Леса, полные пророчеств (гет)

«Не вышло! Мы не вернулись на Гриммо! Дом не защищен!»

Люпин очнулся с тяжелыми мыслями, сразу почуяв запах прелой листвы и хвойных деревьев.

Он резко сел и огляделся: в нескольких футах от него приземлились остальные. Ремус упал обратно на землю от головокружения и попытался собраться с мыслями. Мозг словно воспалился от двойной трансгрессии. Он не знал, как ощущали себя другие, возможно, в силу своего возраста Люпин пережил этот маневр с перемещением не так хорошо, как ему хотелось бы.

— Скорее, Гарри! — до него донесся женский напуганный голос, и Ремус с трудом узнал Гермиону.

— Акцио, бадьян! — через несколько секунд воскликнул Гарри.

Он повернулся и открыл глаза. Моргнув пару раз, различил Гарри и Гермиону: они склонились над Роном — тот неподвижно лежал на земле.

Ремус медленно поднялся на четвереньки и пополз в их сторону: каждое движение давалось с трудом, а завтрак то и дело просился выпрыгнуть наружу. Когда он приблизился к ребятам, Рон уже открыл глаза, но его одежда была залита кровью.

— Рона расщепило, — пояснил Гарри, а затем взглянул на Люпина: — Ремус, ты как?

Люпин сел, приподнял колени и сложил на них голову.

— В порядке, — тихо ответил он, немного привирая: голова до сих пор болела.

— Я не рискнула лечить его заклинаниями, боялась, что сделаю хуже, — Гермиона тряслась, словно лист на ветру.

— Где мы? — тихо спросил Рон, слегка приподнявшись на локтях.

Они осмотрелись. Лес, хоть и простирался далеко, был не таким уж густым и выглядел заброшенным: здесь уже давно не ступала нога человека. На первый взгляд, лучше места, чтобы сбежать, просто не найти.

— Неподалеку в лесу проходил чемпионат мира по квиддичу, и это место...

— Первое, что пришло тебе в голову, — закончил за нее Гарри.

Гермиона, переглянувшись с Люпином, вновь посмотрела на Гарри, но тот уже продолжил осматриваться вокруг.

Ремус считал секунды, чтобы прийти в себя окончательно. Он сделал еще несколько глубоких вдохов и постарался понять, какой способ связаться с Сириусом будет более быстрым и безопасным.

— Экспекто Патронум! — воскликнул он через несколько секунд, и рядом возник ясный, бесформенный сгусток света. Через несколько секунд посреди мерцания выступил нечеткий, но вполне различимый волк. — Передай Сириусу Блэку: мы скрылись, дом могут открыть Пожиратели, необходимо срочно сменить защиту, если она их еще сдерживает!

Патронус-волк быстро умчался в лес, пару раз мелькнув среди деревьев голубоватым отсветом.

— Что ты делаешь? — в изумлении спросил Гарри, вставая на ноги.

— Дом необходимо защитить, — тихо ответил Ремус, опять откинувшись на землю.

Перед его глазами замелькали черные пятна. Боясь потерять сознание, Ремус зажмурился и, снова приподнявшись, опустил голову между коленей.

— Энервейт! — его спасительницей, естественно, стала Гермиона.

Сознание быстро прояснилось: его уже не тошнило, а звуки неожиданно из приглушенных стали четкими и приобрели прежнюю громкость.

— Спасибо, — кивнул он ей, поднимая голову.

Гарри уже нависал над ним.

— Разве безопасно отправлять патронус?

— Это быстрее, чем зачаровывать монету, — пояснил Люпин. — Нужно как можно скорее вернуть защиту на дом, иначе его раскроют всем Пожирателям. А пока есть надежда, что Сириус отвоюет дом и наведет новые чары.

— А если бы ты не смог вызвать патронус? — недоумевал Гарри, присев рядом. — Только зря потратил бы время!

Ремус пожал плечами в легкой растерянности: что сделано — то сделано.

— Как мы вообще здесь оказались? — подал голос Рон. — Я думал, мы вернемся на Гриммо.

Стоявшая рядом с Роном Гермиона всхлипнула.

— Мы вернулись, но Яксли вцепился в меня в последнюю секунду, а я уже переместилась на крыльцо, — она качала головой, глотая слезы. — Я бросила в него заклинанием, но он остался там, на лестнице. Так мне удалось опять трансгрессировать. Это я виновата, что заклятие доверия разрушено!

— Брось, — сказал Гарри опустошенным голосом. Он, конечно, расстроился и считал себя виноватым не меньше самой Гермионы. — Фиделиус пал, но особняк способен защитить себя какое-то время. Если Сириус успеет, то он сохранит дом...

— Но мы уже туда не вернемся, — закончил за него Рон, понимая смысл произошедшего.

Очевидно — все расстроились, потеряв в особняке Блэков убежище. Дом, хоть и был мрачноватым и не казался им особенно гостеприимным, все же давал защиту от чужих глаз. Площадь Гриммо стала за последние недели идеальным вариантом для засады и дальнейшего планирования собственных действий. А сейчас им оставалось надеяться лишь на то, что дом хотя бы не будет захвачен Волдемортом и Пожирателями Смерти.

— Ремус, возможно, мы сможем попасть в твой дом? — тихо предложил Рон. — Все лучше, чем в этом лесу.

Люпин стал отряхиваться от листвы и земляной пыли.

— Не выйдет. Министерство знает, где я живу — я же состою у них на учете. Оборотень ничем не лучше маггловского выродка. Я наплел Амбридж, что уезжаю из страны на какое-то время, поэтому мое незащищенное жилище должно быть пустым. А запасных домов на случай побега я не имею.

Гарри переводил взгляд с Люпина на Гермиону и обратно. Сначала он не понимал, почему Ремус не называет главной причины, отчего Люпину теперь тоже необходимо будет тщательно скрываться. Затем догадался: напоминание Рону, что именно Гермиона выдала Люпина в атриуме Министерства перед Яксли и остальными, стоило бы еще как минимум одной ссоры, а препираться с Роном никому из них троих сейчас не хотелось.

Ремус подтвердил мысли Гарри, едва заметно кивнув ему, а потом они оба посмотрели на Гермиону. Та виновато опустила взгляд.

— Но что мы будем делать дальше? — Рон приподнялся еще выше и снова огляделся по сторонам.

— Сперва наложим защиту, — быстро перехватил инициативу Ремус. — Пока можно остановиться и тут. Гермиона, поможешь?

Она кивнула и вытащила палочку.

— Гарри, поставь пока палатку, — сказала Гермиона. — Протего тоталум. Сальвиа Гексиа.

— Палатку? Где мне ее взять?

— Гарри, ну из сумочки же! — Гермиона на секундочку отвлеклась на друга, а затем снова вернулась к магическим формулам.

Вместе с Люпином они накладывали чары на окружающее пространство, надеясь, что защита обезопасит их от появления неожиданных гостей.

* * *

К вечеру расположились в палатке — та была знакома Гарри, Рону и Гермионе по поездке на чемпионат мира по квиддичу. Они выпили чай, согрелись и обрели способность ясно мыслить.

Палатка была небольшой и слегка тесноватой для четверых. Ребята договорились дежурить по очереди у входа, Люпин поддержал: во время дежурства кого-то снаружи становилось просторнее. С помощью магии они легко наладили быт в крошечной кухоньке и ванной. Четверо беглецов уже не были похожи на отчаянных туристов, решивших пожить несколько недель в палатке без всякой подготовки.

— Так значит, мы застряли в этом лесу, но у нас есть все, чтобы выжить? — спросил Рон. Согревшись в палатке, он приобрел утраченный при расщепе оптимистичный взгляд на вещи.

— Именно так, — ответил Ремус, допивая вторую кружку чая. — Мы можем перемещаться, нужно только подобрать безопасный маршрут. Здесь мы можем пробыть несколько дней или даже больше.

Ребята согласно закивали.

— Когда вы успели подготовиться? — спросил Гарри. — У Гермионы вдруг палатка нашлась, а у тебя полно запасов еды.

— Их не так много, как ты думаешь, — усмехнувшись, парировал Ремус. — Разве было бы лучше остаться посреди леса без всего?

— Наверное, нет.

Рон откинулся на кровати — из-за недавней травмы он поужинал прямо в постели, пока остальные сидели на лавке за небольшим деревянным столом.

— Надеюсь, Кротткотам удалось сбежать, — проговорил он, задумавшись, — из-за нас им достанется.

— Не забывай, откуда мы вытащили его жену. Им бы досталось не только из-за нас, — подхватил Гарри.

Рон согласно вздохнул. Гермиона сидела и сжимала в руках свою кружку: она с какой-то нежностью взглянула в сторону Рона, словно тот очень ее порадовал беспокойством о несчастной семье Кротткотов, попавших под давление министерского режима.

Внезапно Ремус вскочил, почувствовав жжение в кармане брюк: это была зачарованная монета для связи с Сириусом.

— «Дом защищен. Вас всех ищут. У тебя есть монета, идиот!» — он слишком быстро прочитал послание, чтобы замолчать на последнем ругательстве.

Ремус усмехнулся, облегченно вздыхая.

— Это кого он обозвал идиотом? — улыбнулся Гарри, понимая, что Сириусу удалось отвоевать дом.

— Меня, очевидно, — ответил Ремус. — Я понял, что зря отправил патронус — ты был прав, Гарри. Это рискованнее, чем сообщение на монете.

— Протеевы чары? — уточнил Рон, выглядывая с кровати. — Здорово придумали, мы тоже пользовались подобными в Отряде Дамблдора. Гермиона их тогда заколдовала.

Гермиона в удивлении и с легким смущением посмотрела на Рона, а тот ответил ей улыбкой.

— Это сложные чары, — подтвердил Ремус, с интересом взглянув на Гермиону, — не все о них знают, хотя они включены в экзамен Ж.А.Б.А. в Хогвартсе. Действие у них отменное. Нужно было зачаровать несколько монет для сегодняшней операции, но я слишком поздно об этом вспомнил. Гарри, послушай… Удалось ли вам взять то, ради чего мы шли в Министерство?

Гарри смотрел на Люпина несколько секунд, осторожно взвешивая, что именно можно ему рассказать.

— Да, удалось.

Ремус кивнул.

— Отлично.

Гарри вдруг заерзал на стуле, а затем вытащил из-под рубашки медальон Слизерина. Ремус мог поклясться, что видел его раньше у Амбридж на шее. Медальон служил напоминанием о допросе во время свадебного вечера у Уизли.

Гермиона с Роном уставились на друга. Они знали: Поттер не горел желанием рассказывать Ремусу подробности об их миссии, но, как теперь они заметили, его планы изменились. Возможно, Гарри передумал, когда благодаря Люпину они не остались посреди леса без съестных припасов, или же окончательно доверился Люпину.

— Ремус, могу ли я спросить тебя, — начал Гарри и положил цепь с медальоном на обеденный стол, ровно между ними, — знаешь ли ты, что такое крестраж?

На лице Люпина отразились сразу несколько эмоций.

— Я специализируюсь на темных искусствах и достаточно начитан, поэтому, кажется, понимаю, о чем идет речь, но... Серьезно, Гарри?

Поттер терпеливо выдохнул, продолжая буравить взглядом Ремуса.

— Ты хочешь сказать, что это и есть крестраж? — лицо того помрачнело.

Раньше Люпину попадалась информация о темнейшем из всех артефактов, что мог создать волшебник. Но чтобы увидеть его прямо перед собой — такого, как он считал, произойти в его жизни просто не могло.

— Гарри, ты хочешь сказать, что медальон — это крестраж Волд...

— Не называйте его по имени! — взревел Рон, чуть не подскакивая на постели, отчего Гермиона кинулась к нему и села рядом, сжав Рона за руку, чтобы тот успокоился.

— Ладно, — Ремус даже не посмотрел в их сторону. — То есть сейчас перед нами лежит крестраж Сами-знаете-кого, и теперь нужно его уничтожить, чтобы…

— Это не единственный крестраж, — тишина в эту секунду показалась едва ли не мертвой, как голос Гарри снова разрезал ее пополам: — Дамблдор предполагал, что их шесть. Два крестража уничтожены. Это третий и, скорее всего, он еще даже не открывался.

— Шесть? — Ремус сидел, открыв рот. На его лице застыло выражение удивления и отвращения одновременно.

Около минуты все молчали: Гарри переглядывался с Роном и Гермионой, а Ремус просто не мог вернуть себе дар речи.

— Почему же ты не обратился в Орден, Гарри? — наконец, сказал Ремус, откашлявшись. — Или же к Сириусу...

— Ну что ж, Сириуса здесь нет, поэтому я не могу обратиться к нему! — прервал его Гарри, и в его словах Люпин услышал обиду.

Ремус предпринял еще одну попытку:

— В Ордене есть опытные волшебники, кто работает с темными артефактами...

— Дамблдор поручил это лично мне!

— При всем моем уважении к Альбусу мне кажется, он слегка переоценил возможности...

— Я не хочу ставить мнение Дамблдора под сомнение сейчас! — резко ответил Гарри.

Рон с Гермионой молчали, смотря по очереди то на Люпина и Гарри, то на друг друга.

— Один крестраж мы, между прочим, уже нашли, — Гарри махнул в сторону лежавшего на столе медальона и скрестил руки на груди.

— Да, нашли. Но мало найти крестраж — его нужно уничтожить, — сказал Ремус, и на его лице отчего-то застыло сожаление. — Не так много средств, которыми можно избавиться от крестража, потому что это очень, очень темная магия... Темнейшая ее сторона, так скажем, ведь крестраж основан на первобытном грехе — убийстве.

Он обвел ребят взглядом.

— Но способы уничтожить его есть, ведь так? — уже чуть тише спросил Гарри. Он попытался успокоиться, решив: никакого смысла ругаться нет.

— Все, что создано человеком, можно уничтожить, — задумчиво ответил Ремус. — Ты сказал, что медальон не открывался?

Гарри вздохнул и, посмотрев на друзей, все еще сидящих на кровати Рона, завел рассказ, услышанный ранее от Кикимера.

— Регулус... — задумчиво сказал Люпин. — Я помню, конечно, его исчезновение — все вокруг винили Сами-знаете-кого и предостерегали молодых мальчишек, возжелавших власти. А те считали за честь погибнуть ради целей Темного Лорда и провозгласили Регулуса Блэка образцом верности его режиму.

— На самом деле он предал его, — сказал Гарри, а затем поднялся. — Я отойду на минуту. Проверю, как дела на улице.

Он накинул на себя еще одну кофту и вышел из палатки. Медальон остался лежать на столе, и Люпин склонился над ним, аккуратно взял и стал рассматривать со всех сторон.

— Значит, подделка осталась на Гриммо? — спросил он.

— Да, — ответила Гермиона, — Гарри подарил копию медальона Кикимеру. Это очень помогло нам наладить с ним отношения.

Ремус улыбнулся, не отрывая взгляда от крестража.

— А я все гадал, чего он такой добренький. Сириус так и не подружился с Кикимером, но от Флер — француженки и на четверть вейлы — домовик в восторге...

Рон понимающе улыбнулся, а Гермиона чуть слышно вздохнула, самой малой частицей своей души жалея, что такой славы у эльфа поместья Блэков, как и любого другого домовика, ей никогда не сыскать.

Она помогла Рону подняться, и они вместе подошли к столу, за которым сидел Ремус. Он продолжал рассматривать медальон, взвешивая его то на одной ладони, то на второй. Люпин заметил, что медальон должен открыться, но предположил, что обычной магией сделать у них это не получится.

— Как вы узнали о том, что настоящий медальон в Министерстве?

— Наземникус рассказал, — ответил Рон.

— Его привел Кикимер по приказу Гарри, — объяснила Гермиона. — Он сознался, что не так давно выкрал из дома несколько вещиц, в том числе и медальон, а затем отдал Амбридж в качестве взятки.

Ремус повел бровями.

— Ничего другого от Флетчера я и не ожидал. Крайне сомнительный тип, я всегда говорил Альбусу...

Вернулся Гарри и присел рядом.

— Хоть этот ворюга и помог нам узнать, где медальон, я чуть шкуру с него не спустил прямо в кухне особняка — за профессора Грюма.

Все переглянулись с выражением скорби на лицах.

— Я до сих пор не могу понять, зачем Аластор привел его на ту операцию. Можно было, в конце концов, Флер попросить...

— Тогда мне бы пришлось лететь с Грозным Глазом, — сглотнул Рон, чуть побледнев, и это сгладило их наполненное грустью молчание.

— Мы все доверились не тому человеку, — подвел итог Ремус. — И сколько, ты говоришь, времени провел с вами Наземникус? Он никуда не отходил от вас?

— Вроде нет, — ответил Гарри. — А почему ты спрашиваешь? Думаешь, он еще что-нибудь мог прихватить с собой?

Люпин пожал плечами. Они так и не смогли найти сквозное зеркало. Оставалось надеяться, что сам Сириус отыщет его в своем доме, а затем выйдет на связь. Без новостей из внешнего мира было нелегко, и если им придется скитаться несколько недель или даже дольше, поддерживать связь с кем-то из орденцев просто необходимо.

Ремус показал на медальон.

— Гарри, мы все знаем о твоей связи с Сам-знаешь-кем. Возможно, ты чувствуешь что-то от медальона?

Поттер переглянулся со всеми по очереди.

— От него идет какая-то тяжесть, но, мне кажется, это чувствуют все.

Гермиона и Рон согласно кивнули.

— Амбридж вообще носила его на себе в качестве украшения, — скривился Рон.

— Жаба жабой — Амбридж настолько мерзкая, что ей даже от медальона не становилось хуже, — Гарри взял медальон в руки. — Я думаю, он покажет свою силу, когда мы откроем его.

— Я соглашусь с тобой, — Ремус откинулся на лавке, уперевшись спиной в стену палатки. — Уже поздно, вы располагайтесь и отдохните, а я подежурю на улице.

Он встал, проверяя, на месте ли палочка, и приготовился уйти из палатки.

— Я сменю тебя через несколько часов, — сказал Гарри, тоже поднявшись, чтобы пропустить Люпина.

Через пару минут они остались втроем.

Рон тихо кашлянул, прочищая горло.

— Ты не говорил, что собираешься рассказать Люпину о крестражах.

Гарри пожал плечами. Медальон неприятно холодил ему грудь — он не ожидал такого свойства крестража, и ему захотелось забраться под одеяло еще быстрее.

— Так будет лучше, ведь он теперь в одной лодке с нами. И я доверяю Ремусу — так же, как и вам или как доверился бы Сириусу. Так же, как верил Дамблдору.

— Возможно, Ремус прав — Дамблдор переоценил нас. Нападение на Министерство — это не шутки, ведь так? Мы всего лишь школьники! Что будет дальше — ограбление банка?

Гермиона легко рассмеялась сказанным словам, подчеркивая их абсурдность. Гарри и Рон тоже прыснули от смеха, вообразив себя на секундочку злостными грабителями.

— Надеюсь, обойдемся без этого, — зевнул Рон. — Я, пожалуй, пойду спать. Тяжелый был денек.

Он встал и направился к кровати.

— У меня тоже глаза слипаются, — сказал Гарри и поковылял вслед за Роном.

— Спокойной ночи, мальчики.

Гермиона тихо собрала кружки, чтобы не отвлекать друзей. Приведя кухоньку в порядок, она достала вещи первой необходимости из бисерной сумочки и разместила их возле кровати, чтобы не шарить каждый раз в ее недрах.

Рон с Гарри сразу заняли двухъярусную кровать, что стояла в проходной комнате. Рядом в палатке был закуток с еще одной парой спальных мест. Кровати располагались вдоль стен, и Гермиона заняла одну из них, полагая, что Ремусу будет без разницы, где спать. Его рюкзак с личными вещами, который он достал из шкатулки, лежал на полу, и Гермиона зачем-то подняла рюкзак и положила его на свободную кровать. Умывшись за шторой в соседней комнатке, она еще раз мысленно похвалила себя за идею попросить у мистера Уизли вместительную палатку. Конечно, пространство не блистало богатым убранством, но самое необходимое в палатке имелось. За несколько лет даже запах кошек, который она помнила, как сейчас, практически выветрился.

А еще ей вспомнился Живоглот. Не потерял ли он ее после той суеты на свадьбе в «Норе»? Она надеялась, что Живоглот сможет ужиться в «Норе» с ее обитателями и не сбежит в поисках хозяйки.

Гермиона, поежившись, прошлась по палатке еще раз — Гарри и Рон, кажется, уже спали. Как и в первую ночь на площади Гриммо, ей было непривычно слышать в непосредственной близости от себя громкое мальчишечье сопение, иногда переходящее в храп, и Гермиона мысленно взмолилась, чтобы Ремус, ставший ее соседом по комнате, не страдал от проблем с дыханием во сне.

Было прохладно. В палатке горела небольшая печка, но они все равно решили спать одетыми. Гермиона легла на кровать, укутавшись в плед, а затем вздохнула, понимая, что от перенапряжения у нее разболелась голова, а спасительный сон никак не овладевал ею.

Взглянув на пустую кровать рядом, она тихо встала.

* * *

На лес опустилась тишина.

Ремус сначала не обращал на нее внимания, пока вслушивался в тихие разговоры ребят в палатке — те, о чем-то недолго переговорив, вдруг засмеялись, а затем, очевидно, легли спать.

Он остался один на один с лесом. С детства, как он стал оборотнем, лес стал его стихией. Он всегда манил его и будто бы звал, не только в полнолуние, но и в другие дни. Будучи ребенком, Ремус иногда вырывался во время трансформаций в ближайший к дому лес — ох, сколько было раздолья для юного оборотня! Он не помнил практически ничего, что происходило в те ночи. Но всем телом Люпин ощущал свободу, дарованную лесом: земля с пряным запахом, шум листвы и веток, ласкающий слух, закаменелые корни деревьев, дающие ощущение неразрывной связи с тем миром, частью которого он являлся.

Уже студентом Хогвартса Люпин поначалу был лишен удовольствия насладиться лесом в ночи полной луны, поэтому довольствовался лишь небольшими вылазками в Запретный лес. Свободное время он старался проводить на улице вблизи озера или на опушке леса, возле Хагридовой избушки. Когда же лучшие друзья освоили анимагические превращения, Люпин стал намного счастливее: в виде зверей они позволяли себе покидать Визжащую хижину и проводить время в окрестностях леса. Друзья, радуясь приключению, держали Ремуса под контролем и не давали тому убегать слишком далеко. Даже волк внутри его души был счастлив, потому что не чувствовал себя одиноким. Какое-то время Рем даже перестал думать о том, что его жизнь — жалкое и никчемное существование от одного полнолуния до другого.

Ремус вздохнул. Воспоминания о былых временах радовали его сердце и грели душу, но он все равно поежился: вокруг похолодало, а на землю опустилась легкая туманная дымка. Осенний лес, в котором они остановились, не был столь дружественным, как знакомый ему Запретный лес или раскидистая чаща возле родного дома. Ночная тишина словно поглощала мир вокруг. Однако до чувствительного слуха Люпина доносились звуки животных, и легкая суета леса, где царила жизнь, его успокаивала. Приятная мысль: в природе все шло своим чередом. Что белкам да совам до войны волшебников, вовсю набиравшей обороты? Ровным счетом ничего.

Втянув воздух, он на секунду прикрыл глаза, чтобы позволить внутреннему волку стать частью леса и проникнуться им.

Вдруг за спиной раздался легкий шелест открываемой ткани палатки.

Ремус открыл глаза и отодвинулся от дерева, к которому сидел, прислонившись.

— Это я, — тихо сказала Гермиона, подходя к нему.

Она дала ему кружку, полную горячего дымящегося чая, и Ремус был очень ей за это благодарен. Он взял кружку и осмотрел Гермиону: немного сонная, укутанная в одеяло, она казалась ему невероятно милой сейчас. Он невольно улыбнулся, хотя и постарался скрыть эмоции в то же мгновение.

Ремус не забывал, что пошел с ребятами затем, чтобы защищать их. Операция в Министерстве давала Люпину много пищи для размышлений: так ли нужна троице его помощь? Будет ли толк от того, что они живут теперь вчетвером? Возможно, Сириус был прав, когда шутил насчет того, что это ребятам придется заботиться о нем?

Есть ли, в конце концов, смысл в том, что Гарри доверился Ремусу, рассказав о крестражах? Ведь он все равно не был уверен, что их легко уничтожить. Могут пройти недели или даже месяцы, прежде чем они откроют медальон и убьют часть Волдеморта, которая заключена в медальоне. А ведь необходимо найти еще несколько душевных осколков...

Ремус встряхнул головой, прерывая поток собственных бесконечных мыслей.

— Спасибо, Гермиона. Почему ты не спишь?

Она смотрела куда-то вдаль. Видела ли она то, что видел в лесу Ремус? Чувствовала ли она эту жизнь, кипящую вдалеке? Понимала ли она, наконец, что они совсем не одиноки в этом лесу? Им казалось, что они вчетвером укрылись от чужих глаз, но чувство безопасности, как ни крути, было очень хрупким.

— Решила навестить тебя, — просто ответила она. — Мне было бы страшно тут одной ночью дежурить.

Он усмехнулся, сделав глоток чая. Тепло мгновенно разлилось по венам, согревая и даря нечто, похожее на ощущение уюта.

— Я не в первый раз несу подобную вахту. До утра продержался бы легко. Но за чай спасибо..

Они переглянулись, и Гермиона чуть улыбнулась и опустила голову.

— Так почему ты решила трансгрессировать с площади Гриммо именно сюда? — неожиданно спросил Люпин.

Гермиона подняла голову и посмотрела перед собой, вглядываясь в темные деревья.

— Ты ведь знаешь, почему, — после минутного молчания сказала она.

— Да, знаю, — ответил Ремус, делая еще пару глотков чая. — Потому, что мы подготовились к побегу. У тебя была палатка и теплые вещи, я же набрал продуктовые запасы и другую утварь. Подсознательно ты выбрала план, которому и собиралась следовать.

— Да, — сухо согласилась Гермиона и кашлянула — воздух оказался слишком холодным.

Люпин протянул ей кружку с остатками чая, но она отказалась.

— Хотя, конечно, в доме Сириуса было намного удобнее, — он улыбнулся, а затем взглянул на Гермиону: — Ты поступила глупо, позвав меня в Министерстве по имени.

— Знаю, я разнервничалась, — поежилась Гермиона, поворачиваясь к Люпину. Она смотрела на него снизу вверх и вдруг спросила: — Почему ты не выдал меня Рону? Он, видимо, просто не обратил на это внимания, но ведь Гарри заметил! Как он на меня посмотрел...

Ремус допил чай и выплеснул остатки заварки на кучку сухой листвы рядом с собой.

— А зачем мне это? Разве не лучше не давать лишний повод для ссоры? Рон, как мне кажется, раздул бы из мухи слона.

— Не в первый раз, — чуть виновато пожала она плечами, но на лице ее играла улыбка. — Значит, планируешь разруливать наши конфликты?

Он усмехнулся и посмотрел на наручные часы — время было за полночь. Ему оставалось несколько часов дежурства, но, если он будет хорошо себя чувствовать, запросто подождет и до утра, чтобы ребята выспались.

— Вы втроем, хоть и дружите с первого курса Хогвартса, но не жили в замкнутом пространстве длительное время, да еще и с ограничениями. Еды будет не всегда хватать, чтобы наедаться досыта, а на голодный желудок, поверь, ругаться хочется куда больше даже по пустякам.

Она понимающе смотрела на Люпина.

— Да, знаешь, мы и на первом курсе не сразу поладили, — сказала Гермиона и вздохнула. — Кто же будет дружить с такой заучкой, как я? К тому же я была довольно заносчива.

Гермиона улыбнулась, чуть покачав головой и закутавшись в плед еще больше.

— Важно то, кем ты являешься сейчас, ведь так? — Ремус смотрел на нее с улыбкой.

Ему были знакомы переживания Гермионы: и он раньше думал, что не сумеет найти себе друзей даже в Хогвартсе. Страх сближения с кем-то поначалу перевешивал тягу к общению, но благодаря Джеймсу Поттеру Ремус действительно понял: у оборотня, как выяснилось, тоже могут быть друзья. За это он всегда будет благодарен отцу Гарри.

— Ты громко смеялась, когда я ушел — что вы обсуждали, если не секрет? — спросил Ремус.

— О, — Гермиона снова улыбнулась, — я просто удивилась масштабу нашей операции в Министерстве и предположила, что ради добычи очередного крестража нам придется ограбить Гринготтс — самое то для ребят, даже не окончивших школу, да?

Ремус мягко засмеялся.

— Я бы посмотрел на это.

Неподалеку, среди деревьев, взмахнула крыльями и взлетела ночная птица — кажется, сипуха. Люпин проводил взглядом светлый отблеск совы, улетевшей вглубь леса, а Гермиона, зевнув, поежилась.

— Пожалуй, я пойду спать, — сказала она, — здесь стало слишком холодно.

Ремус отдал ей пустую кружку и поблагодарил за чай.

— Спокойной ночи. Отдохни как следует.

— Спокойной ночи, Ремус.

Гермиона скрылась внутри палатки, а он остался наедине с ночной тишиной и тьмой своего любимого спутника — леса. Его чувства были и впрямь несколько острее, чем у обычных людей: он слышал чуть больше и замечал малейшие движения животных среди деревьев, радуясь компании сов и летучих мышей, а не Пожирателей Смерти.

Ремус вздохнул. Горячий чай и разговор с Гермионой подействовали на него волшебным образом, согрев до кончиков пальцев, и дали силы продержаться еще несколько часов дежурства.

Гарри вышел ему на смену около пяти утра, как и обещал вечером.

Ремус сказал, что ночь прошла тихо, а затем ушел в палатку. Отметив, что Рон еще спит, отвернувшись к стенке, он прошел к ванной комнате. Рем быстро умылся и тут же проследовал к свободной кровати. Уместившись на подушке, он укрылся одеялом по самый нос и, едва успев заметить силуэт спящей на соседней койке Гермионы, закрыл глаза и провалился в сон.