Veronika Smirnova

#Рау 33
Рау посмотрел по сторонам, но за кругом света был сплошной мрак. Да, прибавилось забот. Лес и без разбойника-следопыта был страшным местом, а теперь ещё и удара ножом надо ждать откуда угодно. Или стрелы. Он вгляделся в темноту за буреломом, откуда они вышли. Глухую тишину не нарушал ни малейший шорох, и ни один лист не колыхался. Земля тут была не чёрной, а серой, как зола, и листья тоже казались присыпанными пеплом.

— Идём, что ли, — сказал Мегаро и одним движением поднялся на ноги.
Словно и не было отдыха. Рюкзак опять стал тяжёлым, боль вернулась, и Рау вытащил из ножен палку: и опора, и с оружием в руках как-то спокойней. В своё время он много путешествовал по окрестным лесам, к долгим пешим переходам привык и свою нынешнюю усталость связывал с недавним ранением. К счастью, трудные участки были уже позади. Деревья тут росли очень редко, но их широкие и густые кроны сплетались между собой, образуя потолок. Часто попадались грибы, похожие на серые кожаные мешки, но Мегаро не велел к ним прикасаться, сказав, что они ядовитые.

— Такие грибы указывают, что поблизости лужа с ядом, так что смотри под ноги, — пояснил он.
Лужа вскоре обнаружилась, мелкая и пересыхающая, они заметили её издалека и обошли — благо, земля была ровной, и не пришлось пробираться через заросли. А вскоре и идти, и дышать стало заметно легче, повеяло влагой, деревья расступились, и путешественники вышли на равнину. Рау обрадовался, снова увидев звёзды: пусть они отсюда и казались мелкими, но эти же звёзды смотрели сейчас и на родную деревню. В его душе вспыхнула надежда.

— Лес кончился? — спросил он с затаённой радостью.
— Это пустошь, — сказал дворянин, — их в лесу немного, но они есть. Здесь главное — не попасться на глаза кому не надо. Так что прибавим шагу.

Песок на равнине был чёрен и истоптан множеством следов. Рау не присматривался к ним нарочно, но, увидев глубокий, уродливый, многопалый след длиной в пару человеческих ростов, не смог удержаться от короткого ругательства. Он даже палку сунул в ножны и обвёл светильником всю вмятину, чтобы рассмотреть. След был свежий, и от этого становилось как-то не по себе. Да по сравнению с этим чудищем одноглазый гигант будет просто козявкой! Всплыл в памяти сегодняшний кошмарный сон.

— Не задерживайся, — сухо бросил через плечо идущий впереди Мегаро.
Рау догнал его и вполголоса пробормотал:
— Странно, что в этом Лесу вообще кто-то умудряется выжить, если тут… такое водится.
— Самые страшные враги следов не оставляют, — проворчал аристократ, остановился на миг и поднял что-то с земли. Блеснуло золото, и Рау понял, что это ещё одна проклятая монета.

Через несколько минут ходьбы он заметил впереди свечение в воздухе и принял его поначалу за туман, но, приблизившись, различил в висящем над землёй облачке мельчайшие пылинки, от которых исходил жёлтый свет. Эти частицы походили на живые минералы, только очень маленькие, они медленно летали стайками, кружились в хороводах и шарахались от него, когда он протягивал к ним руку. Они притягивали взгляд своей волшебной красотой, и Рау против воли залюбовался. Мегаро прошёл сквозь сияющее облачко, не обращая внимания на частицы, бросившиеся от него врассыпную, и Рау не решился выпытывать на ходу о природе этих существ, спросил только:
— Они не опасны?
— Для живых — нет, — бесстрастно ответил Мегаро, оставив своего помощника в ещё большем недоумении.

Речная свежесть заставила Рау поёжиться. Запахло водорослями, а вскоре под ногами засверкала узкая лента ручейка. Синие и серые травинки пробивались кое-где по его берегам, но по большей части всё было вытоптано животными. Вода тихонько журчала по камням и светилась.
— Дойдём до истока, наберём воды, — сказал Мегаро. — Это чистый родник, можно пить. Но не здесь.

#Рау 32 (начало 9 главы)
Они отдыхали более часа. Мегаро вытянул ноги вдоль покрытого мхом дерева и прикрыл глаза, откинувшись спиной на ветку. Рау последовал его примеру и даже ненадолго задремал — снов не увидел, но успел за эти несколько минут хорошо отдохнуть. Ещё сквозь сон расслышал тихий шорох и открыл глаза. Луноцвет, прицепленный на сучок, освещал место привала и свалку гнилых брёвен вокруг, но никаких двойных огоньков поблизости не было. Мегаро пристально вглядывался во тьму, держа меч наготове.

Рау вытащил кинжал. Шорох повторился, треснула сухая палочка, и оба путешественника замерли в напряжении, готовые отразить атаку, но неведомое существо потопталось поблизости и ушло, ломая мелкие ветки. Выждав немного, Мегаро встал и потянулся.

— Уходим, — скомандовал он и спрятал меч за спину.

Впрочем, ходьбой это нельзя было назвать: они не шли, а лезли по бурелому, перебираясь через гнилые брёвна и обходя наклонённые вывороченные деревья, грозящие рухнуть в любую секунду. Пахло влажной землёй и грибами. Мелкий и частый, как щетина, древесный молодняк хлестал и царапал, норовя попасть по глазам, а почва под ногами противно хлюпала.

— Не угоди в трясину, — угрюмо предостерёг Мегаро.

"Только трясины здесь для полного счастья и недоставало", - подумал Рау, перелезая через очередной необъятный ствол, покрытый желтоватой плесенью. К счастью, заваленный буреломом участок был небольшим, и довольно скоро они выбрались на более-менее ровную поверхность. Он снял рюкзак и прислонился к первому попавшемуся дереву, переводя дыхание.

- Ладно, десять минут отдыхаем, - смилостивился аристократ и уселся прямо на землю у подножия соседнего дерева. - Можешь заодно задать свои вопросы.

- Кто вокруг нас шатался? - спросил Рау первое, что пришло в голову.

- На животное точно не похоже, не знаю я таких животных, чтобы ходили на двух ногах.

Рау прислушался и огляделся вокруг. Почему-то эта новость показалась ему зловещей. Уж лучше бы за ними следил зверь! Почуяв удобный момент, он решил немного разузнать о лесных жителях:

- Мегаро, а те дикие люди, которые живут в лесу... Они чем вообще занимаются?

- Какие дикие люди? - нахмурился дворянин. - Ты их видел?
- Ну да. Когда на ветвях ночевал, как горностай. Человек шесть мимо прошли. Галдели, как чумовые.
- Рассказывай, - потребовал Мегаро.

Рау, пожав плечами, рассказал ему всё, что запомнил: и о вооружении диких людей, и об их одежде, и даже внешность, как мог, описал. Не забыл и о мёртвом звере, привязанном к палке.
- А последний из отряда долго-долго стоял под моим деревом и смотрел вверх. Но, к счастью, не заметил...

- Заметил, будь уверен. Просто не стал говорить своим. Решил выследить тебя в одиночку, чтоб глотку перерезать и забрать твоё барахло, - сказал Мегаро и, заметив ошарашенный взгляд своего помощника, пояснил: - Это разбойники. Их тоже призвал Лес, но они продолжают пить вино. А пьющий служитель Леса перестаёт быть похожим на человека. Они, конечно, тоже приобретают знания и умения, но превращаются при этом в такую погань, что крестовики и то лучше.

- Ладно. Я всё могу понять. Пусть они разбойники, грабители. Но зверьё-то мёртвое зачем они с собой таскают? Почему бы не закопать там, где нашли, или просто не бросить? Ведь туши-то тяжеленные.

- А они их жрут, - невозмутимо сообщил Мегаро. - Жарят на костре и жрут. Как мы с тобой - хлебцы.

У Рау отвисла челюсть.
- Но как же так? Это же чертовщина какая-то. Не может вино уродовать человека настолько, чтобы он превратился в землеройщика!
- В Лесу - может. Законы Леса нужно соблюдать очень строго, если хочешь выжить. Кстати, разбойники редко протягивают больше двух лет.
- Лучше бы я молчал про них, - глухо сказал Рау.
- Нет. Теперь я хотя бы знаю, кто за нами увязался.
- Тот самый?
- Можешь не сомневаться. И его придётся убить - чем скорее, тем лучше.

#Рау 31 (окончание 8 главы)
На их счастье древоед догадался околеть на самом дне, и весь запах остался внизу. Через полчаса невероятно тяжёлого подъёма они вышли на участок, заваленный буреломом, и Рау не сдержал разочарованного возгласа:
— Теперь ещё и по этим дебрям лезть?
— Не хочешь лезть — можешь лететь, — отрезал Мегаро. — Сейчас отойдём подальше от края и выберем бревно для отдыха.

Рау не ответил на поддёвку. Они перелезли через несколько поваленных деревьев и обнаружили одно, лежащее ровно, словно скамья, толстое и прямое. Бревна удобнее и представить было нельзя: сухие ветви торчали из него, как спинки сидений, и усталые путешественники тут же сгрузили на него свои сумки. Мегаро постучал по стволу рукоятью ножа, чтобы разогнать змей, и разрешил садиться.

Рау так хотел пить, что опустошил свою фляжку наполовину. Оба устали и ели молча, а после еды аристократ царственно произнёс:
— Ну, спрашивай, что хотел.
— Куда мы идём?
— К Лачуге Мёртвого Старика.
— Зачем?
— За монетами.

При упоминании монет у Рау совсем испортилось настроение, и даже боль в левой руке словно стала сильнее.
— Ты хочешь, чтобы я обманывал людей и подсовывал им золотые кругляшки?
— Не я — мне плевать. Лес хочет! И подсовывать ты будешь не кругляшки, а квадраты.
— Ага, помню, — тихо сказал Рау и добавил громче: — Я не буду этим заниматься!
— Ну, значит, сдохнешь, — пожал плечами Мегаро.

Узнать хотелось многое: и про хищников, и про ядовитую яму, да и название Лачуги вызвало жгучее любопытство, но Мегаро был не слишком приятным собеседником, и Рау ограничился одним вопросом:
— А с кем вы дрались на поляне — там, где я подобрал кинжал?
— С людьми, — коротко ответил аристократ.

На память опять пришли землеройщики. Рау аж передёрнуло: он ведь совсем рядом проходил возле тех кустов, и знать не знал… Больше на этом привале разговоров не было.

#Рау 30

Рау ничего не понял, но вдохнул поглубже и поспешил за ним. Слабаком он не был и в деревенских соревнованиях по бегу почти всегда приходил первым, но угнаться за Мегаро не смог: тот вихрем пролетел среди кустов мимо ядовитой лужи и дожидался его шагах в тридцати на том берегу. «Быстро!» — легко сказать. А если на обочине сплошной стеной колючие ветки, а под ногами корни?

Он чуть не полетел в эту лужу, поскользнувшись на глине, или что там было вместо земли. Ухватился за ветку, заработал царапину на лбу и выбрался-таки на другую сторону, но под конец дыхания не хватило, и ему в лёгкие ворвались ядовитые испарения.

На секунду он ощутил тошноту, потом закашлялся. Мегаро посмотрел на него с удивлением, потом велел:
— Умойся, иначе глаза выест. Вода есть?
Вода была. Рау промыл глаза из фляжки, отпил немного. Ничего, жить было можно. А дворянин уже шагал дальше, не оглядываясь на него. Рау спрятал фляжку, надел рюкзак и пошёл за ним.

Внезапно дорога исчезла, а с ней и окружающие растения. Впереди чернела пустота. Насмотревшись в Лесу всякого, он подумал уже, что они достигли края мира, но, посветив луноцветом в бездну и приглядевшись, понял, что перед ними глубокий овраг. Мегаро с лёгкостью начал спуск, даже не замедляя ходу. Рау достал палку и, опираясь на неё, тоже полез под гору, мысленно благодаря Лес, что не насажал тут колючих кустов и не напустил в овраг чудовищ. Хотя последнее ещё неизвестно…

Путь через косогор отнял у него много сил, хотя поклажа и была теперь вдвое легче. Он снова старался держаться на расстоянии четырёх шагов от Мегаро, чтобы не получить веткой в лицо. Когда они добрались до самого дна, Рау заметил справа тусклые серебристые отблески под кустом, словно там лежала груда металла.

Одолеваемый любопытством, он сделал пару шагов в том направлении, но тут же его чуть не сбило с ног некрупное серое животное с длинной мордой. Рау огрел его палкой раньше, чем успел что-то сообразить, и оно с визгом бросилось вверх по склону. В свете луковицы он и Мегаро видели, как из-под куста разбегаются в разные стороны ещё два точно таких же зверя.

Твари были знакомые, Рау уже видел похожих, но название вылетело из головы. А потом ему в ноздри ударил смрадный дух, и он всё понял. Разглядывать серебристую кучу сразу расхотелось, и он повернулся к Мегаро.
— Ну, хоть посмотри, тебе полезно будет, — насмешливо сказал дворянин, отсвечивая красными глазами. — Не зря же ты распугал всех землеройщиков.
— Не помрут, — угрюмо ответил Рау.
— Всё-таки посмотри. Ты должен знать, как выглядит двуглавый древоед.

Пересилив себя, Рау подошёл к смердящей туше и посветил. Она была высотой примерно ему по пояс и почти вся покрыта железной чешуёй. Скоро эту чешую разъест ржавчина, а тушу — землеройщики, и от древоеда ничего не останется. Обойдя его, Рау увидел огромный череп со страшными зубами, уже обглоданный, и три длинных щупальца. О таком хищнике в книжках ничего не писали.

— А вторая башка где?
— Слева. Он на ней лежит. Запоминай, как выглядит, он очень опасный.
— Древоед вроде должен деревья есть, а не людей.
— Он всё ест. Прыгает на жертву, обхватывает щупальцами и ест.
— А почему назвали древоедом?
— А он, когда по стволу ползёт, боковой головой ветви откусывает, чтобы лезть не мешали. Залезет и ждёт. Увидит жертву — и сверху прыгает.

Рау машинально глянул наверх, что вызвало у Мегаро короткий смешок, и, снова посмотрев на древоеда, спросил:
— И кто же его, такого опасного, завалил?
— Никто, скорее всего. Сам из той ямы напился. Так, выйдем из оврага — и привал.

#Рау Пишу проду, отредактировала концовку предыдущего поста. Одновременно пишется и не пишется, у меня такой вид неписца впервые. Мир в этой сказке сам по себе аховый, там растут металлические растения и небо квадратное, а теперь ещё и Чёрный лес, где вообще всё кувырком. Майнридовщина, блин...

#Рау 29 (середина 8 главы)
Светящиеся растения попадались всё реже, и под ногами вместо хвои лежала какая-то шелуха, а деревья здесь росли тонкие и прямые, как столбы. Он глянул вверх и чуть не выругался: на высоте примерно шести человеческих ростов шла бесшумная борьба. Бесконечно длинные и гибкие чёрные ветви бешено извивались, сплетаясь в сплошной шевелящийся клубок. Это зрелище настолько поразило его, что с минуту он стоял, задрав голову, и глазел на битву деревьев, а когда опустил взгляд, то понял, что один.

Мегаро ушёл далеко вперёд, и даже шагов его не было слышно. Раздался тихий треск, и слева с высоты что-то хлопнулось. Краем глаза Рау успел заметить движение. Упавший предмет был небольшой, но крестовик тоже размерами не отличался, так что следовало поостеречься. Рау торопливо прошёл немного вперёд, и ему показалось, что тропа исчезла. Он отвязал луковицу и поднял над головой, но вокруг никого не было, и он вновь ощутил холод одиночества, слегка уже подзабытый. Что, если аристократ наврал и завёл его сюда нарочно, в жертву Лесу? А может, его самого уже сожрали?

— Мегаро, — негромко позвал он и огляделся по сторонам.
Далеко справа, гораздо дальше, чем можно было уйти за это время, и совсем не там, куда Рау направлялся, за деревьями мелькнули светящиеся красные огоньки, и он побежал догонять.
— Там, наверху… — начал он, когда до Мегаро оставалось несколько шагов.
— Знаю, — перебил аристократ. — Здесь и не такое увидишь. Не отставай.

Примерно через полчаса ходьбы растительность опять изменилась. На смену страшным деревьям-столбам с шевелящимися кронами пришёл смешанный лес, и Рау спрятал луноцвет: почти с каждого раскидистого дерева свисали охвостья светящегося лишайника, и в его сиянии даже можно было различить, что листва здесь большей частью синего оттенка. На всякий случай рау посмотрел вверх, но ничего странного не увидел, кроны были как кроны, и ничего в них не извивалось. Низкорослые кустарники вокруг тоже были самыми обыкновенными, разве что синими.

И тут он впервые увидел грибы. Обычные жёлтые грибы с широкими шляпками, и запах у них был съедобный, грибной. Мелкие и крупные, они росли на земле и на стволах, их длинные белые ножки были причудливо изогнуты, и на гладких шляпках застыли блики. Картина была сказочная и жутковатая.
— На обратном пути соберём, — ответил Мегаро на его мысли, — если, конечно, вернёмся.
— Спасибо, успокоил. Куда идём-то, можешь сказать?
— Скажу на привале, — и Мегаро полез в самую гущу кустов. Рау, вздохнув с сожалением, прошёл мимо грибной куртины и полез за ним.

Как он уже понял, тропинок здесь было полным-полно, Чёрный Лес оказался истоптан вдоль и поперёк. При том, что людей он тут встретил только раз, а живности, не считая крестовика, не видел вообще, это казалось подозрительным. Продравшись сквозь чащеру, они вышли на довольно широкую дорогу в хвойном бору, и Рау вдохнул аромат смолы. Здесь было ощутимо теплее, словно деревья нагревали воздух. Необходимости пробираться друг за дружкой на расстоянии четырёх шагов больше не было, зато луковицу пришлось вытащить — светящийся лишайник остался позади.

С тех пор как они покинули низину, прошло примерно три часа. Он не устал, но рука снова разболелась, и это выматывало. Боль отдавалась пульсирующими ударами до самого плеча, и он всё чаще поднимал руку, чтобы от неё отлила кровь.

Внезапно Мегаро остановился, как вкопанный. Рау тоже замер, и сердце его забилось часто и глухо. Присмотревшись, он заметил впереди чёрную гладь водоёма. Нет, это было не озеро - прямо посреди дороги зияла не то лужа, не то яма, наполненная водой. Она была совсем небольшая, и при желании её можно было перепрыгнуть с разбега, но у аристократа она почему-то вызывала тревогу. «Мы наберём воды?» — хотел спросить Рау, но чувства вновь обострились, и он со страхом посмотрел на чёрную яму, ожидая, что из неё вылезет многолапое и зубастое чудище. Он механически взялся за посох, готовый выхватить его из ножен.

— Задержи дыхание, — скомандовал Мегаро. — Это яд. Ну, быстро! — и побежал.

Рау ничего не понял, но вдохнул поглубже и поспешил за ним.

#Рау 28 (начало 8 главы)
Его разбудил запах еды. Неизвестно, сколько времени прошло — должно быть, немало, потому что Мегаро съязвил:
— Я думал, ты вообще не проснёшься.
Он сидел перед костром и снова поджаривал хлебцы. Его волосы были мокрыми, и Рау с опаской покосился на водоём: неужто Мегаро осмелился тут купаться? Ведь страшно подумать, что тут водится! Хотя этому типу, наверно, любая тварь нипочём. Медведя нигде не было. По небу медленно летали звёзды, и Рау в очередной раз отметил, что над Лесом они никогда не опускаются так низко, как над равниной. Отсюда они казались мелкими точками.

Собрав рюкзак и опоясавшись цепью, он наполнил фляжку водой. Есть хотелось ужасно.
— Держи, — сказал Мегаро и подал ему жареный хлебец, и Рау не стал отказываться.
— А где медведь?
— Ушёл искать грибы. Нам предстоит опасная вылазка, и он будет дожидаться здесь. Он не эльф, его раны заживают долго.

Не было никакой возможности определить, какое сейчас время суток. Над краем Леса показалась Луна, уже слегка изогнутая, и Рау почувствовал, как ему недостаёт дневного света. Зелёные равнины теперь казались сном.
После завтрака Мегаро загнал его в озеро со словами:
— Ты должен быть всегда чистым, чтобы лесные твари тебя не учуяли. — На лице Рау, видимо, отразилось такое смятение, что Мегаро снизошёл до объяснений: — Эта низина — одно из самых безопасных мест в Лесу. Тут нет ни яда, ни хищников. Ну, иди! Рука твоя, наверно, уже зажила.

Рау разделся, размотал бинты и полез в холодную воду, стараясь не мочить руку, которая ничуть не зажила — разве что перестала кровить. Светящаяся пучеглазая рыба выпрыгнула у него перед носом, и он хлопнул по ней ладонью. Со дна били ледяные ключи, мелкая плавучая живность тыкалась в ноги, а один раз мимо проплыло что-то вроде змеи, и Рау постарался поскорее закончить водные процедуры.

Позже, когда он, уже одетый и обсохший, сидел у догорающих углей и отрезал новый бинт, Мегаро глянул мельком на его руку и присвистнул:
— Крепко он тебя! Это что же сразу-то было? — он достал из котомки фляжку с перестоявшим белым вином и брызнул на его раны. Рау зашипел и зажмурился. — Думаю, до вечера не останется и следа, ваше племя живучее. Хотя забинтовать придётся, — он сам завязал бинт и проворчал: — Да, пользы от тебя сейчас… Поди, и ножа-то держать не сможешь.
— Я не навязывался, — ответил Рау. — Иди своей дорогой, а я пойду своей.

— У человека три вещи должны быть железными: ногти, оружие и слово. В отличие от эльфов. Я сказал, что ты помощник, значит, ты помощник. Будешь помогать мне собирать монеты и отбиваться от разных тварей. Назад тебе дороги нет, а в Лесу один всё равно не выживешь. Вот тебе кинжал, ты доказал, что умеешь с ним обращаться, — Мегаро вынул из сапога и протянул ему кинжал рукояткой вперёд. — Пора выходить. Иди на четыре шага от меня, ни дальше, ни ближе. Да, и забери свой луноцвет — поработаешь фонарщиком, пока в бойцы не годишься, — и вернул светильник.

Рау не стал спрашивать, нарочно дворянин оставил ему оружие на поляне или же обронил в бою, молча спрятал подарок за голенище и обмотал высохшую ботву луноцвета вокруг пуговицы на кармане куртки, чтобы руки были свободными, встряхнул волосами и стал выбираться наверх вслед за своим новым начальником. Увидев, что Мегаро направляется прямиком в ту сторону, где почти нет растений, он вспомнил, как вчера его самого буквально вытолкнул оттуда потусторонний страх, и сказал:

— Мы здесь не пройдём. Я пытался.
— Это я тебя держал, — не оборачиваясь, процедил Мегаро.
— Что?
— Если находиться в Лесу достаточно долго, он наделяет особой силой. Узнаешь.
— Мегаро, я спросить хочу…
— Будет привал — спросишь. На ходу не разговаривают, — надменно ответил аристократ.

Рау пожал плечами. На ходу, может, и не разговаривают, но сказать-то уж мог бы, куда и зачем они идут, тем более сам объявил, что вылазка опасная. Ну да ладно. Подчиняться он не привык, и единственное, что удерживало его от бунта — здравый смысл. Как ни крути, а Мегаро — сильный воин и хорошо знает Лес. Желание отомстить никуда не делось, просто временно отошло на второй план, и Рау шагал по густой хвое, стараясь не отставать. У Мегаро светильника не было, но маленький луноцвет освещал путь шагов на десять вперёд. «А может быть, этот чёрт в темноте видит, с него станется», — подумал Рау.

Молчать так молчать, но думать пока не запрещали, и он размышлял обо всём, что случилось с ним за последнее время, и прикидывал, каковы его шансы прожить хотя бы ещё один день. Расспросить аристократа было о чём. Почему крестовик не кусался? Почему лесные люди носят с собой мёртвых животных? И вообще, как можно удерживать человека в озёрной низине часов пять подряд, находясь от этого человека незнамо как далеко?

Ещё его интересовало, как медведь потерял глаз и половину хвоста, а его хозяин — кинжал. От Рау не укрылось, что Мегаро любит своего зверя почти так же, как он — верного Ше. Стоило вспомнить о Ше, как его захватили мысли о доме...

#Рау 28
Он вынул из сапожных ножен тот самый кинжал, которым Рау убил крестовика, обжёг лезвие на огне и разрезал вдоль один хлебный плод и один — янтарного дерева, разложил еду на широких мохнатых листьях с прибрежного кустарника, затем взял из котомки металлический побег стрелолиста, насадил на него оба хлебца, нахлобучив на них половинки сыра, и сунул в огонь. За пару минут хлеб подрумянился, а янтарный сыр начал растекаться. Потянуло сногсшибательным ароматом горячей еды, и Рау вспомнил дом. Мама частенько жарила сыр на хлебе, но всегда в сковородке, а чтоб готовили вот так, на костре, он видел впервые. Медведь зашевелился и вытянул вперёд морду, но в этот раз ему ничего не обломилось.

Мегаро обернул серым листком жареный хлебец, сдёрнул его с прута и протянул Рау, но тот лишь покачал головой.
— Не хочешь со мной хлеб ломать? — усмехнулся Мегаро. — Ну-ну, мне больше достанется.

Рау не сказал ни слова. По-правде, ему совершенно не хотелось есть: после пережитого кошмара его до сих пор мутило, и, чтобы отвлечься, он достал из кармана монету и начал её рассматривать. При свете огня она блестела стократ ярче, чем под Луной. Он повертел её, играя бликами. С цифрой «единица» с одной стороны и совершенно гладкая с другой, монета казалась безобидным украшением, но сколько зла таилось в этой маленькой вещи! Охваченный внезапным порывом, он размахнулся, чтобы закинуть её на глубину, но Мегаро с набитым ртом пробурчал:

— Положи обратно.
Рау с ненавистью глянул на него, но повиновался. А аристократ не спеша доел оба хлебца, отломил сухую тростинку и, ковыряясь в зубах, назидательно сказал:
— Монета должна быть при тебе. Достаточно я уже за тобой гонялся по всему Лесу, — и, отвечая на немой вопрос своего спутника, пояснил: — По ней я вижу, где ты находишься. Обычно люди используют этот трюк, чтобы не терять друг друга в чаще. Как оно работает, не спрашивай. Всем управляет Лес.

Рау ошарашенно взглянул на золотой кружок у себя на ладони.
— Так значит…
— Значит, не надо было выбрасывать первую. Не было бы ни крестовика, ни блуждания впотьмах. Удивительно, что ты вообще жив.
— Так значит, если бы я не нашёл здесь монету…
— Нашёл бы. Я её положил на самое видное место.
— Ты? А откуда ты знал, что я выйду к озеру?
— Не знал. Я их штук сорок раскидал по всей округе. Всё, спать. Руку перевязывать надо? — Рау помотал головой, и Мегаро удовлетворённо кивнул. — Вот и хорошо, меньше мороки. Один чёрт, на вас всё заживает как на землеройщиках… — Он снял стальную цепь с пояса, скатал из жёсткой травы подобие подушки, завернулся в плащ и улёгся, обмотав вокруг запястья ремень котомки.

С минуту Рау сверлил взглядом его спину, думая разное, потом махнул здоровой рукой и тоже устроился на ночлег, вместо подушки приспособив мешок с одеждой и положив перед собой боевую цепь. После ранения спать можно было только на правом боку. Да, высокомерный дворянин был в чём-то прав, но поди догадайся, что у монет не одно свойство, а несколько. Тогда на опушке ему, простому деревенскому парню, хотелось поскорее отделаться от назойливого чужака, и кто мог подумать, что всё выйдет вот так!

Костёр догорал. У самой воды красной горой возвышался спящий медведь, и только тут Рау заметил, что у того нет хвоста, а торчит лишь обрубок. Теперь понятно, откуда взялся кусок шерсти на вытоптанной поляне. Никто, стало быть, не умер. Разгорелось любопытство, но спросить, с кем дрались, он не решился.

Плеснула играющая рыба. Чуть заметный ветерок дохнул ему в лицо речным запахом. Эльфийское покрывало согрело его, и боль почти прошла. С удивлением он отметил, что едва ли не рад такому раскладу. Конечно, Мегаро — последний человек, которого он хотел бы видеть, но уж лучше он, чем полное одиночество. За несколько дней своего путешествия Рау успел так стосковаться по людям, что хоть медведем вой. И наконец хоть что-то начало проясняться!

Он ещё некоторое время смотрел, как колышутся светящиеся венчики мелких цветов, потом его сморила дремота. И вновь перед ним был опасный путь во мраке, шуршали под ногами опавшие листья, и сверкали из зарослей зелёные глаза, а белая луковица луноцвета светила всё слабее и слабее. Со всех сторон к нему, шипя и щёлкая зубами, подползали крестовики, змеи и другие ядовитые твари, а он не мог от них даже отбиться, потому что единственной свободной рукой держал светильник.

Внезапно сделалось тихо-тихо, а потом из лесных дебрей раздался оглушительный треск, словно кто-то ломает деревья. Луноцвет совсем погас, и Рау оказался в кромешной тьме. Исполинских размеров хищник надвигался на него прямо сквозь чащу, кроша стволы, как тростинки, но убежать Рау не мог, потому что ноги словно приросли к земле. Он почувствовал, как над ним нависает что-то огромное, и попытался выхватить посох, но не успел…

Он сел и отёр пот со лба. Судя по горящему костру, не прошло и нескольких минут. Медведь испуганно смотрел на него единственным глазом, а Мегаро искал что-то в своей походной сумке. Выудив оттуда небольшой металлический сосуд наподобие винного, он подошёл к Рау, свинтил крышку и протянул сосуд ему, велев отпить пару глотков.
— Для чего это? — недоверчиво спросил Рау.
— Для того, чтобы я спокойно спал, — ответил Мегаро, — и не вскакивал от твоих криков.

Рау выпил немного и узнал горький вкус настоя из сонных зёрен, которым бабушка, бывало, утихомиривала дедушку, перебравшего вина. Лекарство известное и проверенное.
— Меня выбило из сна, — попытался оправдаться он, возвращая сосуд. Ему было стыдно.
— Это Лес разговаривает с тобой, — загадочно ответил Мегаро, закрутил крышку и вернулся на свою лежанку.
Медведь положил голову на лапы и шумно вздохнул. У Рау зазвенело в ушах, голова закружилась, и он свернулся калачиком, закрыв глаза. Через минуту он уже спал, и никакие сновидения больше его не беспокоили. По крайней мере, сегодня.

#графоманский_дневник #Рау
Мою сказку Рау нужно жестоко бетить. У меня есть по крайней мере две дурные привычки в текстах: лепить тире куда ни попадя и слишком часто повторять имя гг. И если с тире я кое-как разобралась, то имя нужно основательно протяпать, частое повторение режет слух. На всякий случай оставляю ссылку на фикбук: а вдруг кто-нибудь будет читать, а заодно отмечать повторения в ПБ? Ведь всяко бывает.
https://ficbook.net/readfic/6810707
В данное время заканчиваю 7 главу, уже приблизительно догадываюсь, что будет дальше, и изо всех сил придумываю новых милых зверюшек. Жанр "ужасы" пока не прикручиваю, рано. Там дальше круче будет.

#Рау 27
Рау почувствовал в голове холодный жар. Он понял, что не справится с этим противником. Про одноглазых гигантов, у которых справа три лапы, а слева две, но из бока торчит ядовитый шип, он тоже в своё время начитался, и после такого чтения много ночей подряд клал рядом с собой луковицу луноцвета, чтобы не спать в темноте. Мудрец, написавший книгу, утверждал, что при ходьбе эти чудовища опираются также и на голову, на которой нет ни глаз, ни ушей, зато есть огромные зубы, а единственный глаз растёт на высоком костяном горбу прямо из спины и способен вращаться во все стороны. Будто бы этот глаз обладает силой завораживать жертву, а запах крови гиганты чуют на любом расстоянии, и горе раненому, зашедшему в Чёрный Лес.

Глаз приближался, и сухие палки под лапищами гиганта трещали всё громче. Убегать к воде было уже поздно, и Рау вдруг ощутил дыхание смерти. Что с оружием, что без оружия, разницы никакой. Кинжал такой громаде не страшнее щепки, цепь хороша только в бою с людьми, а для сражения посохом нужны обе руки, но левая висела плетью.

Рау отшагнул назад и выронил светильник. Он с ужасающей ясностью осознал, что сейчас всё закончится для него. Теперь он — корм. Гигантский хищник сожрёт его через несколько секунд. Рау представил себе, как зверь будет рвать его зубами, и на него накатила волна дурноты. Пальцы разжались, и кинжал выскользнул на землю. Вот, значит, для чего Лес призывает людей — чтобы кормить своих чудовищ. Ах, как неудобно упал луноцвет, слепит глаза… Механически, почти не чувствуя своего тела, Рау вытащил из-за спины посох и взял наизготовку, отчего левую руку прострелила боль, и на бинтах появилось тёмное пятнышко. Мысли исчезли. Предстоял последний бой.

Чудовище остановилось в нескольких шагах, и Рау перевёл дыхание. Ему показалось странным, что глаз находится довольно низко — на высоте человеческого роста, а ведь одноглазые, по слухам, очень велики. А в следующий миг рядом с зелёным огоньком загорелись два красных, и прозвучал низкий, раскатистый голос:

— Ну, наконец-то ты на месте.

И, не успел он опомниться, как из темноты вышли двое: человек и медведь. Медведь был одноглазым. Рау поставил посох и опёрся на него как на клюку. Страх перед неизбежной гибелью отступил и унёс с собой все силы, и Рау, исподлобья поглядывая на заклятого врага, не мог произнести ни слова, а в голове маячила одна мысль: это не гигантский хищник. Это всего лишь Мегаро, старый злыдень со своей скотиной, пусть и потрёпанной. Ну и чёрт с ним — главное, что не придётся сейчас помирать.

Сколько раз он мечтал об этой встрече, как он всадит этому Мегаро нож в сердце, или размозжит ему башку посохом, или сам погибнет в честном поединке, раз уж всё равно жизнь потеряла смысл, — но вышло не так. Во-первых, куда-то пропала злость — Рау надеялся, что временно, — а во-вторых, какой он сейчас боец? Да ещё против такого силача. Мегаро был высокий и мощный, разве что не толстяк, такого только медведь и выдержит. Нет, нападать на него с больной рукой — только позориться.

А дворянин спокойно подобрал свой кинжал и спрятал в ножны на сапоге, потом поднял луноцвет и прошёл мимо Рау вниз по уклону, бросив ему:

— Идём к берегу.
— Пошёл ты к чёрту, — едва слышно ответил Рау, спрятал посох и на ватных ногах вернулся к своему рюкзаку. Поклажа отчего-то стала невероятно тяжёлой, и он с трудом взвалил её на плечи. — Луноцвет отдай. Не твой, — чуть громче сказал он Мегаро в спину.

Тот остановился и, не оборачиваясь, спросил:
— Куда собрался?
— Не твоё дело.
— И далеко ты один уйдёшь?

— Если бы не ты, меня бы тут вообще не было, — с обидой сказал Рау. К нему подошёл медведь и начал обнюхивать, и Рау ладонью отпихнул мохнатую одноглазую морду, но медведь почуял съестное и упрямо лез к рюкзаку, и Рау на него заворчал: — Да убери ты свою мокрую нюхалку!

Мегаро обернулся, окриком отозвал животное и сдержанно обратился к Рау:
— Я же сказал: мне нужен помощник. И им станешь ты.
— Да я лучше в лесу сдохну.
— Уверен?

Вместо ответа Рау направился вверх по тропинке, но шаги его становились всё медленнее и медленнее. Проклятый аристократ был прав — одному, да ещё и раненному, тут не выжить. И без светильника… Он споткнулся в темноте о корень и полетел на землю, помянув чёрта.
— Я что, бегать за тобой буду? — донеслось из низины.

И Рау сдался. «Уж лучше быть помощником аристократа, чем обедом для чудовищ, — решил он, — а разобраться с этим наглецом можно и после, когда заживёт рука». После всего, с чем он столкнулся в Чёрном Лесу, Мегаро казался не самым большим злом, и Рау начал спускаться к озеру.

Дворянин уже разжёг костёр, восседая на его камне. Медведь пристроился рядом и щурился единственным глазом на огонь. На месте второго темнела заживающая рана. Рау свалил рюкзак на траву и сел рядом, не глядя на Мегаро.
— Если бы ты не выбросил монету, я бы тебя сразу нашёл, — жёстко сказал дворянин. — И ты не ходил бы сейчас в бинтах. Открывай рюкзак, поделим еду поровну.

Препираться было бы глупо, и Рау молча дёрнул застёжку рюкзака. Мегаро беззастенчиво стал перекладывать плоды хлебного и янтарного дерева в свою котомку, сунув одну булку голодному медведю. Животное довольно заурчало.

— С кем пообщался? — спросил Мегаро.
— С крестовиком, — нехотя ответил Рау. У него не было никакого желания поддерживать беседу, но гордо молчать означало бы выставить себя посмешищем.
— Ого! — Мегаро присвистнул и уставился на него. — Сколько времени прошло?
— Сутки.
— Странно, что ты до сих пор жив. Их укус убивает человека за несколько часов. И вас, лопоухих, это тоже касается.
— А он меня не кусал. Когтями работал.
— Очень странно. Значит, так: сейчас привал. А завтра пойдём дальше. Хотя здесь не бывает завтра…

#Рау 26
(Начало седьмой главы)

Рау видел, как волна ветра приближается, качая верхушки деревьев, и ползёт к нему с нарастающим гулом. Всколыхнулись белые чашечки цветов, по воде прошла рябь, и в лицо ему ударил холодный воздух. Ветер обрёл силу, и Рау пошатнулся, вставая. Ему сбило капюшон и растрепало волосы. Он видел, как на противоположном берегу от сухого дерева отломилась ветка и плюхнулась в озеро, подняв брызги.

Тени резко описали круг и растаяли, и низину окутала темнота: Луна ушла. «Пора и мне уходить отсюда», — подумал Рау. Монету хотел бросить, но машинально положил в карман, как когда-то клал обычные деньги, вырученные за урожай. Почему-то не хотелось с ней расставаться, и он не стал себя пересиливать. Сейчас важно всё, а значит, нужно доверять своим ощущениям.

Нацепил рюкзак, прикрутил луноцвет к лямке на плечо и, опираясь на посох, вышел по тропинке наверх. Куда идти, он с самого начала не знал, поэтому выбрал то направление, где было меньше всего зарослей, и не спеша зашагал прочь от озера. От движения рука опять заныла, и он уже подумывал, не остановиться ли, чтобы сделать из бинта перевязь, но вдруг его сковал беспричинный страх, и он остановился.

Что-то не пускало его дальше. И ведь не было повода для тревоги, в лесу стояла тишина, даже ветер унялся. Перед Рау простиралось редколесье — ни кустарника, ни бурелома, идти можно было не глядя под ноги, но всё его существо противилось малейшему шагу в эту сторону. Предчувствие скорой беды гнало его обратно к озеру.

— Дрынов Лес, — пробурчал он и развернулся. Ноги сами принесли его в низину, и тут беспокойства след простыл. На берегу, покрытом светящимися точками, было уютно, как дома, и впервые за своё пребывание в Чёрном Лесу Рау почувствовал себя сильным и уверенным. Откуда явилась эта незримая поддержка? А может, это очередное наваждение, и именно озеро таит в себе смертельную опасность? Но выбора не было. Он сел на уже знакомый камень и в задумчивости вынул из рюкзака плод янтарного дерева: уж если отдых затянулся, то можно лишний раз и перекусить.

Еда показалась ему невероятно вкусной, а вода — сладкой, как вино, и он уверил себя, что это голод заставил его вернуться, а никакое не предчувствие. Так даже к лучшему, нужно набраться сил перед дорогой: кто знает, что там дальше? Он бросал рыбам хлебные крошки и рассеянно скользил взглядом по искрящейся поверхности воды, а в голову ему лезли мысли одна глупее другой.

А что будет, если на берегу шалаш построить? Раз в неделю выбираться на опушку за едой и жить тут потихоньку, а по ночам смотреть на играющих рыбин. Сюда, наверно, даже крестовики не полезут — они воды боятся, если книжка не врала. Рау закрыл глаза и помотал головой, прогоняя непрошенную фантазию. Если бы всё было так просто, здесь уже выросли бы целые города. Не будет ему жизни в шалаше, Лес непременно возьмёт его в оборот. Уже взял. Спасибо за эту нечаянную передышку, но придётся продолжить свой путь навстречу судьбе.

Теперь он выбрал другое направление и полез сквозь кусты, ломая ветки и беззвучно ругаясь. Когда и в этот раз его охватила тревога, он заподозрил неладное. Стараясь не поддаваться неведомому ужасу, он заставил себя пройти ещё хоть немного, но его охватила сильная дрожь, и это уже нельзя было свалить на голод или утомление: он был сыт и хорошо отдохнул. Тени ветвей двигались вместе с ним, за каждым кустом ему мерещились враги, а в треске палок под ногами слышалось клацанье зубов, и Рау снова ощутил себя загнанным в ловушку, как пару дней назад, когда его настиг Зов. Это было невыносимо.

В игру вступила иная сила, тёмная и древняя, и он понял, что проиграл. Пришлось снова вернуться, и чем ближе он подходил к лесному озерку, тем слабее становился страх. Лес словно глумился над ним.

— Я что, всю жизнь должен тут просидеть? — раздражённо спросил Рау неизвестно у кого, и ответом ему было дуновение ветерка.

Через час он предпринял ещё одну безуспешную попытку. Потом его охватило безразличие. Спать не хотелось, и он сидел у подножия дерева на самом верху склона, глядя в одну точку, и вспоминал свою жизнь.

Когда из глубины леса раздалось низкое рычание, он очнулся от раздумий и осторожно поднялся, спрятав луноцвет в карман. Нож или посох? Рука-то одна. Он остановил выбор на ноже. Влезть на дерево не представлялось возможным, стволы были гладкие, а ветви высоко. Есть ещё озеро, в случае крайней опасности можно попытаться уплыть, но неизвестно, какие твари живут на глубине. Он замер в ожидании.

Что-то крупное и тяжёлое шло сюда, не скрываясь, и шумно нюхало воздух. Хищник. С каждой секундой Рау убеждался, что животное его чует и пришло именно за ним. В кармане рюкзака лежало кресало, и Рау решил было напугать незваного гостя огнём, но побоялся устроить пожар. Здесь всё покрывала сухая хвоя, которая вспыхнула бы в мгновение ока, не оставляя шансов ни зверю, ни ему самому.

Нет, с огнём лучше повременить. Ведь есть луноцвет! Если вытащить луковицу и направить хищнику в глаза, он испугается. Может быть… И, не дожидаясь, пока зверь уткнётся в него носом, Рау выхватил светильник. Из-за деревьев на него уставилась ослепительно яркая зелёная точка. Один глаз.

#Рау 25
У него была мысль вернуться на опушку, найти вина для обработки ран, выспаться и вообще переждать… Что переждать? Он сам не знал, но, вспомнив чавкающего землеройщика и обезображенную поляну, передумал. Неизвестно, где опаснее, к тому же обратный путь будет слишком долгим. Значит, предстоит первая ночёвка бок о бок с крестовиками. И другими милыми зверушками, о которых написано в страшных книгах.

Лес менялся. Рау заметил это, когда под ногами зашуршали сухие листья. Идти стало труднее из-за густого мелкого кустарника, но зато теперь было лучше видно: тут и там росли светящиеся цветы и грибы. Если бы не усталость и боль в руке, Рау оценил бы мрачную красоту здешней природы. Среди хвойных деревьев начали появляться лиственные, чьи толстые ветви спускались до земли.

Последнее обстоятельство было весьма кстати, Рау уже час думал и гадал, как будет взбираться наверх с одной-то рукой — а тут, глядишь, можно будет зайти как по ступенькам. Он выбрал дерево, осмотрел его со всех сторон, посветил вверх — вроде ничего опасного, и устроил привал. Сидя на низкой горизонтальной ветке, как на лавочке, он достал из рюкзака еду и фляжку. Вода заканчивалась, и если завтра он не найдёт какой-нибудь водоём, ему придётся худо.

Он не чувствовал себя голодным, и это был плохой знак. Не хватало только воспаления! Он заставил себя съесть половинку плода янтарного дерева, запил водой и застегнул рюкзак. На хлеб не хотелось даже смотреть. Потом без особых усилий взобрался повыше — ему даже не пришлось воспользоваться крюком и цепью — устроился в широкой развилке, привязал рюкзак, привязал себя и закрыл глаза.

Он подумал, как ему повезло найти такое удобное дерево, словно созданное, чтобы на нём жили люди. В другое время он бы нарубил веток для ночлега, но проделать такую работу одной рукой задача невыполнимая. О том, что деревья действительно могут быть предназначены для жилья, просто хозяева их временно покинули, он подумал в следующий миг, и эта догадка заставила его вздрогнуть.
Но слишком уютно было лежать на мягкой коре, покрытой мхом, да и боль немного утихла, едва он перестал двигаться, и в следующий миг он уже глубоко спал.

Проснулся от голосов. Сердце заколотилось, и он спешно отвязал себя от дерева, но слезть и убежать не успел. Он хорошо видел в просвет между листвой, как к нему приближается группа людей с факелами, и порадовался, что забрался вчера достаточно высоко, где его, может, и не заметят. То, что ничего хорошего от этих людей ждать нельзя, было очевидно.

Они пёрли напролом сквозь кустарник и громко переругивались. Язык был понятен, но как-то по-мудрёному исковеркан. Ничего интересного они не обсуждали, всего лишь посылали проклятия друг другу. Всего Рау насчитал шесть мужиков, очень злобных и, судя по нетвёрдой походке, пьяных. Некоторые из них принадлежали к горной расе — у них росла борода. Факелы были не у всех, но у каждого имелся в руке длинный широкий нож, которым они обрубали ветви на своём пути.

Приглядевшись, Рау опешил: два мужика несли на палке животное, примотанное за лапы. Зверь был не очень крупный, неизвестного Рау вида и явно мёртвый — на его белой шерсти темнели кровавые пятна, и длинная голова болталась из стороны в сторону. Картина была мерзкой, и Рау подумал, что эти шестеро могли бы и человека так же убить и привязать к палке. Но зачем им понадобился мёртвый зверь, почему они не бросили его дожидаться землеройщика, а потащили с собой? Вот ещё загадка.

Они прошли прямо под ним, и Рау на несколько секунд перестал дышать. Замыкающий остановился и задрал голову, и Рау уже готов был попрощаться с жизнью, но тот буркнул что-то себе под нос и побежал догонять товарищей. «Заметил! — в отчаянии подумал Рау и вытащил из сапога кинжал. — Сейчас приведёт остальных». Но пьяная группа уходила всё дальше и постепенно скрылась из виду.

Вот теперь надо было удирать. Рау не знал, сколько прошло времени, ведь в Чёрном Лесу всегда темно, но он выспался и даже успел проголодаться. Потратив на перекус несколько минут и допив последнюю воду, он слез с дерева и пошёл в сторону, противоположную той, куда удалилась нехорошая компания.

Вскоре он набрёл на узкую тропинку, протоптанную кем угодно, только не людьми, и пошёл быстрее. Мимо него что-то пролетело. Он шарахнулся, но это оказалась обычная птица — не совсем обычная, конечно, а умеющая летать в темноте, но всего лишь птица. «Значит, в Лесу есть не только чудовища», — отметил Рау. Тоска по родным снова навалилась на него, и никаких сил не было её прогнать. Он вспоминал Зетту, с которой так неуклюже расстался, и своё скупое прощальное письмо. Не те слова нужно было оставить близким людям, не те! Но уже ничего не изменишь.

А тут ещё рука опять разболелась, и он со страшной силой захотел убить проклятого аристократа, виновного во всех его бедах. Найти и убить — его же оружием! Если тот, конечно, ещё жив.

Птиц становилось всё больше, потянуло речной свежестью, и тропинка повела вниз. Лиственные породы вновь уступили место хвойным. Светящихся растений было столько, что Рау спрятал луноцвет в рюкзак до лучших, то есть, худших времён. Мелкие, словно капли росы, цветы жемчужной россыпью покрывали землю, а с разлапистых деревьев свисали клочья светящегося лишайника. Красиво… И страшно.

Рау спускался всё ниже по крутому склону. Повеяло прохладой. Впереди послышался плеск воды, и он насторожённо замер, потом продвинулся ещё на несколько шагов, и его глазам предстало великолепное зрелище.

Маленькое, но удивительно красивое лесное озеро располагалось в низине, и над ним нависали косматые деревья. Зеркальная гладь отражала мириады сверкающих точек, а над ней светили звёзды и Луна. Рау так обрадовался, увидев небо, что позабыл о боли. И воды теперь вдоволь! Крупная зубастая рыба выпрыгнула из озерка и с шумным всплеском упала обратно.

Рау сел на камень у самого берега и набрал полную фляжку, напился, снова набрал, потом снял сапоги и погрузил уставшие ноги в холодную воду. Нужно было привести себя в порядок и перемотать руку.

Луна медленно сместилась к одному из углов неба, но он не смог определить, к какому именно. По его расчётам, сейчас должен был быть день, но кто его знает, этот Чёрный Лес — может, тут время течёт по-другому. Рау перевязал свои раны и сжёг старые бинты, а теперь просто сидел, прислонившись к сухому пню, смотрел на играющую рыбу и отдыхал от боли.

Внезапно его внимание привлёк яркий жёлтый блеск у кромки воды. Всё, что здесь светилось, было белым, и Рау подался вперёд, чтобы разглядеть диковину, но тут же отшатнулся - это была монета. Точно такая же, какую подсунул ему Мегаро, круглая золотая монета, сияющая в лунном свете. Кусок золота, ломающий жизнь людям, которые к нему прикоснулись.

— Теперь всё равно, — сказал сам себе Рау и протянул руку, желая забросить монету поглубже в озеро, но неожиданно для себя взял её. Он смотрел на этот кружок из жёлтого металла и думал о своём враге: где его искать, чтобы отомстить, и хватит ли сил, и не успел ли уже кто-нибудь с ним расправиться. — Где ты, Мегаро? — прошептал Рау.

Подул сильный ветер.

(конец шестой главы)

#Рау 24
«Сейчас приползут другие крестовики!» — подумал Рау, и первым побуждением было взять вещи и бежать, но по кровавому следу его нашли бы ещё быстрее, и он вернулся к дереву, чтобы обработать раны. Кривясь от боли, закатал рукав и обнаружил, что опасных повреждений нет, только порезы кожи — но, увы, глубокие и очень болезненные. Он надеялся, что когтистое чудовище было неядовитым.

Пострадало только предплечье и кисть — на тыльной стороне ладони чёртов крестовик ухитрился проткнуть вену, и тёмная кровь лилась потоком. Уже образовалась шишка. Пошевелить рукой было невозможно. Впрочем, Рау ещё легко отделался — не промахнись тварь в первом прыжке, он мог бы остаться без глаз или, чего доброго, лежал бы теперь на этом самом месте с разорванным горлом. Кинжал Мегаро спас ему жизнь. Надо будет поблагодарить при случае. Как ни крути, а тонкие растительные лезвия легко ломаются и в бою непригодны, в отличие от кованых.

Раскопав на дне рюкзака мешочек с лекарствами, Рау смазал раны хвойной настойкой — ругался он при этом страшными словами — потом обмотал полотняным бинтом и завязал покрепче, держа второй конец ткани в зубах. Кровь остановилась. Отлично. На ближайшие пять дней одной руки, считай, нет. Как боевая единица он теперь ничего не значит. Добро пожаловать в Чёрный лес…

— Ну что я за дурак, — посетовал он вслух, — вина надо было взять. Его не только пить можно, им же ещё и раны поливают. В два счёта зажило бы. Знал ведь, куда иду!

Да, вино ему пригодилось бы — белое, перестоявшее, крепкое, которое пьют одни старики. Такое вино дают даже больным детям и животным, дедушка однажды поил приболевшего шестинога белым вином, и тот быстро встал на ноги. Рау прерывисто вздохнул. Чтобы не думать о Ше, взял светильник и пошёл изучать мёртвого хищника.

Он внимательно осмотрел располовиненную тварь и окончательно убедился, что ему повезло. Совершенно глухое создание, которое невозможно заговорить, почти неуязвимое. Единственное место, которое можно пробить оружием — брюхо, да и не всяким оружием.
Хорош был бы Рау без кинжала!

Из крестовика вытекала синеватая мутная жидкость. Круглые глазищи навыкате уже подёрнулись плёнкой, но по-прежнему отражали свет из-под защитных наростов. А когти-то какие! По три когтя на каждой лапе, и все вымазаны в его, Рау, крови. Гад железный. Поделом ему.

Повинуясь скорее наитию, чем здравому смыслу, Рау взял широкий ножик и забросал труп хвоей, оставлять такое на виду не хотелось. Кому надо, раскопают. Потом вскинул рюкзак на правое плечо, спрятал посох в ножны, взял светильник и покинул это нехорошее место.

В конце концов, всё не так уж плохо: он победил чудовище, и у него полный рюкзак еды. Короткая схватка отобрала много сил, и скоро придётся искать ночлег. Где тут спят?

#Рау 23
Рау не ждал от Леса ничего хорошего, он знал, что в двух шагах от него смерть. Всё его тело напряглось, он подался вперёд, чуть согнув колени, и приготовился отразить нападение. В зловещей тишине он дважды успел перевести дыхание, прежде чем перед ним мелькнуло что-то белое, похожее на стрелу — оно перелетело с одного дерева на другое.

Теперь он знал, откуда нападут. Мгновение, тихий шорох — и прямо ему в лицо с шипением бросился клубок металлических щупалец. Метнувшись в сторону, Рау ушёл от атаки. Время остановилось. Он сам не понял, как оказался на десять шагов от своего рюкзака.

Луноцвет немного слепил глаза, но Рау хорошо видел, как от ствола оторвалось крестообразное гибкое тело с утолщением посередине и тяжело упало на землю — словно ожила картинка из Ликеттиной книжки, а в памяти всплыло простое название: крестовик.

Рау попятился, выставив вперёд посох. О том, чтобы убежать, он даже не думал, столкновение было неизбежным. Живым это место покинет кто-то один. Он лихорадочно вспоминал, ядовиты крестовики или нет — книжку читал давно и для развлечения, не знал ведь, что пригодится! А к нему неторопливо ковыляла диковинная тварь, похожая на четырёх змей, связанных хвостами.

У крестовика две когтистые лапы, хвост с железным крючком и голова на длинной шее, зубастая и пучеглазая, и это всё топало, опираясь попеременно на лапы, хвост и морду, как четырёхногий паук, и угрожающе шипело. Каждая конечность была длиной с локоть, но малый размер чудовища не вводил Рау в заблуждение. Даже обычная маленькая змея способна задушить человека, а крестовик с его когтями и зубами необычайно силён. Рау облизнул пересохшие губы и сказал:

— Остановись. Давай поговорим. Я не ищу добычи в твоём лесу. Слышишь меня?

Хищник не отреагировал никак. «Он глухой. Крестовикам не нужен слух», — догадался Рау, набрал воздуха и сжал посох покрепче. До следующей атаки оставалось меньше секунды. Всё внимание Рау было сосредоточено на кончике палки. Сейчас крестовик прыгнет. Нужно сбить его в прыжке…

И крестовик прыгнул. Размаха не хватило, и Рау, вместо того, чтобы сбить хищника, подставил ему палку, которую тот сразу же оплёл и быстро пополз по ней вверх, подбираясь к руке. Рау молниеносно раскрутил палку и с боевым криком обрушил её вместе с крестовиком на землю, присев на одно колено, но крестовику это было нипочём. Скользкому зверю хватило секунды, чтобы вывернуться из-под палки и вцепиться Рау в левую руку.

Кинжал выпал. Рау схватил его правой и резанул хищника по шее, но лишь потерял время — стальная чешуя надёжно защищала лесную тварь. Дикая боль пришла с запозданием, острые когти словно прошили руку насквозь, и Рау с криком: «Чёрт!» поддел крестовика остриём под середину. Лезвие вошло.

Рау крутанул кинжал, зверь отчаянно зашипел, и хватка ослабла. Скорчившись на земле, Рау бросил кинжал и попытался отцепить от себя крестовика, придавив ногой к земле его хвост и ухватив свободной рукой за шею. Зверь агонизировал, он крутился и извивался со страшной силой, и Рау с трудом его удерживал. Когда чешуйчатые лапы всё-таки соскользнули с израненной левой руки, Рау наступил на крестовика и рванул его за шею что есть мочи. Миг — и всё было кончено.

#Рау 22 (начало шестой главы)

Издалека, издалека,
Придёт щемящая тоска
И в одночасье отберёт
Желанье продолжать полёт.

Как эта пропасть глубока!
Мне остаётся только миг.
И, словно в чашечке цветка,
Передо мной открылся мир.

Рау летать не умел. Он даже не догадывался, о чём этот куплет, пока его самого не накрыло Зовом. Интересно, а каково настоящим эльфам, которых Зов застаёт в полёте? Видать, несладко. Песни на пустом месте не возникают, значит, эльфов это проклятие тоже не обошло стороной.

Он шел очень осторожно, через каждые десять шагов делая остановку и прислушиваясь. Лес оказался совсем не таким, каким он рисовал его себе в воображении: деревья росли редко, сплетаясь широкими кронами, а сухая хвоя устилала землю как ковёр, скрадывающий звуки шагов. Ни густолесья, ни бурелома, ни травяного покрова не было, лишь низкорослые кустарники с бледными листьями изредка оживляли этот мрачный пейзаж, похожий больше на пещеру, чем на лес. В свете луноцвета их листва казалась белой. Рау спрятал на минутку луковицу в карман и оказался в полной темноте.

— Нет, уж лучше со светом, — буркнул он себе под нос и достал луковицу.

Собственный голос прозвучал непривычно глухо, как из бочки. Здесь не было холодно, против ожидания, но не было и душно. Терпкий аромат смолы, разлитый в воздухе, смешался с запахом грибов, и это совершенно не вязалось со зловещим мраком и бесконечной колоннадой стволов, необычайно толстых и корявых, с закрученными ветвями и выпирающими корнями. То, что деревья хвойные, Рау уже понял, тут и дурак бы разобрался, а вот какой именно породы, не знал. Никогда он не видел, чтобы деревья достигали такого размера.

Невозможно ночью в лесу чувствовать себя легко и свободно. В темноте живёт страх, он в ней единовластный хозяин, а бестелесные чёрные тени — его прислужники. Они умеют наступать на сухие веточки, с тихим треском ломая их, умеют разговаривать на грани слышимости, но так, что ни одного слова не разберёшь, могут даже ненароком прикоснуться ледяной рукой, и это касание будет подобно дуновению ветерка. Они слабы и сами не могут напасть… Но могут привести того, кто силён.

Рау бесцельно продвигался в глубь Леса, и его боевой настрой таял с каждым шагом. Дважды ему чудилось движение за стволами, и он останавливался, светя луноцветом и внимательно вглядываясь в черноту. У обитателей Леса, если они тут водились, он со своим фонарём был как на ладони, и уверенности это не придавало, но без фонаря ему бы оставалось лишь натыкаться на деревья — или на местных хищников, уж как повезёт.

Лес пугал его. Ему хотелось бежать сломя голову куда угодно, лишь бы выбраться из этого места, но паника означала смертный приговор. Он остановился возле массивного ствола и приложил ладонь к древесной коре, изрытой глубокими бороздами.

— Здравствуй, Лес, — прошептал он.

Определённо что-то здесь гасило звуки — он почти не услышал себя. Посветил наверх, но ничего не увидел, кроме клубка тёмной хвои, а потом поставил рюкзак, повернулся к дереву спиной и прислонился. Любой ценой нужно было успокоиться, и он вынул из сапога трофейный кинжал: ничто так не помогает от страха, как хорошее оружие в руке. Рау глубоко вздохнул и сделал несколько движений кинжалом, который очень удобно лежал в ладони. Это был нежданный подарок и горькое утешение. Что же там произошло на поляне? Он заставил себя сопоставить все странные события последних дней.

Мегаро плюс монета — раз. Жуткая белая женщина — два. Погребальные костры — а судя по той повозке с дровами, их было несколько — три. И драка на поляне с участием Мегаро, причём неизвестно, остался он жив или нет. Медведю-то явно не посчастливилось. Какая между всем этим связь? Думай, Рау, думай, лопоухий, думай, эльф на четвертушку — если ничего не додумаешь, то будешь следующим.

Его мысли прервал негромкий скользящий звук за деревьями, словно лезвие чиркнуло по металлу, и он покрылся холодным потом. Прицепив луноцвет за листву к древесной коре, он перекинул кинжал в левую руку и выхватил из заплечных ножен посох. Рау быстро поворачивал голову вправо и влево, не зная, откуда ждать опасности. Звук повторился ближе, и Рау вжался спиной в древесный ствол.

#Рау 21
Когда знаешь, зачем идёшь, легче быть смелым, но при хорошем боевом настрое и неизвестность не страшит. Рау не знал, что задумал на его счёт коварный Лес, и шёл туда не по своей воле, но сломленным себя уже не ощущал. Луноцвет в его руке сиял, словно маленькая Луна, даже в названии было что-то символичное. Рау держал его в левой руке, а в правую взял привычное с детства оружие — посох. Им он отодвигал пружинистые ветки и грозил воображаемым врагам, готовый при необходимости нанести сокрушающий удар.

Дорожка в чащере была та самая. Там, где Рау впервые настигло осознание свалившейся беды, на кустах не осталось ни одного колечка — шестиног постарался. “С Ше будет всё хорошо, — мысленно повторял Рау, как заклинание, — о нём позаботятся”.

Чащера была обитаема, в ней раздавались голоса птиц, горностаев и грызунов, и из кустов то и дело поблёскивали отражённым светом мелкие глазки-бусинки. Но, когда невдалеке перед ним сверкнула пара глаз покрупнее, Рау машинально остановился. Короткая вспышка страха, обычная в таких случаях, заставила его сжать посох покрепче. Глаза моргнули и исчезли.

Теперь нужно было выждать, и Рау простоял несколько минут, подняв луноцвет над головой. Глаза людей и эльфов отражают свет красным, а эти светились зелёным, значит — зверь, но общий хор мохнатой и пернатой мелочи не умолкал, и Рау решил, что это не хищник. Он двинулся дальше, стараясь погромче наступать на сухие палки. Прятать светильник не имело смысла: опасен зверь или нет, лучше увидеть его заранее, отражённый свет выдаст его, где бы он ни прятался.

В какой-то момент справа ему почудилось урчанье, и он посветил под кустарник. На него уставились два круглых зелёных глаза, а секунду спустя он разглядел длинную узкую морду землеройщика, пожирателя мёртвых тел. Это животное было самым безобидным хищником, ведь ему не требовалось нападать. Его добыча всегда ждала его сама.

— Тьфу ты, дрын, — с облегчением выругался Рау. — Ох и напугал ты меня.

Хищник не ответил и вернулся к своему занятию. Не самая счастливая встреча, что и говорить, но всяко лучше, чем змей или многозуб. Многие недолюбливали землеройщиков, считая, что увидеть такого зверя — дурное предзнаменование, но Рау относился к ним спокойно: должен же кто-то выполнять грязную работу. А что до суеверий, то им он вообще значения не придавал. Если верить всем приметам, то шагу ступить нельзя будет! И Рау с посохом наперевес зашагал дальше.

Коридор из кустарника закончился, и впереди забрезжил свет. Вот и поляна, где они с Мегаро четыре дня назад расстались. Рау вновь почувствовал ярость и, чтобы успокоиться, с размаху сбил посохом высокий травяной стебель, представляя себе, что это Мегаро.

— Ничего, доберусь ещё до тебя, — тихо процедил он сквозь зубы и обвёл рассеянным лучом луноцвета всю поляну, просто на всякий случай.

В траве что-то блеснуло. Металлических растений здесь не водилось, они нуждались в ярком свете, а здесь, перед самым Чёрным Лесом, даже днём царят сумерки, поэтому любой кусок металла мог быть сюда только принесён. Из любопытства Рау подошёл, посмотрел — и присвистнул: это был метательный кинжал, причём очень знакомый. Рау оглядел поляну внимательнее и только теперь увидел взрытую землю, бурые пятна на траве и прочие следы жестокой битвы.

Он очистил кинжал землёй и сунул его в сапог. Нельзя бросать такое бесценное оружие, хотя и представить себе жутко, что оно помнит. Стараясь не упустить ни одной детали, Рау тщательно осмотрел поляну. Любая мелочь могла дать жизненно важную информацию, и он поругал себя за то, что протянул столько времени и не пришёл сюда днём. В темноте, хоть и со светильником, много ли разглядишь?
Возле одного из выходов он заметил на траве то, что сначала принял за мелкого пушистого зверька, но, подойдя ближе, понял, что это всего лишь выдранный кусок звериной шкуры. Красной шкуры.

Рау стоял над ним и не знал, что и предположить. А потом одёрнул себя: время-то уходит, дождаться утра и войти в Лес сонным и уставшим — хуже и быть не может, и так дотянул до последнего. Пора делать последний шаг! Кого бы тут на поляне ни убили — а он чувствовал, что именно убили, — это не его дело. Что нужно было узнать, он узнал.

Рау спрятал посох за спину и ушёл в темноту.
(конец пятой главы)

#Рау 20
(Мы остановились на том, когда Рау вплотную подошёл к Лесу, и внезапно началась ночь. Что поделать, если Солнц в этом мире два, и оба ведут себя так, как им вздумается...)

Поначалу темнота казалась кромешной, но он не спешил доставать луковицу: свет мог привлечь внимание хищников. Рау хотел, чтобы глаза привыкли, и несколько минут стоял посреди дороги, не двигаясь. Вот теперь ему стало по-настоящему тревожно. Он как-то сразу осознал, что находится один ночью в лесу, и никого рядом нет. К обычному страху перед хищниками прибавился другой — тот, который не даёт уснуть даже дома в уютной спальне, если ночь слишком тёмная. Обычные предметы кажутся тогда чужими и страшными, и хочется, чтобы рядом хоть кто-то был.

Мрак понемногу отступал, и на растоянии полёта стрелы стали видны очертания зелёной опушки. Длинная, почти прямая полоса низкорослого леса тянулась перед ним в обе стороны до горизонта. Звёзд сегодня было мало, и они почти не передвигались. Рау вздохнул. Он подумал, что в доме сейчас, наверное, ложатся спать, и тут же холодным огнём ожгла мысль, что его родные сейчас, вполне вероятно, не готовятся ко сну, а помогают собирать ногти покойника на погребальном постаменте. Чёрт побери, ну что же там происходит? И почему именно сейчас? Как не вовремя он подвернулся под руку проклятому аристократу! Рау догадывался, что семья в нём нуждается, но знал, что обратного пути нет, и это было мучительно.

Далёкий, очень далёкий человеческий возглас донёсся откуда-то слева, не то крик, не то хохот. Рау обернулся, и его тревога сменилась радостью при виде жёлтого пятнышка костра. Ну да, это братья-лесоразработчики сжигают остатки, а попутно устроили пьянку — рабочий день закончился, так отчего бы не напиться? Вино растёт в поле, а закуска на деревьях.

Рау знал этих парней, вся деревня у них заказывала дрова. Целые сутки он не видел человеческого лица и уже успел соскучиться по людям, и ему вдруг так захотелось посидеть у костра вместе с этими дровосеками, послушать новости, выпить — если не вина, то горячего чаю, что ноги сами понесли его туда. Может быть, ничего страшного в деревне и не случилось, и он напрасно волнуется? Сейчас он узнает всё!

Он не прошёл и десяти шагов. Властно, хотя и гораздо мягче предыдущего раза, Лес снова заявил на него свои права, и Рау чуть не упал, споткнувшись. Весёлый огонёк по-прежнему манил его, но теперь был запретным, как и обычные человеческие радости. Всё закончилось. Ни света, ни тепла больше не будет, и путь лежит только в одну сторону.

— Я иду, — сказал Рау Лесу и заставил себя отвернуться от костра. — Слышишь? Я к тебе иду.

И побрёл, опустив голову, ко входу в чащеру. Тропинок было много, их протоптали сборщики сладостей, и Рау свернул на первую же из них. Он чувствовал себя так, будто спускается в могилу.
Внезапно цветные шарики живых минералов, лежащих на земле, заискрились радугой, в полумраке обозначились тени, и стало заметно светлее. Рау посмотрел на небо и ахнул: прямо перед ним из-за непроглядного облака тьмы, окутывающего Чёрный Лес, поднималась Луна, и это зрелище заворожило его настолько, что он позабыл свои страхи. Длинная полоса словно появлялась из ничего. Чёрный сгусток тумана неподвижно лежал на зелёной чащере, а над ним всё ярче разгоралась Луна. Скоро она вышла на середину неба, и удивительная игра света пропала, но у Рау было уже другое настроение. Он снова был полон сил и ничего не боялся.

Что такое Луна, он понятия не имел. Никто из людей не знал, почему иногда по ночному небу летает эта красивая, но странная штуковина, и из чего она состоит: живая ли она, как минералы, или механизм наподобие летающих домов. Мудрецы написали о ней много исследований, но в деревне никто не держал научных книг. Но чем бы Луна ни была, сейчас она сделала Рау подарок, и он поблагодарил её.

А потом вытащил светящуюся луковицу и вступил в чащеру.

#Рау 19
Деревья на равнине росли редко, и все разные: жёлтые, зелёные, а иногда и оранжевые, и с одного из них Рау набрал хлебных плодов. Пёстрые четырёхкрылые птицы сновали перед ним туда-сюда с весёлым свистом, в траве тявкали горностаи, под ногами блестели разноцветные шарики минералов, и жизнерадостная картина солнечного дня настолько противоречила цели его путешествия, что душа Рау разрывалась надвое. Чем ближе он подходил к Чёрному Лесу, тем короче были шаги, и, когда впереди замаячила гружёная телега, он даже обрадовался отсрочке.

Попадаться на глаза было нельзя, и Рау залёг в траве. Безусловно, его уже заметили, но навряд ли его исчезновение будет волновать погонщика - кто бы ни сидел на козлах, он подумает, что одинокий путник просто свернул с дороги. У самой земли хорошо были слышны удары копыт, а вскоре раздался и скрип колёс. Телега проехала мимо, и Рау обомлел: да это же Ше её везёт!

Присмотрелся – нет, не Ше, другой шестиног. Рау узнал погонщика, это был дровосек из соседней деревни, который всех снабжал дровами. Как пить дать, ездил в лес за новой партией - телега была доверху набита аккуратно уложенным сухостоем, причём не кругляком, а уже распиленным, расколотым и готовым к продаже. Поскольку дровосек ехал один, Рау предположил, что трое его сыновей остались в лесу на разработках. Видимо, спрос на дрова повысился.

Встретить в поле телегу с дровами – обычное дело, но почему-то эта встреча вызвала у него смутную тревогу, и он, снова теряя время, дождался, когда дровосек отъедет подальше, залез на ближайшее дерево и проследил, куда тот повернёт. «Поверни в деревню за рекой, - шёпотом твердил он, - не надо тебе в нашу деревню. Поверни направо». Но дровосек не стал сворачивать направо к реке и повёз дрова прямиком в деревню Рау.

Одно из солнц перелетело к горизонту, меняя цвет с жёлтого на тёмно-розовый, и в поле сразу стало темнее. Рау спрыгнул на землю и продолжил свой путь. Скорое наступление ночи подстёгивало его, но, когда он подошёл к маленькому озеру, то не смог отказать себе в удовольствии поплавать: может быть, это в последний раз.

Плавание всегда напоминало ему полёт. Все его родные радовались, что он не умеет летать, даром что родился похожим на эльфа, но самого Рау это огорчало, ему порой очень хотелось взмыть в небеса. Ну, раз нельзя полетать в воздухе, то можно в воде, и он в очередной раз нырнул. Озерцо было небольшим, но глубоким, и снизу били холодные ключи. Плескаться в воде было так здорово, что он почти позабыл свои тревоги.

Но ненадолго. Стоило вспомнить о Зове, как плавать расхотелось. Со времени последнего приступа прошло уже более суток, что, если Зов застанет его на глубине? Он ведь и пальцем тогда не шевельнёт, чтобы спастись, так и уйдёт на дно. Выбравшись на берег, обсох немножко, оделся, наскоро перекусил и пошёл дальше. Путь, который можно было одолеть за пять часов, он умудрился растянуть на сутки.

Чёртова телега не шла из головы. Против воли воображение рисовало погребальные костры, измельчение ещё неостывшей металлической сетки, оставшейся от костей, сбор ногтей покойника и прочие похоронные церемонии. Веселее от этих дум не становилось, а тут ещё второе Солнце зашло. Совсем. Если зайдёт и первое, придётся ему идти в Чёрный лес впотьмах.

Увидев побег луноцвета, Рау, не задумываясь, выдернул его и очистил корнеплод от кожуры. Даже в сумерках маленькая луковица ярко светилась. Её света хватит надолго, как бы она его самого не пережила. Со словами: «Хоть бы ночь не наступила», - он спрятал луноцвет в рюкзак, и в этот момент ночь наступила.

#Рау 18

Рау заспался до полудня. Оба солнца были в зените, когда он, наконец, досмотрел все свои сны, а они были, против ожидания, очень хорошими и красочными, правда, сразу забылись. Запомнилось ему лишь явственное ощущение полёта и ещё одно чувство, доселе им не испытанное, которое можно было назвать «приобщением к тайне». Он сел и потянулся. Веки слегка побаливали, и он умылся водой из фляжки. Ближе к Лесу есть родники, и можно будет восполнить запасы.

В траве раздался шорох. Рау обернулся и увидел корову и медведя, бредущих мимо него к большому и раскидистому янтарному дереву. Там уже собралось целое стадо разного зверья.

— Умные звери, нашли мне еду в дорогу, — сказал он, спрятал одеяло в рюкзак и тоже направился к дереву, увешанному плодами.

#Рау 17
Легенды об Огненном, или Раскалённом, Доме возникли в незапамятные времена, и возникли не на пустом месте. Никто из ныне живущих этого Дома не видел, но люди видели монеты — эта опасность была понятной и ощутимой, не осталось ни одного города, который бы не заплатил человеческую дань Чёрному Лесу. В деревне вечером на завалинке частенько речь заходила о страшных вещах, и Рау сам слышал рассказы пожилой соседки об одной семье в городе, потерявшей сына — парень в сказки не верил, подобрал на улице монету и ушёл навсегда. «Уж лучше бы от болезни умер или утонул», — приговаривала соседка и вытирала слезу платочком.

Говорили, что Лес убивает не всех, коснувшихся монеты, а превращает некоторых в своих служителей, заставляя разносить монеты по всему миру. Долго ли живут служители, не знал никто, но мудрец, написавший об этом книгу, считал, что год-другой — а потом, по его мнению, они убивают себя, не выдержав такой ноши. Шутка ли — нести людям проклятие!

Поскольку из Чёрного Леса катились только круглые монеты, обычные стали делать квадратными, чтобы защититься от обмана. Впрочем, как убедился Рау, эта защита была так себе.

Луна стрелой упала за горизонт, и стало темным-темно. Шумно хлопая крыльями, пролетела большая птица. Лёгкий порыв ветра заставил дерево зашуметь, и Рау на миг показалось, что он дома, под своим деревом на скамейке, а Мегаро и монета — дурной сон. Темнота успокаивала, и он, пригревшись под эльфийским невесомым одеялом, незаметно для себя заснул.

(конец четвёртой главы)