Дядя Воли (джен)

Следующие две недели слились в один непрерывный кошмар. Если первые несколько дней пацан вёл себя тихо и почти не мешал мне, то потом начался сущий ад. Я и подумать не мог, что двухлетний клоп способен доставить столько хлопот. Во-первых, он начал говорить. Много, громко и зачастую непонятно. К вечеру у меня уже раскалывалась голова от его болтовни, и я не на чём не мог сосредоточиться. Как будто дома ему постоянно затыкали рот, а тут его прорвало, и все слова и звуки, которые накопились у него за время молчания, теперь низвергались на меня нескончаемым потоком. Замолкал мальчишка только когда ел или спал.

Первый порыв усыпить сопляка, я подавил с огромным трудом, напомнив себе про первую ночь пребывания мелкого в доме. Выспавшись под заклинанием, он полночи крутился, ворочался и хныкал, не давая мне спокойно отдохнуть. Воспользоваться заклинанием второй раз я не рискнул, справедливо рассудив, что в противном случае следующие сутки ничем от ночи отличаться не будут. А мне хотелось хоть немного поспать. Тем более что с появлением мальчишки мои расходы увеличились. Пришлось брать больше заказов.

Заткнуть сопляку рот едой тоже не получилось: печенье он съедал слишком быстро, а есть что-то более существенное отказывался наотрез. Тогда я просто сотворил над ним заглушающие чары. Его удивлённая мордашка, когда он попытался что-то сказать, но не смог произнести ни звука, очень меня позабавила. Я наслаждался тишиной. Пока этот малявка не начал дёргать меня чуть ли не каждую секунду и жестами что-то объяснять. Это было ещё хуже, чем просто слушать его болтовню. Пришлось вернуть ему звук.

Во-вторых, мелкий научился вылезать из кроватки. Мало того, он сумел как-то открыть дверь своей комнаты, спуститься вниз и забраться на мой рабочий стол! Когда я увидел это мелкое чудовище, увлечённо играющим очень ценными и весьма редкими ингредиентами, большинство из которых были опасны, я чуть не подтвердил все те слухи, что до сих пор бродили по магической Британии. А этот сопляк увидев меня, лишь весело рассмеялся. Наказывать паршивца было бесполезно: он бы просто этого не выдержал, слишком мелкий. Поэтому я поднял его в воздух заклинанием, надеясь, что мальчишка испугается высоты. Но тот лишь заливисто рассмеялся и захлопал в ладоши. Да, он точно слишком сильно приложился головой в тот вечер.

В-третьих, он едва не разнёс весь дом. Приноровившись работать, пока мелкий висит под потолком, я не учёл одного: игрушки и другие мелкие предметы тоже нужно контролировать. Увы, понял я это, когда какая-то безделушка уже летела в почти готовое зелье. Действовать пришлось быстро... А потом долго и упорно оттирать пол от липкой и вязкой жижи под всхлипы и нудное завывание мелкого паршивца. Я же размышлял, что толкнуло меня опрокинуть целый котёл почти готового и ценного зелья, за которое можно было получить хорошие деньги, вместо того, чтобы перехватить падающую игрушку. Видимо, осознание того, что мелкий может серьёзно пострадать, упав чуть ли не с потолка. И это было странно.

Я не мог понять, когда это зеленоглазое нечто стало для меня что-то значить. Ничего серьёзного, но это меня насторожило. Было в этом что-то знакомое. Давно забытое. Что-то из детства… Но вспоминать об этом мне не хотелось. Вместо этого я вновь задумался о смене места жительства. Дело в том, что в последнее время в доме, который и до этого пользовался дурной славой, стало слишком шумно. Поползли ненужные слухи, которые могли привлечь к нашему скромному жилищу ненужное внимание. Стоило подыскать что-то небольшое и подальше от любопытных глаз и ушей. А для этого нужны были деньги. И документы. Не мог же я постоянно прятать мальчишку от посторонних глаз.

Но все эти важные дела пришлось отложить. Потому что в конце второй недели мелкий заболел. Я сначала не понял, что случилось. Просто однажды серым дождливым утром я проснулся довольно поздно, хотя мальчишка всегда вставал довольно рано. В доме была необычная тишина. Я даже не поверил, что проснулся. Всё ещё сомневаясь в реальности происходящего, я осторожно прошёл в комнату мальца. Тот тихо лежал в кроватке, с нездоровым румянцем на щеках. Дотронувшись до мальчишки, я почувствовал насколько он горячий.

Теоретически, я мог сварить лечебное зелье. И даже варил в своё время. Но сейчас рисковать не хотел. Всё же у меня была другая специализация. Мальчишка захныкал, и я вынужден был взять его на руки, чтобы немного успокоить.

— Дядя Воли, — прошептал он и, обхватив мою шею ручонками, положил свою горячую голову мне на плечо, отчего меня самого бросило в жар.

Я осторожно погладил его по голове, лихорадочно соображая, что делать. Тут нужен был медик. Или хороший зельевар. И одного такого я знал. И даже знал, где его искать в это время года. Накинув на мальчика свой пиджак, я поспешил покинуть дом.