Дом для Лолы - 2. The Beyond (гет)

Сказать гораздо легче, чем сделать.

Освоиться в воздухе было непросто. На смену упоительному ощущению свободы пришла растерянность: несмотря на двойные сальто и кульбиты, на время поднимавшие ее высоко над головой преследователя, раз от разу она все ниже спускалась к земле. Невесомостью тут и не пахло, так что опыт, полученный ею на экскурсии в “Космический Городок”, был почти бесполезен. Единственное, в чем она была уверена, ─ нельзя дать себя поймать, второго такого шанса не представится.

Лола в очередной раз кувыркнулась через голову и легла в воздухе на спину. Хотя подгребать руками и ногами было неудобно, в таком положении она легко двигалась и некоторое время не чувствовала усталости.

Но “Дорогой” не отставал, как бы быстро она ни летела.

Так они добрались до леса. Лола за время полета ухитрилась расслабиться настолько, что осознала присутствие деревьев, только когда влетела в листву. Не успела она развернуться, как ударилась головой о толстую ветку и, оглушенная, начала падать. Дерево попалось на редкость частое, и из-за хлещущих по лицу листьев ничего не было видно. На нижнюю ветку она упала плашмя и уже начала соскальзывать на землю, но картинка ближайшего будущего, молнией пронесшаяся в голове, заставила собрать все силы и вцепиться в ветку мертвой хваткой. Будь кустарник пореже, тут и закончился бы побег из местной разновидности Алькатраса, но ей повезло. Пока “Дорогой” продирался сквозь заросли ежевики, она успела отдышаться и прийти в себя. Когда он добрался до злополучного дерева, Лола стояла на ветке, прислонившись спиной к стволу, готовая подняться выше при малейшей угрозе.

Он выглядел уставшим ─ это немного ее потешило, потому что запас собственных сил тоже подходил к концу. Они молча смотрели друг на друга, не было нужды в словах. Она твердо решила выбраться оттуда и прочла такую же решимость в его взгляде вернуть ее обратно. Но ни один из них не двигался с места, восстанавливая силы для продолжения гонки. “Если он меня поймает, я умру, ─ билось у нее в голове. ─ Я умру!”

Ну да, как же! Смерть после смерти. Лола расхохоталась и показала “fuck” своему преследователю. Не дожидаясь реакции на свою детскую выходку, она пробежала до конца ветки, спрыгнула на небольшую полянку, с силой оттолкнулась, разведя руки, и взмыла вверх.

Закатное солнце позолотило ее фигуру. Лоле показалось, что лучи проникли внутрь, дав ей силы для дальнейшего продвижения. Это могло быть иллюзией, но она снова почувствовала прилив энергии. Теперь вперед и вперед, за горизонт!

Ей пришло в голову, что можно спускаться к верхушкам деревьев. Приземляясь на верхние развилки и сразу отталкиваясь для взлета, она вспомнила сказку про Семимильные Сапоги, которую мама часто читала ей в детстве. Лола почувствовала запоздалое раскаяние. Ах, мамочка! Что с того, что они не были особенно близки… Тогда, приняв решение, Лола вычеркнула ее из мыслей, не беря во внимание, как может воспринять любящее сердце известие о том, что единственный ребенок скоро погибнет. А она… Зацикленная на искуплении вины, она даже не попрощалась с матерью.

Лес был давно преодолен. Она летела над лугами на восток, выбрав направление наугад, лишь бы солнце не било в глаза. Лола думала о Селесте и о других любивших ее людях, о черствости, с которой отказала им в последних встречах. Тогда это казалось единственно возможным выходом, но сейчас она осознала, каким эгоистичным он был. Она летела и летела, и отраженный свет звезд серебрил мокрые дорожки, прочерчиваемые слезами на щеках. И ветер, свистевший в ушах, слушал сбивчивую исповедь, переходившую с невнятного шепота на крик. И лишь тогда, когда она увидела, что полоска неба на горизонте начинает светлеть, Лола примирилась с собой.

Всходило солнце. Лола приземлилась на небольшую яблоню и впервые со вчерашнего вечера оглянулась назад. Взгляд скользил по пологим холмам, но “Дорогого” нигде не было видно. Что ж, это лучшая новость за долгое время. Она потянулась и почувствовала, как сильно устала. Руки и плечи нещадно ломило, а когда она спрыгнула на землю, это отозвалось в ногах тысячами горячих игл. Она легла в густую траву и закрыла глаза.

Несмотря на утомление, заснуть оказалось непросто. К тревожащим мыслям о будущем примешивались звуки насекомых и покалывание травы сквозь тонкую ткань ─ через несколько минут отдых стал превращаться в пытку. Возможно, виной тому были расшатанные нервы, но Лола не могла отделаться от чувства, что ее вот-вот схватят. Усилием воли она заставила себя пролежать еще немного, но вскоре обреченно вздохнула: как бы ни хотелось передохнуть, тут это сделать не удастся.

Она полетела дальше. Время от времени она ложилась восстановить силы, предварительно убедившись в том, что поблизости все спокойно. После полудня, когда солнце уже не ослепляло, Лола заметила на горизонте какую-то серую полосу. Заинтригованная, она стала строить догадки ─ до этого ей ничего подобного не встречалось. Окружающая среда радовала глаз всевозможными оттенками зеленого, да и только. Тогда что это? Сухой лес? Море? Грозовые тучи?

По мере полета и приближения она все больше склонялась к последнему. Лола не хотела на личном опыте узнать, что чувствует поражаемый молнией человек, поэтому решила пойти пешком, когда начнется дождь. Береженого, как говорится, свинья не съест.

В очередной раз отталкиваясь от земли, она обратила внимание на небольшие островки пожухшей травы. Чем дальше она продвигалась ─ тем чаще они встречались. Попадались сухие деревья и проплешины растрескавшейся земли. Воздух стал ощутимо горячее, хотя полдень миновал. Еще какое-то время спустя почва стала каменистой и Лола увидела что-то, что заставило ее спуститься и присмотреться. Длинный язык раскаленного угля или чего-то очень похожего на раскаленный уголь ─ вот что это было. И дальше этих вкраплений становилось больше и больше.

Ей приходилось выбирать места для опорных толчков, но камни становились горячее и начали опалять ступни, пусть на какую-то долю секунды, но весьма ощутимо. Она поднялась повыше и некоторое время летела, не снижаясь. Солнце садилось, пора было искать место для ночевки. В темноте можно было запросто обжечься. Увидев группу валунов, она с облегчением опустилась на самый большой. Камень оказался приемлемо теплым. Лола устроилась, как могла, и закрыла глаза. Путь будет трудным, и очень. Но она не колебалась и уж тем более не собиралась поворачивать назад. Очевидно, тернистая дорога является верной и она, Долорес, не из тех, кого можно сбить с толку полом с взбесившейся системой подогрева.

Лежать было жутко неудобно, но она все-таки задремала.

Проснувшись, Лола не ощутила ни бодрости, ни прилива сил. Натруженные ноги ныли, она принялась их массировать, отдавая себе отчет в том, что когда взойдет солнце, ей волей-неволей придется двигаться дальше. Она ощупью пересела на край валуна, продолжая разминать икры. Вокруг было темно хоть глаз выколи; ни луны, ни звезд. Когда Лола почувствовала, что ноги в порядке, она решила выяснить, далеко ли до рассвета. Подпрыгнув и взлетев повыше, она стала высматривать первые лучи солнца. К ее удивлению, искомое она обнаружила намного правее, чем ожидала. Видимо, в темноте она потеряла ориентацию. Что ж, курс был проложен, и она полетела.

Когда полностью развиднелось и она увидела землю, стало возможным изредка отталкиваться от крупных камней и невесть как уцелевших деревьев. Она разглядывала окрестности, но пейзаж был на редкость однообразен. Солнце припекало сверху, горячая земля ─ снизу. Лола изнывала от жары, волосы и одежда промокли от пота, но она не останавливалась. Кое-где сквозь слои пепла пробивались одинокие язычки пламени, пару раз она обожгла левую ногу. В голову лезли мысли о том, что будет, если этот ландшафт сменится кипящей лавой или чем-нибудь подобным ─ к тому явно шло. Как высоко придется подняться, сколько она выдержит без опоры, увидит ли что на большом расстоянии от земли, да и что, собственно, ей придется искать в этом аду? Она сомневалась, что Доминику на входе выдали асбестовый костюм.

Она погрузилась в размышления и пришла в себя, когда уже стало смеркаться. Лола оглянулась назад ─ травянистые холмы остались только в воображении. Насколько хватало глаз, простиралась выжженная пустыня. Солнце скрылось за горизонтом, а Лола все еще искала приюта на ночь. К счастью, раскаленные угли с горем пополам освещали округу красноватым светом и в конце концов она обнаружила курган, сложенный из мелких камней с удивительно острыми, как будто специально заточенными краями. Но выбирать не приходилось. Лола кое-как разбросала особенно колючие осколки, закопалась в черные обломки и забылась глубоким, тяжелым сном.

Разбудило ее солнце. Она не знала, сколько проспала, но это был без сомнения долгий срок. Она оглядела себя. На левой ступне краснел внушительный ожог. Нужно было что-то с этим делать. Лола стянула изрядно перепачканную сажей тунику, испытывая почти физическое неудобство от своей наготы, хотя на милю вокруг стесняться было решительно некого. Закусив губу, она попыталась разорвать подол, но ткань была крепкая и не поддавалась. Тогда Лола выбрала осколок поострей и с его помощью распорола-таки одежку. Оторвав внушительный кусок, она несколько раз обмотала им травмированную стопу и подвязала краешки. В очередной раз глубоко вздохнув, она продолжила движение на восток.

Солнце стояло в зените, когда стали набегать серые облачка. Поначалу Лола даже радовалась минутной тени, но скоро облака стали плотней и гуще. По недосмотру влетев в одно из них, она вдосталь наглоталась пепла и, слишком резко опустившись на ветку, распорола правую пятку, не защищенную тканью. Смачно выругавшись, она уселась на сук и осмотрела рану. Слава Богу, это была всего лишь царапина, длинная, но не глубокая. Пришлось снова снимать тунику. Пытаясь оторвать полосу ткани, Лола чуть не свалилась на землю, осудив себя за то, что не выбрала местечко понадежнее. Тогда она еще не догадывалась, что в ближайшие дни только искореженные, почерневшие деревья и будут ее ночлегом.

Похоже, она перестаралась. Натянув тунику, она в этом окончательно убедилась: полы едва доходили до бедер. Пришлось задействовать свое несуществующее искусство моделирования одежды.

Путем неумелых, но решительных манипуляций некогда воздушное одеяние превратилось в нечто невразумительное, напоминавшее о заре раздельных купальных костюмов. На войне как на войне: Лола только усмехнулась. Зато она стала чувствовать себя гораздо комфортнее, если такое роскошное слово можно было употребить к окружающей ее действительности. Пора в полет; не забудьте пристегнуть ремни; спасибо, что воспользовались услугами нашей авиакомпании.

Вечером оптимизм ее покинул: несмотря на усталость и боль, приходилось двигаться дальше ─ ничего похожего на место для ночевки не попадалось. Ни камней, ни насыпей, ни холмов, только одинокие искривленные деревья. Выжженная равнина была гладкой, как стол. Лола спустилась на землю. Даже стоять было горячо; о том, чтобы провести так ночь, не могло быть и речи. В конце концов, она сдалась и приземлилась на высокое дерево. Устроившись в развилке, она закрыла глаза. Ночь миновала без сна.

Весь следующий день прошел в поиске места для отдыха. Лучшим, что попалось на глаза, было большое дупло. На худой конец сгодилось и оно. Ей удалось проспать несколько часов, скорчившись в золе.

Все дальше и дальше, все темнее и темнее. С течением дней она приспособилась к “деревянному сну”: садясь поближе к стволу, она копировала позу мишки-коалы, цепко обнимая дерево, и ждала, пока усталость возьмет свое.

Багровые тучи низко нависали над землей, солнечный свет не мог пробиться сквозь толщу дыма. Несколько раз она пробовала подняться над облаками, но они были слишком плотными. Попытки заканчивались по одному сценарию ─ наглотавшись пепла и сажи, запорошив глаза черной пылью, она была вынуждена отступить. Жизнь упростилась, сведясь к бесконечным прыжкам и планированию с дерева на дерево. Но Лола не сдавалась. После каждого пробуждения она повторяла, как мантру: “Я найду его”, хотя давно потеряла счет дням и уже не различала времени суток.

И она нашла. Но совсем не то, что искала.

* * *

День был обычным. Вверх-вниз, вверх-вниз, ничего нового. Лола упрямо всматривалась в тускло освещенную черную пустошь, как вдруг заметила какое-то движение. Она полетела туда. Это не было мерцанием пламени, не было большим облаком дыма, это был огромный пес, что-то тащивший в пасти! Покрытый свалявшейся бурой шерстью, а вместо когтей на лапах были зеленые копыта. Картина была настолько сюрреалистической, что она долго не могла поверить, что это не мираж. Лола опустилась на дерево и, притаившись за стволом, стала наблюдать за адским отродьем. Это чудовище не могло быть Цербером, потому что голова была всего одна, зато вполне могло оказаться одним из его отпрысков. Вжавшись в ствол, она наблюдала, как пес волочит за ногу старого негра. Голова несчастного безвольно болталась, он был мертв или без сознания. В любом случае, Лола ничем не могла ему помочь. Она буквально оцепенела от ужаса, когда цербереныш приблизился. Исходивший от него смрад уже долетал до ее обоняния, но пес стал забирать в сторону. Лола сидела тихо как мышка, пока он не скрылся из виду. Ее трясло, когда она взлетела, но все ее чувства сходились на том, что нужно было убираться оттуда как можно скорее.

Первая за долгое время встреча с живым (уж лучше бы оно было мертвым) существом произвела неизгладимое впечатление. Как ни старалась она сосредоточиться на поисках Доминика, отвратительный пес не шел из головы. Пролетев несколько километров, она вынуждена была опуститься на дерево. Сидя на обугленной коре, Лола пыталась оправдать себя рациональными доводами. Что она могла сделать для того человека? У нее не было никакого оружия, разве что попытаться обломить ветку. Инструктор по самообороне учил бить в болевые точки, но где у исчадия ада находятся эти самые болевые точки? Этого инструктор ей не сообщил. Несколько раз логически доказав себе, что любая попытка вступить в драку с псом обречена на провал, Лола полетела обратно. Весьма вероятно, спасать труп. Иллюстрация к расхожему выражению “победа разума над здравым смыслом” во плоти.

Ища взглядом своего Голиафа, Давид думал свою горькую думу. Даже если первый запланированный удар ногой по морде достигнет цели, произведет ли он хоть какой-то эффект? Маловероятно, но можно допустить, что ее рефлексы быстрее, и чудище не оттяпает ей ступню. Еще менее реальным представлялось то, что цербереныш от этого “скопытится”. Но даже в этом случае нечем его добить. Если пес и потеряет сознание, то скорее от удивления, чем от удара.

Тем не менее, приближаясь к источнику верной смерти, Лола ликовала. Осознание того, что она поступает правильно, вводило в состояние эйфории. Шансов на победу не было даже теоретических, но плевать она на это хотела. Может, удастся хотя бы отвлечь ту дрянь? На дерево этот монстр не влезет. “Побоится ободрать зеленый лак на копытах”, ─ злорадно подумала она. Однако где он? Она рыскала взглядом по язычкам пламени, отблесками напоминавшим движения живого существа. Огонь отбрасывал обманчивые тени. Лола бросалась за ними, но пес как сквозь землю провалился.

Только на вторые “сутки” поисков она обнаружила его следы. И тут ей стало по-настоящему страшно. Несомненно, невозможно умереть после смерти, но Лола чувствовала себя до отвращения живой. Покрытое грязью и потом тело чесалось, незажившие ожоги побаливали, вдобавок, ее мучила жажда.

О, эта жажда! От нее губы трескались, а во рту стоял горько-соленый привкус. Ей поочередно снились водопады и запотевшие бутылочки “Перье”. Если она выберется отсюда… нет! Когда они с Домиником отсюда выберутся, то обязательно поедут на Ниагару. Там так красиво, вряд ли он успел там побывать. Жжение на щеке отвлекло ее от мечтаний ─ слезы попали на свежую царапину. Пора было покончить с этим. Хорошо бы, если б “этим” не оказалась она сама.