Льва узнают по когтям (джен)

Большой чёрный паук быстро пробежался по стене и замер под потолком, немного подумал, достаточно ли этот угол хорош для будущей паутины, а затем, решив, что в комнате есть места поинтересней, перебежал на подоконник. Гарри протянул руку поближе. Маленькое членистоногое промелькнуло между пальцами, пробежало по учебникам и тетрадям, чтобы в следующую секунду исчезнуть за батареей.

Гарри вздохнул и уронил голову на скрещённые руки. Пауки в доме на Тисовой 4 всегда были его главными друзьями и собеседниками. Пока он жил в чулане они единственные составляли ему компанию, мирно и тихо плетя свои паутины в углах. Когда их становилось слишком много, он собирал часть в банку и выносил на улицу, пока тетя Петунья не видит. Она бы обязательно вызвала какого-нибудь истребителя насекомых и перетравила дихлофосом весь дом, уделив особенную внимательность обители племянника.

Паук опять появился из-за батареи и пробежал по закрытому чемодану.

Прошло уже три дня с того момента, как Гарри расстался с Роном на вокзале Кингс-Кросс, но все его вещи ещё оставались на своих местах не распакованными. И причиной этому была совсем не лень.

На подоконнике, рядом с тем местом, где пробежал паук, лежало письмо в аккуратном конверте с алой печатью, отдаленно напоминающее то, в котором ему пришло приглашение в Хогвартс. По плотной молочно-белой бумаге вились летящие, острые строчки, выведенные фиолетовыми чернилами. Их Гарри выучил уже наизусть. Проснись он ночью, то легко бы повторил их, даже не видя текст. Запах крепкого чая уже давно выветрился, но Гарри казалось, что он его все ещё чувствует. Таких писем у него было уже целых двадцать четыре, но именно это — самое первое, приложенное к небольшому рождественскому подарку — было для него особенно дорого.

Впервые Гарри начал такую продолжительную переписку. Хотя, говоря откровенно, она у него вообще была единственной. Он никогда не видел в живую человека, что просил называть себя «Дедушкой Полом», но казалось, знал его очень хорошо. Трудно не узнать человека за почти полгода постоянного общения, пусть и письменного.

Гарри представлял его высоким седым стариком, наверняка очень худым, с острыми, возможно даже грубыми чертами лица и очень проницательными глазами. Судя по манере письма, он большой любитель дисциплины и порядка, но в отличие от Дурслей, прекрасно осознаёт, когда нормы и приличия надо отринуть для достижения каких-либо целей. Да и с чувством юмора у него все в порядке, правда оно у него слегка специфичное, но по крайней мере хотя бы есть!

Раньше Гарри надеялся, что в магическом мире у него остались родственники, но, сразу после прибытия в Хогвартс предположил, что он им был просто не интересен. Да и профессор Саммерс говорила, что после войны у него почти никого не осталось. Вот он и решил не искать их. В первую очередь, чтобы не разочароваться отказом. Какого же было его удивление, когда среди подарков помимо мантии-невидимки, подарков от семьи Уизли и профессора Саммерс (она отправила ему замечательные домашние сладости и бестиарий, описывающий всевозможных магических существ) он нашёл небольшую коробку в желтой подарочной упаковке и конверт с письмом.

В коробке лежал набор для ухода за метлой, причём именно за Нимбусом 2000. Стало понятно, что отправитель некоторое время наблюдал за своим родственником, прежде чем написать письмо. Тем не менее, Гарри ответил со всей возможной благодарностью и внезапно втянулся в переписку.

Большой серый филин по имени Пушок каждый четверг стучал в окно рядом с кроватью Гарри, стоически игнорируя школьную совятню. На самом деле его звали Аристотелем, но, видимо из-за недостатка интеллекта, его переименовали более подходящим образом. «Сила есть, ума не надо», — писал о незадачливой птице дедушка Пол. Гарри узнал эту историю из пятого письма и с тех пор подкармливал совиными крекерами бедную, не особо умную, но зато невероятно большую птицу. Последнее письмо Пушок принёс за день до окончания школы. С тех пор Гарри почти неотрывно караулил у окна, ожидая и надеясь, что последнее обещание его родственника не окажется ложью.

Внезапно на Тисовой улице показалась незнакомая машина. Чёрные блестящие обводы и дороговизна мгновенно привлекли всеобщее внимание. Любопытные соседки тянули шеи из-за заборов, а их мужья завистливо вздыхали, переводя взгляды на свои семейные седаны и пикапы.

Автомобиль медленно проехал по улице и остановился у дверей Дурслей.

Гарри приник к окну, внимательно всматриваясь в затонированные стекла. Сердце бешено колотилось. На мгновение ему показалась, что на месте водителя сидит маленькое лопоухое существо, но, наверное, оно было всего лишь порождением его воображения.

Дверь пассажирского сидения открылась, и на улицу вышел старик в чёрном костюме и длинном легком плаще, тоже черного цвета. Он был очень старым: его седые волосы были зачёсаны назад по моде сороковых, а суровое скуластое лицо с впавшими щеками напоминало птичье и было все испещрено морщинами, как иссушенная равнина. Его трудно было не заметить, но в его внешности было три особо заметные детали: глубокий шрам, криво проходящий по левой щеке, очки в тонкой чёрной оправе и орлиный нос на котором эти очки и находились. Вообще нос у старика был особо выдающимся, не крючком как у Снейпа или всяких злобных ведьм из сказок, а скорее как у какого-нибудь древнеримского полководца. Характер у него, судя по письмам и первому впечатлению, был соответствующим.

Старик распрямился во весь свой немалый рост, внимательно, даже презрительно осмотрел окрестные дома и поднял взгляд.

Глаза у него оказались синими.

Гарри смотрел на него затаив дыхание и все боялся, что мираж рассеется. Именно таким он и представлял дедушку Пола. Он даже удивился, насколько точно смог изобразить его внешность руководствуясь только ответами из писем.

Старик в ответ также некоторое время рассматривал Гарри, видимо также сравнивал выдуманный портрет с настоящим, затем подмигнул и позвонил в дверь. А Гарри стоял и все не мог поверить в увиденное. Последнее что он мог представить на суровом лице этого человека, так это улыбку. Тонкую, мимолетную, но абсолютно точно адресованную именно ему.

Стало понятно, что это Он! Не какой-нибудь богатый инвестор или коллега дяди, а именно дедушка Пол.

Гарри отбросил последние сомнения и бросил прочь из комнаты. Уже на лестнице он услышал высокий голос тети, полный ненависти и страха:

— Убирайтесь! Мальчишка никуда не поедет! Мы не для того потратили столько лет и денег…

— Вы, кажется, все ещё кое-чего не понимаете. Я не прошу. Я ставлю вас перед фактом, — старик заложил руки за спину и прошелся вдоль стены, внимательно вглядываясь в фотографии и как бы случайно мазнув злым взглядом по чулану под лестницей. — А насчёт денег… Давайте подсчитаем. Спал Гарри в этом месте, — старик махнул палочкой в сторону двери, ведущей в бывшую «комнату» Гарри, и та распахнулась, вырывая дверные петли с мясом, — еду отрабатывал уборкой дома, а все его личные вещи перешли ему от вашего сына. Хм… Судя по всему я не должен вам ни кната.

— Этот маленький ублюдок…

Внезапно лицо тети побагровело. Она пыталась вздохнуть, скинуть чужую хватку, что безжалостно сжала длинную шею, но её тонкие пальцы натыкались лишь на воздух.

«Прямо как Дарт Вейдер!», — подумал Гарри и спустился на пару ступенек вниз.

— Блэки — все равно что короли магического мира, и никакая грязнокровная магла не имеет права называть нас и тех, кто одной с нами крови, «ублюдками», — голос старика был тихим, спокойным и пробирающим до костей. — Живи мы в начале столетия, я бы мог вырвать тебе язык, женщина, и никто не посмел бы меня упрекнуть в несправедливости и жестокости.

— Дедушка Пол? — полувопросительно обратился к нему Гарри.

Невидимая хватка разжалась, и тетя упала на пол, судорожно хватая воздух ртом. По ее лицу лились слезы ярости и бессилия.

— Гарри? — лицо старика смягчилось. — Приятно, наконец, встретиться с тобой лицом к лицу.

— Мне тоже, — Гарри подошёл ближе и спросил, указав на тетю. — С ней все будет в порядке?

— Все будет отлично. Я только укротил ее язык и поставил на место. Ей — никакого вреда для здоровья, а мне будет гораздо проще вести дальнейший диалог. Страх, к сожалению, самое действенное средство при переговорах.

— Понятно.

Гарри наблюдал за тем, как тетя поднимается с колен и смотрит на высокую чёрную фигуру дедушки с ужасом и нескрываемой ненавистью. Старик даже не удостоил её взгляда.

— Мне нужны все документы на Гарри Поттера, что имеются в этом доме, а также правдивый рассказ о встрече с Дамблдором.

— Тетя встречалась с директором Дамблдором? — удивлённо спросил Гарри.

— Ну, как-то же он тебя передал этим маглам? Не мог же он тебя просто подкинуть под дверь?

— Именно это он и сделал! — истерично завыла в ответ тетя Петунья. — Подбросил нам под дверь этого урода без всяких объяснений! Никаких документов, никаких страховок! Просто ребёнок в корзинке с письмом.

— Каким письмом? — перебил её дедушка.

— Коротким! Лили мертва, Гарри выжил, я единственная родственница и обязана следить за ним! Я никому ничего не должна! Никому, — истерика тети набирала обороты. — Надо было сдать тебя в приют на следующий же день!

Гарри нахмурился и отвернулся. Он отлично знал, что тетя не испытывает к нему ни капли положительных эмоций, но признание того, что его хотели сдать в детдом неприятно резануло по сердцу.

Дедушка Пол взмахнул палочкой, что-то произнёс и из гостиной прямо по воздуху прилетели бумаги. Он внимательно рассмотрел магловский паспорт, свидетельство о рождении, пару страховок, стопку выписок из больницы и то самое письмо от директора.

— Отлично, все необходимое у меня есть. Надеюсь, ты уже все собрал?

— Я не разбирал школьный чемодан. Все мои вещи сложены туда.

— Хорошо. Тогда иди пока что в машину, а я разберусь с твоей тетей. Мне нужно воспоминание о том, как она нашла тебя на пороге. Уверен, теперь сестра твоей матери будет значительно более сговорчивой, — он кинул предупреждающий взгляд на съежившуюся тетю Петунью. — И не пугайся Кричера, он мой водитель.

Гарри вспомнил лопоухое существо, что сидело на водительском месте. Значит ему не показалось.

— Он не очень-то похож на человека.

— Кричер — домовой эльф. Машиной управляет с помощью магии. У него отвратительный характер, но более преданного существа мне не найти.

Гарри кивнул, бросил последний взгляд на тетю Петунью и вышел из дома. Никогда больше он ее не встретит, не услышит ее визгливых окриков и не почувствует тяжесть руки на затылке или шее.

На улице его внезапно охватила невероятная радость и предвкушение. Наконец-то он навсегда покинет ненавистный дом. Не будет никаких издевательств Дадли, никакого страха, равнодушия окружающих и пренебрежения со стороны дяди и тети. Теперь у него есть дедушка — он не совсем родной, но кровь у них все же одна, пусть и изрядно разбавленная — такой же маг, как и сам Гарри.

Наконец-то ему не придётся прятать свою суть.

Гарри вздохнул полной грудью, как он это делал только в стенах Хогвартса. Незримые оковы, связывающие его с ненавистным Литтл-Уингингом, спали, но следы от цепей не сотрутся с его души еще очень долгие годы.

Он открыл дверь и сел на заднее сидение машины. Лопоухое существо, названное Кричером, обернулось, почтительно склонило голову и проскрежетало низким неприятным голосом:

— Приветствую вас, молодой хозяин.

— Здравствуйте, — Гарри почувствовал себя немного неуютно рядом с домовиком. Было в нем что-то неприятное, даже отталкивающее.

Ждать дедушку Пола пришлось недолго. Через пару минут он вышел из дома. В правой руке он нес клетку с Буклей, а между пальцами его левой руки крутился небольшой флакон, полный неизвестной серебристой жидкости. За время его отсутствия Гарри успел осмотреть салон, обитый черной кожей, провести пальцами по лакированной обшивке дверей и осмотреть через плечо домовика сиденье водителя.

Дедушка Пол сел на соседнее сиденье, передал Гарри клетку с удивительно тихой совой и махнул рукой, безмолвно приказывая домовику трогаться. Машина медленно и торжественно двинулась вдоль Тисовой улицы.

— Я думал, что маги не путешествуют на машинах или самолетах, — сказал Гарри. — Только на метлах.

— Отчасти это верно. Например, этот автомобиль, — дедушка Пол обвел взглядом салон, — мне на некоторое время одолжил мой хороший друг. Конечно, я мог просто прилететь на крылатом коне или аппарировать…

— А как это? — не понял Гарри.

— Тирьямпапация.

— Может телепортация? — несмело предположил Гарри.

— Может и телепортация, — спокойно признал свою ошибку дедушка Пол. — У магов есть способы передвижения, и названия у них отличаются от тех, что придумали маглы для своих глупых книжек. Например, наша аппарация. Одно заклинание и ты из одной точки пространства перемещаешься в другую. Не думаю, что все эти маглы оценили бы мое эффектное появление из неоткуда посреди улицы в середине дня. Пришлось обставлять все более благопристойно.

— Понятно, — задумчиво протянул Гарри. — А нас будут учить этой аппарации в школе?

— Да, на шестом курсе в Хогвартс придет чиновник из министерства и будет следить за ходом тренировок.

Гарри вздохнул. Он уже смирился с неизбежностью смерти в мире магов. Сядешь на метлу — умрешь, произнесешь неправильное заклинание — умрешь, нарвешься на какого-нибудь монстра в ночь на Хэллоуин — умрешь…

Это уже перестает быть неожиданным.

Вдруг Гарри встрепенулся, вспомнив о еще одном способе перемещения, который упомянул дедушка:

— А у вас есть пегас?

— Да, чистокровный гранианский крылатый конь. Коневодство — одно из моих любимых хобби. А Буцефал — главная гордость и головная боль моих конюшен, — на лице дедушки Пола появилось странное выражение, являющееся чем-то средним между умилением и раздражением. — Это весьма сноровистое существо, но очень резвое и умное. Знает, как выпросить лишнее яблоко.

— А на нем можно будет покататься?

— Только после того как я удостоверюсь, что ты крепко держишься в седле на обычной лошади. Не хочу, чтобы Буцефал скинул тебя и затоптал.

Дальнейший разговор ушел в сторону всевозможных магических существ, на которых можно летать. Метла, пусть даже такая быстрая и верткая, как Нимбус 2000 уже перестала казаться Гарри идеальным приспособлением для полетов. Он жадно вслушивался в каждое слово дедушки Пола и перед ним разворачивался мир полный неизвестных существ, которых раньше он мог увидеть только в бестиариях и учебниках.

Абраксанские и этонские крылатые кони, фестралы, гиппогрифы, грифоны…

Рассказы о лошадях, как крылатых, так и обычных заняли всю дорогу. Гарри и не заметил, как машина остановилась на какой-то площади посреди Лондона.

— Пока я не получу над тобой официальную опеку, нам придется пожить на Гриммо, 12. Лошадей тут конечно нет, но это центр Лондона — будет, чем заняться пока будет длиться судебная тяжба. Тут как раз недалеко располагается вход в Министерство.

Небольшую площадь окружали четырехэтажные таунхаусы, а посередине росло огромное ветвистое дерево, древнее и скрюченное, как дряхлая умирающая ведьма. Все вокруг казалось очень старым, еще не носящим следы разрухи, скорее медленно увядающим. Между домами под номерами одиннадцать и тринадцать ничего не было, кроме каменной стены. Для верности Гарри даже обернулся на другую сторону улицы, чтобы убедиться окончательно, но и там не было дома под номером двенадцать.

— Тут так тихо. И немного заброшенно, — прошептал он.

— Я редко навещаю это место. Обычно не чаще раза в полгода. Смотрю, чтобы тут все совсем не обветшало. После смерти моей дорогой Ирмы, — голос дедушки Пола дрогнул, — я передал этот дом Вальбурге (она мой старший ребенок и единственная дочь) и ее мужу. Я надеялся, что это место станет для них настоящим домом…

— Значит они живут здесь?

— Нет, Вальбурга умерла семь лет назад, а ее муж и того раньше. С тех пор это место навевает мне не самые хорошие воспоминания… Но тебе должно понравиться, — дедушка Пол оживился. — Этот дом хранит в себе много секретов. Помню, еще будучи мальчишкой, я обожал исследовать его, но так и не раскрыл все его тайны. Можешь представить, что десять поколений одной семьи жило в этом месте?

— Ого! Вы прям как какой-нибудь барон или герцог! — Гарри едва прикусил язык, чтобы случайно не присвистнуть от неожиданности.

— Технически когда-то давно род Блэков действительно входил в пэрство Англии, но после учреждения Статута Секретности мы покинули Палату Лордов, а наша магловская ветвь угасла в середине семнадцатого века. Так что мы действительно являемся аристократами по крови, но привилегии при дворе, титул графского рода, а также право называться Лордами мы уже давно потеряли. Ладно, — дедушка взъерошил волосы Гарри и грустно улыбнулся, — не буду забивать тебе голову историей Блэков. По крайней мере, не в первый день.

Он взмахнул рукой, стены раздвинулись, а между ними, словно наглый прохожий в толпе, возник дом под номером двенадцать.

Гарри смотрел на него с открытым ртом. Дедушка Пол поднялся на крыльцо по истёртым каменным ступеням и прикоснулся к двери. На ее деревянной поверхности блекло мерцал серебряный дверной молоток, сделанный в виде извивающейся змеи. Ни замочной скважины, ни ящика для писем не было. В тишине раздалось много громких металлических щелчков и звяканье цепочки. Дверь, скрипя, отворилась.

Гарри вошел в темную прихожую.

Внутри дом выглядел не обжито, но чисто и довольно странно. Все вокруг дышало старостью и благородством. Гарри почувствовал себя как на приеме в Букенгемском дворце или экскурсии в музее. Над головой мягким белым светом сияла старинная хрустальная люстра, а длинные коридоры освещали маленькие газовые светильники. Многочисленные портреты лениво открывали глаза, некоторое время смотрели на неожиданных посетителей и вновь погружались в сон.

На одной из стен висели доски с прибитыми к ним высушенными головами домовых эльфов. Гарри сглотнул. Дедушка уловил его опасливый взгляд и начал рассказывать.

— Это не домовики, а их злобные далекие родственники — эрклинги. Видишь, у них носы похожи на пятачки, как у свиней? Эти твари — настоящие людоеды, причем им особенно нравится плоть маленьких мальчиков и девочек. Они поют успокаивающие песни, потом заманивают жертву в свое логово, мучают и медленно поедают ее еще живой. Эти монстры перебрались к нам на острова в середине позапрошлого века из Германии, мутировали и распространились по всей стране. Моя сестра — Кассиопея стала их жертвой. Эрклинги пробрались в сад, схватили ее и свели с ума. Они сожрали ей половину лица и…

Дедушка тяжело вздохнул, словно борясь с болезненными воспоминаниями. Гарри почувствовал что ком в горле все больше походит на подкатывающий приступ рвоты.

— Я нашел ее и заколол тварей садовыми ножницами. Тело и лицо Касси целителям удалось восстановить, но вот ее разум остался безвозвратно покалеченным. Ей было пять. Теперь семьдесят семь. Она все еще лежит в Мунго в отделе душевно больных. Мой отец — Сигнус поклялся перебить всех эрклингов и сдержал слово. Он устроил на них настоящую охоту, возглавив отряды волшебников, что также потеряли близких из-за этих монстров. Спустя пару лет от эрклингов на Британских островах не осталось даже воспоминания. Ту тварь, что свела с ума Касси, а также трех последних представителей этого проклятого племени отец обезглавил и сделал из их голов чучела. Теперь они висят здесь как охотничьи трофеи и напоминание всем нашим врагам. Каждый, кто приходит в этот дом, всегда спрашивает про эти головы. Я каждый раз рассказываю им эту историю. Наши гости моментально понимают, почему Блэкам никогда нельзя переходить дорогу.

Гарри совсем по-другому взглянул на эти страшные трофеи, но прежде чем он успел задать еще один вопрос, дедушка сменил разговор на более нейтральную тему.

— Я приказал Кричеру приготовить ужин. Думаю, у нас есть полчаса, чтобы ты мог немного познакомиться с домом и выбрать себе комнату.

Гарри поставил клетку с Буклей на тумбочку и последовал за дедом вверх по лестнице.

— На первом этаже находится кухня и бойлерная, а в подвале — алхимическая лаборатория. Моя мать была настоящей легендой в среде зельеваров. Даже получила титул Мастера сразу после моего рождения. Мне её талант не передался, но мой внук Регулус всегда был отличным алхимиком. Не гением конечно, но этот тюфяк Слизнорт всегда расхваливал его как будущую надежду магической медицины.

Дедушка на мгновение усмехнулся. Видимо этот неизвестный Слизнорт вызывал у него только презрение.

— На втором этаже находится столовая, большая гостиная и библиотека, на третьем — малая гостиная и мой кабинет, на четвёртом и пятом находятся спальни, а на чердаке уже пару столетий копится самый разный хлам. У меня никак не доходят руки разобрать весь скопившийся там мусор.

— Может быть, я помогу с уборкой? — предложил Гарри, уже представляя какие сокровища могут там хранится. — Ну, раз уж мы тут будем жить.

— Это вполне возможно. Но только когда я получу над тобой официальную опеку, до этого момента — туда ни ногой. На многие предметы в этом доме наложены специальные охранные чары. Они распознают членов нашей семьи, а также тех, кто входит в нее через брак или усыновление, но если идентификация не была пройдена, они могут даже убить. Многие из рода Блэков были подвержены паранойе. Так что лучше не ходи туда, если не хочешь подхватить какое-нибудь проклятье. Не хочу даже представлять, что там скопилось, — покачал головой дедушка Пол. — Кричер приготовил тебе первую спальню справа на третьем этаже, но ты можешь выбирать любую другую по своему вкусу.

Гарри кивал и внимательно рассматривал лестницу и многочисленные живые фотографии на стенах. Маленькие черно-белые фигурки делали свои дела, рассказывая историю целой семьи начиная с конца девятнадцатого века и заканчивая теперешним днём.

Одна из фотографий особенно выделялась: на ней находился молодой дедушка Пол, держащий под руку темноволосую женщину — наверняка это была его жена Ирма — а между ними стояла маленькая девочка лет четырех, должно быть та самая Вальбурга. Выглядела их небольшая семья из трех человек довольно чопорно и даже немного забавно. Девочка неприятно напоминала Малфоя с его постоянным желанием показать себя лучше других. Молодой дедушка Блэк несколько раз щелкал ее по носу, чтобы она не задирала его слишком высоко, отчего девочка смешно хмурила брови и надувала губы.

На третьем этаже дедушка Пол повернул налево и открыл одну из многочисленных дверей, ведущую в мрачную, но при этом довольно уютную спальню, уставленную старинной мебелью из темного дерева. У зашторенных окон стоял большой дубовый стол, а напротив кресла находился монструозный комод с резным зеркалом. Над кроватью, застеленной хрустящими простынями, висел красивый горный пейзаж с озером, стадом овец и спящим под деревом пастушком. Чемодан уже стоял у входа.

— Я буду здесь жить? — Гарри осматривал спальню пораженным взглядом.

— Да, пока что это место будет твоей комнатой. Тебе нравится?

— Да, очень. Тут очень много места, — наконец сумел выдавить из себя Гарри.

— Рад, что ты доволен. Осмотрись тут, разбери вещи, а я пойду дам Кричеру пару указаний насчет ужина. Если тебе будет что-то нужно, просто зови его по имени. Он сразу же появится и поможет, — дедушка покинул комнату, оставив внука в одиночестве.

Гарри некоторое время растерянно стоял посреди комнаты, а затем просто упал на кровать словно подкошенный, слыша, как хрустят простыни, и отпускает напряжение последних дней. Он чувствовал себя как герой какой-нибудь глупой сказки, чьи желания исполняются за просто так.

Взять хотя бы эту спальню. Все огромное пространство стало его и только его. Теперь он не ютится в крохотном закутке под лестницей, не делит комнату с еще четырьмя гриффиндорцами — пусть один из них и является его лучшим другом — и не сидит безвылазно в небольшой комнате в доме Дурслей больше похожей на тюремную клетку.

Он получил собственный угол и теперь мало чем отличался от маленького хищника выкопавшего себе безопасную нору.

— Ладно, пора заняться делом, — с этими словами Гарри встал, потянулся и принялся разбирать вещи.

Немногочисленная одежда отправилась в комод и теперь сиротливо лежала на одной из огромных полок, едва занимая большую ее часть, а учебники и конспекты за первый курс легли в ящики стола. Спустя десяток минут Гарри закончил и уже прикидывал, как бы затолкнуть чемодан под кровать, но увидел как наружу выполз упитанный черный паук. Видимо он как-то пролез внутрь чемодана, и дедушка прихватил его с собой из дома Дурслей.

— Надо тебя как-нибудь вынести на улицу, — задумчиво сказал Гарри.

Попытка открыть окно ни к чем не привела. Рама была старинной, как и все в доме Блэков, поэтому защелка сильно отличалась от ее пластиковых аналогов из дома на Тисовой улице.

— Видимо придется спускаться вниз.

Гарри скрутил из пергамента небольшой кулек и аккуратно посадил внутрь паука. Испуганное членистоногое попыталось выбраться, но загнутые внутрь края не дали этого сделать, не оставляя маленькому существу возможности сбежать.

Путь до прихожей Гарри помнил отлично: вниз по лестнице на три пролета и в прихожую где только одна дверь. Он вышел из спальни и сразу почувствовал невероятный аромат свежей выпечки, плавленого сыра и грибов. Он сразу оживился, предчувствуя, что первый ужин в новом доме будет ничуть не хуже чем на праздничном пиру в Хогвартсе. Пусть Кричер и выглядит как маленький злобный бес, готовит он, судя по запаху, просто превосходно.

Входную дверь Гарри подпер пустой коробкой из прихожей. В память слишком хорошо врезалось воспоминание о ручке главном входе, точнее об ее отсутствии, что означало одно — если дверь захлопнется, вернуться обратно так просто у него не выйдет.

Улица окрасилась в желтый и оранжевый. Яркие цвета заходящего солнца скрыли все следы медленного увядания, делая пустынную площадь какой-то нереальной, почти потусторонней. Не бывает в суетливом Лондоне мест, где может быть также тихо и спокойно.

Гарри спустился по затертым ступенькам, перешел улицу и высадил своего пленника на ближайший куст у старого дуба. Паук сразу скрылся среди молодой листвы. Гарри замер, чувствуя странное умиротворение, словно вместе с этим маленьким черным существом пропала его последняя связь с домом на Тисовой улице.

— Гарри Поттер так добр! — за спиной раздался пронзительный голос — Добби так давно мечтал с вами познакомиться, сэр… Это такая честь…

Гарри резко развернулся на сто восемьдесят градусов и уставился на существо, похожее на молодую версию Кричера.

«У дедушки есть еще один домовик?!»

— Б-благодарю, — кивнул Гарри и спросил. — Ты же домовой эльф, верно? Дедушка попросил передать, что ужин готов?

— Нет, сэр. Моим хозяином не является достопочтенный Поллукс Блэк.

— Эм-м, — Гарри перестал понимать что происходит. — Тогда что ты тут делаешь?

— Гарри Поттер благороден и добр! — патетично воскликнул домовик. — Добби пришёл, чтобы защитить его, предупредить об опасности. И пусть потом придётся защемить уши печной дверцей… Гарри Поттеру нельзя возвращаться в «Хогвартс».

— По-по-почему? — Гарри от неожиданности стал заикаться. — Я должен ехать в школу. Учебный год начинается первого сентября.

— Нет, нет, нет! — Добби так сильно замотал головой, что уши заколыхались. — Гарри Поттер должен оставаться там, где он в безопасности. В Британии нет более безопасного места, чем дом великого и ужасного рода Блэк! Великий, несравненный Гарри Поттер — всеобщее достояние. В Хогвартсе Гарри Поттеру грозит страшная опасность!

— Какая опасность?

— Существует заговор. В Школе чародейства и волшебства в этом году будут твориться кошмарные вещи, — прошептал Добби и вдруг задрожал всем телом. — Добби проведал об этом совсем недавно, сэр, несколько дней назад. Гарри Поттер не имеет права ввергать себя в пучину бедствий. Он всем очень нужен, сэр!

— Какие ещё кошмарные вещи? Кто их затевает?

Добби издал странный сдавленный хрип и стал неистово биться головой об асфальт.

— Хватит!

Гарри попытался остановить его самоистязания, но домовик только усилил напор. Казалось, что еще секунда, и он просто разобьет лоб об асфальт. Гарри решил, что успокоить его сможет только другое такое же существо, поэтому закричал:

— Кричер!

Старый домовой эльф появился между ними с тихим хлопком. Он поднял недовольный взгляд на младшего собрата и тихо, угрожающе заговорил:

— Пошел прочь, мерзкий отброс. Госпожа Нарцисса узнает о твоем недостойном поведении и накажет тебя.

Внезапно его глаза сузились. Раздался щелчок пальцев. Из-за ворота длинной туники показался желтоватый угол конверта. Добби попытался схватить его, но Кричер был опытнее и сильнее, поэтому уже через секунду в его руках оказалось письмо. Гарри сразу узнал кривой почерк своего лучшего друга.

— Это от Рона!

— Друг молодого хозяина? — Кричер почтительно вложил в руки Гарри конверт.

— Да. Мы собирались переписываться все лето, но я так и не получил от него ответного письма.

— Так значит ты, презренный мусор, еще и вор! — хриплый голос Кричера набрал силу и превратился в яростный рык. — Поверь, старший хозяин и госпожа Нарцисса узнают о твоем проступке! А теперь пошел вон!

Добби затрясся и исчез с таким же хлопком, с которым появился старший домовик.

— Может, не надо было так жестко?

— Нет, хозяин Гарри. Этот проступок нельзя прощать. Домовые эльфы прислуживают волшебникам в обмен на их магическую силу, но никогда не вмешиваются в их дела напрямую без дозволения хозяина. И тем более не воруют переписку. Это мерзко и достойно только презрения. Таковы законы. Люди же презирают взломщиков и воров?

— Ладно, я понял, — Гарри понял, что аргументов против у него нет, взъерошил волосы и пошел в сторону входной двери, на ходу пытаясь разорвать конверт. Внезапно он вспомнил об одном моменте. — Подожди, а кто такая хозяйка Нарцисса?

Но Кричера за спиной уже не было.