Когда дерется львица (гет)

Гермиона молча следовала за Северусом по темным и пустынным коридорам Хогвартса. Когда они дошли до поворота, ведущего в башню Гриффиндора, она остановилась, заставляя профессора обернуться.

— Если мне придется провести несколько недель в ваших комнатах, я должна взять свои вещи, — заметила Гермиона.

— Пусть их доставят домовые эльфы, — прорычал он.

Северус ожидал, что девушка будет спорить, но она просто кивнула и последовала за ним дальше. Он чувствовал себя таким опустошенным. Не осталось ни капли от той энергии, которую он ощущал утром, от того счастья и чувства удовлетворенности, что переполняли его. Теперь он знал цену своей свободы — жизнь ученицы. Будущее блестящего ума. Невинность девушки.

Но Гермиона больше не была ребенком. Она обладала хитростью и жестокостью мастера шпионажа, готовностью принести в жертву все, что встанет на ее пути; она скрывала свою работу в тени, используя Драко, Дамблдора и даже его самого, как кукольник использует свои марионетки.

В этом отношении она была истинным Пожирателем Смерти — использовала все возможное для достижения цели. Северусу она напоминала его самого, только моложе.

Он мог понять амбиции, идеалы и высокомерие, которые заставили людей примкнуть к Волдеморту. Он понимал свое слепое стремление к власти. Но он не понимал, что движет Гермионой Грейнджер.

Что заставило ее разрушить собственную жизнь и так спокойно относиться к этому, будто отдать свою душу и тело дьяволу — это не более чем потерять фигуру в шахматной игре?

Он обязательно выяснит это.

Северус вошел в класс Зелий и направился к двери, ведущей в кабинет и примыкающие комнаты.

— Черная кровь, — прошептал он, украдкой наблюдая за Гермионой. К его раздражению, девушка забавлялась ситуацией.

Он придумывал такие напыщенные пароли, чтобы шокировать особенно любопытных учеников, их назойливых родителей и надоедливых преподавателей. Студенты ужасались и подпитывали слухи о его вампирской сущности, которые он тщательно создавал в течение долгих лет.

Но Грейнджер только приподняла бровь и ухмыльнулась. Невыносимая девчонка!

Дверь распахнулась, и Северус повел девушку через холодный, темный и пустой кабинет в комнаты, которые выглядели не намного уютнее. Массивные книжные полки, заполненные пыльными и потрепанными фолиантами, стояли вдоль стен, каменный пол и потухший камин только усиливали холод подземелья. Единственным местом в гостиной, где можно было присесть, оказался старый диван, обитый черной потрепанной тканью, напоминающей мех собаки. На постаменте у противоположной стены лежал белый череп, освещенный двумя черными свечами.

Даже не взглянув на обстановку, Гермиона села на диван и расправила складки мантии.

— Где я могу расположиться? — равнодушно спросила она. — Здесь же есть спальня?

Она даже не осмотрела комнату! Хоть что-нибудь могло удивить эту девчонку? Даже Минерва была ошарашена, когда зашла сюда впервые, и только быстрое объяснение удержало ее от побега.

Но Гермиона, вероятно, ожидала чего-то подобного от профессора Зельеварения. Эта мысль злила его.

— Мы не останемся здесь, мисс Грейнджер, — отрезал он, — так что прекратите валяться на моем диване и задавать глупые вопросы.

Это ее удивило. Она поднялась и начала рассматривать три двери в дальнем конце комнаты. Но вместо того, чтобы открыть одну из них, Северус направился к единственному предмету интерьера, который обладал намеком на красоту и комфорт — к грязному гобелену в темных тонах, на котором был изображен вход в старинное здание, возможно, храм. С правой и левой стороны от резной двери возвышались ряды колонн.

Северус нахмурился, заметив замешательство в глазах Гермионы.

— Вы ожидали, что я живу в этих мрачных и запущенных комнатах? Вы должны бы быть лучшего мнения обо мне. Я не стал бы проводить время в таком плохо защищенном месте. Мое настоящее место проживания — один из величайших секретов Хогвартса. Только Альбус, Минерва и Ремус Люпин знают о нем, и только Люпин может пройти сюда без моего прямого разрешения. Знание пароля не поможет вам, так как магия связана с моими руками и глазами. Магглы используют подобное изобретение. Если в двух словах, мисс Грейнджер — без моего разрешения вы не сможете покинуть комнаты.

Он повернулся к гобелену, положил руки на колонны и посмотрел на одно из пятен на полотне.

— Нимфы скрылись, — прошептал он. Удивленный вздох Гермионы подсказал ему, что мисс Грейнджер поняла намек. Он никогда не считал ее любительницей поэзии.

Дверь храма вдруг начала светиться. Её очертания увеличились до размеров настоящей двери, хотя остальная часть картины так и осталась неподвижной.

Северус повернул ручку. Насмешливо, хотя и не без гордости улыбнувшись, он жестом показал, что она может зайти.

— Это, мисс Грейнджер, то место, где я действительно живу.

На миг теплый свет охватил Гермиону. Она переступила через порог и вскрикнула от удивления.

Это был Рай.

Никогда она не видела столько красивых книг в одном месте, такой уютной, великолепно обставленной комнаты. Книжные полки занимали каждый сантиметр стены от пола до потолка. А ковер был такой мягкий, что хотелось поскорее скинуть обувь и запустить ноги в высокий ворс. Перед большим окном стоял массивный стол из розового дерева, скрытый газетами, письмами и наполовину развернутыми пергаментами. Диваны и кресла с высокими спинками будто приглашали присесть на них и потратить часы за чтением, забыв о реальном мире.

Впервые с момента, когда Снейп поймал ее и Драко, возможно, даже с тех пор, как все это началось, она почувствовала себя расслабленной. Она чувствовала себя в безопасности. Толстые стены и сильные заклятия спрячут ее от внешнего зла.

Гермиона всегда знала, что где-то в глубине души профессор Снейп всегда был гедонистом. Все книголюбы такие. Но ее немного пугало, что он живет в покоях, о которых она сама мечтала. Если бы она могла себе позволить, то она выбрала бы себе комнаты в таком же стиле, как и у профессора.

— Моя библиотека, — его бархатный голос звучал равнодушно, но Гермиона чувствовала беспокойство Снейпа. Вероятно, не многие люди заходили сюда, тем более студенты.

— Очень красиво, — прошептала она, все еще очарованная теплыми цветами, светом свечей и запахом старых книг, окружавшим её. — Это место идеально вам подходит.

Эти слова очень удивили Северуса, и девушка почувствовала, как возросло его раздражение.

— Я не считаю вас достаточно компетентной, чтобы оценить это, мисс Грейнджер. Также я не желаю быть оцененным вами.

«Это похоже на вторжение, — внезапно поняла она. — Невыносимая всезнайка в его комнатах».

— Я очень ценю вашу помощь, профессор, — мягко ответила она. — Я обещаю не злоупотреблять вашим доверием.

— Едва ли это доверие, мисс Грейнджер, — холодно сказал Снейп. — Директор поручил мне задание, и я его исполняю. Нет нужды в гриффиндорской сентиментальности. Надеюсь, вы не начнете рыдать или хныкать, или что там еще обычно делают девчонки в вашем возрасте.

Это вернуло ее к реальности. Гермиона на миг забыла, что перед ней не Северус Снейп, блестящий ученый и алчный читатель, а профессор Снейп, саркастичный ублюдок.

С каждой минутой его все больше и больше раздражало ее присутствие. Он не был ей другом, и она вовсе не была здесь в безопасности. Ей понадобится вся сила воли, чтобы пережить процедуру изъятия и не раскрыть то, что должно остаться секретом.

— Конечно, нет, профессор, — маска хладнокровия вернулась. — Не могли бы вы показать мне мою комнату?

Слишком поздно он почувствовал трещину в ее защите. Только когда она снова замкнулась, и эмоции покинули лицо Гермионы, он осознал, что в тот момент девушка открылась ему.

«Чертов дурак, — проклинал он себя. — Нужно действовать осторожнее».

— Можете взять отсюда любую книгу, — предложил он, надеясь разжечь её интерес, но было уже слишком поздно.

— Спасибо, но мне достаточно и школьных знаний.

Он подождал, но Гермиона больше ничего не добавила. Внезапно на нее навалилась усталость. Она не хотела ничего кроме горячего душа и уютной постели, чтобы забыть о тех ужасах, что ее ожидают. Лихорадка, кровь, безумие. Если, конечно, повезет. Если нет, она умрет.

Гермиона больше не контролировала ситуацию. Она поняла это, когда Снейп и Драко застали ее врасплох. Она стала невнимательной. Такие ошибки убьют ее еще быстрее.

Нужно быстрее со всем покончить. Всего несколько месяцев и Волдеморт падет, а Гарри, Драко и другие, наконец, смогут прожить свои жизни так, как они этого заслуживают.

В ее памяти вдруг всплыл образ человека, распростершегося на полу в темноте. Он испуган, бледен от потери крови, а его голос дрожит от ужаса...

Ее молчание, казалось, нервировало Снейпа, он будто ждал, что она скажет что-нибудь еще.

— Моя комната? — спросила она еще раз, не стараясь казаться вежливой.

— Сюда, — он повел ее к винтовой лестнице в углу комнаты.

Пока они поднимались, Северус объяснял ей расположение комнат.

— Как вы заметили, на первом этаже находится библиотека. На втором — мои личные покои и комната для гостей, которую вы займете. Далее — моя лаборатория. Вам туда доступ запрещен. Библиотека, комната для гостей и ванная открыты для вас, но я не буду рисковать ценными зельями и ингредиентами ради забав маленькой девчонки.

Он показал ей комнату, вежливо спросил, нужно ли что-нибудь, а затем оставил её.

Гермиона заснула, как только голова коснулась подушки. Она слишком устала даже для ночных кошмаров — своих постоянных спутников.

* * *

— Интересно, а что это с хорьком? — с любопытством прошептал Рон.

Завтрак проходил достаточно тихо, и Рон бурно реагировал на любую мелочь, которая могла его отвлечь от новостей о родителях Гермионы.

Утром МакГонагалл нашла их в гостиной Гриффиндора, пока они ждали подругу, попросила пройти в ее личный кабинет и сообщила о нападении и необходимости спрятать мистера и миссис Грейнджер.

Конечно, Гарри и Рон могли понять, что Гермиона захочет их сопровождать, но они были немного разочарованы, что она не нашла времени рассказать им обо всем лично.

— Ты о чем? — без интереса спросил Гарри. Последние месяцы Гермиона вела себя странно. Ее страх за родителей мог бы объяснить подобное поведение, но Гарри не мог понять, почему она не рассказала об этом ему. Ведь он знал, каково это — потерять родителей, бояться за своих близких, потому что подвергаешь их постоянной опасности. Почему Гермиона так отдалилась от них?

— Он выглядит так, будто готов убить свою овсянку, а не съесть. Каша вроде не такая уж и невкусная. Наверное, он скучает по домовым эльфам своего папочки, которые ему чуть ли не поклонялись.

Гарри посмотрел на стол слизеринцев. Рон был прав. Вместо издевательств над окружающими со своими друзьями-идиотами Малфой пристально смотрел на овсянку, будто не мог решить, убить ее или расплакаться.

Борьба в Министерстве и последующий арест Пожирателей Смерти укротили слизеринцев. Правда, через три недели Малфой, Крэбб, Гойл и другие Пожиратели загадочным образом исчезли из Азкабана. И Дамблдор считал, что Фадж даже и не собирается их искать.

Без защиты влиятельного папаши, который мог вытащить его из любой ситуации, Драко достаточно быстро отрезвел. Теперь Гарри понимал это — он уже давно не видел Малфоя со своей привычной свитой — Крэббом и Гойлом, и за последнее время не было ни одной нападки или оскорбления в его сторону.

«Мы изменились, — подумал Гарри. — Не только я или Гермиона, но и Драко. Война приближается, и мы не знаем, кто победит. Черт, мы даже не знаем, будем ли вообще живы в следующем году».

Конечно, пока Гарри и Орден будут бороться за свободу и правосудие, Малфой-младший примкнет к рядам Пожирателей Смерти.

— Наверное, представляет, как убьет свою первую грязнокровку, — прошептал Гарри Рону, только чтобы закончить этот разговор. И они снова погрузились в унылое молчание.

* * *

Драко не прислушивался к оживленной беседе о квиддиче за столом. Он почти не спал этой ночью. Каждый раз, когда он закрывал глаза, в его сознании появлялось лицо Гермионы, её глаза, тёмные и полные упрёка.

Он сделал это ради нее, но, тем не менее, он ее предал. И слизеринец знал, что никогда не забудет её взгляд, полный боли, и эти слова: "Et tu, Brute".

Он предал их дружбу. Ему следовала действовать как-то по-другому. Хотя бы сохранить ее тайну от Снейпа.

И все это его вина.

Он вздохнул и закрыл глаза. Слизеринцы уже давно перестали замечать его странное поведение. Они полагали, что на него повлиял арест отца.

Отчасти так и было.

Драко до сих пор ясно помнил тот день, когда из Министерства вернулись Дамблдор, Фадж, бессознательные гриффиндорцы и этот сопляк Поттер. Ходили слухи, что той же ночью этот придурок разрушил кабинет директора. Позже Фадж рассказал Драко о схватке, отцовской «лояльности не к той стороне», как назвал это министр, и об аресте отца.

После этой новости гудела вся школа. Драко слышал за спиной шепот, полный яда и злобы:

«Ну что, кто теперь смеется, Малфой?»

«Что, твой папочка больше не может приказывать всем вокруг, да?»

Выносить Уизли было сложнее всего. Хорошо хоть Поттер, слишком угнетенный смертью своего жалкого крестного, не вмешивался.

Драко никогда не чувствовал себя таким беспомощным. Уязвимым. Обычным. Преданным.

Он старался проводить в стенах школы как можно меньше времени, находя убежище возле большого озера. Драко сидел у старого вяза, часами наблюдая за водой, и задавался вопросом, что случилось с его жизнью, которой он так гордился всего несколько недель назад.

Там она и нашла его спустя четыре дня после схватки в Министерстве. Гермиона только вышла из лазарета в тот день, и ее раны еще не полностью зажили.

Драко не заметил, как она подошла, иначе ушел бы оттуда как можно быстрее. Было достаточно насмехающихся над ним людей и без Гермионы Грейнджер.

Он чуть не подпрыгнул от удивления, когда она назвала его по имени.

— Драко?

— Чего тебе, Грейнджер? Пришла посмеяться?

К его удивлению, она села рядом, облокотилась о старое дерево и некоторое время молча наблюдала за водой.

— Я только пришла сказать, что мне жаль, Драко, — наконец, сказала она.

Он был ошеломлен. Это должно быть шутка! Его отец пытался убить ее, оскорблял всеми возможными способами, а она приходит и говорит, что ей жаль?

— Жаль? — коротко ответил он. — Не смешно. Делай, что хотела, и проваливай к своим друзьям, грязнокровка.

Гермиона даже не отреагировала на оскорбление.

— Я знаю, что ты потерял столько же, сколько и Гарри той ночью в Министерстве. И ты, наверное, думаешь, что никому до этого нет дела. Это не так.

— Ты не с Поттером разговариваешь, Грейнджер, — прорычал он, и горечь в собственном голосе напугала его. — Я — один из плохих парней, если ты забыла.

— Это не так! — ее голос звучал сердито. — То, что сделал твой отец, не твоя вина. Ты вел себя так, как тебя учили. И это тоже не твоя вина.

— Ты никогда не думала, что я хочу быть таким? Я уже давно решил, на чьей я стороне, и мой отец тут не при чем! Поттер это прекрасно знает. И мне не нужна гриффиндорская рука помощи.

Гермиона, тяжело вздохнув, посмотрела на него. Её пристальный взгляд пробил и разрушил всю его защиту от боли, выставляя сердце напоказ. Странно, но ему не показалось это плохим. В некотором смысле, это было облегчение: нашелся единственный человек в школе, которого ему не удалось одурачить.

— Нет, нужна, Драко, — вздохнула она. — Гарри никогда не мог понять, что мы все должны играть свои роли. И ты не можешь изменить свою роль так же, как и Мальчик-Который-Выжил, Снейп, Дамблдор или я, — последние слова она почти прошептала. — Мы не можем выбирать, какие маски нам приходится носить, но мы можем решить, что с ними делать. Ты не должен быть тем, кем тебя считают. Ты не должен идти по стопам отца, даже если все этого ожидают, Драко. Маски существуют для того, чтобы ты их использовал, а не они тебя.

Она встала и ободряюще сжала его плечо. Рука была теплой и легкой, как перышко.

— И ты можешь позволить людям заглянуть под эту маску, разглядеть истинного Драко. Не многие готовы или хотят это сделать, но такие люди есть. Я пришла не для того, чтобы менять тебя, поэтому сейчас я уйду. Но если тебе понадобится кто-нибудь, чтобы помочь на время снять маску или просто поговорить, я буду рада, если ты придешь ко мне. Спокойной ночи.

И до того, как он успел ответить или осознать, что она ему предложила, Гермиона исчезла в темноте наступающей ночи. Она, конечно, не услышала, как он прошептал «спасибо», но что-то подсказывало ему, что Грейнджер и так все поняла.

Малфой опомнился и продолжил есть овсянку, которая уже успела остыть и имела отвратительный вкус.

Ему понадобилось несколько дней, чтобы набраться храбрости. Он нашел девушку в библиотеке. И, приближаясь к ней, Драко боялся, что тогда она просто поиздевалась над ним или уже сожалела о своем предложении. Но глаза Гермионы засветились, когда она его заметила.

Грейнджер показала ему Выручай-комнату. Удобные диваны и теплый чай ждали их, и они говорили там часами.

И опять ее лицо всплыло в его памяти, её умоляющий взгляд. Гермиона была его единственным настоящим другом, а он сделал ее несчастной.

В такие моменты Драко был благодарен своему отцу за строгое воспитание и дисциплину. Если бы не знаменитое самообладание Малфоев, он положил бы голову на стол и расплакался.

Вместо этого, он молча взял свои вещи и пошел на первый урок.