Мыс альбатросов (гет)

«Отец, сестра и я одной породы,

И нам одна цена», — 

Уильям Шекспир — «Король Лир»

* * *

Гермиона оставила Уизли и, свернув с тропинки, пошла между неровными рядами надгробий Хайгейтского кладбища. У неё остались последние цветы, которые она задолжала мёртвым.

На могилах действовал запрет на колдовство. Волшебники и магглы были наравне. Хотя бы здесь.

В ушах Гермионы всё ещё стоял плач миссис Уизли, невыносимый, безнадёжный. Анджелина успокаивала её, а Фред… Они не заслужили это горе.

Было солнечно, и по тропе перед Гермионой проносились тени облаков. Ветер нещадно трепал листву. Эта часть кладбища казалась особенно дикой, но её нельзя было назвать совсем уж неухоженной. Личики ангелов и химер застенчиво выглядывали из-за листьев плюща, оплетшего их гранитные фигуры зелёным одеялом. Стежок за стежком. Недавно прошёл дождь, так что на дорожках под ногами хлюпала слякоть, а воздух сочился прохладой.

Некоторым плитам вокруг было столько лет, что имён на них не разобрать. Натиск природы в западной части кладбища с каждым ярдом становился очевиднее, не то что в открытой — восточной, куда магглы могли попасть в любое время.

На одном из надгробий показалась фамилия «Крауч». Гермиона отвлеклась и споткнулась, запнувшись о воздушные корни папоротника. Из-под куста падуба стрелой выскочила встревоженная лисица, на сей раз пугая саму Грейнджер. Она вскинула палочку. Война научила её постоянно быть начеку. Рон поначалу вызвался сопровождать её, но он был больше нужен матери, и Гермиона оставила его позади — с родными. Прощание с братом далось ему тяжело. И во всём этом, намеренно или нет, был виноват Регулус. Гермиона предпочла бы никогда его больше не видеть! После того случая у фонтана, когда авроры провели Блэка мимо неё в замок, она даже не интересовалась, что с ним, где он, как он... У неё не было на него времени. Она сама внушила себе это. Друзья нуждались в её поддержке, Рон нуждался. Пусть она не любила его так, как он того хотел, но они всегда будут друзьями. Всегда!

Наконец она добралась до нужного места. Гарри уже подошёл, опередив её на пару-тройку минут. Это их третьи похороны за последние несколько часов. Сначала был директор…

Снейп нашёл последнее пристанище далеко отсюда — на Грейфрайерс неподалёку от Грюма. Церемония прощания вышла скромной и немноголюдной. Бывших учеников почти не было, так что в Эдинбурге преимущественно собрались коллеги зельевара. Профессор МакГонагалл произнесла речь, во время которой профессор Спраут пустила слезу, бормоча что-то о том, как была несправедлива к Северусу. Слизнорт поддерживал Хагрида, который рыдал и порывался исполнить трагическую балладу. Мадам Пинс то и дело посматривала по сторонам, ожидая появления знаменитого Грейфрайерского полтергейста, но из призраков на погребении был только Биннс. В солнечном свете Гермиона даже не сразу его разглядела. Она стояла рядом с профессором Синистрой, пока та рылась в сумочке в поисках платка, так как наколдовать самой не получалось.

Профессор МакГонагалл выглядела измученной. Гермиона слышала, что она посещала семью Криви. Родители Колина наверняка приняли её не лучшим образом: у них не было причин любить магию.

Кингсли обещал удостовериться, что Северус Снейп получит Орден Мерлина, а его художественное воплощение пополнит ряды портретов директоров в Хогвартсе. Теперь, когда правда открылась, когда Дамблдор и Гарри поговорили, а секрет патронуса в виде лани перестал быть таковым, Гермиона не могла не восхититься бесстрашием Снейпа, но одновременно… ничто не искупало его презрительное отношение к Гарри все эти годы. Гарри, разумеется, так не считал. Он простил профессора раньше, чем узнал все подробности.

На церемонии прощания авроры держали прессу на коротком поводке, не давая пронырам вроде Риты прорваться к присутствующим. Гермиона валилась с ног от усталости, что уж говорить тогда о лучшем друге.

На Хайгейт журналистов не было. Гермиона не знала, с чем это связано. Возможно, Кингсли постарался. Изначально он предложил провести одну церемонию для Джорджа, Ремуса и Тонкс, почтить героев битвы за Хогвартс разом, но Андромеда категорически отказалась. Она решила похоронить дочь и зятя в живописном уголке кладбища, где вечный сон Нимфадоры будут хранить дикие розы.

Ещё на подходе к рядам стульев для желающих проститься Гермиона увидела пышные кусты, которые, увы, ещё не успели обзавестись бутонами.

В основном здесь собрались друзья Тонкс, её коллеги по службе, однокурсники и старые знакомые. Народу было меньше, чем у Уизли, но некоторые волшебники проделывали тот же путь, что и Гермиона, так что стулья медленно заполнялись.

Она села в первом ряду рядом с Гарри, по правую руку от неё занял место Сэвидж.

— Вы хорошо знали Дору? — спросила Гермиона.

— Она была моей ученицей в академии авроров. Аластор всегда хорошо о ней отзывался, но велел не давать ей поблажек. Порой она была слишком наивной, а это качество в нашей работе только мешает, — аврор вздохнул, на мгновение прикрыв глаза, словно вызывая в памяти образ той, о ком говорил с такой с грустью и теплом. — Рвалась в гущу событий. Я всегда считал, что её жизнь оборвётся в бою. И она сама это знала.

— Да, — согласился Гарри. — Такой она и была.

Прежде, чем он начал себя накручивать и винить, Гермиона поспешила перевести тему.

— Я заметила, что некоторые волшебники аппарировали к воротам. Разве местные жители не заподозрят неладное? Или ваши люди позаботились об этом?

— В Хайгейте никого этим не удивишь, — ответил Сэвидж. — Ты что-нибудь слышала о «Друзьях Хайгейтского кладбища»?

— Это благотворительный фонд, усилиями которого был спасен Хайгейт, его члены добровольно присматривают за порядком на территории, — как на уроке выложила Гермиона.

— А с некоторых пор фонд — единственный собственник восточной и западной части, — сказал Сэвидж. — Те, кто состоит в этом обществе, прекрасно осведомлены о волшебниках. О нас они гораздо более высокого мнения, чем об охотниках за вампирами и эзотериках, рыскающих на могилах по ночам. Раньше, перед Первой мировой войной, за порядком здесь следили двадцать восемь садовников по числу семей волшебников, что традиционно хоронили родных в Ливанском круге. Это был самый привилегированный участок на всём кладбище, вся его земля изначально находилась во владении епископа Лондонского. Священная земля...

— Священные двадцать восемь?! — воскликнула Грейнджер и, устыдившись неуместному всплеску эмоций в таком месте, заговорила намного тише: — Так вот откуда они взялись.

Сэвидж пожал плечами.

— Сейчас разве проверишь? Многие могилы заросли так, что и с магией путь к ним не расчистишь, некоторые надгробия сами собой рассыпаются в прах, а имена на плитах стёрлись настолько, что на них можно играть в скрэббл.

— Поэтому в списке нет чистокровных Дамблдоров и Поттеров, — задумчиво произнесла Гермиона. — Ведь они все покоятся…

— В Годриковой Впадине, — подал голос Гарри, всё это время краем уха прислушивающийся к разговору.

— Точно знаю, что гробницы семьи Олливандеров и Эйвери где-то неподалёку, — продолжил Сэвидж, — а за теми деревьями стоит фамильный склеп Блэков.

— Блэков? — удивлённо переспросила Гермиона.

— Мне пришлось потревожить миссис Тонкс по поводу погребения её сестры — Пожирательницы смерти Беллатрисы Лестрейндж, кто-то же должен был заняться её похоронами.

— Ох, — только и смогла вымолвить Гермиона. Она не подозревала, что Андромеда перенесла ещё один удар — ей предстояло решить, что делать с прахом Беллатрисы, погибшей в Малфой-мэноре, — женщины, убившей её мужа. Обстоятельства возникшего в мэноре пожара до сих пор были покрыты мраком. Теодор лечился от ожогов и медленно приходил в себя в Мунго, целители никого к нему не подпускали. Малфои исчезли вместе с содержимым банковского сейфа, даже Драко испарился. Пленники, которых он освободил во время пожара, ничем толком поделиться не могли. Луна лишь сказала, что видела, как Беллатриса сражалась с Нарциссой, но чем закончилась их схватка, она не знала.

— В итоге этим занялась некая мадам Девинетт — давняя знакомая семьи. Она всё устроила как нельзя лучше, хотя по ней не скажешь, что она на что-то способна. На вид — ходячая развалина. Этой волшебнице лет триста, не меньше.

Гермиона никогда о ней не слышала, но испытала чувство благодарности, раз эта женщина избавила миссис Тонкс от головной боли и хоть немного облегчила ей жизнь в эти дни.

Продолжать расспросы Гермионе помешал вышедший на расчищенную площадку перед рядами стульев Кингсли Шеклболт. Вот уж кто вымотался больше Гарри.

Его речь Гермиона почти не слушала, она сидела, прижав ладонь к губам. Ей пришло в голову, что она никогда по-настоящему не думала о смерти Люпинов. Только сейчас, когда земля должна была поглотить их навсегда, Гермиона окончательно поняла, что больше никогда-никогда их не увидит. Ладони у неё вспотели, голова закружилась, и Гермиона боком прильнула к Гарри. Друг взял её за руку, и она ощутила твёрдую мозоль от рукоятки палочки на его ладони.

Миссис Тонкс безупречно держала спину, стоя рядом с Кингсли. Глядя на неё, Гермиона подумала о Вальбурге Блэк, какой она была при жизни, а не той сумасшедшей старухе на портрете. Она тоже в какой-то момент потеряла родных, но у Андромеды остался Тедди. Она не сломается, она справится, выстоит.

Шеклболт первым достал палочку и устремил её к небу.

— За Ремуса и Нимфадору!

— За Ремуса и Нимфадору! — волшебные палочки всех присутствующих взвились вверх, выпустив символические искры.

Пришло время прощаться. Теперь окончательно. Гермиона разобрала букетик белых хризантем на два поменьше, поделив цветы поровну между Люпинами. Стоять рядом с ними больше не было сил. Щёки давно стали мокрыми от слёз. Гермиона отошла от площадки в сторону, когда над Хайгейтским кладбищем резко поднялся ветер. Он предостерегающе завыл, взметнув прошлогоднюю листву и посрывав траурные ленты со шляпок волшебниц. Розовые кусты возмущённо захлопали листьями. Прибывшие на церемонию волшебники начали расходиться. Стулья опустели, цветы возложены. Всё закончилось. Гарри подошёл к Кингсли, им многое предстояло обсудить. Андромеда о чём-то переговаривалась с Сэвиджем, комкая в пальцах платок.

И тогда Гермиона увидела Регулуса. Он держался в стороне, до последнего ждал, когда большинство колдунов и чародеек разойдутся, потом приблизился к свежей могиле Доры и положил на землю розу. Следом за ним с нарциссами в руках подошла женщина — дряхлая бабулька. Из-под её капюшона торчали тонкие седые волосы, напоминающие пушинки одуванчика. Нос старухи венчала здоровенная бородавка. Взгляд Андромеды, брошенный в сторону пожилой леди, был полон тепла и признательности. Между прочим, эта дама была Гермионе знакома. Такой же облик примеряла Андромеда, когда приходила к Сирене Забини за новостями о Блэке.

Что ж, похоже, вот и разгадка таинственной личности мадам Девинетт.⁽¹⁾ Нарцисса Малфой собственной персоной. Но Грейнджер, разумеется, волновала не она.

Гермиона забыла об усталости, слезах и своём желании никогда не видеть Блэка.

Ветер не думал стихать. У Регулуса хлопали фалды пальто, когда он спустился по короткой лестнице и направился по аллее вправо. Гермиона ускорила шаг, чтобы догнать его. Может, он шёл к склепу Блэков? Всё-таки Беллатриса была его кузиной. Возможно, он сожалел о её смерти. Там же наверняка покоились его родители: Орион и магглоненавистница Вальбурга.

«Ничего, — сказала себе Гермиона. — Мёртвых мне уж точно бояться нечего!»

Кричать на кладбище — дурной тон, поэтому ей оставалось только догонять Регулуса и смотреть под ноги, чтобы не нарваться на корень в шуршащей на ветру траве или крутой уступ. Внезапно Регулус остановился и обернулся к ней.

— Ты что-то хотела?

— Я… — Гермиона окончательно растерялась, ведь она сама не знала, что заставило её следовать за ним. Когда-то, тысячу тысяч лет назад, они обещали друг другу быть честными. — Я беспокоилась.

— Со мной всё в порядке.

— Не ожидала увидеть тебя здесь.

— Андромеда ходатайствовала за меня перед Шеклболтом. Он сейчас кто-то вроде министра, так что все его слушаются.

— Я не знала, — пробормотала Гермиона и смущённо добавила: — Не про Кингсли, а про твою кузину, про Андромеду, что она просила за тебя.

— Я и сам не верил, что у неё получится, когда она пришла ко мне в камеру на следующий день после битвы за Хогвартс. Однако тем же вечером меня отпустили, и я вернулся на Гриммо. Она велела мне во всём винить Империус Тёмного Лорда, как делали другие его сторонники в прошлом, и ничего не говорить о потере памяти. Сэвидж, впопыхах занявший пост главы Аврората, поддержал легенду лично, — Регулус хмыкнул то ли в насмешку, то ли в знак презрения, — сказал, что я был не в себе, когда меня задерживали. Сдался без сопротивления. Дело было в другом, но сейчас это неважно. К тому же, официально — по всем бумагам — я несколько лет числюсь мёртвым, так что им просто не хотелось со мной возиться. Не знаю, как Андромеде удалось, но я свободен. Правда, мне настоятельно порекомендовали покинуть Британию.

— Покинуть, — эхом отозвалась Гермиона. Никогда в своих ожиданиях она не предполагала, что их знакомство закончится так.

— Порa назвать вещи своими именами. Меня мягко выпроваживают из страны.

— Надолго?

— Пока всё не уляжется. Суды могут растянуться на годы, так что не думаю, что скоро вернусь сюда. Да и не хочу. Энди удалось договориться с родными во Франции. Она и Тедди отправятся со мной.

— Вы вместе покидаете Англию?

— Да. Во Франции нас примут с радостью. Мать Андромеды родом из Булони. В девичестве она носила фамилию Розье.

— Нарцисса тоже с вами? — прошептала Гермиона.

Блэк помрачнел ещё больше.

— Ты же не думаешь, что я выдам тебе Малфоев?

«Я и так знаю, где искать одну из них».

— Надеюсь, ты не за этим шла за мной?

— Я же сказала зачем. Малфои заботят меня меньше всего. Драко и Нарцисса заслужили покой, а Люциус…

— Весьма скользкий тип, — с готовностью подсказал Регулус.

— Не мне его судить, может, он не так плох при близком знакомстве, — произнесла Гермиона, покривив душой. Отец Драко был ей противен, даже если в свободное от злодеяний время он выхаживал больных сов и единорогов. — Я видела, как ты оставил Доре розу. Ты вспомнил её?

Регулус вздохнул, ослабив на шее узел галстука.

— Мои воспоминания отрывочны и нелепы. Я помню девушку с синими волосами. Она кажется мне милой. Казалась…

Гермиона опустила глаза. Она не ожидала, что будет так тяжело.

— Кричер сказал, что мы с ней ладили, — замявшись, проговорил Регулус, отчего Гермиона в изумлении воззрилась на него. — И с тобой.

— Кричер?!

— Да.

— Твой домашний эльф?

— Да.

— Он так сказал? Ладили?

— О Мерлин, — Регулус обезоруживающе улыбнулся. — Да, он так сказал. Иногда Кричер склонен преувеличивать или преуменьшать...

— Нет, это всё правда!

— Прости, если обидел тебя, и...

— И? — нерешительно спросила она, не понимая, что стояло за повисшим молчанием.

— И за всё остальное. Я пытался схватить твоего друга Гарри. А ещё Уизли… Джордж Уизли...

— Гермиона, ты где? — голос Рона растревожил птиц на деревьях. Грачи взмыли ввысь, каркая, хлопая крыльями.

Грейнджер дёрнулась одновременно с ними.

— Тебе пора, — сказал Блэк.

— Ты совсем меня не помнишь, да? — спросила Гермиона, со смешанным чувством вглядываясь в его лицо. Слёзы подступали к глазам, сердце разрывалось. — Нашу вылазку в Министерство магии, Хогвартс, первую тренировку по квиддичу...

— Нет, — голос Регулуса был чуть громче шёпота. — Извини. Я не помню тебя до той встречи в лесу. Ничего. Честно говоря, так даже лучше. Для тебя уж точно, — он отвёл взгляд, и даже его тон стал прохладнее.

Она знала, что на этот раз их прощание было настоящим.

Регулус поправил высокий воротник, развернулся и пошёл вперёд, ни разу не оглянувшись. Гермиона сделала шаг следом за ним, но тут же оказалась в объятиях Рональда.

— Не исчезай, пожалуйста, — пробормотал он ей в ухо, обнимая сзади, — тем более в таком месте.

Она всё смотрела, смотрела вслед Регулусу, не отрываясь. Ветер дул со всех сторон. Ей было холодно, безумно холодно в объятиях Рона.

— Испугался, что меня укусил местный вампир и обратил в нежить?

— Ты нужна нам сейчас. Мама тебя искала. Что-то не так с Фредом. Он принял зелье и не говорит, какое.

— Да, да, я сейчас подойду — рассеянно пообещала Гермиона, наспех вытирая слёзы.

Они вернулись к месту погребения Ремуса и Доры. Семья Уизли тоже пришла проститься с ними, но, как обычно, невольно перетянула внимание.

— Он в порядке, — сказал Чарли, едва завидев Рона. — Беда миновала. Это был успокоительный отвар. Доза, конечно, превышена, но ничего смертельного.

— Фух, — Рон вытер выступивший на лбу пот.

Артур отчитывал Фреда, который сидел с каменным лицом, будто ничто на свете его больше не трогало. Молли и Джинни приносили Андромеде свои соболезнования. Гермиона поняла, что до сих пор не сделала того же. Она подошла к миссис Тонкс после Уизли и крепко обняла её.

— Держитесь. Тедди нуждается в вас.

— Спасибо, Гермиона. Он сейчас с Кричером. Я не стала брать его сюда. Мы скоро отправляемся во Францию к родным моей матери, поэтому принимаем все должные меры безопасности. Перемещение с малышом через порт-ключ — дело рискованное, но моя знакомая мадам Девинетт нашла подходящее по случаю заклинание.

Гермиона была рада за сестёр Блэк. Они наконец-то помирились. Им пришлось перенести немало испытаний, чтобы прийти к прощению.

— Регулус собирается с вами?

— Ты говорила с ним? Да, ему нельзя оставаться в Британии, а мне — больше незачем.

— Когда вы отправляетесь?

— Вечером. Порт-ключ уже готов. Он сработает в шесть.

Гермиона оторопела.

— Как? Уже сегодня?!

— Я не хочу медлить. Мне удалось уговорить Кингсли закрыть глаза на многие вещи, но скоро начнутся суды. Пожиратели смерти станут выторговывать себе свободу, сдавая как можно больше причастных к делам своего предводителя. Имя Регулуса неминуемо всплывёт. А ведь он решил сдаться, признаться во всём. Когда я навестила его в камере, то едва уговорила передумать. Мальчишка! Он и представить себе не может, каково там в Азкабане, каково было Сириусу и… — Андромеда смолкла. Имя Беллатрисы поднимало в ней нечто тёмное, произносить его в таком месте — всё равно что совершать что-то непростительное. — Я умоляла Регулуса солгать. Я не могла его потерять! Пусть покажут мне того, кто смог побороть Империус Тёмного Лорда. Свидетелей Обливиэйта нет. Рудольфус Лестрейндж отправился в преисподнюю, остальное я уладила.

Что она подразумевала под «остальным», Гермионе оставалось только гадать.

Гарри подошёл к ним, безрезультатно пытаясь пригладить волосы. Тем более при такой погоде.

— Я бы хотел увидеть будущего крестника перед вашим отъездом. Это возможно?

— Ты уже знаешь об отъезде? — воскликнула Гермиона. — Когда успел?

— Гарри помог нам выбить срочный порт-ключ, — призналась Андромеда и сдержанно улыбнулась Поттеру. — Приходи на Гриммо к четырём часам. Тедди будет ждать. А сейчас мы с подругой, мадам Девинетт, хотели бы попрощаться с ещё одним местом.

— С каким?

— С «Гнездом альбатросов», — поделилась Андромеда. — Она не была там с детства.

— О, миссис Тонкс, но дом почти разрушен, — извиняющимся тоном произнёс Гарри.

— Не страшно, дорогой. Мы постоим на берегу, этого будет достаточно.

— Простите, миссис Тонкс, — вмешалась Гермиона. — Я видела альбатроса лишь однажды, в первый день, когда Регулус привёл меня на побережье к дому, и больше ни разу. Это так странно.

— В этом нет ничего удивительного. Альбатросы не водятся на мысе несколько лет — с тех пор как молния разбила скалу, на которой они гнездились. Иногда Блэки видят белую птицу в небе. Это случается редко, она прилетает издалека. Наверное, помнит, что родилась в этих местах, и что-то притягивает её обратно. А теперь прошу меня простить, я хочу побыть напоследок с Дорой.

— Берегите себя, миссис Тонкс, — искренне пожелала Гермиона, оставив волшебницу наедине с дочерью.

— Конечно, конечно, — следом пробормотал Гарри.

Гермиона положила руку ему на плечо.

— Ты сам-то как? В порядке?

— Что, так паршиво выгляжу? Да, в порядке, если не считать, что моя голова представляет сейчас котёл с заваренной крышкой. Смотри-ка!

Гермиона оглядела несколько надгробных плит, на которые указал Гарри. На первой было имя Эвана Розье, на втором — кого-то из Эйвери. Для мертвецов нет разницы, с кем лежать по соседству: с магглом, оборотнем или дочерью магглорождённого.

— Некоторых Пожирателей до сих пор не отловили, — мрачно сказал Гарри. — Яксли, Хвост и Малфой-старший в бегах.

— Кто-то ещё пострадал из-за них? — обеспокоенно спросила Гермиона.

— Кажется, нет. Я слышал, что вчера в Лютном переулке нашли тело гоблина, который сидел в подвалах мэнора. Он отравился семенами чёрного лотоса. Откуда только взял такую редкость? Вряд ли Люциус так ненавидит этот народец, чтобы прикончить одного из их представителей, рискуя свободой. Да ещё таким экзотическим способом. Даже Гринготтс не стал настаивать на расследовании. Говорят, этот гоблин имел среди своих дурную славу, шантажировал волшебников, вызнав их секреты, и даже клиентов банка, грозя рассказать о сомнительном содержимом их сейфов. Ты же знаешь, как гоблины трясутся над репутацией.

Грейнджер качнула головой, молча соглашаясь.

— Ты тоже устала. Потерпи чуть-чуть. Осталось немного. Нам пора в Хогвартс.

— Да, — кивнула Гермиона. — Пора.

* * *

На холме собрались домовые эльфы Хогвартса в полном составе. Винки прижимала к груди многочисленные цветастые шапки, которые Добби столь высоко ценил. Почти так же, как носки, но носки всё же побольше.

Место было выбрано хорошее — аккуратная полянка на окраине леса. Между стволами деревьев тенями выступали силуэты кентавров, решивших почтить память храброго домовика.

Джинни и Дин Томас, которого Добби спас от страшной участи в Вальпургиеву ночь, возложили венок из веточек падуба и белого вереска.

Гермиона заметила, что они часто держатся за руки. Гарри это вроде бы не смущало, но ей ли не знать, как он научился прятать истинные чувства за маской. Том Риддл был хорошим учителем. Слишком хорошим.

Невилл, Луна и ещё двое ребят из О.Д. помогли Гарри наколдовать небольшой памятник прямо из лежащего рядом валуна. Совместная магия сотворила причудливую фигурку эльфа, вооружённого половником, словно мечом. Получилось очень мило, так что домовики школы пришли в восторг.

— Здесь покоится Добби, — торжественно проговорил Гарри. — Свободный эльф! Люмос!

— Люмос! — откликнулись остальные, подняв палочки.

Это была самая короткая церемония из всех, на которых им довелось побывать, но именно она вышла самой трогательной. Гермиона ощутила светлую грусть, когда облака над Хогвартсом потеснились, и солнечный свет упал на каменную эльфийскую макушку.

— Он словно в шапочке, Гарри! — воскликнула она.

Он вытер покрасневшие глаза и улыбнулся.

Затем кентавры ушли в чащу леса, домовики вернулись к своим делам, а оставшимся ребятам Джинни предложила посидеть в «Трёх мётлах» и помянуть погибших. Невилл, Терри, Луна, Дин и Джастин сразу согласились. Рон, всё это время проведший будто в трансе, отказался, сославшись, что обещал Молли вернуться как можно раньше. Гермиона так устала, что просто не могла себя заставить отправиться к Розмерте.

— Я подойду попозже, — сказала она. — А пока прогуляюсь по территории замка. Профессор МакГонагалл просила зайти, чтобы обговорить проект восстановления школы.

Джинни покачала головой.

— Ты заслужила отдых, Гермиона. МакГонагалл могла бы это понять.

«В том-то и дело, что она понимает меня лучше, чем вы».

Гарри тоже отказался от посиделок — ему не терпелось увидеться с Тедди.

Расставшись с друзьями, Гермиона побрела в сторону замка. Иногда в траве по дороге попадались осколки статуй-защитников Хогвартса. Чтобы никто не поранился о них, Гермиона превращала их в пыль. Жаль, она вложила столько труда, вдыхая в них жизнь волшебством. У озера в земле образовалась впадина. Поговаривали, что во время битвы там рухнул великан, перед этим перебив с десяток троллей. Нет, великан правда был, но почему он восстал против Волдеморта и кто сумел одолеть его в итоге, так и осталось невыясненным.

На месте стадиона трудились какие-то люди. Гермиона даже не удивилась, что им занялись раньше, чем Астрономической башней. Волшебники в большинстве своём обожали квиддич.

МакГонагалл из-за того, что второй этаж, где располагался её кабинет, сильно пострадал, заняла башню директора. Гаргулья даже не спросила пароль, молча пропустив Грейнджер к декану. В кабинете было необычайно тихо. Стены непривычно пусты — все портреты бывших директоров сняли и отправили на магическую реставрацию.

— Профессор, — произнесла Гермиона, встретив Минерву МакГонагалл во второй раз за этот бесконечно долгий день.

— Проходи, — проговорила та, указывая на стул и садясь напротив. — Если хочешь, можешь побыть здесь, пока я разбираю документацию. Попечительский совет словно взбесился. Министерство ему не уступает, завалило весь стол своими письмами. Ты, разумеется, вольна выбрать любое место в замке и проводить время любым образом. После всего, что вы все пережили, я бы на вашем месте больше всего мечтала о спокойном сне.

Гермиона всё же улыбнулась.

— Вы знаете меня лучше всех, мэм, но сначала позвольте помочь вам с бумагами. Я просто хочу погрузиться в мир букв и тишины.

МакГонагалл понимающе кивнула и протянула ей стопку свитков и журналов.

— Тогда стоит начать с этих. Их следует рассортировать. Северус хранил море странной литературы. Как ты считаешь, зачем ему журналы о пчеловодстве? В очередной раз убеждаюсь, что совсем не знала этого человека.

* * *

К вечеру стало теплее. Воздух нагрелся. Гермиона настолько погрузилась в знакомый ей мир цифр и букв, что не заметила, как пролетело время. Она оторвалась от просмотра записей, когда Винки сунула ей под локоть поднос с полноценным обедом.

— Мы старались для вас, мисс, — пропищала домовиха.

— Сделай перерыв, Гермиона, — дружелюбно сказала МакГонагалл. Перед ней возник точно такой же поднос с тарелками и соусницей. — Подыши воздухом вместо книжной пыли.

Когда Гермиона вышла наружу, первое, что ей попалось на глаза — новёхонькая башенка Равенкло над стадионом. Сразу стало ясно, кто занимался его восстановлением: профессор Флитвик и его любимые ученики.

Гермиона села на скамейку во внутреннем дворе замка, наслаждаясь тишиной, нарушаемой лишь журчанием воды в фонтанчике и шелестом травы.

— Ну наконец-то!

Она чуть не подпрыгнула от неожиданности, услышав возглас, и повернулась в сторону его источника. Гарри приближался к ней с Живоглотом на руках!

— Глотик! — воскликнула Гермиона.

Кот начал вырываться от нетерпения, едва завидев хозяйку, намереваясь как можно скорее воссоединиться с ней.

Гарри расхохотался, опустив рыжего кота в траву. Живоглот на своих коротких кривоватых лапах помчался к Гермионе. Она подхватила его, заключив в объятия и целуя кончик носа снова, снова и снова.

— Как же я скучала по тебе, золотце!

— И никакой благодарности, — заключил Поттер, присев рядом. — Можно подумать, твоё золотце само к тебе пришло.

— Спасибо большое, — Гермиона поцеловала друга в подставленную щёку.

— Другое дело, — довольно сказал Гарри. Они оба любили подобные моменты полного взаимопонимания. — Я ещё кое-что принёс. Вот. Купил по дороге, — и он поставил на скамью между ними пачку сахарных тритонов и две баночки «Vimto». Они обе «запотели», будто их совсем недавно достали из холодильника.

— Да ты волшебник, Гарри! — заявила Гермиона, обменявшись с ним сияющими взглядами.

— На фонтанчик пока не хватит, но уже кое-что.

Живоглот затоптался на коленях хозяйки в поисках удобной позы, чем вновь напомнил о себе. Гермиона погладила ему спину. Кот счастливо замурчал.

— Я думала, что больше его не увижу.

— Угу, — Гарри открыл баночку шипучего напитка и больше половины пролил. — Борода Мерлина!

— Экскуро! — взмахнув палочкой, произнесла Гермиона. — Пойдём в «Три метлы» или посидим тут?

— Тут, — уверенно сказал Гарри.

— Не сердись, если я лезу не в своё дело. У вас с Джинни что-то случилось?

— Нет, — Гарри запихнул в рот целого тритончика. — Мы решили, что нам нужен перерыв.

— Понятно, — выдохнула Гермиона, потянув ключ-кольцо на крышечке банки.

Гарри деловито передал ей трубочку. Похоже, им обоим не повезло с романтическими чувствами. Прощаясь с Регулусом, она не подозревала, что разговор с ним, возможно, станет последним.

Он не помнил её.

Он целовал её в Запретном лесу и утешающе обнимал на побережье. Вернее, в лесу его целовала она, а он в это время искал в снегу палочку. Видимо, не таким уж и выдающимся был тот поцелуй, раз ничего не значил для Блэка. Это ей суждено вновь и вновь прокручивать в голове те немногие минуты, когда она была в его объятиях. Тоскливая перспектива. Участь безответно влюблённых.

Регулус не помнил её.

Регулус виноват в смерти Джорджа. Светлого, весёлого, доброго Джорджа.

Она вздохнула, помешивая сок затейливо скрученной трубочкой в жестяной банке, и Гарри вздохнул вместе с ней.

— А насчёт твоего кота, — заговорил он, отламывая сахарному тритону хвост, — так это Блэк мне его вручил.

Гермиона развернулась к нему, так что Живоглот сердито фыркнул.

— В каком смысле?

— В прямом. Живоглот, по всей видимости, искал тебя и обследовал знакомые места. Он же волшебный кот, необычный. Пришёл на Гриммо, а там его подобрал Регулус.

— Но как он узнал, что Живоглот принадлежит мне? Что он сказал тебе, Гарри?

— Пф… Какую-то чушь. Я даже не сразу понял, когда он повёл меня в комнату, говоря, что нашёл твои усы.

— Усы? Он так и сказал? Усы?!

— Ну да, — произнёс Гарри, сбитый с толку столь бурной реакцией. — А потом отдал мне твоего кота.

Образ Регулуса с внезапной ясностью предстал перед её глазами: вот он ослабил галстук и отвёл взгляд, он сказал ей:

«Честно говоря…»

Гермиона застыла, выронив напиток. Виноградный сок растёкся в траве.

Пыль кружилась над растекающейся лужицей возле носка чёрной туфельки, вилась вокруг скамьи и фонтана, танцуя в последней золотой полоске света — солнце покидало двор замка. То же солнце, в котором Гермиона когда-то грелась, сидя возле Блэка прямо на парте в классе «прорицаний», что раньше никогда себе не позволяла. Забини обещал принести их палочки, сохранить тайну в секрете, а Регулус настаивал, что надо бежать.

«Потому что я не верю людям, которые начинают фразу со слов «честно говоря». Получается, до этого они только и делали, что лгали».

— Гарри!

«Извини. Я не помню тебя до той встречи в Хогсмиде. Честно говоря, так даже лучше. Для тебя уж точно».

Гермиона вскочила со скамьи.

— Гарри!

«Я не помню тебя».

— Сколько времени? Который час?

— Я не знаю. Я искал тебя минут двадцать…

— Я должна идти, должна быть уверена, что… — Гермиона не могла оставить всё так, не докопавшись до истины.

И тут часы на башне Хогвартса монотонно заскрипели и начали отбивать шесть часов. Удар за ударом. Звук отдавался в ушах, в сознании, в сердце.

Гермиона побледнела и опустилась на колени в траву. Поттер обеспокоенно подскочил к ней.

— Ох, Гарри... Гарри! — она уткнулась лбом в плечо лучшего друга и заплакала, позволив волшебному замку бережно укрыть их своей величественной тенью.

1) С франц. «devinette» переводится как «загадка».

Вернуться к тексту