Тёмная сторона луны (джен)

Флитвик с Поттером стояли в углу небольшой комнаты, обставленной старинной и явно рассчитанной на гоблинов мебелью: столы и стулья были невысокими и, если можно так сказать, очень основательными — из тёмного дерева, украшенные сложной резьбой, они, прежде всего, создавали ощущение надёжности. В центре комнаты стоял прямоугольный стол, во главе которого сидел Бодрик Косой — уже пожилой гоблин весьма сурового вида. Его левый глаз действительно косил, но не от рождения, а из-за глубокого шрама, пересекавшего его висок и проходившего по веку и брови. Слухи о его происхождении ходили разные, и ни один из них не содержал ничего приятного для волшебников.

По правую руку от него сидел достопочтенный Рагнок Косолапый — директор Гринготса. Гарри был неплохо с ним знаком, но сейчас едва узнал: вместо привычного тёмного сюртука на нём была непривычного покроя то ли рубашка, то ли роба, светлая и украшенная вышитыми зелёным шёлком незнакомыми Гарри рунами. И ведь вроде бы Рагнок просто сменил одежду — но насколько же мы привыкаем к общему облику! Стоит сменить оболочку — и можно пройти мимо даже хорошего знакомого, не узнав его.

Гоблина слева от Бодрика Косого Гарри видел в первый раз — и тот ему сразу очень не понравился ни своим пронзительным взглядом исподлобья, ни насмешливо-презрительным выражением лица.

— Мистер Поттер, — проговорил Бодрик. — Добро пожаловать. Филиус, — он приложил к груди кулак.

— Бодрик, — Флитвик сделал тот же жест — и Поттер обратил внимание, что ни он, ни Бодрик при этом не наклонили головы. — Рагнок. Ходрод, — Флитвик ещё дважды слегка стукнул кулаком в грудь и опустил руку. — Мистер Поттер, представляю вам Ходрода Мозолистую Руку — вы, по-моему, незнакомы?

— Доброй ночи, — сказал Поттер, тоже прикладывая кулак к груди и всё-таки склоняя голову. Мордред знает — может, это выглядит смешно, конечно, но вполне возможно ведь, что для гоблинов это дополнение со стороны людей уже стало обязательным. Не тот сейчас момент, чтоб экспериментировать.

— Прошу садиться, господа, — проговорил Бодрик, внимательно разглядывая гостей и жестом указывая им на противоположный край стола, за которым стояло два стула. — Итак, мистер Поттер, мы, прежде всего, выражаем глубокое удовлетворение тем, что вы всё-таки решили обсудить с нами сложившуюся ситуацию.

— Воровство, — резко сказал Ходрод. — И причинённый вами ущерб.

— Достопочтенный Ходрод прав — хотя и несколько прямолинеен, — проговорил Бодрик. — Однако любое недоразумение можно решить — если приложить усилия. Мы готовы выслушать ваши предложения, — сказал он, медленно сплетая свои длинные узловатые пальцы.

— Если достопочтенное собрание позволит, я бы их озвучил, — скромно проговорил Флитвик.

— Мы слушаем, — серьёзно сказал Бродрик, тогда как два других гоблина просто кивнули. Гарри же вдруг остро вновь ощутил себя первоклассником, заворожённо наблюдающим за теми удивительными штуками, которые выделывал своей палочкой Филиус Флитвик: честно говоря, он не рассчитывал на его заступничество, и сейчас остро пожалел о том, что не обсудил с ним предстоящую беседу.

— Мы все понимаем, — деловито заговорил Флитвик, — что произойдёт, если однажды у международной ассоциации драконологов дойдут руки до иска к министерству магической Британии и непосредственно к руководству банка Гринготтс по поводу незаконного содержания драконов и жестокого обращения с ними. Так же, — продолжал он, и Гарри лишь оставалось сохранять невозмутимое выражение лица, хотя делать это становилось всё сложнее: так естественно, достоверно и глобально блефовать он сам, к примеру, так и не научился, — министерство магии, а конкретно бюро исследования и изолирования драконов как подразделение отдела регулирования магических популяций и контроля над ними, в свою очередь, давно намерены потребовать от Гринготтса предъявить лицензию на содержание волшебных существ пятого класса опасности — и в отсутствии таковой изъять оставшихся драконов и передать их в соответствующие их видовой принадлежности заповедники, а сам банк оштрафовать на соответствующую сумму.

Выдав эту тираду в своей обычной благодушной манере, Флитвик замолчал, с благожелательным вниманием глядя на гоблинов. Поттер молчал тоже, с приглушённым интересом наблюдая за гоблинами и раздумывая, откуда бы Флитвик мог узнать об этой инициативе. Потому что он её не выдумал: подобная идея давно уже бродила в умах руководства означенного бюро, вот только — и сам Поттер это знал прекрасно — никто не собирался давать ей ход. Ведь если из Гринготтса забрать драконов, он станет уязвимей для грабителей — а кто в здравом уме будет так рисковать собственными средствами? Так что высказанная руководителем бюро идея была отправлена, как это называлась, в разработку — то есть именно туда, где скончалось уже несчётное количество удачных и не слишком инициатив, намертво застряв в бюрократических тенётах.

— Мистер Поттер был так любезен, что нашёл время в своём плотном графике, дабы сообщить нам это? — поинтересовался у Флитвика, совершенно игнорируя Гарри, Бодрик.

— Мистер Поттер хотел бы предложить свои услуги как посредника в обмен на урегулирование того недопонимания, что имеет место между ним и уважаемыми им гоблинами, — ответил Флитвик. — Он надеется, что в случае успешного исхода переговоров имеющее между вами недоразумение будет разрешено ко всеобщему удовлетворению сторон.

— Это не невозможно, — подумав, ответил Бодрик. — Однако предлагаю выслушать досточтимого Рагнока. Насколько был велик материальный и репутационный ущерб, нанесённый банку в результате действий мистера Поттера, мистера Уизли и мисс Грейнджер, ныне — мадам Уизли?

Флитвик кашлянул.

— Я прошу прощения, — заметил он. — Ввиду позднего времени и некоторой спонтанности данного собрания мистер и мадам Уизли не смогли на нём присутствовать, доверив мне представлять их интересы так же, как и интересы мистера Поттера. И я должен сообщить уважаемому собранию, что мистер Поттер в данном случае выступает лишь одним из посредников, ибо без усилий мадам Уизли и мистера Уизли означенную проблему не решить.

— Мы можем понять, — заговорил после паузы Рагнок, — роль миссис Уизли. Но роль мистера Уизли ускользает от нашего внимания.

— Я позволю себе напомнить уважаемому собранию, — терпеливо и любезно заговорил Флитвик, — что у мистера Уизли есть старший брат Чарльз, который…

Он всё говорил и говорил, а Гарри, делая серьёзное лицо, в который раз думал о том, как легко порою разрешаются казавшиеся совершенно неразрешимыми проблемы, если есть правильный посредник. И что та, другая сторона прекрасно осознаёт некоторую эфемерность означенных проблем — а также то, что если соглашение вдруг всё-таки будет заключено, ему, возможно, однажды действительно придётся вмешаться в ситуацию. И хотя шансы на это приблизительно равнялись шансам на то, что однажды драконов разрешат держать дома всем желающим, они всё же были отнюдь не нулевыми. И о том, как будет договариваться с драконологами. Впрочем, если речь только о посредничестве — он, конечно, сделает, что сможет, если будет нужно. Хотя кто его послушает…

Разговор, тем временем, свернул в сторону необходимости личных извинений, и Гарри, представив лицо Рона, которому придётся тоже эти извинения приносить, с некоторым усилием удержался от улыбки. Рон, конечно, это сделает, хотя и будет ворчать и говорить, что как брать деньги за ежегодное обслуживание сейфа, так никаких претензий у гоблинов к нему нету, а как забывать о прошлом — так они обиделись. А драконы, между прочим, тоже вид разумный, хоть и условно — их вот кто-нибудь спросил? Может, им тоже обидно!

— Мы, конечно же, принесём свои извинения глубокоуважаемому Рагноку и банку в целом, — сказал Поттер. — Я хотел бы кое-что добавить к словам уважаемого профессора Флитвика, — продолжил он, стараясь говорить как можно вежливее и спокойнее. — Фактически похищение дракона было вынужденным — так же, как и кража, и оба этих действия серьёзно приблизили окончание войны. Более того — именно они сделали его вообще возможным. Я не имею права раскрывать вам все детали, да они уже и не существенны, но мне представляется возможным посмотреть на всё произошедшее иначе. Я, возможно, ошибаюсь, — продолжал он, глядя, большей частью, теперь на Ходрода, — но мне представляется неправильным, что вклад гоблинов в победу в последней войне остался недооценён. Полагаю, это следует исправить, — сказал он — и умолк.

— Безусловно, это так, — не дождавшись продолжения, сказал Бодрик — и тоже замолчал.

— Если достопочтенное собрание позволит мне высказать предположение… — начал Поттер — и снова смолк.

— Разумеется, — кивнул Бодрик.