2012. Сиракузы (гет)

«...Я убил человека. На глазах у сотни свидетелей. На ЕЁ глазах!..

Скажи что-нибудь! Что-то типа: «браво, Гарри!» или «молодец, ты выиграл этот раунд!» Ну! Что молчишь?! Нечего сказать?

Как же мне погано... Убил... Из благих побуждений. Чтобы спасти остальных. Чтобы спасти тысячи, жертвуют единицами. Так говорит статистика. Только она не говорит, КТО должен ими жертвовать. А по всему получается, что жертвовать ими должен Я. На хрена мне это надо?! Что молчишь? А?!

И чем я тогда отличаюсь от тебя? Чем? Что строю из себя спасителя мира? А зачем его вообще спасать? Зачем раскалывать свою душу, чтобы вытащить этих безумцев, которые не видят дальше собственного носа? Ответь мне, Риддл! Что молчишь?»

«Ты всё? Закончил истерику? Если нет, то я могу подождать».

«Закончил».

«Вот и славно. А теперь я отвечу на твои вопросы. Как ты правильно заметил, люди слепы и не видят дальше собственного носа. Но мы-то с тобой — вполне зрячие. Зачем спасать, говоришь? Собственно, вопрос так же правомерен, как и глуп. Можно ведь и не спасать».

«Что?!!»

«Только обойдёмся без эмоциональных потрясений! У меня, знаешь ли, от них всё внутри сжимается от боли. А от этого я теряю ясность мысли. А мысли, в свою очередь, — единственное, что мне осталось. М-да... Так вот, совсем необязательно спасать... всех. Между прочим, Кое-кто собрал лишь каждой твари по паре и был весьма доволен собой».

«Знаешь, что?»

«Что?»

«Заткнись, Риддл!»

«Ну вот: то «скажи что-нибудь», то «заткнись»».

«Зря я вообще с тобой разговариваю!»

«Но ведь разговариваешь же! И я даже знаю, почему».

«Интересно, почему?»

«Потому что ни твоя прекраснодушная Грейнджер, ни её глуповатый муженёк, ни фанатичный до безумия Лонгботтом, ни, тем более, это белесое безобразие, которое ты называешь Луной... никогда тебя не поймут. А я — пойму. И знаешь, почему?»

«Не знаю и знать не хочу!»

«Потому что ты — Избранный, Гарри. А они — нет. Потому что ты, и только ты смог захватить власть и подчинить себе людей. А они — нет. Потому что только тебя слушают и тебе внимают люди. А им — НЕТ. Поверь мне, я пережил подобное на собственной шкуре, и все твои сомнения и метания мне уже знакомы, поэтому я понимаю тебя, как никто».

«Неправда! Ты никогда не был в моей шкуре! Ты никогда не ставил себе цели предотвратить войну! Наоборот! Ты всегда хотел войны! Тебе было наплевать, сколько погибнет людей!»

«Ошибаешься, Гарри! О Мерлин, как же ты ошибаешься! Я хотел захватить власть, да, и не отрицаю этого! Но для чего?! Я так же как и ты выступал против "Статута о секретности". Я хотел, чтобы маги управляли магглами. А почему, как ты думаешь, а, Гарри? Да потому что глупые магглы не способны управлять миром. Потому что они сами себя уничтожают! Да если бы у меня всё получилось, сегодняшней угрозы не было бы и в помине! Эх, Гарри, если бы можно было вернуть время вспять, я бы уж точно не позволил магглам развязать войну! И тебе не пришлось бы брать на себя ответственность за весь мир, как будто ты — их маггловский Господь Бог! Хотя их Бог очень любит сваливать свою работу на других и называть это миссией».

«Пусть так. Пусть мне предстоит миссия. Я не отступлюсь».

«Даже если придётся снова убивать? Хи-хи».

«Я больше не буду убивать».

«Звучит, как обещания школьника. Хи-хи-хи».

«Заткнись».

Гарри сидел в бывшем кабинете Кингсли и молча смотрел на огонь в камине. Диалог с осколком осколка души Волдеморта окончательно вымотал его. Он не спал почти двое суток. Перед глазами всё время стояла одна и та же картина: убитого им мужчину Мобиликорпусом переносят в другое помещение. С его большой толстой ноги неожиданно сваливается башмак и с громким звуком падает на пол: «Брямс!». Обнажается ступня в рваном носке. В дыре виден большой палец. Такой розовый и трогательный палец у такого огромного бугая. Толпа безмолвно провожает взглядами процессию. Люди смотрят на грузное тело и на торчащий из дырки розовый палец. Потом они расходятся по своим углам, не глядя на Гарри. Они его не осуждают, не ропщут. Они молчат. Лучше бы они на него кричали.

На Гарри наваливается чувство невыносимого стыда. Он вдруг ощущает себя огромным, грязным, вонючим зверем среди ягнят.

«Ну и пусть. Пусть. Всё это — ради них. Ради них».

Вошёл Хьюго.

— Сэр, прибыла делегация от волшебных существ. Они хотят с вами поговорить.

«Поговорить со мной. Поговорить с убийцей».

— Сэр, что им сказать?

— Где Гермиона?

— Она в нижнем секторе, там, где разместился госпиталь.

— Позови её сюда. Как придёт, пусть входит делегация.

Хьюго вышел, а Гарри стал мысленно готовиться к встрече с ней. С событий в Гринготтсе прошло почти полдня, а она так ни разу с ним не заговорила. Что ж, ждать, когда она начнёт первой, — не в его правилах.

Гермиона вошла, быстро и враждебно глянула на него и молча встала у стола, скрестив руки.

Открылась дверь, и в кабинет, цокая копытами, вошёл кентавр по имени Маргориан. Гарри был знаком с ним ещё с тех пор, как, будучи рядовым аврором, расследовал внезапную смерть сородича Маргориана в Запретном лесу. Тогда они слегка повздорили из-за того, что кентавры не желали делиться с людьми сведениями, которые здорово облегчили бы дело. Следом за кентавром вошёл представитель гномьего народа, затем — вампир и оборотень.

Вошедшие разбрелись по разным углам кабинета, демонстрируя непримиримое неприятие друг друга. Что ж, они хотя бы соизволили явиться — это уже был большой плюс. Другие народы проигнорировали приглашение.

— Вы звали нас, — надменно сказал Маргориан, высоко держа голову. — Мы пришли.

Гарри кивнул и, не вставая, начал:

— Я рад, что вы сумели отринуть давнюю вражду и явились сюда все вместе.

Кентавр презрительно повёл бровью, вампир нахмурился, оборотень цыкнул, облизав зубы; а гном молча вытаращил глазки.

— По закону о чрезвычайном положении, который в своё время выработал Визенгамот, все волшебные народы подлежат эвакуации вместе с магами, — продолжил Гарри. — Я предлагаю вам присоединиться к нам.

— Кентавры не подчиняются вашим законам! — воскликнул Маргориан. — Я не позволю магам спрятать нас в конюшне, как скот!

Возникла пауза, во время которой Гарри вскипел от ярости.

— Мы и не собираемся ставить вас в стойло! — зло воскликнул он. Конечно, надо было бы проявить больше дипломатичности, но ему до сизых чертей надоело уговаривать всех и вся. — Для вашего народа приготовлены специальные помещения! Пусть там не так вольготно, как в лесу, но зато вы останетесь живы, чёрт бы вас подрал!

Маргориан надменно и обиженно вскинул голову и раздул ноздри.

Вампир задумчиво почесал подбородок, оборотень глумливо осклабился, — похоже, кентавр его забавлял; гном же продолжал таращить глазки.

— То же самое касается и вас, — бросил Гарри, глядя по очереди на этих троих. — Естественно, если вы подпишете соглашение о ненападении на представителей других народов.

— Нонсенс, — подал елейный голос вампир. — Мы никогда не подписывали подобных соглашений.

Гарри не на шутку растерялся: это заявление сбило его с настроя.

— Это не так! — зазвучал вдруг девичий голос. Все обернулись и посмотрели в сторону, где стояла Гермиона. — Подобные соглашения подписывались дважды: в 1544 году, после Стоунхенджского инцидента и в 1914 перед первой мировой войной.

Получив неожиданную поддержку, Гарри обрадовано и вопросительно оглянулся на насупившегося вампира.

— Мисс Грейнджер — наш главный консультант по правовым вопросам. У неё — энциклопедические знания, — с достоинством пояснил Гарри.

— Благодарю вас, мистер Поттер, — сказала Гермиона, сделав особое ударение на слог «по». — Только впредь обращайтесь ко мне — миссис Уизли. — Она придала лицу давно знакомое Гарри выражение «я вас всех сейчас уем» и продолжила: — Согласно поправке номер три двадцать девять к закону о межэтническом сотрудничестве и сохранении волшебных популяций, которая, кстати, была признана вашими народами легитимной, в период крайней опасности и угрозы всеобщего уничтожения, вы ОБЯЗАНЫ ПРИНЯТЬ условия эвакуации, предложенные вам со стороны магов. Это, прежде всего: признание главенства магов над всеми остальными магическими видами и, как сказал мистер Поттер, принятие и выполнение соглашения о ненападении в течение всего срока действия чрезвычайного положения.

Гарри победно посмотрел на членов делегации. Внизу что-то пискнул гном, но на него никто не обратил внимания.

— Ну что ж, я передам ваши слова нашим старейшинам. И если дело действительно обстоит так, как вы говорите, миссис Уизли... Возможно, мы и пойдём на ваши условия, — уклончиво сказал вампир. — Однако же, я надеюсь, что мы не окажемся в положении доверчивых дурачков, — добавил он и подозрительно глянул на оборотня.

— А что, я тоже согласен подписать, — сказал тот и хищно улыбнулся, показав крупные жёлтые зубы. — Ради спасения своих шкур можно и потерпеть немножко, да, коняга? — с издевкой обратился он к Маргориану.

Тот в бешенстве встал на дыбы и чуть не задел копытами оборотня, который злобно оскалился. Гном спрятался под стол, а вампир хищно зашипел.

Гарри вскочил и вытащил палочку.

— Стойте! — крикнула Гермиона, вставая между ними. — Как парламентёры вы ведёте себя недопустимо! Надеюсь, мистер Шарпер, у вас хватит ума извиниться перед уважаемым мистером Маргорианом, иначе путь к эвакуации вашего народа будет закрыт! И я даже представить не могу, что за это сделают с вами ваши собратья, — произнесла она сквозь зубы.

Оборотень вдруг посерел и нервно передёрнулся. Немного потоптавшись на месте, он встал к кентавру полуоборотом и глухо пробормотал:

— Я извиняюсь.

Тот гордо вскинулся и промолвил:

— Мы, кентавры, великодушны. Но и наше великодушие небезгранично. Мистер Поттер, я подпишу соглашение. Но не раньше, чем это сделают... оборотни.

— Что?! — возмущённо взвился Шарпер. — Чего это вы после нас?! Тогда я тоже не подпишу, пока не подпишут они, — важно сказал он и указал на вампира.

Последнему, очевидно, сваливать было больше не на кого, как на представителя гномов; и вампир растеряно посмотрел на маленькое существо. Гном, задумчиво тараща на всех маленькие глазки, открыл было рот, но вмешался Гарри.

— Ну вот что, господа хорошие. Либо вы подписываете соглашение здесь и сейчас, либо мы с вами уже никогда не встречаемся. Причём, я боюсь, вообще никогда, — твёрдо заявил он.

После этих слов уламывать представителей магических народов стало легче. В итоге, благодаря усилиям Гарри и Гермионы, соглашение о ненападении было официально подписано всеми пятью сторонами в присутствии десятка свидетелей из числа видных представителей министерства. Последним свою визу поставил Гарри Джеймс Поттер.

* * *

Кентавр гордо процокал за дверь, за ним, шелестя мантией, прошествовал вампир, потом — оборотень; последним из представителей магических народов вышел гном.

Видные представители министерства гуськом потянулись к выходу...

Гарри и Гермиона остались одни и устало опустились в кресла.

— Я думаю, нас можно поздравить с историческим событием, — с вымученной улыбкой сказал Гарри и повернулся к Гермионе. — Ты как считаешь?

— За эти дни столько всего произошло, — не поднимая головы, грустно ответила она, и Гарри понял, что серьёзного разговора не избежать.

Он развернул к ней кресло и сел, почти вплотную касаясь коленями её колен.

— Гермиона, если бы не ты, ничего бы у нас не получилось, — сказал он тихо. — Как ты их уделала этой поправкой! — добавил он с улыбкой.

Она изучающее посмотрела на него.

— Спасибо... Я пойду, Гарри, — сказала она, вставая.

— Подожди! — Он схватил её за руки и усадил обратно.

— Чего, Гарри? Чего мне ждать?! — вдруг воскликнула она. — Пока ты ещё кого-нибудь не убь... — Она посмотрела на него с болью и разочарованием. — Как ты можешь? Как ты можешь улыбаться?

И тут Гарри прорвало.

— Как я могу?! А что мне прикажешь делать?! Плакать? Сопли распускать?! Почему-то все вокруг знают, что мне надо делать! А вот я не знаю, что мне делать! — воскликнул он и резко встал. — Почему-то все уверены, что я стремлюсь к власти! Да если бы ты знала, как мне это всё обрыдло!!! — крикнул он, наклоняясь к ней.

Гермиона побледнела и вжалась в кресло.

— И я не могу, не могу ни на кого это всё взвалить! — Гарри стал расхаживать по комнате. — Ты думаешь, я получаю удовольствие от всего этого дерьма?! Как бы не так! Ты думаешь, я радовался, когда убивал этого урода?! Ты что, видишь радость на моём лице?!! Отвечай! Ну!!! — проорал он Гермионе в лицо, схватив её за плечи.

Она зажмурилась и отвернулась. Гарри резко отпустил её и, сдержав душившую его ярость, отошёл к камину. Опёршись рукой о каминную стойку, он опустил голову и стал молча наблюдать за всполохами огня.

Гермиона тихо встала и направилась к выходу.

— Не уходи, — хрипло попросил Гарри.

Она ничего не ответила и взялась за ручку двери.

— Не уходи! — громче повторил Гарри.

Она открыла дверь, и тогда Гарри подошёл к ней и с силой развернул к себе.

— Гермиона, пожалуйста, не бросай меня, — просительно проговорил он, заглядывая в карие глаза. — Меня все бросили. Невилл, Луна... Рон. Если уйдёшь и ты, я не знаю, что я сделаю!

— Невилл и Луна не бросили тебя, Гарри.

— Перестань. Я же вижу, что они не могут выносить меня... такого. Я и сам с трудом себя выношу. А если ты уйдёшь, я превращусь в окончательное...

— Гарри! — испуганно прошептала Гермиона.

Наконец-то он увидел в её глазах то, что желал увидеть уже давно — беспокойство за него, от которого вмиг стало тепло на душе. Он благодарно прижал её к себе. Она неожиданно порывисто обняла его в ответ.

Так они и стояли, обнявшись. Словно к ним вновь вернулась юность; и Гермиона поздравляла его с победой в квиддиче, или провожала на схватку с драконом, или утешала, так же как после гибели Сириуса или после смерти Дамблдора. Гарри вдруг стало так спокойно, будто он внезапно снова обрёл опору в жизни.

И тут ему вспомнились поразившие своим цинизмом слова:

«Женщина — всего лишь самка...»

«На твоём месте я был бы решительнее...»

«Ты ведь знаешь, о чём я...»

«Он-то знает. Он знает... Каждой твари по паре... Розовый палец... Как же это всё невыносимо! Забыться... Забыть!»

Гарри склонился к щеке Гермионы, нашёл ртом сухие тёплые губы и приник к ним жадным исследовательским поцелуем. Она попробовала его оттолкнуть, но он сломил вялое сопротивление рук и, отклонив её чуть назад, прижал к себе ещё сильнее.

«Целую сладкие уста,

И жизнь — уже не так пуста».

«Заткнись, Риддл!»

«Будь решительнее, Гарри!»

«Заткнись, я сказал!»

«Затыкаюсь, затыкаюсь».

Вдруг Гарри услышал голос Хьюго:

— Сэр, к вам тут... Ой, простите.

Гарри на мгновенье отпустил Гермиону, а она вывернулась, словно кошка, из его рук и убежала, оттолкнув Хьюго.

— Сэр, я не знал, что вы тут... — начал извиняться аврор.

— Ничего, Хью, заходи, — великодушно сказал Гарри и довольно улыбнулся своим мыслям.