Белый авангард (гет)

15 лет (октябрь)

Вот уж не думала, что этот день окажется таким уж необычным. На самом деле он начинался вполне себе нормально: в моей и в маминой комнате только-только закончился ремонт, и я уже который день с удовольствием вкушала плоды своей настойчивости — лимонно-желтая краска на почти безфактурных обоях. Не могу нарадоваться, когда смотрю на этот цвет! Мама, конечно, хотела мне обои с рисунком, но я настояла на обоях под покраску, аргументируя свой выбор тем, что любой рисунок мне надоест через месяц другой. У мамы тоже обои под покраску, но она выбрала нежно-розовый цвет, да и на самих обоях видны тоненькие косички. Не ожидала, что она меня поддержит с этим типом обоев, и уж тем более не ожидала розового оттенка от того безобидного красноватого!

Так вот недавно вступила в свои права заключительная фаза ремонта, и чуть ли не самая коварная: уборка. С ужасом думаю, что скоро мне придется каким-то образом собрать в своей обители расползшиеся за год по всей квартире вещи, но оно явно того стоило! И тем не менее, не смотря на повод, пробежки по шкафным лабиринтам с бесчисленными тряпками меня сильно угнетали: почему-то в голову упорно лезли исключительно мрачные мысли о бытие и сущем… Неспроста Агата Кристи придумывала свои детективы за мытьем посуды! Если бы я была писателем, то наверняка писала бы про убийства под такое занятие.

Потоки мрачных мыслей я уже изливала этим летом Леша, на что он сказал, что подобные мысли слышал от Сати, и с моей стороны они звучат странно. Ну да, как же странно, что добрая ведьма потеряла веру в людей! И как такое могло случиться?! Люди казались животными: голые инстинкты, лживые улыбки. Нет, среди моих друзей есть нормальные личности, но остальные… Они думают только о себе, — инстинкты диктуют им это — и ради своей шкурки они предадут любого. В этом мире все имеет цену, все можно купить, лишь бы был спрос… Не знаю, как они могут спать по ночам.

И тогда в голове промелькнула странная мысль:

«Хм, кажется, мы с тобой найдем общий язык»

Не моя мысль. Чужая.

* * *

— Леш, я не знаю, что со мной происходит! — у меня дрожал голос, это бесило.

«Леша?»

— И что же с тобой происходит? — Леша был спокоен, как и всегда. В голосе мелькнуло любопытство: еще бы, обычно он тайны рассказывает, а не я.

«ТЫ?!»

— Я слышу чужой голос в голове, но… Похожий на мой, — голос начал дрожать еще сильнее. Тело бунтовало, дрожало и не слушалось.

— Думаю, это не просто голос…

— Черт, я не могу это контролировать! — голос сорвался окончательно.

Напряжение достигло пика, и я не смогла подавить истерику. Наконец, я поняла, что истерика НЕ моя, но понимание ничего не изменило. Не знала, что такое бывает: смеяться и плакать одновременно. Я цеплялась за столешницу, пытаясь сдержать безумный смех, вытереть слезы, восстановить дыхание, но не выходило. Чужим голосом я цедила слова, что не могу это контролировать, не могу успокоиться… Леша тоже пытался меня успокоить, но я его почти не слышала: в голове гремел все тот же полубезумный смех…

«У него вышло!!!» — вскрикнул голос, но я с трудом могла разобрать слова из-за реакции почти чужого мне тела…

Боль, ярость, веселье и что-то еще… Торжество? Откуда?.. Это НЕ МОЕ! Я зажала голову, надеясь унять звон в ушах. Нет, другое: непонимание, паника, страх, надежда… Я села прямо на пол, казалось, что голова сейчас взорвется от эмоций. Дыхание начало выравниваться только минут через пять, за которые только и смогла, что сообщить брату, что плачу и смеюсь не я, и что я не могу остановить это безумие. Точно, безумие… Подходящее слово. Я собралась уже сказать, что все закончилось, как в голове что-то будто щелкнуло, и сказала я совсем другое. На губах заиграла удовлетворенная улыбка, и я спокойно поднялась на ноги.

— Я смотрю, все получилось, как и хотел мой братец… — сказала я странным голосом, будто ворковала в трубку. — «Груз» доставлен.

— О чем ты?

Действительно: о чем это я? Появилось чувство, будто я говорю то, что первым всплывает у меня в голове. Случайные, хаотичные мысли.

— А, ты еще не знаешь? — я тихо засмеялась. — Похоже, здесь будет весело… — тональность голоса не изменилась: томная, манящая. Чужая мне.

— Зачем ты здесь? — я отстраненно понимала, что он ничего не добьется… Бесполезно. Я ничего ему не скажу, иначе он будет только под ногами путаться… На мгновение я спохватилась, что вообще не понимаю, о чем думаю, а потом опять все стало нормально.

— Надо же, ты ничуть не изменился! Как будто вчера расстались... А ведь прошло целых два месяца! И все же не лезь не в свое дело. У меня свои интересы.

Сознание возвращалась вспышками: я сама не понимала, что делаю и о чем говорю, но продолжала говорить, отстраненно ощущая, что совершенно не контролирую ситуацию. А в следующий момент все было нормально: я скользила кончиками пальцев по столу, я гуляла по квартире, ступая, как кошка, я смеялась, я торжествовала, я зло улыбалась, видя свое новое лицо в зеркале… Секунда, и я пытаюсь справится со странным голосом, в панике заламывая руки. Щелк — и я снова здесь!

Я очнулась, когда пришла мама, и то не сразу: сначала вернула свой голос, потом смогла говорить только то, о чем думаю сама. Я не чувствовала чужеродного присутствия, но знала о нем. Я начала следить за каждым своим движением и словом… Не могла доверять себе.

Оказывается, веселье только начиналось. Мне было дано задание порезать салат, только сложно это делать, когда кто-то пытается снова обрести контроль над телом. Возясь в раковине с овощами, я чувствовала, что руки слушаются с трудом: из них буквально все валилось! Раздраженно рыча сквозь зубы, я пыталась справиться с неуклюжими пальцами… Но когда в руках оказались предметы куда опаснее помидоров, — ножи — мне стало совсем не по себе. Получив несколько порезов, руки стали слушаться чуть лучше.

«Хм, неплохо… Хорошо сопротивляешься»

Я старалась нарезать овощи медленно

«Какого черта я делаю это руками?!» — шипел голос. — «А ну режь!» — приказала она ножу. Я с трудом удержала руку на месте — сегодня мне вообще было сложно подчинить свое собственное тело.

Ноль реакции. Нож даже не подумал сдвинуться с места.

«ЧЕГО? Что за…»

— Ну как, наигралась? — хихикнула я, поняв причину возмущения. — Ты не то тело выбрала: у меня силы заблокированы! — взглядом я уперлась в сушку для посуды, ласково улыбаясь не себе.

Чувствовать внутри себя бессильную ярость той, кто посмел подчинить меня на целый час, было более чем приятно. На этот раз она ничего не ответила, и я лишь удовлетворенно улыбалась своему кривоватому отражению на кране, радуясь, что сумела-таки напакостить этой непонятной особе. Но и она знала, как напакостить мне: рука резко дернулась, и я уронила очередную тарелку. Ну оооочень остроумно…

— Да кто ты, черт тебя дери?! — зарычала я в ярости.

«Не боись: все свои! Я — это ты. Привет тебе из прошлой жизни!»

* * *

Война в собственной голове — это даже немного забавно. До этого я не понимала, насколько сложно бороться с чужой волей, но оказалось, что я была такой же крепкой, как и «я-другая». Она больше не смогла меня подчинить, но и я не могла проникнуть в ее мысли. Она слышала мои мысли, но я слышала ее, только когда она хотела мне что-то сказать, а это было не часто. Мы постоянно ссорились, я хотела, чтобы она ушла, она, естественно, и не собиралась уходить. Я так и не поняла, почему она перешла сюда после собственной смерти.

Супер, у меня появилась своя Я№2. Ее голос был неотличим от моего внутреннего голоса, поэтому я не всегда понимала, когда со мной говорит она, и из-за этого не самая доверчивая частичка меня твердила, что у меня всего лишь поехала крыша. Сама не знаю, что на самом деле хуже. За три месяца, пока она здесь, я так и не сумела выгнать ее, и даже успела привыкнуть, так как понимала, что сама себе она не пожелает зла. Я знала, что она старше меня, знала, что жизнь ее — не сахар, и знала, что она умерла, но деталей выяснить не могла: в этом мы были неотличимы друг от друга. Если я не хочу что-то говорить, из меня это не выбить, а «не мирные» способы против себя же я использовать не могла.

Леша тоже мне не знал, зачем она здесь, да я и не ожидала от него ответов: откуда же ему брать информацию? На контакт она не выходила, временами только вставляла едкие комментарии в мои мысли. Единственное, что вызвало подозрения, это ее возмущения по поводу отсутствия у меня молодого человека! У меня мелькнула догадка, но прежде она сформировалась в идею, №2 оборвала разговор, и я уже не смогла вспомнить, что меня так озадачило. Я ощутила чужое разочарование, почти боль, но сознание молчало.

Только через некоторое время я осознала, что все это затянется надолго.