Леса, полные пророчеств (гет)

Накануне Рождества почти каждый дом сиял праздничными огнями, мог похвастаться шумными гостями и отличными угощениями.

Вот и особняк на площади Гриммо, 12, впервые за много лет наполнился очаровательным рождественским духом. Миссис Уизли в ответ на приглашение Сириуса Блэка слегка посетовала, что проведет праздник вне дома, но радушно пообещала приготовить что-нибудь особенное. Когда пожаловали первые гости, Флер с улыбкой и почтением приняла и расставила блюда от Молли на лучшие места, не забыв расхвалить ее за внимание и заботу.

На Гриммо заглянул и Кингсли Бруствер. Он прибыл прямиком из министерства магии и спешил поделиться новостями с Артуром и Сириусом. Еще до ужина они уселись в малой гостиной с рюмкой огневиски за обсуждением происходящего за порогом особняка. Фред и Джордж слонялись по этажам и придумывали розыгрыши над Кикимером, а Джинни, устав от их шуток, переместилась в кухню к матери и Флер, решив помочь с ужином.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовалась Молли у Делакур, пока нарезала хлеб и раскладывала его по тарелкам. — Джинни, дорогая, поставь на стол.

— О, миссис Уизли, спасибо, — ответила Флер, поправив платье.

Еще днем она крутилась перед зеркалом не меньше получаса, стараясь выбрать аккуратный наряд для заметно округлившегося живота, и постоянно переживала.

— Все хорошо, хотя в последнюю пару недель мои ноги устают от любой прогулки и раздуваются, как дирижабль!

Флер забавно надула щеки, а затем улыбнулась.

— Да, мне это знакомо, — Молли звонко рассмеялась. — Когда я вынашивала Джинни, тоже страдала от отеков. А какая стояла жара! Я проходила с опухшими лодыжками почти все лето, а затем так и не смогла влезть ни в одну пару любимых туфель!

Молли бросила полный нежности взгляд на дочь. Конечно, она ничуть не сожалела о лодыжках, что пострадали из-за беременности единственной дочерью. Джинни мимолетно заметно улыбнулась матери в ответ, поправляя салфетки на столе.

— Фред пригласил Анджелину, — тихо сказала Джиневра.

— Но разве… — недоуменно посмотрела миссис Уизли сначала на дочь, а потом на кухонную дверь.

— С позволения Сириуса, разумеется, — пояснила Джинни.

Молли в ответ кивнула, а Флер пересчитала количество приборов. Женщины обвели взглядом стол и удовлетворенно вздохнули: пора начинать ужин.

— Я всех позову, — бросила Джинни и ловко проскользнула между столом и шкафом, выходя из кухни.

Флер, втянув носом прохладный воздух из коридора, достала волшебную палочку. Спустя мгновение она распахнула окна и дверь, чтобы проветрить помещение перед ужином. Еще одним взмахом палочки она зажгла свечи в рождественских венках, расположенных по центру стола, и улыбнулась сама себе.

— Благодарю за приглашение, Флер, — сказала миссис Уизли.

Флер взглянула на Молли с едва заметным удивлением.

— Мы давно никуда не выбирались на Рождество, и на самом деле рады составить вам компанию.

Делакур просияла в ответ и в очередной раз разгладила несуществующие складки на своем наряде. Платье из мягкой шерсти бордового цвета с длинными рукавами и невесомыми воланами по линии плеч сидело по фигуре и делало акцент на животе. Отчего-то Флер немного этого смущалась, хотя Сириус заверял, что она отлично выглядит. Возможно, ей казалось немыслимой идея ожидания ребенка посреди того хаоса, что происходил сейчас в волшебном мире. Или, может быть, она жаждала получить от Сириуса не просто клятву в любви и обещание женитьбы в неопределенном будущем, но и возможность наконец стать его законной супругой на самом деле.

— Здорово, что у вас получилось прибыть к нам, — наконец, вымолвила Флер.

Голос показался ей глухим, и она почувствовала, как от смущения краснеют щеки — во время беременности это происходило с ней постоянно.

— Время сейчас непростое... — неопределенно добавила Флер, мысленно отсчитывая, сколько времени прошло с того момента, как Джинни вызвалась позвать гостей к ужину.

— Тут ты права, — вздохнула Молли и поправила скатерть, а затем улыбнулась.

В кухню вбежали Фред и Джордж — они держали за руки Джинни, затем подтянулись Артур и Кингсли. Последним вошел хозяин дома.

— Еще мы позвали Билла и Неду, — уточнила миссис Уизли. — Но они предпочли провести первое семейное Рождество дома, в коттедже «Ракушка».

Фред, ухмыльнувшись, переглянулся с Джорджем.

— А от нас так просто не избавиться, да, мам? — улыбнулся Джордж, уже протягивая руки к закускам.

Так или иначе, за столом всем хватило места, и это показалось всем непривычным. Усевшись, они оглядели друг друга, словно подумав об одном и том же. Когда собирались здесь после собраний Ордена Феникса, обычно стоял невообразимый шум и гам, но теперь в кухне было просторно.

— Дорогие друзья, — Сириус поднялся с места, чтобы нарушить неловкую тишину, воцарившуюся за праздничным ужином. — Сегодня — Сочельник, и я рад поздравить каждого с Рождеством.

Ответом было молчание. Блэк взял в руку бокал с вином и задумчиво осмотрел его, чуть всколыхнув темно-красную жидкость.

— За этим столом с нами должны быть и те, кто ушел с опасной миссией во благо всех нас. Гарри — мой крестник, а с ними его друзья — Рон и Гермиона, и мой верный товарищ — Ремус. Они дороги нам, и все мы переживаем.

Сириус вздохнул, обведя взглядом всех присутствующих.

— Я предлагаю выпить за наших друзей и пожелать им удачи, — он поднял бокал повыше, и все последовали его примеру. — Пусть они вернутся целыми и невредимыми.

Миссис Уизли всхлипнула, и недолгая тишина нарушилась звоном бокалов.

— Удачи, Гарри, — заговорили хором Кингсли, Артур и близнецы.

— Ох, ну где же они сейчас? — Молли Уизли продолжала утирать слезы. — Разве невозможно выйти на связь? Хоть словом обмолвиться, как они...

— Думаю, нет, Молли, — ответил Кингсли Бруствер, накладывая себе в тарелку порцию жаркого. — Гарри действует по инструкции Дамблдора. Мы думаем, у него все идет по плану.

— Но мы ничего о них не слышали вот уже четыре месяца! — воскликнула Джинни, сжимая вилку.

— Зато они наверняка слышали нас, — сказал Фред, поиграв бровями. — Мы дали Рону пароль от нашей передачи.

— Надеемся, он разобрался, как настроить приемник, — усмехнулся Джордж.

— Уверен, для Гарри и остальных важно знать, что с нами тоже все в порядке, — сказал Сириус.

Он аккуратно разрезал мясо на тарелке и попробовал, а затем глотнул еще вина и добавил:

— У них есть возможность выйти на связь, если потребуется.

Сириус вдруг вспомнил сквозное зеркало: он так и не нашел его после возвращения на площадь Гриммо. Он тешил себя мыслью, что Люпин, в случае чего, уж точно сможет выйти на связь.

Джинни слегка успокоилась после слов Сириуса и продолжила ужинать. Близнецы, желая подбодрить сестру, вовсю шутили и рассказывали о новых изобретениях для магазина. Кингсли восхитился застольем и осыпал Флер и миссис Уизли комплиментами, отчего те расплылись в улыбках. Артур молча ел, а Сириус бросал заботливые взгляды на свою возлюбленную.

Фред отошел, чтобы встретить Анджелину — та должна была трансгрессировать с минуты на минуту. На несколько мгновений за столом воцарилась легкая тишина. Воспользовавшись моментом, Флер тоже взяла слово на правах хозяйки вечера и поблагодарила всех за теплую компанию.

— Я надеюсь, следующее Рождество мы отпразднуем в таком же составе, — вставил Сириус.

Он легко поцеловал Флер в щеку и поднял бокал:

— И четверо наших друзей будут с нами! Еще раз: за Гарри, Рона, Гермиону и Ремуса!

— Ура! — за столом все подняли бокалы и дружно чокнулись.

В этот момент в кухню вошли Фред с Анджелиной.

— Видишь, меня всегда так встречают, — сказал Фред подруге, и все рассмеялись.

Ужин продолжался до позднего вечера. Все потихоньку перебрались в гостиную — отдохнуть после вкусных пирогов миссис Уизли. В кухне остались только Молли и Флер. Француженка вздохнула и достала волшебную палочку, чтобы начать уборку, но миссис Уизли замахала руками:

— Иди отдыхать!

Флер благодарно кивнула и ощутила, как щеки опять заливает румянец, а потому поспешила выйти в коридор. Поднявшись на этаж выше, она заметила: со стороны выхода гуляет сквозняк.

Подойдя ближе, Флер с удивлением обнаружила рядом с распахнутой настежь дверью Джинни. Та стояла на пороге, опустив руки, и смотрела перед собой. На улице —ни души. Падал редкий снег, изредка зависая в невесомости при свете фонарных столбов на площади. Картина казалась умиротворяющей, но Джинни расслабленной и спокойной не выглядела.

Флер медленно подошла к Джинни — та едва заметно дрожала и медленно выдыхала изо рта пар, который тут же растворялся на границе теплого дома и морозной улицы.

— Как ты? — тихо спросила Флер.

Она боялась задать ненужный вопрос и прекрасно понимала: несмотря на внешнюю холодность, эмоции Джинни Уизли могли вызвать мощный ураган.

Та встряхнула головой и слегка повернулась.

— Мне очень тяжело жить в неведении, — отчего-то Джинни сказала Флер правду. — Неопределенность выматывает.

Уголки губ Флер чуть приподнялись — о, об этом мисс Делакур, втайне желавшая скорее стать миссис Блэк, знала совершенно точно.

— Отчасти я могу тебя понять, — сказала Флер.

Она предпочла не смотреть на Джинни во время их необычного разговора, а разглядывать снежинки, залетающие на порог дома.

— Знаешь, когда по глупости во время Турнира трех волшебников я упустила сестренку в этом проклятом озере... Я выдумала, что она может погибнуть! — Флер шумно вздохнула, а затем продолжила: — Меня настолько захватила паника, когда я выбыла из испытания! Мадам Максим утверждала, что Габриэль поднимут после окончания задания, а я не верила. Этот час ожидания запомнился мне навсегда.

Джинни отвела глаза в сторону, но, когда француженка снова заговорила, посмотрела на нее вновь.

— Когда твой брат, Рон, выплыл вместе с Габриэль, я молилась, — Флер грустно улыбнулась. — Затем появился Гарри, и я поняла, насколько у него доброе сердце. Он — самый младший участник, и проявил милосердие и великодушие, о котором забыли мы все. Турнир можно было завершать уже тогда! И тот мальчик бы не погиб... Седрик, так его звали — я помню, конечно.

При упоминании Седрика Диггори Джинни вздрогнула и посмотрела на мурашки, медленно ползущие по рукам.

— Но я ждала всего лишь час, и время казалось бесконечным. А ты ждешь так долго...

Флер медленно вздохнула. Положив руку на живот, она подвела итог:

— Думаю, если бы что-то случилось, они связались бы с Орденом.

Джинни проглотила слова, которые хотелось прокричать: а что, если уже никто не может подать сигнал? Они могут попасть в плен или того похуже — их могут убить Пожиратели Смерти!

— Я просто... переживаю за всех них, — наконец, выговорила Джинни. — Рон — мой брат, а Гермиона — подруга...

— А Гарри — твое сердце. И за него ты переживаешь немного больше, — Флер улыбнулась, взглянув на Джинни.

На этот раз она постаралась не отводить взгляд, и Джинни ответила: сначала посмотрела на Флер робко и недоверчиво, а затем разглядела в ней понимание и поддержку, хотя так и не решилась кивнуть в ответ.

— Ты очень сильная, — сказала Флер, — и обязательно выдержишь эту разлуку.

Джинни внезапно захотелось рассказать что-нибудь еще. Как Гарри решил, что им лучше не встречаться, и ее жутко злило; как он вместе с Роном и Гермионой сбежали со свадьбы Билла, даже не предупредив ее. Гарри хоть раз мог связаться с ней — отправить Патронуса, наконец, но и даже этого он не сделал, а просто позволил сердцу Джинни разрываться на части!

— Спасибо тебе, — смогла выговорить Джинни.

Она не ожидала узнать теплоту в холодной красавице, которая на Турнире в окружении французской свиты произвела на нее не самое приятное впечатление. Особенно насторожилась Джинни после случая у озера, когда Флер в считанные секунды расцеловала Гарри в обе щеки, благодаря за спасение сестры.

— Сириус тоже переживает, — добавила Флер. — Ох, сколько чайных пар из фамильных сервизов он разбил, пытаясь разгадать, где сейчас Гарри!

Хотя Флер думала, что ей не удастся разрядить обстановку забавной историей, Джинни все же переглянулась с ней и улыбнулась. Неужели сработало?

— Думаю, пора закрыть дверь, что скажешь? — Флер, заметив, что Джинни одета в легкое платье, поежилась от холода и потянула за дверную ручку.

— Спасибо, — усмехнулась Джиневра. — Если мама заметит, как мы стоим здесь на сквозняке...

Флер как можно тише захлопнула дверь.

— Пойдем скорее, — заговорщицки улыбнулась она и кивнула в сторону гостиной, а затем упорхнула, словно бабочка, по длинному коридору.

Джинни глубоко вздохнула, выгоняя остатки свежего, зимнего воздуха из легких. Она вдруг поняла: дышать после разговора с Флер Делакур, как ни странно, ей стало намного легче.

Уже поздно вечером, когда гости трансгрессировали по домам, Флер крутилась в спальне перед зеркалом. Она сняла заколку и с наслаждением встряхнула волосами: пряди, до этого убранные назад, с легкостью упали на плечи.

— Ты прекрасна, — сказал Сириус, обняв Флер сзади.

По привычке он положил обе руки ей на живот и поцеловал ее в открытую шею.

— Все прошло замечательно, ты отлично справилась!

Флер усмехнулась в ответ и быстро покачала головой.

— Твое мнение слишком... — она призадумалась, словно бы вспоминая подходящее слово.

— Субъективное? — уточнил Сириус и рассмеялся. — Как ты себя чувствуешь?

— Все хорошо, — ответила она и пожала плечами. — У малыша словно тоже праздник. Надеюсь, танцы скоро закончатся, и мне удастся быстро уснуть.

Они тихо засмеялись, а Сириус в это мгновение почувствовал себя счастливым.

— Может, нам все же стоило провести вечер вдвоем? — спросила Флер.

Она вспомнила слова Молли, что старший сын и невестка предпочли остаться у себя дома и не идти на праздник в дом Блэка. Несмотря на то, что Флер когда-то встречалась с Биллом, она обрадовалась бы их встрече. Флер даже иногда думала: проблемы в общении с семьей Уизли могли появиться, если именно она вышла бы замуж за Билла Уизли. Но судьба распорядилась иначе: Флер стала частью жизни совсем другого мужчины, и это делало ее особенно счастливой.

— Уже через год ты будешь мечтать выбраться куда-нибудь из дома, уверяю тебя, — легко засмеялся Сириус.

В его памяти возникла Лили Поттер: осень восемьдесят первого года она всегда радовалась гостям, потому что на тот момент они с Джеймсом уже несколько месяцев практически никуда не выходили. Лили тогда с усмешкой сказала: с появлением ребенка любая женщина спустя какое-то время мечтает выбраться из дома. Только сейчас Сириус об этом вспомнил.

Улыбка на его лице вдруг померкла. Флер заметила перемену настроения и прижалась к Сириусу чуть сильнее. Он видел в глазах Флер то, что ему было так необходимо: понимание.

— Спасибо тебе, — сказал он.

Блэк медленно вздохнул, зарываясь носом в светлые волосы, чтобы продлить миг счастья и отпустить переживания за крестника, его друзей и своего лучшего друга. Сириус даже не совсем понимал, за кого беспокоился сильнее и порой чуть не сходил с ума от размышлений. Где они и почему ни разу не вышли с ним на связь, за исключением того случая, когда неудачно сбежали из министерства магии?

Флер не лгала Джинни Уизли, когда говорила: Сириусу не все равно, что происходило с беглецами. Он не раз жалел, что не отправился вслед за ними, но каждый раз любящий и понимающий взгляд Флер Делакур его останавливал.

— Je t'aime, — почти неслышно прошептала Флер.

Она положила ладонь на лицо Сириусу, и он прильнул к ней, на секунду зажмурившись от удовольствия.

— Moi aussi, mon amour.

Сириус уже не думал, отвечая на французском — эти фразы он знал наверняка.

Флер рассмеялась, и они с Сириусом провели еще некоторое время в молчании перед зеркалом, мысленно вернувшись к своим друзьям: где они сейчас, в порядке ли они?

Они думали об этом каждый день. Сердцем Сириус и Флер находились с ними, и в рождественский сочельник они желали еще сильнее, чтобы у Гарри, Рона, Гермионы и Ремуса все было хорошо.

* * *

Они уже сбежали из Годриковой впадины, но Гермиона до сих пор тряслась от необъяснимого, липкого чувства ужаса, которое она испытала во время схватки в доме старухи Батильды.

После трансгрессии их выкинуло на равнину среди снежных холмов. Лес находился чуть поодаль, а большего ночью разглядеть было невозможно.

Несколько шагов они тащили Гарри вдвоем — тот до сир пор не пришел в себя после обморока, а затем Ремус кивнул Гермионе и указал место для стоянки. Люпин пытался отдышаться и держал Гарри, пока Гермиона в спешке и дрожащими руками выводила палочкой волшебные пассы, чтобы установить палатку.

Оказавшись внутри, Люпин сразу подтащил Поттера к кровати и уложил его: Гарри трясло и ломало от неизвестных кошмаров. Гермиона совершенно запаниковала бы, если бы не Ремус: когда она бросалась из стороны в сторону по палатке, судорожно глядя в сторону Гарри, он схватил ее за руки:

— Успокойся! — твердо сказал Ремус.

Он и сам не мог ни на чем сосредоточиться из-за паники Гермионы. Она вдруг как-то обмякла в его руках, и Ремус испугался на секунду, что Гермиона сейчас расплачется. Но она послушно замолчала, медленно вздохнула пару раз и посмотрела ему в глаза.

— Что нам делать? — спросила Гермиона.

Она лихорадочно осматривала лицо Люпина и вглядывалась в его морщинки и шрамы, словно пытаясь вычитать в них ответ. Ремус даже немного смутился от такого пристального, изучающего и близкого взгляда, но виду не подал.

Через несколько секунд Гермиона вздрогнула:

— Крестраж! Он все еще на нем.

Не сговариваясь, так же держась за руки, они переместились к кровати, где лежал Гарри, и осмотрели его. Люпин быстро оттянул ворот свитера Гарри и расстегнул рубашку, чтобы добраться до крестража. Медальон был горячим, и руками снять цепь не удалось. Гермиона с помощью нескольких заклинаний попыталась избавить Гарри от крестража, а затем из ее палочки вылилась струйка холодной воды: она надеялась, что это хотя бы остудит металл.

Гарри метался по кровати в судорогах. Гермиона с Ремусом переглянулись, соображая, как снять с него медальон. В мыслях Гермионы пронеслось желание применить парализующие чары, но Люпин просто навалился на Гарри:

— Просто сними его скорее!

Гермиона послушалась, и спустя несколько попыток крестраж поддался. Сняв его с груди Гарри, она в ужасе уставилась на ожог, оставленный медальоном, и тут же потянулась к сумочке за заживляющей мазью.

— Его еще змея укусила, — сказал Ремус, заметив следы на руке у Гарри.

Гермиона, держа в руке баночку с мазью, призвала из аптечки пузырек с бадьяном, а медальон решила пока спрятать в сумочку.

Вскоре она обработала раны, а Люпин уже сидел в соседнем кресле, наблюдая за действиями Гермионы. Гарри выглядел куда лучше, хоть и беспокойно спал, изредка мечась по постели. У него был жар, и Гермиона наколдовала в чашке холодную воду, а затем аккуратно обтерла лицо и шею друга.

Люпин засмотрелся на это, разглядев в столь обычных действиях огромную заботу. Неудивительно, что Гермиона помогала и ему после трансформаций: возможно, ее предназначение — целительство? Или дело в самой Гермионе: она не могла оставить друзей в беде и отдавала все силы, чтобы помочь им в трудной ситуации.

В попытках успокоиться Гермиона говорила себе: самое страшное уже позади. Они улизнули и остались живы, крестраж с Гарри снят, а его рана от укуса змеи обработана. Осталось только дождаться, пока он проснется.

Люпин ощутил легкое головокружение и решительно встал, чтобы переодеться, а затем взмахом волшебной палочки согрел воду в чайнике. Уже через пару минут он протягивал Гермионе большую кружку с чаем, и она благодарно взглянула на него.

Взглянув на Гарри, она встала и отошла в их небольшую ванную комнатку. Пальто она сняла давно, но одежда прилипла к коже, и ей хотелось поскорее переодеться. Казалось: одежда до сих пор пахнет чем-то зловонным и неприятным. Гермиона призвала из сумочки запасные джинсы и теплую рубашку и быстро оделась, чтобы не замерзнуть. Она вышла и сразу схватила плед с кровати, накинув его себе на плечи.

Ремус так и стоял с двумя кружками в руках, не решаясь отвести взгляд с Гарри — снова будто видел ночной кошмар. Гермиона тяжело вздохнула, заметив это. Она снова села на стул рядом с Гарри, но губку взять не успела: Люпин дал ей в руки кружку с чаем.

— Спасибо, — ее голос был сиплым и тихим.

Она сделала несколько глотков и с интересом взглянула на Люпина.

— Успокаивающий чай?

Ремус вернулся в одно из двух кресел, что стояли в двух шагах, и кивнул:

— Я добавил капельку зелья. Думаю, не повредит.

Она слабо улыбнулась и отметила про себя, что Гарри тоже не помешал бы такой чай. Несколько минут они сидели в молчании, глядя на Поттера. Он шумно вздыхал во сне, словно беспокойный ребенок, но не просыпался. Гермиона с кружкой в руках пересела в кресло и устроилась поудобнее. Она допила чай и только тогда почувствовала, что холод и пустота начинают ее отпускать.

Страх, наконец, уходил прочь, хотя картина нападения огромной змеи на Гарри до сих пор стояла перед глазами. А что могло случиться, если бы они с Ремусом поднялись на пару секунд позднее!

Люпин в задумчивости смотрел на потолок палатки, откинувшись в кресле. Спать он не хотел: мысли в его голове после произошедшего сменялись слишком быстро. Он взглянул на Гермиону и заметил, как она задремала, свернувшись клубочком будто котенок. В руках она до сих пор держала кружку с остатками чая, и Ремус, присев возле Гермионы, аккуратно забрал из ее рук чашку, чтобы та не упала.

Он вернулся в кресло и опять засмотрелся на Гермиону. Успокаивающее зелье действовало быстро, и он не удивился, что она все же уснула. Ремус облегченно вздохнул: Гермиона Грейнджер нуждалась в отдыхе гораздо больше, чем он.

Однако через несколько минут Гермиона открыла глаза и приподнялась, сразу же проверяя, не выпала ли кружка из ее рук.

— Я заснула, да? Надолго? Как он? — тут же спросила она, часто моргая.

Ремус не смог сдержать улыбки.

— Прошло всего десять минут.

Гермиона поправила плед на коленях.

— Кажется, я смертельно устала после того, что случилось.

На нее стали наваливаться воспоминания, и она посмотрела сначала на Гарри, потом на Люпина:

— Мы зря пошли за этой старухой! И вообще, нужно было отказаться от посещения Годриковой впадины...

Ремус покачал головой.

— Ты не смогла бы остановить Гарри. Он шел туда не только за мечом Гриффиндора, он хотел вернуться к родителям.

Гермиона грустно вздохнула. Вид разрушенного дома Поттеров, могилы Джеймса и Лили — их трудно забыть или выкинуть из головы. Она удивлялась, почему Гарри никогда не бывал там раньше.

— Змея могла нас убить или еще хуже...

— Хуже? — переспросил заинтересованно Люпин.

Он приподнялся в кресле.

— Если змея принадлежит Сам-знаешь-кому, она могла вызвать его. Гарри ведь кричал что-то, пока мы перемещались.

Люпин кивнул.

— Возможно.

Гермиона, нахмурившись, смотрела на Гарри, а потом словно вспомнила что-то важное.

— Ремус, мне послышалось, что ты запустил в змею смертельным проклятием, — она внимательно посмотрела на Люпина.

В глазах Гермионы плескалось осуждение. Ремус пожал плечами — оправдываться он не хотел.

— Я пытался хоть чем-то атаковать змею. Чары исчезновения не подействовали, и я просто решил убить ее, — он взял свою волшебную палочку с подлокотника кресла и рассмотрел ее. — Но я промахнулся...

Ремус задумчиво взвесил кипарисовую палочку в руке, прогоняя в мыслях последние секунды нахождения в Годриковой впадине, и вдруг понял, что выпущенное им заклятие все же достигло цели.

— На самом деле я попал, но заклинание отскочило от змеи, — медленно проговорил Ремус и взглянул на Гермиону, нахмурившись. Воспоминание, как зеленый луч отразился от змеи словно от зеркала, а затем потух, наводило его на совершенно безумные мысли.

— Отскочило? — переспросила Гермиона, изогнув бровь. — Сколько способов ты знаешь пережить смертельное проклятие, если ты не Гарри Поттер? Его невозможно отразить...

Люпин усмехнулся мрачной шутке Гермионы и снова призадумался.

— Погоди, если змея принадлежит Сама-знаешь-кому, а заклятие на нее не подействовало...

— Но оно должно было?

— Да, если только...

На краю сознания забрезжила мысль, способная объяснить странный случай с отражением смертельного проклятия, выпущенного Ремусом Люпином в огромную змею.

Ремус захотел достать книгу о тайнах наитемнейших искусств, которую они изучили едва ли не до дыр осенью. Тогда они нуждались в любой информации о крестражах и способах их уничтожения. Гермиона опередила Люпин — она помнила прочитанное в книге практически наизусть.

— А что, если змея — это крестраж? Смертельное проклятие не действует на крестражи. Мы пытались заколдовать медальон...

— Потому что только создатель крестража может уничтожить его с помощью заклинания Авада Кедавра, — закончил ее мысль Люпин.

Гермиона вздрогнула от слов Ремуса, хотя прекрасно понимала, что на войне столкнется с ними не раз.

Они долго смотрели друг на друга, осознавая очевидное и казавшееся невероятным. Совсем недавно они приблизились к еще одному куску души Волдеморта, но опять не имели никакого шанса его уничтожить! Если змея на самом деле являлась крестражем, картина вырисовывалась совсем печальная: уничтожить чудовище будет очень непросто.

— Ты уверена? — спросил еще раз Ремус.

Втайне он лелеял надежду, что все же промахнулся и не попал заклятием по цели. Но нет: мозг четко выдавал картинку того, как он ударил в змею, но заклинание не сработало.

Гермиона опустила плечи, борясь с желанием расплакаться от безысходности. Она держалась из последних сил и коротко кивнула Ремусу вместо ответа.

— Это нехорошо, — резюмировал Люпин и вновь взглянул на свою волшебную палочку, а затем убрал ее за пояс.

— Что... нехорошо? — спросил Гарри, просыпаясь.

Он был мокрым от пота и до сих пор шумно дышал. Сон и видения о Волдеморте смешались с последними словами Ремуса, которые он смог расслышать.

Люпин и Гермиона неуверенно переглянулись друг с другом.

— Долго я проспал? — Гарри приподнялся, потирая виски. — Если честно, голова раскалывается, и шрам болит до сих пор.

— Уже почти рассвет, — Ремус взглянул на часы и встал, собираясь сварить кофе.

— Плохо тебе было, Гарри, — Гермиона пересела к нему на постель.

Она потрогала лоб Поттера: когда убедилась, что жар спал, дотронулась до его руки:

— Тебя укусила змея. Рану я обработала, но медальон будто намертво прилип, мы еле сняли его с тебя.

— Где он сейчас?

— Я убрала его в сумку, пусть лучше там полежит пока.

Гарри покачал головой, когда разглядел небольшой бесформенный ожог на груди.

— Что произошло там, наверху? — спросил Ремус, заваривая кофе в чашках

Гарри описал, как Батильда превращалась в змею. Заметив, как Гермиона вновь побледнела, он предпочел умолчать о подробностях.

— И звала она меня, потому что только я мог ее понять, — сокрушался Гарри своей невнимательности. — Змея вызвала его, и мы чудом не попали прямо в лапы Сам-знаешь-кого!

Люпин прокашлялся.

— Это точно именно та змея? — спросил Ремус.

— Да, разумеется, — уверенно сказал Гарри, вставая с кровати. — Он поручил змее дождаться нас. Догадался, что мы придем!

— Ну, это было несложно, — пожал плечами Ремус. — Хоть и неизвестно, сколько змее пришлось ждать тебя.

Гарри вздохнул и вспомнил мысли Волдеморта, куда вновь успел заглянуть. На несколько мгновений Риддл испытал восторг, ведь змея схватила Поттера! Затем — разочарование…. Должно быть, ловушка в доме Батильды ждала их давно, а старушка Бэгшот все это время была мертва... Гарри поморщился, не желая больше думать об этом.

— Зря мы пошли в Годрикову впадину, — мрачно сказал он. — Это я виноват, да еще и вас потащил за собой.

— Я тоже хотела там побывать, — тихо сказала Гермиона. — Думала, Дамблдор оставил меч в деревне.

Ремус тоже взглянул на Гарри и передал ему чашку с кофе. Он не изъявлял желания идти в Годрикову впадину наравне с Гарри или Гермионой, но ему не удалось отговорить их от этой вылазки. Наоборот, Ремус поощрял их планы, хотя ему-то уж следовало раньше догадаться, где кроется капкан Волдеморта.

Пару минут они провели в тишине, смакуя чуть остывший кофе. Гарри уже подзабыл, как на него раз за разом набрасывается змея Волдеморта, слегка расслабился и взбодрился: главное, они смогли выбраться!

— Ладно, я пойду на улицу, осмотрюсь. А вы отдохните.

Гарри осмотрел уставшего Люпина — тот за ночь не сомкнул глаз, и бледную, словно мел, Гермиону. Его подруга была чем-то обеспокоена и расстроена: он узнал напряженный взгляд и заметил морщинку между ее бровей.

— Где моя волшебная палочка, Гермиона? — спросил Гарри, вставая с места.

Он посмотрел вокруг себя, но палочки не обнаружил, поэтому взглянул на Гермиону: ее лицо осунулось еще больше, а в глазах, кажется, скопились слезы.

— Ох, Гарри, — дрожащим голосом сказала она. — Я совсем забыла про нее, но, кажется...

С этими словами Гермиона достала из сумочки два обломка остролиста, едва соединенных между собой пером феникса.

Гарри сокрушенно смотрел на волшебную палочку — теперь та стала бессмысленными обломками. Он не мог поверить своим глазам.

Ремус, увидев в руках Гермионы остатки палочки Гарри, в ту же секунду уронил лицо в ладони. Только через несколько секунд он вновь решил взглянуть на друзей.

— Может, ты попытаешься ее починить? — спросил Гарри.

В глубине его души плескалась надежда, хотя умом Гарри понимал: палочка сломана безвозвратно.

— Вряд ли это поможет. Помнишь, палочку Рона так и не смогли починить, пришлось покупать новую…

Под протестующим взглядом Гарри она все же достала палочку:

— Репаро!

Обломки палочки соединились с небольшим дымком. Но первая же проверка на простейшие чары окончательно расстроила Гарри. Более того, палочка снова разломилась надвое после простейших попыток зажечь свет на конце палочки или призвать пустую кружку.

— Гарри, постой, — сказал Ремус, вскинув палец вверх. — В той старинной книге я встречал одно заклятие... Погоди-ка!

Он бросился к рюкзаку и вскоре достал оттуда небольшой потрепанный учебник «Забытое и нерушимое: чары и зелья». Ремус в спешке листал книгу. Он не хотел давать Гарри ложную надежду, но все же не мог не попробовать заклинание, о котором узнал не так давно.

— Вот.

Он остановился на нужной странице, и Гарри с Гермионой подошли ближе, чтобы разглядеть текст в книжке.

Люпин направил волшебную палочку на обломки, что Гарри все еще держал в своей руке.

— Reparo Animum ⁽¹⁾.

Из палочки Ремуса вырвался тонкий серебристый луч и окутал обломки легкой прозрачной вуалью. Через пару секунд мерцание потухло — согласно книге, в таком случае починить вещь не представлялось возможным. Гарри покачал головой, когда прочитал пояснение, и расстроился еще больше. Он будто лишился магической силы —осознание этого навалилось на него, словно большая змея Волдеморта прошедшей ночью.

— Гарри! Тут написано: вернуть объекту первоначальный вид возможно только с помощью высшей магической силы, — Гермиона зачитала сноску в конце страницы.

Но Гарри Поттера новость не обнадежила, а скорее разозлила:

— Где же, интересно, мне взять такую силу, я теперь даже без палочки остался!

Гермиона снова виновато посмотрела на него и отдала книгу Ремусу.

— Я знаю, что это ничего не исправит, но мне очень, очень жаль, — сказала она, опустив голову. — Когда мы собрались трансгрессировать, я слишком сильно вцепилась в твою руку, и палочка вылетела... Наверное, она повредилась при перемещении.

— Пусть будет так, — мрачно сказал Гарри, отворачиваясь.

Он надел куртку и посмотрел на подругу

— Воспользуюсь твоей палочкой, хорошо? На время дежурства.

Гермиона быстро закивала и с готовностью протянула волшебную палочку Гарри. Он взял ту и взвесил в собственной руке, но не почувствовал теплоты или другого ощущения единения с магией, заключенной в палочке.

— Заодно потренируюсь, — коротко сказал Гарри.

Он шумно вздохнул и вышел на улицу.

Гермиона рухнула в кресло как подкошенная и посмотрела на Ремуса. Она не ожидала от него поддержки, но знала: Люпин не станет напоминать, какая Гермиона глупая, раз по ее вине один из них остался без оружия.

— На самом деле, палочку могло зацепить заклинанием — мы все пытались атаковать змею, — задумчиво сказал он. — Но я не буду защищать тебя перед Гарри, чтобы не расстраивать его еще больше. Нам сейчас негде достать новую палочку.

Гермиона вздохнула и встала, потирая глаза. Какая же длинная ночь! Она с досадой отметила, что наверняка запомнит наступившее рождественское утро как худшее в жизни.

— Разве тебе не нужно тоже отдохнуть? — спросила Гермиона у Ремуса, проходя мимо него к кроватям за шторкой.

— Я лягу попозже, — ответил Люпин.

Он не чувствовал сильной усталости и сначала хотел просмотреть записи в ежедневнике, для чего уже надел очки и собирался сесть за стол.

— Отдыхай, Гермиона, и постарайся не переживать так сильно. Гарри не выбрался бы оттуда без тебя.

— Без нас, — поправила она.

Она встряхнула подушку и упала на нее, укрываясь пледом.

— Надеюсь, он это оценит, — тихо, с легкой улыбкой, сказал Ремус.

Он собирался обязательно проведать Гарри через некоторое время и поговорить с ним. Но Ремус понимал: ему нужно побыть одному, чтобы не злиться на Гермиону. Для волшебника потеря волшебной палочки была огромной неудачей, а в их ситуации случившееся могло обернуться настоящей катастрофой.

---

1) Reparo Animum (заклинание придумано автором) — Восстанавливаю разум.

Вернуться к тексту