Чужая жизнь (гет)

Гермиона не могла и предположить, что день её смерти наступит так скоро. Но неизбежную правду пришлось признать, когда на неё, словно в замедленной съёмке, свалился огромный дымоход. Покажется ироничным, но для того, кто не приемлет ругательства, её последними словами оказались «вот чёрт».

В свои двадцать восемь она была слишком молода, чтобы умереть, особенно потому, что жизнь её складывалась совершенно не так, как ей мечталось. Она по-прежнему была не замужем, имела работу, которая помогала ей немного отвлечься, но на самом деле не приносила должного удовлетворения, не оказывала того влияния на мир, которого она хотела. В основном Гермиона занималась административными делами. Она хорошо справлялась со своими обязанностями. И ни один сотрудник отдела даже не сомневался в её компетентности.

Её отношения с Роном постепенно сходили на нет. Как оказалось, у них было мало общего. И тот факт, что она была бесплодна, сделал всё только хуже. Они пытались в течение нескольких лет, пока целитель окончательно не подтвердил её диагноз. Они продолжали заботиться друг о друге, но их отношения уже не были прежними. На их поддержание тратилось слишком много усилий.

Невозможность иметь детей всё больше давила на Гермиону. Всякий раз, когда ей встречались пары с детьми, она чувствовала, как снова появляется комок в горле. Было больно смотреть на счастье Гарри и Джинни, вновь ожидающих пополнение, на их дом, полный жизни, в отличие от её — где царила невыносимая тишина, иногда нарушаемая разговорами о работе, квиддиче или погоде. Всё это словно высасывало из неё жизнь. И они оба вздохнули с облегчением, когда приняли решение расстаться.

В этом мире, где практически у каждого была пара, Гермиона остро чувствовала своё одиночество. Спустя год или около того после её отношений с Роном она решила пойти на свидание. Мужчина весь вечер пялился на её грудь. В другой раз её потенциальный избранник признался, что хотел бы обосноваться на козьей ферме. После этого она вроде как сдалась.

А теперь она была мертва. Вероятно, её кот будет скучать по ней. Её родители погибли в автомобильной катастрофе несколько лет назад, а других родственников у неё не было, только друзья. Они придут на её похороны, скажут прощальные слова и крепче обнимут свои семьи, в очередной раз осознав, как быстротечна жизнь. Как одно мгновение.

Всё это она подумала за секунду до того, как её мир погрузился во тьму. Навсегда.

Темнота была тихой, успокаивающей и, в общем, тёмной. Разве там не должно было быть белого света, или туннеля, или чего-то в этом роде?

Вместо этого она увидела несколько вспышек света, а затем на неё обрушилась «стена боли». Она почувствовала, как кто-то дал ей зелье, и боль утихла. Может, она всё ещё жива?.. Она бы поразилась собственным телом, если бы ему удалось пережить падение на него той массивной трубы.

Тьма снова овладела ею.

В какой-то момент боль вернулась, и она застонала.

— Хозяйка? — раздался тоненький голосок. — Как вы себя чувствуете?

Она знала, что этот голос принадлежал эльфу. И он называл её «хозяйкой». Она не знала, что больница Святого Мунго использовала эльфов.

Гермиона открыла глаза. Большая и тёмная комната была хорошо обставлена, даже слишком красиво для больницы. Может быть, её отвезли в какую-нибудь эксклюзивную частную клинику. В конце концов, она была героем войны.

Эльф стоял рядом с её кроватью, наблюдая за ней.

— Хозяйка? — снова задал вопрос эльф.

— Пожалуйста, не называй меня хозяйкой, — попросила Гермиона.

— У вас болит голова? — спросил эльф. — Вы вчера ударились головой в ванной.

— Ударилась? — Гермиона не могла вспомнить, возможно, какое-то время она была в сознании и разговаривала с этим эльфом.

— Хозяй... — на мгновение запнулся эльф. — Я дам вам болеутоляющее зелье. Вы получили сильный удар по голове.

— Мне нужно в туалет, — произнесла Гермиона. — Где моя палочка?

— Справа, хозяй... — прервал себя эльф и указал на прикроватный столик.

Гермиона взяла свою палочку. У неё немного двоилось в глазах, и это не проходило. Она зажмурилась, встряхнув головой, но это вызвало только волны тошнотворной боли.

Палочка ощущалась иначе.

— Это не моя палочка.

Эльф подошёл ближе, присматриваясь к ней.

— Да, это так, — произнёс эльф, подозрительно глядя на неё. — Мне позвать хозяина?

Хозяин, какой хозяин... Целитель? Да, ей нужно поговорить с целителем. Всё её тело испытывало странное ощущение.

— Да, позови, пожалуйста, хозяина, — сказала Гермиона и попыталась встать.

Ноги у неё подкашивались, но необходимость сходить в ванную была довольно острой. Поэтому она, спотыкаясь, пошла дальше.

«Во что, чёрт возьми, она была одета», — удивилась она, направляясь в туалет. На ней был зелёный шёлк. Распространено ли это в частной больнице, когда пациентов, находящихся без сознания, одевают в зелёные шёлковые кофточки? Ей придётся побеседовать с этим целителем.

Когда она потянулась за туалетной бумагой, её рука наткнулась на что-то мягкое, и ей потребовалась секунда, чтобы понять, что это её грудь. Её грудь мешала. Это странно. Стоп, что?.. Она заглянула под кофточку, и её грудь оказалась больше и неестественно высокой. Они что-то сделали с её грудью. Какая больница стала бы возиться с этим?

Теперь она начинала злиться. Она проверила свои руки, и они были загорелыми. Какого чёрта? Она встала и подошла к зеркалу, чтобы получше рассмотреть, что, чёрт возьми, происходит, и была потрясена, увидев в зеркале кого-то другого.

Должно быть, это ошибка. Какое-то зачарованное зеркало. Она лихорадочно осмотрела себя и ощупала лицо, что привело её к безошибочному выводу: то, что она видела в зеркале, соответствовало тому, что она чувствовала. Она могла видеть свои собственные движения, отражающиеся в зеркале.

Потом она сделала то, чем не очень гордилась. Она закричала. Девчачий крик, прежде чем смущение взяло верх. Ради всего святого, она сражалась с Тёмным Лордом. Ошеломление от изменения внешности не стоило такого крика... в общем-то.

Должно быть, кто-то использовал на ней оборотное зелье. Хотя она не могла понять, почему. Если это была чья-то идея розыгрыша, то она была хорошей, но она не знала никого настолько сумасшедшего.

Она провела несколько минут, разглядывая себя в зеркале. Лицо действительно показалось ей знакомым, но она не могла его вспомнить. Красивая фигура. Высокая и стройная, с изгибами во всех нужных местах.

На ней также были украшения, что странно, потому что украшения не прилагались к оборотному зелью. Должно быть, кто-то их надел. Большой изумрудный кулон висел довольно низко, вероятно, чтобы привлечь внимание к груди, которая просто как бы торчала.

Были ещё и кольца, в том числе обручальное. Что бы ни происходило, они хотели, чтобы она думала, что она замужем. Серьёзно, неужели они думали, что она купится на это?

С отвращением она сняла все кольца, кулон тоже. Гермионе не нравились украшения, просто было неестественно носить их на пальцах.

Гермиона никогда не жаловалась на свой рост, но было забавно побыть такой высокой. Да и кто бы отказался от таких ног? Длинные, стройные и загорелые. Как будто она была в отпуске пару недель.

В конце концов ей наскучило новое тело, и она решила, что пришло время выяснить, что происходит. Она вернулась в большую комнату, в которой проснулась. Если подумать, то она совсем не походила на больничную палату. Там был огромный шкаф, который, как она обнаружила, был набит одеждой. Дорогой одеждой. Никаких джинсов или футболок. Ничего ужасно удобного.

Ей пришлось остановиться на чёрной юбке и жёлтой блузке цвета драгоценных камней. Тоже шёлковой, невероятно лёгкой, нежной и приятно холодящей кожу. У Гермионы никогда не было шёлковой одежды. Она даже почувствовала себя в ней немного сексуальной, но быстро выбросила это из головы. Ей нужно было подумать о гораздо более важных вещах, например, о том, что, чёрт возьми, происходит.

Оглядев нижнюю полку в поисках обуви, Гермиона не удивилась. В ряд стояли туфли. Она надевала каблуки только по особым случаям, которые были нечасты в её жизни, особенно с тех пор, как она рассталась с Роном.

Слабый хлопок заставил её обернуться и увидеть, что эльф вернулся.

— Хозяин говорит, что если вам нужна медицинская помощь, то следует обратиться к целителю.

— Где сейчас хозяин? — спросила Гермиона.

— Он в малой гостиной, хозяйка, — с поклоном ответил эльф.

«Что ж, — подумала Гермиона, — пора пойти и высказать этому человеку всё, что она о нём думает». Она решительно вышла из комнаты и вдруг поняла, что понятия не имеет, где же находится эта малая гостиная. Осторожно продвигаясь дальше по коридору, она наткнулась на лестницу. Значит, это был дом, имеющий не один этаж. И, честно говоря, обстановка его впечатляла. Тёмное дерево благородных оттенков. Дорогие ковры. А над лестницей висела массивная люстра.

Гермиона заглядывала в разные комнаты, пока, в конце концов, не забралась достаточно далеко, чтобы почувствовать запах еды. Её затошнило, и это напомнило ей об ужасной головной боли, которая у неё была. Она проигнорировала это и направилась в очередную комнату. От каждого шага у неё кружилась голова.

Она ворвалась в дверь, готовая наброситься на кого угодно, что бы там ни происходило. Но то, что она увидела, заставило её остановиться. За столом сидел и читал газету Драко Малфой.

— Малфой? — спросила она. В её голове крутились мысли, ни одна из которых не имела смысла.

— Астория, — холодно поприветствовал он, не поднимая глаз.

«Астория», — мысленно повторила она за секунду до того, как упасть в обморок.

— Миссис Малфой?

Услышала Гермиона мужской голос и задалась вопросом, где, черт возьми, она находится? Очевидно, там же, где и миссис Малфой. Может, ей это снится? Она чувствовала слабость...

— Миссис Малфой? — голос повторил. — Как вы себя чувствуете?

Она попыталась заговорить, но из-за пересохшего горла это больше походило на хрип. Стакан с водой тут же оказался у ее губ, и она сделала глоток.

— Вы меня слышите?

Гермиона проигнорировала его. Он явно обращался к Нарциссе Малфой. Что казалось очень странным. Поэтому она решила узнать, что происходит, и открыла глаза.

— Очнулись, — произнес мужчина, глядя на нее сверху вниз. — Как вы себя чувствуете, миссис Малфой?

Он смотрел на нее.

— Нет, я Гермиона. Вы ошиблись.

— Вы довольно сильно ударились головой, — сказал он через некоторое время. — Вы помните, что с вами случилось?

— На меня упал дымоход.

— Да, я могу себе представить, каково это, — сказал мужчина, колдомедик. — После полученного удара у вас диагностируется небольшое сотрясение мозга. Но не волнуйтесь, уже завтра вы будете чувствовать себя намного лучше. Я выписал вам некоторые зелья, их надо будет принимать в течение нескольких дней. А сегодня я бы порекомендовал оставаться в постели.

Гермиона не стала спорить. Какое это имело значение, если этот мужчина всё перепутал. Видимо, не здешний он, потому что она совсем не походила на Нарциссу Малфой. Гермиона снова заснула.

Несколько часов спустя она проснулась в темной комнате. Комната выглядела знакомой. Спустя секунду Гермиона поняла, что это та самая комната из ее странного сна. «Нет, нет, нет, нет, нет», — повторяла она про себя, вбегая в ванную. В зеркале отражалась высокая красивая девушка, которой являлась Астория Малфой, в девичестве Гринграсс. Другими словами, миссис Малфой.

Почему, почему, почему она не могла просто проснуться в своей собственной постели? Она бы проснулась, взяла больничный и просто оставалась бы дома. Но нет, ей приходится иметь дело с какой-то дурацкой шуткой. Или, может, дымоход все-таки свалился на нее? Может, это был ад? Может, она сделала что-то действительно плохое, и ее вечное наказание — быть замужем за Драко Малфоем?

Гермиона опустилась на пол в ванной и заплакала. Это была эмоциональная пара дней, и теперь она, возможно, мертва. Она снова всхлипнула.

Хлопок оповестил ее о том, что она не одна. Торопливые маленькие ножки подошли к двери, и раздался стук.

— Хозяйка? — произнес тоненький голосок.

— Я не твоя хозяйка! — ответила она, но тут же пожалела об этом, услышав испуганный писк эльфа.

— Я принес вам ужин.

— Спасибо, — сказала Гермиона, пытаясь загладить тот факт, что она напугала маленькое существо. — Я очень благодарна.

Она упрекнула себя за то, что была так жестока к эльфу. Ничто этого не оправдывало. И она действительно была голодна.

На столике рядом с кроватью стоял поднос с едой. Пахло абсолютно божественно, а она была голодна до такой степени, что ей было все равно, отравлена ли еда, или добавлено ли туда оборотное зелье, или что-то еще. Прямо сейчас ей нужно было поесть, и она обязательно справится со всем, что происходит, но только на полный желудок.

Но полный желудок навевал на нее только сонливость, и она вроде как просто плюхнулась обратно на кровать. Гермиона хотела лишь немного вздремнуть, но проснулась уже, когда рассветало. Один из тех случаев, когда на секунду закрываешь глаза и открываешь их секундой позже, а на самом деле это произошло десять часов спустя.

Сегодня она чувствовала себя лучше. Первым делом она проверила свою руку, надеясь, что всё это просто какой-то дурной сон, и разочарованно вздохнула, убеждаясь, что всё ещё выглядит как Астория Малфой. Они, должно быть, пичкали её оборотным зельем, когда она спала. И, возможно, оно было добавлено в еду.

С самого утра ей пришлось снова одеться в смехотворно красивую одежду и надеть каблуки, хотя обычно в это время она была в тапочках и халате.

Она спустилась в малую гостиную, где обнаружила Малфоя раньше, но его там не было. Должно быть, он еще не встал. Так, а где же ее палочка? Она должна вступить в эту конфронтацию с палочкой в руке! Она вернулась наверх и принялась искать свою волшебную палочку. Она нашла ее на туалетном столике. Что ж, это оказалась не ее палочка, а Астории.

Если у нее была палочка Астории, то где же сама Астория?

К тому времени, как она спустилась вниз, Малфой уже сидел на том же месте, что и раньше, и читал газету.

— Что, черт возьми, происходит, Малфой? — потребовала она.

— Астория, — холодно произнес он. — Я понятия не имею, о чем ты говоришь, — сказал он и, наконец, взглянул на нее. — Ты забыла расчесать волосы?

— К черту мои волосы, Малфой! — закричала она. — Что ты наделал?

— Ты не в своем уме, дорогая. Колдомедик сказал, что ты была немного сбита с толку, что понятно, учитывая твой ушиб. Очевидно, это нормально.

— Нормально, — повторила она. — Ты называешь это нормальным? В какую больную и извращенную игру ты играешь?

— Возможно, тебе следует снова прилечь, — сказал он сквозь стиснутые зубы.

Гермиона прищурила глаза. Он играл в какую-то игру, которую сам же и придумал. Ее внимание привлекла газета, которую он держал в руках. С первой страницы «Ежедневного пророка» на нее смотрела она сама.

«Героиня войны мертва», — гласил заголовок.

— Я мертва? — проговорила Гермиона и вырвала газету из рук Драко.

Ее сердце заколотилось, когда она посмотрела на статью. На первой странице была ее фотография, сделанная в день ее двадцатипятилетия. Она улыбалась и смеялась. Вероятно, это была самая красивая фотография, которую когда-либо печатал Пророк. Обычно они выставляли ее в самых нелестных позах и со странными выражениями лица. Но эта была милой. Она окружена своими друзьями, хорошо проводит время. Тогда она еще не знала, что бесплодна. Перед ней был целый мир возможностей.

Но это, должно быть, какая-то уловка. Скорее всего, Малфой напечатал это, чтобы запутать её.

— Хорошая попытка, — сказала она и бросила в него газету. Гермиона развернулась и пошла прочь. Она была удивлена, что аппарация сработала, позволяя ей добраться до своей квартиры без каких-либо происшествий.

Она ожидала, что Малфой как-то воспрепятствует ей, но ничто не помешало ей аппарировать.

В ее квартире был беспорядок. Почта на полу, включая экземпляр «Ежедневного пророка» с той же статьей. Нет, это все-таки просто очень продуманный розыгрыш. Поэтому она аппарировала в Косой переулок, где увидела еще несколько экземпляров. И на всех на нее смотрело ее улыбающееся лицо.

Гермиона взяла одну из газет и прочитала. В ней говорилось, что во время ремонта дома Сандерсонов произошел ужасный несчастный случай. Дымоход рухнул прямо на уважаемую героиню войны. Ее тело было доставлено в морг Святого Мунго для подготовки к похоронам в субботу. Там говорилось, что она магглорожденная, но, поскольку у нее не осталось маггловской семьи, ее похоронят в магическом сообществе.

Ладно, теперь она начинала волноваться. Это все еще может быть очень продуманной шуткой.

Она аппарировала обратно в свою квартиру и столкнулась с Роном, обнимающим свою девушку, извините, невесту. Было видно, что он плакал, когда услышал хлопок аппарации.

— Астория Малфой? — недоверчиво произнес он. — Что вы здесь делаете?

— Я... — начала она. — Рон, это действительно странно, но...

— Я думаю, вам лучше уйти, — сказал он враждебно, подошел и захлопнул дверь прямо перед ее лицом.

Гермиона знала, что с ним не стоит разговаривать, когда он в таком состоянии. Может, ей лучше попытаться поговорить с Гарри. Очевидно, они все не знали, что это была шутка. Очень жестокая шутка.

Единственное, что невозможно подделать, так это ее тело. Оборотное зелье не действовало при смерти. В статье говорилось, что она была в морге. «Так давайте докажем это», — подумала она про себя.

Морг находился в подвале, стерильном и неприятном месте. Она бывала там раньше, после войны. И она ненавидела это.

Она потребовала, чтобы ей показали тело Гермионы Грейнджер, и когда ее спросили, является ли она членом семьи, она сказала, что она ее двоюродная сестра Сара Грейнджер. Сара Грейнджер была ее маггловской двоюродной сестрой и жила в Канаде, но не обязательно кому-то об этом знать.

Мужчина попросил подождать, пока он всё подготовит. Он был очень мрачен и почтителен. Гермиона предположила, что такая работа накладывает определенный отпечаток.

Примерно через десять минут он вышел и сказал, что всё готово. Гермиона вошла в специальную комнату, где находилось тело, накрытое простыней.

— Были некоторые повреждения, — сказал он. — Нам пришлось провести небольшую реконструкцию.

Гермиона не хотела знать, что это значит. Она была вполне уверена, что там совершенно другое тело. Но она ахнула от шока, когда мужчина отвернул простыню. Без сомнения, это была она. Это было ее тело.

Она внимательно посмотрела, убеждаясь, что нет никакой иллюзии. Это была бы грандиозная игра, если бы морг тоже был в ней замешан. Но это было ее тело. Она даже видела шрам, оставшийся с тех пор, как она упала с велосипеда, когда ей было восемь.

Она начала задыхаться, что, по всей видимости, не было неожиданностью для служащего морга, потому что он стал выводить ее из этого помещения. Гермиона чувствовала себя неправильно, отодвигаясь от собственного тела, но мужчина был довольно настойчив.

Он усадил ее и протянул стакан воды.

— Это может быть очень шокирующим, — сказал он тихо. — Многие тяжело реагируют.

«На самом деле, — мысленно закричала она, — люди тяжело реагируют на то, что видят свои тела в морге!»

Ей нужно было выбраться оттуда, и она поспешила прочь от этого человека и от морга. Гермиона была совершенно сбита с толку. Она пару часов бродила по Косому переулку, пытаясь привести свои мысли в порядок. Кусочки просто отказывались складываться в единую картинку. В конце концов у нее разболелась голова, все тело болело, и она снова проголодалась.

В ее квартире сейчас находился Рон. Ей больше некуда было идти. У нее не было денег, и ей ничего не оставалось делать, кроме как вернуться в поместье Малфоев. Любой ответ все равно надо искать там.

Гермиона использовала сеть каминов и вышла в огромной гостиной поместья.

— Где ты была? — услышала она напряженный голос.

— В Косом переулке.

— Без сумочки? — подозрительно спросил Малфой.

— Оставь меня в покое, — устало проговорила Гермиона.

Он приподнял бровь. Было видно, как на его аристократическом лице ходили желваки.

— Ты шлюха, Астория, — холодно сказал он. — Но ты застелила эту кровать, и теперь будь добра спать в ней. Советую тебе остаться здесь на некоторое время, понять, что значит быть Малфоем. Очевидно, у тебя с этим возникли явные проблемы.

— Вы должны одеться, — прощебетал эльф. — Ужин через полчаса.

— Я не пойду, — сказала она, сидя в комнате, в которой проснулась сегодня утром. В комнате Астории.

— Хозяин будет недоволен, — эльф явно не желал сообщать хозяину о ее решении.

— Что ж, мне все равно, — произнесла Гермиона, а затем почувствовала себя виноватой перед эльфом. — Скажи ему, что у меня болит голова и я решила отдохнуть.

Эльф поклонился и с легким хлопком исчез. Она определенно не собиралась ужинать с ним. Вся эта ситуация казалась просто нелепой, и ей нужно было как следует подумать.

Через некоторое время эльф вернулся с какой-то едой, которая ее не очень интересовала. Она действительно чувствовала себя совершенно опустошенной. Что она сочла нормальным после того, как увидела свое тело в морге.

«Что это значит», — подумала она про себя. В конце концов она пришла к выводу, что находится все-таки в теле Астории. Так где же сама Астория?

Ее мысли вертелись по кругу. Она даже не слышала, как он вошел в комнату.

— Ты должна спуститься к ужину, Астория, — холодно сказал он.

— Я плохо себя чувствую, — ответила она.

— Меня это не волнует. Даже если ты будешь истекать кровью, ты должна будешь спуститься к ужину, — произнес Драко. — Ты будешь выполнять свою роль моей жены, и ты будешь выполнять ее хорошо. Завтра вечером мы отправляемся к Паркинсонам, и ты пойдешь и будешь вести себя как образцовая жена, — говорил он, расхаживая по комнате.

— Я не твоя жена. Произошла какая-то путаница. Я — Гермиона Грейнджер. Я не знаю, что случилось.

— Что ж, Астория, — подчеркнул он. — Мне все равно, считаешь ли ты себя Чингисханом или кем-то еще, ты не уклонишься от своих обязанностей.

Он прошел в ванную, затем вернулся и направился к ней. Он взял ее за руку и надел обручальное кольцо, затем другое с каким-то опалом молочно-белого цвета.

— Ты не можешь их снимать. Целитель говорил, что ты страдаешь галлюцинациями. Они пройдут, а ты тем временем будешь вести себя прилично.

— Или что? — с вызовом спросила Гермиона, раздражаясь из-за его грубости.

— Или я превращу твою жизнь в ад, — резко сказал он, схватив ее за подбородок и крепко сжав.

Гермиона попыталась вырваться из его хватки.

— Брак в этой семье означает больше, чем походы по магазинам и вечеринки. Брак подразумевает обязанности. Я думал, ты это понимаешь, — все тем же холодным тоном произнес он. — Что ж, придется объяснить это тебе еще раз.

Гермиона начала было беспокоиться, но он отпустил ее и направился к двери.

— Думаю, завтра тебе стоит остаться дома.

— Завтра у меня дела, которые...

— Если я сказал тебе оставаться дома, значит, ты остаешься дома, — прервал он ее. — У тебя, как у замужней женщины, есть обязанности. Помни об этом.

«Наличие обязанностей не означает выполнять любую твою прихоть», — хотела она крикнуть ему вслед, но не стала продолжать этот бессмысленный разговор. Он собирался превратить ее жизнь в ад. Почему-то она думала, что Астория уже была в аду. Бедная Астория.

Его визит только разозлил ее. Она посмотрела на обручальное кольцо на своем пальце, и ей показалось, что оно обжигает кожу словно горящие угли. Гермиона сняла его и отбросила в угол комнаты. Как будто она когда-либо вышла бы за него замуж.

Гнев пробудил в ней чувство голода, и она быстро съела уже остывший ужин. Немного подуспокоившись, Гермиона почувствовала ужасную усталость и решила ненадолго прилечь, не заметив как ее сознание провалилось куда-то далеко-далеко, где ей снились всякие странные сны. Проснулась она под утро и в первое время после пробуждения понятия не имела, где же находится. Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы вспомнить свои шокирующие обстоятельства. И разговор с Драко прошлой ночью.

Он не поверил ей, когда она сказала, что она Гермиона Грейнджер. Целитель объяснил ему, что у нее могут быть некоторые странности. Сколько бы она ни спорила, он все равно посчитает, что она бредит из-за удара по голове.

Возможно, она смогла бы убедить его, рассказать ему то, что знала бы только Гермиона Грейнджер, но надо признать, она недостаточно хорошо его знала. Что она собиралась сказать, что он был феерическим придурком? Но это общеизвестный факт. Как и почти все остальное, что она знала о нем. У них просто не было общей истории, точек соприкосновения, за которые можно было бы зацепиться.

Есть другой вариант — поговорить с Гарри. Но Гарри заподозрил бы неладное. Он предположил бы, что Астория применила к ней легилименцию, вытащила ее воспоминания, чтобы использовать против него. Иногда магия просто мешала. Ей придется придумать, как заставить людей поверить ей.

Раздался хлопок, повествующий о прибытии эльфа.

— Хозяйка должна спуститься к завтраку, — тихо сказал эльф.

Гермиона закатила глаза, у нее было довольно сильное подозрение, что Драко поднимется, чтобы произнести ей одну из своих маленьких ободряющих речей, поэтому она решила, что будет лучше, если она сама спустится вниз. Она не собиралась бросать вызов, как капризный ребенок. Пока она не выяснит, что происходит и как из этого выбраться, она просто будет следовать заведенному порядку.

Она не хотела уступать, когда эльф протянул ей обручальное кольцо, но пришлось взять его и надеть. «Кто-то заплатит за это», — сказала она про себя.

Когда она вошла, Драко даже не посмотрел на нее, продолжая читать газету. К сожалению, там было еще два комплекта приборов. Гермиона едва не выругалась вслух. Кто еще мог быть на завтраке в поместье Малфоев?

О, просто человек, который пытался убить ее, а потом где-то здесь, в одной из комнат наблюдал за ее пытками. Гермиона почувствовала неприятное, липкое ощущение, как будто ее прошиб холодный пот. Но она взяла себя в руки и подошла к сервировочному столику, положив на свою тарелку двойную порцию яичницы.

Как только она села, в комнату ворвалась Нарцисса Малфой. Они с Люциусом начали обсуждать планы на день. На самом деле говорила в основном Нарцисса, Люциус же только кивал.

— Астория, какие у тебя планы на сегодня? — спросила Нарцисса.

— Астория решила пока побыть дома, — ответил за нее Драко. — Ей нужно оправиться после недавнего падения.

Гермиона ощетинилась, услышав, что он говорит за нее.

— Замечательно, — сказала Нарцисса. — Немного тишины и покоя никогда не помешают. Появится время, чтобы поразмышлять.

«Поразмышлять над чем?» — хотела спросить Гермиона, но это было бы невежливо. С этими словами разговор перешел на недавние сплетни. Опять же, говорила одна Нарцисса, и, казалось, не имело значения, что другим эти темы не особо-то интересны.

Судя по всему, миссис Марчмэнд осталась практически без гроша в кармане. Ее муж умер, оставив после себя огромные долги. У бедной женщины теперь в собственности числилось только ее семейное имущество: жалкий лондонский таунхаус и крошечная недвижимость в Италии. Разве это не было шокирующим? А бедный Робилльярдс? Потерял еще одного ребенка...

Люциус извинился и вышел из-за стола, Драко вскоре тоже. Гермиона осталась наедине в комнате с Нарциссой Малфой. Последовало неловкое молчание. После нескольких таких минут Гермиона встала, извинилась и ушла.

Она собиралась сделать то, что всегда делала, когда оказывалась в плохой ситуации. Заняться исследованием. Библиотека Малфоев была легендарной. Она всегда думала, что у нее никогда не будет шанса увидеть ее, но теперь, находясь там, она решила непременно воспользоваться открывшейся возможностью. Гермиона ахнула, войдя в большой зал, заваленный книгами от пола до потолка.

Она начала легонько просматривать полки. Ей понадобились бы годы, чтобы изучить эту библиотеку. Было так много книг, названий которых она даже не знала. Она никогда не встречала таких в библиотеке Хогвартса. Министерство много раз осматривало поместье Малфоев после окончания войны, но Гермиона была почти уверена, что у Малфоев спорный материал находился в другом месте. Книги, которые, вероятно, были запрещенными. Книги о том, как совершать ужасные вещи.

Гермиону не интересовали темные искусства, в конце концов, в них все сводилось к тому, чтобы причинять боль другим людям, пытать их, подчинять их волю, порабощать разум. В них не было той красоты и радости, которые заключала в себе магия. Это было просто уродливо.

Она искала большую часть дня, но ничего не смогла найти о своем затруднительном положении. Было несколько заклинаний, позволяющих сканировать и перемещать тела других людей, как вариант проклятия Империо. Но это всегда было наложенное заклинание. Проклятие Империо, независимо от его варианта, не возникало случайно. И, конечно, не могло быть сделано кем-то вне их собственного тела.

Солнце за окном уже начинало садиться. Гермиона потерла виски, у нее довольно сильно разболелась голова от напряжения, плюс еще пустой желудок. Она так увлеклась, что ей даже не хотелось прерываться на обед.

Гермиона застонала, вспомнив про ужин у Паркинсонов. Она должна была быть образцовой женой, как выразился Драко. Образцовая жена Драко... Звучит, как что-то среднее между нелепостью и откровенным отвращением.

Эльф нетерпеливо ждал, когда она вернется в свою комнату. Гермиона выбрала платье, но беспокойство эльфа только усилилось с ее выбором. В конце концов, она позволила ему выбрать ей наряд. Черное платье с серебряным верхом. Оно идеально сидело на ней, демонстрируя все изгибы Астории, не будучи при этом чересчур откровенным. Но это все еще было чем-то, чему не было места в шкафу Гермионы.

Гермионе не нравились такие наряды, в них она чувствовала себя незащищенной. Эльф заставил ее сесть, пока расчесывал ей волосы. Отсутствие интереса у Гермионы, казалось, давало остальным полную свободу действий, но она остановила его, когда он попытался нанести макияж. И снова остановила, когда он попытался украсить ее драгоценностями. Ей не хотелось исполнять роль послушной жены.

— Вы должны, хозяйка, — заскулил эльф. — Это плохо отразится на хозяине.

Гермиона была раздражена, но позволила ему продолжить. Она могла себе представить, что отсутствие украшений в мире чистокровных, где, как правило, ожидается демонстрация своего богатства, может что-то означать. Она думала, что это мелко и жалко, но теперь она была в центре мелкого и жалкого. «Добро пожаловать в мир чистокровных аристократов», — сказала она себе.

На самом деле, она выглядела сногсшибательно. Астория выглядела сногсшибательно. Она могла понять, почему Драко женился на ней. Его такие привлекают, наверное. Все, что Гермиона помнила об Астории — это то, что она была довольно глупой. Они не учились на одном потоке, Астория была младше на пару лет, но она была не из тех девушек, которых можно увидеть в библиотеке. Хорошо, может, не совсем глупая, а крайне незаинтересованная в учебе. Это было бы ближе к истине.

Немногие из элитных чистокровных девушек имели тягу к знаниям. Зачем им это, если они все равно собирались только выйти замуж. Их единственной целью в жизни было стать чьей-то женой. От этой мысли Гермиону чуть не стошнило. Гораздо лучше быть полукровкой или даже магглорожденной. Как бы они ни смотрели на нее свысока, у нее всегда был выбор в этой жизни.

Хотя это привело ее только к тупиковой работе и к одиночеству в однокомнатной квартире. Иногда она задавалась вопросом, все ли сложилось бы для нее лучше, если бы она была полукровкой. Предубеждение против ее вида все еще было глубоко укоренившимся и всепроникающим.

Мысль о том, что сегодня вечером она войдет в элитное чистокровное общество, была немного забавной. Кто-то, кого они никогда не приняли бы в свою среду. И ее будет сопровождать туда самый большой представитель элиты из всех — Драко чертов Малфой.

— Хозяйка должна идти сейчас, — сказал эльф.

Голос эльфа вырвал ее из мыслей и практически вытолкнул из комнаты.

Они все ждали в холле. Гермиона все еще испытывала прилив адреналина каждый раз, когда видела Люциуса Малфоя. Ее подсознание все еще относилось к нему как к врагу.

Все они выглядели очень элегантно. Просто немного эффектнее, чем их стандартная одежда. Она догадывалась, что у них были всевозможные нюансы в отношении стиля. Что предназначено для выходов в свет, а что — нет. Драко действительно хорошо выглядел в парадной мантии. Впрочем, он всегда этим отличался. Это было то, в чем Гермиона неохотно признавалась на протяжении многих лет.

— Мы готовы идти, — произнес Люциус, когда она присоединилась к ним. Нарцисса взяла его за руку, и он аппарировал, оставив ее и Драко одних.

— Веди себя прилично, — сказал он.

— Я не ребенок, — ответила Гермиона, и он взял ее за руку, аппарируя их.

Она почувствовала легкий приступ тошноты. Что послужило тому виной — аппарация или та компания, в которой она находилась — Гермиона не знала. Они приземлились недалеко от входа. Особняк Паркинсонов был освещен свечами, придававшими ему золотистое сияние. Было слышно, как играла музыка, и даже звон бокалов, сливавшийся с равномерным гулом разговоров. Гермиона сделала шаг по направлению ко входу, но Драко схватил ее за руку и потянул назад.

— «Образцовая жена», помнишь? — мрачно предупредил он.

Гермионе пришлось терпеть его весь вечер. Его рука, все время находящаяся на ее пояснице, заставляла чувствовать себя крайне неловко. На самом деле она никогда раньше не стояла так близко к Малфою. Драко разговаривал с бесконечным количеством гостей. Он был очарователен, хорошо говорил и даже забавен в своем бесстрастном стиле. Было почти увлекательно наблюдать за его смягченной версией.

Но его очарование полностью исчезало, когда рядом не было никого, кто мог бы это увидеть, и он возвращался к своему холодному суровому «я», пока не появлялась новая аудитория. Гермиона же провела вечер, сосредоточившись на подносах с закусками.

Иногда она замечала, как Пэнси бросала на нее злобные взгляды через весь зал. Гермиона подумала бы, что Пэнси поняла, что на вечере у ее родителей была грязнокровка, но Драко все еще держал ее за талию, словно на привязи. Он не прикоснулся бы к ней ни на секунду, если бы действительно думал, что она является кем-то другим.

Или... Если он все это каким-то образом подстроил, то зачем? Это даже не имело смысла, что он хотел бы тащить грязнокровку на прием. Если бы это была какая-то уловка, предполагающая разоблачение ее перед всеми его сверстниками, он бы уже сделал это. Если только это не было розыгрышем над ним. И где, черт возьми, Астория?

На следующий день Гермиона снова проснулась не в настроении. Она все еще не могла поверить в происходящее с ней. И хуже всего было то, что сегодня им придется отправиться на ужин к Гринграссам. Очевидно, там эта игра закончится, ужин с семьей Астории станет катастрофой. Родителям Гермионы потребовалось бы меньше пяти минут, чтобы заподозрить неладное, если бы кто-то вернулся домой в теле их дочери.

Однако могло быть и хуже, но все, казалось, просто оставили её в покое. Завтрак прошел тихо и неловко. Нарцисса болтала о свежих новостях, светских сплетнях. А чистокровные сплетни были довольно жестокими. Драко не принимал в этом того участия, которого предполагала Гермиона. Во время учебы в школе он всегда так радовался чужому несчастью, что она могла бы подумать, что он будет кататься по полу от смеха.

Хотя, говоря это, она не видела его много лет. Только мимоходом, издалека. Она почти всегда смотрела в другую сторону, когда он появлялся где-то в поле зрения. Теперь он определенно стал старше, черты лица немного заострились. Гораздо более серьезный вид, чем у того избалованного мальчишки, которого она знала. Она бы солгала, если бы сказала, что он непривлекателен. Его холодная, неприступная, сердитая версия притягивала взгляд.

Люциус и Нарцисса выглядели точно так же, как и всегда. Все еще абсолютно убежденные в своем превосходстве и праве. Нарцисса, по всей видимости, собиралась встретиться за обедом в каком-то эксклюзивном клубе с какой-то женщиной по имени Селеста. Мужчины же никак не обозначили, чем они сегодня займутся. «Наверное, строят свои дьявольские планы по истреблению магглов», — усмехнувшись про себя, подумала Гермиона.

На самом деле, она понятия не имела, чем занимался Драко. Казалось, он каждое утро куда-то уходил, но затем через некоторое время возвращался. У него не было нормальной работы на полный рабочий день. Возможно, он вообще не работал.

Пролежав несколько часов на кровати, уставившись в потолок, Гермиона решила встать и пойти в библиотеку. Ей просто не нравилось лежать там и ничего не делать. Поэтому она продолжала свое исследование, но ничего так и не добилась.

Она все еще каждую ночь загадывала желание, чтобы на следующий день проснуться в собственном теле, а это был бы всего лишь дурной сон.

Каким-то образом прошел день, и маленький эльф, которого звали Рэд, пришел предупредить ее, что ей нужно готовиться к ужину. Странное имя для эльфа, но все в этих людях было странным. В этом особняке не было ничего уютного. Здесь было холодно, темно и вообще неприветливо. Ей это не нравилось. Но в то же время дом был заполнен различными интересными предметами. У нее еще не было времени как следует изучить их, может, завтра она рассмотрит их поближе.

В этот раз Гермиона оделась в довольно тяжелый комплект по цветовой гамме. Лилово-зеленый. Но он идеально подошел ей.

И снова Малфои ждали, когда она спустилась вниз.

— Хотелось бы, чтобы нам не приходилось все время ждать тебя, — произнесла Нарцисса.

— Я как раз вовремя, — сказала Гермиона, взглянув на часы.

Нарцисса легонько фыркнула и повернулась к своему мужу, готовая для парной аппарации. Почему они аппарировали всегда вместе? Почему не по отдельности? Но Гермиона была отчасти благодарна, потому что не знала, куда идти, что было бы очень странно, учитывая, что она направлялась в дом, где она якобы «выросла».

Драко подождал, пока она возьмет его за руку. Он протягивал ее, не глядя на нее. Очевидно, таков был этикет. На самом деле за весь день он не сказал ей ни единого слова. Что было не так уж плохо, но это заставило ее задуматься, были ли эти холодные отношения между мужем и женой нормальными или в их браке было что-то не так.

Было очень странно прикасаться к Драко Малфою. Он был намного теплее, чем она ожидала, как будто под всем этим рычанием и неприступностью скрывался человек. Аппарация снова скрутила ее живот. Хотя такой способ перемещения был быстрым, Гермиона иногда задавалась вопросом, было ли передвижение магглов немного более удобным, даже если занимало гораздо больше времени.

Дом Гринграссов был меньших размеров, но столь же неприветлив. Интересно, пробовал ли кто-нибудь из этих людей хотя бы чашечку какао в своей жизни?

Миссис Гринграсс сначала поприветствовала всех Малфоев, а затем, сказав «дорогая», поцеловала ее в щеку, точнее, в воздух около щеки. Это немного шокировало Гермиону. Она определенно не ожидала такой отстраненной встречи. В груди болезненно отозвались воспоминания о родителях. Как же сильно она по ним скучала.

Их проводили в небольшую гостиную, где два эльфа подавали им напитки. Миссис Гринграсс была очень красивой женщиной, но всё портил слишком тщательный макияж. Надо отдать ей должное, за своей фигурой она следила, чего не скажешь о мистере Гринграссе. Похоже, он просто «отпустил себя», физическими упражнениями он явно не занимался, а вот в еде себе не отказывал, раз отрастил такой большой живот. И если бы он любил свою дочь, так же как и приемы пищи, то вряд ли при встрече он просто лишь слегка ей кивнул.

Чуть позже к ним присоединилась Дафна Гринграсс, теперь уже Хамфри, со своим мужем. Миссис Гринграсс также в своей манере поприветствовала еще одну дочь. Дафна не сильно изменилась с тех пор, как училась в школе, разве что на ней не было той школьной формы. Ее мужа Гермиона не знала.

— А вот и красавица Дафна, — сказала миссис Гринграсс. — Два месяца назад она родила сына.

— Наши поздравления, — ответил за всех Люциус.

Гермиона огляделась, неужели они не знали, что у невестки есть ребенок? Дафна села, и к ней подошел эльф с подносом, предлагая напитки.

— Все еще не беременна? — спросила или, может быть, констатировала миссис Гринграсс. Гермионе потребовалась секунда, чтобы понять, что она имеет в виду именно ее, отчего Гермиона закашлялась в свой напиток. — Я просто не понимаю, почему она до сих пор не произвела на свет наследника, — обратилась миссис Гринграсс к Люциусу и Нарциссе. — Должно быть, это просто своеволие. Мы пытались вытянуть это из нее, но...

— Мы тщательно проверили их обеих, — она продолжала, в то время как Гермиона почувствовала, что ее щеки начинают гореть. Технически речь шла об Астории, но все равно это было унизительно. — Целители были непреклонны в том, что она может забеременеть, — женщина говорила извиняющимся тоном, как будто продала хромую лошадь. — Хотя, оглядываясь назад, кажется, что Дафна была бы лучшим выбором.

Гермиона не знала, как на это реагировать. Казалось, больше никого не смущала эта ситуация. Драко просто расслабленно сидел рядом с ней, потягивая свой напиток и вполуха прислушиваясь к разговору. Люциус и Нарцисса тоже никак не отреагировали, как будто это заявление соответствовало их представлениям и было вполне приемлемо для обсуждения. Может, таков был этикет в чистокровном обществе? Продавать своих дочерей в качестве племенных кобыл, а затем извиняться, если они не произвели потомство достаточно быстро.

Впервые в жизни Гермионе стало жаль Асторию Гринграсс. Ей хотелось ударить Драко за то, что он не защитил ее. Должно быть, это его вина, ведь она была способна, согласно медицинскому заключению. И на самом деле, он настолько отвратителен, что Астория, вероятно, просто не могла смириться с тем, что он рядом с ней.

А потом Дафна одарила ее самым самодовольным взглядом. Неужели у Астории была такая семья? Гермионе никто из них не нравился, и она не могла поверить, что они так обращаются со своими. Это заставило ее задуматься, почему у них такое отношение к магглорожденным. Под всем этим снобизмом и утонченностью скрывались просто дикари. Хотя она всегда знала, что Драко был жесток, но она думала, что это только для людей, которых он считал ниже себя в своем извращенном социальном списке.

— Они молоды, у них еще достаточно времени, — сказала Нарцисса. Она не преследовала цель ее защитить, а всего лишь вежливо завершить разговор. Гермиону затошнило. Ей не хотелось проводить вечер с этими людьми.

Втайне она всегда задавалась вопросом, каково это — быть чистокровной, но сейчас ей было все равно, она хотела находиться как можно дальше от этих людей. Будут ли они вообще переживать, если узнают, что их дочь, вероятно, мертва?

Гермиона извинилась и направилась в ванную комнату. Ей нужно было немного побыть одной. На самом деле ей нужен был какой-нибудь предлог, чтобы уйти отсюда, но она ничего не могла придумать. Может, ей следует просто развернуться и уйти, но тогда она, скорее всего, получит еще один ободряющий разговор от Драко, что-то вроде того, какой шлюхой она является.

Дверь в ванную открылась и вошла Дафна. Гермиона не знала, что делать. Она понятия не имела, чего ожидать от Дафны. Гермиона не была так уж уверена в теплых отношениях между сестрами. Она знала только Парвати и Падму, и они, казалось, только и делали, что ссорились. Дафна прислонилась к стене, глядя на нее.

— Как твой малыш? — начала Гермиона.

— С ним все в порядке, — скучающим тоном ответила Дафна.

Гермиона кивнула, не зная, что еще сказать.

— Он, должно быть, не дает тебе спать по ночам, — продолжила Гермиона, чтобы нарушить тишину. Дети были темой, над которой Гермиона много размышляла в течение последних нескольких лет.

— Не совсем, — сказала Дафна.

Гермиона поняла, что, должно быть, был кто-то еще, кто заботился о ребенке.

«Чего ты хочешь?» — хотела спросить Гермиона, видя, как Дафна продолжает молча смотреть на нее.

— Ты собираешься в поместье Забини этим летом? — спросила Дафна.

— Я не уверена, какие у нас планы, — ответила Гермиона, даже не понимая, о чем говорит Дафна. Что бы ни сказала Гермиона, это, казалось, расстроило Дафну.

— Только потому, что ты богата, не означает, что ты можешь делать все, что захочешь, — прошипела она и выбежала из ванной комнаты.

«Что, черт возьми, это было?» — подумала Гермиона. Теперь у нее действительно сильно разболелась голова.

Она вернулась в гостиную и уже собиралась извиниться, сославшись на эту удобную головную боль, но они все как раз в это время стали перемещаться в обеденный зал. Рука Драко твердо лежала на ее пояснице, направляя ее. Она ненавидела, когда он прикасался к ней.

Еще один вечер в чистокровном обществе тянулся для Гермионы бесконечно долго, и она в шутку подумала, может, Астория заключила выгодную сделку. Нет, серьезно, хорошо быть живой. И если бы она только могла выпутаться из этой ситуации... «Чистокровные волшебники не разводятся», — подумала Гермиона, сидя за столом напротив Драко.

Он тоже не особо наслаждался вечером. Разговор в основном касался политики: кто занимал руководящие должности в министерстве, кто стремился ко власти. Это была чисто мужская версия сплетен, в то время как женщины сидели рядом и слушали. Драко время от времени что-то говорил. Он внимательно прислушивался к разговору. И не обращал на нее никакого внимания.

К счастью, как только десерты были съедены, Малфои стали собираться. Похоже, они не хотели задерживаться еще дольше, что, по мнению Гермионы, было просто подарком с небес.

Она была поражена тем, что никто даже не заподозрил ее в этот вечер. «Вторжение похитителей тел»¹ произошло в их семье, и никто этого не заметил.

¹ Отсылка к фильму "Вторжение похитителей тел" по роману Джека Финнея.

Следующие несколько дней Гермиона провела за исследованиями. С членами семьи Малфоев она виделась только за завтраком и ужином. Все в значительной степени игнорировали ее, что ее вполне устраивало. Она неоднократно задавалась вопросом, не следует ли ей попытаться подойти к Гарри, но знала, что он бы ей не поверил. И она не была уверена, что сможет убедить его в том, что это действительно она, а не Астория, пытающаяся обмануть его украденными воспоминаниями.

Ей действительно было очень жаль Асторию, оказавшуюся в такой ситуации. Драко, очевидно, не обращал на нее никакого внимания, а ее семья... Здесь и говорить нечего, она была ужасной. Ее просто тошнило от мыслей о чистокровных и их обычаях. Хуже всего было то, что сегодня вечером у Флинтов состоится прием. Ей бы хотелось найти предлог, чтобы не идти, но об этом, естественно, не могло быть и речи. Еще одна помпезная, скучная вечеринка. И это всё, что представляла их жизнь?

Гермиона ненавидела наряжаться, она позволила Рэду выбрать ей платье и сделать прическу. Она даже позволила крошечному эльфу нанести ей легкий макияж, так как он, казалось, очень разволновался, когда она отказалась. Как обычно, они ждали ее внизу. Нарцисса снова бросила на нее неприязненный взгляд, хотя она пришла точно в назначенное время. «Этим людям просто не терпелось попасть на прием», — с горечью подумала она, схватив Малфоя за руку.

И снова Драко будто ожил, когда они оказались в ярко освещенном зале. Она видела это раньше, но была поражена, каким забавным и очаровательным он мог быть, когда хотел произвести впечатление. Вечер протекал скучнейшим образом. Как размытое пятно. Гермиона улыбалась и кивала в нужных местах. Она провела большую часть приема, размышляя о том, какова была бы альтернатива, каковы последствия, если бы она отказалась идти.

Драко почти не разговаривал с ней, а затем, извинившись, оставил ее одну, так как ему нужно было переговорить с некоторыми влиятельными джентльменами. Гермиона не стала его дожидаться, да и ей было неуютно находиться в этом зале одной среди чистокровной элиты, поэтому она решила немного осмотреться. Она бродила, разглядывая картины предков Флинтов на стенах, которые явно были взволнованы проводимым вечером. Дом Флинтов был немного более современным, чем у Малфоев. Предположительно, он был построен примерно в последние лет триста, в отличие от дома Малфоев, возведенного, скорее всего, в средние века, если не раньше.

Гермиона хотела было пойти в дамскую комнату, но у нее возникли некоторые проблемы с ее поиском. Уже в четвертый раз подряд она открывала не ту дверь. Гермиона практически зарычала от негодования.

Она испуганно вскрикнула, когда кто-то обнял ее сзади. Чьи-то руки поднялись и обхватили ее груди. Точнее, груди Астории. Это произошло так быстро, что она не успела среагировать. Кто-то целовал ее в шею и терся о ее зад.

Она сразу же подумала, что, возможно, у Драко были какие-то странные любовные привычки в домах других людей, но, когда она с силой высвободилась из удерживающих рук, она увидела, что это был не он. Это был Тео Нотт. И ее шоковое состояние дало ему возможность снова притянуть ее к себе. Теперь они стояли лицом к лицу.

— Асти, детка, — сказал он низким хриплым голосом. — Я безумно по тебе скучал.

Что? Нет, фу.

— Отпусти меня, Нотт.

— В чем дело? — спросил он с явным замешательством.

— Что ты делаешь? — пыталась разобраться в ситуации Гермиона. Было ли это нормально? На нее напали или это было ожидаемо?

— Что с тобой?

— Я замужем, — произнесла она. Это была фраза, которую она использовала всякий раз, когда у какого-нибудь незнакомца возникало неверное представление.

Тео посмотрел на нее так, как будто она была сумасшедшей.

— Не прикасайся ко мне, — сказала Гермиона и ушла. Она не стала полностью поворачиваться к нему спиной, когда выходила из комнаты. Нотт все еще смотрел на нее так, словно она сошла с ума.

Гермиона побежала назад, туда, где были люди, ей действительно нужен был туалет, но она не хотела снова рисковать остаться одна. Она почувствовала легкую тошноту, когда поняла, что Астория и Тео Нотт были любовниками. Хотя, если подумать, ей было все равно. Только в душе она немного разрывалась между чувством жалости к Драко и мыслью, что это именно то, чего он заслуживает.

Астория ему изменяла. Та часть ее, чьим заклятым врагом был Драко Малфой, не могла быть более счастливой, чем сейчас, но взрослая часть считала, что желать ему зла — это как-то по-детски, это делало ее не лучше его. Ладно, она на мгновение предастся своей детской стороне, насладится мгновением радости от его несчастья.

— Мне не нравится, когда ты где-то пропадаешь, — ее заклятый враг снова оказался рядом с ней, и его рука легла ей на поясницу, где он постоянно ее держал.

— Мне нужно было в туалет.

Значит, ему не нравилось, если ее не было в поле его зрения. Может, он имел представление о том, что делала Астория, когда отлучалась. Теперь она чувствовала себя виноватой за то, что потворствовала своим детским чувствам.

Гермиона задавалась вопросом, пошел бы он искать ее, если бы она задержалась еще немного. Она предположила, что, возможно, он уже находил Асторию и Нотта в какой-то похожей ситуации в прошлом. До сих пор она даже не догадывалась про их ситуацию.

Он не был счастлив. Она видела, как напряглись мышцы его челюсти, но это быстро сменилось маской очарования, когда он кому-то кивнул.

Ей было немного жаль его из-за такого неудачного брака. Ее отношения с Роном под конец стали настолько мучительны, что они оба словно сбросили тяжкий груз с плеч, когда расстались. Драко же застрял в этом браке. Развод не был для него вариантом, как и для большинства чистокровных. Они будут страдать, но терпеть, пока один из них не умрет. Что действительно приводило к более высокому, чем обычно, числу убийств супругов в обществе чистокровных. В Азкабане содержалось несколько человек, которые предпочли холодную камеру компании своих супругов.

Гермиона никогда и не думала, что в жизни Малфоя могут возникнуть серьезные проблемы. Ему всегда всё доставалось легко, всё решалось с помощью денег или влияния. Но он, как оказалось, жил в обществе, которое не иначе как душным не назовешь, и в браке, едва функционирующем.

Она не хотела признавать, что ей не нравились ни ее работа, ни маленькая квартирка, в которой она проводила одинокие вечера. Но у нее все еще были возможности для чего угодно, он же застрял в этом навсегда. Детская часть ее души ненавидела то, что она его жалела.

За этими размышлениями она даже стала меньше раздражаться, что ее тащили на эти мероприятия, словно она была приложением к мужу, как какой-то аксессуар. Но ей все еще нужно было найти способ все это исправить. А пока она постарается потерпеть ту ситуацию, в которой оказалась.

Гермиона провела остаток вечера, наблюдая за ним. Он был высоким, как и Рон, но на этом сходство в значительной степени заканчивалось. Рона можно было скорее сравнить с теплым уютным одеялом. А Драко... Она не была уверена, каким он был, но совершенно точно не назовешь его мягким или добрым. Он был готов бросить вызов. С его проницательностью и наблюдательностью он мог прочесть в ней любую слабость, как бы она ни старалась это скрыть. Он точно знал, как причинить ей боль. Рон же часто причинял ей боль, но никогда не делал этого специально, он просто совсем не мог ее понять.

Все еще было очень больно, что они не смогли преодолеть кризис в отношениях из-за их, ее бесплодия. Весь мир терял краски всякий раз, когда она думала об этом.

— Постарайся не выглядеть такой разочарованной, — холодно произнес Драко.

Гермиона была уверена, что его слова имели двойной смысл, но она не стала вдаваться в подробности.

— Извини, — ответила она. — Я задумалась.

— Я заметил, — сухо сказал он.

— Я думала о Роне Уизли.

Он на мгновение замер.

«Не такого заявления он ожидал», — подумала Гермиона.

— Что ж, тогда понятно твое разочарование.

«Ладно, это было довольно забавно», — Гермиона подавила намек на улыбку.

— Ах, да, как я мог забыть. У тебя же сложилось впечатление, что ты — Гермиона Грейнджер.

— Я и есть Гермиона Грейнджер, — заявила она.

— Ты хоть когда-нибудь встречалась с ней? — спросил Драко. — В тебе же нет ничего похожего на Грейнджер. Тебе следовало выбрать кого-то более правдоподобного, Астория.

— Правдоподобного? — переспросила она. — Что значит «правдоподобного»?

Чем это она ему неправдоподобная?

Он проигнорировал ее. Что ж, ее время жалости к Малфою определенно закончилось. Чертов придурок.

К счастью, вечер у Флинтов подошел к концу, и Драко покинул ее, как только аппарировал обратно в особняк. Очевидно, для него вечер еще не закончился.

Гермиона не видела его на следующее утро, что было просто замечательно. Она все еще не могла понять, что он имел в виду под фразой — «более правдоподобного».

В течение следующих нескольких дней они не разговаривали. «Хорошо», — подумала она.

А затем однажды вечером он вошел в ее комнату.

— Почему ты не постучал? — раздраженно спросила она. Она могла быть в душе или еще что-то.

Он не ответил. В руке у него был стакан с янтарной жидкостью. Он поставил его на комод и начал снимать запонки. Гермиона понятия не имела, что происходит, но ахнула, когда он начал расстегивать пуговицы на рубашке.

— Что ты делаешь? — не выдержала она.

Он повернулся и посмотрел на нее.

— Сейчас то самое время.

— Какое время?

— Овуляции.

Она ахнула. Он хотел... Он ожидал, что... Черт возьми, нет!

— Ни за что, — заявила она, но он продолжал вытаскивать рубашку из брюк. — Ни в коем случае!

— Это твоя единственная обязанность, Астория.

— Я не Астория, — сказала она. — Я не твоя жена. Я — Гермиона. Об этом совершенно не может быть и речи.

— Ты можешь называть себя хоть царицей Савской, мне все равно, Астория. Единственное, что тебе нужно сделать в жизни — это произвести на свет наследника. Раз в месяц ты должна исполнять свой супружеский долг. Это твоя обязанность.

Этого совершенно нельзя было допустить. Гермиона не на шутку запаниковала и огляделась в поисках выхода.

— Не усложняй это, Астория, — запер он дверь своей волшебной палочкой.

«Что, он собирается заставить ее?» — подумала она. Гермиона почувствовала, как в крови закипает адреналин, заставляя ее дрожать.

— Но у меня сотрясение, — сказала Гермиона, хватаясь за соломинку и гадая, сможет ли она вылезти в окно. Ее палочка, как назло, была в ванной. — Целитель сказал, что мне нужен покой.

Драко смотрел на нее с подозрением.

— Мне нельзя напрягаться, — находясь в полной панике, пыталась она привести логический аргумент. — В противном случае этот ущерб может усугубиться или вовсе стать необратимым. И тогда ты можешь навсегда застрять с женой, которая думает, что она Гермиона Грейнджер.

Он некоторое время наблюдал за ней.

— Хорошо, — согласился он. — Но только на этот раз, Астория. Я не потерплю, если ты попытаешься выкрутиться. Я серьезно, Астория. Ты застелила эту кровать, и теперь тебе придется в ней спать. Буквально.

Он вышел из комнаты, и Гермиона затряслась, как осиновый лист. Больше от адреналина, чем от настоящего страха. Она не боялась его, скорее, испытывала отвращение. Это было следствием ее затруднительного положения, которого она на самом деле не осознавала. Она была его чертовой женой, и у него были определенные права. Права, которые он мог потребовать, в случае необходимости, по решению суда. Черт, черт, черт.

Она разволновалась настолько, что ей пришлось выпить чего-то покрепче кофе, чтобы успокоить нервы. Сегодня ночью она вряд ли сможет уснуть. Он сказал, раз в месяц. А это означало, что у нее есть время до следующей овуляции. Она не могла поверить, что он следил за ее графиком овуляции. Рон никогда этого не делал.

Если Драко и Астория занимались этим только раз в месяц во время овуляции, то неудивительно, что они ничего не добились. Гермиона знала все уловки, чтобы увеличить вероятность беременности. И если у чистокровных возникали трудности, то неужели они не понимали, что нужно просто чаще этим заниматься. В идеале, конечно, и женщина должна получать оргазм.

Очевидно, они терпеть друг друга не могли, поэтому ложились в одну кровать только по необходимости.

Гермиона решила завтра же с утра взяться за книги, у нее был один месяц, чтобы во всем разобраться.

Следующие две недели пролетели довольно быстро. Она виделась с Малфоями только за завтраком. Поместье действительно было настолько большим, что если захотеть, можно там никого и не встретить.

Большую часть своего времени Гермиона проводила в библиотеке. На самом деле ей больше некуда было идти. Ее квартиру сдавали в аренду кому-то еще, а попытка снять отдельное жилье выглядела бы очень странно. Если бы она списала стоимость квартиры со счета Малфоя, неловкого разговора просто не избежать. У нее не было собственных денег, а получить доступ к своему небольшому банковскому счету весьма проблематично, учитывая, что она была мертва и выглядела удивительно похожей на кого-то другого. И, честно говоря, у нее было много свободного времени и пространства в поместье Малфоев.

Ее исследования давали обескураживающий результат. Во-первых, она не могла найти ничего, что имело бы отношение к ее случаю. Во-вторых, даже если бы она смогла доказать, что была самозванкой в этом теле, брак между ней и Драко все равно оставался бы в силе. Потому что в ней по-прежнему текла кровь его жены. Ну, почему у этих людей всё было завязано на чистоте крови?

Таким образом, независимо от того, были ли какие-либо психические отклонения у жены, брак все еще оставался действительным. Она не могла найти никакой возможности, которую могла бы использовать, чтобы заявить, что она другой человек, то есть не тот человек, на котором он женился, потому что юридически он женился на теле, а не на душе. Короче говоря, она просто случайно застряла на территории Драко Малфоя.

Когда Гермиона просыпалась по утрам, у нее все еще случались краткосрочные мгновенья крайнего замешательства. Иногда она думала, что это ее собственный личный ад. Хотя это было странно. По сути, ей предложили то, что она хотела: мужа, который действительно хотел ребенка, и тело, способное его родить, по крайней мере, по заключению колдомедиков. Стабильный дом, достаточно денег, чтобы она могла заниматься тем, чем хотела. На первый взгляд — это было сбывшееся желание.

Был только небольшой недостаток, всего одна маленькая деталь — это должно было быть с Драко Малфоем. Вы можете иметь все, что хотели, но это должно быть с человеком, которого вы всегда презирали. И давайте не будем забывать, что это чувство было взаимным, возможно, даже больше с его стороны. Так что, если это не дилемма, созданная в аду, она не знала, что это было.

Ее главная мечта могла осуществиться. Она могла родить ребенка, но только при непосредственном участии Драко Малфоя. И этот ребенок потом вырастет и станет Малфоем.

Гермиона знала, что жизнь состоит из компромиссов, но это было немного чересчур, не так ли?

Может, если бы Драко знал, что его школьный враг сейчас находится в теле его жены, этого было бы достаточно, чтобы расторгнуть брак, даже если это не принято в их обществе по какой-либо причине. Конечно, такого объяснения, как быть случайно женатым на ком-то, вполне хватит для развода. Хотя она знала, что это не так. Она наткнулась на случай, когда в качестве шутки двух человек поженили под влиянием проклятия Империо, и этот брак все еще оставался в силе.

Малфой мог бы захотеть развода, если бы узнал, что он действительно привязан к грязнокровке. Хотя технически тело все еще принадлежало к чистокровной линии крови. Но Драко ей не поверил. Она несколько раз говорила ему о своей затруднительной ситуации, и он предположил, что она сошла с ума. Наверное, он думал, что его жена специально ищет причины для того, чтобы не делить с ним супружескую постель.

Что это говорит о браке, когда один из супругов предполагает, что другой будет симулировать психическое заболевание, только чтобы избежать близости с ним? «Может, Малфой был не так уж хорош в постели?» — с усмешкой подумала она.

Размышления Гермионы прервал голос, раздавшийся из камина.

— Астория, дорогая, наши планы на сегодня еще в силе? — в камине показалась чья-то голова. Присмотревшись поближе, Гермиона была потрясена, увидев, что это Пэнси.

— Планы? — неуверенно произнесла Гермиона.

— Ты ведь не забыла? — спросила Пэнси. — Мы собирались в Сертрини, помнишь?

— Прости, Пэнси, я совсем забыла, — ответила Гермиона, на самом деле не зная, что еще сказать.

— Что ж, тогда готовься, я зайду за тобой через полчаса. Я знала, что ты забудешь, Астория, ты такая рассеянная.

Пэнси сдержала свое слово, появившись ровно через полчаса. Она была одета безукоризненно, и Гермиона не знала, как себя с ней вести, но решила пока попытаться ей подыграть. Они отправились в Сертрини. Гермиона слышала об этом месте. Это был ресторан, в котором принимали далеко не всех.

— И, как у тебя дела? — спросила Пэнси, когда они наконец сели за столик и заказали напитки.

— Да вот, на днях поскользнулась в ванной и ударилась головой, — ответила Гермиона. — С тех пор я сама не своя.

— Ох, как жаль, — сказала Пэнси, но сочувствия в ее голосе не было и в помине. — Как говорят в Турции, пусть всё пройдёт.

— Спасибо, — поблагодарила Гермиона. — Как поживает твой муж? — спросила она, вспомнив, что Пэнси вышла замуж за мужчину постарше.

— Старый. Зато очень богатый. Ничего не изменилось, — со смехом сказала Пэнси. — А как твой?

— Мы редко видимся.

Было действительно странно разговаривать с Пэнси. Гермионе даже стало любопытно посмотреть, какой является Пэнси без ее привычных нападок.

— Как Тео? — неожиданно спросила она.

— Я его практически не вижу, — ответила Гермиона, слегка покраснев от смущения, хотя и не была уверена, почему она смутилась. Пэнси, очевидно, знала о романе Астории с Тео. Это заставило ее задуматься, был ли у Пэнси тоже кто-то на стороне. Гермиона решила рискнуть. — А твой?

— Не жалуюсь, — сказала Пэнси с лукавой улыбкой. — И, так что же мы собираемся делать с Фелисити?

— Я уверена, что у тебя уже есть некоторые мысли о том, что ты хочешь сделать, — Гермиона не знала, что имела в виду Пэнси или кто такая Фелисити, но лучше позволить Пэнси говорить.

— Хорошо, у меня есть пара идей, — начала она. — Эта корова должна заплатить.

Гермионе стало интересно, что такого сделала эта девушка Фелисити, чем она не угодила Пэнси.

— Для начала Кларисса не пригласит ее на свою вечеринку на следующей неделе, — надменно произнесла Пэнси. — Ничего, ей это полезно.

Гермиона просто кивнула. Видимо, Пэнси была такой же противной, как и всегда. Она подозревала, что они с Асторией могут быть подругами, учитывая, как откровенна Пэнси рядом с ней.

— Дафна все еще пристает к тебе по поводу приглашений? — спросила Пэнси.

— Да, — вспомнила Гермиона разговор с Дафной о каких-то планах на лето.

— Эта девушка просто не понимает, — начала Пэнси, разламывая вилкой салат, который только что принесли для нее. — Все еще ждет, что ты спасешь ее мужа-неудачника из «социальной Сибири». На что она надеялась, когда выходила замуж за такого человека? Я имею в виду, да, он из хорошей семьи, но серьезно, Делтросс никогда ничего не добьется.

— Полагаю, это был брак по договоренности, — Гермиона оказалась немного шокирована тем, что Пэнси так грубо отзывается о своей школьной подруге.

— О, пожалуйста, если ты не можешь повлиять на своих родителей, ты действительно заслуживаешь того, что получаешь, — пренебрежительно заявила Пэнси. Она еще некоторое время рассказывала о том, как Дафна себя запустила, потеряла былой блеск, а ребенок только усугубил ее и так безнадежную ситуацию.

Пэнси продолжала планировать свою кампанию против этой девушки — Фелисити. И для Гермионы было удивительно, насколько сложные комбинации та придумывает.

— Ты неважно себя чувствуешь? — заключила Пэнси. — Довольно молчаливая сегодня. Не сказала даже «б-у-у» за весь обед, — подмигнула она.

— Да, я сама на себя не похожа, — усмехнулась Гермиона. — Надеюсь, скоро пройдет.

Пэнси, казалось, с подозрением на нее посмотрела.

— Тогда пойдем, я провожу тебя до дома, — сказала Пэнси, и они, не заплатив, направились к камину. Гермиона не стала уточнять. Скорее всего, записали на чей-то счет. Она мысленно отметила, что если когда-нибудь окажется голодной и у нее не будет и кната, то можно заглянуть сюда.

Гермиона действительно с нетерпением ждала возможности избавиться от Пэнси. Она пришла к выводу, что с такими личностями лучше быть осторожнее, учитывая, как долго та прорабатывала план по избавлению от неугодных ей по какой-либо причине. Им всем отчасти повезло, что Волдеморт пренебрежительно относился к женщинам, потому что способности Пэнси к планированию были пугающе хороши. Если бы только направить их на что-то полезное.

И Астория, стерва, отказывалась помочь своей сестре улучшить ее с мужем положение. У Гермионы не было сестры, но она была почти уверена, что никогда бы так с ней не поступила.

— Пойдем посмотрим, здесь ли Драки, — сказала Пэнси, когда они вернулись в поместье Малфоев. Гермиона задумалась, почему Пэнси так настаивала проводить ее до дома.

Пэнси повела их к одному из кабинетов, который, как определила Гермиона, вероятно, принадлежал Драко. Быстро постучав и не дожидаясь ответа, Пэнси открыла дверь. К удивлению Гермионы, Драко действительно был внутри.

— Драки, — радостно воскликнула Пэнси. — Как ты, дорогой? — оставив Гермиону, Пэнси тут же подошла к Драко, поцеловав его в обе щеки. Очень по-европейски. — Я просто возвращаю тебе твою дорогую жену.

— Превосходно, — ответил Драко и сел обратно.

Пэнси оперлась на стол.

— Мы обедали в Сертрини, — проворковала она. — Нам так не хватало твоей компании.

— Я уверен, вы прекрасно провели время, Пэнси, — с улыбкой произнес Драко.

Непринужденность их общения заставила Гермиону задуматься, не было ли у Драко и Пэнси романа. Скорее всего, нет. Вероятно, Пэнси была бы гораздо более сдержанной. Хотя у Гермионы возникло отчетливое ощущение, что Пэнси очень бы этого хотелось.

Гермиона подошла ближе. Ей стало любопытно понаблюдать за их общением.

Пэнси, казалось, заметила что-то на столе. Это был номер «Ежедневного пророка» с фотографией Гермионы, сделанной в день ее двадцатипятилетия. Та самая статья, в которой говорилось о ее гибели.

— Противная девчонка, — усмехнулась Пэнси. — Как это похоже на нее — умереть от рухнувшего дымохода. Какая жалость. Должно быть, такова ее судьба.

Драко поднял глаза и встретился взглядом с Гермионой. В нем сверкнуло немного озорства. В конце концов, после травмы его жена стала утверждать, что она является Гермионой Грейнджер, не так ли? «Давай, Драко, сдай свою жену ее ужасной подруге», — подумала Гермиона, глядя ему в глаза.

Драко откинулся на спинку стула и слегка ухмыльнулся. «Давай, — думала Гермиона, — расскажи ей». Это сделало бы Асторию предметом насмешек на очень долгое время.

Но он отвел взгляд.

— Почему это все еще у тебя? — спросила Пэнси.

— Просто у меня здесь давно не убирались эльфы, — ответил Драко. — Совсем забыл сказать им об этом.

Пэнси отбросила газету на другую сторону стола.

— Что ж, мне пора, — сказала она. — Следующая неделя, помнишь? Я расстроюсь, если ты не придешь, — практически захлопала глазками Пэнси.

— Ни за что на свете не пропустил бы, даже не сомневайся, — уверил он.

Гермионе показалось, что ему уже достаточно надоел этот разговор.

Пэнси выглядела так, словно пыталась найти какую-то причину, чтобы остаться, но, так ничего и не придумав, наконец, повернулась и пошла.

— Тогда до встречи, — обернулась она, открывая дверь.

Гермиона могла бы поклясться, что та кокетничает.

— Увидимся позже, милая, — подмигнула она Гермионе.

Гермиона с Драко остались одни в его кабинете. Неловкость ситуации давила.

— Я пойду переоденусь, — наконец сказала Гермиона. Драко просто наблюдал за ней, что заставляло ее чувствовать себя крайне неуютно. Она задавалась вопросом, собирался ли Драко намекнуть, что не сдал ее. Рон бы так и сделал. Только в шутливой форме, а не злобной. Но молчание продолжалось.

Извинившись, Гермиона покинула кабинет. Обед с Пэнси довел ее до тошноты. Единственное, чего ей сейчас хотелось — это принять горячую ванну.

Гермионе все еще не везло с ее исследованием. Она прочитала все, что было в библиотеке Малфоев на тему смерти и призраков. Волшебный мир мало что знал об этом. Единственная информация о смертях была от призраков, и все их истории были почти одинаковыми. Отказ идти, чистое упрямство. По всей видимости, что-то притягивало их, но они отказывались сдвинуться с места просто потому, что не хотели переходить в другой мир. В конце концов притяжение прекращалось.

Гермиона не помнила никакого притяжения, она была без сознания. Может, она и не умерла, чего не скажешь о ее теле. От этих мыслей у нее снова разболелась голова.

Она просто хотела вернуться домой. Она ненавидела это место, ненавидела этих людей. Все это время они пытались исключить таких как она из магического мира. Но несмотря на это, хотя Гермиона никогда бы в этом не призналась, она немного завидовала богатым чистокровным семьям. В реальности же у них не было ничего, чего можно было бы хотеть. Они ужасно относились друг к другу, один хуже другого.

Это убьет ее, если она застрянет здесь навсегда. Если это произойдет и она будет связана с Драко, ей действительно лучше умереть. Не то чтобы ее прежней жизнью сильно похвастаешься. Она была невероятно одинока. Все ее друзья имели вторые половинки, у них была собственная жизнь. А времени на общение с ней у них не хватало. Даже Гарри все свое свободное от работы время тратил на строительство пристроек к своему дому. Последнее, что она слышала, Джинни хотела крытый бассейн. Мерлин знает почему.

А теперь Гермиона была мертва. Все они погоревали и стали жить дальше, кроме нее, естественно. Она застряла здесь, в этом ужасном, холодном существовании. Гермиона предположила, что если бы ты вырос в такой обстановке, то никогда бы не скучал по тому, чего у тебя не было. Она вдруг подумала: «А были ли у Драко когда-нибудь настоящие друзья?»

Она все еще виделась с ним только за завтраком. Но к огорчению Гермионы вечеринка Пэнси приближалась невероятно быстро. Еще одна ночь, когда тебя выставляют напоказ.

Как обычно, она позволила Рэду выбрать ей наряд. На этот раз Гермиона первой спустилась вниз, но все равно получила неодобрительные взгляды. Драко взял ее за руку и аппарировал. Так предсказуемо.

— Будь рядом, — сказал он.

Гермиону разозлило то, что он говорил с ней, как с собакой, но, вспомнив прошлый прием, она решила, что лучше не оставаться одной в темном уголке. Какая-то девушка, которую она смутно помнила по Слизерину, подошла и заговорила с ней. Это был достаточно приятный разговор.

Драко вернулся и повел ее поприветствовать Пэнси. Традиционно они обменялись воздушными поцелуями, немного поболтали. Пэнси флиртовала, пока ее муж потягивал напитки. «Я бы, наверное, тоже выпивала, если бы была в браке с ней», — подумала Гермиона.

Вечер продолжался. Драко таскал ее за собой, болтал с людьми, был очаровательной личностью, которую он, казалось, создавал специально для таких мероприятий. В то время как у него завязалась дискуссия с каким-то пожилым мужчиной на политические темы, Гермиона вызвалась сходить за напитками.

Она добралась до бара, где подавали любые напитки, какие захотели бы гости. К бару так же подошел Блейз Забини и встал рядом с ней. Он заказал два огневиски.

— Астория, золотце, ты сегодня прекрасно выглядишь, — протянул он своим чуть с хрипотцой голосом. Гермиона задумалась, была ли какая-то история между Блейзом и Асторией. — Хотя ты всегда прекрасно выглядишь. Как поживаешь? Держишь себя в форме, как я погляжу.

— Хорошо, — ответила Гермиона. — Знаешь, все как обычно. А ты?

— Не жалуюсь, — Блейз пристально посмотрел на нее из-под полуопущенных век. Это был его фирменный взгляд. В школе он был широко известен своими попытками выглядеть соблазнительно, что, к сожалению, срабатывало снова и снова. Он заигрывал с ней, фу.

— Встречаешься с кем-нибудь? — спросила Гермиона, пытаясь переключить его внимание на ту, которой он предположительно был верен. Она знала, что он не был женат и звался холостяком номер один в магической Британии вот уже пять лет подряд.

Блейз пожал плечами. Гермиона чуть ли не подпрыгнула, ощутив прикосновение к своей обнаженной спине, но, обернувшись, увидела, что это был Драко. Тот, кому позволялось так к ней прикасаться. Боже, она ненавидела этих людей.

— Астория, дорогая, — обратился к ней Драко. Его голос был немного холоднее, чем обычно. — Я вижу, ты встретила нашего Блейза.

— Да, — сказала она. — Он тоже подошел за напитками.

— Я и не сомневаюсь, — произнес Драко, улыбаясь Блейзу. Драко стоял очень близко к ней. — Все в порядке, Блейз?

— Лучше не бывает, — ответил тот.

Гермиона поняла, что здесь что-то происходит. Драко стоял практически вплотную, и она могла чувствовать тепло, исходившее от него. Он повернулся к ней:

— Сейчас мне необходимо переговорить с министром, а после я бы хотел представить тебя мадам Дениллион. Подойди ко мне минут через пять. Я буду вон там, — забрав бокал из ее рук, он указал им на то место, где следует его искать.

Гермиона думала, что он сейчас уйдет, но он этого не сделал. Вместо этого он притянул ее ближе и наклонился. Он собирался ее поцеловать, а Гермиона была слишком потрясена, чтобы пошевелиться. Все началось с самого легкого прикосновения. Она почувствовала его дыхание на своих губах, а затем он коснулся их своими. Поцелуй не был властным или грубым, скорее, тщательным. Единственное слово, которое она могла использовать, чтобы описать его. И она потерялась в этих ощущениях.

Он провел языком по внутренней стороне ее верхней губы и углубил поцелуй. По телу Гермионы прокатилась волна удовольствия. Но всё закончилось так же внезапно, как и началось. Драко отстранился, и Гермиона совершенно не была к этому готова. Она хотела было последовать за ним и не смогла сдержать тяжелого вздоха разочарования.

Ладно, это был фантастический поцелуй. Она все еще чувствовала покалывание во всем теле, и ей пришлось сдержаться, чтобы не приложить пальцы к своим горящим губам. «Нет, просто прошло так много времени, — сказала себе Гермиона, — так много времени с тех пор, как меня целовали в последний раз».

Драко посмотрел на Блейза. И тут Гермиона осознала, что ее просто использовали. Один слизеринец разыграл спектакль для другого, наглядно показывая, что не следует трогать чужую собственность.

Хорошо, ее не целовали так очень, очень и очень давно. Драко ушел. А Блейз не переставал смотреть на нее. Гермиона стояла и не знала, куда себя деть. Она была почти уверена, что покраснела, очевидно, от смущения.

— Мне нужно в уборную, — сказала она и поспешила прочь. Она нашла ванную и плеснула в лицо немного воды.

Она понятия не имела, что Драко Малфой может так целоваться. Это указывало на какую-то страсть, которая просто не сочеталась с холодной, язвительной личностью. «Что ж, он был очень хорош в постановке спектакля», — подумала Гермиона, однако ей не понравилось, что она оказалась частью небольшой войны за территорию с его «друзьями». Неужели им нечем было больше заняться, кроме как спать с женами друг друга?

Как бы то ни было, Гермиона сделала то, что ей сказали, и присоединилась к Драко. Последнее, чего она хотела, так это небольшой сцены. А пока ей придется придумать, как избежать необходимости появляться на этих ужасных сборищах. Может, она наколдует себе ужасные и постоянные прыщи, которые она подарила той сопливой корове, что сдала их на пятом курсе. Или лучше хороший набор подходящих фурункулов? Драко скорее отрубил бы себе руку, чем появился с ней на публике. Она могла бы обвинить в этом нескольких «лучших друзей» Астории.

Рука Драко снова находилась у нее на пояснице. И Гермионе казалось, будто она обжигает ее кожу. Ей захотелось избавиться от этого неприятного чувства. Она попыталась отодвинуться, но Драко только притянул ее ближе. Это напомнило ей о том, что он ожидал от нее через неделю или около того. Что было абсолютно невозможно.

«Невозможно...» — задумалась она. При мысли о том, что у нее может появиться ребенок — чудесный карапуз, который наполнит ее жизнь смыслом — на глаза навернулись слезы. Тем временем Драко на французском разговаривал с какой-то дамой. Гермиона не знала, что он владеет французским. Она понимала о чем они говорят, но изъясняться самой на этом языке ей было трудновато, он же говорил совершенно свободно.

Стоит отметить, раз уж речь зашла о его достоинствах, что внешне Драко достаточно привлекателен. И всегда таким был. Его тело, к которому она, кстати, прижималась, было крепким, в меру подкаченным. Он умел целоваться, как какая-то кинозвезда. Но все равно, это был Драко Малфой! Хотя мысль о том, что ему придется зачать ребенка с той, которую он всегда называл грязнокровкой, немного ее согревала. Гермиона почувствовала легкий укол радости. Даже если бы он узнал об этом только после смерти, он бы не нашел покоя. Он существовал бы вечно с осознанием того, что запятнал себя кем-то таким нечистым, нарушил все жизненные устои. Невольно, но это была месть в метафизическом смысле.

К счастью, вечеринка наконец закончилась, и Драко провел ее в холл, где гости прощались с хозяевами. Пэнси легонько обняла ее, а затем Драко. И Гермиона была уверена, что к нему она прижималась несколько дольше. «Неважно», — подумала она.

Драко аппарировал их домой.

— Ты не могла бы хотя бы постараться не увиваться за каждым мужиком в зале, — холодно произнес он. — Всё было бы не так плохо, если бы у тебя была хоть капля благоразумия, но ты же как бегемот в автобусе. Я знаю, что твой мозг не работает в режиме многозадачности, но я не позволю тебе появляться на приемах, если ты будешь так себя вести.

— Как «так»? — оскорбилась Гермиона. Она не сделала ничего такого, что выходило бы за рамки дозволенного. Она весь вечер была образцовой женой.

— Ты чуть ли не лужицей растеклась перед Блейзом, — ответил он.

— Вовсе нет, — сказала она. — Ты серьезно настолько ревнивый, что бесишься, если она просто заговорит с каким-то там мужчиной?

— Это был не какой-то там мужчина. Это был Блейз. И перестань говорить о себе в третьем лице.

— Я буду говорить о себе так, как пожелаю, — заявила она. — И не волнуйся, Блейз не настолько неотразим, как ты думаешь.

— Так, значит, у вас уже всё было, да, Астория? — повысил голос он.

Гермиона не знала, что сказать. Она понятия не имела, правда это или нет, был ли Драко иррационально ревнив или же он уже просто сыт по горло похождениями распутной жены, которая плохо их скрывала.

— Я не знаю, что делала и чего не делала твоя жена, — ответила Гермиона. — Я — не она, и потому я была бы признательна, если бы ты перестал так ко мне относиться.

— Ах да, опять эта твоя басня «Я — Гермиона Грейнджер», — взмахнул рукой Драко. — Знаешь, это уже несколько устарело. Ты ведь совершенно ее не знала, верно?

— Ты ее тоже не знал.

— Я знал ее намного лучше, чем ты, — сказал Драко. — Серьезно, Астория, ты не могла бы найти человека, более отличающегося от тебя. Тебе следовало выбрать ведьму, на которую у тебя был бы шанс походить.

— Я веду себя не как Гермиона Грейнджер? — изумленно произнесла Гермиона.

— Даже отдаленно.

— О, и почему же? — спросила Гермиона, не уверенная, было ли в ее вопросе больше раздражения или любопытства. — Я хотела бы услышать, почему я веду себя не так, как Гермиона Грейнджер.

— Во-первых, она одела бы что-нибудь, оставляющее простор для воображения, — заявил он, и Гермиона оглядела свое платье. Ладно, возможно, это не ее стиль, но в гардеробе Астории не было такого разнообразия, из которого можно было бы выбрать.

— Во-вторых, — продолжил он. — Грейнджер не стала бы ходить на обеды со сплетницей Пэнси Паркинсон. И, в-третьих, Гермиона Грейнджер никогда не позволила бы мне себя поцеловать.

«Просто прошло очень много времени, с тех пор как я целовалась в последний раз!» — хотелось ей крикнуть, но она не была уверена, что это прозвучало бы убедительно даже для нее самой, если бы было произнесено вслух.

— Где бы ты ни была, — с отвращением произнес Драко. — С тобой рядом всегда кто-то еще. В тебе совсем нет чувства самоуважения, — с этими словами он отвернулся и зашагал прочь.

Гермиона не успела придумать ничего умного, чтобы крикнуть ему вслед. Она с силой топнула ногой, но это не принесло ей желаемого удовлетворения, к тому же выглядело как-то по-детски. Все, что он привел в доказательство, было правдой. Она делала все это, за исключением того, что «рядом с ней всегда кто-то еще». Хотя, по-видимому, сегодня она поддалась своему ненавистному врагу детства без малейшей паузы. Всего лишь легкий поцелуй, и она потеряла всякую способность соображать. Ой, как это задело.

В очередной раз исследования ни к чему ее не привели. Ей необходим был перерыв, ее мозг просто отказывался работать. Возможно, прогулка помогла бы прояснить тот беспорядок, который творится у нее в голове. Ей нужно было взбодриться, найти стимул, поэтому она решила пойти в Косой Переулок и просто немного прогуляться. Может, выпить где-нибудь чашечку чая.

Мадам Малкин выпустила свою новую весеннюю коллекцию. Одежда, которая понравилась бы Астории. Гермиона же предпочитала просто джинсы. Может, если она отправится в маггловский Лондон, то купит себе что-нибудь, но у нее совсем не было маггловских денег. Она могла представить, какие неодобрительные взгляды бросят на нее все Малфои, если она спустится к завтраку в джинсах и толстовке.

Некоторое время она бесцельно бродила, пока не вспомнила, что хотела выпить чашечку чая и от печенья бы не отказалась. Толпа обедающих как раз разошлась, и кафе опустели. Ей действительно нужно было что-то сделать со своей одеждой. Она набрала вес, с тех пор как поселилась в теле Астории. Где бы та ни была, она, вероятно, в ярости.

«Хотя не скажешь, что ее нынешняя фигура выглядит плохо, — подумала Гермиона. — Просто стала чуть более объёмнее в нужных местах, чем фигурка, которую она унаследовала однажды утром. Гермиона не была большой любительницей поесть, но Астория, видимо, питалась как воробушек.

Гермиона устроилась за столиком в кафе с чашкой чая и кусочком шоколадного торта. Она посмотрела в окно на проходящих мимо покупателей. Было приятно побыть одной в окружении шума этого района. Шоколадный торт был божественным, лекарством почти от всех болезней. Медицинское сообщество серьезно недооценивало его силу.

Она уже почти закончила, когда подняла глаза и увидела Рона, идущего по улице. Что он здесь делал? В это время он должен был быть на работе. Он шел, пока не узнал кого-то и не ускорился. Его лицо тут же озарилось широкой улыбкой. Это была та самая женщина, которую она видела в своей квартире сразу после того, как начались все эти странности. Рон заключил ее в свои объятия и поцеловал, не просто чмокнул, а этим поцелуем он сказал: «Я весь день ждал этого момента».

Такого взгляда она не видела у него, наверное, с конца войны. Они все еще стояли в обнимку, очень интимно разговаривая, пока Рон не поцеловал ее в лоб и не взял за руку. Затем они двинулись вниз по улице, скрываясь с поля зрения Гермионы.

Гермиона просто знала, что они занимаются свадебными делами. Вероятно, специально для этого Рон взял небольшой отпуск на работе. Гермиона почувствовала болезненный укол в груди. Она не вправе завидовать счастью Рона, потому что он действительно был счастлив, но она завидовала. Это было так несправедливо. Он оставил ее и отправился на поиски полноценных, сказочных отношений, а она... Она мертва.

Она поняла, что ее не пригласят на свадьбу Рона. Они все будут там, а ее там не будет. Они все думали, что она умерла. И теперь они все двинулись дальше, готовые праздновать свадьбу Рона.

У Гермионы полностью пропал аппетит, настроение скатилось к нулю. Ее жизнь закончилась. Она была так отвлечена странностью происходящего, что реальность просто обрушилась на нее. И что бы она ни делала, кого бы ей ни удалось убедить, все не вернется на круги своя. Ее тела больше нет, и она застряла в новом, которое оказалось женой Драко Малфоя.

Гермиона аппарировала домой, легла спать и заплакала. Она плакала о потерянной жизни. Конечно, во многих отношениях все шло не так, как она планировала, но это была ее жизнь, та, что подарили ей родители. Она бы сказала, что такова судьба, но, учитывая, где она находилась, Гермиона не собиралась даже предполагать такое.

В тот вечер она сослалась на болезнь. Что бы ни хотели от нее Малфои, на этот раз она не была готова к притворству. Ее лицо было красным и опухшим, глаза воспалились. Было бы нетрудно убедить кого-то, что она больна, хотя никто и не пришел ее проверить.

В ту ночь Гермиона не могла уснуть. Она лежала в постели и думала, плакала и злилась. Она сидела у окна и наблюдала за восходом солнца, она чувствовала себя невероятно одинокой. Как будто в мире больше никого не было. Все спали, прижавшись к любимому человеку, довольные своими теплыми коконами. В комнате Гермионы было холодно, но она чувствовала, что так и должно быть. Покрытая мурашками кожа, онемевшие руки и ноги она расценивала как что-то вроде наказания за то, что была такой странной, такой полной неудачницей.

Понаблюдав некоторое время за солнцем, она решила, что даже неудачникам нужно немного любви, поэтому направилась в душ. Теплая вода обожгла ей пальцы рук и ног. Потребовалась целая вечность, чтобы ее тело снова согрелось, но в конце концов ее кожа порозовела, и ей стало теплее. Как раз к завтраку с Малфоями. Она снова заплакала.

В следующий раз Гермиона проснулась только около двух часов дня. В этот вечер состоится еще один проклятый прием. Она не знала, где именно, но это не имело значения. Ей предстояло решить, что же делать. Это не могло продолжаться вечно. Она просто не знала, что делать.

Гермиона могла бы просто убежать, но не была уверена, что это даст. Она все еще оставалась бы замужем за Малфоем и, скорее всего, находилась бы под чарами, которые помешали бы ей забеременеть от кого-либо, кроме него. Это довольно распространенное условие брака, и Драко был бы идиотом, если бы не возложил его на Асторию, учитывая ее поведение.

Она так же могла бы попытаться оспорить свое положение юридически, попытаться убедить своих друзей поддержать ее в аннулировании брака. И даже если бы они приняли ее сторону, шансы на успех в таком деле крайне невелики, поскольку для развода не было оснований. И что потом?

Или она могла просто решиться пойти на то, что необходимо для осуществления ее мечты. Для рождения ребенка. Это означало бы близость с Драко, что ее весьма тревожила. Но серьезно, некоторое время назад она вступила бы в контакт с троллем, если бы это гарантировало, что она забеременеет. С началом овуляции в ее теле чувствовались некоторые изменения. Появились напряжение внутри и небольшая одышка. Гермиона знала все, что можно было знать об овуляции.

Просто надо отнестись к Драко Малфою, как к донору спермы. И тогда он получил бы наследника, а она — то, чего хотела больше всего на свете. Позже они могли бы жить отдельно. Этим никого не удивишь. Похоже, он не испытывал особой привязанности к Астории, так что для них обоих это не было бы большой потерей.

Гермиона чувствовала себя немного неловко из-за того, что использовала кого-то. Но ведь он сам женился на Астории, и если он ожидал брака по любви, то явно его не получил. Так что ему было бы не хуже.

Гарри, вероятно, не понял бы. Рон определенно не понял бы. Если она пойдет по пути Драко, она, вероятно, получит то, что хотела. А если нет — то нет. Она знала, что если она решится на ребенка с ним, то для всех заинтересованных будет лучше, если она просто промолчит об этой ситуации и смирится с ней. К тому же Драко, скорее всего, отказался бы с ней спать, если бы узнал, кто она такая на самом деле. Но это также означало отпустить Гарри и Рона, у которых и так было не так уж много времени для нее. Обмен прошлого на будущее.

Она поступит по-макиавеллиевски. Она получит то, что хочет. На этот раз она собиралась поставить себя на первое место. Ее жизнь должна была закончиться несколько недель назад, но по какой-то непонятной причине она не была мертва. Гермиона не собиралась снова позволять возможностям ускользать от нее.

«Так что я буду Асторией», — сказала Гермиона, глядя в зеркало, в котором отражалось холодной красоты лицо Астории. Лицо целеустремленной женщины. Она перестанет пытаться убедить кого бы то ни было, что она является кем-то другим. Астория бы поняла. Это то, что сделала бы она. Астория, очевидно, делала все, что хотела. Гермиона взяла бы некоторые направления из книги Астории.

Она станет избалованной чистокровной женой, к которой все относились бы как к породистой кобыле. А потом, когда она достигнет цели, сможет перестать притворяться, если захочет. Ей было все равно, узнает ли Малфой когда-нибудь правду. Это не имело значения, он был таким же участником всего этого, как и все остальные.

Насколько трудно будет играть Асторию? Она довольно часто ходила по магазинам, вызывающе одевалась и спала со всеми подряд. Гермиона не собиралась спать с этими ужасными слизеринцами, кроме одного необходимого, конечно. Но она могла тратить деньги на наряды и быть стервозной со своими «друзьями». Насколько это может быть сложно?

Эльф, наконец, появился, чтобы помочь ей одеться. Еще одна вечеринка. Астория, вероятно, любила такие мероприятия. Гермиона решила, что ей не придется слишком напрягаться, чтобы изображать Асторию. Нахождение в ее теле являлось само по себе уже козырем.

Гермиона вновь отметила неодобрительные взгляды в свою сторону, когда спускалась по лестнице. Теперь она знала рутину: аппарировать с Драко, ходить за ним, как приклеенная, пока он занят своими делами, улыбаться, возможно, вставлять очаровательные и остроумные фразы. Что ж, это будет легко.

Вечеринка проходила у Забини.

— Постарайся вести себя по-взрослому, — негромко произнес Драко.

— Буду стараться изо всех сил, дорогой, — мило улыбнувшись, ответила она, чем привлекла его внимание впервые за этот вечер.

Гермиона действительно старалась изо всех сил. Некоторые разговоры были интересными, другие — нет. Иногда она отвлекалась и думала о своем. Все были разодеты в пух и прах. И она тоже. Рэд точно знал, что следует одевать для того или иного случая, и это было настоящим спасением, потому что Гермиона понятия не имела.

Ей очень скоро придется переспать с Драко, возможно даже сегодня. Подошло время овуляции, и — поскольку он следил за ее графиком — он, вероятно, знал бы об этом. Это была самая странная вещь. В подростковом возрасте она иногда задумывалась, каково это, когда к тебе относятся по-особенному такие, как он. На самом деле ее интересовал именно он, но не суть. Наверное, он стал самым завидным женихом в этом обществе, с тех пор как достиг совершеннолетия. Гринграссы не прогадали, сосватав ему одну из своих дочерей.

Он действительно был хорош, подтвердила Гермиона, украдкой его разглядывая, пока он разговаривал с очередным собеседником. Юношеская худоба прошла, хотя он по-прежнему оставался подтянутым. Одет, как и всегда, в черное. Только когда он носил квиддичную форму, Гермиона видела его в одежде других цветов.

Приталенный пиджак был явно сшит на заказ. Как и брюки, которые подчеркивали длинные, стройные ноги. Она изучала его фигуру, пока ее взгляд не зацепился за выпуклость между бедер. Эта выпуклость — главный инструмент в ее плане. Единственное, что ей было нужно от него. «О боже, это настоящее безумие», — подумала Гермиона.

Это убивало — стоять вот так рядом с ним, ощущая его ладонь на пояснице, притворяясь, что они счастливы вместе. Никто и не подозревал, включая его самого, что сегодня вечером они разделят довольно специфический и фактически предосудительный момент. Но она не могла получить то, что хотела, без него. Пусть он будет глубоко внутри нее, чтобы создать ту искру жизни, за которую она, вероятно, убила бы.

От всех этих мыслей у нее скрутило живот. У Гермионы были твердые намерения достичь желаемого, но достаточно ли этого? Уверенности в том, что она сможет пройти через это, все-таки не хватало. Ее ладони вспотели, и она то и дело сжимала их, пытаясь избавиться от напряжения в теле.

Прием подошел к концу, и у Гермионы перехватило дыхание. После длительных прощаний Драко аппарировал их домой.

— Пришло время, — сказал он, снова едва взглянув на нее.

— Я знаю, — ответила она, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно.

Он последовал за ней вверх по лестнице в ее спальню. Гермиону подташнивало от волнения, но она ни за что не собиралась отступать. Он закрыл за ними дверь и, как и в прошлый раз, подошел к комоду и начал с запонок.

Она просто стояла там, не зная, что с собой делать. Он вытащил рубашку из брюк и стал расстегивать пуговицы. Гермиона не могла перестать смотреть за его действиями, даже когда из-под рубашки показался бледный торс.

Она вздрогнула, когда он спросил ее, готова ли она. Было очевидно, что нет, так как она все еще была полностью одета, просто стояла и глядела на него. Она поняла, что должна раздеться, поэтому начала с того, что сбросила туфли. Затем расстегнула молнию на своем платье и позволила ему соскользнуть вниз. Теперь она была в одном нижнем белье перед своим школьным заклятым врагом, готовая к зачатию. Опять же, вероятно, это была самая странная вещь, которая когда-либо с ней происходила.

Она залезла в кровать и, лежа под простыней, сняла оставшуюся одежду. Конечно, он уже видел обнаженное тело Астории, но Гермиона не была готова к откровенной демонстрации. Это просто слишком большой шаг.

Когда он забрался в кровать, ее дыхание участилось. Она почувствовала, как вес переместился, и он отодвинул ее колено в сторону, чтобы получить доступ к ее телу.

Никакой прелюдии не было. Он просто вошел в нее. Должно быть, у него где-то была смазка, потому как аккуратно он скользнул. Он медленно двигался над ней вперед и назад, а Гермиона рассматривала его лицо. Он же на нее практически не смотрел. Между ними не было абсолютно никакой страсти. Он входил и выходил из нее, и тут Гермиона осознала, что к выполнению супружеского долга он относится совершенно равнодушно.

Гермиона решила помочь делу и сжала мышцы так сильно, как только могла. Казалось, ему это понравилось, потому что он стал набирать скорость до тех пор, пока, наконец, не схватил ее за бедра и с силой прижал к себе. Издав слабый, почти болезненный стон, он кончил, прерывисто дыша. Примерно через десять секунд он вышел из нее и повернулся, чтобы встать.

Это был самый несексуальный секс, который у нее когда-либо случался. Может, не так плох, как пьяный секс с Роном в самом начале их отношений, когда она была слишком глупа, чтобы сказать «нет». Но этот ненамного лучше. Если бы в юности она узнала, что Драко может быть так плох в этом, ее самооценка бы повысилась.

Гермиона услышала, как закрылась дверь, когда он ушел. Она не хотела вставать, тратить впустую ни капли жидкости, которую они буквально выстрадали вместе. Она подложила под бедра подушку, чтобы как можно дольше удерживать ее внутри, хотя и не возлагала на это больших надежд. По ее убеждению, качество секса имело значение, когда вы пытаетесь забеременеть. И этого никогда не случится, если нечто подобное ограничивается только одним разом в месяц.

Гермиона лежала в кровати и думала о событиях прошлой ночи. Несмотря на то, что произошедшее не иначе как кошмаром не назовешь, всё же это был шаг в правильном направлении. Но если она собиралась получить то, что хочет, им необходимо приложить гораздо больше усилий. Ему придется постараться.

Он так быстро исчез после завтрака, что у нее не было возможности переговорить с ним. Она попросила Рэда сообщить ей, когда он вернется, что эльф и сделал вскоре после обеда.

Гермиона спустилась по лестнице и направилась в кабинет Драко. Предварительно постучав, она открыла дверь.

— Чего ты хочешь, Астория? — спросил он.

— Нам нужно поговорить, — ответила она.

— Правда? И о чем же?

— Знаешь, о том, как нам забеременеть.

— Это твой долг.

— К сожалению, я не могу сделать это в одиночку.

Он вздохнул, отложил газету и посмотрел на нее.

— Что ты имеешь в виду?

— Послушай, если мы собираемся завести ребенка, — начала она, все еще не до конца веря, что ведет с ним этот разговор. — Нам придется приложить больше усилий.

— Я думаю, что приложил все усилия, которые от меня требуются, — резко прозвучал его голос. — И ты хочешь ребенка ровно настолько, насколько хочешь дырку в своей голове.

— Что ж, я передумала. Я хочу ребенка. Сейчас.

Он пристально посмотрел на нее.

— Значит, все еще не в порядке с головой?

— Я в порядке, — с нажимом произнесла Гермиона. — Мы просто должны это сделать и всё.

— Звучит неубедительно, — сказал он. — И, честно говоря, Астория, я могу вытерпеть только строго определенное время с тобой. Я просто не увлекаюсь подержанными товарами или какой-то там десятой версией товаров ручной работы, которой ты как раз являешься.

— Я понимаю... В прошлом у нас имелись некоторые проблемы, — сказала Гермиона, чувствуя себя очень неловко.

— Проблемы? — усмехнулся Драко. — Ты была самой большой ошибкой, которую я когда-либо совершал. Не знаю, во что ты играешь, но я не хочу прикасаться к тебе больше, чем это абсолютно необходимо. Да, у нас есть обязанности, и я свои выполняю. Жаль, что ты так разочаровалась в своих.

Гермиона не хотела продолжать говорить о его браке с Асторией.

— Мы должны делать это чаще, если собираемся забеременеть, — сказала она. — И лучше.

— Лучше?

— Дети появляются там, где их ждут, — процитировала Гермиона взбалмошную маггловскую целительницу новой эры, которая была абсолютно бесполезна, но при других обстоятельствах вполне могла бы быть лучшей подругой Трелони. Таково было ее отчаяние. А теперь она смутилась, что ей пришлось процитировать эту женщину.

— Да, хорошо, но думаю, что предпочел бы упасть замертво. И все-таки отчасти я надеялся, что ты будешь так любезна, — произнес он с горечью.

«Твое желание вроде как исполнилось», — подумала Гермиона.

— Хотя, конечно, вопрос спорный. Потому что вы все одинаковые.

О, здорово, женоненавистник. И почему она не удивлена?

— Если мы сейчас приложим усилия, то, когда все будет сделано, тебе больше никогда не придется прикасаться ко мне.

— Тебе бы этого хотелось, не так ли? — в его вопросе явно чувствовалась злоба. — Надеюсь, ты не питаешь иллюзий, что тебе будет предоставлена полная свобода, чтобы ты могла делать все, что тебе взбредет в голову в этом крошечном мозгу. Нет, Астория, ты вышла замуж за члена этой семьи, теперь ты должна соответствовать ее стандартам. Если ты думаешь, что рождение ребенка обеспечит тебе право жить со своими любовниками, то глубоко ошибаешься.

Она не знала, что сказать. Очевидно, в его браке дела шли не лучшим образом. Драко был так невероятно ожесточен.

— Послушай, — предприняла еще одну попытку Гермиона. — Я не могу точно вспомнить все, что происходило в прошлом, но мне очень жаль.

— О, это просто в высшей степени удобно, не так ли, Астория? — сказал он. — Не могла бы ты просто уйти сейчас. У меня есть дела, которые нужно решить.

Он повернулся к своему столу и продолжил заниматься своими делами. Гермиона чувствовала, что если задержится здесь еще немного, лучше от этого не станет, поэтому она покинула его кабинет, закрыв за собой дверь.

Она не могла поверить, что имеет дело с нежелающим мужчиной. Мужчины всегда охотно соглашались, они, возможно, были недовольны обстоятельствами, как Рон, но он всегда был готов, когда ему это представлялось. С другой стороны, она никогда не относилась к нему так, как Астория относилась к Драко. Однако почему-то она не могла видеть в нем только невинную сторону. Если Астория ему изменяла, Гермиона могла бы поспорить, что Драко каким-то образом спровоцировал это. Она все еще не хотела думать об их браке, это было совершенно неуместно.

Что ж, существует только один метод взаимодействия с нежелающим мужчиной. Ей просто придется столкнуться с его враждебными барьерами. Ей придется соблазнить его. Опять же, у нее не было в этом никакого опыта, но он стоял у нее на пути. На самом деле ее способности к соблазнению, вероятно, были довольно низкими. Прошлой ночью у нее случился первый секс за довольно долгое время. А после того, как она узнала о своем бесплодии, для нее и сам процесс в какой-то степени стал бессмысленен. И это все только усилило ощущение ее бесполезности, так что ее навыками соблазнения особо не похвастаешься.

На сегодняшний вечер не было запланировано никаких мероприятий. Поэтому ужин планировался дома. Гермиона ненавидела семейные «посиделки» с Малфоями и обычно ужинала в своей комнате. Но сегодня вечером она спустится вниз. Сегодня вечером она собиралась попытаться соблазнить Драко. «Если бы мое подростковое «я» могло услышать меня сейчас», — нервно усмехнулась Гермиона.

Ужин прошел как обычно: тихо, сдержанно, скучно. Когда все закончилось, Гермиона последовала за Драко в его кабинет.

— Чего ты хочешь, Астория?

Казалось, это было его обычное приветствие для нее.

— Я думаю, что нам нужно закончить обсуждение сегодняшнего вопроса, — продолжила настаивать на своем Гермиона. Он стоял перед своим столом, отвернувшись от нее.

— Не думаю, что нам еще есть что обсуждать.

— Может, и не обсуждение как таковое... — она встала у него за спиной и позволила своим пальцам коснуться материала его рубашки.

— Ты, должно быть, шутишь, — сказал он с удивлением. — Я бы предпочел заняться сексом с троллем.

Его фраза показалась Гермионе забавной, потому что однажды она сказала нечто подобное, но по другим причинам.

Но он не отодвинулся, поэтому Гермиона прикоснулась к нему немного более уверенно.

— Неужели у тебя совсем нет совести? — спросил он.

«Если бы у меня была, я бы сейчас не пыталась переспать с Драко Малфоем», — подумала Гермиона.

— Похоже, что нет, — ее руки продолжали тихонечко скользить по его спине.

— Это не сработает, Астория, мое тело не реагирует на тебя.

Гермиона не была в этом уверена. В любом случае она не собиралась принимать отказ в качестве ответа. У него было то, в чем она нуждалась, и она намеревалась это получить. Она оттянула назад воротник его рубашки, чтобы обнажить кожу на шее. Он попытался было отстраниться, но она коснулась губами его оголенного участка. Она находилась достаточно близко, чтобы вдохнуть его запах. Это было что-то знакомое, что она определяла еще раньше, задолго до этого, но никогда не знала точно, чем это являлось.

Гермиона дотронулась до его груди, попутно начиная расстегивать пуговицы на его рубашке. Он был теплым, а его кожа — невероятно гладкой.

— Это то, что ты делаешь, Астория, чтобы получить желаемое?

Он не отстранялся, он позволял ей прикасаться к нему, поэтому она продолжила. Ему это нравилось, поняла она, нравилось, когда его соблазняли. Она стянула с него рубашку, обнажив верхнюю часть тела.

Гермионе пришлось признать, что это было довольно возбуждающе, так невероятно неприлично. Она придвинулась ближе, так что касалась его не только руками, и опустила руки вниз, пытаясь расстегнуть ремень на его брюках.

— Ты шлюха, Астория, — тихо произнес он. В его голосе слышалась хрипотца. Гермиона поняла, что это сработало. Она на самом деле его соблазняла. — Бессовестная шлюха.

«Палки и камни могут сломать мне кости, но слова никогда не встанут у меня на пути», — подумала Гермиона. Она снова потянулась пальцами к его ремню. Его живот был напряжен, а кожа казалась маслом на мышцах. Гермиона не могла поверить, что делает это, но не хотела слишком сильно задумываться об этом, потому что она бы струсила.

— Это то, чего ты хочешь? — спросил он.

— Да, — ответила она.

— Хорошо, — он двинулся со скоростью молнии, и вот она лежала лицом вниз на столе. — Тогда, как того требует шлюха, — задрал он ей платье и оказался внутри нее.

Это было жестче, чем ей хотелось бы, но ее тело не было совсем неподготовленным. Она почувствовала что-то очень близкое к боли, когда он с силой вошел в нее. При этом одной рукой он довольно грубо сжимал ее волосы, хотя на каком-то уровне — нет, все это было очень погранично. Это также не заняло много времени. Он кончил с громким рычанием и рухнул вниз. Он всем своим весом навалился на руку, которую держал у нее на спине, удерживая ее на столе.

После нескольких секунд тяжелого дыхания он вышел из нее и застегнул молнию.

— Спасибо, дорогая, — сказал он язвительно. — Это было... приятно. А теперь убирайся с глаз моих.

Гермиона знала, что это было задумано как наказание. Он был зол на нее и только что наказал. Гермиона поправила платье, прикрывая обнаженную попу. Она не совсем понимала, что чувствует. Если бы обстоятельства были иными, это было бы неприемлемым поведением. Но она все это устроила, фактически приглашая его. И он взял то, что она предлагала, чтобы в итоге проучить.

Не сказать что она сильно рассердилась. Может, удивилась. Она получила то, что хотела. Она практически умоляла его заняться с ней сексом, и он сделал это, но ясно дал понять, что ему не по нраву ее напор с этим вопросом. Она, конечно, не ожидала, что с ним будут вино и шоколад. Что бы только что ни произошло, это было отражением его отношений с Асторией.

Она все еще не была уверена, что чувствует по этому поводу. «Возможно, он хотел убедиться, что она никогда больше не приблизится к нему», — подумала Гермиона. Если кто и уклонялся от своих обязанностей, так это он. Он действовал по абсолютному минимуму. Возможно, он просто «укусил» ее в ответ, но ей было все равно. Возможно, он хотел задеть ее гордость или что-то в этом роде, но он действительно не знал ее. Прошло много времени с тех пор, как она позволяла Драко Малфою причинять ей боль, и немного грубого секса этого бы не сделало. Как она и сказала, она бы переспала с троллем, если бы это помогло ей забеременеть. Она вернется завтра.

Гермиона уже дважды занималась сексом с Драко Малфоем и собиралась сделать это снова сегодня вечером. Ей было все равно, даже если бы он был пьян, это случилось бы. Хотя она никогда не видела его пьяным. Каким-то образом он всегда оставался трезвым. Что бы он ни делал для развлечения и расслабления, она этого не видела. На самом деле, еще в детстве отмечала, что хулиганство являлось его единственным развлечением. По правде говоря, она обращала на него внимание только тогда, когда он проявлял свой отвратительный характер, но не могла припомнить ни одного случая в школе, чтобы он вел себя как-то по-другому. Если ему хотелось, он мог быть невероятно обаятельным. Однако это всего лишь маска. Но когда он надевал ее, это действительно было что-то.

Он определенно не был глуп и был достаточно умен, чтобы знать, как очаровывать людей. Ему не откажешь в наблюдательности, он знал, как читать людей, и это было то, что ей необходимо иметь в виду, когда пытается сойти за Асторию. Гермиона должна была делать то, что делала Астория. Хорошо, не все, конечно, но ей нужно начать тратить деньги. И, вероятно, не так, как она хотела бы, а именно купить что-нибудь интересное во «Флориш и Блоттс». Может, она могла бы начать покупать детские вещи. Она знала, что на этом пути спешить нельзя. Довольно высока эмоциональная опасность, но как же заманчиво и обнадеживающе смотреть на детскую одежду.

Ей было интересно, как будет выглядеть их ребенок. Хотя можно с уверенностью сказать, что он будет блондином. И совсем на нее не похож, потому что она мертва. От этой мысли ей стало грустно, но ребенок, любой ребенок был бы абсолютной радостью. По крайней мере, гены Астории будут жить дальше. Не похоже, чтобы это было важно для нее, но кто знает. Гермиона любила бы этого ребенка больше всего на свете. И она могла бы хорошо провести его через далеко не идеальную семью, в которую он попал.

Смерть, безусловно, заставила ее задуматься о том, что важно в жизни. И для Гермионы существовала только одна вещь, которая имела какое-то значение. Ненависть к Драко и его семье не имела значения. Не то чтобы ей когда-нибудь нравилось то, во что они верили или за что выступали. Они просто пытались выжить, как и все остальные, своим извращенным способом, но в конечном счете это не имело значения, при условии, что они не причиняли людям вреда.

Знакомая надежда на то, что она может быть беременна в эту самую минуту, наполнила ее радостью и страхом. Страх за последующее осознание и огромные страдания, если этого не случится. Но теперь у нее есть реальный шанс, а не какое-то безнадежное желание чуда.

В образе жизни Астории было слишком много свободного времени. Гермиона не привыкла к такому. Она не знала, чем еще себя занять, поэтому решила, что пойдет по магазинам за платьем. Сегодня вечером намечалось официальное мероприятие, и необходимо, конечно, соответствовать. В шкафу Астории имелось несколько подходящих платьев, но ей нужно было поддерживать имидж Астории, поэтому Гермиона отправилась по магазинам.

У мадам Малкин ее внимание привлекло одно красное платье. Оно просто не могло ей не понравиться. Это не тот цвет, который она должна была выбрать, но платье настолько великолепно, что тело Астории выглядело в нем практически греховно. Если когда-нибудь и существовало платье, которое Малфой должен был бы заметить, то это могло быть оно. Хотя бы только для того, чтобы возненавидеть гриффиндорский цвет. Это было не то, что когда-либо выбрала бы Гермиона, но это было то, что, вероятно, выбрала бы Астория.

Пара золотых туфель на каблуках с ремешками подошла бы идеально, но это, наверное, уже слишком. Платить, как оказалось, ничего не нужно, все было на счету Малфоя. Она задавалась вопросом, какую вмятину Астория оставила на счете Малфоя своими походами по магазинам.

Она собиралась снова соблазнить его сегодня вечером. Это была ее единственная цель. Боже, она выглядела высокой в этом платье. Гермиона никогда по-настоящему не питала склонность к девчачьим нарядам. Просто не ее стиль, и она никогда по-настоящему не была в обстановке, которая позволяла это. Она же не могла провести вечер в Норе в этом платье, не так ли? Было интересно исследовать более девчачьи вещи в жизни, хотя на самом деле относилась она к этому достаточно спокойно.

Было также что-то очень волнующее в том, чтобы так непреклонно добиваться того, чего она хотела. Обычно она именно так и поступала в жизни, но не настолько целеустремленно. Хотя если вспомнить, она протащила Рона через полмира в поисках решения их проблемы. Это было до того, как стала понятна безнадежность их ситуации. И как же приятно больше не чувствовать себя безнадежной.

В тот вечер ей потребовалось некоторое время, чтобы собраться. Когда она спустилась вниз, Драко, как и обычно, стоял там. Он был одет в более официальную мантию, но это не сослужило ему плохую службу. Он устало оглядел ее, но ничего не сказал.

Когда они прибудут на место, начнется обычный цирк. Она будет держаться за Драко и выглядеть хорошенькой, смотреть на него с обожанием. В действительности это была не ее сцена, но в ней участвовала Астория, так что ей придется взять на себя эту роль. Драко был бы своей очаровательной версией и притворялся бы, что любит свою жену.

Сегодня вечером Гермиона стояла немного ближе к нему. Прикосновения были важны, если она собиралась привлечь его внимание, когда они вернутся домой. Ей нужно было сосредоточить его мысли на более плотских моментах. Может, она была не так уж плоха в этом соблазнении. Может, ей стоит пригласить Блейза подойти и поболтать, чтобы Драко снова поцеловал ее. Это был адский поцелуй. Этот поцелуй сказал ей, что где-то в нем есть страсть, потому что он мог бы изобразить ее, если бы захотел.

Но она поняла, что отвлекается. Ей не нужна его страсть, ей просто нужен секс. Ей придется быть осторожной, дабы не соблазнить саму себя. Это только все усложнило бы.

Она тоже изо всех сил старалась быть очаровательной. Даже вступала в разговор, когда ей удавалось незаметно переключить мысли Малфоя в нужное русло.

Когда вечер закончился, он аппарировал ее обратно. Он не предупреждал ее о том, что Люциус и Нарцисса куда-то ушли. В холле было темно, и она не могла разглядеть его глаза. Но знала, что он наблюдает за ней.

— Что ты задумала, Астория? — тихо спросил он.

— Я?

— Да.

— Ну, — она поиграла с одной из пуговиц на его рубашке. — Пока я не получу своего ребенка, я буду усложнять тебе жизнь.

— Усложнять? — переспросил он рассеянно.

Гермиона знала, что завладела его вниманием. Она просунула палец между пуговицами его рубашки и притянула его к себе. Он не сопротивлялся. Теперь он был близко, она снова вдохнула его запах. «Ладно, Драко Малфой мог быть невероятно сексуальным, — признала она. — В своем стоическом и неприступном виде. Особенно если ты очень стараешься его соблазнить».

Она приблизила свои губы к его и слегка поцеловала. Он не отреагировал, но она не сдавалась. И не отстранился, так что на каком-то уровне у него был интерес. Она попыталась еще раз. Третья попытка, и что-то сломалось, теперь он целовал ее в ответ. Сначала осторожно, затем яростно.

Гермиона никогда раньше не целовала его по-настоящему, целовала наедине. Она терялась в этих ощущениях. Она очень сильно хотела его, и все остальное, казалось, вылетело у нее из головы.

Она притянула его так близко, как только могла, и он, видимо, сделал то же самое. Одежда только мешала их страсти и непреодолимому желанию. Ей хотелось, чтобы он был ближе. Она почувствовала стену позади себя, и он, наконец, снова с силой прижал ее к себе. Они все еще целовались, а его рука двигалась вверх по ее бедру, задирая платье. Ей по-прежнему хотелось чувствовать его намного ближе, и ее ноги, похоже, обвились вокруг его бедер, притягивая к себе.

Теперь он целовал ее шею, и она просто горела всеми возможными способами. Она не была уверена, как это произошло, но сейчас он входил в нее, и это казалось прекрасным. Она чувствовала себя наполненной, но нуждалась в еще большем. Как ему удалось поднять ее, Гермиона даже не припомнит, но он продолжал чувственно ласкать ее, словно гипнотизируя. Она полностью сосредоточилась на ощущениях и восхитительном напряжении, нарастающем в ее теле.

«Нет, нет, слишком рано», — почувствовала она неумолимое приближение оргазма. Это было слишком рано. Ей нужно было кончить с ним или после него, но она не могла остановить это и крепко прижалась к нему. Черт, она кончила слишком рано. Ее оргазм как раз затихал, когда он снова толкнулся в нее и излился.

Его тяжелое дыхание сотрясало их обоих, пока он прижимал ее к себе, а она обвивалась вокруг него во всех возможных смыслах. Нижняя часть платья вернулась на место, когда он отступил назад, и Гермиона была благодарна за то, что стена поддерживала ее. Он быстро привел себя в порядок и снова отступил. Он ничего не сказал, повернулся и ушел.

Гермионе захотелось пнуть себя. Она кончила слишком рано. После всех этих усилий она не смогла себя проконтролировать и кончила слишком рано. «Что со мной не так?» — упрекнула она себя. Приведя себя в порядок, она поспешила наверх, чтобы не испортить красивое платье, если она сейчас о нем не позаботится. И все-таки слава тем силам, которые сделали рождение детей таким прекрасным процессом. Если бы ей приходилось соблазнять его так каждую ночь, она бы справилась. Ей просто нужно быть уверенной, что не соблазнится сама и не потеряется в ощущениях, как сегодня вечером.

В этот вечер все тело Гермионы было удовлетворенным и расслабленным. Она решила принять ванну перед сном. Все прошло почти идеально. Секс оказался намного лучше, чем она ожидала, возможно, даже слишком хорош. Теперь оставалось только сделать это снова, а затем перевести на регулярную основу. Если бы они продолжали в том же духе, она бы забеременела в два счета.

Гермиона хорошо спала той ночью. Проснувшись утром, она чувствовала себя очень расслабленной. Накануне она соблазнила Драко. Когда она потянулась в постели, ее тело все еще реагировало на последствия вчерашнего. Это было невероятно неприлично.

Теперь ей просто нужно было сделать это снова. На этот вечер запланирован еще один прием. Раньше она могла бы провести вечер перед телевизором. Здесь же их не было, и они развлекались в более живой обстановке. Больше делать особо было нечего.

Она бы пошла, доставляла Драко милые неприятности легкими прикосновениями, играя его очаровательную жену. Затем, когда они вернутся домой, они бы повторили вчерашний вариант развития событий.

За завтраком Драко выглядел хмурым. Он ничего не говорил и даже ни разу на нее не взглянул. Он просто выглядел так, словно находился под небольшим дождевым облаком. Она была почти уверена, что он не планировал маленькое воссоединение между ним и его женой прошлой ночью. Было бы не так плохо, если бы произошло некоторое примирение. Он собирался стать отцом ее ребенка. Она бы хорошо к нему относилась. Гермиона не верила, что они когда-нибудь станут отличными друзьями, но они могли бы быть вежливыми и иметь хорошо функционирующее партнерство.

Она не хотела причинять ему боль. Не планировала этого. Ничего от этого не выиграла бы, и ее не интересовало возмездие. Когда у них родится ребенок, они станут семьей. Такое странное чувство.

После завтрака она снова отправилась в Косой переулок, чтобы проверить, что есть в мире волшебников в плане детской одежды. Она бывала в этих местах раньше, но прошло уже много времени. Это все еще не укладывалось в голове, страх быть разочарованной оставался слишком сильным, чтобы позволить ей наслаждаться этим. Возможно, она насладится этим чуть позже, когда подтвердится ее беременность.

В конце концов она провела некоторое время во «Флориш и Блоттс». Там было несколько новых интересных книг, от которых она бы не отказалась, но у нее не было денег, и она не хотела вносить книги на счет Малфоя. Это было бы подозрительно. Ей нужны были наличные, но она не могла придумать, как их достать. В идеале она хотела немного маггловских денег, но это было бы еще труднее объяснить.

Перед тем как отправиться домой, она зашла в магазин и купила пару туфель. Она проверила, что они подходящего размера, но примерять их не стала. Магазины одежды для Гермионы вовсе не обладали какой-либо привлекательностью, если только ей действительно что-то не было нужно.

Она уже начала привыкать к рутине сборов для очередного приема: подбор платья, нанесение макияжа, выбор украшений. Сегодня вечером в доме каких-то чистокровных состоится довольно значимое мероприятие. Празднование помолвки, по-видимому, девушки со Слизерина из Хогвартса и юноши из Дурмстранга.

Она спустилась в холл, где уже ждали Драко и Люциус. Нарцисса опаздывала, что было необычно. Гермиона встала рядом с Драко. Чувствовалась определенная неловкость. Прошлой ночью они занимались здесь сексом. Может, они снова сделают это сегодня вечером. Тело Гермионы немного напряглось при этой мысли.

Она чувствовала, что Драко смотрит на нее, но знала, что он отвернется, если она только попытается взглянуть на него. Ей было интересно, что происходит у него в голове.

— А вот и ты, моя дорогая, — поприветствовал Люциус свою жену.

Гермиона не была уверена, существовала ли какая-то настоящая привязанность между Нарциссой и Люциусом. Во всяком случае, он ее не демонстрировал, но, с другой стороны, он был не из тех мужчин, которые открыто проявляют свои чувства. Драко, вероятно, тоже. Может, это и к лучшему.

Люциус аппарировал с Нарциссой, и Гермиона взяла Драко за руку. Он на мгновение заколебался, как будто хотел что-то сказать, но не стал.

Сегодняшний прием оказался весьма грандиозным. Там присутствовали представители всех факультетов, даже некоторые с Когтеврана. Драко снова начал себя вести привычным образом для таких случаев и положил руку ей на спину. Прикосновение его руки чуть ли не обожгло ей кожу, Гермиона сразу же вспомнила о запланированных на вечер мероприятиях. О тех, когда они оставались одни. Ей даже захотелось пропустить следующие несколько часов и просто пойти домой.

Вскоре подали ужин, и их провели в большой обеденный зал. Они с Драко, как ни странно, разлучились. Пэнси сидела за столом рядом с Драко, в то время как она застряла с парой незнакомых ей людей. Гермиона заметила, что Дафна и ее муж тоже находились там. Что удивительно. Она не видела их ни на одном мероприятии раньше. И Дафна время от времени бросала на нее злобные взгляды. «О, радость сестринской привязанности», — саркастически подумала Гермиона.

Пэнси болтала исключительно с Драко, периодически очень громко смеясь. Очевидно, Драко был действительно забавным. Или, как Гермиона заподозрила, та просто флиртовала с ним. Она не была уверена, что чувствовала по этому поводу.

Ужин тянулся целую вечность. Мужчина рядом с ней явно хотел показать, насколько он важная персона. Видимо, у него сложилось неверное представление, что на нее произведет впечатление, сколько его секретарш желает с ним переспать.

Вечер постепенно подходил к концу, и Гермиона отлучилась в ванную. Когда она вернулась, то не заметила Драко, но увидела, что Пэнси и Дафна разговаривают. Они обе держали в руках напитки и довольно оживленно болтали. Пэнси заметила ее. И взгляд, который она получила от нее, был полон интриг. Целью являлась она. Пэнси даже не пыталась скрыть своих намерений.

Итак, Дафна о чем-то знала, а вот ее не посвятили. Должно быть, она как-то расстроила Пэнси, или, может, это было из-за Драко. В сущности, ей было все равно. Ее бы ничуть не побеспокоило, если бы она стала персоной нон грата при условии, что у нее будет ребенок. Пэнси могла бы заполучить Драко. На самом деле все могло бы сложиться к лучшему, если бы все пошло именно так. У нее был бы ребенок, а Драко занимался бы своими делами. Возможно, этого было бы достаточно, чтобы потом избавить ее от посещения этих мероприятий, особенно если любовница Драко постоянно находилась там.

Хотя она не была так уверена, что Драко и впрямь увлекся Пэнси. Та бы не старалась так сильно, если бы у нее был он, а у нее, очевидно, его не было. Впрочем, их выходки ей наскучили.

Если бы Пэнси объявила войну, Астория, вероятно, тоже. Гермиона подозревала, что Асторию вряд ли назовешь бесполезной в плане женских интриг. Сама же она не горела желанием таким заниматься, да и не обладала соответствующими склонностями.

Она обошла вокруг и поискала Драко. К ней подошла девушка, которая выглядела знакомой со школьных времен, но она не могла вспомнить ее имя.

— Он ждет тебя в библиотеке, — лукаво улыбнулась девушка. — Он просил тебе передать.

— О, хорошо, спасибо, — поблагодарила Гермиона.

Гермиона пошла искать библиотеку, гадая, что могло быть настолько важным, что он захотел увидеть ее там. «Может, он не мог дождаться, пока они вернутся домой», — ее губы тронула озорная улыбка.

Пара попыток, и Гермиона открыла нужные двери. Все-таки библиотеку тяжело с чем-то спутать. Внутри было довольно впечатляюще, не так, конечно, как у Малфоев, но она все еще не была настолько избалована, чтобы не восхититься.

— Драко? — позвала она. Но никто ей не ответил. Она закрыла дверь и прошла чуть дальше в библиотеку.

Она слегка подпрыгнула, увидев фигуру, прислонившуюся к столу. Это был не Драко, а Тео Нотт, и в руках он держал два бокала. Он все это устроил. Девушка говорила о нем, а не о Драко. Как она могла быть такой глупой.

— Мисс Астория, что вы здесь делаете? — игриво спросил он.

— Вообще-то, миссис Малфой, — произнесла она. — Я думала, мы уже обсудили все в прошлый раз.

— О, не будь такой занудой. Просто подумал, что было бы неплохо немного наверстать упущенное.

— Мне нужно идти, — сказала Гермиона и повернулась, чтобы уйти.

Тео оказался рядом в мгновение ока. «Неужели все слизеринцы такие быстрые?» — подумала она. Он развернул ее и притянул к себе за запястья.

— Нет, серьезно, Нотт, отпусти, — потребовала она. — Что бы здесь ни происходило, все кончено.

— Я знаю, что ты не это имеешь в виду, — практически проворковал он.

Ее заверение того, что она именно это и имела в виду, замерло у нее на губах, когда дверь распахнулась, открыв Драко, стоящего там и смотрящего на них.

— Нет, — широко раскрыв глаза, произнесла она. — Это не то...

Драко повернулся и ушел.

— Драко! — крикнула она ему вслед и побежала за ним. Он как раз поворачивал за угол.

— Аргх, — разочарованно вздохнула Гермиона. Она снова окликнула его, но он уже покинул коридор. Она добралась до главного зала, где находились все гости, но его нигде не было видно.

Вместо этого она увидела, что Пэнси и Дафна смотрят на нее. Пэнси поднесла руку ко рту и одними губами произнесла «упс». Она совсем не выглядела удивленной. Гермиона была почти уверена, что Пэнси приложила к этому руку. Может, она даже имела какое-то отношение к роману Астории и Нотта. Она ей это еще припомнит. Сука.

Гермиона вышла в вестибюль и аппарировала домой. Драко не было ни в кабинете, ни в спальне. Комнате, в которой Гермиона никогда не была.

Она вернулась в свою спальню и села на кровать. Не так должен был закончиться этот вечер. Драко выглядел таким сердитым в дверях библиотеки. Он застал ее практически в объятиях Нотта, и ведь он совсем не удивился. Гермионе хотелось выругаться всеми известными ей ругательствами. Она приложила столько усилий, выстраивая отношения с Драко. И он в основном неохотно, но позволял ей манипулировать им. Она прекрасно знала, что он позволял ей соблазнять себя. Но теперь ситуация стала гораздо хуже. Пэнси разрушила те робкие шаги, которые она сделала с ним.

Гермиона не была уверена, как она сможет это спасти. Драко не стал бы спать с ней сейчас или, возможно, еще очень долгое время. Он, вероятно, даже больше не подпустит ее к себе.

Гермиона чувствовала себя очень плохо. Она была совершенно невиновна, но знала, что Драко был ранен. Он пытался скрыть это за гневом, но на его лице тоже читалось разочарование. Как она могла быть такой глупой?

Она подождала пару часов, а затем снова попыталась его разыскать. Дверь его спальни была заперта, значит, он был дома.

— Драко, — позвала она, постучав в дверь. — Нам нужно поговорить. То, что ты видел. Это было не то, о чем ты подумал, — боже, она говорила, как все прелюбодеи на планете.

— Я клянусь, — продолжила она. — Я думала, что там был ты. Кто-то сказал, что ты ждешь меня в библиотеке, но это оказался не ты. Ничего не случилось.

Ответом ей послужила полная тишина.

— Черт возьми, Драко. Позволь мне объяснить, — сказала она, но опять ничего. Она прислушалась, пытаясь различить какие-нибудь шорохи, но было совершенно тихо. Она поняла, что он, скорее всего, наложил на дверь заглушающее заклинание.

Как, черт возьми, она собиралась это исправить? Она села и прислонилась к двери. Ей было так жаль его. По его мнению, его снова предали. Это была ее вина, ее глупость позволила этому случиться. Драко, вероятно, сейчас еще больше замкнется в своей твердой скорлупе. Шансы на то, что он будет близок с ней когда-либо, по всей видимости, равны нулю.

Сидение здесь, у его двери ни к чему не приведет. Поэтому она решила вернуться в свою комнату. Она поговорит с ним утром.

Но утром она не смогла его найти. Драко не было ни в кабинете, ни в спальне. Гермиона надеялась, что он появится за завтраком, но его место так и оставалось пустым. Зато чувствовалось напряжение в воздухе, очевидно, старшие Малфои были в курсе событий прошлой ночи. «Ничего, — подумала Гермиона. — Мне просто придется его подождать. Я подожду в его кабинете».

Без него там было очень тихо. Из-за плотно задернутых штор эта комната, в которой и так находилась только темная мебель, казалась еще темнее. Она была заполнена вещами, которыми он, видимо, дорожил. Всё аккуратно расставлено. На одной из книжных полок лежало — если Гермиона не ошибается — что-то из снаряжения для квиддича и какие-то еще вещи школьных времен. У нее складывалось такое ощущение, что ему действительно нравилось учиться в Хогвартсе. Наверное, было довольно волнительно оказаться там после того, как всю жизнь прожил в этом большом и одиноком доме.

Она задавалась вопросом, каково это — знать наперед все аспекты своей жизни. Он будет жить в этом доме до самой старости. Посещать чуть ли не каждый вечер мероприятия. Вероятно, учеба в Хогвартсе являлась тем единственным временем, когда он мог побыть вдали отсюда и от сдерживающих его ожиданий. А потом он оказался в браке, который не приносил ему ни крупинки счастья.

Она снова застонала от ужаса ситуации.

Еще немного осмотрев кабинет, Гермиона заметила тот экземпляр «Ежедневного пророка» с ее колдографией, вышедший на следующий день после ее смерти. Он снова лежал на том же месте на столе, что и до того, как Пэнси его отбросила. Почему эта газета все еще находится здесь?

Шаги в коридоре сбили с мысли Гермиону, и кто-то вошел в комнату. Она уже приготовилась к тому, что должно было произойти, но это оказался не Драко. А какой-то пожилой мужчина в деловой одежде.

— Кто вы? — тут же спросила Гермиона.

— Сандерсон, — ответил он, подозрительно глядя на нее. — Горацио Сандерсон. Адвокат семьи Малфоев. Мы встречались несколько раз.

— Травма головы, — сказала Гермиона, как бы объясняя свое странное поведение. — У меня небольшая потеря памяти.

— О, — качнул головой мужчина и аккуратно поставил свою сумку на стол, словно стараясь не напугать ее.

— Драко здесь нет.

— Я пришел поговорить с вами, — произнес он с мягкой улыбкой.

— Со мной? — удивленно спросила Гермиона.

— Похоже, мистер Малфой решил, что пришло время пожить отдельно.

— Отдельно?

— Он чувствует, что есть некоторые различия, из-за которых становится невозможным совместное проживание, — осторожно объяснил мужчина.

Гермиона ахнула. На самом деле она не могла его винить. Вчерашний инцидент всё испортил, но она не могла его винить.

— Возможно, мы сможем поработать над улучшением ситуации.

Адвокат опустил глаза:

— Мистер Малфой, кажется, этого не желает.

Это было не то, что она хотела услышать. Прозвучит ужасно, но это разрушило бы ее план. Она знала, что может выстроить нормальные партнерские отношения с Малфоем, но он должен был позволить ей.

— Есть ряд объектов недвижимости, в которых вы могли бы поселиться, — продолжил он. — Он выделяет щедрое пособие.

Гермиона почувствовала, как ее рука поднялась, чтобы попытаться остановить его. Она должна была подумать. Всё происходило слишком быстро.

— Я... — начала она.

— Он хотел бы, чтобы вы покинули поместье Малфоев к сегодняшнему вечеру, — сказал адвокат. — Все ваши вещи будут отправлены в любое место жительства, которое вы выберете.

— Я не хочу, — произнесла Гермиона, все еще не придя в себя от внезапной перемены обстоятельств.

— Он довольно настойчив.

Гермиона все-таки смирилась с тем, что ей придётся уйти. Она не видела способа обойти это.

— Мне нужно немного наличных, — ей было неприятно такое говорить.

— Конечно, — согласился мужчина. — В течение пары часов я вышлю некоторую сумму. А тем временем в Гринготтсе для вашего пользования будет организовано хранилище.

Гермионе было все равно. Ей не нужны были деньги Малфоя. Если они расстаются, ей ничего от него не нужно. Но она не могла обойтись без наличных средств на первое время.

— Мне жаль, что я принес такие плохие вести, — сказал мужчина, снова мягко улыбнувшись.

«Он был хорошим адвокатом, добрым», — подумала Гермиона. Она просто кивнула, и он ушел.

Гермиона некоторое время сидела ошеломленная. Все пошло наперекосяк слишком быстро. Но она догадывалась, что ей не следовало удивляться. Мысль о том, что у нее возможна жизнь с Драко Малфоем, была абсурдной. Он никогда не был бы с такой, как она, сознательно или нет, это просто принципиально невозможно. Может, сама ткань вселенной возражала.

Гермиона ждала в своей комнате, пока ей не доставили мешочек, полный денег. Она не хотела пользоваться тем, что внутри, но у нее не было выбора. Конечно же, ничего из вещей Астории она с собой не взяла.

Гермиона воспользовалась сетью каминов и направилась в «Дырявый котёл». Казалось, это место считалось безопасным, оно всегда держало свои двери открытыми для самых разных посетителей. А она... Что ж, она была совершенно потеряна. Она потеряла свою жизнь, она потеряла жизнь Астории. Она потеряла свой шанс на ребенка, если только не существовало ни малейшего шанса, что она уже беременна. Но Гермиона сомневалась в этом. У нее не было ничего, кроме волшебной палочки, того, в чем она сейчас одета, и мешочка, полного галлеонов, которыми она бы никогда не воспользовалась при других обстоятельствах.

Гермиона уже начала привыкать просыпаться в поместье Малфоев. Сейчас же она была полностью дезориентирована. Она застонала, когда вспомнила, что произошло накануне. Что ей теперь делать? Малфои предложили ей пожить в одном из их домов, но она этого не хотела.

Она решила, что либо все, либо ничего. Она либо часть семьи, либо нет. Гермиона не собиралась становиться какой-то паршивой овцой, которую они куда-то спрятали, как они того ожидали. У нее не было четкой уверенности, что в конечном счете всё это означало, но подозревала, что все-таки развод. Хотя к разводу в таких семьях прибегали крайне редко. Это было практически неслыханное дело, но и исключать такой вариант тоже нельзя.

И снова у неё всё выглядело так, как будто движется в правильном направлении, но только для того, чтобы всё снова сорвалось. Может, это и правильно, может, так все и должно происходить, потому что все шло не так, как ей хотелось бы. Как бы она ни старалась, ничего не получалось. Она обладает острым умом и старается изо всех сил, почему этого всегда недостаточно? Почему все должно быть так сложно?

Гермиона сидела в своей комнате в «Дырявом котле», не зная, что теперь делать. Ей пришлось пересмотреть свои варианты. Примирение с Драко вряд ли возможно. Он выгнал ее и, вероятно, уже сменил защитные заклинания для прохода в поместье, чтобы убедиться, что она не сможет вернуться.

Выгнав ее из дома, он сделал постоянное заявление, совершил большой шаг. Это совсем не маленькая ссора. Все будут в курсе. И Асторию, скорее всего, начнут сторониться. Общение с ней станет унизительным для них и неприятным. Типичная ситуация для брошенных жен. Так что больше не будет никаких приглашений на разного рода мероприятия. Не то чтобы Гермиона возражала. Теперь она считалась испорченным товаром, который необходимо тихо и незаметно где-нибудь спрятать. Она задавалась вопросом, ожидалось ли от нее, что она бросится в объятия Тео Нотта? Это то, чего хотела Астория? Или она думала, что сможет продолжать в том же духе?

А возможно ли, что Малфои таким образом хотели ее проучить? Ее оставят на холоде на некоторое время, пока она не получит громкое и ясное сообщение, что ей нужно вести себя прилично. Почему-то она так не думала. Может, если бы Драко лично выгнал ее, толкнув речь о том, насколько неуместным было ее поведение, но он отказался даже встречаться с ней, не захотел иметь с ней ничего общего. Что ж, довольно красноречиво.

Но все это уже не имело значения. Что сделано, то сделано. Вторая жизнь, которую она полностью испортила. Наверное, ей стоит начать думать о жизни номер три. Оставаться частью семьи Малфоев не казалось возможным. Она все еще была замужем за Драко и его единственным вариантом для наследника, если ему не удастся с ней развестись. Если у кого-то и существует власть и влияние, чтобы запустить процесс развода, то таковыми являются Малфои. Но она не была уверена, что Драко настолько мотивирован. Похоже, он не питал никаких особых чувств ни к одной женщине, которые заставили бы его искать свободы.

Возможно, им было бы проще держать ее где-нибудь, куда Драко приходил бы раз в месяц в попытке обрюхатить ее, а затем они забрали бы ребенка на воспитание. Такой вариант Гермиона даже не рассматривала. У него в буквальном смысле имелась власть заключить ее в тюрьму. Это было бы жестоко, и у нее не было точной уверенности, что Драко не готов к некоторой жестокости. История показала, что он очень даже хорош в ее проявлении.

Быть отвергнутой замужней женщиной действительно ограничило бы ее возможности. Никто бы не взял ее на работу. Большинству женщин в ее ситуации пришлось бы зависеть от своего мужа или, возможно, от своей семьи, но у нее не осталось ни одной семьи.

Ей нужно было определиться с планом на случай, если дело дойдет до того, что они ограничат ее передвижения. Ей нужно поговорить с Гарри. И этот разговор может закончиться очень плохо.

В это время Гарри уже должен быть на работе. Гермиона решила отправиться в Министерство. Там будет удобнее его перехватить. Таков ее план действий. У нее не было никакой одежды, чтобы переодеться, не было даже зубной щетки.

И ей пришлось два часа терпеть подозрительные взгляды возле отдела авроров, прежде чем Гарри вышел. Похоже, он куда-то собирался.

— Гарри, — позвала она. — Можно тебя на минутку?

— Гринграсс? — удивился он. — Извините, миссис Малфой.

— Мы можем поговорить? Это не займет много времени.

Гарри огляделся, казалось, он не знал, что делать.

— Здесь, дальше по коридору есть конференц-зал. Я не уверен, что там свободно, но мы можем посмотреть, — сказал он, и она последовала за ним по коридору.

Было так хорошо снова быть с Гарри, она скучала по нему.

— Видишь ли, с Гермионой кое-что случилось, — начала Гермиона, пытаясь понять, как она собирается ему всё объяснить. — Она умерла.

— Я знаю это, — коротко ответил Гарри.

— Но что-то пошло не так. Она... Я оказалась в другом теле. В этом теле.

Гарри прищурил глаза:

— Гермиона оказалась в твоем теле?

— Я знаю, что звучит безумно, но это правда, — произнесла Гермиона, опасаясь его ответа.

— Значит, Гермиона в тебе, — сказал он прямо, как будто разговаривал с ребенком.

— Это я, Гарри, я в этом теле. Я понятия не имею, как это произошло, но я здесь, я очнулась в этом теле.

— И ты делишь это тело с Асторией? — спросил он.

Гермиона знала, что Гарри ей не верит, но он хотя бы выслушает её. Такова специфика его работы.

— На самом деле, я не знаю, где Астория. Насколько я могу судить, ее здесь нет.

Гарри думал. Она практически видела, как крутятся колесики в его голове. Он пытался понять ее замысел, придумать намерения, которые включали бы этот сценарий. Он выслушал бы ее, ожидая, пока она сама заговорит о том, что ей от него нужно, или он решил бы, что она совершенно чокнутая.

— А где твой муж? — спросил он через некоторое время.

— Драко? — уточнила Гермиона. — Он выгнал меня.

Гарри кивнул. Он все еще искал то, за что можно зацепиться.

— Как будто мы с Малфоем могли когда-нибудь сосуществовать, — фыркнула она. На самом деле Гермиона знала, что лжет, они довольно мило сосуществовали около пяти минут.

— Он причинял тебе боль? — осторожно спросил Гарри.

— Ты что?.. Нет, конечно, нет. Да и он не важен. Это я, Гарри. Я здесь. Я — та девочка, с которой ты ходил в школу в течение семи лет, с которой ты провел год в палатке. Мне нравится U2. Я люблю чизбургеры. Помнишь тот раз в Норе, когда ты забыл запереть дверь, я зашла в ванную, а ты в это время дрочил в душе?

Это заставило Гарри закашляться.

— Гарри, я знаю, ты думаешь, что я могла украсть все эти воспоминания, — продолжила она. — Но у меня есть все эти, и нет ни одного из её.

— Её?

— Астории.

— И чего ты хочешь? — спросил Гарри.

— Мне просто нужно было с тобой поговорить, — сказала она. — Я собираюсь уйти.

— Уйти?

— Из магического мира. Я ненадолго возвращаюсь в мир магглов.

— Родители Гермионы мертвы.

— Я знаю это, Гарри, — чуть повысила голос Гермиона. — Это мне позвонили из отделения неотложной помощи.

Некоторое время было тихо.

— Предположим, я тебе верю, — произнес Гарри. — Чего ты хочешь от меня?

— Гарри, я не знаю. У меня сейчас никого нет. Мне просто нужно было с тобой поговорить. Чтобы ты знал, что со мной все в порядке. Мне просто нужно было, чтобы кто-то знал, что я все еще здесь.

— Возможно, ты просто каким-то образом уловила некоторые из ее воспоминаний?

— Возможно, — согласилась Гермиона. — Но уловила все. Я не знаю, что произошло, я не могу этого объяснить. Может, я просто копия ее воспоминаний, но у меня имеется полный набор. Все в моем сознании — это Гермиона. Все мои воспоминания, все мои мысли, все мои знания.

— Это не имеет никакого смысла.

— Ты мне веришь? — задала вопрос Гермиона.

Гарри не ответил.

— Будет лучше, если ты никому не скажешь, — предупредил он.

Гермиона кивнула.

— Тебе что-нибудь нужно? — спросил он. — Деньги?

— Нет, Малфой дал мне мешочек в качестве прощального подарка, — продемонстрировала его она.

— И куда ты направляешься?

— Я еще не знаю. Но не могу здесь оставаться.

— Почему? — подозрение снова появилось в его глазах.

— Быть маленькой брошенной женой Малфоя? Нет, спасибо, — сказала она. — Что ж, пора идти.

— Назад в мир магглов.

— Да.

— Гермиона не отправилась бы в маггловский мир, она любила магический.

— Это было до того, как я стала женой Малфоя, — чуть ли не закричала Гермиона. Ей действительно надоело, когда люди говорят ей, что то, что она делает, совсем на нее не похоже. — Это несколько изменило ситуацию.

— Хорошо, замечание принято. Когда ты уходишь?

— Сейчас, — сказала она. — Сразу после и отправлюсь. Гарри, не мог бы ты поспрашивать в Отделе тайн, может, они прольют какой-нибудь свет на то, что со мной случилось.

На несколько мгновений воцарилась тишина.

— Я посмотрю, смогу ли найти кого-нибудь, чтобы спросить, — произнес он, поправляя очки. — Дашь мне знать, где ты.

В разговоре было такое чувство, что все кончено. Он ей не поверил, но предоставил ей право презумпции невиновности, пока не найдет доказательств обратного.

Она крепко обняла его, и это, казалось, застало его врасплох.

— Я теперь такая высокая, — усмехнулась Гермиона. — Неплохое тело, а? Эти сиськи просто огромные. Они постоянно мешают.

Гарри старался не смотреть на ее грудь.

— И я могу родить ребенка, — сказала она, пытаясь передать этой фразой что-то очень важное для нее, но понимая, что звучит довольно странно. — Из-за условий брака это получится только с Драко. В любом случае, это лучше, чем быть мертвой. Когда свадьба Рона?

— Через пару недель.

Гермиона некоторое время молчала. Она чувствовала себя абсолютным аутсайдером.

— Лучше ничего ему об этом не говорить, — сказал Гарри. — Он бы не понял.

Гермиона снова кивнула. Она знала, что это правда, но она также знала, что Гарри пытался защитить своего друга от сумасшедшей женщины.

— Он кажется счастливым.

— Так и есть.

— Я лучше пойду.

— Да, — согласился Гарри. — Отправляй сову, если тебе что-нибудь понадобится, и дай знать, где ты находишься.

Гермиона улыбнулась и пообещала, что так и сделает. Он сказал бы это любому. Даже если подозревал, что его пытаются обмануть.

Разговор с Гарри мог бы пройти лучше, но и гораздо хуже тоже. По крайней мере, у нее была открыта линия связи, даже если он совсем ей не поверил.

Гермиона вышла из Министерства и направилась в обменный пункт. Она поменяла все деньги на маггловские фунты. Что ж, настало время уходить.

Гермиона провела еще одну ночь в «Дырявом котле». Но оставаться там дольше не имело смысла, только пустая трата денег. Она вернется в мир магглов. Здесь ей никогда не получить работу и, конечно, она не собиралась зависеть от Малфоев. Она взрослая самостоятельная женщина, которая не нуждается в подачках. Возможно, для них это не выглядело так, но именно так это выглядело для Гермионы.

Было немного обидно, что Гарри ей не поверил. Она все прекрасно понимала, но все равно как-то больно от того, что твои друзья сомневаются в тебе. Особой уверенности не было, что он сделает так, как она просила, но Гарри обычно делал то, о чем его просили. Именно таким он и был, и она любила его за это.

Ей также необходимо было провести некоторые исследования. В библиотеке Малфоев нужная информация отсутствовала, но ведь это же не означало, что больше нигде не стоит искать. Однако сначала ей нужно разобраться в текущей ситуации, найти место, где она смогла бы жить. Что не должно составить каких-либо трудностей.

На самом деле потребовалось два дня блужданий по городу, чтобы снять однокомнатную квартиру в Эйнджеле. Ей попалась не самая хорошая квартира, не такая хорошая, как ее старая, но как-никак это была крыша над головой. На оплату аренды ушла большая часть денег. Агент отдал ей ключ и оставил Гермиону одну обустраиваться на новом месте. У нее не было никаких вещей, поэтому первое, что сделала Гермиона, это купила матрас, чайник и кофейную чашку. Все остальное могло подождать.

Она отправилась в интернет-кафе, чтобы подделать резюме. Ничего выходящего за рамки и достаточно непримечательно, чтобы никто никогда не заподозрил, что это подделка. Она подала заявки почти на пятьдесят вакансий и получила три приглашения на собеседования. Одну работу она хотела, а от двух других не отказалась бы, если бы ей предложили.

Прошла неделя с небольшим, прежде чем она устроилась на работу в книжный магазин WHSmith на Виктория-Кросс. Гермиона была довольна. Книжный магазин — просто идеальное место. Она разбиралась в книгах, и менеджер был очень впечатлен ее знаниями. Зарплатой особо не похвастаешься, но ее хватало на арендную плату плюс еще немного оставалось.

Каждую ночь она лежала на своем матрасе и задавалась вопросом, правильно ли она поступила. Ей не хотелось чувствовать себя неуверенной, но еще больше не хотелось бродить по одному из владений Малфоев в качестве призрака.

Она отправила Гарри письмо на маггловский почтовый адрес Министерства, который связан с совиной почтовой службой. Вскоре она получила ответ, подтверждающий ее письмо. Оно было коротким и профессиональным. То же самое он послал бы любому психу, с которым столкнулся.

На самом деле оказалось приятно снова окунуться в рабочую атмосферу. Дни пролетали быстро, и она не возражала, что работа была довольно бессмысленной. Гермиона уже привыкла к такому, но на этот раз у нее не было ожиданий, которые могли бы ее разочаровать.

Со временем ей удалось купить все необходимое, в том числе диван, телевизор, компьютер и микроволновую печь. Она поняла, что ей на удивление мало что нужно. Она была довольно счастлива, но одинока. Особенно это касалось выходных. Она читала и гуляла. И события, которые с ней произошли, постоянно крутились у нее в голове.

У нее начались месячные, и она почти весь день проплакала. Гермиона даже расплакалась, когда покупатель спросил, продают ли они марки. Она привыкла к разочарованиям и научилась не питать больших надежд. Поэтому в конце концов она смогла стряхнуть с себя ненужные эмоции.

В фигуре Астории было что-то такое... Джинсы смотрелись на ней фантастически. Мужчины практически падали на улицах, когда она проходила мимо. Сначала это казалось удивительным, но потом стало немного раздражать. Они вели себя странно рядом с ней: либо замолкали, либо превращались в настоящих придурков.

Гермионе действительно было интересно, как дела у Малфоя, спрашивали ли его люди, что случилось с его женой. Конечно, все уже и так знают об их ситуации, Пэнси позаботилась бы об этом. Может, он искал утешения в ее жаждущих объятиях. Она надеялась, что нет. Пэнси не заслуживала этого, не заслуживала получить желаемое.

Наверняка он чувствует себя неловко из-за неудачного брака. Он был не первым, с кем такое случалось, но все равно стать героем светских сплетен, находиться в центре настоящего скандала никому не пожелаешь. Не то чтобы у него было разбито сердце, он ненавидел Асторию. Но он плохо переносил чувство неловкости. Гермиона знала это, знала, как он реагировал всякий раз, когда она изо всех сил старалась задеть его в школе. Она тоже неплохо с этим справлялась.

Прошла еще одна неделя, и Гермионе предстояли долгие выходные. Она решила, что, возможно, ей следует обсудить свою проблему с кем-то, у кого имелся опыт из первых рук, и разыскала единственного человека, которого она знала.

Почти Безголовый Ник был удивлен, увидев посетителя. К призракам редко кто приходил. Она сидела в библиотеке и ждала его. Запах этого места действовал на нее почти ошеломляюще. Она так любила это место. Тогда казалось, что вся ее жизнь еще впереди, и, хотя многое выглядело мрачным, всегда оставалась надежда на светлое будущее. Сейчас же она не уверена, есть ли у нее еще надежда. Это был «болезненный товар».

— Вы выглядите знакомо, — обозначил свое присутствие Почти Безголовый Ник. — Но я не помню, чтобы вы часто здесь бывали.

— Что ж, вы, наверное, не поверите, но я Гермиона Грейнджер. Я сменила тело.

— О, — удивился он. — Разве прежний вариант вам не подошел?

Не такой ответ ожидала Гермиона, и это заставило ее задуматься.

— Я умерла.

— Я слышал.

— Потом я проснулась в этом теле.

— И вы хотите вернуться в прежнее?

— А я могу это сделать? — спросила она, чувствуя дрожь надежды.

— Нет. Ваше тело больше не подошло бы. Прошло много времени, и они не очень хорошо справляются сами по себе.

Гермиона почувствовала укол разочарования, но быстро стряхнула с себя это ощущение. На самом деле было действительно приятно, что кто-то принял то, что она говорила, за чистую монету.

— Вы знаете, что со мной случилось? — спросила она.

— Нет, а что случилось? — задал вопрос он так, словно она рассказывала какой-то секрет.

— Я имею в виду, почему я нахожусь в этом теле, — пояснила Гермиона. — Вы знаете, как это произошло? Люди ведь обычно не разгуливают в других телах.

— Это необычно, — произнес он задумчиво и сложил пальцы треугольником.

Гермионе стало интересно, не копирует ли он Дамблдора.

— А как это произошло? — Гермиона поняла, что начинает немного расстраиваться.

— Хорошо, что случилось, когда вы умерли?

— Я не знаю. Я помню, как на меня упал дымоход, было немного больно, затем несколько вспышек, и я очнулась в этом теле.

— Дымоход... Неплохой способ уйти. Быстрый, — сказал он так, будто ему нравилось говорить на эту тему. — Вы не помните, как искали тело? Нет?

— Мертвые ищут другие тела?

— Редко, но такое может произойти. В этом есть много преимуществ. Но должна быть очень мощная магия. Тот-кого-нельзя-называть вторгался в другие тела. Он проделал это с Квирреллом.

— Я не искала это тело.

— Тогда, может, кто-то сделал это за вас? — предположил он.

— Кто-то сделал это за меня? — потрясенно произнесла Гермиона, ее мысли путались: «Зачем? Кому это могло понадобиться? Малфою? Неужели он так сильно меня ненавидит? Но ведь это не имеет смысла, зачем ему это делать? Чтобы он мог заняться со мной ужасно плохим сексом, а затем выгнать меня?»

Ник смотрел на нее с ужасом. Гермиона догадалась, что говорила это вслух.

— А как насчет Астории? — спросила она.

— Она мертва.

— Вы уверены?

— Вы бы определенно знали, если бы делили с ней ее тело. Она была бы сильнее, и, скорее всего, у вас из затылка торчало бы лицо, — заверил ее Ник.

Гермиона на самом деле не хотела знать, что он имел в виду, но провела рукой по затылку, прежде чем поняла, что делает. Что ж, Астория определенно не находилась в этом теле.

— Маловероятно, что вы получили бы доступ в тело с душой, — сказал он так, словно объяснял очевидное. — Она бы уже ушла к тому времени, как вы прибыли.

— Но как я сюда попала? — спросила Гермиона. — Если кто-то это устроил, то, значит, воспользовался очень темной магией. Убил меня и убил ее, чтобы это произошло.

— Не обязательно. Темная магия основана на эмоциях, таких как ненависть, страх, ревность. На сильных эмоциях. Они заставляют вещи происходить, и темная магия питается этим. Но это могло быть непреднамеренно, эмоции действовали без намерения.

— Что значит непреднамеренно? Как это могло случиться непреднамеренно?

— Может, это просто совпадение. Иногда живые притягивают мертвых.

Она не была уверена в том, что он говорил.

— Часто, когда умирает член семьи, его душу притягивает кто-то из близких. Это естественный процесс. Люди скорбят, и они притягивают душу, которая по определенному каналу направляется в иной мир. В конце концов эмоции утихают, и душа возвращается на свой путь.

— В иной мир?

— Куда мы все отправляемся, — сказал он. — По крайней мере, должны. Некоторые из нас этого не делают. У всех разные причины. Сильные эмоции заставляют людей оставаться, как это сделал я.

— Но я ничего не почувствовала.

— Возможно, кто-то другой почувствовал и притянул вас. И как раз появилось тело, в которое вы смогли войти.

— Но это не имеет смысла. Мои родители мертвы, может, если бы это сделал Гарри или Рон, но Малфои? Звучит неправдоподобно. Я едва знала Асторию, а Драко терпеть меня не может.

— Астории к этому времени уже не было. Это не она. Возможно, Драко — тот, на кого вам следует обратить внимание.

— Это смешно. Я не имела с ним ничего общего в течение многих лет и не могу поверить, что он возненавидел бы меня настолько, что вызвал с того света.

— Может, это и не так. Чувство ненависти, настоящей ненависти встречается довольно редко. Возможно, в сущности, он желал вас, и вы просто оказались доступны в нужный момент времени. Сильные эмоции, мисс Грейнджер.

— Это невозможно, — сказала она, но внутри у нее все перевернулось. Такое вообще вряд ли можно представить, но казалось, что-то есть, что-то, просящее ее задуматься.

— Возможно все, что угодно, — произнес он. — Мне очень жаль, но я больше ничем не могу помочь. Нет никаких записей или доказательств, на которые можно сослаться, когда речь заходит о том, что происходит после смерти.

Ник удалился и оставил Гермиону с этой мешаниной концепций, забивающих ее разум. Она чувствовала себя так, словно у нее в голове образовался тупик.

Невозможно, чтобы Драко мог желать ее. С чего бы ему желать ее? «Может, по той же причине, по которой он держал ее колдографию у себя на столе», — подсказывало что-то в глубине ее сознания. Это просто невозможно да и нелепо. Она не имела с ним ничего общего в течение многих лет. Единственной эмоцией, которую он когда-либо испытывал к ней, была ненависть, может, еще отвращение. Ничего достаточно сильного, что объясняло бы это, но Гермиона не могла не чувствовать волнительного покалывания в каждой клеточке своего тела.

В маггловском мире время шло довольно медленно. Гермиона работала, покупала нужные ей вещи и немного путешествовала. Но ей было трудно заводить друзей. Она проводила время с коллегами по работе, и это было весело, но это та дружба, которая всего лишь на шаг дальше знакомства.

Она не возвращалась в магический мир. Она хотела дать себе шанс освоиться в мире магглов, и также ей не хотелось привлекать лишнего внимания к Астории, если бы она вернулась туда. Наверняка люди заметили ее отсутствие. Худшим возможным исходом стало бы то, что репортеры начали бы задавать ей вопросы. Гермиона не могла такого допустить. Она ненавидела репортеров.

Гермиона находилась в маггловском мире уже около 6 месяцев. Ей нравилось здесь, вокруг так много всего всегда происходило, но все-таки она чувствовала себя одинокой.

Однажды вечером, когда она смотрела документальный фильм о вторжении викингов в Британию, ее отвлекла сова у окна. Гермиона даже подпрыгнула от неожиданности. Она совсем отвыкла от совиной почты, от того, как большие птицы царапаются в ее окно.

Это было от Гарри, как она и ожидала, потому что никто больше не знал, где она находится. Очевидно, Малфои искали ее, говорилось в письме. Гарри написал, что, по его мнению, она должна знать, что они пытаются ее выследить.

Гермиона не знала, зачем они ее искали. Она сомневалась, что для оформления развода. Люди их положения не разводятся. Гермиона подумала, не стоит ли ей связаться с ними, но решила этого не делать. Они чего-то хотели, и она была почти уверена, что именно она окажется от этой встречи в худшем положении.

На самом деле причина, по которой они ее искали могла быть незначительной, например, требовалась где-нибудь ее подпись, но, скорее всего, они просто хотели контролировать ее, возможно, использовать для вынашивания следующего наследника Малфоев. Она не собиралась рожать ребенка, чтобы его отняли у нее. Почему-то она не думала, что Драко способен простить проступки Астории, и они смогли бы продолжать играть в счастливую семью вместе.

«Нет, лучше жить настоящей жизнью здесь», — она отбросила записку и решила забыть об этом. Ее решимость сосредоточиться на маггловском мире только укрепилась. Одна из девушек на работе пригласила ее на девичник в Прагу через пару недель. Это был шаг в правильном направлении. Именно так поступали нормальные люди, отправляясь на вечеринку со своими друзьями в чужую страну, чтобы отпраздновать окончание холостяцкой жизни. Быть нормальным — это хорошо. Миллионы людей являются нормальными.

И кому-то она понравилась настолько, что ее пригласили на предсвадебный обряд. Она не была на нем с тех пор, как Джинни выходила замуж. А этот, учитывая заводной характер невесты, будет гораздо веселее.

В книжном магазине у нее все складывалось хорошо. Гермиона гордилась своими достижениями. Она подозревала, что и менеджер присматривается к ней, ведь вскоре должность помощника менеджера освободится, как только нынешний уйдет в декретный отпуск.

Гермиона очень старалась не думать о детях. Ей просто нужно было привыкнуть к тому, что она вряд ли станет матерью. Она смирилась с этим в прошлой жизни, и она сделает это снова. Но каждый раз, когда она видела округлившийся живот помощника менеджера, это было похоже на удар ножа в сердце.

Она также пыталась полюбить время, проведенное за покупками, обновляя свой гардероб. Ходить по магазинам, имея такое тело, было совсем нетрудно, на ней все выглядело хорошо. У Гермионы уже имелось всё, что ей необходимо, поэтому она могла потратить немного денег, чтобы побаловать себя. Во всяком случае, столько, сколько она позволяла себе потратить.

Кстати, говоря о покупках, Гермиона только что приобрела пару ботинок и возвращалась с пакетом в руке в свою маленькую квартирку. Было темно, но улицы все еще оставались очень оживленными. Все куда-то шли, в основном возвращались с работы домой. Ей нравилась постоянная лондонская суета.

Она подумывала о том, чтобы завести кошку. «Было бы здорово, если бы было к кому возвращаться домой», — размышляла Гермиона, отпирая дверь в темную квартиру на втором этаже. Оттуда тут же повеяло теплом. Ей нравился созданный ею уют в доме. Она повесила несколько рождественских гирлянд на окно, которое являлось единственным естественным источником света в квартире, но ей нравилось мерцание крошечных огоньков. Это напоминало ей о детстве, о тех временах, когда она вместе с родителями ожидала рождественского чуда.

Гермиона вздрогнула, увидев фигуру, сидящую в ее кресле. Она в шоке выронила сумку и от испуга чуть не вскрикнула.

Приглядевшись, она определила, что это была Нарцисса Малфой.

— Вы напугали меня до смерти, — произнесла Гермиона и почувствовала, что первоначальный испуг сменил гнев. — Вы могли бы как-то обозначить свое присутствие.

— Я об этом не подумала, — ответила Нарцисса. — У меня не было намерения пугать тебя.

— Что ж, в любом случае вы хорошо с этим справились, — сказала Гермиона и повернулась к выключателю.

— О, — воскликнула Нарцисса. — Мне было интересно, как ты жила в этом месте... Здесь нет свечей.

— Мы предпочитаем лампочки, — она резко вскинула голову при движении в другом конце комнаты. Это был Драко, повернувшийся к ней спиной. В своей обычной черной мантии. Его волосы так резко контрастировали с его одеждой.

— Мы? — спросила Нарцисса.

— Люди, живущие в мире магглов, — ответила Гермиона, отрывая взгляд от Драко, который изучал ее айпод.

— Я думала, ты поняла, что мы предложили тебе дом с достаточными удобствами для твоего комфорта, — сказала Нарцисса.

— Я почувствовала, что мне нужно немного больше шума и суеты.

— И поэтому ты решила пожить в мире магглов? — с отвращением произнесла Нарцисса. — Проявила, скажем так, немного бунтарства.

Гермиона удержалась, чтобы не закатить глаза. Астория никогда бы не отправилась в мир магглов, поэтому ее поведение выглядело странным для Нарциссы.

— Полагаю, у всех нас бывают моменты нестабильности, — надменно произнесла Нарцисса.

Гермиона стиснула зубы.

— Но теперь пришло время подумать о нашей ответственности, — продолжила Нарцисса. — И твоя ответственность — это твоя семья. Прошло уже достаточно времени, пора начать думать о примирении.

— Возможно, — согласилась Гермиона. — Я, конечно, подумаю об этом, — она чертовски надеялась, что этого будет достаточно, чтобы заставить их уйти.

— Что ж, ты можешь подумать об этом дома, — заключила Нарцисса. Гермиона была почти уверена, что она не имела в виду дом, в котором они все сейчас находились. — Драко — хороший мальчик. Он знает, чего от него ждут, и готов простить тебя.

— Может, было бы лучше сделать это немного медленнее, — сказала Гермиона, пытаясь справиться с сиплым голосом из-за того, что у нее пересохло во рту. Наверняка Драко не готов к прощению. — Может, постепенное повторное знакомство было бы более успешным, — на самом деле Гермиона задумалась об эмиграции в Австралию.

— Не говори глупостей. Твое место рядом с твоим мужем.

Гермиону на мгновение охватила паника, что Нарцисса читает ее мысли, но она быстро взяла себя в руки.

— Он проводит тебя домой, чтобы мы все могли оставить эту чепуху позади, — с этими словами она вышла в коридор и аппарировала.

Гермиона осталась наедине с Драко в ее маленькой квартирке в Лондоне. Ей было интересно, какой шквал дежурных лекций терпел дома Драко. Вероятно, это продолжалось в течение шести месяцев, пока он, наконец, не согласился помириться со своей своенравной женой. Гермионе стало его жаль.

— Как вы меня нашли? — спросила она его, когда он облокотился на ее книжный шкаф. Был только один человек, который знал, где она, и он никогда не раскрыл бы ее местоположения.

— Святой Поттер сдал тебя.

Гермиона была потрясена.

— Он бы не стал, — сказала она непреклонно.

— Он сделал это, — произнес он, пристально наблюдая за ней. — Будучи аврором, он вынужден подчиняться постановлению суда.

Гермиона почувствовала, как вся она покраснела. Ей было обидно, что Гарри предал ее, хотя умом она понимала, что он должен был выполнить постановление суда, раскрыв ее местонахождение. Но для обращения в суд нужна полная уверенность в том, что у Гарри есть необходимая информация. Гермиона почему-то сомневалась, что старшие Малфои могли предположить такое.

— Как ты узнал, что Гарри знает, где я?

— Было несколько вопросов относительно твоего самочувствия, — сухо ответил Драко, все еще наблюдая за ней, как будто она собиралась убежать или вытащить свою палочку. — До такой степени, что к властям обращались.

Гермиона догадалась, что люди предполагали, что Малфои сделали с ней что-то плохое, когда она так внезапно исчезла. Если бы жена Малфоя пропала после ссоры, она бы тоже предположила худшее. Вероятно, дело было в том, что не многие люди оставили бы это без внимания.

— Гарри заявил, что точно знает, что с тобой все в порядке, — продолжил Драко. — Ходатайство в суд, и ему пришлось раскрыть твое местонахождение. Знаешь, тебе следовало сделать его хранителем тайны. Даже постановление суда не отменило бы это обязательство.

Гермиона с раздражением посмотрела на него. Ей не нравилось, что ей смеют читать проповеди о том, как работает магия.

— Так что теперь твое маленькое приключение закончилось.

— Драко, мы оба знаем, что нам лучше быть порознь, — произнесла Гермиона. Она вроде как свыклась с мыслью, что у нее не может быть приятной полноценной жизни с Драко Малфоем. Это была бы самая глупая несбыточная мечта, о которой кто-либо когда-либо думал.

— Ну, это не имеет значения, дорогая. Тебе просто нужно лечь в постель, которую ты застелила.

«Я не заправляла эту кровать», — хотелось ей закричать. Гермиона знала, что его палочка наготове, а ее — в сумке. Вероятно, ей потребуется две минуты, чтобы достать ее.

— Хотя забавная штука, — сказал он. — Первый человек, к которому бежит моя жена, когда у нее проблемы, — это Гарри Поттер, чудо-мальчик. Интересно, почему?

Гермиона ничего не ответила. Она могла бы заявить, что она Гермиона Грейнджер, как делала это много раз в прошлом. Он ей не верил. Но Астория не стала бы искать помощи у Гарри, независимо ни от чего. Может, это была какая-то уловка, чтобы отправить ее в психиатрическую палату больницы Святого Мунго? Она представила, как Локхарт рассказывает ей, каким потрясающим был этот великолепный мужчина в зеркале.

— Что ж, возвращаемся домой... жена, — он схватил ее за руку и аппарировал.

— Отпусти меня сейчас же! — потребовала Гермиона, как только они прибыли в поместье Малфоев.

Но Драко никак не отреагировал, вместо этого он потащил ее в свой кабинет и запер дверь.

— Где твоя палочка? — спросил он и начал искать что-то в своем столе.

Она не ответила. Ее палочка находилась в сумке, которую она выронила, когда увидела Нарциссу в своей квартире.

Гермиона совсем не ожидала того, что произойдет дальше. Что он схватит ее за шею, выдернет пробку из флакона, держа его в другой руке, и поднесет его к ее губам. Гермиона сопротивлялась, но все-таки содержимое попало ей в рот.

— Глотай, — приказал он.

Это была сыворотка правды. Гермиона узнала ее вкус. Она могла бы выплюнуть ее, но это не принесло бы никакой пользы.

— Убери от меня свои руки! — огрызнулась она.

— Кто ты такая? Где моя жена?

— Я уже говорила тебе, кто я, но ты мне не поверил, — напомнила ему Гермиона.

— Ты правда Грейнджер? — неверяще спросил он. — Ты украла тело моей жены?

— Да, то есть нет, — ответила Гермиона. Давление руки Драко на ее шею становилось действительно болезненным. — И отпусти меня немедленно!

— Не отпущу, пока не узнаю, какого черта ты задумала, — резко сказал он.

— Я ничего не задумала. Это просто случилось и всё.

— Ты убила мою жену?

— Нет, я никого не убивала! — возмутилась Гермиона. — Она умерла. Вероятно. Я не знаю. Это то, что мне рассказали.

— Кто рассказал?

— Почти Безголовый Ник.

— Призрак Гриффиндора?

— Да.

— Какая выгода может быть в этом у призрака?

— Никакой выгоды нет, я просто спрашивала у него про мой случай, — пояснила Гермиона. — Ты меня душишь.

Драко только усилил свою хватку.

— Что ты сделала с моей женой?

— Я ничего с ней не делала, — прохрипела она. — Астория умерла.

Давление на ее шею немного ослабло, когда к нему пришло осознание того, что Астории больше нет.

— Ты убила мою жену, Грейнджер? — произнес он тихо и холодно.

— Нет, ее уже не было к тому времени, когда я... появилась.

— Тогда кто убил ее? — он снова надавил на ее шею.

— Я не знаю. Не думаю, что кто-то это сделал. Скорее всего, она ударилась головой в ванной и просто умерла во сне.

— И так совпало, что ты появилась в ее теле. Я ни на секунду на это не куплюсь, Грейнджер, — усмехнулся он. — Поттер в этом замешан?

— Нет! — сказала Гермиона, раздосадованная и Малфоем, и Гарри. — Он даже не верит мне.

— А как насчет Нотта? Вы организовали это с Ноттом?

— Нотт? — переспросила она. — Нет, Нотт — это дело Астории.

Драко на секунду замолчал.

— Я застал тебя с ним, — тихо произнес он.

— Это дело рук Пэнси, — ответила Гермиона.

— Какое отношение имеет к этому Пэнси?

— Я не уверена, но думаю, что именно она организовала, чтобы ты поймал Асторию и Нотта.

— Пэнси бы так не поступила, — отрицательно мотнул головой Драко.

— Я почти уверена, что это она всё подстроила, — сказала Гермиона. — Я подозреваю, что она с самого начала приложила руку к отношениям Астории и Нотта. Но я точно не знаю, тогда я еще была в своем теле.

— Пэнси не способна на это. Нотт — возможно, но не она, — с сомнением произнес он. — Почти Безголовый Ник помог тебе? — продолжил он свой допрос в прежнем русле.

— Нет.

— Тогда кто? — потребовал Драко, вновь надавливая на ее шею.

Гермиона пыталась отцепить его руки, но он был невероятно силен. Гораздо сильнее, чем она когда-либо думала о нем. Гермиона не ответила.

— Я приказываю тебе ответить, — сказал он, взывая к сыворотке правды, текущей по ее венам.

— Ты сделал это.

— Лжешь!

— Ты звал меня.

— Я никого никуда не звал, — повысил голос он.

— Я была мертва, а ты желал меня, поэтому меня притянуло сюда, где как раз оказалось свободное тело, и вот я здесь, — объяснила Гермиона. — Я, очевидно, ничего об этом не помню. Просто очнулась в этом теле и всё.

— Я тебе не верю, — дрогнувшим голосом произнес он.

Гермиона видела его неуверенность.

— Значит, ты мертва, — сказал он. — Это твое тело похоронено? Или кого-то другого?

— Моё. Я была мертва, а ты заставил меня свернуть с того пути, по которому я направлялась.

— Это просто смешно, — он ухмыльнулся, но в его ухмылке сквозила неуверенность. — И какова твоя цель?

— У меня нет никакой цели.

— Почему ты соблазнила меня? — тихо спросил он.

Давление вернулось на ее горло, но она отказалась отвечать.

— Почему? — повторил он на этот раз громче.

Гермиона снова проигнорировала его, но сыворотка правды жгла ее изнутри.

— Ответь мне, — скомандовал он.

— Потому что я бесплодна, — наконец произнесла она. Гермиона закрыла глаза от унижения. Это было то, в чем она не хотела признаваться. Особенно ему. Человеку, который так настаивал на том, что она была отклонением от природы. Ее бесплодие только подтверждало эту философию.

— Так ты решила трахнуть меня? — с недоверием спросил он.

— Ты был единственным вариантом, — ответила она. — Я очнулась в этом теле, которое оказалось способным, и ты был единственным вариантом.

— Так это какая-то извращенная уловка, чтобы залезть ко мне в штаны?

— Нет! — возмутилась Гермиона.

— Потому что ты как бы умоляла об этом, Грейнджер, — сказал он. — Что? Уизел не смог, так что тебе пришлось искать кого-то, кто смог бы?

— Ты просто отвратителен.

— Кажется, несколько месяцев назад ты так не думала, — почти поддразнивал он ее. — Я всегда знал, что ты меня хочешь.

— Вот только не надо, — резко ответила ему Гермиона. — Ты буквально был последним мужчиной на земле из-за этого дурацкого брачного договора.

— И ты пострадала за дело, не так ли?

— Да, — сказала Гермиона. Она не была уверена, сработала ли сыворотка правды. На каком-то уровне она верила в это, с другой стороны, она понимала, что ей слишком понравилась эта конкретная жертва. Казалось, он тоже это понимал.

— Ты такая же шлюха, как и она, — произнес он и наконец отпустил ее.

Гермиона помассировала свое горло.

— Я совсем на нее не похожа, — заявила Гермиона. — И не говори мне, что она тебе была безразлична. Ты практически задушил меня, беспокоясь, что кто-то убил ее.

— Она — Малфой, и, несмотря ни на что, мы заботимся о своих.

— Ты выгнал ее. Да уж, хороша забота, — усмехнулась Гермиона.

Драко фыркнул и проигнорировал ее реплику.

— Значит, теперь я застрял с тобой, не так ли? — спросил он.

Гермиона не ответила. Это было не то, что она готова была принять или признать. Если и был выход из сложившейся ситуации, она все еще хотела его найти.

— Что ж, поздравляю, Грейнджер, тебе наконец-то удалось стать кем-то в этом обществе, даже несмотря на то, что тебе пришлось это украсть, — сказал он и направился к двери.

— Я ничего не крала, Драко, — крикнула она ему вслед. — Это ты меня призвал.

Ответом ей послужили его удаляющиеся шаги по коридору.

— Что ж, всё прошло хорошо, — проговорила Гермиона в пустоту комнаты. По крайней мере, теперь у нее был кто-то, кто ей верил. Хотя она подозревала, что он все еще считал, что она сделала это по какой-то гнусной причине.

Она быстро оглядела комнату. Ее колдография все еще лежала у него на столе. Наверное, он и сам не понимал, зачем ее хранит. Когда она сказала, что это он призвал ее, потому что желал, он выглядел растерянным. Совершенно невозможно, чтобы он испытывал к ней чувства. Он определенно вел себя не так, называя ее шлюхой и тому подобное. Между прочим, он действительно самая настоящая свинья.

Гермиона постояла еще минуту в кабинете, не зная, что ей делать, и решила заглянуть в свою комнату. Все ее вещи из квартиры уже находились там, включая сумку с волшебной палочкой. Гермиона вздохнула с облегчением.

Раздался хлопок. Гермиона повернулась на звук и увидела Рэда.

— Хозяин сказал, что вы должны пока оставаться здесь, — извиняющимся тоном произнес эльф.

— Что это значит? — раздраженно спросила Гермиона.

— Он регулирует защитный барьер.

— Чтобы удержать меня, — догадалась она. — Вот ублюдок.

Эльф съежился, поклонился и бесшумно исчез. Гермиона издала еще один сокрушительный вздох. «Снова здесь», — подумала она про себя. В маггловском мире у неё только начало всё складываться... Гермиона плюхнулась на большую кровать и просто лежала, уставившись в потолок.

Через некоторое время раздался тихий стук в дверь. Гермиона насторожилась. Это точно не Драко, он не стал бы тихонько стучать.

— Войдите, — сказала она после минутного колебания.

В дверь просунулась голова Гарри.

— Ты! — воскликнула она и подскочила к нему, схватив сумку с кровати. — Ты самый ужасный друг на свете, — она начала шлепать его сумкой. — Ты полностью сдал меня!

— Я должен был, у них было постановление суда, — сказал он в свою защиту. — Я бы потерял работу.

— О, вот и гриффиндорская отвага, — негодующе фыркнула она. — Я расскажу Джинни о тебе. Нет, я лучше расскажу Молли! — сказала она с важностью. — Она пошлет ревуна тебе на работу, чтобы все видели, какой ты ужасный друг.

— Мне жаль, — ответил он. — У меня не было выбора. А ты вроде как его жена.

— Я не его жена, — с негодованием произнесла она, но знала, что технически это была ложь. — Что мне теперь делать, Гарри?

— Я не знаю, Миона.

— Ты мне веришь? — спросила она.

— Никто меня так не бьет. Никто бы не посмел, кроме, может быть, Джинни.

— Ха, — усмехнулась Гермиона. — Ты действительно это заслужил.

— Заслужил. Но у меня и впрямь не было выбора. По долгу службы я вынужден говорить правду.

— Хорошо, я буду иметь это в виду, если мне когда-нибудь снова придется убегать в чужом теле.

— И все же они нормально к тебе относятся? — спросил он.

— Малфой только что допросил меня за убийство своей жены. Если ты называешь это нормальным отношением, то полагаю, что да.

— А как это вообще всё произошло?

— Я не знаю. По словам Почти Безголового Ника, тело Астории уже было свободным к тому времени, когда я появилась, иначе я не смогла бы войти в него. Эльф сказал, что она ударилась головой в ванной, но кто это может подтвердить? Я, знаешь ли, была несколько занята в то время, на меня как раз падал дымоход.

— За этим наверняка кто-то стоит, — произнес он, его разум аврора уже вовсю работал.

— Я не знаю, — ответила Гермиона и догадалась, что действие сыворотки правды закончилось. Она, конечно, не собиралась выдвигать теорию о том, что Малфой безумно влюблен в нее и призвал ее душу к себе, потому что это было совершенно нелепо.

— Мне нужно идти, — сказал Гарри. — Дай мне знать, если что-нибудь найдешь. Мы решим эту проблему, Миона.

Она не была уверена, что нужно что-то решать или что-то делать, когда найдется решение. Но она была рада, что Гарри снова на ее стороне. Казалось, он ей поверил. По крайней мере, у нее теперь есть ее лучший друг. Однако он все равно заслуживал еще нескольких ударов твердыми и громоздкими предметами.

Гермиона ходила из угла в угол по своей комнате, поправка, комнате Астории. За весь прошедший день она порядком измоталась, но не могла остановиться, продолжая беспрерывно мерить шагами пространство. Проснувшись сегодня утром, она, конечно, не ожидала, что вернется в поместье Малфоев. И Драко, и Гарри, казалось, приняли то, что в этом теле теперь она, Гермиона. Она не была до конца уверена, хорошо ли это. Было здорово знать, что твой лучший друг Гарри снова с ней, но Драко... С ним могли быть проблемы, особенно учитывая, что она все еще замужем за ним. Ей было интересно, что он собирается делать теперь, когда знает.

Но никто больше не пришел, не устроил разборки и не вытащил ее из дома, так что в конце концов она легла спать. На следующий день она спустилась к завтраку в обычное время. Трое Малфоев уже сидели за столом.

— Астория, дорогая, — поприветствовала ее Нарцисса. Сухость тона совсем не вязалась с дружелюбностью слов. — Надеюсь, ты хорошо спала. Все-таки приятно вернуться в цивилизованный мир после этого небольшого приключения.

Это было не то приветствие, которого ожидала Гермиона, поскольку она предполагала что-то вроде скандала, разоблачающего самозванца. Но ничего не происходило такого, указывающего, что они вообще в курсе этой ситуации. А, значит, Драко им не сказал. Тут же в голове промелькнули причины его поступка, но она над ними подумает позже.

— Лучше не бывает, — ответила она. — Да, хорошо вернуться... в цивилизацию, — пришлось ей солгать.

Беспокойство о том, что может произойти, привело к тому, что она почти не спала этой ночью, но ей, конечно, не хотелось поощрять дальнейшее обсуждение.

Драко выгнул бровь в ответ на ее ложь, но затем вернул свое внимание к Ежедневному Пророку. Тишина в комнате была неуютной. Каждое ее движение производило шум, и это продолжалось в течение всего завтрака. Гермиона изо всех сил старалась не шуметь, но каждое прикосновение ее столовых приборов к тарелке, казалось, издавало громкий скрежет.

Закончив, она извинилась и направилась наверх, в свою комнату.

Когда она поднималась по лестнице, кто-то вдруг потянул ее за руку. Оглянувшись, она увидела, что это Драко удерживал ее.

— Где твои кольца?

— Какие кольца? — недоуменно спросила она.

— Обручальные.

— О, — произнесла Гермиона. Она совсем забыла про них. Это было так давно. Она намеревалась положить их в предоставленное ими банковское хранилище, но времени на это так и не нашлось. — Они где-то в шкатулке в моей комнате. Тебе они нужны?

— Ты должна их носить.

— Я... — начала она. Гермиона не хотела их надевать, но не могла сформулировать причину так, чтобы это не прозвучало глупо. Она прекрасно знала, каковы будут его аргументы — соблюдение приличий или что-то в этом роде. — Хорошо.

— Оба кольца.

— Хорошо, — согласилась она и выдернула свою руку из его хватки. — Я хочу, чтобы ты вернул защитный барьер в прежнее состояние.

— Зачем? Собираешься куда-то?

— А это проблема? Я что, пленница?

Он не ответил.

— У меня есть работа, если ты не в курсе, — сказала Гермиона.

— Больше нет.

— Ты не можешь решать за меня.

— Моя жена не работает.

— Я не твоя жена.

— Есть такая маленькая клятва, которая вроде как говорит об обратном, — сказал он и взял ее за запястье, отчего магия брачной клятвы зашипела вокруг ее руки.

— Послушай, — начала Гермиона. — Давай не будем снова вдаваться в это. Мы найдем какой-нибудь способ во всем разобраться, а до тех пор просто не стоит об этом говорить.

— До тех пор тебе придется вести себя так, как подобает жене, Грейнджер, — произнес он. — Как моей жене.

— И что это должно означать? — с вызовом спросила она, сложив руки на груди.

— Это значит, что ты хорошо выглядишь, выполняешь свой долг, не порочишь честь семьи и не работаешь, как обычный торговец рыбой, — заключил он.

— Я не могу целыми днями делать прическу в ожидании твоих скучных вечеринок, — заявила Гермиона.

— Можешь.

— Иди к черту!

— Тебе лучше быть готовой к сегодняшней вечеринке у Флинтов.

— Я не пойду. Я бы предпочла ничего не делать, чем провести еще один вечер с твоими занудными друзьями. Я в своей жизни не встречала более скучных представителей Homo Sapiens. Я лучше перережу себе вены, чем буду снова находиться в одном помещении с вашей ужасной компанией.

— Ну, в данный момент большинство из них подозревают, что именно это ты и сделала, — ухмыльнулся он. — Включая Пэнси.

Гермиона знала, что он взывал к ее чувству справедливости, и, черт возьми, это сработало. Она знала, что это по-детски, но ей не хотелось, чтобы Пэнси чувствовала себя так, будто она прогнала ее. Гермиона отчетливо могла представить злорадное лицо той, когда Драко начал появляться один.

— Одна вечеринка, — сказала она.

Драко приподнял бровь.

— Одна вечеринка, — повторила она.

— Сомневаюсь в этом, — он повернулся, чтобы уйти. — И надень кольца.

— Я буду работать, — настаивала Гермиона.

— Я брошу тебя в темницу.

— Ты не посмеешь! — крикнула она ему вслед. Он, вероятно, так и сделал бы.

Гермиона раздраженно вскрикнула. Он заставил ее согласиться на вечеринку. Как, черт возьми, это случилось? Она только что позволила ему манипулировать собой. Мерзавец.

Она не видела его до конца дня. Но вечером он ждал внизу, в холле, вместе с другими Малфоями. Гермиона, несмотря на свою логическую сторону и вопреки здравому смыслу, решила сделать небольшое усилие и тщательнее подготовилась к предстоящему мероприятию. Она хотела убедиться, что не выглядит напряженной или расстроенной в присутствии Пэнси. Гермиона не была уверена, делает ли она это для себя или для Астории, или просто чтобы подразнить Пэнси.

Гермиона готова была поспорить, что платье, которое она выбрала, вероятно, являлось любимым платьем Астории.

— Ты выглядишь как... потаскушка, — сделал ей «комплимент» Драко.

— Это одежда твоей жены, не моя, — напомнила ему она. — Просто скажи слово, и я поднимусь наверх и надену джинсы. Правда, пожалуйста.

— Молчи, — он взял ее за руку и аппарировал.

— Зачем ты вообще посещаешь эти мероприятия? — спросила Гермиона, когда они добрались туда. — Тебе ведь даже не нравится здесь.

— Нравится, — защищался он.

— Серьезно? — спросила она с выражением полного недоверия на лице. — Это тебе так нравится? Неужели ты не понимаешь?

— Это мои друзья, — ответил он с раздражением.

— Твои друзья отстой. Они либо пытаются переспать с твоей женой, либо пытаются разрушить твой брак. Мне страшно подумать, что еще вы все делаете друг с другом. Действительно, кому нужны враги с такими друзьями, как у тебя.

— Так оно и есть, ты должна знать правила игры, если собираешься существовать в этом мире.

— Нет, спасибо, — проговорила Гермиона. — Насколько я понимаю, друзья поддерживают друг друга.

— Это то, что сделал Поттер, когда полностью сдал тебя? — задал вопрос Драко, когда они прогуливались по залу, мило улыбаясь.

— Это совсем другое.

— То же самое, — сказал он. — По крайней мере, мы не стоим в стороне и не смотрим, когда кто-то наносит тебе удар в спину.

— К твоему сведению, Гарри был вынужден сказать то, что знал.

— К твоему сведению, ничто не «обязало» бы меня предать своих друзей.

— Это потому, что у тебя нет друзей. Вы, слизеринцы, продали бы собственных матерей, если бы думали, что это поможет вам продвинуться вперед.

Кажется, она перегнула палку. Достаточно несправедливое заявление, и она знала это. Случившееся с Дамблдором в значительной степени было связано с защитой его семьи. Она не была уверена, что действительно смогла бы поступить по-другому, окажись она в его ситуации, хотя это и не отменяет того факта, что произошедшее все еще являлось жутко неправильным и совершенно трусливым.

Он с кем-то заговорил, и Гермионе оставалось только стоять там и чувствовать прикосновение его руки к своей спине. Господи, в прошлый раз, когда она была с ним на приеме, она планировала соблазнить его. О чем, черт возьми, она думала?

Время от времени они с Драко присоединялись к другим гостям и группам слизеринцев. Разговоры продолжались целую вечность. В какой-то момент Гермионе пришлось даже подавить зевок. И все-таки способность к скуке у слизеринцев была огромной. Может, именно поэтому они постоянно вели себя как полные засранцы, просто чтобы развеять скуку.

— Я ненавижу в этих людях всё, — произнесла Гермиона.

— Забавно, раньше ты казалась довольно любезной.

Гермиона покраснела. Так оно и было, но на то была причина. Она как раз собиралась привести аргументы в свою защиту, но он завел еще один разговор с каким-то сотрудником Гринготтса.

— Ты знаешь почему, — сказала она, когда они наконец отошли.

— Что «почему»?

— Я была... любезна, — тихо проговорила Гермиона.

— Ты пыталась залезть ко мне в штаны, — сказал он с ухмылкой.

— Я хотела ребенка, — огрызнулась она. — Это был мой единственный шанс.

— И поэтому ты практически напала на бедного, ничего не подозревающего парня? Кого-то совершенно невинного в твоих коварных замыслах? И кто из нас слизеринец?

— Всё не так!

— Действительно, давай подробно рассмотрим, что ты делала, — предложил он.

— Нет, — ей не хотелось признавать очевидное. — Я находилась под сильным давлением. Я внезапно умерла и очнулась в другом теле. И была несколько дезориентирована. Наверное, это все-таки оправдывает некую психическую нестабильность.

— И единственное, чего ты хотела, это трахнуть меня, — поддразнил он. — Я тронут.

Гермиона уже приготовилась ответить ему, но увидела, что Драко смотрит куда-то поверх ее головы.

— Пэнси, — произнес он со слащавой приторностью.

— Драко! — радостно воскликнула Пэнси. — И... Астория, — закончила она с явным разочарованием.

Пэнси быстро взяла себя в руки и подошла, чтобы чмокнуть Гермиону в обе щеки.

— Как поживаешь, дорогая? Я надеюсь, ничего не случилось?

— Астория была в Италии, — сказал Драко. — Ей захотелось немного солнца и моря.

— Ты выглядишь ужасно бледной. С тобой всё хорошо? — поинтересовалась Пэнси. Она явно не была убеждена.

— Необходимо следить за состоянием своей кожи, — ответила Гермиона. — Никаких солнечных ожогов. Это, знаешь ли, вызывает преждевременные морщины.

— Ну, разве она не малышка-пикси? — произнес Драко и притянул ее ближе. — Нет, на самом деле больше похожа на нимфу.

Гермиона прищурила глаза.

— Это маленькое хмурое личико, — он обвел пальцем ее лицо, притягивая ее еще ближе. — Я так сильно по нему скучал. Не могли же мы расстаться, не так ли, любовь моя?

Гермионе не терпелось сказать что-нибудь решительно противоположное, но Пэнси наблюдала за ними. И продолжала наблюдать, как Драко снова притянул ее ближе. Слишком близко. Достаточно близко, чтобы поцеловать. И Гермиона не поняла его намерения, пока неожиданное ощущение не затопило ее. Его теплые, мягкие губы соприкоснулись с ее губами. Его рука на ее затылке притягивала ее ближе в поцелуе, и он стал глубже. Гермиона невольно позволила ему углубиться, и она почувствовала, как его язык вторгся в ее рот. Не слишком сильно, в самый раз, просто идеально.

Гермиона потеряла всякое представление о том, где она находится. Единственное, что она могла вспомнить, это их время, проведенное вместе у стены в холле несколько месяцев назад. Но в данный конкретный момент времени не существовало. Она хотела, чтобы он был ближе. Она вспомнила ощущение его тела, прижатого к ней, в ней.

Ее кровь шумела в ушах, как ураган, и ей потребовалось некоторое время, чтобы понять, что происходит. Она по-настоящему поняла это только тогда, когда он отстранился. Примерно в те мгновения, когда единственной конкретной мыслью в ее голове было преследовать эти удаляющиеся губы.

Когда к ней вернулись чувства, она была смертельно смущена, что он полностью разрушил ее вот так, одним поцелуем. Гермиона огляделась в поисках Пэнси, но та исчезла.

— Она ушла? — спросила Гермиона.

— Похоже на то, — ответил он. — Думаешь, она поняла намёк?

«Кого, черт возьми, это волнует, — подумала Гермиона. — Я поняла намёк». Она не была уверена, что это означало, но... что-то означало.

— Было бы здорово, если бы вы с Асторией отправились сегодня в Косой Переулок, — обратилась Нарцисса к Драко на следующий день за завтраком, после того как Гермиона присоединилась к сыну и матери.

Нарцисса приподняла бровь при виде на их лицах выражений отвращения.

— Вам двоим нужно научиться быть единым целым. Вот как устроен брак. Конечно, поначалу могут возникать проблемы, но вам обоим просто нужно научиться справляться со своими различиями. У нас с твоим отцом тоже были трудности в самом начале.

«Ага, например, то, как его приятели — Пожиратели Смерти — таскали грязь по дому», — с горечью подумала Гермиона.

— Мне нужно на работу, мама, — безапелляционным тоном произнес Драко.

— Ты можешь взять небольшой отпуск, Драко, — надменно сказала Нарцисса. — Ваш брак важен. Возможно, это самое важное, что есть в твоей жизни.

Драко фыркнул, но тут же умолк, когда Нарцисса бросила на него укоризненный взгляд.

— А теперь, я ожидаю, что вы двое скоро покинете дом, ко мне придут гости, — с этими словами она ушла.

— Почему ты ей не сказал? — спросила Гермиона.

— Сказал ей что?

— О ситуации.

— Какой ситуации?

— Не строй из себя дурака, Драко. Вместо того, чтобы пытаться заставить работать «наш брак», я бы предпочла потратить время на выяснение того, как выбраться из этого беспорядка.

— Я не совсем уверен, что поиск выхода из сложившейся ситуации был бы на повестке дня матери. Ей, скорее всего, даже все равно, если бы ты думала, что ты Гринвальда Прекрасная, — сказал Драко. — Это ничего не даст, если мы ей расскажем. Она бы просто подумала, что ты одна счастливая маленькая грязнокровка.

— О, очаровательно, — произнесла Гермиона, прищурив глаза. — Я почти уверена, что это побудило бы ее помочь нам решить этот вопрос.

— Что касается моей матери, то единственный выход из этого брака — смерть.

— И Астория добилась этого, — ей не нравилось, к чему клонился этот разговор. Гермиона ожидала чего-то более продуктивного.

— Даже если бы я убедил свою мать на 100%, что ты экстраординарная грязнокровка, она бы не разрушила брак между этими двумя родословными. Мои бабушка и дедушка планировали этот союз еще до моего рождения.

— Это варварство, — потрясенно проговорила Гермиона. — Дети — это не скот.

— Нет, дети должны следовать традициям семьи, — сказал Драко. — Это наша, моя обязанность.

— Но это безумие, — произнесла Гермиона, на этот раз серьезно.

— Так оно и есть, добро пожаловать в семью.

— И твои дети тоже должны будут вступить в договорной брак, чтобы размножаться подобно домашнему скоту?

— Да.

— Как ты можешь так поступать со своими детьми?

— Это то, как все устроено. Так было на протяжении веков, и до сих пор это служило нам.

— Правда? И как именно ваш брак с Асторией послужил вам?

— Ее родословная укрепит нас, — ответил Драко. — И это компенсирует тот факт, что она была пустоголовой шлюшкой.

— С вашим обществом действительно что-то не так. Твои приоритеты выстроены совершенно неверно.

— О, но, дорогая, теперь и ты член этого общества. И король, или, скорее, королева здесь ты. И как образцовая жена высшего волшебного сообщества, ты не освобождаешься от своего обязательства произвести на свет наследника. Ни за что.

— Ты не можешь быть серьезным, — ее глаза расширились от удивления.

— В чем дело? — спросил он. — Раньше ты казалась довольно увлеченной.

— Это было раньше.

— До того, как я узнал о твоих махинациях?

— Не было никаких махинаций, за которые бы я несла ответственность, — ответила Гермиона. — И не смей пытаться свалить все на меня.

— Правда, насколько я знаю, это ты упорствовала, — произнес он с невозмутимой уверенностью. — Сознаешь ты или нет, но супружеский долг все равно остается в силе. Больше нет тела, в которое ты могла бы вернуться. Не стоит даже пытаться, итог ясен — это конец игры. Что ж, до этого момента мне понадобится мой наследник.

— Но ты мог бы родить своего наследника с кем-нибудь из своего круга, например, жениться во второй раз.

— И ждать, пока ты фактически совершишь самоубийство? Хм, не знаю. Ты можешь струсить или, что еще хуже, отправить меня в Азкабан за твое убийство. В любом случае, я думаю, что в первую очередь мне понадобится мой наследник. Имея наследника, я, вероятно, мог бы выбрать жену из большего числа кандидаток. Так что в следующий раз, когда у тебя будет овуляция, жена, тебе придется лечь на спину и подумать об Англии.

— Я на это не подписывалась, — возмутилась Гермиона.

— Не имеет значения.

— Ты свинья!

— Да, но я твоя свинья, — криво улыбнулся он.

— Я не пойду с тобой в Косой Переулок! — категорично заявила Гермиона, потому что была слишком потрясена, чтобы придумать, что еще ему ответить.

— Хорошо, — согласился Драко и выскочил прочь из гостиной.

Гермиона же направилась в сад и топталась там добрых полчаса. Она перебрала все возможные ругательства для него, которые только есть на свете.

Немного успокоившись, она неохотно признала, что он был прав. Решение ее проблемы означало бы, что она покинет тело Астории, и у нее не будет возможности войти в свое прежнее тело. Ее душа будет освобождена, чтобы следовать своим естественным путем, то есть отправиться туда, куда отправляются души. Если только она не решит преследовать Драко, что в данный момент времени имело определенную привлекательность.

И теперь он настаивал на ребенке, что не могло не сбивать с толку, потому что это было ее единственным желанием. Но зная о приоритетах Малфоя, она не могла его разделить с ним, чтобы подарить ему наследника. Это казалось совсем неправильным. Мысли о ребенке, как всегда, смягчили ее. Это все еще было единственное, чего она хотела в жизни. Но эти обстоятельства, вероятно, были настолько далеки от идеала, насколько это было возможно.

Если бы у нее был ребенок, она не смогла бы бросить его на произвол судьбы в этом бессердечном обществе. Оставлять ребенка без матери в этом мире совершенно недопустимо. Кто знает, на какой женщине впоследствии женился бы Драко. Наверное, на какой-нибудь злой, взбирающейся по социальной лестнице гарпии с фальшивыми сиськами, фальшивыми волосами, фальшивым сердцем.

Может, на всякий случай узнать немного больше от Драко, на какой женщине он бы женился, если бы у него был наследник.

Гермиона почувствовала, что ее голова вот-вот расколется от смятения. Ей следовало бы знать лучше, чем ожидать от Драко нормальных партнерских отношений. Нет, он служил исключительно своим целям. Как она могла быть настолько глупой, чтобы ожидать чего-то другого.

Она попыталась оценить свои возможности, но их было очень мало. Она не могла уйти, защитный барьер препятствовал этому, и покинуть поместье ей позволялось только с членом семьи. Она могла бы убедить Драко, что иметь ребенка прямо сейчас — не очень хорошая идея, но она не была уверена, что он согласится с этим. В конце концов, он получил бы свободу, если бы у них родился ребенок. Хотя, возможно, в этом случае она смогла бы убедить его, что он на всю жизнь застрянет с ней.

На самом деле это всё, что у неё было. Если только она не поднимется наверх и не перережет себе вены прямо сейчас, чего не очень-то и хотелось. Но затем появилась маленькая слабая надежда на ребенка. Прыгающий, булькающий маленький комочек жизни. Крошечный человечек, чтобы одарить его всей накопившейся любовью, которая у нее имелась.

Покинуть этот мир сейчас было бы так бессмысленно. Как будто она вообще не оставила на нем никаких следов. Только любовь к некоторым друзьям, которые жили своей жизнью, без нее даже до того, как она умерла. Она хотела покинуть этот мир, любя что-то полностью и безоговорочно.

И существовал только один способ добиться этого.

На этот вечер было запланировано еще одно мероприятие, и Гермиона хотела отказаться от его посещения, но Драко пришел к ней в комнату:

— Переодевайся, — потребовал он.

— Я не хочу идти.

— И всё же, это всё ещё не имеет значения. Переодевайся, или я наложу на тебя Империо.

Гермиона предположила, что он, скорее всего, не шутил.

— Хорошо, — сказала она с раздражением. — Отвернись.

— Нет.

— Отвернись, я не могу это делать при тебе.

— Не похоже, что у тебя есть что-то, чего я раньше не видел.

— Ты хочешь, чтобы я переоделась или нет?

Он неохотно отвернулся, пока Гермиона надевала одно из платьев Астории.

— Я ненавижу эти платья.

— Купи новые, — предложил он.

— Мне вообще не нужны платья. Я не хочу этих дурацких вечеринок.

— Тогда забеременей.

— Ты свинья.

— Думаю, что мы уже обсуждали эту тему. Серьезно, Грейнджер, для умной девушки ты слишком медленно учишься.

— Ненавижу тебя.

— Опять же, это не имеет отношения к делу.

Гермиона провела весь вечер рядом с ним, ощущая его руку у себя на пояснице.

— Ты собираешься провести всю свою жизнь на этих бесконечных, безмозглых вечеринках? — тихо спросила его Гермиона.

— Возможно, — ответил он. — Они не совсем безмозглые, тебе просто нужно научиться разбираться в политике. Это всегда было проблемой для гриффиндорцев. Слишком буквальные, чтобы понимать тонкости мировой политики волшебников.

Гермиона фыркнула.

— В этом зале принимаются важные решения, которые задают направления дальнейшего развития. Пульс этого общества. Огромные суммы денег крутятся здесь. Если ты думаешь, что решения принимаются в Министерстве, то ты глубоко ошибаешься.

Гермиона снова хмыкнула, но была слегка заинтригована тем, что сказал Драко. Она совершенно не подозревала, что здесь происходит что-то еще, кроме демонстрирования своих нарядов и украшений, а также кичливой болтовни о новых приобретениях недвижимости.

Она начала уделять больше внимания его отношениям с людьми. Начала кое-что замечать.

— Астория знала?

— Знала о чем?

— О том, какая игра здесь ведется.

— Асторию мало что заботило, кроме состояния ее ногтей.

— Пэнси играет в политику, не так ли?

— Да, но она не очень искусна в этом. И она слишком увлечена политикой школьного типа. Кто популярен, а кто нет, — объяснил он. — Это не то, где настоящая игра, но это то, чем Пэнси любит заниматься.

— Ты спал с Пэнси? — Гермиона не была уверена, откуда это взялось, но ей было интересно, почему Пэнси так старалась заполучить его внимание.

— Да.

— Недавно?

— Это было в юности, почему ты спрашиваешь?

— Она использует секс? — спросила Гермиона. — Чтобы получить то, что она хочет?

— Несомненно.

— А как насчет Астории? — ей стало интересно, что та делала с Ноттом.

— Нет, она была слишком глупа, да и к тому же хорошо устроена, — сказал Драко. — Пэнси же играет за свою следующую позицию, ее муж болен и, вероятно, вскоре умрет.

— Ты думаешь, Пэнси охотится за тобой? — поинтересовалась Гермиона, несколько очарованная этими хитросплетениями. Это немного объясняло то, что происходило.

Драко улыбнулся. Она не была уверена, что видела его улыбку раньше, но ей это вроде как понравилось.

— Ты определенно умнее, чем кажешься.

Это был своего рода комплимент. Хотя, наверное, нетрудно быть умнее Астории.

На следующий день, после завтрака Драко вошел в комнату Гермионы.

— Почему ты не постучал? — спросила Гермиона.

— Это мой дом.

— Но это моя комната.

— Мы идем в Косой Переулок, — с раздраженным вздохом произнес он. — Мама настаивает.

— О господи, зачем нам туда идти?

— Ты сказала, что хочешь новую одежду, и вот он, шанс.

— Я могу купить себе одежду в любое время.

— Ты никогда не будешь покупать одежду самостоятельно, — заявил он. — Я хорошо помню тот кошмар, который ты считала гардеробом.

— Только потому, что я не одеваюсь как блудница?

— Существует огромный мир между блудницей и асексуальным служащим министерства.

— Я не одеваюсь как служащий министерства.

— И та маггловская одежда, которую ты носила, она ведь тебе даже не подходила. Ты действительно пыталась сделать себя непривлекательной?

— Она удобна и практична. И я отказываюсь наряжаться, только чтобы мужчинам было на что пялиться.

— И это совершенно очевидно, но теперь ты Малфой, наряды обязательны.

— Я не хочу идти, — не сдавалась Гермиона.

— Было бы приятно думать, что это имеет какое-то значение, не так ли? У тебя ровно две минуты, чтобы собраться, или ты пойдешь как есть.

Гермиона скрестила руки на груди и смерила его убийственным взглядом.

— На самом деле, если подумать, Асторию это уже никак не коснется, но ты, вероятно, была бы рада выйти на публику в своей пижаме. Оденься во что-нибудь более подходящее, или я одену тебя, — вытащил он свою палочку.

— Ты не посмеешь.

— Испытай меня, — ухмыльнулся он. — И не утруждай себя попытками наставить на меня палочку, ты все равно не сможешь, это часть брачного контракта.

Гермиона вскрикнула от раздражения. Затем отбросила книгу, которую читала, и потопала к шкафу. Она выбрала одно из самых распутных платьев Астории.

— Это вечернее платье, — произнес Драко.

— О, правда, что ли?

Он подошел и заглянул в шкаф.

— Вот, надень это, — сказал он.

— Я не вижу разницы.

— Переодевайся, я буду за дверью.

Драко подождал ее в коридоре, пока она не будет готова, прежде чем проводить ее вниз по лестнице в холл.

— Почему я должна идти с тобой в Косой Переулок? — спросила Гермиона.

— Мама считает, что нам нужно проводить время вместе.

— Твоя мама — садистка.

Драко рассмеялся и взял ее за запястье, чтобы аппарировать.

Когда они приземлились, Гермиона почувствовала прохладный ветерок. Несмотря на довольно раннее время вокруг уже бродили редкие покупатели.

Драко направился к магазину мадам Малкин.

— Чем скорее мы это сделаем, тем скорее сможем убраться отсюда, — сказал Драко.

Гермиона перемерила целую кучу платьев, у них с Драко были разные вкусы, и ее мнение, казалось, не имело значения.

— Вы с Асторией тоже вместе ходили по магазинам? — спросила она.

— Астория была мастером в этом деле. И хотя ее вкусы не отличались особой элегантностью, но она соответствовала тому образу, который создала для себя.

Гермиона рассматривала себя в зеркало, одетая в очередной наряд, и пыталась понять, нравится ли ей такой стиль или нет.

— Ты сегодня вообще расчесывалась? — поинтересовался Драко. — Я думал, что твои волосы просто от природы в беспорядке, но теперь начинаю задаваться вопросом, а не лелеяла ли ты этот беспорядок все это время.

— Да, я сегодня расчесывалась, — проговорила Гермиона, бросив на него возмущенный взгляд.

— Ты и в самом деле начинаешь больше походить на себя, — произнес он чуть тише.

— Эти наряды — совсем не то, в чем я обычно хожу.

— У тебя постоянно недовольные рожицы.

— Рожицы? Тебе сколько, пять?

— Кстати, о детях, — сказал он. — Твое время подходит.

Гермиона знала, что он говорит о ее овуляции. Она провела все утро, размышляя об этом. О его словах, касающихся рождения наследника. Это то, чего хотел он, и это то, чего хотела она, но это было просто неправильно. Хотя раньше она так не думала. Раньше она думала, что это лучший из возможных планов. Прежде чем он понял, что это она. Теперь это казалось просто странным.

Но она не могла отказаться, она по-прежнему хотела этого больше всего на свете. Единственная истинная цель ее жизни на данный момент. Она догадывалась, что ей просто нужно было смириться с этой странностью.

Она посмотрела на Драко через зеркало. Он сидел на диване позади нее. Так уверенно. Неужели его совсем не беспокоила данная ситуация? Он никак не издевался, не усмехался или что-то в этом роде, просто принимал всё как есть. Как он может спокойно относиться к тому, что его используют для размножения? С одной стороны, конечно, его брак с самого начала планировался таким, но, с другой, почему он не сопротивлялся?

— Ты знаешь, как мать, я вряд ли стану пропагандировать идеалы чистокровных, — заявила Гермиона.

— Что ж, это будет трое против одного. И какой урон ты сможешь нанести?

Гермиона с вызовом подняла бровь.

— Мои дети смогут спокойно перемещаться по миру магглов.

— Мне нужен только один.

— А если будет девочка?

— Тогда два.

— Что не так с девочками?

— Девочки — это радость, но они не наследники фамилии.

— Это так старомодно.

— Традиции лежат в основе этого общества.

— Девочки так же хороши, как и мальчики!

— И ты изо всех сил старалась доказать это, не так ли?

— Ничто в твоих идеалах не выдерживает критики, — сказала она, примеряя другое платье. Поскольку она потеряла счет количеству переодеваний, она также смирилась с тем, что ей приходится примерять их перед Драко, потому что он ясно дал понять, что не уйдет.

— Это не имеет значения.

— Как ты можешь говорить, что это не имеет значения? Это опровергает всю твою теорию чистокровности.

— Традиция имеет силу сама по себе.

— Но это неправильно.

— Это уважение к прошлому, к нашей истории. Это не то, что вы можете легко выбросить просто из-за того, что есть исключения из правила.

— А как насчет того, когда исключения начинают перевешивать правила?

— Вряд ли это та ситуация.

— С моего места видится по-другому.

— Тебя с трудом можно назвать обычной.

— Хочешь сказать, что я исключение из правил?

Драко наконец выдернул торчащую нитку с дивана, на котором сидел. Она ему уже давно мешала.

— Ты знаешь, что это так, — тихо сказал он. — Ты... Ты другая.

— Нет, я не другая.

— Может, ты этого и не замечаешь, но ты не такая, как все.

— Я такая же, как и все остальные, — с оскорбленным видом произнесла Гермиона. — Хорошо, возможно, не совсем глупая, как Астория, да и не увлекаюсь такими мелкими интригами, как Пэнси, ведь есть более важные вещи, на которых следует сосредоточить свое время. Вещи, отличные от нелепых покупок. Я бы никогда, никогда не надела такое. Это похоже на вычурную чайную салфетку.

— Ты безжалостная идеалистка.

— Что в этом плохого? Что плохого в том, чтобы желать изменения мира к лучшему?

— Потому что ты зря тратишь свое время.

— Так что не утруждай себя попытками?

— Ты погубишь себя, пытаясь. Ничего не изменится. Никогда. Если можно найти какое-то счастье в этом мире, надо быть благодарным. Такое редко случается.

— Я не могу в это поверить.

— Может, именно поэтому ты другая, — сказал он больше самому себе. — О, у нас уже достаточно. Давай закругляться.

— Что ты имеешь в виду, я еще не нашла ничего, что бы мне понравилось, — ответила она, но было очевидно, что он не готов продолжать.

Новый гардероб Гермионы доставили на следующий день. Ничего из этих вещей она бы не выбрала. Конечно, они выглядели немного лучше, чем существующий гардероб. Чуть менее облегающие, чуть менее откровенные. Но все еще не где-то правее по удобной шкале.

На следующий день она почувствовала типичную напряженность в середине цикла и немного запаниковала, не зная, что ей делать. Говорить ему об этом казалось неправильным, да и заводить такой разговор невероятно неловко. Это было бы похоже на просьбу о сексе, что в данный момент просто...

Что забавно, потому что раньше она изо всех сил старалась соблазнить его, но теперь, когда он знает обо всем, она просто не могла. По какой-то причине это воспринималось нормально, когда она обманывала его, но сейчас мысль о том, что Гермиона Грейнджер и Драко Малфой занимаются сексом, была просто неестественной.

И она не могла точно определить, почему, кроме того факта, что он был Драко Малфоем. У него имелись некоторые хорошие качества — ум и привлекательность, например. Но он также был чистокровным мерзавцем, который постоянно подчеркивал это различие на протяжении всего их пребывания в Хогвартсе.

Ее руки вспотели, а некогда ровное дыхание участилось. Отчасти это было следствием ее гормонального состояния, но она чувствовала себя крайне неловко. Гермиона пыталась сформулировать подходящую концепцию, слова вертелись на языке, но она так и не смогла придумать ее до конца. Так что она ничего ему не сказала.

Она все еще вела внутренний монолог, спорила сама с собой об этом, когда после ужина поднималась в свою комнату. В конце концов, если она собиралась родить ребенка, о котором столько мечтала, ей придется перетерпеть.

Ее размышления были прерваны коротким стуком, прежде чем в комнату вошел Драко и закрыл за собой дверь.

— Что ты здесь делаешь? — спросила Гермиона.

— Пришло то самое время.

— Как... как ты узнал?

— Твое кольцо сообщает об оптимальном времени.

— О, — произнесла Гермиона и посмотрела на кольцо с опалом на своем среднем пальце.

— Это необходимо для большей эффективности, — сказал он, проходя вглубь комнаты.

У Гермионы совершенно пересохло в горле. «Необходимо просто перетерпеть», — напомнила она себе и быстро кивнула.

Он повернулся и начал снимать пиджак. А она как стояла в своей фланелевой пижаме, так и продолжала стоять. Похоже, она глядела на него целую вечность, пока не очнулась от небольшого транса. Гермиона тут же забралась под простыни. Это казалось совершенно сюрреалистичным. «Может, ей не следует быть в этой необычайно непривлекательной пижаме», — поняла она и начала раздеваться под простынями.

Она очень старалась не таращиться на него, пока он все больше раздевался. Слишком велико смущение, чтобы смотреть. И она остро почувствовала это смущение, когда ощутила его вес на матрасе.

«Всегда есть ЭКО», — подумала она, но упрекнула себя за нелепость, она уже трижды занималась с ним сексом. И один из них считался лучшим сексом, который у нее когда-либо был.

— Я постараюсь как можно быстрее, — сказал он, и она кивнула. — Не могла бы ты просто немного подвинуться.

Каким-то образом она ткнула его локтем в ребро, когда они неловко перемещались на кровати. После того, как они пару раз ударились коленями и он нечаянно зацепил ее волосы, им удалось занять правильное положение.

— Готова? — спросил он, и она снова неловко кивнула.

Он вошел в нее очень медленно. Очевидно, он принес немного смазки, потому что ее тело совсем не помогало.

— Я причинил тебе боль?

— Нет, я в порядке, — ответила она, полностью осознавая, как близко он находился.

— Кстати, классные сиськи.

— Боюсь, в этом нет моей заслуги. Поначалу было странно, но потом я вроде привыкла, — проговорила она. — И Гарри я о них тоже рассказывала.

— Давай не будем упоминать других людей в постели, особенно Поттера, это действительно не помогает.

— Прости, — произнесла она. — Продолжай.

Он снова толкнулся в нее, затем остановился, чтобы посмотреть, в порядке ли она. Убедившись, он продолжил. Гермиона попыталась расслабиться. Казалось, у нее это получается, но мозг все равно отклонил любые попытки из-за неловкости всего этого.

Он немного ускорил темп, и Гермиона сосредоточила свои мысли на нем. Его кожа действительно была красивой и светлой. От него приятно пахло. И ей нравилось ощущать вес его тела на себе. Чем больше она сосредотачивалась на нем, тем больше ощущений, казалось, захлестывало ее, зажигая небольшой огонь внутри.

Его дыхание становилось тяжелым, и он сильнее сжал ее бедро. Он был уже близко. Она не возражала, что не чувствовала того же. Она была просто счастлива, что какая-то искра все-таки есть.

Он подавил несколько стонов, прежде чем рухнуть на нее. Какое-то время он тяжело дышал ей в ухо. Затем она неожиданно почувствовала легкий поцелуй на своей шее, а в следующую минуту Драко отстранился, и ее плеч коснулся холодный воздух. Он подошел к своей одежде, все еще восстанавливая дыхание, и начал одеваться.

— Значит, ты рекомендуешь нам делать это каждый день? — спросил он, заправляя рубашку в брюки.

Гермиона тихонько кашлянула.

— Это рекомендуется для оптимальной вероятности зачатия, — деловито заявила она.

— Ты просто хочешь залезть ко мне в штаны, — поддразнил он.

— Это рекомендация целителя, — четко проговорила она, чтобы не было путаницы.

— Конечно, — произнес он с лукавой улыбкой. — Увидимся завтра.

На следующий день Гермиона очень старалась не смущаться. То, чем они занимались, являлось совершенно естественным процессом. Между прочим, они делали это и раньше. Ему просто не нужно выглядеть таким самодовольным.

Не похоже, чтобы он чего-то добился. Это был сугубо деловой подход. Ей хотелось, чтобы он перестал смотреть на нее так, словно одержал безоговорочную победу в споре. Потому что она делала это только из-за того, что хотела ребенка.

Кстати говоря, он стал намного больше похож на себя самого, чем когда она впервые попала сюда. Тогда его лицо ничего не выражало, кроме серьезности. Однако нынешняя его версия гораздо более раздражающая, потому что спать с серьезным и очень отстраненным Драко было легче, чем спать с тем, кто неоднократно доводил ее до слез в школе.

— Возможно, вам двоим стоит уехать куда-нибудь на некоторое время, — предложила Нарцисса, потягивая свой утренний кофе.

Гермиона изо всех сил старалась подавить выражение ужаса на лице.

— Я не думаю, что в этом есть необходимость, — сказал Драко к её полному облегчению. — Лучше пусть всё идёт своим чередом.

Нарцисса слегка улыбнулась. Что заставило Гермиону немного поежиться. Наверное, она впервые увидела Нарциссу такой.

«Давай просто сообщим твоим родителям, что мы вытворяем», — подумала Гермиона про себя. Она на секунду задумалась, насколько нелепо выглядел бы тот разговор. Сидеть напротив Люциуса и Нарциссы Малфой и рассказывать им, как она неплохо справляется с доением их щедрого чистокровного сына для получения драгоценного чистокровного семени. В какой момент она начала воспринимать старших Малфоев, как тех, с кем можно поделиться личным? В какой момент она перешла от взрослых, которые приходили в ужас от мысли, что она занимается сексом, к ликующей группе поддержки.

Ее родители так и не смогли достичь этой стадии из-за той страшной аварии, в которой они погибли. А Молли перестала обсуждать это, как только стало очевидно, что у Гермионы возникли трудности. Она утверждала, что в их распоряжении все время в мире, и нет абсолютно никакой спешки. Это был способ Молли попытаться оказать поддержку. Гермиона никогда не находила ложь утешительной.

Но втайне ее также злило, что Малфои подталкивали своего сына к Астории, которая вела себя так ужасно. Насколько они знали, она все еще была Асторией, и они подталкивали ее к Драко ради наследника. Не принимая во внимание тот факт, что отношения между их сыном и его женой были далеки от идеала, чтобы вместе заниматься воспитанием ребенка.

Ей совершенно не нравилось, как благополучие семьи ставилось выше благополучия ее отдельных членов. Возможно, он и вырос с такими установками, но она определенно нет. Как иронично, что из них двоих именно она поощряла эгоизм.

Тем вечером Драко снова пришел к ней в комнату. Щеки Гермиона все еще краснели из-за неловкости ситуации, но в этот раз она хотя бы не застыла, как олень в свете фар. Она знала, что он придет. Поэтому сегодня она выбрала более красивую пижаму. И был соблазн залезть в ящик с бельем, но это просто послало бы неверный сигнал.

Тугой маленький узел нервозности в ее животе сжался, когда он начал раздеваться. Она поерзала на простынях и постаралась не смотреть. Не то чтобы он заметил, потому что стоял спиной к ней. И она просто ничего не могла с собой поделать, когда он снял рубашку, обнажив светлую спину.

Она так пристально изучала его, что пропустила тот момент, когда он обернулся.

— Ты сможешь рассмотреть поближе через секунду, — произнес он.

Гермиона снова почувствовала, как ее охватывает смущение. Она отвернулась, пытаясь найти другое место, куда можно было бы направить свой взгляд.

— Возможно, я позволю тебе немного исследовать, — сказал он дразнящим голосом. — Тебе бы этого хотелось, Грейнджер?

— В этом нет необходимости, — ответила она. — Мы здесь только ради дела.

— Если ты так говоришь, — подошел он к кровати. — Хотя страстное желание в твоих глазах говорит о другом.

— В моих глазах нет страстного желания, — проговорила она, чувствуя себя немного загнанной в угол. Она поплотнее завернулась в простыни. В ее глазах не было желания, может, легкое любопытство. — Нет никакого желания. Просто необходимость. Для достижения наших целей, которые в данном случае совпадают. Мы можем просто продолжить?

— Убери простыню.

— Что? Нет.

— Я не робот, — произнес он. — Немного визуальной стимуляции помогает. Я не обязательно встаю по команде.

— Вчера у тебя с этим проблем не было, — Гермиона поняла, что он хочет воспользоваться ситуацией.

— Что ж, это было вчера, а сегодня всё по-другому, — сказал он и убрал с нее простыню. — Не то чтобы я не видел этого раньше.

— Ты слишком наслаждаешься этим.

— Это может стать для тебя сюрпризом, Грейнджер, но предполагается, что от этого получают удовольствие.

Гермиона фыркнула.

— Ты можешь расслабиться и думать о высшем благе, если хочешь, — он слегка погладил кожу ее бедер, и Гермиона рефлекторно и нервно сжала колени вместе. — Знаешь, если бы я не видел этого собственными глазами, я бы сказал, что ты не способна наслаждаться процессом, но мы оба знаем лучше, не так ли?

Гермиона знала, что он имел в виду ту ночь в холле, когда она соблазнила его.

— Это было... Это было просто напряжение.

— Напряжение? — уточнил он. — Немного напряжения — это хорошо. На самом деле, я бы даже сказал, что в этот момент ты очень напряжена, — его пальцы скользнули к ее животу, и мышцы ее живота сжались от его прикосновения.

— Просто поторопись, пожалуйста.

— И нетерпеливая.

— Я просто... Перестань дразнить меня, это и так достаточно сложно.

— Ты — та, кто настаивал, чтобы мы занимались этим каждую ночь.

— Вот когда мы забеременеем, тогда нам и не придется заниматься этим каждую ночь.

— Ну, это что-то новенькое: давай много трахаться, чтобы меньше трахаться.

— Не будь таким грубым. В этом есть определенный логический смысл.

Его рука теперь накрывала ее грудь, и он нежно сжал ее. Гермиона чувствовала себя незащищенной и хотела накрыться одеялом. Пытаясь не обращать внимания на жар своего тела.

— Неужели ты не позволишь себе хотя бы немного удовольствия?

— Почему ты не хочешь позволить себе немного независимости?

— Что это должно означать?

— Ты делаешь все, что говорят тебе родители. Прикрываясь предполагаемым благом семьи, — заявила она. — Ты женился на девушке, которая совершенно не подходила для взрослой жизни, не говоря уже о том, чтобы быть женой, а затем выполнял приказ, когда они решили, что тебе пора произвести на свет наследника.

Он прекратил то, что делал, и секунду наблюдал за ней. А потом резко схватил за бедра и притянул к себе. Каким-то образом во всем этом его штаны спустились, и он грубо вошел в нее.

— Может, ты недооцениваешь ситуацию, Грейнджер, — сказал он. — Может, я делаю это только для того, чтобы подразнить тебя. Потому что, поверь мне, я не трахаюсь с теми, с кем не хочу.

Он быстро двигался в ней, наращивая темп, пока его дыхание не стало прерывистым. А в следующую минуту она почувствовала, как он расслабился.

— Серьезно, Грейнджер, ты можешь заставить изголодавшегося по сексу отшельника потерять интерес к сексу. Тебе обязательно быть такой идиоткой и лезть во все дела?

— Я не идиотка и не лезу во все дела.

— Неужели ты серьезно настолько не осознаешь, что не можешь честно признаться, что тебе хочется быть везде правой? — задал вопрос он. — Я никогда не пойму, как Поттеру и Уизелу удалось так долго тусоваться с тобой, не придушив тебя.

Он вылез из кровати и застегнул штаны. Гермиона натянула на себя простыню. Возможно, признала она, было выбрано не самое удачное время, чтобы указать на его слепое преклонение перед семьей.

— Моя жена, возможно, являлась слишком большой идиоткой, чтобы понять, что она была полной сукой, а какое у тебя оправдание? — сказал он перед уходом.

Гермиона закрыла глаза. Она знала, что все ею сказанное, было правильно, но, наверное, прозвучало все-таки немного бестактно.

Следующим вечером он не пришел к ней в комнату. Гермиона провела довольно много времени в тот день, размышляя о том, чем закончилась предыдущая ночь. Фактически она не сказала ничего плохого. Все это было правдой, а она не из тех, кто прячется от правды. Если ему это не нравилось, он должен просто принять это как данность. Конечно, она понимала, что вопрос оказался поднят совсем не к месту, не тогда, когда в самом разгаре половой акт. И когда ты пытаешься забеременеть.

Тот факт, что он не пришел к ней тем вечером, вызывал беспокойство. Она не хотела возвращаться к визиту раз в месяц. При таком графике вероятность беременности значительно снижается. На это могли бы уйти годы. Не на такое будущее она рассчитывала.

В течение дня она периодически спускалась вниз, чтобы посмотреть, в своем ли он кабинете, но его там не было до позднего вечера.

— Что? — произнес он, увидев ее в дверях.

— Ты придешь сегодня ко мне в комнату?

Он отложил бумаги, которые читал.

— Я не уверен, что смогу это вынести.

— Я не оскорбляла тебя, — сказала она, решив, что лучше сразу перейти к делу.

— Именно это ты и сделала.

— Хорошо, да, я это сделала, — ответила Гермиона. — Мне просто не нравится, что чье-то благополучие может быть отодвинуто на второй план. Я этого не принимаю. Особенно от семьи, и я не потерплю, чтобы к моему ребенку выдвигались такие же требования.

— Быть Малфоем означает нести определенную ответственность, — сказал Драко. — У нас есть традиции, которые уходят корнями далеко в прошлое. Настолько далеко, что иногда даже сохранившаяся документально память предков не может определить их истоки.

— Что ж, я не придаю значения традициям, как ты. Если они не оказывают благотворного влияния, то нужно их изменить.

— Такой маггловский подход.

— Магглы не так безнадежны, как о них думают, — заявила Гермиона. — Иногда просто нужно развиваться. Отказаться от традиций, которые больше не отражают текущую ситуацию. Некоторые зашли бы так далеко, что назвали бы это навыком выживания.

— Наши традиции сделали нас сильными.

— Действительно, есть ли сила в несчастном браке?

Драко не спорил. Было ясно, что он не мог придумать разумного аргумента, в чем плюс его брака лично для него.

— Родословные...

— Меня не волнуют родословные, — горячо перебила его Гермиона. — Я не продам счастье моих детей ради какого-то глупого представления о родословных.

— Это больше, чем просто родословные. Союз с Гринграссами укрепил наши связи в некоторых отраслях.

— Это еще хуже — продавать благополучие своих детей за деньги.

Драко не стал что-либо отвечать, поэтому на некоторое время воцарилась тишина.

— Вот в какую семью ты вошла.

— Ты не можешь просто с этим соглашаться, — сказала Гермиона.

— Это мир, в котором я живу с самого рождения. Я всегда знал, что от меня требуется. Знал, что женюсь на одной из дочерей Гринграссов с тех пор, как был маленьким ребенком.

— Ты не можешь отрицать, насколько несчастлив был с ней.

Драко снова не ответил.

— Ты бы сделал лучший выбор, — произнесла Гермиона. — Очевидно, ты бы не выбрал кого-то вроде меня...

Это заставило его слегка улыбнуться.

— Но ты бы выбрал какую-нибудь слизеринскую девушку, с которой тебе было бы приятно общаться, — продолжила Гермиона. — Со всеми этими укоренившимися семейными ценностями тебе можно было бы доверить право принимать решения самостоятельно, которые принесли бы пользу всем.

— Мне не хочется это признавать, но ты, вероятно, права. Хотя, с другой стороны, если бы у меня действительно был выбор, я не совсем уверен, что доверял бы себе, чтобы не принять неправильное решение.

Гермиона на мгновение пришла в замешательство.

— Я не понимаю. Это нелогично.

Он уставился на свой стол, поигрывая ножом для вскрытия писем. Гермиона решила, что, наверное, существуют какие-то чистокровные мыслительные процессы, которые просто нелогичны. И навсегда останутся за пределами ее понимания.

— Всё, что я говорю, это то, что наш ребёнок должен иметь право выбирать себе пару, которая ему подходит. Просто необходимо сбалансировать традиции и потребности настоящего. С надлежащим руководством. Если что и указывает на ценности, так это доверительные отношения в семье. Когда членам семьи могут доверять в вопросе поддержания этих самых ценностей.

— Но в таком случае придется уступить логическим аргументам, — произнес он. — Когда кто-то может аргументировать любую точку зрения логически...

Гермиона подозревала, что он хотел дополнить мысль, но она не собиралась отвлекаться от своей цели.

— Никаких браков по договоренности, — произнесла она, как бы подытоживая дискуссию.

— Хорошо, — уступил он. — Ты бы спорила с Волдемортом до посинения, причем его посинения.

— Да, я бы убедила его подчиниться.

— Если бы было возможно досадить кому-то до смерти, я уверен, ты бы уже довела это искусство до совершенства.

Этим вечером Драко пришел к ней в комнату. Их разговор накануне позволил им достичь взаимопонимания. То, что ее больше всего беспокоило, они смогли решить, а для остального нужно просто выбрать правильный момент. Сейчас не самое подходящее время, чтобы высказать свои замечания о его семье.

Гермиона смотрела, как он раздевается. Смотрела, как он снимает рубашку, как делает глоток из своего бокала, прежде чем расстегнуть пряжку ремня на брюках. Смотрела, как они опускаются с его узкой талии. Он действительно был красив.

В школе Гермиона всегда испытывала отвращение к его красоте, к тому, как девочки изо всех сил старались привлечь его внимание. Ей удалось внушить себе, что он отвратителен, но правда заключалась в том, что он всегда был потрясающим.

Он все еще был в боксерах, когда подошел к кровати. Гермиона не нервничала, она не боялась этого.

— Я постараюсь побыстрее, — сказал он и аккуратно заполз к ней в постель.

Все прошло очень гладко. Он устроился между ее бедер и скользнул в нее. Не было никакой неловкости, как в предыдущие разы. Гермиона почувствовала, как он заполняет ее. Почувствовала, как ее мышцы растягиваются, чтобы вместить его. Услышала его стон, когда он погрузился в нее.

Она не стала отгораживаться от своих ощущений, вместо этого наблюдая, как он приподнялся на руках и качнулся к ней бедрами. Как мышцы его плеч, груди и живота напрягаются от усилия. С каждым новым толчком она чувствовала себя все больше наполненной. Ее тело начинало предвкушать каждый раз, когда его бедра прижимались к ней.

Он приближался, его лицо принимало напряженное выражение, и с его губ срывались тихие стоны. Он полностью лег на нее и обнял, чтобы получше прижать к себе.

Гермиона не могла удержаться, чтобы не выгнуться немного для большего ощущения, когда он крепко прижался к ней, достигнув своей кульминации внутри нее. Она чувствовала, как он наполняет ее. Это ощущение зажгло в ней какую-то искру. Она захотела большего, при этом наслаждаясь каждым моментом его близости. Но он вдруг начал отстраняться, а она хотела большего.

Ее тело вибрировало от желания, когда он встал с кровати и начал одеваться. Она сжала колени вместе, мечтая попросить его вернуться.

— Завтра вечером в министерстве состоится мероприятие. Официальное, — сказал он.

— О, — произнесла Гермиона. Обрадованная, что появился повод отвлечься. Ее вожделение к нему нарушало строго деловые условия этого соглашения. — Тогда, наверное, мне придется надеть что-нибудь блестящее.

— Начало в пять, потому что они намерены подать ужин. Но лучше перед этим поесть. Министерство, как известно, скупо.

— Хорошо, — ответила Гермиона, пытаясь успокоиться.

— До завтра, — попрощался он с легким насмешливым поклоном.

Гермиона со стоном откинулась на подушки. Она отказывалась позволить себе стать одной из тех глупых женщин, которые бросались на него. Если бы только она могла убедить в этом свое тело.

На следующий день Гермиона не могла сосредоточиться. Она пыталась провести некоторое время в библиотеке, но была слишком озабочена тем, что произошло прошлой ночью. Выйдя из библиотеки, она решила немного прогуляться и в конце концов обошла весь дом. Она уже довольно хорошо ориентировалась в этом огромном поместье, она бывала в большинстве комнат, кроме личных покоев семьи. Вероятно, нет ничего хуже, чем застать Люциуса Малфоя одевающимся.

Но она оказалась перед дверью, которую никогда не открывала. Это была спальня Драко. Его святая святых. Она повернулась, чтобы уйти, но любопытство взяло верх. Она осторожно открыла дверь и проскользнула внутрь. Это была комната, полная темного дерева, с небольшими зелеными акцентами. По размерам похожая на ее собственную. Определенно мужская. Здесь не чувствовалось никакой женской руки. Ни следа Астории. Это была сдержанная роскошь.

Гермиона увидела кровать, на которой он спал, и подумала, как он выглядит во сне. Когда она была моложе, она задавалась вопросом, присуще ли ему что-то такое обычное, человеческое.

Кровать была застелена, в комнате царил порядок, все было на своих местах. На книжной полке находилось кое-что из его старого снаряжения для квиддича. Там же стояла колдография его слизеринского класса. И какие-то еще личные вещи.

Ей казалось неправильным находиться там, но она была слишком очарована, чтобы уйти. Она вошла в ванную комнату, отделанную зеленым мрамором с серебряными вставками. Там было на удивление мало вещей. Он определенно не из тех, кто любит беспорядок. Ее рука потянулась к какому-то флакону без этикетки, и она откупорила его. Это оказался его одеколон. Но это было лишь эхо его запаха. Чего-то в нем не хватало.

Гермиона не могла точно определить, чего именно не доставало в этом запахе. Она оглядела ванную в поисках того, что могло бы восполнить недостающее. Но там было мало чего интересного, поэтому она вернулась в спальню и заглянула в шкаф. На глаза попались его мантии, что-то такое, что не так часто чистят.

Она была права, они пахли так же, как и он, полным насыщенным ароматом. Одеколон составлял лишь часть. Она взяла одну мантию и поглубже вдохнула его запах. На секунду он заполнил ее легкие и разум.

«Я сумасшедшая», — решила она и повесила ее обратно. Она поправила его вещи, чтобы не было никаких признаков ее присутствия, а затем тихо выскользнула из комнаты.

Гермиона надела одно из платьев, которые Драко купил для неё на днях. На самом деле оно выглядело лучше, чем она думала. Оно было более скромным, чем другие. Гораздо скромнее, чем платья Астории. Темно-розового цвета, который смотрелся взросло, но в то же время женственно. Оно намекало на ее изгибы, потому что теперь существовал только намек на изгибы. Многие платья Астории больше не подходили, так как были сшиты по фигуре Астории.

Гермиона нанесла легкий макияж, она не стала позволять эльфам помогать ей. В этот раз она захотела одеться сама.

Драко ждал внизу в пять. Он наблюдал, как она спускается по лестнице. На нем была парадная мантия, идеально подогнанная парадная мантия. И он выглядел хорошо.

— Твоя Грейнджерность просто неудержима, — сказал он.

— И что это должно означать?

— Ты выглядишь как ты, я больше не могу видеть Асторию. Это ее лицо, ее тело, но ты почему-то похожа на себя. Удивительно, как одно и то же тело можно преподносить так по-разному.

Гермиона восприняла сказанное им как простое наблюдение. Хотя она задавалась вопросом, не делает ли она что-то разочаровывающее.

Он протянул ей локоть, и она взяла его.

Вечер в министерстве был в самом разгаре. Это было грандиозное мероприятие по случаю выхода на пенсию одного из его почетных служителей. Уважаемый человек, который находился на посту министра около двадцати лет назад.

Ужин, как и предполагалось, оказался легким. Она бы даже назвала его скорее фуршетом. И как хорошо, что Драко предупредил ее поесть заранее. Сам же он, как и всегда на таких мероприятиях, охотно общался с людьми. Гермиона пыталась быть внимательной, но все время отвлекалась на него. Она чувствовала тепло его тела рядом с собой. Его костюм идеально на нем сидел, подчеркивая линии его бедер и торса, напоминая ей о смущающей неудовлетворенности, с которой она осталась прошлой ночью.

Гермиона увидела Гарри на другом конце зала и, извинившись, оставила Драко на некоторое время. Она побрела в ту сторону, где находился Гарри. Он сидел с Джинни и Роном, а также с Невиллом и Луной. Гермиона почувствовала, как у нее сжалось сердце при виде своих друзей.

Она стояла в некотором отдалении и наблюдала за ними. Приблизиться к ним вот так просто она не могла. Было бы странно, если бы Астория Малфой подошла к ним, особенно учитывая последние слухи, связанные с исчезновением жены Драко.

Гарри, казалось, заметил, что за ним наблюдают, и поднял глаза. Гермиона не смогла сдержать широкой улыбки, когда он увидел ее. Он что-то быстро сказал ребятам и направился к ней. Они отступили за одну из колонн, чтобы не привлекать излишнего внимания.

— Как дела? — спросил Гарри.

— Хорошо, — ответила Гермиона. — Я так рада тебя видеть. Я очень скучала.

— Они хорошо к тебе относятся?

— Хорошо. А как ты поживаешь?

— Джинни снова беременна, — просиял он.

— Поздравляю, Гарри! — воскликнула Гермиона и обняла его.

— Я не нашел ничего полезного, что могло бы помочь в твоей ситуации, — произнес Гарри.

— Я тоже. Но это еще не конец света. Я в порядке. На самом деле теперь я могу провести некоторые исследования, на которые у меня раньше никогда не было времени. Библиотека Малфоев — это своего рода жемчужина.

— К счастью, ты оказалась где-то с обширной библиотекой.

— Можешь себе представить, если бы я стала миссис Гойл? Я бы покончила с собой.

— Что ты делаешь, обнимаясь с моей женой, Поттер? — прозвучал голос Драко позади них.

— Просто интересовался ее самочувствием, — ответил Гарри и слегка напрягся.

— С ней все в порядке, не так ли, дорогая? — улыбнулся он и собственнически обнял ее. — Если и интересоваться чьим-то самочувствием, так это моим, потому что она безжалостно скачет на мне каждую ночь.

— Ты злобный маленький придурок, — сердито прошипела Гермиона.

— Но я же не лжец? — произнес он с чем-то средним между ухмылкой и улыбкой, а затем сжал ее в объятиях и отступил. — Мы скоро уходим. Не задерживайся надолго.

— Ты спишь с ним? — спросил Гарри.

— У нас вроде как соглашение, — сказала она. — Мы оба хотим ребенка, и это единственный способ. Обстоятельства таковы, что мы можем обратиться за этим только друг к другу. Так что...

— Ты спишь с Малфоем!

— Ты знаешь, как сильно я хотела ребенка. И теперь я могу. Я знаю, что все не идеально, но мне пришлось приспосабливаться.

— Но Малфой.

— Это строго по делу, Гарри, — в последнее время Гермиона произносила эти слова как мантру. — Мне нужно идти.

Гермиона знала, что продолжать разговор с Гарри просто-напросто бессмысленно. Он может перерасти в довольно неприятный спор, а она не собиралась отказываться от своего ребенка только потому, что Гарри возражал против того, с кем она планировала это сделать. Ничто не могло ее остановить.

— Ты не должен был так себя вести, — резко сказала она, когда подошла к Драко.

— Верно, но я просто действительно не смог удержаться, — ответил Драко, ведя ее к точке аппарации.

— В этом не было необходимости.

— Знаешь, он бы все равно понял, когда твой живот начнет раздуваться. Или ты наотрез собиралась отрицать это до самого конца?

Гермиона хмыкнула.

— И, кроме того, ты видела выражение его лица? Я годами ждал, чтобы увидеть это выражение на лице Золотого Мальчика.

— Это так незрело, — сказала Гермиона, когда он аппарировал их.

— То же самое можно сказать и о сокрытии того факта, что мы спим вместе. Кстати говоря, я думаю, что пришло время перейти к части набухания живота.

Гермиона хотела надуться, но не стала давать Гарри лишнего повода для размышлений. Но при мысли о том, как округляется ее живот, у нее по спине пробежали мурашки и проникли прямо в сердце. Она отказывалась смотреть на Драко, вместо этого не сводила глаз с пряжки его ремня. Хотя это не сильно улучшило ситуацию, потому что она начала краснеть.

— Ради Мерлина, не красней. Ты ожидаешь, что я буду вести себя строго по-дружески, если ты начнешь краснеть? Я не сделан из стали, ты же знаешь. Мне и так достаточно трудно контролировать свои инстинкты и без того, чтобы ты вела себя как девственница. А теперь пойдем.

Гермиона последовала за ним наверх, в свою спальню. Он начал раздеваться в своей обычной манере. Гермиона расстегнула молнию на платье. Но ей далось это с трудом, так как пальцы просто отказывались слушаться.

Ее руки дрожали, когда она скользнула под простыни. Она нервничала, но это был совсем другой вид нервозности, чем раньше. Гораздо более предвкушающая нервозность. Тепло его тела казалось просто восхитительным, когда он присоединился к ней. Ощущение того, как он начинает двигаться в ней, пронизывало ее, словно электричество. И каждый толчок посылал новую волну.

Сегодня он прижимался к ней грудью, и Гермиона находилась под его тяжестью. Его стоны вибрировали в ней, как струны на арфе. Ей пришлось прикусить костяшки пальцев, чтобы не присоединиться к нему. Она активно пыталась подавить нарастающее ощущение, которое, казалось, уже переполняло ее каждый раз, когда он погружался в нее.

Его движения становились все более отрывистыми, и он, наконец, вжался в нее. Те ощущения, которые Гермиона пыталась подавить, все-таки одержали верх. И она выгнулась ему навстречу, чтобы он вошел глубже, отчаянно пытаясь контролировать свое дыхание, почти теряя сознание от недостатка кислорода. Она надеялась, что он был слишком утомлен, чтобы заметить, что потащил ее за собой.

Он отстранился и приподнялся над ней, глядя на нее сверху вниз, как будто только что произошло что-то невозможное. Он сел на край кровати, отвернувшись от нее. Гермиона понятия не имела, о чем он думал. У нее сложилось отчетливое впечатление, что он заметил. Она подтянула к себе простыни.

— Ты только что... — начал он, но остановился. — Мне нужно идти, — он натянул штаны и одной рукой схватил остальное. Секунду он смотрел на нее. Он не выглядел сердитым, он выглядел ошеломленным.

Гермиона умирала от смущения, когда он повернулся к двери и вышел. Она откинула голову на подушку и прикрыла глаза рукой, пытаясь отгородиться от окружающего мира.

Завтрак для Гермионы прошел в довольно мучительной обстановке. Она сидела как на иголках и не знала, чего ожидать от Малфоя; что произойдет, если он начнет говорить о вчерашнем. Но, к счастью, он эту тему не поднимал. Он не злорадствовал и не подтрунивал над ней.

На самом деле всё было не так уж плохо. Может, им просто пора уже повзрослеть. В конце концов, само по себе занятие сексом весьма приятное, и она только что это почувствовала. Остро. С Драко Малфоем. Но есть что-то очень досадное в том, чтобы потерять контроль над своим школьным заклятым врагом. Теперь, когда он заявил, имея все доказательства, что все, чего она хотела, это залезть к нему в штаны, достаточно трудно убедительно это отрицать. Она больше не могла закатить глаза и бросить на него уничижительный взгляд.

А сейчас он вполне мог предположить, что ее настойчивое требование, чтобы они делали это каждую ночь, было чем-то вроде уловки, дабы заполучить его. Что фактически не являлось правдой. Ладно, возможно, в последние несколько дней. Но смущение значительно охладило ее пыл.

Что ж, поддразнивание не началось во время завтрака. По крайней мере, он проявил себя как джентльмен, чтобы не делать этого в присутствии своих родителей. Ближе к концу, когда она уже допивала свой чай, она встретилась с ним взглядом, ожидая некоторого злорадства, но его не было. Он просто смотрел на нее в ответ, казалось, целую вечность. А затем прервал зрительный контакт.

«Он первым отвел взгляд, — повторила про себя Гермиона. — Он недоволен. Может, даже я ему отвратительна». Гермионе хотелось плакать. Она извинилась и вышла из гостиной. Она побежала обратно в свою спальню и заперлась там. Какая-то ее часть ожидала, что он последует за ней, но не для того, чтобы подразнить, а больше для предъявления обвинений, однако этого не произошло. Он не пришел.

Гермиона не могла сосредоточиться весь остаток дня. Она продолжала думать о случившемся и какие могут быть последствия. Он может снова выгнать ее. Она начала готовиться к такому повороту событий. Рождение ребенка снова оказалось для нее далекой мечтой, и она снова начала плакать.

«Это был просто секс, это ничего не значило, — сказала она себе. — Это мог быть кто угодно». Но она не была уверена в правдивости своих слов, потому что не могла представить себя с кем-то еще. Всякий раз, когда он целовал ее — что всегда было под давлением с его стороны — она теряла связь с реальностью. А вчера она вошла в его комнату и нюхала его одежду, как извращенка.

Хуже всего было то, что он мог подумать, что она влюблена в него, и доказательства вроде как на его стороне. Наконец-то она стала глупой маленькой грязнокровкой, которая влюблена в него. Которую можно держать при себе, пока она не произведет на свет наследника, а потом что? Выгнать её?

Нет, его поведение совсем не говорило о том, что он планировал подобное. Но ведь и обратного сказать нельзя. Да, он согласился не заключать браков по договоренности для ребенка, но это ничего не значило. Конечно, вряд ли он будет настолько жесток, чтобы разлучить ее с ребенком. Но это не означало, что он не может их где-нибудь спрятать. И найти какой-нибудь способ развестись с ней.

Ей придется смириться с этим. Что бы он ни решил, она должна быть согласна с любым его выбором. А чего еще она ожидала — быть здесь с ним, жить как муж и жена? Ей нужно взять себя в руки. И как так получилось, что всё вышло из-под контроля?..

Сегодня намечалось еще одно мероприятие, и ей надо сопровождать его. Держать его под руку, пока он занимался налаживанием связей. Что ж, если он действительно разведется с ней, ей больше не придется этого делать, а это уже кое-что.

Гермиона не виделась с ним до самого вечера, пока не пришло время отправляться на мероприятие. Он смотрел, как она спускается по лестнице, и при этом не выглядел враждебно. Хотя он вообще никак не выглядел, может, если только настороженно. Перед ней стоял серьезный, отстраненный мужчина, которого она увидела, когда впервые очнулась здесь.

Они ничего не сказали друг другу, просто аппарировали к месту назначения.

— Хочешь чего-нибудь выпить? — спросил он, и она кивнула. Он подозвал официанта и взял для нее бокал вина. — Только тебе не рекомендуется много пить.

— Я знаю, — ответила она, признавая тот факт, что, возможно, уже беременна и не подозревает об этом. По правде говоря, она уже много лет не пила даже умеренно в слабой надежде, что это случилось.

Игры начались, но Гермиона не обращала на них внимания. Вместо этого она пыталась угадать, что у него на уме. И она слишком хорошо его знала. Всё его очарование, направленное на этих людей, было полным притворством. У него это очень хорошо получалось.

Они сделали круг по залу.

— Драки, дорогой, — натолкнулись они на Пэнси. — Я надеюсь, эта вечеринка не наскучила тебе до слез. Я знаю, как тебе это всё надоедает. О, Астория, ты выглядишь... Вообще-то, Драко, у меня есть кое-кто, с кем тебе следует познакомиться. Астория, не оставишь нас? Поболтай пока со своими старыми одноклассниками, я слышала, что по твоей компании скучали. Я буду хорошо заботиться о Драко.

«Я уверена, что будешь», — сказала себе Гермиона.

— Она останется со мной, — произнес Драко без тени юмора.

— О, хорошо, — наигранно улыбнулась Пэнси. — Понятное дело, ей нельзя доверять, не так ли?

— Пэнси, — предупредил Драко.

— Да ладно тебе, Драко, все мы знаем, как ее легко отвлечь, — проговорила Пэнси, используя милый эвфемизм. — И некоторые из этих отвлекающих факторов сегодня здесь.

Гермиона догадалась, что в этот момент Астория должна была не на шутку вспылить и удалиться. Или, может, Драко, согласно плану Пэнси, должен был разозлиться и отослать ее прочь. Но ничего из этого не произошло, они просто стояли там. В глазах Пэнси промелькнуло замешательство.

— Я думаю, может, немного перекуса пришлось бы кстати, Драко, — сказала Гермиона. — Сегодня вечером у меня был очень легкий ужин, не мог бы ты что-нибудь взять для меня у одного из тех носильщиков подносов.

— Конечно, дорогая, как только официант подойдет. Я уже заприметил блины с икрой. Твои любимые.

Это было неправдой, но она бы ела блины с икрой до тех пор, пока не позеленеет, если бы пришлось.

Пэнси смотрела то на одного из них, то на другого.

— Ты не можешь быть серьезным, Драко, — сказала Пэнси. — Она что, носит твои яйца в сумочке?

Драко приподнял бровь, глядя на нее.

— Она трахается со всеми подряд, а ты приносишь ей блины? — спросила Пэнси с полным недоверием.

— Он такой душка, — произнесла Гермиона с самой милой улыбкой, на какую только была способна.

— Что ж, Пэнси, моя жена, возможно, ошибалась в прошлом, и я почти уверен, что за большую часть этого нужно благодарить тебя, но мы пришли к взаимопониманию. Теперь она — новая женщина, — сказал Драко.

Гермионе захотелось рассмеяться.

— Ты не можешь просто забыть то, что она сделала, — заверещала Пэнси.

— Знаешь, я обнаружил, что не жалею ни о чем, что произошло, — как ни в чем не бывало произнес Драко.

— Это немного сильно сказано, — ответила ему Гермиона. — Довольно широкое заявление.

— Я действительно не сожалею ни о чем, что произошло, — сказал он, глядя на нее.

Ее сердце забилось сильнее.

— Ты должен избавиться от нее, — произнесла Пэнси сквозь стиснутые зубы. — Посмотри на нее, она выглядит ужасно, она совершенно запустила себя. Посмотри, во что она одета. Посмотри на ее волосы. Это же просто кошмар.

— Я не знаю, — обратился Драко к Пэнси. — Просто потому, что она не выставляет себя напоказ всем и каждому? Я думаю, что это завидное качество, — перевел он взгляд на Гермиону.

— Да что с тобой не так? — спросила Пэнси.

— А что случилось с тем, что я ниже тебя по положению? Как насчет всех тех лет, когда ты считал меня отбросом общества? — поинтересовалась Гермиона.

— О, я думаю, мы уже преодолели все эти опасения. В последнее время у нас была очень хорошая практика, — сказал он. — И из того, что я понял, тебе действительно начало нравиться наше... социальное положение. Ты определенно не жаловалась прошлой ночью.

Гермиона покраснела.

— Ты совершенно сошел с ума, Драко! — воскликнула Пэнси.

— Почему ты все еще здесь, Пэнси? — наконец раздраженно сказала ей Гермиона.

Пэнси фыркнула и зашагала прочь.

— Возможно, она права, ты уверен, что понимаешь, о чем говоришь? — спросила Гермиона. — Ты ненавидишь меня.

— Я многое переосмыслил и оценил некоторые из твоих качеств.

— Например, какие?

— Верность, — сказал он. — Твой неиссякаемый оптимизм. То, что ты считаешь важным. То, как ты веришь в лучшее в людях. То, как ты просто врываешься в ситуации, иногда без какой-либо стратегии выхода из них.

— Иногда просто не нужно искать выход, — тихо проговорила она.

Что-то, казалось, промелькнуло в его глазах, и он притянул ее ближе.

— Ты сохранил мою колдографию? — спросила Гермиона. Он был так близко к ней. — От Пророка?

— Да, — подтвердил он, и она почувствовала его дыхание на своих губах.

— Зачем?

Он не ответил.

— Ты желал меня? — прошептала она.

— Да, — произнес он спустя мгновение.

Что-то внутри нее, казалось, взорвалось миллионами искорок. Он наклонился еще чуть-чуть и поцеловал ее. Каждой клеточкой своего тела она чувствовала то электричество, которое соединяло ее с ним. Гермиона терялась в этих ощущениях. Ее тело, казалось, потеряло свою структуру и консистенцию. Все, что ей было нужно сейчас и всегда, это слиться с ним в одно целое.

Он прервал поцелуй, выглядя при этом расстроенным. Выглядел так, как она себя чувствовала. Он схватил ее за запястье и направился к выходу, буквально таща ее за собой. Затем обнял ее за талию и, не говоря ни слова, аппарировал.

Он не сбился с шага, когда они прибыли домой. Он продолжал идти, и она старалась не отставать. Они поднялись по лестнице, но вместо того, чтобы повернуть налево к ее комнате, они повернули направо. Он вел ее в свою спальню.

Он закрыл за ними дверь, прижал ее к стене и наклонился к ней.

— Итак, на чем мы остановились?

— На этом, — сказала она и коснулась его губ своими. Это был медленный, глубокий поцелуй, который мог бы продолжаться вечно, но в конце концов у них закончился воздух.

— Я думаю, Грейнджер, — произнес он. — Что у тебя ко мне что-то есть.

— Полагаю, меня можно было бы обвинить в таком.

Услышав ее ответ, он просиял. Наклонился и слегка задел губами мочку ее уха, опустил их к ее шее и нежно провел ими по ее коже, заставив ее вздрогнуть.

— Есть несколько вещей, которые я хотел бы сделать с тобой. Все это время я так старался сдерживать себя, — он поднес руку к ее груди и слегка помассировал ее.

Гермиона прикусила губу. Волна обжигающего жара окатила ее тело.

— Но думаю, мне нужно, чтобы ты это сказала.

— Сказала что? — справилась она с дыханием.

— Давай посмотрим, — сказал он и улыбнулся.

Она чувствовала его улыбку у своей ключицы.

— О, теперь начинается поддразнивание, — весело заявила она.

— Я совершенно счастлив подразнить тебя, вот увидишь. Но мне нужно услышать, как ты это скажешь.

— Что сказать?

— Скажи: «Трахни меня, Драко».

— Так красноречиво, — со смехом произнесла она.

— Скажи, — настаивал он. — О, нет, нет, нет, у меня есть кое-что получше. Скажи: «Трахни меня, муж».

Он отстранился и посмотрел ей в глаза. Веселье перешло на более серьезную ноту. Гермиона поискала в его глазах уловку, но ничего не нашла.

— Трахни меня, муж, — сказала она, и в это же мгновение его губы завладели ее губами. Он сильнее прижал ее к стене. Поцелуй был грубее, требовательнее. Ее ноги поднялись и обхватили его за талию.

— Слишком много одежды, — он начал стягивать ее с них. Гермиона была почти уверена, что услышала, как порвалась молния. Но она была слишком отвлечена его руками на своей коже, чтобы беспокоиться об испорченном платье.

Она задрала его рубашку и позволила своим рукам исследовать его грудь. Его кожа была такой теплой и гладкой. Ей хотелось поцеловать его туда, попробовать на вкус. Ее пальцы возились с пуговицами его рубашки, прежде чем он потерял терпение и тоже оторвал их.

Гермиона вздохнула, когда прижалась к нему грудью. Она почувствовала, как ее укладывают на кровать и погружают в ощущение его веса на ней. Его руки блуждали по ее телу, а ее были заняты тем, что прижимали его к себе.

Его губы прокладывали свой путь по ее шее, груди, животу, облизывая, дергая, дразня. Но он вернулся к ее губам для еще одного глубокого поцелуя. Исследуя ее рот.

— Я не могу больше ждать, — сказал он, отстранившись, чтобы глотнуть воздуха. Он устроился у ее входа и толкнулся внутрь. Он снова поцеловал ее, и Гермиона застонала в ответ на поцелуй.

Гермиона не могла насытиться. Ей хотелось его глубже, и она схватила его за бедра, притягивая ближе. Несколько таких движений, и она почувствовала, как ее охватывает облегчение. Так что она сильнее схватила его за бедра, чтобы он вошел в нее как можно глубже. А он продолжал ее целовать, пока тоже не достиг своей кульминации.

Драко лежал на ней мертвым грузом, восстанавливая дыхание. Гермиона с трудом дышала под тяжестью его веса, но она ни за что на свете не сдвинула бы его с места.

— Ты знаешь, — сказал он, когда пришел в себя достаточно, чтобы говорить. — Я думаю, что могу, как ты предлагаешь, делать это каждую ночь. Но мне нужно попробовать еще раз, чтобы убедиться.

Гермиона рассмеялась.

— Есть так много всего, что нужно попробовать. Итак, что тут у нас? — он подтянул ее вверх, чтобы она села.

У Гермионы была задержка на три дня. Теперь она находилась в том положении, в котором бывала так много раз раньше. И она чувствовала себя настолько беззащитной, сидя в ванной и ожидая, когда маленькие палочки сделают свое дело. У нее всегда было три палочки, маггловских. Все-таки они более надежные, чем волшебные методы обнаружения беременности. В такие моменты, как сейчас, когда ее сердце колотилось очень и очень быстро, она предпочитала точную науку химии.

И, конечно, лучше сделать это в своей ванной, в своей маленькой пещере. Последние несколько недель она жила с Драко в его комнате. И это было совершенно замечательно. Она с нетерпением ждала его, когда он вернется домой, куда бы он ни уходил, и они бы проводили вечера вместе. В основном в постели.

А сейчас она шла по этой хорошо протоптанной дороге, которая обычно заканчивалась тем, что она пару дней плакала. Хотя в этот раз всё было по-другому. Она не была полностью уверена, к чему это приведет, ведь она никогда не подбиралась так близко к своей мечте.

Гермиона сидела на краю ванны и ждала, казалось, целую вечность. Она вся дрожала от волнения и постоянно молилась. Она попыталась выглянуть в окно, попыталась как-то отвлечься. Снаружи все выглядело по-осеннему. Ветер немного усилился, и было пасмурно.

Она ничего не сказала Драко о том, что собирается сделать сегодня. Для нее это уединенное занятие. Так она лучше переносит возможные результаты.

Наконец, ее волшебная палочка просигналила. Пришло время. Она встала и направилась к маленьким палочкам. Гермиона намеренно положила их так, чтобы не видеть, что они показывают. Она повернула первую и увидела две полоски. Ей пришлось моргнуть, дабы проверить, нет ли у нее галлюцинаций. Она быстро перевернула вторую, и на ней было тоже самое. Ее сердце забилось так громко, что теперь она могла слышать все остальное. Она повернула последнюю палочку — еще один вид теста на всякий случай — и плюс на ней окончательно всё подтвердил.

Гермиона опустилась на пол и прикрыла рот рукой. Она была беременна. Наконец-то она оказалась на той дороге, по которой никогда не ходила. Внутри нее рос ребенок. Его ребенок. Она заплакала.

Драко был счастлив. Но Гермиона была безумно счастлива. Драко хотел рассказать родителям, но Гермиона хотела, чтобы они подождали еще хотя бы месяц, чтобы быть уверенными, так как в первые недели все довольно рискованно. Лучше не посвящать в это кого-либо еще, пока не пройдет немного времени.

Драко хотел мальчика, но ей было все равно. Она не знала, будет ли похож на нее этот ребенок, сколько в нем будет ее и будет ли вообще что-то в ребенке от нее. Он мог быть вылитым слизеринцем, ее это не волновало. Это был ребенок — ее ребенок — и она будет любить его всем сердцем.

Но она все же рассказала Гарри. Написала ему записку. И в ответной записке он ее поздравил. Она знала, что Гарри все еще беспокоился и чувствовал себя неловко из-за того, что она с Драко. Она не сказала ему, что теперь они на самом деле вместе, помимо общей цели родить ребенка. Она поговорит с ним об этом позже. В данный момент она просто не хотела негатива, не тогда, когда была так счастлива.

Драко не был прекрасным принцем, во многих отношениях он все тот же высокомерный мерзавец, но он умел ее рассмешить, и у нее порхали бабочки в животе всякий раз, когда он смотрел на нее.

Гермиона чувствовала себя просто прекрасно, перед ней простиралось будущее. Ее живот скоро начнет расти, а потом появится на свет малыш. Она думала о своих друзьях и о том, какой будет ее жизнь. Гарри со временем может неохотно принять Драко. Но Рон... Он бы никогда этого не сделал.

Она не была уверена, что стоит вообще говорить об этом Рону. Он почувствовал бы себя преданным из-за того, что она с Драко, хотя это вовсе не его дело. Просто есть некоторые вещи, на которые Рон очень остро реагирует, а Драко находится на самом верху этого списка.

Она пока еще не хотела совершать покупки, о которых мечтала все эти годы. С эмоциональной стороны было слишком опасно приближаться к детским магазинам. Казалось странным, что она действительно могла пойти туда, что у нее была для этого реальная причина. Она все еще ждала, боялась, что может что-то пойти не так. У женщин все время случались выкидыши, и это было довольно распространено среди чистокровных.

Она собиралась сделать все для благополучного протекания беременности. Будет понемногу заниматься физической нагрузкой, правильно питаться, хорошо высыпаться, и постарается избегать стрессов.

Днем она стала прогуливаться по саду. В эти осенние дни было просто чудесно. Не типичная погода для прогулок, но все равно прекрасная, ведь, как известно, у природы нет плохой погоды.

— Астория, — услышала Гермиона позади себя.

— Пэнси, — оборачиваясь, произнесла Гермиона. Пэнси шла на высоких каблуках по сырой земле, одетая во что-то, что выглядело совершенно неуместно. Особенно по сравнению с ботинками и пледом Гермионы.

— Астория, дорогая, — сказала Пэнси, подходя к ней. — Ты выглядишь ужасно. Ты что, совсем потеряла всякое чувство приличия? На тебе накидка с дивана.

— Я дома, Пэнси, — ответила Гермиона. — Я не вижу необходимости наряжаться в сшитые на заказ костюмы. И я не ожидала сегодня гостей.

«Чего ты хочешь?» — хотела спросить Гермиона.

— Иногда я беспокоюсь, что недооцениваю тебя, — проговорила Пэнси. — Но потом становится совершенно очевидно, что зря.

— Пэнси, я не собираюсь выслушивать твои оскорбления. Мне просто все равно, так что говори, зачем пришла, и уходи, — сказала Гермиона, даже не пытаясь скрыть полного раздражения в голосе.

— Нотт так сильно скучает по тебе, — произнесла Пэнси. — Он совершенно вне себя. Он такая хорошая пара для тебя, а ты его взяла и бросила.

— У меня нет на это времени, — сказала Гермиона и прошла мимо Пэнси. Она испортила ей прогулку, и теперь Гермиона возвращалась в дом.

— Петрификус Тоталус, — услышала Гермиона позади себя, прежде чем ее тело напряглось, и она упала навзничь, полностью скованная. Гермиона не могла поверить, что на нее только что напала Пэнси. Однако задним умом она поняла, что ей никогда не следовало поворачиваться к ней спиной. Просто она не могла и предположить, что Пэнси нападет на нее так нагло. Возможно, в социальном плане, но не физически.

Пэнси подошла и нависла над Гермионой, загораживая собой небо.

— Ты взяла и все испортила, Астория. Я не хотела причинять тебе боль, но ты не оставила мне иного выбора. Твоя полная глупость вынудила меня.

Гермиона не могла пошевелиться и не могла говорить.

— И потом, ты не захотела уйти по-хорошему, — сказала Пэнси с горечью, исказившей ее голос. — Я не хотела причинять тебе боль, правда, не хотела, но что я могла сделать? Ты просто не понимаешь. Я та, кому здесь место — не ты — так было всегда. А теперь мой дорогой муж умирает. Действительно, идеальное время, но у тебя не хватило вежливости тоже умереть. Я надеялась, что ты сбежишь с Ноттом, но ты настолько глупа, что подумала, что сможешь получить всё это. Серьезно, Астория, кем ты себя возомнила?

Гермиона не могла поверить в то, что слышала. Пэнси была совершенно сумасшедшей. Ее ревность полностью вышла из-под контроля.

— Но я не повторю ту же ошибку снова. На этот раз я позабочусь о том, чтобы ты умерла. Нарушающее равновесие заклинание в ванной сработало не совсем так, как я надеялась. Ты, конечно, ударилась головой, не так ли? Но, как выяснилось, в твоей голове нет ничего, что можно было бы повредить, поэтому ты просто продолжала дышать. Нет, думаю, на этот раз необходимы более прямые действия.

Гермиона поняла, что падение Астории, которое убило ее, вовсе не было случайным. Его спланировала Пэнси. И это привело к тому, что тело Астории оказалось доступно в момент ее смерти.

— Все знают, как ты была несчастна, — с фальшивым сочувствием добавила Пэнси. — И Драко ненавидит тебя. Он заслуживает гораздо лучшего, чем ты, и я буду здесь, чтобы убедиться, что у него есть плечо, на котором можно поплакать, или кто-то, с кем можно отпраздновать.

Пэнси понятия не имела, что произошло на самом деле. Она думала, что перед ней всё та же Астория.

— Я сожалею, что мне приходится это делать, но ты не оставляешь мне выбора, — сказала Пэнси и направила палочку на Гермиону, отрывая ее тело от земли. — Все знают, в какой депрессии ты находилась. Будет очевидно для каждого, что ты просто захотела уйти.

Гермиона запаниковала, почувствовав, что ее опускают в воду пруда. Почувствовала, как она погружается. Она боролась с обездвиживающим ее тело заклинанием, но оно не поддавалось. Гермиона опустилась на дно. Должно быть, она находилась по меньшей мере на глубине трех метров. Она еще могла видеть на краю пруда размытую фигуру Пэнси, но та отступила, оставив ее там.

Разум Гермионы затуманился от чистой паники, она боролась изо всех сил, но заклинание не поддавалось. Оно исчезнет, когда она потеряет сознание, и от него не останется и следа, когда ее найдут.

Легкие Гермионы начали гореть. Ее паника начала сменяться осознанием того, что она может не выбраться отсюда. Она была так близка к тому, чтобы получить все, о чем она мечтала, а теперь у нее это отнимали. Как же это несправедливо. Гермиону охватила печаль. У нее был ребенок, но теперь всё кончено. Она надеялась, что ребенок присоединится к ней, куда бы она ни направлялась.

Она чувствовала, как бессознательность начинает кусать края ее разума. Ее тело отчаянно нуждалось в кислороде, легкие пытались дышать сквозь сомкнутые губы. Это было оно, последнее мгновение одолженной жизни.

Она думала о Драко, Гарри и ребенке, пока все не исчезло.

Гермиона услышала какие-то звуки. Зачем нужны эти звуки? Она чувствовала себя очень комфортно там, где была. Но они продолжались, нарушая ее состояние покоя и тишины.

И всё больше приближались. Теперь она уже могла разобрать, что этими звуками были голоса.

— Гермиона?

Кто-то звал ее. Гермиона решила проигнорировать это. Но что-то изменилось в ее сознании, как будто случился внезапный, неопределимый переход от глубокого сна к легкому. Что принес за собой боль и изнеможение, заменив приятный покой, которым она была окутана.

— Она приходит в себя, — сказал кто-то.

— Гермиона? — произнес голос, знакомый голос.

— Открой глаза, — услышала она еще один. Этот голос принадлежал Драко. Он был близко, очень близко. Она обрадовалась. Звук его голоса сделал ее счастливой. «Как это нелепо, — подумала Гермиона. — Наверное, она превратилась в Лаванду Браун».

Гермиона открыла глаза, увидев его серые. Она попыталась пошевелиться, чтобы избавиться от дискомфорта, который испытывала, но Драко велел ей не двигаться. Она решила сосредоточиться на нем, пытаясь отвлечься от боли.

Он наклонился и поцеловал ее. Хорошо, это заставило боль уйти. Он был таким теплым. Кто-то прокашлялся. Значит, в комнате находился кто-то еще. Драко чуть отстранился.

— Это ведь ты там, не так ли? — шепотом спросил он.

Вопрос сбил ее с толку, в голове все смешалось. Она попыталась заставить свой разум сотрудничать.

— Ребенок? — она позволила своим мыслям высказаться прямо. Гермиона напряглась, поняв, что с ребенком может быть что-то не так.

Драко улыбнулся и расслабился.

— С ним всё хорошо, не переживай. Он у нас крепкий маленький негодник.

— Колдомедик даст тебе несколько зелий, — раздался чей-то голос. Гарри. — Тебе необходимы силы.

— Гарри? — Гермиона попыталась повернуть голову, но была слишком слаба для этого.

— Я здесь, — откликнулся он и обошел кровать, оказавшись в поле ее зрения.

— Это была Пэнси, — сказала Гермиона. — Она сделала это со мной.

— Я знаю, — ответил Гарри. — Мы удерживаем ее внизу.

Гермиона моргнула в знак согласия и перевела взгляд на Драко.

— Ты нашел меня, — произнесла Гермиона, сосредоточив свое внимание на нем. — Я знала, что ты это сделаешь, — что было не совсем правдой, она надеялась, что он это сделает. Однако часть ее все еще верила, что все это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Он нежно дотронулся ладонью до ее щеки.

— Я боялся, что потерял тебя.

— Хозяин? — донесся откуда-то голос эльфа.

— Отец здесь, — сказал Драко. — Я должен позаботиться обо всем. Я скоро вернусь. Будь хорошей девочкой и прими свои зелья.

Гермиона почувствовала потерю его тепла, когда он встал с кровати. Гермиона почувствовала свою слабость и пробирающий до костей холод.

В поле зрения появился колдомедик и начал что-то говорить. Гермиона пыталась внимательно его слушать, но ее разум был не в состоянии понять смысл его слов. Он говорил слишком быстро, но когда поднес зелья к ее губам, она выпила их. Через несколько минут, зелья, казалось, немного расслабили ее. И туман в голове тоже немного рассеялся.

— Гарри? — позвала она.

— Я здесь, Миона, — сказал он и взял ее за руку.

— Пэнси пыталась убить меня.

— Я знаю. Мы пока держим ее внизу.

Гермиона кивнула.

— Молли сказала мне, что что-то не так. Она пришла ко мне некоторое время назад, немного расстроенная, потому что твоя стрелка на ее часах все еще была активна. Она спросила, может ли она убрать ее, но я сказал, чтобы она пока оставила все как есть и дала мне знать, если случится что-нибудь подозрительное. Она послала мне патронуса, когда часы указали, что ты в беде. Я сразу же отправился к вам и обнаружил там Пэнси. Она вела себя уклончиво, поэтому я послал патронуса к Драко, и он немедленно появился.

— Пэнси утверждала, что вы договорились вместе пообедать, но дома тебя не оказалось, — продолжил Гарри. — Драко ей ни на йоту не поверил. Он практически поприветствовал ее проклятием Круциатус. Затем наложил на нее Империо. Знаешь, он тревожно ловок с непростительными. Я даже на минуту забеспокоился, что он решился на полную тройку... Но, применив к ней Империо, он приказал ей привести нас к тебе, где мы и нашли тебя в пруду.

— Драко... Я никогда его таким не видел. Я думаю, он действительно заботится о тебе, — проговорил Гарри. — И он продолжал что-то шептать. Все время, безостановочно. Я не знаю, что именно он произносил, но точно не те заклинания, с которыми я когда-либо сталкивался раньше.

— Ты не можешь арестовать его, — сказала Гермиона. — Он просто пытался найти меня.

— Я знаю, — ответил Гарри. — Я могу закрыть на это глаза, учитывая обстоятельства, хотя, если бы он не остановился, мне бы пришлось. Он был в ярости. Секунду или две я действительно беспокоился, что он убьет ее. Я почти уверен, что он обдумывал это.

Драко вернулся в комнату.

— Отец внизу. Он связался с Паркинсонами и ее мужем. Отец рекомендует, чтобы мы отправили ее в санаторий в Швейцарии.

— Ей нужно предъявить обвинение, — сказал Гарри.

— Это означало бы, что она окажется в Азкабане, — ответил Драко.

— Она совершила преступление, — настаивал Гарри.

— Азкабан просто уничтожит ее, — произнес Драко. — Она будет находиться под стражей и лечиться в санатории.

— Милое маленькое уединение в Швейцарии, — в голосе Гарри звучал сарказм. — Чистокровные смыкают ряды.

— Никто не заслуживает Азкабана, — сказал Драко. — Кто выиграет от того, что ее замучают до полного безумия в Азкабане?

Гарри и Драко, казалось, устроили что-то вроде состязания в гляделки.

— Я думаю, Гермиона должна сказать свое слово, в конце концов, это она пострадавшая сторона.

— Мне все равно, — ответила Гермиона. — До тех пор, пока мне не нужно беспокоиться о том, что она прячется в кустах каждый раз, когда я выхожу на улицу, мне все равно.

Гермиона не была уверена, что у нее достаточно сил, чтобы тратить их на ненависть к Пэнси. Если она отправит ее в Азкабан... Дело в том, что ей не хотелось даже думать о Пэнси. А если она отпустит ее в санаторий, то будет вполне довольна тем, что больше никогда не потратит на эту девушку ни капли своей энергии. Пусть ею занимается ее семья.

— Хорошо, — согласился Гарри. — Я пока пойду, но позже вернусь и проверю тебя, — сказал он и ободряюще сжал ее руку.

Они с Драко остались в палате одни. Колдомедик ушел вскоре после Гарри, оставив инструкции Драко. Когда он ушел, Драко лег с ней рядом. И теперь они находились лицом к лицу. Некоторое время он ничего не говорил. Только поправлял иногда некоторые из ее более непослушных локонов.

— Я почти думал, что потерял тебя, — сказал он.

— Все еще здесь.

— Я не знаю, что бы я делал, если бы ты не вернулась. Такой вариант я даже не хотел рассматривать.

— Гарри сказал, что ты что-то шептал.

— Я подумал, что если бы я пожелал... То, возможно, смог бы удержать тебя здесь.

Гермиона заплакала. Весь ужас произошедшего, наконец, настиг ее. Драко притянул ее к себе, и она лежала, прислонившись к его груди, и плакала. Слишком много плакала в последнее время.

— Ничего подобного больше не повторится, — пытался успокоить ее Драко и поцеловал ее в макушку.

Она почти все потеряла. Только приобрела, а потом чуть не потеряла. И теперь она вернулась, шанс номер три.

— Ты не можешь это гарантировать.

— Я могу, если запру тебя и никого к тебе не подпущу.

— О, это хорошая стратегия, — она прижалась к нему ближе. Она знала, что он шутит. Но, может, все-таки чуточку сомневалась. — Есть ли еще какие-нибудь сумасшедшие бывшие подружки, о которых мне нужно знать?

— К сожалению, да, — ответил он. — Хотя, вероятно, не в такой степени, как Пэнси. Говоря это, я никогда не думал, что она зайдет так далеко.

— Тебе нравятся неуравновешенные девушки?

— От чистокровных девушек стоит ожидать немного сумасшествия.

— Может, этому обществу следует хорошенько подумать о политике чистокровных браков.

— К сожалению, они скорее смирятся с сумасшедшими. Давление, которое они оказывают, непреодолимо. И они заключают браки еще до того, как ты поймешь что лучше, до того, как ты станешь достаточно взрослым, чтобы бросить им вызов.

Гермиона положила голову ему на грудь.

— И теперь ты застрял с магглорожденной в обертке чистокровной. Это приравнивается к мошенничеству? Что, если все узнают?

Он рассмеялся.

— В данный момент мне все равно. Все, что меня сейчас волнует, это ты и я. Все остальное не имеет значения. Серьезно, если бы Астория сейчас проснулась вместо тебя, я действительно не знаю, что бы я с собой сделал.

— Ты бы сделал это? — спросила она и наклонилась, чтобы поцеловать его. Ее пальцы скользнули между пуговицами его рубашки, чтобы почувствовать теплую кожу под ней. Она вытащила их и хотела расстегнуть верхнюю пуговицу, но он взял ее за руку и не отпускал.

— Итак, миссис Малфой, вам строго запрещено заниматься какой-либо напряженной деятельностью. Предписания колдомедиков. И если ты не будешь хорошей девочкой и не ляжешь спать, тогда мне придется уйти.

Она не хотела, чтобы он уходил. Она хотела чувствовать его тепло вокруг себя. Поэтому она снова опустила голову ему на грудь. Она попыталась расслабиться, позволить спокойствию поселиться в ее усталом теле, и начала засыпать. Ей нужно было, чтобы он остался. Ей нужно было, чтобы он прогнал любые кошмары, заменил их сладкими, если не озорными мыслями.

Гермиона быстро оправилась от своей очередной схватки со смертью. Это было уже не в первый раз, когда она настолько близко к ней подбиралась.

Пэнси куда-то увезли, и ее отсутствие, казалось, вдохнуло немного жизни в ее пожилого мужа. Однако, по мнению большинства людей, ничего не произошло, и Пэнси просто отправилась в длительную поездку за границу поправить нервы.

Никто не поднимал особого шума, и Паркинсоны какое-то время были чересчур сердечны. Вскоре все вернулось в нормальное русло.

Гермиону тошнило по утрам, но она не возражала против этого. К тому же существовали определенные продукты, запах которых она даже могла выносить. Через несколько недель тошнота немного улеглась, и в животе у нее образовался небольшой мешочек.

Конечно, она немного боролась с беспокойством, но также в глубине души знала, что все было правильно. Быть с Драко — это правильно. И она не могла представить никакой альтернативной жизни, которая бы ей подошла. В этой она пережила проклятие «слишком хорошо, чтобы быть правдой», опустившись на самое дно, но она все еще была здесь, они все еще были вместе, и не было ничего, что они не могли бы преодолеть.

— Ты уверена насчет этого, Гермиона? — спросил Гарри однажды, когда они встретились в Косом Переулке за чашечкой кофе. — Все еще так странно, что вы двое вместе. Как пара.

— Я уверена, Гарри. И счастлива.

— Он все еще полный мерзавец, на самом деле сейчас он хуже, чем был. Какое-то время он казался нормальным, а теперь он снова становится невыносимым придурком, — предупредил Гарри.

Гермиона могла понять, потому что Драко, по всей видимости, наслаждался его колкими насмешками в адрес бывших мальчиков из золотого трио, особенно Рона. Гермиона подозревала, что Драко чувствовал свое превосходство, так как отнял сокровище у Рона, а Рон даже не знал об этом.

— На самом деле это хорошо, — со смехом произнесла Гермиона.

— Я не понимаю, что в этом хорошего.

— Это лучше, чем та безэмоциональная статуя, которой он был раньше, — сказала Гермиона. — Он возвращается в свое истинное состояние.

— Но он придурок, — заявил Гарри.

— Я не буду с тобой спорить, но я знаю, что сейчас он счастливее.

— Да, что ж, нам всем было лучше, когда он был несчастен.

— Я не прошу тебя стать ему другом, Гарри. Но полагаю, для меня много значило бы, если бы ты мог просто принять это.

— Знаешь, Молли довольно подозрительна, — вдруг произнес Гарри.

— О?

— Она не глупая. Она подозревает, что что-то не так, и твоя стрелка на ее часах все еще активна.

— Может, пришло время убрать ее.

— Не уверен, что стоит это делать. Я не просто не доверяю Малфою, но я действительно не доверяю Малфою или кому-либо из его семьи. Неважно, что ты говоришь.

— Он никогда не причинил бы мне вреда. Кто-нибудь другой в конце концов заметит часы, Гарри.

— Молли сказала всем, что следит за своей новой кошкой, — ответил Гарри. — Да, Гермиона, кошка. Самая неблагодарная, ленивая кошка, которую ты когда-либо могла себе представить, и она совсем не похожа на тебя.

Гермиона не смогла удержаться от смеха.

— Так что вот так, — улыбаясь, произнес Гарри. — Твое наследие.

— О, это не очень хорошо для кошки.

Они еще немного посмеялись вместе, прежде чем Гермионе пришлось извиниться. В эти дни она не могла продержаться долго хотя бы без короткого сна. Ее день превратился в четкую рутину. После обеда она всегда ложилась вздремнуть, а вскоре после того, как она просыпалась, возвращался Драко. И ей было немного стыдно за свою глупость, но это была ее любимая часть дня.

Когда он возвращался с работы, они говорили обо всем и ни о чем, но чаще всего темой разговоров становился ребенок.

— Без сомнения, этот ребенок будет слизеринцем, — сказал Драко, кладя голову ей на колени. — Никогда не было Малфоя, который не учился бы на Слизерине.

— Тебе все равно придется принять возможность того, что это может быть Гриффиндор.

— Если это так, то с твоей стороны должно быть какое-то серьезное объяснение. Все бы подумали, что ты не такая уж образцовая жена. Это был бы не первый случай, когда драма об отцовстве развернулась бы в результате церемонии сортировки.

— Почему-то я не думаю, что происхождение этого ребенка будет поставлено под сомнение. Малфоев довольно легко обнаружить, — сказала Гермиона. — Но это вполне может быть просто Гриффиндор.

— Я доставлю его в Дурмстранг в течение часа.

— Ему, или даже ей, если на то пошло, может понравиться в Гриффиндорском доме.

— Абсолютно нет, — настаивал Драко. — Это была бы слишком жестокая судьба для Малфоя, окруженного рыжеволосыми идиотами с тошнотворными идеями добра и глупой верой в счастье. Люди подумали бы, что я не люблю своего ребенка.

Гермиона шлепнула его по уху.

— Гриффиндор — это здорово. Нашему ребенку повезло бы попасть на Гриффиндор.

— Бедняжка был бы окружен Уизли. Они практически захватили мир своим количеством.

— Знаешь, а он может даже жениться на Уизли.

Драко застонал в агонии.

— Возможно, даже на комбинации Уизли и Поттера, — произнесла Гермиона с лукавой улыбкой. — У Джинни же тоже в этом году, так что, может, они станут лучшими друзьями.

— Что ж, это подтвердило бы, что судьбы меня ненавидят, — сказал Драко. — Как бы я посмотрел в глаза своей семье?

— Или, может, даже на ком-то из магглорожденных. В Гриффиндоре их полно.

На самом деле она немного преувеличила насчет количества магглорожденных на Гриффиндоре, но Гермионе слишком нравилось это поддразнивание, чтобы беспокоиться о таких деталях.

— Хорошо, я согласен на Уизли.

— Правда? — искренне удивилась Гермиона.

— Да, но только в крайнем случае.

Гермиона снова попыталась шлепнуть его по уху, но он был готов к ее нападению, и в итоге она хлопнула его по рукам.

— Я просто благодарен, что они не могут быть и тем, и другим, — сказал он, и это заставило Гермиону вытащить секретное оружие — щекотку. Тактический ход, который основывался на том, что он не мог защитить свои уши и бока одновременно. Поэтому обычно все заканчивалось тем, что ему приходилось брать ситуацию под контроль, и это было неплохо, как обнаружила Гермиона. На самом деле, обычно это заканчивалось совершенно божественно.

Как-то раз Гермиона договорилась встретиться с Драко в Косом Переулке во время обеда. Они совершали кое-какие покупки для малыша. Гермиона ждала его в назначенном месте, он немного опаздывал.

Сначала она заметила его волосы, мельком увидев их в толпе. Просто смешно, как она была счастлива, когда видела его. Ее сердце таяло каждый раз, когда они воссоединялись. Но она не так далеко зашла, чтобы не признать, насколько это нелепо. Она была полностью влюблена в Драко Малфоя. Любовь в ее самом глупом и нелепом смысле.

Она не была уверена, являлось ли это эндорфинами или серотонином, но что-то наполняло ее мозг каждый раз, когда она видела его. Ребенок, казалось, почувствовал перемену, потому что он сильно пнул пару раз.

— Прости, — сказал Драко. — Но Джеймисон, кажется, хочет поговорить со мной каждый раз, когда я хочу уйти. Я уверен, он приберегает это для самых неподходящих моментов.

— Все в порядке, — заверила Гермиона. — Ты не так уж и опоздал. Я столкнулась с Ханной и некоторое время болтала с ней.

— Что ж, тогда прости еще раз.

Гермиона упрекнула его, как и обычно в таких случаях, когда он давал понять, что ему абсолютно наплевать на других людей.

— Я вижу, твои уроки вежливости все еще не возымели эффект.

— Безнадежное дело, я подозреваю, — сказал он со своей фирменной ухмылкой.

Ухмылка, которую она раньше так ненавидела, на самом деле превратилась в нечто такое, что заставляло ее захотеть сорвать с него одежду. И она, вероятно, так и сделала бы, если бы они не находились на публике.

Ей все еще необходимо было прикасаться к нему, так же как необходим был воздух, поэтому она схватила его за руку и прижалась к нему, когда он повел их по дороге.

Сегодня на повестке дня была детская коляска. Существующая, которая принадлежала Драко, была немного непрактичной. В маггловском мире она выглядела бы очень странно. Драко не мог понять, но Гермиона все еще чувствовала, что ей нужно проводить время в мире магглов, поддерживать связь с миром, в котором она выросла. Он не стал спорить.

Они нашли магазин, который специализировался на детских вещах. И направились в отдел, посвященный детским коляскам. Драко его полностью обошел. Мужчины, похоже, считали, что детские коляски нуждаются в рассмотрении, равном инженерному анализу.

Гермиона на время оставила его. Она бродила вокруг детских вещей, изучая маленькую одежду и крошечную обувь. Именно там она заметила Молли Уизли, разглядывающую какие-то крошечные джемперы. Казалось, она пыталась принять решение по поводу одного из них. Она на мгновение подняла глаза, а затем снова вернула свое внимание к ним.

— Трудное решение, — произнесла Гермиона.

— Да, — рассеянно ответила Молли. — У моей дочери будет маленькая девочка. Но я не могу выбрать: желтый или сливовый цвет.

— Гарри любит желтый, — сказала Гермиона.

Молли, вероятно, совсем не ожидала услышать такой аргумент, но через секунду она взглянула на нее с подозрением в глазах.

Гермиона подмигнула ей и сказала:

— Доброго дня, миссис Уизли.

Гермиона чувствовала, как Молли провожает ее взглядом, когда она уходила, чтобы присоединиться к Драко. Он нашел детскую коляску, которую, казалось, считал достойной тщательного изучения.

The End