Белый авангард (гет)

За стеклом неуловимо складывались улицы, шоссейные дороги, деревья, машины и чужие жизни. Украдкой подсматривая в окна проносящихся домов и мимо проезжающих машин можно было ощутить их присутствие, но лишь на мгновение. Молчаливое, равнодушное. Солнце перепрыгивало от одного дома к другому, карабкаясь по стенам и цепляясь за листву, раскалываясь на тысячи маленьких солнц, но соединяясь вновь.

Слезы уже не высыхали, но почему-то так было легче, жаль только, что они не вылечивали полностью, а лишь ослабляли боль. Попутчики девушки не видели их. Кира уже перестала следить за музыкой в плеере: главное, чтобы играло что-нибудь громкое, что могло заглушить собственные мысли. Но попутчики даже этого не замечали, и Кире было ужасно стыдно за это колдовство.

Через несколько дней после мнимой аварии Синицыны предложили Елена и мающееся от непонятно откуда взявшегося чувства вины дочери погостить у них на даче — смена обстановки не помешает. Но далеко не всегда помогает. Особенно, если «смена обстановки» на самом деле является побегом. Хотя, Кира, честно пыталась себя убедить, что ей нужно время, чтобы подумать обо всем, что произошло за неделю.

В то памятное утро он пропал на два дня, оставив лишь записку с извинениями. А еще он написал, что обязательно вернется. Как Карлсон. И эти дни были похожи на ад. Как будто кто-то выключил свет, и оставил сидеть в темноте, как будто она застряла в собственном ночном кошмаре и никак не могла проснуться. В университете она отчаянно хотела домой, а из дома хотелось бежать — и не потому, что ей опротивело общество мамы или же Леши с Димой, просто она не могла найти себе места, когда боль разрывала на куски.

Когда она тосковала по Илье, сердце скучало по Игорю, а когда она думала об Игоре, совесть услужливо напоминала, что сутки назад умер ее друг. Она уже привыкла к искажающему заклинанию на своем лице, которое заставляло окружающих видеть совсем не то, что было на самом деле: никаких слез и опухших глаз, но вот с голосом приходилось справляться самой — на него заклинание никак не влияло. Или же у нее не получалось использовать заклинание правильно. А еще: она не могла заставить себя приходить не вылазки брата, потому что ей не хотелось пользоваться магией — ведь проще обвинить Магию, чем себя.

И вот, словно спасительная соломинка на горизонте замаячила поездка на дачу. Только вот под конец второго дня во время автоматического собирания вещей и раскладывания продуктов по пакетам, для Киры окончательно стало ясно, что если Игорь не появится в ближайшие часы, то она точно не увидит его до вечера воскресенья — на даче стоит поле, предотвращающее любое магическое проникновение извне, поставленное лично Кирой. Причем совсем недавно.

Визит к Леше и Диме обернулся совершенно неожиданными выводами: Леша сверхъестественно быстро догадался об истинных причинах этих «выходных без магии». Кира уже собиралась возвращаться домой, когда ее догнал тихий вопрос брата:

— От чего ты бежишь? — Кира собралась сказать один из заготовленных ответов из серии: Илья погиб из-за магии, и в ближайшее время у нее нет никакого желания связываться с этим снова, но Леша внезапно продолжил. — От Игоря, правильно? — «Проницательно».

— Да, правильно, — она произнесла это быстрее, чем успела себя остановить.

— Что у вас происходит? — спокойно спросил он.

— Я люблю его, — сердце дрогнуло. — Только это и происходит.

И прежде чем Леша или Дима успели среагировать, она переместилась домой, лишь бы не слышать упреки или же — что еще хуже — тишину, когда им сказать будет просто нечего. Да и ей нечего сказать — она и сама знала, что влипла. И дело ведь совсем не в чувствах, а в том, чем все это может закончиться. Светлая ведьма влюбилась в демона! И тем более с ее положением, а тем более в совсем не последнего по силе. А сердцу не прикажешь…

В совершенно невменяемом состоянии Кира появилась у себя в комнате, но почти сразу почувствовав некое несоответствие, раздраженно ругнулась и, прислушавшись к тишине в лифтовой шахте, прыгнула прямиком в висящую где-то на восьмом этаже кабину. Через минуту уже на родном четвертом тоскливо заскрипели двери, выпуская девушку в вольготно расстегнутом пальто, которое было расстегнуто еще у брата, так как у него, как у особо теплолюбивого создания, было жарко. «Я же никогда не раздеваюсь в лифте!» Ругнувшись снова за очередной промах, но на этот раз про себя, она закрыла за собой входную дверь.

Уже вечером, после казавшихся бесконечными приготовлений — покупка продуктов, собирание вещей в одну аккуратную кучку, — ожидание наконец закончилось. Не веря своим глазам, Кира застыла посреди комнаты со стопкой книг в руках, завороженно смотря на возникшего из воздуха любимого. Сердце радостно подскочило, и книги рассыпались по полу, а она влетела в распахнутые для нее объятия. Кира обвила руками его шею и прижалась к груди, а Игорь в ответ обнял ее за талию. Этот момент для обоих был идеальным.

— Привет, — прошептал он.

— Привет!.. — восторженно ответила она. — Ты так долго…

— Почему же? Меня не было всего пару часов… — Игорь украдкой взглянул на темное окно. — Хотя, конечно, не особо понятно, как за это время уже успело так стемнеть… А ты скучала?

— Тебя не было пару дней, если быть чуть точнее, — Кира чуть отстранилась что бы увидеть фирменную виноватую гримасу, и тогда добавила, — И да, я скучала, — он приоткрыл один глаз и довольно мурлыкнул.

— Тьма, это все смена времени виновата — там оно течет медленнее, а я про это забыл. Я… Мы можем поговорить? — он запустил руку в волосы, явно нервничая.

В желудок упало что-то холодное и неприятное. Игорь улыбнулся, хотя глаза были серьезны, как-то по-отечески заправил ей прядь за ухо и только после этого убрал, наконец, руки, присев на диван. Кира застыла: секунда понадобилась, чтобы переварить увиденное и сказанное. Что-то здесь не сходилось.

— Да, конечно, — ответила она, кое-как справившись с эмоциями, и села рядом.

— Кир, я думаю, ты понимаешь, что мы не можем быть вместе. Это неправильно.

— А я думаю, что ты понимаешь, что я уже успела это обдумать.

«Боже, ЧЕГО?! Как я умудрилась это выговорить?»

— Кира, — тон был снова немного отеческий. — Ты и сама все знаешь.

Было странно, как он смог не засмеяться от ее слов, потому что сама еле сдерживалась. Но неуместное веселье хотя бы отвлекало от настоящей темы разговора, а иначе, наверняка, ей было бы больно, даже очень. Но не было… Вполне возможно, что ненадолго.

«И ведь какой фарс!» Эта сцена что-то отдаленно напоминала…

Кира снова посмотрела ему в глаза: на этот раз с презрением.

— Нет, дело вовсе не в этом, Игорь. Ты просто испугался и все.

— Я рационален, Кира, — спокойно ответил он.

Кира же в ответ тихо засмеялась, разглядывая потолок и сама удивляясь своему ледяному спокойствию. Видимо, расплата ждет позже.

— Думаю, мы поняли друг друга: мы просто называем вещи разными именами.

— Лучше оставим все, как есть, — как по накатанному гнул он свое.

— Надо же: шестьсот лет, а ничего не понимаешь! — с улыбкой она покачала головой. — Мы не сможем: мы уже переступили черту. — Кира наклонилась ближе, продолжая играть. — Ой, прости! — ехидно воскликнула она, когда якобы случайно дотронулась до его руки.

Кажется, он чуть приоткрыл рот, но вовремя спохватился и зло сверкнул на нее глазами. Она поняла намек:

— Видишь? Пойми, наконец: мы ничего никому не должны. Должны НАМ. И не смей мне лгать: я и так все вижу!

В комнате было довольно темно, и все же достаточно, чтобы видеть направление взгляда или поворот головы, но не влажный блеск глаз или тихое отчаяние. Разглядеть выражение его глаз не представлялось возможным: с видимым безразличием он разглядывал рассыпанные по полу учебники и верхушки ив за окном. Странно, что эта тишина не давила: Игорь пытался солгать, Кира поняла его маневр, но что делать дальше ни один из них не знал. Наверное, нужно было что-то сказать или что-то сделать, но они молчали, каждый в своих мыслях. Наверное, испугались они оба, понимая, что если сделать «что-то», то их жизни изменятся навсегда и бесповоротно. Перемен боятся все.

— Я скучал по тебе. Очень. И эти два дня… Прости меня, — он извинялся, с мольбой глядя невинными глазами. Казалось, будто бы они вовсе не могут лгать. Но нет, еще как могут, в чем Кира уже не раз убеждалась.

Видимо, он решил отложить разговор. Кира не возражала.

— Я тоже, — она коротко кивнула и отвернулась, чтобы замять неловкость. — И где же ты все-таки был? — дыхание еле хватало на разговор, и Кира от души жалела, что не может заморозить время прямо сейчас. — Как другу ты мне мало что рассказывал, но может, теперь расскажешь, чем ты занимаешься?

— Все просто и скучно! Если вкратце, то я играл на публику — выходил «в свет», чтобы меня не подозревали в предательстве. И это все, чем я занимался: заглянул к отцу, проведал знакомых — кстати, тебе от Виктора привет — попытался узнать что-то путное, и сразу к тебе. К сожалению, ничего существенного не узнал.

— А раньше было что-нибудь интересное? И почему ты мне ничего не рассказывал? — возмутилась Кира. Правда, она не сомневалась, что он сможет найти отговорку в любом случае, но от противного чувства, что он от нее что-то скрывает, избавиться было трудно.

— Потому, что ничего интересного я не узнал: жизнь там — рутина в чистом виде. Хотя… — он призадумался. — Боюсь, в ближайшее время мне придется пропадать чаще — они слишком подозрительно притихли…

— Может, потому что их целью было выбить меня из строя? — задумчиво спросила она в сторону — по телу прошел неприятный холодок. Он взял ее за подбородок и повернул лицом к себе.

— У них это получилось?

— Почти, — тихо обронила она, но быстро добавила. — Но сейчас мне гораздо лучше: ты ведь рядом.

— Ты не виновата ни в чем. Не казни себя, — твердо ответил маг, но девушка могла лишь грустно улыбнуться.

«Ты не все знаешь»

Он молча смотрел ей в глаза, а она смотрела в его. И каждый молчал о чем-то своем. Кира могла думать лишь о своем выборе: был ли он верным? Она спасла демона, потому что любила настолько, что не могла думать о его потере, и тем самым убила доброго мага. Что весомее: смерть доброго мага средней руки или появление могущественного союзника с темной стороны? Эти вопросы не давали ей покоя ни секунды.

— Я не допущу, чтобы ты была несчастной, — Кира ждала, когда его губы растянутся в привычной ухмылке, и это таки произошло. — И чем бы ты хотела заняться в ближайшие десять минут, пока не приедет твоя мама?

— Ну, не знаю… — она игриво глянула на него, пододвигаясь поближе.

Реальность грубо прервала их уединение посредством самого противного на тот момент писка домофона — мама приехала.

— Быстро она! — Игорь со вздохом прислонился лбом ко лбу девушки, прикрыв глаза. Кира потянулась было к его губам, но резко оборвала себя: «Нужно сказать».

— Игорь, я уезжаю на два дня… — голос казался приглушенным, будто ей не хватало воздуха.

Почему с ним все по-другому? Любовь? Ясно, исчерпывающе. Но почему НАСТОЛЬКО иначе? То, что раньше не вызывало никаких особых эмоций сейчас же рождало бурю… Пусть, она и не любила раньше (теперь это очевидно), но все же влюблялась, и ведь взаимно! Часами не могла отвести взгляд, трепетала от прикосновений, но не так. Похоже, но по-другому. Теперь это сильнее и даже как-то естественнее: будто так и должно быть, что он рядом, и что, наверное, впервые за последние годы она действительно может быть счастливой.

— Я не приглашен? — шепнул Игорь.

— Поверь мне, я уже готова отказаться от этой поездки… Кстати, на доме поле — ты не сможешь туда попасть, — серые глаза недовольно блеснули, но возмущаться и фыркать он не стал.

— В воскресенье?..

— Да, вечером…

Снова звонок.

— Можно забежать?

— Обязательно! До встречи.

Он все-таки поцеловал ее, перед тем как исчезнуть, но невинный поцелуй в щеку — не совсем то, на что рассчитывала Кира. Но, с другой стороны, вполне сойдет для начала. Хотя, сердце все равно что-то противно кольнуло.

Как Кира умудрилась скрыть свое состояние от мамы, она не понимала до сих пор. Это было похоже на одержимость, когда она была с ним, видела те самые глаза, запустила пальцы в мягкие волосы, почувствовала жар тела — и ее хваленый самоконтроль разлетался на тысячи осколков, которые затем превратились в искры, а искры — в неконтролируемый пожар. У нее перехватывало дыхание, сердце то замирало, то восстанавливало сбивчивый ритм, головокружение каждый раз заставало врасплох, и ее, как на крыльях уносило вверх… Только один мужчина способен ее удержать там, одновременно заставляя парить. И он был рядом.

Она ненавидела каждый миллиметр, который проходил между ними, а уж когда миллиметр подрос до миллионов километров, то это показалось совсем невыносимым. Будто вместе с ним исчезла какая-то очень важная ее частичка, которая своим присутствием наполняла мир красками и самой жизнью. Но теперь их не осталось, будто исчезло все, есть только гулкая пустота. Кира чувствовала эту пустоту ровно до тех пор, пока не услышала вновь любимый голос, но не рядом, а будто внутри себя. Этот волшебный голос! От звука уже стало легче дышать.

«Я всегда рядом» — прежде чем влюбленное сердце не выскочило из груди, его остановил молчащий последние двадцать минут разум, обративший внимание, что Игоря рядом не наблюдается. Кира замерла с сумками наперевес посреди прихожей, но ее, к счастью, никто не увидел — Синицыны еще не приехали, а Елена была на кухне.

«Ты знаешь?!» — продолжать не было нужды: «голос» звучал с легким оттенком удивления, заглушая менее расчетливые нотки истеричной радости. В принципе, в вопросе также не было нужды — раз связался, значит, знает.

«Подозревал. Ты уже давно меня слышишь» — Кира попробовала изобразить что-то наподобие мысленного удивления, и в ответ, будто наяву увидела любимую ухмылку на губах. — «Вспомни! Когда мы были нужны друг другу больше всего — когда нам угрожала опасность — мы были как одно целое, дополняли друг друга… Я просил тебя обернуться — и ты оборачивалась, хотя слова не успели слететь у меня с губ, а ты уже отражала удар, угрозу которого никак не могла заметить. Иногда я слышал то, что ты не могла произнести. Видишь? Тебе нужно было просто поверить в это!.. Сейчас я тебя оставлю, но скоро мы встретимся снова. Жду тебя»

Кира улыбалась: глупо, счастливо, со слезами и робкой надеждой. Может, это знак? Может, она тоже найдет свое счастье? Надежда тонкими нитями пробиралась в сердце, окутывая неверное душистым облаком, холодком успокаивая раны и исцеляя кристаллы льда теплом. Будто и не было этих бессонных ночей, наполненных страхом и тоской, не было этих выжигающих кровь минут, когда она мечтала о нем.

И все стало предельно ясно: она ни за что не оставит его, и в правду боясь остаться в одиночестве, она пойдет за ним, будто во сне, пытаясь поймать его взгляд, не отпустит его пальцев, пока он сам не выпустит ее ладонь. И она никогда не причинит ему вреда — просто не сможет, что бы он не сделал. Но она верила ему, верила, что он не обманет.

Просто потому, что любит слишком сильно. Безответно, глупо, пылко и, наверное, навсегда. Как, недоумевала Кира, как возможно вот так просто сломать стены, выстраиваемые годами? Победить, не сделав ни одного выстрела? Хотя нет, сделав — серыми глазами, озорной улыбкой, заразительным смехом и словами, которые жили где-то глубоко все эти годы — сделав самый страшный удар в самое сердце.

«Нет!» — Кира тихо зарычала, вцепившись в длинную ручку двери. — «Нет» — повторила она про себя, сгибаясь пополам на кожаном сидении. — «Это не чей-то жуткий план — никто не мог этого ждать! Просто страшная случайность, что две столь разные души открылись друг другу, найдя родное, на чужом лице… Он не желает мне зла! Он ведь!.. Я ведь ДОРОГА ему…» — ногти скрипнули по спинке сидения переднего кресла, но сидящая там Татьяна ничего не заметила. — «Боже, что я сделала с ними? Кем я себя возомнила?»

«Так будет лучше для них» — подсказал внутренний голос, и Кира малодушно согласилась, сосредоточившись на том, чтобы не поддаться соблазну исчезнуть прочь из машины и не кинутся искать его. Того, кто ее не любит и никогда не полюбит. Как же больно было осознавать это! Игорю было явно приятно общество Киры, нравилось целовать ее, хотелось касаться, но этого было и будет недостаточно. Но, тем не менее, Кира не могла найти в себе силы, чтобы отказаться хотя бы от мгновения, проведенного вместе.

На следующий день состояние ничуть не изменилось. Кира даже сумела вытащить себя из дома прогуляться вместе с друзьями, но за все то время не смогла выдавить из себя ни слова. «Наверное, — подумала Кира, — существует некий порог, переступая через который ты притворяться веселым уже не можешь» Поэтому Кира оставила эти бесполезные попытки и вновь вызвала двойника: веселого, общительно и абсолютно вменяемого. А настоящая Кира, тем временем, обосновалась на третьем этаже дома, вооружившись плеером и оккупировав одно из глубоких кресел в самом темном углу.

Слушая одну и ту же песню уже бессчетное количество раз, девушка наблюдала, как медленно умирает день. В середине дня за окном пошел легкий снежок, и в комнате воцарился приятный полумрак, даже через этаж с кухни доносились веселые голоса и смех, а за окном все также кружились снежные хлопья. Кирой завладела странное, неправильное оцепенение: приехав сюда, она надеялась развеяться, разобраться в себе, но, в конечном счете, почти всю субботу она просидела в кресле, ограничиваясь минимумом телодвижений в виде перелистывания треков в плеере. Легла она с мыслями, что вечером следующего дня она будет дома.

На подъезде к дому она уже считала секунды. «Шестнадцать, семнадцать…» Кира с мамой попрощались с Сережей и Таней, возмущенно запищал кодовый замок на двери, впуская их в подъезд. «Сорок шесть, сорок семь …» Перед ними лениво расползлись лифтовые двери, от тяжести сумки руку противно саднило, лифт раздражающе медленно полз вверх. «Сто двадцать две, сто двадцать три» Кира торопливо завозилась с ключами, а те звякали в ответ, будто дразнясь. Разбираясь с сумками, и уже прекратив считать время (занятие оказалось бесполезным), Кира начала представлять, как она заглянет в свою комнату, а он будет ждать ее там, сияя улыбкой. Но никакие мечты не сравняться с реальностью, поэтому она попробовала занять голову более полезными вещами.

И вот, долгожданный миг, наконец, настал: с выпрыгивающим из груди сердцем она вбежала в свою комнату. По губам поползла счастливая улыбка, когда кто-то накрыл ладонями ее глаза и попросил отгадать его имя.

— Тот, кто мне дороже всех!

Поцелуй был правильным продолжением объятий, но не вполне ожидаемым…

— Вижу, ты тоже успел это обдумать? — чуть хрипло спросила девушка, улыбаясь.

— …и решил все послать к черту! — довольно ухмыльнулся он.

— Ха, прямо к нему? Я одобряю твое решение!

И Игорь снова наклонился к ее губам.

С кухни донеслось напоминание мамы об остывшем чае, что заставило Киру и Игоря наконец оторваться друг от друга. Кира поспешно крикнула что-то в ответ, а Игорь тем временем покрывал мягкими поцелуями ее шею, не считая нужным прерываться. Девушка, сама того не желая, посмотрела на часы, и цифры заставили тихо охнуть: уже пяти одиннадцать! Не без труда для обоих Кира попрощалась с любимым с обещаниями встретиться утром. Без него комната странным образом опустела — уже не в первый раз девушка замечала, как изменяется мир, когда Игорь рядом. Воздух будто загустел, и из открытого окна повеяло холодом. Теперь главное: дожить до утра.

* * *

Кира прошла под руку с Игорем через толпу и осмотрелась, на автомате поправляя легкое платье. Бар это, клуб или еще какое заведение — каждый свободен выбирать исходя из своих предпочтений, намерений и испорченности, без сомнения. Но здесь определенно было здорово: огоньки над танцплощадкой, по-настоящему южное звездное небо над головой, барная стойка и стайка круглых столиков, а еще много улыбок на загорелых лицах и яркой одежды. Это был вечер пятницы, и Кире ужасно хотелось развеяться в компании любимого мужчины, но внутри потихоньку укреплялась безысходная мысль, что скоро каждая минута с ним будет отравлена его "нелюбовью".

— Можно пригласить вас на танец?

Голос возник будто неоткуда. Кира затравлено обернулась к молодому итальянцу, протягивающему ей ладонь. В то время Игорь как раз ушел за напитками, поэтому девушка коротала время за одним из столиков, украдкой раскидывая пасьянс в телефоне.

— Да, почему нет... — обронила она на итальянском.

Танцевали молча. Не то итальянец попался слишком робкий, не то у Киры настроение было совсем мрачное, но медленная песня тянулась просто ужасно медленно…

— Ваш спутник не понимает, от чего отказывается.

— Поймет.

— Как бы не было поздно!..

Наконец, она сумела найти его в толпе. Учитывая то, что он сидел прямо напротив танцплощадки, было странно, что она не могла его заметить до этого, да и к тому же он в упор сверлил их взглядом явно не первую минуту. Глаза были абсолютно черными — злится. Продолжая мысленно разрывать пару на куски, Игорь мрачно отпил из своего бокала. Кира чуть покачала головой и отвернулась, благо партнер как раз решил сменить "позицию". Даже откровенная ревность не приносила радости, — наверное, Кира просто устала от равнодушия — но уйти девушка не могла. Любила ведь. Поэтому боролась и поэтому ждала. Только вот сколько можно?..

— О, да... Вы правы, — Кира стиснула зубы, борясь с отчаянием: чего он ждет? Его девушка танцует с другим парнем! Угораздило же Киру влюбиться в такого!..

От грустных мыслей отвлекла рука на плече. Кира обернулась и увидела непоколебимо спокойного Игоря. Видимо, его взгляд был настолько многообещающим, что итальянец ретировался без лишних слов и возражений. Просто исчез и все. Медленно, как во сне, девушка подняла глаза к его лицу, но сказать ничего не успела: и не подумав спросить разрешения, ее обняли и прижали к себе, как ни в чем не бывало продолжая прерванный танец. Видимо, Игорю очень не понравилась компания того итальянца, потому что вел он себя намного менее робко, но в рамках приличий, которые, впрочем, устанавливал самолично.

— Мы с тобой так не договаривались! — шепнул он на ухо.

— Мы с тобой ни о чем не договаривались.

Из эмоций в душе осталась только какая-то усталая злость: она сама не знала, чего ждать от возлюбленного и уже устала гадать.

— Тогда запомни: ты моя, я — твой. Сейчас-то мы договорились? Потому что я тебя все равно никому не отдам!

«Уже лучше!» — но Кира продолжала кривить губы, не без усилия пытаясь запрятать ликование поглубже. Нужно было закрепить результат, прежде чем кидаться на шею. Успеет еще, наверное.

— Возможно, возможно...

— Кир!

— Тогда покажи мне! — Кирин голос хрипел, но был достаточно громок. — Покажи мне, что ты со мной, что я тебе нужна! Я хочу почувствовать, поверить в это!..

И было уже все равно, что в голосе слышалось и отчаяние...

— Ты. Мне. Нужна, — он сказал это твердым голосом, взяв ее лицо в ладони. — Ты мне очень нужна! Прошу, только дай мне время привыкнуть.

«Не совсем те три слова, которые я хотела услышать… Почему нам так сложно?!»

— Привыкнуть к чему?!

— Что я не один.

Реплика была сродни удару под дых: Кира даже не смогла удержать нужное выражение лица, но, к счастью, Игорь смотрел в другую сторону в этот момент. Ведь она тоже боялась... Но и хотела тоже. Ей так хотелось верить, что с ним она никогда не будет одна...

— Мое время ограниченно, как тебе известно… — холодно ответила она, отведя глаза в сторону, — Как и терпение.

— Я успею.

Горячий шепот опалил щеку. Стоило бы напомнить про его рамки, но в таком состоянии она все равно не смогла бы выдавить ни слова… Удивительно, как столь черная ревность может вылиться в столь головокружительную нежность. И, признаться, не только нежность. Возможно ли справиться с бунтующим телом, когда объект страсти тесно прижимает к себе, вот так скользя руками по талии? Сейчас Кира готова была простить Игорю все, что угодно, кроме… Кроме уж слишком страстного поцелуя. Какие тут рамки? Разве вокруг есть кто-то еще? Что он с ней делает?..

* * *

— Ты ведешь себя, как самоубийца! Зачем ты туда полезла?!

— Мне было скучно… Просто ужасно скучно!

Лекс рвал и метал, а Кира широко улыбалась — не каждый день такое увидишь, чтобы всегда спокойного, как удав, брата что-то вывело из себя. На этот раз «кто-то» — дражайшая сестренка, решившая заглянуть на шабаш черных ведьм… В одиночку. Не сказать, конечно, что Кире угрожала реальная опасность, — сбежать всегда можно — даже не смотря на ритуалы силы, которые часто проводятся на шабашах, но словить гадкое заклинание или повстречаться с каким-нибудь приставучим темным созданием она вполне могла. А ведьмы бывают очень изобретательными… Но это все про обычные шабаши, а этот шабаш был особенным: в нем приняли участие самые «сливки» того общества, причем далеко не все были «местными» — такие Кире не по зубам.

Но ей было ну очень скучно в тот вечер… Железный аргумент на все времена.

— Тебя могли убить! — присоединился Дима, до этого изображавший сердитую статую около окна.

Мысли объекта всеобщей нелюбви были направлены на вещи куда более прозаические, и поэтому она не обратила на второго брата особого внимания, так как по возможности незаметно следила, чтобы Леша ей ничего не поломал: на столе, в опасной близости от него, лежал телефон, а чуть дальше ее ноутбук… Не хотелось бы потом объяснять маме, каким образом расплавилась вся техника в Кириной комнате! Ведь совсем не факт, что Леша потом все вернет на круги своя, а если это сделает Кира, то это уже будет личная выгода… А тот факт, что на нее уже добрый час орали два сильных мага, напоминая «милые» сердцу времена в компании «горячо любимой» прабабушки, девушку ничуть не смущал. Не в первый же раз, в конце концов?

— Ребят, я жива! Даже цела! — Кира в примирительном жесте подняла руки. — Успокойтесь уже, а?

— Лучше бы все-таки покалечилась — тихо проворчал Дима из своего угла, — авось поумнела бы.

— Это уже зависит того, какую часть тела ей бы покалечили, — ехидно ввернул Леша.

— Добрые вы! — притворно обиделась Кира.

Леша устало махнул на нее рукой.

— Ладно, бесполезный разговор: тебе слова, как всегда, что об стенку горох… Давай лучше в следующий раз, когда у тебя будут проблемы с амурными делами, ты выберешь иной способ отвлечься?

«Ну конееечно, он все про всех знает!..»

— Не, Леш, вот увидишь, я все правильно сделала.

Словно в подтверждение ее словам, именно этот момент Игорь избрал для своего появления. Появление было с большой буквы, надо сказать: вместе с ним по комнате прошла телекинетическая волна, и Кира только чудом успела спасти свое имущество, заморозив время («чувствовала ведь!!!»). На присутствующих произошедшее никак не подействовало, — не тот уровень силы — хотя иных легко превратило бы в мягкие блинчики… Успев невнятно поворчать, Кира быстро вернула вещи на прежние места, как раз когда в комнату влетел на всех парусах злющий виновник беспорядка.

— КАКОГО ЧЕРТА ТЫ ТВОРИШЬ?!

Кира на автомате припомнила Виктора: как он там? Пусть себе икает…

— Привет, милый! — лучезарно улыбнулась девушка. — Кстати, ты заставил меня ждать.

Игорь несколько растерялся от упрека:

— Я пришел, как только узнал! Ты хотя бы иногда думаешь, прежде чем что-то делать?

— На самом деле да, — серьезно кивнула она. — Только количество времени для принятия решения каждый раз разное… И время, и причины различны — я никогда ничего не делаю просто так.

Воспользовавшись паузой, Кира дала знак друзьям, чтобы те перестали тут отсвечивать и очистили помещение. Леша и Дима почти синхронно закатили глаза и ухмыльнулись, исчезая. «Горбатого могила исправит» — не нужно было никакой ментальной связи, чтобы понять их мысли.

— Все, хватит злиться. Успокойся: я в порядке, ты в порядке — все в полном порядке!

— Хорошо… Хорошо, ладно! — он усмехнулся и потер виски, прежде чем снова посмотреть на нее. — Ты ведь всегда получаешь то, что хочешь? — Кира склонила голову набок и хитро посмотрела вместо ответа. — Те три слова, верно? Об этом ты думала, когда устроила все это?! Поздравляю, ты добилась своего: я так злюсь, потому что… Потому что люблю тебя.

— А я — тебя! Видишь, как все просто? — на этот раз без тени иронии улыбнулась она.

Игорь тоже улыбнулся и, смеясь вместе с ней, подхватил девушку на руки, кружа по комнате. Кира радовалась, что ее игры, наконец, окончены.

«Я больше не одна»

* * *

В резном камине уютно трещал огонь, блики его увлеченно бегали по темным стенам, а стены прятались в темноте. Тепло, уют, нежность — в воздухе, в камине, на стенах и между мебелью, везде, или только там, где бьется родное сердце, и блестят от счастья глаза. Покой и безопасность — как она отвыкла от этих ощущений! А может и не знала никогда… Все так правильно и хорошо, что не нужно слов — достаточно просто его теплых глаз. Прикосновения не смогут дать столько тепла, сколько может искреннее сердце и его улыбка.

Игорь и Кира сидели на кожаном диване в уже знакомой гостиной, наблюдая за огнем. Рука Игоря вольготно лежала на талии девушки, а Кира положила голову ему на плечо. На стенах и за стеклами шкафов танцевали тени, но они не обращали внимания на полумрак — им было слишком хорошо вдвоем.

Они провели еще один день вместе: он забрал ее сразу из университета (на этот раз его машина была менее заметной), и они гуляли по вечерней Москве, не стесняясь проявлять свои чувства. Иногда он целовал ее губы, лицо и шею.

— Что ты скрываешь от меня? — Кира даже вздрогнула от неожиданности: они молчали уже довольно давно, но казалось, что молчание тоже наполнено смыслом. — Ты сказала мне тогда: «Ты не все знаешь», — застигнутая врасплох девушка попыталась перевести разговор на другую, менее опасную тему.

— Я тебе этого не говорила: ты подслушал! — «Черт, я слишком громко думаю!» — подумала она и спохватилась: это он тоже вполне мог услышать. Кире же оставалось только порадоваться, что Игорь не видит смятения на ее лице, пока они сидят как сейчас.

Игорь на этот трюк не купился:

— Что я не знаю? — он упрямо гнул свое. — Я же вижу: это мучает тебя.

— У меня все нормально, — ровно ответила Кира, тем временем лихорадочно пытаясь придумать что-нибудь правдоподобное, попутно ругая себя, что у нее как обычно все на лице написано. «Раз он спросил, значит, он не думает, что это просто тоска по другу»

— Не «замечательно»? — Кира всегда была оптимистом — иначе не выживешь — и поэтому почти всегда на вопрос «как дела» отвечала «отлично» или «замечательно». «Нормально» она говорила, если только все совсем плохо — что Игорь, конечно, знал.

— Когда-нибудь будет и «замечательно».

— Но не сейчас, — «У меня друг две недели назад умер!» — Я это понимаю, но Кир, — он взял ее за подбородок и повернул к себе: Кира упорно не хотела смотреть ему в глаза, — я могу помочь: просто скажи мне, — ей нестерпимо захотелось ему все рассказать, — противна была сама мысль иметь от него секреты — но она уже решила, что ему лучше не рассказывать. Так будет правильно.

— Игорь, я просто скучаю по другу — нечего драматичного в этом нет, — «Просто поверь мне» — конечно, это была правда: она действительно скучала, так что ответить она ему смогла, смотря в глаза.

— Нет, это не все, — он внимательно смотрел на нее, пока она не отвела глаза. — Это не просто чувство вины: ты ненавидишь себя за что-то, — «Почему же не чувство вины? Это как раз оно!» — Потому что я чувствую, что это не то, — он был убежден в своих словах, и он был прав. «Как хорошо он научился понимать меня!» — удивленно подумала ведьма.

— Но это правда, Игорь! — притворно возмутилась девушка. — МЫ, знаешь ли, частенько виним себя за то, что кого-то не смогли спасти... — Игорь вдруг прервал ее с выражением, будто он понял что-то важное.

— Постой! Это ведь наверняка связано с теми видениями, которые ты видела, но ничего не рассказала, — Кира застыла, уставившись на камин: «Как он так быстро догадался?» — ведь так? — с напором спросил он, а Кира попыталась соображать еще быстрее, ведь нужно же сообразить что-нибудь правдоподобное.

— Что ты пытаешься откопать?! — нахмурилась Кира, все еще не оставляя надежды его обмануть. — Конечно, связано — я ведь должна была спасти обоих! — Кира снова застыла: «Дура!!!» и поспешила добавить — авось не заметит — У меня не получилось спасти его: я виновата! Только я! — Игорь рывком наклонился к столику, что бы видеть ее лицо.

— Так, что ты сказала до этого? В смысле: «обоих»? — Кира с глухим шлепком уронила лицо в ладони, понимая, что самым позорным образом проболталась. — Кир? — в голосе чувствовалось плохо скрываемое торжество вперемешку с тревогой. — Кир! Что это значит? — Кира ответила, не поднимая лица от рук: пришло время признаться.

От мыслей, что та вкусная бутылочка красного, только что ими распитая, была лишней, не получилось. А еще появилась непрошеная мысль, что она оказалась такой вкусной не случайно, а подбиралась с особым тщанием, чтобы получить ответы на свои вопросы. «Не быть мне разведчиком. Все тайны Родины выболтаю!»

— Я видела в видении не только его, но и тебя.

На несколько секунд повисла тишина.

— Ты хочешь сказать, что… Ты спасла меня вместо него? — спросил он сдавленным голосом. «Проницательно, как и всегда» Внезапно ей стало страшно: а вдруг он не поймет, обрадуется, посмеется? Она понимала, что такой реакции не будет, но также понимала, что от этих минут во многом зависят их отношения.

— Я же люблю тебя... У меня не было выбора: как только я увидела тебя в этом видении, меня охватил такой ужас, что я уже ничего не могла с собой поделать. Я просто должна была тебя спасти, и только потом я поняла, что выбор был сделан, — она сама не заметила, как глазам стало мокро, как оказалась в объятиях Игоря. Несмотря на слезы, ей стало легче.

— Ты боишься, что выбор был неправильным? Ты любишь и его тоже? — прошептал он, когда она сжала руки на его спине. В голосе звучала горечь.

Последнего вопроса она никак не ждала. Кира недоумевала: откуда такие выводы? Она же говорила, что Илья — друг, а любит она его, Игоря — почему же он сказал это? Чувства к Илье у нее были только дружеские, любовь же к Игорю была совсем иной: жаркой, нежной, неуправляемой. «Похоже, не только у меня каша в голове!» — заключила Кира, в шоке отстраняясь.

— Как тебе такое в голову пришло? Сколько раз мне нужно повторить это, чтобы ты запомнил? Я люблю ТЕБЯ. А Илья был моим другом, и не более… Я поняла, что не смогла бы пережить твою смерть… — выражение серых глаз кардинально изменилось, и он снова прервал ее.

— Можешь повторять это каждый день, что бы я лучше запомнил? — он приблизил ее лицо к себе и продолжил. — Потому что я до сих пор не могу поверить, — она с улыбкой прошептала признание в его губы и через мгновение ощутила их поверх своих.

«Теперь осталось поверить мне»