Walk the Shadows (джен)

Вторник, 27 августа

Больше никаких записей за эту дату

На следующий день после того, как он опоил Северуса погружающим в кому зельем, Альбус Дамблдор вызвал в свой кабинет Ремуса Люпина.

Оборотень был встревожен, и не только потому, что знал, насколько расстроен Гарри из-за состояния своего опекуна, но и потому, что на 28-ое число выпадало полнолуние, чье влияние он чувствовал уже сейчас. Под его глазами залегли тени, черты лица заострились. По рукам пробегала дрожь, и потому он зажимал их между коленями.

— Чаю, Ремус? — спросил Альбус тоном доброжелательного хозяина.

— Нет, — ответил Ремус, чей голос охрип из-за приближающегося преображения. — Нет, спасибо.

— Это особая смесь, моя любимая. Она поможет тебе успокоить нервы.

Ремус провел трясущейся рукой по волосам.

— Северус очнулся?

— Еще нет. — И не проснется, пока Альбус не заберет Гарри в Министерство. Он налил чаю себе и Люпину, поставив чашку прямо перед мужчиной. — Я уверен, что с ним все будет хорошо.

— А я не так уж в этом и уверен. Гарри уже все перепробовал, чтобы его разбудить.

— Могу представить. Но обычные средства вряд ли помогут. Северус испытал огромную боль, и его рука сильно повреждена. Ему нужно время, чтобы оправиться. Я уверен, что когда он очнется, с ним все будет просто отлично. — А пока он не будет мешать своему подопечному следовать приказам Альбуса.

Ремус неуверенно кивнул и потянулся за чаем. Альбус улыбнулся — рот его был скрыт за чашкой. Это было так легко, подумал он отстранено. Слишком легко. Успокаивающее зелье, смешенное с ложечной травой, замедляет работу мозга и путает воспоминания. Это позволяло Альбусу лучше управлять теми, кто выпьет его. И большинство идиотов, с которыми он работал, уже сделали это.

Он просто наслаждался несколькими последними днями, наблюдая сквозь старые глаза директора, как суетятся вокруг слуги света. В разум Альбуса было до смешного легко проникнуть — гораздо легче, чем он мог себе представить — и этот уровень контроля, это обладание были гораздо полезнее Империуса. Во-первых, если атакующий вел себя осторожно и не делал ничего, что выходило бы за рамки обычного поведения жертвы, то подобное проникновение было почти невозможно засечь. А во-вторых, директор не мог противостоять ему теперь, когда он был внутри.

Это и вправду было прекрасно. Жаль, что он не мог сделать этого раньше. Он понял, что его единственным шансом проникнуть сквозь защиту директора было ослабленное состояние его разума. Он потратил некоторое время, пытаясь понять, кто именно ослабил его, но многие воспоминания хитрого старика были неясны или до них нельзя было добраться. Но если их блокировка теперь была единственным способом для Дамблдора защитить себя, то для него этот путь будет каменистым.

Он жалел лишь о том, что короткое вторжение в разум Гарри Поттера было не столь успешным. Это случилось вскоре после того, как паршивец в очередной раз сбежал от него. И тогда ему не хватило совсем чуть-чуть, чтобы заполучить истинный контроль над ним, а теперь Северус поднатаскал его в Окклюменции. Но все равно Поттер скоро снова будет в его власти.

— Мне нужно, чтобы ты мне помог с Северусом, — сказал Альбус оборотню. — Мадам Помфри возвращается завтра, но перед Визенгомотом поставили срочный вопрос, и мне нужно присутствовать на слушанье.

— А что на счет Гарри? Все это время он был с Северусом и заботился о нем.

— Боюсь, Гарри должен будет пойти со мной.

Люпин нахмурился.

— В Министерство? Альбус, вы думаете, это мудрое решение?

— Мудрое или нет, это должно быть сделано. Нужны его свидетельства по вопросу, связанному с Люциусом Малфоем.

Нахмурившись еще сильнее, Люпин сказал:

— Это имеет какое-то отношение к тому, что случилось, когда его похитили?

— Не напрямую, — он обхватил чашку руками и уставился на Люпина. — Как много ты знаешь о том, что случилось на Косой Аллее несколько дней назад?

— Немного. Северус попросил мой волос для Оборотного зелья, чтобы никто не узнал, что он был с Гарри. Я знаю, что они попали в какие-то неприятности, но ни один из них особо об этом не распространялся.

— Они столкнулись с Люциусом Малфоем, — сказал ему Альбус. — Гарри попытался наложить на него Смертельное Проклятье.

— Нет!

— Да. Можешь не сомневаться, это шокировало свидетелей атаки, — Альбус печально улыбнулся. — Хотя проклятье и не было завершено. Северус — в твоем теле — аппарировал вместе с ним оттуда.

Казалось, Люпину стало не хорошо. Альбус мог его понять — мужчина был уверен, что мальчик не склонен к убийству. Именно на этом он и планировал сыграть. А в дальнейшем… а в дальнейшем ему просто нужно будет убедиться, что Поттера больше не представится подобного шанса.

— Я… я не могу в это поверить.

Почти ухмыльнувшись, но вовремя себя остановив, Альбус сказал:

— Не удивительно, подобные новости могут ошеломить любого. Не думаю, что кто-либо понимает, насколько низко Гарри готов опуститься, если дать ему повод.

— Он через многое прошел, — прошептал Люпин, спрятав лицо в руках.

— Да, конечно, — пробормотал Альбус. — Поэтому тебе нужно приглядеть за Северусом, пока я заберу Гарри в Министерство. Уверен, что они собрали на него все, что только можно, и мне лучше бы быть там и защищать его.

Наконец, Люпин поднял взгляд. В глазах его был виден испуг.

— Но полнолуние…

— Уже завтра, да. Но к наступлению ночи мы должны уже будем вернуться. К тому же, как я уже говорил, завтра прибудет мадам Помфри, она сможет позаботиться о Северусе. — И если по какой-то причине оборотень застрянет в комнате Снейпа, это будет уже другой проблемой.

— Я… ладно, — сдался оборотень. — Когда вы отбываете?

— Немедленно. Я попросил Гарри быть здесь в три. Но, возможно, ты мог бы спустится вниз и поторопить его?

Люпин поднялся, очевидно, все еще переваривая новости, поведанные ему Альбусом.

— Да, конечно, — пробормотал он и направился к камину. Альбус сказал ему пароль, и он ушел. Не прошло и десяти минут, как в кабинете появился Гарри, выпав из камина и приземлившись на четвереньки, словно неуклюжий жеребенок.

Попивая чай, Альбус следил за тем, как Гарри медленно поднимается на ноги. Он не знал, насколько хорош мальчик в легилименции и был ли он на нее вообще способен, но вел себя осторожно, чтобы Поттер не понял, что имеет дело не совсем с директором.

Это все испортит.

— Гарри, мой мальчик, — сказал директор.

Взглянув на Дамблдора, Гарри отряхнулся от сажи. Он честно просто ненавидел этот способ передвижения. И ему не хотелось оставлять Северуса одного — ну, не совсем одного — когда тому было плохо. Что же такое важное случилось, что его присутствие понадобилось прямо сейчас? Он сел напротив Директора.

— Добрый день, профессор.

— Профессор Люпин упоминал, почему я позвал тебя?

— Нет, сэр. Он лишь сказал, что присмотрит за Северусом в мое отсутствие. Куда мы пойдем?

— В Министерство. Дело касается Люциуса Малфоя, и требуются твои показания.

У Гарри екнуло сердце.

— Малфой, но… — он покачал головой. — Это все из-за Смертельного Проклятья?

— Нет-нет, — он налил чашку чая, даже не спросив, хочет ли того мальчик, и подтолкнул ее поближе к нему. Гарри проигнорировал его действия. — Боюсь, один из твоих друзей перебежал дорогу Мистеру Малфою. Кажется, он обвинил юного Мистера Уизли в том, что тот применил против него гексаграмму.

— Что!? Рон бы этого не сделал!

— Кончено, нет. Но Мистер Малфой имеет влияние в обществе, и его обвинения обязаны иметь хоть какое-то обоснование, чтобы Визенгамот захотел их услышать.

Гарри снова покачал головой. Возможно, близнецы что-то натворили? Но зачем им так подставлять Рона? Они бы не стали. И Рон определенно не настолько глуп.

— Нет. Это не имеет смысла.

— Так это или нет, твои показания необходимы, Гарри. Боюсь, без них Мистеру Уизли будет трудно.

— Я не понимаю, — сказал Гарри. И это действительно было так. Как его слова могли что-то изменить?

Дамблдор нахмурился, но так и не поднял глаз. Гарри словно снова оказался на пятом курсе. Но, как и тогда, ощущение, что его игнорируют, пришлось ему не по душе. И не имеет значения, что прежде у Дамблдора был на то весомый повод, Гарри все равно чувствовал, что им словно пренебрегают. Неужто директор опять думает, что Волдеморт видит его глазами? Насколько Гарри знал, теперь, когда он постоянно защищал свой разум, этого не могло произойти. Но, возможно, Дамблдор об этом не знал.

Поняв, что думает не о том, Гарри сосредоточился на словах директора.

— Несомненно, Мистер Малфой полагает, что Рон рассказал тебе о своих планах, потому как потребовал, чтобы ты предъявил всю вашу переписку.

— Но я даже не читал этих писем! Они все еще у Северуса. Он дал мне прочитать только одно письмо.

Директор покачал головой и достал что-то из одного из ящиков стола. Протянув стопку конвертов, он сказал:

— Прошлой ночью, до того, как все произошло, я забрал письма у Северуса. Но тебе нужно будет подтвердить их подлинность.

Гарри чувствовал, что его может стошнить в любой момент. Все это было просто нелепо. Что бы из себя не представляла эта гексаграмма, Рон никогда не был настолько глуп, чтобы применять ее. Да даже если и был, то с какой бы стати ему упоминать об этом в письме? Но когда что-нибудь из этого, что делал Малфой, имело смысл? Даже сама мысль о том, чтобы снова увидеть его, его ухмылку и знающий взгляд, услышать его тошнотворные намеки, вызывала в Гарри желание закричать.

Гари сжал кулаки так, что на ладонях остались следы от ногтей.

— Ты готов отправится туда? — голос директора был таким спокойным и беззаботным, что Гарри захотелось врезать ему. Наслать на него еще одну волну воспоминаний, что прямо сейчас поднималась в его разуме. Увидеть, как он отступит.

Но ничто из этого не поможет Рону.

Отбросив свой страх, Гарри кивнул.

— Я… хорошо. Камин?

Кивнув, Дамблдор поднялся и жестом показал Гарри следовать за ним.

— Я… вам не кажется, что будет лучше, если вы пойдете первым? — Гарри скривился, услышав, как дрожит его голос, но все же продолжил: — Если Малфой там, он может… я имею в виду… Я бы предпочел, чтобы вы пошли первым. На тот случай, если он попытается что-то предпринять.

— Конечно, Гарри, — Дамблдор положил руку ему на плечо, и Гарри пришлось сделать над собой усилие, чтобы не оттолкнуть ее. — Не волнуйся. Никто не сделает тебе больно. Тебе нечего бояться.

Гарри отвернулся. Он не просто боялся, он был в ужасе. Директор вряд ли бы ему такое сказал. Он вообще редко говорил что-то такое, в истинности чего не был уверен. А ведь он знал, что Люциус причинит Гарри боль, если у него только появится такая возможность.

Но, может быть, после их «разговора» на прошлой неделе Дамблдор сильнее обычного тревожился о потрепанных нервах Гарри. Возможно, теперь он пытался быть тем, кто может утешить его, что, по давно сложившемуся мнению Гарри, не было свойственно знакомым ему людям. Он знал, что нужен Дамблдору только как оружие в борьбе против Волдеморта. Это была его роль, и, чтобы он там ни говорил Северусу, он уже давно ее принял. И теперь вот Дамблдор начал с ним сюсюкаться… ну, такого просто быть не могло.

Но все же ему совсем не хотелось спорить на этот счет. И если Дамблдору так уж хочется быть «заботливым», то Гарри просто этим воспользуется.

— Я бы почувствовал себя гораздо лучше, если бы вы пошли первым, сэр, — сказал он.

— Прекрасно. Но иди сразу же за мной. Это очень важно, особенно для Уизли.

— Да, сэр. Конечно.

Сразу после этого директор выкрикнул «Офис Министерского Инквизитора» и унесся через каминную сеть, держа в руке связку писем от Рона. Гарри уставился в камин и трясущейся рукой взял горсть летучего пороха. Он не был уверен в том, что ждет его по ту сторону каминной сети, но мог поспорить, что дело было не только в Роне.

Задержав дыхание, он шагнул в камин и, бросив порох под ноги, выкрикнул пункт назначения.

Когда Гарри вывалился из камина в маленький кабинет и протер слезящиеся глаза, то первым, кого он увидел, был Люциус Малфой, чья палочка была направлена ему в голову. А рядом, с палочкой наизготовку и ухмылкой на лице, стоял Дамблдор.

TBC . . . .