Дом для Лолы - 2. The Beyond (гет)

Она машинально приносила и складировала базальтовые плитки. Доминик хотел спросить, на кой черт ей это сдалось, но у нее был такой отрешенно-измученный вид, что он передумал. Он видел, как она оживляется при разговоре. Пусть лучше страдает, за компанию. Кучка шлака постепенно росла. Пару раз она вскрикивала, когда отдельный язычок пламени быстро облизывал кисть, прежде чем она успевала отдернуть руку. Доминик наблюдал за этим с чувством глубокого удовлетворения.

Принеся очередную порцию, она подровняла ранее уложенные куски, потрогала их, чтобы убедиться, что не обожжется, уселась и сказала:

─ А теперь побеседуем.

─ С психиатром побеседуй, ─ проворчал Доминик, вставая и переходя на противоположный конец клетки.

─ Можешь уши зажать, больше толку, ─ посоветовала она.

Доминик и впрямь собирался так сделать, но после ее реплики волей-неволей передумал.

─ Ты не считаешь, что нам нужно кое-что обсудить?

─ Не считаю, отвянь.

─ Дом, пожалуйста, ─ просительный тон, умоляющий взгляд: весь набор. Вот тварь!

─ Нет! ─ он медленно встал и подошел ближе, зло глядя на нее. ─ Мне с тобой нечего обсуждать, ─ судя по тому, как медленно и презрительно он это произнес, Доминик был в ярости. Следующим этапом должен был стать срыв, но его не произошло.

Он опустил голову и устало сказал:

─ Оставь меня в покое и убирайся отсюда.

Дом отошел, лег и закрыл голову руками. Она умела выводить его из себя. Заставляла колебаться, сомневаться в правильности принятого решения. “Вспомни, к чему это может привести”. За спиной доносились какие-то звуки, но он не стал выяснять их происхождение. Просто лежал, считая вдохи и выдохи, пока не погрузился в сон.

Проснулся. Она, вопреки надеждам, никуда не исчезла. Спала на импровизированном каменном матрасе, вся исцарапанная, окровавленная и жутко грязная, будто не мылась целый год. На жалость давит, что ли?

* * *

Лола открыла глаза и рывком вскинулась. Она отвыкла спать на земле. Сон на кусках породы определенно выигрывал по сравнению со сном на деревьях. Самочувствие, конечно, было далеко не то что от идеального, а даже от хорошего, но она чувствовала себя лучше. Ноющая боль то в руке, то в спине превратилась в один из факторов, которые можно было игнорировать.

Доминик сидел вплотную к ограде и хмуро смотрел на нее.

─ Привет! Как спалось? ─ после первого же ее слова он раздраженно поморщился. Лола усилием воли погасила радость во взгляде и тихо предложила: ─ Может, поговорим?

─ Не хочу, ─ буркнул он, но остался на месте. Прогресс?

─ Почему?

─ Очень плотный график. Приходи, ─ он сделал вид, что задумался, ─ в четвертое воскресенье ноября, тогда меня, возможно, потянет на разговоры. Но, сама понимаешь, ничего обещать не могу.

Лола закусила губу, чтоб не улыбнуться. Видно невооруженным глазом, что ему хочется поболтать: что-что, а интровертом Дом на ее памяти не был. Почему же он так жестоко отталкивает ее? При воспоминании об “одеялке” снова заныли раны на спине. Она поморщилась, потрогав их тыльной стороной ладони. Рубцы впечатляли.

Доминик слегка улыбнулся, наблюдая за ней. Почему он радуется ее боли?

─ Тебе это доставляет удовольствие?

─ Ага, ─ его черты осветила проказливая ухмылка. ─ Давно хотелось пустить тебе кровь, а тут такая возможность представилась. Жаль, что вывернулась.

Он действительно был искренне огорчен этим. Она подумает об этом позже, потому что на данный момент в голове его слова не укладывались. Должно существовать разумное объяснение такой беспощадности. Не отпускало ощущение, что к его поведению можно подобрать ключик. Или ─ мелькнула непрошеная мысль ─ он не в себе. Или это вообще не он. Последнюю гипотезу Лола отбросила. Даже аспидно-черная кожа каким-то иррациональным образом подсказывала, что парень по другую сторону ограды ─ Доминик, ее любимый Дом. Она улыбнулась, и мальчишеское озорство в мгновение ока сползло с его лица:

─ Дура.

Ее хорошее настроение автоматически ухудшало его. Лола нарочно расправила плечи. По спине как будто провели раскаленным гвоздем, она даже зажмурилась. Доминик повеселел. Кто бы сомневался!

Старательно морщась и охая чуть громче, чем это было необходимо, она рискнула задать первый серьезный вопрос:

─ Что с тобой?

─ Все о’кей, вот только умер, ─ он насмешливо посмотрел на нее и она почувствовала, как по телу разливается тепло.

Вот только не надо сейчас, Лола! Абстрагируйся. Чем больше тянешься к нему, тем скорей он замыкается. Отвлечься было проблематично: уж слишком серые глаза выделялись на черном лице. Ей хотелось отхлестать себя по щекам, чтобы собраться.

─ Я имею в виду, почему у тебя такой вид?

Он поднес руку к лицу и разглядывал так, как будто очень редко видел.

─ Тебе не идет, ─ бросила Лола и Доминик поднял перчатку.

─ В чужом глазу… Посмотри на себя, чучелко. Выглядишь, будто пять минут как с помойки. Уверен, что и запах соответствующий.

─ Хочешь понюхать? ─ Лола сделала движение в сторону клетки.

Доминик испуганно отпрыгнул вглубь.

─ Какой-то ты нервный, ─ она наблюдала за его реакцией.

─ Ароматы свалки меня не прельщают, ─ равнодушно процедил Доминик. Даже слишком равнодушно.

Он улегся подальше от ограды и Лола поняла, что разговор окончен. Правильно ли она поступила, спровоцировав его? Скорее да, чем нет, хотя частые смены его настроения смутно тревожили. Она стала укладываться спать, отметив, что даже несколько минут разговора ее вымотали.

─ Спокойной ночи, Дом.

Он только фыркнул.

* * *

Еще одно пробуждение. Жара и жажда. Липкое от пота тело. Привычная тупая боль в спине, шее, затекших руках и ногах. Она потянулась, не размыкая век, так что раздавшийся голос заставил ее вздрогнуть:

─ Йога?

─ Что? ─ она открыла глаза.

Доминик сидел совсем рядом, положив руки на согнутые ноги, почти касаясь ступнями ограждающих веток. Такой же черный… и обнаженный. Лола моргнула и он проследил за направлением ее взгляда. Усмехнулся:

─ Что-то привело в смущение? Сдается мне, ты уже видела это раньше.

─ Я и тогда смущалась, ─ пробормотала Лола, но он ее не расслышал.

─ Извини, но эти сокровища не про тебя. Я, знаешь ли, больше по мальчикам.

─ Уверен?

─ Даже если и соберусь сделать исключение, на тебя все равно не встанет. Так что можешь не трудиться стаскивать свои лохмотья.

Лола удивленно взглянула и Доминик пантомимой снял что-то со своей груди и обернул вокруг кисти.

─ Это для того, чтоб руки не обжечь, ─ констатировала Лола очевидный факт.

Доминик выразительно посмотрел на ее обожженные руки:

─ Да, я так и понял.

─ Придурок.

─ Сучка.

Она резко перекатилась на спину, зашипев, когда острые камешки впились в свежие раны. Доминик засмеялся. Лола села, чтобы смотреть ему в лицо:

─ Доми… ─ ласково позвала она.

Смех оборвался. Доминик вскочил и стал мерить шагами площадку. Лола чувствовала, что находится на пороге того, чтобы понять какую-то важную истину.

─ Тварь, ─ сплюнул он. ─ Вали отсюда.

─ Ты же знаешь, что я тебя не оставлю, ─ она тоже встала, превозмогая головокружение. ─ Что с тобой случилось, Дом?

─ Уходи, ─ он топнул ногой, как ребенок, желающий добиться своего.

─ Я же вижу, что-то не так, ─ она взялась за решетку. Он отпрянул, когда Лола просунула руку между ветками: ─ Ты боишься меня?

В ее сторону снова потянулась серая дымка и Лола благоразумно руку убрала.

─ Ты боишься меня? ─ скопировал ее интонации Доминик.

Головокружение усилилось. Она неловко опустилась на импровизированное ложе. В висках стучало, а боль в разодранной спине, казалось, нарастала с каждой секундой. Раненую руку жгло огнем. Лола прижала ее к груди и застонала. Доминик стоял и смотрел на нее, пока она корчилась от боли. Когда Лола, наконец, села, жадно хватая ртом горячий воздух, он спросил:

─ Не надоело?

Она отрицательно покачала головой. Он пожал плечами и лег, отвернувшись, как всегда.

* * *

Доминик просыпался. Она сидела в метре от него, глядя, как подрагивают веки, как он проводит рукой по свалявшимся волосам, по лицу, как фокусируется взгляд. Они смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Лоле отчаянно хотелось что-то сказать, чтобы прервать молчание, но его пустой взгляд пугал и останавливал. Ей привиделось, что они будут вечно, не открывая рта, сидеть по разные стороны решетки. И никто не сойдет с ума, потому что нельзя сойти с ума дважды.

Она потянулась к преграде и коснулась камня, провела рукой. Доминик вскинул глаза на верхушки веток. Лоле нужно было хоть чего-то касаться; она гладила теплый камень, а Доминик непонятно почему злился. Когда она протянула вторую руку, он не выдержал:

─ Прекрати.

─ Почему?

“Одеялко” пришло в движение. Лола отняла пальцы, но, увидев, что марево не выходит за пределы клетки, опять приложила руку к внешней поверхности ветки.

─ Перестань, кому сказано.

─ Ты мог бы вылезти оттуда, ─ Лола почти мурлыкала, ─ и заставить меня.

Он некоторое время мерил ее взглядом.

─ Сучка!

─ Еще какая, любимый, еще какая. Ну так как? ─ она похлопала ладонью по земле рядом с собой.

─ Пошла ты…

* * *

Доминик игнорировал ее уже два дня. “Днем” для удобства Лола называла время своего бодрствования. Иногда ей казалось, что после пробуждения прошло всего полчаса, как снова наваливалась бесконечная усталость, и отход ко сну по скорости напоминал обморок. Так вот, Ник слонялся по клетке, бурчал что-то неразборчивое, ложился и снова вскакивал, даже, кажется, пытался медитировать и упорно не обращал на нее внимания. Подчеркнуто игнорировал “слона в комнате”, несмотря на Лолины реплики, перешедшие в окрики. Лола впервые со времени их встречи рассердилась. Выбрав подходящий уголек, она швырнула его в неблагодарного садиста. Камешек долетел до клетки… и пропал? Лола сморгнула. Она взяла кусок побольше и бросила его. Он стукнулся об ограду и исчез. Доминик обернулся на стук. Ну-ка, ну-ка. Лола третий раз метнула камень ─ чуда не произошло, он пропал так же, как и предыдущие два.

Их озадаченные взгляды встретились.

─ Кинь еще, ─ попросил он.

Лола, радуясь про себя перемене в его отношении, попыталась перебросить уголек через верх, но на излете он тоже пропал. Она запустила еще парочку, их постигла такая же участь.

─ Это что-то значит, ─ пробормотала Лола. ─ Раз они исчезают, это должно что-то значить.

─ Ежу понятно, ─ отозвался Доминик.

─ Ты не помогаешь.

Доминик прыснул со смеху. Он закрыл лицо ладонями и расхохотался.

─ Не помогаю! Тебе! Тебе! ─ он прямо заходился.

─ Что в этом смешного? ─ спросила Лола, когда его веселье немного поуменьшилось.

Доминик вытер выступившие от смеха слезы и рассеянно облизал пальцы. Пренебрежительно махнул рукой, мол, без комментариев. Лола села по-турецки, по привычке массируя раненую спину там, куда могла дотянуться. Этот филиал Бермудского треугольника мог сориентировать ее, как вытащить Доминика, она была уверена в этом.

* * *

Очнулась она от посторонних звуков. Окружающая среда не баловала разнообразием, поэтому нечто новое сразу внесло диссонанс в привычную акустическую палитру. Лола вскочила, взмыла вверх и принялась осматривать черную пустыню, чувствуя безотчетный страх. Явно различимый конский топот, хотя на обозримом пространстве никого не видно. Она взглянула на Доминика ─ он стоял, сжимая кулаки. Нервничает. Лоле захотелось подбодрить его, но шум нарастал, вот уже совсем рядом, хотя по-прежнему никого нет. Лола метнулась подальше, ей показалось, что источник таинственных звуков находится прямо под ней. Доминик разглядывал то же место.

─ Видишь что-нибудь?

─ Нет. Где лошадка? ─ нервный тон не подходил к его шутливым словам.

─ А раньше такое случалось?

─ Нет. Но кто-то топчется совсем рядом.

Звуки стихли. Когда Лола облегченно перевела дыхание, послышался шорох камней. Через некоторое время он тоже прекратился.

Доминик сел, по-прежнему не сводя глаз с предполагаемого местонахождения “лошадки”.

─ Может, он невидимый?

Лола быстро подхватила горсть камешков и пролетела над той зоной, посыпая ее кусочками шлака. Все они беспрепятственно упали на землю. Лола повторила маневр с тем же результатом. Потрескивание угля и шаги были слышны еще где-то с час, но в конце концов прекратились. Хотя больше никаких посторонних звуков в тот день не раздавалось, Лола провела ночь на дереве как можно дальше от земли.