Тройное шоколадное мороженое как способ сохранить мир (гет)

Рон лежал на кровати в комнате Гарри и Джинни, повернувшись лицом к стене. Стена была такого же весёлого ярко-синего цвета, как в их с Гермионой гостиной. Он впал в ступор, когда осознал это, но не мог выбросить из головы этот цвет. Так же как не мог перестать представлять свою девушку. Или уже бывшую девушку?

Рон не знал, что делать дальше. Он придумывал варианты, как вернуть Гермиону, но чувство, что он потерял единственную достойную женщину, не покидало его. А ведь за неё стоило бороться! Каждая речь, которую он проговаривал в своей голове, казалась ему всё более идиотской и жалкой. Рон перестал быть сильным и стойким. Ему хотелось плакать, утонуть в своих слезах, сотворить бурю, как тот Зевс, о котором Гермиона когда-то читала. Он хотел, чтобы с ним случилось что-то ужасное, чтобы Гермиона почувствовала такую же боль, какую он чувствует сейчас. Может быть, даже вину. Возможно, тогда бы она вернулась к нему. У неё было бы достаточно времени на размышление, пока она плакала бы над его бессознательным телом, верно?

А может, заставить её ревновать? Пойти на свидание со звездой квиддича или секретарем главного аврора, на которую все одинокие волшебники заглядывались... А она, между прочим, довольно много с ним флиртовала…

Подумав, Рон понял, что не хочет играть в подобные игры. Он и так вёл себя незрело и отвратительно, и теперь пришло время доказать Гермионе, что он взрослый и готов справиться с проблемами не хуже, чем она. Он хотел доказать ей, что она может положиться и рассчитывать на него, и такие грязные игры не помогут в этом.

Как же было глупо позволить Гермионе уйти из его жизни! Позволить трём удивительным годам быть потраченными впустую; позволить девушке, которую он любил с четвертого курса (ну, он, вероятно, влюбился раньше, но не осознавал этого, пока не появился чертов Виктор Крам и не пригласил Гермиону на Святочный бал), порвать с ним после крупной ссоры.

Но Рон больше не знал, как бороться. Желание сражаться покинуло его. Потому что понимал и должен был признать: в этой ссоре виноват он сам. Ему придётся жить с этим каждый день, до конца своих дней.

Жизнь без Гермионы представлялась ему длинным извилистым туннелем. Был ли свет в конце этого туннеля? Был ли шанс, что она сможет поменять своё отношение к случившемуся и вернуться к нему? Рон не знал, стоило ли ему бороться за Гермиону. Желание вернуть Гермиону — это эгоизм или правильное решение? И главное: хотела ли она того же, что и он?

Рон из последних сил встал. Его трясло, он не покидал постель с тех пор, как неделю назад поселился у Гарри и Джинни. Ноги не слушались его. Нет, не так, всё тело не слушалось. Да и зачем ему прислушиваться к себе? Он угробил всё хорошее, что было в его жизни. Ну, почти всё. Он выглядел таким придурком. У него имелась очень веская причина ненавидеть себя, хотя Рон и не из тех, кто занимается самобичеванием. Обычно он просто пил, пока не терял сознание, что помогало забыться. Однако Джинни спрятала весь алкоголь в доме, и теперь ему было нечего делать. Он постоянно чувствовал боль, но какой в этом смысл?

Раскаяние... Сильное чувство! Оно могло уничтожить крестражи. Оно казалось могущественным. По крайней мере, для Рона это чувство таким и было. Раскаяние полностью овладело им. Об этом говорили осадок на душе, ком в горле и постоянно слезящиеся глаза. И он ненавидел это. Рон мог прожить всю жизнь, не испытывая раскаяния. Но сейчас раскаяние и тоска по Гермионе разрывали его на части. Разлука укрепляет чувства. Ты не ценишь что-то, пока не потеряешь. Эти высказывания, особенно второе, были правдой. К сожалению, Рон не понимал, как прекрасна Гермиона, пока она была с ним. А теперь он не мог вдыхать запах её волос, или держать её за руку, или слышать её смех, или смотреть, как её губы расплываются в улыбке.

Рон сделал первый шаг. Гермиона смеется. Ещё один шаг. Гермиона улыбается. Ещё один, более уверенный шаг. Гермиона целует его во время битвы. Он опёрся на дверь. Гермиона соглашается жить с ним. Поворот дверной ручки. Перед глазами обручальное кольцо, которое он надевает на палец Гермионе. Это было не настоящее кольцо, а всего лишь образ, но он сделал Рона сильнее.

Представляя это, он спустился вниз в гостиную, где Гарри и Джинни вместе читали. Держа книгу обеими руками, Джинни опиралась на грудь Гарри. Тот смотрел в книгу, уткнувшись носом в волосы Джинни. Рон прокашлялся, и оба подняли на него глаза.

— Привет, Рон, — осторожно сказала Джинни.

— Как ты себя чувствуешь, приятель? — так же аккуратно спросил Гарри.

— Мне нужно выйти, — слабо ответил Рон.

— Рон, не смей пить! — рассердилась Джинни, подскочив с места.

— Из-за этого у вас с Гермионой начались проблемы, помнишь? — добавил Гарри.

Рона будто ударили в живот, когда он услышал имя Гермионы.

— Да, — тихо сказал он. — Как я мог забыть...

Джинни посмотрела на своего брата с обеспокоенным, почти материнским выражением лица.

— Эй, ребята, спасибо вам большое. Я могу что-то сделать для вас?

— Нет, Рон, — серьёзным голосом сказала Джинни, обратив на него тот же встревоженный и жалостливый взгляд. — Всё в порядке. Нам ничего не нужно.

— Пожалуйста, Джинни! — умолял Рон. — Я действительно хочу выйти из дома.

— Ну ладно, мне нужен шампунь, — сказала Джинни, сомневаясь, что Рон захочет выполнить её просьбу.

— Отлично! — сказал Рон с благодарностью.

Это была простая, лёгкая работа, благодаря которой он мог выйти из дома и прогуляться. Рон попытался не обращать внимания на выражение замешательства на лице Гарри, когда Джинни призвала бутылку шампуня.

— Вот, — сказала она, — просто попробуй подобрать такой же, ладно?

— Хорошо, — сказал Рон. Он взял бутылку, несколько галлеонов у Джинни и вышел из дома.

— Вниз по улице есть волшебная аптека! — крикнула ему вслед Джинни.

Не ответив ей, Рон закрыл дверь и отправился на прогулку. Он шел, сконцентрировавшись на своих шагах. Левая, правая, левая, правая... Через несколько кварталов он нашёл магазин. Войдя в него, Рон направился к табличке с надписью «Косметика». Обычно он просил чьей-нибудь помощи, вместо того чтобы тратить время и искать самому (это было то, что Гермиона одновременно ненавидела в нём и находила забавным), но сегодня не хотел ни с кем разговаривать.

Он подошёл к стеллажам с косметикой и начал искать шампунь Джинни. Найдя нужную бутылку, Рон схватил её, но что-то заставило его остановиться. Он узнал марку шампуня, стоящего рядом. Он помнил его слишком хорошо. Это был шампунь, который обитал в их с Гермионой душе и запах которого он очень любил. Его рука сама потянулась вперёд. Взяв бутылку, Рон открыл крышку и вдохнул аромат.

Когда его нос ощутил знакомый запах, радостное волнение переполнило его. Он был дома. Он был счастлив. Он никогда не расставался с Гермионой. Он нюхал её волосы, целовал долго и крепко, положив руку на мягкую щеку, а её ресницы щекотали его грубую кожу. Непередаваемое чувство исчезло от щелчка, который означал, что бутылку закрыли.

Рон открыл глаза и поднял голову — менеджер смотрела на него поверх очков.

— Вы собираетесь купить это? — недовольно спросила она, указывая на бутылку.

— Да, — сказал Рон, наклоняясь, чтобы прихватить шампунь Джинни. Он расплатился, затем поспешно вышел из магазина и снова открыл бутылку с шампунем Гермионы, наслаждаясь запахом.

Неожиданно Рон повернул в сторону бара, который находился неподалеку. Войдя внутрь, он устало опустился на табуретку и поставил пакет с покупками на пол.

— Огневиски, пожалуйста, — сказал он, швырнув деньги на прилавок.

В кармане пальто завалялось немного мелочи — этого было достаточно для выпивки. Рон залпом опрокинул один стакан, попросил второй, затем ещё один. Примерно после четырёх стаканов женщина, сидящая рядом с ним, повернулась к нему. Соблазнительно улыбаясь, она провела языком по своим блестящим красным губам. Гладкие тёмные волосы были перекинуты через плечо, карие глаза сверкали. Волосы были красивые, но не имели ничего общего с каштановой шевелюрой Гермионы.

— Привет, — сказала женщина, протягивая руку. — Я Алиса.

— Рон Уизли, — икнул Рон.

— Бармен! Принеси ему ещё один, пожалуйста, — Алиса улыбнулась, обнажив идеальные белые зубы.

— Рон Уизли, да? — спросила она, как только он выпил очередной стакан огневиски. - Тот самый Рон Уизли?

— Единственный и неповторимый, — Рон рассмеялся.

— Что ты здесь делаешь? Разве ты не должен быть дома со своей девушкой? Джульетта? Или какое-то другое шекспировское имя.

— … Ермиона.

— Да, Гермиона, точно, — сказала Алиса без особого интереса. — Какой по счёту? — спросила она, указывая на его напиток.

— Четвёртый, я думаю, — легкомысленно ответил Рон, — или около того.

— Проверь, пожалуйста, — обратилась Алиса к бармену. — Не бери в голову! Просто запиши на мой счёт, ладно, Мэтт?

Бармен кивнул.

— Отлично, — сказала Алиса, подмигнув и улыбнувшись ему. Она подхватила Рона и вывела его из бара.

— Где ты живешь, Рон Уизли? — спросила Алиса.

— С Ермионой.

— Великолепно, — голос Алисы прозвучал с сарказмом, но Рон не заметил этого.

— Но мы расстались, — продолжил он удручённо, как будто только что вспомнил об этом. Глаза Алисы прояснились.

— О нет, бедняжка! — она выпятила нижнюю губу, положив руку на плечо Рона. — Ты остановился у Гарри Поттера?

— Да, — Рон снова икнул и трансгрессировал вместе с Алисой в маленький дом Гарри и Джинни.

После неожиданной трансгрессии женщина выглядела потрясенной, а затем, казалось, собралась с силами. Она завела Рона в дом.

Джинни выбежала из гостиной.

— Рон! Где тебя носи...

— Привет, — Алиса приятно улыбнулась, предавая Джинни пакет с шампунем. — Кажется, это для тебя.

Джинни взяла пакет, не удосужившись проверить, что внутри.

— Кто ты? — поинтересовалась она.

— Алиса Джефферсон, — ответила незнакомка, протягивая руку Джинни. Та не ответила ей. Она устало посмотрела на свитер Алисы с V-образным вырезом, тёмные джинсы и кожаные сапоги на высоком каблуке и спросила:

— Где ты нашла его?

— В местном баре. Я была там с другом, а он сидел рядом со мной. Бедненький, только Мерлин знает, сколько огневиски он выпил.

— Рон... — прошептала Джинни. Она практически дрожала от гнева и разочарования.

— Джинни, что случилось? — Гарри вышел из гостиной и, увидев незнакомую женщину, замолчал.

— Я оставлю вас поговорить и отведу его наверх, — предложила Алиса, понимающе улыбаясь Джинни.

— Третья дверь слева, — подсказал Гарри.

Алиса привела Рона в нужную комнату и усадила его на кровать.

— Sobero! — сказала она, и Рон сразу же протрезвел. — Clearify! — произнесла Алиса еще одно заклинание, и головная боль оставила Рона.

— Спасибо, — пробормотал он и, подняв голову, спросил: — Кто ты?

— Алиса Джефферсон. Могу я воспользоваться ванной?

Рон указал на комнату, соединенную с его спальней. Алиса поспешила туда. Войдя в ванную, она закрыла за собой дверь.

Рон упал на кровать и положил руки под голову. Что он натворил? Он купил шампунь Гермионы... потом отправился в бар... Снова шампунь Гермионы... Он остался в пакете у Джинни. Рон попытался встать, чтобы сходить за шампунем, но вдруг обнаружил, что не может пошевелиться. Из ванной комнаты раздался голос Алисы:

— О нет! Ты никуда не пойдёшь.

А затем его тело приковали к стене напротив двери. Он не мог двигаться, не мог говорить. Он только видел Алису, которая направлялась к нему. Она была в чёрном шёлковом халате, слегка приоткрытом и выгодно подчеркивающем загар и чёрное, почти прозрачное нижнее бельё. Алиса медленно подошла к Рону, сняла с себя халат и начала целовать его. Внезапно дверь распахнулась. Рон почувствовал знакомый кульбит в животе, когда увидел, кто это. В дверном проёме стояла Гермиона. На её лице отразился ужас.