Семейные ценности рода Блэк (гет)

Лиз лопала вторую порцию мороженого со вкусом зеленого чая у Фортескью, пока Эл мрачно глядела на заливающий Косой переулок дождь. Утром Вуд прислал ей сову, хвастаясь, что его взяли в «Паддлмир Юнайтед». Точнее, не взяли ещё — берут только после сборов, но на сборы позвали, а значит, есть реальный шанс, что, правда, подпишут. Эл обрадовалась за Эдвина, написала несколько радостных строчек в ответ, но где-то в глубине души всё равно свербела мелочная обида, что шутка какая-то глупая не позволила ей самой попасть на сборы в Дорсет.

Если бы она просто врезала тому мужику, как его там, Сноу что ли, нашелся бы тот, кто вякнул, что она неуравновешенная. А так за какое-то поглаживание! Вот же гадство.

Лиз болтала про то, чему её учила миссис Тонкс, и как, оказывается, здорово уметь зажигать свет одним только словом — девочка уже умела колдовать Люмос, хотя и выходил он у неё через раз: не хватало концентрации. Эл слушала вполуха и пялилась в окно. Она явилась в дом тётки к обеду, извинившись за то, что не предупредила вчера, чтоб её не ждали. А Андромеда собиралась по каким-то срочным делам и предложила Эл погулять с Лиз в Лондоне, тем более, что в Лондоне они бывали нечасто. Эл было без разницы, чем заниматься, потому что делать не хотелось решительно ничего, а вчерашние слова Драко о том, что с роднёй общаться нужно учиться, заставили её согласиться. В итоге они погуляли немного по магическому кварталу, а потом зарядил дождь и пришлось укрыться в кафе. Домой не хотели ни Эл, ни Лиз.

— А ещё, знаешь, Эл, миссис Тонкс нашла мне сборник сказок, и там была такая, необычная, про трёх братьев...

— «Дары смерти»? — угадала Эл, поворачиваясь к Лиз. Девочка запачкала нос в зелёном мороженом, и Эл протянула руку, стёрла пятнышко большим пальцем.

— Да, Дары... Как думаешь, они существуют? — в голосе Лиз прозвучали серьёзные нотки, и Эл приготовилась было рассказывать шестилетке, что она думает о концепции Даров Смерти и почему у неё их знак на лопатке, но тут их неожиданно прервали.

В кафе Фортескью забежал мокрый, как воробей, Эдвин Вуд. Он по-собачьи отряхнулся на входе, благодарно принял у шмыгнувшей мимо официантки сухое полотенце и поспешил к столику, где сидели девицы Блэк, оскальзываясь мокрыми кедами.

— Эл. Эл, это из-за меня!

Эдвин бухнулся на свободный стул, накинул полотенце на плечи. С его мокрых волос капало.

— Привет, Эдвин. Знакомься, Лиз, это мистер Эдвин Вуд, мой одноклассник и будущий вратарь «Паддлмир Юнайтед». А это мисс Лиз Блэк, Эдвин. Ты тоже познакомься.

Лиз сдержанно кивнула, Эд хлопнул пару раз оленьими глазами и неуверенно протянул руку.

— Рад знакомству, мисс Блэк.

— Взаимно, мистер Вуд, — церемонно ответила Лиз и вернулась к своей креманке с мороженым.

Вуд покопался в кармане куртки и достал письмо, подтолкнув его к Эл по столу.

— Вот. Это в качестве извинений.

— Каких ещё извинений, Эд? — отмахнулась Эл. — Ты-то тут причём? Ну, не взяли в команду, ну и...

— Нет, — перебил её Вуд. — Ты круто летала, и тебя не взяли из каких-то дурацких предубеждений! Я рассказал отцу, и он достал для тебя ещё одно приглашение на просмотр. Это завтра, Эл. В Фалмуте. Туда нельзя аппарировать или перенестись порт-ключом. Только на поезде, а он отбывает в восемь вечера с Кингс-Кросс.

Эл подержала конверт в руках.

— В Фалмуте?

— «Соколы». Пошли, Эл. Тебе пора собираться! Они сразу назовут тех, кто им подходит, и кого они оставляют на сборы.

— Я не поеду.

Вуд, уже застёгивающий на Лиз курточку, остановился на середине движения.

— В каком смысле?

— Я не поеду в Фалмут и не буду пробоваться в «Соколов». Потому что меня всё равно не возьмут! За меня, за девчонку, просил тренер сборной! Ну, понятное же дело, что раз по блату, значит, плохо летает, или нарушает дисциплину, или слаба на передок...

— Ты поедешь, Электра Блэк, — стальным голосом произнёс Вуд, развернувшись к ней, и Эл почему-то сразу поняла, как Эдвин стал капитаном Гриффиндорской квиддичной команды. Иногда он был несгибаем. — Отец никогда не просил ни за кого, даже за Макса. А за тебя попросил, потому что с тобой поступили несправедливо. Так что сейчас мы отправимся к тебе, и ты соберешь свой рюкзак, а потом мы с мисс Лиз проводим тебя на вокзал, после чего я сопровожу её домой. И это не обсуждается. Ты будешь играть в квиддич, потому что у тебя это здорово получается. И потому, что тренер «Соколов» — нормальный адекватный мужик. Он не скажет тебе никаких гнусностей просто потому, что может. Вот если ты облажаешься на тренировке — тогда, да, не видать тебе места в команде, а если сыграешь хорошо — ты останешься на сборы. А ты сыграешь хорошо. Потому что ты умеешь играть хорошо.

Эл смотрела на него с сомнением.

Конечно, «Соколы» были последним шансом для неё. Больше не было в Британии ни одной мало-мальски стабильной команды, и хотелось поверить, что на последний-то раз ей все же повезет. Но страх, что её не возьмут и в «Соколы», был так силён...

— Эл, я же видела, как ты летаешь, — подёргала её за руку Лиз. — На пикнике у дяди Драга! Ну, что тебе стоит полетать так же?

И правда. Что ей стоит?

Когда без пяти минут восемь они стоят втроём на платформе 9 и 3/4, и Лиз восхищённо осматривает перрон, на котором она оказалась, пройдя прямо сквозь стену («Прямо сквозь стену, Эл!»), сомневаться уже поздно. У Эл за плечами рюкзак, в одной руке метла, в другой — билет до Фалмута, и объединившиеся Эдвин и Лиз на мокрой станции вряд ли позволят ей развернуться и уйти обратно на маггловскую половину, а потом и перенестись домой.

— Я надеюсь, что мы увидимся не раньше следующей недели, — серьёзно говорит ей Вуд, и Лиз добавляет:

— Ты пиши нам с миссис Тонкс, пожалуйста. Она очень переживала, что ты вчера не пришла. И я тоже.

Эл присаживается на корточки, отдает Вуду метлу и билет и крепко-крепко обнимает Лиз.

— Слушайся миссис Тонкс и много читай. А как только я вернусь, мы с тобой обязательно куда-нибудь поедем. Может быть, даже во Францию к родственникам. Но только если ты будешь хорошей девочкой. Поняла, мисс Элизабет Элладора Блэк?

— Поняла, миледи, — покорно отозвалась Лиз, ничуть не смутившись длинного нового имени. Может быть, уже привыкла к нему?

— Мне тоже пиши, Эл, — попросил Эдвин. — Хочу знать, что у тебя всё хорошо. Не забывай, что мы друзья. А то иногда мне кажется, ты не помнишь об этом, — он тоже развёл руки, и Эл крепко обняла его. А потом забрала свои вещи и заскочила в поезд.

Сказать, что в Фалмут ехало пол-Лондона, было нельзя. Вагон был занят едва ли наполовину, двери свободных купе были зафиксированы в открытом положении. Эл сверилась с билетом: её купе было третьим по счету, и в нём уже кто-то стелил постель. Она открыла дверь — сквозь непрозрачное стекло было видно только силуэт — и озадаченно протянула:

— И ты здесь?

На голос сосед обернулся — и оказался Никитой Решетниковым.

А Эл и не знала, что он собирался играть в квиддич после Дурмстранга. Не для того обычно заканчивают Боёвку.

Решетников в целом выглядел озадаченным, будто бы сюда, в поезд, везущий в Фалмут, где базируются «Сенненские соколы», он попал по какой-то дичайшей случайности.

— Ох, мать, я тут вроде как убежища ищу, — признался он нехотя. — У нас в Питере тот ещё адок намечается. Я прошел вступительные в Академию Аврората, но что-то нет у меня желания учиться там.

Эл заинтересованно наклонилась к нему через небольшой столик между их полками.

— Ты помнишь, я рассказывал, два с половиной года назад у нас на юге пара довольно сильных волшебников собрала большую арену для состязаний магов? Типа турнира? Я тогда был очень этим увлечён, и мой двоюродный дядя за этим всем плотно следил, в письмах мне подробности писал. Помнишь?

Эл кивнула. Забыть одержимость Никиты магическими состязаниями было в принципе довольно непросто: тот подсаживался на уши любому присутствующему и не слезал оттуда, пока его агрессивно не начинали стряхивать.

— Сейчас тянется конфликт между южанами и Питерским филиалом. Осенью разрешится, но... мне кажется, может начаться гражданская война.

— Из-за развлекательного проекта? — переспросила Эл, скептически приподняв правую бровь.

— Он не развлекательный, — покачал головой Решетников. — Там маги реально умирали. Вышел в круг — бейся до конца. Типа гладиаторских боев.

— На палочках?

— Нет. Беспалочковая магия. В Питере они называли себя Орденом текстовиков. У них во главе стоит очень сильный парень, года на четыре нас старше.

— Боевик?

— Малефик. Дикарь, откуда-то с Урала. Не учился в магической школе, вообще не знал о Магии, пока не перебрался в Питер. Ну, Питер, знаешь, это же вообще отдельная история. У нас в городе больше магии, чем по всей стране. В общем, его слово реально способно делать очень больно. В Аврорате думают, что осенью конфликт внутри проекта может выйти на другой уровень. Будет что-то... грандиозное. И потом... в общем, отец велел мне убираться подальше от всего этого. Отнял аварийный порт-ключ домой.

— А ты хотел, конечно, участвовать?

— Сначала хотел хотя бы присутствовать, — признался Никита. — Потом увидел этого Дениса в деле — и... мать, мне так страшно вообще никогда раньше не было. У него есть ручной берсерк!

— Чо? — не поверила Эл. — Реально? Боевой трансер?

Никита энергично закивал.

— Медведь. Одним видом своим пришибает к полу. Нет, веришь, я думал, прям там обделаюсь. Мать, я реально очень сильно испугался. Никогда за собой такого не замечал.

— И что этот ваш Денис?

Решетников подшмыгнул носом.

— У чувака уже на севере целая армия, которая за ним, как за генералом пойдет, не раздумывая. Он реально может стать следующим князем Тьмы, если захочет.

— А он захочет? — тут же спросила Эл.

— В душе не знаю, — он помолчал. — Вообще хочется заглянуть в будущее и узнать, что будет через год-два... Может, все уляжется. А может, у нас полстраны поляжет в руинах. Я... Знаешь, такое волнительное ощущение... будто сосет под ложечкой. Хочется одновременно быть там — и никогда ко всему этому не приближаться. Понимаешь?

Эл кивнула.

— Если не передумаешь, то осенью... Давай съездим. Хочу посмотреть на этого вашего... малефика.

Никита покивал.

«Соколы» его не приглашали. А вот отец подсуетился, и письмо Никита получил, мягко говоря, по протекции.

— Ну, сама подумай: закрытый город, на котором Антиаппарационный купол стоит со времён войны с Гриндельвальдом... Отец меня услал сюда с надеждой, что я вернусь в Питер, только когда эта вся фигня закончится. Считает, что квиддич заставит меня только на нём и сконцентрироваться.

— Меня тоже не то чтоб приглашали, — она достала письмо. Оно было стандартным, простым, безликим. — Знакомые помогли. Меня не взяли ни в одну команду.

Никита удивленно крякнул, и пришлось рассказать ему невесёлую историю про то, как проходили для Эл отборы. Больше всего Решетников, конечно, хохотал над тренером Джонс и её идеей собрать команду из универсальных игроков.

— Слушай, ну, будет очень смешно, если через несколько лет это станет обычной практикой, — заметил он, утирая выступившие на глаза слёзы и глубоко дыша, чтобы не рассмеяться снова.

— Не говори, — поморщилась Эл.

— Но вообще-то мы играем в одном амплуа.

Никита был прав и, наконец-то, затронул тему, которую Эл не хотела поднимать сама. Они становились соперниками на этом этапе, а не напарниками, потому что вряд ли ТОП-клубу нужны были сразу два запасных загонщика. Но было бы здорово снова играть с Решетниковым вместе. Эл помнила, что они неплохо ладили в воздухе, пока летали за Боевку.

— Пускай возьмут сильнейшего, — пожала она плечами.

— Согласен, — Никита протянул ей руку, и Эл пожала. В Дурмстранге это значило, что, всё: с этого момента они просто идут каждый своей дорогой к финишу, и ни один из них не попробует помешать другому, не начнет вставлять палки в колёса. Это было важно, она не хотела бы терять Никиту как приятеля. Тем более, что Крам, похоже, остаётся на континенте.

Поезд прибыл на станцию глубокой ночью. На перрон вышло около двадцати человек с мётлами; остальные пассажиры толкали тележки со своими чемоданами, несли спящих детей на руках. Одни сонно озирались по сторонам в поисках указателя выхода, другие уверенно шагали к зданию вокзала.

Эл и Никита, подобрав свои вещи, пошли в сторону группки парней с мётлами, стоящих под указателем платформы. Эта компания вышла из соседнего вагона. Раньше Эл не думала, что она будет волноваться перед отбором, но сейчас её почти трясло, потому что оказаться снова в недружелюбной, агрессивной и сексистской атмосфере ей совсем не хотелось. Пока они шли, из ближайшего вагона аккуратно вышел темноволосый парень, развернулся и бережно принял из дверей сначала большущую корзину, подвязанную тканью, а потом помог спуститься совсем пожилой даме в кокетливой, какой-то не старушечьей шляпке с вуалью. Дама была очень низенькая и какая-то кругленькая. Эл улыбнулась про себя.

— Спасибо, Максимиллиан, — сказала старушка, и Эл обернулась на её голос. — Не забывай, что тебе есть, куда прийти.

— Конечно. Я помню, ба, — заверил ей Максимиллиан голосом Флинта, и Эл остановилась, как вкопанная, позволив себе пялиться. — Тебя проводить до автобуса?

— Не стоит, милый, я возьму такси, — дама потянулась к Флинту, и тот склонился, крепко её обнимая. К ним тут же подскочил услужливый носильщик, и Флинт, перепоручив бабушку и её поклажу сотруднику вокзала, поднялся обратно в вагон и через полминуты вернулся со своими вещами. Эл, как и замерший рядом Никита, смотрела на него во все глаза.

— Привет, — первым отмер Решетников и протянул Флинту руку. Они поздоровались, и Эл тоже кивнула Флинту, как будто встретила всего-то старого знакомого, не больше.

— Пошли, скоро за нами подойдут, — махнул Флинт, и они уже втроём присоединились к компании игроков в квиддич, смеявшихся над какой-то шуткой.

Эл отметила про себя, что Флинт ей не удивился, а потом поняла, что он, конечно же, знал, что встретит ёе здесь, ведь об этом позаботился его же отец. И Вуд знал, что Флинт будет здесь, да и сама она знала, потому что ещё на выпускном Флинт ей сказал, что его позвали в «Соколы», только она не хотела помнить. И Вуд провожал её, а не брата! Всё, чтоб отвести внимание, понятно же.

— Всем привет! — раздался бодрый басок, и к ним подошел рыжеватый мужчина лет сорока в спортивном костюме. — Я помощник тренера Бёрнс, для тех, кто хорошо себя ведет, Рей. И на ближайшие полтора дня по всем вопросам обращаться ко мне.

Парни замолчали, и каждый развернулся к Рею Бёрнсу. Эл перехватила метлу другой рукой.

— Сейчас вы следуете за мной, и мы на автобусе добираемся до базы. Там вы заселяетесь в гостиницу и отсыпаетесь, приходите в себя. Вечером общая тренировка в облегченном режиме. Следующим утром отбор. Всем всё ясно? Отлично, тогда погнали.

Эл улыбнулась и поспешила за Бернсом.

Автобус, которым они добирались до базы «Соколов», был похожим на «Ночной рыцарь» — но только Чарами. На этом были отличные Чары, которые частично поглощали инерцию, а ремни безопасности, самостоятельно зафиксировавшие пассажиров на креслах, не давали им метаться по салону. Эл отметила про себя, что они едут достаточно комфортно. Интересно, здешние жители тоже ездят на таком общественном транспорте, если здесь нельзя аппарировать, или тут широкая сеть общественных каминов? Надо будет потом спросить у помощника Бёрнса как-нибудь.

Их поселили в трехместные номера, взяв за размещение по пятнадцать сиклей и пообещав общую побудку в полдень. Эл, оказавшаяся в одной комнате с Решетниковым и Флинтом, первая ушла в душ, а потом забралась под одеяло и мгновенно уснула. Не хотелось почему-то ни о чем сейчас разговаривать, ничего уточнять. Она приехала сюда, чтобы попасть в команду, а не чтобы решать личные драмы. Тем более, что никаких драм нет. Флинт жив-здоров, да и она не при смерти. А остальное не важно.

Первым в комнате проснулся Никита, сразу за ним — Эл. Она открыла глаза, когда Решетников спустил ноги с койки и, дёрнувшись из-за холодного пола, ударился локтём о тумбу.

— Привет.

— Uhgu.

— Ты бегать? Подождёшь меня?

Спешно натягивая шорты и умываясь одной рукой, Эл затянула волосы в хвост, влезла в толстовку и кеды, и они спустились с Никитой вниз. На улице было прохладно; из персонала гостиницы они повстречали только горничную со стопкой свежих белых полотенец, от неё же узнали, что они первые из прибывших, кто покинул свой номер, и что ланч ожидается в течение часа после полудня.

А сейчас на часах только восемь утра, так что пойти побегать они могут совершенно спокойно, нет ни единого шанса опоздать на побудку, обещанную Бёрнсом.

Дорожка вокруг гостиничного парка была широкая, вымощенная какой-то тротуарной плиткой. Бежать вперед, пока прохладный сыроватый воздух бьёт в лицо — приятно. Почти как летать, только работают другие мышцы. То, что рядом бежит товарищ, тоже было в плюс, потому что быть одной Эл уже на самом деле надоело. А Никита был хорош в том, чтобы быть рядом. Он был молчалив, когда надо, а когда надо — болтлив, и совсем хорошо было, что он, со свойственной всем русским прямолинейностью, умел залезать в душу и не обижаться, когда его оттуда выгоняли.

— Так ты не знала, что Флинт тоже будет здесь?

Они делали разминку после десяти кругов, мышцы разогрелись, телу был комфортно, легкая усталость приятно ощущалась в ногах и руках.

— Знала, — буркнула Эл. — Просто забыла.

— А, — протянул Никита. — Ну, да. У вас не клеится?

Эл выпрямилась.

— Не твое дело.

— Значит, не клеится, — кивнул сам себе тот. — А почему? Вы же очевидно друг другу нравитесь.

Эл посмотрела на него тяжелым взглядом, но Никита не унялся.

— Ты же помнишь, как...

— Никита, хорош. Не надо.

— Но...

— Не надо, — еще раз повторила Эл. — Мы с Флинтом просто приятели. Всё.

— Ну, конечно...

— Никита.

Решетников заткнулся, хотя по нему было видно, что он бы не прочь был поговорить о чужих отношениях. Это тоже его отличало от многих знакомых Эл: при явном интересе к чужой жизни, Никита умело оберегал свою, и, несмотря на очевидные следы интрижки, никто в Дурмстранге не знал, с кем именно у Решетникова была эта самая интрижка. Он умело шифровался или умело накладывал иллюзию уже тогда... Может быть, даже не осознанно.

Флинта они встретили через несколько минут — тот тоже разминался, выполняя беговые упражнения. Эл облизнула взглядом его удаляющуюся спину и заставила себя отвернуться. Флинт может делать, что ему угодно. А она сюда приехала, чтобы попасть в команду. И плевать, что это его отец сумел протащить её в Фалмут.

За ланчем собрались все приехавшие на отбор игроки. Эл негромко обсуждала с Никитой, когда можно начинать обучать Лиз полёту на метле (это Эл села на метлу в семь, а Никита на детской гонял уже в пять), Флинт с равнодушной мордой жевал омлет, помощник тренера Бёрнс вещал о том, что сейчас их повезут на экскурсию по Фалмуту, потому что местным есть, что рассказать о своем городе, пережившим три войны, когда кто-то из парней вдруг произнес:

— А что здесь делает эта девушка? Я имею в виду, что не слышал о наборе в женский состав.

Кто-то захихикал. Эл, сидевшая довольно далеко от говорившего, отвлеклась от беседы с Решетниковым и развернулась. Флинт напротив неё отложил вилку и уже открыл было рот, чтобы что-то сказать, как из дверей раздалось весёлое:

— Эта девушка снесёт с метлы любого, если это будет нужно для победы. Без лишних раздумий проломит пару голов.

Эл глянула на вошедшего и не удержалась, расплылась в счастливой улыбке.

— Аксель! Я слышала, ты стал колдомедиком!

— Ну, не всем же в квиддич играть, как тебе и Драгу, — усмехнулся тот и положил ладонь ей на плечо, подойдя. — Всем привет. Я Аксель Лундквист, клубный колдомедик. И да, я был в числе тех, кого эта девушка однажды отправила в лазарет. Правда, мне было пятнадцать.

— А мне — одиннадцать, — заметила Эл, посмеиваясь. — Аксель играл за колдомедиков, а мы с Драгом за Боевку, — пояснила она Флинту. Тот кивнул.

— Так что сначала обыграйте её на поле, а потом возгудайте, что в команду позвали девчонку, — закончил Аксель и сел свободное место напротив Решетникова. — Слышал про твои приключения со сменой фамилии, кстати.

Эл поморщилась:

— Тоже читаешь «Пророк».

— Все в Британии читают «Пророк», — пожал плечами Аксель. — Как там скотина Драганов поживает?

— Женился удачно, вот, собирались на пикник недавно.

— Не на тебе женился? — подколол Аксель. — Я слышал, как ловко вы провернули эту аферу с ненастоящей помолвкой.

— Из-за этого погибли мои родители.

Аксель спал с лица.

— Прости. Прости, Блэк. Я не знал.

Эл кивнула.

Никто не знал.

— Ладно, доедайте. Мне пора. Надеюсь, завтра ещё увидимся.

Он кивнул помощнику Бёрнсу и ушел.

— Аксель играл охотника в команде колдомедиков, — сказала Эл, когда тот скрылся в коридоре. — Был капитаном команды, когда туда пришёл Крам.

— Почему он не стал играть профессионально? — спросил Флинт, хотя по-настоящему заинтересованным не выглядел.

— Не знаю, — помотала она головой. — Наверное, были причины. Пойдёмте переодеваться, Бёрнс назначил сбор в холле через десять минут.

Экскурсия по городу была занятной и началась с помещения порта — места, откуда во время Второй мировой войны британские маги вели диверсионную борьбу с подвластными Гриндельвальду подразделениями. Здесь же впервые были установлены Антиаппарационные артефакты, изготовленные специально местными умельцами. Позже артефакты разместили по всему городу, накрыв его плотным магическим куполом. Маги добровольно решили отказаться от аппарации: они защищали не только свои семьи от внезапного вторжения врага, но и магглов, которые жили здесь с самого основания города — потомков тех, чьи предки строили в XVI веке Пенденнис Кастл, королевский форт Генриха VIII. Крепость Тюдоров до сих пор являлась важной достопримечательностью города, привлекая немало туристов. Разумеется, магглов: маги там работали. Пенденнис Кастл до сих пор был защитным рубежом Британских островов, поэтому в нём базировались местные отделения Аврората и Отдела Тайн.

Кроме того, в городе был университет (пополам магический и маггловский) — и спортивный факультет принимал всех без исключения игроков «Сенненских соколов» на обучение, выпуская их с дипломами через три учебных года. Клуб оплачивал обучение, когда подписывал с новичками контракт, так что все, кто думал, что в «Соколах» можно будет летать и в ус не дуть, сильно заблуждались. Здесь действительно драли с три шкуры: и на тренировках, и на зачетах в университете.

— Отец учился здесь, — сказал Флинт, когда Бёрнс предложил им прогуляться по музею Фалмутского университета. — Перед Третьей магической. А мама играла на скрипке.

Эл повернулась к нему, замершему перед выцветшей желтоватой колдографией на стенде: девушка с толстой каштановой косой играла на скрипке в университетском парке.

— Это она? — спросила Эл, подходя ближе.

— Да. Она была слепой от рождения, поэтому ей разрешалось бывать в той части парка, где собирались волшебники. Это снимок сделал кто-то из приятелей моего отца. Вон он сам, — Флинт ткнул пальцем в одного из парней на заднем плане, что дурачились с квоффлом. — Он мне много раз рассказывал об этой колдографии, но я её ни разу не видел.

— Твоя мама была очень красивой женщиной, — проговорила Эл, давя в себе желание взять Флинта за руку и погладить по ладони.

Неловкость развеял помощник Бёрнс: он пригласил всех вернуться на базу, чтобы отдохнуть, подкрепиться и после отправиться на вечернюю облегчённую тренировку.

Тренировки Эл почему-то не боялась, даже, пожалуй, предвкушала. Как будет она чувствовать себя в этой совершенно мужской команде, где отродясь не было ни одной девушки в составе? Как ей будет летаться рядом с Флинтом после того, как он обидел её, буквально растоптал? Как быть конкурентами с Решетниковым — когда они стояли спина к спине с пятого курса Боёвки?

Они с парнями уже разминались на поле, когда из раздевалки появились остальные спортсмены, приехавшие на отбор. Эл показалось на миг, что они опять отщепенцы, только теперь — из-за того, что вышли на разминку раньше остальных минут на десять. Будто выпендриться решили.

По свистку игроки выстроились в шеренгу, и это до того напомнило построения в институте, что Эл по-дурацки улыбнулась, когда скомандовали «вольно».

— По вечерам у «Соколов» «земля», — объявил помощник Бёрнс, вышагивая перед шеренгой. — Беговые упражнения, разминка в движении и с мячом, упражнения на пресс, планка, затем двусторонняя игра, — и, заметив, как вытянулись лица игроков, облачённых в выданные клубом футболки, шорты и кеды, добавил: — В баскетбол.

Эл и Никита усмехнулись, Флинт нахмурился.

— Итак, группа, направо. Шагом марш. По свистку переход на бег трусцой. По свистку — ускорение.

Бежать легко. Голова отключается, мышечная память начинает работать, и Эл чувствует, как руки и ноги наливаются приятной усталостью. Морковный мяч для баскетбола, который они ведут вдоль беговой дорожки вокруг квиддичного поля, приятно пружинит под руками. В пару на разминку она попадает с незнакомым блондином — его чуть лающий акцент выдает в парне немца.

— Йоган, — представляется он и крепко пожимает Эл руку. Гораздо сильнее, чем стоило бы для простого приветствия. Улыбка у Йогана не то чтоб доброжелательная.

Эл сладко улыбается в ответ, прекрасно зная, что это выражение лица у неё — от мадам Лестрейндж, и выглядит это скорее опасно, чем привлекательно.

Баскетбольный мяч тяжелее квоффла, к тому же прыгает — и по многим видно, что в маггловские спортивные игры они не играли. Когда на площадке появляются две баскетбольные корзины, а Бёрнс велит им отрабатывать броски по кольцу, Эл готова захохотать от восторга. Крам рассказывал, как в своё время Аксель учил его играть в баскетбол. А потом — он сам учил играть команду Дурмстранга перед отборочными.

— Из тебя мог бы получиться охотник, Блэк, — говорит ей помощник тренера. — Не думала над этим? Хорошо держишь мяч.

— Не пробовала, — признается Эл, утирая пот со лба. — Ни разу.

— Давай на пресс, — кивает Бернс, и Эл возвращается на исходную. В планке она стоит дольше всех; хватает полутора минут, чтобы отсеялось большинство, и четырёх — чтобы сдался Решетников.

— Мать, ты монстр. Сколько ты можешь так? — возмущается он, падая на живот.

— Долго.

— Так, хорошо, закончили упражнение. Группа, восстанавливаем дыхание.

Двусторонке отдали десять минут, и после финального свистка пара человек рухнула на траву без сил.

— Слабенько, Норман, Колтон, — прокомментировал помощник тренера, подходя к ним. — Как же вы собираетесь летать несколько часов?

— Так это же летать! — возмутился кто-то, но Флинт, выглядящий пободрее многих, фыркнул:

— Через три часа у тебя затекут ноги и задеревенеет задница. Чудо, если ты не свалишься с метлы.

— Метлу направляет Магия! — тут же возразил белобрысый Йоган.

— Да, но Магию контролирует мозг, которому будет как-то не до Магии, если ты не сможешь сжимать древко бёдрами, — парировал Решетников. — Магическое ядро — это всего лишь еще один орган чувств.

— Именно так, — согласился помощник тренера Бёрнс. — Вы тренируете тело, чтобы мозг не отвлекался на него во время игры. И это столь же необходимо, как выучивание технических приёмов, наработка игровых связок и умение читать тактику соперника. И этому всему в «Соколах» уделяют равнозначное внимание. В университете, если вы туда, конечно, поступите, будут и теоретические, и практические занятия.

Игроки смотрели на него одинаково внимательными взглядами.

— Ну, что ж. На сегодня закончили. Все в душ. Ужин через час. После — свободное время, но с территории базы не выходить. На периметре Охранные чары.

Флинт захлопал первым, Эл подхватила. Вскоре к благодарности за тренировку присоединились и остальные.

— Увидимся в столовой, — кивнул Бёрнс. — Блэк, на пару слов.

Эл догнала помощника тренера уже у кромки поля.

— Всё в порядке, сэр?

— В полном, Блэк. Слышал, как тебя характеризовал Аксель, — он глянул на Эл искоса, и она усмехнулась.

— Мы знакомы по Дурмстрангу.

— Я так и понял, — согласился Бернс. — Просто хотел уточнить: в «Соколах» никогда не играли девушки, так что не жди…

У Эл всё внутри оборвалось. Перед глазами поплыли чёрные мушки, дыхание перехватило.

— …к себе индивидуального подхода.

Эл вскинула голову.

— То, что ты девушка, не даст тебе ни единой поблажки. Если ты пройдёшь отбор, а я пока склоняюсь к тому, что шансы у тебя есть, можешь забыть, что ты леди. Будешь пахать, как и парни. Подыхать на поле. Учти это.

— Да, помощник тренера Бёрнс.

— Свободна.

Эл кивнула и побежала в гостиницу.

На самом деле её напрягла ситуация за ланчем. И обрадовало тогда, что нашлись защитники. Не только Аксель Лундквист. Эл видела, как напрягся Флинт, готовый заткнуть кому-то рот, и Никита бы не смолчал. Все-таки у неё были друзья. Пускай она иногда об этом и забывала.

И вообще… Странно. Ещё несколько дней назад она думала, что размажет Флинта на месте, как только увидит, за то утро после выпускного, за то, как она чувствовала себя брошенной, униженной, раздавленной. Жалкой. Эл ненавидела чувствовать себя жалкой — это-то она точно про себя знала. А вот увидела Флинта на вокзале — и как молнией шибануло, и глупое сердце стало снова на что-то надеяться, хотя по-хорошему вместо разговоров о личном стоило бы приложить Флинта каким-нибудь мерзким сглазом из арсенала Дурмстранга.

Решетников вытирал волосы полотенцем, когда она зашла в их комнату. В душе шумела вода.

— Что сказал Бёрнс? — спросил Никита, аккуратно вешая полотенце на вешалку-сушилку.

— Что мне лучше забыть о том, что я девчонка, — улыбнулась Эл.

— Можно подумать, в институте ты об этом помнила, — фыркнул тот. — Или что, в Хогвартсе у тебя было много однокурсниц на факультете?

— Ни одной, — призналась Эл. — Нас было-то на факультете всего трое с Флинтом и Пьюси. На седьмом курсе, я имею в виду. На первом, кстати, было наоборот, две девочки и один мальчик. На Слизерине вообще небольшой набор после Третьей Магической.

— Потому что в школе травят слизеринцев, — добавил из-за плеча Флинт, и Эл поняла, что какое-то время вода в душевой уже не шумела. Макс прошел мимо неё в полотенце на бёдрах и на плечах, и Эл сделала над собой значительное усилие, чтобы не проследить за тем, как капельки воды с челки падают ему на грудь и стекают по торсу, чтобы впитаться в узел полотенца. Не проследила, но представила во всех подробностях. Йотун!

— Думаю, Малфой что-нибудь с этим сделает, — ответила Эл и, схватив со своей кровати чистое полотенце и длинную майку, ретировалась в душ.

От Флинта до завтра ей не избавиться никак, и это уже становилось проблемой. Потому что Флинта хотелось до одури, до звезд перед глазами, и Эл не знала, как вести себя, потому что её раздирала изнутри злоба и обида, и показывать её Эл не хотелось, пускай Флинт не думает, что её как-то задело его поведение тогда, а хотелось, ну… повторить? Вообще просто побыть с ним рядом. Посидеть на скамейке в парке, переплетя пальцы, там, или в кино сходить, ну, вот такое, сопливое, романтичное, что Эл в себе всегда подавляла. Потому что она — боевик.

Но правда была в том, что даже несостоявшимся боевикам нужна нежность и забота, и нужно чувствовать себя любимым, и быть рядом с тем, кто дорог. Можно оправдывать всё подходящей друг другу Магией, но зачем врать самой себе? Стоя под прохладным душем в гостиничном номере тренировочной базы в Фалмуте, Эл признала: она действительно любит Макса Флинта, капитана квиддичной сборной Слизерина и Хогвартса, отличного охотника и верного друга. Пускай он и вел себя с ней порой как редкая скотина.

От мыслей об этом хотелось выть.

Перед отбором Эл проснулась раньше всех в комнате и вместо разминки пошла гулять по гостиничному парку. Крамовский Магифон блямкнул сообщением, что Петер прошел отбор в софийский «Атлетик». Но вчера в болгарской прессе появилась новость, что со следующего сезона главным менеджером команды назначается Виктор Крам, а руководить «Чистометом» теперь будет Рада. Так что Петер, узнавший об этом не от родителей, а из газеты, раздосадованный и озлобленный, возвращается в Британию. Эл не знала, рада она этому или огорчена за друга, что с «Атлетиком» не сложилось. Она прекрасно понимала, что Петер не хочет тренироваться у отца: ему, как и любому нормальному человеку, было бы противно слушать про «любимчика тренера». Хотя уж кто-то, а Виктор Крам тренировал сына каждое лето так, как будто готовил его в сборную страны, а не к внутриинститутским соревнованиям, не давая никакого спуска.

— Не занято? — спросил Флинт, появляясь у Эл из-за спины и кивая на скамейку, на которой сидела девушка. — Можно я сяду?

Эл безразлично пожала плечами, и Флинт сел рядом с ней.

— Ты с пробежки?

— Нет, я пока просто гуляла по территории. Не спится.

— Волнуешься?

— Немного.

Враньё. Она сильно волновалась, потому что понимала, что у неё будет немало соперников на отборе, а попасть в команду хотелось до трясучки. Хотелось хоть какой-нибудь определённости, какой-нибудь уверенности в завтрашнем дне. Потому что если она провалится, то надо будет решать, что делать дальше. А она сама не знала, что ей оставалось ещё.

Разве что пойти на поклон к Малфою и попроситься в подмастерья. Не самый желанный вариант.

— Как твоя рука?

— Полностью зажила, — похвастался Флинт. — Эдриан меня, конечно, извёл своими упреками, но сейчас всё здорово. Главное — не поломаться в этот месяц, мне больше нельзя Костероста. Но мы с… Вудом поиграли немного позавчера, запястье вообще не беспокоило.

— Это хорошо. Было бы печально…

— Хорошо, что ты взяла приглашение в Фалмут, — перебил её Флинт. — Я боялся, что ты не возьмёшь. Гордячка.

Эл повернулась к нему.

— Вуду пришлось поуговаривать, — призналась она. — Они с Лиз не оставили мне шансов.

— Лиз? — удивился Флинт.

— Воспитанница бабки Люпина. Моя семья. Она видела, как я летаю, и сказала: ну чего тебе стоит полетать так же?

Флинт фыркнул.

— Надеюсь, ты охуенно летала. Блэк. Потому что ты можешь охуенно.

— Для пятилетки я определенно летала круче всех. Хотя, нет, круче всех летал Драг, потому что он её покатал и даже сделал с ней мертвую петлю. Тетка Андромеда, я думала, поседеет.

— Ты общаешься с ним? — ревниво уточнил Флинт, и Эл почувствовала капельку удовлетворения.

— Да, мы общаемся. Они с Веской тоже моя семья. Я даже появилась на гобелене Драгановых, прикинь! Я думала, это преувеличение, когда говорили, что после Ритуала братания участники становятся родичами. А нет, оказалось, правда.

— Тебя, правда, учили этому ритуалу в школе?

— В Дурмстранге была Ритуалистика, но предполагалось, что про ритуалы нужно читать в семейных архивах. У меня не было доступа к библиотеке Ларсенов, так что я знаю только Братание. Его мы учили наизусть и сдавали письменно. В Скандинавии ритуалы на крови не запрещены.

— У нас после Тёмного лорда запрещено всё, что можно хотя бы отдалённо посчитать Тёмной магией. Старые семьи уже и не пытаются на законодательном уровне отстоять право на знания. Просто учат своих детей за закрытыми дверями всему, что умеют сами. Книжки им подсовывают нужные. Ну, ты понимаешь.

— Понимаю. В Хогвартсе совсем другая программа. Более…

— Легкая? — догадался Флинт, и Эл улыбнулась. — Да, я заметил. Ты просто гораздо сильнее подготовлена была и по ЗоТИ, и по УзМС, и по Зельям. Пьюси тебе страшно завидовал, кстати. Алекс был лучшим на курсе в прошлом году, а потом появилась ты, — он хохотнул. — Знала бы ты только, как его сначала корёжило.

Эл пожала плечами. Может быть, Алекса Пьюси и возмущало, что кто-то был подкованнее него в какой-то сфере, но он ни разу не выказал этого и даже помогал по мере сил. Как староста. И как друг.

— Как он?

— На континенте у матери. Готовится принимать дела Рода. Писал, что согласен бросить всё, как старший брат, даже отрубить себе руку или ногу, если это поможет отвязаться от леди Пьюси. Только это вряд ли поможет.

— Передавай привет при случае.

Флинт кивнул.

Уходить из парка не хотелось. Сидеть рядом с Флинтом было невыносимо. Эл размяла шею и всё-таки вскочила со скамейки.

— Пару кружочков по парку, а, капитан?