Мыс альбатросов (гет)

После завтрака работа закипела. Перед «Норой» раскинулся белоснежный шатёр. Занятие нашлось для всех: близнецы занялись воздушными шарами, Рон помогал с установкой скамеек, Гарри трудился на террасе — миссис Уизли не изменила себе в стремлении удерживать их на расстоянии друг от друга.

— Приготовь всё к завтрашнему утру, — шепнул Поттер, прежде чем Гермиону вместе с Джинни позвали в сад для запуска зачарованных фонариков.

Она понимающе кивнула. Книги, палатка, одежда и запасы провизии уже покоились в её сумочке. Утром они покинут «Нору», и неизвестно, вернутся ли обратно.

— Габриэль с него глаз не сводит, — заметила Джинни. — Как ты думаешь, если она захлопает ресницами в два раза чаще, ей удастся взлететь?

— Гарри она безразлична, — сказала Гермиона.

— Слава Мерлину! Я говорю не о Гарри, а о Блэке, — сердитым тоном произнесла Уизли, наблюдая за попытками похожего на раскормленного цыплёнка лампиона подняться в небо. — Её можно понять. Он очень даже ничего.

Позолоченный фонарик, над которым трудилась Грейнджер, вместо пары голубиных крыльев обзавёлся куриными.

— Кто?

— Брат Сириуса, конечно, — пояснила Джинни и, часто-часто заморгав, весёлым тоном закартавила: — Ах, у него такой вы’газительный взгляд! Ах, у него такие мане’гы, маман! Посмотри на неё. Так и поедает его глазами.

Гермиона обернулась к свадебному шатру — сложной конструкции из шёлка, дерева и опутанных декоративным плющом арок. Габриэль развешивала цветочные гирлянды у входа, где начиналась ковровая дорожка. Регулус стоял рядом и о чём-то ей рассказывал. Он напоминал студента в день окончания дорогой частной школы. Возможно, ему как раз достался выпускной костюм кого-нибудь из Уизли, если только Кричер не приволок своему обожаемому снобу-господину что-то получше. Блеск его начищенных туфель можно было разглядеть за несколько ярдов. Скрепя сердце Гермиона признавала, что Регулус был довольно симпатичен, несмотря на характер. На таких смазливых мальчиках и мешок будет сидеть исключительно хорошо. А его улыбка? Отец был бы в восторге.

Гермиона как-то привела в гости друга, Бенджамина Фенвика, из прежней маггловской школы, так папе Бен с ходу не понравился:

— Он злоупотребляет сладким!

Приговор звучал жестоко, словно девятилетний ребёнок был замешан в чём-то незаконном.

У Блэка же были идеально ровные белые зубы, лишь немного подводил прикус, но и это играло в его пользу: когда он улыбался, на щеке появлялась дурацкая ямочка.

Однако всё это не означало, что Гермиона должна была относиться к нему лучше. Ей не верилось, что он мог отправиться в пещеру на заклание, умереть ради других, но факт есть факт.

Пусть внешнее сходство с братом стало заметнее, но Сириус не отказал бы им в помощи с крестражами. Регулус же довольствовался тем, что попросил Кричера и дальше слушаться Гарри. Как будто это зависело от него!

Блэк мило беседовал с младшей Делакур. Раньше он не выказывал и тени дружелюбия. Вон он сказал ей что-то. Она заливисто засмеялась. Как же это нелепо смотрелось со стороны…

У Гермионы возникло чувство, что перед ней парочка, у которой свидание под резной аркой.

— Charmant! — в восклицании подошедшей к ним мадам Делакур послышалось восхищение.

Все решётчатые своды были увиты зелёными стеблями, на которых одна за другой распускались белые азалии.

— Одна бы я не сп’гавилась, — смущённо ответила Габриэль. — Эти цветы — идея мисте’га Блэка.

Аполлин принялась благодарить его за советы в оформлении, тонкий вкус, намётанный взгляд и прочее, прочее...

— Запустили когти! — задорно прокомментировала Джинни. — Все женские чары в наличии. Интересно, как они запоют, когда узнают, что потенциальный жених ещё вчера был покойником. Почему Гарри верит ему?

Разговор внезапно свернул в опасное русло, вынудив Гермиону напрячься.

— Ладно, можешь не отвечать, — понурилась Джинни, рассеянно затеребив косу. — Я как раз закончила свою партию фонариков. Тебе помочь с оставшимися? — спросила она, в то же время бросив тоскливый взор на крыльцо, где в одиночку работал Гарри.

— Не-а, — сказала Грейнджер. — Осталось всего три. Как-нибудь справлюсь.

— Детка, ты нашла пластинку, о которой я просила? — окликнула Молли, высунувшись из окна.

— Сейчас! — крикнула Джинни и понизила голос: — У мамы приступ ностальгии. Она отменно справляется со своими обязанностями «холить-лелеять-заботиться», но иногда чуток перебарщивает. Сейчас она с чего-то взяла, что первый танец Билл и Флёр обязан пройти под балладу её молодости. Флёр ненавидит Селестину Уорлок, поэтому мама попрятала все пластинки до часа икс. Придётся идти за ними на чердак.

Гермиона коснулась локтя подруги.

— Давай пластинкой займусь я, а ты… — она многозначительно кивнула в сторону террасы, — отдохни. Только скажи, где искать.

Они никогда особо не ладили, и в глубине души Грейнджер догадывалась, что виной тому банальная ревность и желание Джинни приобщиться к тайне, которую Гарри так тщательно оберегал. Будь его воля, он бы отправился за крестражами один-одинёшенек.

На лице младшей Уизли отразилась благодарность.

— На чердаке. Там должна быть коробка с барахлом, ищи ёлочные игрушки и всё такое. Мама вечно прячет самое ценное в мишуре. Спасибо!

Гермиона пожала плечами, подчеркивая незначительность услуги. Завтра утром возможности попрощаться с Гарри у Джинни уже не будет.

— До торжества осталось всего ничего, — шепнул Рон, подкравшись так незаметно, что Грейнджер вздрогнула. — Мама сама не своя.

— Опять плакала из-за Перси?

— Из-за кого же ещё? Трусливый глызень! Хоть бы открытку прислал. Мама то и дело смотрит на часы. Чарли поколдовал со стрелками, чтобы она не так расстраивалась.

— Иллюзия безопасности.

Рон хмыкнул.

— А ещё этот чудик ходит тут, — он покосился на Блэка, изобразив пальцами кавычки, — «заводчик драконов». Надо же папе выдумать подобное! С его-то холёными ручками только драконий навоз убирать. Чушь!

— Молли его будто побаивается.

— Ещё бы! У него же Чёрная метка!

— Блэки никогда не чурались тёмной магии, — отстранённо добавила Гермиона.

Рон ковырнул землю ботинком.

— Ага, похоже, у них в семье только Сириус был нормальным человеком, остальные с явным «прибабахом». И неудивительно. Ну, знаешь — слишком много отрубленных голов в одной только прихожей…

— И всё же Регулус пошёл против Волдеморта…

— Я просил не называть его по имени!

— Против «Сам-Знаешь-Кого». Как считаешь, почему?

Рон потёр подбородок. Не дождавшись ответа, Гермиона продолжила:

— Думаю, он был разочарован.

— «Сама-Знаешь-Кем»? Поздно же у него глаза открылись.

— Да, Рон, к сожалению, поздно.

— Или ему опротивело, что какой-то колдун истязает его эльфа. Смотри, ещё сделаешь Блэка сопредседателем Г.А.В.Н.Э.

— Очень смешно, — буркнула Грейнджер. — Он не похож на сердобольного.

— А у тебя здорово получилось, — сказал Рон, сменив тему, и кивнул на пернатые светильники. — Красотища! — Он ухватил парящий фонарик за крыло, но тот вырвался, оставив Уизли пучок перьев. — Никто бы не справился лучше.

Гермиона покачала головой. Рон каждый день рассыпал комплименты. Все они были вычитаны из книжки. Ванильная чепуха, конечно, но какое это имело значение, когда её щёки покрывал румянец, а сердце колотилось быстрее, грозя провалиться куда-то в желудок.

— Помощь нужна? Хочешь, развешу фонарики у входа?

— Ты же терпеть не можешь монотонную работу.

— Ха! — воскликнул Уизли, вытащив палочку. — Ради тебя я готов на всё!

* * *

Ближе к вечеру со стороны дороги на Оттери-Сент-Кэчпоул потянулись нанятые Аполлин музыканты, и Гермиона спохватилась, вспомнив о пластинке.

Она стрелой кинулась наверх и толкнула тугую дверь чердака. Миссис Уизли трепетно блюла чистоту в доме, но только не здесь, в царстве памятных сердцу вещей, укутанных паутиной. Под тонкими подошвами туфель при каждом шаге раздавался скрип досок. В воздухе клубилась мелкая пыль. Запах затхлости наводил на мысли о бабушкиных сундуках, которые долго-долго не открывали.

В детстве Гермиона верила, что в таких тёмных уголках живут «пыльные зайчики». Если долго не убираться в комнате, они вырастают и забирают маленьких нерях.

Она застыла как вкопанная, услышав глубокий вздох совсем рядом.

— Люмос! — произнесла Гермиона.

В первое мгновение вспышка ослепила её, как и упыря, привыкшего к сумраку родного чердака. Он с воем отскочил назад и спрятался за ящик, но внимание Гермионы сосредоточилось на человеке, сгорбившемся у посеревших от пыли коробок.

Он быстро отвернулся, но Грейнджер успела разглядеть смертельно бледное лицо Блэка.

Самое правильное решение — скорее уйти отсюда и притвориться, что ничего не видела, но, вопреки благоразумию, Грейнджер осторожно приблизилась к нему.

— Всё в порядке?

— Упырь, — сказал Регулус. — Всего лишь упырь.

— Ты принял его за инфернала, верно? — догадалась Гермиона.

Блэк засмеялся, но смех был далеко не весёлым.

— Инферналы не прячутся на захудалых чердаках, в отличие от боггартов, но я всерьёз задумался о состоянии своего рассудка.

Гермиона подумала о собственном страхе. Её боггарт на третьем курсе объявил о проваленных экзаменах. Какой облик он принял бы сейчас? Убитых родителей? Поверженного Гарри? Волдеморта? Гарри с лицом Волдеморта?

Какое-то время они молчали, продолжая размышлять каждый о своём. Наконец Грейнджер обратилась к Блэку:

— Что ты здесь делал?

Регулус удивлённо посмотрел на неё, и Гермиона поняла, что он напрочь позабыл о чужом присутствии, хотя она стояла в нескольких шагах от него. Мыслями он покинул чердак «Норы» и, вернувшись обратно, лишь досадливо поморщился.

— Надеялся отыскать гоночную метлу, чтобы убраться подальше.

Гермиона покачала головой.

— Непреложный обет стал пустым звуком? — спросила она, прислонившись к шкафу. В плечо тут же упёрлась изогнутая рукоятка зонта. Грейнджер подвинула его и увидела спутанную гирлянду лампочек, выглядывающую из-под мишуры.

— Выйти наружу — единственное, что мне нужно, но я и этого лишён, не спросив разрешения у «нянек». У меня даже нет волшебной палочки. Ничего нет.

— Вчера ты уверял, что её отсутствие не помеха, — откликнулась Гермиона, переключившись на содержимое шкафа, где за ящиком с ёлочными игрушками обнаружилась коробка из-под первых забастовочных завтраков. Надпись красными чернилами на боку почти стёрлась, но выписанные от руки буквы «WW» вполне различались. Подпись близнецов.

Гермиона вытащила коробку на свет и подняла крышку. В картонной сокровищнице Молли лежали усыпанные блёстками ленты, магический амулет наподобие тех, что можно найти на любом блошином рынке, туго скатанный ролик колдоплёнки, перевязанные тесьмой открытки и прочая мелочь, не имеющая ценности ни для кого, кроме хозяйки.

Пластинка «Ветреная Афродита» отыскалась на самом дне. С её обложки томно улыбалась чернокожая красотка. Грейнджер потянулась к ней, когда её внимание привлёк небольшой свёрток.

Гермиона развернула его и увидела стрелки от настенных часов, которые подошли бы к тем, что висели на кухне Уизли.

Совсем облезлые, побуревшие, как осенние листья, они были бережно завёрнуты в лоскут ткани.

На первой было выведено имя «Фабиан», на второй — «Гидеон». Дальше нашлись стрелки с именами Лукреции и Каспера. Последняя была сломана.

— Это Пруэтты.

Гермиона вздрогнула от неожиданности.

— Имена на стрелках, — пояснил Регулус. — Лукреция — моя тётка, а Каспер… Ладно, неважно.

— Я и забыла, что вы с Уизли в какой-то мере родственники.

— К счастью, весьма отдалённой.

— Миссис Уизли рассказывала о своих братьях. Они оба погибли в схватке с врагом. Вы были знакомы?

— Нет.

— Они состояли в Ордене Феникса одновременно с Сириусом.

— По-твоему, я должен знать всех, с кем общался старший брат? — недовольно произнёс Блэк.

— Они немногим старше тебя, вот я и подумала…

— Ты будешь спрашивать, пока я не скажу то, что ты хочешь услышать?

Гермиона взяла пластинку и вернула коробку с остальными вещами на место.

— Незачем грубить. Всё ещё сомневаешься, что мы на твоей стороне? Ты должен доверять нам.

Регулус сунул руки в карманы брюк и качнулся на носках, из-за чего деревянный пол разразился отчаянным скрипом.

— Неужели? — Блэк ухмыльнулся, вызвав у Гермионы жгучее раздражение человека, над которым открыто насмехаются. — «Должен» — твоё любимое слово? Притормози своего розового пони и слезь с радуги на грешную землю. Добро не всегда побеждает зло. Думаешь, я не знаю, чему учил вас Дамблдор? Всё ещё верите в мечты старичка, заплетавшего колокольчики в бороду, мисс Грейнджер? В силу любви, сметающую все преграды, и прочие атрибуты счастливого будущего? Увы, они выдаются в строго ограниченном количестве. Должен, говоришь ты. Должен помогать вам искать непонятно что и непонятно где. Должен на вас полагаться. Спасибо, ведь ничто так не располагает к себе, как Непреложный обет. Я по горло сыт людьми, указывающими мне, что я должен и не должен делать, — всё напускное легкомыслие Блэка исчезло, сменившись ожесточением, и он продолжил, гипнотизируя её взглядом: — Знаешь, как Тёмный Лорд поступает с предателями и их родными? Ты не кажешься мне наивной, наверняка догадываешься. Я остался в пещере, потому что для меня всё было кончено уже тогда. Тёмный Лорд — не дяденька из Министерства, к которому можно походить на стажировку перед поступлением в авроры, а потом передумать…

Гермиона собиралась уйти, но не могла. Ноги точно приросли к полу чердака. Блэку не следовало это рассказывать, а ей — его слушать, но она совершенно растерялась, поражённая силой эмоций на его лице.

— Он был чудовищем, — сказал Регулус, ослабив галстук. — Он опьянил нас сладкими речами, лживыми обещаниями. Говорил, что смерть — ничто. Презрите смерть ради великой цели — освобождения магического мира от засилья маггловской дряни! Освобождение. Ну что за ерунда! Презирать смерть… Сам он почему-то решил иначе. Я хотел, чтобы Лорд сгинул, исчез с лица земли, за которую он уцепился своей душонкой-якорем. Но всё, что мне удалось сделать, сравнимо с укусом мошкары. Надоедливое насекомое пало смертью храбрых, а Тёмный Лорд… Он даже не почувствовал. Не узнал. Да и много бы изменил один потерянный крестраж, когда у него их шесть, развеянных по миру?

— Четыре, — окрепшим голосом поправила Гермиона. — Осталось всего четыре, и мы отыщем их все!

Блэк одарил её полным скепсиса взглядом.

— Да, — продолжила она, для пущей убедительности ткнув Блэка палочкой в грудь. — Стоит мне хоть на мгновение допустить мысль, что Гарри не справится, и всё рухнет. Только тогда всё будет кончено, ни секундой раньше. Надеешься, что получится жить дальше, потому что судьба дала тебе второй шанс? Ты ошибаешься. У тебя не хватит сил, чтобы прятаться вечно.

Блэк помолчал, пристально глядя на неё.

— Так вот что ты думаешь обо мне? — наконец произнёс он. — Не хватит сил?

— Нет же! Я думаю, ты гораздо лучше, чем пытаешься казаться, и тебе не будет покоя, пока Волдеморт существует.

Регулус рассмеялся, и Гермиона отшатнулась от него. Ничто в ту минуту не могло задеть её сильнее, чем его смех. В нём отразилось пренебрежительное превосходство, которое она терпеть не могла в людях вроде него.

— Занятно.

— Занятно? — холодно осведомилась Гермиона.

— Ты называешь его по имени. Не боишься? Очень смело для магглорождённой. Твои родители магглы, я правильно понял?

— Страх перед именем только усиливает страх перед тем, кто его носит, — ответила она, игнорируя вопрос.

— Готов поспорить, только что прозвучало очередное мудрое высказывание за авторством несравненного Альбуса Дамблдора. Как ему удаётся шевелить твоими губами с того света?

— Что ты имеешь против директора?

— Не знаю. Может, не люблю людей, перекладывающих все проблемы на плечи подростков?

— Он всегда оберегал нас.

— Сириуса больше всего, как принцессу в башне. Только вместо дракона его сторожили дементоры.

Гермиона вспыхнула.

— Ты спросил, что я думаю о тебе. Так вот…

Блэк приподнял брови. Подначивал её.

— Ты остолоп! Когда мы победим, тебе будет стыдно! — сказала Гермиона и мысленно застонала от досады. Она бы с радостью использовала словцо покрепче, ответила бы ему так же хлёстко!

— Пожалуй, с такой уверенностью в собственной правоте, Гермиона Грейнджер, ты раскроешь все тайны вселенной, — гораздо мягче произнёс Блэк. — А я пас. Последую примеру Дамблдора и подожду, когда нас всех спасёт семнадцатилетний мальчик. Пусть лучше мне будет... хм... стыдно.

Упырь протяжно завыл, когда на него упали замерцавшие лучи света, исходящего от волшебной палочки Гермионы — так сильно ей захотелось бросить в Регулуса заклинанием.

Блэк не стал дожидаться новой жизнеутверждающей тирады или чего похуже.

— Упырь. Надо же! Что тут забыло это существо в выцветшей пижаме? — спросил он, направившись к двери.

— Он будет изображать Рона, когда мы уйдём, — сказала Грейнджер и запнулась. — Я никогда не сдамся, — упрямо продолжила она.

Регулус бросил через плечо:

— Похоже на то.

Когда он ушёл, Гермиона заметила на столе три фальшивые волшебные палочки-надувалочки. Они подскакивали на заросшей пылью столешнице и беспрестанно видоизменялись, превращаясь то в резиновых мышей, то в свиньи-копилки, как и задумывали близнецы Уизли.