходим.

— Но ты же хотел, что бы все… — начала Пэнси. Поезд замедлил ход.

— Делаем так, как я сказал, — с нажимом произнёс Малфой и отвернулся к окну. Пэнси бросила короткий взгляд на Тео, тот поджал губы. Паркинсон закатила глаза.

Троица покинула купе, когда поезд был почти пуст. На перроне повсюду висели указатели. Гостей встречали старшеклассники и, деля их на группы, сопровождали дальше.

Малфой и остальные отправились в сторону Мемориала, не дожидаясь провожатых. Благо указатель чётко показывал направление. До этого Малфой видел изображение Мемориала лишь на снимке в «Ежедневном пророке», теперь ему предстояло узреть памятник вживую.

Его было видно издали. Стоял он на подступе к Хогвартсу, чтобы все приходящие в школу видели его. Огромный феникс из белого мрамора, перекусывающий клювом змею, олицетворял силу духа добра в борьбе с Волдемортом в виде змеи. Хотя без особых объяснений и игр в ассоциации всё было ясно.

Чем ближе Драко подходил, тем больше удивлялся колоссальным размерам птицы. Около лап феникса горизонтально располагалась мраморная плита. На ней были высечены имена погибших в битве за Хогвартс, тех, чью память они сегодня пришли почтить. Атмосфера царила совершенно нормальная, только Драко чувствовал необъяснимый трепет и неловкость. Оно и понятно, все эти люди ездят сюда на протяжении многих лет, а он приехал впервые. Когда он отвёл глаза от памятника, то увидел, что некоторые бросали на него осторожные взгляды.

— Началось, — процедил он сквозь зубы.

— Да, все на меня так пялятся, — закивал Нотт. Драко усмехнулся. — Все в шоке от того, как я похорошел после школы. Видишь ту красотку в тёмно-синей кофте? Она училась на Когтевране и на пятом курсе писала мне письма.

— Нотт, закрой рот, — еле сдерживая смех, проговорил Драко. — Если Малфой засмеётся перед Мемориалом павших, меня проклянут.

— Куда ж ещё, — сказал Тео, похлопав Драко по плечу. — Давайте присядем, в ногах правды нет.

Они заняли места на последнем ряду. Видимо, церемония начиналась с чьей-то речи, потому что впереди виднелась трибуна, а чуть подальше стояла повозка с цветами.

Через несколько минут к трибуне подошла Минерва Макгонагалл и поприветствовала гостей. Её речь была не долгой, она просто напомнила, зачем все тут собрались. Очевидно, это была заготовленная речь, переходящая из года в год, потому что многие повторяли слова за директрисой.

— А сейчас я хочу передать слово нашей выпускнице, героине войны, помощнице министра магии мисс Гермионе Грейнджер, — закончила своё выступление профессор Макгонагалл.

— Что? — вырвалось у Драко. На него обернулись все, сидящие впереди. Бросив презрительные взгляды, они отвернулись.

— Каждый раз кто-то из героев войны берёт слово, — объяснил Тео. — Видимо, в этом году очередь Грейнджер.

— Это понятно, — нервно отмахнулся Драко. — Помощница министра?

— А что, ты метил на это место? — сыронизировал Тео. — Её повысили три месяца назад, до этого она работала в отделе разработки законопроектов.

— Откуда ты столько о ней знаешь? — удивился Драко, уставившись на товарища.

— Когда я был в министерстве, мы пересеклись в коридоре, — уклончиво ответил Тео. — И дай мне послушать, что она скажет. Девчонка толковая.

Малфой не верил ушам, глазам, всем органам чувств. Какого чёрта Тео говорит о ней чуть ли не с обожанием? Драко спросил бы это вслух, но Нотт демонстративно смотрел вперёд. Тем временем у микрофона появилась Гермиона.

Драко давно не видел героиню войны и по совместительству один из кошмаров его школьной жизни. Да, прошло время, все изменились и повзрослели, но злость, которую она у него вызывала, не вытравить никакими сроками. Драко даже не стал слушать, что она говорила, просто встал и ушёл. Кажется, она заметила. Неважно.

Пэнси вскочила через пару секунд, Тео остался сидеть.

Драко быстрым шагом направился к могиле Дамблдора, ведь именно в этом месте он хотел побывать больше всего. Сегодня белое надгробье было сплошь усыпано цветами, но благо в этот самый момент там никого не оказалось. Только он.

— Не надо так внезапно срываться с места, — через мгновение услышал он обиженный голос Пэнси. — У меня каблуки, длинная юбка и я не спринтер.

— Тихо, — еле слышно произнёс Драко.

— Что? — переспросила она, не услышав. Драко закатил глаза. Как же в данный момент Пэнси его раздражала, как хотелось побыть одному, но он собрал волю в кулак. В этом месте он не будет ругаться. Он повернулся к Пэнси, приложил палец к губам и тихо произнёс:

— Тс-с.

Пэнси нахмурилась, но больше не произнесла ни слова, так и оставшись за спиной у Малфоя. Видимо, единственный раз в жизни ей расхотелось идти наперекор запретам.

Драко смотрел на надгробие и вспоминал тот день, когда директор сказал ему ключевую фразу, которая впечаталась в мозг и отразилась на всех его дальнейших действиях: «Ты не убийца, Драко». Да, он не убийца и никогда не хотел им быть, если думал иначе, то был глуп, наивен, малодушен. Сейчас он отчётливо понимал, что вся кампания Волдеморта по захвату власти была не больше чем эгоистичным желанием одного могущественного колдуна, под чью дудку плясали почти все уважаемые магические семьи. Не было в его речах никакого величия, во всяком случае ни для кого из них, только для него. Для него и только.

Драко мог подумать ещё о тысяче вещей, но голоса на заднем фоне жутко отвлекали. Неужели Грейнджер закончила вещать и сюда потянулись люди?

— Что ты здесь делаешь, Малфой? — донёсся до ушей Драко до боли знакомый мерзкий голос.

— Его реабилитировали, Гарри, — естественно, она как всегда подсказывает очкарику.

— Всё равно это не повод притаскиваться сюда в такой день, — конечно, куда же без этого вездесущего парня под вечным номером два.

— О, святая троица, — вступила Пэнси. — Всё в том же составе и с теми же тупыми физиономиями.

— Помолчи, Паркинсон, — из всех ответил только Рон, очевидно, приняв оскорбление на свой счёт. — Твой визгливый голос вызывает тошноту.

— Да как ты…

— Мерлин великий! — не выдержал Драко, медленно развернувшись к пришедшим. Быстрым взглядом он окинул Поттера и его команду. — Вы здесь только полминуты, а у меня уже разболелась голова.

— Что ты здесь делаешь? — повторил вопрос Гарри.

— Грейнджер, повтори свои слова ещё раз, — Драко совершенно не хотелось что-либо выяснять, ещё утром он дал себе установку, что даже если и увидит кого-то из школьных раздражителей, то не будет реагировать. — Как видишь, твой друг не понимает с первого раза.

— Я тебе не попугай, — тут же отозвалась она. Малфой сверкнул на неё свирепым взглядом.

— Вы что же, господа, решили учинить разборки прямо у могилы директора? — отрезвил всех пришедший Нотт. — Я как адвокат Малфоя заявляю, что у Драко есть официальное приглашение на данное мероприятие, поэтому ты, Поттер, если не приватизировал могилу Дамблдора, то больше не станешь задавать глупых вопросов.

Повисла пауза, в течение которой все друг друга оглядывали. Взгляды Гермионы и Драко пересеклись. Видимо, оба переваривали слова Нотта. Рон буравил глазами Пэнси, которая смотрела на него исподлобья, но так, словно стоит на две головы выше.

— Если ты сделал всё, что хотел, то пошли в замок, — обратился к Драко Тео. — В гостиную Слизерина пускают на экскурсию.

— Я реабилитирован, Поттер, — всё-таки Малфой решил высказаться. — А, следовательно, я не должен спрашивать разрешение на посещение подобных мест. С вашего позволения.

Драко прошёл мимо Гарри, Гермионы и Рона, которые стояли молча.

— Отвяньте, — бросила напоследок Пэнси.

— Шагай, — выкрикнул ей в спину Рон. Гермиона и Тео переглянулись. Он поджал губы и закатил глаза. Не говоря ни слова, он последовал за Малфоем, который уже направлялся в замок, на экскурсию в гостиную Слизерина, куда угодно лишь бы больше не видеть этих отпетых товарищей, которые, видимо, до сих пор друг за друга горой.

Когда Драко оказался в замке, желание идти в гостиную Слизерина пропало. Несмотря на то, что это место столько лет было его обителью, он не чувствовал с ним связи. Глупо полагать, что встреча с этой троицей так его дезориентировала, но, несомненно, они последние, кого он хотел бы видеть сегодня.

— Ты идёшь? — услышал Драко от Тео, который направился к подземельям.

— Нет, — отозвался Малфой. — Давайте просто по замку пройдёмся.

— Как хочешь, — тут же сказал Тео и потопал к лестнице.

— А на обратном пути хоть зайдём в подземелья? — надула губы Пэнси. Драко коротко кивнул, она улыбнулась и схватила его за руку.

Прогулка по замку развеяла грустные мысли, вспомнились школьные времена, когда всё было так легко и просто, все переживания касались зачётов, да и то не всегда. Естественно, речь шла не о шестом курсе, когда весь его прекрасный мир рухнул и превратился в кошмар, отголоски которого до сих пор его не отпускают. Стоило об этом вспомнить, Драко обнаружил, что находится в коридоре восьмого этажа.

— И куда мы пришли? — нервно спросила Пэнси.

— Восьмой этаж, — ответил Тео. — Здесь нет ничего примечательного.

— Вообще-то есть, — проговорил Драко. На него посмотрели две пары глаз, а он свои закрыл, пытаясь вспомнить то, что думал тогда, когда впервые нашёл её. Малфой попытался оживить в памяти мысли прошлого, стараясь не думать о том, что она сгорела.

И в тот момент, когда он подумал, что ничего не получится, раздался голос Пэнси.

— Откуда эта дверь?

Драко распахнул глаза, увидев перед собой до боли знакомые очертания.

— Это невозможно, — тихо произнёс он. Тео молчал, недоумённо поглядывая то на Малфоя, то на дверь. А Драко уже стоял около неё. Резьба была той же самой, ручка манила, и он повернул её.

Драко с волнением смотрел в открывшуюся дверь. Комната предстала перед ним совершенно пустой.

— Это Выручай-комната? — спросил Тео, но уже без ответа знал, что прав. Драко молча вошёл в помещение, в котором когда-то проводил часы. Тео и Пэнси последовали за ним.

— Здесь погиб Винс, — тихо сказал Драко, и тишину, повисшую в воздухе, можно было потрогать руками.

— Что вы здесь делаете? — услышали они за своей спиной. — Как вы открыли комнату?

Малфой обернулся, теперь в комнате помимо друзей были ещё три человека.

— Взломали ломом, — ответил Тео, Драко усмехнулся. — Вы нас преследуете?

— Именно так, ведь делать нам больше нечего, — ответил Гарри.

— Как вы открыли комнату? — повторила вопрос Гарри Гермиона. — Она впервые явила себя за много лет. Мы думали, она уничтожена.

— Нет, как видишь, — ответил Малфой, глядя Гермионе в глаза. — Всё дело в правильных мыслях.

— А о чём… — начала было Гермиона, но была перебита.

— Она же совершенно пустая, — сказал Рон, прохаживаясь по комнате. — В последний раз она вся выгорела от заклинания вашего спятившего товарища.

— Не смей ничего говорить о Винсе! — тут же вмешалась Пэнси. — Ты даже его мизинца не стоишь, предатель крови!

— Он нас чуть не угробил, Паркинсон, — воскликнул Рон, подходя к ней. — Если бы не мётлы, то горели бы мы все, в том числе и твой обожаемый женишок.

— Ой, замолчи, — отмахнулась Пэнси. — Уверена, всё было совсем по-другому.

— Как ты открыл комнату, Малфой? — в третий раз был озвучен вопрос. Драко сверкнул глазами на Гермиону. — Мы сотни раз проверяли этажи, но ни разу не могли попасть в неё.

— Я не собираюсь открывать тебе свои мысли, Грейнджер, — проговорил Малфой, не сводя глаз с Гермионы. Что-то было в её взгляде такое, что приковывало к себе. Он объяснял это себе тем, что давно её не видел, тем более был ошарашен новостью о её должности. Не успел Драко ответить как-то колко на мучавший всех вопрос, в дверях появился ещё один человек.

— Драко, я крайне извиняюсь, — запыхавшись, проговорил Грегори Гойл. — Опоздал на поезд, добирался сам. Еле вас отыскал.

— Гойл? — удивился Гарри. В этом году, действительно, на мероприятия съехались те, кого не было все эти годы.

— Что вы делаете тут, да ещё в такой компании? — проигнорировав Гарри, спросил Грегори.

— Их сюда никто не звал, — ответила Пэнси, услышав тут же сопение Рона поблизости.

— Погодите, — тихо проговорил Гойл. — Это же та самая комната.

Сказав это, он сделал пару шагов внутрь. Глаза Малфоя удивлённо расширились, потому что в этот самый момент дверь захлопнулась, а помещение начало заполняться старым хламом, сложенным в горы забытых вещей несколькими поколениями школьников Хогвартса.

‒ Какого черта?! ‒ еле слышно проговорил Малфой. Все были в шоке, оглядывая появляющиеся вещи. Комната постепенно становилась узнаваема.

‒ Как это понимать? — обратился к Гермионе Гарри. — Она же не могла…

‒ Гарри, это же магическая комната, ‒ ответила Гермиона не особо уверенным голосом. Она не больше остальных понимала происходящее.

‒ Надо просто уйти и всё, Драко, ‒ шепнула Пэнси. — Я не хочу здесь оставаться.

‒ Она заперта, ‒ сказал Тео, который уже дёргал за ручку.

‒ Используй заклинание! ‒ нервно бросила Пэнси, направляясь к нему.

‒ Давай сама, умные вперёд, ‒ усмехнулся Тео. Он уже пробовал невербально открыть дверь, но она не поддалась. Размышлять на тему причины происходящего ему было лень.

‒ Алохомора! — воскликнула Пэнси. Ничего не изменилось, она даже дёрнула ручку для верности. — Драко?

‒ Не может же комната запереть нас тут, ‒ Малфой старался сохранять спокойствие и думать. ‒ Тем более в такой компании.

‒ Мы тоже не в восторге, ‒ тут же огрызнулся Рон. ‒ Что делать будем?

‒ Теоретически комната может проявить себя как угодно, ‒ сказала Гермиона. — Когда я читала о ней, информации было не так уж много. Думаю, что Выручай-комнату до конца так и не изучили.

‒ Ты в курсе, что никак меня не успокоила, ‒ дёрнул плечами Рон. ‒ Гарри?

‒ Я без понятия, ‒ ответил он. ‒ Если Гермиона не обладает нужной информацией, я тем более. Но одно я знаю точно, паниковать не стоит. Мы не где-нибудь, а в Хогвартсе, к тому же на первом этаже скоро торжественный обед. Нас начнут искать.

‒ И как это поможет нам выбраться, если комната до этого злосчастного момента себя ни разу не являла? ‒ Малфой скептически уставился на Гарри и сложил руки на груди. Рядом встала Пэнси, подошёл Гойл. Рядом с Гарри Гермиона и Рон отзеркалили позы. Противостояние взглядов продолжалось ровно до тех пор, пока между троицами не появился Нотт

‒ Вы серьезно? ‒ глядя то на одних, то на других, возмутился он. ‒ Вместо того чтобы решать сообща, как нам выйти отсюда, вы будет стоять и буравить друг друга глазами? Бросьте, я думал, что со школы в ваших головах поприбавилось мозгов.

‒ Слишком много говоришь, Тео, — процедил сквозь зубы Драко, не сводя глаз с Гарри. ‒ Что скажешь, Поттер?

‒ Из нас всех ты лучше всех знаком с этим местом в таком его виде, ‒ напомнил Гарри и испытал злобную радость от исказившегося лица.

‒ А ведь в этом есть резон? ‒ вмешалась Гермиона, переключив всё внимание на себя. — Исчезательный шкаф. Малфой, помнишь заклинание?

‒ Нет, ‒ раздражённо бросил он, как будто его разозлило её обращение к нему лично. ‒ А даже если бы и помнил…

‒ Он помнит его, Гермиона, ‒ кивнул Тео. ‒ Да, ведь?

‒ Тео… ‒ процедил сквозь зубы Драко, но заметил в глазах друга надежду и отчего-то не смог придумать колкость. ‒ Допустим, помню, но шкаф. Вы уверены, что он тут?

‒ Надо поискать, ‒ ответила Гермиона, как будто он спросил её. — Комната всегда даёт то, что у неё просишь.

‒ Прошлая комната, ‒ поправил Гарри. ‒ Эту мы не знаем.

‒ В таком случае давайте не будем стоять в такой близости друг к другу, а поищем шкаф, ‒ сказал Малфой.

‒ Комната огромна, нам лучше разделиться, ‒ предложил Гарри.

‒ Кто обнаружит шкаф, пусть даст знать, ‒ добавила Гермиона.

‒ И без фокусов, ‒ пригрозил Рон. Малфой закатил глаза, товарищи ни капли не изменились.

‒ Слушай, а кто-нибудь попробует бомбарду? ‒ шепнула Пэнси Драко.

‒ Это можешь сделать ты, ‒ отчего-то Драко нервничал. Не об этом он мечтал, когда утром садился в поезд. Что-то явно пошло не так. Все вокруг раздражали, и больше всего на свете хотелось побыть одному. Он быстрым шагом направился в дебри вещей, чтобы скорее скрыться из виду. По стремительно удаляющейся спине своего жениха Пэнси поняла, что ей за ним лучше не следовать. Она молча пошла в другую сторону.

‒ Нам, пожалуй, тоже надо бы разойтись, ‒ сказала Гермиона. — Бомбарда!

Все присутствующие обернулись на гром, Гермиона смотрела на дверь, которая совсем не отреагировала на разрушающее заклинание.

‒ Нам не выбраться, ‒ громко вздохнул Рон

‒ Это всё не просто так, ‒ сказал Гарри. ‒ Комната что-то задумала.

Друзья посмотрели друг на друга, поняв без слов, что этот визит в Хогвартс точно будет совсем другим.

Все разошлись, Грегори остался стоять. Он не мог заставить себя идти дальше. Эта комната его пугала, она забрала его лучшего друга. Забрала навсегда. Да, Винс сам виноват, но они были молоды и глупы. Неужели комната, обладавшая мудростью столетий, не могла справиться иначе, без жертв? Наверно, не могла.

Грегори посмотрел по сторонам, все давно разошлись и блуждали где-то там, в недрах комнаты, а он не хотел там быть, потому что боялся вновь кого-то потерять. Сейчас больше всего на свете он хотел вернуть друга, потому что только Винс понимал его и смотрел в одном направлении. Гойл сел на ближайшую тумбу и погрузился в мысли.

Где-то в комнате бродила Гермиона. Это место всегда вызывало в ней трепет, как и всё неизвестное. Её всегда пугало то, о чём она не имела представления. Книги обычно отвечали на все её вопросы, но Выручай-комната была покрыта тайной и неизвестно, как скоро они из неё выберутся. Множество забытых вещей, безобидных и опасных, в замке, который всегда был домом, а теперь как чужой. Как будто после той войны он так и не оправился, впрочем, как и они сами. Назначение в министерстве только доказало, что мир встал с ног на голову. Она была не готова к такой ответственности, но её совсем не спросили, а преподнесли всё, будто кроме неё никто не справится. Она ещё слишком молода для такой работы, но кого это волнует, если Гермиона Грейнджер героиня войны? А ей ведь хотелось нормальной жизни, быть молодой и свободной. Любить, путешествовать. Странно, что при мысли о любви не возникал образ Рона, хотя они были помолвлены. Просто за всё время с того года в скитаниях за крестражами быть вместе казалось единственным верным вариантом. Она любила Рона, знала это совершенно точно. Но её не покидала мысль, что в книгах пишут совсем не о такой любви. Книги говорят о глупостях, страсти, безрассудстве, эмоциях через край. С Роном всё не так, всё ровно, хотя это совсем не плохо, даже хорошо, что она может чувствовать себя уверенно за своё будущее. Но что бы она не думала, хотела она совершенно другого…

‒ Мерлин! ‒ прервал её размышления ненавистный голос. ‒ Что за невезуха? Я специально ушёл подальше, но всё равно наткнулся тут на тебя!

‒ Мы в замкнутом пространстве, Малфой, ‒ тут же ответила Гермиона, даже не подумав промолчать и ретироваться. ‒ Здесь ещё поблизости Рон и Гарри ‒ твои любимчики. Я могу позвать их.

‒ Ты можешь пойти дальше, ‒ сказал Драко. ‒ Не раздражая меня своим видом.

‒ Могу ли я уйти теперь, ‒ отчего-то Гермиону веселила его реакция. Всё это выглядело так по-детски. ‒ Когда ты признался в том, что я тебя раздражаю.

‒ Что у вас с Тео? ‒ вырвалось против воли. Драко совершенно не собирался с ней разговаривать, но его не покидали вопросы с тех пор, как он заметил, что его друг как-то странно отзывается о Грейнджер.

‒ О чём ты? ‒ нахмурилась Гермиона.

‒ Я же вижу, как вы переглядываетесь, ‒ проговорил Драко, невольно делая шаг к Гермионе. ‒ Да и разговариваешь ты совсем, как он.

Гермионе вдруг стало так смешно от этого тона и взгляда, что она рассмеялась прямо в лицо Малфою. Он тут же прищурил глаза, не в силах понять, что тут вообще происходит.

‒ Ты с ума сошла? ‒ единственное, что он смог сказать. ‒ Я не верю, что это происходит со мной.

‒ Я тоже, ‒ тут же сказала Гермиона серьёзным голосом, как будто не она мгновение назад хохотала на пол Хогвартса. И эта перемена удивила Драко больше всего. ‒ Как тебе тут после стольких лет?

‒ Ты серьёзно? ‒ Малфой уже перестал что-либо понимать.

‒ Вполне, ‒ ответила Гермиона, глядя ему в глаза. ‒ Тебя ведь тут не было пять лет. Это ведь совсем не то место, что было раньше.

‒ Оно не то уже давно, ‒ сказал Драко, не отводя глаз от лица Гермионы. ‒ Его душа умерла вместе с Дамблдором.

‒ Ты не виноват, ‒ произнесла Гермиона, чем очень смутила Малфоя. Перемену в его лице она тут же уловила. ‒ Я не хотела этого говорить…

Она развернулась, чтобы уйти. Ситуация была абсурдной и неправильной. Никто же не тянул её за язык, зачем она сказала то, что должна была оставить при себе?

‒ А что хотела? ‒ услышала она в спину. Мысли понеслись в голове бешеной рекой, но в этот раз она сдержала слова. Бросив на Малфоя быстрый взгляд, она скрылась за поворотом.

В другом конце комнаты совершенно случайно столкнулись Пэнси и Рон.

‒ Ты за мной следишь что ли? ‒ взвизгнула Пэнси, когда чуть не влепилась в Рона, выходящего из-за поворота.

‒ Это ты следишь, ‒ в тон ей ответил Рон. ‒ Я ищу шкаф, чтобы выбраться отсюда поскорее.

‒ Я тоже хочу выбраться отсюда, ‒ выкрикнула Пэнси Рону в лицо. ‒ Ты и твои товарищи мне жутко надоели!

‒ А ты хоть знаешь, как этот шкаф выглядит? ‒ спросил Рон, сложив руки на груди.

‒ Как ещё может выглядеть шкаф? ‒ переспросила Пэнси, а сама задумалась, что она и правда не имеет никакого понятия об Исчезательном шкафе.

‒ Зачем вы приехали в Хогвартс? ‒ спросил Рон, изучая лицо Пэнси. Когда он искал шкаф в одиночестве, то думал, что всё происходящее связано именно с тем, что в этом году мероприятия памяти отличаются от предыдущих лет. В этот раз здесь Малфой и товарищи. Рон ненавидел их со школы. Тогда было за что, а сейчас просто так. Тем более они делали всё, чтобы чувства раздражения не угасали.

‒ Нас пригласили, олух! ‒ воскликнула Пэнси. ‒ Меня каждый год приглашают, потому что я тоже имею право быть тут. Но чтобы ты знал, я бы не приехала, если бы не Драко.

‒ Всё надеешься, что он полюбит тебя, ‒ вырвалось у Рона. Чувства между Малфоем и Паркинсон его волновали меньше всего, но фраза вырвалась сама по себе.

‒ Меня любой полюбит! ‒ выкрикнула Пэнси, хотелось расцарапать лицо этому наглецу. Как он смеет сомневаться в том, что Драко испытывает к ней чувства?! Как он смеет сомневаться в том, что должно быть безоговорочной правдой. Должно, но правда ли…

‒ У кого с мозгами проблемы, наверно, ‒ проговорил Рон, закатив глаза. ‒ Нормальный человек никогда так не попадётся.

‒ Если я захочу, даже ты… ‒ Пэнси была оскорблена и уже не могла контролировать поток мыслей.

‒ Никогда, ‒ Рон мысленно окончил её фразу, поэтому дал такой категоричный ответ. Для верности он даже головой помотал. Обойдя Пэнси, он почти ушёл, когда решил закрепить свой ответ. Рон сделал шаг назад, наклонился к её уху и прошептал: ‒ Никогда, Паркинсон.

Рон ушёл, а Пэнси стояла с опущенной головой. Пусть эту сцену никто не видел, но она знала, что раз этот нищеброд так уверенно говорит, что Драко её не любит, значит так думают все. Она чувствовала себя оскорблённой. Но никто не смеет обижать Пэнси Паркинсон, тем более Уизли. Она резко обернулась, Рон уже почти скрылся в конце ряда вещей.

‒ Ты полюбишь меня, Уизли, я сделаю всё для этого.

Гарри остановился у знакомого шкафа. Этот предмет мебели отчётливо сохранился в памяти. Когда-то он впустил чуму в этот замок и навсегда разрушил то волшебство, которое многие годы заставляло всех спать спокойно, пока они были в замке.

Гарри приложил палочку к горлу, чтобы усилить голос.

‒ Я нашёл.

Голос Гарри застал всех в разных местах Выручай-комнаты. Гермиона думала о сцене с Малфоем, о том, что позволила себе лишнего, потому что не должна была совсем разговаривать с ним. Просто её сбил с толку вопрос о Тео. Врать ей практически никогда не удавалось, поэтому сейчас Малфой сразу бы заметил, если бы она что-то придумала. Говорить о том, что на самом деле связывало её и Теодора Нотта, она ни за что бы не стала.

Драко услышал голос Поттера и закатил глаза: естественно, именно Мальчик-который-вечно-всё-находит обнаружил шкаф первым. Но Поттер и все его деяния не шли ни в какое сравнение с выходкой Грейнджер, возомнившей себя психологом. Виноват-не виноват, он сам всё про себя знал. Удивило то, что она считает его невиновным, особенно после всего, что было. Хотя это могло быть связано с её новой работой. Там ведь наверняка нужно быть лояльным. Но она не выглядела лояльной, она говорила искренне.

Пэнси была впервые рада услышать голос Поттера, потому что всем нутром хотела поскорее выбраться из комнаты. Её напрягало нахождение в этом пространстве, особенно с Уизли. Да, она пообещала себе, что он полюбит её, но не сегодня и не на этой территории. Здесь всё было враждебно.

Рон возблагодарил Мерлина за то, что шкаф нашёл именно Гарри, чтобы не быть обязанными этой шайке идиотов во главе с Малфоем. Ещё эта Пэнси со своим видом и речами… Любой полюбит. Как же. Надо скорее выбираться отсюда и больше никогда не видеть и не слышать Паркинсон.

Тео вышел из-за первого поворота у выхода и увидел одинокого Гойла.

‒ Ты не ходил искать шкаф? ‒ первым спросил Грегори.

‒ Тут хватает сыщиков, ‒ отмахнулся Нотт. ‒ Я даю им право спасти нас всех.

‒ Почему дверь не открывается, как думаешь? ‒ спросил Грегори.

‒ Я давно перестал гадать о мотивах магии, ‒ ответил Тео. ‒ Заметил, что она закрылась, как только ты появился.

‒ Считаешь, я виноват? ‒ спросил Грег, нахмурив брови.

‒ Я так не считаю, ‒ покачал головой Теодор. ‒ Ты оставил здесь больше чем приобрёл. Поэтому не пошёл дальше?

‒ С чего ты решил, что я… ‒ начал было Грег, но решил, что нет смысла притворяться. Его потеря даже спустя годы не стала меньше терзать душу. Наверно потому, что он так и не нашёл нового друга. С Драко они общались хорошо, но довольно поверхностно. С Винсом всё было иначе. И ничего, что дружба с ним была школьной, может, повзрослей они, всё было бы ещё круче и веселее. Но, к сожалению, ему это не узнать, Винсент Крэбб навсегда остался где-то в недрах этой комнаты.

‒ Не бойся, ‒ услышал Грег голос Тео. ‒ Мне тоже жутко страшно тут, но чем быстрее дойдём до остальных, тем быстрее выберемся отсюда.

‒ Ты уверен? ‒ спросил Грег, поднимаясь с тумбы.

‒ Конечно, ‒ усмехнулся Тео. ‒ Там же Поттер. Он всех спасёт. Пошли.

Для верности Тео обошёл Грега и за плечи начал толкать его вглубь комнаты. Сначала он сопротивлялся, но шаг за шагом набирался уверенности. Хорошо, что Тео оказался поблизости.

А Тео шёл и думал лишь об одном: «Она будет моей, теперь я это точно знаю».

— Поттер, ты издеваешься? — спросил Драко, подойдя к Гарри. Все остальные уже собрались вокруг находки.

— О чём ты, Малфой? — нахмурился Гарри. — Давай, активируй шкаф и не тяни наше время.

— Да будет тебе известно, Поттер, — Драко подошёл ближе к Гарри и шкафу. — Это не Исчезательный шкаф.

— Как так? — вмешался Рон, подойдя к ним. То же сделали и все остальные. — Ты уверен?

Малфой даже ничего не стал говорить, просто сверкнул глазами на Уизли, мысленно уничтожив его.

— Так, не будем горячиться, — Гермиона снова выступала миротворцем. — Если Малфой говорит, что это не тот шкаф, значит, так оно и есть.

— С каких пор ты на стороне Драко? — тут же вскликнула Пэнси.

— Я на стороне здравого смысла, Паркинсон, — огрызнулась Гермиона. — Кроме Малфоя никто со шкафом близко не знаком, а если он говорит, что это не Исчезательный шкаф, стало быть…

— Ты всё равно не должна, — тише проговорил Рон. Гермиона резко посмотрела на него. Она явно хотела что-то сказать, но передумала.

— Господа, дамы, — обратил всеобщее внимание на себя тот, кто считал себя единственным здравомыслящим в данной ситуации. — Вам не кажется, что шкафа тут быть попросту не может.

— Почему, Тео? — спросила Гермиона и поймала на себе взгляд Малфоя, которому резануло слух это панибратское обращение к его другу.

— Комната сгорела, — тут же ответил он. — Тут не может ничего сохраниться.

— Это магия, Теодор, — сказала Пэнси. — Всё может быть.

— Он прав, — произнёс Гарри. — Адское пламя уничтожило крестраж, всё, что тут было, как и шкаф.

— Тогда откуда эти вещи? — спросил Рон.

— Это иллюзия, — ответила за Гарри Гермиона. — Последнее воспоминание комнаты до того, как всё уничтожил огонь.

— Но это невозможно, — сказал Гойл, замотав головой. Тишину нарушил чей-то голос. Все оживились.

— Кто-то пришёл! — хлопнула в ладоши Пэнси.

— Голос какой-то знакомый, — сказал Тео, посмотрев на Драко. Пэнси уже понеслась на звук и почти скрылась из виду. Голос снова позвал. Теперь с места сорвался Грегори.

— Я пойду тоже посмотрю, — сказал Рон и отправился следом. Гарри и Гермиона тоже собрались идти.

— Погодите, — вытянул руку Тео. Они остановились. — Драко, это же…

— Винс, — узнав, наконец, голос, с ужасом произнёс Малфой. Услышав имя, Гермиона и Гарри во все глаза уставились друг на друга. Он знал, что мёртвые не возвращаются, не вернулся никто из тех, кого он потерял. Она знала, что магия может всё, кроме возвращения тех, кто уже однажды умер. И как только они оба это осознали…

— Рон! — закричала Гермиона. Не медля больше ни секунды, она понеслась за Роном, как и Гарри. Малфой и Тео переглянулись и тоже бросились за остальными.

В Выручай-комнате давно не было так шумно, голоса смешались, вещи падали, коридоры стали какими-то неузнаваемыми.

Рухнув, очередная гора вещей отрезала Гарри от Гермионы. Он полетел вперёд, она грохнулась назад прямо в чьи-то руки. Обернувшись, она увидела того, кто не дал загреметь на пол. Оттолкнув Малфоя, Гермиона бросилась к вещам, но они уже превратились в каменную стену, через которую было не пробиться.

— Бомбарда! Редукто! — восклицала она, но всё безуспешно. Последнее, отскочив, чуть не попало в Малфоя, он уклонился в последний момент.

— Успокойся, Грейнджер! — подбежав к ней, он схватил её за руку. — Это же стена! Не видишь?!

Гермиона зло на него посмотрела, но таранить стену прекратила.

— Тео, ты это видишь? — спросил Малфой, обернувшись назад. — Тео!

Позади никого не было, только туман, вглядевшись в который, он увидел ещё одну глухую стену. Происходящее вышло из-под контроля и было выше его понимания, да ещё и компания снова самая распрекрасная, хотя он должен был себе признаться, в магической неразберихе лучше всего застрять в ловушке с тем, кто хоть что-то смыслит в магии.

— Что тут происходит, как думаешь? — спросил Малфой, когда Гермиона закончила исследовать местность и поняла, что так просто им не выбраться. — Только быстро.

— Малфой, знаю не больше твоего, — резко бросила Гермиона. — А остальные там знают намного меньше, чем я, поэтому надо выбираться.

— Под остальными ты подразумеваешь своего благоверного? — уточнил Драко. — Остальных я олухами бы не назвал.

— Я никого и не называла олухами, Малфой, — Гермиона была зла и сбита с толку. Комната во всём виновата, это она понимала без книг и подсказок. Всё бы ничего, если бы не эти голоса и стены. Хуже всего было то, что происходил этот хаос прямо под носом у гостей, чиновников из Министерства и учеников Хогвартса, но никто из них не мог им помочь. — Надо успокоиться и подумать.

— Мы в ловушке у комнаты, — сказал Драко. — Так просто нам не выйти.

— Зачем она это делает с нами? — рассуждала Гермиона. — Каков её мотив?

— Мы её уничтожили, — сказал тихо Малфой, но стоящая в нескольких метрах Гермиона его услышала.

— Не мы, — поправила она, подойдя ближе. — Винсент Крэбб. И она знает это.

— С чего ты взяла? — спросил Драко.

— Она имитировала его голос, чтобы разлучить нас, — говорила Гермиона и видела, как на лице Малфоя отражается бурный мыслительный процесс. — Надо понять, зачем ей это.

— Месть? — предположил Драко.

— Нет, — замотала головой Гермиона. — Комната всегда помогала ученикам, никогда не шла против.

— Помогала всем, кто не пытался её уничтожить, — сказал Драко.

— Мы тоже не пытались, — Гермиона ходила туда-сюда в рамках ограниченного пространства. — Это вышло случайно. Мы не виноваты.

— Винс не знал силу заклятия Адского пламени, — несмотря на ситуацию, Драко защищал товарища. — Это было в схватке, он не подумал.

— Комнату вряд ли это волнует, — покачала головой Гермиона. — Надо мыслить шире.

* * *

Когда вещи упали прямо в шаге от Рона, он резко затормозил и чуть не свалился на копьё, которое торчало из старого дивана. Возблагодарив Мерлина за сноровку, он огляделся по сторонам. Путь вперёд был отрезан, по бокам вещи застыли, как будто их покрыли смолой. Он повернулся назад и увидел коридор. Добежав до его конца, Рон повернул и врезался в человека.

— Это не может быть правдой, — вырвалось у Пэнси, когда она оттолкнула Рона от себя. — В западне. С тобой. Снова. Нет, я не могу так.

— Тут повсюду стены, — заговорил Рон и удивил Пэнси своим спокойным голосом. — Мы в ловушке. Разделены. Без малейшего понятия, как быть дальше.

— Что ты там бормочешь? — спросила Пэнси. Атмосфера вокруг была зловещей, это пугало. — Какая ловушка?

— По сторонам посмотри, Паркинсон! — воскликнул Рон. — Видишь выход?

— Нет, — буркнула Пэнси. — Но он должен быть. Не может же это происходить на самом деле.

— Только не паникуй, — наказал Рон. А потом повернулся и пошёл назад: туда, где вещи преградили ему путь. — Я что-нибудь придумаю.

— Не оставляй меня в этом углу, — бросила Пэнси, догоняя Рона. — Даму надо защищать.

— Увижу даму, обязательно прикрою собой, — парировал Рон.

— Хам! — воскликнула Пэнси, обойдя Рон и преградив ему путь. — Ты должен быть рад, что тут я, а не кто-то другой.

— Лучше бы тут была Гермиона, — тут же заявил Рон. — Или Гарри. Ты — не лучшая компания.

— Нищеброд! — по старой памяти выкрикнула Пэнси.

— Уже давно нет, — сказал Рон. — Я — герой войны, да и работаю в Аврорате.

— Ещё скажи, что уважаемым человеком стал, — Пэнси сложила руки на груди.

— А то ты не знаешь, — прищурился Рон. — Наверняка читала в Пророке, не делай вид, что нет.

— Я пролистываю всё, что пишут о святоше, тебе и твоей невестушке, — сказала Пэнси со злостью в голосе. Вдруг вспомнилось, что Уизли и Грейнджер помолвлены. Только в их лобовь, в отличие от чувств её и Драко, верят все без исключения.

— Раз знаешь, что Гермиона моя невеста, значит, читаешь, — улыбнулся Рон.

— Слышала от кого-то, — отмахнулась Пэнси, отвернувшись.

— Мы, кстати, планируем торжество в июле, — отчего-то Рону захотелось довести Паркинсон. — Весь месяц в Пророке будут писать только о нас и ни о ком больше.

Пэнси зло прищурилась. Да как он смеет говорить ей такое, нарочно провоцирует?!

— Я не заметила, что у вас любовь, — Пэнси хотелось разрыдаться, но сначала она хотела смутить Уизли, чтобы не оставлять всё так. — Грейнджер на тебя даже не смотрит.

— Тебе не вывести меня из себя, — покачал головой Рон.

— Сколько сегодня вас видела, ни разу она рядом с тобой не стояла, — медленно говорила Пэнси, изучая лицо Рона, которое начало краснеть. — Вы, наверно, из тех, кто вместе, потому что привычка держит. Внушили себе, что любите друг друга со школы, а жизнь-то на месте не стоит. Годы идут, а вы всё верите в детские мечты.

— Рот закрой, — не выдержал Рон. Пэнси рассмеялась. Он отвернулся и пошёл подальше, насколько это было возможно в замкнутом пространстве.

— Не суди других, Уизли, когда сам не имеешь понятия о любви, — выкрикнула Пэнси ему в спину. — И придумай, как выбраться из этой западни.

Рон ничего не сказал, думая лишь о том, что Гермиона, правда, ни разу рядом с ним сегодня не стояла.

* * *

Когда Гарри понял, что вещи начали падать сверху, то нырнул в ближайший коридор, где свалился прямо на Гойла. Хорошо, что со школы тот не сбросил вес, и посадка получилась мягкой.

— Вы так и будете лежать друг на друге или поищем способ выбраться? — услышал Гарри голос Нотта. Тот протягивал руку, чтобы помочь ему подняться.

— Мне помощь тоже не помешает, — проговорил Гойл.

— Прости, Грег, руки аристократа не привыкли к тяжёлой ноше, — проговорил Тео и рассмеялся. Гойл, кряхтя, поднялся сам.

— Это был Винс, его голос, — тут же заявил Грегори, как поднялся.

— Винс мёртв, это иллюзия, — сказал Гарри. — Надо разобраться.

— Но я явно слышал его голос, — возмущался Грегори.

— Спаситель сказал же тебе, что это иллюзия, — пояснил Тео и усмехнулся, поймав на себе взгляд Гарри. — Но откуда это?

— Комната зла, — проговорил Гарри. — Мы сожгли её.

— Винс сжёг, — поправил Грег. — Поэтому она использует его как призрак.

— Но чего она хочет? Как нам спастись? — спросил Тео, сложив руки на груди.

— Если бы я знал, — всплеснул руками Гарри.

— Но погоди, — понемногу Тео начинал паниковать. — Там внизу люди. Твоя подружка, Уизли, она же не может без тебя. Она поймёт, что тебя нет…

— И что тогда? — спросил Гарри.

— Ещё в школьные годы я слышал, что у тебя есть некая карта, которая показывает, где ты, — вспомнил Гойл. Гарри удивлённо на него уставился. Во-первых, был обескуражен его осведомлённостью, во-вторых, длиной произнесённого текста.

— Мы не ходим на мероприятия с этой картой, — ответил Гарри и повернулся к Тео. — Джинни внизу, но ей вряд ли придёт в голову искать меня здесь.

— Нам конец, — заключил Тео.

— Так, без паники, — повысил голос Гарри. — Комната никогда не вредит, она помогает. Нам надо подумать, как изменить данность.

* * *

— Что ты знаешь о комнате? — нарушил молчание Драко.

— Почти ничего, — ответила Гермиона, прислонившись к стене. — Общая информация.

— Как нам выбраться, есть мысли? — продолжал спрашивать Драко.

— Извини, я как-то упустила момент, когда мы с тобой стали напарниками, — огрызнулась Гермиона. Она плохо переносила моменты, когда магия и знания никак не могли ей помочь.

— Мы не напарники, Грейнджер, — возразил Драко. Он стоял напротив, полностью отражая её позу. — Собратья по несчастью.

— Ты мне не брат, — буркнула Гермиона.

— Достала, — вздохнул Малфой. — Видимо тебе нравится быть тут со мной. Не спорю, компания я прекрасная, но тоже имею право голоса.

— Может быть, комната обижена, — предположила Гермиона. — Она нам столько помогала, а мы её сожгли. Если подумать, за редким исключением, здесь все те, кто были в тот день.

— Да, дверь закрылась, как только Грег появился, — согласился Малфой. — Но что это нам даёт?

— Что бывает, когда веришь кому-то, а потом тебя предают? — спросила Гермиона, особо не думая над смыслом слов.

— Почему ты спрашиваешь меня об этом? — ощерился Драко. — Ах да, я же Малфой. Меня только пару месяцев как реабилитировали. А до этого кем я был? Пожирателем смерти, которому доверял Дамблдор, а я его предал.

— Я совершенно не это имела в виду, — сказала Гермиона, чувствуя себя неловко. Малфой стоял напротив с опущенной головой. — Я говорила о комнате, ведь она нам всегда помогала и доверяла, а мы так поступили.

— И что нам теперь покаяться? — сказал Малфой. Гермиона резко подняла на него голову. По её взгляду он понял, что угадал. — Грейнджер?

— Надо попросить прощения у комнаты, — сказала Гермиона. — Это должно помочь.

— Она же не живая, зачем это делать? — в голосе Драко чувствовалось недоверие.

— Есть другие варианты? — Гермиона смотрела на него с вызовом. Малфой молчал. — Отлично. Выручай-комната, мне очень жаль, что всё так вышло.

— Это шутка, да? — Драко глубоко вздохнул и поймал на себе укоризненный взгляд. — Наших покаяний будет мало, а остальные вряд ли догадаются.

— Своим я сообщу, — сказала Гермиона, доставая зачарованный галлеон. Спустя годы они так и не перестали им пользоваться, часто передавая друг другу короткие сообщения. Вот и сейчас Гермиона написала пару слов и отправила послание. — Было бы хорошо, если бы Гойл был с Гарри или Роном.

— А что же Пэнси и Тео? — спросил Малфой.

— Они тут по чистой случайности, — ответила Гермиона. — Проси прощения.

* * *

— Надо покаяться перед комнатой, — прочёл вслух Рон, почувствовав в кармане жжение и достав галлеон.

— Что это значит? — спросила Пэнси, подходя ближе. — Кто тебе это прислал?

— Гермиона, — тут же понял Рон. — Она умнее всех, кого я знаю.

— О, конечно! — воскликнула Пэнси. Ей не понравилось это восхищение в голосе. — Золотая девочка разгадала очередную загадку.

— Помолчи, — сурово сказал Рон. — Надо покаяться перед комнатой. Мы виноваты перед ней за тот пожар.

— Я не стану, — нервно бросила Пэнси.

— Тебе и не надо, — ответил Рон. — Если я всё правильно понял, покаяться должны те, кто был тут в тот день. Прости меня Выручай-комната, я не хотел причинить тебе вред.

* * *

— Покаяться перед комнатой, — прочёл Гарри вслух. — Гермиона нашла решение.

— Вы такие милые друзья, — сказал Тео с улыбкой. Он уже знал, что эти трое общаются через зачарованный галлеон. — Признаюсь, я догадывался, что комната вам мстит, поэтому вы должны просить прощения. Давайте быстрее и свалим отсюда.

— Ты не будешь? — спросил Гойл.

— Меня тут не было, я, можно сказать, пострадал незаслуженно, — Тео прикинулся оскорблённым. — Ну же, Поттер, начинай.

— Выручай-комната, прости меня, я должен был тебя защитить, — тихо проговорил Гарри. — Грегори?

— Она забрала моего друга, — покачал головой тот. — Я не стану.

— Гойл, — настойчивее повторил Гарри. — Твой друг виноват сам. Он мог убить нас всех.

— Я не могу, — признался Гойл и опустился на пол. — Мне его не хватает, я чувствую потерю, мне нужно кого-то винить.

— Нам надо выбраться, — Тео терял терпение, но не хотел этого показывать. — Не время вести себя как маленький, Грег. Думай здраво.

— Винса нет, Теодор! — голос Гойла разнёсся по комнате. Сам он закрыл глаза руками и, похоже, что плакал. Тео и Гарри переглянулись. Последний глазами призвал Тео как-то исправить ситуацию. Нотт пожал плечами, но взгляд Поттера не менялся. Тео закатил глаза и подошёл к Гойлу.

— Грег, послушай меня, — было видно, что Тео сам не знает, что будет говорить. — В жизни случаются разные вещи, мы теряем близких, это всегда неожиданно, но нужно быть сильным. Я уверен, что Винс не знал, что делал, но не хотел бы, чтобы ты грустил по нему. Он хотел бы, чтобы ты жил дальше, за него и за себя.

— Ты думаешь? — Грег поднял голову и посмотрел Тео в глаза.

— Уверен, — кивнул Нотт. — Но жить дальше в этой комнате ты не сможешь, ты должен выбраться и там попробовать.

— Хорошо, — сказал Грег и набрал в лёгкие больше воздуха. — Комната, прошу прощения за себя и за Винса, мы не хотели уничтожать тебя, мы не знали, что всё так серьёзно, мы были детьми.

Стены постепенно начали превращаться в груды вещей, где-то вдалеке скрипнула открывающаяся дверь…

Q.V. Прошу прощение за то, что уходила в подполье. Что случилось? Как говорится, жизнь случилась. Надеюсь, что больше таких перерывов не будет. Старалась не выходить за рамки рейтинга ни словом, ни движением. Нас же дети смотрят)))

Когда после скрипа двери прошло пару мгновений, в разных концах комнаты послышалось движение. К выходу понеслась целая толпа обезумевших «узников». Высыпав в коридор, они тяжело дышали, словно спаслись только что от огнедышащего дракона.

В этот момент из-за угла вывернула Джинни Уизли.

— Ах вот вы где? — сказала она, увидев компанию. — Только что они здесь делают?

— Джинни, объясню потом, — отмахнулся Гарри. — Сколько нас не было?

— Ты о чем? — нахмурились девушка. Гарри бросил короткий взгляд на Гермиону.

— Обед закончился? — сделав два шага к Джинни, спросил Грег. Вышло так, будто он собирается съесть её, если только она ответит утвердительно.

— Нет, возложение цветов сегодня затянулось, — Джинни всегда нутром чуяла подвох, поэтому сейчас держалась довольно настороженно.

— Так, погоди, — Рон взмахнул рукой. — Который час?

— Без пяти минут два, — ответила сестрёнка. — Я только разобралась с подарками для школы и обнаружила, что вас нет, а речь перед началом обеда никто не отменял. Меня попросили разыскать вас.

— И долго ты нас искала? — спросила Гермиона.

— Да только сюда поднялась, — сказала Джинни и нахмурилась ещё больше. — Что с вами происходит? Почему вы в такой компании, да ещё и в таком месте?

— Уф, как же много вопросов, — напомнил о себе Малфой. — Раз начало обеда мы не прозевали, то самое время отправиться на него, а уже потом раздумывать на всякие посторонние темы.

— Ты как всегда прав, милый, — проворовался Пэнси. Рон закатил глаза.

— Отлично, если дружба снова победила, то пора и честь знать, — Тео одарил улыбкой всех. — Было приятно повидаться, друзья мои. С тобой особенно, Гермиона. Всем приятного аппетита.

Тео картинно развернулся, разве что поклон не отвесил и зашагал к лестнице. Грег сразу пошёл за ним, Пэнси потянула Малфоя за рукав, а он на долю секунды взглянул на Гермиону. Она еле успела отвести глаза, потому что тоже на него смотрела. Его мучала только одна мысль: «Какого черта происходит между Тео и Грейнджер?!», но поскольку эмоций на сегодня было достаточно, Драко решил, что подумает об этом в другой раз и последовал за остальными.

Когда бывшие слизеринцы удалились, Джинни решила спросить с друзей.

— Так, ну а теперь начистоту, — она была серьёзна. — Я же вижу, что пропустила нечто интересное.

— Не бери в голову, — махнул рукой Гарри. — Комната открылась и…

— Что? Наша комната? — глаза Джинни были на пол лица.

— Не спрашивай, как и почему, мы не ничего не знаем, — сказала Гермиона. — Когда мы…

— Уважаемые ученики и гости школы, приглашаем вас на обед в Большой зал, — раздался голос на всю школу.

— Вы уловили, что Макгонагалл намекает, — улыбнулся Рон. — Все разговоры потом, я хочу убраться с этого этажа.

Все были согласны с ним и спустились вниз довольно быстро. В зале собрались уже все гости замка. Герои войны пришли одними из последних, поэтому заняли ближайшие места. Казалось, что ждали только их, потому что тут же послышался голос директора Макгонагалл.

— Гермиона, закончишь своё выступление, — она обратилась прямо к той, которой меньше всего хотелось снова стоять перед всеми. Гермиона хотела лишь уединиться в большой библиотеке Министерства и выяснить, может ли магия так себя проявлять, а не это всё. Но, естественно, когда столько лиц было обращено к ней, она не могла остаться незамеченной. Она поднялась и пошла к трибуне.

— Не буду долго томить вас, все хотят есть, я вижу, — Гермиона хотела разрядить обстановку и болтала чушь. Слегка улыбнувшись, она сдула со лба прядь волос, взглянула на присутствующих и в огромной толпе гостей выцепила единственную пару глаз, которая смотрела пристально, не моргая.

— Разрешите поблагодарить всех присутствующих за то, что не оставили без внимания это мероприятие, ведь только вместе мы можем верить, что всё позади. Министерство магии в лице своих представителей, администрация школы и герои войны благодарят вас. Сейчас, когда всё в прошлом, важнее всего помнить, чего стоит это спокойствие, какую цену заплатили все мы, чтобы дышать свободно…

Гермиона ещё что-то говорила, все слушали крайне внимательно, а Малфой не мог отвязаться от мысли, что за время своей вынужденной ссылки и затворничества пропустил целый пласт новой истории, в которой фамилия Грейнджер вызывает трепет, а Малфой ничего не стоит. Но досаднее всего было то, что он понимал: нет больше никакой ненависти, она умерла вместе со многими людьми в тот день, сгорела в Выручай-комнате, оставив после себя только пустоту неопределённости. Но Драко был совершенно не согласен с таким раскладом, он был намерен заявить о себе, а главное, добиться, чтобы она, он взглянул на Грейнджер, больше не смотрела на него с жалостью и пониманием. Только не она. Пусть лучше это будет взгляд страсти, но не понимания. Да, он желал именно этого, хотя вряд ли мог объяснить зачем.

* * *

Пришёл июнь, а вместе с ним и тёплое солнце. В этом году крайне странное погодное явление. Гермиона пришла на работу и обнаружила на столе записку от министра, где тот сообщал ей, что отбыл на неопределённый срок и плановые встречи ей придётся провести самой. Казалось бы, обычная формальность, встречи с предпринимателями, чтобы рассмотреть их проекты по улучшению архитектуры, разрушенной после войны. Всё бы ничего, но сегодня встреча была только одна. Гермиона чертыхнулась про себя и была практически уверена, что министр просто скинул на неё эту работу, а сам отсиживается где-нибудь с приятелями. В дверь постучали. Гермиона даже опомниться не успела, подготовиться морально, а гость уже стоял в дверном проёме.

— Уволь секретаршу, уже две минуты девятого, а её нет на месте, — Драко решил, что сразу обозначит свою позицию.

— У меня её нет, — ответила Гермиона, поправив предметы на столе. — Проходите, мистер Малфой, присаживайтесь.

— Серьёзно? — он поднял бровь. — На работе придерживаешься официального стиля. Хорошо, мисс Грейнджер, я присяду.

— Я впервые провожу встречу с вами мистер Малфой, а министр так торопился, что не предупредил меня о ваших прошлых беседах, — Гермиона теребила свитки и не смотрела Драко в глаза. Ещё бы, ведь с того дня в замке образ реабилитированного злодея часто всплывал в её памяти. — Поэтому я не знаю предмета ваших обсуждений.

— Умоляю, Грейнджер, избавь от этой приторной вежливости, — Малфой тяжело вздохнул. — Я предлагал министру проект застройки южной части Косого переулка под небольшую гостиницу, стилизованную под Лондон прошлого века.

— Мэнор в центре города? — спросила Гермиона.

— Абсолютно нет, — тут же сказал Драко, но понял, что она уловила его мысль. — Министр попросил принести на следующую встречу чертежи и макет, но если учитывать то, сколько раз он эту встречу откладывал, я думаю, он передумал давать добро.

— Почему именно Косой переулок? — спросила Гермиона, сосредоточившись на лице Малфоя. Он смотрел ей в глаза не в силах даже моргнуть.

— Он частично разрушен, — отвечал он медленно. — Я узнавал, никто другой не планирует там строительства.

— Почему именно гостиница? — продолжала спрашивать Гермиона.

— Люди вернулись к нормальной жизни, ходят в Косой за покупками, многие еду издалека, — говорил Драко, положив руку на стол. — Ты, наверно, не в курсе, но комнаты в Дырявом котле не видели ремонта со времён Мерлина, а многие хотели бы останавливаться в комфортных условиях. Тебе не понять, но…

— Да, Малфой, ты же знаешь, в каких условиях я выросла, — усмехнулась Гермиона, обошла стол, непроизвольно сократив расстояние между ними. — Предположим, задумка интересная, но ты же не думаешь, что Министерство возьмёт на себя всё финансирование.

— Часть моих счетов разморожена, я могу дать долю, — у Малфоя был готов ответ. — А в течение года после открытия гостиницы я обязуюсь вернуть средства, выданные Министерством.

— А почему бы не задумать проект с кем-то, у кого есть недостающая сумма? — рассуждала Гермиона. — Партнёрство, долевая собственность, слышал о таком?

— Никто не ввяжется в такую авантюру с Малфоем, — ответил Драко. Вышло немного грустно. Подобная идея приходила ему в голову не раз, но сотрудничать с кем-то из товарищей он не хотел, не хотел зависеть от кого-то из своего круга.

— Вот и мы не станем, — хлопнула в ладоши девушка. — До свидания.

Малфоя как будто окотили холодной водой. Что это только что произошло?!

— Что, прости? — переспросил он осипшим голосом, поднявшись со стула. Теперь они почти стояли лицом к лицу. — Не посмотрев чертежей, ты рубишь мой проект?

— Да, — ответила Гермиона. Самообладание Малфоя трещало по швам. Он нисколько не сомневался, что сумеет донести необходимость своего проекта, но когда услышал этот лёгкий отказ, ведь Грейнджер даже не сделала вид, что ей тяжело далось это решение или что она вынуждена так ответить, был обескуражен. Нет, к такому он был не готов.

— Да как ты смеешь?! — процедил он сквозь зубы, её глаза сузились.

— Серьёзно, Малфой? — Гермиона подошла ближе и проговорила ему почти в лицо. — Ты уверен, что Министерство должно вкладывать в проект, который не окупиться в ближайшие годы. Ты хоть исследовал рынок? Знаешь, какова посещаемость Косого переулка? Люди до сих пор бояться и ходят туда, только чтобы быстро закупиться и сбежать. А ты хочешь построить там крепость с номерами!

— Ты не понимаешь, — прошипел он.

— Это ты не понимаешь, — перебила она. — Так уж вышло, что я занимаюсь проектами восстановления разрушений, но пока не слышала ни одной идеи, чтобы задумка была для людей, а не наживы, поэтому, прости, но Министерство говорит: «нет».

— Министерство? Это ты так говоришь, — Драко почти наступил на Гермиону. — Хочешь доказать всем свою значимость, но это выглядит крайне дёшево!

— Дёшевы твои попытки, — парировала Гермиона. Она тяжело дышала. Он тоже. — Делай для людей, а не для себя, тогда посмотрим. Вернёт он заём в первый год… Пф-ф.

— Я тебя ненавижу, Грейнджер! — зубы Драко скрипели, а рука сжималась в кулак. — Тебе ни за что мне не помешать!

— Я уже, — Гермиона явно бросала вызов Драко. Чего она хотела добиться таким агрессивным поведением, даже ей самой было не ясно. Она не узнавала себя, что-то в ней изменилось.

Драко видел эти горящие глаза и не мог отделаться от мысли, что в них что-то не так, что-то отличное от их последней встречи. Да, пропало понимание, теперь это нечто другое. И это другое будоражило душу до самого нутра.

Гермиона сдула непослушную прядь, и она коснулась лица Драко. Он почувствовал еле уловимый запах её волос. Ему показалось, что где-то рядом варят карамель. Он на секунду прикрыл глаза, а потом решительно схватил Гермиону за затылок и поцеловал. Губы столкнулись почти больно, почти сокрушительно, но разве стоит предавать значение такой мелочи, когда поцелуй получил отклик с двух сторон. Комета входит в стратосферу, взрыв, вспышка, тишина…. Звенящая тишина, звуки замерли, поцелуй прервался. Гермиона медленно поднимала веки, а Малфой был словно оглушён. Их глаза встретились.

Гермиона выдохнула, потом ещё и ещё раз. Выдохи медленно переходили во всхлипы и заполняли собой пространство, а в звенящей тишине это было очень громко, запредельно остро…

В голове Малфоя была всего одна мысль, один порыв. Ему он и поддался.

Когда хлопнула входная дверь, звуки вернулись в мир. Гермиона стояла одна посреди кабинета и не могла сформулировать ни единой мысли, её голова отключилась.

Малфой пронёсся в коридоре мимо Пэнси и даже не заметил её. Она проводила его взглядом, имя застряло в горле. Она была растеряна, потому что всегда знала, что Драко никогда не будет с ней считаться так, как она бы этого хотела. В пустом коридоре он пробежал мимо, как будто так сложно было остановиться. Что бы сейчас не творилось в его голове, ведь было видно, что он чем-то озабочен, он не должен был её игнорировать. Они же…вместе.

Пэнси глубоко вздохнула. Она даже не знала, что Малфой сегодня собирается в Министерство, а ведь она трижды сказала ему, что пойдёт в отдел международных отношений по поводу пригласительных виз для иностранных гостей из списка подозрительных персон. Почему он не предложил пойти вместе, ведь это их свадьба?

Откинув назойливые мысли, Пэнси поспешила в кабинет № 22 на запланированную встречу. Дойдя до нужной двери, она постучала. Услышав одобрение, вошла.

— Здравствуйте, я… — Пэнси запнулась на половине фразы. — У тебя пять секунд, чтобы всё объяснить.

— Ты имя на двери видела? — Рон по-царски восседал за рабочим столом. — Когда утром увидел твою фамилию в списке, хотел сказаться больным, но Перкинс меня опередил: слёг с корью.

— Я могу заменить тебя кем-нибудь другим? — спросила Пэнси, всё ещё стоя в дверях.

— Я незаменим, Паркинсон, — хохотнул Рон. — Дверь закрывай, присаживайся, излагай.

— Мне нужны визы для ряда персон, — Пэнси прошла, села на предложенный стул. Она почему-то нервничала, словно на свидание пришла. Увидев Рона напротив себя, он испытала странное ощущение, а ещё Малфой, проигнорировавший её. Пэнси необходимо было чувствовать себя нужной, волнующей, Рон просто попался под руку. Так она сказала себе в этот момент и поверила в это.

— Это естественно, — Рон раскачивался на стуле, разглядывая потолок. — Я только этим и занимаюсь. Сколько человек?

— Двадцать пять, — ответила Пэнси. — Сколько времени займёт проверка?

— А что не сто? Двести? — Рон посмотрел на Пэнси. — Давай, я буду заниматься только твоими гостями, которые по совместительству в топ-100 подозрительных персон.

— Уизли, — Пэнси прищурилась. — Я уже молчу про то, что нам пришлось спрашивать разрешение на брак у Министерства! Нам поставили ограничение на количество гостей! Некоторые из моих родственников не увидят моего свадебного платья, так как въезд в страну им заказан!

— Не велика потеря, — скучающим тоном произнёс Рон. Он видел, как бесит посетительницу, но уже не мог остановиться. Его положение в этой ситуации было шикарным: она зависит от его решений. Это пьянило, воодушевляло. Впервые на этой работе он был крайне доволен собой. Нет, разумеется, его работа всегда была очень важна. Ведь он проводил серьёзные проверки и изучал всю подноготную иностранных волшебников, вызывавших когда-то подозрение, чтобы дать или не дать им разрешение посетить Англию. После падения Волдеморта правительства нескольких стран должны были объединиться, чтобы искоренить оставшиеся негативные веяния, но они предпочли отгородиться от остальных и отвечать только за свою территорию. В итоге пропало доверие, поэтому теперь любой иностранец, желающий попасть в Англию, проходил проверку отдела международных отношений. Рон Уизли и Питер Перкинс занимались теми случаями, когда визы просят люди из списка подозрительных персон Англии для тех, кто в списке других стран.

— Ты издеваешься надо мной, — Пэнси не спрашивала, а утверждала. Она вспомнила, какое дала обещание самой себе в Выручай-комнате и решила быть хитрой. — Но только я знаю, зачем ты всё это делаешь?

— Просвети, — Рон сел ровнее и положил руки на стол.

— Тебя волнует только слава, — Пэнси сделала ставку на самолюбие Рона. — Ты боишься, что о нашей свадьбе будут говорить, а о вашей напишут и всё, потому что она очевидна и предсказуема.

— Даже не пытайся, Паркинсон, — Рон немного напрягся, хоть и старался никак себя не выдать. — Никто не гонится за славой.

— Вечно скучные, вечно однообразные, — продолжала Пэнси, ей было важно вывести Рона на эмоции, а дальше он сам выдаст своё уязвимое место. — Уизли и Грейнджер, да у вас же на лбу написано, что вы пара этого столетия. Но помяни моё слово, через год, а может гораздо раньше, тебя начнёт тошнить от этой зажатой девчонки. Каждый ваш день будет похож один на другой. Со временем она будет выбирать работу, а не тебя, хотя, возможно, уже выбрала.

— Ты ничего не знаешь о нашей жизни, — проговорил Рон, сложив руки на груди. Пэнси с удовольствие заметила эту закрытую позу. Она медленно встала и обошла стол. Он проследил за ней взглядом. Она остановилась сбоку от его стола. Аккуратно Пэнси присела на свободный угол, сложив ногу на ногу и уперевшись рукой в стол. Юбка соскользнула, обнажив часть ноги. Рон это заметил и посмотрел на девушку. — В чём дело, Паркинсон? Слезь со стола!

— Ты давно работаешь в этом кабинете? — спросила Пэнси, изучая лицо собеседника.

— Какое это имеет отношение к тому, что ты сидишь на моём столе? — Рон понемногу выходил из себя.

— Просто ответь, — не унималась Пэнси.

— Почти год, — ответил он. — И что с того?

— Спорю на все деньги этого мира, — проговорила Пэнси, наклонившись к Рону. — Грейнджер ни разу не была на этом столе.

Рон чуть не задохнулся от услышанного и наглости, с которой Пэнси говорила. Она откровенно над ним издевалась. Он был зол, но понимал, что если проявит хоть каплю агрессии, то она использует это против него.

— У тебя нет всех денег этого мира, — только и смог произнести Рон. В голову ничего не шло, кроме того, что как бы его не раздражала эта идиотка Паркинсон, она была права. Безумства вроде случайных пересечений в рабочее время были не в стиле Гермионы. Они никогда не говорили об этом, да он бы и не стал, потому что подходить с такими вопросами к Грейнджер… Он бы провалился со стыда.

— Они мне и не нужны, — Пэнси была уверена в себе. Злость на Малфоя и незавидная участь в образе его жены внушали какую-то маниакальную жажду доказать себе, что она не безнадёжна, что есть те, чья жизнь намного хуже. — Я знаю, что права. А ты можешь сколько угодно гордиться благоразумием своей девушки, этому столу всё равно ничего не светит.

— С чего ты взяла, что мне это нужно? — Рон не заметил, как поддался на провокацию. Теперь он был в руках у Пэнси. В этом споре она его побеждала.

— Ты уже трижды взглянул на мои ноги, Уизли, — Пэнси наклонилась ближе к его лицу. А поскольку он сидел прямо, между их лицами было совсем небольшое расстояние. Она проговорила почти шёпотом: — Если хочешь, просто протяни руку.

Через секунду его ладонь была на её ноге. Сознание Пэнси ликовало. Она улыбнулась и резко ударила Рона по руке.

Он не успел опомниться, а она уже соскочила со стола и вернулась к своему стулу, но садиться не стала. Вместо этого она взмахнула палочкой, и на столе перед Роном появился пергамент со списком имён иностранных гостей.

— Будут визы, дай знать, — с насмешкой сказал Пэнси, моргнула Рону одним глазом, развернулась и под гробовое молчание покинула кабинет.

Идя по коридору, она поймала себя на мысли, что уже не злится на Малфоя за его поступок. Теперь он казался ей таким далёким и несущественным. Гораздо важнее была её новая игра. Она не сомневалась, что Рон вызовет её в ближайшие дни. Она была не против, даже наоборот хотела этого. Она до конца не понимала, во что ввязывается, но пока это вызывает улыбку и эмоции, она была готова продолжать.

Рон невидящим взглядом смотрел на тыльную сторону ладони. Следов от удара не было, но рука горела. Он ругал себя последними словами за то, что поддался, как школьник, впервые увидевший журнал для взрослых. Чёртова Пэнси, она даже не нравилась ему никогда! Но он мог поклясться, что в тот момент, когда она вот так над ним нависла, почти не контролировал свои движения. Он провёл рукой по своему столу, остановился на списке, оставленном Пэнси, пробежался по нему глазами, но не уловил ни единой буквы. Поняв, что это бесполезное занятие, он закинул список в верхний ящик стола. Он не мог думать ни о чём другом, перед глазами стоял только один образ. Это была катастрофа, но никто ещё не понимал её масштабов.

Едва Малфой покинул Министерство, сразу отправился домой. Было ещё утро, но он чувствовал себя таким разбитым, словно не спал уже несколько суток. Его бизнес-план отвергли. Да и кто! Грейнджер! Ненавистная однокурсница, которая не слабо поднялась на почве послевоенной благодарности. Впрочем, строительство гостиницы сейчас волновало его меньше всего. Он и не рассчитывал, что проект утвердят с первого раза. В прошлый раз, когда он только озвучил министру свою задумку, тот достаточно скептично отнёсся к его словам. Поэтому он был готов к отказу или сопротивлению, но только не из уст Грейнджер. Это было унизительно, оскорбительно, отвратительно! Он чувствовал себя скверно, но дело было не только в отказе. Дело было в ней. Гермионе-какого-чёрта-там-произошло-Грейнджер! Драко не привык лгать себе и всегда в душе признавал, если был не прав, но не в этот раз. Он отказывался верить, понимать и принимать, что сам поцеловал её.

Она набросилась на него. Сама! А он помешался умом, поэтому не оттолкнул её. Набросилась, конечно! Мерлин, как хотелось, чтобы это был просто сон, но он не спал. Более того ему не было противно целоваться с Грейнджер, наоборот, он испытал такие эмоции, которых никогда не испытывал. Если бы он вовремя не спохватился, то неизвестно, как далеко бы всё зашло. Что? Это он так вовремя спохватился? Всё было очень-очень плохо, и что-то подсказывало ему, что это только начало.

Весь день Драко пытался заставить себя вернуться к работе, поразмыслить над новыми доводами в пользу его проекта, но в голову, естественно, ничего не шло. Все мысли были только о Грейнджер. В конечном итоге Малфой выпил немного зелья сна без сновидений и уснул прямо в кресле своего рабочего кабинета.

Пэнси же, как только покинула Министерство, отправилась к Милисенте, чтобы под любым предлогом вытащить её на шопинг. Подруга не хотела, сопротивлялась, но в конечном итоге сдалась, потому что впервые видела, чтобы Пэнси светилась таким энтузиазмом. С тех пор как она официально стала невестой Малфоя, улыбки на её лице практически не было. Статус статусом, но ничего не заставит улыбаться, если нет для этого ни единого повода. И пусть Пэнси так хотела этого замужества, всё же женского счастья она не ощущала. А тут такой способ отвлечься, почувствовать себя женственной и желанной. Нет, от такой игры она отказаться не могла. После свадьбы, может быть, но не сейчас.

Пэнси потащила Мили по магазинам, чтобы купить нечто соблазнительное, подчёркивающее все достоинства её фигуры. Зачем? Затем, что завтра она собиралась навестить Рона. Официальная версия — узнать, дал ли этот несносный Уизли ход её делу о визах для гостей. Истинная причина — сам Рон. Было что-то привлекательное в его глазах, когда он протянул руку к её ноге. Этим он показал, что не боится рисковать. А она…никогда не рисковала, не делала ничего, что могло хоть как-то взбудоражить её привычную жизнь. И теперь, когда она почувствовала вкус этой, можно сказать, свободы, она уже не хотела останавливаться, она хотела знать, до какой степени она может заблудиться. Удивительно, что до конца этого дня Пэнси ни разу даже не подумала про Драко. Это было что-то новое для неё. Впервые в жизни ей нравилось не думать о своём женихе.

В обед к Гермионе в кабинет влетела Джинни. Она пришла навестить подругу и вместе пообедать.

— Привет-привет, — Джинни появилась в комнате без стука, чем вырвала Гермиону из ступора, в котором та находилась уже пару часов. Кажется, кто-то заходил к ней, и не один раз. Вроде она что-то подписывала и с кем-то разговаривала. Но всё это было в тумане одной-единственной мысли, которая засела в мозгу, словно её туда вживили.

— Джинни? — у Гермионы кружилась голова.

— Да, это я, — младшая Уизли с интересом поглядывала на подругу. — Всё в порядке?

— Да, конечно, — кивнула Гермиона.

— Тогда почему ты смотришь мимо меня, а руками четвёртый раз разворачиваешь свиток? — Джинни сложила руки на груди и с вызовом смотрела на Гермиону. Она тут же отложила пергамент, который был уже изрядно измят.

— Так, напомни, почему ты пришла? — Гермиона попыталась включиться в ритм жизни, но вышло это как-то нелепо.

— Ну приехали! — Джинни всплеснула руками. — Сегодня среда, мы обедаем вместе.

— Сегодня среда? — Гермиона явно была в другом измерении слишком долго. Голова отказывалась работать. Она попыталась силой воли отогнать назойливые мысли и окончательно вернуть себе привычное состояние. — Да, среда, отлично. Идём обедать?

— Идём, — Джинни с недоверием оглядывала подругу, которая в два счёта добралась до входной двери и жестами призывала её поторопиться.

Министерская столовая как всегда была полна народа, но столик в самом дальнем углу был свободен. Точнее всегда был свободен для Рона, Гермионы и Гарри. Девушки направились туда, предварительно озвучив повару свой заказ.

Едва усевшись за стол, Гермиона начала кого-то высматривать в толпе. Точнее своего жениха. Видеть Рона сейчас, после того, что она натворила, было сродни смертной казни. Мерлин, она целовалась с Малфоем будучи помолвленной с Роном, когда до свадьбы остался всего месяц! Ей было трудно в это поверить, словно речь шла о ком-то другом. Гермиона Грейнджер никогда бы так не поступила, это вообще не её стиль поведения. Неверная, предатель… Гермиона никогда бы не подумала, что может сделать нечто такое, чтобы заслужить эти ужасные эпитеты. Катастрофа!

— И он мне так ответил, представляешь?! — всё это время Джинни что-то рассказывала. Естественно, Гермиона не слышала ни слова.

— Что? — переспросила она.

— Ты не слушала меня? — Джинни уже была порядком взвинчена от своего эмоционального рассказа, а тут ещё Гермиона какая-то странная. — Знаешь, я вдруг вспомнила, что у меня есть важное дело! Сегодня обедай без меня!

— Джинни, погоди, — Гермиона взглянула на подругу, но та уже сорвалась с места и умчалась в сторону выхода. «Ну отлично, останься теперь ещё и без друзей, идиотка!», вопило подсознание девушки. Хотя, надо заметить, что Джинни не лучший вариант, если она вдруг решить поделиться с кем-то рассказом о содеянном, потому что как-никак она Уизли, сестра Рона, а у них семейные узы превыше всего. Гермиона ещё никогда не чувствовала себя так одиноко. Хотелось выговориться, а некому, хотя был один человек, с которым она должна была бы обсудить случившееся, но видеть его снова не было ни малейшего желания. Вдруг что-то опять произойдёт в голове и нечто ужасное случится вновь. Нет, Гермиона Грейнджер должна как можно дальше держаться от субъекта по имени Драко Малфой, но в том-то и дело, что должна, а не хочет…

В обед Рон ворвался в кабинет Гарри как ураган. Появление в стиле стихийных бедствий, очевидно, было фирменной чертой дома Уизли. Гарри как раз закончил писать отчёт о допросе Пожирателя, пойманного недавно, когда Рон почтил его своим присутствием.

— ПриветГаррикакжизнь! — выпалил Рон без малейшей паузы и вопросительной интонации.

— Поставь пробелы, пожалуйста, — улыбнулся Гарри, глядя на взъерошенного друга.

— Какие пробелы, Гарри?! Ты же понял, что я жду, — Рон размахивал руками, как ветряная мельница.

— Чего ты ждёшь? — скрывать улыбку было сложно, друг явно был чем-то обеспокоен и выглядел комично. Рон хватал ртом воздух и, кажется, терял нить разговора, потому что через мгновение он нахмурился и спросил:

— Что?

— Мерлин, Рон! — рассмеялся Гарри. — Что с тобой произошло? Ты выиграл в лотерею?

— Да какая лотерея, Гарри! — Рон сел в кресло, потом вскочил. — Мы идём обедать? Я есть хочу!

— Идём, — кивнул Гарри, поднимаясь из-за стола. — Только ты, видимо, со скоростью света?

— Не смешно, — Рон потряс пальцем у лица Гарри. Тот кивнул с пониманием, а потом снова рассмеялся.

— В чём дело? — спросил Гарри. Друзья дошли до столовой без слов, потому что всю дорогу Рон пыхтел и не мог произнести ничего вразумительного.

— Хорошо, я расскажу тебе, но это должно остаться между нами, — наконец Рон немного успокоился. Гарри прищурил глаза, как бы говоря: «Я тебе что, сплетник?!». — Даже Гермиона… Особенно Гермиона ничего не должна знать.

— Если ты говоришь, что между нами, значит это ты и я, — строго сказал Гарри. — Я не думал о ком-то третьем, кто бы это ни был.

— Хорошо, слушай, — Рон придвинулся поближе, хотя нужды в этом не было. В столовой Аврората было многолюдно и все что-то обсуждали, поэтому риск быть подслушанными равнялся нолю.

— Так ты хочешь сказать, что Паркинсон тебя соблазняла? — заключил Гарри после сверхэмоционального рассказа Рона.

— Я говорю тебе, она спятила, — закивал Уизли, не забывая закидывать в рот ложку за ложкой.

— А ты что же? Поддался на провокацию как маленький? — Гарри ситуация позабавила, особенно когда он представил сцену в кабинете Рона.

— Тебя там не было, ты не видел, как она на меня напрыгнула! — Рона было не сломить. Он был уверен в том, что Пэнси практически растлила его.

— Я вот что тебе скажу, Рон, — в отличие от товарища Гарри совсем забыл про еду, его блюдо уже остыло. Пришлось подогревать. — Ясно же, что Пэнси от тебя нужна услуга. Без виз ей не видать своих гостей, а ты стоишь между ними. Очевидно, она не знает других способов получить желаемое.

— Ты хочешь сказать, что она соблазняла меня, чтобы потом манипулировать? — Рон сдвинул брови и выглядел оскорблённым, словно узнал, что кто-то поспорил на три галлеона, что влюбит его в себя.

— Не принимай близко к сердцу, играй сам, — посоветовал друг. — Но помни, что в любой игре важно контролировать события. У тебя скоро свадьба, и ты женишься не на ком-то постороннем, а не Гермионе. Я против того, чтобы ты, как говорится, пустился во все тяжкие перед свадьбой.

— Да я что?! — пожал плечами Рон. — У меня всё под контролем, будь уверен! Этой курице меня не сбить с пути!

— Вот и отлично, значит, я спокойно могу приступить к обеду, — хлопнул в ладоши Гарри. Все эти проблемы жутко отвлекали от собственных мыслей. Жизнь не стоит на месте, давно пора наметить себе какие-то новые цели. Работа в Аврорате приносила удовольствие, там он чувствовал себя как дома, но чего-то определённо не хватало. Гарри с детства не выносил несправедливости, а сейчас именно она и творилась на его работе. Всё заключалось в новом начальнике, главе Аврората, Тобиасе Хмелкирке. Он был отличный мужчина, знающий толк в работе, но всё равно сказывался недостаток опыта на поле боя. Гарри не покидала мысль, что он получил это место по ходатайству матери, Муфалды, а это явная несправедливость. Гарри знал, кто мог бы возглавить Аврорат, теперь нужно было придумать, как дать понять всем остальным аврорам, что руководство нужно поменять…

Драко разлепил глаза, когда за окном было уже темно. Стоило прийти в себя, и дурные мысли снова ворвались в голову. Хотелось застрелиться, пальнуть в себя авадой, съесть ядовитого соплохвоста. Он целовался с Грейнджер. Казалось, будто на губах ещё остался её вкус. Бред какой-то! Невыносимо было думать и осознавать, что это случилось на самом деле, а хуже всего, что из-за проекта ему придётся ходить в Министерство и, возможно, встречаться там с ней. Он не сможет смотреть на неё, говорить с ней. Казалось, что картина их поцелуя навсегда впечаталась в его мозг.

Очень кстати на подоконник села сова. Она принесла приглашение от Тео присоединиться к нему баре. Драко был согласен на всё, что угодно, лишь бы как-то отвлечься от этих мыслей.

Бар «Голос вейлы» открылся совсем недавно. Там подавали дорогую выпивку, поэтому собирался только высший свет, точнее те, кто привык к роскоши, и отдаст последнее, но не пойдёт в бар для среднего класса. В помещении была уютная атмосфера, разливался мелодичный голос Долли — вейлы, которая пела тут каждый вечер, привлекая гостей. Многие ходили в бар только из-за неё. За привычным столиком Малфоя уже ждал Тео, да не один, а в компании Грегори Гойла.

— Добрый вечер, дорогой друг, — поприветствовал Тео. Грег просто кивнул.

— Вы тут встретились? — уточнил Драко.

— Нет, пришли вместе, — Тео сиял улыбкой. — Мы дружим с Грегом после того дня в школе.

— Понятно, — Драко не хотел вникать в отношения новоиспечённых друзей, мечтая быстрее залить назойливые мысли чем-нибудь горючим. Подоспевший официант словно прочитал мысли и через мгновение поставил на стол бутылку лучшего огневиски.

— Так в чём дело, Драко? На тебе нет лица, — Тео включил психолога и разглядывал друга прищуренными глазами. — Согласись, Грег, ему есть, что нам поведать?

— Ага, — кивнул Гойл, откусывая кусок от жареной колбаски. Малфой закатил глаза. Неужели он променял один раздражитель на другой?!

— Ты пришёл, нам скучно, — продолжал гнуть свою линию Тео. — К тому же я вижу, что тебя что-то тревожит. Колись, я серьёзно.

— Хорошо, я, правда, кое о чём думаю, — сдался Драко. Он подумал, что если как-то поделиться проблемой, то поймёт, что не произошло ничего смертельного. Разумеется, не называя имён. — Предположим, один мой знакомый скоро женится, но у него нечто странное произошло с другой девушкой.

— Насколько странное? — тут же заинтересовался Тео, даже придвинулся ближе. Глаза его были распахнуты на пол лица, выказывая неподдельный интерес.

— Очень, — ответил Драко. — Я бы даже сказал, невообразимо странное.

— Откуда ты знаешь это? — спросил Тео, размышляя.

— Он мне рассказал, — ответил Драко.

— Этого не может быть, — замотал головой Нотт. — Вы не настолько близки.

— О ком ты подумал, Тео? — насторожился Драко. Нотт глубоко вздохнул, приготовившись долго о чём-то вещать.

— Знакомый, который скоро женится, есть у нас у всех, — начал объяснять Тео. — Точнее их два: ты и Уизли. Но поскольку ты говоришь о ком-то, а не перекладываешь свою ситуацию на третье лицо, чтобы мы не подумали, что речь о тебе, ведь так ты точно не стал бы делать, это не твой стиль, — Тео говорил практически без пауз, что превращало его речь в доклад на каком-то собрании. — Следовательно, ты говоришь о Уизли. Зная вашу любовь (Тео изобразил пальцами кавычки) друг к другу, я делаю вывод, что либо ты стал свидетелем чего-то неподобающего в его исполнении, либо ты всё-таки изменил своему стилю.

— Что ты хочешь сказать этой чрезвычайно длинной речью, Теодор? — Малфой уже жалел, что вообще открыл рот, поэтому слова выходили колкими.

— Грег, — Тео повернулся к Гойлу. Малфой нахмурился.

— Он хочет сказать, Драко, — видимо, Грег и Тео, действительно, спелись. — С кем замутил накануне свадьбы, признавайся?

— Вы оба сумасшедшие! — воскликнул Драко. — Я отказываюсь в этом участвовать!

— Судя по всему, ты уже в чём-то засветился, — Тео вмиг стал серьёзным. — Мне нет дела до Пэнси, ты знаешь. Но если речь всё-таки о Уизли… Гермиона должна это знать.

— Какого чёрта, Тео?! — всё, выдержка лопнула. Драко мог вынести всё, что угодно, но не упоминание её имени и не очередного намёка, что у них есть что-то общее с Тео. — Почему ты всё время говоришь так, словно вас что-то связывает?

— Ты чего? — Тео искренне удивился агрессии друга.

— Объясни мне, что у вас с Грейнджер за отношения? — Драко несло так, что не остановить. Его щёки пылали, и даже Грег перестал жевать.

— О-о Грейнджер, — вздохнул Тео. Это прозвучало как-то вызывающе, словно между ними, действительно, было нечто, что Драко не вообразил бы даже в самой бредовой своей фантазии. Он нахмурился так, что, казалось, треснет кожа, и даже не замечал, что Тео над ним откровенно издевается. — Тебе показалось, Драко, мы чужие друг другу люди.

В эту самую минуту Драко ненавидел всё вокруг, потому что ему казалось, что даже стены над ним смеются, ведь Тео смеялся, совершенно точно смеялся. Малфой не терпит таких вещей, никто не смеет глумиться над Малфоем, но в данной ситуации он будто сменил фамилию.

— Не ври мне, Тео, — Драко попытался собрать всё терпение в кулак. Взгляд Грега бегал с одного товарища на другого, пока те гипнотизировали друг друга. — Я не слепой. Вы были близки?

— Пф-аха-ха, — Тео рассмеялся на весь бар. Несмотря на музыку и голос Долли, люди с ближайших столиков обратили на них внимание. Малфой вспыхнул так, словно под ним разожгли костёр. Он вскочил со стула, испепеляя Тео взглядом. — Какая тебе с этого печаль, Драко? Или это то, что я думаю?

— Не знаю, что ты там себе вообразил, — Драко цедил слова сквозь зубы. — Но ты слишком много на себя берёшь! Вечер вдруг стал совершенно скучным. Прощайте!

Малфой резко развернулся и умчался прочь, чеканя каждый свой шаг, словно отбивает ритм. Он был крайне зол и взбешён наглостью Тео, а больше всего его раздражал тот факт, что своим импульсивным поведением он дал повод думать, будто тема Грейнджер его задевает. И пусть так оно и было, но знать об этом не должен был никто.

— Что на него нашло? — спросил Грег, возвращаясь к еде. — Я впервые вижу такие нервы.

— Впервые, говоришь, — Тео всё ещё смотрел в ту сторону, куда ушёл Малфой. — Это может значить только одно: он впервые так вляпался.

— Что будем делать? — уточнил Грег дальнейшие планы нового друга.

— Хм-м, — усмехнулся Тео. — Наблюдать, конечно, пока он не запачкается полностью.

— Что ты тут делаешь? — спросил ошарашенный Рон, едва вошёл в свой кабинет после обеда. Пэнси Паркинсон восседала на его кресле, словно царица на троне. Увидев её, Рон вмиг стал красным, уши его загорелись, в носу защипало. Он назвал бы это аллергической реакцией, эдакой Пэнсинепереносимостью, если бы не странное ощущение в глубине души, что он совсем не против её присутствия.

— Я пришла узнать о своём деле, — голос Пэнси был томным, прерывистым или это Рону так казалось. Наверняка надумывает лишнего.

— Разве ты не должна ждать официального уведомления? — Рон немного пришёл в себя от шока. Он закрыл дверь и прошёл к столу. — Из моего кресла встала.

— Как невежливо, мистер Уизли, — пропела Пэнси, встав прямо перед Роном, сократив дистанцию до минимума. — Ты не сказал, когда ждать ответа, вот я и пришла.

— Ты только вчера подала заявку, — Рон старался ничем не выдавать своего волнения, но, тем не менее, почему-то не торопился увеличить дистанцию. Расстояние между Пэнси и Роном было провокационным, но вся эта сцена с появлением в Министерстве была одной сплошной провокацией. — И, ради Мерлина, отойди от меня.

— А то что? — Пэнси совсем заигралась и забыла, кто перед ней, но Рон вдруг вспомнил. Он закатил глаза, вздохнул и сдвинул её в сторону.

— Твоё место напротив, займи его или шагай из моего кабинета, — Рон говорил спокойно, но его взгляд исподлобья добавлял серьёзности. Улыбка Пэнси сразу скисла, она прошла на предложенное место, шумно села и уставилась на Рона.

— Как Грейнджер живёт с тобой, ведь ты такой зануда, — проговорила она.

— Пусть тебя это не касается, Паркинсон, — Рон начал нервничать. Можно было легко понять все те сигналы, которые она посылала. — Как будут новости, я сообщу.

— Рон, — вдруг сказала Пэнси, чем вызвала огромное удивление и, естественно, внимание. — Для меня это очень важно. Обещай постараться?

— В общем порядке, — Рон не сдавался, вспомнив слова Гарри о том, что Пэнси готова на всё ради своей цели. — Для меня все заявки одинаковы по значимости.

— Но ведь мы не чужие друг другу люди, — Пэнси явно не контролировала свои слова, а просто говорила, вкладывая всю душу в тон. От услышанного брови Рона поползли вверх. — Ну, в смысле, у тебя тоже скоро свадьба, ты должен понять моё волнение.

— Мне кажется, ты перегибаешь палку, — Рон смотрел на Пэнси, но не понимал, что происходит. Они впервые говорили, как нормальные люди. Это было странно. — Я планировал приступить к работе над твоими визами с завтрашнего дня.

— Я могу как-то помочь, чтобы ускорить дело? — Пэнси была сама любезность, чем полностью сбивала Рона с толку. — У тебя же всё равно возникнут вопросы относительно моих гостей.

— Будут вопросы, я вызову, — Рон ставил точку в разговоре, но Пэнси не хотела с этим соглашаться. Она резко встала со стула, тяжело задышав. Рон уставился на неё. — Тебе плохо?

— Да, — надрывным голосом сказала Пэнси. — Ещё никогда со мной не разговаривали так сухо.

— Мерлин, — закатил глаза Рон, смотря на девушку, которая на его глазах начинала рыдать. Как и все парни, он не мог это терпеть. Может быть, Гарри ошибся насчёт Пэнси?.. — Не реви.

— Я не реву, мне что-то в глаз попало, — Пэнси шмыгнула носом. — Можешь посмотреть?

Рон не хотя встал с места и подошёл к девушке. Она закатила глаза, а Рон дотронулся до века. Кожа была тёплой. Рон чувствовал на своём лице дыхание Пэнси, которая стояла, закинув голову.

— Нет там ничего, — ответил он, убирая руку. Пэнси посмотрела в его глаза. Повисла пауза. Действовать надо было быстро, но отказа она бы не перенесла. Их взгляды встретились. Пэнси вдруг издала какой-то еле уловимый стон и перевела свой взгляд на его губы. Рон покраснел, подсознание кричало ему: «Беги!», но он никогда его не слушал. Пэнси смотрела на этот рот и впервые в жизни так желала поцелуя. Всего через секунду Рон коснулся своими губами её губ. Пэнси думала, что задохнётся от нахлынувших эмоций. Это был первый поцелуй, который она получала. Обычно она словно выпрашивала взаимности, но то был Малфой, он никого не целует сам (во всяком случае Пэнси так думала). Она была так удивлена, что практически не шевелила губами, целовал Рон. Это было так целомудренно и волшебно, что у неё подкосились ноги. Она чуть не упала, когда Рон поймал её за плечи, прервав поцелуй. Она медленно подняла взгляд на человека, который в эту самую минуту показал ей, что такое нежность.

— Паркинсон, — Рон еле смог заставить себя говорить. Девушка вытянула руку, призывая к молчанию. Не глядя на него, она пулей вылетела из кабинета. Рон смотрел ей вслед и думал только о том, что не чувствует стыда и вины, а значит, никакой ошибки он не совершил, поцелуй был осознанным.

— Пэнси? — краем уха услышала девушка и становилась. В приёмной Министерства она увидела своего жениха.

— Драко, — язык отказывался слушаться. — Что ты тут делаешь?

— Пришёл к министру по своему проекту, — ответил он. — Где ты была вчера? Почему не писала?

— Мы с Мили убили весь день на шопинг, — Пэнси еле вспомнила, чем занималась накануне. — Я так устала, что дома почти сразу уснула.

— Хорошо, — Драко смотрел на невесту с подозрением. — Ты в порядке?

— Да, — закивала Пэнси. — Но мне лучше прилечь.

— Увидимся вечером? — спросил Малфой.

— Я напишу, — ответила девушка. — Голова раскалывается.

— Хорошо, — нахмурился Малфой. — До встречи.

Пэнси натужно улыбнулась и ушла. Драко посмотрел ей вслед удивлённо, но не более того, его мысли тревожили более серьёзные вещи, нежели самочувствие будущей жены.

— Мне очень жаль, мистер Малфой, — через несколько минут, когда он пришёл в приёмную министра, сказала его секретарша. — Мистер Бруствер отбыл на конференцию на две недели. Всего дела переданы помощникам. По вашему вопросу вас с удовольствием выслушает мисс Грейнджер.

— Поверьте, без удовольствия, — тут же возразил Малфой. Девушка нахмурилась. — Забудьте. Когда мисс Грейнджер сможет меня принять?

— Секундочку, — девушка начала листать пергаменты. — Через десять минут она освободится. Вас записывать?

Малфой глубоко вздохнул. Сможет ли он снова попытаться донести свою идею, не возвращаясь к вчерашним событиям? Если он проявит выдержку и знаменитое малфоевское хладнокровие, то, возможно, сможет говорить так, словно ничего не было. Где-то в книжках он читал, что для успеха какого-то дела нужно поверить в свою победу, поэтому сейчас за десять минут он хотел заставить себя думать, что ничего не произошло.

Секретарша позвала его и сообщила, что Грейнджер освободилась. Малфой отправился в её кабинет.

Когда на стол Гермионы упала записка с именем следующего визитёра, у неё всё внутри перевернулось. Вот уж кого она не ожидала увидеть так скоро, так это Малфоя. Он не мог не знать, что пока министра нет, всех принимает она. Зачем записался на встречу?

Едва она задала этот вопрос, в дверь постучали.

— Войдите, — голос был нервным, как и состояние его обладательницы. Малфой вошёл. Сначала он не смотрел Гермионе в глаза, но долго избегать взгляда было невозможно. Когда их взгляды встретились, то на какое-то мгновение время остановилось. Сейчас то, что отражалось в их глазах, было очень схоже: оба были растеряны и слишком напуганы. Гермиона первой опустила голову, откашлялась. — Вы снова со своим проектом, мистер Малфой?

Драко был удивлён такой резкой смене настроения, но уж лучше так, чем возвращаться к событиям дня минувшего и зацикливаться на них. Они смогут не касаться этой темы, да, это легко. Так думал каждый из них, но вряд ли до конца верил в это.

— Да, я принёс подробный план застройки и смету, — Драко старался ничем не выдавать волнения, хотя внутри всё так и тряслось. Он не мог объяснить, что является причиной этого состояния — то, что они оба как по команде решили вести себя как ни в чём не бывало, или то, что при всяком взгляде на Грейнджер вспоминалось вчерашнее утро и тот злосчастный поцелуй, который напрочь выбил почву из-под ног.

— Мистер Малфой, я же вчера озвучила вам решение Министерства, — голос Гермионы был приглушённым, словно ей было тяжело говорить.

— Я считаю, мисс Грейнджер, что имею право предпринять ещё одну попытку и объяснить Министерству целесообразность моего проекта, — на одном дыхании выпалил Драко. Он подошёл к столу Гермионы, наколдовал папки и свиток с чертежом. Без слов и лишних церемоний он расстелил его на столе, закрепив по углам подручными вещами, коими оказались кружка Гермионы, стакан с перьями, печать и какая-то книга. Гермиона наблюдала за происходящим молча, ей хотелось поскорее закончить это всё, но вступать в открытую конфронтацию она не решалась, потому что эмоции были на пределе, малейшей искры хватило бы, чтобы пламя разгорелось.

— Хорошо, — вздохнула Гермиона, взглянув на чертёж сверху. — В двух словах, как вы собираетесь осуществлять строительство?

— Я провёл исследование рынка стройматериалов и рабочей силы, — говорил Малфой. — По моим подсчётам, в этом строительстве мы сможем обеспечить работой 70 строителей, будь то эльфы или волшебники.

— Эльфам тоже придётся платить, — напомнила Гермиона.

— Я в курсе, что Министерство против рабского труда, — ответил Драко. Под «Министерством», естественно, подразумевая лично Гермиону. — Сумма, рассчитанная на строительство, подразумевает оплату труда строителей.

— Хорошо, дальше, — поторопила Гермиона. Драко бросил на неё быстрый взгляд. Жутко раздражало такое отношение, словно он на экзамене, но другого выхода не было. Ждать министра две недели он не хотел, потому что наметил себе чёткий план, по которому дело должно было сдвинуться с мёртвой точки ещё до свадьбы, до которой остался всего месяц.

— Здание подразумевает четыре этажа, — продолжил Драко. — На первом будет холл и помещения прислуги (Драко показал на чертеже первый этаж). Со второго начнутся жилые помещения. Поскольку смысл проекта в том, чтобы номера отличались комфортом и обстановкой от комнат «Дырявого котла», но находились в том же ценовом диапазоне, я решил сделать акцент на практичности и надёжности.

— А что будет здесь? — спросила Гермиона, увидев башню в правом углу. Драко обошёл стол и встал рядом.

— Это совятник, — ответил он, повернувшись к Гермионе и зацепившись взглядом. Они стояли рядом, очень близко и снова смотрели друг на друга. Они соприкасались бёдрами, и кожа раскалялась. — Отойди от меня, Грейнджер.

— Ты сам подошёл, — сказала Гермиона. Драко сглотнул.

— Вчерашнего не повторится, — тихо проговорил Малфой и заметил, как щёки Гермионы вспыхнули. Дыхание замедлялось, точка соприкосновения тел горела.

— Вчера ничего не было, — ответила Гермиона, её взгляд скользнул на губы Драко, которые приоткрылись в небольшом удивлении от услышанного. Оказывается, не он один внушал себе ложные мысли.

Малфой смотрел на Гермиону, а она на его губы, к которым её так тянуло, что она уже начала кусать свои. Естественно, это не укрылось от Драко, который, едва увидел её сегодня, думал о том, как он хотел бы вернуться во вчерашнее утро.

Гермиона тяжело вздохнула, качая головой, как будто что-то внутри заставляло её переступить черту. Малфой смотрел на Гермиону, на лице которой отражалась вся её внутренняя борьба, и хотел лишь одного: за что бы она там ни боролась, пусть проиграет.

— Я пожалею об этом, — прошептала Гермиона и через секунду, обвив шею Малфоя своими руками, поцеловала его. Ответной реакции не пришлось долго ждать. Драко дал волю рукам, которые хаотично начали трогать тело Гермионы. Он подхватил её и усадил на стол, не отрываясь от её губ. Это был совсем другой поцелуй, абсолютно не такой робкий и нежный, как вчера. Эмоции захлёстывали, чувства выплёскивались через край, контролировать это безумие было невозможно. Хотя никто этого и не делал. Драко оторвался от губ Гермионы и переключился на её шею. Гермиона обхватила Малфоя ногами, сократив расстояние до нуля, ощущая, как происходящее становится всё серьёзнее. Ей было всё равно, она хотела именно того, что получала. Открыв глаза, она увидела себя в отражении оконного стекла. Сначала взгляд не желал фокусироваться, но потом стал чётче, как и осознание происходящего. Как будто кто-то держал толпу людей перед открытием магазина с сумасшедшими скидками и вдруг выпустил её, распахнув двери. Здравые мысли ворвались в голову все и сразу. В отражении Гермиона видела, что целует её совсем не её жених, а Малфой. Это было обезоруживающе. Гермиона тут же перестала отвечать на поцелуи и прикосновения. А через мгновение она оттолкнула Драко.

Он смотрел на неё, постепенно приходя в себя. Как только здравые мысли вернулись в его голову, он понял, почему она его оттолкнула. Они оба только что чуть не совершили преступление. Ему нечего было сказать, поэтому он молчал, восстанавливая дыхание.

Гермиона сидела на столе и смотрела в пол. Она чувствовала себя паршиво. Если вчерашний поцелуй можно было назвать ошибкой, списать на помутнение рассудка, то сейчас она осознавала, что делала, более того она сама поцеловала Малфоя и позволила этому случиться. Если бы не это чёртово стекло и отражение, она точно не смогла бы остановиться.

— Тебе лучше уйти, — в голосе Гермионы послышались стальные нотки. Малфой понял, Грейнджер собрала волю в кулак.

— Насчёт проекта, — начал было Драко.

— Я изучу чертёж и смету, — тем же твёрдым голосом проговорила Гермиона. — Будут вопросы, вызову.

— Грейнджер, мы… — Малфой предпринял последнюю попытку как-то сгладить обстановку.

— Малфой, пошёл вон! — воскликнула Гермиона, глядя Драко прямо в глаза. В любой другой ситуации он бы восстал против такой дерзости, но сейчас он хорошо понимал свою напарницу по преступлению и не стал возражать. Разведя руками, Драко обошёл стол Гермионы и направился на выход. Закрывая дверь за своей спиной, он усмехнулся. Только что он добился рассмотрения своего проекта, можно сказать, через «постель».

Едва Драко завернул в другой коридор, как столкнулся с Гарри.

— Малфой! — тот остановил его вытянутой рукой.

— Аврорат перенесли в Министерство, Поттер? — чтобы что-то сказать, проговорил Драко. Его мысли не желали собираться в единое целое, ему приходилось прилагать усилия, чтобы хоть немного сосредоточиться на реальности.

— Я могу появляться здесь, когда мне вздумается, а вот ты, — Гарри оглядывал Малфоя скептическим взглядом. Когда он только с ним столкнулся, ему показалось, что тот был чем-то обрадован.

— Я тоже,— заявил Драко. — Реабилитирован, помнишь?

— Конечно, ведь ты повторяешь это при каждой встрече, — вздохнул Гарри.

— Ну, видимо, правильно делаю, ведь ты снова удивлён моему присутствию в общедоступном месте, — парировал Малфой. — А сейчас, если золотой мальчик не против, я хотел бы удалиться.

— Абсолютно не против, — Гарри был в хорошем расположении духа, и перепалка его забавляла, хотя сам факт этой реабилитации для Малфоя совсем не нравился. Если бы решение принимал он, то не снял бы ограничение ещё как минимум несколько лет. — Более того, настоятельно рекомендую тебе сделать это.

— С превеликим удовольствием, — ответил Драко, обходя Гарри. — Поттер.

— Малфой, — для проформы попрощался Гарри и отправился в кабинет Гермионы, ведь именно она ему сейчас была нужна. Секретарша сказала, что его подруга свободна. Гарри через пару мгновений постучал в дверь её кабинета.

Гермиона была крайне не настроена на встречи с кем-то, но Гарри не знал этого, поэтому и вошёл.

— Добрый день, Гермиона, — Гарри по-свойски сразу прошёл и уселся на небольшой диванчик у стены. — Как дела?

— Нормально, — ответила девушка, потирая виски от внезапно нахлынувшей головной боли. — Какими судьбами?

— Мне очень нужна консультация профессионала, — Гарри сразу перешёл к цели визита. — Я знаю, что ты точно располагаешь нужной информацией, поэтому я здесь.

— Что случилось, Гарри? — Гермиона забыла о своих проблемах и думала лишь о том, что произошло с другом. Она быстро подошла и села на другой конец дивана.

— Да всё в порядке, — поспешил успокоить друг. — У меня по работе вопросы. По моей работе.

— Слушаю, — Гермиона внимательно посмотрела на Гарри.

— Скажи мне, кто назначает руководителя Аврората, есть ли предписания по этому поводу и как часто это происходит? — Гарри скопом задал свои вопросы.

— Ну, насколько я знаю, — Гермиона на секунду задумалась. — Есть Кодекс аврора, ты и сам знаешь о нём, относительно него в министерских документах сказано, что глава выбирается пожизненно, но может сложить полномочия по собственному желанию.

— Меня интересует вариант не собственного желания, — уточнил Гарри.

— Так, смена главы Аврората, — Гермиона капалась в мыслях, вспоминая, что читала об этом. — Если глава будет скомпрометирован или будет доказан его неспособность занимать эту должность, то министр может поменять главу по заявлению с объяснением и доказательствами. Ты не уверен в своём начальстве?

— Скажи мне вот что, — гнул свою линию Гарри. — Кто назначил нынешнего главу?

— Министр по предложению главы департамента борьбы с правонарушениями, — ответила Гермиона.

— Кто возглавляет департамент? — Гарри сел ровнее.

— Джордж Аддерли, — тут же ответила Гермиона. Гарри снова ссутулился. Этого человека он почти не знал. Слышал только, что чиновник проходил обучение за границей и хорошо себя зарекомендовал.

— Он человек новый, — продолжала Гермиона. — И пока ничего не делает без согласования со своим наставником.

— Кто его наставник? — Гарри снова встряхнулся.

— Муфалда Хмелкирк, конечно, — ответила Гермиона.

— Она покинула пост? — изумился Гарри, ведь в последнюю встречу эта волшебница выглядела бодро.

— Да, она с прошлого года уже тренировала себе замену, — рассказала Гермиона. — Аддерли её лучший ученик. Но к чему все эти вопросы? Ты считаешь, что глава Аврората не достоин своего места?

— Да, я так считаю, — ответил Гарри. — Он не понимает сути работы, потому что ни сражался ни разу. Половину моих прошений о рейдах он считает чрезмерной активностью.

— У тебя есть кто-то другой на примете? — Гермиона была удивлена проснувшемуся мятежному духу друга. Приятно удивлена.

— Да, есть, — ответил Гарри с улыбкой. — Он сидит напротив тебя.

Гермиона широко распахнула глаза и улыбнулась.

— Уверен, что справишься? — спросила она.

— Конечно, — кивнул Гарри. — Поможешь подготовить аргументированное письмо для министра?

— Естественно, — девушка улыбалась. Она всегда считала, что в послевоенном мире лучшей кандидатуры для поста главы Аврората нет. Гарри — символ победы и мотивация для многих, он вдохновляет и способен научить. Хмелкирка она не знала, но сложить два и два было не сложно. Мама пропихнула сыночка и ушла на покой. Гермиона не удивилась бы, если бы выяснилось, что это было основное условие Муфалды, чтобы освободить своё место.

— Не стану больше отрывать тебя от работы, — Гарри поднялся с дивана и пошёл к двери. Затем, как будто что-то вспомнив, остановился. Гермиона уже успела вернуться к столу. — Кстати, пока шёл к тебе, в коридоре наткнулся на Малфоя. Он выглядел таким радостным, что я аж удивился. Не иначе обхаживает кого-то в Министерстве.

— Ничего об этом не знаю, — глухо ответила Гермиона.

— Совсем как его отец, — продолжал Гарри. — Вечно крутился в этих стенах.

— Семейная черта, — поддакнула Гермиона, ругая себя мысленно.

— Ладно, пойду, — сказал Гарри. — Ты увидишься сегодня с Роном?

— С Роном? Вряд ли, — Гермиона тяжело вздохнула и начала перебирать бумаги на столе. Чертёж проекта Малфоя свернулся в свиток. — У меня много работы, я не знаю, во сколько освобожусь.

— Просто Джинни просила напомнить, — сказал Гарри. — Завтра в 10.00 у вас мастер-класс у «Луин и Баррингтон».

Гермиона нахмурилась, вспоминая, где она слышала эти фамилии. Гарри разгадал это задумчивое выражение лица.

— Кондитерская, торт на свадьбу, — Гарри перечислял слова, способные вернуть Грейнджер память. Как же она могла забыть! Джинни записывала их с Роном на урок, в конце которого они должны выбрать свадебный торт. «Луин и Баррингтон» — прославленные кондитеры, которые приедут в Лондон на один день.

— Да, точно, — вздохнула Гермиона. — Завтра в 10.00 мы с Роном будем на этом чудесном мероприятии.

— Хорошо, я передам Джинни, — кивнул Гарри. — Рону она ещё утром напомнила. По её настоянию, мы тоже там будем, так что до встречи.

Гермиона улыбнулась и махнула рукой. Гарри ушёл. А она опустилась в своё кресло и закрыла лицо руками. В её жизни стало слишком много событий, которые она не контролировала. Это пугало. Но больше всего из колеи выбивало то, что ей хотелось с головой утонуть в этой неуправляемости, но не одной, а вместе с ним — Драко Малфоем.

Q.V. Когда вы начнёте писать хоть какие-то комментарии, народ? Вам вообще интересно?! ^__~

Весь оставшийся день Драко и Гермиона думали об одном и том же, хоть и находились в разных местах. Эти воспоминания были очень волнующими, терзающими душу. Они разъедали изнутри, но не оставляли ран, так как обоих не покидало чувство, что они хотели этого больше всего на свете. Гермиона думала о Роне, всё-таки её поведение шло в разрез с её сущностью. Гермиона никогда не была лгуньей, не привыкла вести двойную игру, не умела этого делать. С Роном нельзя было поступать так бесчестно, ни с кем нельзя. Неужели она больше не хочет за него замуж? Неужели любовь прошла? А была ли она — любовь? Точнее, что было между нею и Роном и как назвать то, что она чувствовала, целуя Малфоя? Мерлин, как же тяжело было понять и разобраться! Гермиона не могла сообразить, что делать теперь со свадьбой: отменять её или сделать вид, что ничего страшного не произошло, а случившееся воспринять как испытание чувств и выбрать Рона. Ведь неважно, чего хочет её сердце, здравый смысл сможет взять верх над любыми желаниями. Гермиона решила, что ни за что больше не поддастся слабости и не уступит предательским эмоциям, которые у неё вызывал Драко Малфой. Мысли о нём не доведут до добра, а уж допускать, что из этого может что-то выйти — полнейшая глупость.

Малфой ломал себе голову весь вечер мыслями о случившемся днём. Мерлин великий, он мог поклясться, что раньше никогда не испытывал ничего подобного! Ещё не одна девушка не вызывала такой бури эмоций. Можно сказать, что раньше, он целовался с кем-то по инерции и только сегодня жаждал этого сам. Ему это было крайне нужно, до одури необходимо. Драко точно знал, что если бы Грейнджер его не остановила, то он бы не сам не смог. Там, в её кабинете, ему напрочь снесло крышу, едва она коснулась его губ. Себе он мог признаться, что хотел этого, что мысленно просил Гермиону не сдерживать эмоций. Драко поражался тому, какая страсть таится в этой скованной и зажатой заучке из прошлого. Поцелуи поразительно отличались друг от друга, как будто он целовал двух разных женщин, но это была одна личность, что распаляло фантазию ещё больше, хотелось знать, на что ещё она способна, где у Гермионы Грейнджер находится точка невозврата. Драко понимал, что эти непонятные отношения до добра не доведут, но отношение к своей свадьбе у него было чуть больше, чем равнодушное. Наверняка Грейнджер мучается угрызениями совести, она-то собралась замуж за человека, которого любит. Любит ли? Теперь Малфой уже не был уверен, что в золотом дуэте всё искренне и надолго. Хотел ли Малфой занять место Уизли или разрушить совместное будущее этой парочки, он не знал, но если Грейнджер снова окажется в опасной близости от него, он хотел бы знать, как далеко она способна зайти.

Рон немного был рад тому, что Гермиона решила сегодня ночевать у себя дома. Ему необходимо было подумать и понять, что происходит в его жизни. Гермиону он любит, любил всю сознательную жизнь. Порой ему даже казалось, что в глубине души он знал, что она его судьба, когда она впервые вошла в их с Гарри купе во время первой поездки в Хогвартс. Но разве люди совершают то, что сделал он, если любят? Что-то подсказывало Рону, что нет, что так поступают только неверные, нелюбящие люди. Пэнси никогда не нравилась ему, более того, раздражала, он никогда не думал о ней, как о девушке, а тут такая череда событий. Она пробудила в нём желание завоёвывать, проявлять инициативу, он уже давно не видел необходимости в том, чтобы бороться за Гермиону. Ему нравилась такая стабильность до этого самого дня. Он отдавал себе отчёт в том, что поцеловал Пэнси сам, без принуждения. Ему показалось, что её глаза просят об этом, но когда она ответила на поцелуй, стало ясно, что Рон верно растолковал её посыл. Как дальше быть с этой ситуацией, он не представлял. Пэнси наверняка продолжит приходить, пока не получит визы, а он не может запретить ей посещения, потому что они разрешены по закону. Рон никогда не отличался выдержкой и самоконтролем, сегодняшний случай только подтвердил это. До свадьбы с Гермионой остался всего месяц, а он вдруг начал сомневаться в её целесообразности. Это плохие мысли, которые не стоило допускать в голову, но ещё хуже было бы ошибиться и сломать жизнь человеку, который дорог. Рон понимал, что должен остановить зарождающуюся интрижку с Пэнси, пока не стало совсем поздно. Он не будет больше обманывать Гермиону за её спиной. И неважно, что сердце его хотело эмоций, здравый смысл твердил ему о том, что нужно помнить о морали.

Пэнси, как и сказала Драко, сразу отправилась домой, чтобы прилечь. Плюхнувшись на свою кровать, она уставилась в потолок. Туфли упали на пол, она поджала ноги и свернулась калачиком. Что же она творит?! Обвинять во всём только Рона было бы глупо, потому что именно она была инициатором произошедшего. Она пришла в его кабинет, хоть он и не звал её. Она устроила сцену, чтобы он оказался рядом. Она мысленно молила Рона, чтобы он поцеловал её. Кругом она. Только она и её желания. Да, накануне свадьбы с человеком своей мечты, это, определённо, не лучшее поведение, но как быть, если ей казалось, что она действует в согласии со своим сердцем. При мыслях о Малфое ей абсолютно не было стыдно. Только сейчас она поняла, о чём говорила Мили: «Живи своей жизнью, Пэнси, иди на поводу эмоций и чувств, потому что в браке ты не увидишь ничего хорошего. Мы обе знаем, что Драко тебя не любит, а на одном уважении можно протянуть, если тебе сорок, но никак не 23». Рон зарядил её новыми эмоциями, которые доселе она не испытывала, даже после первой близости с Драко. Тогда он был немного пьян, а она сделала вид, что тоже, лишь бы он позабыл о сдержанности и позволил ей взять инициативу в свои руки. Вспоминать это сейчас было так унизительно, гораздо приятнее было думать о губах Рона. Мерлин, она даже не могла назвать его фамилию, потому что это слабо вязалось со здравым смыслом. Мысленно она называла его Рон, только имя и больше никаких намёков на происхождение и прошлое. Пэнси закрыла глаза и погрузилась в воспоминания. Нежные губы Рона, его тёплые руки. Она дотронулась пальцами до своих губ, начала водить по ним, представляя, что их касаются самые тёплые губы в мире. Другая рука невольно потянулась к ноге, задирая юбку, затем ладонь скользнула к внутренней стороне бедра и поползла выше. Пэнси представляла голубые глаза Рона, его покрасневшие щёки, словно он совсем неопытный мальчишка, но целовался он хорошо, во всяком случае, ей очень понравилось. Пальцы коснулись трусиков, которые уже были влажными. Пэнси застонала.

Когда через мгновение её глаза распахнулись, в голове была только одна мысль: в следующий раз это будут его руки…

На другой день в начале десятого Рон, которого всю ночь мучали провокационные сны, зашёл за Гермионой, чтобы отправиться на мастер-класс по изготовлению тортов.

Они прибыли раньше всех, хотя большого количества людей на этом мастер-классе «для избранных» и не ожидалось. Луиза Луин и Барри Баррингтон были известными кондитерами, специализирующимися именно на красоте выпечки. По их мнению, булки и пирожные никогда не принесут вреда фигуре, если будут сделаны красиво. Возможно, в послевоенное время людям нужна была какая-то отдушина, красота и эстетика, поэтому обычные кондитеры в одночасье стали знаменитыми. Весь прошедший год они гастролировали по миру, обучая других искусству выпечки. В Лондон они приехали на два дня, поэтому мастер-класс был чрезвычайной редкостью. По программе, Луиза и Барри давали урок лучшим кондитерам Англии, а в итоге из результатов их труда будущие молодожёны должны были выбрать торт для своей свадьбы.

В зале была символическая кухня по центру и рабочие места вокруг неё, с одной стороны располагались стулья, где должны будут сидеть зрители мероприятия. Гермиона и Рон заняли два стула на первом ряду, чуть поодаль сидели ещё несколько человек. Джинни и Гарри о чём-то спорили в коридоре. В последнее время они часто ругались.

Входная дверь скрипнула и закрылась. По полу застучали каблуки. Рон обернулся на звук и тут же повернулся обратно. Гермиона думала о чём-то своём, но почему-то в этот момент по её коже побежали мурашки. Лёгкая дрожь прошлась по телу. Она вздрогнула.

— Я должен был догадаться, когда увидел Поттера в коридоре, — услышала Гермиона недовольный голос.

— Что ты здесь делаешь, Малфой? — спросил Рон, бросая короткий взгляд на Пэнси, та отвела глаза.

— И я рад тебя видеть, Уизли, — Драко закатил глаза. — Грейнджер.

Гермиона не стала оборачиваться, а просто подняла руку в знак приветствия.

— Уф, как невоспитанно, — пропела Пэнси.

— На себя посмотри, — тут же вступился Рон. — Это мастер-класс по выпечке, а не показ мод.

— Не стоит осуждать только потому, что у кого-то в отличие от тебя есть вкус, — тут же выпалила Пэнси. — На свою невесту посмотри, она как будто на собеседование пришла.

Гермиона с удивлением обернулась на будущую чету Малфоев. Драко отвёл глаза, как будто эта дама не с ним.

— Паркинсон, на твоём месте я был бы более осмотрителен, — Рон еле сдерживал ругательства, которые крутились на языке. Отчего-то хотелось задеть эту самоуверенную гордячку, несмотря на присутствие её жениха и его невесты.

— На моём месте ты смотрелся бы нелепо, — заявила Пэнси. Они вцепились друг в друга взглядами и посылали тонны отрицательных флюидов. Драко сначала смотрел на ругающихся с лёгким недоумением, потому что уж больно рьяно они соперничали, но быстро устал и перевёл взгляд на объект, куда более интересный. Грейнджер сидела, потирая лоб рукой, которой она параллельно прикрывалась от Малфоя. Смотреть на него у неё не было ни малейшего желания, да и как смотреть ему в глаза она не представляла, особенно в этой компании. Тут его невеста. И пусть они слишком странно спорят с Роном, всё равно Гермионе было неловко.

— Что по моему вопросу, Грейнджер? — Малфой нагло уселся на место, где до этого сидел Рон, потому что тот уже спорил с Пэнси стоя.

— Ты издеваешься? — Гермиона недоумённо посмотрела на Малфоя. Заставила себя посмотреть. — Это мастер-класс по кондитерскому делу, а не мой кабинет.

— Да, в твоём кабинете всё было иначе, — вырвалось у Драко. Отчего-то и оттенок сарказма прилепился к фразе сам. Гермиона чуть не задохнулась от подобного намёка.

— Малфой, закрой рот, ради Мерлина! — прошипела Гермиона, бросая взгляд на Рона, но тот был занят жарким спором с Пэнси.

— У тебя это лучше получается, — Драко поддался внутреннему настрою и уже говорил, не думая.

— О чём ты? — Гермионе казалось, что она попала в другое измерение. За последние два дня её мир перевернулся с ног на голову.

— Закрывать мне рот, — как ни в чём не бывало ответил Драко. — Надо бы повторить, не считаешь?

— Чёрт возьми! — Гермиона закрыла лицо руками, щёки её горели. — Рональд Уизли, неужели ты не видишь, что пока стоишь там, место твоё занял Малфой!

Рон тут же обернулся и вспыхнул с новой силой.

— Малфой, вставай, — он жестом приказал ему подняться. Кривовато улыбнувшись, Драко встал со стула.

— Прошу, Рональд Уизли, — Малфой рукой указал на Грейнджер. — Займите своё место рядом с вашей невестой.

— Позёр! — буркнул Рон, когда Драко отошёл. Зал заполнился людьми, зашли и Гарри с Джинни, заняв места по разные стороны от сцены.

Луиза и Барри начали вещать о премудростях своего ремесла, другие кондитеры внимательно слушали и выполняли указания.

— Что мы тут делаем? — спросил Рон у Гермионы. — Выбрать торт мы могли бы в любой другой день.

— Полностью с тобой согласна, — прошептала Гермиона. — Все вопросы к Джинни.

— Не понимаю я такой страсти, — возразил Рон.

— А я понимаю, — ответила Гермиона, глядя на жениха. — Она просто очень хочет замуж.

— Ну Гарри мог бы и проявить инициативу, — заметил Рон, тон его вышел слегка ворчливым.

— Возможно, у него сейчас совсем другие интересы, — заступилась за друга девушка.

— Какие, например? — возмутился Рон, повышая голос. — Что может быть интереснее женитьбы на моей сестре?

— Да всё! — вырвалось у Гермионы. Она прикусила язык, но было уже поздно. Рон буравил её взглядом, а ей было стыдно. — Я не так выразилась, извини.

— Я от тебя такого не ожидал, — во взгляде Рона промелькнуло нечто похожее на презрение. Гермиона была обескуражена, потому что никогда ещё не чувствовала подобного от него. Это было так унизительно, учитывая то, что она извинилась. Она молча встала и вышла из зала. Присутствующие обернулись на неё с недоумением, но некоторые и позавидовали, потому что тоже не испытывали ни малейшего желания находиться на этом мастер-классе.

На счастье Гермионы мероприятие проводился на втором этаже развлекательного комплекса, где было небольшое кафе. Там она надеялась переждать какое-то время и вернуться в зал, когда нужно будет выбирать торт. Хотя торт на свадьбу в таком настроении — это нонсенс. Гермиона слышала где-то, что многие пары ссорятся перед бракосочетанием так, что подумывают вовсе отменить мероприятие. Сегодня Гермиона была на грани, потому что поведение Рона её разозлило. Спустя мгновение она закрыла лицо руками. Мерлин, её сомнения по поводу брака с Роном начались не сегодня.

Гермиона прошла в кафе, заняла столик в самом дальнем углу, заказала чай. Последние дни внесли в её жизнь настоящую сумятицу. Она больше не была уверена за своё завтра.

— Разрешите нарушить ваш покой, мисс? — услышала Гермиона знакомый голос, который вывел из дурных мыслей. Она посмотрела на подошедшего человека, улыбнулась и кивнула. Он присел. — На тебе лица нет. Всё в порядке?

— Ничего не в порядке, — Гермиона решила не притворяться, потому что с недавних пор доверяла этому человеку. — Я больше не контролирую свою жизнь.

— Хоть какое-то разнообразие, согласись? — подбадривал он. — Или ты не рада?

— Этому нельзя радоваться, — ответила она. — Я понимаю тебя, ты живёшь в таком мире всю жизнь. Делаешь, что хочешь, поступаешь не по правилам.

— Правила скучны, — тут же возразил он.

— Но они есть, — голос Гермионы был грустным, она крутила чайную ложку в руках, так и не притронувшись к чаю.

— Мы разве делаем что-то плохое? — спросил собеседник.

— Тебя послушать, так всё хорошо, — усмехнулась Гермиона. — Но ты ведь тоже обманываешь дорогого тебе человека.

— Это не твоё дело, Грейнджер, — злобы в голосе не было.

— Упаси Мерлин, — она развела руками. Оба рассмеялись.

— Какого чёрта здесь происходит? — этот голос точно был злым. Сидящие за столом были застигнуты врасплох. Они посмотрели на подошедшего человека.

— Ты не так… — сказали они хором, потом опомнились. — Да ладно…

— Драко, как дела? — первым заговорил Тео. Он не был удивлён злости в голосе друга, потому что помнил, что конфликт на тему его отношений с Грейнджер уже имел место быть.

— Я спрашивал не у тебя, — слова были чётко отчеканены. Малфой кипел, хотя сам до конца не понимал почему. — Грейнджер?

— Серьёзно?! — Гермиона посмотрела на Драко. От абсурда ситуации ей хотелось разрыдаться. — Ты, правда, считаешь, что я должна что-то тебе объяснять?

— Что между вами? — Драко гнул свою линию.

— Любовь, Малфой! Большая и крепкая! — воскликнул Тео. Гермиона не ожидала такого ответа, но удивляться происходящему ещё больше она уже не могла. Не найдя лучшей линии поведения, Гермиона решила поддержать заданную Ноттом.

— Да, как раз обсуждали с Тео, как сказать Рону, что решили быть вместе, — слова лились абсолютно без запинки. Нотт еле сдерживал смех, а Малфой сатанел, потому что над ним снова насмехались. И если простить другу дурной нрав он мог, то Грейнджер никогда.

— Ой как весело! — от Драко исходили волны гнева, которые он пытался сдержать из последних сил. — Вставай, ты пойдёшь со мной.

— Я только пришёл, Малфой, — закатил глаза Тео, ещё не хватало, чтобы по одному его слову он вскакивал и бежал за ним.

— Я и не тебе это сказал! — прошипел Драко. Гермиона думала, что с удивлениями на сегодня покончено, но она ошиблась. — Грейнджер, поднимайся!

— Что ещё мне сделать, Малфой?! Ты в своём уме?! — Гермиона негодовала. Тео с интересом наблюдал за своими товарищами.

— Я больше не буду повторять, Грейнджер, — голос Драко стал немного спокойнее, но ситуация от этого не изменилась.

— Ты хочешь, чтобы мы вернулись на этот чёртов мастер-класс? — возмутилась Гермиона, вскочив со стула. — Я не выдержу там больше ни минуты!

— Да какой мастер-класс! — вздохнул Драко. Схватив за руку девушку, он потащил её на улицу, на ходу бросив: — Тео, её заказ…

— Оплачу, мой дорогой, — ответил Тео, с интересом смотря в спину удаляющимся Драко и Гермионе. Очевидно, как день, что между ними что-то происходит. Если он не ошибся, то, возможно, их всех ждёт нечто новое. Возможно, ему самому больше не придётся притворяться.

— Что ты себе позволяешь, Малфой?! Там было море народу! — негодовала Гермиона, когда Драко вывел её на улицу.

— Им всем наплевать на нас, Грейнджер! — Малфой ходил из стороны в сторону, тяжело дыша. — Ты меня взбесила тем, что пошла на поводу у провокаций Тео.

— Ты себя слышишь? — Гермиона остановила Драко вытянутыми руками. Он попытался скинуть её руки, но она схватила крепче. — На меня посмотри.

— Что происходит между вами? — снова спросил Драко. Гермиона вздохнула и руки убрала.

— Я отказываюсь обсуждать с тобой свои личные дела, — Гермиона была зла на весь свет и судьбу за то, что она вдруг решила смешать все карты. — Я ухожу.

— Никуда ты не пойдёшь, — тихо проговорил Драко и схватил Гермиону за руку.

Через секунду Гермиона оказалась в какой-то незнакомой ей комнате. Малфой ходил и зашторивал окна. Свет был приглушённым. Гермиона не знала, куда он её затащил. Вокруг было лишь несколько предметов мебели, закрытых белой тканью. По очертаниям они напоминали диван, пару кресел, небольшой комод.

— Где мы? — Гермиона старалась не паниковать, понимая, что психика Малфоя расшатана.

— У меня дома, — ответил он, зашторив последнее окно. — В этом крыле мэнора никто не живёт уже много лет.

— Огромный дом для такой маленькой семьи… — заметила Гермиона вслух. — Зачем ты притащил меня сюда?

— Это вышло случайно, — ответил Малфой. Родные стены успокаивали. На своей территории он был более уверен в себе. Здесь никто не посмел бы его обманывать и насмехаться над ним. — Так что между вами?

— Неужели ты серьёзно, Малфой?! — Гермиона уставилась на Драко, всплеснув руками, выражая бессилие.

— Да, — ответил Драко. Встав перед Гермионой, сложив руки на груди. — Я жду.

— Я просто не верю, что это всё происходит со мной! — воскликнула девушка. — Я прямо сейчас ухожу отсюда.

— Не выйдет, — ответил Малфой, когда Гермиона рванула к двери. — На комнате заклятие. Я сниму его, как только ты ответишь правду.

— Почему это тебя так волнует? — спросила Гермиона, меняя тактику поведения. — Ты не первый раз спрашиваешь о наших отношениях.

— Я хочу знать, — ответил Драко.

— А есть более весомый аргумент, чем твоё «хочу»? — Гермиона задала вопрос, возвращаясь к собеседнику. Они стояли друг против друга. Их разделял метр.

— Нет, — ответил Малфой, изучая лицо девушки. Гермиона слегка покраснела от такого прямого взгляда. Антураж комнаты невольно создавал атмосферу какого-то тайного свидания, хотя прикрытая мебель совсем не вязалась с романтикой.

— Неужели ты не понял, что это всё шутка? — устало ответила Гермиона. — Тео увидел, что ты остро реагируешь на факт каких-то отношений между нами, хотя я решительно не понимаю почему, и пошутил.

— Я не лучший объект для шуток, — прошипел Драко.

— Мы это уже поняли, — сказала Гермиона и, заметив, как Драко скривился на это «мы», поспешила исправиться. — Он и я поняли. Ради Мерлина, Малфой, прекрати!

— У меня аллергия на ложь, Грейнджер, — заявил Драко, не поверив её словам.

— А у меня на ничем не обоснованные похищения, — парировала Гермиона. — К тому же ты не имеешь морального права требовать с меня каких-либо объяснений касательно того, с кем я общаюсь и так далее.

— Уверен, Уизли до этого нет дела, — сказал Драко.

— И что? Он назначил тебя своим замом? — спросила Гермиона.

— Не ровняй нас, — голос снова стал угрожающим.

— Тебе до него ещё… — ответ был готов ещё со школьных времён.

— Закрой рот, Грейнджер, — прошипел Драко, делая шаг к ней. Секунду назад ему в голову пришла дурацкая мысль, что он сам, невольно, устроил им с Грейнджер что-то наподобие свидания в заброшенном замке. Но так ли он не контролировал свои желания?

— У тебя лучше получается, — в голове Гермионы всплыл недавний диалог.

— О чём ты? — нахмурил брови Драко.

— Закрывать мне рот, — Гермиона еле сдерживала улыбку и думала о том, как странно звучит эта фраза в любой обстановке. Хотя, возможно, для неё она с недавних пор имела только одно значение.

— Ты свихнулась, Грейнджер? — голос Малфоя в одночасье сел, ноги против его воли сделали шаг навстречу к Гермионе.

— Мы все немного сумасшедшие, — Гермиона изучала лицо Малфоя и отметила про себя, что хотела бы потрогать пальцами это бледное лицо, чтобы понять, настоящее оно или маска.

— Ты не оставляешь мне выбора, — Драко сделал ещё шаг, предоставляя право сделать последний ей.

— Я делаю его за тебя, — проговорила Гермиона, шагнув вперёд и сократив расстояние до предельно допустимого. Она протянула руку к лицу Драко и приложила ладонь к его щеке. Он затаил дыхание. Момент был до ужаса интимным и откровенным. У обоих это было впервые, но они же этого не знали. Не ведали, что такие прикосновения оставляют следы на сердце и не забываются никогда, что ни одна другая рука не коснётся также. Чувств в жизни может быть много, но первый раз не повторится никогда.

Гермиона закрыла глаза и вдохнула запах Драко, стоящего так близко. У неё закружилась голова, подкосились ноги. Наблюдавший за всем этим Малфой почувствовал, как начинает гореть тело. Но, на удивление, в голове не было ни одной пошлой мысли, всё такое целомудренное и светлое, что он сам себе удивился.

Гермиона закинула голову и посмотрела в глаза Драко. Он молчал.

— Я сейчас могу отсюда трансгрессировать? — спросила Гермиона почти шёпотом. Драко был заворожён её глазами, поэтому ничего не сказал, а просто кивнул. — Ну пока.

Через секунду Гермиона исчезла, а Драко словно очнулся от оцепенения и чуть не упал, с трудом удержав равновесие. Спустя минуту после ухода Гермионы он покинул комнату в нежилой части мэнора и отправился в кабинет, чтобы в привычной для себя обстановке подумать о том, как изменилась его жизнь.

Гермиона трансгрессировала назад к зданию, где проходил мастер-класс. Насколько она могла прикинуть по времени, мероприятие должно было ещё идти. Не могла же она выпасть из реальности и потерять счёт времени до такой степени. У здания стоял Гарри.

— Вот ты где, — сказал он, завидев Гермиону. — Я не удивлён, что ты не высидела там, но смываться совсем, это, конечно, круто.

— Гарри, дорогой, — Гермиона улыбнулась. — Я сразу сказала, что это дурная затея. Гости съедят любой торт, а лично мне абсолютно всё равно.

— Согласен, — кивнул он. — Что у тебя за шуры-муры с Малфоем?

Глаза Гермионы чуть не вылезли из орбит. Она уставилась на Гарри и чуть не задохнулась от нехватки воздуха. Щёки запылали, в горле запершило.

— О чём ты? — еле выдавила она.

— Ушла ты, затем он, — Гарри был невозмутим и, казалось, говорил совершенно серьёзно. — Появилась ты и снова он.

Гермиона нахмурила брови и проследила за взглядом Гарри. Малфой как раз переходил улицу, приближаясь к ним. Гермиона сразу отвернулась.

— Этот балаган уже кончился? — спросил Малфой, чтобы неловкая ситуация даже возникнуть не успела. — Поттер, ответ!

— Да ты берега попутал, Малфой, — опешил Гарри. — Если у вас какие-то шашни с Гермионой, это ещё не значит, что ты имеешь право разговаривать со мной в таком панибратском тоне.

Услышав слово «шашни», Драко вспыхнул. Не сговариваясь, они с Гермионой переглянулись.

— О нет, — медленно произнёс Гарри. На него уставились две пары глаз. — Только потому, что мне есть, чем заняться, я даже думать об этом (он обвёл рукой в пространстве) не собираюсь.

— Гарри, ты не прав, — сказала Гермиона. Голос её немного дрожал.

— Да я пошутил, — рассмеялся Гарри. — Видели бы вы свои лица. Я знаю точно, что моя подруга никогда не будет иметь ничего общего с Малфоем.

— Поттер! — процедил Драко сквозь зубы. Слова Гарри его задели. К тому же Гермиона почти сразу кивнула в ответ на них.

— Торт надо дегустировать, — сказала она и направилась в здание. Гарри сразу пошёл следом, не удостоив Малфоя даже взглядом. Впрочем, это не очень удивило Драко, в голове застрял этот кивок Грейнджер на слова своего обожаемого дружка.

Но то, что день сегодня не его, Драко понял, когда они подходили к лестнице на второй этаж. Из кафе выходил Тео, который кивнул Гарри, моргнул Гермионе с улыбкой на пол лица и махнул рукой Драко.

Малфой не мог сдержать негодования и даже проводил Тео взглядом. Он понимал, что тот его нарочно распаляет, но зачем он это делает, Драко понять не мог. До последнего дня он думал, что между ним и Тео какая-то незримая связь, которую он мог бы когда-нибудь назвать дружбой, потому что Нотт всегда понимал его без слов. Происходящее сейчас ему было странно. Отчего в одно мгновение Тео стал так слеп к его чувствам? Драко не видел причин такого поведения, но сейчас был слишком занят мыслями о Грейнджер. И данное обстоятельство только усугубляло ситуацию.

Гарри, Гермиона и Драко вошли в зал, когда прославленные кондитеры хлопнули в ладоши, знаменуя окончание мастер-класса. Гости начали подниматься с мест. В центр зала вывезли несколько тортов. Это были образцы на выбор. Внешний вид выпечки был прекрасен, хотелось протянуть руку и оттяпать кусочек прямо руками.

Рон увидел Гермиону и бросился к ней.

— Где ты была? Я тебя потерял, — сказал он, хватая за руку. Это не укрылось от Малфоя.

— Выходила подышать, — ответила Гермиона. — Надеюсь, я не много пропустила.

— Ничего интересного не было, — сказал он с улыбкой, и злость на него пропала. — Давай быстрее выбери торт и скажем этому месту адьё.

Слова Рона рассмешили Гермиону, она хихикнула. Малфой фыркнул и разозлился ещё больше. Ему казалось, что внутреннее негодование разорвёт его на части, так он себя не контролировал. В голову приходило море идей, как покончить с благополучием этой парочки, но он решил действовать по-другому.

— Пэнси, душа моя, какой торт хочешь? — сказал он со всей нежностью, на которую был способен в данный момент. Девушка слегка удивилась такому обращению, но заметив, как дёрнулся глаз у Рона, тут же подошла к Драко и обвила его шею руками. Далее последовал продолжительный поцелуй. Пэнси издавала тихие стоны, отчего всем стало неловко. Гермиону забила мелкая дрожь от такого нахальства.

— Рон, давай завершим дело и поедем к тебе, — проворковала Гермиона. Поцелуй Малфоя и Пэнси тут же прервался. Серые глаза встретились с карими. Взгляд девушки говорил, что она приняла вызов.

Гермиона и Рон отправились к тортам. Она была настроена решительно. Но на что? Ответа на этот вопрос не существовало.

Следующие полчаса гости ходили между образцами, разглядывали и дегустировали их. Некоторые торты были поистине красиво составлены, на них мерцали магические звёздочки, лился шоколадный водопад, фигурки танцевали.

Так выходило, что парочки постоянно пересекались. Джинни и Гарри, забыв о ссоре, начали уже подозрительно переглядываться. Однако простых столкновений и колкостей было недостаточно: судьба свела героев у самого красивого и вкусного торта.

— Он лучше всех, — сказал Рон. Гермиона кивнула.

— Не знал, что ты способен выбрать стоящий вариант, — не смог сдержать себя Малфой. Он и Пэнси стояли по другую сторону предмета восхищения.

— Чтобы разбираться в красоте, много ума не надо, — заявил Рон.

— То-то и оно, — еле слышно произнёс Драко. Пэнси хихикнула, его рука покоилась на её талии. — Ты выбрала этот, милая?

— Да, дорогой, — улыбнулась Пэнси, поглаживая рукой его грудь.

— Меня сейчас стошнит, — закатила глаза Гермиона. — Оставьте свои телячьи нежности для спальни.

— О поверь, для спальни у нас есть кое-что поинтереснее, — Драко растягивал слова в привычной манере, но звучали они как-то издевательски. Гермиона прищурила глаза. — Возможно, когда-нибудь и тебе повезёт.

— Мне везёт очень часто, — Гермиона смотрела точно Драко в глаза, излучая какую-то волну скрытой страсти. — Ведь мой жених Рон Уизли, которому не занимать темперамента.

— Не уверен, что ты до конца понимаешь, о чём я говорю, — все его слова звучали как провокация, но он даже не думал о том, как это выглядит со стороны. Видимо, не думала и она.

— Как же мне жить без этого сакрального знания, — Гермиона откровенно флиртовала с Драко. Гарри посмотрел на Джинни. Её вид был ошарашенным. Она не узнавала свою подругу и совершенно не понимала, почему молчит Рон. Вместо того чтобы заставить Малфоя замолчать и как-то урезонить Гермиону, ведь она вела себя вызывающе, он стоит и корчит рожи Пэнси, которая отвечает ему тем же. Джинни казалось, что мир сошёл с ума, а её на эту вечеринку даже не позвали.

— Есть такое понятие, Грейнджер, как избранность, — продолжал Драко. — Не всем это дано.

— К счастью, в моём окружении есть самый что ни на есть Избранный, — сказала Гермиона, кивнув на Гарри. Его взгляд говорил ей, что она заигралась. Она мигом пришла в себя. — Поэтому тратить время на тех, кто к избранности не имеет никакого отношения, да, я о тебе, Малфой, нет ни малейшего желания.

— Наконец-то вы договорили, — вступил Рон. Он был зол от всего происходящего. Пэнси, поглаживающая женишка руками, которыми совсем недавно дотрагивалась до него. Гермиона, разговаривающая с Малфоем слишком странно. — Эй, уважаемые, мы хотим этот торт на двенадцатое июля.

Драко и Пэнси переглянулись.

— Какого числа ваша свадьба? — дрожащим голосом произнесла Пэнси.

— Двенадцатого, — ответил Рон с вызовом и пронаблюдал, как на её лице промелькнул целый калейдоскоп эмоций. — Если на этот день ничего не запланировано, то приходите.

— Чёртов Уизли! — Малфой уже не сдерживался. — Подражание — это последнее дело!

— Вот и не планируйте своё торжество на это число, — вмешалась Гермиона. — Общественность не поймёт.

— Вы же знаете, что всё давно уже решено, — всплеснула руками Пэнси, вырвавшись из рук Драко. Она испепеляла взглядом Рона. — Я же принесла заявление на визы, и ты точно знал, на какое число запланирована наша свадьба!

— И что с того? — пожал плечами Рон. — Я должен был сообщить тебе о том, что касается лично меня?

— На нашу свадьбу никто не придёт, — с ужасом проговорила Пэнси.

— Не хочу тебя разочаровывать, — Рон был окрылён успехом и не замечал, что девушка на грани истерики. Малфой кипел от злости, ведь не терпел выскочек и тех, кто хочет добиться превосходства, не имея для этого никаких задатков. — Но на неё вряд ли кто-то и собирался.

— Козёл! — вырвалось у Пэнси, а руки потянулись к горлу Рона. Присутствующие еле успели разнять драку. Причём ни Гермиона, ни Драко на такое развитие событий явно не рассчитывали, поэтому стояли, как громом поражённые. Разнимать пришлось Гарри, Джинни и подошедшему распорядителю, который всего лишь хотел записать пожелания клиентов.

— Вы не посмеете, — процедил Драко почти шёпотом, но Гермиона, естественно, услышала.

— Кто нам помешает? — спросила она, совершенно не реагируя на потасовку. В данный момент для неё не существовало ничего, кроме этих серых глаз.

— Ты сама не захочешь, — снова шёпот, но такой громкий для её ушей. — Пэнси, заканчивай драку, пора домой.

Драко выхватил за руку свою невесту из кучи людей. Она всё ещё готова была расцарапать Рону лицо, а тот не уступал, выкрикивал ей что-то обидное. Гермиона посмотрела на своего жениха и глубоко вздохнула. Гарри держал друга в стальном кольце рук, Джинни его отчитывала.

Малфой утянул Пэнси из зала, оставив последнее слово за собой. Гермиона смотрела ему в след и думала о его словах. Она не захочет замуж за Рона сама? Это маловероятно, она не меняет своих решений. Рон был её человеком, она так всегда думала. А Малфой… Он слишком сложный, чтобы доверять ему. К тому же он бывший Пожиратель, его нельзя желать, это запретно. Гермиона никогда не нарушала правил, никогда не стремилась их нарушать. Более того, следовать инструкции было её основным кредо по жизни. И сейчас, как бы ей этого не хотелось, она не собиралась изменять себе.

Через некоторое время Гарри, Джинни, Гермиона и Рон пришли в дом последнего. Он располагался в пригороде Лондона, потому что Рон так и не привык к городской суете и хотел, чтобы жильё располагалось в более привычном ландшафте.

— Ладно, мы тоже пойдём, — сказал Гарри, потому что вечер выдался странным. Хотелось скорее оказаться в родных стенах дома на площади Гриммо. Джинни кивнула. Они ушли.

— Что ты там устроил? — устало спросила Гермиона, садясь на диван в зале.

— А ты? — спросил он в ответ, садясь рядом. Они посмотрели друг на друга.

— Поцелуй меня, — попросила Гермиона, внутренне удивившись своей просьбе. Но вечер этого дня и события дней прошлых эмоционально её так выпотрошили, что она сама не знала, чего хочет. Надо было как-то отвлечься от всего, забыться. Хорошо, что Рона о таких вещах не надо было просить дважды, он быстро придвинулся к ней и накрыл своими губами её губы. Ему тоже это было нужно, чтобы дать волю скрытым эмоциям, тому, что уже несколько дней зреет в нём и не может найти выход.

Пэнси и Драко прибыли в мэнор. Он сразу приказал накрыть ужин, за которым они костерили Рона Уизли на чём свет стоит. Странно, что о Гермионе почти не было и речи. Оба считали именно Рона источником всех своих бед.

Когда все блюда были съедены, Драко и Пэнси переместились в гостиную, чтобы попить вина в более уютной обстановке. Когда бокалы были пусты, у Пэнси больше не осталось поводов, чтобы задержаться. Драко заметил, как она сжалась и начала нервничать.

— Пэнси, останься сегодня.

— Хорошо, — ответила она и немного расслабилась.

— Иди сюда, — позвал он. Пэнси с готовностью приблизилась к Драко. Он поцеловал её, закрыв глаза. Почти сразу в образе всплыл образ другой девушки. Его прикосновения в тот же момент стали настойчивее, ласки чувственнее. Пэнси растворялась в нём, но ей в голову шли совсем другие картины.

Так странно, в эту ночь вроде бы не происходило ничего сверхъестественного, а по сути, совершалась массовая измена, потому что близость между этими людьми была одним сплошным враньём. Враньём, прежде всего, самим себе о том, что находятся рядом с теми людьми, которых хотят видеть своими спутниками по жизни.

И только Гарри этой ночью решил быть честным.

— Что это было, Гарри? — спросила Джинни, когда они пришли в дом на площади Гриммо. — Рон и Паркинсон, Гермиона и Малфой. Какой-то кошмар!

— Да, там было нечто странное, — согласился Гарри, усаживаясь на диван в гостиной. Джинни опустилась рядом.

— Ты думаешь, между ними может что-то быть, о чём мы не знаем? — рассуждала Джинни, придвинувшись поближе к Гарри.

— Честно говоря, это не наше дело, — вздохнул Гарри, собираясь с духом. — Нам есть, о чём подумать, согласись?

— Да, — кивнула Джинни, смотря Гарри прямо в глаза. С малых лет этот человек внушал ей какие-то особые чувства, как будто любовь к нему была заложена в ней по умолчанию. Сейчас она смотрела на его лицо и была готова делать всё, что бы он ни попросил. Да, в последнее время они частенько спорили, но в любых отношениях случаются недопонимания. Она была убеждена, что им давно пора перейти на другой этап. Они не Рон и не Гермиона, их чувства не требуют ста лет проверки.

— Я долго думал и считаю, что пришло время, Джинни, — голос Гарри был твёрд, внушал уверенность. Щёки девушки запылали, она не верила своим ушам, неужели сейчас её мечта сбудется. — Обещай ответить честно.

— О конечно, мой дорогой, — проговорила она в нетерпении.

— Перемены нужны всегда, — начал он свою речь, Джинни кивала. — Я надеюсь, ты поддержишь моё решение.

— Говори, — умоляла девушка.

— Я хочу, чтобы ты, — медленно произносил Гарри. — Поддержала меня в желании стать главой Аврората.

Джинни замерла. Она надеялась услышать совсем не это, а теперь просто не могла поверить в то, что произнёс её любимый человек.

— Что? — еле выговорила она.

— Я хочу стать главой Аврората, — повторил Гарри. — Я, наконец, могу поделиться с тобой своей идеей. Ты поддержишь меня?

— Да ты с ума сошёл?! — Джинни вскочила с дивана. Она была вне себя от ярости.

— До меня этого никто не делал, я согласен, — Гарри тоже встал, истолковав реакцию возлюбленной по-другому. Ему было важно донести до неё важность своей цели. — Но сейчас совсем другой случай. Хмелкирк теоретик, он получил должность по блату.

— Ты не понял, Гарри! — воскликнула Джинни, хватаясь за голову. — Меня вообще не волнует, кто в Аврорате главный! Я думала, ты хочешь перемен в наших отношениях, думала, для тебя это важно!

— А что в наших отношениях нужно менять? — искренне изумился Гарри. — Всё же хорошо.

— Я не верю своим ушам, — Джинни развела руками.

— Да в чём дело? — Гарри передались нервы девушки.

— С меня хватит, — махнула руками Джинни. — Я ухожу. Когда ты поймёшь, в чём не прав, тогда и поговорим, а до тех пор, я не хочу тебя видеть.

Джинни развернулась и пулей вылетела из гостиной, а затем и из дома. Гарри услышал хлопок трансгрессии где-то вдалеке. Он искренне не понимал негодования Джинни. Не иначе она просто надумала лишнего. Гарри махнул рукой и отправился в кабинет, чтобы ещё раз подумать над тем, как законно и быстро добыть себе желаемую должность.

Q.V. Сорри за задержку, жаль, что у меня нет маховика времени(( 

После мастер-класса по изготовлению самых прекрасных тортов в Великобритании прошла неделя, в течение которой все упорно делали вид, будто жизнь идёт именно так, как хочется сердцу. Пэнси и Драко, обговорив тему в двух словах, сошлись на мнении, что сочетаться браком в один день с Уизли и Грейнджер не так уж плохо, потому что на их празднике помимо особо уважаемых персон больше никого и не будет, а те уж точно не проявят неуважение и постараются поприсутствовать на обоих торжествах. Что же до обложки «Ежедневного пророка» и других СМИ, то тут уж ничего не поделаешь, хотя, возможно, более скандальным журналам захочется заполучить снимки именно с бракосочетания бывшего Пожирателя. Находясь в подобно положении, ни Драко, ни Пэнси не находили лучшего варианта, как принять данность и подметить даже самые незначительные плюсы.

Гермиона и Рон за эту неделю пару раз обедали вместе, чаще ужинали, обсуждая какие угодно темы, только не свадьбу. Джинни в гости наведывалась всего один раз, да и то лишь потому, что Молли передала кое-какие вещи и выпечку. На вопросы относительно Гарри она не отвечала, а сам Гарри, столкнувшийся с Джинни всего один раз в коридоре Аврората, решил промолчать, зная, что любое его слово может быть использовано против него.

В середине недели Драко, Пэнси, Грегори, Гарри, Рон и, конечно же, Гермиона получили письмо от Тео, в котором тот приглашал их к себе на выходные. Что там будет за мероприятие, он не сообщал, но обещал хорошую дружескую атмосферу. В ответном письме Малфой попросил уточнить, кто ещё приглашён, на что Тео ответил ему лишь на другой день, заверив, что никого лишнего на празднике не будет.

Поскольку между парами Драко/Пэнси и Рон/Гермиона была объявлена негласная вражда, то встреч в течение этой недели не было, хотя мешать работу и личные отношения было для высшего общества дурной манерой. Да, Драко был необходим одобренный проект, чтобы в тот момент, когда о нём напишут в прессе, то это была бы уже не просто фамилия, а что-то вроде достижения: «перспективный новатор», «успешный бизнесмен», «новое дыхание градостроительства». В свою очередь Пэнси думала лишь о том, что если не сможет блеснуть нарядом перед кузинами из Франции и прочей роднёй, то все немалые траты будут напрасны. Поскольку дела семьи Паркинсон только начинали налаживаться, терять такие суммы на торжество, которое не даст плодов, было недопустимо.

Рон просмотрел все представленные Пэнси данные, хотя до последнего приказывал себе не трогать её свитки. Чего он хотел добиться своим поведением? Чтобы она пришла? Чтобы на её празднике не было близких? Скорее первое, чем второе. Тысячу раз первое! Проверив фамилии по базе, он обнаружил, что лишь три человека находятся в особом списке, да и то, этот список резервный, а значит, люди из него могут посещать Англию, но должны отмечаться в Министерстве по приезду и затем каждую последующую неделю пребывания. Однако он знал, что спроси его Пэнси о том, готовы ли визы, его ответ был бы категоричным. Он планировал дать ответ за несколько дней до праздника, чтобы нервы девушки были порядком испорчены. Странно, что в его голове не возникало вопроса, зачем ему всё это. Он был уверен, что поступает правильно, что должен действовать именно так, особенно после того, как она жалась к Малфою на том мастер-классе. Да, он её жених, но они с Гермионой так себя не ведут, хотя надо заметить, что они не ведут себя так даже наедине. Однако это тут не при чём, Пэнси вела себя развязно. В голове Рона всплывали картины того, как она смотрела на него, как вела себя, как соблазняла. Понаблюдав за ней на том мероприятии, Рон только больше убедился в словах Гарри: ради своей цели Пэнси готова на всё. Ему трудно было представить, до какого предела она способна дойти, поэтому желание выяснить это доминировало над всеми остальными и не позволяло думать больше ни о чём.

Ознакомившись с чертежами Малфоя, Гермиона сразу поняла, что он понимает, чего хочет добиться. Все помещения, их расположение и доступ к ним были продуманы до мелочей. Оценив смету, она убедилась, что расходы на такое грандиозное строительство минимальны, причём стоимость каждого элемента была чётко прописана и выверена. Драко Малфой как человек, составивший такой план, её поразил. Она поймала себя на мысли, что его проект хорош, разве что декор в стиле мэнора явно был не к месту, но если доработать его более мягкими деталями, то такая гостиница способна составить достойную конкуренцию номерам «Дырявого котла», а то и превзойти их за новаторство и удобство. Одно Гермиону очень сильно напрягало — человек, предложивший проект. Всё дело в том, что одобри она его, министр обяжет её контролировать каждую копейку, которую выделит Министерство, а значит, ей придётся присутствовать на каждом этапе стройки, что подразумевает встречи с Драко Малфоем. С недавних пор Гермиона была не уверена в своей выдержке, потому что этот человек имел какой-то особый талант провоцировать её на глупости и необдуманные поступки, что удивительно, учитывая, что по своей натуре ни он, ни она не были склонны к резкой смене поведения. С недавних пор всё в голове помутилось, как будто наружу вылезли какие-то скрытые стороны, о которых она и не подозревала. Но самое странное из всего этого было то, что все её импульсивные поступки были продиктованы желанием их совершать, она хотела и делала, без какого-либо принуждения. Это пугало, вносило сумбур в мысли, но для себя Гермиона решила одно: надо держаться на людях, оставаться с ним наедине опасно.

Идти на вечер к Тео, где точно будет Малфой, явно не следовало, но Нотт младший был на хорошем счету в обществе, да и их отношения не позволяли ей проигнорировать приглашение. К тому же Рон и Гарри тоже собирались пойти, а значит всё, что ей нужно, это просто держаться рядом с ними.

В субботу вечером гости собрались в доме Теодора Нотта младшего. Для дружеской атмосферы, по мнению Драко, было слишком много народа. Он начал перебирать в голове даты, о которых мог забыть, но в конечно итоге пришёл к выводу, что никаких именин в этот день быть не должно. Но покидать мероприятие, когда только пришёл, было не комильфо, поэтому Малфой занял место в дальнем углу, где стояло строгое, но, тем не менее, уютное кресло.

Пэнси унеслась навстречу подружкам, с которыми можно было посудачить обо всех светских сплетнях.

Хозяин дома поприветствовал Драко, перекинулся парой фраз и удалился встречать вновь пришедших гостей, обещая позже вернуться. Малфой безучастно разглядывал гостей, пока его глаза не остановились на людях, которые вошли в зал. Золотое трио мигом приковало к себе все взоры. Судя по восторженному лицу Тео, для этого он их и приглашал. Драко закатил глаза: «Какой же Тео всё-таки позёр». Оглядев Уизли и Поттера беглым взглядом, Малфой задержался на Грейнджер. Она была одета в лёгкое коктейльное платье белого цвета, которое по длине доходило до колен, облегая её фигуру. В этом обилие тёмных тонов и чёрного девушка в белом смотрелась ярко. Выделяясь, она приковывала взгляды.

Малфой чуть не выронил бокал с вином, который он взял с подноса в центре зала, но так ещё и не отпил ни разу. Привлекала внимание и причёска Гермионы, ведь пышные обычно волосы, она распрямила заклинанием. Драко не покидало ощущение, что она старалась, чтобы выглядеть подобным образом, несмотря на то, что чувствовала она себя свободно, чего не бывает, если примериваешь несвойственный себе образ. Хотя это Малфой не вхож на мероприятия, устраиваемые Министерством, а Гермиона, должно быть, уже привыкла носить вечерние и коктейльные платья. В любом случае Малфой хотел думать, что она оделась так для него, потому что не могла не знать, что он будет в доме Тео, одетый, как и всегда, в чёрное.

Гермиона тоже заметила Драко, причём лишь одного беглого взгляда по присутствующим хватило, чтобы выцепить его из толпы, сидящего в углу вдали ото всех. По его глазам она поняла, что он оценил её наряд по достоинству, хотя она не прилагала почти никаких усилий, чтобы выглядеть хорошо. Гермиона просто открыла шкаф, и взгляд сам упал на это белое платье, подсознательно хотелось контрастировать. Но с кем? Ответ был очевиден.

Гермиона заставила себя прервать зрительный контакт, к тому же очень кстати Рон что-то начал говорить. Друзья отошли в другой конец комнаты, заняли место на диване, вокруг собрались и другие люди, завязалась оживлённая беседа. Заглянувший в зал Тео был доволен, кажется, он такой вечер и планировал. Через некоторое время Пэнси отошла от подруг и подсела к Драко на спинку кресла.

— Явились герои, — проговорила она, отпивая шампанское из бокала.

— Похоже, Тео рад, — заметил Драко.

— Решил вернуть светские рауты, — добавила Пэнси. — С одной стороны, похвально, но с другой…

— Раньше они были не для всех подряд, — закончил за неё Малфой, она кивнула. — Но знаешь…

Начал говорить Драко и замолчал на половине фразы, Пэнси сразу на него посмотрела. По его лицу было видно, что его отвлекло чьё-то появление. Она проследила за его взглядом и замерла, поняв удивление жениха: в зале появилась Астория Гринграсс.

Девушка была не одна, а со своей сестрой Дафной. Тео привёл их в зал, а сам умчался дальше. Кое-кто из присутствующих подошёл к ним, а в остальном они держались немного скованно. Что не удивительно, учитывая скандал, в котором была замешана эта семья. Расстроенная помолвка, невеста-изменщица, кроткая девушка из приличной семьи была практически поймана за руку. Хотя, конечно, это было огромным преувеличением, просто накануне помолвки Астория заявила, что не любит Драко, что влюблена в другого, а дальше её никто уже не слушал. В первую очередь, сам жених. Он был согласен на союз без обязательств, но ей стоило объявлять о своей любви не в присутствии родителей и приехавших на ужин родственников, а наедине. От брака она не отказывалась, просто хотела быть честной. Её право, но опять же, заявлять об этом во всеуслышание явно было лишним. Драко знал, что смолчи он, завтра любой из присутствующих припомнит ему то, что его избранница наставляла ему рога ещё до свадьбы. Репутация — превыше всего, так учил отец, так останется и впредь.

Сейчас же он был удивлён тому, что спустя столько времени она решилась выйти в свет, ведь травля общества закончилась совсем недавно. Чего стоили подруги Пэнси, которые тут же зашептались, впрочем, даже не сбавив тона. Удивительно, но Малфой не испытывал к ней злости или негативных эмоций, более того, он её понимал. Девчонка решила быть честной, по своей наивности полагая, что в тот вечер её все поймут. Не поняли, а он не хотел ставить себя в дурацкое положение.

Астория осторожно оглядела присутствующих и встретилась взглядом с Драко. Они смотрели друг на друга какое-то время, затем она еле уловимо улыбнулась, Малфой ответил тем же.

Гермиона как раз повернулась к столику, чтобы взять бокал и невольно посмотрела в сторону Малфоя. Увиденное её потрясло: он улыбался. Но кому? Без долгого выяснения она поняла — Астории Гринграсс. Гермиона мельком слышала о том, что их помолвка расстроилась, причиной тому вроде бы был роман девушки на стороне, ходили слухи, что даже с кем-то из своего же круга. Сплетни мало интересовали Гермиону, интереснее было наблюдать за Малфоем, который, казалось, не злится на несостоявшуюся невесту. Это открывало новое поле для размышлений о том, что же это за человек, который не злится на того, кто подмочил его репутацию, потому что Гермиона помнила, что кто-то называл его рогоносцем и простофилей.

Гермиона перевела взгляд на Пэнси, ярость которой читалась без труда. Странно, но в данный момент она понимала её. Всё-таки отношение девушки к бывшим своего возлюбленного никогда не будет хорошим. Вспомнить хотя бы Лаванду. При каждой встрече с ней Гермиона не специально, но всё же вспоминала школьные годы, когда та вилась за Роном. Сейчас при мысли о Лаванде негатива не было, а вот при мысли об Астории… Но с чем это связано? Гермиона даже думать не хотела.

В зал вернулся Тео и, видимо, с концами. Об этом свидетельствовало его довольное выражение лица и обилие людей в гостиной. Это, действительно, был светский раут, поскольку гости плавно перемещались от одних гостей к другим, беседуя о различных темах. Драко тоже встал и направился к Грегу и Блейзу. Парни обсуждали политику и схемы развития бизнеса. Малфой пришёлся как раз к месту, сообщив о том, что во все времена было выгодно вкладывать в недвижимость. Пэнси поняла, что ловить рядом с мужскими разговорами нечего и решила пройтись по дому, благо для гостей был доступен весь первый этаж. Тёмная дубовая дверь была слегка приоткрыта, и Пэнси в неё вошла. Эта комната была не очень большой, но всё пространство занимали книги. Видимо, она попала в библиотеку. В центре зала стоял небольшой столик и пара кресел. На полу лежал ковёр с большим ворсом, на нём стопка книг, как будто Тео совсем недавно сидел здесь и читал, но складывать книги на стол ему было лень, и он бросал их на пол.

Глубоко вздохнув, Пэнси направилась вдоль стеллажей. Через минуту она услышала, как открылась и закрылась входная дверь. В комнату кто-то вошёл. Сначала его шаги было отчётливо слышно, затем звук пропал. «Ковёр», вспомнила Пэнси. Осторожно выглянув из-за стеллажа, она затаила дыхание… 

* * *

Когда Драко устал от общества друзей, он осмотрелся. Пэнси нигде не было, впрочем, он её и не искал, просто хотел убедиться, что она где-то тут. Её отсутствие было даже на руку: Малфой уже заметил Асторию. Та стояла в одиночестве у окна.

Драко взял бокал с белым вином и подошёл к ней.

— Добрый вечер, — сказал он, вручая ей бокал. Она сразу покраснела.

— Тебе не опасно ко мне подходить? — спросила Астория тихим голосом.

— Брось, Асти, здесь же все свои, — вино немного расслабило натянутые в последнее время нервы. На душе было лёгкое ощущение, поэтому Малфой дал себе волю.

— Ну если тебе угодно, — улыбнулась девушка. Как всегда Астория была покорна, как всегда со всем соглашалась. Ему всегда казалось, что она с детства была настроена именно так: если мужчина чего-то хочет, то того же хочет и она. Именно поэтому было просто невообразимо странно, когда в тот день она заявила, что любит другого, но согласна на бракосочетание, если это необходимо.

Сегодня ему хотелось поговорить с ней, не о чём-то конкретном, а просто узнать, как её дела. Он даже открыл рот, чтоб спросить что-то, но через плечо Астории его взгляд скользнул в центр комнаты. Там стояли Тео и Грейнджер и о чём-то непринуждённо болтали. Всё бы ничего, но в этот самый момент Гермиона рассмеялась, а Тео убрал прядь волос с её плеча. В глазах Драко тут же вспыхнул огонь. С недавних пор его жутко раздражало, когда эти двое оказывались рядом и вели себя, как старые друзья.

— Прошу прощения, — сказал он Астории и направился в сторону «раздражителей». Гермиона краем глаза заметила его приближение и сразу напряглась. Он был за несколько метров, но она уже чувствовала его злость, негодование и море ещё чего-то негативного, потому что волоски на её теле инстинктивно встали дыбом. Она не знала, почувствовал ли Тео нечто подобное, но видом своим он никак не выдавал себя, она же наоборот сжалась.

Через мгновение Драко возник рядом с ними.

— Добрый вечер, дорогие товарищи, — выдавил из себя Малфой, стараясь сдержать рвущиеся из него вопросы. — Отличный приём, Теодор.

— Ну добавил бы ещё фамилию, чтобы быть полностью официальным, — тут же ответил Тео, но в этот раз в его тоне не было ни капли шутки или дружелюбия.

— А ты изменился, друг мой, — Малфой изучал Теодора, но было ясно, что и Гермиона в поле зрения.

— Зато ты донельзя предсказуем, — парировал Тео с усмешкой. Напряжение, царившее в воздухе, казалось, чувствуют все присутствующие, потому что они поглядывали в их сторону, хоть и были рассредоточены по залу.

— Малфой, как дела? — Гермионе ничего не шло в голову, она ляпнула наобум и только потом поняла, что выбор фразы был крайне неудачным.

— Как мои дела, Грейнджер? — процедил Малфой сквозь зубы, Гермиону пробрало до самых костей холодом, как будто кто-то распахнул настежь окно. Она поёжилась, но быстро пришла в себя и расправила плечи. — Чудесно.

— Что ж, раз так, то мы крайне за тебя рады, — протараторила Гермиона и повернулась к Тео, как будто собирается продолжить беседу. Он даже начал что-то говорить. Малфой умом понимал, что они его провоцируют, но нервы невозможно уже было контролировать, потому что не хотелось.

Драко нагло шагнул вперёд и встал между Тео и Гермионой, лицом к первому.

— Не хочешь объясниться? — голос был металлическим.

— Что конкретно ты хочешь, чтобы я тебе растолковал? — спросил Тео. Пусть он и сохранял невозмутимый вид, всё же был не менее напряжён. — Сколько планет в Солнечной системе или кто был пятым директором Хогвартса?

— Очень смешно, дорогой Теодор, — притворно усмехнулся Драко. С каких пор Тео начал насмехаться над ним и как он вообще смеет? — Что между вами?

— Мерлин, сколько можно это спрашивать? — возмутился Тео, приглушая тон, чтобы не привлекать внимания. — Каким боком это вообще тебя волнует?

— Здесь я вопросы задаю, — твёрдо заявил Драко. Гермиона обошла и встала сбоку. Люди уже начинали подходить ближе, явно предвкушая интересное развлекательное мероприятие.

— С чего это вдруг? — Тео сегодня был сам на себя не похож, как будто что-то придавало ему уверенности. — Ты лезешь в те дела, которые тебя никак не касаются. Если я твой друг, окей, с интересом ко мне я могу согласиться, но что ты забыл в личных делах Гермионы Грейнджер?

— Свои вопросы Грейнджер я задам сам, не беспокойся, — сквозь зубы произнёс Драко. Злость пропитывала каждую клеточку его тела, потому что он понимал, что для всей этой толпы, для Тео его интерес к Грейнджер выглядит уж точно подозрительно. — Что вас связывает? Она тебе нравится?

— Видимо, она нравится тебе, раз ты так беспокоишься, — это замечание вышло крайне громким, все охнули, но эти двое, кажется, никого не слышали. — Но имей ввиду, у неё есть жених. Если ты и привык кидать всех, кто надеется на тебя, то она ни за что так не поступит!

— И когда же ты успел так её изучить, дорогой друг? — Драко уже била дрожь от негодования, от абсурдности всей этой ситуации, от обилия зрителей, от прожигающих насквозь карих глаз сбоку. Он даже не замечал, что уже трижды назвал Тео «дорогим».

— Было время, — ответил Тео, и ему тут же прилетело по носу. Он пошатнулся, из носа пошла кровь. Все замерли, ожидая продолжения. Глаза Тео налились гневом, он закричал, словно псих, спущенный с привязи, и напрыгнул на Драко. Завязалась драка. Все были настолько ошарашены, что даже не подумали вмешаться. Все, но только не Гермиона. Она вытащила палочку из клатча и отбросила дерущихся в разные стороны. Оба тяжело дышали и смотрели друг на друга со злостью в тысячу оборотов.

— Вы с ума сошли! — прокричала она, вставая между ними. — Что вы устроили? Какого чёрта тут вообще происходит?! Тео, в чём дело? Зачем ты его провоцируешь?!

— Я ещё не закончил, Гермиона, — сказал Тео с усмешкой, в которой не было ничего хорошо. Тыльной стороной ладони он вытер кровь, которая продолжала идти.

— Не думаю, что у тебя получится разозлить меня ещё сильнее, — тяжело дыша, сказал Драко.

— О, ты будешь удивлён, — Тео вспомнил, что он волшебник. Достал палочку и привёл себя в презентабельный вид, затем посмотрел куда-то в толпу, подозвал кого-то. Через мгновение рядом с ним встала Астория. Драко сдвинул брови, Гермиона распахнула глаза и замотала головой, словно призывая не делать того, что задумал Теодор, но он, поймав её обеспокоенный взгляд, лишь улыбнулся и моргнул ей глазом. Затем он выпрямил спину, надел на лицо привычную улыбку и заявил громко и отчётливо: — Дорогие друзья, я собрал вас всех сегодня здесь, чтобы сделать официальное заявление: я и Астория Гринграсс помолвлены. Да, Малфой, тогда она говорила обо мне.

Гермиона опустила голову, а потом посмотрела на Малфоя. Его вид вызывал ужас, казалось, кожа на его лице начала трескаться и вот-вот осыплется. Скулы его стали острее ножей, он был готов снова наброситься на Тео, он даже сделал шаг, но Гермиона предвидела это, поэтому в мгновение ока взяла ситуацию в свои руки. В голове, как обычно в стрессовых ситуациях, возникло только одно направление — Королевский лес Дин…

Пэнси украдкой наблюдала из-за стеллажа за вошедшим. В просвет между книгами и верхней полкой она уже видела, кто это был. Дыхание её застыло, наверно, несколько минут назад. Как она до сих пор стояла на ногах, она не представляла.

Рон огляделся по сторонам, чтобы убедиться: он тут один. Опустившись в кресло, он откинул голову назад. Его бокал стоял на столе, свой Пэнси держала в руках.

Рон закрыл глаза. Отчего-то болела голова. Он ушёл из зала, когда Гермиона трижды не услышала, что он ей сказал, потому что думала о чём-то своём. На этот светский раут он пришёл только потому, Гермиона и Гарри собирались пойти. Тео был Рону безразличен, они никогда не общались. Что связывает Нотта и Гермиону, он не знал, с недавних пор они стали так дружны, что это могло показаться странным. Хотя всё, что в последнее время происходило в его жизни, вряд ли можно было назвать нормальным положением вещей. Удивительно, что ещё месяц назад ему казалось, что он знает, какая жизнь его ждёт, но сейчас он не был уверен ни в чём. В голове боролись тысячи за и против, но желание было одно: покидая зал, он не видел там её, но очень хотел видеть…

Краем уха Рон услышал какой-то звук, который мог значить только одно: здесь ещё кто-то был. Не успел он встать с кресла и повернуться на звук, как этот человек обозначил себя сам:

— Что ты здесь делаешь?

— Тот же вопрос.

— Какой?

— Тот же.

— Уизли, не беси!

— Не бесись.

— Твою невесту не надо охранять?

— А твоего жениха?

— Причём тут Драко?

— А Гермиона?

— Не люблю её.

— Я тоже от твоего жениха не в восторге.

— Тогда почему мы говорим о нём?

— Ты сама начала.

Пэнси стояла и смотрела на Рона оценивающим взглядом. Так же смотрел и он. Несмотря на то, что она не ставила своей целью уйти ото всех, чтоб пересечься с ним, всё же бродя меж книжных рядов, она думала лишь о том, что впервые в жизни светское общество её утомило, хотелось скрыться ото всех подальше, хотя кого она обманывает. Не ото всех, ото всех кроме него.

— Так и почему же ты ушёл оттуда? — Пэнси подошла ближе, не сводя с него глаз.

— Эти мероприятия навевают на меня скуку, — ответил он, переминаясь с ноги на ногу. В голове пульсировала мысль, что они одни в библиотеке, в то время как в гостиной шумный светский раут. Находясь здесь, он и не представлял, насколько шумный.

— Потому что ты не понимаешь их назначения, — сказала Пэнси. Рон сдвинул брови, потому что каждое слово девушка сопровождала маленьким шагом навстречу к нему.

— Ты про выгодные знакомства? — уточнил он.

— Ага, — кивнула девушка.

— В твоей реальности это, должно быть, ещё актуально, — усмехнулся Рон. — Но в моей — все выгодные знакомства у меня уже есть.

— Что правда, то правда, — согласилась Пэнси, остановившись в метре от Рона.

— Есть вопрос интереснее, — сказал он, сделав свой первый шаг ей навстречу. — Почему ушла ты?

— Если скажу, что там скучно, стану ничем не лучше тебя, — проговорила Пэнси, прищурив глаза, в который плясали смешинки.

— Быть как я так плохо? — спросил Рон.

— Ты предатель крови, — пожала плечами Пэнси.

— Это условности, — парировал он. — Вот ты чуть было не стала Пожирателем.

— Я? Да никогда! — Пэнси сделала вид, что оскорбилась. Впрочем, сейчас все эти разговоры выглядели не больше, чем просто набор слов. Между молодыми людьми был всего один шаг. Сделать его — было лишь делом времени. Глядя Пэнси в глаза, Рон взял из её руки бокал и поставил на стол. Она с интересом наблюдала, что же будет дальше. — Там за дверью полно народу, в том числе наши вторые половины.

— Я знаю, — кивнул Рон. — Наверно поэтому я запер её, когда вошёл.

Пэнси опустила глаза. Кажется, в этот самый момент она поняла, что больше не хочет думать о последствиях и просчитывать все шаги. К тому же голова кружилась, ноги слабели. Не стоило столько пить, хотя вряд ли дело было в алкоголе.

— Мы не должны, — прозвучало скорее как формальность, нежели реальный протест.

— Ты же уже всё решила, — наклонившись к её уху, прошептал Рон. Пэнси томно вздохнула. Как не пытайся всё просчитывать, всё равно в чём-то да ошибёшься. Да, за дверью было полно народу, но в самом главном она просчиталась — там не было их вторых половинок… 

* * *

Летом в Королевском лесу было не менее красиво, чем зимой. Гермиона, к своему стыду, ещё ни разу не бывала здесь в это время года. Менялась погода, природа, но одно оставалось неизменным — тут было спокойно. Гермиона разглядывала пейзаж вокруг, пока Малфой сидел на пне и приходил в себя.

— Куда ты меня притащила? — нервно спросил он. Гермиона обернулась и посмотрела на него. Драко буравил её злым взглядом.

— Это неважно, — ответила она. — Тебе нужно успокоиться.

— Да неужели, — Малфой прищурил глаза. — Это ты так решила или тебе твой лучший друг нашептал?

— Гарри? Да ты с ума сошёл! — воскликнула Гермиона.

— Причём тут Поттер?! — изумился Драко.

— Потому что он мой лучший друг, — ответила Гермиона. Малфой фыркнул так, как будто Грейнджер специально разыграла непонимание (она, конечно, сделала это намеренно), чтобы не возвращаться к теме о Тео. Однако он не собирался оставлять этот вопрос без ответа.

— В доме Теодора я заметил, что ты знала о его романе с моей бывшей невестой, — Драко не желал отпускать эту тему. И пусть в душе необъяснимо отлегло, когда он понял, что между Грейнджер и Ноттом не может быть никаких любовных интрижек, всё же оставалось ещё море невыясненных деталей.

— Помолвки же не было, — напомнила Гермиона, Драко сдвинул брови. — Так что фактически никакая она тебе не невеста.

— Ты откуда такая умная? — с презрением в голосе сказал он. — Это не меняет сути дела. Ты знала. И это сейчас не вопрос.

— Что ты хочешь услышать, Малфой? — Гермиона тяжело вздохнула. — Откровенно говоря, ты уже достал этой темой.

— А тебе не кажется, что на вопрос лучше один раз ответить, чтобы я больше не спрашивал? — Драко выходил из себя.

— Хорошо, — заявила Гермиона, встав прямо перед Драко и сложив руки на груди. Он сразу выпрямился. — Но я отвечу только на один вопрос. Слушаю.

— Не ставь мне условий, Грейнджер! — зло буркнул Малфой, его раздражала вся ситуация в целом, и эта мисс-вы-самое-слабое-звено-прощайте в частности. — Что мешает мне встать и свалить отсюда без всяких вопросов?

— Антитрансгрессионный барьер и моё нежелание, чтобы ты портил торжественный приём в честь помолвки, — последнее Гермиона сказала специально, чтобы вывести Драко на эмоции. Естественно, реакция не заставила себя долго ждать: на его лице заходили желваки.

— Что ж, чудесно! — слишком громко воскликнул он и встал с пня прямо перед Гермионой. Их разделяло пару сантиметров, поэтому она тут же смутилась и покраснела. — У меня есть право на один вопрос, ты говорила.

Гермиона быстро переводила взгляд с глаз Малфоя на его губы, в то время как он смотрел только на рот Грейнджер.

— Только один, — голос дрогнул еле заметно, как ей показалось, но Малфой услышал это колебание. На его лице появилась лёгкая усмешка.

— И ты гарантируешь мне честный ответ? — прищурившись, спросил он, не отступая и удерживая Гермиону взглядом, а иначе как назвать то, что она до сих пор не отошла на более безопасное расстояние.

— К чему эти формальности, Малфой, — она пыталась вернуть голосу уверенность. Драко слегка склонил голову на бок и закатил глаза. Гермиона громко вздохнула, она, действительно, была готова рассказать Малфою всю правду её отношений с Тео, чтобы закрыть эту тему, не провоцировать дальнейших недомолвок и не портить их дружбу с Ноттом-младшим. — Да, честность гарантирую.

— Ты хочешь меня, Гермиона? — медленно произнёс Драко. Гермиона замерла, потому что это был не тот вопрос, на который она мысленно уже приготовила ответ, несмотря на чудовищный прессинг, обусловленный близостью Малфоя. Она не сразу поняла суть вопроса, но то, что он определённо назвал её по имени, ей не показалось.

— Зачем ты…

— Отвечай, — потребовал Малфой, глядя Гермионе точно в глаза. Она попробовала отойти, но он вцепился ей в руку, потому что знал, что она захочет уйти ответа. Она резко посмотрела на державшие её «оковы», потом на лицо Драко. В её глазах мелькнул мятежный дух, и Драко понял, что шутить с ней опасно.

— Я не расслышала вопроса, — голос Гермионы был твёрд, только это ей и оставалось: держаться до последнего.

— Хочешь меня, спрашиваю, — повторил Драко, словно издеваясь. Их взгляды склеились и уже не могли разорваться, словно у них одно сердце на двоих и кто-то произнёс Приори инкантатем.

В голове Гермионы роились тысячи мыслей: «Кто он такой, чтобы спрашивать подобное? Почему у него хватает совести задавать ей такие вопросы?!». Но с недавних пор врать ему не получалось, слова выходили сами по себе, потому что быть честной с ним хотелось. Если он спросил, то она должна ответить. Она понимала, что произнеси вслух она это короткое слово и ей конец, но инстинкт самосохранения сегодня был выключен.

Она почувствовала, как рука Малфоя отпустила её, а через мгновение он прикоснулся пальцами к её ключице. Дыхание участилось. Он перебирал пальцами по её коже от одного плеча до другого. Гермиона стояла и наблюдала за этими движениями, не в силах взглянуть на Драко. Ноги задрожали, ей показалось, что она упадёт, но тогда ему придётся прекратить свои прикосновения. Она не могла этого допустить, потому что они были прекрасны. Его тонкие пальцы касались её шеи, словно дразня, хотя, скорее всего, именно этим Малфой и занимался. Он давно уже не ждал ответа, потому что знал его ещё до того, как спросил. Вместо неё ему отвечало всё вокруг: её наряд, её поведение на приёме у Тео, то, что она стоит здесь с ним, а не где-то там со своими женишком, её глаза. Вся эта ситуация в целом была одним сплошным ответом. Королевский лес был особенным для неё местом, он понимал это. Он же знал, что она действовала спонтанно, значит, перенесла их туда, куда захотел её мозг в стрессовой ситуации.

— Отвечай, — снова сказал он, его голос был севшим. Между ними было всего несколько сантиметров и то лишь потому, что он был выше.

— Зачем задавать вопрос, на который знаешь ответ? — Гермиона улыбалась глазами, и Малфой понял: гореть ему в адском пламени, которому ему уготовил Мерлин за то, на что он сейчас так отчаянно напрашивался.

— Возможно, чтобы услышать, как ты признаешь это вслух, — секунды отделяли этих людей от момента Х, но почему-то именно сейчас растягивать время было так приятно.

— И тебе уже неважно, что связывает меня и Тео? — спросила Гермиона, склонив голову на бок. Малфой громко вздохнул и начал наступать на неё. Она попятилась назад, но уже через пару шагов прижалась спиной к стволу большого дерева. Руки Малфоя расположились по обе стороны от её головы. Отступать дальше было некуда, да и надо ли было…

— Этот паршивец сейчас волнует меня меньше всего, — проговорил Драко с усмешкой.

— А кто волнует тебя больше всего? — Гермиона, не стесняясь, разглядывала Драко.

— Зачем задавать вопрос, на который знаешь ответ? — передразнив Гермиону, сказал Малфой. Она рассмеялась.

— У меня есть другой, — сказала Гермиона, взглянув Драко в глаза. — Ты хочешь меня поцеловать?

— В отличие от тебя я не боюсь в этом признаться, — усмехнулся он снова и склонился к её губам. Гермионе показалось, что вот он тот самый момент, когда можно больше не держать себя в узде. Сразу дрогнули ноги. Боясь, что упадёт, Гермиона обвила шею Драко и прижалась к нему.

Это был Королевский лес, волшебный момент и умопомрачительная авантюра, но оба были не прочь в этом поучаствовать. Здесь их никто не видел, не знал и не слышал. Здесь были только они и то, что их объединяло.

Они жаждали друг друга, казалось, так давно, но на самом деле всё началось каких-то несколько недель назад. Удивительно, как непредсказуема жизнь. Один поворотный момент, и вся жизнь кувырком. Хотя кому сейчас было до этого дело.

Драко целовал Гермиону, она целовала его, но оба явно хотели большего, поэтому когда он дотронулся до её ноги и начал задирать юбку, она не стала сопротивляться.

— Будь проклят тот, кто сшил это узкое платье! — воскликнул Драко, тяжело дыша.

— Я сама его шила, — с обидой в голосе проговорила Гермиона. Малфой посмотрел ей в глаза с недоверием. — Конечно, я вру, можешь его разорвать.

Драко показалось, что он сойдёт с ума от того, как правильно она себя вела, как говорила. Казалось, ещё ни одна девушка не понимала его так, как понимает она, ни одна не делала то, чего он хотел всем сердцем.

Платье полетело на землю, Гермиона осталась в одном нижнем белье.

— Это лес, Малфой, — проговорила Гермиона между стонами.

— Хочешь сказать мне, чтобы я остановился? — спросил он, мигом убрав от неё руки и строго посмотрев в глаза.

— Я просто думала, что для тебя такое место… — заголосила Гермиона.

— Пф-ф, неважно где, важно с кем, Грейнджер, — Малфой приподнял бровь. — Могу вернуться к тому, на чём остановился?

Гермиона тут же кивнула, Малфой просиял. Она никогда не видела у него таких подлинных эмоций, потому что искренность в его глазах читалась без труда. Нет, она не ошиблась в нём, она сделала правильный выбор… 

* * *

На лес опускались сумерки, а два обнажённых тела лежали на подстилке, трансфигурированной из их одежды. Они уже долго время лежали лицом друг к другу и просто смотрели. Наконец, Драко повернулся и лёг на спину.

— Мне ещё никогда не было так хорошо, — сказал он через мгновение.

— Серьёзно? — спросила она, повернувшись на живот, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Да, — ответил он. — Вот только странно это всё.

— Странно, что хорошо? — задумалась Гермиона.

— Странно, что с тобой, — ответил он, она нахмурилась. — Без обид, но, думаю, ты и сама не считаешь, что происходящее с нами нормально.

— Да, трудно поверить, что тебя тянет к тому, с кем враждовал все школьные годы, — кивнула Гермиона с улыбкой.

— Это точно, — согласился он, а потом посмотрел Гермионе в глаза. — Извини, что обзывал тебя гр… этим словом.

— Хорошо, — ответила девушка. — Это меня уже давно не заботит. Сейчас важнее другое…

— Пэнси и Рон? — Драко договорил за Гермиону и сел. Следом поднялась и она. — Наш брак условность, но ваш…

— Это не я, — замотала головой Гермиона. — Я бы не смогла так с ним, с тобой…

— Что ты хочешь этим сказать? — Малфой повернулся к ней лицом и посмотрел в глаза. — Только не вздумай назвать то, что было между нами, ошибкой.

— Не стану, вот только, — Гермиона тяжело вздохнула. — Мне пора идти.

— Торопишься к женишку, — усмехнулся Малфой, поднимаясь на ноги. Гермиона тоже встала, взяла палочку и начала возвращать одежде былой вид. Драко смотрел на голую девушку рядом с собой и не верил своим глазам. Самым желанным человеком на всей планете для него с недавних пор была Гермиона Грейнджер, и он её получил.

Когда оба привели себя в надлежащий вид, хотя Драко считал, что лежать без одежды было куда интереснее, настало время расходиться.

— Ну что, в разные стороны? — Малфой видел, что Гермиона загрустила, но не хотел и сам поддаваться унынию, поэтому пытался разрядить напряжение. Волшебство слишком быстро рушилось, он был с этим не согласен.

— Что бы ты там себе не думал, Малфой, — Гермиона выпрямила спину. В этом наряде, который снова выглядел как новый, она была безупречна. — Я ни о чём не жалею. Мы хотели этого, мы это сделали.

— Звучит сурово, — Драко с усмешкой нахмурил брови. — А я недооценивал твою выдержку.

— Это твоя главная ошибка, — Гермиона посмотрела на Малфоя с усмешкой. — Ты назвал меня по имени, впервые. Я знаю, что ты сделал это специально, чтобы сбить меня с толку, чтобы я перестала думать.

— И ты перестала? — спросил Драко, снова сокращая расстояние между ними. — Гермиона.

— Второй раз не прокатит, Малфой, — улыбнулась она и оттолкнула его. — Отойди, я сейчас трансгрессирую.

— Ты сняла антитрансгрессионный барьер? — спросил Драко.

— Какой барьер? — сказала Гермиона, улыбаясь только глазами.

— Ах ты… — возмущённый Драко протянул к ней руку, но она тут же исчезла. Рука повисла в воздухе. Он усмехнулся. Кажется, его жизнь изменилась кардинальным образом. Перемены обычно пугают, но не в этот раз. Он хотел этих перемен, их требовало его сердце. А, как известно, если чего-то хочешь очень сильно, то обязательно получаешь.

Гермиона вернулась домой и опустилась на кровать. Она чувствовала себя странно, словно наблюдает за всем со стороны. А как иначе можно объяснить произошедшее? Она с Малфоем в лесу… Стоит ли ей называть его Драко? Что будет дальше? А как же Рон?

Рон… о нём она не вспоминала весь вечер, хотя ей разве было, когда думать об этом. Малфой был во многом лучше него, теперь она могла сравнивать. Рон вызывал в ней только тёплые добрые чувства, но разве этого достаточно? Хочется эмоций, страстей, переживаний, а не того, что мог дать ей Рон — стабильно ровную жизнь. Стабильность, несомненно, важна, но Гермиона больше не хотела только этого.

Она закрыла глаза и снова вернулась в Королевский лес Дин — поистине волшебное для неё место. Деревья, многовековая история и они, два человека, сгорающих от страсти, которая раздирала кожу, выпуская наружу истинное нутро, животное начало, эмоции без разума, чувства без ограничений.

Гермионе казалось, что это невообразимо, так кого-то хотеть, брать, отдаваться, но это произошло и теперь ей стало страшно от того, какая сущность скрывалась всё это время под её кожей. Как столько лет она могла не чувствовать того, что сейчас ей казалось единственно верными эмоциями.

Удивительно, но руководила ею не любовь, что-то совсем иное, но такое чувственное и откровенное, что можно было спутать по незнанию, ибо только одним Малфоем сейчас были заняты её мысли.

Драко вошёл в свою комнату, совершенно не думая о том, куда он пришёл. Ноги сами принесли его сюда, хотя спать он не собирался. Да и к чёрту эти дела, работа подождёт! Малфой опустился на ковёр перед кроватью. Совсем как в детстве, только тогда он прятался ото всех, чтоб с двери его видно не было, а сейчас так лучше было смотреть на небо. Ведь оно было точно такое же, как в том лесу.

Лес… Пожалуй, теперь это самое знаковое для него место. Ориентиры были стёрты, границы размыты так, что вряд ли когда-нибудь приобретут чёткие контуры. Малфой и Грейнджер… Мерлин, он занимался сексом с грязнокровкой. Подумав об этом, он усмехнулся. Теперь было уже наплевать, насколько чиста её кровь. Там в лесу, всё время до этого и сейчас ему хотелось обладательницу этой крови больше, чем самую лучшую чистокровную ведьму. Гермиона Грейнджер ворвалась в его жизнь и перевернула верх дном его принципы, но самое удивительное было то, что он помог ей это сделать. Он словно подпилил перекладины у лестницы, по которой надо было выбираться из всего этого ещё тогда, когда первые запретные мысли посетили его голову. Но теперь запреты были сняты, они постарались, чтобы всё это случилось.

Он не заметил, как уснул, а когда проснулся, уже светало. Тело затекло, потому что Драко уснул, как сидел. Он перебрался на кровать и прямо в одежде залез под одеяло, но спать больше не хотелось. Пэнси… У него же скоро свадьба с Пэнси. Но как теперь жениться и стараться продолжить род, если он больше никого не хочет. Никого кроме…

Гермиона не спала всю ночь, но на утро, взглянув на себя в зеркало, отметила, что довольно прилично выглядит. Кто всему виной, даже не надо было гадать. Гермиона смотрела на себя и не узнавала: да, это была всё та же оболочка, но взгляд изменился.

Гермиона провела рукой по лицу, словно хотела проверить, действительно ли это она. Глубоко вздохнув, она отправилась в душ. В это воскресенье ей предстояло много дел: встретиться с Гарри, Тео (записки от них лежали на столе), а между этими встречами втиснуть поход за свадебным платьем с Джинни. Странно, что мысли о свадьбе не нашли никакого отклика в её душе, словно платье нужно её подруге, а не ей. Она не хотела этой свадьбы, и мысли о ней практически не посещали её голову.

Гарри ждал Гермиону в магловском кафе в одном из районов Лондона, где они встречались, когда хотели что-то обсудить без волшебства. Сегодня Гермиона впервые опоздала.

— Прошу прощения, Гарри, транспорт в центре встал, — выпалила Гермиона, потому что голос вышел слишком громким, а за соседним столиком сидела пожилая пара.

— Как дела? — сказал Гарри, вставая навстречу подруге. Гермиона села, он её оглядел. — Отлично выглядишь.

— Спасибо, — ответила она. — Давно ждёшь?

— Неважно, — отмахнулся Гарри, с интересом разглядывая подругу. — Куда вы вчера пропали?

— Да, перенесла его подальше, чтобы дров не наломал, — отмахнулась Гермиона, сообщив подошедшей официантке свой заказ. — Что там было потом?

— Ничего, — пожал плечами Гарри. — Всё достаточно быстро улеглось, молодых начали поздравлять. Я заметил, что вас нет, и ушёл минут через 20.

— Нас? — не поняла Гермиона.

— Ну да, — кивнул Гарри. — Тебя и Рона.

— А куда делся Рон? — тут же спросила Гермиона, глаза Гарри забегали, он не рассчитывал, что скажет что-то лишнее.

— А разве он не за тобой ушёл? — попытался вывернуться он, но Гермиону ему никогда не получалось обманывать. — Я думал, ты оставила Малфоя где-то и вернулась за Роном.

— Нет, я отправилась потом домой, — слова выходили натянутыми. Это выглядело так, словно алиби придумывается на ходу, хотя так оно и было. — Ладно, неважно, о чём ты хотел поговорить?

— Куда ты отправилась с Малфоем, Гермиона? — строго спросил Гарри, прищурив глаза. Гермиона вспыхнула, щёки её заалели, но, к счастью, Гарри растолковал это иначе. — Да шучу, у меня есть дела поважнее, чем выяснять, куда ты послала этого субъекта.

Гермиона шумно выдохнула, а когда официантка принесла стакан сока, почти залпом выпила его и захрустела попавшим в рот льдом.

— Я вся во внимании, — Гермиона расправила плечи и улыбнулась.

— Я отыскал в уставе Аврората информацию о том, как глава может быть смещён вопреки назначению Министерства, — затараторил Гарри. Гермиона сразу вспомнила, о чём пойдёт разговор, ведь до этого момента она даже не думала о том, на чём зациклился её друг.

— Ты, действительно, хочешь стать главой Аврората? — Гермиона внимательно посмотрела на Гарри.

— Да, я же тебе говорил, — закивал он. — Я вдруг подумал, а почему бы нет, и решил, что моя кандидатура не такая уж плохая. К тому же не один я не в восторге от мистера Хмелкирка.

— Ты должен понимать, что эта должность ответственная, — объясняла Гермиона. — Это не руководство Отрядом Дамблдора.

— Ты не веришь в меня? — спросил он обиженно.

— Верю, просто хочу, чтобы ты хорошо осознавал, на что подписываешься, — примирительно сказала Гермиона. Она понимала, что идея Гарри немного бредовая, ведь во все времена руководящие посты отдавали чьим-то знакомым, детям, родственникам. Нет, были и должности, куда брали за талант, но руководство Авроратом к ним не относилось.

— Я просмотрю все эти положения, — под конец встречи сказала Гермиона. — Выберу то, что будет звучать здраво и убедит министерский совет.

— Спасибо, — поблагодарил Гарри. — Ты куда-то торопишься?

— Да, у меня встреча с Джинни, — сказала она и заметила, как Гарри напрягся. — Что между вами происходит?

— Я не знаю, — честно признался Гарри. — Мои чувства к ней не изменились, но появились важные дела, а она не хочет этого понимать.

— Ладно, сами знаете, — отмахнулась Гермиона. У кого тут и были дела поважнее, так это у неё, точнее не дела, а мысли. — Я пойду, меня ждут свадебные платья.

— Удачи, — сказал Гарри и поднялся из-за стола, прощаясь с Гермионой.

Она умчалась прочь из кафе на всех скоростях, потому что Джинни ждала её в другом конце города, в Косом переулке, где находился известный магазин свадебных и вечерних платьев.

— Ну и где тебя носило? — спросила Джинни на пол улицы, когда увидела спешащую Гермиону. Та подошла ближе и между извинениями сказала, что встречалась с Гарри. Джинни заметно присмирела, в последующие 20 минут не произнеся ни единого слова. Девушки вошли в магазин с многолетней историей, витрины которого пестрили яркими нарядами. Внутри повсюду были развешаны платья любых расцветок и фасонов, но девушка-консультант, едва завидев такую знаменитость на пороге, тут же поспешила направить её в отдел нарядов и аксессуаров для свадьбы.

Насколько Гермионе не нужна была свадьба, но завидев эти великолепные наряды, которые переливались блеском и жемчугами, ей хотелось примерить их все. Она восхищённо посмотрела на Джинни и та немного расслабилась.

— Есть предпочтения по фасону? — спросила девушка-консультант, назвавшаяся Мэри. Гермиона и Джинни переглянулись.

— Это должно быть лучшее платье в мире, — сообщила Джинни.

— Лучшее в мире? Разумеется, — кивнула Мэри. — У нас такое есть.

Она отвела гостий в другой зал, где платья были ещё краше. Там практически не было посетителей, только другая девушка-консультант показывала платья двум клиенткам. Взгляды посетительниц встретились

— Грейнджер?

— Паркинсон?

— Уизли?

— Булстроуд?

— Мэри?

— Линда?

Когда по примеру посетительниц девушки-консультанты также провели перекличку, на них уставились 4 пары глаз. Затем Гермиона и Джинни рассмеялись, а Пэнси и Мили лишь фыркнули.

Платья в этом отделе были на порядок красивее, изысканнее и дороже. Варианты, которые рассматривала Пэнси, сверкали кристаллами и драгоценными камнями. Гермиона же придерживалась более сдержанных фасонов. Прошло более часа, но ни одна из девушек так и не выбрала подходящий наряд.

Наконец Гермиона и Пэнси остановились около одного платья, которое сочетало в себе всё: аристократическую сдержанность, богатство отделки и тонкость оформления. Взгляды девушек схлестнулись.

— Я примерю это, — проговорили они в один голос, после чего снова уставились друг на друга. Мэри и Линда переглянулись. Джинни заняла место рядом с Гермионой, усиливая её взгляд. Мили также возникла по правую руку Пэнси.

— Грейнджер, ты вздумала забрать у меня всё? — воскликнула Паркинсон. Вопрос прозвучал двусмысленно, но лишь для Гермионы, которая тут же покраснела. — Сначала дата свадьбы, теперь ещё и платье.

«Я и с твоим женихом переспала», — тут же подумала Гермиона и мысленно обругала себя за такую мысль.

— Я ничего не отбираю, это не больше, чем совпадение, — поспешила заверить Гермиона. — Никто не просил тебя выбирать ту же дату свадьбы и то же платье.

«Я ещё и твоего жениха выбрала», — мысленно добавила Пэнси, и на душе сразу стало как-то теплее. В доме Тео Рон был так нежен, любезен и отзывчив к её желаниям. Несмотря на то, что всё происходило в библиотеке. Всё было так экстремально, но в то же время так необходимо, что девушка была готова остаться там навсегда. Сейчас она выбирала платье, но перед её глазами стоял лишь образ Рона, а в мыслях вертелись такие фантазии, что волосы встали бы дыбом, озвучь она их даже самой себе вслух.

— Я передумала, Линда, — вдруг сказала Пэнси. — Это платье слишком простецкое.

— Но его создали целиком вручную, — с недоумением заявила девушка.

— Если оно приглянулось ей, — Пэнси указала глазами в сторону Гермионы. — То мне оно не подходит. Я выхожу за наследника дома Малфоев, если вам о чём-то говорит эта фамилия, и не могу позволить себе наряд, который выбрала гр…Грейнджер.

Повисло молчание. Джинни сверлила Пэнси злым взглядом, а Гермиона лишь закатила глаза, но в её голове отдавались эхом слова: «выхожу за наследника дома Малфоев». Впервые за долгое время тревожная правда вторглась в её мысли: он тоже женится. Пока Гермиона думала об этом, Пэнси уже собралась уходить.

— Пришлите мне каталоги с вашими лучшими предложениями, — распорядилась она. — Я выберу понравившийся вариант и свяжусь с вами.

— Как пожелаете, — ответила Линда и поспешила за посетительницами, которые спешно покидали магазин.

— Эти девушки вас недолюбливают, — сказала Мэри очевидный факт. — Вы с ними что-то не поделили?

— Вроде того, — кивнула Гермиона и снова взглянула на прекрасное платье. — Теперь я могу его примерить?

— Разумеется, — ответила девушка и поспешила снять платье с вешалки, чтобы отнести его в примерочную.

Едва Гермиона его надела, она тут же уверилась, что это её платье. Неважно, за кого она собралась замуж, оно просто создано для её тела. Гермиона разглядывала себя в зеркало и с каждой секундой приходила в такой неописуемый восторг, что не могла произнести не слова. Когда они с Джинни встретились глазами, то у обеих навернулись слёзы.

— Хотите примерить ещё что-то? — спросила Мэри, но была уверена в отрицательном ответе почти на 100%. Гермиона, как и ожидалось, резко замотала головой.

— Я беру его, цена не имеет значения, — сказала Гермиона, продолжая вертеться перед зеркалом.

— Магазин сделает вам хорошую скидку, — защебетала Мэри, довольная выгодной продажей. — Только рекомендуйте наш салон своим подругам.

Гермиона кивнула, ей не хотелось снимать божественный наряд. Через некоторое время Джинни вернула подругу в реальность, сообщив о времени, которое уже прошло. Поскольку у Гермионы на сегодня была запланирована ещё одна встреча, она переоделась в свою одежду, подписала необходимые бумаги и покинула магазин.

Распрощавшись с Джинни около кафе, где Тео назначил встречу, Гермиона вошла в помещение. Нотт младший уже ждал её, сидя за столиком в углу.

— Приветствую, — тут же поднялся со стула Тео. Гермиона кивнула и села.

— Более людного места для встречи ты выбрать не мог? — спросила она, усаживаясь. Подоспевшей официантке она покачала головой, говоря, что ничего не будет. Тео понял, что встреча будет ограничена по времени.

— Я не знал, что ты стыдишься меня, — Тео был в прекрасном расположении духа. Гермиона сдвинула брови. — Хорошо, перейду к делу. Драко сильно бушевал?

— Тео, ты полный идиот, — тут же заявила Гермиона. — Зачем ты устроил помолвку в таком виде?

— Я собрал близких друзей, — Тео словно не понимал негодования Гермионы. — Я не думал, что Драко взбесится, думал, что он пережил несостоявшуюся помолвку.

— Драко не любит, когда берут что-то его, — тут же сказала Гермиона. Тео прищурился.

— У меня целых два замечания, Гермиона, — Тео с интересом смотрел на собеседницу. — Во-первых, Астория — не его собственность, они расстались давно, правда, давно, да и до назначенной помолвки они толком не общались. А во-вторых, я не мог не заметить, что ты назвала Малфоя по имени. Что это значит?

— О чём ты? — глаза Гермионы расширились, в горле запершило.

— Куда ты его утащила и что там было? — продолжал спрашивать Тео, словно допрашивал искусного лжеца, но Гермиона не особо умела врать, поэтому её покрасневшие щёки выдали её с потрохами. — Мерлин, Гермиона! Когда вы успели… Блин, я не верю!

— Во-первых, заткнись, во-вторых, не придумывай себе! — Гермиона выставила вперёд палец, как будто отчитывает его за неправильный ответ на экзамене, но вся штука в том, что он не ошибся ни в чём. — А в-третьих, это тебя не касается! Если ты позвал меня, чтобы лезть ко мне в постель, то…

Гермиона осеклась и тут же закрыла рот рукой. Если до этого Тео мог лишь догадываться, какие отношения связывают его друзей, то мгновение назад Гермиона сама проговорилась. Он узнал истину из первых уст.

Вслед за Гермионой Тео закрыл руками свой рот, потому что не верил в то, что услышал. Они смотрели друг на друга, как две обезьянки, которые вмиг решили «не говорить зла».

— Я в полной заднице, Тео, — убрав руку ото рта, тихо проговорила Гермиона.

— У вас любовь или он тебя изнасиловал? — Тео не мог поверить в добровольность происходящего, поэтому предполагал варианты.

— Никто меня не насиловал, — ответила она, в её глазах отражался ужас. Тео был единственным, кому она открылась. Она доверяла ему, потому что знала, что он не выдаст. Уже долгое время их связывал один секрет, поэтому к нему вполне мог добавиться ещё один. — Всё началось как-то само собой.

— Когда? — спросил Тео.

— Где-то месяц назад, — ответила Гермиона, снова закрыв лицо руками.

— До Выручай-комнаты или после? — уточнил Теодор.

— После, — проговорила Гермиона. — Как будто что-то в моей голове перевернулось.

Тео неуверенно хмыкнул, потому что давно понял, что кое-что в его жизни поменялось после того случая в годовщину битвы. У него появился новый друг — Грегори. Сначала его общение утомляло, но теперь они отлично ладили и часто засиживались допоздна за партией в волшебные карты.

Гермиона решила вернуться домой пешком. Она шла и думала о том, что какое-то время уже не контролирует свою жизнь, получая всё то, чего ей хочется. Вроде бы грех жаловаться, но как-то это всё подозрительно выглядит. Об этом, определённо, стоило подумать, однако на первом месте стояла просьба Гарри, которую необходимо было выполнить. Гермиона пришла домой и обложилась документами с уставом Аврората и сопутствующими документами, чтобы помочь лучшему другу свергнуть своего руководителя. 

Q.V. С Новым Годом, Дорогие Читатели! Будьте самыми счастливыми) Огромное спасибо всем и каждому за то, что Вы читаете мою историю, терпеливо ждёте главы, не бросаете меня, это очень ценно и важно для меня)

Министр магии вернулся на своё рабочее место в среду. Он заранее попросил своих заместителей не планировать никаких встреч с посетителями, а составить для него подробные отчёты по текущим делам, с которыми ему необходимо было ознакомиться.

Естественно, Гермиона была первой, кто вошёл в кабинет Кингсли Бруствера после того, как утренняя летучка была окончена. Заместители неплохо справлялись с работой, поэтому его личного контроля требовала лишь пара-тройка дел.

Гермиона заняла место напротив министра и положила на стол папку с пергаментами.

— Ну что, как шёл рабочий процесс в моё столь недолгое отсутствие? — спросил он с лёгкой усмешкой.

— Ваше отсутствие, сэр, очень сильно ощущалось, — как и положено хорошему работнику, сказала Гермиона. Бруствер улыбнулся ещё шире и кивнул ей в знак того, что оценил шутку.

— Тильда мне сообщила, что пока меня не было, в твой кабинет зачастил один неприятный субъект, — строго заявил министр. Гермиона мысленно обругала болтливую секретаршу, хотя она просто выполнила свою работу, сообщив министру обо всех визитах.

— Да, сэр, я как раз об этом и хотела поговорить, — Гермиона села ровнее. — Мистер Малфой обратился ко мне со своим проектом.

— Судя по количеству его визитов, он не понимает слово «нет» с первого раза? — уточнил министр и ухмыльнулся. — Я же уже говорил с ним об этом, сказал, чтобы принёс чертежи, но я думал, что он понял основную мысль и больше не заявится сюда со своей бредовой затеей.

— На самом деле, сэр, его проект может быть интересен Министерству, не говоря уже о пользе для простых граждан, — сообщила Гермиона, и начальник поднял брови в удивлении. — Я сначала тоже отнеслась скептически, но ознакомившись с чертежами подробнее, могу вам сказать, что Министерство могло бы этим заняться.

Бруствер взял в руки подготовленный Гермионой отчёт и углубился в чтение. Ознакомление с проектом Малфоя заняло у него около 15 минут, в течение которых девушка терпеливо сидела и ждала ответа. Пока министр читал текст и рассматривал чертежи, Гермиона по выражению его лица пыталась угадать, к какому решению он склонится. Она знала, что это важно для Малфоя, теперь чувствовала, как отчасти это важно и для неё. Человек заслуживает второй шанс, в этом она была уверена, а Драко Малфой — целых два шанса. Ей хотелось бы, чтобы с этого проекта началось его возвращение в подлунный мир.

— Ты же понимаешь, Гермиона, что выделять такие средства человеку с его репутацией — опасно? — заявил министр, отложив бумаги и откинувшись на кресле. Взглядом он изучал Гермиону, чтобы понять, неужели она настолько профессиональна, что написала отчёт о проекте бывшего Пожирателя смерти совершенно объективно, постаравшись представить, как на деле выглядел бы весь этот проект.

— Любой вклад в ещё несуществующий бизнес — большой риск, сэр, — Гермиона старалась сохранять спокойствие, хотя была уже почти уверена в том, что министр откажет. — Это неплохой шанс для Министерства наладить разрушенную инфраструктуру, оплатив проект лишь частично.

—Ты считаешь, что гостиница — это самое необходимое в наше время? — голос министра стал громче. — Многие люди до сих бояться посещать Косой переулок, хоть мы и постарались вернуть ему былой облик, а «Дырявый котёл» отлично справляется с теми немногими, кто всё же решает переночевать в том районе.

— Но, сэр, неужели вы считаете, что людям не нужна альтернатива? — Гермиона задала вопрос, но ей уже хотелось покинуть кабинет этого жуткого сноба, который дует на воду, хотя множество людей работает над тем, чтобы безопасность обеспечивалась повсеместно. За этими возмущёнными мыслями она даже не заметила, что министр практически слово в слово повторил то, что ранее сама Гермиона говорила Малфою. Прошло совсем немного времени, а она уже заняла его сторону.

— Я согласен, что номера в трактире Тома заслуживают ремонта, — кивнул Бруствер. — Но я скорее выделю деньги на это, чем отдам их Малфою.

Гермиона была поражена холодности и словам министра. Его речь вызывала странное ощущение какой-то напыщенности и злоупотребления своим положением, потому что ни разу до этого момента он не высказывался так категорично в сторону реабилитированных бывших Пожирателей смерти. А сейчас он ведёт себя так, словно речь идёт не об общих деньгах, а о его личном хранилище. Странно, учитывая тот факт, что несколько месяцев назад Министерство с лёгкостью выделило приличную сумму на подобный проект племянникам Августа Руквуда — Офелии и Нико, несмотря на то, что он был Пожирателем до мозга костей и заключён в Азкабан, в том числе за смерть Фреда Уизли.

— Сэр, это же не первый такой проект, в котором вторым лицом выступает человек, связанный со зверствами Волан-де-Морта, — отчего-то Гермиона начала нервничать и решила припомнить министру его прошлые решения.

— Я понимаю, о чём ты, — несмотря на добрый тон, голос Бруствера был стальным. — Но до этого такие решения я принимал не один, а в составе комиссии, да и речь шла не о реабилитированных Пожирателях смерти, а лишь об их дальних родственниках.

— Драко Малфой не Руквуд, — выпалила Гермиона. — Он не убивал людей!

— Ты и так слишком добра к этому человеку, Гермиона, — сказал министр, начиная капаться в других документах, тем самым давая понять, что разговор окончен. — Сама ему скажешь или мне это сделать?

— Сама скажу, — почему-то решила Гермиона, затем встала и молча покинула кабинет, услышав в спину пожелание хорошего дня.

Когда она вошла в кабинет, Драко был уже там. Гермиона почему-то совсем не удивилась этому обстоятельству. Она молча проследовала к своему столу, положив папку перед лицом Малфоя. Едва она вошла, Драко понял, что дело его — труба, а раскрыв папку и увидев жирную печать «отказано», убедился в этом окончательно.

— Почему? — спросил он, посмотрев на Гермиону.

— Потому что ты это ты, — ответила она, он заметил злость в её голосе и был готов отдать всё на свете, чтобы со стороны понаблюдать за тем, как она спорила с министром. А она точно спорила, он был уверен.

— Пожиратель смерти, — Драко даже не удивился. — Да уж, эта мнимая реабилитация. Вроде бы вернули в общество, но при удобном случае попрекают прошлым. Хорош министр.

— Малфой, мне жаль, — тихо сказала Гермиона, посмотрев ему в глаза.

— Это не конец, — попытался утешить Драко. — Я сам поговорю с министром…

— Он не станет слушать, — сказала Гермиона. — Мне показалось, что он настроен крайне скептически. Думаю, стоит немного выждать.

— Я хотел открыть отель к новому учебному году, — Малфой был расстроен. — Больше всего бесит то, что без одобрения Министерства даже Гринготтс не даст займа.

— Много не хватает? — спросила Гермиона.

— Да не в деньгах дело, — Драко посмотрел на Гермиону. — Даже если бы у меня была вся сумма, чтобы строить в Косом переулке, нужно разрешение Министерства. А раз ты говоришь, что Бруствер скептичен, то мне ничего не светит.

— Нужно выждать, — повторила Гермиона озвученное ранее предложение. — Министр не сможет долго отвергать проекты, которые связаны с инициативой от реабилитированных волшебников.

— Грейнджер, мне показалось, или ты на моей стороне? — вдруг спросил Малфой.

— Показалось, — ответила она, а в глазах заплясали чёртики.

— Пэнси сказала, что вы столкнулись в магазине свадебных платьев, — сообщил Драко. — Ты специально следуешь нашему сценарию подбора атрибутов праздника?

— Вашим? — уточнила Гермиона, сев ровнее. — Для всего магического мира через пару недель состоится только одна значимая свадьба.

— Для магического мира без представителей чистокровных семей, — поправил Драко. — Хотя Уизли — широко известная фамилия в определённых кругах.

— Моя не менее известна, — добавила Гермиона.

— Но ты её поменяешь, — парировал Драко, гипнотизируя глазами девушку. От него не укрылся тот факт, что после его слов она слегка поджала губы. Он знал, верил, мечтал, чтобы она начала сомневаться в правильности своего выбора. И, кажется, так оно и было. Не престало ему одному колебаться.

Тем временем в другом кабинете на другом этаже в кабинете Рона Уизли было жарче, чем на улице. Пэнси вошла в его кабинет, громко хлопнув дверью. Рон успел заметить, что в коридоре были ещё люди. По выражению её лица он понял, что девушку мало волнует тот факт, что он при исполнении.

— Не лучшее время, Паркинсон, — поспешил сообщить Рон, сдвинув брови. Ещё не хватало показать этой воображале, что он рад её присутствию.

— Ты избегал меня целую вечность! — воскликнула Пэнси, усаживаясь без приглашения на диван и располагаясь на нём по-хозяйски. — Думаешь, приятно получать постоянные отписки?

— Я был занят в других проектах, — сказал Рон, даже не поднявшись из-за стола. — По твоему вопросу ответ ещё не готов. Ты зря пришла.

— А я не по поводу виз, — тут же сообщила девушка, изучая Рона глазами. Неужели он ещё не влюбился в неё, раз может сохранять самообладание, когда на ней такая откровенная блузка. — Я насчёт свадьбы хотела поговорить.

— Я не собираюсь говорить о твоей свадьбе, Паркинсон, — заявил Рон и встал из-за стола. Он обошёл его и занял место для посетителей, тем самым оказавшись напротив Пэнси.

— Вот и отлично, потому что я собираюсь говорить о твоей, — улыбнулась девушка. Всякий раз, приходя без повода в кабинет Рона, ей приходится выдумывать различные отговорки, чтобы не признаться прямо, что её сюда тянет. Словно паршивый предатель крови припрятал где-то в своём теле магнит, хотя изучив его тело и задержав взгляд ниже пояса, она точно знала, что влечёт её к нему снова и снова.

Странно, ведь ещё в школьные годы по Хогвартсу ходили слухи, что именно Драко Малфой — предмет вожделения девиц со всех факультетов. А те, которым посчастливилось побывать в его списке побед (во всяком случае, они так говорили), с бесстыдными комментариями рассказывали, как он хорош во всём. Пэнси никогда не спорила, потому что знала, что все эти истории правда, хотя сама попала в «список» лишь перед самым побегом Драко со школы, а до этого просто врала, что засветилась там чуть ли не самой первой.

Так вот до недавнего времени она могла бы отстаивать кандидатуру Драко хоть перед знаменитым ловеласом Джакомо Казановой, хоть перед полным составом Визенгамота, правда, вряд ли будучи компетентной в этих вопросах, ведь помимо Малфоя у неё было не так много любовников. Но все эти споры и доказательства были для неё существенны ровно до того самого момента в библиотеке дома Ноттов. Теперь, если сравнивать, лично для неё прошлые споры не стоили и ломаного гроша. Теперь казалось, что Малфой тем девицам приплачивал, да простит её Мерлин. Что в совокупности значили все эти выводы, она думать не хотела, но сейчас, находясь в этом кабинете, с этим человеком, ей хотелось, чтобы время остановилось.

— Так что насчёт нашей свадьбы? — донеслось до её ушей.

— Нашей? — переспросила она, посмотрев на Рона глазами, в которых засветилась какая-то наивная надежда. За всеми этими мыслями она напрочь потеряла нить разговора.

— Не глупи, Пэнси, нашей с Гермионой, — уточнил Рон, немного нервничая. Он переживал, что договорился пообедать со своей невестой, так как в последнее время они крайне редко видятся, не говоря уже о том, что не ночуют друг у друга, а поскольку до обеда оставалось всего ничего, нервные клетки начинали отбивать чечётку. Пока что темп был медленным.

Странно, что Рону не пришла в голову мысль о том, с чего бы Гермионе как-то ненормально реагировать на присутствие в его кабинете Пэнси Паркинсон, ведь он говорил ей как-то, что она запросила визы для всей своей родни. Да, недаром говорят, что на воре шапка горит. У Рона Уизли она горела ещё до преступления.

А Пэнси сидела и психовала, закипала изнутри от резанушего слух «наша с Гермионой».

— Я хотела спросить, вы точно решили с датой вашего тошнотного события? — отчего-то вопрос вышел полным горечи, хотя он и был пропитан ею насквозь.

— Да, 12 июля, мама уже заказала приглашения, — ответил Рон, не понимая, к чему этот вопрос, но Пэнси сжалась ещё сильнее. Его мамаша, конечно, счастлива, ведь они мечтали о такой снохе! — А что?

— Я думала, вы тогда несерьёзно говорили, — голос её стал тихим. — Думала, чтобы нас позлить.

— Зачем нам это? — искренне удивился Рон, он заметил, что Пэнси покраснела и села поскоромнее, но не мог понять, чем заслужил «это наказание».

— То есть вы не передумаете, — заключила она и встала с дивана, Рон инстинктивно тоже поднялся. Между ними было чуть больше метра. Они сверлили друг друга взглядами. Рон слегка улыбнулся, чтобы как-то разрядить обстановку, но Пэнси расценила это как издёвку. — Какого чёрта, Уизли?! Что между нами происходит?

— Ты могла бы не орать? — «предложил» Рон, проговорив тихим голосом. Неужели он так и не понял, что он ей не указ.

— Я буду говорить так, как мне угодно! — Пэнси расправила плечи, отчего её грудь выгнулась вперёд. Перед лицом Рона сразу пронеслись волнующие картинки, она, конечно, заметила и, казалось, вспыхнула ещё сильнее. — То есть как залазить ко мне под юбку, так ты не помнишь, что совсем скоро станешь мистером Грейнджер, а как подумать здраво и договориться, так ты сразу «наша с Гермионой свадьба»! Меня тошнит от твоей лицемерности, чёртов Уизел!

Рон ошарашено взирал на Пэнси, анализируя всё то, что сейчас услышал, хотя анализ как таковой не был его сильной стороной, он скорее обратил внимание на нотки недовольства в её словах.

— Что тебя не устраивает? — спросил он, потому что не уловил суть претензии с первого раза. Пэнси чуть не задохнулась от гнева. Она в несколько шагов домчалась до Рона, практически наступив на него.

— Ты не имеешь права играть свадьбу 12 числа! — озвучила Пэнси свою основную мысль. — Я хочу, чтобы ты перенёс этот цирк уродов!

— Цирк уродов будет у вас, — поспешил огрызнуться Рон. — Известно же, что чистокровные вашего помола женятся на своей родне, чтобы кровь не разбавлять.

— И это единственная истина, Уизли! — кивнула Пэнси. — Хотя тебе, конечно, этого не понять. Ты и твоя семейка любите маглов! Но признайся, тебе было хорошо со мной, я уверена, что намного лучше, чем с ней!

— Замолчи! — приказал Рон, машинально бросив взгляд на дверь. От Пэнси это не укрылось

— Мерлин великий, ты до такой степени её боишься? — усмехнулась она. — Или она должна вот-вот тебя навестить?

— Я не боюсь её, — тут же заявил Рон прямо Пэнси в лицо. — Я её уважаю.

— Отличное уважение, Уизли, — Пэнси решила пристыдить Рона. — Как ты можешь произносить это слово, если мы оба знаем, чего стоит твоя верность?

— На себя посмотри, — огрызнулся он, хотя слова девушки царапнули душу.

— А что мне на себя смотреть? — Пэнси была готова защищаться до конца. — В нашем кругу к верности совсем другое отношение. А вот ты, как мог ты так поступить со святой Грейнджер?

— Не смей даже говорить о ней, Паркинсон! — голос Рона стал жёстче. — Не тебе взывать к моей морали. Я делал, что хотел, как, собственно, и ты. Говоришь, что в вашем свежевыстиранном кругу к верности другое отношение? Так я тебе скажу, что в любом словаре у верности только одно определение. Так уж вышло, что из нас двоих мы оба не имеем об этом ни малейшего понятия.

— Ты любишь её? — спросила Пэнси.

Ответить Рон не успел, в дверь постучали. Он резко повернул голову на звук, потом бросил взгляд на Пэнси. Одними глазами он указал ей на место для посетителей, а сам обошёл стол и занял своё.

— Войдите, — придав голосу лёгкость, как бы это ни было трудно после предшествующей беседы, приказал Рон. В дверях появилась Гермиона. Увидев Пэнси, она слегка нахмурилась. Нет, она знала об её деле к Рону, но вид девушки как-то настораживал. Она была раскрасневшаяся, тяжело дышала, да и сумка её лежала на диване.

— Я не помешала? — спросила Гермиона, глядя поверх Пэнси. За последнее время она встречалась с ней слишком часто. К тому же она была невестой Малфоя, а это раздражало больше, чем всё остальное.

— Нет, Паркинсон уже уходит, — с нажимом сказал Рон. Пэнси удивлённо распахнула глаза.

— Вообще-то я не получила комментариев по всем своим вопросам, — кажется, она не собиралась отступать так просто. Рон злился, начиная дышать громче. — Зайди позже.

Гермиона усмехнулась и посмотрела на Рона, тот закатил глаза.

— Паркинсон, встреча переносится, — в голосе Рона проскользнули нотки металла. — В ближайшие дни вы получите мой ответ по вашему запросу. Спасибо. До свиданья.

Глаза Пэнси сузились. Да как он смеет говорить с ней в подобном тоне, да ещё при Грейнджер?! На душе зрело пламя, нервы были натянуты до предела. Если он вознамерился сегодня вывести её из себя, то у него это получилось великолепно. Добило это обращение на «вы», потому она знала, что так он указал ей на её место. От него зависела успешность её предстоящей свадьбы, но он отказался менять дату, затем высказался так нелестно, словно она какая-то простушка, а теперь ещё эта притворная вежливость при Грейнджер, а всё потому, что она — мисс-несмотря-ни-на-что-я-хочу-стать-твоим-мужем. Сколько бы Пэнси не пыталась внушить себе, что ею движет обычная похоть, поверить в это до конца не получалось, потому что когда кого-то просто хочешь — не привязываешься, с лёгкостью уходишь, избегаешь тем о чувствах, но ничего из этого она не могла выполнить с достоинством: решимость терялась, едва она видела Рональда Уизли.

— Хорошо, я уйду, — наконец, сказала Пэнси, встав с места. Поискав глазами сумочку и обнаружив её на диване, она ненароком взглянула на Гермиону и встретилась с ней взглядами. Эти карие глаза не выражали ничего кроме безграничного презрения, словно видели насквозь, словно читали мысли. Пэнси поникла, встав с места и дойдя до дивана. Когда она вешала сумочку на плечо, то ещё раз посмотрела на Рона, тот поспешно отвёл глаза. Значит, всё-таки смотрел. — Не тяните с ответом, мне нужно известить родственников, до праздника осталось чуть больше двух недель.

— В порядке очереди, — бросил Рон, стараясь выглядеть равнодушно. Пэнси чувствовала себя оскорблённой. Больше всего на свете захотелось вцепиться в лицо этому нахалу, но проявить слабость при посторонних она не могла. Грейнджер тут чужая, даже Рон это чувствовал. А иначе почему так сжался под взглядом этих грязнокровых глаз?

Пэнси направилась к двери, где всё ещё стояла Гермиона. На секунду она остановилась и взглянула в глаза Грейнджер. Их взгляды встретились. Пэнси показалось, что на дне глаз грязнокровки она видит какие-то запрещённые сцены, словно та нарочно показывает ей, как они с Роном любят друг друга. Однако в тот же момент она попыталась отогнать от себя эти мысли, так как это уже смахивало на паранойю. Хотелось как-то уколоть Грейнджер напоследок.

— Попробуйте на столе, а то полировка уж больно гладкая.

Гермиона замерла на вдохе, так как не ожидала подкола именно такого характера. Она нашла в себе силы не показывать растерянности и даже усмехнулась.

— Тебе не приходило в голову, что полировка гладкая именно потому, — Гермиона сделала паузу, а Пэнси слегка приоткрыла рот от нетерпения. Да, она хотела быть уничтоженной окончательно, раз уж Мерлин послал ей сегодня такой дурацкий день. — Что многократно отшлифована?

Казалось бы, какая безобидная фраза, но Пэнси поняла, о чём говорит Грейнджер. Это нельзя было понять иначе, так как акцент на последнем слове был слишком красноречивым.

Больше Пэнси не сказала ни слова, она ушла. В её голове всё смешалось, такого сумбура она не испытывала ещё никогда. Зачем пришла, чего она хотела добиться своими разговорами? Что вообще происходит в её жизни? Через две недели она станет миссис Малфой, как мечтала, но почему-то это больше не привлекало так, как раньше. Неужели её мечта изменилась? Нет, она, Пэнси, изменила мечте. Да ещё с кем? С Роном Уизли — некогда последним в списке тех, с кем бы она могла лечь в постель. Мир Пэнси Паркинсон рушился на глазах, её мечты о прекрасном будущем втаптывало в грязь ужасное чудовище, да только лапы этого кошмарного существа были теплее рук с голубой кровью в миллионы раз, поэтому в них хотелось опускаться снова и снова. Рон Уизли проник в её сердце, о котором она до недавних пор даже не подозревала. 

* * *

Когда Пэнси ушла, Рон немного расслабился. Настроение спустилось на нулевую отметку, потому что даже он заметил, что Пэнси ушла расстроенной. Какой-то неправильный между ними был разговор, как-то не по-человечески он её выпроводил. Да, перед Гермионой нельзя было вести себя с Пэнси так, как ему хотелось бы, но и проявлять излишнюю жестокость тоже не стоило. Гермиона просто пришла не вовремя, он был слишком заведён этими разговорами про верность.

Стоило подумать о том, что он изменяет Гермионе и во рту появлялась горечь, которая на удивление слишком быстро проходила, так как в памяти всплывали воспоминания из прошлого. Под влиянием крестража или нет, он уже однажды уходил, изменял своим принципам и друзьям. Он долгое время не вспоминал об этом трусливом поступке, но сейчас он снова возник в памяти, и Рон понял, то была не трусость, а его сущность. Он изменник, иначе не скажешь, ведь у верности в любом словаре только одно определение.

— Что это было? — из раздумий вывел голос невесты. Гермиона не сдвинулась с места, стоя в дверях. — Ты её вызывал?

— Нет, — ответил Рон, обходя стол. — Но ты же знаешь Паркинсон, она думает, что может получить ответ, едва его потребует.

— С кем поведёшься, — проговорила себе под нос Гермиона и на душе потеплело.

— Что? — переспросил Рон.

— Неважно, — она махнула рукой. — Идём на обед?

— Конечно, — кивнул Рон, а потом перевёл взгляд на стол. Полировка гладкая… Он посмотрел на невесту, она практически развернулась к двери. — Гермиона, а как насчёт — пропустить обед и подпортить полировку?

— Рон, — тон автоматически стал учительским. Гермиона склонила голову набок, всем своим видом показывая, что предложение с её стороны не получит положительного отклика. Рон глубоко вздохнул. — Попытаться стоило.

Девушка улыбнулась и вышла из кабинета. Рон пошёл следом, думая лишь о том, что рядом с Гермионой ему никогда не избавиться от чувства стыда и не получить удовлетворения своих потребностей в полной мере, потому что она не умеет выключать голову, слушать сердце и поддаваться зову плоти, позабыв о приличиях и условностях. Он даже не подозревал, как был не прав. Но откуда ему было знать, как обстоят дела на самом деле?

Рон и Гермиона прошли к своему столику под взгляды уже обедавших сотрудников. Совсем скоро эти две знаменитости волшебного мира свяжут себя узами брака и станут мистер и миссис Уизли. Рон уже заранее пригласил пол Министерства, но не потому, что очень хотел, а потому, что так было положено. Ох уж эти светские порядки! Половину чиновников он даже не знал, но отец сказал, что они должны быть, да и Гермиона была с ним согласна. Это важная часть жизни публичных личностей. Жизнь у знаменитостей не проста, хоть никто из них и не мечтал о славе. Но так, скорее, думала лишь Гермиона, нотка тщеславия в Роне была всегда, это ещё волшебное зеркало показало.

Когда заказ был на столе, Рон сразу приступил к еде, Гермиона — только после того, как закатила глаза.

— Достаёт тебя Пэнси? — спросила она, чтобы завязать беседу, но, видимо, тема была выбрана ею не совсем удачно, так как Рон тут же покраснел и подавился. Его вилка полетела на пол. Гермионе пришлось похлопать ему по спине, потому что без этой «помощи» он, похоже, отошёл бы к праотцам прямо в столовой. — Ты в порядке?

— Не в то горло попало, — поспешил оправдаться он, оглядев ближайшие столики, где по выражению лиц людей было видно, что они испытали облегчение, увидев, что герой войны вновь дышит, свободный от ненавистного куска еды.

— Потому что не надо торопиться, сколько раз я тебе уже говорила! — вышло на тон выше, отчего прозвучало как наставление. Рон вжал голову в плечи, снова стало стыдно. Пусть товарищи вокруг не смеха ради, а искренне кивали ему сейчас, всё же чувство собственной ущербности не покидало. Но откуда оно взялось? Этот вопрос впервые всплыл в голове.

— Да, экзамен я не сдам, — буркнул Рон, поднимая упавшую на пол вилку.

— Какой экзамен? — не поняла Гермиона.

— По этикету, — ответил Рон с кривой усмешкой. — В школе хороших манер Гермионы Грейнджер.

Девушка снова закатила глаза, Рон только хмыкнул. Пять минут ели молча. Она раздумывала про себя, как бы донести до жениха мысль, что так себя вести просто не красиво. То ли дело Драко, он наверняка с детства обучен манерам, так принято во всех чистокровных семьях. Она не имела ничего против жизненной позиции семьи Уизли, но в данном вопросе она бы поспорила с методами воспитания будущей свекрови. То, что в их семье только Рон ест, как с голодного края, ей почему-то в голову не пришло.

— Я слышал, министр вернулся, — теперь настала очередь Рона задавать тон беседе. — Что рассказывает?

— Да ничего особо, — Гермиона была рада нарушить молчание, так как не любила обедать в тишине, если под рукой не было книги. — Конференция прошла успешно, опытом он со всеми поделился. Не уверена, что наше Министерство самое образцовое, но мистер Бруствер сказал именно так.

— Мистер Бруствер? — удивился Рон. Так, не прилагая усилий, он поймал Гермиону на слове. — Что же он успел тебе сделать с утра, раз превратился из Кингсли в надпись на табличке?

— О чём ты? — Гермиона перестала жевать. Она прекрасно поняла, что зацепило Рона. В своих беседах, да и вообще вне стен Министерства, они называли важного чиновника просто по имени, причём даже при личном с ним общении, а тут она сама себя выдала этим официальным обращением. А всё почему? Перед глазами ярко загорелось слово «отказано».

— Не стал слушать твои доводы про проект Малфоя? — спросил Рон. Это было всего лишь предположение, но если бы он знал, как точно в цель попадают его снаряды... Глаза Гермионы чуть не вышли из орбит. Откуда он знает? Кто ему сказал? Что ЕЩЁ ему известно? Гермиона начала лихорадочно соображать, как выпутываться из ситуации, но, на её счастье, Рон только учился задавать неудобные вопросы. Как действовать дальше, он не знал. — Ты же говорила, что проект Малфоя — сущая нелепица, и ты ждёшь министра, чтобы завернуть его к чертям. Кингсли вернулся, а раз ты зла на него, то я так понимаю, что он намерен поддержать этого хорька.

Какое блестящее раскрытие преступления…было бы, если бы Рон не заблуждался с точностью до наоборот. О нелепом проекте Гермиона говорила в тот самый день, когда Малфой впервые вошёл в её кабинет в этой идеей, но с тех пор (по календарю в пределах нескольких недель) столько всего изменилось, что не помни она всё, что говорит, ей бы показалось, что Рон всё это выдумал.

Сейчас ей ничего не оставалось, как кивнуть, чтобы не выдать себя окончательно. В этой ситуации выход она видела только один: врать.

— Да, — немного помолчав, чтобы придать голосу уверенности в той ереси, которую собиралась нести, сказала она. — Считает, что «Дырявый котел» устарел.

— Ну, честно говоря, в этом старина Кингсли прав, — заявил Рон. Гермиона подняла брови. — Ну-у, сама посуди, когда мы останавливались там в школьные годы, то ты сама сетовала на плесень в номерах и запах сырости, уверен, что эта плесень, или её дети, до сих пор там живут.

— И что? — Гермионе ничего не оставалось, кроме как придерживаться теперь той позиции, которую она заняла, под которую подписалась, потому что ни черта не умеет контролировать эмоции! — Иногда новаторство только вредит. Предположим, возведёт Малфой свою гостиницу, что будет с заведением Тома? О нём почему-то никто не думает.

— Поверь, Гермиона, у него всегда останется бар, — усмехнулся Рон. — Там подают самое отвратное пойло во всём Лондоне. Этот его бизнес никогда не загнётся. К тому же он продолжит контролировать вход в Косой переулок, за который Министерство ему щедро платит каждый год, уж поверь, я видел бумаги.

— Я не уверена, что вы до конца понимаете, за что люди ценят прошлое, — доводы были один хуже другого, но Гермионе было некуда деваться. Про пойло Тома, кстати, она могла бы ввернуть министру, чтобы склонить его в свою пользу, но не догадалась. Погодите… в свою пользу? Великий Мерлин, шапка Гермионы горела ярче, чем у её жениха.

— Насчёт прошлого ты права, — довольно сказал Рон, Гермиона снова внимательно на него посмотрела. — Поэтому я понимаю, как тебя бесит тот факт, что наш сердобольный министр хочет поддержать проект бывшего Пожирателя.

— Никакой он не Пожиратель, Рон! — вырвалось у Гермионы. К этому моменту рядом практически не было людей, поэтому никто не обратил внимания на её громкий голос. Спрашивается, собственно, а чего она взъелась? Рон ведь говорил сущую правду, впервые, можно сказать, адекватно рассуждал, но всё равно это оказалось не к месту. — Его реабилитировали.

— И что, он перестал быть Пожирателем? — Рон не любил эту тему, поэтому до последнего придерживался позиции, что зло не выветривается с годами. — Да, его реабилитировали, он стал бывшим Пожирателем. В чём я ошибся на этот раз?

— В каком смысле? — не поняла Гермиона, нахмурившись. Рон отложил все приборы и скрепил руки в замок. «О-о, дело серьёзное», кричало подсознание Гермионы, но куда уж теперь вспоминать об осторожности и темах, на которые её жених говорить не любит. Для семьи Уизли после потери одного из своих членов не существовало больше бывших или реабилитированных Пожирателей, они считали злом всех, кто когда-либо носил Чёрную метку (кроме, разве что, Снейпа). Знала ли об этом Гермиона? Конечно, знала. Могла ли контролировать слова? Могла бы, даже должна была бы, но в последнее время (будь оно не ладно это последнее время!) с контролем у неё были явные проблемы.

— Ищешь повод, чтобы прикопаться ко мне? — Рона понесло. — Что бы я ни делал, что бы ни говорил, всё не то. Даже сейчас вместо того, чтобы просто согласиться со мной, ты цепляешься за слова! Реабилитирован? Как же! Ну да ладно, значит, он бывший Пожиратель! С точки зрения синтаксиса, морфологии, хренологии и чёртпоймичевотики я всё сказал правильно, даже по правилам слова расставил, но снова где-то да промахнулся. А ответ на этот вопрос знает только моя дорогая невеста, а иначе, почему она только и делает, что сидит и закатывает глаза на всё то, что я делаю и говорю.

— Рон… — севшим голосом проговорила Гермиона. — Какая муха тебя укусила?

— Спроси лучше, какая не кусала, — огрызнулся Рон. Впервые так дерзко, впервые так откровенно. С недавних пор (вот опять) ему стало лень выбирать слова для общения, потому как все остальные люди в этом мире понимали его правильно, только Гермиона могла высказать замечание. — Разве я что-то говорю не так? Ты как вошла в мой кабинет, всё глаза закатываешь. Не укатились ещё?

— Знаешь что, Рональд… — Гермиона вся надулась от негодования. Происходящее перестало ей нравиться с первых минут, но больше всего задевало, что ушат недовольства выливают на неё, будто она где-то ошиблась, а это было исключено, она всегда всё делала по правилам. Всегда ли? Может быть, все правила пошли к хренам с недавнего-мать-его-времени?!

— Не знаю и знать не хочу, Гермиона Джин, — Рон встал из-за стола. — Раз уж ты используешь моё полное имя, то будь добра добавлять ещё второе, а то как-то наполовину получается. Для тебя-то такое неприемлемо, всё должно быть максимально в рамках правил и приличия, даже стол для тебя вне границ дозволенного, а я, между прочим, твой будущий муж и хотел бы заниматься сексом не только по праздникам при выключенном свете!

— Причём тут стол? — Гермиона уже ничего не соображала, ей казалось, что от выслушанной тирады из ушей скоро пойдёт кровь. Она сидела с чувством, словно её измазали чем-то липким, и слов в свою защиту у неё не было, как будто её вытолкали драться на дуэль без пистолета.

— Ни при чём, — вздохнул Рон. — Я пойду, поговорим, когда ты будешь готова думать не только о себе, но и о человеке, за которого собралась замуж. Не хочу видеть, как ты закатываешь глаза на каждое моё слово или действие. Выглядит так, словно тебе за меня стыдно. А я, знаешь ли, не пугало огородное… До свидания.

Рон развернулся и ушёл, а Гермиона даже не нашла в себе сил его остановить. Нет, не для того, чтобы извиниться или попросить остаться, но чтобы высказаться, потому что последнее слово не должно принадлежать кому-то другому. Она должна заканчивать разговор, потому что умеет делать это лучше… Хотя здесь сейчас с ней можно было поспорить, так как Рон покинул «поле боя» будучи безоговорочным победителем дуэли. 

* * *

Прошло несколько дней, за которые Рон и Гермиона не обменялись ни единой запиской, потому что каждый считал уязвлённым себя, к тому же у каждого из них было предостаточно поводов не писать первым. Гермиона была оскорблена, считала себя незаслуженно обруганной, хотя тут в пору было обижаться именно Рону, потому что суть его претензии была ясна и понятна: она стыдится его. Их взгляды на обязанности супругов не совпадают, да даже друзья они так себе, потому что Рон не мог припомнить момента, чтобы хоть раз Гермиона закатывала глаза на слова или поступки Гарри.

Близились выходные, которые ещё в начале недели будущие супруги хотели провести вместе, но теперь, когда «по всем фронтам объявлена война», надо было выдумывать себе новые развлечения. К счастью, варианты были у обеих сторон.

В пятницу за час до конца рабочего дня Рон написал Пэнси письмо, где сообщил, что она может явиться за ответом. Паркинсон как раз только вернулась домой после визита к Малфою. Драко собирался уделить все выходные проекту, поэтому это была их последняя встреча на этой неделе.

Письмо Рона её обрадовало, но и немного огорчило, так как она вспомнила, как они расстались в её прошлый визит. Немного подумав и решив, что всему виной Грейнджер, она немного успокоилась, но это не значило, что Рон не заслуживал наказания. Родители гостили у родни во Франции уже несколько дней и не планировали возвращаться до начала июля, поэтому огромный дом был в полном распоряжении Пэнси почти на неделю. Она наскоро написала ответ и поднялась в свою комнату, чтобы приготовиться к встрече гостя. В том, что он придёт, она не сомневалась, так как хотела этого и была уверена, что хочет и он.

Гермиона сидела дома на кровати и боролась с желанием написать Малфою и позвать его куда-нибудь в парк, чтобы обсудить проект. Ей хотелось помочь ему получить одобрение Министерства, но к этому теперь добавился и личный интерес, так как она не любила двойных стандартов. Если Малфоя реабилитировали, то его обязаны принять в общество, причём сделать это должны именно чиновники, которые подписали его помилование, но если одобрение Министерства распространяется на одних, а на других нет, то это несправедливо. С точки зрения Гермионы, племянники Руквуда, конечно, не имели к дяде особого отношения, но он и не был реабилитирован, а его фамилия до сих пор в списке самых опасных преступников. Что же до Малфоев, то хоть они и получили частичный доступ к семейным счетам и уже могут появляться на людях, для них всё равно осталось множество запретов. Это было не то общество, в котором хотела жить Гермиона, за которое сражалась. Если все волшебники равны, то это должно соблюдаться, а если помилование лишь формальность, то Министерство не более чем шайка обманщиков, в числе которых и она, если там работает. Такой расклад девушку не устраивал. Не давать Малфою шанса — это значит ни во что не ставить то, что важно для неё, важно для всех, кто хотел и боролся за равенство нового мира.

Пока Гермиона прокручивала в голове эти высокопарные помыслы, её рука автоматически писала письмо. Приглашать Малфоя на беседу было глупо, хотя бы потому, что это был огромный риск — за свой самоконтроль она не отвечала, да и была уверена, что Драко воспользуется ситуацией и обязательно будет её соблазнять. Но почему-то эту не звучало так уж страшно, наоборот хотелось попробовать не сдаваться из последних сил. Пусть она обижена на Рона, он по-прежнему её жених, она не должна делать глупостей больше, чем уже совершила.

Когда в окно кабинета постучала сова, Малфой удивился, ведь он не ждал никакой корреспонденции, но развернув пергамент и увидев подпись, мысленно испытал восторг. Гермиона писала, что хотела встретиться в каком-то парке на окраине Лондона. Да хоть в самом Тауэре, он бы пошёл, куда угодно! Девушка писала, что хочет обсудить проект, это почему-то по-особому грело душу, ощущать Гермиону Грейнджер своим единомышленником в этой реальности ему было очень приятно. Он тут же отправился в свою комнату, чтобы оценить внешний вид. Когда же он убедился, что выглядит превосходно, Драко покинул мэнор и отправился в место встречи.

Парк был небольшим, в разгар лета людей там было много. Ещё бы, все ждали, когда спадёт жара, чтобы насладиться вечерней прохладой во время прогулки. Гермиона ждала его у фонтана, где мочили ноги несколько ребятишек. Заботливая мать пыталась их поймать, но они изворачивались, пока не появился отец. Он был одет строго, видимо, возвращался после работы. Дети радостно повисли на шее у папы, а жена счастливо улыбалась.

Наблюдая за этой картиной, Гермиона сама поддалась настроению этой семьи, поддержав их своей улыбкой. На ней был голубой сарафан с пышной юбкой, который слегка развивался на ветру, придавая её образу лёгкость. Волосы были собраны в пучок на затылке, но, видимо, это было сделано утром, потому что к вечеру они порядком растрепались, но это нисколько не убавило очарования девушки. Драко заметил её сразу и остановился в тени деревьев, чтобы немного понаблюдать. Когда Гермиона улыбалась, улыбался и он. Малфой с удивлением отметил, что разделять чьё-то счастье не менее приятно, чем испытывать его самому, и от этого проявления человечности где-то в душе защемило. Мерлин, в кого он превратился! Люциуса точно бы стошнило. Хотя он этого не видел, поэтому Драко прогнал из головы строгий образ отца. Он здесь сегодня не для того, чтобы вспоминать о семье. Он здесь, чтобы «обсудить проект» с Грейнджер. Она же именно так назвала их встречу, которая по всем параметрам была похожа на свидание. Но раз девочка хочет играть по таким правилам, значит, так тому и быть. Малфой любил игры на стратегию и с удовольствием в них побеждал. То, что этот финт с парком Гермиона придумала, чтобы обезопасить себя, он понял сразу, но, к счастью, они оба были неплохими волшебниками, а значит, при желании могли исчезнуть из этого места туда, где кроме них никого не будет.

— Вы с Уизли на двоих остановитесь или ты продолжишь традиции их семьи? — услышала Гермиона голос сбоку от себя. По телу пробежала дрожь.

— А Пэнси вообще будет рожать или ей просто выдадут мини-Малфоя? — в тон Драко сказала Гермиона. Он усмехнулся, она повернула на него голову и улыбнулась. Он посмотрел в её глаза и впервые за всю жизнь почувствовал странное чувство: он рад быть здесь, в эту самую минуту, в этом самом парке, в этой самой компании. Да, это похоже на сумасшествие, но магов всегда считали чокнутыми. На сегодня это было его оправдание.

— Так о чём ты хотела поговорить? — спросил Малфой, переходя к делу. Гермиона немного покраснела. — Ты же меня за этим позвала?

— Конечно, — кивнула она и отвела взгляд. — Пройдёмся или присядем?

— Ты пригласила, ты и выбирай, — Драко был полон решимости сыграть эту партию так, чтобы сказать Гермионе «мат», когда она окажется в его постели.

— Тогда пройдёмся, — сказала Гермиона. — Я сидела целый день.

Драко кивнул. Они оставили фонтан за спиной и двинулись по длинной тенистой аллее, по бокам которой были расставлены скамейки. Поскольку уже стемнело, то некоторые из них уже были заняты влюблёнными парочками, а не суетными бабушками, вяжущими носки, пока внуки гоняют машинки по асфальту.

Первое время шли молча, но Драко не торопил. Ему было всё равно, когда Гермиона решит заговорить о проекте, времени у него было полно. Он планировал посвятить проекту все выходные, а раз в теме письма сотрудницы Министерства значилось слово «проект», то он полностью следует задуманному плану. Отмазка так себе, но его совесть примет и такую.

— Я кое-что обдумала, — наконец произнесла Гермиона, устав глазеть на целующиеся парочки. Когда она взглянула на Драко, то смутилась ещё больше. Он заметил, на что она до этого смотрела, и усмехнулся над ней взглядом. — Малфой, будь, пожалуйста, серьёзнее!

— Да это моё второе имя вообще-то, — заявил Драко.

— Какое? — тут же спросила Гермиона. — Драко Серьёзнее Малфой?

— Именно, — кивнул он. — Дай-ка угадаю твоё… Гермиона Зануда Грейнджер?

— Отстань, — она закатила глаза, но тут же поймала себя на мысли, что из-за этого поругалась с Роном и скисла. Драко, конечно, заметил.

— В чём дело? — спросил он, пытаясь заглянуть ей в глаза.

— Неважно, — отмахнулась Гермиона, выпрямив спину. — Короче, дела обстоят так. Я попыталась изучить вопрос со всех сторон и думаю, что нам стоит запросить собрание комиссии.

— О нет, — тут же проговорил Драко. — В прошлый раз эта комиссия всю душу из меня вытрясла, заставив пообещать, что я никогда больше не вступлю ни в одну запрещённую организацию.

— Это другая комиссия, — вздохнула Гермиона. — Та была по реабилитации, а эта по строительству и коммерческим проектам. Я думаю, их обязательно заинтересует твоя идея, и мы сможем получить перевес хотя бы в один голос.

— Министр не позволит, — помотал головой Драко.

— Я попробую поговорить с ним ещё раз, — сказала Гермиона. — Но перед членами комиссии будешь выступать сам. Если ты расскажешь им всё, как надо, я думаю, они тебя поддержат. Они в отличие от министра не мнят себя хозяевами всех денег и земли магической части Британии!

— Тише, — призвал к спокойствию Драко. Гермиона была воодушевлена предстоящей «разборкой», поэтому говорила с чувством. — Четыре парочки из семи даже прервали своё увлекательное занятие.

— Ой, — только и сказала Гермиона. Драко рассмеялся. Все её слова грели душу, но больше всего то, что она говорила «мы», как будто это и её проект тоже. В любой другой ситуации он бы взбунтовался, но здесь ему не хотелось поправлять её. Если она заинтересована в его идее, значит, не такая уж она и бредовая, значит, он встал на правильный путь после полученного второго шанса, значит, наконец-то, выбрал светлую сторону. — Ну так что скажешь?

— Я за, — кивнул Малфой. — Только я не так уверен в том, что комиссия нам поможет, хотя если в неё привлекут людей, знакомых с бизнесом и ситуацией на рынке не из еженедельных сводок, а потому что варятся непосредственно в этом котле, то из этого может что-то получиться.

— Мы потребуем именно такую комиссию, — заявила Гермиона. — В понедельник тебе стоит написать письмо с прошением.

— Как тебе будет угодно, Гермиона, — сказал он. Имя вырвалось само по себе, но подсознание подсказывало ему, что пора заканчивать разговоры о деле, которому он собирался посвятить выходные, ибо на календаре всё ещё была пятница, а значит, самое время отвлечься от работы. — Ты не голодна? Может, поужинаем где-нибудь?

— Ужин? — переспросила Гермиона, опустив голову. Есть хотелось, но находится где-то на людях — нет. В этом мире везде есть глаза и уши, и пусть с Роном она в ссоре, всё же появляться с Малфоем на публике в её планы не входило. — Могу предложить тебе один вариант, если только ты избавился от своих глупых чистокровных предрассудков.

— О чём ты? — он не понимал, о чём она говорит, почему вдруг засмущалась.

— Я живу тут недалеко, — объяснила она. — Можем пойти ко мне, я посмотрю, что есть в холодильнике.

Подсознание Драко ликовало. Он, право, не рассчитывал, что попадёт к ней домой, хотя мечтал уединиться с ней с самого момента их встречи. Сарафан прекрасно ей шёл, но куда лучше было бы избавиться от него.

— Я с удовольствием посмотрю на твой быт, Грейнджер, — ответил он.

— А раньше ты не любил маглов, — заметила Гермиона, когда они пошли прочь из парка.

— Да я и сейчас не питаю к ним тёплых чувств, — сказал Драко, повернув голову на спутницу. — Моя лояльность распространяется только на тебя.

— Ты невыносим, — вздохнула девушка.

— А твой жених не заявится? — остался последний аспект, который Малфой должен был выяснить.

— Нет, — резко бросила Гермиона.

— Он умер? — с надеждой предположил Драко.

— Что ты несёшь, Малфой! — в голосе не было злости, лишь усталость. — Мы немного повздорили.

— Отлично, — хлопнул в ладоши Драко. — Не хотелось бы быть застуканным в процессе…

— В процессе чего? — тут же спросила Гермиона, остановившись.

— В процессе поглощения пищи, Грейнджер, — парировал Драко, замедлив шаг и развернувшись к ней. Они стояли на расстоянии метра друг напротив друга. — Ты же позвала меня подкрепиться.

— Что бы у тебя там ни вертелось, — Гермиона прищурилась и указала на голову Драко, видимо имея в виду, его мысли. — Тебя ждёт ужин и всё.

— Всё? — словно уточнил он. — Всё мне подходит.

— Пф-ф, — вздохнула Гермиона, снова начиная движение и приблизившись к Драко почти вплотную. Он откровенно флиртовал с ней, и она это понимала. А поскольку Гермиона любила выпутываться из, казалось бы, безвыходных ситуаций, то была уверена, что и тут ей не будет равных по выдержке и смекалке. Она смотрела ему в глаза озорным взглядом, заметив, что он затаил дыхание. — Ничего не будет, Д-р-а-к-о…

От того, как она произнесла его имя, он сразу понял, что игра началась. Она думает, что ей хватит решимости, но она не знала, с кем связалась. Её губы были так близко, но он понимал, что она его проверяет. Хотелось рассмеяться ей в лицо, но на лице появилась всего лишь кривая ухмылка. Эту полосу препятствий тебе не пройти, девочка…

Он наклонился ниже к её лицу и прошептал ей прямо в губы:

— Не очень-то и хотелось, Гер-ми-о-на, — выпрямился и пошёл. Она прекрасно поняла, что он принял вызов. В карих глазах вспыхнуло яркое пламя.

— Посмотрим, кто тут босс, Малфой, — проговорила она ему в спину, продолжив движение быстрее, чтобы обогнать его. В конечном итоге они идут к ней домой, значит, ей их и вести. Драко покорно пошёл следом и даже не стал больше спорить, потому что прекрасно знал ответ на то, что Гермиона только собиралась выяснить.

P.S. Чёрт, чёрт, чёрт, в следующую главу у меня напрашивается рейтинг, но я, как истинные Весы, вся в сомнениях. Если кто-то против завышения рейтинга, напишите в комментариях^^

Q.V. Перед тем, как читать главу, уделите, пожалуйста, пару секунд моему обращению. Я всегда знала, что любопытство меня погубит и что любопытной Варваре пришлось ходить без носа, как старине Волдеморту, однако я давно живу на свете и ничего не могу с собой поделать. На днях, опять же любопытства ради, я решила пройтись по другим сайтам с фиками про Гаррито и посмотреть, не постит ли кто от моего имени плоды моего интеллектуального труда. Плагиат, или как это назвать, фейковый аккаунт я нашла сразу на одном из популярных сайтов. Кто-то состряпал там мою страницу, дал ссылку на реальный аккаунт на фанфиксе и начал публиковать мои «Пути исправлениума». Видимо, дело не пошло, так как там только три главы, да и человек был последний раз на сайте в июле прошлого года, но это дела не меняет. Граждане, имейте совесть! Разве родители не говорили вам, что брать чужое без разрешения не хорошо? Служба поддержки того сайта просит относиться к таким ситуациям по-философски, якобы это значит, что моё произведение так нравится людям. Окей, я могу это допустить, потому что это правда, однако это не повод брать истории, не спросив. Я пишу, зачастую через размышления героев делюсь с вами какими-то своими мыслями, можно сказать, доверяю, насколько это возможно в интернете, а в ответ получаю вот такую тень от хрена (=хренотень). Возможно, я зря развела тут такую бадягу, засорила, так сказать, эфир, но я впервые столкнулась с этим и считаю, что имею право негодовать. За сим откланиваюсь, приятного чтения главы, ради которой пришлось менять две буквы рейтинга на одну;)

Когда Гермиона подошла к своему дому, она остановилась. Встал и Драко. Он непонимающе посмотрел на неё, потому что знал, куда шёл, хотел этого, и теперь не позволит ей начать сомневаться. Гермиона Грейнджер должна быть уверена в своих намерениях, он знал именно такую девушку и искренне верил, что свинтить за два шага до пропасти ей не позволит гордость. Она же не захочет прослыть трусихой, тем более после такого смелого заявления, что покажет ему, где раки зимуют.

— Надеюсь, в этом доме есть лифт? — Драко попытался разрядить обстановку. — А то, честно говоря, твоё «недалеко» имеет довольно образное значение.

— Конечно, есть, Малфой, — ответила Гермиона, задрав голову. Если бы он не знал, что они волшебники, то подумал бы, что девушка молится. Ох, девочка, то, что я собираюсь с тобой сделать, не простит ни один священник. Пока он ухмылялся про себя, Гермиона снова пошла вперёд, и дверь подъезда практически уже закрылась. Малфой поспешил, чтобы не остаться за порогом.

Когда они вошли в лифт, он мысленно начал гадать, на каком этаже могла бы жить Гермиона Грейнджер. Так же он отметил, что магловский лифт практически ничем не отличался от магического, и был уверен, что идею создания подъёмника первые непременно украли у вторых. Ну не могли же обычные люди додуматься до такого!

— На каком этаже мы будем ужинать? — спросил Драко.

— На том же, на котором я и живу, — Гермиона начинала нервничать и воспринимала всё слишком буквально. — В этом доме много жильцов, он не принадлежит мне одной.

— Мерлин, — Драко возвёл руки в мольбе к потолку лифта. — Дай этой женщине чувство юмора, иначе я рискую быть размазанным прямыми углами её восприятия!

— Ну что ты за человек! — усмехнулась Гермиона и немного расслабилась. В сущности, они могут нормально общаться, в свою решимость она искренне верила, а в остальном нужно полагаться на волю случая, всё равно в этом мире ничего нельзя предугадать, она же не Треллони. От воспоминаний о последней настроение снова пришло в норму.

— Что-то мы долго поднимаемся, — вздохнул Драко. — Этот куб может ехать быстрее?

— Разумеется, но я заколдовала его, — сказала Гермиона, посмотрев на него со всей серьёзностью. Он нахмурил брови, явно не поняв её сарказма. — Чтобы у тебя было время поприставать ко мне. Ну, знаешь, лифты, замкнутое пространство, обычно в таких местах у людей сносит крышу…

Гермиона говорила, а глаза Малфоя медленно ползли на лоб. Она что, издевается над ним. Мольбы не прошли даром, Гермиона Грейнджер версии «как ему нравится» снова активировалась.

— Не надейся, Грейнджер, — парировал Драко, поворачиваясь к ней лицом, начиная медленно надвигаться, сохраняя зрительный контакт, ведь это самое важное. Гермиона медленно пятилась к стене лифта, пока не прижалась к ней. Малфой нагло навис над ней, изучая лицо. Гермиона тяжело дышала. Он наклонился к ней, её рот сразу приоткрылся. — Мерлин, как ты собралась побеждать с такой выдержкой, Грейнджер?

Слова Драко вмиг отрезвили её, а он уже стоял у противоположной стены и вздыхал, словно ничего не произошло.

— Мы доедем в этом столетии? — голос его был абсолютно спокоен. — Есть ужасно хочется.

— Чёрт, — проговорила Гермиона совершенно беззлобно. Всего на секунду потеряла голову, а он уже ведёт на одно очко. Больше она сдаваться не собиралась, поэтому невербально произнесла заклинание, чтобы лифт ехал быстрее, ведь до этого она действительно его замедляла. Зачем она это сделала, можно было не спрашивать. Это были её инстинкты, а не она. Но больше она не даст им воли.

Вся сэкономленная лифтом энергия высвободилась разом. Гермиона знала, что так будет, поэтому приготовилась, а Драко порядком потрясло. Он посмотрел на неё широко распахнутыми глазами. Гермиона пожала плечами и вышла из лифта первой, когда двери открылись.

— Маглы! — процедил он сквозь зубы и поспешил покинуть железный саркофаг.

На площадке было всего две квартиры, Гермиона стояла у левой двери с номером 19. Она повернула ключ в замке, махнула рукой, и дверь открылась. Распахнув её шире, она махнула головой Драко, призывая его проходить.

— А ты знаешь, что если пускать человека по своему согласию в жилище, то потом он всегда сможет войти и без приглашения? — сказал Драко, остановившись перед самым порогом, и посмотрел на Гермиону. Она улыбалась.

— Ты же не вампир, Малфой, — добрым голосом сказала она. Ей показалось, что он верит в то, что говорит, как верят дети. Это было мило, тем более, пока он это говорил, его вид был таким задорным. — Но если ты скажешь мне, что чистокровные волшебники наполовину вампиры, я даже не стану спорить.

Ответом ей была усмешка. Драко вошёл в жилище Гермионы. Квартира была светлой, обставленной всем необходимым без каких-либо излишеств. Это ему очень понравилось, потому что он сам был сторонником минимализма. Осмотревшись вокруг, он отметил для себя одно обстоятельство: ему было уютно.

Квартира Гермионы Грейнджер была двухкомнатной. Входная дверь открывала вид на коридор: слева была кухня, дальше — зал, справа — ванная комната, чуть дальше, видимо, спальня, так как дверь в комнату была закрыта. Ремонт был свежим, всё выглядело аккуратно.

Пока он, стоя в коридоре, свыкался с мыслью, что дом магла может ему нравиться, Гермиона засуетилась. Драко увидел, как загорелся свет в ванной, затем услышал, как включился кран, через секунду девушка уже пронеслась мимо него и загремела посудой на кухне.

— Проходи, располагайся, — услышал он с кухни. Малфой решил проследовать совету, поэтому расправил плечи и пошёл мыть руки. В воздухе ванной комнаты витал аромат карамели. Дотронувшись до мыла, которое было мокрым, он понюхал пальцы. Да, карамелью пахло оно. Драко помыл руки и посмотрел на себя в зеркало. Он представил, как в него каждое утро смотрится Гермиона. Интересно, как она выглядит, когда просыпается? Если повезёт, у него получится это узнать. Хотя причём тут везение, он хочет это увидеть и сделает для этого всё, что в его силах и даже больше.

— Проходи, садись за стол, — сказала Гермиона, когда он появился в кухне. — Я сейчас что-нибудь приготовлю.

Драко пошёл к столу. Проходя мимо Гермионы, которая что-то резала, он почти неуловимо задел её спину, а затем продолжил движение. Это прикосновение обожгло сквозь одежду. Конечно, она почувствовала, потому что хотела, чтобы он так сделал. Мерлин, как же страшно было от того, в каком направлении может развиться этот вечер. Хотя на что ты рассчитывала, Гермиона, приглашая его в свой дом? Чтобы он был на её территории. Ну и что с того? Чего ты этим добилась, кроме того, что теперь тебе некуда бежать?

— Ты ешь пасту? — спросила Гермиона, повернувшись, наконец, к Малфою. Сколько она уже молчит? Уж больно с интересом он её разглядывал. — Я вчера готовила, но почти не ела. Она с тефтелями… Малфой!

— Тефтели я люблю, — протянул он, улыбаясь глазами, словно речь шла совсем не о тефтелях, да и сказал он это слово как-то слишком откровенно для еды. — Я приму всё, что ты мне предложишь.

— Прям-таки всё? — Гермиона решила поддержать игру, вертя в руке деревянную лопатку, которой перемешивала салат. — В холодильнике есть просроченная молочка, будешь?

— Фу, Грейнджер, — Драко поёжился. — Ты тормози, но не так резко, хорошо?

— То-то же, — задрала подбородок девушка. — Ты здесь, чтобы только поужинать, помни это.

— Помни ты, Гермиона, — его голос стал на тон ниже, а взгляд прожигал насквозь. Девушка тяжело вздохнула. С каких пор одного его взгляда достаточно, чтобы она достала перо и начала ставить подпись на контракте с дьяволом о продаже души. — С недавних пор твои…тефтельки действуют на меня крайне непредсказуемо.

Гермиона расхохоталась на весь дом. Просто не смогла сдержаться. Через мгновение улыбнулся и Драко. Но долго сдерживаться рядом с тем, кто заразительно смеётся, невозможно. Смех, он же как зараза, цепляется за всё живое в радиусе нескольких метров. Спустя пару секунд к смеху девушки примешался ещё один. Как только Гермиона услышала смех Драко Малфоя, она сразу умолкла, замерев в удивлении. Перед ней в данную минуту был совсем другой человек, не тот Драко Малфой, которого она знала. Да она могла поспорить на что угодно, что такого Малфоя никто не знал во всём мире. Сейчас она смотрела на беззаботного молодого человека, так как смех сгладил абсолютно все неровности и шероховатости, придав его лицу мальчишеское выражение. В эту самую минуту, в этой самой кухне она наблюдала зрелище, которое по красоте не могло сравниться ни с чем в её памяти. Он был прекрасен. А ещё в голову Гермионы закралась одна крамольная мысль, которая с каждым мгновением распространялась по её телу. Чувство было совершенно новым, хотя она думала, что уже испытывала его однажды, но то было на шестом курсе и совсем по-другому. Сейчас это было во много раз сильнее, теплее, катастрофичнее.

Драко перестал смеяться и в непонимании уставился на Гермиону, которая выглядела крайне растеряно.

— Что? — спросил он, смутившись. Драко впервые в жизни так смеялся, у него даже живот заболел. Гермиона резко мотнула головой и вернулась к своему салату, попутно помешивая пасту на сковороде. Через пару минут стол был накрыт.

— О, у меня есть вино, — осенило Гермиону. Она вскочила и понеслась к холодильнику.

— Не боишься потерять голову от меня, а врать, что от алкоголя? — спросил Драко, уплетая пасту и салат. Гермиона скорчила рожицу и вытаращила глаза на его набитые щёки. — Ну а что, я кушать хочу.

Гермиона снова улыбнулась. Она налила вино в бокалы и вернулась к столу. Драко взял свой бокал.

— Скажешь тост, Гермиона? — предложил он.

— Я не мастер красивых речей, — отмахнулась она. — Давай лучше ты.

— Давай, я ведь действительно лучше, — сказал он, она закатила глаза. Впрочем, это было совершенно беззлобно. — Выпьем за нас, пусть сбудется всё, чего мы искренне желаем.

Тост прозвучал, как провокация, хотя для них двоих эти слова не могли звучать иначе. Драко знал, чего хотел сам и был уверен, что безошибочно угадает и намерения Гермионы. И пусть она делает вид, что сопротивляется, это бесполезно, когда чего-то на самом деле хочешь.

Через некоторое время бокалы были пусты, тарелки полупусты, собеседники полны мыслей и впечатлений. Во время ужина они так увлечённо болтали обо всём на свете, словно не существовало между ними никогда никаких преград. Это было странно, как и всё в это магическое последнее время.

Драко поднялся из-за стола, Гермиона резко задрала голову.

— Спасибо за ужин, Грейнджер, — Малфой решил перейти к десерту, а для этого стоило приложить немного усилий. — Мне пора идти.

— Уже? — Гермиона выглядела расстроенной. — Я думала, мы ещё…

— Что? — он был весь во внимании.

— Ну, что мы… — Гермиона подбирала слова, но правильный ответ всё никак не шёл ей в голову. Да, она собиралась сопротивляться. Но какое тут сопротивление, если он собрался уходить. — Поиграем во что-нибудь.

— Даже так? — Драко изумлённо уставился на Гермиону. — И во что же мы…поиграем?

— В настольные игры, — выпалила она, прекрасно понимая, как это всё выглядит со стороны.

— На-столь-ные, — Драко специально разбил слово на слоги и произнёс их так медленно. — Что ж, ты умеешь уговаривать. Только, чур, я сверху.

Сказав это, Малфой направился прочь из кухни.

— Сверху? — вопрос ударился о его спину.

— Ну да, — ответил он, повернув голову в пол оборота. — Сверху стола, а то мало ли, заставишь лезть под него, накрываться одеялами, зажигать фонарики.

Гермиона громко вздохнула, коря себя за то, что не смогла дать ему уйти. Она положила тарелки в раковину и направилась за Драко, который стоял дальше по коридору и мучился выбором.

— Как бы не перепутать двери, — озвучил он свои сомнения. — Неловко будет, если войду не туда.

— Дверь в зал слева, — подсказала Гермиона и услышала, как Малфой хлопнул в ладоши, говоря себе, что так и знал, а сам в мгновение ока повернул ручку двери, расположенной справа, и прошмыгнул в комнату. Глаза Гермионы расширились. Какая наглость! — Малфой!

Когда она вошла за ним в комнату, он разглядывал снимки на полке: одни были магическими, другие нет. Затем прошёл к окну и взглянул на город. Гермиона жила на последнем этаже высотки, поэтому можно было сказать, что из её окна открывался прекрасный вид. Он обернулся на неё, ухмыльнулся, а затем повернул ручку двери и вышел на террасу. Гермиона глубоко вздохнула: что за игру он затеял. Конечно, она не могла оставаться в комнате, когда он был там, на её любимом балконе, где она часто засиживалась с книгой до поздней ночи в самом уютном на свете кресле. Если становилось темно, всегда можно было зажечь палочку, никто из соседей не увидит.

Гермиона остановилась в дверях, а Малфой стоял напротив, прислонившись к перилам, но только смотрел он не на город, а на неё.

— Ну а теперь, когда я прошёл все эти испытания, — медленно проговорил он. — Признавайся, что ты задумала?

— Не понимаю, о чём ты, — по привычке сказала Гермиона, стараясь сохранять самообладание.

— Не прикидывайся дурочкой, — ответил он снисходительно, параллельно изучая её лицо. — У тебя не получится. Лучше наберись смелости и скажи.

— И что же я должна сказать? — голос немного дрогнул. Неужели он догадался, что творится в её душе с того самого момента, как она услышала его смех.

— Тебя ко мне тянет, и ты ничего не можешь с собой поделать, — проговорил он без вопросительной интонации, потому что был уверен в том, что говорит. — Брось, Гермиона, после всего, что между нами было, у тебя нет нужды притворяться.

— Это неправильно, Драко, — голос Гермионы надломился. — Всё, что мы делаем и… собираемся сделать.

— Я знаю, — он опустил голову и посмотрел на неё исподлобья. — Но мы же всё равно это сделаем. В этом мире всё не случайно, и раз я здесь, значит, так и должно было быть, значит, ты хотела именно этого. А кто мы такие, чтобы спорить с судьбой?

— Раз это судьба и всё происходит так, как должно быть, — осторожно начала Гермиона, сделав небольшой шаг вперёд. — Тогда покажи мне то, что прячешь ото всех.

— Ну, Грейнджер, я не ожидал от тебя такой прямолинейности, — Драко был немного удивлён, но, тем не менее, инстинктивно сложил руки на груди. Гермиона, конечно, обратила на это внимание и поджала губы. — Что? О чём ты говоришь?

— Ты знаешь, — Гермиона гнула свою линию. — Я заметила, что ты применяешь чары. Сейчас лето, приходится носить одежду с коротким рукавом…

— Зачем тебе? — вышло немного резко. В воздухе повисло напряжение. Черты его лица вновь стали острее.

— Брось, Драко, после всего, что между нами было, у тебя нет нужды притворяться, — сказала Гермиона, у Малфоя дёрнулся уголок рта. Она подошла ближе. Он повернул голову вбок и посмотрел вдаль, кусая губу.

Он начал применять чары к метке сразу после того, как террор Тёмного Лорда сгинул. Когда становишься свидетелем его зверств, авторитеты быстро меняются. Когда носителей метки общество, да и он сам дружно нарекли убийцами, быть к ним причастным уже не вызывает прежнего трепета и восторга. Стоять с ними в одном ряду, когда судьи Визенгамота решают, кто пан, а кто пропал, унизительно. Пропал тот, кому светит Азкабан, ну а пан… Хотя вряд ли у этого слова было в тот момент положительное значение. Просто ему досталось из двух зол меньшее. На самый первый суд Драко заявился с чистым предплечьем. Метку он скрыл накануне. И пусть каждый волшебник в том зале знал, что он применял магию, ему было наплевать, главное, что он её не видел. С тех пор уже много воды утекло, но он с завидной постоянностью продлевал чары каждую неделю. В последний раз ему даже показалось, что метка начала исчезать, хотя то было его сокровенное желание, рассудок-то знал, что такие следы не вытравить простыми заклинаниями.

И вот теперь Гермиона просит показать это позорное клеймо, знак того, что он был ужасным трусом, слепцом, идиотом. Он знал, что ею движет любопытство, она всегда совала нос всюду. Одно его останавливало: не вспомнит ли она ту ненависть, которую испытывала к нему раньше, когда он был с ними.

Пока он был погружён в свои мысли так, что пролети над его головой самолёт, он бы не заметил, Гермиона уже подошла к нему и осторожно коснулась заговорённой кожи. Малфой тут же пришёл в себя и отдёрнул руку. Она посмотрела ему в глаза, успокаивая, смиряя. Он выдохнул. Повторное прикосновение было встречено более приветливо. Гермиона провела по прохладной коже, пытаясь пальцем нарисовать изображение метки. Драко достал палочку и прошептал контрзаклятие. В ту же секунду на его руке появилась проклятая печать. Гермиона снова взглянула ему в лицо, а он отвернулся, чувствуя себя до ужаса обнажённым, словно она прикасается к его душе, вот только всё это было неправильно. Нельзя сближаться с людьми так сильно, ни с кем. Так говорил отец. Но что это ему дало?

— Как думаешь, она когда-нибудь исчезнет? — донёсся до Драко голос Гермионы, она уже откровенно разглядывала его руку, подняв выше и вертя на свету. Когда Малфой это заметил, он её выдернул.

— Это не экспонат, Грейнджер! — проговорил он, взглянув на Чёрную метку. — Я хочу, чтобы она исчезла, но боюсь, что это никогда не случится.

— То есть ты хотел бы? — уточнила она.

— Конечно, — тут же сказал Драко. — А иначе зачем я её скрываю. Она моё уродство, мой позор, ей не место на моём теле. Я бы вырезал её, если б мог, но всё, что я могу сделать, это всем сердцем желать, чтобы она однажды испарилась. Чтобы я проснулся, а её нет.

— Пусть однажды так и будет, — сказала Гермиона в ответ. Драко улыбнулся. Они стояли так близко и так осязаемо, что могли спокойно дотронуться друг до друга. Малфой приложил руку к щеке Гермионы. Она тут же закрыла глаза. Её веки трепетали, дыхание было медленным. Она потёрлась щекой о руку Драко. Он больше не мог себя сдерживать, поэтому наклонился и едва уловимо коснулся её губ. Дыхание Гермионы прервалось, она распахнула глаза. Зрачки практически затопили радужку и не могли сфокусироваться. Драко снова поцеловал Гермиону, но в этот раз поцелуй был более настойчивым. Она тяжело дышала, еле стояла на ногах. Он отстранился, оглядел её и понял, что в данный момент эта восхитительная девушка находится полностью в его власти. Эта власть над ней пьянила, сносила крышу, посылая к чертям остатки благоразумия.

Малфой быстрым взглядом осмотрел террасу и увидел в кресле свёрнутый шерстяной плед, на котором лежала книга. Гермиона следила за его лицом и не могла понять, почему он прервался. А Драко уже нарисовал в голове полную картину, располагающую к тому, о чём они оба мечтали с момента встречи в парке.

Драко отошёл от Гермионы, схватил плед из кресла, книга упала на пол. Гермиона громко вздохнула, но ему было всё равно. Он расстелил плед на полу террасы и снова вернулся к Гермионе. Она стояла со слегка грустным лицом.

— В чём дело? — спросил он.

— Ты книгу уронил, — тихо проговорила она. Драко закатил глаза. — Там была закладка, она выпала и я…

Драко не дал ей договорить, закрыв рот поцелуем. Гермиона практически сразу ответила, плотно прижавшись к нему всем телом. Малфой дал волю рукам, одной гладя спину девушки, а второй её бедро под этим чудесным сарафаном. Гермиона плавилась в его руках и была готова врасти в него каждой своей клеткой, так как именно сейчас чувствовала необъяснимую лёгкость в каждом своём движении, словно могла стать невесомой и полететь в любую минуту. Это было восхитительно, пьяняще и сводило с ума.

Гермиона оторвалась от губ Драко и отошла на пару шагов. Он не мог понять, в чём дело, что он сделал не так, но в следующую секунду ему стало всё ясно. Гермиона оглядела его с ног до головы, продолжая тяжело дышать. Грудь её вздымалась, заставляя его представлять себе в красках то, что он просто обязан сделать с этой девчонкой. Гермиона продолжала испытывать его взглядом, осторожно перемещаясь в пространстве. Она остановилась, когда наступила ногами на плед. Драко непонимающе смотрел на неё, стараясь не думать о том, как выглядит со стороны, потому что низ живота жутко горел, наверняка и внешне всё это было заметно.

— В чём опять дело? — Малфой еле смог произнести такую длинную фразу. Гермиона посмотрела на него исподлобья, в её глазах плясали черти, она улыбнулась краешком губ.

— Я решила, что мы должны обсудить капитуляцию, — сказала Гермиона невинным голосом. Драко нахмурил брови и нервно дёрнул головой. — Кто из нас босс, Малфой?

— Я, — даже в такой ситуации он не собирался проигрывать. Брови Гермионы поползли вверх. — И я хочу, чтобы ты сняла платье прямо сейчас.

— Не много ли ты… — Гермиона пыталась гнуть свою линию дальше.

— Я. Хочу. Чтобы. Ты. Сняла. Платье, — голос Драко был твёрд, как и каждая часть его тела в данную минуту. — Такова. Моя. Воля.

Гермиона почувствовала, как её сердце забилось чаще, словно хотело выпрыгнуть из груди. По телу побежали мурашки от этого приказного тона. Возражения были, но они медленно улетучивались, потому что его глаза обещали ей неземное удовольствие. Гермиона опустила глаза, собираясь с духом, а потом встала ровно, установив прочный зрительный контакт с серыми глазами. Через секунду ткань сарафана коснулась пола.

Гермиона стояла в одних трусиках и смотрела на Малфоя. Он медленно дышал, изучая её тело: шаг за шагом, клеточку за клеточкой. В голове появился туман, словно он был пьян. Пьян от её красоты. Он подошёл к ней совсем близко и провёл рукой по шее, ключице, груди. Гермиона забыла, как дышать.

Драко заключил Гермиону в кольцо своих рук, не давая ей возможности пошевелиться, и поцеловал. Ответом ему был сладкий стон. Держать себя в руках становилось крайне сложно, поэтому он отстранился и быстрыми движениями избавился от своей одежды, напоследок махнув палочкой, отчего трусики Гермионы разлетелись в клочья.

— Ого, — проговорила она.

— А зачем ещё нужна магия, — усмехнулся Малфой, позволяя ей прижаться к его телу без одежды. Их губы снова встретились, изучая друг друга, кусая, дополняя. Через мгновение Драко уже целовал шею Гермионы, а она любезно её подставляла. Их кожа горела, словно хотела слиться в одно целое совершенное тело, в один организм с общими чувствами и эмоциями.

Летний зной сменился прохладой, поэтому лёгкий ветерок приятно холодил кожу. Драко осторожно уложил Гермиону на плед, продолжая изучать её тело своими губами сантиметр за сантиметром. Прошлый раз в лесу был торопливым, бедным на ласки, потому что их сжирала сумасшедшая страсть, сейчас всё было иначе: они наслаждались друг другом медленно, не торопясь, хотя оба могли закончить всё за считанные мгновения.

Сегодня торопиться было некуда, да и не зачем. Здесь только они, посреди огромного города, скрытые ото всех на большой высоте.

Драко целовал плечи Гермионы, её грудь, заставляя девушку терять голову, желать большего, такого, чего она ещё никогда не испытывала. Она застонала громче, когда пальцы Драко скользнули ей между ног. Гермиона выгнулась навстречу его руке.

— Пожалуйста, Драко! — умоляла она. — Не мучай меня.

— Гермиона, я не могу, — он прекратил движения пальцами и посмотрел Гермионе в глаза. — Меня не отпускает одна важная мысль…

— Мерлин, какая? — Гермиона была готова разрыдаться.

— Книгу твою я уронил, закладка выпала, — Драко говорил так, словно действительно переживает из-за этого. — Как ты будешь потом искать страницу, на которой остановилась?

— К чёрту эту книгу, Малфой! — воскликнула Гермиона. — Я хочу, чтобы у тебя в голове поселилась другая важная мысль: если ты ещё раз остановишься, я тебя убью!

— Слушаюсь, — проговорил Драко, наклонившись к губам Гермионы. Поцелуи снова стали страстными, требовательными. Малфой навис над ней, позволив проявить инициативу. Гермиона дотронулась руками до его груди и почувствовала пальцами теплоту его кожи. Приподнявшись на локтях, она поцеловала Драко, вдыхая его запах, который сводил с ума. Малфой больше не мог сдерживаться и терпеть, поэтому уложил Гермиону на спину. Взглянув ей в глаза, он хотел получить одобрение, своего рода руководство к действию. Через секунду она сама потянулась к его паху. Мерлин, он не верил своим глазам и ощущениям. Все движения этой девушки были такими уместными и правильными, словно до неё никто не понимал его желаний и не чувствовал подходящих моментов. Неужели всю жизнь он ждал её — Гермиону Грейнджер?

Луна освещала террасу, на которой сплелись два разгорячённых тела, вторя своими стонами шуму города. Чем ближе Драко и Гермиона были к пику своего наслаждения, тем громче становились их стоны и резче их движения. Ей казалось, что небо падает прямо на её крышу. Он чувствовал, что никогда ещё не был так близок к потере своего «я». Словно он больше не человек, а газ, нечто эфемерное, готовое слиться с воздухом, впитаться в ночь и раствориться в пространстве. Её стоны полностью заняли его сознание, направляя, задавая темп. Перед тем как окончательно освободить своё тело, душу, мысли, Гермиона распахнула глаза и встретилась с чистым серебром глаз Драко Малфоя. Его глаза казались ей звёздами, которые исполняли её желания, даже не падая с неба.

Драко сделал два последних толчка и закрыл глаза, отключая все чувства кроме одного — всепоглощающего блаженства. Он опустился на плед сбоку от Гермионы и посмотрел на неё. Её грудь тяжело вздымалась, а дыхание всё ещё не пришло в норму. Она смотрела в небо и пыталась нарисовать все знакомые ей созвездия, но на ум шёл только «ковш».

— Гермиона, всё хорошо? — спросил Драко после того, как она не моргала в течение минуты. Она слегка кивнула. — Тогда скажи что-нибудь.

Гермиона повернула голову и посмотрела Драко в глаза:

— Я люблю тебя…

P.S. Сорри за задержку, просто руки вообще не хотели писать, еле уговорила)) Надеюсь, это единичный случай, потому что сюжет начинает более-менее раскручиваться) 

Рон постучал в дверь особняка Паркинсонов, когда на город уже опустился глубокий вечер. Он мог появиться намного раньше, но не собирался лететь по первому зову Пэнси, чтобы она не думала, что это ему больше, чем просто интересно. С недавних пор он понял, что ощущения с женщинами, которые тебе нравятся, могут быть разными: с одними тебе комфортно и не нужно ничего из себя выдумывать, а до других ты бесконечно долго пытаешься дорасти. Тебе бы, дураку, понять, что это не твой журавль, но ты всё стараешься отрастить крылья, думая, что способен на большее, потому что быть где-то в хвосте стыдно. Но кто так решил? У каждого свой потолок. Комфортно бывает и рядом с синицей, которая так же, как и ты, уверена, что должна быть с журавлём.

После ссоры с Гермионой многое в голове Рона встало на свои места: хотеть быть и являться — абсолютно два разных понятия. И как он не понимал этого раньше? Он не сомневался, что Гермиона хорошо к нему относится и, случись с ним что, сломя голову бросится ему на помощь, но это совсем не то, что, ему казалось, должно связывать любящих людей. Иначе чем любовь отличается от дружбы? Жениться на друге не такой уж плохой вариант, но только в том случае, если нет другой альтернативы.

Нет, он не хотел Пэнси в невесты, ему нравилось то, что сейчас между ними происходило. Страсть, похоть, порок… И никаких обязательств. Может быть, он просто не готов к женитьбе? Может быть, у него проснулось желание пожить для себя?

Поток мыслей прервал звук открывающейся двери. Рон приказал себе: «Бери от жизни всё, думать будешь после».

Пэнси встречала его в холле, стоя посреди большого ковра под огромной люстрой из, казалось, тысячи свечей. На ней был шёлковый халат бордового цвета. Рон, несомненно, оценил этот наряд и кое-что в его брюках полностью разделяло его восторг, однако сорвалось с языка совсем другое:

— Их, — он указал пальцем на свечи на люстре. — Эльфы зажигают по одной или сразу?

— Их зажигаю я, — тон Пэнси говорил о том, что она тут точно не собирается вести светские беседы. Она пригласила гостя с одной целью и не видела причин разыгрывать хорошие манеры. Под пристальным взглядом голубых глаз она развязала пояс на халате. Шёлковая ткань быстро скатилась по коже и упала на ковёр. Пэнси осталась стоять совершенно нагая. Рон облизал губы, прикусив нижнюю. Он точно знал, что сделает с этой мисс-я-думаю-что-мне-всё-можно-Паркинсон. — Войдёшь, или хочешь, чтобы меня продуло?

Рон шагнул внутрь дома, входная дверь захлопнулась за его спиной.

— А ты подготовилась, — проговорил Рон с усмешкой, оглядев Пэнси с ног до головы, остановившись на её лице.

— Ещё слово, Уизли, и я выставлю тебя вон! — выкрикнула она. Он рассмеялся, но её грозно сдвинутые брови заставили его успокоиться. Озорным взглядом он оглядел её ещё раз, затем поднял руку и поманил к себе пальцем.

Грудь Пэнси начала вздыматься от частых вздохов, сердце бешено заколотилось. Она улыбнулась и побежала к нему на встречу. Рон только успел стянуть рубашку-поло, когда его талию обвили ноги, а шею — руки Пэнси.

Холл дома Паркинсонов заполнили стоны его хозяйки и ещё одного чистокровного волшебника. Рон на ходу одной рукой расстегнул ремень, затем молнию брюк, хотя ещё мгновение, и они сами бы на нём разлетелись, а второй рукой поддерживал Пэнси за талию, чтобы она с него не упала.

Пэнси целовала его шею, извивалась на нём как кобра и была бесконечно отключена от реальности. Ей казалось, что она достигнет пика удовольствия ещё до того, как Рон вообще сделает хоть что-то. Она понимала, что с ней творится нечто странное, что все её скрытые в глубине души желания и помыслы вырвались наружу и не просто в виде слов, а самых настоящих действий.

Рон ни на секунду не вспомнил о том, что помолвлен с другой девушкой, хотя об этом некогда было вспоминать: Пэнси, казалось, решила выбить из его головы все посторонние мысли. Она сама руководила процессом, увлекая его вглубь дома, задавая темп действию, которое их связывало в прямом смысле слова.

Рон попытался оглядеться, где они находятся. Повсюду были кресла, диванчики. Видимо, это была гостиная для светских раутов. Пэнси ловко крутила бёдрами, выбирая всё новые точки опоры для своих рук. Рон гладил руками её спину, тянул за волосы, шлёпал по ягодицам… Это было какое-то безумие, словно они куда-то торопятся. Поэтому когда настала долгожданная разрядка, оба дышали так жадно и сбивчиво, словно догоняли мчащийся Хогвартс-экспресс в течение получаса.

Когда они взглянули друг на друга, то на секунду замерли. Его щёки раскраснелись, губы были красными и слегка припухшими, а глаза блестели. Пэнси была вся мокрая, волосы липли к плечам. Её обычно бледное лицо в данный момент было розовым, а губы походили на спелые вишни. В её глазах застыло какое-то непонятное выражение, но Рон не хотел ничего выяснять. Он просто улыбнулся, она ответила на улыбку.

— Ты меня загоняла, — с усмешкой сказал он. Голос вышел хриплым, и Рон откашлялся.

— Уже устал? — спросила Пэнси, глядя ему в глаза.

— Да нет, — пожал плечами Рон.

— Так да или нет? — уточнила Пэнси. — Дом свободен на все выходные.

— Разве он не занят нами? — спросил Рон, в его взгляде появились смешинки. Пэнси усмехнулась и пошла прочь из гостиной. Проходя мимо Рона, она провела рукой по его груди. Он тут же повернулся ей вслед, провожая взглядом удаляющийся соблазнительный силуэт. Прежде чем пропасть из виду за поворотом, она взглянула на Рона, который смотрел прямо ей в глаза. Она сделала шаг за поворот, но указательный палец на вытянутой руке позвал его за собой. Рон вздохнул и, конечно, пошёл. 

* * *

Субботним утром Гермиона проснулась раньше Драко. Они спали в её постели, потому что за ночь успели несколько раз сменить дислокацию, протестировав, кажется, все горизонтальные поверхности в её квартире. Она посмотрела на лежащего рядом мага-искусителя, во сне он был такой другой, такой красивый. И это только в очередной раз доказывало, что обычное выражение его лица это предмет ежедневного труда, отработанное выражение, словно все вокруг его не достойны. Игра на публику, как и принято в высшем свете, остатками которого он являлся. Во сне он был настоящим, и такой имел бы ещё больше популярности у девушек, Гермиона была уверена, потому что черты его лица были идеальными, общепринято красивыми. Хотелось прикоснуться к его лицу, чтобы убедиться, что он реален. Гермиона ещё никогда не чувствовала себя настолько недостойной, настолько ничтожной по сравнению с Ним. Мерлин, если любить это сходить с ума от Его совершенства, то она точно попала. Но ведь она этого не хотела, не планировала влюбляться…снова.

Снова ли? Она просто хотела любить, не задумываясь об объекте любви. До недавнего времени она думала, что всё ясно и так, но теперь ей уже так не казалось. В её голове был только Драко Малфой, лежащий рядом с ней и мирно видевший сны. Она улыбнулась сама себе и осторожно выскользнула из-под простыни.

На кухне царил полный бардак. Они что, были и здесь? Видимо, да, потому что поварёшка, вымазанная в соусе для пасты, лежала на полу, а у стола валялись осколки тарелок. Гермиона прислонилась спиной к холодильнику и мечтательно уставилась в потолок. Какое-то время мысли о прошедшей ночи хозяйничали в её голове, затем их сменили более здравые: о Роне. Она сразу опустила голову, сникла, закрыла лицо руками. Мерлин, что же она делала?! Как вообще могла потерять голову?

— Я не заметил, как ты встала, — в дверях кухни появился сонный Малфой. Гермиона сверкнула на него глазами и отвернулась. — В чём дело?

— Всё нормально, — Гермиона ответила сразу и подошла к плите, чтобы поставить чайник. Через мгновение она ощутила горячее дыхание на своей шее, а её талию обвили тёплые руки.

— Ты не должна винить себя ни в чём, — сказал Драко, словно читал её мысли. — Ты хотела меня, я хотел тебя. Всё, что между нами было, случилось по обоюдному согласию и лишь потому, что двое взрослых людей полностью отдавали отчёт своим действиям. Или ты скажешь, что я взял тебя насильно?

Гермиона развернулась лицом к Драко, оставаясь в его объятиях, и слегка улыбнулась.

— Почему я не встретила тебя раньше, — это был даже не вопрос.

— Это ничего бы не изменило, Гермиона, — тем не менее ответил Драко и взглянул в её глаза. — То, что наши пути когда-либо могли бы пересечься, имеет довольно ничтожный процент.

— Но мы встретились и чувства между нами… — начала Гермиона, но Драко прищурил глаза. — Да, чувства тут только у меня.

— Надеюсь, ты не считаешь, что я теперь должен повторить тебе те же слова? — уточнил Малфой.

— Абсолютно, — Гермиона выпрямила спину и начала высвобождаться из рук Драко, но они были слишком цепкие. — Отпусти.

— Грейнджер, какая же ты упрямая, — Драко изводил Гермиону взглядом и упивался собственным превосходством. Мог ли он ответить ей тем же признанием? Может быть. Но разве это было сейчас важно? В данный момент в этом обществе его вообще не волновали его чувства, для него имела значение только она, стоящая напротив. — Знаешь, когда я понял, что ты единственная девушка, которую я хочу, мне стоило больших усилий смириться с этой новой данностью. Я тоже думал о Пэнси, о нашем с ней предстоящем браке, но вины перед ней я не чувствую, потому что не уверен, что в её голове вообще заложена чувственная сторона.

— В чём суть этого длинного монолога? — уточнила Гермиона, переминаясь с ноги на ногу.

— В том, Грейнджер, — усмехнулся её напористости Драко. — Что твой суженый, если бы тебя любил, не позволял бы тебе ночевать одной.

— Малфой, секс ведь не главное, — по привычке Гермиона заступалась за Рона.

— Я разве говорил о сексе? — бровь Драко поднялась вверх. — Ты, правда, думаешь, что я настолько озабоченный? Брось, Гермиона, даже я знаю, что если люди любят друг друга, то они хотят просто просыпаться рядом и совсем неважно, был ли у них до этого секс или нет.

— Не веди себя, словно ты эксперт в отношениях, — Гермиона занервничала, потому что в речах Драко были зёрна истины, которые он не просто сеял, а заставлял тут же прорастать. — Насколько я могу судить, ты вряд ли просыпаешься каждое утро с Паркинсон.

— А тебе кто-то сказал, что между нами любовь? — спросил Драко, убирая руки. Гермионе сразу стало немного не по себе без них на талии.

— Тогда с чего ты взял, что когда любят, хотят просыпаться? — ей, как бывшей зубрилке, хотелось получить ответы на все вопросы, а ещё больше докопаться.

— Это было написано у тебя на лице, когда я вошёл в кухню некоторое время назад, — ответил Драко, окончательно смутив Гермиону. Её глаза расширились, она сразу отвернулась к плите. Он улыбнулся. — Знаешь, Грейнджер, я бы не отказался от завтрака.

Гермиона повернула голову на наглого молодого человека в своей кухне, он улыбался. Перед этим невозможно было устоять, Гермиона не чувствовала в себе сил как-либо сопротивляться.

— Яичница с беконом или бекон с яичницей? — спросила она.

— Я съем всё, что ты мне приготовишь, — ответил Драко и направился прочь из кухни. — Я в душ… и это, — он остановился в дверном проёме, словно что-то забыл. Повернув голову в пол оборота, он добавил. — Оставлю дверь открытой.

— Я не приду, — тут же сказала Гермиона.

— Я думал, ты делаешь то, что хочешь, Грейнджер, — парировал Драко.

— Так и есть, — с вызовом ответила Гермиона.

— Именно поэтому я оставлю дверь открытой, — сказал Драко, всем своим видом показывая, что ни на йоту не верит злому тону Гермионы. Он ушёл, оставив её одну на большой кухне. Спичка, которую она зачем-то зажгла мгновение назад, догорела и обожгла пальцы. Гермиона бросила её и приложила палец к губам. Однако этот инцидент отрезвил её, выдернул из плена тяжёлых мыслей.

Краем уха Гермиона услышала, как в ванной комнате зашумела вода. Она взглянула на чайник, на сковороду, в которой собиралась жарить бекон на завтрак, закусила губу…

Капли воды приятно скользили по коже. Драко любил принимать душ, он мог делать это часами. Стоя под струями воды, можно было подумать обо всём на свете.

Вот и сейчас он стоял с закрытыми глазами, позволяя воде хаотично течь по его телу. В его голове была только одна мысль, одно желание и абсолютная уверенность в том, что с недавних пор его мечты сбываются. Поэтому когда входная дверь скрипнула, он совсем не удивился, улыбнувшись самому себе. Он смотрел на белый кафель на стене ванной и ждал. Через мгновение он почувствовал, как за спиной кто-то появился. Конечно, это была она.

Через мгновение на своём животе он ощутил руки Гермионы. Они осторожно исследовали его тело, перемещаясь от живота к груди, от груди к паху. Малфой наблюдал за этими движениями и прерывисто дышал. Его дыхание сбилось после того, как грудь Гермионы коснулась его спины. Сдерживать себя было сложно, но наблюдать за тем, что она делает, доставляло необъяснимое удовольствие. Стоило подумать о том, где ему бы хотелось, чтобы она прошлась рукой, и он тут же получал заветное прикосновение. Это были лучшие выходные в его жизни со времён первого полёта на метле, когда ему было шесть. Но сравнивать эти два чувства было невозможно.

Драко повернулся лицом к Гермионе, она продолжила свои исследования, даже не посмотрев ему в глаза. Зато он наблюдал, видел всё и сходил с ума от этого зрелища. Наконец Гермиона заменила руки губами, начав целовать тело Драко. Поцелуи были такими нежными, такими невесомыми. Они спускались ниже, становились смелее, увереннее…

Драко больше не мог терпеть, поэтому схватил Гермиону за плечи и, встряхнув, заставил посмотреть на себя. Её зрачки почти полностью затопили радужку, превращая карие глаза в чёрные. В этой тьме плескалась такая страсть, что сознание Драко уплывало куда-то прочь на моторной лодке.

Он наклонился к губам Гермионы и поцеловал их. Она обвила руками его шею, прижалась всем телом, подняв ногу. Он тут же схватил её за бедро и развернул, прижав спиной к стене. Струи воды теперь стекали по его спине. Но разве это сейчас кого-то волновало? Важнее было то, что Гермиона вся трепетала в руках Малфоя и была готова умолять его войти в неё столько раз, сколько ему будет угодно. Но, к счастью, с недавних пор многие желания Гермионы сбывались, поэтому Драко осуществил её мечту через мгновение. Кажется, её сознание отключилось практически сразу. Это было удивительно, непривычно, животно, похотливо, но так правильно, словно выход из комнаты был только один, и Гермиона его нашла.

Драко задавал ритм, управлял процессом, сходил с ума вместе с ней, упивался запахом её разгорячённой кожи, терял голову и был необъяснимо счастлив. Как будто вся его жизнь была подготовкой к этим чудесным дням, в которых он просто будет наслаждаться своим существованием, не думая ни о чём кроме того прекрасного, что происходит с ним в доме Гермионы Грейнджер.

После душа был завтрак, Драко уплетал яичницу, словно это было нечто изысканное. Он ещё никогда не чувствовал себя таким голодным, поэтому ел с огромным удовольствием. Гермиона смотрела на него и не верила собственным глазам:

— Не делай вид, будто я прекрасно готовлю, — проворчала она.

— Мне нравится, — ответил Драко. — Эльфы, конечно, делают это лучше, но если ты сама развила свои навыки до подобного уровня, то ты молодец.

— Малфой, ты вообще не понимаешь, как это устроено, да? — прищурилась Гермиона. Он покачал головой. Она рассмеялась. — Вот если бы ты попробовал стряпню моей мамы…

Сказав это, Гермиона осеклась и опустила глаза. Кажется, её сильно занесло.

— Вы, маглы, можете удивить, — отшутился Драко, заметив смущение Гермионы. Она подняла на него взгляд. — Кстати, насчёт того разговора в парке… Ты, правда, думаешь, что с заседанием комиссии что-то выгорит?

— Драко, во-первых, это попытка, во-вторых, если ты не уверен в компетенции министра, то это единственный выход, — Гермиона вмиг стала серьёзной, заговорив деловым тоном. — Не исключено, что кто-то из членов комиссии заинтересуется твоим планом, убедит министра, применив для этого такие доводы, которые не пришли нам в голову.

— Хорошо, я попробую провернуть это, — наконец, кивнул Драко, доедая последний кусочек бекона на тарелке.

— Какие у тебя планы на день? — спросила Гермиона, убирая тарелки со стола.

— В каком смысле? — не понял Драко.

— Ну ты… — Гермиона смутилась. — Остался на ночь, но у тебя наверно есть дела…

— Я не понял, ты меня выгоняешь? — уточнил Драко.

— Я просто спросила о планах, — Гермиона почему-то начала нервничать.

— Мои планы на эти выходные, — произнёс Драко, глядя ей в глаза. — Это ты, Гермиона Грейнджер.

Она покраснела и опустила голову. Улыбаясь, она подхватила чашки с кофе и направилась прочь из кухни.

— Пошли в зал, — сказала она. — Покажу тебе кое-что.

— М-м, — промурлыкал Драко. — Ты так намекаешь на диван?

— Я так намекаю на телевизор, — ответила Гермиона из коридора.

— На что? — Драко встал со стула и поспешил за ней.

Полдня Гермиона объясняла Драко предназначение телевизора, ему было не ясно, зачем люди тратят столько времени, наблюдая за другими людьми. Особенно его удивили фильмы: люди на экране проживали различные сценарии, делая вид, что происходящее с ними реально.

— И что, он вот так вот умрёт? — спросил Драко, после того, как в конце кино главный герой внезапно погиб. — И чем его убили? Что это за приспособление?!

— Пистолет, — ответила Гермиона с улыбкой, её забавляло поведение Малфоя. Они сидели на диване и следили за изображениями на экране.

— То есть этот пистолет способен убить человека на расстоянии? — уточнил Драко. Гермиона кивнула. — Так почему же маглы его не используют в реальной жизни?

— Используют, Малфой, — ответила Гермиона. — В мире маглов предостаточно злодеев вроде Волдеморта.

— Ты никогда не боялась называть его по имени, — проговорил Драко, посмотрев на Гермиону. — Страх перед именем усиливает страх перед тем, кто его носит, да?

— Ты помнишь? — удивилась Гермиона.

— Наверно, если процитировал, — ухмыльнулся Драко. Она закатила глаза. — Почему ты не сведёшь его?

— Ты про шрам? — уточнила Гермиона, взглянув на свою руку и красовавшиеся на ней буквы. — Он мне не мешает.

— Он уродлив, — сказал Драко. Гермиона взглянула на него. — Серьёзно. Тётка была сумасшедшей.

— Драко, это прошлое, — снисходительно проговорила Гермиона. — Я ни о чём не жалею.

— А я хочу, чтобы твой шрам исчез, он не должен был появляться на твоей руке, словно клеймо, — упрямо заявил Драко. Его вид был таким милым, что Гермиона не удержалась и обняла его. Малфой не ожидал подобного проявления, не мог понять, чем это заслужил, но в душе появилось ощущение, что она его жалеет. — Не надо…

— Надо, — тихо сказала Гермиона и прижала его сильнее. — Каждому нужна поддержка. Сейчас мне кажется, что тебе.

— Я всё смогу, Грейнджер, и проект этот я заполучу, — сказал он ей на ухо.

— Я даже не сомневаюсь, — ответила она, и он почувствовал, что она не врёт, говорит искренне, а не для красного словца. На его памяти поддержку ему оказывали единицы: мама, Тео, а вот теперь она. Это было необычно и по-доброму грело сердце. Ощущение было совсем новым, доселе неизведанным, поэтому он растерялся.

Драко разорвал объятия, попытавшись сделать это наиболее аккуратно, но Гермиона, конечно, почувствовала напряжение. Однако она понимала его, понимала так же, как себя. Да, здесь, в комнате они чувствовали себя нормально, но что будет там, за стенами, во внешнем мире. Здесь, в комнате у них было всё, а за пределами этой квартиры ничего. Это удивляло, пугало, стирало ориентиры. Гермиона и Драко ещё никогда не чувствовали себя настолько оторванными от реальности, в которую не хотелось возвращаться.

— Пройдёмся? — наконец, предложила она.

— По улице? — удивился Драко.

— Ну можем и по коридору, — усмехнулась Гермиона. Драко, увидев это задорное выражение лица, фыркнул.

— То есть слова «конспирация», «таинственность», «скрытность» тебе ни о чём не говорят? — он уставился на Гермиону, широко распахнув глаза.

— Это магловский район, Малфой, — сказала она, её забавляло его поведение. — Или ты думаешь, что кто-то из твоих привилегированных товарищей пройдётся по этой улице?

— Всякое может быть, — пожал плечами Драко.

— Есть тут одно кафе за углом, — уговаривала Гермиона. — Лучшее мороженое в городе и только маглы за столиками.

— Лучшее в городе? — Малфой зацепился за другое выражение. — Даже лучше чем у Флориана Фортескью?

— В разы, — закивала Гермиона, поднимаясь с дивана.

— Хорошо, я пойду, — сдался Малфой. — Но только чтобы убедиться, что ты заблуждаешься насчёт способностей маглов делать хоть что-то лучше волшебников.

— По-твоему, волшебники во всём лучше? — Гермиона подняла бровь.

— Абсолютно, — подтвердил Малфой. Она пожала плечами.

— То есть Пэнси делает всё лучше, чем я? — новый вопрос, новая провокация. Драко прищурил глаза, потому что Гермиона начала раздеваться.

— Ну по идее да, — кивнул Малфой.

— Ах так, — Гермиона вспыхнула и заново надела майку, развернувшись, чтобы уйти. Цепкие пальцы тут же ухватили её за запястье.

— Но я ничего не говорил о маглорождённых волшебницах, — его голос разжигал в ней пламя, пора было вызывать пожарных. — Помнится, ты начала снимать майку.

— И? — Гермиона улыбалась глазами.

— Вернись к этому моменту и закончи его, — приказал Драко. 

* * *

Через час Гермиона и Драко заняли самый дальний столик под большим зонтом в кафе с самым вкусным мороженым в городе. Гермиона сделала заказ на свой вкус, потому что Драко обозначил свои предпочтения фразой: «удиви меня».

Спустя несколько минут очаровательный официант поставил креманки с мороженым, улыбнулся и исчез. Гермиона уставилась с нетерпением на Драко, призывая его взглядом отведать десерт. Драко закатил глаза, взял ложку, начал вертеть креманку, выбирая с какого шарика начать. Наконец, через мучительные для Гермионы секунды он сделал выбор и зачерпнул часть от жёлтого шарика.

— Банановое, — вздохнула Гермиона. Драко остановил ложку у рта и вопросительно посмотрел на неё. Она махнула рукой, призывая продолжать. Малфой засунул ложку в рот, выражение его лица говорило о бурной мозговой деятельности, словно нужно оценить не вкус, а правильность чертежей баллистической ракеты. Через мгновение он уже зажмурился от удовольствия, потому как мороженое оказалось действительно вкусным. Гермиона прервала процесс наслаждения. — Ну как?

— Так себе, — ответил Драко и тут же получил шуточный тычок в бок. Оба рассмеялись. Теперь Гермиона со спокойной душой принялась за своё лакомство. Молодые люди ели мороженое, успевая беседовать обо всём, что видят вокруг. Малфой задавал вопросы о маглах, Гермиона отвечала. Это, конечно же, было не любопытство, каждый свой вопрос он озвучивал с какой-то брезгливостью, словно проходящие мимо люди делали что-то не так. Такое поведение забавляло Гермиону. Вообще всё, что Драко говорил или делал, находило какой-то тёплый отклик в её душе. Она была погружена в свои мысли, когда услышала сбоку:

— Твою мать!

Проследив за взглядом Драко, Гермиона закусила губу. В нескольких метрах от их столика стоял Тео. Он с интересом разглядывал своих товарищей, отодвигая стул от соседнего столика, чтобы присесть. Гермиона перевела взгляд на Драко, он кипел от негодования и был готов взорваться. Уголок губ Тео дёрнулся, улыбнулась и Гермиона. Нотт, смекнув, что из них троих в предынфарктном состоянии находится только Драко, задвинул стул обратно. Глубоко вздохнув, он развернулся и без слов покинул кафе. Гермиона прикрыла вот рукой, чтобы не смеяться так уж откровенно, потому что вид Драко был комичнее некуда.

— Ты в порядке? — спросила она, когда Малфой в один присест доел все 5 шариков мороженного.

— Какого хрена он здесь забыл? — спросил он, коршуном уставившись на Гермиону.

— Откуда же я знаю, — пожала плечами она. — Взял бы да спросил, а не застывал как памятник.

— Не думай, что я такой идиот, Грейнджер! — Малфой кипел от злости. — Это магловское кафе около твоего дома, вероятность того, что здесь появится волшебник, равна нулю.

— Ну не нулю, — поправила Гермиона, чем заслужила гневный взгляд. — Серьёзно, Малфой, вероятность всё же была.

— Хорошо, — он шумно сглотнул. — Какова вероятность, что будет именно Теодор? Парень, с которым у тебя какие-то мутки!

— Мерлин, Малфой, ты опять за старое! — возмутилась Гермиона, невольно вспоминая тот день, когда она сидела за соседним столиком с ненавистным для Драко Теодором. — Я не знаю, как он тут оказался. И в любом случае он уже ушёл, чтобы тебя не нервировать, поэтому выдохни, я не хочу, чтобы ты портил наш чудесный выходной.

Фраза «чудесный выходной» немного отрезвила, да что там, успокоила. Воспоминания о вечере накануне, утре и событиях часовой давности всплыли в голове. Да, это были лучшие выходные в его жизни, и портить их из-за наглеца Нотта было бы верхом глупости. Драко выдохнул, расправив плечи.

— Пошли гулять, — сказал он. — Я хочу сладкой ваты. Знаешь место, где продают лучшую в городе?

— Конечно, — кивнула Гермиона. Представляя, как будет объяснять Тео сцену, свидетелем которой он стал, когда он спросил, ведь он обязательно спросит.

Хотя что тут объяснять, всё было очевидно без всяких слов.

Это был чудесный субботний день, наполненный волшебством без единого применения магии. Драко и Гермиона прогуляли до вечера, проведя весь день в парке аттракционов. Это было похоже на свидание из одного фильма, который они смотрели днём. Да, может, это было слишком тривиально, предсказуемо, но кого это волновало. Гермиона была счастлива, Драко впервые в жизни посвящал время чудесному безделью и получал от этого несказанное удовольствие. Его даже не заботило, что вокруг маглы. Он их не замечал, перед его взором был только один человек, который раз за разом выводил из себя спорами, а потом смешил каким-то остроумными шутками.

Думал ли Драко раньше, что девушкой, которая завладеет его мыслями и телом, будет Гермиона Грейнджер? Грязнокровка. И только он подумал об этом слове, как перед глазами сразу всплыл её шрам. Уродливое пятно на великолепной коже. Драко сразу загрустил, потому что внутри возникло странное ощущение, словно он как-то причастен к этому. Хотя что тут думать, он причастен, практически напрямую. Вон, даже на руке есть печать, подтверждающая это. Малфой ненавидел эту метку, а теперь и её шрам, потому что понимал, сколько ни старайся забыть то, что было, сколько не возводи стен, навсегда отделяющих от прошлого, это никуда не денется, потому что всё время остаётся с тобой. Правду говорят, что куда бы ты ни поехал, ты берёшь с собой себя. Вот и метка Драко, и шрам Гермионы, как бы они оба не смирились с их существованием, навсегда останутся напоминанием о ненавистном времени.

— Малфой, всё в порядке? — спросила Гермиона, заметив, как погрустнел её «напарник по преступлению». Они катались на колесе обозрения, потому что до этого Драко спросил, что делают маглы, если хотят посмотреть на город сверху, у них же нет мётел. Гермиона сегодня только и делала, что опровергала скептицизм Малфоя относительно возможностей маглов. Она делала это не специально, ей не хотелось убедить Драко в том, что он ошибался насчёт них все эти годы, просто хотелось максимально хорошо провести время и открыть, в первую очередь, для себя, что маглы действительно очень способные и мало в чём уступают волшебникам.

— В порядке, — как-то грустно проговорил Малфой. — Знаешь, Грейнджер, я вдруг подумал, как это будет выглядеть, если свадьбы не будет.

— Ты хочешь отменить свадьбу? — глаза Гермионы распахнулись с какой-то необъяснимой надеждой.

— Я про твою вообще-то, — сказал Драко, посмотрев на неё и заметив, как она сразу поникла. — А что? Ты произнесла те три слова.

— Я не понимаю, о чём ты, — тряхнула головой Гермиона, отвернувшись в сторону. Через мгновение он осторожно развернул её к себе за подбородок. Они смотрели друг другу в глаза.

— Я хочу извиниться, — произнёс Драко, Гермиона нахмурилась. — За то, что допустил всё это, не смог сдержать себя, когда это ещё можно было прекратить.

— Ты знаешь, когда был тот самый момент? — спросила Гермиона.

— Знаю, — кивнул Драко. — После той встречи в Хогвартсе всё закрутилось.

— Но ведь мы тогда разошлись и не виделись до того дня, когда ты пришёл мой кабинет, — рассуждала Гермиона. — Я даже не думала об этом событии в тот день.

— Думал я, — сказал Драко. — Когда мы были в комнате, потом твоя речь в Большом зале, мои мысли. Я тогда взглянул на тебя по-новому, ты стала привлекать меня, мне захотелось узнать тебя ближе, но это было невозможно до той встречи в твоём кабинете.

— Ты меня поцеловал, — вспомнила Гермиона.

— И сделал бы это снова, — сказал Драко.

— Почему? — спросила Гермиона.

— Потому что хочу, — ответил Малфой и склонился к её губам.

Когда на город опустился вечер, пришло время возвращаться домой. Драко и Гермиона ни о чём не договаривались, а просто пошли назад, в квартиру последней. Романтический вечер продолжился не менее романтическим ужином. По дороге домой в небольшом кафе была куплена еда, а дома просто открыта бутылка вина и зажжены свечи. Малфой хотел ужинать только так, и только на балконе. Гермиона не возражала, потому что ей всё это нравилось. Она чувствовала себя желанной и любимой, хотя Драко говорил ей только о желании, но не о любви. Слова сейчас не имели значение, ведь недаром говорят, что поступки важнее. А Драко Малфой, несомненно, был человеком дела, а не слова. И пусть со стороны это выглядело так, словно Гермиона «выгуливает» его, показывая магловские развлечения, на деле же она ощущала, как Драко отдаёт ей всё своё внимание, не удостаивая взглядом никого вокруг. Гуляя с Малфоем, Гермиона ловила себя на мысли, что начинает понимать его школьных пассий, потому что в мантии он был или, как сегодня, в брюках и рубашке, выглядел обалденно, модно, стильно. А ещё это лицо… В конце вечера он осмелел вконец и закинул руку Гермионе на плечо. Жест немного смутил девушку, но увидев, что Драко не парится, расслабилась и она. Сегодня она в полной мере ощутила, каково это чувствовать себя крутой в том самом магловском смысле. Когда вы идёте по улице, такая красивая пара, и все сворачивают головы, а тебе греет душу, что это совершенство рядом — твоё… Твоё ли? Нет, но сегодня — да, и Гермиону это устраивало. Рон тоже был весьма не дурен собой, высокий, плечистый, рыжий, но это Лондон, тут много похожих парней, а Драко…кажется, он в любом городе будет выделяться.

Ужин был логическим продолжением вечера, потому что оба знали, что это не конец. Конец только предстоял, и это здорово щекотало нервы, заставляло кипеть кровь, находя в себе силы жевать пищу и сохранять самообладание, а не наброситься друг на друга прямо на этом столе.

— Пожалуй, я запомню эти выходные, как «День из жизни маглов», — сказал Драко, отпивая вина из бокала.

— Ты уже и название придумал, — усмехнулась Гермиона. — Хотя оно понадобится, когда ты сядешь лет в 60 писать свои мемуары.

— Ты думаешь, я буду их писать? — спросил он с интересом.

— Уверена, — кивнула она. — Твои подвиги должны остаться в истории.

— Какие подвиги? — не понял Драко.

— Ты покупал вату, платил за билеты, — перечисляла Гермиона. — И это всё продавали тебе маглы. Можно сказать, ты переступил через себя, вступая с ними в контакт.

— Какой контакт, Грейнджер! — воскликнул Драко. — Я просто им заплатил.

— В наших кругах это называется финансовая операция, — высокопарно заявила Гермиона, еле сдерживая смех, потому что брови Малфоя начали сдвигаться. Видимо, он предпочитал не думать о том, что общался с маглами.

— В каких это ваших кругах, Грейнджер? — переспросил он. — Ты подкалываешь меня, я вижу, но только у тебя ничего не выйдет. Все мои контакты с маглами заключаются в нашем с тобой общении.

— Ой да ладно, — махнула рукой Гермиона. От вина она немного охмелела, хотелось шутить и смеяться. Не это ли доказательство того, что день прошёл великолепно. — Ты, кстати, мыл руки, когда пришёл? А то мне показалось, что тот парень у входа на чёртово колесо дотронулся до твоей руки, когда забирал билеты.

— Чёрт! — выругался Драко и поставил бокал на стол. — Я мыл руки, Грейнджер, но пойду и сделаю это ещё раз, если ты говоришь правду!

Он тут же вскочил с места, а Гермиона надрывала живот от смеха, поставив свой бокал на стол, чтобы не расплескать содержимое. Глядя на то, как она смеётся, Драко не мог долго оставаться хмурым, уголки его губ медленно поползли вверх. Гермиона уже хватала ртом воздух и покраснела, но остановиться было невозможно.

— Хватит уже, смотри не лопни, — наконец сказал Драко, Гермиона начала понемногу успокаиваться, каждый раз срываясь на новый приступ хохота. — Сумасшедшая, остановись, иначе у тебя случится сердечный приступ, а я не стану вызывать колдомедиков, потому что не хочу палиться.

— Так я и думала, — понемногу восстанавливая дыхание, сказала Гермиона. — Моя жизнь для тебя ничего не значит, репутация важнее.

— Репутация? — переспросил Драко. — Так мне было бы больше плюсов в карму, если бы я спас жизнь героине войны.

— Тогда в чём тут палево? — спросила Гермиона.

— Пэнси не поверила бы моим легендам, спросила бы, как я оказался в твоей квартире, — начал перечислять Драко. — Свадьба бы сорвалась…

— Малфой! — воскликнула Гермиона.

Они допили вино и переместились в спальню. Ночь была такой же божественной, как и предшествовавший ей день. Они просто наслаждались друг другом, никуда не торопясь, а потом уставшие и счастливые провалились в сон.

Утро воскресенья наступило слишком быстро. Малфой ещё накануне решил, что ему стоит покинуть это уютное гнёздышко и уделить остаток уикенда работе. Поэтому сразу после завтрака, он сообщил Гермионе, что уходит.

— Уже? — расстроено спросила она.

— Да, — кивнул он, стоя в дверях. — Я отлично провёл время, спасибо.

— Что? — удивилась Гермиона. — Провёл время? Серьёзно?

— Ты поняла, что я имел в виду, — устало вздохнул Драко. — Не создавай ссору на пустом месте. Я ухожу, потому что должен подготовить письмо министру, ещё раз проанализировать данные и начать подготовку к слушанию, которое он назначит.

— Но ты ведь даже не знаешь, когда оно будет, — забыв о недавнем возмущении, сказала Гермиона.

— Я должен быть готов, — ответил Драко. Гермиона, вздохнув, кивнула. На прощание он поцеловал её, пресекая тем самым возможные неудобные вопросы. Но не потому, что Гермиона была для него временным увлечением, а потому что сам не знал на них ответов. Отчасти и для этих раздумий ему необходимо было уйти в безопасное место. В мэнор, где каждый камень в стене охлаждает возбуждённое сознание.

Через две минуты после того, как Малфой ушёл, в дверь квартиры позвонили. Гермиона удивлённо высунулась из кухни.

— Ты что-то заб...? — спросила она, открывая дверь. Замерев, она часто заморгала. На пороге стоял Гарри. Она высунулась из двери и оглядела площадку.

— Ты в порядке, Гермиона? — спросил он, нахмурив брови.

— Да, конечно, — кивнула она. — Зачем ты пришёл?

— Может, позволишь войти? — спросил Гарри. — Я бы не хотел обсуждать важные вопросы, стоя в подъезде.

— Ой, прости, Гарри, — закатила глаза Гермиона. — Входи скорее. Ты на лифте ехал?

— Нет, кабинка долго не ехала, — ответил он, заходя в квартиру. — Мне показалось, что она сломана, или дети играются, потому что по звуку она каталась туда-сюда.

Представив, что это, должно быть, Малфой не может соориентироваться, как поехать, ведь он привык, что лифты ездят сами, Гермиона слегка прикусила язык.

— О, ты несколько дней не мыла посуду? — спросил Гарри, заглянув на кухню. — И кого ты ожидала увидеть, когда открыла дверь?

— О чём ты? — спросила она, закашлявшись.

— Ты спросила «Ты что-то забыл», когда открывала дверь, — напомнил Гарри. — У тебя были гости?

— А-а, — протянула Гермиона, пытаясь быстро сообразить, как выпутаться из ситуации. — Это сосед с нижнего этажа, спрашивал, не видела ли я их кота.

— Ты же говорила, что ниже этажом постоянно лает пёс? — припомнил Гарри.

— Мерлин! — воскликнула Гермиона. — Ты пришёл устроить мне допрос или есть более существенные темы для разговора?

— Ладно-ладно, — примирительно выставил руки Гарри и взял из рук Гермионы стакан с соком. — Я пришёл сказать, что выбрал дату свержения Хмелкирка.

— Зачем ты называешь это так? — спросила Гермиона, усевшись на стул около Гарри.

— Потому что меня не устроит, если он просто согласиться кое-что поменять в работе аврората, — с жаром заговорил Гарри. — Мне нужно, чтобы он сложил полномочия.

— Хорошо, — проговорила Гермиона. — Но если остальные тебя не поддержат?

— Поддержат, — заявил Гарри. — Я говорил с некоторыми.

— И они прям так и сказали: «Вперёд, Гарри, свергни главу аврората»? — вопрос Гермионы был насквозь пропитан сарказмом.

— Так ты против моего плана? — спросил Гарри. — Я знаю, что буду говорить, мои доводы встретят одобрение, я уверен.

— Чего ты хочешь от меня? — спросила Гермиона, решив перейти к сути вопроса, так как от речей Гарри попахивало фанатизмом.

— Мне нужна твоя поддержка. Личная, — сообщил он. — Во вторник на еженедельном собрании авроров я подниму этот вопрос при всех и хочу, чтобы ты была рядом.

— Зачем? — удивилась Гермиона. — Ты думаешь, кто-то может напасть на тебя?

— Ты чего? — рассмеялся Гарри. — Постоять за себя я сумею и без твоей помощи, а вот грамотно опровергнуть чей-нибудь довод, если кто-то вздумает тыкать мне в лицо законами, вряд ли.

— Ты просишь быть твоим…адвокатом? — уточнила Гермиона.

— Можешь называть это и так, — пожал плечами Гарри.

— Но это, на мой взгляд, чересчур, — Гермионе вся эта затея начинала не нравиться.

— Я хочу, чтобы ты была рядом со мной во вторник, — твёрдо проговорил Гарри, Гермиона посмотрела ему в глаза. — Мне это очень нужно.

— Хорошо, — кивнула она, потому что в голове сразу появились мысли о том, что ничего ужасного в плане Гарри нет. Да, он немного нелогичен, однако имеет место быть, а она, как друг, обязана его поддержать.

— На этом и порешим, — просиял он. — Собрание в 10.00. Я буду ждать тебя у входа.

Гарри залпом выпил сок и распрощался с Гермионой. Очевидно, что приходил он только за этим, но Гермионе уже было всё равно. Ей хотелось поскорее покончить с посудой и зарыться в книги и свитки, чтобы на любой возникший вопрос во вторник у неё был готов аргумент.

В понедельник ближе к обеду в кабинет Гермионы заявился Тео. Едва он вошёл в дверь, как на его лице отразился весь спектр ехидных усмешек, говорящий о том, что момент «расплаты» настал: сейчас он спросит с неё за увиденное в субботу. Морально Гермиона уже была к этому готова, но всё равно немного нервничала и ломала пальцы.

— Добрый день, — сказал он, садясь напротив без какого-либо приглашения. — Как дела?

— Отлично, Тео, — Гермиона недоверчиво его разглядывала. — Чем обязана?

— Я просто был неподалёку, — ответил он. — Решил зайти, почтить вниманием.

— Очень мило, — проговорила Гермиона, откинувшись на кресле и сложив руки на груди. Интересно, сколько он будет разыгрывать вежливость, прежде чем задаст волнующие вопросы. — Как дела у Астории?

— Отлично, — ответил Тео. — Правда, она сейчас за границей, уехала с родителями в Париж. Я эти дни провёл с Грегом.

— Грегом? — нахмурила лоб Гермиона. — Гойлом?

— Ну да, — ответил Тео. — Мы же друзья.

— Давно? — спросила она.

— Ой, ты знаешь, с того дня в Хогвартсе, — сказал он. — Ну помнишь, когда мы оказались заперты. Мне повезло не так, как тебе.

— В смысле? — не поняла Гермиона.

— Комната заперла меня не с Драко, — ответил Тео, наблюдая за тем, как менялось лицо Гермионы, когда он произносил заветное имя. — Мы начали общаться с Грегом. Признаюсь, я раньше думал, что он тупой, но оказалось, что это не так. С ним можно общаться, он не надоедает.

— Ты как-то цинично рассуждаешь, — усмехнулась Гермиона. — Общение должно быть искренним.

— Ну ты больше меня в этом понимаешь, — проговорил Тео, посмотрев Гермионе в глаза. — Ты в курсе, что до свадьбы осталось двенадцать дней?

— К чему ты сейчас это сказал? — спросила она.

— К тому, что в том кафе я видел ваши лица, — тон Тео стал жёстче. — Насколько я могу знать, никто из вас не отменил свадьбу.

— Тебе не кажется, что это не твоё дело, Теодор? — спросила Гермиона, съёжившись. Начался июль, а она даже не помнила об этом.

— Как это не моё? — удивился он. — А чьё же? Вы оба мои друзья. Я прекрасно знаю, что в том кафе вы оказались не случайно. Драко в магловском районе, сидит в магловском кафе с главным маглом из списка его школьной ненавистей. Тебе не кажется, что это мало похоже на совпадение?

— Говори прямо, пожалуйста, — попросила Гермиона.

— Это реально не моё дело, но что между вами? — спросил Тео, наклонившись ближе к столу. — Ты знаешь, что он не отменит свадьбу?

— Знаю, — кивнула Гермиона. — Мы просто провели выходные вместе.

— Это не похоже на тебя, — сказал Тео грустным голосом. — Я не верю, что ты воспринимаешь это всё так же, как и он.

— А как он это воспринимает? — спросила Гермиона.

— Ты красивая, он хочет тебя, — спокойно сообщил Тео. — Ненависть между вами в прошлом, ты обладаешь влиянием…

— Ты ему что-то рассказал? — Гермиона также подалась к столу.

— Нет, конечно, — сразу ответил Тео. — Мы же договорились. Хотя теперь, раз уж вы так близки, могла бы рассказать сама.

— Это исключено, — замотала головой Гермиона. — Он не поймёт этого.

— Почему? — спросил Тео. — Вы же провели выходные вместе. И что-то подсказывает мне, что дело там приставаниями не ограничилось.

— Тео, вот это тебя точно не касается! — всплеснула руками Гермиона, выдав себя с потрохами. — У меня всё под контролем.

— Как скажешь, — улыбнулся он, поднимаясь со стула. — Я пойду, но только помни, что вашему нормальному общению не больше месяца, не делай глупостей.

— Ваша дружба с Грегори Гойлом, определённо, длится дольше, — парировала Гермиона. Тео остановился у двери, развернулся.

— Нет, мы стали дружны после того дня в школе, — снова сказал он. — Как и вы, впрочем. Но я бы не стал с ним спать.

— Дурак, — усмехнулась Гермиона. Тео ушёл. В голове появилась странная мысль о том, что тот случай в Хогвартсе стал переломным для многих. Имело ли это смысл? Вряд ли. Послужило ли это зарождению прекрасных отношений? Несомненно. Тео обрёл друга или, скорее, его обрёл Грег. А она…что обрела она? Любовь. И это было прекрасно.

В понедельник вечером Гермиону вызвал министр. Она уже собиралась уходить, даже отложила вновь пришедшие письма, потому что знала, что стоит ей присесть за рабочий стол, и она загремит до ночи.

В кабинет Кингсли Бруствера она вошла со своей сумочкой.

— Я надеялся, что ты ещё не ушла, — сказал он, указывая на стул. Гермиона мысленно закатила глаза, как будто он не знает, что она обычно уходит позже всех. — Завтра вторник, как ты знаешь, я должен быть на плановом собрании аврората, но у меня появилось неотложное дело как раз в то же время, поэтому я вынужден просить тебя сходить туда вместо меня.

— Что от меня требуется? — спросила Гермиона, прекрасно понимая, что события складываются на руку Гарри. Если она правильно поняла, министр хочет послать её как своего представителя, он же не знает, какой переворот запланирован на этот обычный по меркам многих вторник.

— Только присутствие, — в голосе министра слышалось какое-то напряжение. Гермиона думала, что это связано с их недавним спором. Наверно он боялся, что она откажет. Зато теперь не придётся отпрашиваться. — На этих собраниях глава аврората раздаёт указания, обсуждает рейды, статистику, какие-то особо важные вопросы, я же просто сижу, слушаю. Слава Мерлину, прошли те времена, когда решались действительно важные вопросы.

— Разве сейчас необходимость в рейдах отпала? — спросила Гермиона. — Согласно последним данным, ещё приличное количество Пожирателей находится на свободе. Они затаились, но это не значит, что не нужно их искать.

— Ты прям как Поттер, — с улыбкой сказал Кингсли. Гермиона села ровнее. — Он каждый раз говорит о том, что необходимо увеличить границу поисков, но Тобиас считает иначе.

— Кстати о нём, — вдруг оживилась Гермиона. — Вы не считаете, что Гарри прав, а мистер Хмелкирк может быть некомпетентен?

— Гермиона, — закатил глаза Бруствер. — Скажи мне, ты чувствуешь угрозу?

— Нет, но… — запнулась она.

— Ты сама в курсе, какая у этого паренька фамилия, — продолжал министр, она открыла было рот. — И если ты сейчас скажешь мне о том, что я министр и всё такое… Я тебе сразу говорю, здесь есть свои порядки, на которые я повлиять не в силах.

— При всём моём уважении к миссис Хмелкирк, — проговорила Гермиона. — Несмотря на видимую безопасность, разве мы, в частности авроры, не должны вести свою работу в полной мере, пока не исчезнет любая угроза?

— С чего ты решила, что угроза есть? — министр смотрел на неё как на маленькую, жутко этим раздражая. Гермиона уже решила, что выскажется и уйдёт, потому что с недавних пор больше не могла нормально разговаривать с этим человеком.

— Чем тогда Рон занимается? — спросила Гермиона. — Зачем выдаёт визы, проверяет всю подноготную родственников и друзей тех, кто был замечен в лояльности к Волдеморту, если нет никакой угрозы?

— Обычная формальность, — парировал министр. — Завтра в 10.00 в аврорат, мисс Грейнджер, когда вернётесь, расскажете самые интересные моменты.

Без лишних слов и жестов было ясно, что ей пора идти, причём вышло всё не так, как она планировала. Министр её попросту выпроводил. В душе Гермионы вспыхнул огонёк негодования, и если раньше она сомневалась по поводу намерений Гарри, то теперь была намерена помочь ему сложившимися обстоятельствами. Справиться он с такой должностью или нет, не суть важно, хотя он Герой с большой буквы, по-настоящему добрый, искренний и справедливый человек. Он, как никто, имеет право просто быть услышанным. Вряд ли другие авроры выберут его своим главой, но, возможно, поддержат, и Тобиас Хмелкирк изменит своим принципам, став немного больше похожим на главу центра, главной задачей которого является борьба, а не бездействие или формальное существование.

На выходе из Министерства Гермиона столкнулась с Роном. Они чуть не прошли мимо друг друга, зацепившись взглядами в последнюю секунду, после чего покраснели.

— Привет, — сказали оба, затем робко улыбнулись.

— Домой? — спросил Рон. Гермиона кивнула. — Провожу?

— Если…если хочешь, — ответила она.

Дорога домой была очень долгой и тихой. Им было не о чем говорить, любая тема ограничивалась лишь парой фразой. Это очень пугало и не нравилось обоим. Молча они шли по парку, где несколько дней назад Гермиона без остановки болтала с Драко обо всём на свете, молча остановились у подъезда дома, в котором она жила. Сейчас она хотела только одного, чтобы Рон воздержался от сцен и скандалов, понял её и просто дал время собраться с мыслями.

— Гарри позвал тебя завтра в аврорат? — спросил он.

— Да, — кивнула Гермиона. — Ещё и министр отправил вместо себя.

— Всё складывается отлично для Гарри, — улыбнулся Рон, переминаясь с ноги на ногу. — Я тоже приду, поддержать друга, к тому же дела. В этот раз придётся долго копаться в архивах.

— Туристы что ли? — удивилась Гермиона. — Откуда столько людей?

— Свадьба Малфоя и Пэнси…Паркинсон, — сказал Рон и снова покраснел.

— Да-а-а, — протянула Гермиона. — Через двенадцать дней.

— Почти одиннадцать, — исправил Рон. Она чуть было не закатила глаза, но вовремя спохватилась и просто опустила голову. — А что наша свадьба?

— В каком смысле? — спросила Гермиона. Сердце бешено забилось.

— Она будет? — Рон был серьёзен. — А то наши с тобой отношения в последнее время даже дружескими назвать сложно.

— Ты прав, — проговорила Гермиона. — Я не знаю, почему так происходит. Мне кажется, что мы как будто что-то потеряли и теперь не можем найти точек соприкосновения.

— Ты так чувствуешь? — спросил Рон.

— А разве нет? — ответила вопросом Гермиона.

— Нет, — сказал Рон. Ей стало не по себе. — Я помню, что Билл перед свадьбой говорил, как Флёр стала иначе реагировать на его слова, срываться. Потом это прошло, да и время было сама помнишь какое. Я думаю, такое бывает перед свадьбой. Мы же делаем один выбор навсегда.

— Что мне сделать, Рон? — Гермиона была готова расплакаться. Сейчас он для неё предстал в совершенно новом свете, как будто повзрослел, стал мудрее. Иначе откуда такое спокойствие. Сколько глупостей она натворила за это время вместо того, чтобы просто сесть и подумать, проанализировать происходящее.

— Давай так, — сказал он, вздохнув. — Мы не враги, не чужие люди и, в первую очередь, друзья. Поэтому знай, ты всегда можешь мне довериться. Я не знаю, как отреагирую на это, но выслушать смогу.

— Ты бросаешь меня? — Гермиона не верила своим ушам.

— С ума сошла, — рассмеялся Рон. — Я больше не бросаю, с того самого раза с делюминатором. Я даю тебе время собраться, прийти в себя и понять, что вот я, Рональд Биллиус Уизли, твой будущий муж, смириться с этим и перестать меня пилить.

— Сколько времени? — уточнила Гермиона. На душе стало теплее.

— Немного, — ответил он. — Чтобы мы успели отменить банкет, если что. Но я надеюсь, что не придётся. А сейчас давай домой, увидимся завтра в аврорате.

— Ты не зайдёшь? — спросила Гермиона.

— Я дал тебе время, — ответил Рон. Гермиона подняла бровь. — Шучу, обещал Джорджу помочь в магазине. Ты же знаешь, он немного не в себе ещё какое-то время после поездок на годовщину.

Гермиона кивнула, обняла Рона и пошла домой. Он правильно сделал, подумать в одиночестве было именно то, чего она хотела. Да и Джорджу поддержка намного нужнее, правда. Столько лет прошло, но сердце его так и осталось половинчатым.

Утро вторника началось с суматохи. Гермиона никак не могла решить, как ей себя вести, если дадут слово. С одной стороны, она друг Гарри и должна поддерживать его во всём, но с другой… Министр возложил на неё миссию и, выдавая своё мнение за его, она только подставит уважаемого человека. Пусть он с каждым разом всё сильнее терял авторитет в её глазах, всё же это были не шутки.

Около аврората, как и полагается по вторникам, собирались все работники и ещё несколько чиновников. Гермиона сразу увидела в толпе Рона и подошла к нему, через мгновение к ним подошёл Гарри.

— Доброе утро, рад вас видеть, — сказал он тут же. — Не стойте здесь, идёмте вовнутрь. Я хочу переговорить с вами перед началом собрания.

Когда троица оказалась в кабинете Гарри, он закрыл дверь и заговорил с жаром:

— Я жутко нервничаю, но пути назад нет. Я сказал Хмелкирку, что у меня заявление. Видели бы вы его лицо, словно я опять впариваю какую-то чушь.

— Что он себе позволяет?! — возмутился Рон. — Я читал его досье, когда мы воевали, он стажировался где-то за океаном.

— Как назло министра ещё нет, — проговорил Гарри. — Я хотел немного подготовить его, чтобы он поддержал меня.

— Бруствер не придёт, — заявила Гермиона. Гарри посмотрел на неё. — Он прислал меня вместо себя, так что сегодня или никогда.

Гарри просиял. Слова Гермионы придали ему большей уверенности, потому что в поддержке министра он нуждался, но не думал, что получит, а тут такая удача.

На часах пробило ровно десять, поэтому все отправились в зал собраний. На возвышенности стоял длинный стол, за которым уже сидел Тобиас Хмелкирк, глава департамента по борьбе с правонарушениями Джордж Аддерли. Один стул был пуст, его должен был занять министр магии. Гермиона расправила плечи и направилась к столу.

Хмелкирк и Аддерли совсем не удивились, видимо, были предупреждены министром заранее. Когда она заняла пустующий стул, глава аврората поднялся из-за стола.

— Доброе утро, коллеги, — заявил он. — Я приветствую вас на плановом еженедельном собрании авроров под руководством коллегии, состоящей из действующего министра магии, сегодня его заменяет мисс Грейнджер, думаю, нет нужды представлять её отдельно, руководителя отдела борьбы с правонарушениями мистера Аддерли и меня, — он переминался с ноги на ногу, но говорил уверенно. Чувствовалось, что ему нравится быть в центре внимания. — На повестке дня вопрос о продолжении рейдов по поимке беглых Пожирателей смерти. Проанализировав ваши отчёты, господа авроры, я отметил тенденцию на сокращение преступников. Это говорит о том, что наша работа дала результаты, практически все последователи Волдеморта пойманы, а значит, необходимость в регулярных вылазках отпадает. Я предлагаю сократить количество рейдов, организовывая их только тогда, когда появляется какая-либо информация.

В зале поднялся гул. Гермиона отметила, что не один Гарри считает работу своего руководителя, мягко говоря, некомпетентной. Да и насколько она могла судить, обстановка была далеко не такой радужной, как говорил Хмелкирк. От рейдов был толк и сокращать их сейчас, когда люди только начали приходить в себя и отпускать страхи, было явно не особо верным решением.

Пока Гермиона думала, гул в зале утих, поскольку Гарри поднялся с места. Глава аврората громко вздохнул, причём сделал это специально, чтобы слышали все, в том числе и сам Гарри. Но он сегодня был настроен решительно, поэтому пропустил такое поведение мимо ушей. Иммунитет к напыщенным индюкам был у него уже со школы.

— Да, мистер Поттер, — сказал Тобиас Хмелкирк. — Мы вас слушаем.

— Мой отчёт на прошлой неделе содержал информацию о двенадцати рейдах, проведённых моей группой, — на одном дыхании говорил Гарри. — Из них только в двух случаях информация оказалась ложной. О каком снижении активности Пожирателей вы говорите?

— Не вы один, Поттер, сдаёте мне отчёты, — казалось, Тобиас был готов к недовольству Гарри.

— Я говорил с другими группами, — тут же сказал Гарри. — Результаты, похожие на наши, в отчётах встречаются чаще.

— Вы не можете утверждать это на сто процентов, — сказал Хмелкирк, оглядев присутствующих. Заметив волнение на лицах многих, он занервничал. — Есть ли ещё вопросы…

— Я не закончил, сэр, — голос Гарри окончательно окреп, потому что он хотел показать этому выскочке, что война ещё не окончена, что пока хоть один причастный к кошмару прошлого на свободе, у людей не будет чувства безопасности. — Я думаю, вы специально хотите избавить себя от головной боли, но только я вам не позволю. Мне кажется, да и многие, я думаю, со мной согласятся, что тому, кто, как говорят маглы, пороха не нюхал, совершенно не понять солдат.

— Пороха? — переспросил Хмелкирк. На его лице застыла гримаса непонимания и раздражения. Он осознавал, что Гарри выставляет его перед всеми слабаком, но какова его конечная цель, он даже не догадывался.

— Это значит, сэр, что вы понятия не имеете, с чем каждый из нас сталкивается во время этих рейдов, — продолжал Гарри. — Сколько раз за все эти годы мы рисковали жизнью, теряли коллег, получали новые шрамы на коже.

— Я не понимаю, к чему вы ведёте? — пожал плечами Тобиас, казалось, ему жмёт ворот рубашки, так как он расстегнул верхнюю пуговицу.

— Мы не можем прекращать борьбу, когда всё магическое сообщество надеется на нас, — объяснил Гарри. Он говорил с тем самым жаром, который заставлял идти за ним ещё в школьные годы. Гермиона бросила взгляд на Рона, который стоял у окна, он послал ей лёгкую улыбку. — Пока на свободе Пожиратели, пока мы не поймали всех.

— Ты отказываешься подчиняться моим приказам, я правильно понял? — спросил глава аврората, позабыв о вежливом тоне и обращении на «вы».

— Я отказываюсь подчиняться руководителю, который не соответствует занимаемой должности, — Гарри говорил с лёгкой усмешкой, словно перед собранием принял зелье удачи, потому что исходящие от него волны уверенности можно было потрогать руками.

— К твоему сожалению, Гарри, — Хмелкирк пытался быть надменным, как обычно. — Одного твоего нежелания мало.

— Почему же одного моего, — у Гарри был план, которому он чётко следовал. — Я думаю, моё мнение разделят и другие.

— Это тоже не имеет значения, — парировал Хмелкирк. — Меня назначал, увы, не ты, так что пиши заявление, жди рассмотрения, а мы пока обсудим другие…

— В Кодексе аврора есть статья о том, при каких обстоятельствах глава аврората может сложить полномочия, — сказал Гарри, наблюдая за реакцией Тобиаса. Тот покраснел. В зале была гробовая тишина. Все следили за разворачивающимися событиями. — Ваша некомпетентность, сэр, даёт мне право требовать вашей отставки.

— Некомпетентность надо доказать, — глава авроров старался держать себя в руках, но его пальцы на столе нервно выстукивали ритм.

— Я позволил себе небольшое расследование, — проговорил Гарри, все уставились на него. — К счастью, данные отчётов в открытом доступе для авроров, чтобы мы могли сверять имена и локации. Так вот я обнаружил расхождения в отчётах, которые сдают вам авроры, и теми, которые вы сдаёте в Министерство. Вы занижаете цифры, сэр.

Присутствующие в зале распахнули глаза в удивлении. Гермиона повернула голову на Хмелкирка и была поражена его изменившимся выражением лица. Почему Гарри раньше не сказал о том, что глава аврората вводит в заблуждение министра и общество?

— Вы же понимаете, мистер Поттер, что такие заявления должны быть доказаны, — вмешался Джордж Аддерли.

— Я могу предоставить вам копии отчётов, — сказал Гарри. — Но вы и сами можете сравнить те, что наверняка отправляются и вам, с теми, которые хранятся у мистера Хмелкирка. Во всяком случае, мои отчёты полностью переправлены.

— Это правда, Тобиас? — Аддерли повернулся к Хмелкирку. Тот нервно дёргал плечом и тряс головой. — Но зачем?

— Да, Тобиас, — встрял Гарри. — Я тоже хочу это знать.

— Нельзя быть такими дотошными, — сказал Хмелкирк, вытирая пот со лба. — Если враги покинули территорию страны и не замечены в её пределах, то это нас больше не касается. Если они убивают где-то во Франции, то это должна быть их головная боль, но никак не наша.

Аддерли закрыл лицо рукой, кажется, он уже понял, что сын его наставницы точно не удержится на этом высоком посту, который был ему доверен. Он был против, когда уважаемая Муфалда говорила ему о своих планах относительно сына, Джордж считал, что парень слишком молод, да и плохо ориентируется в обстановке. Но неопытность это одно, а подтасовка результатов — другое. Так делать нельзя, потому что в этой ужасной войне слишком многие потеряли близких. Общество не поймёт, если такая подмена данных станет известна.

— Кто за то, что мистер Хмелкирк должен освободить занимаемый пост? — гул голосов прервал голос Гарри. Было видно, что коллеги также не в восторге от тайной деятельности их руководителя. Гермиона оглядела зал, поднятых рук было очень много. У окна с поднятой рукой стоял Рон, повышающий количество «за». — Что скажете вы, мистер Аддерли?

— Я, пожалуй, воздержусь от голосования, пока не будет проведено полное расследование, — Джордж взял самоотвод.

— Ваше право, — Гарри, казалось, ждал такой реакции. — Мисс Грейнджер?

Гермиона поджала губы, она не хотела принимать никаких решений, тем более когда она тут вместо самого главного чиновника в магической Британии. Разумеется, все решения следует принимать только после изучения материалов, анализа работы Хмелкирка, беседы с его подчинёнными. Но Гарри, видимо, хотел получить ответ здесь и сейчас. Как же ей поступить, ведь она тут не как Гермиона Грейнджер, подруга Гарри Поттера, которая должна поддерживать его во всём, а как доверенное лицо министра магии Кингсли Бруствера.

— Мисс Грейнджер? — поторопил Гарри. Он смотрел Гермионе в глаза и желал только одного, чтобы она не колебалась и поступила так, как должен поступать друг.

— Безупречная репутация Гарри Поттера не даёт никому из нас оснований сомневаться в его правдивости, — сказала Гермиона. — Я уверена, что расследование покажет именно то, о чём Гарри сейчас говорил. А пока мы можем ждать результатов расследования и без главы аврората. Я за отставку мистера Хмелкирка.

— Вы здесь говорите не за себя, мисс Грейнджер, — горечь в голосе Хмелкирка отражала его злость и беспомощность. — Вы заменяете министра.

— Я доверенное лицо, — поправила Гермиона. — Министр поручил мне представлять его интересы и говорить от его имени, а, следовательно, я имею право голоса.

— Ты, как заместитель министра, готова зафиксировать легитимность этого голосования? — спросил Гарри.

— Да, — кивнула Гермиона и посмотрела на секретаря. — Занесите это в протокол. Первичная отставка мистера Хмелкирка принята. Надо только назначить временно исполняющего обязанности руководителя. Есть предложения?

— Это должен быть Гарри, — послушалось со стороны окна. Голос был тут же поддержан одобрительным гулом. Гермиона закатила глаза.

— Гарри, как представитель министра магии одобряю мнение большинства и назначаю тебя временным главой аврората, — сказал Гермиона. — Это также занесите в протокол и отправьте министру.

После этих слов Тобиас пулей вылетел из зала под суровые взгляды своих бывших подчинённых. Они работали и не знали, что за их спиной значимость их трудов приуменьшает человек, решивший, что его не касаются проблемы народа Британии.

Собрание закончилось, потому что главная тема была обсуждена. Гермиона спустилась к Гарри и Рону.

— Ты должен отправиться со мной в Министерство, чтобы лично обговорить всё с Бруствером, — сказала Гермиона. — Дело серьёзное, надо ввести его в курс дела как можно скорее и до того, как Тобиас прибежит туда с маман.

— Ты права, Гермиона, — кивнул Гарри. — Отправимся прямо сейчас.

Через некоторое время троица прибыла в Министерство. Рон отправился в свой кабинет, а Гарри и Гермиона — министра.

Когда они уже подходили к двери, им навстречу вылетел Драко Малфой. Он был ужасно зол и даже не сдерживал эмоций.

— Какого чёрта, Грейнджер?! — напустился он. Гермиона застыла с огромными глазами. — Где тебя носило?

— Эй, Малфой, сбавь-ка обороты, — вмешался Гарри.

— Поттер, это не твоё дело, — процедил Драко сквозь зубы и снова обратился к Гермионе. — Только не говори, что не знала о заседании комиссии.

— Я не знала, — сказала Гермиона. — И мы можем поговорить в моём кабинете?

— Я вообще не настроен говорить с тобой, — сказал Драко и отвернулся.

— Гарри, иди к министру, — сказала Гермиона. — Поговорим позже.

Он неопределённо пожал плечами, но подруге было виднее, поэтому Гарри не стал спорить, а уходя, смерил Малфоя презрительным и угрожающим взглядом.

Впрочем, Драко этого не видел, он не смотрел на Поттера, он испепелял глазами стену.

— Малфой, ко мне в кабинет, — скомандовала Гермиона и направилась прочь. Драко не хотел идти за ней, но, конечно же, пошёл. Когда они пришли в кабинет, Гермиона закрыла дверь и быстро подошла к Драко. — В чём дело, объясни.

— Я вчера написал тебе вечером, что комиссию назначили на сегодня, — сказал он. — Я был уверен, что там будет хотя бы один мой соратник, но нет, тупые рожи противных дружков министра, которые считают, что вправе решать судьбы!

— Драко, я не знала о комиссии, — сказала Гермиона, пытаясь поймать взгляд Малфоя. — Видишь, письма на столе. Я вчера не открыла позднюю почту. Меня вызвал министр и попросил заменить его на собрании в аврорате.

— Там голоса распределились поровну, не хватало только твоего, но тебя не было, — сказал Драко, злость в нём всё не утихала.

— С его ты взял, что я бы что-то решила? — нервы передались и ей.

— Бруствер сказал, что ты должна была присутствовать, но отпросилась по важному делу, — ответил Драко. Гермиона негодовала, какого чёрта министр так себя ведёт. — Но, знаешь, это неважно, я так и думал, что нельзя тебе доверять.

— Что? — Гермиона не верила своим ушам. С каких пор министр магии стал таким подлым. — Драко, честное слово, ты же понимаешь, что я бы не ушла, если бы знала.

— Откуда мне знать это? — просил он, прищурившись. — Я видел тебя с Поттером, в коридорах шептались о том, что он учудил в аврорате. И вот совпадение, ты вместе с ним. Уверен, что без твоей помощи там не обошлось. Выбрала его, да?

— Что ты несёшь, Малфой?! — изумилась Гермиона. — Неужели ты ещё не понял, что министр специально отослал меня подальше, чтобы я не помогла тебе на заседании?!

— Всё шло отлично, — заговорил Драко. — Трое из комиссии были на моей стороне, им понравилась моя идея, но когда дошло до голосования и количество «за» и «против» сровнялось, министр сказал, что в комиссии не хватает ещё одного голоса. Твоего, Грейнджер, а раз тебя нет, то в ситуации с равным количеством голосов, решение принимает министр.

— Он специально это сделал, Драко, — Гермиона пыталась достучаться до него, но всё было тщетно, его планы в очередной раз были разрушены. Он не хотел ничего слушать.

— Ваше это Министерство насквозь прогнило, Грейнджер, — Драко говорил с горечью, повернувшись к двери. — Я был глупцом, поверив тебе. Только опозорился перед комиссией. Теперь моему проекту уж точно ничего не светит. Спасибо за дельный совет, и что сама избежала этого зрелища.

— Зачем ты обижаешь меня, Малфой? — в её глазах застыли слёзы, а в голове никак не укладывались мысли. Как же всё нелепо вышло. — Я всего лишь хотела…

— Плохо хотела, — тут же сказал он, взглянув ей в глаза. — Прощай.

Тишину комнаты нарушил звук хлопнувшей двери. Гермиона смотрела в пол и сдерживалась, чтобы не разрыдаться. «Какого чёрта тут происходит?», кричало её подсознание. Она понимала, что министр явно переигрывает со своим нежеланием помогать Малфою. Но с чего вдруг такая категоричность вплоть до плетения интриг? Её размышления прервал Гарри, который вошёл в её кабинет.

— Я стучал, ты не ответила, — сказал он. Гермиона посмотрела на него грустным взглядом. — Что случилось? Это Малфой, да?

— Ты поговорил с министром? — она перевела разговор на другую тему.

— Да, — сказал Гарри. — Он лично проконтролирует расследование махинаций Хмелкирка.

— Почему ты не рассказывал о том, на чём его подловил? — спросила Гермиона, сдвинув брови.

— Вчера утром мне на глаза попался отчёт на его столе, — рассказал Гарри. — Мой отчёт. Я же помню, что писал, а там совсем другие данные.

— Может, это был другой отчёт? — спросила Гермиона.

— Нет, — категорично замотал головой Гарри. — Я серьёзно подхожу к их заполнению.

— Понятно, — вздохнула Гермиона. — Просто я думала, какие же доводы ты собираешься использовать, кроме мысли, что он олух.

— Ты не поверишь, — тут же оживился Гарри. — Ещё в воскресенье, когда я приходил к тебе, я не знал, что именно буду говорить. Я надеялся, что коллеги мне просто поверят, впервые решил использовать свой авторитет. Я так хотел, чтобы появилось хоть что-то, что может сделать мои обвинения обоснованными. И вуаля, этот отчёт!

Гермиона нахмурилась, прокручивая в голове его слова, а затем слова Драко о том, что она плохо хотела, чтобы его проект одобрили. Как-то это всё странно происходило. Она вспомнила, как в воскресенье считала слова Гарри, мягко говоря, слабоватыми, как шла в аврорат и до конца не верила, что всё получится, но очень хотела, чтобы раз Бруствер направил её вместо себя, то это обстоятельство сыграло бы на руку её другу.

Гарри, заметив, что Гермиона не реагирует, собрался уходить. Теперь у него было много дел, которыми он собирался заняться, в частности составить новый график рейдов и обсудить с аврорами зацепки и предполагаемые маршруты беглых преступников. Он подошёл к двери и бросил напоследок:

— Кстати, я рад, что ты начала пользоваться маскирующими чарами.

Голос вывел из размышлений, заставив переключиться на слова друга.

— О чём ты?

— Твой шрам, — ответил Гарри. — С чарами твоя рука выглядит так, словно на ней никогда не было этой ужасной отметины. Ну, давай, до встречи.

Гарри ушёл, а Гермиона уставилась на свою руку. Безупречно чистая кожа словно ослепила. Она начала тереть её, но, как и ожидалось, та лишь покраснела. Гермиона уставилась в пространство невидящими глазами, потому что понимание обрушилось на неё, как поток ледяной воды. Это были не маскирующие чары, а желание Драко Малфоя, чтобы этот шрам исчез. Желание, которое сбылось…

У Гермионы подкосились ноги, поэтому она попятилась назад и бессильно опустилась на диванчик у стены. В ногу упёрлось что-то острое — корешок книги — но Гермиона совершенно не почувствовала боли. Она закрыла лицо руками и попыталась сконцентрироваться. Не вышло. Она села ровно. Посмотрела на руку, повернув её в свету. Потёрла для верности, хотя это было ни к чему, ведь никаких маскирующих чар она не применяла.

«Когда это случилось? Почему она даже не обратила внимания? Да потому что за столько лет так привыкла к этому шраму, что уже не замечала его. Хотела ли от него избавиться? Вряд ли. Он не мешал ей, он был её частью, а теперь его нет и что…она недовольна? Нет, она и рада от него избавиться, но какой ценой?»

«Как Драко Малфой сделал это? В чём тут подвох?»

«Он чистокровный и признал грязнокровку, поэтому метка исчезла? Нет, во-первых, раньше него её признал Рон, но шрам был, а, во-вторых, Малфой не признавал её, он просто с ней спал. Раз не ответил на признание и не отменил свадьбу, значит для него это ерунда».

«А она отменила свадьбу несмотря на то, что призналась? Нет».

«Почему?»

«Сейчас речь не об этом?!»

«Хорошо, может быть всё дело в кровном родстве? Все чистокровные друг другу родственники, поэтому, так или иначе, Рон мог стереть шрам, если бы захотел…»

Захотел… Ключевое слово!

Подсознание Гермионы разрывало от бури эмоций, вопросов и негодования. Она ненавидела тупые догадки, которые даже в мозгу звучали абсурдно, поэтому её трясла мелкая дрожь, а брови сошлись на переносице так, словно решили поменяться местами.

Она чётко помнила, как Драко говорил, что хотел бы всей душой, чтобы её шрам и его метка исчезли. Она тогда не придавала особого значения его словам, замечая лишь то, как меняется его лицо во время этих разговоров, когда наружу выходит сущность этого человека: он жертва, как и они все. Жертва всей этой несуразной и бессмысленной войны, в которой не было победителей. Искалечены все, а особенно те, кто был близок к эпицентру.

Но может ли быть так, что одно заветное желание сбылось вдруг без причины? Насчёт нежелания иметь метку всё понятно, но её шрам. Гермиона и Драко встретились «в новой жизни» только в день годовщины. До этого дня он даже не помнил, наверно, о её шраме, а желать его исчезновения он мог только после тех выходных у неё дома.

— Мерлин, какого чёрта тут происходит?! — взмолилась вслух Гермиона. Казалось, что если озвучить хоть что-то, то беспокойные мысли уйдут и больше не будут одолевать, но она ошиблась. Голова болела, мозг вскипал. Был только один способ всё выяснить, ну или хотя бы прояснить — спросить всё с этого «мечтателя».

Рассчитав свои дальнейшие шаги, Гермиона немного успокоилась. Она отправится к нему вечером, а сейчас пойдёт к министру и поговорит с ним о произошедшем. Благо нервы заведены до предела, а на столе появилась записка, что он ждёт её к себе в кабинет.

— Добрый день, сэр, — сказала Гермиона, войдя в кабинет министра. Он жестом указал ей на стул, пока сам что-то писал. Ей пришлось сидеть и гипнотизировать Кингсли около пяти минут, пока он не закончил строчить и, наконец, отправил послание. Затем он поднял на неё взгляд, в котором без труда читалось недовольство.

— Скажи мне, Гермиона, — он не пытался выбрать нормальный тон, хотя голос его был вполне спокойным. — Я разве не просил тебя поприсутствовать в аврорате чисто формально? Разве не сказал, чтобы ты пошла, посидела и вернулась? Без лишних слов и действий.

— Вы сказали, что я иду туда как ваш представитель, сэр, — Гермиона решила вести себя непонимающе. — Я подумала, что это полный карт-бланш.

— Я отправил тебя вместо себя, да, — министр выпрямился в своём кресле. — Но я не думал, что ты воспользуешься этим для осуществления сомнительных авантюр твоего друга.

— М-м-м, — слова Бруствера были для неё неудивительными, настроения не было, поэтому она решила вести себя так, как ей подсказывало разъярённое нутро. — Теперь это мой друг? Здорово! Интересно, когда он был здесь в вашем кабинете, вы говорили с ними точно так же, как со мной, сэр?

— Что ты имеешь в виду, Гермиона? — министр напрягся.

— Разве мы говорим не о Гарри? — в голосе Гермионы послышались металлические нотки. — О какой сомнительной авантюре вы говорите? Я думаю, Гарри сообщил вам, какие у него были основания для этого переворота. Или вы снова скажете, что не вы тут устанавливаете правила?

— В этом вопросе сначала надо разобраться, — проговорил Бруствер, голос его сел.

— Вы же лично получали его отчёты, — Гермиона прищурила глаза. — Гарри сам неоднократно говорил вам о необходимости проводить рейды, но вы каждый раз верили отчётам сына вашей подруги, а не герою магического мира. Или после войны Гарри больше никто? Может быть, и я просто выскочка, а не обладатель ордена за заслуги перед страной?

— Какая муха тебя укусила, Гермиона? — министр был ошарашен поворотом разговора, он рассчитывал снова быть на коне, но оказался…

— Это вы мне скажите, сэр, — мисс Грейнджер уже было не остановить. — Вы же знали о слушании, но специально заслали меня в аврорат. Разве это честно? Вы не дали шанса практически единственному дельному проекту за последние два года! Вы что, испугались Малфоя?

— Я не думаю, что твоё присутствие изменило бы ситуацию с его проектом, — сказал министр. — Его доводы были слабыми, он не ответил на несколько вопросов комиссии, в частности о финансировании.

— Каком финансировании, сэр?! — Гермиона повысила голос. — Он и пришёл за этим в Министерство! Так уж вышло, что без вашей санкции ничего нельзя построить, а счета его частично заморожены. Это же было прописано в его проекте, он рассчитывал на совместную застройку. И нам это было бы очень выгодно: во-первых, с точки зрения восстановления Косого переулка, во-вторых, раз уж вы верите отчётам Хмелкирка, что угроза миновала, а значит, велика вероятность, что Дырявый котёл не будет справляться с количеством постояльцев. Да и кто захочет ночевать в этой дыре?! — Гермиона всплеснула руками. — Ну а, в-третьих, мистер Бруствер, он не Пожиратель смерти. Уже давно нет. Вы лично подписали бумагу о его реабилитации, поэтому не давать ему шанса стать частью общества — это верх лицемерия!

— Если бы он говорил хоть с каплей твоего энтузиазма, Гермиона, — министр был поражён этой пламенной речью и в этот момент впервые посмотрел на девушку другими глазами. До неё в кабинете был Гарри, после него Тобиас присылал истеричный громовещатель, а теперь эта суровая речь. Да, дети выросли, стали совсем другими. На фоне Гарри и Гермионы Тобиас, действительно, выглядел, как маленький ребёнок. — Скажи честно, это только ради него или ты за любого бы так сражалась?

— Что вы… — начала было Гермиона, но тут же всё поняла и взглянула в глаза министра. Впервые за долгое время в них мелькнуло какое-то понимание и доброта. — За любого.

— Но везёт только Малфою, — сказал Кингсли с усмешкой. — Я подумаю, что можно сделать с этим проектом, если ты, действительно, считаешь его стоящим.

— Почему же на слушании… — снова хотела возмутиться Гермиона, но вовремя замолчала. Раз уж министр решил пересмотреть решение, то ей не стоит провоцировать его на отмену второго шанса для Драко. — Спасибо, сэр. А насчёт превышения полномочий на собрании в аврорате…

— Всё нормально, Гермиона, — сказал министр, махнув рукой. — Гарри мне всё объяснил, мы подняли отчёты, я видел подправленные данные. Я не против, чтобы правящие места занимали дети уважаемых людей, но я не должен позволять им творить всё, то вздумается на этих местах. И спешу заверить тебя, что никогда не забывал о вашем неизмеримом вкладе в дело всеобщей безопасности. В последнее время очень много всего смешалось: спокойное время и остаточное явление войны. Порой трудно держать себя в рамках.

— Не держите, Кингсли, — сказала Гермиона. — Вы же тоже прошли через всё это. Никто не смеет диктовать вам тактику поведения. Вы сами знаете, что лучше всего предпринять для блага общества, поэтому не оглядывайтесь на тех, кто раньше тут всем заправлял, они привели наш мир к краху.

— Ладно, — сказал Бруствер, улыбнувшись. — Я надеюсь на помощь героев в тот момент, когда сильные мира сего захотят меня уничтожить.

Гермиона улыбнулась в ответ и поняла, что может быть свободна. Огонь в душе немного угас. Кажется, у неё получилось вернуть Бруствера на светлую сторону Луны. Будучи у дверей, она развернулась:

— Сильные мира сего мы, пора бы всем уже понять это.

Он кивнул ей и взял пергамент и перо, чтобы составить новый план управления, а Гермиона вернулась в свой кабинет.

Как только двери за её спиной закрылись, она снова погрузилась в уныние. В голове возник образ Драко Малфоя и она, словно со стороны, в кабинете Бруствера. Заступалась за Малфоя, как будто он ей кем-то приходится, ещё этот намёк министра, что Драко везёт… Гермиона подошла к окну и посмотрела на своё отражение. Вид был так себе: круги под глазами, опущенные уголки губ. С чего вдруг такое измученное лицо, всё же хорошо? Гермиона снова посмотрела на свою руку. Шрама не было.

Весь остаток рабочего дня она провела в кабинете, никуда не выходя. Её одолевали мысли. И чем больше их было, тем сильнее болела голова. Как такое могло случиться, что шрам исчез после слов Малфоя? И если его желания сбываются, то что между ними было? Она чувствовала к нему что-то, да и призналась в этом сама, но теперь вдруг это всё казалось ей таким неправдоподобным. Как по команде в мыслях всплыла фраза Драко: «С тех пор как я понял, что хочу только тебя…». Мерлин, неужели её поведение было тоже частью его желания, неужели он её заставил? От этой мысли на душе стало паршиво. Всё произошедшее с ней за последнее время вдруг стало казаться иллюзией. Драко манипулировал ею и её желаниями. Гермиона закрыла лицо руками…

Она еле дождалась окончания рабочего дня, чтобы отправиться к своему «кукловоду» и спросить с него за всё. И если её чувства к нему спровоцированы лишь его хотением, то пусть перехочет.

В холле Министерства Гермиону поймал Бруствер.

— Мисс Грейнджер, — Кингсли был не один, поэтому соблюдал профессиональную этику. — Я не успел сообщить Драко Малфою, что решил провести повторное заседание комиссии в пятницу. Сообщите ему об этом.

— Почему я? — удивилась Гермиона. Одно упоминание об этом человеке выводило из себя.

— Это твой подопечный, — удивился министр. — Ты же за него так ратовала, поэтому сообщи ему заранее, чтобы не вышло, как сегодня. Секретарь отпросилась на два дня, мне больше некого попросить.

— Хорошо, сэр, я напишу ему из дома, — ответила Гермиона. Министр кивнул и вернулся к своим собеседникам — чиновникам из департамента по международной торговле.

Гермиона вышла на улицу и вдохнула полной грудью. Если она рассчитывала на лёгкое успокоение, то это был не тот случай. Тёплый воздух вернул в те выходные, когда она была счастлива, точнее думала, что счастлива. Теперь-то она знала, что это вероломные манипуляции.

Через полчаса Гермиона очутилась около Малфой-мэнора, абсолютно не настроенная на конструктивный диалог.

Когда эльф сообщил о визитёре, Малфой находился в кабинете и допивал стакан огневиски. День выдался паршивым: после заседания комиссии и ссоры с Грейнджер он умчался домой, где первым делом разорвал на клочья все чертежи и бизнес-планы. Затем он бесцельно блуждал по дому, измеряя шагами длину замка. После обеда он написал родителям, они ещё два дня назад справлялись насчёт подготовки к свадьбе. К счастью, этим занимались профессионалы, которыми руководила Пэнси и её мать, поэтому он просто перенаправил все вопросы в дом Паркинсонов. Что было после этого, Драко не помнил, как очутился в кабинете, тоже не знал. Зато как налил огневиски в бокал, помнил хорошо. Ему показалось, что вечер — отличный повод немного погрустить со стаканом в руке. Он почти допил порцию до дна, но долгожданного опьянения так и не настало. Он рассчитывал на расслабление, освобождение разума от тяжёлых мыслей, но вместо этого перед глазами стоял образ Гермионы Грейнджер и её фраза: «Зачем ты меня обижаешь?». Действительно, зачем? У Драко не было ответа, кого-то просто хотелось винить во всём.

Когда эльф произнёс имя Гермионы, Малфой не поверил ушам, поначалу списав всё на слуховые галлюцинации.

— Неужели огневиски начало действовать…

— Мисс Грейнджер просила передать, что не уйдёт, пока не поговорит с вами, — пискнул эльф, сдавленным голосом. Он видел, что хозяин не в настроении, и расстраивать его ещё больше не хотел.

— Даже так?! — возмутился Драко. — Да что она себе позволяет?! Пусть заходит, проводи её в гостиную.

Эльф удалился, а Малфой ринулся в свою комнату. В ванной он быстро умылся и посмотрел на себя. Это было совсем не желание нравиться или выглядеть хорошо, а необходимость не показывать, как всё плохо.

— Да, видок тот ещё, — вздохнул Малфой. Небольшими манипуляциями он привёл себя в порядок, поправил волосы и сменил рубашку на свежую. Как он собирается себя вести, Малфой не думал. Он пошёл в гостиную, где собирался придерживаться тактики обиженного. «Пусть Грейнджер заслужит прощение», требовало подсознание, а душа хотела совсем другого.

Войдя в гостиную, он увидел её. Гермиона стояла у окна, спиной к нему. На ней было лёгкое летнее платье-рубашка синего цвета, в котором она была утром. Видимо, примчалась сразу после работы. Несмотря на свободный и не облегающий крой, догадаться о том, что под платьем, можно было без труда. Как бы Драко не злился, он всё равно хотел Гермиону, она нравилась ему абсолютно всем… кроме того, что собралась замуж за Уизли.

— Чем обязан? — обозначая своё присутствие, спросил Драко. Гермиона тут же развернулась. Весь её вид излучал враждебность, которая тут же передалась ему.

— Твоя метка, — Гермиона сразу перешла к делу, указав пальцем на руку Драко. — Она под маскирующими?

— Само собой, — ответил он, нахмурив брови. Её тон ему не понравился, поэтому он насторожился.

— Снимай, — приказала Гермиона.

— Эй, какого чёрта? — возмутился Драко. Никто не смеет помыкать Малфоем, даже она. — Ты в моём доме, имей уважение.

— С чего бы, — Гермиона сложила руки на груди. — Ты же в моём его не проявлял.

— О чём ты? — Драко перестал вообще что-либо понимать.

— Я тебе объясню, — тут же сказала Гермиона, сокращая расстояние. — Потому что боюсь, ты сам ещё не скоро сообразишь.

Она подошла к нему и схватила за руку, на ходу произнося контрзаклятие к маскирующим чарам. Как она и думала, её взору предстала абсолютно чистая кожа предплечья. Она провела по ней рукой, затем отпустила его руку и отвернулась.

Малфой посмотрел на свою руку, на спину Гермионы, потом снова на руку. Осознание пришло ему в голову не сразу, а когда пришло, он даже не смог устоять на ногах. Благо в шаговой доступности стояло кресло, в которое он рухнул.

— Что это такое? — спросил он, разглядывая свою кожу сантиметр за сантиметром.

— Разве ты не этого хотел? — спросила Гермиона, всё также стоя спиной.

— Этого, — сказал он.

— Поздравляю, — бесцветным голосом сказала она.

— Но как это у тебя вышло? — спросил он, подняв на неё взгляд. Гермиона резко развернулась.

— Это не я, Малфой, — сказала она, глядя ему в глаза. — Это ты.

— В каком смысле? — нахмурился он.

— В прямом, — ответила Гермиона. — Ты же желал этого?

— И что? — Драко не понимал, но был слишком ошарашен исчезновением метки, что не мог разозлиться как следует на тон и поведение Грейнджер. — Почему ты решила, что это я?

— Мой шрам тоже исчез, — Гермиона решила не темнить и показала руку. Драко тут же подошёл и схватил её. Прикосновение обожгло кожу. Она хотела отдёрнуть руку, но цепкие пальцы держали крепко. Взгляды встретились: её разъярённый и его твёрдый. Последний как бы говорил: «Не дёргайся», и Гермиона застыла.

— А теперь ещё раз, спокойно и доходчиво, Грейнджер, — приказал Драко, не выпуская её руку.

— Сегодня утром, когда ты ушёл, — начала говорить Гермиона. — В кабинет заходил Гарри, он обратил внимание, что шрама нет. Сказал, что рад, что я начала его маскировать. Но я ведь не маскировала, он пропал.

— Как такое возможно? — возмутился Драко. Он не спрашивал конкретно её, а просто озвучил мысли. — Я столько читал об этом, нигде нет достоверного способа избавиться от метки, оставленной тёмной магией.

— И тем не менее, — сказала Гермиона, немного успокаиваясь. — Я думаю, это всё твои желания.

— Что? — переспросил Драко. — Почему ты постоянно твердишь о каких-то моих желаниях?

— Я смирилась с этим шрамом, — Гермиона выдернула руку и отошла. Назревала вторая волна её возмущения. — Мне он не мешал. Но вот появился ты — человек, которого смущают подобные следы, — и шрам мой исчез, а вместе с ним и твоя метка, которая, надо заметить, тоже тебя жутко угнетала.

— Грейнджер, умничать будешь у алтаря, — Драко хотелось осадить эту нервную особу. Пусть они с недавних пор не чужие друг другу люди, однако, это не даёт ей право вести себя подобным образом и не следить за тоном. — Объясни лучше, как моё желание сбылось?

— Я не знаю, — ответила Гермиона. — Возможно, ты применял какую-то древнюю магию, или на тебя было оказано какое-то магическое воздействие, но все твои прихоти стали реальностью.

— Какие все? — Драко был взволнован и зол от непонимания.

— Всё, что начиналось со слова «хочу», Малфой! — воскликнула Гермиона. — Хочу, чтобы метка исчезла, и нет её! Хочу, чтобы исчез шрам от безумной тётки, и пожалуйста! Хочу Гермиону Грейнджер, и вот она уже в твоей постели…

Повисло молчание, потому что голос сорвался. Всё это время Гермиона мысленно приказывала, умоляла себя не разрыдаться, но как только тема стала щекотливой, выдержка дала трещину. По щеке покатились слёзы, и она наскоро вытерла их руками.

Исподлобья взглянув на Драко, она увидела его ошарашенное лицо: серые глаза были расширены, рот приоткрыт, даже всегда бледная кожа слегка порозовела.

— Что. Ты. Этим. Хочешь. Сказать. Грейнджер? — медленно проговорил он. — Что. Я. Тебя. Заставил?

— Я ведь…мы ведь, — мысли путались и не желали складываться в слова. — Мы с тобой никогда не общались. Всё, что было в школе, это детские подколы, но после — ни разу, никогда, ни единым словом. Да что там словом, я видела тебя лишь пару раз на слушаниях, а потом в тот день в Хогвартсе. Мы застряли в Выручай-комнате и… Мерлин!

— Что? — уже на автомате спросил Драко, поняв, что она о чём-то догадалась. В голове эхом отзывались её слова, и он чувствовал всем нутром, что это конец. Что бы там ни было, сегодня это точно закончится.

— Это она, — сказала Гермиона, тяжело дыша от нехватки воздуха. Слёз не было, но говорила она, как после истерики. — Выручай-комната наделила тебя этой способностью.

— Она сгорела, Гермиона, — сказал Драко, видя состояние девушки. — Много лет назад.

— Нет, — замотала головой она. — Разве ты не помнишь, что там было? Он заперла нас и не выпускала, пока мы не попросили прощения.

— Ну тогда в чём дело? — Драко говорил уже чисто по инерции, сейчас он ничего не хотел и не чувствовал.

— Я не знаю, — у Гермионы опустились плечи. — Видимо, это её месть.

— Но почему только я? — спросил Драко, не сводя глаз с Гермионы.

— Не только, — покачала головой Гермиона. — Ещё Гарри. Он хотел стать главой аврората, и стал. Он хотел найти доказательства махинаций Хмелкирка, и нашёл их в последний момент, как он это назвал, чисто случайно.

— Следуя твоей теории, Грейнджер, — парировал Драко. От этой ситуации его мозг вскипал. — Все мои желания должны сбываться, но это не так. Я очень хотел, чтобы мой проект получил зелёный свет, но, как ты знаешь, этого не случилось.

Гермиона закрыла лицо руками и зарыдала в голос. Только что она получила ещё одно доказательство того, чтобы была пешкой в его игре. Он не просто манипулировал ею, чтоб затащить в постель, но и использовал для продвижения своего проекта.

— Грейнджер? — Драко не выносил женских слёз. Он считал их средством для привлечения внимания, но Гермиона была не из таких особ, поэтому он не на шутку встревожился. Он подошёл ближе и попытался убрать руки с её лица, но Гермиона сразу отшатнулась от него и отошла на несколько шагов. Драко стало паршиво на душе. — Какого чёрта?

Гермиона выпрямила спину и попыталась выровнять дыхание. Вытерев слёзы с лица, она выпалила:

— Я была у министра сегодня днём, — её голос был твёрдым. — И задвинула ему пламенную речь о том, как твой проект выгоден ему и всему магическому сообществу Британии. В итоге он согласился пересмотреть решение, и ждёт тебя в пятницу для обсуждения проекта. Как ты это назовёшь, если не исполнением всех твоих желаний?

Малфой был обескуражен услышанным. Да, он мечтал, чтобы его проект приняли, хотел этого всем сердцем. Но ведь ему отказали, или нет? Если Гермиона права и его желания сбываются, то они сами находят пути к осуществлению. Мерлин великий!

— Почему ты плачешь? — спросил он, наконец.

— Я не плачу, — тут же ответила Гермиона. Драко поднял бровь. — Мне обидно. Я ненавижу быть чьей-то марионеткой.

— В каком смысле? — Малфой напрягся, кажется, начиная всё понимать. — Ты думаешь, что я манипулировал тобой?

— А разве не так? — Гермиона снова взорвалась. — Ты сам сказал: «с тех пор как я понял, что хочу лишь тебя…». Что ещё я должна думать? У меня свадьба на носу, бедный Рон, о котором я напрочь позабыла, пока была с тобой! Секс в лесу, выходные у меня дома! Это же просто уму непостижимо! Разве это я, разве так себя могла бы повести нормальная Гермиона Грейнджер?! Да никогда! Ты меня к этому принудил, сделал распутной девкой, растоптал мою мораль и уничтожил целомудрие!

— Стоп, целомудренной ты не была, — Драко поспешил внести небольшую поправку, не успев ещё переварить услышанные обвинения.

— Я про целомудрие моих помыслов, Малфой, — воскликнула Гермиона, хватаясь за голову и начиная беспокойно расхаживать. — Скажи сам, разве Гермиона Грейнджер, которую ты знал, могла делать всё это с тобой?

— Нет, — честно признался Драко. Он понял, что она уже внушила себе дурную мысль и спорить с ней бесполезно, поэтому он просто стоял, сунув руки в брюки.

— Вот видишь! — она снова восклицала. — Ты заставил меня своими желаниями!

— Очень удобно с твоей стороны, Грейнджер, — сказал Драко. — Спихивать на меня всю вину. От себя могу сказать, что да, в тот день в Хогвартсе я взглянул на тебя по-новому. Мне понравилось твоё поведение, твои слова, твой внешний вид. Я осознал, что больше не могу тебя ненавидеть, что окончательно освободился от этих предрассудков по поводу крови и да, я хотел, чтобы ты не смотрела на меня, как на жертву войны. Я хотел, чтобы этот взгляд был иным, и только.

— Каким иным? — тут же спросила Гермиона.

— Ответ тебе не понравится, — тихо сказал Драко, глядя ей в глаза. В её зрачках тут же вспыхнул огонь догадки. — Но прими во внимание, что только моего желания мало. Ты сама этого хотела, признайся. В тот первый раз ты целовала меня добровольно. И уж точно я не мог знать о том лесе, да и мыслей о том, чтобы ты влюблялась, не было.

— Я не… — начала было Гермиона. Малфой слегка улыбнулся. Она опустила голову.

— Обвинять меня ты можешь сколько угодно, но вот себе не ври, — говорил Драко. — Того, что между нами было, ты хотела не меньше. Уж не знаю, по каким мотивам, но это было не принуждение, а обоюдное желание.

— Нет, — упрямо гнула Гермиона. — По своей воле я не смогла бы полюбить тебя.

— Почему? — спросил Драко. Ему вдруг захотелось знать ответ.

— Мы не подходим друг другу, — ответила Гермиона. — Ты для меня слишком…

— Какой? — тут же спросил Драко, начиная злиться. Какого чёрта она так себя ведёт?! — Неправильный? Недостойный? А может быть, не такой целомудренный помыслами? Брось, Грейнджер, мы взрослые люди. Нет ничего зазорного в том, если между нами возникло притяжение. Мы молоды и пока ещё свободны, а значит, можем делать то, что захотим.

— Я не могу, — воскликнула Гермиона, обходя Драко. — Я не ты, не твои сумасшедшие курицы, которым достаточно только свиданий в койке раз в неделю. Я не гожусь для этого, понимаешь?! Мне нужно больше, иначе это просто ерунда, в которую ты заставил меня поверить.

— Ты любишь меня, Гермиона, — сказал Драко, не сводя с неё глаз. — А вместе быть мы не можем, поэтому ты готова поверить в какой угодно бред, чем в свои чувства.

— У меня нет к тебе чувств! — прокричала она. — У истинной Гермионы Грейнджер нет и не может быть любви к Драко Малфою! Всё, что было между нами, это иллюзия! Твоя больная фантазия, чтобы самоутвердиться!

— Ты обалдела? — Драко был в шоке от услышанных обвинений. Они не просто ранили слух, но проникали глубже, в душу. Давая понять, что это общество никогда его не примет, для него он всегда будет изгоем. — Неужели ты настолько узко мыслишь, чтобы думать, будто мне нужно признание таким способом? Мне очень жаль, если ты решила списать всё, что натворила сама, на мои желания. Конечно, так тебе выгоднее, проще. Ведь ты не любишь Уизела, но признаться в этом — у тебя кишка тонка. Ты не хочешь его ни как мужчину, ни как мужа, ни как спутника на всю оставшуюся жизнь. Ты хочешь меня, и мы оба это знаем, но поскольку это невозможно, решила обличить меня в манипуляциях. Всё, что между нами происходило, это реальность. Она настолько правдива, что даже сыворотка не нужна!

— Это всё ложь, — мотала головой Гермиона. — Я никогда не полюбила бы тебя по своей воле. Ты меня заставил, и это единственная истина.

— Ты такая дура, Грейнджер! — от бессилия воскликнул Драко. — Я очень хочу, чтобы…

— Стой! Замолчи! — Гермиона вытянула палец и, приблизившись в Малфою, приложила его к губам. — Ничего не говори. Я больше не хочу делать то, что хочешь ты, но никак не я.

Малфой смотрел на Гермиону, пытаясь понять, что вообще происходит в её голове. Сейчас ему казалось, что она спятила. Ведь чувства внутри него не могут врать, он совершенно точно это знает. Неужели всё дело в том, что он их не высказал. Вряд ли. У Гермионы сегодня была своя правда, в которую она верила.

Палец на губах мысленно возвращал в те дни, когда Драко чувствовал себя счастливым, но на фоне развернувшихся событий эти воспоминания скукоживались и тлели, словно сожжённая колдография. Он еле уловимо поцеловал подушечку её пальца, заставив глаза Гермионы расшириться ещё больше.

— Не смею. Тебя больше. Задерживать.

Гермиона опустила руку, продолжая ещё какое-то время смотреть в его глаза. Но если она рассчитывала увидеть в них какие-то ответы на ещё не заданные вопросы, то это было невозможно: его сознание уже закрылось прочной непробиваемой стеной. Гермиона поняла, что больше не хочет той необдуманной страсти, о которой мечтала в последние месяцы, читала в книгах, и которую не мог дать ей Рон. Чувствовать больно, жить, как хочется, тоже. Как же она была глупа, когда хотела бурной любовной истории, думая, что это забавно.

Она покинула мэнор абсолютно опустошённой, разбитой и уничтоженной, словно из её души кто-то создал целую дюжину крестражей. В её голове абсолютно не было мыслей о причинах и мотивах, мельтешила только одна назойливая: она обманывала Рона. И эта мысль перекрывала все остальные, среди которых была и та, которая могла бы подсказать ей, что в тот день в Выручай-комнате, пока все искали Исчезательный шкаф, она шла и думала о том, как ей не хватает любви и безбашенной страсти. Как бы ей хотелось, чтобы с ней случилась именно такая история. Она случилась. Желание сбылось. Но Гермиона была слишком занята, обвиняя Драко, вместо того, чтобы понять, что подобные чувства возможны, только если оба этого хотят.

Гермиона пришла домой и, упав на кровать, разревелась. Как же больно делать такие опасные выводы. Любовь практически всегда причиняет боль, но страдать из-за человека, с которым ей ничего не светит, было катастрофичнее вдвойне. Голова разрывалась от боли, глаза горели от жгучих слёз. Она сменила позу на кровати и невольно уткнулась в подушку, на которой спал Драко, когда оставался ночевать у неё. Естественно, она пахла его запахом. Что вряд ли могло быть реальностью, поскольку Гермиона с тех пор уже меняла постельное бельё. Просто сейчас ей хотелось, чтобы запах отрезвил её. Это и случилось.

Гермиона тут же вскочила и села. Слёзы перестали течь, а взгляд зациклился. Она смотрела в пол, но мысли её улетели далеко, к человеку, который, по её мнению, незаслуженно пострадал во всей этой безумной истории.

— Бедный Рон! — взмолилась Гермиона. — Бедный, бедный Рон…

Она причитала и раскачивалась из стороны в сторону, со стороны здорово напоминая сумасшедшую. Да она и чувствовала себя не лучше, готовая скорее поверить в то, что была не в себе, что действительно слетела с катушек, чем в то, что действовала по воле сердца, души, тела и, скорее всего, головы тоже. Поскольку до этого момента она не считала, что с её сознанием что-то не так, то сейчас валить всё на помешательство было , по меньшей мере, странно. Драко…

Да какой он ей Драко?! Малфой, чёртов Малфой!!! Он заставил её влюбиться в него и творить все эти бесчинства, о которых она никогда не помышляла, на которые никогда бы не решилась. Она чувствовала себя такой оскорблённой, подавленной, испорченной. И всему виной желание какого-то гордеца, решившего, что любая побежит за ним, стоит захотеть. И что же в итоге? Она влюбилась. Да ну, бред! Вряд ли вероломный Драко Малфой хотел бы, чтобы Гермиона Грейнджер в него влюблялась, скорее он хотел просто её тело. А откуда же тогда любовь? Откуда чувства, которые сейчас раздирали её душу, заставляя поверить в то, что всё произошедшее реально, что стало действительностью только потому, что и она этого хотела? Вот то сумасшедшее любовное приключение, о котором она так грезила. Пора было признаться себе в том, что мыслей о Роне в центре этой авантюры, у неё вообще не было. Неужели она, правда, его не любила и не хотела? Нет, нынешняя Гермиона Грейнджер отказывалась в это верить и была готова доказать это самой себе, чтобы удостовериться, что желала Малфоя лишь по его прихоти. Хотя думать так было полнейшим абсурдом.

Гермиона считала себя запутавшейся, сбитой с пути здравого смысла, сошедшей с ровной дороги. Она была уверена, что сделала это не сама, а только поддалась искушению. И пусть в любой ситуации всегда виноваты оба: как искуситель, так и тот, кто не смог устоять, Гермиона предпочитала придерживаться удобной для себя точки зрения.

Эти выяснения, слёзы, истерики высосали из неё все силы. Засыпая, она думала лишь о том, что завтра должна поговорить с Роном, вернуть его, переключиться на того, за кого собралась замуж.

Утром следующего дня Гермиона поспешила на работу, чтобы поскорее расправиться со всеми утренними делами и встретиться с Роном. К сожалению, сделать это удалось лишь к обеду.

Чтобы перехватить его до того, как он отправиться в столовую, Гермиона со всех ног отправилась на несколько этажей ниже. Когда она без стука ворвалась в кабинет Рона, тот уже вставал из-за стола.

— Гермиона? — он был удивлён. Она стояла, запыхавшись, и смотрела на него во все глаза. — Всё в порядке?

— Нам нужно поговорить, — строго сказала она и сделала пару шагов навстречу.

— В чём дело? — его голос стал обеспокоенным.

— Послушай, — Гермиона схватила его за руки. Надо было срочно придумать речь, которую следует произнести, чтобы не сказать лишнего. Все подробности ему знать не обязательно. — Ты не мог не заметить, что в последнее время между нами ощущалось некое напряжение.

— Это ерунда, — поспешил отмахнуться Рон. Он страсть как не любил серьёзные разговоры, поэтому отнекивался от них до последнего.

— Ничего подобного, — тут же возразила Гермиона. — Я была невнимательна к тебе, мне очень стыдно. Я хочу попросить прощения.

— Не стоит, Гермиона, — Рон вообще перестал что-либо понимать. В данный момент происходило нечто настолько неестественное, что он не знал, как себя с этим вести. В особенности, когда понимал, с чем с его стороны связана эта отрешённость. Признаваться Гермионе в своём «грешке» он, естественно, не собирался, но и разрывать отношения с ней тоже в его планы не входило. Если честно, он вообще не думал о том, как будет выходить из сложившейся ситуации, и был совершенно не против, если кто-нибудь, пусть даже сама Гермиона, подскажет ему верное решение.

— Я должна тебе кое в чём признаться, Рон, — осторожно начала Гермиона. Полуправда — это не ложь, а значит, может быть озвучена. — Я испугалась. Всё так закрутилось: работа в Министерстве, ответственность, свадьба. Я не думала, что существуют проблемы, которые могут сломить меня, но оказавшись в такой ситуации, мне не хватило смелости признаться тебе, как я боюсь идти дальше.

— Ты не уверена в нас? — спросил Рон.

— О нет, что ты! — тут же воскликнула Гермиона и сжала его руки сильнее. — Я просто не ожидала, что прощание со свободой будет таким мучительным. Но теперь я уверена (ага, конечно), что мы должны быть вместе.

— Точно? — переспросил Рон, потому что с её словами хотел и сам утвердиться в этой мысли, ведь она так упорно не желала закрепляться в голове. Да, Гермиона всегда была для него номером один, но совсем недавно у неё появилась конкуренция. И если бы ему представился совершенно независимый выбор, лишённый обид и предрассудков, то он бы сто раз подумал, прежде чем делать шаг в сторону своей нынешней невесты. А если бы высшая сила потребовала принять решение спонтанно, то он не уверен, что в этой ситуации у Гермионы вообще был бы шанс.

— Конечно, — кивнула Гермиона, убеждая совсем не его, а себя. — Мы с тобой любим друг друга, уважаем и будем отличной семьёй.

— Ну а как же наши разногласия в интимном вопросе? — Рон не удержался и спросил то, что, по его мнению, было одним из ключевых эпизодов сомнений относительно будущего с Гермионой и тем, что подтолкнуло его в сторону авантюры с Пэнси.

— Я согласна на эксперименты, — выпалила Гермиона, идя наперекор внутреннему голосу, перекрывая его жгучим желанием отдалиться от мыслей о Малфое. Ведь с ним она не считала всякого рода сексуальные игры чем-то зазорным. При мысли же о подобном с Роном, он виделся ей чуть ли не свихнувшимся извращенцем. Чтобы доказать себе, что она делает правильный выбор, поступает так, как велит ей её рассудок, она впилась ему в губы жарким поцелуем. Выглядело это немного отчаянно, но что это было, если не крик о помощи? И Рон помог, ответив практически без колебаний. Он по-хозяйски сжал Гермиону в объятиях, развернул и усадил на стол, параллельно сметая все лишние предметы. Гермиона распахнула глаза, потому что примерно представляла, что сейчас будет, но вовремя остановила себя и заставила отключить настолько, насколько это было возможно, стараясь отогнать мысли, что губы, целующие её, совсем не те, ради которых она была готова на всё.

А Рон уже не соображал, и тому были причины: во-первых, он так давно хотел, чтобы именно она, его избранница и верная спутница, наконец-то, начала соответствовать его желаниям, отпустила себя и позволила страсти взять верх, а во-вторых, ему давали и он брал. Да, может быть, это звучит потребительски, но в данный момент ему было всё равно.

Гермиона закрыла глаза, словно принимая свою участь, словно рядом с ней сейчас не её будущий муж, а палач, который так казнит её душу. Несмотря на то, что она мысленно приказывала себе не сдерживаться, всё же это трудно было осуществить. Она старалась быть податливой, отвечать на движения, но сама понимала, как фальшиво это выглядит. Оставалось верить, чтобы Рон этого не заметил.

Когда пик наслаждения настиг его, он открыл глаза и посмотрел на Гермиону. В его взгляде она увидела благодарность, и это дало ей уверенность, что она «терпела» не зря. Она принесла себя в жертву. За этим она и шла.

Спрыгнув со стола и поправив одежду, Гермиона выпрямила спину.

— Со следующей недели я попросила предсвадебный отпуск, — сказала она голосом, в котором сквозила какая-то неясная обречённость. — За этими делами я практически не уделяла времени подготовке торжества, не видела будущую свекровь.

— Я беру отпуск за пару дней до свадьбы, — сказал Рон. — Не желаю участвовать во всех этих дамских штучках.

— Ты неисправим, — покачала головой Гермиона. Направившись к двери, она будто что-то вспомнила. — Приведи все свои дела в порядок перед свадьбой, чтобы вступить в семейную жизнь чистым и незапятнанным.

Она улыбнулась и ушла, оставив его наедине с внезапно стукнувшей в голову истиной. Чистым и незапятнанным… Это вряд ли возможно, но кое-то сделать для этого нужно — объясниться с Пэнси. Как он это осуществит, что будет говорить, он не представлял, но тут же написал ей сообщение, что вечером зайдёт по делу. Визы были почти готовы, как раз есть повод увидеться. Душу грела недавняя сцена на столе и мысли о том, что из предстоящего брака может что-то выйти.

Пока рабочий день не окончился, Рон терзал себя мыслями, как будет выкручиваться с Пэнси, потому как за то недолгое время общения, что между ними было, нюансы её характера он так и не успел изучить. Точнее ему дела не было до того, как Пэнси думает, о чём. Он просто знал, что в данный момент творится в её голове, чего она хочет и как следует поступить. Наверно в общем понимании это означает, что они неплохо взаимодействовали… Как только в голове промелькнуло слово «взаимодействие», память сразу подкинула то, каким именно оно было. Невольно возникло сравнение между Пэнси и Гермионой. Так странно, он ещё не вернул назад некоторые вещи, которые были сброшены со стола во время столь неожиданной сцены между ним и его невестой, а он уже и не помнил, как это было. Его не покидало ощущение, что тело Гермионы было с ним, а вот душа где-то далеко. Это вызывало двоякие чувства, по большому счёту негативные. А вот сцены с Пэнси были перед глазами, стоило только подумать о них. В каждой из них она была такая живая, такая податливая, словно доставить удовольствие ему было её главной задачей. Это вызывало симпатию, в которой было стыдно признаться. Да, в данную минуту «часы Слизерина» значительно опережали гриффиндорские по количеству камней. Но договор есть договор. Свадьбе быть, а значит, в новую жизнь нужно вступать только по завершении всех старых дел. И как бы ему не хотелось, он не мог предложить роль любовницы Пэнси по многим причинам:

— она не захочет;

— он не сможет обманывать Гермиону;

— Гермиону невозможно обмануть;

— обманывать Гермиону он не станет.

Чаша весов с чувствами к Гермионе перевешивала, а то, что на них не было гирьки с надписью «любовь», сейчас уже не играло никакой роли.

Рон наскоро понаставил штампы на оставшиеся бланки, бегло просмотрев досье последних гостей на свадьбе, которой он не хотел. Забавно, что всей душой в данную минуту он мечтал не о том, чтобы Пэнси его поняла и не закатывала скандалов, может быть, потому что отчасти он знал, что сухим из воды выйти не получится, а о том, чтобы она не вышла за Малфоя. Зачем ему это, ведь он-то свою свадьбу отменять не собирался, он не знал, но был бы совершенно не против, чтоб Пэнси Паркинсон никому не принадлежала.

Когда рабочий день завершился, Рон отправился к ней, чтобы расставить все точки над i, хотя внутренний голос подсказывал ему, что это будут восклицательные знаки.

Пэнси открыла дверь сама сразу после его первого стука. «Ждала», промелькнуло у него в голове, и в душе разлилось какое-то необъяснимое тепло. Уши сразу покраснели, поскольку предстоял не особо приятный разговор. Рон призвал всё спокойствие, которым обладал и не обладал, чтобы постараться направить предстоящий разговор в мирное русло. Он мало верил в то, что ему это удастся, но точно знал, что должен выйти из этого дома полностью свободным от этих отношений.

— Привет, — в голосе Пэнси чувствовалось волнение. Рон кивнул ей и вошёл в дом. — Проходи в гостиную.

Рон пошёл в указанном направлении, бросив на ходу:

— Нам надо поговорить.

Войдя в гостиную, он замер.

— Какого чёрта, Паркинсон?! — не смог он сдержать эмоций. Рядом возникла Пэнси, её вид был немного растерянным, словно она и сама не понимала, что делает. В центре зала был накрыт стол, горели свечи, на тарелках что-то, несомненно, вкусное и изысканное было накрыто стальными крышками. Рон выругался про себя. Если он начнёт разговор сейчас, то на мирный исход можно даже не рассчитывать.

— Ты написал, что придёшь после работы, — в голосе Пэнси послышались нервные нотки, она прошла к столу. — Я думала, ты будешь голоден. Но если ты по дороге съел какую-нибудь сомнительную ерунду, подобную той, которой травят себя маглы, то я прикажу убрать со стола.

— Как много слов, Паркинсон, — устало вздохнул Рон, чтобы как-то разрядить обстановку и чтобы убедиться, что его голос звучит достаточно уверенно. Он решил, что из вежливости должен хотя бы присесть, что он и сделал. Пэнси просияла и заняла место напротив.

Получив письмо от Рона о его вечернем визите, она не могла дождаться его прихода. Она трижды меняла гардероб, раздумывала насчёт меню, убила около часа на выбор вина в погребе особняка, спустившись туда лично впервые за многие годы. Все эти приготовления были для неё в новинку. Она чувствовала подобный трепет всего один раз в жизни: в школе, когда решила, что влюбилась в Драко. Но сейчас ведь она не любит Рона… Она же просто весело проводит время… Ведь так? Мысли о нём заставляли её чувствовать некую лёгкость. Подсознание кричало, что это ни капли не смешно, но она заглушала любые звуки, кроме тех, которые говорили ей: «Съешь это яблоко, девочка, никто всё равно не узнает».

Пэнси так нервничала, что сходу опустошила уже наполненный бокал вина. Это же сделал и Рон. Вино придало храбрости обоим, вот только она нужна была каждому для осуществления своих целей.

Рон положил на угол стола принесённые бланки с визами, сел ровнее и начал говорить:

— Я хочу кое-что сказать тебе…

— Сначала я, — перебила Пэнси. Рон выдохнул. Возможно, она сама сейчас поднимет эту тему, и они мирно обо всём договорятся. Ведь до её свадьбы осталось чуть больше недели, а значит ей самой, не меньше, чем ему, эти отношения ни к селу ни к городу. Рон немного расслабился и улыбнулся. Пэнси заметила это, и глаза её заблестели. — Рон, ты знаешь, что скоро я выхожу замуж, как, собственно, и ты. Ну, в смысле женишься, конечно, ты же мужчина, а вы женитесь.

Пэнси болтала так быстро, и это было ей так несвойственно, что Рон невольно улыбнулся, потому что видел её такой впервые. Пэнси нервничала, словно на экзамене. Хотя откуда ему было знать, как она вела себя на подобных мероприятиях. Он просто предположил. Но разве это было сейчас важным. Он ждал момента, когда она озвучит свою основную мысль, поэтому кивнул в знак того, чтобы она продолжала.

— Я много думала о наших с тобой… отношениях, давай так это назовём, — Пэнси выбирала слова осторожно. Рону было всё равно, как она называет их секс-марафон, главным для него было услышать заявление о выходе из этого порочного круга. — Я скоро выхожу замуж, ты женишься. Наши отношения должны закончиться, поскольку ни ты, ни я, я уверена, не приемлем интрижек на стороне.

Рон с облегчением выдохнул. Мерлин, неужели всё так просто!

— Ты права, Пэнси, — сказал он. — Брак влечёт обязательства и всё такое…

— Именно, — кивнула она. — Но разве мы не выше всего этого?

— Что ты имеешь ввиду? — тут же спросил Рон, выпрямившись на стуле.

— У нас же получалось встречаться до нынешнего момента, — её голос стал уверенным, она снова стала собой. — Даже сейчас мы сидим здесь, а ни Драко, ни твоя благоверная не догадываются об этом. Что изменится после наших свадеб? Мы же не станем узниками на привязи своих супругов, чтобы не иметь возможности встречаться.

— Ты готова пойти на это? — Рон не верил своим ушам. Он понимал, что женитьба для Пэнси, действительно, практически ничего не поменяет в жизни кроме фамилии, но о себе он не мог сказать того же. Он уже решил для себя, что обманывать Гермиону и изменять ей не станет, а значит, вечер снова возвращается к отправной точке. Ему придётся заявить о намерениях.

— Я думаю, да, — кивнула Пэнси. В её глазах он увидел негласную мольбу о помощи в принятии этого серьёзного решения, что говорило о том, что она доверяет ему. Это было совсем не то, на что он рассчитывал, поэтому он отвернулся.

— Почему? — его голос стал твёрже. Мысленно он набирался сил перед марш-броском.

— Ты мне не безразличен, — проговорила Пэнси, глядя на него. Рон резко взглянул в её глаза. Повисло молчание. — Признайся, ты ведь чувствуешь связь между нами?

— … — Рон медленно облизал губы, глубоко вздохнул и ответил. — Нет.

— В каком смысле? — Пэнси тут же сдвинула брови и положила локти на стол.

— Не знаю, чему тебя учили в детстве, — Рон понимал, что только грубый тон и злые фразы способны разрубить канаты, которые, как он уже и сам ощущал, связывали их, особенно после того, как она призналась в чувствах. — Но достойные люди не изменяют свои супругам.

— Это ты-то что ли достойный? — фраза была пропитана желчью, злостью и сарказмом, что говорило только об одном: Пэнси не настроена на мирные переговоры.

— Паркинсон, только не начинай, — Рон попытался усмирить нарастающее извержение, но он и сам не верил, что это возможно.

— Не начинай? Серьёзно? — Пэнси встала, но пока не вышла из-за стола. — То есть, по-твоему, измена — это только после свадьбы? То есть то, что между нами было до этого момента, в том числе и в этой комнате, не измена? Ты же не свободен, ты в отношениях, ты жених её высочества грязнокровки!

— Эй! — на грубое слово реакция срабатывала автоматически, но все эти замечания волновали Пэнси сейчас меньше всего на свете.

— Ой да хватит строить из себя добродетель, Уизли! Грейнджер здесь нет! — она уже не контролировала свои слова. — Никто не посмотрит на тебя укоризненным взглядом, от которого ты весь сжимаешься, словно тебя холодной водой окатили. Ты хоть понимаешь, что всю жизнь будешь жить так?! Ей же стыдно ходить рядом с тобой, вечно она глаза закатывает. Только не говори, что тебя это не бесит!

— Мои отношения с Гермионой тебя совершенно не касаются! — твёрдо сказал Рон, поднимаясь со стула. — Жениться на ней было моим решением, в котором я уверен. Рассуждать о том, как вы с Малфоем сочетаетесь, а точнее, не сочетаетесь, я в отличие от тебя не стану. Я пришёл сюда сегодня лично, чтобы не заканчивать всё запиской, молчанием или во время твоего визита в Министерство.

— Ты пришёл, чтобы порвать со мной? — Пэнси просто нужно было сказать это вслух, потому что в висках пульсировало так, что она не слышала собственных мыслей.

— Да, — кивнул Рон. Выходя из-за стола. — То, что было между нами, было потрясающе, я могу в этом признаться, но, как и всё хорошее, должно когда-нибудь закончиться. Я голосую за сегодня.

— Какой же ты циничный, Рон Уизли! — Пэсни сложила руки на груди и вышла из-за стола, чтобы быть ближе к Рону. Несознательно, но ближе. — Но знаешь, ты можешь собой гордиться, потому что до этого момента я и не думала, что ты способен хоть как-то высказываться. У меня только один вопрос. Что заставило тебя сделать подобный выбор?

— Почему ты решила… — начал Рон, но потом подумал, что правда в данном случае будет действеннее, чем неумело выбранные добрые слова. — Мы сегодня говорили с Гермионой…

— Ну конечно, — всплеснула руками Пэнси. — Святая Грейнджер пробудила в тебе нормы морали. Какие ещё истины она тебе раскрыла? Скажи ещё, что дала тебе прямо в кабинете Министерства!

Рон опустил голову. Пэнси раскрыла рот и невольно рассмеялась. Но в данной ситуации это скорее был смех отчаяния, так как внутренне она уже поняла, что проиграла, но смеяться сейчас было проще, безопаснее для сердца, которое разрывало от необъяснимой боли так сильно, что она могла потерять сознание в любую секунду.

— Мисс-до-свадьбы-ни-ни, снизошла до плотских удовольствий? — Пэнси уже было всё равно. Сейчас хотелось просто вывести его на эмоции, потому что так он не сможет выражаться заготовленными фразами, держаться так стойко, словно только она тут что-то теряет. — И что же ты, повёлся, словно вшивый подросток?! О Мерлин, неужели тобой управляют низменные инстинкты! А как же чувства?!

— Какие чувства, Паркинсон?! — конечно же, Рону передалась вся напряжённость данной ситуации. Он не умел выражаться правильно, не умел сдерживаться, не умел выдавать одно за другое. А видя Пэнси в том образе, который сейчас у неё был, любое самообладание дало бы трещину. Он понимал, что она на грани срыва, что между ними действительно что-то есть, иначе откуда это щемящее чувство в груди, готовое разорвать её изнутри. — Всё, что нас связывало, это просто желание. Желание идти против правил, вести тайную жизнь, утолять запретные потребности.

— Говори за себя! — тут же бросила Пэнси.

— Ты хочешь сказать, что могла бы творить всё это с Малфоем? — спросил он.

— И не только это! — огрызнулась Пэнси. — Он уж точно смыслит в сексе больше, чем ты!

— Ну значит прекращение наших отношений не будет для тебя такой уж ощутимой потерей, — Рон предпочёл сыграть на этом, чем вступать в споры и мериться достоинствами с Малфоем, которого здесь нет.

— Я быстро забуду тебя, Уизел, — сказала Пэнси, а сама сделала несколько шагов в его сторону, оказавшись в опасной близости. — Поскольку в тебе нет ничего выдающегося.

— Кроме того, что я тебе не безразличен, — вырвалось у него против воли. Видимо, подсознание не желало мириться с ролью «невыдающегося субъекта». От этих слов броня Пэнси треснула, решимость надломилась.

— Как и я тебе, — проговорила она, глядя ему в глаза, сокращая расстояние до точки столкновения. Рон медленно сглотнул, но не отступил. — Я же знаю, что нравлюсь тебе. Признайся…

— … — он молчал, глядя ей в глаза. В данный момент он находился в безвыходном положении, поскольку чувствовал одно, а сказать должен был совсем другое. Но он понимал, что если хочет поставить точку, то сделать это можно только сейчас и только так, поэтому произнёс. — Ты. Мне. Не. Нравишься. Это конец, Паркинсон.

Пэнси шумно выдохнула. Рону даже показалось, что в её глазах что-то потухло, словно кто-то задул свечи в комнате, где сразу наступила кромешная тьма. И эта тьма была ярче тысячи костров, потому что не сулила ничего хорошего.

— Конец будет, когда я этого захочу, — проговорила она стальным голосом. А затем, не сводя глаз с его лица, встала на цыпочки и приблизилась к его губам, мысленно всем своим сердцем желая поцелуя. Глаза её были закрыты, а Рон смотрел на Пэнси и боролся с бурей чувств, которые его одолевали, затем попытался собрать выдержку в кулак и скорее закончить эту пытку для них обоих. Но прежде этого он исполнил желание Пэнси и еле уловимо коснулся её губ своими губами. Она задрожала, а он уже отстранился.

— Считай, я захотел за тебя. Визы на столе. Прощай.

Пэнси предпочла не открывать глаза, еле удерживаясь на ногах, пока не услышала звук закрывшейся двери. Когда она поняла, что Рон ушёл, то не смогла больше притворяться сильной, в особенности перед самой собой, поэтому разрыдалась. Она слишком долго держалась, пока он был здесь, чтобы не показывать, как она задета, как обнажена перед ним, как сильно рисковала, предлагая ему продолжать встречи, ведь ничерта её брак не был формальным. Да, они с Малфоем могли бы жить своей жизнью, но только если бы он этого захотел, да даже тогда у этой «свободы» был бы миллион ограничений, в частности, запрет на любые моменты, способные скомпрометировать положение Драко в обществе. А значит, никаких любовников, поскольку она вряд ли могла бы найти того, кто даже за большие деньги не обнародовал эту связь. Она рисковала всем ради продолжения отношений с Роном, была готова даже решиться сбежать с ним, если бы он только позвал. Что это с ней? Неужели это пресловутая любовь, о которой не говорят в чистокровных семьях? Хотя наверно в семье Уизли каждый знает, что это такое. Пэнси не понимала себя, ведь она не хотела любить. Всё, чего она желала с момента столкновения с Роном Уизли в Выручай-комнате в тот день в Хогвартсе, это быть любимой им. Она даже поклялась сделать всё для этого. Но она даже подумать не могла, что в процессе влюбится сама. Это было так больно, так непривычно, так ей несвойственно. Сердце Пэнси невыносимо болело, потому что разбилось, а осколки врезались в каждую клеточку тела. Не в силах терпеть это, она потеряла сознание…

Едва покинув территорию имения Паркинсонов, Рон трансгрессировал домой. Оказавшись в привычной для себя обстановке, он, наконец, смог выдохнуть, начиная осознавать, что в этом новом мире без видимых угроз для общества со стороны тёмных сил, люди всё также беззащитны перед ранящими чувства словами. Сегодня он покалечил душу Пэнси, он знал это, хотя бы потому, что не чувствовал облегчения от завершённого дела, а наоборот еле дышал от тяжести, сдавливающей грудную клетку.

Рон прошёл в ванную комнату, снял рубашку и взглянул на себя в зеркало. Впервые в жизни он видел себя таким бледным, словно кто-то стёр все краски, обесцветил его. На фоне всего этого особенно ярко выделялась рана на плече, из которой по коже цвета мела стекала алая кровь — след расщепа после трансгрессии, потому что каким бы решительным он не был свиду, покидая дом Пэнси, его сознание точно знало, что он врёт, притворяясь, что она ему безразлична.

Четверг пролетел быстро. Гермиона и Рон после последнего разговора не стали проводить время вместе чаще, поэтому было не ясно, так ли уж виноваты были чары. Как со стороны, так этим двум людям просто не о чем было говорить, едва они наедине оставались. Поэтому в четверг за обедом их навещала Джинни, а вечером Гермиону вызвался проводить Гарри, чтобы обсудить кое-какие вопросы касательно его новой должности.

В пятницу утром Гермиона появилась на работе в ужасном настроении. Надо заметить, что приподнятым оно уже давно не было. Когда именно произошёл этот момент, что хорошее расположение духа покинуло её окончательно, Гермиона знала абсолютно точно. Это было известно ей ещё и потому, что с тех пор не было ни одной минуты, где хотя бы 5 секунд не уделялось мыслям о Драко Малфое. Он словно поселился в её голове, словно специально волновал сознание, решив довести её до ручки воспоминаниями о том, как им было хорошо вместе.

Наряду с этими мыслями Гермиону также терзали и другие, в частности, какого лешего Выручай-комната так с ними поступила, зачем наделила некоторых такой опасной способностью к исполнению желаний. За Гарри она переживала меньше, потому что он благоразумный и знает, что делает…почти всегда знает, а вот Драко… В минуты особо тяжёлых дум ей в голову шли идеи о том, каким образом Малфой может воспользоваться внезапно обнаружившимся даром. Каждый раз становилось тревожно из-за того, что именно она подсказала ему, каким опасным оружием он обладает. И теперь что бы ни взбрело в его ужасно коварную голову (коварную, без сомнений), она будет частью этого, соучастницей, той, кто своими руками выдал ему санкцию на любой кошмар.

Конечно, пятница не могла ограничиться только плохим настроением, поэтому ровно в 10.00 ей пришла записка от министра, в которой он просил её прибыть в зал для слушаний. Как гром среди ясного неба на неё обрушился тот факт, что на календаре тот самый день, когда назначено повторное рассмотрение проекта Малфоя.

Гермиону бросило в жар. Естественно, министр хочет, чтобы в этот раз она присутствовала на заседании. Причин отказаться или сослаться на что-то более важное у Гермионы не было, потому что начальник знал о её текущей работе, да и на подобном мероприятии ей положено присутствовать.

Гермиона встала из-за стола, взглянула на себя в зеркало. Вид был изнурённым, несмотря на то, что на часах было только утро. Тем не менее она решила, что меньше всего ей стоит волноваться по поводу внешнего вида. Это же Малфой, он не стоит её стараний. Напомнив себе, с кем имеет дело, Гермиона расправила плечи, взяла кое-какие свитки и направилась в зал для заседаний.

Когда она вошла в назначенную комнату, все уже были в сборе. Естественно, на неё как на новое лицо устремились абсолютно все взгляды. Был среди них и взгляд серых глаз Драко Малфоя. Гермиона сразу его почувствовала, словно в комнате не было больше никого. На мгновение их глаза встретились. Всего на секунду в них промелькнуло нечто тёплое и родное, но сразу сменилось непробиваемой стеной напускного безразличия. Гермиона резко вскинула голову и прошла к своему месту, здороваясь с присутствующими и игнорируя Малфоя.

— Что ж, все в сборе, — проговорил министр, занимая своё место. — Мы можем начать. Мистер Малфой, приветствую вас на повторном заседании по вашему проекту. Комиссия в полном составе готова выслушать вас. Приступайте.

Драко выпрямил и без того ровную спину и вышел на середину комнаты. Говорить он начал практически сразу, без лишних предисловий и сантиментов. Каждое его слово было чётко выверено и продумано. Голые факты, ни капли сомнений. Министр отметил про себя, что Малфой в этот раз хорошо подготовился и даже на какое-то мгновение подумал, что это Гермиона его поднатаскала, потому что сегодня он звучал намного убедительнее.

Гермиона слушала и злилась, поскольку один вид этого паршивого манипулятора будоражил в ней самые скрытые эмоции. Не говоря уже про голос, звук которого пробирал до самых косточек. Впрочем, не было в этом голосе и виде ничего такого уж особенного, просто Гермионе хотелось так думать. Она испепеляла Драко глазами, прищуренными в две узкие щёлки, а выпяченный подбородок был призван напомнить негодяю, что с ней шутки плохи. Разумеется, Малфой заметил это злое выражение лица, взгляд и флюиды, которые посылала мисс-не-виноватая-я-он-сам-пришёл, но подсознательно был готов к этому, так как список членов комиссии получил накануне вечером в ответ на письмо министру о просьбе повторного слушания. Наблюдать за Гермионой к тому же было крайне забавно, и пусть он не был поклонником дамских романов и не особо вникал в женскую психологию, но без шпаргалок понимал, что вызывает у Гермионы эмоции. А значит, небезразличен ей. Пусть сейчас это злость, но это лучше, чем ничего. Увидь он сегодня абсолютно холодную Гермиону, то и сам начал бы думать, что всему виной чары, магия, происки Выручай-комнаты, но теперь он уверился в реальности чувств, поскольку как только она вошла в кабинет, было ясно: она до сих пор и полностью во власти мыслей о нём, пускай и негативных. На данном этапе Малфоя устраивало и это, потому что смириться с тем, что у неё всё пропало от одного только глупого предположения о манипуляции сознанием, он не смог бы ни в какой реальности. И эта злость Грейнджер придавала ему дополнительной уверенности, особенно в те моменты, когда он говорил нечто дельное. Он заметил, как она поджимает губы, невольно одобряя его мысли, и как морщит лоб, если он произносит нечто сомнительное. Она помогала ему, хотела она того или нет. Хотя, скорее, хотела, потому что он и в мыслях не желал, чтобы она ему помогала, но помощь была, что говорило лишь об одном: она действует добровольно.

Когда Малфой закончил доклад, Бруствер встал со своего места и обратился к присутствующим:

— Уважаемые господа, у вас есть вопросы к мистеру Малфою?

— Признаюсь, молодой человек, сегодня вы говорите более убедительно, — сказал мужчина слева от Гермионы. Она знала, что это глава казначейства, и он как никто заинтересован в том, чтобы в проекте каждый галлеон находился на своём месте. — В прошлый раз в ваших словах не было и десятой доли этой уверенности.

Не сговариваясь Драко и Гермиона переглянулись. Она тут же отвела взгляд. После главы казначейства высказались остальные волшебники, голоса снова разделялись. Настала очередь Гермионы. Она была погружена в свои мысли о том, как ей себя вести, когда оклик министра вывел её из дум. Он резко вскинула голову на главу магического сообщества, на ходу соображая, что от неё хотят. Кингсли любезно повторил вопрос:

— Мисс Грейнджер, что вы думаете о проекте Малфоя, поскольку в том, что мы снова собрались, ваша заслуга.

Гермиона избегала смотреть на Драко, но и без того чувствовала на себе его взгляд. Он прожигал её насквозь. Ей показалось, что в зале стало жарко. Отмалчиваться дальше было бы невежливо и странно, поэтому Гермиона вздохнула и заговорила:

— Да, господа, я просила министра назначить повторное рассмотрение данного проекта ввиду того, что в прошлый раз не смогла присутствовать на собрании, — голос Гермионы лился рекой, и она была готова даже сдать повторно все школьные экзамены, чем взять передышку, сбиться с мысли и выдать себя Драко с потрохами. — Так уж вышло, что проект мистера Малфоя (она услышала, как Драко цыкнул) попал мне в руки, поэтому я имела возможность ознакомиться с ним, как говорится, досконально. Мне кажется, что ввиду программы по реабилитации, да и, придерживаясь тенденции к возвращению волшебников к прежней жизни, подобный проект мог бы оказать Министерству хорошую услугу. Застройка мистера Малфоя обеспечит некоторое количество рабочих мест, что очень важно, а также создаст альтернативу номерам «Дырявого котла», дизайн которых далёк от потребностей современного поколения.

— Но это львиная доля заработка Тома, хозяина паба и гостиницы, — поспешил возразить один из волшебников. Драко напрягся, но, к счастью, у Гермионы уже был готов ответ на это замечание.

— Бросьте, сэр, — отмахнулась она. — Большую часть доходов данное заведение имеет далеко не за счёт своих жильцов, а, скорее, тех, кто заседает у барной стойки.

— Вы в курсе, мисс Грейнджер, — вступил другой волшебник. — Что в данный момент паб и гостиница «Дырявый котел» переоформлены на мисс Ханну Эббот?

— И как это меняет дело? — голос Гермионы тут же изменился, превращая его обладательницу из милой овечки в суровую волчицу, готовую до конца биться за свою идею. Но такую ли уж свою? Драко также уловил эту перемену в голосе и не смог сдержать ухмылку. В его голове промелькнула мысль: «Вы ещё не знаете, с кем связались, старые маразматики». И, действительно, было в голосе помощницы министра нечто такое, что не убивало всякое желание спорить.

Кингсли Бруствер с интересом смотрел на чиновников, но ещё больше на свою подопечную. Безусловно, он видел и то, какими глазами смотрел на неё Малфой. «А говорила, что боролась бы так за любого…», промелькнуло в голове у Бруствера. Он отметил, что слова Гермионы ерунда, если за всё это время иметь такую защитницу повезло только одному Драко. Почему именно ему, министр не знал, да и не собирался вникать, потому что сам был инициатором программы реабилитации и раз уж вернул молодому человеку, стоящему напротив, все права, то не должен осуждать Гермиону за какие-то отношения с ним. То, что этих двоих что-то связывает, было видно невооружённым взглядом, хотя бы потому, что он ещё никогда не видел столько тепла в глазах ни у одного из членов этой знаменитой семьи волшебников.

— Возможно, мисс Эббот захочет внести некие изменения, приведя гостиницу в более сносный вид, — гнул свою линию волшебник, однако в его тоне прослеживались нотки сомнения.

— А может быть она не станет этого делать, — в тон ему проговорила Гермиона. — Или это займёт целую вечность времени, поскольку у неё ещё нет бизнес-проекта.

— Откуда вы знаете? — тут же спросил неугомонный волшебник. Гермиона была спокойна как удав, этим и вызывала возмущение у собравшихся.

— Все проекты новых застроек, перепланировок и глобальных перестроек проходят через мою помощницу, — вступился Бруствер. — Если бы у мисс Эббот были бы какие-то идеи относительно ремонта «Дырявого котла», мисс Грейнджер была бы в курсе.

У чиновника не осталось аргументов, к тому же Гермиона самодовольно выпятила подбородок. Она не любила проигрывать, в данный момент предпочитая не думать, за кого она тут воюет. Бросив короткий взгляд на Драко, она увидела, как он без стеснения смотрит на неё. Она тут же покраснела и отвернулась, посмотрев на министра, так вышло, что с мольбой о помощи во взгляде.

— Раз больше вопросов нет, то предлагаю приступить к голосованию, — сказал он. Драко затаил дыхание и выпрямился. Все чиновники подняли руки, за ними это сделал и министр. Малфой посмотрел на Гермиону, их глаза встретились. О чём она думает в эту секунду, он бы ни за что не угадал, даже при своих способностях к легилименции, поскольку Гермиона уже закрылась от него, начав излучать враждебную ауру. Впрочем, после того, как она заткнула всем рты по поводу его проекта, он разрешил бы ей даже атаковать себя непростительными. Если гостиницу всё же удастся построить, он позволит ей пожизненно останавливаться в отеле бесплатно, даже выделит лучший номер, с большой кроватью… Он тряхнул головой, сейчас не время для таких мыслей, она ещё не проголосовала. Несмотря на то, что её голос уже ничего не решал, всё же он ждал его. Смерив его укоризненным взглядом, она медленно подняла руку.

— Отлично, — провозгласил министр. — Ваш проект одобрен. На днях вы получите соответствующее решение.

— Спасибо, министр, члены комиссии, — проговорил Драко, кивнув всем и задержавшись взглядом на Гермионе.

— Раз уж вы начали работу с мисс Грейнджер и она более остальных осведомлена о вашем проекте, то назначаю её вашим куратором, — сказал министр, пронаблюдав всю гамму смешанных чувств на лице своей помощницы. — Вам, мисс Грейнджер, придётся помочь мистеру Малфою подготовить все необходимые документы для казначейства и других инстанций. Отныне данный проект будет входить в список ваших еженедельных отчётов передо мной.

Гермиона откинулась на стуле, опустив голову и тяжело вздохнув. Она предпочла бы больше никогда не видеть этого наглого манипулятора, но вряд ли ей хотелось этого на самом деле. Чиновники быстро собрались и ушли. Совещание заняло всё время до обеда, поэтому они, видимо, торопились на свидание со столовой. Министр решил, что роль третьего лишнего не для него, поэтому тоже покинул зал. Драко и Гермиона остались наедине. Повисло молчание, которое тяготило обоих. Но поскольку оба были гордыми, то не спешили начинать разговор. Наконец, Гермиона встала и молча направилась к двери.

— И что, просто так уйдёшь? — услышала она в спину. Остановилась, пытаясь собрать волю в кулак.

— Поздравляю с победой, — сказала она, повернувшись.

— Спасибо за помощь, — его голос был тихим.

— Брось, я просто была объективной, — проговорила Гермиона, Драко ухмыльнулся, не веря её словам. Это злило. — Серьёзно, я сделала бы это для любого, чей проект был бы действительно выгоден Министерству.

— Значит дело только в выгодном проекте? — уточнил Драко, делая несколько шагов в сторону Гермионы. Она сразу напряглась, инстинктивно отступая назад, но поскольку до этого она порывалась уйти и торопилась добраться до двери, то сейчас стояла около неё, поэтому отступление быстро закончилось, Гермиона упёрлась спиной в одну из створок двери. Под его пристальным приближающимся взглядом оборона трещала по всем флангам, но необходимо было держаться, пусть и из последних сил, пусть и при полном желании капитуляции. Нельзя позволять его желаниям управлять ею. То, что управлять ею могут в первую очередь её личные желания, она даже думать не собиралась.

— Малфой, прекрати, — проговорила она, понимая, как голос выдаёт её волнение и (что это?!) трепет. — Я сделала только то, что должна была. Не выдумывай лишнего.

— А если я уже выдумал, то что? — провокация сквозила от каждой буквы в словах, которые он произносил. Он остановился в шаге от неё. Её подсознание кричало ей: «Беги!», сердце велело: «Останься!». Гермиона дёрнулась к открывающейся створке двери, но рука Малфоя в ту же секунду преградила ей путь. — Не так быстро.

— Что тебе от меня нужно, Малфой? — Гермиона перевела взгляд с руки Драко на его лицо. В ней просыпалась злость. Какого чёрта тут происходит?! Как он смеет вообще?!

— Смотря, что ты можешь мне дать, Гермиона, — его голос явно испытывал её на прочность, а глаза изучали каждую чёрточку лица, останавливаясь на её губах.

— Всё, что могла, я уже дала тебе! — тут же сказала она ворчливо. — Ты постарался выжать из меня всё самое необходимое. Поэтому теперь, когда я выполнила свою функцию, будь добр, отвали!

— Отвалю, когда я этого захочу, — сказал Драко. Глаза Гермионы расширились, так как было произнесено запретное слово. Гнев закипел в ней с новой силой, она чуть не зарычала. — Поэтому ты больше не будешь вести себя, как дура, потому что ты не дура.

— Если это всё, то дай мне пройти, — изобразив усталость, Гермиона снова повернулась к преграждающей путь руке. Она хотела убрать этот «шлагбаум», но как только дотронулась до его кожи, её обожгло, словно огнём. Она на секунду зависла, ощущая руками знакомое тепло. Малфой перестал дышать. Сдерживать дальше было невозможно, поэтому этой же рукой он прикоснулся к щеке Гермионы, развернул её лицо к себе и поцеловал.

Как только их губы встретились, кожу обожгло жаром. У Гермионы чуть не подкосились ноги. Мерлин всемогущий, Малфой целует Грейнджер в самом сердце Министерства!

Свободной рукой Драко обхватил талию Гермионы и прижал её к себе. Она тут же утонула в ощущениях, которые никуда не уходили из её памяти, как бы она их не гнала. То, что она чувствовала в данную минуту, не было похоже на принуждение, подавление воли. Она любила этого человека и, даже целуя его, понимала, что делает это по своему собственному желанию. Да, чёрт возьми! В её голове сейчас не было никакого другого желания кроме одного: чтобы этот момент никогда не заканчивался.

Драко вёл себя как истинный джентльмен, не торопя события, не проявляя излишней настойчивости. В данный момент ему просто хотелось целовать эти губы, которые были ему родными, такими своими, что не хотелось прерываться ни на минуту. В эту минуту он чувствовал необъяснимое удовлетворение и не хотел думать о «потом».

Внезапно вторая створка двери распахнулась.

— Драко, ты тут… — вопрос Пэнси повис в воздухе. Её рот медленно открывался в ошеломлении и удивлении, ужасе и непонимании. Всю гамму чувств, постигших её в это мгновение, описать было сложно. Дальнейшее происходило, словно в другой реальности. Драко и Гермиона прервали поцелуй, медленно повернув головы в сторону внезапно пришедшей Паркинсон. В комнате повисло молчание, да и что тут можно было сказать. Малфой и Грейнджер были пойманы на месте преступления.

Пэнси закрыла глаза руками, открыла, снова закрыла и снова открыла.

— Как мне это развидеть?! — воскликнула она, отвернувшись от застуканной парочки. Гермиона прислонилась головой к двери, не сводя глаз с Драко. В её взгляде читался не страх за то, что она была поймана в непристойном виде, а, скорее, усталость, потому что данный вопрос нужно будет как-то решать. Драко посмотрел на Гермиону, мотнув головой, как будто не произошло ничего ужасного. Он уладит вопрос, она это знала.

— Пэнси, что ты тут делаешь? — спросил он абсолютно спокойным голосом. Она тут же развернулась. Её глаза были выпучены, словно хотели вырваться из орбит.

— Ты мне сказал, что после заседания мы поедем на репетицию свадьбы, — напомнила Пэнси. Выглядела она в данный момент, мягко говоря, растерянно. Несмотря на природную прямоту своих волос, сейчас они смотрелись всклокоченными.

— И? — спросил он.

— Что и?! — возмутилась Пэнси. — Ты сказал, прибыть в Министерство. Я пришла. И что я вижу?! Надеюсь, это Грейнджер на тебя напрыгнула, потому что если нет, то я ничего не понимаю!

— Давай-ка уточним, дорогая моя, — начал говорить Драко, и этот голос не предвещал ничего хорошего. В голове Гермионы даже мелькнула мысль, что он сейчас выставит всё так, что Паркинсон будет ещё и виновата. — Я просил тебя прибыть в Министерство и ждать у фонтана или идти разыскивать меня?

— Какая разница! — ей тяжело было сдержать нервы. — Тебя долго не было и я…

— Что из моих слов ты не поняла, Пэнси? — его голос начал звучать угрожающе.

— Я знаю, что ты хочешь сейчас сказать, — проговорила она. — Но только это не отменяет того факта, что ты тут целуешься с Грейнджер!

— Не ори! — тут же сказал он, поскольку Гермиона резко выпрямилась. — Тебя не должно волновать, что я тут делаю и с кем, гораздо важнее, что ты не делаешь то, что было велено!

— О Мерлин! — у Пэнси на мгновение пропал дар речи. Она беспомощно взирала на Драко, затем на Гермиону. Она понимала, что ослушалась приказа будущего супруга, понимала, что он имеет право злиться, ведь вопрос соблюдения договорённостей любого характера они обсуждали ещё на первых порах своих отношений. Но это совсем не значит, что если она стала свидетелем подобной сцены, то должна молчать. Жених изменял ей на её глазах, да ещё с кем, с Грейнджер, с грязнокровкой, с невестой Уизли… Последний факт бесил больше всего. Он, наверно, и не догадывается, на ком собрался жениться, кого отказался обманывать, сделав выбор не в пользу Пэнси.

— Прошу меня извинить, — наконец, заявила о себе Гермиона. — Я, пожалуй, пойду.

Она аккуратно просочилась мимо Пэнси, даже не взглянув на Драко. Как же она сейчас себя ненавидела. За глупость, за слабость, не бесхребетность. Она же уже решила, что пойдёт за Рона, к чему было падать в руки Драко при первой же возможности? Она любит его, магия же постаралась. Ну и что?! Мало что ли людей, которые действуют в угоду головы, а не сердца, потому что так правильно?

Пэнси смотрела в спину удаляющейся Грейнджер и ненавидела её, но не за то, что та целовалась с Драко, что было бы логично, а больше за то, что Грейнджер займёт место подле Рона — человека, который вызвал в ней первые настоящие эмоции. Безвыходность своего положения Пэнси понимала без труда. Драко не даст ей возможности сообщить Рону об увиденном, да она и сама вряд ли бы побежала докладывать. Если бы на месте Драко был кто-то другой, то ещё может быть, а так… Пэнси была готова кричать от бессилия, сейчас она была одна против всех. Если не сейчас, то у неё больше не будет шанса хоть немного постоять за себя, хоть чуть-чуть сохранить достоинство, поэтому она решила биться.

Сдерживаться было невозможно, коридор был пуст, Гермиона почти ушла. Пэнси сорвалась с места. Естественно, Гермиона услышала приближающееся гневное сопение, к тому же Малфой окликнул свою невесту. Грейнджер успела развернуться и в ту же секунду отразила заклинание, которое Пэнси в неё пустила. Да, чары были остановлены, но не их инициатор. Паркинсон была уже слишком близко к Гермионе, поэтому зло отбросила палочку и вцепилась ей в волосы. Подобного не ожидал никто.

Драко нужно было реагировать быстро, иначе сбегутся люди и скандала не миновать. Он наскоро применил заклинание и отбросил дерущихся на расстояние друг от друга, подбежав и встав между ними. Он оценил внешний вид Гермионы: рукав блузки оторван, волосы всклокочены, расцарапана щека. Его сердце защемило, и он укоризненно посмотрел ей в глаза, как бы говоря: «Тебя драться не учили?!». Затем он обернулся к Пэнси, испепеляя её взглядом, который точно бы уничтожил, если бы мог. Паркинсон выглядела примерно также, только увечий на её лице не наблюдалось. Драко призвал всю выдержку, чтобы не убить невесту на месте. В коридоре внезапно появился Рон. Оценив обстановку, он пришёл в ужас. Встав около Гермионы, он посмотрел на её лицо, затем на Драко и Пэнси.

— Что здесь происходит? — спросил он сурово, без того понимая, что случилось. Никто не отвечал. — Паркинсон, ты что, напала на Гермиону?

— Да! — воскликнула та со злостью в голосе. — И расцарапала бы ей не только это лживое личико, если бы нас не разняли!

— Закрой рот, Пэнси! — тут же пригрозил Драко. — Уизли, отведи Гермиону в безопасное место.

— Какого хрена ты творишь, Паркинсон?! — игнорируя слова Малфоя, сказал Рон. Он буравил её суровым взглядом, под которым её злой превращался в затравленный и отчаянный. — Ты хоть в курсе, что напала на сотрудника Министерства при исполнении?! Представляешь, чем это тебе грозит?!

— Уизли, — впервые в голосе Драко проскользнули нотки волнения. — Это недоразумение должно остаться между нами.

Надо признаться, что и Рон сказал про нападение на должностное лицо лишь для красного словца, потому что понимал (и был прав) мотив Пэнси, почему она напала на Гермиону. И если начнётся расследование, то могут всплыть некие подробности, о которых знать посторонним совершенно не обязательно. Он смерил Паркинсон и Малфоя суровым взглядом, посмотрел на Гермиону, которая уже вернула своей одежде прежний облик и поправила волосы. Не говоря ни слова, она развернулась и пошла прочь. Рон снова повторил свой взгляд, задержавшись на секунду на Пэнси. Та смотрела ему в глаза исподлобья и сохраняла горделивый вид, насколько могла. Он понимал, что заставило её ввязаться в эту драку, и ненавидел себя за то, что обстоятельства сложились подобным образом. Стоя сейчас между двух потрёпанных девушек, он не мог понять, кому он больше сочувствует: другу или возлюбленной. Примечательно, что под «другом» он подразумевал Гермиону…

Через мгновение Рон ушёл, а Малфой развернулся к Пэнси и посмотрел на неё взглядом, полным презрения и злости. Последняя возникла в его душе буквально только что, после того как ему пришлось чуть ли не умолять Уизли увести Гермиону. Он был зол на себя, на обстоятельства за то, что в эту трудную минуту с ней рядом будет чёртов нищеброд, а не он. Около Пэнси ему сейчас вообще не хотелось находиться, но и бежать за Гермионой было уже не в тему.

— Приведи себя в порядок, — сурово бросил он, удаляясь из коридора. — Репетицию перенеси на понедельник. Поговорим с тобой завтра.

Пэнси даже не смотрела в спину удаляющемуся жениху, она привалилась к стене и закрыла лицо руками, чувствуя себя самой несчастной на свете.

Через некоторое время к Пэнси подошёл какой-то человек, видимо, сотрудник Министерства.

— Вам плохо? — спросил он с беспокойством в голосе. — Помощь нужна?

Пэнси подняла на него усталый взгляд и помотала головой, затем медленно поднялась и пошла прочь из этого коридора. Молодой человек смотрел ей в след и думал, что она не в себе и стоило вызвать колдомедиков.

Она вошла в ближайшую уборную и посмотрела на себя в зеркало. Мерлин, как же жалко она сейчас выглядела.

— Посмотри, в кого ты превратилась, Пэнси, — сказала она в полголоса, возвращая чарами себе прежний вид. Вот только никто не придумал заклинаний, как вернуть блеск глазам. Стоя здесь, в уборной Министерства, она пообещала себе, что больше никогда не будет плакать из-за Уизли или Малфоя. Они не стоят её слёз, потому что предатели. Оба. Но самое ужасное было то, что поцелуй, который она увидела некоторое время назад, практически не вызвал в ней никаких чувств, кроме раздражения. Встретившись с Драко завтра, она узнает, что именно это было. А вот чем она хуже Грейнджер, ей уж точно не узнать, потому что Рон больше никогда не станет общаться с ней. Он так сказал. Она считала, что он уверен в своих словах. Но душа отказывалась это принимать и отчаянно не хотела смиряться.

Рон отвёл Гермиону в её кабинет, проводил до самого диванчика и бережно усадил на него. Всю дорогу Гермиона молчала, потому что находилась в шоке. Подумать только, отхватила от Пэнси за то, что целовалась с Малфоем, её женихом. Какой позор!

— Что на неё нашло? — нарушил молчание Рон. — Она что-нибудь говорила?

— Нет, — ответила Гермиона. Не станет же она рассказывать Рону истинную причину получения люлей. На нём и так лица не было.

— Ты ей чем-то не угодила или что-то сказала? — продолжал рассуждать Рон, расхаживая по комнате. Не станет же он напрямую спрашивать, не из-за него ли пострадала его невеста. — Может быть, она как-то озвучила свои претензии?

— Я же сказала, нет, Рон, — раздражённо проговорила Гермиона, схватив со стола зеркало, чтобы посмотреть «масштаб катастрофы». — Она ничего не говорила, а просто набросилась.

— Просто так что ли? — не унимался Рон.

— Видимо, приревновала к своему жениху, — выпучила глаза Гермиона. В её руке уже была склянка с зельем, которым она смазала царапины на щеке. Рон взирал на неё с непониманием. — Что?

— Ничего, — тряхнул головой Рон. Если он не хотел, чтобы Гермиона начала подозревать его в чём-то, то лучше опустить эту тему, к тому же и она не особо горит желанием обсуждать произошедшее. Пусть лучше Гермиона думает, что причина нападения, действительно, в ревности к жениху. — Как ты?

— Да паршиво, — ответила Гермиона, отложив зеркало. Она привалилась к спинке дивана и уставилась в потолок. Мерлин, она так запуталась. Представить страшно, что было бы, если бы Рону стало известно о её поцелуе с Малфоем. Как можно было так облажаться, потерять бдительность под самым носом у своего жениха? Она же сама решила и сделала выбор, почему же теперь одного прикосновения Драко к её щеке хватило, чтобы она полностью наплевала на все запреты.

— Это твой последний рабочий день перед свадьбой? — спросил Рон, чем вывел Гермиону из раздумий. Сначала ей даже хотелось спросить «перед чем?», но она вовремя пришла в себя.

— Да, — кивнула она. — Осталось совсем немного, сегодня уже пятое, а я даже не решила, какую причёску буду делать, какие туфли надену.

— Уверен, Джинни охотно поможет тебе в этом, — сказал Рон с улыбкой. — А я, пожалуй, поработаю ещё. Кстати, когда ты собираешься перевезти ко мне свои вещи?

— Вот ещё одно дело, ради которого я ухожу пораньше, — ответила Гермиона, вставая с дивана. — Если ты не против, может быть, пообедаем, а то я голодная, как волк.

— Волчица, — улыбнулся Рон, обнимая Гермиону за талию. Он посмотрел на её лицо, следов от ногтей Пэнси уже практически не было видно. Зелье работало хорошо. Удивительно, но в эту самую минуту он подумал, что Гермионе явно не помешал бы темперамент Пэнси, чтобы нравиться ему ещё больше. Хотя если подумать, заводить каждым своим словом и движением получалось только у той девушки, которая скоро выйдет замуж за другого.

На другой день Пэнси пришла в Малфой-мэнор около двенадцати часов. Ей совершенно не хотелось быть тут, но после вчерашнего приказа она не могла не явиться. Ноги не несли её, однако злость в ней кипела. Поэтому Пэнси, во что бы то ни стало, хотела выяснить, какого чёрта вчера произошло.

Драко ждал её в кабинете. Его вид не предвещал ничего хорошего, потому что он не выспался, потому что думал всю ночь о том, как выйти из ситуации сухим и чтобы Грейнджер ничто не угрожало. Идеи были самые разные, законных мало. Однако Драко решил, что будущая миссис Малфой должна полностью ему подчиняться, а если откажется, то в знак «примирения» он готов распить с ней бутылку дорого вина, куда уже успел добавить зелье забвения. От мысли, на что он готов пойти, чтобы сохранить репутацию Гермионы, чтобы она спокойно вышла замуж, становилось тошно. Особенно от последнего пункта. Возможно, опозоренной ей было бы проще навязать свои условия, тайные встречи… Хотя о ком это он. У Гермионы Грейнджер такая сила воли и армия поклонников, что никакой грязный скандал не сможет её опорочить. Чего нельзя сказать о нём самом. Если по каким-то причинам сорвётся его вторая попытка связать себя узами брака, он точно получит клеймо неудачника.

Поток лихорадочных мыслей прервало появление Пэнси. Он сходу обозначил своё настроение, оглядев её с ног до головы. Указав жестом на кресло, он заговорил:

— Приветствую тебя, и предлагаю сразу перейти к разговору.

— Мне и самой крайне интересно знать, что это было? — нервоз Пэнси вырвался наружу. Несмотря на то, что кресло было большое и уютное, расслабиться в нём у неё не вышло. Сидеть было жёстко, она то и дело теребила помолвочное кольцо с огромным изумрудом.

— Что это было — абсолютно неважно, — тут же сказал Драко, сев в своё кресло после приветствия и уставившись на Пэнси суровым взглядом. — Наша свадьба в конце следующей недели, и именно с этого момента я хотел бы, чтобы начинался отсчёт наших отношений как пары.

— В каком смысле? — нахмурилась Пэнси. — А сейчас мы кто, бывшие однокурсники?

— Ты меня поняла, — твёрдо заявил Драко. — То, что ты видела вчера, не было предназначено для твоих глаз. Я велел ждать меня в другом месте, а ты ослушалась…

— В самом деле, Драко! — перебила Пэнси. — Только потому что я ослушалась, ты считаешь свой поцелуй с Грейнджер оправданным?! Ты мне так отомстил, она тебя заставила, ты делал это ради продвижения проекта… Какие ещё варианты? Потому что если ты скажешь, что я должна закрыть глаза на то, что это было добровольно, а ещё хуже по твоей инициативе, то я пас!

— Паркинсон, — глаза Драко прищурились совсем не по-доброму. — Ты сейчас пытаешься заставить меня начать оправдываться? Перед тобой?

Драко встал и начал приближаться, не сводя с невесты гипнотизирующего взгляда. Пэнси перестала дышать и застыла в кресле. Драко обошёл его и, схватившись за спинку, наклонился к уху Пэнси и продолжил говорить:

— Я ни сегодня, никогда бы то ни было не стану объяснять тебе причины своих действий. Все мои поступки — это только моя ответственность и моя зона ведения. Тебя, если ты всё же хочешь стать моей женой, не должно заботить то, что тебя не касается.

Пэнси выслушала слова Драко, смотря прямо перед собой. На её глаза навернулись слёзы. Ещё месяц назад она даже не стала бы спорить с его распоряжениями, потому что знала, что так заведено в их кругах. Мужчина глава семьи — женщина её лицо и мать наследника. Если каждый из супругов справляется с поставленной задачей, то спустя время получает своего рода свободу, личную независимость внутри брака. Точнее её получает жена, так как супругу, как правило, нет до неё дела уже после рождения ребёнка. Но Пэнси думала, что выиграла счастливый билет, что выйдет за того, за кого хочет, станет частью древнего рода, получит статус и мужа, который не противен, а любим. Как же она ошибалась, думая, что это предел мечтаний. Только что Драко обозначил ей её перспективы и фактически поставил перед фактом будущих измен. Ведь не серьёзно же у него с Грейнджер!

— Я думала, мы не такие, как большинство волшебников нашего круга, — наконец сказала он, повернувшись к Драко и глядя ему в глаза. Он сразу смутился, увидев застывшие слёзы. Пэнси не хотела выглядеть слабой, да она такой и не была, просто прежде чем она станет бездушной машиной, занимающей нишу миссис Малфой, она хотела, насколько это возможно, побыть собой настоящей. Той девушкой, которую она только недавно в себе открыла. — Я думала, мы станем настоящей парой. Я знаю, и всегда знала, что ты не любишь меня, да и я не уверена, что мои чувства к тебе можно назвать любовью. Но я была готова стать тебе хорошей женой, потому что видела, что ты относишься ко мне по-человечески, а не как принято при договорных браках. То, что я видела вчера, ещё полбеды, гораздо хуже прозвучали слова, которые ты только что сказал…

Драко было жаль Пэнси, но он ничего не мог поделать. В данной ситуации он защищал интересы другого человека, поэтому был готов проявить ту жёсткость, которая была необходима. Он всем сердцем хотел, чтобы эта ситуация никак не повлияла на благополучие Гермионы, чтобы о ней ни в коем случае не узнал Уизли, а для этого необходимо было молчание Пэнси. Поэтому Драко желал, чтобы она молчала об этом и не имела желания разболтать ни единой живой душе.

Пэнси встала с кресла, глубоко вдохнула, расправила плечи. Принимать свою участь — так учила мама, точнее демонстрировала своим поведением всю её жизнь. Драко смотрел на Пэнси странным взглядом, она не могла дать ему точного определения. Как будто ему жаль, но в то же время есть что-то важнее её слёз. Она не знала, как близка была к разгадке, но внезапно бороться дальше перехотелось. То, что Драко делал до свадьбы, это его дело, он прав. Она ведь тоже не святая и хорошо, что ещё он ничего не знает. Поймай Драко её за поцелуями с Роном, никакой свадьбы бы не было, репутация полетела бы в бездну, кто-то не сносил бы головы. Сейчас Драко предлагал ей мир, новый отсчёт, возможно, он прав и это именно то, что им обоим нужно. Пэнси даже не смутило то, как быстро её мысли кардинально сменили траекторию. Произошедшее больше не казалось ей катастрофой, она могла это принять и жить дальше.

— Ладно, если мы разобрались, — после долгой паузы заговорила Пэнси. — То я отправлюсь домой. Вечером приезжают родители, неплохо было бы поужинать всем вместе.

— Да, — кивнул Драко, понимая, что Пэнси покорилась. — Мои тоже будут. Приходите к нам.

— Могу идти? — спросила она, направляясь к двери. Драко кивнул и отправился следом, на ходу вызывая эльфа. Он приказал ему приготовить что-нибудь из заранее составленных на такие случаи меню и сообщить Нарциссе, едва она вернётся, об ужине. Проводив невесту до двери, Драко вернулся в кабинет. Переживания Пэнси больше его не волновали, у него были дела поважнее — проект, который одобрили. Зная, что на новой неделе времени заниматься им не будет, он решил подготовиться по максимуму и наметить шаги осуществления своей задумки. Заняв своё кресло, Драко на минуту представил, как его проект будет курировать Гермиона. На душе потеплело. Затем пришла мысль, что когда начнётся их совместная работа, она уже будет Уизли. Хорошее расположение духа как рукой сняло. Малфой всей душой не хотел этой свадьбы, и поскольку знал, что в последнее время некоторые его желания сбываются, он мысленно несколько раз повторил то, о чём мечтал всем сердцем.

В понедельник утром Драко направился в Министерство, чтобы получить дальнейшие инструкции относительно его теперь уже одобренного проекта. Репетиция свадьбы была назначена на вторую половину дня. Примечательно, что эта жалкая пародия на «счастливое» событие не нужна была никому, кроме заинтересованных лиц. Однако раз уж вариантов не было, то дела следовало начать как можно раньше.

На субботнем ужине родители Пэнси выглядели чересчур воодушевлёнными, словно мечтали побыстрее избавиться от дочери. Интересно, чем Пэнси им мешает, учитывая тот факт, что они практически не живут дома? Впрочем, его мало волновали будущие родственники. Отцу был нужен капитал Паркинсонов для каких-то своих проектов. За ужином он то и дело строил планы с отцом Пэнси относительно выгодных вложений. Драко слушал вполуха, поскольку у него был теперь свой проект, который согласилось профинансировать Министерство. Отец отнёсся к новости холодно, назвав это подачкой от власть имущих, но Драко было всё равно, поскольку появилась возможность впервые в жизни заняться чем-то своим, по-настоящему важным, работая с человеком, который, так же как и он, заинтересован в успешности дела.

Именно поэтому, едва Министерство открыло двери для посетителей, Малфой уже был в приёмной Кингсли Бруствера. Однако секретарша высокопоставленного чиновника сообщила ему, что министр отбыл с официальным визитом в Болгарию, а для встречи с его замами следовало записываться заранее. Драко объяснил, что пришёл за материалами и протоколом заседания минувшей пятницы, а также за разрешительными документами, чтобы начать подготовку строительной площадки. Но бойкая волшебница не велась на красивые глаза визитёра и не желала втискивать его в уже составленное расписание:

— Специалист всего один, мистер Малфой, ему что, разорваться?

— Уверен, она умеет работать в режиме многозадачности, — ухмыльнулся Драко, но секретарша сдвинула брови.

— Она, может быть, и умеет, — показав, что догадалась, о ком речь, заявила волшебница. — Да только мисс Грейнджер с сегодняшнего дня в отпуске, поэтому максимум, что я могу, это выдать вам документы. О подписях договаривайтесь сами.

— Будьте так любезны, — проговорил Драко, вспоминая, как министр что-то упоминал об отпуске Гермионы. Кажется, он был связан с приготовлениями к свадьбе. Малфоя передёрнуло. Однако, получив документы, он решил добиться того, зачем пришёл, поэтому без какого-либо сообщения отправился к той, чья подпись ему требовалась прямо сейчас.

Дом Гермионы он нашёл без труда, так как умел отлично ориентироваться на местности. То, что его визит будет выглядеть как-то странно, Драко не думал. Он хотел видеть её, особенно после пятницы, чтобы узнать, как она себя чувствует, залечила ли раны, оставленные ногтями Пэнси. Видит Мерлин, он хотел тогда отправиться с ней, но совершенно не в тему нарисовавшийся Уизел испортил всю картину, точнее её испортила Пэнси, позволив себе замахнуться на то, что принадлежит лично Драко. «Откуда такие мысли?», вопрошало подсознание, но разве тут мог быть адекватный ответ. Драко так думал, хотел, чтобы так было, поэтому в своей голове мог называть Гермиону так, как душе угодно.

Мысль о том, что она может быть не одна, мелькнула только в тот момент, когда он нажал на кнопку дверного звонка. Да и ощущение, что мельком видел Уизела в Министерстве, давало надежду на то, что в квартире они будут только вдвоём.

Когда Гермиона посмотрела в глазок и увидела Драко, то растерялась. Они наскоро отпрянула от двери, чтобы он не заметил мелькания света. То, что Малфой может вообще не знать о назначении дверных глазков, ей в голову не пришло. Она привалилась спиной к двери и не могла поймать ни одной вразумительной мысли в своей голове. За эти выходные она пыталась свыкнуться со своим нынешним положением невесты, которая скоро станет женой. Вчера даже навестила миссис Уизли, которой за весь вечер так ни разу и не посмотрела в глаза. Впрочем, Рон тоже был задумчивым, отчего все эти разговоры о свадьбе и приготовлениях к ней выглядели немного вымученными. Со стороны могло показаться, что этого события ждут все, кроме главных виновников торжества.

И вот теперь за дверью Малфой. Что ему нужно? Зачем он пришёл? Судя по времени, он был в Министерстве и узнал, что она вышла в отпуск. Но что заставило его заявиться к ней домой без предупреждения? Его смоуверенности можно было позавидовать.

— Я знаю, что ты дома, — услышала она из-за двери. — Открывай.

— Откуда ты знаешь? — тут же спросила она.

— Ниоткуда, — ответ был сразу озвучен. — Я просто так сказал.

Гермиона закатила глаза и стукнула себя по лбу за наивность. Теперь деваться было некуда, поэтому она глубоко вздохнула и открыла дверь. Малфой вошёл тут же, не дожидаясь официального приглашения.

— Добрый день, Грейнджер, я с личным визитом, — соблюдая церемонии, сообщил Драко. Он быстро оглядел квартиру и отметил, что они тут одни.

— Я в отпуске, Малфой, — вышло резко, Драко заметил.

— Я в курсе, — в тон ей ответил он. — Был утром в Министерстве и не обнаружил там никого, кто мог бы решить мой вопрос. Министр в отъезде, ты в отпуске.

— И почему же ты решил навестить меня, а не министра? — спросила Гермиона, сложив руки на груди. Разговор проходил в коридоре. Гермиона и не думала приглашать его в комнату.

— Потому что тебя назначили куратором моего проекта, — ответил Драко, выставив вперёд папку с документами.

— Чем я могу помочь? — Гермиона сдалась.

— Чтобы начать приготовления, в частности, оформить кое-какие заказы по стройматериалам и подготовить разрешительные документы, — тут же затараторил Драко, — мне не хватает твоей подписи, потому что министр, в отличие от тебя, поставил свою резолюцию на все документы.

— Хорошо, я подпишу, — Гермиона взяла бумаги из рук Драко и тут же в коридоре подписала, так как в прихожей находился телефон и блокнот с ручкой для записей. — Только после этого сразу уходи.

— Даже чаю не предложишь? — поднял бровь Драко.

— У меня много дел, Малфой, — устало проговорила Гермиона. — А включать притворную гостеприимность я не намерена.

— А что с тоном? — голос Драко стал жёстче. — Я тебе что-то противозаконное сказал?

— Нет, — парировала Гермиона точно в таком же настроении. — Но твоё нахождение здесь не желательно.

— О как! Ну спасибо, — всплеснул руками Малфой. — А я бы принял тебя по всем обычаям, если бы ты заглянула в гости.

— Драко, я не хотела тебя обидеть, — смягчилась Гермиона, чтобы не выглядеть совсем спятившей. — Я просто говорю, как есть. У меня свадьба скоро, ты помнишь?

— Все помнят, — ответил он глухим голосом.

— А ещё я помню, что свадьба и у тебя тоже, — продолжала гнуть свою линию Гермиона. — Да и после недавних событий новые ссадины мне не нужны.

— Извини за Пэнси, — тут же сказал Драко, глядя Гермионе в глаза. Бумаги лежали на столике, а двое волшебников стояли друг напротив друга. — Я не ожидал от нее такой реакции.

— А какой ожидал? — отчего-то Гермиона завелась. Хотя, если вдуматься, тайны тут не было: он ещё и сожалеет. Каков наглец! Извиняться за Пэнси, если виноват сам. Ну и она, разумеется. — Что мы не попадемся?! Мерлин, Малфой, сколько тебе лет?! Зачем ты постоянно впутываешь меня в свои авантюры?

— Ты сейчас о чем? — нахмурился Драко, начиная злиться от того, в какое русло перетекает разговор.

— Мы же вроде всё обсудили и расстались друзьями, — объясняла Гермиона. От слова «друзьями», Малфой нервно дёрнул плечами. — Но ты упорно продолжаешь меня караулить.

— Расстались друзьями? Когда это? — он больше не собирался сдерживаться и выбирать слова. — После твоего визита в мэнор, где только ты принимала решение? Ты заявила, что все кончено, я просто прекратил разговор. Так уж вышло, Грейнджер, что всё и всегда в своей жизни я решаю сам, поэтому нравится тебе или нет, решение о разрыве буду принимать я. И только.

— Не будешь, Драко, не со мной, — замотала головой Гермиона. — Мы разные люди, у нас разные судьбы и пути. Если кто-то может наплевать на принципы и жить так, как нравится, то это точно история не про нас. Нас объединяет лишь то, что в скором будущем мы станем супругами и, заметь, не друг для друга, а для других людей.

— Которых не любим… — фраза прозвучало почти неслышно.

— Я так не сказала, — тем не менее, была услышана.

— Это не обязательно говорить, — Драко вдруг стало грустно, потому что он видел решимость в глазах Гермионы и понимал, что тут ему не победить.

— Про тебя я не знаю, — с обидой сказала Гермиона.

— Ага, конечно, — Драко отвёл глаза.

— Как бы то ни было, уже поздно что-либо менять, — Гермиона словно подводила итог. — А становиться второй я не буду. Да и Пэнси вряд ли согласится на подобный расклад. Она так сражалась за тебя, я не стану поступать с ней так жестоко.

— С каких пор ты такая сердобольная? — скривился Драко. Происходящее ему не нравилось, и он больше не мог делать вид, что всё в порядке.

— Если человек любит, кем бы он ни был, — говорила Гермиона. — Мешать его личному счастью у меня рука не поднимется.

— Гриффиндорское благородство с годами что, только крепнет? — проворчал Малфой из-за отсутствия других аргументов. Слова Гермионы звучали бредово, и он видел, что она сама не верит в то, что говорит.

— Драко, серьезно, — Гермиона заглянула ему в глаза. — Мы не должны делать ошибки на этом этапе.

— Ты права, — вздохнул он. — Но я не могу это принять.

— Но ты должен, — тут же сказала Гермиона. — Мы должны. Потому что так будет лучше.

— Кому лучше? — спросил он.

— Всем, — заявила Гермиона. — Подумай сам, если бы происходящее с нами было правильным, то сложилось бы в картинку с менее острыми краями.

— Да кто так сказал?! — всплеснул руками Драко.

— Я говорю, Малфой, — Гермиона устала уговаривать его, как, впрочем, и себя. Нужно было заканчивать с этими разговорами, иначе ничего хорошего им не светит. — И нет у тебя другого варианта, кроме как принять этот. Ты прекрасно знаешь, что будучи замужней женщиной, я ни за что не выставлю своего мужа в негативном свете перед кем бы то ни было. Перед тобой.

— Я для тебя больше ничего не значу? — Малфой решил использовать свой последний вариант и надавить на чувства.

— Это не имеет значения, Драко, — Гермиона пыталась говорить снисходительно, чем ещё больше злила его. — Все должно быть кончено, я приняла решение, прошу считаться с этим.

— Я не хочу! — Драко упрямо гнул свою линию.

— Я тоже… — вырвалось у Гермионы.

— Тогда… — в глазах Драко появилась надежда.

— Нет! — отрезала Гермиона. — Ты мог бы все изменить, но ты связан долгом или чем там ещё в вашей вселенной чистокровных. Хотя теперь и это не имеет значения. Мы слишком далеко зашли.

— В том-то и дело, слишком далеко, — для Малфоя это звучало немного иначе.

— Не настолько, чтобы я сошла с ума окончательно, — Гермиона была непоколебима. — Нет — это нет, Малфой. Уходи.

— Я уйду, вот только послушай напоследок, — он решил высказать всё, что накипело у него за эти минуты, когда он практически уговаривал её не разрывать отношения, а она продемонстрировала такую решимость, которой ему в пору позавидовать. — Врать мне, врать себе — этим можешь заниматься сколько угодно. Вот только если я сейчас уйду, то больше никогда не стану предлагать тебе общение за рамками деловых отношений. С того момента, как я покину порог твоего дома, все наши разговоры будут касаться работы и только, и если ты думаешь, что сможешь придерживаться деловых отношений, то не хочу тебя расстраивать, но нам слишком много времени придётся проводить вместе. И если при нынешнем положении вещей это могло бы быть хоть каким-то спасением от брака, который не можем отменить ни ты не я, то прогнав меня сейчас, я обещаю тебе, что даже если ты вдруг передумаешь или решишь, что созрела на двойную жизнь, я ни за что не поддамся, я никогда больше с тобой не буду!

— Уходи, Малфой, — Гермионе было нечего сказать на эту обличительную речь, потому что Драко был прав. Она уже сейчас чувствовала, что не будет счастлива с Роном, но если всё случится так, как говорил Малфой, то пусть будет так. Пусть будет ей наказанием за то, что решимости прогнать у неё хватает, но сделать так, как хочет сердце, нет. — Увидимся на работе.

— Так значит?! Хорошо! — воскликнул Малфой, хватая со столика свои документы. — Только зачем же ждать работы, приходи сразу на свадьбу. Как раз после того, как осознаешь, что твой муж не идёт со мной ни в какое сравнение!

— Пошёл вон! — прокричала она.

Драко ушёл, громко хлопнув дверью. Гермиона осела на пол прямо там, где стояла. Произошедшее выглядело таким унизительным. Унизительным для них обоих, потому что он практически умолял её передумать, а она цеплялась за какие-то глупые поводы лишь бы не сдаться, не потерять голову. Не хочет дискредитировать честь мужа, как же. А чем она сейчас занимается, чем это лучше дискредитации после брака, если она состоит в отношениях с одним человеком, а спит, целуется с другим?

Гермиона закрыла лицо руками. Как же она запуталась, как же она хотела быть с ним, с тем, кто сейчас от бессилия чуть не сломал дверной механизм, потому что так же, как и она, хочет быть с нею.

Гермиона понимала, что в этой ситуации мало кто решился бы разрушить привычный уклад вещей, потому что так уж вышло, но ни он, ни она не имели права выбора. Точнее выбор был, но сделать его — ужасно страшно. Возможно, она могла бы, если бы не одна, если бы он предложил решение, но не такое, с каким пришел сегодня. Хотя если подумать, это не такая уж и страшная участь, если даст возможность быть с человеком, к которому тянется сердце.

Гермиона тряхнула головой, решимость рушилась в ней сильнее, чем когда главный искуситель был в двух шагах. Надо было держаться, если уж выбрала этот путь, потому что все знают, что Гермиона Грейнджер — человек с железной волей и позицией. Такой ей и надо оставаться. Она поднялась с пола, пошла в ванную, быстро привела себя в порядок и отправилась на встречу с Джинни, чтобы пройтись по магазинам и выбрать свадебные туфли, точнее позволить подруге выбрать ей «второе по важности после платья», до которого ей не было никакого дела.

* * *

Джинни привела Гермиону к заброшенному сараю в конце одной из магловских улиц на окраине Лондона. Судя по вывеске, которая поросла очень уж искусно созданной паутиной, Гермиона догадалась, что здесь, несомненно, маскировочные чары. Через мгновение Джинни постучала по паутине, причём сделала это в буквальном смысле. Она зазвенела, и дверь в сарай открылась.

Войдя в помещение, Гермиону чуть не ослепил яркий свет, который отражался от многочисленных зеркальных полок. На них была представлена обувь всех цветов и фасонов, обильно пестрящая яркими решениями или огромными сияющими стразами. К девушкам тут же поспешила одна из продавщиц: тощая блондинка, всем своим видом дающая понять, что уж она-то в туфлях точно разбирается, иначе как ещё можно было объяснить то, что в разгар рабочего дня она носится по магазину на каблуках, словно её ноги ни капли не устали. Гермиона и Джинни переглянулись, когда продавщица, выслушав их пожелания, зацокала вглубь магазина. Поскольку Джинни, как обычно, заявила, что им надо самое красивое, то их повели в комнату, расположенную дальше всех.

Там на больших полках были представлены самые великолепные туфли в мире, во всяком случае, так утверждала продавщица. У Джинни блестели глаза, у Гермионы они наоборот потухли.

— Я думал, самые известные невесты магического мира выбирают наряды в магазинах Косого переулка, — услышала Гермиона знакомый голос. Оглядевшись, она увидела, что у дальней полки изящные босоножки примеряет Астория. Джинни даже не удостоила Тео вниманием, ей было, куда обратить свой взор. Гермиона посмотрела на Нотта и слегка улыбнулась, с его лица улыбка исчезла тут же. Он подошёл ближе и тихо проговорил: — Ты не обязана этого делать, если не хочешь.

— Не делай вид, что всё знаешь, Тео, — отчего-то захотелось ответить именно так.

— Я, может быть, знаю не всё, но достаточно, Гермиона, — тут же отреагировал Тео. Казалось, этого человека смутить было невозможно. — И уж поверь, не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять истинное положение вещей по твоему лицу.

— Так и что мне тогда делать? — прозвучало немного отчаянно, но больше нервно.

— Либо отменяй всё к чертям, либо нацепи улыбку, — «посоветовал» Тео. — Твой жених явно не заслуживает такой кислой мины, не говоря уже о том, что её не должен видеть никто другой.

— Что ты вообще здесь делаешь? — Гермиона решила сменить тему и немного отвлечься от грустных мыслей.

— Как видишь, — Тео указал на Асторию, вокруг которой помимо продавщицы уже крутилась Джинни, ища на полках нечто стоящее и попутно комментируя выбор невесты Нотта. — Скоро столько праздников, остались считанные дни. Не может же Астория явиться на обе свадьбы в одном и том же.

— Хм… — усмехнулась Гермиона, Тео закатил глаза. — А ты планируешь посетить обе свадьбы?

— Естественно, — оживился Тео. — Два моих друга вступают в брак, но самое весёлое, что не между друг другом, поэтому у меня, как верного товарища, нет других вариантов, как постараться угодить и вашим, и нашим.

— Благо у тебя будет такая возможность без особых усилий, — сказала Гермиона и снова улыбнулась. Общение с Тео расслабляло, многие вещи переставал казаться такими уж страшными. — Кстати, что насчёт вас?

— О, мы подождём до осени, — поспешил сообщить Теодор. — На это лето громких свадеб предостаточно. К тому же всех заграничных гостей нужно согласовывать с Министерством.

— Ну так твоему другу всех гостей согласовали, — Гермиона хотела произнести фразу как можно небрежнее, но всё равно голос немного дрожал.

— Да, — кивнул Нотт. — Но я слышал, Пэнси за ними бегала больше месяца. Даже представлять не хочу, как какой-нибудь министерский служащий гоняет меня чуть ли не каждый день для подтверждения несущественных деталей.

— Странно, — задумалась Гермиона, вспомнив, как видела Пэнси у Рона в кабинете, когда однажды зашла за ним на обед. — Визами для гостей из-за границы на свадьбу Паркинсон занимался Рон. Не думала, что это процедура требует многократных визитов.

— Не знаю, — отмахнулся Теодор. — Драко говорил, что он вызывал Паркинсон практически ежедневно, если только…

— Что? — Тео замолчал, поэтому Гермиона переспросила.

— А вдруг они… ну… нет, не может быть, — замахал руками Тео. Глаза Гермионы стали больше. — Глупости говорю, не слушай, хотя…

— Теодор! — воскликнула она, обратив на себя внимание присутствующих. Джинни тут же подошла.

— В чем дело? — спросила она строгим голосом.

— Ни в чём, — тут же ответила сама Гермиона. — Тео просто рассказал пошлый анекдот.

— Нашёл время, — хмыкнула Джинни, хватая Гермиону за руку. — Пошли, я нашла умопомрачительные туфли, они тебе точно понравятся!

Джинни утаскивала Гермиону всё дальше от Тео, но они сцепились взглядами, которые невозможно было разорвать. Никто не смеет думать непристойные вещи про Рона, даже он, поэтому Гермиона разозлилась, но Тео был заточен под такие взгляды, поэтому лишь улыбнулся и проговорил:

— Люблю пошлые анекдоты, особенно с такими известными действующими лицами. И да, Гермиона, он взбесится, когда всё узнает.

Она на миг перестала дышать и с укоризной посмотрела на Тео, затем отчаянно замотала головой, потому что слова, как назло, застряли в горле. Одними губами она произнесла:

— Не говори.

— Твоё лицо не оставило мне выбора, милая, — сказал Тео. В это мгновение всего на пару секунд его всегда озорной взгляд стал до боли понимающим, таким родным и снисходительным, что Гермиона чуть не разревелась. А Тео уже вернулся к привычному облику и громко заговорил: — Астория, душа моя, если ты скажешь мне, что не определилась с выбором, я куплю тебе то, что выберу сам.

— Я всё, я всё, — тут же защебетала девушка, показывая продавщице на несколько коробок и чуть ли не бегом направляясь к жениху. Какой счастливой она была, проносясь мимо Гермионы, на которой от грусти не было лица. И никакие прекрасные туфли не могли затмить своим сверканием пустоту в её душе, которая разрасталась и пожирала всё вокруг, как огромная чёрная дыра.

Вечером в понедельник Теодор написал Драко, что хочет увидеться, но тот был слишком занят на репетиции, затянувшейся до поздней ночи, поэтому наспех черканул ответ о том, что ему сегодня некогда. Честно говоря, ему просто не хотелось говорить с кем-либо хоть как-то связанным с Грейнджер, а Тео был связан, причём какой-то тайной связью, о которой ни он, ни она упорно не желали распространяться. Хотя, может быть, если бы репетиция не затянулась, он был бы в силах говорить и смог бы выбраться куда-то перекинуться парой слов с другом, ведь с тех пор, как Тео показал миру свою невесту они толком не говорили. Драко не злился на Тео и хотел, чтобы тот знал об этом.

Однако сообщить ему о смене своего гнева на милость в этот день он не смог: «выписанный» из-за границы церемониймейстер уж очень медленно и чинно разъяснял каждую деталь предстоящего мероприятия. Драко не слышал и половины, Пэнси, впрочем, тоже не проявляла особого участия. Только её мать то и дело напоминала присутствующим, что это тот самый мистер Малонет, который женил практически все чистокровные семьи. Глядя на его древний вид не было сомнений, что он действительно присутствовал на свадьбе как родителей Драко, так и Пэнси.

Во вторник Тео снова напомнил о желании встретиться, но Малфой был занят чем-то вроде мальчишника, когда все чистокровные представители мужского пола запираются в зашторенной гостиной и ведут светские беседы с сигарами и алкоголем. Полдня Драко готовился к мероприятию, сопровождал отца по различным винным погребам провинций Италии, поскольку с древних времён сторона жениха отвечает за спиртное. Развлечениями занимался отец Пэнси, который отлично разбирался в азартных играх и прочих утехах. Не зря же Паркинсоны большую часть времени проводили вне Британии, предпочитая жить в тех регионах, где жизнь кипела по ночам. Мать Пэнси легко находила себе занятия по душе, пока муж просиживал часы за рулеткой или картами. Она сидела в баре и коротала время за разговорами с молодыми юношами, млеющими от вида дорогих украшений и готовности тратить на них деньги.

Тем не менее на вечернюю посиделку Тео был приглашён. С твёрдым намерением поговорить до того, как все напьются, он прибыл раньше всех. Однако и тут его ждало разочарование, поскольку Драко появился лишь под конец вечера и то, чтобы увести изрядно подвыпившего отца. Тео махнул ему рукой, но тот покачал головой, говоря, что не время для разговоров.

Нотт начал нервничать, поскольку не любил, когда его задвигают на второй план. Разумеется, он понимал, что свадьбы в чистокровных (да и в любых) семьях — дело хлопотное и отнимает много времени, но всё же не желал мириться, что именно его обделяют вниманием уже который раз. Ситуация медленно выходила из-под контроля, поскольку в среду Драко полдня не отвечал на письмо Тео. Только в шесть часов вечера, когда Нотт уже собрался самовольно явиться в мэнор, прислал ответ, что готов встретиться и сам прибудет через полчаса.

Тео было всё равно, где вести беседу, на своей территории даже лучше. Разговор предстоял нелёгкий, а значит, следовало знать пути к бегству. В своём доме они были ему известны, как покидать мэнор в случае чего, он не знал.

Драко явился как по часам и сходу попросил налить чего-нибудь выпить, говоря, что без градуса сойдёт с ума.

— Ты же вроде не пил вчера? — удивился Тео, протягивая ему бокал вина. Огневиски мог испортить разговор, а это в его планы не входило. Они прошли в одну из просторных комнат особняка Ноттов. Тео жил здесь один: отец сидел в Азкабане, мать постоянно «гостила» у родни в Австрии. — Да и сейчас уже не утро.

— Вчера я не пил спиртного, если ты об этом, — тут же заявил Драко, параллельно отпивая из бокала. — Столько дел, столько всего! Ещё этот «мальчишник». Ты видел, как там все напились?

— Нет, я ушёл сразу после того, как ты увёл отца, — ответил Тео.

— И напрасно, потому что самое веселье началось потом, — Драко закатил глаза и плюхнулся в кресло. — Мало того, что мне не получилось оттянуться на своём же мальчишнике, так пришлось ещё согласовывать меню на завтрашний предсвадебный ужин, на свадебный обед, короче полный абзац!

— Почему это делал ты, а не Пэнси? — удивился Тео.

— Я не знаю, — ответил Драко. — Она была рядом, но не сказала ни слова, словно эта свадьба нужна лишь мне одному.

— Хм, — вырвалось у Тео. Драко сверкнул на него глазами, как бы говоря «ну ты понял».

— Потом заявляется Эрл, наш домовик, и сообщает, что отец зовёт меня, — продолжал рассказывать Драко. Если бы Тео не был сосредоточен на том, что собирался сказать, он бы даже удивился внезапно проснувшейся эмоциональности друга, пока же он решил его просто не перебивать. Чем быстрее он выскажется, тем скорее они перейдут к сути разговора. — Прихожу в гостиную и что я вижу, отец лыка не вяжет, все пьяные, половина гостей уже спит, в том числе твой товарищ Грег.

— Ну тут я вынужден сообщить тебе, — с улыбкой вмешался Тео. — Что твой отец принуждал его выпить с ним, иначе он решил бы, что Грег его не уважает.

— Прекрасно! — вскинул руки вверх Драко и чуть не выплеснул содержимое бокала. — Короче ты понял, что пообщаться вчера было нереально. Сегодня я практически весь день убил на встречу родственников. Играл примерного племянника, двоюродного кузена, седьмую воду на киселе. Итог дня: я измотан вконец.

— Скоро это кончится, — «поддержал» Тео. — Какое расписание?

— Завтра предсвадебный ужин среди самых близких, — сказал Драко. — Человек на 30, вы, кстати, тоже приходите.

— Благодарю, — кивнул Тео.

— Ну а в пятницу свадьба, — задора в голосе Драко сразу поубавилось. — Сколько будет гостей, я не представляю. Отец позвал ещё некоторых чиновников, но я не знаю, чью свадьбу они предпочтут. Ты-то придёшь?

— Разумеется, — ответил Тео, распахнув глаза. Взгляд Драко ещё секунду назад был нейтральным, но теперь стал стальным.

— Хорошо, — из тона ушла нервозность, но глаза всё ещё внимательно разглядывали друга, прикидывая, не ошибается ли он в нём. — Ладно, что я всё о себе. Ты трижды предлагал встретиться, видимо, у тебя какое-то серьёзное дело. Я слушаю.

— На свадьбе я буду, а насчёт завтрашнего ужина пока сказать не могу, — проговорил Тео. — У меня были планы, поэтому надо как-то грамотно распределить время.

— Ой, не парься, ужин чисто формальность, — отмахнулся Драко, осушив бокал. — Для меня достаточно, что ты будешь на свадьбе. За ужином, я не уверен, что смогу хоть немного поговорить с тобой.

— Ладно, — кивнул Тео. — Просто завтра я хотел переговорить с парой высокопоставленных людей, а застать их вместе всегда крайне сложно.

— И где они будут завтра? — спросил Драко.

— В Министерстве, — немного помедлив, ответил Тео. — Бруствер устраивает небольшой приём.

Драко цыкнул и закатил глаза. Снова. Нотт отметил про себя, что на его памяти только один человек так часто закатывал глаза. Похоже, дурной пример заразителен.

— И ты, разумеется, приглашён? Впрочем, неважно, — вздохнул Драко, выпрямив спину. — Перейдём уже к разговору, а то, как видишь, на мне (он показал новый фамильный перстень на правом мизинце) ошейник. Если я буду нужен дома, он будет жечь палец, а снять его можно только в мэноре. Эти люди, зовущие себя моими родителями, уже не доверяют мне.

— Это ваша семейная черта, Драко, — сказал Тео. Он не собирался выдумывать удобные для ушей Малфоя слова, поскольку дело было крайне серьёзным, а времени для действия осталось слишком мало. — От вашей любви больно.

— Что ты имеешь в виду? — брови тут же сошлись на переносице, а бокал, который перекатывался из руки в руку, застыл, придерживаемый пальцами.

— На днях я видел её, — сказал Тео и по лицу друга понял, что тот сразу догадался, о ком речь. — И то, как она выглядела, мне не понравилось.

— Не лезь в это, Тео, — голос превращался в шипение. Резкие слова, острый взгляд, оголённые нервы. — Это не твоё дело.

— Возможно, оно было бы не моим, — продолжал говорить он. — Если бы я отчасти не поспособствовал всей этой ситуации.

— Я тебя не понимаю, — сказал Драко, нахмурившись. — Изъясняйся точнее.

— Когда я впервые заметил, что между вами что-то есть, — начал рассказывать Тео, на каждое его слово Драко всё сильнее выпрямлял спину. Со стороны казалось, что он растёт. — Я не мог понять, что общего может быть у людей, которые настолько сильно ненавидели друг друга в школе. Да, мы выросли, стали старше, но суть вопроса из-за этого не меняется. В её жилах течёт та кровь, которую твоё нутро не приемлет. И я подумал, что всему виной нечто магическое. То, что произошло с нами в Выручай-комнате.

— А что там произошло? — спросил Драко, глядя прямо в глаза Тео. Если друг сейчас озвучит то, что говорила Грейнджер, то у него не будет другого выхода, как поверить, что всё это волшебство, а не реальность.

— Комната играла с нами, — отвечал Тео, помогая себе жестами. — Она связала тех людей, которых захотела. Мы с Грегом внезапно подружились. Недавно он признался, что в тот день отчаянно желала иметь друга взамен Винса, поскольку больше никто не понимал его так, как Крэбб. Я сам в тот день мечтал о том, чтобы человек, которого я люблю, стал смелее и признался в чувствах. Буквально через пару дней Астория пришла и сказала, что больше не хочет прятаться, что готова вынесли любые насмешки и косые взгляды, если я действительно люблю её и хочу встречаться открыто.

— Тео… — только и произнёс Драко, потому что голова начала болеть, выпитое вино ни капли не расслабляло. Разговор набирал обороты, и Драко чувствовал, что финал повествования разнесёт к чертям то хрупкое самовнушение, которое последние два дня он пытался вставить в свою голову.

— Потом это странное повышение Поттера, — продолжил говорить Тео. — Ходят слухи, что он устроил чуть ли не переворот в Аврорате. Это разве на него похоже? Точнее переворот — да, его стиль, но становиться главой, тыкать в себя пальцем… Не думаю. Ну а потом вы…

— Не надо! — попытался остановить его Малфой.

— Нет, послушай, — Тео хотел во что бы то ни стало донести свою мысль. — Я сначала подумал, что здесь без магии не обошлось, вот только не мог понять, что за желания вы загадали. Ведь не мог же ты пожелать её, а она тебя…

Драко отвёл взгляд в сторону, потом вернулся к лицу Тео, но тот проследил все эти мечущиеся движения и раскрыл рот от удивления.

— Она смотрела на меня с жалостью, — Драко ничего не оставалось, как начать защищаться. — Я не могу себе позволить выглядеть жалким, я же Малфой! Я просто захотел, чтобы её взгляд сменился любым другим, вот только на ум в тот день ни шло ничего кроме страсти.

— Драко! — Тео не сдержался, а Малфой только тяжело вздохнул и развёл руками. — Но погоди, я знаю тебя, друг, и я вижу, что не она одна на тебя запала… Ты не думаешь, что она могла пожелать того же?

— Ты же знаешь её лучше меня, — ответил Драко. — Это не её стиль.

— Тогда моя теория только подтверждается, — лицо Тео снова засияло, а большие глаза заблестели. — Она уже была настроена на чувства к тебе.

— О чём ты говоришь? — устало сказал Драко, откинувшись на спинку кресла. — Мы обсуждали это, она уверена, что я её заставил, воспользовался добротой…

— Она, действительно, добрая, — тут же встрял Тео.

— Ни черта подобного! — вышло громко, пришлось даже сесть ровнее. — Она очень легко вколачивает гвозди неприятия в единственно возможный вариант.

— Поясни, — нахмурился Тео.

— Я понимаю, почему её вид не оставил тебя равнодушным, — Драко решил быть откровенным, хотя бы потому, что держать это в себе было сложно. Мысли разъедали и выворачивали наружу, выносить всё это в одиночку он не мог. — В понедельник мы поговорили, если это можно так назвать. Я предложил ей продолжить встречи, но она отказалась.

— Естественно, — для Тео реакция Грейнджер не была странной. — Ты всерьёз думал, что Гермиона согласится стать твоей любовницей? Не знаю, что у вас там было и насколько глубоко ты проникал в её душу, но я уверен, что если она выйдет замуж, то будет самой верной женой, которой только может быть.

— Знаешь что, умник! — огрызнулся Драко. — Если бы был вариант получше, не сомневайся, я бы его рассмотрел.

— Есть вариант лучше в разы, — тут же сказал Тео. — Не жениться на Пэнси.

— Ты же знаешь, я не могу, — Драко начал бить дрожь, ещё не хватало разъяснять Тео, почему этот вариант не рассматривается.

— Почему? — как назло, Тео не хотел видеть очевидного.

— Есть договорённости… — начала Драко.

— С Асторией тоже были, — напомнил он. — Но она в отличие от тебя не боится идти за сердцем.

— Пошёл к чёрту! — выкрикнул Малфой от бессилия.

— Сам иди, — без капли злости сказал Тео. — Если бы всё дело было в простой интрижке накануне свадьбы, то я бы понял, но судя по Гермионе, она влюблена в тебя. Как ты это объяснишь?

— Что я должен объяснять? — Драко вскочил с кресла. — Я не просил её влюбляться, я вообще ни о чём не просил её никогда! Только в последнюю нашу встречу я практически умолял её дать нам шанс, но она предпочла оставаться верной своим тупым принципам, потому что она бессердечная сука и нихрена меня не любила!

Бокал в руке лопнул от сильного сжатия. Осколок врезался в ладонь и поранил руку. Кровь закапала на ковёр. Тео смотрел на своего друга, который так сильно дышал, словно лёгким в его грудной клетке внезапно стало мало места.

— Ты можешь думать о ней, что душе угодно, Драко, — через мгновение, когда дыхание друга более-менее нормализовалось, сказал Тео. — Вот только не смей обзывать её только за то, что она отказалась идти на поводу у твоей нерешительности.

— Помни, чей ты друг, Теодор, — сквозь зубы произнёс Драко, подняв на него тяжёлый взгляд. Казалось, он вообще не чувствует, что из ладони торчит осколок.

— О, Малфой, если бы ты знал истину, то никогда бы не сказал мне эту фразу, — в голосе Тео не было ни капли снисходительности. Он был зол, но проявлял эмоции по-своему. Гермиона просила его молчать, это был их главный уговор, потому что она не хотела огласки, не хотела прослыть мягкотелой, непомнящей ошибки, слабохарактерной.

— Ну так просвети меня, дорогой друг, — ярость сочилась из каждого звука, который произносил Драко. Ужасно бесило, что во всей этой ситуации нет никого, кто бы поддерживал его. — Мне очень интересно, что же такого сделала для тебя Грейнджер, что ты готов наплевать на все годы дружбы, которые связывают нас, и защищать её в ситуации, которая окрашена в тёмный только из-за её напускной порядочности!

— Может быть, вытащишь осколок из руки? — предложил Тео.

— Зубы не заговаривай! — огрызнулся Драко, тем не менее посмотрев на ладонь. Через секунду осколок был удалён, кровь хлынула с новой силой. На ковре уже было внушительное пятно. Драко поймал взгляд Тео. — Куплю новый.

— Без вариантов, — усмехнулся Нотт. — Будешь ещё вина?

— Не испытывай моё терпение, — Драко невозможно было сбить с толку. — Говори.

— Ответь сначала на вопрос, — Тео переступил с ноги на ногу и сложил руки на груди. — Ты любишь её?

— Нет, — слишком быстро ответил Драко, губы Тео дёрнулись в лёгкой усмешке. — Она этого не заслуживает.

— Какой же ты идиот, — Тео вздохнул крайне громко. — Это ты не заслуживаешь её любви, ты даже страсти её не заслуживаешь. Говоришь, взгляд жалости не мог вынести. Да что ты знаешь о жалости?!

— Следи за тоном, Теодор! — предостерёг Драко. Его глаза сузились, сердце почему-то стало биться сильнее. — Или ты переобщался со своей подружкой Грейнджер и вконец попутал ориентиры?!

— Видит Мерлин, я не хотел этого говорить, — Тео выставил вперёд палец. — Но ты не оставил мне выбора.

— Какого хрена, Нотт? — Драко серьёзно нервничал, потому что впервые видел, что Тео выбирает слова, а не говорит первое, что приходит на ум. Это настораживало, но ещё больше выводило из себя, потому что Драко предпочитал, чтобы суть излагали быстро и чётко.

— Ты помнишь момент, когда мы снова стали друзьями? — спросил Тео, делая акцент на слове «снова». Это был специальный ход, направленный на то, чтобы напомнить Малфою нужное воспоминание. — Тебя тогда почему-то не заботило, какие чувства вызывает твой вид. А я тебе скажу, более жалко ты ещё никогда не выглядел.

— К чему мне это знать? — процедил Драко сквозь зубы. — Ты не смеешь предъявлять мне…

— Ничего не говори, просто слушай, — Тео приложил палец к губам, заметив, как Малфой нервно дёрнул плечом. — Ты был похож на кусок дерьма и ничерта не верил в себя, думал, что жизнь твоя кончена, потому что каждый день ты разрушал всё то, что от тебя осталось.

— Это прошлое, Тео, я… — Драко не понимал, к чему ведёт его друг. Слушать это всё было неприятно, но, видимо, Тео не собирался больше молчать.

— Это важно, — сказал Нотт, облизав пересохшие губы, потому что он собирался высказать всё, что хранил под семью замками, точнее обещал хранить. — Вспомни, мы же сколько не виделись до прошлой зимы. Наши встречи можно было посчитать на пальцах одной руки, можно даже сказать, что мы ничего друг о друге не знали. И тут я вижу тебя в таком месте, куда бы ни за что не пришёл, если бы не услышал от Астории, что кто-то видел тебя там. Она винила себя, но я не верил, что всё дело в расстроенной помолвке, к тому же было известно, что ты засватал Пэнси. Поэтому я решил пойти и посмотреть. Признаюсь, это было любопытство, какое-то даже соперничество, ведь я, можно сказать, впервые в жизни обскакал тебя, обвёл вокруг пальца.

— Только не говори, что таил обиду со школьных лет и специально закрутил с Асторией? — спросил Драко, качая головой и пристально глядя на Тео. Они стояли друг напротив друга. На красное пятно на ковре никто не обращал внимания.

— Я, как ты выразился, закрутил с ней ещё в школе, — Тео решил быть честным до конца. От услышанного Драко широко распахнул глаза. Впрочем, они всё равно не стали больше глаз Тео. — Просто когда у нас был переломный момент в отношениях, нарисовался ты и вскружил ей голову, предложил жениться. К счастью, она вовремя одумалась…

Драко поднял бровь, Тео улыбнулся и продолжил:

— Я же не сказал, что к счастью для тебя. Так вот, когда я узнал, что ты превращаешься в отброс общества, я решил убедиться в этом лично, потешить своё самолюбие, может быть даже позлорадствовать.

— Ну спасибо, — такую правду слышать Драко был не очень приятно, но почему-то хотелось узнать всё до конца. Он заслужил, чтобы его душу вывернули наизнанку. Может быть, это как раз поможет точно понять, чего он на самом деле хочет и как следует поступить.

— Но увидев тебя, я был сбит с толку, — сказал Тео и глубоко вдохнул. — Ты был совсем не тем Драко, которого я знал. Нет, внешне всё было отлично, несмотря на то, что ты был пьян, но твои глаза… Я сидел совсем рядом, а ты меня не узнал. Твой взгляд был таким потухшим, словно внутри тебя сидит дементор и засасывает в себя всё человеческое. Я был испуган, расстроен и не знал, что делать. В пьяном бреду ты сказал мне, что жизнь твоя полетела в бездну, и ты превращаешься в ничтожество.

— Я не мог так сказать, — возразил Драко, сдвинув брови.

— Тем не менее, сказал, — заверил его Тео. — И вот представь теперь моё разочарование. Я пришёл, чтобы поглумиться, а увидел пародию на Драко Малфоя. Мне стало так жаль тебя, что я больше не мог злиться и чувствовать презрение. Я захотел тебе помочь.

— И что ты сделал? — дурное предчувствие посетило его мысли. Он помнил, что возобновил общение с Тео примерно в начале этого года, а значит…

— Я не нашёл ничего лучше, кроме как пойти к ней, — Тео решил больше не ходить вокруг да около, тем более по глазам Драко он понял, что тот догадался. — Её совсем недавно повысили до помощницы Бруствера, да и сам министр в своей программе взял курс на благие дела. Стоило попытаться, и я пошёл.

— Тео… — голос Драко сел. Что бы дальше не сказал его друг, итог был один: его реабилитировали, он встал на ноги, Грейнджер и Нотт вытащили его из ямы, в которую он скатывался.

— Она выслушала меня, но отказала, сказав, что ты безнадёжен, — продолжал говорить Тео, словно не видел, как глаза Драко застыли на его лице, а уголки губ опустились. — Но я решил, что буду ходить, пока не допеку её. К счастью, ждать долго не пришлось. Через какое-то время она назначила мне встречу около её дома, в том магловском кафе, где я тогда вас встретил. Там она сказала, что намерена оказать помощь в этом вопросе.

— Почему она поменяла мнение? — спросил Драко.

— Откуда мне знать, — пожал плечами Тео. — Но именно поэтому я думаю, что произошедшее между вами зародилось гораздо раньше той встречи в Хогвартсе.

— Это чушь! — выпалил Драко, сунув руки в брюки, но тут же понял, что одна из них в крови, и вытащил обратно. — Всё, что ты мне только что поведал, не похоже на правду. Зачем Грейнджер помогать мне, да ещё и по твоей просьбе?

— На этот вопрос ответа у меня нет, — честно признался Тео. — Но, на мой взгляд, она просто авансом дала тебе шанс, а может, отплатила добром за поступок твоей матери.

— Это тут точно не причём! —Драко сразу отверг слова друга. — Ей они все вместе отплатили на суде, когда потребовали снять все обвинения. С тех пор прошло пять лет, Тео. Пять! И тут Грейнджер после твоих слов о моём якобы плачевном состоянии, хотя я думаю, что ты преувеличиваешь, вдруг вспоминает о подвиге моей матери и решает реабилитировать меня? Не, на это не поставил бы даже Бегмэн.

— Выяснять мотивы оставляю тебе, — выставил вперёд руки Тео. — Вот только чем бы она не руководствовалась, она это сделала. Вернула тебя к нормальной жизни, оказала поддержку и даже помогла с проектом. Или ты и это станешь отрицать?

— Она так себе репутацию зарабатывает, — брякнул Драко первое, что пришло на ум.

— Ещё что придумаешь? — усмехнулся Тео. — Несмотря на твоё выдающееся самомнение, строить репутацию хоть в какой-то связи с твоей фамилией — весьма сомнительная авантюра.

— Она помогла реабилитировать меня, чтобы, когда это будет выгодно, козырнуть своим милосердием, — Драко продолжал упрямо гнуть свою линию. — А поддержка моего проекта… Она просто видит, что он успешный, и поэтому вовремя вошла в дело.

— Мерлин, Малфой! — всплеснул руками Тео. — Вместо всего этого дурацкого набора невнятных слов лучше бы признался, что обижен на неё за то, что она отказалась идти у тебя на поводу.

— Она меня предала! — разозлённый словами Тео, проговорил стальным голосом Малфой. — В решающий момент она выбрала быть верной женой Уизелу, а не последовать за человеком, кому признавалась в любви. Отсюда я могу сделать только один вывод: она лицемерка!

— Честно слово, Драко, если бы я не знал тебя, я бы подумал, что ты отупел, — Тео рассмеялся, но только в этом смехе не было ни капли доброжелательности. Он смотрел на Малфоя с нескрываемым разочарованием. — Ты ведь первый сделал выбор не в её пользу.

— То, что я предложил, считай, что выбрал, Тео, тебе ли не знать! — Малфой тяжело дышал и смотрел на него. Нотт смело вглядывался в серые глаза, в которых в данный момент было намешано так много чувств. Всего на секунду в них мелькнул стыд, но Тео успел это заметить и укоризненно покачал головой. — Все эти брачные дела — не больше, чем формальности, неужели она этого не понимает?!

— Для неё это не просто формальности, — парировал Тео. — Ни для кого это не просто формальности, Драко! Это серьёзно. Серьёзно для Гермионы, для Пэнси, для Астории, для меня! Никто, кто способен чувствовать, не подпишется на такое, Драко! И если ты думал, что она примет это, то ты идиот!

— Не перегибай палку, Нотт! — пригрозил Драко, делая несколько шагов в сторону двери. — Я устал слушать твои тупые доводы, поскольку вся твоя речь лишена смысла. Я тот, кто я есть, и твоя подружка должна была понимать, с кем связывается. Если ты ждёшь, что я буду благодарить тебя за предоставленную возможность получить пропуск в мир «белых людей», то можешь ждать дальше.

Драко повернулся спиной к Тео и пошёл к двери. Этой выходкой он совсем не удивил хозяина дома, потому что за годы знакомства тот отлично изучил своего товарища. Когда у Малфоя кончаются доводы, он предпочитает выставить виноватыми всех вокруг и ретироваться.

— Ты пережил столько всякого дерьма, Драко, — бросил в спину уходящему Малфою Тео. — Но так и не понял одну простую истину: мужчину из мальчишки делает способность брать на себя ответственность и совершать поступки.

— Не тебе учить меня жизни, Нотт! — отчеканил Драко, повернувшись лишь в пол оборота. — Если бы она любила меня по-настоящему, то не вышла бы за Уизела.

— Она не вышла бы за него, если бы её любил ты, — перефразировал слова Драко Тео. Малфой сильнее повернул шею и посмотрел в глаза Нотта, пытаясь вложить в этот взгляд весь свой гнев и недовольство.

— Что есть любовь, Теодор? — спросил он, опуская глаза.

— Когда ты делаешь выбор и согласен отвечать за него перед кем бы то ни было, — голос друга был суровым. На памяти Малфоя Нотт впервые вообще говорил подобным тоном. Ситуация была странная, заставляющая думать, но всякие мысли по этому поводу жутко давили на мозг, потому что были острыми и холодными, а этого Малфой сейчас просто не мог вынести. Слишком много новых деталей, слишком много открывшейся правды.

— На свадьбу можешь не приходить, — бросил Драко, возобновляя шаги, стремясь поскорее покинуть этот дом, который, казалось, насквозь пронизывал чем-то враждебным, от чего хотелось сжаться и исчезнуть.

— Что ты, — Тео не желал отдавать Малфою последнее слово. — Я не пропущу этот чудесный праздник истинного лицемерия.

— Придурок, — сказал Драко, прежде чем окончательно уйти.

— Идиот, — ответил Нотт звуку хлопнувшей двери. — Если желания и правда сбываются, то хочу, чтобы Малфой, наконец, повзрослел.

Драко вернулся в мэнор, поскольку кольцо начало звать его сразу после того, как он покинул дом Тео. Но так даже лучше, потому что в его голове сейчас было слишком много мыслей, чтобы задать верное направление для трансгрессии, а так кольцо всё само сделало. Дома его тут же окружили многочисленные родственники, устроители торжества, суматошно снующие вокруг домовики, наперебой задавая свои вопросы.

Драко даже не успел отдышаться, как его утащили на контрольную примерку костюмов, поскольку портной ждал его уже с обеда. В специально отведённой для этого комнате были также отцы «счастливых брачующихся», каждому из которых симпатичные волшебницы подбирали узор для парадных мантий.

Примерка закончилась после полуночи, поэтому Драко сразу отправился в свою комнату. Его голова была забита сотнями различных мыслей и дел, которые необходимо было сделать с утра, что он практически не думал о недавнем разговоре с Тео. Было так ровно до того момента, пока не закрылась дверь в комнату.

Едва оставшись наедине с собой и выдохнув, чтобы немного избавиться от напряжения, в котором он находился из-за чрезмерной суеты вокруг, он тут же почувствовал обречённость. Волны безысходности, непонимания и обиды захлестнули его. Конечно, его обидели. Обидели люди, от которых он не ожидал подвоха. Обидели своей снисходительностью, добротой, жалостью. Как ему дальше жить и сохранять лицо и осанку, зная то, что он теперь знает. Как смотреть в глаза Грейнджер после открывшейся правды? А смотреть придётся, она ведь курирует его проект. Проект, который так любезно для него пробила через Министерство. Мерлин, если вспомнить, как он хорохорился перед ней, набивал цену.

Драко быстро прошёл в ванную комнату и взглянул на себя в зеркало. Да, он мало походил на человека, который хоть немного рад предстоящей женитьбе. А если рассматривать его лицо отдельно от предстоящих событий, то он выглядел сейчас как жертва какого-то страшного суда.

Малфой отвернулся от зеркала, потому что смотреть на себя дольше он не мог. Наскоро стянув одежду, он встал под ледяные струи воды, которые его кожа совершенно не чувствовала. Его мозг кипел, голова разрывалась от боли, мыслей, хаоса. Он не мог отчётливо вспомнить минувшую зиму, потому что проживал день за днём, перемещаясь из кабака в кабак. И теперь, наедине с собой, он мог признаться, что Тео был прав. Должно быть его вид, действительно, был жалким. Но разве это повод так подставлять его, обращаясь за помощью к Грейнджер?! Такого позора ему вовек не пережить. Мозг тут же спросил, а в чём, собственно, позор, но вопрос был проигнорирован и остался без ответа. На первый план выступали теперь другие неизвестные: всё, что у него было с Грейнджер, происходило по воле чувств или всему виной её жалость к нему. Сейчас Драко даже был готов поверить в магию Выручай-комнаты, в проделки домовиков, любую другую магическую манипуляцию, но только не в жалость Грейнджер. Если всё дело в жалости, то он этого просто не вынесет.

Ещё этот Тео, возомнивший себя, моралистом. Понятное дело, он хотел переубедить Драко, заставить его отменить свадьбу. Как будто это было в его власти. Малфой не любил, когда посторонние совали нос в его дела. Но Тео не был посторонним, ему он всецело доверял, хотя после того дня в его доме и объявления помолвки с Асторией, стоило призадуматься о его лояльности.

Ледяные струи начинали медленно холодить кожу. Первый приступ жара прошёл, и кожа снова стала чувствительной. Малфой добавил немного горячей воды, подкрутив кран, и опустился на пол ванной. Он вытянул ноги и привалился головой к стене, а капли воды, падающие с высоты, стучали по его коже, не давая отключиться.

«Что есть любовь?»

Слова эхом разносились по черепной коробке, звуки переплетались, образуя неумолкающий гомон. Нет, Драко не верил, что всё дело в жалости. Он ни разу не видел этого чувства в её глазах, только желание и любовь, ну ещё укоризну, если он её злил. Он сомневался в наличии у Гермионы такого уж актёрского таланта, чтобы она могла маскировать свои истинные чувства к нему. Чёрт возьми, он был у неё дома, они провели чудесные выходные! Да и не стала бы Гермиона спать с ним из жалости, хотя с Уизелом, думал Драко, другого секса у неё точно не было. Но то Уизел, никакая девушка не захочет его по доброй воле или благодаря излучающейся мужской силе. Про себя Малфой знал всё, поэтому мог с уверенностью утверждать, что между ним и Гермионой есть чувства… Были чувства.

Голос подсознания спрашивал, неужели этих чувств недостаточно, чтобы отменить никому не нужную свадьбу и просто быть счастливым. Но реальность была такова, что для подобных выходок уже было слишком поздно.

Когда Драко добрался до постели, вдалеке занималась заря. Сна не было, как и сил держать веки открытыми. Малфой закрыл глаза и провалился в мир дрёмы, где подсознание посылало ему красивые картинки семейной жизни с той, которая больше не хотела быть с ним.

Проснулся Драко от ласкового прикосновения к щеке. На мгновение показалось, что его сны стали явью, но через секунду он резко открыл глаза и отпрянул от руки, чем только напугал свою мать.

― Это всего лишь я, сынок, ― Нарцисса не на шутку разволновалась, потому что видела, что на Драко нет лица. Несмотря на то, что он вроде как спал, вид его был таким уставшим, словно это он, а не она занимается несколько дней подготовкой к свадьбе, забыв про сон и приём пищи.

― Извини, ― сказал Драко, усаживаясь на кровати и подтягивая одеяло повыше. ― Мне просто приснился плохой сон.

― Странно, ― ответила мать. ― Я наблюдала за тобой около двух минут, пока не решила тебя будить, поэтому могу тебе с уверенностью сказать, что ты меня обманываешь… Либо ты первый человек, который так улыбается при кошмарах.

― Я улыбался? ― спросил Драко, расстраиваясь с новой силой.

― Да, ― кивнула Нарцисса. ― Совсем как в детстве, когда я приходила будить тебя. Ты всегда так мило морщился во сне, что тревожить твой сон было для меня настоящей пыткой.

― Мама, ― беззлобно возмутился Драко. ― Который час?

― Почти полдень, ― ответила она. На удивлённые глаза сына, добавив: ― Я знаю, что вчера ты освободился, когда уже взошла луна, поэтом насколько могла я старалась тебя не тревожить. Однако сейчас я уже не могу тебя прикрывать.

Сказав это, Нарцисса рассмеялась, словно покрывает какие-то проделки сына перед отцом. Драко почувствовал себя, как в детстве. От этого стало ещё грустнее, потому что детство прошло безвозвратно. Ушло туда же, куда и те беззаботные времена, когда каждый день можно было просто жить и радоваться жизни насколько это было возможно.

― Мама, скажи, отец любил тебя, когда вы поженились? ― вдруг спросил Драко и впервые в жизни не смутился от подобного вопроса. Нарцисса на мгновение задумалась, затем посмотрела на сына внимательно и, будто бы поняла смысл его вопроса. Но, конечно, она не поняла, ей было неведомо, что внезапно проснувшийся интерес к отношениям родителей совсем не из-за типичных переживаний жениха перед свадьбой.

― Знаешь, Драко, ― глубоко вздохнув ответила Нарцисса. ― Ты уже достаточно взрослый, поэтому я могу говорить с тобой открыто. Обещай, что не выдашь меня отцу?

― Никогда, мама, ― тут же ответил Малфой, вовлечённый в разговор, словно заговорщик.

― Когда мне впервые озвучили имя будущего мужа, я пришла в ужас, ― призналась Нарцисса. Подобное Драко слышал впервые, поскольку с ранних лет ему рассказывали совсем другую историю: любовь-уважение-семья. ― Я знала, кто такой Люциус, что это за птица и какая слава закрепилась за ним в Хогвартсе. А я, хоть и была Блэк, всё же до раскрепощения и уверенности в себе мне было очень далеко. О твоём отце я слышала такие истории, что волосы на затылке вставали дыбом, но родители ясно дали понять, что выбора у меня нет. На первую нашу встречу в качестве пары я шла, как на эшафот, мне казалось, что он растопчет мою и без того невысокую самооценку. Но на удивление, твой отец нервничал не меньше меня и проявил себя, как галантный кавалер.

― Ты очаровала его, ― тут же сказал Драко.

― Он тоже так говорил, ― улыбнулась Нарцисса. ― Но суть моего рассказа в другом. Ты спросил, любил ли меня Люциус… Думаю, в тот момент мы оба мало в этом понимали, но со временем он ни раз говорил, что ему со мной повезло. Именно он дал мне ту уверенность в себе, которая не покидала меня даже в самые тёмные времена. Если разобраться, в союзе двух людей не играет роли фамилия, гораздо важнее то, что эти люди смогут дать друг другу. Пэнси хорошая девушка, вы отлично ладите. Всё у вас будет хорошо.

― Но, мама, ― Драко словно не слышал последних слов, а прокручивал в голове предпоследние. ― Ты говоришь, что фамилия не играет роли. Легко говорить такое, когда вы оба из уважаемых семей.

― Мой дорогой, ― снисходительно улыбнулась Нарцисса и погладила Драко по щеке. ― Времена, когда наши фамилии что-то значили, уже давно прошли. Уже несколько лет пишется новая история, и в будущем совсем другие имена будут вызывать трепет.

― Например, Поттер? ― Драко понял логику матери.

― Поттер, Уизли, Грейнджер, ― перечисляла она, при звуке последней фамилии что-то внутри сжалось.

― Фамилии Грейнджер скоро не будет, ― отстранённым голосом произнёс Драко.

― Это точно, ― кивнула Нарцисса. ― Она станет частью чистокровной семьи с богатой историей и через пару поколений никто не вспомнит, какой крови она была.

Драко внимательно посмотрел на мать, но не для того, чтобы понять, лукавит она или рассуждает так, как теперь принято. Он знал, что мама всегда лояльно относилась к статусу крови, среди всех детей Вальбурги Блэк, только Беллатриса и Регулус разделяли материнскую нелюбовь к маглорождённым волшебникам, да и то, впоследствии, младший брат всё же предал Тёмного Лорда.

День обещал быть богатым на события и сулил всё, что угодно, кроме спокойствия. Поскольку милосердная Нарцисса дала сыну поспать лишние пару часов, то дела на него навалились сразу, как только он спустился вниз.

К нему поспешили флористы, декораторы и дюжина других нанятых для церемонии волшебников. Драко отмахивался от них, как от назойливых мух, пока искал место, где можно было бы спрятаться ото всех. К сожалению, в этот день на всей территории владений Малфоев не было ни уголка, куда можно было бы затаиться и посидеть в одиночестве хотя бы десять минут.

Драко недоумевал, почему во всей этой кутерьме не участвует Пэнси. Разве это не её забота, чтобы всё выглядело красиво и роскошно?

К огромному удивлению Драко его будущая супруга появилась в мэноре лишь за час до начала предсвадебного ужина ― события абсолютно бесполезного, поскольку приглашённые на него люди вполне могли бы отпраздновать прекрасный союз двух любящих сердец и завтра, в сам день торжества.

Однако ужин был частью традиции, поскольку на нём принято было раздавать напутствия молодым, рассказывать им, как изменится их жизнь после брака. В древние времена именно на таких обедах будущие супруги давали обязательства быть вместе и демонстрировали окончательное желание связаться свои судьбы. С течением веков от традиции осталась лишь самая приятная составляющая ― праздничный ужин.

Гости собрались к семи часам. Среди приглашённых были лишь самые близкие семьям молодых люди. Это было ещё одним отличием праздника: считалось, что сомнения, если они есть у жениха или невесты, проще доверить близким. Хотя ни Драко, ни Пэнси не видели среди присутствующих ни одного лица, которому можно было бы раскрыть душу.

Драко встретил Пэнси у входа в дом и тут же, одарив гостей лучезарной улыбкой, буквально под локоть быстрым шагом потащил её в сад. Пэнси покорно пошла, не став даже спрашивать, куда её ведут и зачем.

― Где ты была? ― тут же спросил Драко, едва они остались наедине в садовой беседке. ― Почему я согласую меню, выбираю цветы для украшений и шрифт для программок?

― Потому что у тебя свадьба, ― ответила Пэнси бесцветным голосом, смотря мимо жениха. Драко шагнул ближе, чтобы заслонить своей головой сторону, в которую отвернулась Пэнси. Девушка сразу взглянула на него. В её глазах было столько усталости и тоски, словно она собиралась замуж за старого безобразного человека или ей самой скоро стукнет два века.

― Паркинсон, это не лучшая тактика ― злить меня, ― прошипел Драко, ловя взгляд невесты. Чтобы доминировать, требовался зрительный контакт. Встретившись глазами с Малфоем, она немного вжала голову в плечи. Он, конечно, это заметил. ― Ты можешь не делать этого, если не хочешь.

― А разве мне можно что-то хотеть? ― спросила Пэнси абсолютно ровным голосом, казалось, эмоции покинули её. ― Ты ясно дал понять, что будет так, как ты решил. Какой толк от моего хотения, если эта свадьба нужна лишь для того, что наши отцы скрепили сделку?

― Ты решила полностью измотать мне нервы? ― спросил Драко, параллельно улыбаясь помахавшим издалека родственникам. ― Если ты считаешь себя частью сделки, то выполняй эту роль более добросовестно, я не хочу, чтобы люди говорили, что я тебя заставил.

― Не переживай об этом, ― сказала Пэнси и расправила плечи. ― В конечном итоге мы оба себя заставляем, и если нам хватит актёрского мастерства, мы сыграем свои роли так, чтобы никто не догадался.

Такой ответ устроил Драко, он даже не стал оспаривать слова Пэнси о том, что она назвала их обоих притворщиками. Паркинсон не отличалась острым умом, но и дурой не была, поэтому некоторые её слова всё же стоило воспринимать всерьёз. При мысли об остром уме в голове возникал только один образ, но во рту тут же появлялась горечь. Какой толк от семи пядей во лбу, если поступать по-идиотски?

Из холла дома зазвучала негромкая музыка, это был сигнал к тому, что гости собрались. Драко и Пэнси посмотрели друг на друга, он молча подставил ей руку, она взяла его под локоть. Заходя в летнюю гостиную оба нацепили на лицо счастливые улыбки, приготовившись выслушивать напутствия от родственников и знакомых о том, как важно любить и уважать друг друга. Оба понимали, что их совместная жизнь вряд ли будет полна взаимной любви и счастья, но остальным об этом знать было не обязательно.

Через час уши Драко уже горели от многочисленных тостов, а нутро ― от выпитого шампанского. Где-то после третьего бокала Нарцисса подошла к столу, якобы что-то уточнить, и намекнула сыну, что налегать на спиртное не стоит, а бокал стоит поднимать и подносить к губам лишь для проформы. На это замечание Драко лишь отмахнулся, призывая жестом следующего гостя вещать заготовленную речь.

Пэнси взирала на жениха лучезарным взглядом, когда кто-то из гостей желал им богатое потомство, затем она отворачивалась и выпивала несколько глотков шампанского. И чем больше она пила, тем сильнее хотелось встать и бежать отсюда без оглядки. Из этого дома, от этой жизни, от этого надуманного будущего. Куда бежать? Да куда угодно, но больше всего, конечно же, хотелось к нему. К Рону. Ведь только он заставлял её сердце учащённо биться, только его слова западали в душу, только его присутствие наполняло сердце теплом. Сидя же сейчас рядом с Драко, она была готова просить домовиков разжигать костры, чтобы сжечь тот арктический холод, который исходил от её будущего супруга. В чём причина подобного отношения, она, конечно же, знала, но поверить в это, осознать, было крайне сложно. Вот же ирония судьбы ― они с Драко влюблены в тех, кто хочет связать свою судьбу друг с другом. Причем те оба, так уверены друг в друге, что напрочь отметают вариант о продолжении отношений, несмотря на брачные узы. Она была уверена, что Драко предлагал Грейнджер быть любовницей, не мог не предложить, потому что в том коридоре Министерства она видела, что он готов был растерзать её за то, что она расцарапала лицо той девушки, в которую в школе он первый бросил бы камень.

Если подумать, Пэнси бы согласилась на роль «ничего не ведающей» супруги, если бы Драко продолжал крутить с Грейнджер, а она сама встречалась бы с Роном. Это была бы идеальная комбинация, в которой с точки зрения общества овцы целы, а с их личной точки зрения ― волки сыты.

Пока Пэнси думала о том, как была бы счастлива с Роном, а она непременно была бы, потому что то, чего у нас нет, всегда видится в идеальном свете, пришла очередь произносить напутственную речь хозяину дома ― Люциусу Малфою.

Когда заговорил отец, Драко машинально выпрямил спину. Градус в голове вперемешку с воспалённым сознанием мешал сосредоточиться, но игнорировать слова оратора было непозволительно.

― Драко. Пэнси, ― медленно произнёс Люциус, подняв бокал. ― Сегодня последний вечер, когда вы, каждый из вас, отвечает лишь за себя. Завтра вы станете единым целым, соедините свои судьбы. Я бы хотел пожелать вам, чтобы вера друг в друга и верность семье были для вас превыше всего, чтобы каждый волшебник воспринимал вас в тандеме и знал, что вы никогда не запятнаете честь фамилии. Сын, ― Люциус обратился к Драко и тот сразу встал. ― Если твой выбор осознан, и ты готов отвечать за него, если рядом с тобой именно тот человек, которому ты можешь доверить всё, что хранишь в голове, если именно в этой девушке ты видишь мать своих детей, то я благословляю этот брак. Пэнси, ― рядом с Драко поднялась и она. ― Если в моём сыне ты видишь опору и поддержку, верного спутника и надёжное плечо, то добро пожаловать в семью.

Гости захлопали, послышался звон бокалов. Отец кивнул Драко, тот выдавил улыбку в ответ. Посмотрев на Пэнси, он встретил в её глазах укоризну.

― Выпьем, верный спутник, ― еле слышно проговорила она. Драко метнул в неё гневный взгляд и за секунду до соприкосновения бокалов убрал свой, выпив его до дна, не сводя взгляда с невесты.

Находиться на этом празднике было тошно, но и уйти раньше времени тоже не позволяли приличия. Всё-таки именно Малфой был виновником торжества. Но Драко отчаянно нуждался в глотке свежего воздуха, а лучше заверения, что он не спятил, что нужно только так, а не никак иначе. Драко не собирался перекладывать на кого-то ответственность, просить кого-то решить судьбу за него, но ему отчаянно требовалось второе мнение, высказанное предельно остро, чтобы после этих слов только пан или пропал. Разрушить всё можно, Драко уже однажды ломал свою жизнь, стереть хрупкий мир между Малфоями и всем магическим миром чистокровных, снова пойдя против устоев, тоже, но вот как узнать, что это решение будет правильным. Ведь по сути это его жизнь, и никто не проживёт её за него. Неужели пройдя столько испытаний он всё ещё не может выбирать дорогу, которая будет лично его, свободная от нелепых предрассудков и глупых традиций. Драко отчаянно хотел жить в том мире, где бы рядом с ним был соратник, но не такой, который просто должен им быть, а такой, который без него не мыслит жизни.

От миллиона мыслей болела голова, сознание подкидывало сотни возможных шагов, но только он не видел их до конца, не мог предугадать итога. Ему нужен был друг, который знает его как свои пять пальцев, который лишь взглянув на него, просто озвучит то, на что он не решается сам себе признаться. Кто мог сказать Драко, где он не прав и как ему лучше поступить? Только один человек. И неважно, что он уже говорил это всё буквально вчера, сегодня Драко был готов слушать, высказав то, что с его точки зрения является огромным барьером, глухой непробиваемой стеной, не позволяющей поступить так, как того хочет сердце. Поэтому он без единого слова встал из-за стола, и воспользовавшись общей суматохой и закипевшими светскими беседами, покинул место торжества, а затем и мэнор.

Однако прибыв к дому Нотта, он не обнаружил хозяина. Эльф сообщил ему, что господин в Министерстве. Драко нахмурился, так как не мог понять, что может делать Тео в Министерстве в такой час, но правильное воспоминание тут же пришло ему в голову ― приём, устраиваемый Бруствером. Тео говорил, что пойдёт туда, чтобы наладить контакт с какими-то важными людьми.

― Что ж, надеюсь, ты уже решил все свои дела, ― сказал Драко себе под нос и трансгрессировал на ближайшую к Министерству улицу. На входе он обнаружил охрану, которая пускала только по приглашениям. У Драко, естественно, не было никаких приглашений, прям как в тот день на вечеринке клуба любимчиков Слизнорта, отчего-то мелькнуло в голове. Но тогда этот вечер слизней был ему не нужен, а сейчас внутрь просто необходимо было попасть.

Охрана ни в какую не велась на речи о том, что Драко там ждут, что он забыл пропуск и что министр пригласил его в самый последний момент. Он уже почти отчаялся, когда за спиной услышал знакомый голос. Если бы кто-то сказал Малфою, что он будет рад слышать Поттера, то он бы выколол глаза говорившему своей палочкой, но сейчас он обернулся и воодушевился так, словно кто-то объявил, что Рождество наступает завтра.

― Поттер, добрый вечер, у тебя моё приглашение? ― на одном дыхании выпалил Драко. Гарри резко остановился и уставился на него непонимающим взглядом. Тем временем Малфой очень доходчиво, как ему самому казалось, объяснял глазами, что он соврал, но Гарри должен его поддержать. «Пожалуйста, Поттер, подыграй!», взмолилось подсознание.

― Да-а-а, ― медленно проговорил Гарри, сам до конца не понимая, какого лешего он это произнёс. ― Пропустите его, Малфой со мной.

Охрана без возражений отступила, и Драко, кивнув Гарри, метнулся внутрь.

Людей в главном зале торжеств Министерства магии было предостаточно. Многих из них Драко знал лично, кого-то поверхностно, были тут и незнакомые люди. Многие из этих волшебников, Малфой был уверен, имеют немалый вес в магическом мире, но сейчас из всего этого обилия людей, ему нужен был только Теодор Нотт, поэтому он сканировал пространство, словно детектор.

Наконец, искомый объект был найден. Тео стоял у бара и что-то вещал полноватому волшебнику в тёмно-фиолетовой мантии. Драко облегчённо выдохнул и направился к другу.

По мере того как Драко приближался к Тео, в его сторону оборачивалось все больше людей. Наконец и Нотт его заметил. В тот же момент глаза Тео практически вышли за пределы лица. Не давая Драко вклиниться в важный разговор с чиновником, Тео поспешно извинился и сам подошёл к Малфой.

― Что ты здесь делаешь? ― спросил он, осторожно оглядываясь по сторонам.

― Нам надо поговорить! ― не замечая никого вокруг, проговорил Драко.

― Кому нам? ― Тео уже стоял ближе и контролировал обстановку.

― Тебе и мне, ― упорству Малфоя можно было позавидовать.

― Не думаю, что это лучшее место для разговора, ― начал было Тео.

― Тем не менее я уже пришел и… ― перебил Драко и тут же был перебит в ответ.

― Как ты сюда попал? Прием закрытый! ― Тео понизил голос до кричащего шепота.

― Меня впустил Поттер, ― сказал Драко и пронаблюдал, как рот Тео распахнулся от удивления. ― Встретил его у входа.

Тео глубоко вздохнул и закрыл лицо руками:

― А как же твой предсвадебный ужин?

― Они не заметят моего отсутствия, ― сразу растеряв всю спесь, сказал Драко.

― Ещё бы, ты же совсем не главная причина его проведения, ― усмехнулся Тео.

― Брось эту иронию, ― голос стал совсем примирительным. ― Где мы можем поговорить?

― А кто тебе сказал, что я хочу с тобой разговаривать? — сказал Тео, Драко нахмурился, как бы говоря: «Ты же не серьезно, да?». Но Тео стоял, поджав губы и, кажется, не собирался менять гнев на милость. Его взгляд был устремлён в сторону. Мгновение он был безучастным, но вдруг поменялся, глаза забегали, а щеки стали красными. ― Хорошо, уговорил, идём найдем более спокойное место.

Драко улыбнулся, он знал, что Тео не умеет злиться долго. Он окинул взглядом всех гостей, а Тео просто не успел отвести взгляда от входной двери, да и шум, начавшийся доноситься оттуда, также привлекал внимание. Драко обернулся и увидел её. В красивом вечернем платье, под руку с Уизелом. Люди хлопали, окружая пришедших вниманием. Потолок зала внезапно запестрил навесными буквами и гирляндами, на которых было плясали весёлыми строчками: «Рональд Б. Уизли + Гермиона Д. Грейнджер = Любовь» и «Рон и Гермиона ― счастье на сто лет».

― Какого чёрта ты не сказал, в честь чего этот приём?! ― процедил сквозь зубы Малфой, не сводя глаз с Гермионы. Видит Мерлин, она была прекрасна. Почему-то сразу Драко представил её в свадебном платье. От этих дум в душе предательски защемило, но он «успокоил» себя нотками гнева, которые разошлись под кожей, когда он увидел, как она улыбалась женишку. Эти, если и играли, то в разы лучше, чем они с Пэнси.

― А что, по-твоему, я стоял и дёргался, как уж на сковородке? ― нервно бросил Тео. Праздник Гермионе он портить точно не собирался. ― Ты хотел поговорить, самое время уйти отсюда.

Драко и сам понимал, что ему нечего сказать Грейнджер, а портить ей праздник просто по пакости душевной было бы слишком даже для него, хотя почему это…

Малфой выпрямил и без того ровную спину и начал испепелять Гермиону взглядом. Да так, что через мгновение она уже смотрела на него. На её лице застыла улыбка, а глаза словно остекленели. Всего на секунду в них зажглась надежда, но потому как Драко медлил, не торопился к ней, чтобы вырвать из рук нелюбимого жениха, она поняла, он пришёл сюда не ради их совместного будущего. Бросив на него полный сожаления взгляд, Гермиона вернулась к приветствиям гостей, сверкая направо и налево самой дружелюбной улыбкой на свете.

― Выход в той стороне, ― голос Тео вырвал Драко из забытья. Гермиона уже стояла к нему спиной, что говорило лишь о том, что она напрочь вычеркнула его из своей жизни.

― Мне нужно поздравить счастливую пару, пока они ещё носят разные фамилии, ― сказал Драко и двинулся к виновникам торжества. Тео схватил его за руку, но Малфой, словно ожидал это, дёрнул рукой и пошёл дальше.

Возникнув перед Роном и Гермионой он испытал какое-то маниакальное удовлетворение от того, как эти оба вздрогнули. Уизли почему-то начал озираться по сторонам, а Гермиона опустила глаза.

― Чему обязаны визитом таких дорогих гостей? ― спросил Рон.

― Ты со мной на «вы» или забыл, что Тео приглашали? ― Уизел всегда раздражал Драко, но сейчас прям особенно.

― Я думал, ты с Паркинсон, ― сказал Рон. Малфой поднял брови. Рон понял, что Драко тут один и заметно расслабился.

― Возможно ты, когда станешь мистером Грейнджер, будешь таскаться за ней хвостом, ― в привычной манере говорил Драко. Он нарочно сказал именно так, чтобы разозлить Рона. ― Но в приличных семья принято уважать свободу друг друга.

― Откуда тебе знать про обычаи приличных семей, Малфой? ― щёки Рона покраснели, казалось, что перед праздником он немного принял для храбрости.

― Ой вот только не начинай старую песню о том, кто такие Малфои, ― изобразив усталость, сказал Драко, даже зевнуть попытался. Тео закатил глаза.

― Мы пойдём или ты решил посвятить этой паре весь свой вечер? ― как обычно Тео внёс немного юмора, который в данный момент был необходимой мерой, чтобы не допустить скандала.

― Разумеется, мы пойдём, я и сам не особо располагаю временем, ― сказал Малфой, улыбнувшись другу. Тео понял, эта улыбка не предвещает ничего хорошего. ― Вот только перекинусь парой слов с куратором своего проекта.

― Она не будет обсуждать работу сегодня! ― тут же встрял Рон. Все резко повернули на него головы, в том числе и Гермиона. С женихом она решила не спорить, поэтому посмотрела на Драко и пожала плечами.

― Тем не менее я вынужден настаивать, ― произнёс он чуть громче.

― Драко, успокойся, ― тихо сказал Тео и снова попытался схватить друга за руку, но тот дёрнулся. На резкий жест начали оборачиваться люди.

― Две минуты, Малфой! ― сурово сказала Гермиона. Затем повернулась к Рону и прошептала: ― Чтобы он быстрее ушёл.

Рон стоял со сдвинутыми бровями, но тем не менее кивнул. Малфой цокнул языком, казалось, напрочь позабыв о манерах. Гермиона решительно зашагала из зала, следом за ней пошёл Тео. Малфой напоследок взглянул в глаза Рону, который буравил его глазами, и усмехнулся, мысленно записывая очко себе. Она ведь могла не идти, но пошла. То, что она поступила так, чтобы не вызывать скандала, его сознание предпочитало игнорировать.

Троица вышла из зала. Встречающиеся люди поздравляли Гермиону, злили Драко и абсолютно не волновали Теодора. Они прошли практически весь коридор, дважды завернули налево, пока не очутились в небольшой комнате. Войдя туда, Гермиона сразу закрыла двери.

― Зачем ты пришёл? ― тут же спросила она.

― Мы не будем говорить при нём, ― твёрдо сказал Драко. ― Тео, оставь нас.

― Тео, останься с нами, ― тут же возразила Гермиона. Тео усмехнулся сам себе, Драко гневно посмотрел на Гермиону.

― Поскольку мнения разделились, а третьего у нас нет, ― быстро заговорил он. ― Хотя, погодите, я ― третий, а значит и мой голос считается. Я остаюсь.

― Драко, нам нечего обсуждать, ― Гермиона предприняла попытку обойтись малой кровью, заняв глухую оборону. ― Меня ждут гости, я выхожу замуж.

― Да уж я видел эти гирлянды под потолком, ― сказал Малфой, показав пальцем вверх. ― Вот только каждая буква в них ложь, никакая у вас не любовь и уж точно счастье на сто лет вам не светит.

― Тебе-то откуда знать? ― ответила Гермиона. ― Я думаю, из нас двоих ни любовь, ни счастье не светят тебе, особенно после того, что видела Пэнси.

― А что она видела? ― тут же вмешался Тео, сложив руки в замок и поочерёдно поглядывая на друзей. Они упрямо сверлили друг друга взглядами, которые были красноречивее всяких слов. ― Да ладно? Серьёзно что ли? Вы двое настолько хреновые конспираторы, что даже Пэнси с уровнем везучести минус сто умудрилась вас застукать? Мерлин, скажите мне, что это сон, и когда я проснусь, всё снова вернётся на круги своя!

― В сторону эти долгие лирические отступления, ― вернул всех к реальности Драко. ― Я шёл сюда абсолютно за другим, но так уж вышло, что в процессе мои планы поменялись. У меня к тебе вопрос, от ответа на который, будет зависеть наше будущее.

Гермиона тяжело задышала, даже Тео на мгновение замер. Драко же смотрел ей в глаза, собираясь с духом, потому что ответ действительно мог стать отличной мотивацией, той соломинкой, за которую хотелось бы схватиться.

― Скажи мне, Гермиона, ― начал говорить Драко, а она уставилась ему в глаза, умоляя произнести то, чего так сильно жаждало её сердце. ― Почему ты реабилитировала меня?

Гермиона перестала дышать и беспомощно взирала на Драко, а потом посмотрела на Тео. Его взгляд сразу стал виноватым.

― Ты хоть понимаешь, что ты наделала? ― голос Драко был тихим. ― Тео рассказал мне, да, но я понимаю, зачем он это сделал. Вот только в одном он просчитался. Он решил, что этим признанием пробудит во мне нечто такое, что заставит меня пойти и разрушить твою свадьбу, свою свадьбу, наши заготовленные судьбы. Он по своей наивности верит в долго и счастливо, но вот что я тебе скажу, Гермиона, хотя и тебе, Тео, тоже. Вы оба сделали это для меня из жалости, а Малфои не терпят подобных чувств в свой адрес. Вы оба унизили меня тем, что хотели сделать как лучше. Как я могу верить в то, что между нами было? Как мне избавиться от мысли, что всё, что ты делала, было из жалости? Ты пыталась убедить меня в том, что желания сбываются, а на самом деле тобою управляло банальное милосердие, ты же Гермиона-самая-сердобольная-героиня-войны-на-свете-Грейнджер.

Драко замолчал, молчали и Тео с Гермионой. Малфой смотрел в её глаза, в которых застыли слёзы. Её подбородок трясся, она кусала губы. Нет, не это она хотела слышать, но всегда знала, что так будет, если Драко узнает, поэтому просила Тео хранить всё в тайне. Даже он не знал, что после их разговора зимой Гермиона из любопытства тоже наведалась в тот притон, в котором видели Драко. В тот день она была под оборотным зельем, потому что была слишком узнаваема. Малфоя она нашла без труда, он как обычно был уже в лёгком забытьи. В тот вечер они говорили. Это вышло случайно, но было так искренне и долго, что когда Гермиона очнулась, за окном уже светало. Тот день был определяющим, и никакая магия Выручай-комнаты тут не причём. Точнее она сыграла свою роль, но лишь усилила то, что уже было посеяно.

― Скажи мне, что жалость тут не причём? ― потребовал Драко.

― Если тебе проще придумать какой угодно повод, чтобы не поступать так, как хочет твоё сердце, то пусть будет так, ― на одном дыхании произнесла Гермиона.

― Я ничего не придумываю, ― защищался Драко. ― Уже слишком поздно что-то рушить, завтра всё изменится.

― Ты прав, дорогой мой, ― сказала тихим голосом Гермиона. Сердце Драко сжалось от этого обращения. ― Забудь меня, это конец.

Гермиона шмыгнула носом, обошла Драко и покинула кабинет.

― Что за хрень ты сейчас произнёс? ― спросил Тео. ― Мерлин, ты такой идиот.

Комнату покинул и Тео, оставив Малфоя наедине с его разбитым сердцем.

Драко покинул Министерство через час после того, как его оставили одного в комнате. Он просто стоял, оглушённый своими мыслями. Что делать, куда идти, он не знал. Сейчас он был в такой растерянности, что просто не мог сфокусироваться ни на одном предмете, хоть на чем-нибудь, что позволило бы ему вернуться в реальность.

В мэноре он появился, когда все гости уже практически разошлись, хотя точно он не знал, поскольку прошел мимо гостиной, где устраивали торжество. Благо на пути ему никто не встретился, и он смог беспрепятственно добраться до комнаты. Войдя в неё, он выдохнул с облегчением, но ненадолго, поскольку сразу почувствовал в комнате чьё-то присутствие. Драко огляделся и в темноте смог различить фигуру у окна, шторы немного пропускали лунный свет, поэтому стоявший определялся без труда.

― Это ещё не твоя спальня, ― сказал Драко, просто чтобы что-нибудь сказать. Пэнси молча повернулась на него. ― Почему ты не с гостями?

― Так ведь и ты тоже не с ними, ― тихо сказала она и распахнула шторы сильнее. В комнате стало светло как днём. Классика жанра ― для серьёзных разговоров за окном всегда должна быть полная луна. ― Где ты был?

― Мы ещё не женаты, а ты уже устраиваешь мне допросы, ― устало бросил Драко, подходя ближе.

― Кстати об этом… ― начала было Пэнси, но Драко, видимо, ещё не закончил свою мысль, поскольку почти сразу перебил её, внезапно решив быть откровенным.

― Я был в Министерстве, ― сказал он, глядя на невесту.

― Дела даже накануне свадьбы, ― потянула Пэнси.

― Я был там не из-за дел, ― Драко отчего-то показалось, что ему нечего терять и он может говорить всё, что хочет. ― Там был приём в честь свадьбы Грейнджер и Уизли.

― Рон был там? ― вырвалось у Пэнси, она тут же прикусила язык.

― Конечно, ― кивнул Драко, думая о своём.

― Я хотела тебе сказать насчёт нас с ним, ― еле слышно начала говорить Пэнси.

― Вели себя как счастливые новобрачные, ― но Драко продолжал гнуть свою линию. ― Словно не видят никого, словно рады тому, что происходит. Ещё эти плакаты по всему Министерству…

― Какие плакаты? ― тут же спросила Пэнси.

― «Счастье и любовь», «Вместе навсегда», «Парочка придурков» и всё в таком духе, ― перечислял Драко, кривясь от одной только мысли.

― Но ты же знаешь, что это фарс, ― со знанием дела заявила Пэнси. ― Особенно после того, что я видела тогда.

― Это ничего не значит! ― резко бросил Драко. ― К тому же если бы ты видела их сегодня, то не говорила бы подобные глупости!

― А что в их поведении было такого? ― спросила Пэнси, внимательно глядя на Драко.

― Уж не знаю, игры это или фарс, но в счастливых влюблённых они играют намного лучше нас, ― ответил Драко, садясь на кровать.

― Но всё же играют, ― с надеждой сказала Пэнси.

― Насчёт Уизли не уверен, он глаз со своей благоверной не сводил, ― бросил Драко и откинулся на кровать. Этот вечер высосал из него все силы, а Пэнси была не из тех, перед кем необходимо было держать марку.

― Думаешь, он её любит? ― голос практически дрогнул, Пэнси отвернулась к окну.

― Ещё бы, ― ответил Драко, а про себя добавил: «Это же Гермиона…».

Пэнси закрыла лицо руками. Она понимала, что Драко, возможно, говорит то, что ему кажется, ведь всей правды он не знает. Если у него какие-то отношения с Грейнджер, то само собой ему кажется, что все её хотят. Он же не знает, что было между ней и Роном. Но с другой стороны, если бы Рон любил её и был не уверен в своём выборе, то был бы здесь, на этом приёме, как Драко оказался на том. Нашёл бы повод увидеться, чтобы заставить её бросить всё и бежать за ним. А она бы побежала, если бы он только появился, если бы только дал понять, что пришёл за ней. Но судя по всему это пол дела, ведь Драко пошёл, однако ничего из этого, видимо, не вышло ― он здесь, а значит, дело безнадёжно проиграно.

― Мы должны пожениться, ― наконец сказала Пэнси. ― И плевать, что на нашу свадьбу почти никто не придёт. Это неважно, чьё торжество завтра станет самым многолюдным и пышным. Мы обязаны чтить заветы семьи, а значит, завтра я стану Малфой.

Она не стала ждать, ответит ли ей Драко, и, не сказав ни слова, покинула его комнату, оставив его наедине со своими мыслями, унося с собой тяжёлый груз неоправданных надежд, которые она с детства возлагала на своё будущее.

Драко полночи смотрел в потолок и не заметил, как уснул. Мыслей в его голове было море, но все они отказывались хоть как-то складываться в логичную картину. Хаос в голове приобретал ужасающие масштабы. Ему казалось, что стоило быть настойчивее, разорвать порочный круг кем-то запланированных сюжетов. Он же совсем не любит Пэнси, зачем же мучает и её, и себя? К сожалению, вместо волевых поступков хотелось просто злиться на Гермиону, как будто она была во всём виновата. Казалось, что так проще, но легче от этого не становилось. Зачем она упёрлась рогом и постоянно твердила, что выйдет за Уизела, почему ни разу не сказала, что не хочет этой свадьбы, что её любовь настолько сильная, что она хочет быть только с Драко? Тут же в голове возникал предательский голос, который спрашивал в ответ: «А почему же ты не сказал ей, что любишь, что не хочешь жениться на Пэнси, и чтобы она, Гермиона, бросала всё и была только с тобой?». Отвечать на это Драко не хотел. Во-первых, потому что ответ ему не нравился, а во-вторых, он искренне не понимал, почему вдруг стал таким мягкотелым, почему боится испортить свой хрупкий мир ради той, кого любит всем сердцем. Ненавидя себя и судьбу за то, что требует от него настоящих поступков, Драко провалился в сон.

Утром он проснулся от шума, который доносился из-за двери. Он едва успел открыть глаза, как в его комнату ворвалась дюжина человек. Здесь были все, кому предстояло нарядить жениха к церемонии бракосочетания. Драко тяжело вздохнул и полностью отдался в руки профессионалов.

Через час он был готов: образ жениха с картинки предстал перед Нарциссой, которая пришла в комнату, чтобы посмотреть, как идут дела. Конечно, она видела, что её сын не светится лучезарной улыбкой и не выглядит особо счастливым, но Драко никогда и не проявлял эмоций. Она не помнила, чтобы он когда-нибудь смеялся в голос. Иногда ей казалось, что он не умеет этого вовсе. Если бы она знала, как ошибалась…

― Ты прекрасен, сын мой! ― воскликнула она, когда люди разошлись по углам, оставив Драко блистать посреди комнаты.

― Не надо, мама, ― устало ответил он, повернув голову и взглянув на себя в зеркало. Тут же пришлось выпрямиться, потому что парадный костюм на нём преображал даже его ― человека, который и без того не дурен собой. Малфой поджал губы.

Оказавшись в коридоре, он поразился тому, как был украшен обычно хмурый мэнор. Всего этого убранства не было ещё вчера, хотя вполне возможно, что дом был украшен уже неделю, да только Драко был слишком увлечён своими мыслями, чтобы обращать внимание на что-то кроме своей тяжёлой доли. От этих мыслей стало тошно, хотя причём тут мысли, тошно было от ненависти к себе, от осознания своей ничтожности, слабости, неспособности брать на себя ответственность.

Драко шёл по преобразившимся коридорам и его не покидало только одно чувство: его не должно здесь быть, он словно чужой на этом празднике, даже несмотря на то, что каждый встречный поздравляет именно его.

Спустившись вниз, он увидел, что гости уже начали собираться. Драко смотрел на это всё и был готов пустить в себя смертельное, лишь бы не присутствовать здесь. На душе было неспокойно, настроения не было вовсе.

На часах было десять утра, когда гости начали появляться целыми партиями. Вопреки ожиданиям, пришли даже некоторые высокопоставленные чиновники. Приглашённые всё пребывали и пребывали. В саду, где должна будет проходить церемония, пришлось даже ставить дополнительные стулья.

В половину одиннадцатого в поместье появились бывшие однокурсники и друзья Драко. Несмотря на скверное настроение, Драко был рад видеть этих людей. Особенно Тео, который улыбнулся ему, едва увидел.

После появления Нотта-младшего на душе заметно потеплело: друг выбрал его, решив, быть рядом с ним, а не с той, которая в это же время готовится стать женой Уизли. Драко коротко кивнул Тео, направившись в сторону, где стоял его отец с будущим свёкром.

В одиннадцать по поместью разошлась музыка. Это был сигнал, возвещающий о прибытии невесты. Драко глубоко вздохнул и отправился к алтарю.

Гости встали со своих мест, приветствуя невесту, которую под руку вёл счастливый отец. Драко обернулся и выдавил из себя лёгкую улыбку, чтобы немного подбодрить Пэнси, на которой, несмотря на знаменательный день не было лица. К тому же она казалась чем-то удивлённой. Драко понимал почему, столько гостей они не ожидали, ведь здесь были даже самые ведущие репортёры «Ежедневного Пророка». Невольно промелькнула мысль: «Кто же тогда пошёл на свадьбу Грейнджер и Уизли?». Впрочем, такое положение вещей отчасти радовало, «свадьбу года» точно следовало бойкотировать, но тут же за эту мысль стало стыдно: «Гермиона заслужила красивый праздник, даже если его ей устраивает не он». Тут же в голове возник образ Грейнджер в образе невесты. Драко не знал, какое оно выбрала платье, но то, что он представлял, было определённо прекрасным зрелищем. От этих дум защемило сердце, и Драко невольно вздрогнул. Дрожь немного отрезвила и вернула к делам насущным, тем более мистер Паркинсон уже подвёл Пэнси к нему.

Они поравнялись, музыка смолкла. Пэнси посмотрела на Драко через вуаль, он ей слегка улыбнулся. Видя, что на его невесте нет лица, он почти растерялся, но вовремя взял себя в руки: теперь уже отступать поздно. Мистер Малонет ― самый уважаемый церемониймейстер в чистокровных кругах ― начал свою речь:

― Мы собрались сегодня здесь, чтобы сочетать узами брака два любящих сердца, ― его речь разносилась по залу. От услышанных слов Драко и Пэнси переглянулись. ― Испокон веков магия управляла всем, кроме великого чувства. Любовь никогда не подчинялась никаким законом, ставя на одну чашу весов волшебников разных категорий и сословий. Прошло много лет, но таинство брака играет такую же значимую роль, что и во времена наших предков. Сегодня с превеликим удовольствием я скреплю союз мистера Драко Малфоя и мисс Пэнси Паркинсон, ― услышав свои имена, без двух минут муж и жена выпрямили спины, ― сначала черёд жениха. Мистер Малфой, ― Малонет обратился к Драко. ― Берёте ли вы в жёны мисс Пэнси Паркинсон?

― Беру, ― выдохнул Драко и закрыл глаза, поскольку его нутро тут же обожгло ледяным холодом. Он сделал свой шаг, последняя дверь захлопнулась.

― Мисс Паркинсон, ― Малонет уже обращался к Пэнси. ― Берёте ли вы мистера Драко Малфоя в мужья?

― Да, ― коротко ответила Пэнси, и Драко показалось, что в её голосе он слышал слезливый нотки.

― Для скрепления магического ритуала прошу вас обменяться кольцами, ― руки Драко дрожали, но он собрал волю в кулак и смог немного унять трясучку. Пэнси конечно это заметила, оттого ей стало в разы хуже. Что она вообще здесь делает? Зачем участвует в этом фарсе? В этот момент кольцо оказалось на пальце. Пэнси очень быстро и без всяких церемоний проделала то же самое. Как только кольца были надеты, Малонет провозгласил: ― Властью, данной мне Советом Верховных Чародеев, объявляю вас мужем и женой!

После его слов оба кольца засветились по контуру, на мгновение сбив с толку своих хозяев. Когда свечение прекратилось, гости встали с мест и начали аплодировать. Драко и Пэнси поняли ― ритуал состоялся.

Дальше праздник завертелся, как и положено свадьбе. Гости и новобрачные переместились в другую часть сада, где располагались столики и сцена, на которой, едва они появились, запела одна из популярнейших певиц Англии.

Драко и Пэнси заняли свои места за главным столом. Ведущий вечера начал воплощать заготовленный сценарий. Дальше были бесконечные поздравления от гостей, песни и танцы, вспышки фотокамер.

― Здесь ведущие репортёры Пророка, ― шёпотом проговорила Пэнси, не убирая улыбку с лица, так как затворы щёлкали без остановки. ― Как такое возможно, что они выбрали именно нашу свадьбу?

― Я не в курсе, ― ответил Драко также сквозь зубы. ― Я не особо вникал в списки гостей, но мне кажется, что их явно больше, чем было запланировано.

― Разрази меня горгулья! ― выругалась Пэнси, сделав глаза огромными от удивления. Драко посмотрел на неё с опаской. ― Это что, министр Магии?!

Действительно, в поле зрения появился Кингсли Бруствер и ещё пара чиновников. Они направились прямиком к столу, за которым сидели новоиспечённые супруги. Драко был слишком ошарашен, поэтому не сразу поднялся из-за стола.

― Мистер и миссис Малфой, ― поприветствовал он с учтивой улыбкой. ― Поздравляю вас с таким знаменательным днём. Любите друг друга, цените и уважайте.

― Спасибо, господин Министр, ― выдавил Драко. ― Признаюсь, мы не ожидали, что вы придёте.

― Ваш проект признан Министерством, ― без тени смущения ответил Бруствер. ― Мы теперь работаем вместе, у нас общее дело. Поэтому считайте мой визит символом налаженных партнёрских отношений.

― Спасибо, сэр, ― кивнул Драко, всё ещё сбитый с толку. Министр улыбнулся и поспешил в толпу явно ждущих его людей.

Пэнси и Драко переглянулись, не понимая, что тут происходит. Уважаемые люди пришли, лучшие фотографы на месте, свадьба, на которую Драко и Пэнси уже махнули рукой, отдав роль главного торжества года другим людям, засияла во всей положенной ей красе. Здесь явно было что-то не так, но вот что… Это им ещё предстояло выяснить.

Через час гостям всё же удалось вытянуть молодожёнов на танцпол, где они станцевали вальс. После него заиграла зажигательная музыка, а толпа весёлых людей не дала молодым вернуться за стол, увлекая их в хоровод. Невольно атмосфера праздника пробиралась под кожу, после пары бокалов шампанского даже появилось настроение. К концу вечера на удивление получилось искренне улыбаться.

Ближе к полуночи гости начали расходиться. Торжество, запланированное изначально на пару-тройку часов, растянулось на целый день. Уходя, гости лично прощались с Драко и Пэнси. В числе последних были Тео и Астория.

― Свадьба была великолепна, наши поздравления! ― сказал Нотт, обнимая Асторию за талию. Пэнси кивнула.

― Я очень рад, что вы пришли, ― сказал Драко. ― Беря во внимание все обстоятельства сегодняшнего дня. Мне очень приятно, что ты поступил по-дружески.

― О чем ты? ― Тео был слишком удивлён словам Драко, что решил уточнить на месте, а не оставлять разговор до более подходящего случая.

― Ну как же, ― Драко искренне недоумевал внезапно пропавшей смекалке Тео. ― Ты был на нашей свадьбе с самого начала и до конца. Это позволяет мне думать, что ты выбрал мою свадьбу, а не другую.

― Другую? ― спросил Тео, перестав вообще что-либо понимать.

― Свадьбу Уизли и Грейнджер, ― нервно бросила Пэнси, но понимания на лице Тео не прибавилось. ― Ты на нашей свадьбе, а не на их, об этом говорит Драко.

― Ну правильно, ― ответил Тео, переглянувшись с Асторией. ― Их свадьба шестнадцатого числа.

― В каком смысле? ― спросила Пэнси, перестав моргать. Драко просто застыл на месте, задержав дыхание.

― В прямом, ― ответил Тео, начиная понемногу догадываться, что эти двое не в курсе, когда именно свадьба Рона и Гермионы. ― С чего вы решили, что ваши свадьбы в один день?

― Уизел сказал, ― проговорил ошарашенный Малфой. ― На том мастер классе по тортам.

― Он показал вам приглашение или просто сказал в ответ на какую-нибудь фразу о том, чья свадьба будет круче? ― уточнил Тео.

― Вот же придурок! ― воскликнула Пэнси. ― Конечно, он нас дразнил, злил, что свадьба в один день с нашей и никто к нам не придёт.

― А Грейнджер ему поддакивала! ― вспомнил Драко.

― С чего бы? ― невинно пожал плечами Тео. ― А проверить потом в Пророке или спросить хотя бы у меня вы, естественно, не догадались.

― Пэнси, ты хоть где-нибудь своими глазами видела дату свадьбы этих клоунов? ― Драко был крайне взбешён и ему просто необходимо было на кого-то спустить свою злость.

― Нет, ― под гневным взглядом теперь уже мужа Пэнси сжалась, пытаясь вспомнить хотя бы один намёк на дату торжества одной из самых ожидаемых свадеб года. ― Я видела только статью в Пророке о свадьбах июля.

Драко и Пэнси стояли с опущенными головами, а Тео взирал на них обоих и ухмылялся. Астория ткнула его в бок, видя, что ситуация, судя по всему, не шуточная. Хотя как данная новость по сути влияет на положение вещей? Никак. Но разве сейчас кто-то думал об этом.

― Вы ведёте себя так, словно не рады, что чужая свадьба не испортила вашу, ― в голосе Тео было столько смеха, хоть он старался сдерживаться, как мог.

На него тут же уставились две пары злых глаз супругов Малфоев. Но Тео был бы не Тео, если бы подобные взгляды могли его смутить. Наоборот в этот момент он окончательно убедился, глядя только на Пэнси, что его на первый взгляд бредовая теория о мифических отношениях Пэнси и Рона больше не казалась такой уж нереальной, потому что растерянности в её глазах было не меньше, чем в глазах Драко. Тео прикусил губу, с интересом разглядывая по очереди Пэнси и Драко. Какие же они глупые, думал он, каких дров наломали, но самое главное, когда это произошло, когда мир перевернулся так, что четверо несовместимых друг с другом людей переплелись между собой настолько тесно?

― Больше не смею задерживать молодожёнов, ― напомнил о себе Тео, поскольку Драко и Пэсни бессильно опустились на свои стулья и невидящими глазами смотрели в пол. ― У вас впереди много интересного: брачная ночь, медовый месяц, рождение наследника, золотая свадьба, старость вместе…

― Тео, закрой рот! ― сквозь зубы процедил Драко, глядя на Тео исподлобья. ― Поздравил? Спасибо! Я устал, хотелось бы отдохнуть!

― Не я ― мы, ― Тео не мог оставить последнее слово за Малфоем. ― Теперь ты должен говорить «мы», ведь Гер…Пэнси (конечно это была намеренная оговорка) ― твоя законная супруга. Жить вам теперь долго и счастливо! Астория, пойдём.

Они развернулись и ушли, провожаемые гневным взглядом Малфоя. Как он докатился до такой жизни, что над ним уже откровенно насмехаются, да ещё и в присутствии других людей.

― Пойдём в спальню! ― скомандовал Драко, поднимаясь из-за стола.

― Драко, я не… ― Пэнси затаила дыхание и покраснела. Близости с новоиспечённым супругом она сейчас хотела меньше всего на свете. Едва она представила, что придётся лежать как манекен и терпеть, её бросило в холодный пот.

― Мерлин! ― вздохнул Драко, заметив, как позеленело лицо Пэнси. ― Это значит просто уйдём отсюда!

Пэнси кивнула, машинально одаривая улыбкой оставшихся гостей. Когда она обернулась на Драко, его уже не было. Пэнси опустила голову и пошла за ним. Счастливыми молодожёнами в мэноре даже и не пахло.

Q.V. А вот и я! Задержалась в этот раз знатно, но тому есть уважительные причины, поэтому сильно не серчайте. Ловите главу и не кидайтесь тапками. Жду комменты.

Субботним утром Гермиона открыла глаза, просто потому что где-то вдалеке прокричал петух. Идея скрыться от любого напоминания о мире магии в родительском доме казалась такой заманчивой вчера, когда она больше не могла участвовать в приготовлениях и делать вид, что совсем не думает, что где-то в это же самое время человек, которого она любит, женится. Странно, но к Пэнси у Гермионы почему-то не было злости или ненависти. Наверно все дело в том, что она понимала ― Паркинсон далеко не счастлива, и не будет. В этом Гермиона почему-то была уверена. Нет, не из-за самоуверенности или завышенной самооценки, а потому что ей подсказывало внутреннее чутье: если Драко не испытывает чувств, то не подпустит близко, не будет доверять, а, следовательно, не станет отдавать силы на эти отношения.

Вчера Рон довольно спокойно воспринял её желание поехать к родителям, даже сказал что-то вроде: «Так будет лучше». Для кого лучше, Гермиона даже уточнять не стала. Он видела, что Рон немного напряжён, поэтому решила, что небольшая разлука перед «вместе навсегда» пойдёт на пользу им обоим.

Однако за всей этой игрой в побег Гермиона совершенно забыла, что где бы ты не находился, «Ежедневный пророк» найдёт тебя. Газета пришла в назначенное время и рухнула на кровать ровно в тот момент, когда Гермиона почти ушла из комнаты. Но конечно же она вернулась. Зачем? Видимо, потому что недостаточно ещё страдала.

Одного беглого взгляда хватило, чтобы увидеть его и Пэнси рядом. На колдографии стояла молодая красивая пара, на лицах которых не было ни капли счастья. Может быть Гермионе просто хотелось так думать, но внутренний голос подсказывал ей, что дело тут не в желании верить в то, что они не пара, а в том, что эти двое, несмотря на то, какими бы актёрами себя не считали, с ролью счастливых молодожёнов явно не справлялись.

Гермиона смотрела на Пэнси, её наряд был великолепным. Платье, конечно, было совсем не такой прекрасное, как её, но тоже очень красивое. Гермиона знала, что весь образ Пэнси стоит огромных денег и продуман до мелочей лучшими советниками по стилю, но весь этот проработанный наряд не играл на полную мощность, потому что отсутствовал блеск в глазах. Гермиона винила себя за ту сцену в Министерстве, свидетелем которой Пэнси стала. Сейчас бы жила, ничего не ведая, и вышла бы замуж, искренне веря в то, что вытянула счастливый билет. Но как же Гермиона ошибалась. Хотя откуда ей было знать, в чём истинная причина того, что в главный день в жизни каждой девушки, Пэнси не может даже изобразить радость.

Вечером Гермиона с родителями были приглашены на праздничный ужин в Норе. В ходе этого торжественного мероприятия будущие новобрачные вели себя так, словно брали мастер-класс у тех, кто поженился днём ранее. 

* * *

На другой день после свадьбы Драко и Пэнси уехали в свадебное путешествие на отдалённый остров в самом сердце океана, где вечное лето. Что может быть лучше для чудесной поры, когда новобрачные наслаждаются собой и своим новым положением? Несомненно, будь на месте этих двоих любые другие люди, всё бы было не так уныло. Но Драко и Пэнси, едва вошли в бунгало, сразу разошлись по разным сторонам.

Свежий выпуск «Ежедневного Пророка» застал их уже на отдыхе. Пэнси сидела на пляже и смотрела невидящими глазами на своё изображение на первой полосе. Ей казалось, что это не она, а кто-то чужой, другая девушка, которая, почему-то, также несчастлива, как и она. Несмотря на то, что оба выглядели безупречно: молоды, красивы, отлично держатся перед камерой, всё же Пэнси видела всё с другой стороны: две обречённые души разыгрывают никому ненужный спектакль.

За обедом ели молча, как будто после свадьбы они перестали быть друзьями, как будто разучились нормально общаться. По Драко было видно, что он в трансе, словно скорбит по кому-то очень близкому, но Пэнси прекрасно понимала, в чём тут дело. Единственное, чего она никак не могла сообразить, так это почему же Драко не отменил свадьбу, почему не решил жениться на Грейнджер, если так теперь убивается. Невооружённым взглядом было видно, что он её любит.

Вдруг Пэнси поразила одна удивительная истина: её нисколько не трогает тот факт, что Драко влюблён в другую. Мечтавшая раньше занимать все его мысли Пэнси, теперь грезила о совсем других мыслях. Рон… Она почему-то не сомневалась, что после свадьбы Рон и Грейнджер не будут вести себя так отрешенно, как они, потому что их дружба дольше, крепче, искреннее.

Тем временем Драко сидел за журнальным столиком, на котором расстелил чертёж своего проекта и думал над тем, как лучше реализовать строительство. Он понял, что мысли нужно чем-то занять, потому что разрывать себя на части одной мыслью, что Гермиона ещё не вышла замуж, что она всё ещё теоретически свободна. Единственное, что останавливало Драко от безрассудного поступка ― это уважение к выбору Гермионы: она приняла решение, и он не вправе портить ей жизнь общениями не пойми чего, потому что ещё никогда не был так растерян, а предложить ей испортить репутацию просто из своей прихоти не позволяла совесть. Их чувства ― ошибка, магия Выручай-комнаты ― ошибка, то, что он женился на Пэнси и ведёт себя как последняя скотина, словно она в чём-то виновата, ― ошибка ошибок. Ещё никогда Драко так не ошибался, хотя нет, был уже подобный косяк, который он до сих пор не может себе простить, несмотря на уверенность, что голубые глаза не видели в нём убийцу.

Когда на остров опустился вечер, Драко решил наладить контакт с женой, для начала начать разговаривать, чтобы не выглядело, будто они в ссоре, но когда он подошёл к ней и увидел, что какая-то сова принесла послание, то остановился, потому что Пэнси прижала письмо к груди и закрыла глаза. Этот момент показался ему таким интимным, что он не посмел портить его своим вторжением. Он развернулся и ушёл обратно в дом. 

* * *

Письмо было от Него… Этот почерк она узнала бы из тысячи, хотя не могла вспомнить момента, когда видела что-либо написанное его рукой. На конверте было только её имя, но Пэнси прочла его с той интонацией, с которой жаждала её душа. На глаза тут же навернулись слёзы, а сердце учащённо забилось. Она с волнением развернула пергамент, опустившись на песок.

Послание состояло всего из нескольких фраз, но каждая из них хватала Пэнси за живое:

«Я знаю, что это письмо написано не вовремя и абсолютно не уместно, но не сказать этого я просто не могу. Когда это всё (я думаю, ты понимаешь, что я имею ввиду) началось между нами, я не отнёсся серьёзно, поскольку не знал тебя. Именно не знал, чтобы понимать, каково тебе от все этой ситуации. Теперь я понимаю, что на самом деле я не знал себя, а именно того, чего хочу в жизни. Мне было хорошо с тобой, лучше, чем с кем бы то ни было, но если стоит выбор между целым миром и друзьями, я всегда выберу второе. Прости, что позволил всему этому случиться с нами. Надеюсь, что твоё замужество будет для тебя именно таким, о котором ты мечтала с детства».

Слёзы потекли из глаз неукротимым потоком. Чёртов Уизел, даже тут включил своё благородство и извинился! А что она? Злится на него? Ненавидит? Куда там, сидит и ревёт, как последняя дура, задыхаясь от переполняющих эмоций и огромной любви к тому, кто заставил её понять, что такое чувства.

Пэнси снова и снова перечитывала письмо, а слёзы так и не высыхали. Мерлин, как же она несчастна! Почему всё в её жизни происходит так неправильно?! Она же не хотела всего этого, она хотела именно того, что есть у неё сейчас: муж, фамилия… Но в этом ли смысл? Теперь она понимает, что ещё никогда так не заблуждалась. Ей вдруг стало непонятно, как родители, другие читокровные волшебники женятся по расчёту, как ложатся в постель друг с другом без любви, без эмоций, только с одним чувством долга. Наверняка родители Рона любили друг друга, когда женились, и потом, раз произвели на свет такое многочисленное потомство. И в эту самую минуту презрение и неприятие семьи Рона полностью выветрилось из её сердца и разума. Никакие деньги не заменят настоящих человеческих чувств. Даже сейчас она сидит в райских условиях в атмосфере, где всё включено, но сердце её кричит от боли. В данный момент она бы предпочла находиться в самом дешевом кафе, номере отеля, где угодно, если бы с ней рядом был Рон-нищеброд-Уизли ― самый желанный для неё мужчина на Земле. Авада Кедавра. Занавес.

Время на райском острове текло медленно, угнетающе, давило на мозги. Счастливые (нет) молодожёны пересекались только за совместными трапезами, коих, надо заметить, тоже было немного. Пэнси предпочитала спать допоздна. Так ей казалось, что время идёт быстрее. В идеале она планировала протянуть подобным образом первый год брака, пока не станет полностью всё равно. Драко же, по своей природе привыкший просыпаться рано, всегда вставал с рассветом, немного гулял по пляжу, купался в море и возвращался в дом, где оборудовал себе что-то вроде кабинета, отгородившись ширмой. Там он всецело отдавался своей работе, постоянно что-то меняя, дополняя, совершенствуя. Если бы Грейнджер сейчас взглянула на его проект, то не узнала бы и половины. Да, Гермиона жила во всех его мыслях, он уже привык к этому и даже не пытался бороться. Бесполезно. Он хотел, чтобы она была в его голове, а с недавних пор все его желания по чьей-то злой шутке сбываются. Хотя нет, не все. Жгучее желание, чтобы она не вышла за Уизела, похоже, что обречено на провал. Он всё мог пережить, но только не то, что она станет женой этого недомерка.

Лишним будет говорить, что такой медовый месяц вряд ли приносил удовольствие хоть кому-то ― прислуживающих эльфов можно было в расчет не брать, так как их практически не было видно, а те немногочисленные соседи, что также отдыхали на этих островах, жили в домах на приличном расстоянии. Повидаться с ними можно было только в клубе ― месте, куда вечером можно было прийти и расслабиться. Однако это работало только для тех, кто хотел отвлечься, а эти двое предпочитали терзать себя мыслями, как оно могло бы быть поступи они так-то и так-то.

Время тянулось как патока, раздражая каждый раз, когда при взгляде на часы, минутная стрелка сдвигалась лишь на пару делений. С наступлением понедельника ничего не изменилось. Часы тянулись медленно. Драко казалось, что он изучил и переработал свой проект вдоль и поперек, а ведь это был только третий день отдыха, оставалось ещё двенадцать.

После того как Драко стал невольным свидетелем сцены, показавшийся ему личной, он решил, что не заговорит с Пэнси первым, пусть она заводит разговор, когда будет готова. Ведь в тот момент, когда он увидел слезы в её глаза от одного только клочка пергамента, то понял, что в этой ситуации она не меньшая жертва, чем все они. Драко затащил её в свою игру, даже не спроси, хочет ли она быть её участницей. Он просто знал, что раньше она хотела, а то, что это раньше было много лет назад, предпочитал не задумываться.

И вот теперь они живут вдвоем, женаты, но сказать им друг другу нечего. Где это видано, кто бы мог подумать, ведь когда-то, совсем недавно они были друзьями, понимали друг друга. Куда всё это ушло, а точнее, что послужило причиной, ведь они этого явно не хотели.

День прошёл, как и другие за ним, вечер опустился на Землю. По стечению обстоятельств Пэнси и Драко оказались в одной гостиной. Она сидела на диване, листая какой-то журнал, а он расположился в кресле и гипнотизировал пространство.

Вдруг на журнальный столик упал громовещатель. Драко и Пэнси переглянулись. В эту же секунду алый конверт подскочил и заговорил знакомым голосом:

― Уважаемые молодожены, надеюсь, я не потревожил ваши безумные каникулы, наполненные любовью и счастьем. Если можете ненадолго принять гостя, то я бы появился следом за запиской, только произнесите моё имя.

Пэнси подняла глаза на Драко, затем опустила.

― Ты не против? ― спросил он, заговорив впервые за два дня. Слова оцарапали горло, словно он разучился говорить. Пэнси неопределённо пожала плечами, потом помотала головой. ― Придурок (ничего не произошло, Пэнси усмехнулась). Теодор Нотт-младший.

Через секунду Тео появился перед ними, трансгрессировав прямо в центр гостиной.

― Что так долго? ― первыми словами был наезд.

― Я не мог решить, как тебя позвать, ― беззаботно ответил Драко.

― Спорим, первым словом было «придурок», ― улыбнулся Тео. Пэнси ухмыльнулась. ― Драко, серьёзно? Тебе сколько лет?!

― Расскажи лучше, как ты тут появился, ― Малфой перевёл тему.

― Видел картинки этого бунгало, когда был у вас дома, ― сообщил Тео. ― А призыв привязал к громовещателю одним заклинанием.

― Ты такой способный, ― закатил глаза Драко. ― Зачем пожаловал? Что такого важного произошло, что ты прервал наш дивный медовый месяц?

― Дивный? ― уточнил Тео, глядя как молодожёны сидят за километр друг от друга. ― Ну-ну. Ладно, не суть. Я уверен, что то, что я собираюсь вам рассказать, повеселит вас от души.

― В мире магии появился новый анекдот? ― спросил Драко. Общество Тео здорово разряжало обстановку. Становилось как-то легко на душе, видимо такой была его личная аура.

― Ты такой остряк, ― Тео ни капли не обиделся. Он привык к подколам Драко и научился на них не реагировать. ― Однако к делу. Неделю назад я подавал запрос на визы. Как вы знаете, мы с Асторией женимся в августе. Я решил заранее получить разрешение на приезд гостей, чтобы тщательно всё спланировать. Ввиду того, что Уизли скоро женится, новые запросы давали его напарнику. Так вот, сегодня утром он меня вызвал и сообщил чудесную новость…

Повила пауза, во время которой Тео подошел к барной стойке, налил себе коктейль и обернулся к жителям дома на райском острове. Драко и Пэнси смотрели на него, поджав губы, прекрасно понимая, что Тео тянет намеренно, нагнетая, как ему кажется, интерес к теме.

― Тео, не тяни, ― нервно бросила Пэнси, раздражённая от того, что Нотт напомнил о том, что Рон скоро женится.

― Так вот этот напарник Уизела в разы внимательнее этого олуха, ― наконец сдался Тео.

― Зачем ты оскорбляешь человека? ― вырвалось у Пэнси, и Тео еле сдержал улыбку. Драко уловил это выражение и выпрямился в кресле.

― Ты изменишь своё мнение, когда узнаешь, почему я так говорю, ― продолжил Тео, отпивая коктейль. ― Я тоже хотел, чтобы нас с Асторией венчал именитый церемониймейстер, поэтому также вписал в заявку Малонета, ведь он укатил сразу после вашей свадьбы и его надо было выписывать повторно. И сегодня утром меня вызвал этот Роджерс или Смит, или неважно, и сообщил мне, что Малонет находится под следствием и лишён лицензии на осуществление бракосочетаний. Уведомление об этом пришло в Министерство в четверг, но Рона, как старшего сотрудника, не было на работе, так как он был занят подготовкой к своей чудо-свадьбе. Ну да, куда ему волноваться, он-то позвал в качестве церемониймейстера менее раскрученного волшебника.

― Что ты хочешь сказать этой длиной речью? ― поторопил Драко, начиная в уме складывать два и два.

― А то, что браки, заключённые в июле на территории Англии этим церемониймейстером, считаются недействительными, ― сообщил Тео и пронаблюдал целую бурю эмоций, отразившуюся на лицах новобрачных.

У Пэнси и Драко от услышанного всё внутри оборвалось: её бросила в жар, он ещё больше побледнел. Тео налил себе второй бокал.

― Как брак может быть недействительным, если кольцо светилось? ― Драко озвучил вопрос, который также возник и у Пэнси.

― Я знал, что ты спросишь, ― ответил Тео. ― Поэтому прежде чем тащиться сюда, ведь о Малонете я узнал в девять утра, я кое-что почитал о магических браках. Это целый ритуал, который состоит из нескольких составляющих. Кольцо светилось, потому что вы оба дали согласие на брак, но завершение ритуала возможно только после того, как молодожёны, как бы это сказать корректнее, скрепят договор соитием.

― Фу, что за слово! ― возмутился Драко, просто чтобы что-то сказать.

― Ты мне зубы не заговаривай, Малфой, ― Тео испытующе оглядывал присутствующих. ― Брачная ночь была или нет?

― Это не твоё дело! ― бросил Драко, повернувшись к Пэнси, ища поддержку в её глазах, но она смотрела перед собой и словно о чём-то думала.

― И как этот брак можно расторгнуть? ― наконец спросил она. Голос вышел хриплым, словно чужим, но она тоже давно ни с кем не говорила. ― Об этом ты читал?

― Конечно, всё же было в одной главе, ― усмехнулся Тео, понимая, что он пришёл по адресу и вовремя со своей новостью. Эти двое явно не подходили к друг другу ближе, чем на два метра, а значит этот брак…точнее развод ещё можно спасти. ― Вам, если вы для себя интересуетесь, надо захотеть развестись и сказать об этом вслух.

Пэнси тяжело вздохнула, уставившись в пол, затем подняла глаза и посмотрела на Драко. По её взгляду он, конечно, всё понял.

― Пэнси Паркинсон, ты хочешь развестись со мной? ― спросил Драко.

― Да, ― ни секунды не думая, ответила Пэнси. ― А ты, Драко Малфой, хочешь развестись со мной?

― Да, Пэнси, ― ответил Драко, параллельно кивая головой. Затем оба с надеждой уставились на кольца, но ничего не произошло. ― Что-то тут не так, Нотт. Как мы поймём, что брак расторгнут. Видимо, ты ошибся.

― Я не ошибся, ― нисколько не смутился Тео. ― Я не договорил. Помимо устного развода необходимо также сделать так, чтобы другой человек захотел на вас жениться.

― В каком смысле? ― спросила Пэнси. Драко встал с кресла.

― Кто-то другой должен ответить вам согласием на просьбу стать мужем или женой, ― терпеливо пояснил Тео, смотря по очереди на счастливых разведённых. ― Тогда ритуал будет окончательно расторгнут.

― Что за хрень?! ― возмутился Драко.

― Хрень была бы, если бы я явился сюда завтра вечером, ― ответил Тео, откладывая стакан на стойку. ― А пока у вас уйма времени заставить тех, кого вы любите, согласиться быть с вами, а не друг с другом.

― Что ты имеешь ввиду? ― уточнил Драко, прекрасно понимая, к чему ведёт друг.

― Уверен, никто из вас не хочет свадьбы Рона и Гермионы, ― разъяснил Тео. ― Так давайте не дадим этим двоим пожениться!

Через какое-то время первая волна шока стихла: важный поступок был совершён, брачные узы разорваны, на первый план выходила истина, что ни Малфой, ни Паркинсон не хотели этого брака. И если про себя Драко всё знал, то откровенное желание поддержать развод со стороны Пэнси немного задевало его самолюбие, ведь он привык к мысли, что уж кто-то, а она мечтает носить его фамилию с детства.

Услышанное «Нет», да ещё и с такой отчаянно-утвердительной интонацией расцарапало слух, проникло в мозг и осело там, начав долбить маленьким молоточком по нервам. И чем дольше Драко молчал, тем сильнее бил молоточек и, казалось, делает он это с какой-то маниакальной одержимостью, острым концом, по самому оголённому нерву.

В комнате висела тишина и назревала, как туча на осеннем небе. Тео преспокойно попивал коктейль, на ходу отправляя кому-то записку, Пэнси стояла у окна и смотрела на улицу, Драко сверлил глазами спину своей теперь уже бывшей жене. Наконец, груз молчания и мыслей переполнил чашу терпения и знаменитой выдержки выходцев из семьи Малфоев, и Драко, насколько мог (как ему показалось) вежливо, спросил:

― Пэнси, в чём дело?

Девушка тут же развернулась и посмотрела на бывшего супруга, широко распахнув глаза. Драко поймал этот открытый взгляд своим напряжённым. Противостояние продолжалось несколько секунд, пока их не отвлёк резкий хлопок в воздухе и появление Грегори Гойла.

― Какого..? ― начал было Драко.

― Добрый день, дорогие молодожёны, ― поприветствовал он, картинно расшаркиваясь ногами. Затем повернулся к Тео. ― Я успел?

― Ага, ― кивнул он, наливая коктейль и Гойлу. ― Самое интересное только начинается.

― Тео! ― процедил сквозь зубы Малфой. ― Какого чёрта тут происходит?!

― Я позвал Грега, потому что он тоже хотел вас навестить, ― нисколько не смутившись, объяснил Тео. ― А поскольку я являюсь свидетелем поистине исторического события, то не хочу быть единственным очевидцем, да и после вас у нас с Грегом запланировано одно мероприятие. Или ты не рад визиту друга настолько, что забыл, как минуту назад хотел выяснить, с чего это Пэнси согласилась развестись с тобой, едва ты вопрос задал?

Слова хитрого Тео возымели успех: Драко тут же вернулся на исходную позицию, позабыв о Греге, которого явился незваным гостем.

― Пэнси, я задал вопрос, ― Драко уже был заведён своими внутренними думами, поэтому напрочь позабыл о деликатности.

― И я должна ответить на него в первые две минуты? ― ответный выпад был произнесён тем же тоном.

― О Мерлин! ― присвистнул Тео. ― Ты посмотри, Грег, старая добрая Пэнси вернулась, едва фамилию назад заполучила.

― Хочешь знать, почему я с радостью согласилась развестись с тобой? ― она повторила вопрос Драко.

― С радостью? ― переспросил он.

― Это была если не радость, то что-то типа того, дружище, ― Тео вставил свои два кната. Драко цыкнул в его сторону. Нотт развёл руками, показывая на коктейль, словно это он виноват в его чрезмерной болтливости.

― Я всегда думала, что наш брак будет союзом двух друзей, ― начала отвечать Пэнси, сложив руки на груди. ― Основанный если не на любви, мне она, кстати, не особо была нужна, то хотя бы на взаимном уважении и дружбе. Но всё изменилось как в наших отношениях, так и в моём взгляде на вещи.

― Изъясняйся точнее, ― нервно бросил Драко, до конца не понимая суть ответа.

― Во-первых, ты начал меня ни во что не ставить, ― Пэнси загнула палец на левой руке. ― Во-вторых, начал сыпать угрозами, что поистине похоже на обещание адских мук, в-третьих, что лично для меня стало важным, чувства. Ты не способен меня полюбить, а я не могу жить с человеком, который меня не любит.

― Можно подумать, ты знаешь, что такое любовь, ― как бы между прочим бросил Драко, ему показалось, что он молчит слишком долго.

― Хм, ― усмехнулась Пэнси. ― Надо полагать, ты знаешь. Ах да, я же видела, что такое любовь в твоём понимании: лобызания с Грейнджер в укромном месте, чтобы никто не видел.

― Замолчи! ― тут же приказал Драко.

― Теперь уж я молчать не стану, ― Пэнси уверенно держала оборону. ― Если тебе нравится эта грязнокровка, то найди в себе смелость признаться, потому что пока что твои нападки выглядят недостойно для наследника такого уважаемого рода.

― Мне кажется, ты забываешься, Паркинсон! ― Драко начинал медленно выходить из себя, полностью недовольный происходящим и поведением Пэнси. ― Я не тянул тебя под венец насильно, поэтому если твоя тонкая душевная организация не могла вынести сцены, свидетельницей которой ты стала, и того, что я, как ты выразилась, стал тебя ни во что не ставить, то ещё до этого всего ты могла послать этот брак к чёрту.

― Так ты же мне в тот день в кабинете сказал, что выбора у меня нет, ― нахмурила брови Пэнси.

― И ты поверила? ― усмехнулся Драко. Впрочем, эта улыбка не сулила ничего хорошего. ― С каких пор я обладаю такой властью над тобой?

Пэнси замолчала. Действительно, что мешало ей в тот день встать и уйти, послав Малфоя подальше? Страх перед неизвестностью, более ничего. Хотя получи она письмо тогда, возможно, стала бы более решительной.

Едва она подумала о письме, лицо невольно смягчилось, она закусила губу.

― Вот сейчас, Драко! ― Тео снова напомнил о себе. Малфой посмотрел на него. ― Спроси, о чём она думает.

Драко непонимающе перевёл взгляд на Пэнси. Она смотрела на Тео. При одном взгляде на него было ясно, он видит её насквозь. Поэтому она просто дёрнула плечами.

― Кто он, Пэнс? ― Тео не собирался отступать, раз уж Малфой настолько отстал от хода событий, что не догадался спросить сам.

― Я не стану отвечать, ― тут же сказала она.

― И тем не менее… ― Тео терпеливо ждал, хотя, казалось, он уже знает все ответы. ― Я ведь могу сказать за тебя, но ты и сама знаешь, что это не может быть секретом.

― Не делай вид, что знаешь обо мне что-то, Нотт! ― вышло немного грубо, но кто сейчас заботился о чувствах других людей.

― Рон Уизли! ― выкрикнул Тео. Пэнси замерла на середине вдоха. Драко уставился на Тео во все глаза. ― Он теперь герой твоего романа?

― Какого чёрта, Тео, ты же несерьёзно! ― первым заговорил Драко.

― Правда освободит тебя, Пэнси, ― Тео словно не слышал друга, а продолжал гнуть свою линию. Малфой перевёл взгляд на девушку, она стояла и смотрела на Тео, будто хотела убить его глазами.

― И что с того? ― наконец Пэнси поняла, что больше нет смысла претворяться. Насколько она могла судить, её лицо уже выдало самый сокровенный секрет. Драко чуть задохнулся от удивления.

― Не говори, что я тебя не предупреждал, ― Тео сразу обратился к другу. ― Это так мило, вы тут, а они там скоро совершат главную глупость в своей жизни.

― Нищеброд? ― Драко уже не слушал Тео, а пытался осознать услышанное.

― Давно уже нет, если хочешь знать, ― Пэнси была готова заступаться за любимого даже перед Малфоем. ― И ещё, для справки, его кровь чистая в отличие от Грейнджер. Хотя её мастерству привязывать к себе представителей древнейших магических родов можно позавидовать.

― Не смей говорить о ней в таком тоне! ― прошипел Драко сквозь зубы. ― Времена, когда всё определяла чистота крови, давно прошли. Твоя новая любовь тому доказательство. Ты бы вряд ли спуталась с Уизелом, будь в твоей голове те же мозги, что много лет назад. Или ты забыла, что его семейство в те времена считали предателями чистокровных. Меня больше волнует вопрос, когда ты успела с ним так близко подружиться.

― Было время, ― с вызовом ответила Пэнси. ― Тебе же было не до меня, ты окручивал Грейнджер или, скорее, она тебя окручивала. Как бы ты не изменился за эти годы, всё же поверить в то, что ты заинтересовался ею первый, я не могу.

― Не делай вид, что знаешь меня, ― тут же сказал Драко. ― Мы были вместе просто по привычке. Я никогда тебя не любил, и ты знала это.

― О, теперь и ты заговорил о любви, ― усмехнулась Пэнси. ― Надо полагать, что ты уж точно знаешь, что это такое.

― Не паясничай, ― сказал Драко, немного отходя от первого шока от обрушившейся новости. Видимо, Выручай-Комната в тот день сыграла злую шутку не только с ним, но и с Пэнси и Роном. Затем он посмотрел на Грега и Тео, которые уже о чём-то вполголоса переговаривались, и понял, что в тот день в Хогвартсе их всех коснулись изменения. Каждый получил то, чего желал: он ― чтобы Гермиона его хотела. Получилось слегка коряво, но всё-таки.

― Что ты загадала? ― спросил Драко напрямую.

― В каком смысле? ― нахмурилась Пэнси. ― Когда?

― В тот день в Выручай-Комнате, ― пояснил Драко. Тео и Грег тут же прервали разговор.

― А это тут причём? ― Пэнси выглядела сосредоточенной.

― Все перемены начались с того дня, ― Драко решил, что больше не будет ходить вокруг да около. ― Мы были в Комнате, когда случился тот бедлам, помните? Каждый из нас, и не отнекивайтесь, загадал что-то. И это желание сбылось, только немного в другой форме, так, как того захотелось магии.

― Я попросил друга, ― первым заговорил Грег. Все посмотрели на него. ― После смерти Винса вам всем было наплевать на меня, каждый жил своей жизнью. Но я не злюсь на вас, не думайте, я понимаю, что забот и без меня было предостаточно. А в тот день в Выручай-Комнате воспоминания о школьных годах как-то сами нахлынули, да ещё и в таком месте. Там, где его не стало. Я не знал, что Комната всё ещё умеет исполнять желания, я думал, она умерла вместе с Винсом, но потом мы начали общаться с тобой, Тео, и как-то незаметно очень быстро стали приятелями.

― Это не магия Комнаты, Грег, ― замотал головой Тео. ― Если бы всё дело было в ней, то моё заветное желание… О Мерлин! Что вы оба загадали?

Драко и Пэнси переглянулись, затем опустили головы.

― Вы же не адресно желали, просто так вышло, да? ― Тео вскочил с места, с интересом разглядывая бывших супругов.

― Я желал её, ― признался Драко. И все в комнате поняли, кого он имеет ввиду.

― Я хотела, чтобы он полюбил меня, ― призналась Пэнси, складывая в голове два и два. Без магии тут явно не обошлось, она подтолкнула её к человеку, который посмел бросить вызов и сказать, что она никому не нужна.

― Вы разрушили всё своими желаниями, товарищи! ― воскликнул Тео. ― Ничего бы этого не было, если бы каждый из вас не решил, что хочет чувств от кого-то другого. Вы бы были нормальной парой, и они бы были, но теперь… Вы сломали жизнь тому, кого позже полюбили.

― Тео, завязывай читать мораль, ― устало бросил Драко и опустился в кресло. ― Не нагнетай, я всё равно не стану чувствовать себя виноватым. Я придерживаюсь того мнения, что желание бы не сработало на полную катушку, если бы не было взаимным.

― Мы бы не полюбили без посторонней помощи, Драко, ― подала голос Пэнси. ― Уж точно не этих двоих.

― Но это случилось, друзья мои, и давайте отталкиваться от известных нам фактов, ― вмешался Тео. ― На минуту опустим то, что вы своими желаниями испортили вполне уже решённые судьбы, и подумаем о том, как исправить уже существующую ситуацию.

― Ну твоё решением нам известно, ― сказал Драко. ― Ты хочешь, чтобы мы испортили их свадьбу. Заявились туда и каким-то образом отговорили соединять судьбы, учитывая тот факт, что лично мне Грейнджер ясно дала понять, кого она выбрала.

― Да, Рон тоже предпочёл не меня, ― вздохнула Пэнси.

― Что было в письме? ― спросил Драко.

― Извинения, ― ответила она, глядя Малфою в глаза. Он свои закатил.

― За своё счастье надо бороться, друзья, ― снова подал голос Грег. ― Если есть хоть малейший шанс попытаться изменить ход событий, то стоит сделать это.

― А если они не захотят? ― спросила Пэнси.

― Вы хотя бы будете знать, что пытались, ― вздохнув, ответил Грег, а затем улыбнулся и добавил: ― А если вся эта история про исполняющиеся желания правда, то загадайте их и поверьте. 

* * *

Тем временем за много миль от райского острова во всю шли последние приготовления к свадьбе. Торжество по традиции собирались проводить во дворе дома Рона, шатёр уже был возведён, братья со своими семьями приехали.

В этот вечер в доме друга ночевал и Гарри. Джинни была у Гермионы, которая последнюю холостяцкую ночь решила провести у себя в квартире.

Гарри и Рон сидели в беседке во дворе и пили сливочное пиво, на окрестность опустился вечер, воцарилась атмосфера, располагающая к разговорам. Гарри в двух словах рассказал, как ему работается на новой должности. В целом всё складывалось хорошо, в нём проснулись отличные организаторские способности, а товарищи по работе не стали вставлять палки в колёса, им хватило того, что Гарри герой войны и лично победил величайшего злого волшебника. Работа спорилась, потому что всё происходило именно так, как того желал Гарри. Он называл это удачей, но Выручай-Комната явно считала иначе.

Когда повисла пауза, Гарри посмотрел на Рона. Его друг не выглядел счастливым. Все волнуются накануне свадьбы, но выражение лица друга совершенно не соответствовало тому выражению, когда он нервничал из-за важного события. Сейчас его друг был скорее подавлен, чем-то расстроен, тосковал.

― Не хочешь рассказать, что тебя тревожит? ― Гарри не любил намёки, поэтому спросил прямо. Рон посмотрел на него взглядом, выражающим «Это тебе не нужно, друг», но Гарри был не из тех, кто отступал, натыкаясь на препятствия. Нет, он не хотел лезть в душу, но думал лишь о том, что сможет помочь. ― На тебе лица нет, я не могу делать вид, что не замечаю.

― Я люблю другую, ― Рон всегда был ещё более прямолинейным, да и придумывать отмазки, чтобы скрыть проблему от лучшего друга, не собирался. Глаза Гарри стали больше очков. ― Да, дружище, твой друг полный профан.

― Кто она? ― спросил тут же Гарри, не из любопытства, а чтобы понять, как такое вообще могло произойти.

― Ты возненавидишь меня, ― ответил Рон и закрыл лицо руками.

― Если ты промедлишь ещё хоть секунду, я точно лопну от любопытства! ― воскликнул Гарри. ― Как твой непосредственный начальник и глава Аврората приказываю тебе раскрыть имя этой чертовки!

― Мы не на работе, ― отшутился Рон и увидел, как Гарри еле сдержал ругательство. ― Пэнси. Это Пэнси.

― Малфой? ― уточнил Гарри.

― Паркин… ― начала было Рон, но тут же осёкся. ― И правда… Малфой.

― Но как это вообще могло произойти? ― Гарри недоумевал. ― Хотя стоп, те её заигрывания с тобой якобы ради виз, как ты считал... Неужели ты настолько дал ей себя одурманить?

― Всё было совсем не так, ― сказал Рон, отпивая ещё пива. ― Поначалу это был просто флирт, и мне он нравился, надеюсь, ты поймёшь меня как мужчина. С Гермионой вряд ли можно рассчитывать на заигрывания и двусмысленные намёки. Я подумал, что я теряю, перед свадьбой просто развлекусь, но мы заигрались.

― Она тоже? ― спросил Гарри, снова став серьёзным.

― Тоже, ― ответил Рон, посмотрев на друга.

― И что ж ты дал ей выйти замуж за Малфоя? ― непонимающе спросил Гарри.

― А как же Гермиона? ― тут же возразил Рон.

― Я думаю, она приняла бы правду, чем сейчас выходить за тебя, когда ты к ней испытываешь братские чувства, ― здравые мысли от Гарри ещё больше задевали за живое. В этой истории было так много «Почему?» и так мало «Я знаю, что делаю», но хоть пускай в себя заклинание забвения. Хотя опять же это только способ убежать от ответственности.

― А что у вас с Джинни? ― вдруг спросил Рон. 

* * *

― Мы с Гарри сейчас словно чужие, ― проговорила Джинни, когда они с Гермионой досмотрели какое-то магловское кино со слезливым концом.

― Я уверена, не всё так плохо, ― попыталась утешить Гермиона и лишь получила укоризненный взгляд, говорящий «мы же обе знаем правду».

― С его новой должностью он стал просто одержим работой, ― продолжала Джинни.

― Да брось, он всё тот же Гарри, ― сказала Гермиона, её вера в Мальчика-который-выжил-несколько-раз была непоколебима. ― Ты, кстати, могла бы поддержать его в этой борьбе за, так называемую, власть, а не гнуть свою линию с вашими отношениями. Какая разница, какой статус вашей пары, если вы всё равно вместе.

― Я столько лет только и делаю, что жду! ― с отчаянием произнесла Джинни, закрыв лицо руками.

― И когда осталось подождать совсем немного, ты вдруг решила сдаться? ― Гермиона разворачивала очевидные вещи для подруги совсем на другую сторону. ― Ты же знаешь его отношение к тебе, но почему-то всё портишь.

― Ты на чьей стороне вообще? ― решила возмутиться Джинни.

― На стороне любви, моя дорогая, ― с грустью в голосе сказала Гермиона. ― Если бы все люди на земле могли бы быть вместе со своими любимыми, то разве играли бы роли подобные мелочи. Никогда нельзя отказываться от любви, что бы ни стояло на кону.

― Ты говоришь так, словно любишь кого-то другого, а выходишь за того, кого не любишь, ― сказала Джинни, усмехнувшись. ― Я принесу нам мороженого, а затем мы посмотрим ещё один фильм с тем симпатичным актёром.

Джинни пошла на кухню, а Гермиона поджала ноги, обняла их руками и положила голову на колени. Подруга была на 100% права, но разве можно ей в этом признаться? Конечно, нет. О своей трусости лучше помалкивать. Испугалась осуждений, прикрылась принципами, а теперь готова пожирать себя изнутри лишь за то, что сказала «нет» любимому. Ведь по сути, кому нужны эти статусы?

Накануне самого счастливого дня в жизни любой девушки, Гермиона чувствовала себя самой разбитой, хотелось свернуться клубочком и плакать, но даже для этого нужно было найти в себе силы, а она не могла. Берегла их остатки, чтобы завтра заставить себя пойти под венец.

Q.V. Приношу извинения за долгую задержку, но у меня только уважительная причина, поэтому прошу строго не судить, финал не за горами, но не в этой главе. И пусть вас не смущает название главы, оно более чем обосновано. 

Едва на улице занялся рассвет, Гермиона решительно встала с кровати. Взяв с прикроватного столика зачарованный галлеон и стараясь перемещаться как можно тише, она покинула квартиру. Утренний Лондон был прекрасен. Из-за малого количества людей, казалось, что эти улицы существуют только для тебя одного, чтобы бродить часами и наслаждаться чудесным одиночеством.

Гермиона шла по дороге через парк, как ходила множество раз, да только теперь каждый дюйм тротуара напоминал ей о нем, о Драко. Время, когда они шли тут и беззаботно говорили теперь казалось таким далёким, что на мгновение ей почудилось, будто это было в прошлой жизни.

Гермиона ускорила шаг, потому что галлеон стал горячим. Рон ждал её в условленном месте: переулке возле вокзала. Место было выбрано неслучайно: отсюда они всегда трансгрессировали в нору. Почему? Неизвестно. Наверно у этого места была такая атмосфера: отсюда много лет подряд они отправлялись в школу и сюда же возвращались, чтобы разойтись по домам.

― Привет, ― робко начала Гермиона, когда Рон повернулся к ней.

― Не спится? ― его вопрос был больше похож на ответ.

― Рон, нам надо поговорить, ― сказала Гермиона и опустила глаза.

― Да, ― кивнул он. ― Пока окончательно не рассвело.

― Что ты имеешь ввиду? ― спросила она, чтобы дать ему возможность сказать это первому.

― Ты не хочешь замуж за меня, ― словно прочитав её мысли, проговорил Рон.

― Почему ты… ― отчего-то Гермиона растерялась.

― Не-а, ― замотал головой он, не давая ей высказаться. ― Это был не вопрос.

― Рон, дело не в тебе, ― Гермиона чувствовала себя жутко виноватой, ей казалось, что более благородного человека, чем Рон, она в жизни не встречала.

― И во мне тоже, ― он продолжал себя вести так, словно всё понимал без слов, чем только поражал Гермиону. ― В твоей голове кто-то другой, как, в принципе, и в моей. Будет неправильно, если мы поженимся от безысходности.

― Рон, ― сказала Гермиона. ― А гости?

― Есть идея, ― сказал Рон, подмигнув, как заговорщик.

Через несколько часов в дом Уизли начали стекаться волшебники. Гермиона только сейчас вдруг подумала о том, что даже не возмутилась, когда свадьбу решили играть именно в доме Рона. Почему нельзя было выбрать более живописное место, какой-нибудь сад, лесную опушку, остров в сердце океана. Но тут же Гермиона поймала себя на мысли, что если бы любила Рона, то ей было бы все равно, где играть торжество, в каких декорациях, да даже в Малфой мэноре… Да, Малфой в каждой мысли. Если не в начале, то в конце неё. Он не отпускал её думы ни на минуту. Гермиона понимала, что магия тут не при чём, она любила Драко по-настоящему. Как иначе объяснить то, что он владел её разумом целиком и полностью.

Гермиона, как и положено невесте, ведь для всех она пока ею и была, удалилась в комнату для сборов, чтобы потом предстать перед гостями и женихом во всей красе.

Она сидела в комнате на кровати лицом к окну. Деревенский пейзаж ни капли не расслаблял, особенно перед тем, что они с Роном собирались провернуть.

Сам жених появился в комнате чуть позже. Гермиона сразу встала с кровати.

― Джинни здесь, Гарри пока нет, но он прислал записку, что скоро будет, ― сообщил он, едва закрыл дверь.

― Ты думаешь, всё получится? ― спросила Гермиона.

― А как иначе, ― ответил Рон, подойдя к окну. Через мгновение его взгляд напрягся. Гермиона нахмурилась, глядя на него, а затем проследила и сама посмотрела в окно.

― Что они здесь делают? ― озвучила она вопрос, который вертелся в голове Рона, когда он увидел вдалеке знакомые силуэты, идущие по тропинке с границы трансгрессонной зоны.

Он тут же сорвался прочь из комнаты, Гермиона рванула за ним. Пронесясь мимо гостей, они выбежали на улицу.

― Что вы здесь делаете? ― воскликнул Рон, едва расстояние сократилось до допустимого минимума. Драко и Пэнси остановились, Тео и Грег тоже, но выглядели они абсолютно спокойными.

― Надо поговорить, ― сказал Драко, мельком взглянув на Гермиону, та сразу опустила глаза.

― Это ты кому? ― уточнил Рон, потому что ему лично было нечего обсуждать с Малфоем, но вот с Пэнси он бы потолковал. Она очень хорошо выглядела, но оно и понятно, явно готовилась.

― Нам всем надо поговорить, ― насколько мог спокойно сказал Драко. ― Здесь есть место, где разговору ничего не помешает?

― Можно в сарае, ― ответила Гермиона, голос немного охрип. От её слов Малфой и Пэнси скривились.

― Нам не о чем с вами говорить, ― Рон снова подал голос. От одной только мысли, что эти двое женаты, бросало в холодный неприятный пот. ― Поэтому либо сарай, либо шагайте туда, откуда пришли.

― Где ваша халупа? ― подала голос Пэнси. ― Ведите!

Рон и Гермиона переглянулись, затем кивнули в сторону от дома, где стоял небольшой домик.

― А я люблю разговоры в сарае, ― Тео слишком долго молчал, шагая за остальными.

― А я даже не знаю, что это такое, ― добавил Грег и они с Ноттом дружно рассмеялись.

Когда дверь древнего сооружения закрылась за их спиной, ведь именно они вошли в него последними, Рон больше не мог строить из себя ледяную невозмутимую глыбу.

― Вы вообще в своём уме?! ― обратился он к Пэнси и Драко, которые тут же остановились посреди захламлённого пространства. ― Являться так, без приглашения, в мой дом, в день моей свадьбы, чтобы бы что? Поговорить. О чём, собственно, мы с Гермионой должны с вами разговаривать?

― Мы развелись, ― тихо сказала Пэнси и посмотрела Рону в глаза. От услышанного его собственные чуть ли не вылезли из орбит. Он даже не посмотрел на Гермиону, потому что уставился застывшим взглядом на Пэнси. Гермиона же резко вскинула голову на Малфоя и прищурилась. Её было не так просто провести.

― Погодите, ― выставила она руки вперёд.

― Сейчас начнётся самое интересное, ― шепнул Тео вполголоса Грегу, что естественно при полнейшей тишине было слышно всем. Но они были слишком заняты своими делами, чтобы реагировать.

― Я читала о свадьбах чистокровных, ― тут же продолжила Гермиона. ― Да и о любых свадьбах вообще в магическом мире. Развод ― достаточно сложный процесс, обычных бумажных формальностей тут нет. Это магический контракт, который можно расторгнуть при соблюдении определённых условий.

― Мерлин, ― закатил глаза Драко, внутренне ликуя от того, что видит перед собой девушку, которой палец в рот не клади: задавит эрудицией. ― Если бы нам был нужен этот экскурс в правовую область, то мы бы тебя об этом попросили, а поскольку мы сами, то есть Пэнси, сообщила вам данную информацию, то не вижу смысла обсуждать этот факт далее. Мы развелись, на этом всё.

― Да? ― Рона чуть ли не перекосило. ― А мы вот видим смысл поговорить об этом. А ещё больше смысла мы видим в том, чтобы вы объяснили нам, какого лешего нас должна волновать информация о вашем семейном положении!

― Брось, Уизел, ― цыкнул Драко. ― Мы в курсе, что у вас с Пэнси был роман.

Уши Рона запылали, а голова вжалась в затылок. Затем он медленно повернулся в сторону Гермионы и виновато поднял на неё глаза. Девушка замерла, на её лбу пролегла такая глубокая морщина, что, казалось, будто она нарисована пером, а лучше процарапана. Драко стоял и мысленно ухмылялся, мол смотри, за кого ты замуж собиралась.

― Рон? ― вопрос был вполне ясен, а для его озвучивания хватило лишь имени.

― Это вышло случайно, ― не стал отмахиваться он, в конце концов с Гермионой для своего будущего сегодня утром они выяснили всё, хотя, надо заметить, о том, что его мысли заняты ни кем иным, а Пэнси, он как-то не упомянул.

― Рон? ― вопрос, заданный повторно, говорил о том, что ему дана вторая попытка для объяснений.

― Что? ― но теперь уже пришла очередь Рона возмущаться. ― Что ты хочешь услышать? Или ты думаешь, что я планировал заводить отношения с Пэнси, да вообще хоть с кем-нибудь, когда мы готовились к свадьбе?

― Но Пэнси, Рон? ― Гермиона бессильно взирала на жениха и не могла поверить собственным ушам.

― А что Пэнси, я не поняла, ― Паркинсон напомнила, что также присутствует в помещении. ― То есть заводить роман со мной для Рона унизительно, или что, против правил? Тогда давай не будем забывать, что я видела в тот день в Министерстве.

― О чём ты? ― тут же зацепился Рон. ― В какой день?

― Пэнси! ― с нажимом проговорил Драко.

― Ну а что! ― всплеснула руками Пэнси. ― Не надо делать из Рона и меня отрицательных героев, когда у самих рыло в пуху.

― О чём ты говоришь? ― нетерпеливо проговорил Рон.

― Они любят друг друга, если ты не знал, ― Пэнси показала пальцем на Драко и Гермиону.

― Кто? ― переспросил Рон. Все закатили глаза. Гермиона осторожно взглянула на Драко, его лицо было непроницаемо. ― Что ты несёшь?

― Спроси у них, ― пожала плечами Пэнси. ― Если ты не заметил, никто даже не возразил.

― Гермиона? ― пришла очередь Рона задавать вопросы одним словом.

― Это вышло случайно, ― ответила Гермиона. Драко усмехнулся. Она сверкнула на него раздражённым взглядом. ― Я бы никогда по своей воле, ты знаешь…

― Погоди, ― прервал слова Гермионы Драко. ― Не надо снова заводить эту шарманку про то, что тобой управляла неведомая сила. Имей совесть!

― Совесть?! ― переспросила Гермиона. ― Да ты в своём уме?! Всё вышло случайно, я никогда бы не влюбилась в тебя, если бы магия Комнаты нас не свела в тот день! Или ты думаешь, что настолько неотразим, что любая девушка спит и видит, как бы влюбиться в тебя?!

― А что нет? ― скептически произнёс он.

― Нет! ― ответила Гермиона. ― Я одна так попала!

― Попала ― в смысле влюбилась в него? ― вклинился в разборку влюблённых Рон. ― Это правда?

Гермиона всё ещё смотрела на Драко и кусала губы. Тот внешне сохранял спокойствие, но его глаза потемнели, словно на сером небе началась гроза. Он смотрел прямо в лицо Гермионы и не моргал. Она глубоко вздохнула, повернулась на Рона и коротко кивнула.

― Вот номер! ― воскликнул Грег и хлопнул в ладоши.

Тишина повисла на несколько минут. Это, правда, были минуты, но ощущались, как целые вечности. Нарушало тотальное молчание только цоканье Теодора, который вдруг решил, что это прикольно. Ещё какое-то время все были заняты своими мыслями, чтобы реагировать на подобную выходку. Первым не выдержал Рон.

― Какого чёрта, Нотт! ― воскликнул он, буравя взглядом Тео.

― Ну а что ещё делать, ― пожал плечами Тео. ― Если Вы настолько узколобы, что не можете признать, а главное, осознать очевидное.

― И что же тебе очевидно? ― с раздражением спросил Драко.

― Только не это! ― вмешалась Пэнси. ― Я не намерена выслушивать чушь, которую Тео сейчас произнесёт. Всего его теории всегда такой полный бред, что я жалею о каждой секунде, потраченной на те моменты, когда его слушала!

― И тем не менее он был прав насчёт тебя и Уизела, ― напомнил Драко. ― Глаголь, Теодор!

― Премного благодарен, ― Тео отвесил шутовской поклон. Все закатили глаза. ― Пэнси права, я не собираюсь говорить нечто новое или сверхъестественное, но в том-то и суть, что вы все вместе упорно отказываетесь принять факты.

― О каких фактах речь? ― Рон был готов наброситься на Тео, да на кого угодно, лишь бы выплеснуть копившееся напряжение.

― Факт первый, он же единственный, ― тут же начал Тео. ― В тот день Комната сотворила магию, да только не пошла против природы, а лишь исполнила желания. А уж о чём каждый из вас мечтал, думаю, вполне ясно. Берусь предположить, что вам всем хотелось любви, чувств, эмоций, идиотизма… И раз уж это произошло, то имейте смелость признаться, что любите друг друга и будьте счастливы, а не делайте тупые ошибки, которые не несут ничего кроме страданий.

― Тебя не тошнит от этой добропорядочности, Нотт? ― просто чтобы что-то сказать, выплеснула Пэнси.

― А тебя не тошнит от самой себя? ― спросил в свою очередь Тео.

― Следи за языком! ― тут же вырвалось у Рона. Через мгновение к нему были прикованы взгляды всех присутствующих.

― Что и требовалось доказать, ― проговорил с ухмылкой Тео. ― Пошли Грег, тут и без нас разберутся, а слушать дальше маразм этих нерешительных глупышей я больше не могу. Мама Рона наверняка напекла пирогов, их нужно срочно продегустировать.

Грег хмыкнул, одарил всех озорным взглядом и вышел из сарая вслед за Тео. Четвёрка осталась в одиночестве. Герои взирали друг на друга и не решались заговорить.

― Насчёт магического контракта, ― наконец подала голос Гермиона. ― Развод в мире волшебников не так просто оформить. Мало захотеть развестись. Если брак скреплён сои…

― Он не скреплён, ― тут же сказал Драко, посмотрев строгим взглядом прямо в лицо Гермионе. Она сразу покраснела и тяжело вздохнула.

― Что значит «сои…»? ― переспросил Рон, затем догадался и повернулся к Пэнси: ― Вы не спали друг с другом?

Девушка коротко мотнула головой. Гермиона взглянула на Драко, его взгляд снова ничего не выражал. Это разозлило её. Какого чёрта он стоит и хранит невозмутимость? Пришёл же сюда в день её свадьбы! Зачем?!

― Это одна сторона вопроса, ― после небольшой паузы продолжила она. ― Если вы решили развестись и не скрепляли союз интимной близостью, остаётся ещё один аспект, не дающий вашему браку считаться окончательно расторгнутым.

― О чём ты? ― спросил Рон. Увидев в лице жениха плохо скрываемую заинтересованность, Гермиона испытала небольшую зависть. Ему нравится Пэсни и он даже не может это скрыть, а Малфой стоит и делает вид, что его притащили сюда насильно.

― Чтобы брак считался окончательно расторгнутым, ― продолжила Гермиона с ноткой раздражения в голосе. ― Надо, чтобы другой человек захотел на тебе жениться.

По лицу Рона без труда читалось полное непонимание. Он слишком долго переваривал услышанное, но на него всё равно кроме Пэнси никто не смотрел. Драко и Гермиона буравили глазами только друг друга.

― Так что пока на Пэнси никто не изъявил желание жениться или ты, Малфой, не попросил кого-либо стать твоей женой, ― каждое её слово звучало резко и желчно. ― Вы всё ещё не свободны. Ты не свободен, Драко, а я… Больше не хочу в этом участвовать…

Гермиона тяжело вздохнула и зашагала к двери, ускоряясь с каждой секундой. Оказавшись за дверью, она изо всех сил побежала. Драко же, повинуясь какому-то секундному отчаянному порыву бросился было за ней, но выйдя из сарая остановился, потому что Гермиона была уже у черты трансгрессионного барьера, откуда пришёл он сам. Секунда, хлопок, и она исчезла. Драко глубоко вздохнул. Ему больше ничего было тут делать. Он повернулся к Пэнси и Рону:

― Будьте счастливы, ― сказал он, оглядев их по очереди, затем криво улыбнулся и добавил: ― Придурки…

Драко ушёл. Ни Рон, ни Пэнси не знали, куда, да им было и неважно. Наверно за Гермионой, хотя кто его знает. У этих двоих были вещи поважнее, чем переживания за других людей. Здесь и сейчас друг другу важнее всех были только они сами.

Пэнси подошла к Рону, он смотрел на неё в ожидании дальнейшего шага.

― Ты женишься на мне?

― Я подпишусь на что угодно, лишь бы ты перестала быть его женой, ― усмехнулся Рон. В глазах Пэнси появились слёзы.

― Это магический контракт, Рон, ― напомнила Пэнси. ― Ответ должен быть официальным.

― Да, Пэнси, я женюсь на тебе, ― ответил Рон, взяв её за плечи. Слёзы больше не держались в глазах, а потекли по щекам Пэнси двумя полноводными реками. ― Ты станешь моей женой?

― Да, Рон Уизли, ― кивнула Пэнси, не в силах поверить своему счастью. Вокруг неё на мгновение возник ореол магического света, который погас также быстро, как и появился. Она посмотрела на Рона широко распахнутыми глазами: ― Я свободна!

― Ненадолго, ― ответил Рон и склонился к губам Пэнси.

Заметив вокруг себя небольшое свечение, Драко понял, что те двое решили между собой все вопросы. Он снова усмехнулся.

― Придурки! ― проговорил он себе под нос.

Малфой подошёл к трансгрессионному барьеру. Ему предстояло понять, куда могла отправиться Гермиона, ведь между ними осталось ещё так много недосказанности.

Драко шёл по направлению к антитрансгрессионному барьеру у дома Узили и думал. Торопиться было некуда. Куда могла отправиться Гермиона, он не представлял. Он не так хорошо её знал, времени на это было слишком мало. Почему Драко не пытался узнать её, спросить, как она жила, чем, он не понимал. Хотя задумываться об этом сейчас ― напрасная трата времени. Гораздо важнее было понять, почему Грейнджер убежала обиженной. Неужели всё дело в том, что он не сделал ей предложение прямо сразу после того, как они все вместе всё обсудили? Атмосфера, мягко говоря, была неподходящая. Уизли ― да, ему без разницы. Судя по тому, как горели глаза Пэнси, и ей было всё равно, лишь бы этот рыжий нахал признался в чувствах. Она вообще здорово изменилась в последнее время, увереннее стала, но теперь хоть понятно по какой причине. Что же до него и Грейнджер, надо быть полным идиотом, чтобы полагать, будто важные дела решаются вот так, с плеча, без чёткого и последовательного анализа. Несмотря на то, что Драко уже взрослый и сам решает, как действовать в той или иной ситуации, всё же мнение семьи имело для него значение. Не мог он вот так, за спинами родителей делать предложения, принимать такие важные решения.

Гермиона не могла этого не знать, не понимать, как он устроен, а теперь убегать в слезах, оставляя вопросы без ответов. Неужели не ясно, что он чувствует к ней? Если бы не чёртова любовь, разве пришёл бы он в дом нищеброда Уизела, чтобы расстроить ненавистную свадьбу. Наверняка слиняла, потому что не хватило времени проанализировать всё. Дурочка!

Но тем не менее сейчас был один вопрос, который требовал хотя бы приблизительного ответа: куда могла отправиться Гермиона. Из тех немногих сведений, которыми Малфой располагал, можно было выделить несколько мест: её квартира, парк перед домом, кафе за углом дома. Всё это находилось в одной части Лондона и было слишком очевидным для того, чтобы Гермиона отправилась именно туда. Нужно было место, более подходящее для девичьих грёз. Стоило подумать, куда бы отправилась Гермиона, чтобы побыть наедине с собой.

Драко ушёл уже далеко от дома Уизли, когда внезапно понял, какой ответ может быть верным. Он постарался оживить в памяти воспоминание о месте, значимом для Гермионы, насколько мог, потому что в тот день, когда он там был, то совершенно не обращал внимание на окружающую атмосферу.

Королевский лес Дин встретил его сильным ветром, который летом просто мешал дышать. Духота царила в воздухе, а те дуновения, что блуждали здесь сквозь деревья, делали воздух настолько тяжёлым, словно Драко слишком близко подлетел к солнцу.

Появившись в лесу, Гермиону он увидел сразу. Он была далеко впереди, стояла на возвышенности спиной к нему и вздрагивала.

Конечно, она поняла, что больше не одна в этом месте, что кто-то нарушил её покой, появившись в тайном убежище, где она привыкла переживать самые серьёзные потрясения своей жизни. Она чувствовала его присутствие всей кожей, ей даже казалось, что она вдыхает его запах, хотя понимала, что это уже галлюцинации. Она знала, что он найдёт её, догадается, куда она могла отправится. Почему? Да потому, что он чертовски умён, а она полная дура, потому что открыла ему всю свою душу, не убедившись в том, что он знает, как распоряжаться этим доверием.

Разговор предстоял тяжёлый, а он точно состоится. Вряд ли Малфой пришёл сюда, чтобы помолчать. Да и не оставит он без внимания её выходку с побегом, ведь он не привык за кем-то следовать.

Пока Гермиона думала о том, каким будет этот разговор, Драко подошёл к ней совсем близко. Он практически прижался к её спине. Дыхание остановилось. У Гермионы. Драко, казалось, полностью отдавал себе отчёт и был уверен в том, что делает.

Гермиона шумно сглотнула. Из-за пересохшего горла в груди стало больно. Она зажмурилась, потому что в глазах защипало. Затем она решила, что надо собраться, ведь если подумать, ничего страшного не случилось, она не понимала, откуда вообще во всей этой ситуации столько драматизма.

― Я не привык бегать за девушками, ― Драко решил первым нарушить молчание. Он возвышался над Гермионой, смотря на её макушку, любуясь ею. Даже отсюда, с высоты своего роста, она чувствовал запах её волос, самый любимый его запах за последнее время и, похоже, что на всю оставшуюся. ― Что если бы я не знал, где ты?

― Ты не долго искал, ― подала голос Гермиона, вышло как-то обижено, и Драко сразу отступил. Спине девушки стало бесконечно одиноко. Она развернулась к нему лицом. Его глаза немного улыбались, и это её взбесило. Тут вообще-то вполне серьёзные вещи происходят, а он явно не до конца понимает ситуацию. ― Для тебя всё это шутки, да?

― О чём ты? ― тут же напрягся он, смешинки из его глаз исчезли. ― Тебе не кажется, что ты слишком драматизируешь?

― О, серьёзно? ― Гермиона выпятила подбородок. ― А тебе не кажется, что всё это можно было бы не доводить до этих свадеб и разводов?

― Так это я виноват? ― Драко нахмурил брови. ― Ты сама сказала, что выходишь за Уизела во что бы то ни стало, как будто ты должна, как будто тебя кто-то заставляет! А между тем, одно твоё слово, и всех этих свадеб и разводов могло бы не быть!

― Что?! ― Гермиона вытаращила глаза и упёрла руки в боки. ― Насколько мне не изменяет память, а она мне точно не изменяет, ты предлагал мне быть твоей любовницей! Никакую свадьбу отменять ты не собирался. Ты сказал, что ваш брак ― это фикция, но тем не менее именно Пэнси должна была стать твоей законной супругой, а мне ты отвёл роль теневой возлюбленной, чтобы везде и всегда на всех мероприятиях, для общества, в котором находимся мы оба, а судя по тому, что ты подаёшь перспективы, ты будешь являться с ней. Вы должны будете ассоциироваться друг с другом, а я в это время должна стоять в стороне и знать, что когда погаснет свет и все отвернутся, ты придёшь ко мне! Нет уж, дорогой друг, эта роль не для меня.

― Говорить не устала, а то мои уши сейчас свернутся в трубочку, ― отмахнулся Драко. ― Какой смысл высказывать своё недовольство теперь? Ведь мы оба уже в курсе, что ничего из моего брака с Пэнси не вышло, что пока мы тут перетираем прошлое, наши «супруги» уже планируют свадьбу друг с другом.

― Да причём тут то, как вся эта ситуация разрешилась, Малфой! ― воскликнула Гермиона, закрыв лицо руками. ― Неужели ты не понимаешь, с чем мы пришли к этому моменту?

― Оу, ты хочешь совсем всё запутать? ― Драко закатил глаза. ― Ну давай, объясни всё мне, несведущему.

― Не паясничай, хорошо?! ― Гермиона прищурилась. ― Ты меня прекрасно понял. Сколько всего мы наговорили друг другу, сколько слёз я пролила из-за тебя! А всё почему? Я ждала от тебя мужского поступка, а получила только хитровыдуманное предложение, которое было бы выгодно только для тебя одного. Но знаешь, Драко, невозможно усидеть на двух стульях сразу.

― Вполне возможно, ― парировал Драко. ― Если у тебя большая ж…

― Малфой! ― как и ожидалось, Гермиона одёрнула Драко в ту же секунду. ― Ты невыносим!

― Ну ты же любишь меня, ― его голос стал тише. Гермиона резко взглянула ему в глаза, а потом опустила голову, замотав головой. ― Это нет?

― Это ты придурок, Драко, ― спокойно ответила Гермиона и отошла ещё на несколько шагов, а потом повернулась к нему спиной и ускорила шаги.

― Ты куда? ― Драко недоумённо взирал на её удаляющуюся спину. ― Я больше не знаю мест, где искать тебя.

― Я буду там, где всё это началось, ― услышал он за секунду до того, как Гермиона трансгрессировала.

― Да ты из… ― начал было он, но собеседник исчез, а фразу следовало договорить хотя бы для себя, ― …ваешься.

Малфой тяжело вздохнул, потёр рукой лоб. «Где всё это началось…» Что это? Где началось? Больше всего на свете он не любил разгадывать шарады. Тем более когда всё можно было решить простой фразой: «Может быть хватит?». Это то, что он хотел сказать ей, чтобы прекратились эти упрёки, он хотел донести до неё, что всё былое ― неважно, а важно лишь то, что есть между ними, чувства ― только они имеют значение, ничего больше.

Драко прикусил губу, одному в лесу было странно, пусть и до вечера было ещё прилично времени. Надо было думать и думать быстро. Что именно имела ввиду Гермиона? Что всё-таки началось? Их отношения, это очевидно. Но где было начало? В Министерстве? В её кабинете? Зачем сейчас тащить его в Министерство, когда она в отпуске? Нет, она имела ввиду совсем другое место.

Понимание пришло ему тогда, когда он уже прошёл достаточное расстояние по лесу. Можно было подумать, что он заблудился, ибо деревья стали принимать причудливые формы и явно намекали на то, что он если не первый, то один из немногих, кто попал сюда.

Началом всей этой истории, а также главным камнем, которым Гермиона «стучала» ему по голове в тот день в её квартире, было желание. Желание, которое он загадал. Правда, не он один, но Гермиона судя по всему о своём бревне в глазу даже думать не хотела. Драко глубоко вздохнул и закрыл глаза…

Летом в Хогвартсе никого не было. Забор, защищавший когда-то от незваных гостей, стоял с распахнутыми воротами. Война прошла. В этом месте больше не боялись зла, Поттер же спас всех. А теперь, когда он глава Аврората, наверняка оставшиеся Пожиратели устроят явку с повинной в ближайшее время.

Драко шёл по знакомой до боли территории школы, родного места для души, несмотря на то, что он всецело открещивался от чувства привязанности к нему. Сейчас всё это сопротивление в прошлом воспринималось как детская глупость, юношеский максимализм. Конечно он любил это место, возвращался каждый раз полный надежд на перемены. Время было неподходящее, и это не Хогвартс был в этом виноват, а обстоятельства, чёртов Волдеморт, назревающая война, кто угодно, но не старина Хогвартс, который помогает всем заблудшим душам, даря защиту и успокоение потерянным детям.

Драко подошёл к главному входу в замок и горько усмехнулся. Замок обеспечивал защиту, а именно он посмел нарушить его неприкосновенность. Неудивительно, что Комната так над ним посмеялась. Но посмеялась ли? Разве не подарила величайший подарок, на который он даже не рассчитывал.

― Чем обязаны Вашему присутствию, мистер Малфой? ― услышал он знакомый голос со стороны Большого зала, когда уже подошёл к лестнице.

― Добрый день, профессор, ― Драко еле сдерживал улыбку. Если бы ему кто-то сказал, что он будет рад видеть профессора Макгонагалл, то он бы не поверил ни за что на свете. ― Был неподалёку, решил зайти, проведать школу, когда она без учеников.

― Какое совпадение, что вы решили навестить школу в одно время с мисс Грейнджер, ― женщина как всегда не ходила вокруг да около, а говорила прямо, поджимая губы и немного тряся головой, как будто не хочет, но поворчать должна.

― Гермиона здесь? ― Драко пытался разыграть удивление, но даже сам понимал, что выглядит это нелепо. ― Где она?

― Она мне не отчиталась, ― проговорила Макгонагалл, пожав плечами. ― Школа в вашем распоряжении, ищите её сами.

Драко кивнул и пошёл по лестнице.

― Мистер Малфой, ― профессор окликнула его. Драко остановился и повернулся. ― Я так понимаю, некая свадьба, на которую я собиралась отправиться после обеда, не состоится?

― Надеюсь, вы не покупали для этого мероприятия новую парадную мантию? ― спросил Драко.

― Конечно, покупала! ― возмущённо сказала почтенная дама.

― У вас будет ещё время надеть её, ― с улыбкой ответил Драко. ― Я вам обещаю.

― Идите уже, ― улыбнулась в ответ профессор, кажется, Малфой впервые видел, как улыбается эта женщина. ― Надеюсь, вы не позволите новой парадной мантии залежаться в моём шкафу.

Драко улыбнулся во все 32, кивнул и поспешил наверх. Впереди было несколько этажей, которые надо было преодолеть пешком, ведь ни один светлый ум, находившийся в этом замке, не догадался поставить лифт.

Когда Драко был на седьмом этаже, в боку уже кололо, но следовало выпрямить спину и отдышаться. Никто не увидит Драко уставшим, даже Гермиона, особенно она.

Дверь в Выручай-комнату был открыта. Драко увидел, что Комната полностью пуста и вошёл в неё. Гермиона стояла в её центре. Сейчас внутреннее пространство было не больше обычной комнаты, ну может чуть больше обычной комнаты, но это явно не был тот огромный зал, в котором помещались огромные горы вещей, веками хранящиеся и никем не востребованные.

― А ты умнее, чем я думала, ― сказала Гермиона, не поворачиваясь к Драко.

― Я умнее, чем ты себе вообще можешь представить, ― тут же услышала она в ответ.

― Я хочу, ― сказала Гермиона, повернувшись к Драко лицом. ― Чтобы мы загадали новые желания, чтобы они отменяли прошлые желания.

― Но зачем? ― Малфой искренне недоумевал.

― Чтобы знать, что наши чувства реальны, что это не игра Комнаты, не её месть, ― проговорила Гермиона.

― Не неси ерунды! ― замотал головой Драко. ― Мы не загадывали чувства, мы мечтали о другом, но воплотилось всё в нас, потому что мы друг другу понравились, а не из-за дурацких желаний.

― Я так не думаю, ― замотала головой Гермиона. ― Я загадала любовное приключение, и оно сбылось.

― Вот именно, приключение, но не меня, ― объяснял Драко. ― Произошедшее между нами исключительно воля случая, то, что суждено было само по себе.

― Это нереально, ― Гермиона всё ещё отнекивалась, хотя так хотела верить.

― Да перестань ты искать всему магическое объяснение, Грейнджер! ― возмутился Драко. ― Мы увиделись спустя столько лет, случай свёл нас сначала в Хогвартсе, а потом по работе, между нами возникли чувства, и это всё только мы с тобой, ты и я, а никакая не Комната, пойми ты, наконец!

― Отменяй своё желание, Малфой! ― Гермиона стояла на своём.

― Упрямая дура! ― прокричал Драко от бессилия. ― Я желал лишь того, чтобы ты меня хотела, а не полюбила и уж тем более не желал сам влюбляться в тебя!

― Если любишь, отменяй желание, ― проговорила Гермиона, сквозь слёзы, которые градом катились из её глаз. У Драко разрывалось сердце. Впервые в жизни он испугался тому, что если что-то изменится, то он не сможет дальше жить. Что если Гермиона права, и любовь исчезнет? Будет ли он помнить о том, что было? Ведь как не крути, расставаться с воспоминаниями последнего месяца он не собирался даже за все деньги мира.

― Я не стану этого делать, ― Драко продолжал сопротивляться. ― Если всё это исчезнет из нашей памяти, разве ты не будешь жалеть?

― Я не буду помнить, Драко, ― задыхаясь от слёз, проговорила Гермиона. ― Если любишь меня, докажи!

Малфой смотрел прямо в глаза Гермионе и мучился вместе с ней, вот только плакать так же как она он не мог, поэтому оставалось только стоять и смотреть.

Поддавшись порыву, он шагнул навстречу Гермионе и заключил её в объятия. От неожиданности она на мгновение перестала плакать и замерла. В его руках было так тепло и уютно, что хотелось остаться в них навсегда, но Гермиона была бы не Гермионой, если бы не упрямство, которое она почему-то считала своим достоинством. Ей всегда нужно рациональное объяснение, как бы смешно это не казалось в мире магии. Вот и сейчас она упрямо сопротивлялась счастью, которое само шло ей в руки, делая выбор в пользу догадки, которая ей казалась более правдоподобной, чем то, что между ней и Драко на самом деле могли зародиться чувства безо всякого магического воздействия.

― Я прошу тебя… ― услышал Малфой, через какое-то время, в течение которого он успел подумать, что возможно убедил Гермиону в том, что её просьба бессмысленна.

― Хорошо, ― вздохнул он, отступая на пару шагов. ― Будь по-твоему.

Сказав эту фразу, Драко закрыл глаза и загадал желание. Гермиона тяжело дышала в ожидании его исполнения.

Через мгновение Малфой открыл глаза, посмотрел прямо в лицо Гермионе, словно гипнотизируя. Затем он криво усмехнулся, лицо девушки тут же изменилось. Это была улыбка Драко из прошлого, никак не того, которого она полюбила.

― Ты была права, ― сказал он холодным голосом. ― Это всё было иллюзией. Хорошо, что мои глаза открылись. Всего хорошего, Грейнджер, увидимся в Министерстве. Надеюсь, это не помешает нашей работе. Я верю, что ты профессионал.

После этих слов он развернулся и покинул Выручай-комнату, оставив Гермиону один на один с вновь открывшимися обстоятельствами. Она была в недоумении, не понимала, как себя вести и чувствовать. Задумавшись на секунду, она поймала себя на мысли, что с её чувствами ничего не произошло: она по-прежнему любила Драко Малфоя. Почему же он ушёл? Неужели его чувства действительно были продиктованы магией? Гермиона почувствовала себя самой одинокой, глупой, разбитой девушкой на свете. Осев на пол, она разревелась с новой силой. Неспроста говорят, бойтесь своих желаний, они могут сбыться. Вот и думай теперь, произошедшее ― эффект от отменённого желания Драко или исполнение её о том, что он должен разлюбить её, потому что она не верит в истинность его чувств. 

Q.V. не смогла закончить этой главой, со следующей постараюсь не затягивать, она, я думаю, должна быть последней… Спасибо за то, что Вы всё ещё со мной.

Если Гермиона хотела побыть одна, чтобы вдоволь погоревать над своей несправедливой участью, то выбрала не то место, куда следовало отправиться. К сожалению, а может и, к счастью, для самых близких друзей её адрес не был секретом, поэтому, когда она поднялась на свой этаж, у двери её ожидал Гарри.

Увидев свою подругу, он поджал губы. Гермиона сразу поняла, что, должно быть, представляет собой не особо приятное зрелище. Она сделала несколько шагов в сторону друга, и слезы сами полились из глаз. Гарри быстро сократил разделяющее расстояние и обнял её. В его руках всегда было так спокойно, даже тогда, когда он не имел ни малейшего понятия о том, куда идти и что будет завтра, но что-то в этом человеке было такое, что внушало доверие, несмотря ни на что.

― Может нам стоит переместиться в квартиру, чтобы твои соседи не вызвали полицию? ― с легкой усмешкой предложил Гарри. Гермиона всхлипнула, отошла от него и, взмахнув палочкой, жестом пригласила войти.

Оказавшись дома, Гермиона сразу пошла в спальню и упала на кровать. Обняв подушку, она зарылась в неё лицом. Гарри подошел чуть позже, успев попутно заглянуть на кухню и налить себе апельсинового сока.

Когда он вошел в комнату, то застал уже редкие глухие всхлипывания. Взглянув на подругу и оценив обстановку, он сказал:

― Ты не задохнёшься там?

Гермиона сразу вскинула голову и сделала жадный вдох, затем повернулась на спину и уставилась в потолок.

― Гарри, почему всё так сложно? ― спросила она глухим голосом. ― Почему в той чертовой комнате не сбылись другие желания, почему сбылись вообще хоть какие-то?

― Если честно, я так и не понял, о чём ты говоришь, ― вздохнул Гарри, сев на край кровати. ― Но могу сказать только одно: Выручай-комната никогда ничего не делала просто так, она лишь осуществляла уже существующие желания, даже если до этого они были спрятаны где-то в глубине души.

― Ты что, хотел стать главой Аврората? ― спросила она, резко приняв вертикальное положение. ― Если скажешь да, я тебя заколдую!

Гарри поджал губы и слегка улыбнулся. Выражение глаз Гермионы резко изменилось, она даже рот раскрыла.

― А чему ты удивляешься? ― искренне изумился он. ― Согласен, я никогда не хотел быть популярным, не желал себе внимания, но я всегда считал, что лучше знаю, как бороться со всем этим ужасом, который выпал на нашу долю. А как ещё я мог это делать?

― Ты на себя не похож, ― тихо проговорила Гермиона, опустив плечи.

― Я именно такой, моя дорогая, ― с доброй улыбкой сказал Гарри. ― И ты такая, какая есть. Пусть это и кажется нереальным на первый взгляд, но факт есть факт: вы с Роном не любите друг друга. Ну, в том смысле, чтобы жениться и портить друг другу жизнь только потому, что должны сделать так, ведь все от вас ждали много лет именно этого.

― Неужели ты хочешь сказать, что это твоё «так должно было быть» относится к тому, что я как последняя дура влюбилась в Драко Малфоя? ― на одном дыхании произнесла Гермиона. Голос получился надрывным, хотя слёз уже не было.

― Видимо, так оно и есть, ― пожал плечами Гарри. Гермиона распахнула глаза. ― Не думай, что мне самому это нравится. Малфой? Драко? Да у меня в горле лопаются сосуды, едва я это имя произношу, но если вы понимаете друг друга, если рядом вам хорошо и присутствует чувство, будто вы знакомы всю жизнь, хотя оно так и есть, но ты поняла, про что я, то значит так и должно быть.

― Но как же Рон? ― сказала она.

― А что Рон? ― не понял Гарри. ― У Рона разве не всё хорошо? Тебе бы поучиться у него искренности и готовности идти за чувствами. Сама посуди, ты тут убиваешься, а он счастлив с Пэнси. Ты бы видела с каким лицом, он сообщил всем гостям, что ваша свадьба отменяется, но он обязательно пригласит их всех на свою новую свадьбу с Паркинсон.

― Он назвал её своей невестой при всех? ― удивления для Гермионы не собирались заканчиваться.

― Не только, ― сообщил Гарри. ― Он прилюдно признался ей в чувствах и попросил руки, а затем они отправились к ней домой, чтобы он мог поговорить с её родителями.

― И что гости? ― спросила Гермиона, просто чтобы что-то спросить.

― Да ничего, ― помотал головой Гарри. ― Пришлось как-то переигрывать ситуацию, срочно искать Джинни, просить её руки, чтобы гости могли не расходиться…

― В смысле? ― Гермиона сдвинула брови. ― Вы что, поженились?

― Нет, ― поспешил сообщить Гарри. ― Всего лишь превратили ваше неудавшееся свадебное торжество в праздник нашей помолвки.

― Мерлин, я так рада! ― воскликнула Гермиона и потянулась обнимать друга. ― Наконец-то!

― Чего не сделаешь, чтобы спасти ваши задницы, кучка извращенцев, ― Гарри придал лицу нарочито серьёзное выражение, а затем под пристыженным взглядом Гермионы, которая сразу прервала объятия и отстранилась, рассмеялся. ― Вы взрослые люди, Гермиона Джин Грейнджер, и после всего, что было, заслужили быть с теми, с кем хотите, кто бы это ни был.

― Это все ненастоящее, ― завела старую пластинку Гермиона. ― Мы все это выдумали, а Комната лишь усилила.

― Что усилила? ― Гарри тоже не сдавался. ― То, чего ты хотела и так? Ну знаешь, Гермиона, перекладывать ответственность на других, вещи, пространства, магию, Мерлина, это слишком даже для тебя. Вот только я здесь не для того, чтобы до последнего убеждать тебя в том, что ты и без того знаешь, но по своей упрямости не хочешь принимать. Я пришёл узнать, как ты и пригласить на нашу свадьбу, а в остальном ты уже не маленькая, а я не обязан искать за тебя все за и против сложившейся ситуации. Хочешь быть счастливой ― будь, не хочешь ― дело твоё. Я не в восторге от кандидата, но если он способен стереть с твоего лица это дурацкое выражение вселенской скорби, хотя всех умерших мы давно уже оплакали, то будь по-твоему, а я слишком дорожу своим временем.

― Гарри, ― единственное, что смогла вымолвить Гермиона после такой отрезвляющей речи. Друг тем временем уже встал с кровати и подошёл к выходу из комнаты.

― До этого момента я бы поспорил с любым, если бы он посмел сказать мне, что ты глупая, ― последняя ложка дёгтя от Гарри. ―Теперь же я стоял бы молча. Не будь дурой, Гермиона, не бойся чувствовать то, что чувствуешь. Я закрою за собой.

Гарри ушел, а Гермиона снова откинулась на кровать и уставилась в потолок, так паршиво она не чувствовала себя давно. Неужели все вокруг правы, а она ошибается? К такому жизнь её не готовила.

Когда Малфой вернулся в поместье, его также ожидал визитёр: мистер-я-все-про-всех-знаю-но-по-своим-причинам-приберегу-это-на-момент-когда-сообщу-что-все-знал-давно. Драко даже не удивился. Что Тео было делать в доме Уизела после его ухода?

― Зайдёшь? ― спросил Драко, проходя мимо в дом.

― А то что бы я тут стоял, ― отозвался Тео, принимая приглашение и следуя за другом. Они молча дошли до кабинета, где работал Драко, молча сели на диван и не говорили ни слова, пока на столике не появились бокалы с огневиски. Видимо, Драко каким-то образом дал распоряжение домовикам.

― Ну так что, как дела? ― Драко спросил первое, что пришло на ум, чтобы начать уже эту беседу, к которой всем своим видом Тео склонял его, но только из-за его не такого восприятия реальности не начинал первым.

― Ты зря ушёл оттуда, ― с усмешкой начал повествование Тео. ― Чтобы не ударить в грязь лицом перед гостями, хотя окунуться всё же пришлось, Поттер сделал предложение младшей Уизли и превратил неудавшуюся свадьбу в праздник помолвки.

― Кто бы сомневался, что Поттер не упустит шанс обратить всеобщее внимание на себя, ― закатил глаза Драко.

― Ну знаешь, это был самый оптимальный вариант после вашей выходки, ― сказал Тео и сменил позицию в кресле. ― Ты бы видел семейство Уизли, они были в шоке.

― Похоже, что мне есть дело до этого семейства? ― ощерился Драко.

― Родители Гермионы там тоже были, ― вот и первый гвоздь в тело Малфоя, тот сразу сел ровнее. ― Да, они маглы, работают в мире без магии, но их дочь должна была выйти замуж, а вместо этого сбежала с праздника, не сказав никому не слова.

― Уверен, Поттер и для них нашел, что сказать, хотя тут Уизел должен был взять на себя ответственность, ― голос Драко звучал сурово, из своего стакана он не отпил и глотка.

― Да, Рон что-то прожевал там про их общее с Гермионой решение, ― сообщил Тео. ― Но на подмогу пришел Спаситель магического мира и отвлёк всеобще недоумение, сообщив радостную новость. Когда мы с Асторией ушли, обе матери стояли в растерянности и нервно улыбались. А куда смылся ты? Побежал за Гермионой?

― Не побежал, ― тут же поправил Малфой. ― Последовал. Она совсем ненормальная. После всяких разговоров в духе «Мы всё выдумали» она притащила меня в Хогвартс, чтобы в Комнате я расхотел питать к ней чувства.

― И ты расхотел? ― Тео плохо скрывал интерес, даже вперед подался.

― Я похож на дурака? ― поднял бровь Драко. ― Я в отличие от неё знаю, что происходящее дело только наших рук и никакая магия тут не при чём.

― Ты уверен? ― спросил Тео.

― Кому как не тебе это знать, Нотт, ― нервно бросил Драко. ― Ты что, замутил с Асторией после того происшествия в Выручай-комнате? Ты разве не собирался когда-нибудь обнародовать ваш роман? Просто всё так совпало, вот и всё. Уверен, что и Поттер давно метил на место главы Аврората, а уж наша история любовного квадрата… Более чем предсказуемой я её и не назову.

― Ты знал, что замутишь с Гермионой, а Пэнси с Роном? ― скептически спросил Тео и сделал глоток обжигающего напитка.

― Ты не зришь в корень, ― отмахнулся Драко. ― Как я мог знать подобное, я же не предсказатель, но сам по себе данный факт исключать нельзя, потому что то, что происходило всё это время, только доказывает, что мы подходим друг другу.

― Но ведь до того дня ты и не помышлял о Гермионе, ― продолжал рассуждать Нотт.

― Зато ты уже запустил колесо, приведшее ко всему этому, а значит магия Комнаты не причем, ― Драко был твёрдо убеждён в своей правоте. Тео же нахмурил брови. ― Ты задолго до годовщины битвы обратился к ней за помощью, связал нас, сам того не ведая, а поскольку у меня были планы по реабилитации через бизнес, наша с Грейнджер совместная работа была лишь вопросом времени.

― Я рад, что ты так это воспринял, ― немного помолчав, сказал Теодор. ― Зная прошлое, тяжело поверить в то, что ты и Гермиона… Я даже не знаю, как назвать происходящее между вами.

― А тебе и не обязательно подыскивать определения, ― усмехнулся Драко. ― Дело-то не твоего ума.

― А что насчет расхотеть хотеть, Выручай-комната всё же может усиливать желания, ― Тео хотел выяснить все до конца.

― Ты имеешь ввиду, загадал ли я желание, как того хотела твоя подружка Грейнджер? ― уточнил Малфой, делая первый глоток. Тео кивнул. ― Конечно, кто я такой, чтобы спорить с самой Героиней магического мира!

― Скажи, как есть, я же с ума сойду от любопытства, ― поторопил Тео.

― Она просила загадать желание, которое бы отменяло предыдущее, то есть чтобы я пожелал, чтобы она перестала меня хотеть, чтобы её страсть ко мне исчезла, ― сообщил Драко. ― И я загадал…чтобы она хотела меня до конца своей жизни и любила сильнее, чем уже любит.

― Ну ты и негодяй! ― воскликнул Тео и откинулся в кресло. ― Вот это уж точно не честно!

― Ты хочешь меня оскорбить, Нотт? ― Драко придал своему лицу суровое выражение. ― О какой честности ты говоришь, я же Малфой!

― Но не до такой степени, ― Тео даже бросило в жар, он поставил стакан на стол и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.

― От пальцев ног до кончиков волос, полностью и насквозь, Тео, ― сказал Драко. ― И более того, мне абсолютно не стыдно за это желание. После всего, что между нами было и есть, как бы она ни противилась, она уже попала в мою паутину и я не собираюсь отпускать её так просто.

― Ты тоже любишь её, ― догадался Тео. Драко пожал плечами. ― Но после этого она вряд ли захочет видеться с тобой.

― Мы встретимся уже в понедельник, ― сказал Малфой, лицо Тео снова приобрело вопросительное выражение. ― Работа, Нотт, я пойду решать дела насчёт своего проекта, а его курирует она.

― Она же взяла отпуск, ― напомнил Тео.

― Ты забыл, что она брала отпуск из-за свадьбы, которой не произошло, ― сообщил Драко. Казалось, что он всё уже просчитал.

― Но это не значит, что она явится на работу, раз ничего не вышло, ― Тео не сдавался.

― Мы говорим о Гермионе Грейнджер, ― с улыбкой заметил Драко. ― Она не из тех, кто будет волынить от работы. Она явится на службу, вот увидишь, ей совесть не позволит отсиживаться дома.

― Я смотрю, ты успел её изучить, ― улыбнулся Тео. У Малфоя дёрнулся краешек губ.

Остаток дня друзья обсуждали различные темы, в том числе и предстоящую свадьбу Тео. Когда же он ушёл, а Драко остался один и поднялся в свою комнату, в голове всплыл ответ, который он дал Тео относительно загаданного желания. Драко был действительно Малфоем до мозга костей, потому что врал даже друзьям. На самом деле его желание в Выручай-комнате звучало так: «Пусть наши чувства с этой девушкой становятся только крепче с каждым днём, чтобы мы любили друг друга до конца нашей жизни, совместной жизни». 

* * *

В понедельник утром Драко прибыл в Министерство в начале десятого и сразу отправился в кабинет Гермионы. Конечно она была на работе, и его сердце забилось чаще.

Постучав в дверь и услышав короткое: «Войдите!», он выпрямил спину, что даже ткань рубашки затрещала, глубоко вздохнул и вошёл.

Гермиона заполняла какие-то сводки, поэтому не сразу подняла взгляд на вошедшего. Когда же она это сделала, то застыла на полувдохе. Лицо Малфоя не выражало абсолютно никаких эмоций, потому что он дал себе слово, что отыграет партию до конца. Губы и подбородок Гермионы задрожали, но она быстро взяла себя в руки.

― Мистер Малфой, чем обязана? ― она попыталась придать голосу твёрдость, но вышло это лишь на половину.

― На сегодня запланирован осмотр участка под строительство, оценка масштабов стройки на местности, ― тут же заговорил он, словно речь шла об обычном рабочем процессе. Процесс-то был как раз-таки обычным, но его участники…безжалостно скомпрометированы.

― Я в курсе, ― Гермиона решила, что немного резкости не повредит. ― Я не понимаю, зачем вы явились в Министерство, если могли сообщить обо всём по почте?

― Предпочитаю решать дела лично, мисс Грейнджер, ― ответил Малфой в свойственной ему манере, у Гермионы сразу покраснели щеки. Этот человек, определённо, имел власть над ней, даже несмотря на то, что отменяющее желание было загадано.

― Отлично! ― она хлопнула в ладоши так громко, что Драко нервно моргнул. ― Тогда не будем терять время, потому что вы не единственный, кем я планировала сегодня заняться.

― Заняться мной? ― естественно, Малфой зацепился за слова. ― Это было бы увлекательно, если бы не одно «но».

― Это нисколько не увлекательно, ― тут же возразила Гермиона, решив не вестись на провокацию. Не хватало еще, чтобы Драко понял, как ей тяжело держать себя в руках рядом с ним, как хочется броситься в объятия и больше никогда не расставаться. Все эти дни, пока она его не видела, она не находила себе места. Особенно после того, как узнала, что вопреки всеобщим толкам Рон и Пэнси укатили на остров, где должен был проходить медовый месяц последней и Малфоя. Гермиона Грейнджер всегда славилась храбростью, но в этот раз Рон оказался смелее, а она, как последняя трусиха, предпочла спрятаться за магией Выручай-комнаты, лишь бы не признаться всем и себе, что между ней и Драко Малфоем, действительно, есть чувства. А они есть, теперь она это точно знала. Это не могло быть иллюзией, она любит этого высокомерного негодяя. Понимание пришло ей буквально несколько минут назад, после того, как Драко вошёл в её кабинет. Несколько дней ломки и вот он ― её наркотик. Один только вид, и она готова сорваться с места, но почему-то по какой-то только ей ведомой причине всё ещё соблюдает дистанцию.

― Мы можем отправляться или будешь и дальше предаваться грёзам? ― Драко решил вернуть Гермиону к реальности, так как по её лицу было видно, что в данный момент её сознание улетело куда-то очень далеко.

― Соблюдайте деловое общение, мистер Малфой! ― для проформы сказала Гермиона, схватила со стола несколько свитков и пулей пронеслась мимо Драко.

Прибыв в Косой переулок и остановившись перед загороженным участком, где в будущем должна была быть гостиница, оба стояли молча. Драко смотрел на небольшой пустырь и представлял, как очень скоро объявит об открытии нового пристанища для путешественников и всех гостей переулка, как тут снова закипит жизнь и потихоньку ужасы прошлого канут в небытие.

― Согласно проекту, ― услышал он голос Гермионы. ― Какого…

Малфой посмотрел на девушку, та стояла, развернув свиток, на котором был обозначен какой-то сарай.

― Ты перепутала свитки и не взяла нужный? ― тут же сообразил Драко. ― Мерлин Великий, не могу поверить. Что с тобой? То есть, что с Вами, мисс Грейнджер?

― Я…не…знаю, как так получилось, ― ее голос стал жалобным и сердце Драко дрогнуло. Он подошел ближе и взглянул на чертёж.

― Что это ещё за барахло? ― спросил он. ― Неужели подобное также требует одобрения Министерства?

― Это проект Невилла по созданию контактной теплицы в южной части переулка, ― ответила Гермиона. Драко рядом усмехнулся, девушка посмотрела на него и тоже слегка улыбнулась. Малфой больше не сдерживался и начал смеяться в голос. В последнее время Гермиона уже не знала, что такое выдержка, поэтому тоже рассмеялась. Они в два голоса демонстрировали полное неуважение к идее Невилла и абсолютно не переживали по этому поводу.

Насмеявшись, Драко замолчал и посмотрел на Гермиону самым добрым взглядом, которым мог. Она тут же это заметила и перестала смеяться. Они молча смотрели друг на друга несколько долгих секунд, которые могли показаться вечностью.

― Я не стал загадывать желание, о котором ты просила, ― наконец, проговорил Драко.

― Я знаю, ― ответила Гермиона. На вопросительный взгляд Малфоя она пояснила. ― Мы не можем валить всё на магию, если ответы в нас самих.

― Ты нужна мне… ― сказал Драко и дотронулся до щеки Гермионы. Она сразу перестала дышать и покраснела, закрыв глаза. ― Ты будешь со мной?

― В каком смысле? ― карие глаза уже были открыты и смотрели пристально.

― В любом, ― ответил Драко, улыбнувшись. ― Девушки, возлюбленной, спутницы, жены…

― Ты серьезно? ― Гермиона не верила своим ушам. Она искренне полагала, что если Драко и решит быть с ней, то на предложение решиться не сразу.

― Более чем, ― Малфой решил развеять все её сомнения. ― Ты согласна?

― Да, ― кивнула Гермиона и вцепилась в Драко, он тут же обнял её и крепко прижал. Они стояли посреди пустыря, обнявшись, счастливые от того, что, наконец, решили свои проблемы и разногласия.

На первой полосе Ежедневного пророка от первого октября огромными буквами был напечатан материал:

«Сегодня состоялось открытие нового гостиничного комплекса «Змея и Лев» в Косом переулке. На открытии присутствовали все уважаемые люди магического сообщества: министр Магии Кингсли Бруствер, без чьего одобрения данный проект не получил бы зеленый свет, глава Аврората, он же Герой войны ― Гарри Поттер со своей супругой Джиневрой Поттер (в девичестве Уизли), не менее уважаемая знаменитость ― Рональд Уизли с супругой Персефоной (в девичестве Паркинсон) и многие другие выдающиеся личности, внесшие непомерный вклад в дело обеспечения мира и правопорядка в магической Британии.

Владелец гостиницы ― Драко Малфой, прибыл на церемонию со своей невестой Гермионой Грейнджер ― помощницей министра магии и Героиней войны. Напомним, что одна из самых обсуждаемых пар в скором времени скрепит союз узами брака. Дата торжества держится в строжайшем секрете, но некий источник с инициалами Т.Н., пожелавший оставаться неизвестным, сообщил, что речь идёт о семнадцатом ноября. Так ли это, мы узнаем первыми и обязательно сообщим вам, дорогие читатели».

(Более полную статью о том, какова стоимость проекта, что включает в себя комплекс и сколько будет стоить комната на сутки в этом отеле читайте на странице 5). 

Q.V. Вот мы и пришли к концу истории. Если в каких-то словах не хватает букв, то извиняйте, я вычитывала, но у меня что-то с клавиатурой нетбука( Спасибо всем, кто был со мной на протяжении этого года, пока тянулась эта история. Я, честно, хотела бы обновлять главы чаще, но реальность оказалась сильнее меня. Сначала у меня появилась новая работа и пока я в неё вникла, то не могла уделять время ещё чему-то, ну а потом моя жизнь вообще круто изменилась и продолжает меняться до сих пор, но Ваша поддержка и моя сознательность, что нужно доводить начатое до конца, не дали мне бросить всё на полпути. Мы в финале, но это касается только этой истории, в остальном же всё только начинается. Желаю Вам всего светлого в Новом Году, пусть сбудутся Ваши самые сокровенные желания. Спасибо каждому, кто читал, писал, верил в то, что эта история состоится. Будем на связи :-*