Он же подглядывал за ссорой Рона и Гарри.

Samus2001
Заметь, Драко, тот самый пиздюк Драко, стоит несколько часов и пялится на зелье, не помешивая его ни по часовой, ни против.
Барти вообще обливиэйтить стал на отъебись. Поставил кряко в классе, заимперил, после чего память подтёр, словно тот полдня на котёл смотрит.

Мы обязаны вставить это в текст.
Тип когда Драко пошел к Снейпу на проверку, тот спросил с каких пор Драко способен на такое? Не замечал раньше за ним такого рвения.

kasooo


* смотрит в текст
Точно, мы же выбросили всю похвальбу, какой Дряко крутой зельевер продвинутого уровня
Только, думаю, надо не вопрос от Снейпа, а чтобы похвалил, мол, Драко ты крут
Или там похвалил, рассматривая пробирку на свет, со словами "я рад, что мой предмет наконец заинтересовал тебя, крестник" ну или что-то такое, над формулировкой надо подумать на свежую голову

Samus2001
Слишком тонко мне кажется. Не поймут

kasooo

А потом жуткое беспокойство, что чувства были ненастоящими и вдруг осознание, что все было настоящее? Это можно в эпилоге вставить

Либо нужно вставлять в 2 главу, где "думал. анализировал. поражался. тонул в зеленых авадах-глазах"

- Я перестал обновлять империо до первого испытания парень...все остальное были твои искринние чувства! хахаха

кукурузник
Это не мудогаре. Это разумный гаре, который должен был подружиться с кряко, если бы не визглище.

Барти младший не выдержал такого и помог влюбленным сердцам соединиться,

— Он мёртв. — резюмировал Раум, с привычной отстраненностью.— Не знаю будет ли тебе легче, но перед смертью он отверг дары Пантеона.

Чтобы не думал Раум, мне не было легче. Он погиб лишь из-за моей нерешительности. Мне хотелось верить, что он сможет сдержать силы Варпа. Правда в том, что его действия совпадали с моими интересами. Для воинов Императора цель всегда оправдывала средства, но Кор был лишь человеком. Потому ему и было тяжелее всего, ведь он мнил себя непроницаемым для богов и судьбы. Но гордыня может подточить и не такие стены.
Его поведение менялось, этого невозможно было не заметить. Возрастала непримиримость, презрение и ненависть, что переросла в одержимость. Его надменность и высокомерие. Меня это беспокоило мало, во многом я разделял его отношение к чистокровным.
Но для простого человека, пренебрежение миллиардами невинных жертв во всём мире — ересь, что и послужила причиной падения. Ещё одна жизнь, которую мне не удалось спасти.

Твоя смерть, Лукреций Корвон, сделает меня целым! Достойное подношение моему повелителю! Вступай! Вступай в мир плоти и праха! — выло существо, в которое превращался Келленкир.
Келлендвар теперь видел демона и без помощи Фароса. Он почти целиком погрузился в брата, вцепившись в его душу.
Келлендвар знал много Келленкиров в своей жизни. Брат, защитник, товарищ-воин, друг, убийца… В существе, стоящем над Ультрамарином, не осталось ни одного из них.
Он знал, что должен сделать.
Он высоко поднял меч над головой дрожащими руками и тяжело опустил на пульсирующую спину твари, когда-то бывшей его братом. Поле оружия прогремело, погружаясь глубоко в силовой генератор. От его поврежденных механизмов пошел дым.
Келленкир издал двойной крик. Порождение варпа на нем заизвивалось и приподнялось над спиной. Келлендвар выдернул топор, замахнулся и ударил брата во второй раз, оставив глубокую рану на боку. Келленкир упал на колени, поворачиваясь к нему. Он поднял взгляд на Келлендвара и моргнул.
Глаза демона, красно-золотистые с прожилками, пропали, и на топор Келлендвара уставились человеческие.
— Брат? — произнес он, одновременно разъяренный и пораженный. — Почему ты меня ударил?
— Все кончено, Келленкир, ты свободен. Скрайвок предал тебя.
— Ты… Ты называешь это свободой? Ты отнял у меня силу! — прорычал Келленкир. — Ты всегда был слабаком, младший. Не надо было тебя защищать. Мне следует убить тебя сейчас и исправить свою ошибку.
Келлендвар покачал головой. Родное сердце было тяжелым, как камень. Дополнительное казалось паразитом, угнездившимся рядом. Он никогда о нем не просил. Сила стала для него обузой. Кёрз был прав. Вселенная бесчувственна, безжалостна, жестока. Надежды нет.
— Нет, брат, — сказал он так тихо, что его никак нельзя было услышать за криком Фароса. — Мы оба умерли давным-давно.
Келлендвар со всей силы замахнулся топором. Острое лезвие, треща энергетическим полем, снесло воздуховод на силовом генераторе Келленкира. Воздуховод упал на пол. За ним последовала голова Келленкира.
Кровь собиралась в лужу у ног Келлендвара. Ультрамарин поднялся, не сводя с него взгляда и прижимая руку к сыпящей искрами трещине на доспехах. В руке у него был болт-пистолет. Келленкир выпрямился и отбросил топор в сторону.

По поводу плюнул и цыкнул

Кстати, опять вспоминаю обвинения Джинни в том, что её взяли под контроль.

Мне это постоянное цыканье напоминает нервный тик. Или извечное "кивнула" у Заязы. Если не ошибаюсь, Самус упоминал о зарождении того самого "телеграфного стиля" как у Заязы. Поправьте, если ошибаюсь.