Сын ночи (джен)

Гарри сидел в хижине Хагрида на большой деревянной скамье. Он всё ещё слышал возгласы учеников, доносящиеся со стороны стадиона. Кроме того, некоторые особо ярые болельщики не постеснялись прийти к самой хижине.

Его нога была густо намазана зеленоватой, скверно пахнущей мазью, а поверх наскоро забинтована. Это было сделано в первую очередь для того, чтобы скрыть от посторонних глаз поразительную регенерацию вампира. В остальном Гарри не очень-то переживал из-за своей травмы. Конечно, ступню и лодыжку довольно ощутимо жгло и кололо, но он знал, что скоро всё заживёт, как уже бывало раньше.

Сейчас Гарри намного сильнее интересовало большое золотое яйцо, которое он с таким риском добыл. Он крепко стиснул его, гадая, что же внутри. На гладкой поверхности не было никаких символов, способных помочь. Гарри даже принюхался, но и вампирское обоняние оказалось бессильно.

Гермиона сидела рядом и смотрела на него так, будто опасалась, что он может умереть в любой момент. Сколько бы ни уверял её Гарри в том, что всё с ним прекрасно — ничего не помогало.

Хагрид суетился на кухне. Большой чайник уже начал закипать, и теперь к нему требовалось печенье. Гарри улыбнулся, подумав, что сейчас у него точно есть достаточно крепкие зубы для этого угощения.

Голоса на улице стали ещё громче. Наверное, до сих пор не могут уняться после того, как Гарри неожиданно для всех, сбежал со стадиона, даже не узнав, сколько получил баллов за испытание.

Когда он только потушил ногу, то тут же понял, что не должен показывать её хоть кому-то. Мадам Помфри сразу всё поймёт. К нему уже бежали учителя и организаторы.

— Гарри, тебе срочно нужно в палатку! Там тебе помогут!

— Мне нужна Гермиона, — твёрдо сказал он.

— Бедный мальчик… Совсем потерял рассудок от боли!

Его потянули за рукав к палатке. К счастью, в этот момент подоспела сама Гермиона и каким-то образом сумела отвоевать его. Общими усилиями, они убедили всех, что рана не такая серьёзная, и им правда будет лучше пойти в хижину Хагрида, где меньше лишнего внимания, и о Гарри хорошо позаботятся.

На улице совсем уж расшумелись. Кто-то выкрикивал имя Гарри. Другие кричали: «Хогвартс!», «Гриффиндор!» и ещё что-то, но уже менее приятное.

Терпение Хагрида лопнуло. Он снял свой фартук в цветочек, бросил его на стол и вышел со словами: «Совсем они там ополоумели что ли?! Гарри отдых нужен и покой. Сейчас я им…»

Когда дверь за ним захлопнулась, Гермиона шёпотом спросила:

— Как ты себя чувствуешь… на самом деле?

— Для того, кто полчаса назад повстречался с драконом? Очень даже неплохо!

Он начал разматывать повязки, чтобы посмотреть насколько зажила рана.

— И, где Хагрид только нашёл эту мазь… Глаза ест, честное слово!

Гарри разобрался с бинтами и уставился на свою ногу. К его немалому удивлению, под слоем мази кожа всё ещё была обугленной. Создавалось такое впечатление, что если она и заживает, то крайне медленно.

— Я не понимаю… — пробормотал он. — Всё должно было уже пройти.

— Драконий огонь! — воскликнула Гермиона. — Я же говорила, что даже для вампиров он опасен.

— Ничего. Мне просто нужна кровь. Только не знаю, когда теперь я смогу попасть в Запретный лес…

— Точно! Как я могла забыть такое!

Гермиона спохватилась и начала копаться в своей сумке. Секунд через тридцать она

извлекла оттуда небольшой пузырёк с непрозрачным стеклом. Впрочем, Гарри не нужно было видеть содержимое, чтобы распознать его.

— Кровь, — принюхался он. — Свиная, если не ошибаюсь… Но, откуда?

— Держала её у себя на всякий случай, уже больше месяца. Пришлось наложить на пузырёк особые чары, чтобы кровь не портилась. Но… В общем, держи.

Гарри быстрыми движениями отвинтил пробку и предложил Гермионе отвернуться.

— Ничего, я справлюсь. Надо же, в конце концов, когда-нибудь уже привыкать, — сказала она и правда даже почти не поморщилась, когда Гарри разом осушил содержимое флакона.

Он тут же почувствовал, как внутри него стала разливаться энергия. Нога начала пульсировать сильнее, но зато стала понемногу приобретать более привычный цвет.

— Щиплет, — пожаловался Гарри. — Довольно болезненное будет выздоровление, я чувствую.

Гермиона придвинулась к нему и погладила его по спине.

— И ради чего всё это было… Стоило отказаться от прохождения этого дурацкого испытания. Я так за тебя испугалась, когда…

Гарри вдруг понял, что уже какое-то время, не отрываясь, смотрит ей в глаза. Нога всё ещё неприятно пульсировала, но он чувствовал и что-то другое. Жажду, замешанную с другим, более человеческим желанием.

Сначала Гарри испугался, что может всё испортить, если сделает это. Вдруг Гермиона осудит его, и их дружба разрушится. Но потом… Он вдруг ясно ощутил её отражённые эмоции внутри себя. Это было очень странно, но в то же время, придало ему уверенности. Теперь стало понятно, чего она хочет.

Их лица стали медленно приближаться друг к другу. Гарри сосредоточил всю свою волю, чтобы не выпустить клыки. Их уже разделяли буквально пара дюймов, когда вернулся Хагрид, и они отпрыгнули друг от друга.

Гарри быстро вернул бинты на место и искоса глянул на Гермиону. Она была вся красная и нарочито громко спросила у Хагрида:

— Что там творится?

— Фанаты Гарри… Гриффиндорцы в основном, — буркнул лесничий. — Я им объяснил, что не может сейчас Гарри праздновать вместе с ними. Вечером говорю, ждите, когда ему полегче станет. Они-то поняли, а вот эта Скитер… Всё хотела интервью взять, да разузнать, какая подсказка хранится в яйце… Но, по правде, мне и самому жутко любопытно. Может, откроешь яйцо, а, Гарри?

Гарри пожал плечами и вновь взял свой трофей. Замок негромко щёлкнул и яйцо раскрылось. При этом оно начало издавать такие вопли, что Хагрид и Гермиона вмиг закрыли уши руками.

Гарри сначала тоже поморщился, думая, что ему подсунули какую-то нерабочую подсказку. Однако через пару секунд вдруг осознал, что среди шума различает что-то особое…

Нет, он не понимал конкретных слов, однако в его голове сами собой рождались смутные образы. Это было чем-то похоже на то, как он распознал эмоции Гермионы, только тут приходилось больше напрягаться.

Картинки, приходящие к нему, на первый взгляд были полностью лишены какого-либо смысла. Он увидел перед собой темноту. В ушах забили часы. Лёгкие словно наполнились водой. Откуда-то из далёкой бездны, кто-то безмолвно звал на помощь…