*грустит из-за своего отсутствия в блогах в тот задорный период*

— А правда, что директора Дамблдора поместили в маггловскую лечебницу? — стоило фестралам тронуться, снова оторвалась от журнала и спросила Лавгуд.

— Что? — удивился Невилл. — Кто? Не может быть.

— Вряд ли это так, — решил нарушить молчание Драко. — Отец бы знал.

Я прикрыла рот ладонью, всем видом пытаясь сыграть удивление, хотя на самом деле мне хотелось улыбаться. Каждый день, будто преданный поклонник, я отправлялась в кафе «У Тони», где можно было купить свежий «Ежедневный пророк» и с надеждой вглядывалась в передовицу, а после листала всю газету, просматривая даже самые мелкие заметки. Но единственной статьей, хоть как-то связанной с Альбусом Дамблдором, оказалась та, в которой говорилось о замене Верховного чародея Визенгамота на одном из совещаний. А теперь выясняется, что новости были, их просто от нас скрыли.

Неужели? Неужели добрый дедушка оказался в руках маггловских медиков?

«Надеюсь, вас там хорошо пролечили! — подумала с ехидством. — Так хорошо, что вы и думать забудете о Поттерах. Да и о Дурслях тоже».

Я задумчиво хмыкнула и прищурилась, ненадолго вновь взглянув на старика. Мое магическое зрение не позволяло видеть слишком многое, так что не было смысла сидеть и таращиться на директора. Только внимание привлеку. Но зачем пытаться сделать невозможное? Лучше воспользуемся тем, что у меня уже есть. Мозгами!

— Возможно ли, что на нем нет всех тех артефактов, которые директор постоянно носит? — предположила я.

Драко помолчал секунду, а потом кивнул.

— Да, похоже…

Я довольно ухмыльнулась.

— Так, стоп, — выдохнул блондин едва слышно. — Да на нем непросто нет всех обычных побрякушек. На нем иллюзия!

— Иллюзия? — переспросила я.

— Да! Полная иллюзия! Одежда, артефакты. Очки! — потрясенно воскликнул Драко, благо его слова потонули в общем гаме. — И…

— Что? — нетерпеливо спросила я.

— У него волосы острижены, а бороды вообще нет! — округлив глаза, сообщил мне Малфой.

Нервно хихикнув, я перевела взгляд на директора. Слова Драко будто сняли пелену с глаз. И я увидела Дамблдора в его нынешнем виде.

За учительским столом в золоченом кресле сидел здоровенный дядька в полосатом халате поверх полосатой больничной пижамы. Коротко остриженные волосы и гладко выбритый подбородок сильно его молодили. Я не дала бы мужчине и шестидесяти. Узнать в этом человеке Дамблдора было довольно сложно. Он выглядел самым обычным дядькой с незапоминающимся лицом.

Я невольно хихикнула, окинув взглядом учительский стол.

— Что? — спросил Малфой.

— За одним столом сидели, — переиначивая считалочку, проговорила я, — большой и маленький, желтая и черный, ребенок и старик, кошка и мышка, пьянчужка и снобка, добрячка и стерва, безумец и изгой. Ну а ты кто будешь такой?

— Убираем волшебные палочки, — велела Амбридж, заметив магический инструмент на парте Грейнджер. — Оставляем только тетради, чернила и перья. Учебники пока тоже можете убрать, они понадобятся вам позже.

Грейнджер недовольно поджала губы, я же пожала плечами и спрятала книгу. Моя палочка в любой момент времени была спрятала в чехле на предплечье, я не таскала ее в кармане мантии или в сумке, как Гермиона.

Тем временем сама Долорес, вооружившись коротенькой волшебной палочкой, подошла к доске. Стоило волшебнице взмахнуть палочкой — и на поверхности из черного сланца стали появляться меловые надписи: Защита от Темных Искусств. Возвращение к основополагающим принципам.

Я со своего места услышала скрип зубов Грейнджер.

— За эти несколько дней у меня состоялось несколько уроков у старших курсов… и я с прискорбием должна констатировать, что обучение ЗОТИ в Хогвартсе в последние годы носит отрывочный и даже фрагментарный характер, не так ли? — сказала профессор и, повернувшись к классу, сложила руки на животе. — Вы всего лишь второй курс, но даже у вас сменилось два преподавателя за один год. А программе, установленной Министерством Магии, в Хогвартсе не следовали как минимум пять последних лет. Результатом, к сожалению, явилось то, что и вы и ваши старшие товарищи находитесь ниже того уровня, которого мы в праве ожидать от студентов столь прославленной школы.

Голосок у Амбридж был препротивнейший, но к ее словам сложно было придраться. Я плохо помнила канон, но, вроде бы, пятому курсу Гарри Поттера дамочка сообщила все то же самое. Так чем и кто был недоволен?

Ответ я узнала несколькими минутами позже, когда Амбридж сообщила следующее:

— Но, к счастью, у нас есть время для исправления ситуации. Студентам пятых, шестых и седьмых курсов повезло меньше. Им придется очень сильно постараться, чтобы нагнать учебный материал. С вами же мы начнем почти с самого начала. И заниматься будем по тщательно составленной, теоретически выверенной и одобренной Министерством программе. Запишите, пожалуйста, основные цели на первый семестр.

Амбридж вновь махнула в сторону доски, где первая запись исчезла, сменившись другой:

Цели курса:

— Уяснение принципов, лежащих в основе защитной магии.

— Умение распознавать ситуации, в которых применение защитной магии допустимо и не противоречит закону.

— Включение защитной магии в общую систему представлений для практического применения.

«Ага, точно», — подумала я, вслед за всеми переписывая текст в конспект.

Когда шорох и скрип перьев прекратился, Амбридж вновь взмахнула палочкой и из-за кафедры выплыли две стопки книг. Через несколько мгновений на наш с Малфоем стол, как и на все остальные парты, опустилось два экземпляра новенькой книги в строгой светлой обложке.

— У всех есть свой экземпляр «Теории защитной магии» Уилберта Слинкхарда? — спросила дамочка-тумбочка.

Ей ответом было нестройное бормотание.

— Мне кажется, нужно попробовать еще разочек, — чуть качнув головой, сказала профессор. — Когда я задаю вопрос, ответ я хотела бы слышать в такой форме: «Да, профессор Амбридж» или «Нет, профессор Амбридж». Итак: у всех есть экземпляр «Теории защитной магии» Уилберта Слинкхарда?

— Да, профессор Амбридж, — ответил класс хором.

— Хорошо, — улыбнулась волшебница. — А теперь попрошу вас открыть пятую страницу и прочесть первую главу — «Основы для начинающих». И лучше это сделать молча.

Профессор Амбридж отошла от доски и устроилась на стуле за кафедрой, чуть свысока наблюдая за студентами. Я, как и все, открыла книгу и принялась читать. А пару минут спустя еще и конспектировать некоторые моменты. Книга была написана кем-то, кто хорошо представлял возраст своего читателя. Никаких сложных слов и длинных фраз. Все максимально просто и понятно. И пусть Амбридж мне совсем не нравилась, выбор литературы я не могла не оценить. Как раз с «Теории» нам стоило начинать год назад, а не с изучения мелких вредителей. То, что я постигала сама из разных книг, у Слинкхарда было собрано в один понятный и удобоваримый текст.

Малфой рядом со мной ничего не записывал, но читал внимательно. Как и другие слизеринцы. Ну а я не гордая, я запишу, а потом, если нам не выдадут на руки книгу, закажу ее мистеру Тревзу.

Покосившись на ряд Гриффиндора, я ожидаемо увидела скучающего Рона Уизли, что-то чиркающего в конспекте Дина Томаса, девчонок, которые и на уроке министерской чиновницы предпочли листать глянцевый журнал, для приличия сунув его под парту, а не разложив поверх учебников. Грейнджер сидела над закрытой книгой с высоко поднятой рукой.

— И вот что ей не нравится? — очень тихо пробормотала я. Никто не должен был услышать. Но Драко поднял голову и вопросительно огляделся. Заметил Грейнджер и фыркнул.

Вскоре уже все в аудитории обратили внимание на лохматую гриффиндорку.

— Вы хотели что-то спросить, моя милая? — понимая, что и дальше игнорировать студентку нельзя, мягко спросила Амбридж.

— Вопрос, но не по поводу книги, — произнесла Гермиона.

— Видите ли, сейчас мы читаем, — сказала профессор и улыбнулась. — А еще конспектируем. Все вопросы не по теме урока вы можете уточнить после звонка.

— Я не понимаю цели вашего курса, — решительно сообщила Грейнджер.

Мне дико захотелось хлопнуть себя по лбу, но я сдержалась.

— Ваше имя, будьте добры, — сухо произнесла Амбридж, разглядывая гриффиндорку.

— Гермиона Грейнджер.

— Видите ли, мисс Грейнджер, цели курса, как мне кажется, станут совершенно понятны, если прочесть их внимательно, — нарочито ласковым голосом сказала профессор.

«Это она тебе так культурно сообщает, что ты дура, Грейнджер, цени!» — мысленно хихикнула я.

— Кто на вас нападет, мистер Уизли? — усмехнулась профессор. — Здесь? В классе? Вы ждете здесь нападения? Прямо сейчас?

«Ну… надо признать, что слова Амбридж звучат вполне логично, — вынужденно признала я. — Это не пятый год, Лорд еще не вернулся, а мы просто второкурсники, которые при всем желании даже толпой не дадут отпор одному взрослому и опытному в чарах волшебнику. Наш уровень — теория и знание того, как вызвать подмогу».

Видя поддержку со стороны товарищей, Грейнджер вновь подняла руку.

— Да, мисс Грейнджер, — недовольно произнесла профессор.

— Не в том ли смысл защиты, чтобы уметь ее применять? — задала вполне разумный вопрос гриффиндорка.

— Верно, мисс Грейнджер, — кивнула профессор, — вы должны уметь применять чары защиты, но прежде всего вы должны понимать, когда это стоит делать, а когда — нет.

«Не поспоришь», — подумала я.

Как оказалось, так думали разве что слизеринцы. У гриффиндорцев нашлось, что сказать. Четверть часа Грейнджер, будто баран, долбилась в ворота, забыв про здравый смысл и инстинкт самосохранения. Немного послушав ее спор с учителем и поняв, что пользы от этого чуть, я вернулась к книге.

— Гарри Поттер! — раздался пронзительный возглас, стоило мне занести ручку над листом конспекта. — Разве тебя это не касается?

Я вздрогнула и испуганно взглянула на возмущенную Гермиону. Покосилась на Амбридж и мысленно чертыхнулась — дамочка-тумбочка смотрела на меня предвкушающе. Пришлось поднимать руку.

— Да, мистер Поттер?

— Извините, профессор Амбридж, мне не ясен вопрос мисс Грейнджер, я могу уточнить, что она имеет в виду?

Амбридж улыбнулась и сладко ответила:

— Конечно.

Пыхтящая негодованием Гермиона на миг поджала губы, а потом разродилась тирадой:

— Гарри Поттер, разве тебя не волнует, что именно мы изучаем на уроках Защиты? Ты ведь лучше других должен знать, что практическая подготовка важнее теоретической!

Голосок у Амбридж был препротивнейший, но к ее словам сложно было придраться.

Свободное время провела в Выручай-Комнате, продолжая исследование завалов. В Поттер-мэноре этим летом я нашла простенький артефакт-определитель, единственной функцией которого было показывать вредоносность или безопасность предметов. Но и с артефактом скопившийся хлам перебирала в перчатках, наиболее интересные вещицы отправляя в бездонный мешок.

— Я умру молодой, — бубнила себе под нос, взбираясь на стол и осматривая содержимое старинного буфета. Ничего интересного там, вроде бы, не было. — Молодой, но счастливой. Молодым запасливым хомячком. Мерлин, что я несу?

За час Выручай-Комната очистилась на пару десятков килограммов всякой всячины, в мою копилку отправились книги, серебряная посуда, множество украшений, несколько шкатулок и даже один небольшой сундук. Мимоходом я нашла ту самую диадему и, подцепив ее черенком метлы, перенесла опасную вещичку в одну из шкатулок, а саму шкатулку отлевитировала в клетку с чучелом. Так было меньше шансов, что крестраж кто-то найдет до того момента, когда он мне понадобится.

— Еще бы знать, что с ним делать, — вытирая лоб платком, пробормотала себе под нос.

Плана на второй год у меня не было. Я точно знала, что пока не буду трогать крысу, хотя подмывало прогуляться в гостиную Гриффиндора и отловить трусливую сволочь. Я точно не собиралась пока ввязываться в историю с василиском. Да и Джинни пока что вела себя вполне нормально, если не считать ее попыток следить за мной на пару с Криви. Но что делать с крестражами? Как от них избавляться? И когда? И есть ли эта гадость во мне самой? Или кусок души погиб вместе с душой настоящей Поттер? На счет этого я не могла строить планы на будущее. А ведь еще были чаша, кольцо, медальон и змея.

Вспомнив разговор в очень розовом кабинете за очень розовым чаем в окружении постоянно мяукающих тарелочек с изображениями котят, неудержимо вновь потянуло на пол. Драко еле меня удержал и продолжил тащить в сторону подземелий.

— Ты тащишь меня в пещеру, дракон? — почти теряя сознание, спросила я. — Учти, я не принцесса!

— Конечно, не принцесса, — проворчал Малфой, сдувая со лба прядь волос. — Принцесса должна быть златокудрой, прекрасной нимфой с покладистым характером. А ты ни по каким критериям не проходишь.

— Что? — возмущенно прошипела я. — Откуда ты взял такую чушь?

— Ты мне сам дарил маггловские сказки, — напомнил Драко.

— И ты сделал по ним именно такой вывод? — не поверила я.

— Конечно.

— Жуть какая, — покачала я головой и пристально уставилась на слизеринца.

— Что? В чем дело? — хмуро спросил он, останавливаясь.

— А тебе идет, — сказала я и, потянувшись, взлохматила чуть растрепавшиеся светлые пряди. — У тебя же волосы вьются… Зачем ты их выпрямляешь и зачесываешь?

Малфой насупился и поволок меня дальше, едва разборчиво шипя ругательства, половина из которых касалась разных частей лица и гардероба Мерлина, а потому совершенно беззубых и смешных.

— Что? — возмутился Драко, когда я захихикала.

— Ты не умеешь ругаться.

— Что?!

— Ну что это за ругательства? Подштанники Мерлина? Ты еще скажи — панталоны Морганы! А радужные пикси? Что в этом такого? Да, они кусачие, но вряд ли укусят сильнее обычных синих. Если только когда-нибудь появятся, конечно.

— Заткнись… — прошипел Малфой и добавил с отвращением: — Поттер!

— О! А вот тут прям по тону хорошо читается, никаких других слов не надо. Молодец! — радостно сообщила я и сильнее взлохматила парню волосы, от чего он зашипел змеей. — Но-но! Ты дракон! Не шипи. Драконы дышат огнем!

— К счастью в Хогвартсе я увидела воспитанного и прилежного студента прекрасного факультета Слизерин, а не расхлябанного хулигана с Гриффиндора, — улыбнулась Амбридж. — Но все остальное… Министр очень огорчен. И велел сообщить вам, мистер Поттер, что в ближайшее время будет поднят вопрос о пересмотре опекунских прав. Думаю, еще до зимних каникул мы найдем кого-то, кто сможет помочь вам стать достойным представителем волшебного сообщества!

«Абзац!» — только и смогла выдохнуть я.

И сейчас, лежа в своей постели с грелкой на животе, я легко могла представить дальнейшее развитие событий.

— Сначала они обнаружат, что Дамблдор мне не опекун, — произнесла я вслух. — Потом попытаются кого-то мне назначить. О, Амбридж сделает все, чтобы пропихнуть в опекуны самого министра. Или себя, в крайнем случае. Но оформить официальные бумаги у них не выйдет. Официально стать опекуном действующей леди рода нельзя. Растеряются, конечно, а потом постараются сделать все, чтобы меня подмять, сломить и запугать. Чиновники! Мало у кого из них есть совесть, сострадание… Лишение дееспособности — дело пяти минут!

Первый раз я столкнулась с жестокостью власть имущих в девять лет. Не сама, но и увиденного со стороны хватило, чтобы на всю жизнь пропитаться отвращением к людям, которые пользуются данной им людьми власть во вред людям.

У моей одноклассницы была замечательная мама. Яркая, живая, деятельная. Она растила Машу и ее младшую сестру Леночку одна и всеми силами хотела дать своим девочкам только лучшее. И ради этого мама была готова писать письма, ходить на приемы к чиновникам, снимать видео, которые рассказывали о недочетах.

Все было нормально, пока деятельность мамы-активистки не стала мешать одной чиновнице из Минобразования спокойно сидеть в кабинете. И чиновница быстренько решила эту проблему, натравив на маму-активистку службу опеки, выдав очень конкретные инструкции. Машу успела спрятать соседка, а вот полуторагодовалую Леночку с боем изъяли и сдали в детдом, приписав маме-активистке пьянство и многое другое.

Три месяца мать билась за своего ребенка. Три месяца весь наш класс будто жил в черно-белом кино. Даже мамаши-злюки помалкивали и не писали гадостей в чатах, каждая представляла себе подобную трагедию, а мои одноклассники искренне переживали за семью Маши.

Ребенка вернули.

Была Леночка.

Кудрявое солнышко.

Ребенок с самым чудесным смехом.

Малышка-болбатушка.

Радость и свет…

Вернули тень.

Бритую.

Молчаливую.

Преданную.

На всю жизнь обиженную на всех.

Пугливого зверька, замирающего от яркого света, резкого звука, поднятой руки.

Больше ее мама ничего не хотела. Глаза, что горели, потухли.

Я расплакалась. Свернулась калачиком потуже. И там, внутри кокона, рассмеялась хрипло и чуть безумно.

Кажется, я знаю, как выглядит мой боггарт. Это не Тот-Кого-Нельзя-Называть. Не василиск. Не Дамблдор. Не дементор. Это я сама. Загнанная в угол, не в силах выбраться из какой-то передряги.

Это ведь в душе мне больше двадцати, а телом — двенадцать. Я ребенок.

— Мне нужен взрослый! Сильный. Влиятельный! И кому я могу доверять!

Смешно. Я ведь только себе и верю.

Это ведь в душе мне больше двадцати, а телом — двенадцать. Я ребенок.

Кто уже прочёл новую главу от ГХА?

Кто уже прочёл новую главу от ГХА?

Муза, Слизеринка и Мастер волшебного слова.

Samus2001
На АТ же!