История первая: раскол. (джен)

Игорю было слегка тревожно — почему-то начинало казаться, что бросить Разумовского на Димку — плохая идея… С другой стороны, Димка здоровый парень — и совсем не дурак. Справится.

Они с Волковым стояли около “Тараньки” под пластиковым козырьком и для маскировки крутили в пальцах зажженные сигареты. Курильщики сменялись, но никто не обращал на них с Олегом внимания. Ждали добычу недолго — всего через десять минут Витя-Пончик вышел из паба, доставая на ходу пачку сигарет из кармана.

— Витек! — рванул к нему Волков, широко распахивая объятия, — давно не виделись!

Игорь видел, как на лбу Пончика залегает глубокая недоуменная складка, но тревоги в глазах не появилось.

Наемник перехватил бандита на полпути к курилке, Игорь, подлетев следом, сманеврировал, закрывая от свидетелей свою руку спиной.

Пончик успел только рот раскрыть, когда Игорь с радостным воплем “Витя!” воткнул ему шокер в живот.

Бандюк дернулся, глаза его закатились и он мешком обвис на Волкове. Голова его безжизненно повисла.

— Да ты нажрался, друг мой! — с искренним участием объявил наемник.

— Давай домой его отвезем, — сказал Игорь, подлезая бандиту под руку. — Маришка расстроится…

— Двигаем ко мне на хату, — подыграл ему Волков. — Пусть отлежится, болезный…

Две проходящие женщины посмотрели на них с правильным осуждением — как на алкашей последних. Пончик, сука, оказался тяжелый, но Олег очень ловко его на себя взвалил — рукой на плечо и обхватив за талию. Игорь придерживал под другое плечо, контролируя правую сторону безжизненного тела.

— Из-за острова на стрежень… — напел Игорь, вдруг охваченный каким-то непонятным злым весельем.

— Поперек речной волны… — подпел ему Волков, как-то хорошо уловив Игорево настроение.

Открывать дверь пришлось Игорю, как более свободному. В четыре руки они довольно ловко упихали Пончика на сиденье. Волков, встряхнув за плечи, придал телу сидячее положение, достал из кармана на двери газетку, развернул ее и заботливо прикрыл Пончикову рожу:

— Почитай.

Уже наступили сумерки, но народ все еще гулял по дорожкам — Волкову пришлось немало проехать, прежде чем они заехали в безлюдное место.

— Быстрее! — скомандовал он, выдергивая из бардачка пакет с кроликом на логотипе. — Вытаскивай!

— Олег, что это?! — не выдержал Игорь, когда увидел, что у Волкова в пакете.

— Ну… наручники и кляп, — хмыкнул он чуть смущенно. — Зато никто не задавал мне лишних вопросов.

Наручники топорщились кокетливым плюшевым мехом. Кляп представлял из себя нежно-розовый силиконовый шарик на ремешке в заклепках.

— Чот не то он о нас подумает, когда это увидит, — почесал в затылке Игорь.

Волков коротко хохотнул.

В темноте Петушково окончательно превратилось в съемочную площадку для хорроров — освещенные одними только фарами брошенные дома с провалами окон выглядели так, что Игорю самому сделалось неуютно. Лицо помятого Пончика, совместными усилиями извлеченного из багажника было вылитой древнегреческой маской ужаса.

— М! М! — мычал он.

— Сказать что-то хочешь? — добродушно спросил Волков. — Ну пойдем в дом, поговорим.

В дом Пончика пришлось буквально волочь — тот натурально путался в своих ногах и мычал с разными интонациями ужаса и отчаяния.

“Даже кулаки марать не буду, — решил Игорь. — Так все скажет”.

На крыльце Пончик попал ногой в сломанную ступеньку, несмотря на заботливое предупреждение Волкова.

“Хорошо играет!” — оценил Игорь. Эти якобы “заботливые” замечания и мнимое добродушие пугали больше, чем откровенная угроза. Гром чувствовал — как кляп снимут, так и польется…

Полилось.

— Мужики, мужики, да вы чо! — захлебываясь затараторил Пончик. — Я не из этих, я официал!

— Из каких “этих”? — уточнил Волков, аккуратно подрезая ноготь здоровенным ножом. Свет керосинки кидал на его лицо резкие тени, ночной ветер, врывающийся в разбитые окна колебал слабый огонек.

Игорь снова надвинул кепку поглубже.

— Давай, мразь, выкладывай, что у тебя за “те” и “эти”, — потребовал он.

— Я официал! — испуганно забормотал Пончик. — Я так… рынок крышую, с наркотой не вожусь!

“Ага, — понял Игорь, — значит официальная часть конторки рынки трясет… А неофициальная — барыг пасет. А кто же настоящий хозяин этого прибыльного дела?”

— Мужика вот этого знаешь? — требовательно спросил Игорь, добывая из-за пазухи фоторобот.

— Б-бычара… так он помер давно!

— Кто замочил?

— Не знаю… шефу сказали не колгошиться, ну так мы это… — жалко бормотал Пончик. — Мужики, я официал… Вам Кока нужен, Хенкель, Жопа или Хуч… Мужики… мужики, я никому ничего, я…

— Да не собираемся мы тебя убивать, — досадливо поморщился Игорь.

— Так, чуть-чуть покалечим, — добродушно улыбнулся Волков. — На месте Быка сейчас — кто?

— Шеф, — облизнул губы Пончик. — Шестаков.

— Из полиции вас кто прикрывает? — грубо спросил Игорь.

Волков кинул на него заинтересованный взгляд. Игорю захотелось рявкнуть с досады: “Чего смотришь?!”

Такой гадючник не мог развестись сам собой — кто-то непременно был в доле, покрывал это все… Игорю очень хотелось ухватить эту суку за жабры и хорошенько их помассировать.

— Не знаю, хозяйские дела… — заныл Пончик.

“Врет”, — подумал Игорь, похрустывая костяшками.

Волков, видимо придя к тем же выводам, почти без замаха выдал Пончику по печени. Тот заскулил, падая на колени:

— Не знаю я… правда не знаю… ничего не знаю, я бы сказал!

— Тогда, — радостно оскалился Волков, — мы будем спрашивать по-плохому. Тебе какое яйцо дороже, правое или левое?

И ухватил Пончика за ремень.

Даже в желтом дрожащем свете стало видно, как посерело у того лицо.

— Я их испеку и тебя сожрать заставлю, — скучающим голосом сообщил Волков.

— Я не знаю фамилии! — из глаз Пончика покатились крупные слезы, из носа к ним присоединились сопли. — Я не знаю его фамилии, его Полкило кличут, мента этого, я не знаю, я правда ничего больше не знаю!

— Генерал Власов — слышал про такого? — поинтересовался Волков, похоже просто для проформы.

“Откуда бы шестерке его знать…”

— Мужики, — Пончик упал на колени, — мужики, пожалуйста… Я… я в монастырь уйду…

— В женский? — поинтересовался Игорь.

Но Пончик не оценил юмора. Возрыдав, он бросился на пол и попытался схватить майора за ботинок. Игорь отдернул ногу.

— Не передумал? — кивнул на бандюка Волков.

— Нет, — твердо сказал Игорь.

— Помоги погреб открыть.

Услышав про погреб Пончик немного притих. Волков распахнул сырое нутро, и они с Игорем без особого почтения спихнули туда пленника. Олег еще порывался так и оставить его в наручниках, но Игорь заставил их снять. Затем Волков отпустил вниз фонарик и судя по глухому ойканью Пончика — попал в цель.

— А с точки зрения права, мы сейчас провели бесконфликтный допрос, — заметил Игорь, выходя на свежий воздух.

Волков расхохотался. Затем его лицо сделалось задумчивым:

— С точки зрения права… ты не поймешь меня, ты мент… но я так сейчас жалею, что не прикрепил этой суке, Власову, пластида под машину! Тоже все… старался законов не нарушать. Только знаешь, тот, кто играет по правилам, всегда проигрывает…

— Ты это мне говоришь? — задумчиво хмыкнул Игорь, вспомнив свои споры с Димой и Федором Иванычем. — Хлопнем мы этого Власова, дай только время! И он не отвертится, за все ответит. А если бы ты отнес эту папку куда надо, а не сделал вид, что твоя хата с краю — давно бы ответил, — не удержался Гром.

— Тогда бы меня по-настоящему замочили, — огрызнулся Волков. — Мы сейчас в самый в самый центр выгребной ямы ныряем, не захлебнуться бы!.. Только на этот раз у меня выбора нет.

Игорь собирался ответить ему что-нибудь умное, но только что включенный мобильный высветил список пропущенных — пять звонков от Прокопеныча и десять — от Юли… Игорь вырубил телефон перед делом и теперь жал на зеленую трубку с четким ощущением беды.

К его огромному облегчению, Юля ответила:

— Игорь! Дима с вами? — тревожно спросила она.

— Нет, — напрягся Игорь. — Я же говорил, он остается в городе.

— Его мать несколько часов не может ему дозвониться, — сказала Юля и замолчала.

— Твою ж мать! — выпалил Игорь.

— Что? — напрягся Волков.

— Димка трубку не берет.

Наемник выдал сложносочиненную матерную конструкцию и бросился к машине. Игорь прыгнул на соседнее сидение — и они погнали. Волков выдавал все шестьдесят по раздолбанной грунтовке, а на трассе и вовсе пошел на взлет — сто, сто сорок, сто шестьдесят, двести двадцать…

— Сука-сука-сука, — напевал он себе под нос. — Сука-сука, сука, блядь…

Игорь напряженно хрустел костяшками. Что Разумовский мог сотворить с Димкой? Черт, если с Димычем что-то случилось… он лично Разумовского в психушку запрет и плевать на Волкова! Запрет в психушку, а потом доведет до конца это сраное дело!

“Сука-сука, сука, блять…” — повторял он мысленно вслед за Олегом.

В город Волков влетел, как герой боевика — неизвестно, кто и где его учил водить, но Игорь бы этому деятелю руки поотрывал.

— Ты че творишь! — рявкнул Игорь.

— Пошел нахуй! — заорал Волков, вылетая на тротуар. — Не мешай!

“Сууууууууууууука!”

Олег несся сквозь город играя в пятнашки со столбами и пешеходами и успевая резко затормозить перед бабками. На одном из перекрестков к ним привязалось машина дорожной полиции, но догнать не смогла: Волков на приличной скорости влетел колесом на отбойник и проехал по полосе почти боком. Где-то на этом моменте внутренний голос Игоря потерял все матерные слова и замолк.

И надо сказать, Гром немало удивился, что приехали они все-таки во двор, а не в морг.

“Смотри, — сказал ему внутренний голос, — вот как со стороны выглядит, когда кто-то такой же отбитый, как и ты”.

“Ужасно, — подумал в ответ Игорь. — Как меня Иваныч терпит?”

В подъезде они с Волковым здорово напугали какую-то девушку, промчавшись мимо нее с двух сторон, как две ракеты. Игорь едва успел затормозить перед дверью, сдержав инстинктивный порыв ее вышибить. Волков со второго раза попал ключом в замочную скважину и они рванули вперед по коридору, с грохотом распахнули двери зала…

Разумовский уже ждал их. Он стоял, прижимая к себе захватом за горло связанного Димыча. А в другой руке у него был шприц — и этот шприц упирался иглою Димке ровно в шею.

— Прекрасно, — поприветствовал их Разумовский. — Я ждал вас. И теперь вы будете делать то, что я прикажу.