Как лягут кости (редакция 2019 г) (джен)

Наверное, кто-то скажет, что мне пора провериться у психиатра. В целом, я согласен. В последнее время мной все чаще движут эмоции. И дело тут не в контузии. Просто я устал. Я мог бы не возвращаться в полицию, но не мог по-другому. Даже то, что я узнал о своем отце и своих старших товарищах, меня не остановило. Я все равно верил, что есть закон. Вот такой я глупый...

Но все было не так. Первое свое крупное дело после возвращения я так и не раскрыл. Я до сих пор не имею ни малейшего понятия, что все-таки произошло в особняке Львинских. Но еще больше меня тяготило дело Пироговой. Благодаря которому я стал объектом для насмешки...

Но не будем об этом. Вряд ли кому интересны переживания среднестатистического мента. Тем более, что я сам не люблю вспоминать подробности той истории.

Одно хорошо в том, что я покинул совещание таким экстравагантным способом — я узнал, что нас подслушивали. Дима Орлов сидел у двери и записывал все на диктофон.

Я сбил его с ног дверью и диктофон, вылетев из его рук, разбился об пол. Несколько секунд я молча переводил взгляд с Орлова на диктофон, потом спросил:

— Ну и какого хрена?

— Я… Это… — начал было оправдываться Орлов, но я прекратил его блеяние нетерпеливым взмахом руки:

— Лучше молчи. Меня не особо волнуют мотивы того, что ты сейчас делал.

— Тогда зачем спрашивали? — буркнул Орлов.

Я удивленно уставился на него. На его бы месте я срочно испарился, но Дима, похоже, этого не собирался делать. Что-то ему было нужно. В чем-то он меня напоминал — когда я был того же возраста, что и он. Если бы не моя нелепая вспышка, я бы сейчас подумал о том, как я постарел…

Сознаюсь, именно это я и подумал. А еще о том, что времена нынче другие. Когда я был стажером… Ладно, неудачный пример…

— Ладно, Орлов, хуй с тобой, какого хрена ты тут делаешь? Говори или не со мной будешь объясняться, — произнес я.

— Может, не здесь? — кивнул на дверь кабинета начальника Орлов.

— Ну да, — почесав затылок, я согласился с его доводом.

Недолго думая, я повел Орлова в свой кабинет. Зайдя туда и усевшись за стол, я произнес:

— Излагай.

— Да чего там, — пожал плечами Орлов, садясь напротив меня. — Я просто хотел…

— Дай угадаю, — усмехнулся я. — Сам расследовать это дело и поймать преступника?

— Ну да.

— Забей. Тебе это и нахуй не нужно. Просто пойми, Дима. Тебе это не нужно, — покачал я головой.

— Но почему? Ведь вы смогли же поймать Вихров, обезвредить Шифровщика… — воскликнул Орлов.

— Знаешь, вот этим ты меня совсем не убедил, — скрестив руки на груди, произнес я. — Ты ведь не знаешь, что там вообще было…

— А вы расскажите, — потребовал Орлов.

— Давай лучше на “ты”, хорошо? — поморщился я. — Мне, конечно, льстит, но это выглядит хреново. Субординация нужна, но не настолько.

— Не вопрос, — пожал плечами Орлов. — Так расскажешь?

— Про Вихров одно могу сказать. Они наделали хуеву гору ошибок, да таких, что даже я, следователь с тогда еще нулевым стажем, смог их вычислить. Пацаны, даже дети. Которые про сокрытие улик слышали только из телика и интернета, но у них не хватило мозгов допетрить, что это про них, — произнес я.

— А Шифровщик? — спросил Орлов. — Там же дело было очень серьезное…

— Настолько же серьезное, насколько и поганое, — кивнул я. — Вам о нем рассказывали?

— Да. На основах криптографии…

— Ни хуя себе… Что-то я не помню такой дисциплины, — усмехнулся я.

— Это факультатив. И ведет его наш начальник.

— Шиповалов? — воскликнул я в изумлении.

— Да. И ведет его классно. И часто использует как пример шифры этого самого Шифровщика.

— Шифровщиком был мой отец, — произнес я, отвернувшись от Орлова. Мне до сих пор было сложно это рассказывать. — Его последняя шифровка привела меня и Шиповалова на склад самогонщиков. Тогда он уже был пуст, но там был лаз, который вел на технический этаж новостройки. Там я и встретился с моим отцом. Он многое мне успел рассказать, прежде чем я попытался его застрелить. По своей дурости, я взял с собой не свой пистолет. И он взорвался в моей руке. Мне сильно повезло, что мне не оторвало руку и моя контузия не была такой сильной, как поначалу предположили врачи. Я смог вернуться в строй. Работал сам. Частным детективом. А полтора года назад Шиповалов меня пригласил обратно. Шифровщик, Федор Томин, легенда оперов, к тому времени был уже мертв. Он умер в собственной камере, оставив напоследок нам еще одну загадку. Небольшую надпись: “3-2=4”. Хуй его знает, что это означает… Но в той истории я не победил. Да вообще никто не выиграл…

— Подожди, но разве не было именно такой надписи под первым сожженным трупом? — спросил Орлов.

— А ты откуда… — удивился было я, но потом опомнился: — Ах, да, извини…

— Ну так что ты об этом думаешь? — спросил Орлов.

— Надпись… — задумчиво произнес я. — Эту ебучую арифметику мы гадаем уже три года. И ведь никто не признался, что это значит. Ни Федотыч, ни мой отец. Обо всем говорили, а как только речь заходит об этой арифметике, сразу замолкают.

— А ты не думал, что их оставляет кто-то из их подельников?

— Не скажу, что мы точно всех взяли. Но не бессмысленно ли это? Сам посмотри, трупы не опознаны до сих пор. Их уже и по зубам проверили… И ничего. Кто-либо из тех, кто ходил ранее под Федотычем, начал бы с нас. В первую очередь с меня.

— А Федотыч, это вообще кто? — спросил Орлов.

— В недалеком прошлом я считал его одной из легенд нашего РУВД. Он был его начальником около двадцати лет. А на деле, он был ответствен за многие преступления, которые произошли в нашем районе. Главарь преступной группировки. Три года назад за такие слова я бы набил морду тому, кто это ляпнул. Сейчас… — я задумался ненадолго, а потом продолжил: — Да и сейчас бы тоже. Каким бы он не оказался гадом, Федотыч был настоящим. Как-то так.

— Понятно, — протянул Орлов и, подхватив листок и ручку с моего стола, начал что-то писать.

Несколько минут я просто молча наблюдал за ним. Несколько раз звонил телефон, но я не брал трубку, хоть и знал, откуда звонят. Наверняка Саня. Слушать нагоняи от друга, хоть и начальника, не очень хотелось.

— Что строчишь? — наконец спросил я у Орлова.

— Да так, — пожал тот плечами.

— Возомнил, что сможешь разгадать эту хренотень? Не еби себе мозг. Не твоя это забота, — усмехнулся я.

— Мне кажется, в этом есть смысл, — произнес Орлов. — Вот, смотри. Два плюс два на деле равно четырем, так?

— Ну так, — вздохнув, ответил я. Дима еще не понял, что все мы через это уже прошли. И каких только версий не звучало. В итоге — дырка от бублика.

— А три минус два равно одному. Думаю, надо ждать еще таких посланий. И уверен, на этот раз мы увидим именно верные решения.

— Ты хоть понимаешь, что нет тут верного решения? Это шифр. Но какой? Хуй знает, — усмехнулся я.

— Посмотрим, как будет следующий труп.

— А вот этого не надо. Нафиг. И двух по горло хватает, — проворчал я.

— А кстати, почему этим занимаемся мы? Разве это не уровень Следственного Управления? — неожиданно спросил Орлов.

— Вижу, что такое подследственность вам вкратце уже объяснили, — улыбнулся я.

— Почему это “вкратце”? — удивился Орлов. — Нам все подробно объяснили. Подследственность — это…

— Не надо, — поморщился я. — Я тоже учился в Академии. И совсем недавно, между прочим. Дело в том, что там не объясняют простейшего. Нахуй следователю Следственного Управления, которое, как ты наверняка знаешь, находится от нас в двухстах километрах, в столице нашей области, вот это все? Подследственность — да, правильно. Но если есть возможность перепоручить следакам на месте, тогда нафига? Так и в нашем случае. Дело поручено Следственному Управлению, но некий следователь Пронин просто поленился ехать сюда. Или же ему командировочные зажали… Не знаю. Поэтому он перепоручил этот головняк нам. Вот так оно бывает. Не всегда подследственность работает так, как надо. Просто потому что нам, полицейским этого района, намного проще будет работать здесь, чем следователю Пронину.

— Но почему? — спросил Дима.

— Во-первых, он здесь никого не знает, — развел я руками. — И это я не про наших, а про другую сторону. Мы же знаем каждого бандита в лицо. И можем договориться. Их, кстати, этот шашлычник тоже не радует. Так что они с нами будут сотрудничать. И если что всплывет про этого шашлычника, они нам его сами на блюдечке принесут. Иначе же пригонят сюда из столицы хуеву тучу следаков, и они всех под одну гребенку прочешут. А мы… Пока бандит сидит тихо, мы его не трогаем. И он об этом знает. Вот так это работает. Приводить другие доводы мне лень, но поверь — они есть.

— Ты так спокойно говоришь о взаимодействии с преступниками...

— Я не хочу разрушать твою веру в справедливость и закон. Но их нет. Пора взрослеть. Работа полицейского вот такая. И мало что изменится. Мы не благородные Шерлоки Холмсы. Мы, скорее, Мориарти. Как бы хуево это ни звучало, — произнес я, с грустью взглянув в окно. Совсем недавно я был таким же, как Дима. А потом… Я не знаю, когда я так постарел, что перестал смотреть на мир через розовые очки. Ему, Диме, тоже нужно было их снять. И жаль, что начал это делать я, а не он сам.

— Так что забей на эту хуету с цифрами, все равно ни хрена не сделаешь с ними. Пока тот, кто их калякал, нам сам не объяснит, в чем тут прикол, — продолжил говорить я. — А нам еще отчет писать о втором обнаруженном “шашлыке”. Тому самому следователю Пронину, будь он неладен.

— Как думаешь, нам удастся поймать шашлычника? — спросил Орлов.

— Хороший вопрос, — кивнул я. — Удастся. Только если он нам сам это позволит.

— То есть, если мы поймем, что это за цифры или он сделает какую-то ошибку?

— Да, — ответил я кратко. В этот момент нашу беседу прервал какой-то грохот...