Чужая жизнь (гет)

Завтрак для Гермионы прошел в довольно мучительной обстановке. Она сидела как на иголках и не знала, чего ожидать от Малфоя; что произойдет, если он начнет говорить о вчерашнем. Но, к счастью, он эту тему не поднимал. Он не злорадствовал и не подтрунивал над ней.

На самом деле всё было не так уж плохо. Может, им просто пора уже повзрослеть. В конце концов, само по себе занятие сексом весьма приятное, и она только что это почувствовала. Остро. С Драко Малфоем. Но есть что-то очень досадное в том, чтобы потерять контроль над своим школьным заклятым врагом. Теперь, когда он заявил, имея все доказательства, что все, чего она хотела, это залезть к нему в штаны, достаточно трудно убедительно это отрицать. Она больше не могла закатить глаза и бросить на него уничижительный взгляд.

А сейчас он вполне мог предположить, что ее настойчивое требование, чтобы они делали это каждую ночь, было чем-то вроде уловки, дабы заполучить его. Что фактически не являлось правдой. Ладно, возможно, в последние несколько дней. Но смущение значительно охладило ее пыл.

Что ж, поддразнивание не началось во время завтрака. По крайней мере, он проявил себя как джентльмен, чтобы не делать этого в присутствии своих родителей. Ближе к концу, когда она уже допивала свой чай, она встретилась с ним взглядом, ожидая некоторого злорадства, но его не было. Он просто смотрел на нее в ответ, казалось, целую вечность. А затем прервал зрительный контакт.

«Он первым отвел взгляд, — повторила про себя Гермиона. — Он недоволен. Может, даже я ему отвратительна». Гермионе хотелось плакать. Она извинилась и вышла из гостиной. Она побежала обратно в свою спальню и заперлась там. Какая-то ее часть ожидала, что он последует за ней, но не для того, чтобы подразнить, а больше для предъявления обвинений, однако этого не произошло. Он не пришел.

Гермиона не могла сосредоточиться весь остаток дня. Она продолжала думать о случившемся и какие могут быть последствия. Он может снова выгнать ее. Она начала готовиться к такому повороту событий. Рождение ребенка снова оказалось для нее далекой мечтой, и она снова начала плакать.

«Это был просто секс, это ничего не значило, — сказала она себе. — Это мог быть кто угодно». Но она не была уверена в правдивости своих слов, потому что не могла представить себя с кем-то еще. Всякий раз, когда он целовал ее — что всегда было под давлением с его стороны — она теряла связь с реальностью. А вчера она вошла в его комнату и нюхала его одежду, как извращенка.

Хуже всего было то, что он мог подумать, что она влюблена в него, и доказательства вроде как на его стороне. Наконец-то она стала глупой маленькой грязнокровкой, которая влюблена в него. Которую можно держать при себе, пока она не произведет на свет наследника, а потом что? Выгнать её?

Нет, его поведение совсем не говорило о том, что он планировал подобное. Но ведь и обратного сказать нельзя. Да, он согласился не заключать браков по договоренности для ребенка, но это ничего не значило. Конечно, вряд ли он будет настолько жесток, чтобы разлучить ее с ребенком. Но это не означало, что он не может их где-нибудь спрятать. И найти какой-нибудь способ развестись с ней.

Ей придется смириться с этим. Что бы он ни решил, она должна быть согласна с любым его выбором. А чего еще она ожидала — быть здесь с ним, жить как муж и жена? Ей нужно взять себя в руки. И как так получилось, что всё вышло из-под контроля?..

Сегодня намечалось еще одно мероприятие, и ей надо сопровождать его. Держать его под руку, пока он занимался налаживанием связей. Что ж, если он действительно разведется с ней, ей больше не придется этого делать, а это уже кое-что.

Гермиона не виделась с ним до самого вечера, пока не пришло время отправляться на мероприятие. Он смотрел, как она спускается по лестнице, и при этом не выглядел враждебно. Хотя он вообще никак не выглядел, может, если только настороженно. Перед ней стоял серьезный, отстраненный мужчина, которого она увидела, когда впервые очнулась здесь.

Они ничего не сказали друг другу, просто аппарировали к месту назначения.

— Хочешь чего-нибудь выпить? — спросил он, и она кивнула. Он подозвал официанта и взял для нее бокал вина. — Только тебе не рекомендуется много пить.

— Я знаю, — ответила она, признавая тот факт, что, возможно, уже беременна и не подозревает об этом. По правде говоря, она уже много лет не пила даже умеренно в слабой надежде, что это случилось.

Игры начались, но Гермиона не обращала на них внимания. Вместо этого она пыталась угадать, что у него на уме. И она слишком хорошо его знала. Всё его очарование, направленное на этих людей, было полным притворством. У него это очень хорошо получалось.

Они сделали круг по залу.

— Драки, дорогой, — натолкнулись они на Пэнси. — Я надеюсь, эта вечеринка не наскучила тебе до слез. Я знаю, как тебе это всё надоедает. О, Астория, ты выглядишь... Вообще-то, Драко, у меня есть кое-кто, с кем тебе следует познакомиться. Астория, не оставишь нас? Поболтай пока со своими старыми одноклассниками, я слышала, что по твоей компании скучали. Я буду хорошо заботиться о Драко.

«Я уверена, что будешь», — сказала себе Гермиона.

— Она останется со мной, — произнес Драко без тени юмора.

— О, хорошо, — наигранно улыбнулась Пэнси. — Понятное дело, ей нельзя доверять, не так ли?

— Пэнси, — предупредил Драко.

— Да ладно тебе, Драко, все мы знаем, как ее легко отвлечь, — проговорила Пэнси, используя милый эвфемизм. — И некоторые из этих отвлекающих факторов сегодня здесь.

Гермиона догадалась, что в этот момент Астория должна была не на шутку вспылить и удалиться. Или, может, Драко, согласно плану Пэнси, должен был разозлиться и отослать ее прочь. Но ничего из этого не произошло, они просто стояли там. В глазах Пэнси промелькнуло замешательство.

— Я думаю, может, немного перекуса пришлось бы кстати, Драко, — сказала Гермиона. — Сегодня вечером у меня был очень легкий ужин, не мог бы ты что-нибудь взять для меня у одного из тех носильщиков подносов.

— Конечно, дорогая, как только официант подойдет. Я уже заприметил блины с икрой. Твои любимые.

Это было неправдой, но она бы ела блины с икрой до тех пор, пока не позеленеет, если бы пришлось.

Пэнси смотрела то на одного из них, то на другого.

— Ты не можешь быть серьезным, Драко, — сказала Пэнси. — Она что, носит твои яйца в сумочке?

Драко приподнял бровь, глядя на нее.

— Она трахается со всеми подряд, а ты приносишь ей блины? — спросила Пэнси с полным недоверием.

— Он такой душка, — произнесла Гермиона с самой милой улыбкой, на какую только была способна.

— Что ж, Пэнси, моя жена, возможно, ошибалась в прошлом, и я почти уверен, что за большую часть этого нужно благодарить тебя, но мы пришли к взаимопониманию. Теперь она — новая женщина, — сказал Драко.

Гермионе захотелось рассмеяться.

— Ты не можешь просто забыть то, что она сделала, — заверещала Пэнси.

— Знаешь, я обнаружил, что не жалею ни о чем, что произошло, — как ни в чем не бывало произнес Драко.

— Это немного сильно сказано, — ответила ему Гермиона. — Довольно широкое заявление.

— Я действительно не сожалею ни о чем, что произошло, — сказал он, глядя на нее.

Ее сердце забилось сильнее.

— Ты должен избавиться от нее, — произнесла Пэнси сквозь стиснутые зубы. — Посмотри на нее, она выглядит ужасно, она совершенно запустила себя. Посмотри, во что она одета. Посмотри на ее волосы. Это же просто кошмар.

— Я не знаю, — обратился Драко к Пэнси. — Просто потому, что она не выставляет себя напоказ всем и каждому? Я думаю, что это завидное качество, — перевел он взгляд на Гермиону.

— Да что с тобой не так? — спросила Пэнси.

— А что случилось с тем, что я ниже тебя по положению? Как насчет всех тех лет, когда ты считал меня отбросом общества? — поинтересовалась Гермиона.

— О, я думаю, мы уже преодолели все эти опасения. В последнее время у нас была очень хорошая практика, — сказал он. — И из того, что я понял, тебе действительно начало нравиться наше... социальное положение. Ты определенно не жаловалась прошлой ночью.

Гермиона покраснела.

— Ты совершенно сошел с ума, Драко! — воскликнула Пэнси.

— Почему ты все еще здесь, Пэнси? — наконец раздраженно сказала ей Гермиона.

Пэнси фыркнула и зашагала прочь.

— Возможно, она права, ты уверен, что понимаешь, о чем говоришь? — спросила Гермиона. — Ты ненавидишь меня.

— Я многое переосмыслил и оценил некоторые из твоих качеств.

— Например, какие?

— Верность, — сказал он. — Твой неиссякаемый оптимизм. То, что ты считаешь важным. То, как ты веришь в лучшее в людях. То, как ты просто врываешься в ситуации, иногда без какой-либо стратегии выхода из них.

— Иногда просто не нужно искать выход, — тихо проговорила она.

Что-то, казалось, промелькнуло в его глазах, и он притянул ее ближе.

— Ты сохранил мою колдографию? — спросила Гермиона. Он был так близко к ней. — От Пророка?

— Да, — подтвердил он, и она почувствовала его дыхание на своих губах.

— Зачем?

Он не ответил.

— Ты желал меня? — прошептала она.

— Да, — произнес он спустя мгновение.

Что-то внутри нее, казалось, взорвалось миллионами искорок. Он наклонился еще чуть-чуть и поцеловал ее. Каждой клеточкой своего тела она чувствовала то электричество, которое соединяло ее с ним. Гермиона терялась в этих ощущениях. Ее тело, казалось, потеряло свою структуру и консистенцию. Все, что ей было нужно сейчас и всегда, это слиться с ним в одно целое.

Он прервал поцелуй, выглядя при этом расстроенным. Выглядел так, как она себя чувствовала. Он схватил ее за запястье и направился к выходу, буквально таща ее за собой. Затем обнял ее за талию и, не говоря ни слова, аппарировал.

Он не сбился с шага, когда они прибыли домой. Он продолжал идти, и она старалась не отставать. Они поднялись по лестнице, но вместо того, чтобы повернуть налево к ее комнате, они повернули направо. Он вел ее в свою спальню.

Он закрыл за ними дверь, прижал ее к стене и наклонился к ней.

— Итак, на чем мы остановились?

— На этом, — сказала она и коснулась его губ своими. Это был медленный, глубокий поцелуй, который мог бы продолжаться вечно, но в конце концов у них закончился воздух.

— Я думаю, Грейнджер, — произнес он. — Что у тебя ко мне что-то есть.

— Полагаю, меня можно было бы обвинить в таком.

Услышав ее ответ, он просиял. Наклонился и слегка задел губами мочку ее уха, опустил их к ее шее и нежно провел ими по ее коже, заставив ее вздрогнуть.

— Есть несколько вещей, которые я хотел бы сделать с тобой. Все это время я так старался сдерживать себя, — он поднес руку к ее груди и слегка помассировал ее.

Гермиона прикусила губу. Волна обжигающего жара окатила ее тело.

— Но думаю, мне нужно, чтобы ты это сказала.

— Сказала что? — справилась она с дыханием.

— Давай посмотрим, — сказал он и улыбнулся.

Она чувствовала его улыбку у своей ключицы.

— О, теперь начинается поддразнивание, — весело заявила она.

— Я совершенно счастлив подразнить тебя, вот увидишь. Но мне нужно услышать, как ты это скажешь.

— Что сказать?

— Скажи: «Трахни меня, Драко».

— Так красноречиво, — со смехом произнесла она.

— Скажи, — настаивал он. — О, нет, нет, нет, у меня есть кое-что получше. Скажи: «Трахни меня, муж».

Он отстранился и посмотрел ей в глаза. Веселье перешло на более серьезную ноту. Гермиона поискала в его глазах уловку, но ничего не нашла.

— Трахни меня, муж, — сказала она, и в это же мгновение его губы завладели ее губами. Он сильнее прижал ее к стене. Поцелуй был грубее, требовательнее. Ее ноги поднялись и обхватили его за талию.

— Слишком много одежды, — он начал стягивать ее с них. Гермиона была почти уверена, что услышала, как порвалась молния. Но она была слишком отвлечена его руками на своей коже, чтобы беспокоиться об испорченном платье.

Она задрала его рубашку и позволила своим рукам исследовать его грудь. Его кожа была такой теплой и гладкой. Ей хотелось поцеловать его туда, попробовать на вкус. Ее пальцы возились с пуговицами его рубашки, прежде чем он потерял терпение и тоже оторвал их.

Гермиона вздохнула, когда прижалась к нему грудью. Она почувствовала, как ее укладывают на кровать и погружают в ощущение его веса на ней. Его руки блуждали по ее телу, а ее были заняты тем, что прижимали его к себе.

Его губы прокладывали свой путь по ее шее, груди, животу, облизывая, дергая, дразня. Но он вернулся к ее губам для еще одного глубокого поцелуя. Исследуя ее рот.

— Я не могу больше ждать, — сказал он, отстранившись, чтобы глотнуть воздуха. Он устроился у ее входа и толкнулся внутрь. Он снова поцеловал ее, и Гермиона застонала в ответ на поцелуй.

Гермиона не могла насытиться. Ей хотелось его глубже, и она схватила его за бедра, притягивая ближе. Несколько таких движений, и она почувствовала, как ее охватывает облегчение. Так что она сильнее схватила его за бедра, чтобы он вошел в нее как можно глубже. А он продолжал ее целовать, пока тоже не достиг своей кульминации.

Драко лежал на ней мертвым грузом, восстанавливая дыхание. Гермиона с трудом дышала под тяжестью его веса, но она ни за что на свете не сдвинула бы его с места.

— Ты знаешь, — сказал он, когда пришел в себя достаточно, чтобы говорить. — Я думаю, что могу, как ты предлагаешь, делать это каждую ночь. Но мне нужно попробовать еще раз, чтобы убедиться.

Гермиона рассмеялась.

— Есть так много всего, что нужно попробовать. Итак, что тут у нас? — он подтянул ее вверх, чтобы она села.