Ничего не говори (гет)

Министр магии вернулся на своё рабочее место в среду. Он заранее попросил своих заместителей не планировать никаких встреч с посетителями, а составить для него подробные отчёты по текущим делам, с которыми ему необходимо было ознакомиться.

Естественно, Гермиона была первой, кто вошёл в кабинет Кингсли Бруствера после того, как утренняя летучка была окончена. Заместители неплохо справлялись с работой, поэтому его личного контроля требовала лишь пара-тройка дел.

Гермиона заняла место напротив министра и положила на стол папку с пергаментами.

— Ну что, как шёл рабочий процесс в моё столь недолгое отсутствие? — спросил он с лёгкой усмешкой.

— Ваше отсутствие, сэр, очень сильно ощущалось, — как и положено хорошему работнику, сказала Гермиона. Бруствер улыбнулся ещё шире и кивнул ей в знак того, что оценил шутку.

— Тильда мне сообщила, что пока меня не было, в твой кабинет зачастил один неприятный субъект, — строго заявил министр. Гермиона мысленно обругала болтливую секретаршу, хотя она просто выполнила свою работу, сообщив министру обо всех визитах.

— Да, сэр, я как раз об этом и хотела поговорить, — Гермиона села ровнее. — Мистер Малфой обратился ко мне со своим проектом.

— Судя по количеству его визитов, он не понимает слово «нет» с первого раза? — уточнил министр и ухмыльнулся. — Я же уже говорил с ним об этом, сказал, чтобы принёс чертежи, но я думал, что он понял основную мысль и больше не заявится сюда со своей бредовой затеей.

— На самом деле, сэр, его проект может быть интересен Министерству, не говоря уже о пользе для простых граждан, — сообщила Гермиона, и начальник поднял брови в удивлении. — Я сначала тоже отнеслась скептически, но ознакомившись с чертежами подробнее, могу вам сказать, что Министерство могло бы этим заняться.

Бруствер взял в руки подготовленный Гермионой отчёт и углубился в чтение. Ознакомление с проектом Малфоя заняло у него около 15 минут, в течение которых девушка терпеливо сидела и ждала ответа. Пока министр читал текст и рассматривал чертежи, Гермиона по выражению его лица пыталась угадать, к какому решению он склонится. Она знала, что это важно для Малфоя, теперь чувствовала, как отчасти это важно и для неё. Человек заслуживает второй шанс, в этом она была уверена, а Драко Малфой — целых два шанса. Ей хотелось бы, чтобы с этого проекта началось его возвращение в подлунный мир.

— Ты же понимаешь, Гермиона, что выделять такие средства человеку с его репутацией — опасно? — заявил министр, отложив бумаги и откинувшись на кресле. Взглядом он изучал Гермиону, чтобы понять, неужели она настолько профессиональна, что написала отчёт о проекте бывшего Пожирателя смерти совершенно объективно, постаравшись представить, как на деле выглядел бы весь этот проект.

— Любой вклад в ещё несуществующий бизнес — большой риск, сэр, — Гермиона старалась сохранять спокойствие, хотя была уже почти уверена в том, что министр откажет. — Это неплохой шанс для Министерства наладить разрушенную инфраструктуру, оплатив проект лишь частично.

—Ты считаешь, что гостиница — это самое необходимое в наше время? — голос министра стал громче. — Многие люди до сих бояться посещать Косой переулок, хоть мы и постарались вернуть ему былой облик, а «Дырявый котёл» отлично справляется с теми немногими, кто всё же решает переночевать в том районе.

— Но, сэр, неужели вы считаете, что людям не нужна альтернатива? — Гермиона задала вопрос, но ей уже хотелось покинуть кабинет этого жуткого сноба, который дует на воду, хотя множество людей работает над тем, чтобы безопасность обеспечивалась повсеместно. За этими возмущёнными мыслями она даже не заметила, что министр практически слово в слово повторил то, что ранее сама Гермиона говорила Малфою. Прошло совсем немного времени, а она уже заняла его сторону.

— Я согласен, что номера в трактире Тома заслуживают ремонта, — кивнул Бруствер. — Но я скорее выделю деньги на это, чем отдам их Малфою.

Гермиона была поражена холодности и словам министра. Его речь вызывала странное ощущение какой-то напыщенности и злоупотребления своим положением, потому что ни разу до этого момента он не высказывался так категорично в сторону реабилитированных бывших Пожирателей смерти. А сейчас он ведёт себя так, словно речь идёт не об общих деньгах, а о его личном хранилище. Странно, учитывая тот факт, что несколько месяцев назад Министерство с лёгкостью выделило приличную сумму на подобный проект племянникам Августа Руквуда — Офелии и Нико, несмотря на то, что он был Пожирателем до мозга костей и заключён в Азкабан, в том числе за смерть Фреда Уизли.

— Сэр, это же не первый такой проект, в котором вторым лицом выступает человек, связанный со зверствами Волан-де-Морта, — отчего-то Гермиона начала нервничать и решила припомнить министру его прошлые решения.

— Я понимаю, о чём ты, — несмотря на добрый тон, голос Бруствера был стальным. — Но до этого такие решения я принимал не один, а в составе комиссии, да и речь шла не о реабилитированных Пожирателях смерти, а лишь об их дальних родственниках.

— Драко Малфой не Руквуд, — выпалила Гермиона. — Он не убивал людей!

— Ты и так слишком добра к этому человеку, Гермиона, — сказал министр, начиная капаться в других документах, тем самым давая понять, что разговор окончен. — Сама ему скажешь или мне это сделать?

— Сама скажу, — почему-то решила Гермиона, затем встала и молча покинула кабинет, услышав в спину пожелание хорошего дня.

Когда она вошла в кабинет, Драко был уже там. Гермиона почему-то совсем не удивилась этому обстоятельству. Она молча проследовала к своему столу, положив папку перед лицом Малфоя. Едва она вошла, Драко понял, что дело его — труба, а раскрыв папку и увидев жирную печать «отказано», убедился в этом окончательно.

— Почему? — спросил он, посмотрев на Гермиону.

— Потому что ты это ты, — ответила она, он заметил злость в её голосе и был готов отдать всё на свете, чтобы со стороны понаблюдать за тем, как она спорила с министром. А она точно спорила, он был уверен.

— Пожиратель смерти, — Драко даже не удивился. — Да уж, эта мнимая реабилитация. Вроде бы вернули в общество, но при удобном случае попрекают прошлым. Хорош министр.

— Малфой, мне жаль, — тихо сказала Гермиона, посмотрев ему в глаза.

— Это не конец, — попытался утешить Драко. — Я сам поговорю с министром…

— Он не станет слушать, — сказала Гермиона. — Мне показалось, что он настроен крайне скептически. Думаю, стоит немного выждать.

— Я хотел открыть отель к новому учебному году, — Малфой был расстроен. — Больше всего бесит то, что без одобрения Министерства даже Гринготтс не даст займа.

— Много не хватает? — спросила Гермиона.

— Да не в деньгах дело, — Драко посмотрел на Гермиону. — Даже если бы у меня была вся сумма, чтобы строить в Косом переулке, нужно разрешение Министерства. А раз ты говоришь, что Бруствер скептичен, то мне ничего не светит.

— Нужно выждать, — повторила Гермиона озвученное ранее предложение. — Министр не сможет долго отвергать проекты, которые связаны с инициативой от реабилитированных волшебников.

— Грейнджер, мне показалось, или ты на моей стороне? — вдруг спросил Малфой.

— Показалось, — ответила она, а в глазах заплясали чёртики.

— Пэнси сказала, что вы столкнулись в магазине свадебных платьев, — сообщил Драко. — Ты специально следуешь нашему сценарию подбора атрибутов праздника?

— Вашим? — уточнила Гермиона, сев ровнее. — Для всего магического мира через пару недель состоится только одна значимая свадьба.

— Для магического мира без представителей чистокровных семей, — поправил Драко. — Хотя Уизли — широко известная фамилия в определённых кругах.

— Моя не менее известна, — добавила Гермиона.

— Но ты её поменяешь, — парировал Драко, гипнотизируя глазами девушку. От него не укрылся тот факт, что после его слов она слегка поджала губы. Он знал, верил, мечтал, чтобы она начала сомневаться в правильности своего выбора. И, кажется, так оно и было. Не престало ему одному колебаться.

Тем временем в другом кабинете на другом этаже в кабинете Рона Уизли было жарче, чем на улице. Пэнси вошла в его кабинет, громко хлопнув дверью. Рон успел заметить, что в коридоре были ещё люди. По выражению её лица он понял, что девушку мало волнует тот факт, что он при исполнении.

— Не лучшее время, Паркинсон, — поспешил сообщить Рон, сдвинув брови. Ещё не хватало показать этой воображале, что он рад её присутствию.

— Ты избегал меня целую вечность! — воскликнула Пэнси, усаживаясь без приглашения на диван и располагаясь на нём по-хозяйски. — Думаешь, приятно получать постоянные отписки?

— Я был занят в других проектах, — сказал Рон, даже не поднявшись из-за стола. — По твоему вопросу ответ ещё не готов. Ты зря пришла.

— А я не по поводу виз, — тут же сообщила девушка, изучая Рона глазами. Неужели он ещё не влюбился в неё, раз может сохранять самообладание, когда на ней такая откровенная блузка. — Я насчёт свадьбы хотела поговорить.

— Я не собираюсь говорить о твоей свадьбе, Паркинсон, — заявил Рон и встал из-за стола. Он обошёл его и занял место для посетителей, тем самым оказавшись напротив Пэнси.

— Вот и отлично, потому что я собираюсь говорить о твоей, — улыбнулась девушка. Всякий раз, приходя без повода в кабинет Рона, ей приходится выдумывать различные отговорки, чтобы не признаться прямо, что её сюда тянет. Словно паршивый предатель крови припрятал где-то в своём теле магнит, хотя изучив его тело и задержав взгляд ниже пояса, она точно знала, что влечёт её к нему снова и снова.

Странно, ведь ещё в школьные годы по Хогвартсу ходили слухи, что именно Драко Малфой — предмет вожделения девиц со всех факультетов. А те, которым посчастливилось побывать в его списке побед (во всяком случае, они так говорили), с бесстыдными комментариями рассказывали, как он хорош во всём. Пэнси никогда не спорила, потому что знала, что все эти истории правда, хотя сама попала в «список» лишь перед самым побегом Драко со школы, а до этого просто врала, что засветилась там чуть ли не самой первой.

Так вот до недавнего времени она могла бы отстаивать кандидатуру Драко хоть перед знаменитым ловеласом Джакомо Казановой, хоть перед полным составом Визенгамота, правда, вряд ли будучи компетентной в этих вопросах, ведь помимо Малфоя у неё было не так много любовников. Но все эти споры и доказательства были для неё существенны ровно до того самого момента в библиотеке дома Ноттов. Теперь, если сравнивать, лично для неё прошлые споры не стоили и ломаного гроша. Теперь казалось, что Малфой тем девицам приплачивал, да простит её Мерлин. Что в совокупности значили все эти выводы, она думать не хотела, но сейчас, находясь в этом кабинете, с этим человеком, ей хотелось, чтобы время остановилось.

— Так что насчёт нашей свадьбы? — донеслось до её ушей.

— Нашей? — переспросила она, посмотрев на Рона глазами, в которых засветилась какая-то наивная надежда. За всеми этими мыслями она напрочь потеряла нить разговора.

— Не глупи, Пэнси, нашей с Гермионой, — уточнил Рон, немного нервничая. Он переживал, что договорился пообедать со своей невестой, так как в последнее время они крайне редко видятся, не говоря уже о том, что не ночуют друг у друга, а поскольку до обеда оставалось всего ничего, нервные клетки начинали отбивать чечётку. Пока что темп был медленным.

Странно, что Рону не пришла в голову мысль о том, с чего бы Гермионе как-то ненормально реагировать на присутствие в его кабинете Пэнси Паркинсон, ведь он говорил ей как-то, что она запросила визы для всей своей родни. Да, недаром говорят, что на воре шапка горит. У Рона Уизли она горела ещё до преступления.

А Пэнси сидела и психовала, закипала изнутри от резанушего слух «наша с Гермионой».

— Я хотела спросить, вы точно решили с датой вашего тошнотного события? — отчего-то вопрос вышел полным горечи, хотя он и был пропитан ею насквозь.

— Да, 12 июля, мама уже заказала приглашения, — ответил Рон, не понимая, к чему этот вопрос, но Пэнси сжалась ещё сильнее. Его мамаша, конечно, счастлива, ведь они мечтали о такой снохе! — А что?

— Я думала, вы тогда несерьёзно говорили, — голос её стал тихим. — Думала, чтобы нас позлить.

— Зачем нам это? — искренне удивился Рон, он заметил, что Пэнси покраснела и села поскоромнее, но не мог понять, чем заслужил «это наказание».

— То есть вы не передумаете, — заключила она и встала с дивана, Рон инстинктивно тоже поднялся. Между ними было чуть больше метра. Они сверлили друг друга взглядами. Рон слегка улыбнулся, чтобы как-то разрядить обстановку, но Пэнси расценила это как издёвку. — Какого чёрта, Уизли?! Что между нами происходит?

— Ты могла бы не орать? — «предложил» Рон, проговорив тихим голосом. Неужели он так и не понял, что он ей не указ.

— Я буду говорить так, как мне угодно! — Пэнси расправила плечи, отчего её грудь выгнулась вперёд. Перед лицом Рона сразу пронеслись волнующие картинки, она, конечно, заметила и, казалось, вспыхнула ещё сильнее. — То есть как залазить ко мне под юбку, так ты не помнишь, что совсем скоро станешь мистером Грейнджер, а как подумать здраво и договориться, так ты сразу «наша с Гермионой свадьба»! Меня тошнит от твоей лицемерности, чёртов Уизел!

Рон ошарашено взирал на Пэнси, анализируя всё то, что сейчас услышал, хотя анализ как таковой не был его сильной стороной, он скорее обратил внимание на нотки недовольства в её словах.

— Что тебя не устраивает? — спросил он, потому что не уловил суть претензии с первого раза. Пэнси чуть не задохнулась от гнева. Она в несколько шагов домчалась до Рона, практически наступив на него.

— Ты не имеешь права играть свадьбу 12 числа! — озвучила Пэнси свою основную мысль. — Я хочу, чтобы ты перенёс этот цирк уродов!

— Цирк уродов будет у вас, — поспешил огрызнуться Рон. — Известно же, что чистокровные вашего помола женятся на своей родне, чтобы кровь не разбавлять.

— И это единственная истина, Уизли! — кивнула Пэнси. — Хотя тебе, конечно, этого не понять. Ты и твоя семейка любите маглов! Но признайся, тебе было хорошо со мной, я уверена, что намного лучше, чем с ней!

— Замолчи! — приказал Рон, машинально бросив взгляд на дверь. От Пэнси это не укрылось

— Мерлин великий, ты до такой степени её боишься? — усмехнулась она. — Или она должна вот-вот тебя навестить?

— Я не боюсь её, — тут же заявил Рон прямо Пэнси в лицо. — Я её уважаю.

— Отличное уважение, Уизли, — Пэнси решила пристыдить Рона. — Как ты можешь произносить это слово, если мы оба знаем, чего стоит твоя верность?

— На себя посмотри, — огрызнулся он, хотя слова девушки царапнули душу.

— А что мне на себя смотреть? — Пэнси была готова защищаться до конца. — В нашем кругу к верности совсем другое отношение. А вот ты, как мог ты так поступить со святой Грейнджер?

— Не смей даже говорить о ней, Паркинсон! — голос Рона стал жёстче. — Не тебе взывать к моей морали. Я делал, что хотел, как, собственно, и ты. Говоришь, что в вашем свежевыстиранном кругу к верности другое отношение? Так я тебе скажу, что в любом словаре у верности только одно определение. Так уж вышло, что из нас двоих мы оба не имеем об этом ни малейшего понятия.

— Ты любишь её? — спросила Пэнси.

Ответить Рон не успел, в дверь постучали. Он резко повернул голову на звук, потом бросил взгляд на Пэнси. Одними глазами он указал ей на место для посетителей, а сам обошёл стол и занял своё.

— Войдите, — придав голосу лёгкость, как бы это ни было трудно после предшествующей беседы, приказал Рон. В дверях появилась Гермиона. Увидев Пэнси, она слегка нахмурилась. Нет, она знала об её деле к Рону, но вид девушки как-то настораживал. Она была раскрасневшаяся, тяжело дышала, да и сумка её лежала на диване.

— Я не помешала? — спросила Гермиона, глядя поверх Пэнси. За последнее время она встречалась с ней слишком часто. К тому же она была невестой Малфоя, а это раздражало больше, чем всё остальное.

— Нет, Паркинсон уже уходит, — с нажимом сказал Рон. Пэнси удивлённо распахнула глаза.

— Вообще-то я не получила комментариев по всем своим вопросам, — кажется, она не собиралась отступать так просто. Рон злился, начиная дышать громче. — Зайди позже.

Гермиона усмехнулась и посмотрела на Рона, тот закатил глаза.

— Паркинсон, встреча переносится, — в голосе Рона проскользнули нотки металла. — В ближайшие дни вы получите мой ответ по вашему запросу. Спасибо. До свиданья.

Глаза Пэнси сузились. Да как он смеет говорить с ней в подобном тоне, да ещё при Грейнджер?! На душе зрело пламя, нервы были натянуты до предела. Если он вознамерился сегодня вывести её из себя, то у него это получилось великолепно. Добило это обращение на «вы», потому она знала, что так он указал ей на её место. От него зависела успешность её предстоящей свадьбы, но он отказался менять дату, затем высказался так нелестно, словно она какая-то простушка, а теперь ещё эта притворная вежливость при Грейнджер, а всё потому, что она — мисс-несмотря-ни-на-что-я-хочу-стать-твоим-мужем. Сколько бы Пэнси не пыталась внушить себе, что ею движет обычная похоть, поверить в это до конца не получалось, потому что когда кого-то просто хочешь — не привязываешься, с лёгкостью уходишь, избегаешь тем о чувствах, но ничего из этого она не могла выполнить с достоинством: решимость терялась, едва она видела Рональда Уизли.

— Хорошо, я уйду, — наконец, сказала Пэнси, встав с места. Поискав глазами сумочку и обнаружив её на диване, она ненароком взглянула на Гермиону и встретилась с ней взглядами. Эти карие глаза не выражали ничего кроме безграничного презрения, словно видели насквозь, словно читали мысли. Пэнси поникла, встав с места и дойдя до дивана. Когда она вешала сумочку на плечо, то ещё раз посмотрела на Рона, тот поспешно отвёл глаза. Значит, всё-таки смотрел. — Не тяните с ответом, мне нужно известить родственников, до праздника осталось чуть больше двух недель.

— В порядке очереди, — бросил Рон, стараясь выглядеть равнодушно. Пэнси чувствовала себя оскорблённой. Больше всего на свете захотелось вцепиться в лицо этому нахалу, но проявить слабость при посторонних она не могла. Грейнджер тут чужая, даже Рон это чувствовал. А иначе почему так сжался под взглядом этих грязнокровых глаз?

Пэнси направилась к двери, где всё ещё стояла Гермиона. На секунду она остановилась и взглянула в глаза Грейнджер. Их взгляды встретились. Пэнси показалось, что на дне глаз грязнокровки она видит какие-то запрещённые сцены, словно та нарочно показывает ей, как они с Роном любят друг друга. Однако в тот же момент она попыталась отогнать от себя эти мысли, так как это уже смахивало на паранойю. Хотелось как-то уколоть Грейнджер напоследок.

— Попробуйте на столе, а то полировка уж больно гладкая.

Гермиона замерла на вдохе, так как не ожидала подкола именно такого характера. Она нашла в себе силы не показывать растерянности и даже усмехнулась.

— Тебе не приходило в голову, что полировка гладкая именно потому, — Гермиона сделала паузу, а Пэнси слегка приоткрыла рот от нетерпения. Да, она хотела быть уничтоженной окончательно, раз уж Мерлин послал ей сегодня такой дурацкий день. — Что многократно отшлифована?

Казалось бы, какая безобидная фраза, но Пэнси поняла, о чём говорит Грейнджер. Это нельзя было понять иначе, так как акцент на последнем слове был слишком красноречивым.

Больше Пэнси не сказала ни слова, она ушла. В её голове всё смешалось, такого сумбура она не испытывала ещё никогда. Зачем пришла, чего она хотела добиться своими разговорами? Что вообще происходит в её жизни? Через две недели она станет миссис Малфой, как мечтала, но почему-то это больше не привлекало так, как раньше. Неужели её мечта изменилась? Нет, она, Пэнси, изменила мечте. Да ещё с кем? С Роном Уизли — некогда последним в списке тех, с кем бы она могла лечь в постель. Мир Пэнси Паркинсон рушился на глазах, её мечты о прекрасном будущем втаптывало в грязь ужасное чудовище, да только лапы этого кошмарного существа были теплее рук с голубой кровью в миллионы раз, поэтому в них хотелось опускаться снова и снова. Рон Уизли проник в её сердце, о котором она до недавних пор даже не подозревала. 

* * *

Когда Пэнси ушла, Рон немного расслабился. Настроение спустилось на нулевую отметку, потому что даже он заметил, что Пэнси ушла расстроенной. Какой-то неправильный между ними был разговор, как-то не по-человечески он её выпроводил. Да, перед Гермионой нельзя было вести себя с Пэнси так, как ему хотелось бы, но и проявлять излишнюю жестокость тоже не стоило. Гермиона просто пришла не вовремя, он был слишком заведён этими разговорами про верность.

Стоило подумать о том, что он изменяет Гермионе и во рту появлялась горечь, которая на удивление слишком быстро проходила, так как в памяти всплывали воспоминания из прошлого. Под влиянием крестража или нет, он уже однажды уходил, изменял своим принципам и друзьям. Он долгое время не вспоминал об этом трусливом поступке, но сейчас он снова возник в памяти, и Рон понял, то была не трусость, а его сущность. Он изменник, иначе не скажешь, ведь у верности в любом словаре только одно определение.

— Что это было? — из раздумий вывел голос невесты. Гермиона не сдвинулась с места, стоя в дверях. — Ты её вызывал?

— Нет, — ответил Рон, обходя стол. — Но ты же знаешь Паркинсон, она думает, что может получить ответ, едва его потребует.

— С кем поведёшься, — проговорила себе под нос Гермиона и на душе потеплело.

— Что? — переспросил Рон.

— Неважно, — она махнула рукой. — Идём на обед?

— Конечно, — кивнул Рон, а потом перевёл взгляд на стол. Полировка гладкая… Он посмотрел на невесту, она практически развернулась к двери. — Гермиона, а как насчёт — пропустить обед и подпортить полировку?

— Рон, — тон автоматически стал учительским. Гермиона склонила голову набок, всем своим видом показывая, что предложение с её стороны не получит положительного отклика. Рон глубоко вздохнул. — Попытаться стоило.

Девушка улыбнулась и вышла из кабинета. Рон пошёл следом, думая лишь о том, что рядом с Гермионой ему никогда не избавиться от чувства стыда и не получить удовлетворения своих потребностей в полной мере, потому что она не умеет выключать голову, слушать сердце и поддаваться зову плоти, позабыв о приличиях и условностях. Он даже не подозревал, как был не прав. Но откуда ему было знать, как обстоят дела на самом деле?