Магия клубится вокруг темным вихрем, даруя опьяняющее ощущение могущества, возбуждения, почти до сладкого привкуса на губах.

Но в какой-то момент давление стало становиться все сильнее, а сладкий привкус превратился в приторный, тошнотворный. Все конечности налились страшной тяжестью, и волшебник ощутил, как его охватывает паника. Он напрягся, пытаясь вложить все силы в попытку сдвинуться с места, но магия, еще только что казавшаяся такой ласковой и дружелюбной, лишь навалилась на него со всех сторон, словно удав кольцами, опутывая своей мощью. Воздуха стало не хватать, в глазах темнело. Хоук взвыл от бессилия, но лишь услышал свой собственный хрип. Он сделал еще один, отчаянный рывок, вкладывая всю свою магию, но непреодолимая сила обрушилась на него, как стена Адского пламени, и все, что он успел почувствовать до того, как его сознание потухло – это невыносимая, жгучая боль.

***

Джинни очнулась внезапно, и с изумлением оглянулась, не понимая, где она находится. Незнакомая комната, заполненная слегка голубоватым туманом, будто она в предрассветном лесу, а не в помещении. Девочка обернулась назад, и непроизвольно вскрикнула. За ее спиной, посреди странного рунного круга лежала…она сама. Бледная и бессознательная. Рядом находился костер, чьи языки зеленого пламени застыли, как нарисованные на магловской картинке. А рядом стоял Гарри Поттер. Его волосы, одежда, как будто взъерошенные ветром, также застыли, он весь казался мертвой статуей. Что здесь происходит?

- Эм… Милая… - внезапно раздался негромкий женский голос. Джинни отвернулась от пугающей картины, поворачиваясь на голос.

Перед ней появилось два человека, или даже скорее призрака, потому что сквозь их тела просвечивала комната. Молодая красивая рыжеволосая женщина с добрым взглядом зеленых глаз и молодой черноволосый мужчина со странно знакомым лицом.

- Что…что случилось? Кто вы? – наконец разлепила губы девочка.

- Не бойся, все хорошо. По крайней мере, теперь все хорошо, - тепло улыбнулась красавица.

- Теперь?

- Да. У нас не очень много времени, но, думаю, ты заслуживаешь объяснений. И для начала, я представлюсь. Я – Лили Поттер.

Джинни охнула. И перевела взгляд на мужчину, неожиданно понимая, почему его черты лица кажутся ей такими знакомыми. Тот кивнул, тоже улыбаясь задорной, какой-то мальчишеской улыбкой.

- Ты все правильно поняла, я Джеймс Поттер, отец Гарри, - на последних словах он слегка помрачнел.

- Я расскажу тебе, что здесь произошло, - вновь привлекла внимание девочки Лили, - Мне очень жаль, что ты пострадала, но это очень важно, чтобы ты запомнила все сказанное мной, и передала это директору Дамблдору. Хорошо?

Джинни только кивнула, слишком ошарашенная происходящим, чтобы сказать лишнее слово.

- Спасибо, - и вновь ласковая улыбка, - Начну с самого главного. Ты никогда не знала настоящего Гарри Поттера.

Изумленный взгляд был Лили ответом.

- Увы, это так. Видишь ли, за пределами известного нам мира, потусторонние измерения населены множеством сущностей. Обычно они пребывают там, где возникли, но порой им удается проникнуть в мир людей. И много лет назад одна такая сущность смогла преодолеть завесу. Подобные ей обладают особенным, трудно представимым для нас могуществом, но не обладают собственной личностью, и именно поэтому люди и другие разумные так для них желанны. Сначала это нечто овладело разумом студента, увлеченного магловской игрой, и существо вообразило себя ее главным героем. Вот только обычный человек, без магии, был не слишком питателен для этой иномирной твари, и тогда ее привлек наш мир.

Лили вздохнула, словно собираясь с мыслями.

- Я хочу, чтобы ты особенно запомнила одно слово - «крестарж».

- Крестарж, - послушно повторила Джинни.

- Да. Альбус поймет, о чем речь, а тебе достаточно знать, что это очень, очень темная магия, нарушающая сами основы мироздания. Сама-знаешь-кто практиковал ее, и поэтому, когда он пришел убить Гарри, в ту ночь, когда умерли мы с Джеймсом, Волдеморт непроизвольно применил эту магию еще раз. И темная тварь скользнула в этот разрыв, как в дыру в заборе, и прикрепилась к Гарри. - Джинни заметила, как миссис Поттер сжала кулаки. - Сначала она была слаба, но постепенно крепла, становилась сильнее. И в какой-то момент, к одиннадцатилетию Гарри, смогла занять его место.

- Она его убила?! – ахнула девочка.

- Нет, просто выгнала, - неожиданно раздался новый голос. Из ниоткуда рядом появился призрак мальчика. Это был Гарри, но совсем не тот, которого все это время знала Джинни. Он все еще выглядел на одиннадцать лет, как в тот день, когда лишился своего тела, а уж такой застенчивой, но дружелюбной улыбки у местного Гарри Поттера девочка вовсе никогда не видела.

- Я не хотел тебя путать или пугать, поэтому и не появился сразу, - улыбнулся мальчик, такой же задорной улыбкой, как у отца, и Джинни непроизвольно захотелось улыбнуться в ответ.

Джеймс положил руку на плечо сына:

- У вас еще будет время познакомиться, а сейчас у нас мало времени. Лили, продолжай, милая.

Женщина возобновила рассказ.

- Эта сущность, как я уже говорила, крайне могущественна. Чем сильнее она становиться, тем больше она может в буквальном смысле менять реальность под себя. Искажать представления людей вокруг о себе и других. Заставлять их мыслить и действовать так, как они никогда бы не стали сами по себе. И даже подминать под себя сами законы реального мира, влияя даже на то, как действует магия. У всех людей и других существ разная сопротивляемость к воздействию твари. Например, у твоей семьи, Джинни, она крайне высокая, особенно у твоего брата Рона. – Лили вновь послала девочке лучезарную улыбку, - Так что не удивительно, что эта сущность испытывает к вам такую ненависть. И это-то ее и погубило.

Глаза миссис Поттер вспыхнули темным торжеством.

- К счастью, тварь искренне начала считать себя настоящим человеком, но, не являясь им на самом деле, она оказалась слишком глупа и самонадеянна. И сегодня ей вздумалось провести над тобой темный ритуал…Ну-ну, не бойся, тебе уже не угрожает опасность, - тут же успокоила девочку Лили, заметив, как та вздрогнула. – Этим поступком сущность уничтожила сама себя.

- В день, когда мы умерли, Лили, отдав за Гарри жизнь, случайно сотворила особую магию, наложив на него материнскую защиту, - неожиданно вмешался в разговор Джеймс.

- Все это время она не позволяла твари полностью лишить Гарри связи с его телом, защищая его настоящую душу. И когда сегодня тварь решила руками нашего сына сотворить темную, запрещенную магию, материнская защита восприняла это как попытку расколоть душу Гарри и обрушилась на сущность с полной силой.

- И…что теперь с…этой? – тихо спросила Джинни, потрясенная услышанным.

Вся семья Поттеров, как один, улыбнулась, широко и светло.

- Ее больше нет, - весело сказал Гарри. Он взял Лили за руку, - мамина защита уничтожила ее.

Лили негромко рассмеялась и, наклонившись, поцеловала сына в вихрастую макушку.

- Да. И теперь Гарри сможет наконец-то вернуться в свое тело и прожить ту жизнь, которая предназначена ему. Украденное уже не вернуть, но впереди еще много времени.

Внезапно все окружающее пошло рябью.

- Наше время заканчивается, - произнес Джеймс. Лили кивнула.

- Джинни, - строго посмотрела миссис Поттер, - насчет дневника, в котором ты писала…

Девочка вздрогнула. Из-за всего происходящего собственные беды совершенно вылетели у нее из головы.

- Отдай его директору Дамблдору. Обязательно. Это очень опасная вещь. – затем взгляд женщины смягчился. – И еще, если тебе не сложно. Родители Невилла Логнботтома очень просят ему передать, чтобы он не винил себя сильно за то, что сделал под воздействием темной твари. Это не его вина, что он оказался так ей податлив. Фрэнк и Алиса не могут здесь появиться, потому что их души застряли между мирами живых и мертвых, но они очень беспокоятся за сына. Он, на самом деле, очень хороший мальчик.

- Я понимаю, - кивнула Джинни. – Я…я ведь и сама была одержима, не мне осуждать.

- Ты очень добрый человек, - улыбнулась Лили. – Спасибо тебе.

Затем чета Поттеров опустились на колени рядом с Гарри.

- Прощай, Гарри. Пожалуйста, будь счастлив, как можно счастливее, - Лили крепко обняла сына.

- Я буду скучать, мама, папа, - всхлипнул мальчик.

- Мы знаем, сынок, - Джеймс ласково встрепал волосы сына. – Мы обязательно еще увидимся. Но, смотри у меня, не раньше, чем через лет триста! – с шутливой угрозой добавил отец.

- Папа, я же не Дамблдор, чтобы столько прожить! – возмутился Гарри, на время забыв о слезах.

- Ничего, я уверен, ты сможешь, если постараешься, ты же мой сын, - рассмеялся Джеймс.

Окружающая действительность расплывалась все больше, оставляя лишь едва видимые силуэты.

- До встречи, сынок. Мы любим тебя, Гарри, - прошептали Лили и Джеймс, и, поцеловав сына в последний раз, растворились в небытие, вместе со всем окружающим миром.

***

Джинни очнулась вновь, на этот раз уже в реальном мире. В нос тут же ударил запах затхлости и пыли, никакого тумана не было, а комната выглядела четкой и обыденной. Она лежала на полу посреди выцветшего рунного круга, а зеленый костер рядом отмерз и затрепетал, постепенно угасая.

Гарри Поттер…или тело Гарри Поттера лежало рядом. Девочка, не в силах сразу встать на ноги, осторожно подползла к нему. Было ли сном то, что она увидела? Это было так странно, что полной уверенности не ощущалось. И тут мальчик вздрогнул, перевернулся на спину и открыл глаза.

В гулкой тишине раздался его неуверенный голос.

- Я жив?...

Он повернул голову и взгляды детей встретились. Они оба ойкнули, Гарри рывком сел, а Джинни отшатнулась. Еще мгновение молчаливых взглядов и вдруг на лице мальчика расплылась улыбка. И Джинни как-то сразу осознала, что все произошедшее было самой настоящей правдой. Потому что ТОТ Гарри никогда, никогда бы не смог так улыбаться – так открыто, бесхитростно и радостно.

- Привет, - продолжая улыбаться произнес мальчик. – Я Гарри Поттер.

И протянул руку.

- Эм. Привет. Я Джинни Уизли. – и девочка ответила на рукопожатие. Его рука была теплой и самой обычной. Они смотрели друг на друга, улыбаясь, и постепенно почему-то начали смеяться. Может, от облегчения, что все ужасы позади, а может, потому что дышать было удивительно, чудесно легко.

Они смеялись, пока не устали, не отрывая взгляда друг от друга. Затем Джинни все-таки вспомнила наказ Лили Поттер.

- Нам надо найти директора Дамблдора и все рассказать ему.

Гарри вздохнул.

- Я рад, что жив, но объясняться мне придется долго.

- Не бойся, - слегка склонилась к нему девочка, - Я помогу тебе. Я же обещала.

- Спасибо, это очень…ммм…мило, - и Гарри смущенно взъерошил волосы.

- Пойдем.

И дети решительно открыли дверь, выходя на встречу солнцу. По-прежнему не разжимая рук.

Магия клубилась вокруг темным вихрем, даруя опьяняющее ощущение могущества, возбуждения, почти до сладкого привкуса на губах.
И вдруг в рунном круге возле лежащей Джинни возникла полупрозрачная фигура. Статный мужчина, закованный в латы, рыжеволосый и рыжебородый, с презрением и ненавистью смотрел на рейвенкловца - а тот не мог даже пошевелиться.
- Презренный! - рявкнул бородач. - Как ты посмел творить на этой земле богомерзкую магию крови?! Как посмел причинить такое зло воспитаннице моего дома?!
- Ты Годрик Гриффиндор?
- Верно. Годрик Гриффиндор, соратник короля Каленхада, волей Создателя оказавшийся в этом благословенном мире. Ты меня, конечно, не помнишь, - Годрик криво ухмыльнулся. - Ты и раньше отрекался от своей земли, от языка и обычаев своих предков, ослепленный красотой чужой страны...
- Я был вынужден бежать! Я спасал свою семью! И бежал не только я!
- Бежали многие, да только не каждый потом отрекался. Но это дело прошлое, да и не за то я пришел судить тебя... А тому, что ты принес на эту землю магию, которую здесь почти забыли; что открыл двери демонам, о которых здесь и не знали никогда - этому прощенья нет. Я строил эту школу, чтобы учить юных магов, а не калечить их души; чтобы волшебный дар был для них поистине даром, а не проклятьем, как некогда для меня. А что делаешь ты?! Я видел все - как ты отнимал у своих слуг имена, превращая их в безропотные тени; как стоял в стороне, когда другие нуждались в помощи; как был жесток с равными и груб со старшими. Я видел и терпел, но теперь...
Он взмахнул рукой, и вихрь магии, ставший теперь красно-золотым, метнулся к магу-недоучке, подхватил его и закружил. А Годрик продолжал:
- ...ты переполнил чашу моего терпения. Ты присвоил себе право судить и карать, и за твой суд, скорый и неправедный, карой будет смерть!
Тело Гарри Поттера рухнуло в рунный круг. А вихрь магии все кружил над ним, но теперь в центре ало-золотого потока виднелось что-то черное, бесформенное, как сгусток дыма. И так же, как дым, он рассеивался в быстром потоке, пока не исчез совсем.
- Тьфу ты, погань какая, - Годрик сплюнул в сторону. Затем посмотрел на лежащих на полу детей - они были очень бледны, но дышали ровно и спокойно, будто спали, - и, осенив их священным кругом, растворился в воздухе.
А через мгновение Джинни Уизли и Гарри Поттер - теперь уже настоящий Гарри Поттер - открыли глаза.

Молли отпустила руку Джинни, встала с кровати и вытерла слезы.

— Нет, Артур, — тихо сказала она, смотря прямо на застывшего, словно изваяние, мужа. — Надо помнить, что никто не имеет права так поступать с детьми. Никто не имел права поступать так с Джинни. Так нельзя.

Веснушки на лице Артура, казалось, выцвели и поблекли; да и сам он казался каким-то выцветшим и поблекшим — с того момента, как узнал у целителей о результатах врачебной диагностики. Даже не отреагировал на мрачное признание Дамблдора "подозреваемых пока нет". Какая ему была разница, если его дочь уже, по сути, исчезла?

Рассеялась, словно утренний туман. И в то же время — лежала на кровати, словно живая-здоровая, словно просто спит.

— Так нельзя, — повторила Молли и вышла. Она шла и шла, до границы антиаппартационных барьеров, сквозь чертов утренний туман — они просидели у кровати Джинни всю ночь — и, дойдя до нужной точки, решительно аппартировала в Нору.

Дом мирно спал. Спал упырь, спали куры в курятнике, спали в своих комнатах Перси и Рон, не зная последних новостей — им разрешили забрать их на пару дней из Хогвартса, чтобы дома, в кругу семьи, объяснить произошедшее. Молли посмотрела на спящий в утреннем тумане дом — никак не забыть, что скоро туман рассеется, а детям нужно будет сообщить о произошедшем — и решительно прошла в курятник.

В библиотеке Пруэттов хранилось много интересных книг. В библиотеке Уизли, кстати, тоже: все-таки, семья из 28-ми. Младшим их читать не давали, но и выкидывать не спешили. Не во всех ритуалах требовалось человеческое жертвоприношение; подойдут и жизни кур. Еще одна причина, по которой Молли когда-то завела кур: надеялась, что никогда не пригодится, но случись беда — не побежишь же за рынок за козлом или курами, тратя драгоценное время?

Молли аккуратно начертила на полу круг, точными, выверенными движениями, словно чертила схему для вышивки очередного свитера; положила в него локон Джинни и окропила куриной кровью.

Поморщилась, посмотрев на залитые кровью руки: отнимать чужие жизни, пусть речь идет о курах, ей было противно. Но никто не имел права... И она не будет почем зря надеяться на авроров. Она вспомнила суку-Гольдштейн, мирно беседующую в коридоре со старшим Флинтом, подозреваемым в пособничестве Пожирателям, и сжала кулаки.

Через два часа Молли знала имя убийцы.

Она колебалась: не из-за имени, нет, из-за своих детей: из-за Рона, близнецов, Перси, Чарли, Билла. Из-за Артура: что будет с ним?

"Он будет с детьми, — подумала она. — Он справится. Они справятся".

"Иначе эта тварь останется в Хогвартсе рядом с Роном и близнецами. Рядом с Перси.", — подумала она следом.

Она аппартировала на границу Хогвартских чар. Подошла к воротам.

"Я к дочери".

Утренний туман уже рассеялся.

Молли знала, что к следующему рассвету Гарри Поттер будет мертв.

Гарри Поттер смерил взглядом стоящую у окна женщину. Раньше он ее на вечеринках, устраиваемых Малфоем-младшим, не видел. Немного старовата по его меркам, но довольно хороша. Изумрудно-зеленое платье эффектно подчеркивало почти подростковую стройность фигуры и оттеняло длинные, блестящие рыжие волосы.

Сам цвет шевелюры незнакомки его не смутил. В конце концов, в этой стране было много рыжеволосых, а младшей Уизли девушка никак не могла быть. Та уехала со своей семьей, как только младший сын, Рон, закончил пятый курс. Вроде бы говорили, что семья Уизли решила искать способ излечения дочери. Гарри был в этом не уверен, потому что, на самом деле, ему было абсолютно все равно.

А девица вполне могла быть и маглой, с некоторых пор Малфой частенько их заколдовывал для подобных вечеринок. Все-таки ведьмы, как и полагается женщинам, в основном сидят по домам и растят детей, а мужчинам же надо как-то развлекаться. И заколдованные маглянки – это безопасно и дешево.

Девушка повернула голову, и пустой, безэмоциональный взгляд карих глаз только убедил Поттера в правоте своей теории. Поэтому, недолго думая, он потащил девицу в одну из специально предназначенных для этого комнат.

- Раздевайся, - приказал Поттер. Но девушка молча стояла, не предпринимая никаких действий. «Перестарался с заклятьем, что ли?» - с досадой подумал Хоук и сам начал стягивать лямку платья с плеча рыжей. И вдруг та резко, неожиданно сильно схватила его за руку, маг почувствовал прикосновение к коже чего-то, зажатого в ладони девушки, а затем – рывок портального перемещения.

Уже в следующее мгновение он оказался стоящим в темном помещении, освещенном лишь скупым светом нескольких свечей. В бешенстве Поттер рванулся было навстречу негодяйке, заманившей его в ловушку, но с ужасом осознал, что не может пошевелить и пальцем.

Из темноты начали выходить люди. Рыжеволосый юноша, примерно ровесник Поттера, бережно вернул на место лямку платья у все еще безучастно стоящей девушки, и погладил ее по голове.

- Молодец, Джин.

«Джин?... Значит, это все-таки Уизлетта?!» - глаза Хоука налились кровью. – «Уничтожу тварей!».

- Вы посмотрите на него, как вращает глазами, - еще один рыжий парень насмешливо цокнул языком. – Чего это он, братец Фордж?

- Гааааспадин Наместник злиться на нас изволит, братец Дред, - в тон ему отозвался его близнец.

- Паяцы, - покачал головой еще один из братьев, в очках. Как его там, Перси что ли? Откровенно говоря, Поттер имел привычку забывать всех, кто не предоставлял для него интереса, и всю семью Уизли также выкинул из головы, как только те исчезли из МагБритании. А вот они, похоже, его не забыли.

- Ладно тебе, Перси, я могу их понять. Мы все так долго ждали этого дня, грех немного не поглумиться, - примирительно произнес молодой красивый мужчина с сережкой в одном ухе, - Мне даже жаль, что Джин не в состоянии насладиться моментом, а когда сможет, над трупом особенно не посмеешься.

«Да что они несут?!» - Хоук совершенно не понимал, что происходит. Он уже рассмотрел, что его движениям мешает огромный, сложный рунный круг, хотя и не мог поверить, что какие-то Уизли смогли создать что-то, что может его сдерживать.

- Дайте мне с ним поговорить, прежде чем мы начнем, - раздался негромкий женский голос. Братья Уизли посторонились, пропуская ближе к кругу женщину, которую аккуратно вели, поддерживая, двое мужчин. По всей видимости, старший сын и отец семейства. Но об этом Хоук скорее догадался, чем узнал их. Если первенца рыжего семейства он попросту никогда не видел, то с его смутными воспоминаниями о чете Уизли те люди, которых он увидел сегодня, не имели ничего общего. В чертах Артура не осталось никакой мягкости, а Молли страшно исхудала, почти иссохла, и еле шла, зато глаза на некогда добром и простоватом лице горели такой страшной ненавистью, что, если бы Поттер мог, он бы отшатнулся. Казалось, перед ним стояла богиня отмщения, и хоть маг никогда не считал себя хоть сколько-то виноватым, впервые за долгое время он ощутил настоящий, животный ужаc.

- Ты, верно, думал, что можешь творить все, что вздумается, - голос Молли был непривычно тих и спокоен, но от этого по коже Хоука только пробежали мурашки. – Но ты забыл, что и Прюэтты, и Уизли, очень, очень древние семьи. У нас много родственников и знакомых с интересными знаниями и умениями, да и у нас самих много весьма темных секретов. Нам они никогда не были нужны, мы всего лишь хотели радоваться жизни и любить своих детей. Но ты вынудил нас вспомнить.

Взгляд Молли жег Поттера, словно пылающие угли.

- Такому, как ты, конечно, не понять, на что можно пойти ради тех, кого любишь. Не знаю даже, как у Джеймса и Лили могло получиться такое чудовище. Может, правдивы те слухи, что в тот Хэллоуин в тебя переселился Волдеморт. Не знаю, но мне это не важно. Главное, что сегодня ты ответишь за то, что сделал нашей семье.

Голос женщины постепенно набирал силу.

- Не только за Джинни. За то, что из-за тебя нам пришлось обратиться к древней темной магии, которую практиковали наши предки, и о которой мы так старались забыть. За то, что моим сыновьям пришлось обагрить свои руки кровью. Пусть и таких же подонков, как ты, любителей маленьких девочек, убийц невинных, но я никогда тебе этого не прощу. Надеюсь, ты будешь вечно гореть в аду, - и Молли плюнула Хоуку прямо в лицо.

Он не мог стереть плевок, и ему оставалось только через склизкие потеки на глазах беспомощно наблюдать, как отец и сын отводят женщину к стоящему рядом стулу. И за тем, как братья Уизли надевают мантии и берут в руки ритуальные кинжалы. А когда шесть рук начали по кусочку, медленно и изощренно кромсать его тело, Гарри Поттеру, Хоуку, уже стало не до наблюдений.

***

Спустя несколько часов были произнесены последние слова заклинаний. Посреди ритуального круга грудой окровавленного мусора лежало то, что некогда было Гарри Поттером. Билл Уизли смотрел, как последний глоток из чаши, заполненной заколдованной ритуалом кровью, исчезает между губ его сестры. Руки мужчины дрожали, он тревожно всматривался в пустые глаза Джинни. И вдруг, что-то в их глубине дрогнуло. Ее губы искривились и по щекам ручьем потекли слезы.

- Билл! – девушка пошатнулась и упала в объятья брата. Ее тело сотрясалось от рыданий, иногда прерываемых истеричным смехом, но вся семья Уизли радостно улыбалась. Теперь, наконец-то, все будет хорошо.

Честно говоря, Сметвика едва очнувшаяся Джинни просто испугалась: шумный, агрессивный, всем недовольный мужчина был полной противоположностью мадам Помфри, к которой она за учебный год успела уже привыкнуть, но мадам Помфри к ней, увы, просто не пустили — по его, кстати, инициативе, — и тогда Джинни больше всего на свете захотелось, чтобы он оставил её в покое, не найдя в ней ничего интересного — ну вот совсем-совсем ничего хоть сколько-нибудь заслуживающего внимания, — и плескавшийся теперь внутри неё бескрайний океан магической энергии с большой охотой ответил.

Однако проблема со стихийной магией, также называемой «беспалочковой», всегда в том, что предсказать точный результат не взялась бы и лучшая в мире гадалка. Сметвик действительно не нашёл... абсолютно ничего, будто пытался обследовать пустую кровать, а не изо всех сил притворявшуюся бессознательной девочку с жутким винегретом из спутанных мыслей в голове.

Побившись над ней минут десять, Сметвик отступил, и Джинни возблагодарила высшую светлую и высшую тёмную магию, которые причудливым образом переплелись с её окклюментивным щитом и создали такой эффект. Ещё бы понять, как теперь отменить эффект, но это был вопрос сильно на потом.

Прямо сейчас он был весьма полезен: ей меньше всего на свете хотелось, чтобы кто-то узнал о пришествии нового Мерлина раньше времени, по крайней мере, пока она не разберётся с тем, кому обязана своим «вторым рождением».

О, Джинни Уизли собиралась душевно поблагодарить Гарри Поттера, и это должно было стать для него сюрпризом.

Том проделал с ним тот же трюк, что и с ней — залез в голову и поимел, как хотел: из всех вариантов «наказания» за её «проступок» подтолкнул в к выбору в пользу «усмирения» и доработал ритуал; не учёл только, что идиот, купившийся на схожесть парочки внешних атрибутов и с какого-то перепугу решивший, будто этого достаточно для корректного срабатывания, всё к дракклам перепутает. А чего ещё стоило ожидать, когда он даже не знал, что за ингредиенты использовал, но его это и на секунду не смутило?!

По итогу вместо возродившегося Тёмного лорда мир получил выжившую Серая леди. Возможно, вместе с магической силой, теоретическими знаниями и практическим опытом Тома после поглощения всех его осколков Джинни передалось и немного высокомерия, кто знает. Ещё, конечно, нелюбовь к Гарри Поттеру, но это вполне могло быть и её собственным неблагоприобретённым чувством, если учесть пережитое; главное, что тяги к захвату власти, убийствам и пыткам ей не перепало.

Она сделает только одно исключение.