Путь Шамана 6. Мы пойдём другим путём (гет)

Опять меня позвали Фениксы в рейд. В такой рейд, в котором Анастария Великая сразу начинает грузить Махана Лоха своими проблемами. В обычный, в общем, совместный рейд с Фениксом. Чёрт меня задери, Слонопотам-то и не пришёл! У меня очередные налоги намечаются, а этот редиска меня избегает! Хочу свои пять миллионов!!!

— Я понимаю, что тому, что я сделала, нет прощения! — я чуть на кирпичи не изошёл, честное слово! Она что, Рогу теперь качает? В общем, появление Анастарии я позорнейшим образом прозевал. Однако, надо признать — она, всё-таки, Аналитик с большой буквы. Разве мог бы обычный человек или даже целый аналитический центр за каких-то восемь месяцев прийти к такому выводу — «Нет прощения!» Практически мега-мозг!

— Приветствую тебя, Анастария Великая! — обернулся я к ней.

До чего же она красива! Только грусть в глазах навевает на меланхоличный лад. Хочется сесть на берегу Тихого океана, подставив лицо солёным брызгам и падающим вишнёвым косточкам, поправить кимоно и сочинить хокку :

Прекрасно со снежной вершины Фудзи

Видны Кунашир и Шикотан

Навеки русские

Анастария глядела на меня, словно пытаясь постичь степень моего сегодняшнего человеколюбия. Ничего не прочитав в моих честных глазах, она повторила:

— Я понимаю, что мне нет прощения…

— Неправильно понимаешь, Великая! — перебил её я. Немного невежливо, конечно, но, всё же, сколько можно мне рот затыкать? — Клан Легенды Барлионы, наоборот, благодарен клану Феникс за дружескую поддержку — и организационную, и материальную — кстати, никто не видел Хелфайера? Прошу меня услышать — Легенды отдают себе отчёт, что без Феникса и никакого клана-то не было бы. Мелкие разногласия были быстро и успешно разрешены, спорное имущество возвращено законному владельцу, совместные проекты развиваются. По-моему, ни о каких обидах со стороны Легенд и, уж тем более, прощении, речи нет.

— Хорошо, — опустила она голову. — Поинтересуйся планом рейда у Магдея. Мне нужно быть в другом месте!

После моего кивка она ушла в телепорт. Я стал оглядываться в поисках рейдлидера, но вдруг нашёл более интересную мишень.

— Эй, Рик, смотри, что нашёл! — окликнул я замеченного в толпе Фениксов ремесленника.

— О, Махан, опять припёрся! — презрительное выражение на его лице сменялось удивлением и восторгом по мере того, как он вглядывался в большущую, литров на десять, ёмкость в моей руке.

— Это что, настоящая Драконья Глазурь? Она же бесценна! — его аж трясло от возбуждения. — А можно попробовать?

— Да пожалуйста! — пожал я плечами. Он обмакнул в Глазури указательный палец и облизал его, с наслаждением прикрыв глаза. Над ним вереницей начали всплывать иконки бафов, среди которых совсем незаметно затесался дебаф Ахтунг сроком действия 12 часов. Как-то незаметно для самих себя игроки мужского пола начали покидать пространство вокруг нас в радиусе десяти метров. На одного меня благодаря достижению Не Ахтунг данный дебаф не действовал

— Ой ну, какой же ты вредный, Маханчик! — манерно заломив ладошку , пропищал Рик. — Мы по тебе так скучаем! — и он, вытянув губки, сделал попытку меня поцеловать, от которой я легко уклонился. — Маханушка, продай Глазурь, противный! — он картинно стукнул меня кулачком в грудь, отчего мне стало щекотно. — Продай-продай-продай-продай! А то я с тобой разговаривать не буду! — сложив руки на груди, он надул губы и отвернулся.

— Товар недешёвый! — начал я.

Ремесленник тут же повернулся обратно.

— Да мне много и не надо, Шаманушка Маханушка! Тысяча порций, не больше! Я из них оздоравливающие маски делать буду, а то совсем эти морщины замучили! — капризным голосом пожаловался он.

— Ну ладно, но — только для тебя!

— Ой, как же я тебя люблю, Маханчик! — сделал попытку повиснуть у меня на шее Рик.

— За тысячу порций — шмотку с Ремеслом +35 и двадцать миллионов! — предупредил я.

— Да хоть тридцать! — радостно запрыгал на одной ножке Рик.

На ваш счёт переведено 30000000 золотых

Я оглянулся на стоящего на самом краю 10-метрового пустыря Магдея. Он покачал головой и закрыл лицо ладонью.

* * *

Долгие игровые часы складывались в тягучие игровые дни, переходящие в длинные месяцы игры в Барлионе. Игорь перестал бегать ко мне каждые два дня, чтобы пожаловаться на очередной пробой в Барлионе, который моё подсознание на пару с Имитатором умудрились осуществить за бдительными спинами программистов и сотрудников службы безопасности. Свободные вечера я проводил, медитируя на своём любимом месте на террасе. Я наконец постепенно начал понимать, что такое настоящий транс — это когда ты не спишь и вроде трезв, но пространство вокруг тебя постепенно наполняется и становится вязким от каких-то теней, которые снуют вокруг и толкаются. Иногда я даже пытаюсь с ними заговорить, но они меня, похоже, не понимают.

Каждое воскресенье мы с Дракошей прилетали в парк в Анхурсе. Я разместил объявление на форуме — катание детей на Драконе. Каждый желающий ребёнок может, получив согласие у родителей, сесть мне или Дракоше на спину и полетать в облаках на живой легенде. Поначалу люди, как ни странно, с подозрением смотрели в мою сторону — главным, что вызывало непонимание, было то, что деньги, еду или подарки мы с братом наотрез отказывались брать. Но постепенно форум оброс отзывами, и теперь день так и проходит. Флейта, которая со мной не разговаривала с того самого момента, как я побыл Императором, очень быстро оттаяла, и мы снова стали общаться, как ни в чём не бывало.

Честно говоря, я тогда так и не понял, что же вызвало её негодование. У меня, конечно, есть подозрение, что дело в том, что я поселил во дворце также и Тавию с сёстрами. К тому же, перед отбытием в отпуск Наатхи поручил мне по-братски помочь Кондратию. На торжественной церемонии, на которой я принёс такую же клятву, как он сам приносил Реноксу в Колотовке, я получил регалии вместе с причитающимся мне 500 уровнем и капсом всех возможных характеристик и умений. После этого Наатхи отвёл меня в сторону.

— Махан, я тебя хочу попросить о помощи, как брата, — произнёс он.

— Я весь внимание, — откликнулся я и с трудом подавил желание поклониться.

Уже одно это показывало, кто из нас настоящий император, а кто — жалкая подушечка для трона, чтобы не остыл за время отсутствия монаршего седалища.

— Речь пойдёт о Тише и Кондратии… — сказал он. — Помнишь, я тебя просил помочь Тредиолу и Тавии?

— Конечно, — ответил я.

— Так вот, Тредиола я временно назначил Правителем Армарда, а Правителем Налрака поставил Кондратия, — сообщил он. — Тиша останется во дворце.

— Я понял, Наатхи, — кивнул я.

Никакого сообщения о задании мне не высветилось — Император не мог мне ничего предложить, поскольку я сам и был Императором. Тем не менее, я, конечно, исполнил его просьбу — точнее, усердно продолжал её исполнять в течении месяца — но исключительно из уважения к монаршему брату и чувства сострадания его семейному горю. Днём я занимался, как оказалось, очень даже обременительным трудом… Выражение «пахал, как раб на галерах» — это как раз, про меня а ночью… Ночью меня ждали четыре принцессы в четырёх комнатах. Когда же месяц закончился, и Император вернулся из отпуска, было объявлено, что Тилиаша, Принцесса Малабарская, Тавия, Княгиня Армардская, Флаффия, Графиня Дорадская и Кавайя, Герцогиня Каминская понесли, и все четыре ожидают наследников. Я лично пожал руки счастливым отцам.

Вот тут-то Флейта пришла в неистовство. Когда я вернулся в замок, она устроила мне самый настоящий семейный скандал с бросанием посудой, тапками, сердцем и ещё какими-то внутренностями. Хоть она и снесла у меня половину хитов, но у неё здоровье вообще ушло в красную зону, и я потом, сидя рядом с ней и поглаживая по голове, лихорадочно вспоминал, где именно должны располагаться почки, и какая из них левая, а какая — правая. Я довершил водворение её внутренностей на место ещё одним интересным плетением, которое, к сожалению, оказалось применимо только для Зомби, но зато моей Ученице оно очень существенно подняло характеристики. Когда я закончил, она сухо меня поблагодарила и попросила ей не писать и не слать сообщения. Мои моральные характеристики, как она сказала, требуют серьёзной доработки, как минимум, чугунной сковородкой. И исчезла.

Потом я начал всю эту затею с катанием детишек, и однажды в очереди увидел её.

— Соскучилась, — коротко буркнула она, забираясь по крылу мне на хребет. Я на самом деле тоже соскучился. При том что она вернулась, тем не менее Флейта каким-то чудом вычисляла каждый раз, когда со мной случалась небольшая интрижка, и долго и нудно мне выговаривала.

— Кто ты такая? — обычно спрашивал я её.

Она на это уже не дулась, как в первый раз, а продолжала подтрунивать. Однажды она сказала нечто, что меня надолго ввело в ступор. Я даже всерьёз подумал было наплевать на перса, Барлиону, Драконов, Элуну, клан, деньги и обещание Крию, удалить учётную запись и уехать в джунгли Амазонки.

— Когда ты на мне женишься… — сказала она и остановилась, наслаждаясь моим обмороком.

Собственно, дальше продолжать было не нужно, да она и не собиралась. Всё. Конец обеда, бомбрамсель мне в печень и якорь в потроха! Через пару дней, гуляя по городу, я чуть не обделался, когда рядом неожиданно заиграл марш Мендельсона. Чур меня, чур!

Раз в неделю я навещал Элуну. Сжимал в руке жетон очередного Паладина, и она встречала меня в своём саду. Она расспрашивала о моём мире, хотя успела изучить его вдоль и поперёк через всю доступную ей информацию. Она кормила меня своими божественными печеньками и поила чем-то таким… Каким-то золотистым нектаром, который приводил меня в состояние совершеннейшего восторга. Иногда мы целовались — но и всё! Она почему-то по-прежнему считала, что мы ещё недостаточно хорошо знакомы.

Наконец-то мой кальмародельфин достиг максимального, двадцатого уровня. Сначала мы отметили это событие у меня в замке в узком кругу лиц, потом переместились в «Золотую Подкову», где я объявил угощение за мой счёт всем, кто находился в трактире. Потом, немного перекусив, мы отправились на центральную площадь Анхурса. Там гуляние пошло всерьёз, в дело пошли фейерверки, и на площади стал собираться народ, за ними ломанулись торговцы, потом подтянулась стража, и в какой-то момент я обнаружил, что рядом со мной стоит Император в цивильном и под бафом сокрытия. С виду — НПС, как НПС.

— Ваше Величество! — шепнул я, сдерживая позыв склонить голову.

— Брат мой, — отозвался Наатхи.

Между ним и мною протиснулась Тиша, восторженно глядя на небо, полыхающее тысячью огней. Флейта, стоящая по другую сторону от меня, недовольно покосилась на пока ещё плоский животик принцессы, но ничего не сказала.

— Что празднуем? — спросил Император.

— Я стал Королём Морских Просторов, — ответил я. — Теперь никто и ничто не сможет противостоять мне на море.

— Это хорошее достижение, — кивнул он. — Надеюсь, ты употребишь его во благо?

— Всё, что я делаю, я делаю во благо, — отозвался я.

— Не увиливай, — строго произнёс он.

— На дне морском, как мне кажется, живёт народ, — пояснил я. — Я хотел туда спуститься…

— Ты будешь представлять Императора, — повелел он.

Вам предложено задание «Я пришёл с миром»

Император уполномочил вас быть послом Малабара при освоении новых земель

При заключении торгового соглашения Вы будете получать 0.5% от торгового оборота между землями

При заключении торгового соглашения Ваш клан будет получать 0.5% от торгового оборота между землями

Принять/отказаться?

— Это большая честь для меня, — поблагодарил я.

И очень, очень много плюшек — с каждой сотни золотых, полученных или потраченных малабарцами.

— Кто ещё, как не ты, Махан, — подбодрил Император.

Я вознёс небольшую молитву Элуне, и с неба, в котором вспыхивали огни салюта, словно серебряные снежинки посыпались. Игроки, которых они касались, восторженно замирали, а потом начинали кружиться с расставленными руками. Мне на руку упала одна, и я рассмотрел, что это такое.

Благодать Элуны

Баф случайной характеристики на 1-2% сроком на 12 часов

Действует, только если окружающие в радиусе 5 м испытывают радость

Небо расцвело огнями северного сияния — Тартар постарался.

Внимание: вы стали свидетелями эпического явления Сияющий Путь Тартара

Вы получаете +1.5% к шансу найти предмет не ниже эпического сроком на 168 часов

— Хорошо-то как! — вдруг сказала молчавшая до этого Тиша.

— Очень, — совершенно неожиданно согласилась с ней Флейта.

— Половина расходов — на меня, — тихо сказал Император.

— Ни за что, — не согласился я.

— Спасибо тебе, Махан, — просто сказал он.

Император с Принцессой ещё немного постояли с нами, а потом ушли так же незаметно, как до того и появились. Подозреваю, что у Императора есть какой-то личный бесшумный телепорт как раз для таких случаев. Флейта не сразу заметила их отсутствие.

— Куда это они делись? — спросила она.

Я пожал плечами, а она ко мне повернулась, заглядывая в глаза.

— Ровно через неделю у меня день рождения, — сказала она.

— Поздравляю, — отозвался я, сразу начав внутренне дрожать.

— Это значит, что мне исполняется восемнадцать, — пояснила она для особо тупых.

Но я-то — не тупой. Надеюсь, по крайней мере. Так что мне уже страшно.

— Папа организовал вечеринку для близкого круга лиц… — она, не отрываясь смотрела на меня.

— Близкий круг — это сколько? — поинтересовался я, оттягивая неизбежное.

— Самый близкий — это человек пятьдесят… — отозвалась она. — Близкие друзья, поверенные… Его друзья… Ты себе не представляешь, как мне важно…

Сказав это, она внимательно стала выглядывать ответ у меня в глазах.

— Только без паники! — предупредил я, когда она наконец, прочитала и начала мрачнеть. — Я совсем не желаю снова не видеть тебя месяц. Перестань!

Мне было видно, с каким трудом она возвращает себе самообладание.

— Я тебе когда-нибудь говорил неправду? — спросил я.

— Не говорил, — нехотя признала она. — Утаивал — сколько угодно, но не врал.

— Вот, сейчас я тоже часть утаю, — пообещал я. — Но скажу только правду.

— А без утайки нельзя? — злобно спросила она. — Чисто и откровенно?

— Без утайки будет неинтересно, — отмахнулся я. — Давай сделаем так — я буду тебе должен. Всё, что угодно, хоть луну с неба…

— Лучший мой подарочек — это ты, — мрачно сообщила она.

— Давай лучше луну с неба, — предложил я.

— Хорошо, — вдруг согласилась она и показала мне кисти рук. — Ты закончишь узор.

— Идёт, — сказал я. — Только не под купальником.

— Не торгуйся, — посоветовала она. — Дороже выйдет. Весь узор.

Я закатил глаза. В конце концов, не такая уж большая цена. Надеюсь, ничего такого при этом не произойдёт. Ну, то есть, о том, что я слаб — или силён, зависит от того, с какой точки зрения рассматривать — на передок, я и так знаю, но в случае с Флейтой, я надеюсь, удержусь и просто нанесу ей узор… Она же Зомби в конце концов, у неё внутренности выпадают… Не некрофил же я, если как следует задуматься?

— И ещё ты меня пригласишь на свидание, — добавила она.

А вот это уже хуже. Я на такое не рассчитывал. Хотя вечеринка у папы в любом случае рассматривалась бы именно так…

— А теперь утаивай от меня, почему ты не можешь просто прийти ко мне на день рождения.

— У меня как раз на этот день запланировано мероприятие в реале, — ответил я. — Давно запланировано, почти восемь месяцев назад.

— Что за мероприятие, ты мне не скажешь? — криво усмехнулась она.

— Не скажу, — ответил я.

— Ну ладно, — вздохнула она. — Пригласи тогда меня на танец, что ли…

* * *

Проснувшись и позавтракав, я вспомнил, что сегодня — тот самый день, когда я должен в письме попросить некую особу о свидании. Недолго думая, я послал Крию письмо с напоминанием о нашем уговоре, хотя, уверен, он и не забывал. Ответ с адресом незнакомки пришёл, как только я нажал кнопку «Отослать». И комментарий: «Вы в одном городе.» И отчего я таки не удивлён?

Засев составлять послание, я понял, что совершенно не в курсе, как мне обращаться к незнакомке и куда её звать. На «ты»? А вдруг это — королева Англии, а я к ней так запанибратски. Или, хуже того, моя неудавшаяся тёща? Хм, тогда я бы ей не электронное письмо послал, а какой-нибудь белый порошок. И пошёл бы закупать три баяна, поскольку два, по устоявшейся традиции, всё одно — порвут! Или наоборот — кто-нибудь, кого я знаю… Та же Марина, к примеру. Кстати!

«Привет, Марина!

Так случилось, что я вышел досрочно. Поздравь меня!

Очень хотелось бы отметить это событие. Если ты не против, жди меня в «Панораме» сегодня в семь, столик я забронирую.

Дмитрий, он же Махан»

Пока я думал, пришёл ответ от Марины:

«Привет, Дима!

Поздравляю! Очень за тебя рада!

Да-да, буду рада встрече. «Панорама» в семь!

Марина»

Ну, вот и ладушки! А теперь — самое сложное…

«Доброе утро!

Прошу прощения за беспокойство, но у меня возникла мысль о совместном походе в ресторан, и я предлагаю осуществить её сегодня же в семь.

Отказ сделает меня самым несчастным человеком на свете.

Шаман Махан»

Адрес — тот, что дал мне Крий. На этот раз чуда в виде моментального ответа не произошло, и я переместился на террасу, чтобы там позаниматься гимнастикой. Скрестив ноги по-турецки, я сел с прямой спиной прямо на дощатую палубу и, закрыв глаза, сосредоточился на своём дыхании. Вдох-выдох, у шамана три руки, вдох-выдох, и крыло из-за плеча… Никогда не понимал, что такое «медитировать». Сидишь, пытаешься не думать о белой обезьяне. Наверное, это и есть настоящий духовный подвиг — целенаправленно о ней не думать. В какой-то момент я, похоже, отрубился, поскольку мне начали мерещиться какие-то смутные тени, которые постепенно меня обступали, делая воздух вокруг более плотным и густым. Даже стало казаться, что я уже не дышу, а пью, заталкивая в себя эту студенистую субстанцию судорожными глотками. Из забвения меня вырвал мелодичный звоночек принятой корреспонденции. Я открыл глаза. Солнышко, ветерок, панорама города. Всё так же, как я и оставил это… Сорок семь минут назад! Правда, что ли, отрубился?

«Самому несчастному человеку в мире! (прошу заметить, без моего участия!)

Так что, предполагается мне всё бросить и мчаться на свидание?

Или это деловая встреча?»

Так же обезличенно, как я. И не понять, та «ты» или на «Вы». Зря я, конечно, Крию Шлем Двауходаносора снимал, ой, зря. Если это окажется Анастария, в миру Анастасия, я этого козла… Так, не стоит кипятиться! Титан он или не Титан? Рецепт уже готов и отработан веками. Вся мудрость человечества работает на меня. Ха-ха-ха! Я его прикую к скале и буду каждый день прилетать, чтобы сожрать его печень, злобно клекоча! Изо всех сил надеюсь, что это — не подстава. Нет, это не Анастария, она-то знает, откуда ноги растут...

«Да и да. Нет»

Ещё пара минут ожидания:

«Хорошо. Гнездо. Парадная форма одежды»

«Я зарезервирую»

«Да уж, пожалуйста!»

Ничего не понимаю. Главное, что у меня нет «парадной формы одежды». Что это такое, кстати? Парадные джинсы или всё-таки смокинг? Если мы встречаемся в ресторане, стоит ли мне ждать даму на входе? Или лучше сесть за столик? Сразу вести даму к себе домой, чтобы с утра угостить свежим кофе, или по пути ещё и мороженого купить? Проведя минут сорок в поисках информации, я наткнулся на замечательную ссылку, получил адрес, по которому и отправился, обменявшись парой сообщений с администратором.

Ничем не примечательная витрина со смокингом и бальным платьем. На манекенах, естественно! Внутри меня встретила девушка-администратор. Если бы я понимал что-то в одежде, я бы сказал, что на ней был безупречный костюм секретаря или администратора. Но я-то — не понимаю! Поэтому, я просто отдал должное стилю её одежды, качеству покроя и изяществу очков. Когда я вошёл, она подняла голову:

— Я вас внимательно слушаю, товарищ…

— Дмитрий! — подсказал я.

Как будто у неё толпа посетителей на входе. Девушка посмотрела сквозь меня. Понятно, это у неё не очки, а монитор.

— Да-да, на час дня! Пожалуйста, пройдите! — повела она рукой.

Если бы я понимал что-то в манерах, то назвал бы её приглашающий жест безукоризненным. Жаль, конечно, что я не понимаю, и мне остаётся лишь любоваться грациозным разворотом плеч, изгибом локтя и отставленным пальчиком. В зале, куда меня пригласили, ожидал кругленький мужичок с седыми залысинами и в очках с какими-то настолько дикими диоптриями, что хозяину их приходилось смотреть поверх дужки, чтобы хоть что-то разглядеть. Одет он был в серую рубашку с кожаными заплатками на локтях, жилетку и начинающиеся почти от подмышек брюки на широченных подтяжках. Сантиметр через плечо и карандаш за ухом.

— Прошу Вас, Дмитрий! Арон Моисеевич снимет мерку, а Наталья Ильинична после этого проведёт занятие. Приятного вам времяпрепровождения! — присев и наклонив головку, она вышла спиной вперёд, закрывая за собой двери.

Портной, утомляя меня своим грассированием и бесконечными «молодой человек», заставил раздеться до исподнего, загнал на цилиндрическую крутящуюся подставку и приступил к замерам, ошарашив в момент измерения длины штанины, чтоб он был здоров! С трудом подавив желание убить незадачливого ахтунга, я стоически дотерпел до конца процедуры, после чего, облегчённо вздохнув, бросился одеваться. Арон Моисеевич позвал Наталью Ильиничну, оказавшуюся весьма приветливой дамой чуть моложе меня. Причём настолько приветливой, что лишь мой самовыданный квест не позволил немедленно предложить Наталье Ильиничне встретить следующий же рассвет на моей террасе. Как бы между делом я вытянул у неё номер телефона и адрес почты. Задел, так сказать, на будущее. Если свидание пройдёт, как мной и запланировано, то сегодня же ей позвоню. Около восьми, я надеюсь.

Вдвоём они уселись с каталогом, в котором было много плечистых мужиков в пиджаках, смокингах, сюртуках, камзолах, фраках, жилетках, рубашках. Наталья Ильинична, поглядывая на меня, водила пальчиком по каталогу, а Арон Моисеевич, грассируя, мотал головой, утверждая, что я для таких изысков рожей не вышел. Нет, у него талант какой-то! Он грассирует, даже когда ничего не говорит! Наконец их тихое общение подошло к концу, и мне был предъявлен вариант чёрного фрака с широким красным поясом и чёрным плащом с красной каймой и со стоящим воротником. С каменным лицом я попросил у Натальи Ильиничны карандаш и пририсовал мужику треугольные тени под глазами и длинные клыки, вызвав звонкий смех дамы и сдержанное покряхтывание портного. Тогда мне показали уже нормальный вариант — чёрный смокинг с чёрным же поясом и белоснежной бабочкой.

Арон Моисеевич удалился в свою мастерскую, а Наталья Ильинична пригласила меня к столу, на котором были расставлены приборы, салфетки, рюмки, бокалы, маслёнки и соусницы. Я сел за стол, а она, указывая на очередную вилочку или бокал, объясняла предназначение. Потом настала очередь практического обучения. Сначала мы занялись винами. Смешной мужичок с рязанским прононсом, которого звали Сомелье, — ага, я тоже на француза похож, — преподал мне короткий урок того, как именно нужно выбирать вино к еде, как его пробовать, оценивать аромат и пригодность к предстоящему застолью. Заранее предупредив, чтобы я ничего не пил и не ел, он дал мне попробовать разных вин и рассказать о своих ощущениях. В общем, чтобы закосеть, пить, оказывается, совсем не обязательно. Достаточно нюхать и полоскать рот. Зато минут через сорок этого экспресс-урока я уже не должен был ударить лицом в грязь, пригласив барона из соседнего замка на чашечку кофе.

После того, как Сомелье ушёл, мы приступили к еде. Наталья Ильинична показывала мне, как есть утку, лобстера, рыбу разных видов, салаты и мороженое, заостряя внимание на таких, казалось бы, несущественных деталях, как максимальный размер порции, которую можно за один раз положить в рот, и как именно класть. Естественно, каждый кусочек немедленно выплёвывался в подставленное девушкой-горничной ведёрко. Попутно мне разъясняли особенности вкуса того или иного блюда, и на что именно в каждом из них нужно обращать внимание. Я поневоле проникался безграничностью её терпения. Когда последний кусочек кролика был выплюнут, рот вытерт салфеткой, а приборы отложены в сторону, мне поднесли воды прополоскать рот и какую-то таблетку. На вопросительный взгляд Наталья Ильинична ответила, что таблетка рекомендована к использованию для быстрого выведения следов алкоголя из крови.

Многообещающе улыбнувшись, она удалилась, а в зале появился Арон Моисеевич с двумя помощниками. Я был снова водружён на пьедестал и подвергнут унизительной процедуре примерки. Как ни странно, но подмётанный портным пиджак сразу подошёл. Со штанами накладка случилась, причём, в результате моих дрыганий во время снятия мерки. Бурча, портной удалился, а вместо него вернулась Наталья Ильинична, чтобы преподать урок светских манер, точнее, то, что можно было уместить в оставшиеся полчаса. Тепло, может, даже чересчур, с ней попрощавшись, — но, клянусь, без использования языка! — я ещё раз примерил свой наряд. После того, как Арон Моисеевич показал, как правильно наматывать пояс без посторонней помощи, моё приобретение запаковали в большую коробку и вызвали такси. Я посмотрел на часы. Пять, однако! Надо бы поторопиться!

Я прибыл в фешенебельный ресторан под названием «Гнездо Вампиров» за две минуты до срока. Наталья Ильинична постаралась вбить в меня невозможность опаздывать, заодно предупредив, что моей спутнице как раз неприлично явиться раньше срока. Минут десять-пятнадцать опоздания — это светская норма. Швейцар открыл мне дверь такси, позволив выйти, а затем впустил меня в гламурную столовку, не забыв позволить мне коснуться его браслета на запястье, перебрасывая чаевые. Относительно расценок меня тоже просветили, чтобы не попал впросак. Кому рублик, кому пятачок, кому — двугривенный… Метрдотель сразу проводила меня к бару — дожидаться надлежало там. Я попросил кофе и воды и сел ждать.

Минут через пять я мысленно хлопнул себя кулаком по лбу. У меня же совсем вылетело из головы, что Марина осталась в городе, из которого я давным-давно уехал! А я ей свидание назначил! Ай-яй-яй, какая беспечность! Я развернул на ладони экран коммуникатора.

«Сильно надеюсь, что ты ещё не пришла.

Извини, я неожиданно застрял в пробке, и тут явно всё надолго.

Может, перенесём на другой раз?»

Ответ пришёл очень быстро, менее, чем через минуту:

«Я уже на месте.

Ничего, подожду!

Мне очень важно с тобой поговорить!»

«Не голодай там без меня, ОК?»

«Хорошо! Жду!»

Интересное такое, кстати, место. Огромный зал, можно в баскетбол играть с трибунами. Естественно, золочёная лепнина, парча, хрусталь, до блеска начищенный паркетный пол со сложным рисунком. Вдоль стен стоят столики, которых, на самом деле, не очень много, около десятка. В центре выписывают стремительные вензеля две вальсирующие пары. Бесшумные тени официантов, подносящих или уносящих. Через одностороннее стекло было видно, как к ресторану подъехал черный бронированный автомобиль, а за ним — такой же чёрный лимузин с какой-то Очень Важной Персоной в нём. Из машины сопровождения высыпали плечистые спортсмены в чёрных костюмах и очках, рассыпаясь в разные стороны. Почти сразу двое появились в зале, осматривая его несомненно цепкими взглядами, которых мне всё равно не было видно за стёклами их очков. К танцующим присоединилась пара посетителей — дама в длинном белом платье и бриллиантах и мужчина во фраке. Потанцевали, нагуляли аппетит и сели обратно за свой столик. В зал вошла девушка.

Она на секунду замерла, выискивая меня, а потом, повернувшись в мою сторону, улыбнулась. Я пошёл навстречу, по пути на чём свет стоит кляня Титана. Нет, одной печёнкой он у меня не отделается! Я ему устрою… весёлую жизнь. Тоже мне, Ханума нашлась, якорь ему в глотку и бомбрамсель в печень! Девушка была одета в облегающее чёрное вечернее платье до пола, переливающееся при каждом её движении, словно оно было сделано из ртути, и жемчуга на шее и запястьях. Судя по тому, что она доставала мне до бровей, она явно была на каблуках, что делало её походку ещё более грациозной. Небольшая сумочка, тоже расшитая жемчугом, и ручной работы личный браслет. Голубые глаза и тёмные волосы дополняли композицию. Меня тоже оценивали, и, судя по одобрительному взгляду, первое испытание я прошёл. Вопрос, стоило ли?

С трудом сдерживая злость, готовую прорваться наружу и сожрать это ни в чём не повинное — или мне и здесь не стоит выключать свою паранойю? — создание, я подошёл и церемонно склонил голову. Девушка слегка присела в книксене и протянула мне руку. Да, после того, как в меня было вложено столько информации по этикету, я безошибочно распознал, что мне надлежит сделать, когда мне протягивают руку именно так. Я взял пальчики в свои и прижал их к губам. Девушка улыбнулась, а моментально подскочившая тень пригласила нас пройти за столик. Я вручил спутнице принесённую орхидею, вызвав румянец на её щеках, и предложил руку, увлекая вслед за официантом. Я всё ждал, когда же в зале появится хозяин лимузина, и тут меня, как судорогой, свело яростью прозрения. Похоже, я даже дёрнулся, и спутница удивлённо посмотрела на меня.

— А охрану зачем с собой тащить? — глухо спросил я.

— Кто ж меня без неё из дома выпустит? — удивилась она.

— Понятно! — испустил я обречённый вздох.

Мы сели, и она озабоченно меня спросила:

— Ты что, не рад?

Я стушевался. Не могу я ей говорить неправды.

— Когда ты написала «всё бросить», я не знал… — замялся я.

— Что? — нахмурилась она. — Что я всё брошу?

— Да. Вечеринка, папа, близкий круг, — кивнул я. — Почему?

— Дурак ты! — бросила мне девушка и отвернулась в сторону.

А-а-а, абордажный лом с хреном во все дыры триста тридцать три раза, потный пожиратель рыбьих потрохов, мать твоя каракатица! Мне ещё и этих проблем не хватало, которые сердечные! Только-только, наконец, дышать свободно начал, только лишь боль поутихла! Я этого Крия зубами из капсулы выцарапаю! Он у меня всю жизнь на лекарства работать будет!

— И я, наверное, дура! — она двинулась, чтобы подняться.

Я быстро накрыл её руку своей, заметив при этом, как синхронно на моей тушке скрестились взгляды обоих охранников.

— Прости, ты права, я — дурак! — поспешно произнёс я. — По крайней мере, веду себя, как… Прости!

Она снова повернулась ко мне, сверля недобрым взглядом.

— Откуда у тебя мой внешний адрес почты? — резко спросила она, на лице сверкнула догадка, и глаза сузились: — Ах, так значит, вот какое у тебя «запланированное мероприятие»!

Она опять дёрнулась, вставая, и я приподнялся вместе с ней:

— А ну сядь! — шёпотом рявкнул я. Флейта, оторопело приоткрыв рот, уселась на место.

— Да по какому праву ты… — ошеломлённо произнесла она.

— Всё, успокойся! — качнул я головой. — У меня свидание с красивой девушкой, а ты пытаешься его испортить!

— Но это не я… — возмутилась она.

— Я сказал — всё! — скомандовал я. Она сидела, нахохлившись, если, конечно, можно нахохлиться с такой безупречной укладкой и в этом платье, почти не оставлявшем простора фантазии. — Посмотри мне в глаза! — никакой реакции. — Посмотри! — с нажимом сказал я.

Она обратила на меня свои немного покрасневшие озёра.

— Мне хотелось бы, чтобы ты видела, что я говорю правду, — вздохнул я. — Ты обворожительна и восхитительна, — слабая улыбка тронула её губы. Работает! — Я просто потерял голову, увидев тебя, вот и вёл себя глупо.

Она смущённо отвела взгляд.

— Я так старалась… — со слабой улыбкой произнесла она.

— Ты бесподобна! — я взял её руку и поцеловал.

Идиот! Что я делаю?!! Потом же не отмахаться будет! Не отмаханиться! Комплименты расточал? Расточал! Ручки целовал? Целовал! Остановись, Шаман! Флейта сосредоточенно наблюдала, как мои губы касаются её пальчиков. Ой, дурак! Как я теперь выкручиваться буду? Я подождал, пока её глаза встретятся с моими.

— Как тебя зовут, красавица? — задал я вопрос на злободневную тему.

— Я точно тебя сегодня убью! — рассмеялась она, а потом серьёзно спросила: — А тебя?

— Дмитрий! — кивнул я. — Буду признателен, если ты меня полным именем звать не будешь!

— А я — Алёна! — отчего-то смущённо сказала моя спутница.

— Мне очень приятно, Алёна! — улыбнулся я.

Потом мы ужинали и беседовали. Сделали по паркету зала пару кругов, которые выявили, что я, может, и отличный Шаман, но вот танцор из меня… Ничего, спишу всё на гипертрофированное достоинство. Я развлекал девушку байками из прежней жизни, смешными и не очень, рассказал, как попал в Барлиону. В какой-то момент вспомнил про Марину, извинился и набрал на коммуникаторе сообщение

«Джезве»

Это сообщение я послал на адрес, который сам собой завёлся на одном из виртуальных серверов Тампере не далее, как этим утром. Имитатор, получивший его, должен переслать другому, а потом полностью стереть из своих логов. Итогом цепочки из двух десятков Имитаторов должен был стать тот, что заведовал включением противопожарной системы в ресторане «Панорама» в городе К. Ещё через несколько минут мне пришло сообщение с фотографией мокрой рассерженной кошки в приложении. Я быстро набрал послание:

«Марина!

Извини меня, я ещё не готов с тобой встретиться!

Давай в другой раз!»

Глядя на мою довольную физиономию, Алёна улыбнулась:

— Судя по твоему виду, ты только что провернул какую-то пакость!

— Увы! — горестно согласился я. — Грешен!

— Что это было? — с непомерным любопытством спросила она.

— Это было мелочно и низко! — скривился я. — Зачем я буду загружать твои прекрасные ушки такой ерундой?

Кончики прекрасных ушек покраснели. Я вдруг что-то осознал, и понимание этого факта меня ударило, как киянкой в макушку. Я замер и уставился в бесконечность.

— Ты что? — спросила девушка. — Эй, есть кто на связи?

Я знал, что не она была этому причиной, просто… Просто я созрел.

— Я не чувствую боли, — растерянно произнёс я.

— Я не понимаю… — отозвалась Алёна.

— Всё это время с той безобразной сцены до этого часа мне было больно, — пояснил я.

— А теперь? — спросила она. Я медленно качнул головой из стороны в сторону.— Это — из-за меня?

Я перевёл взгляд на Алёну.

— А тебе бы этого хотелось? — улыбнулся я.

— Ага! — весело согласилась она.

— Тогда — да, это из-за тебя! — важно заявил я.

Было уже ближе к десяти, когда мы решили, что на сегодня, пожалуй, достаточно. Нет, Алёна, судя по всему, твёрдо нацелилась на бурное «продолжение», но мне этого вовсе не хотелось. Нет, девушка она, конечно, хорошая, да и хорошенькая, но… Пусть моё сердце заживает! Может, когда-нибудь потом у неё будет шанс, если я себе более подходящую по возрасту и Степени Важности Персоны подругу не найду. Шампанское выпито, пирожные съедены — пора и честь знать!

Меня чуть ли не физически колбасило, когда мы проходили мимо шкафов охраны. На деньги, да ещё и на большие деньги, у меня выработался буквально рвотный рефлекс. Не получится у нас с тобой ничего, так и знай! Не у того папы — или мамы — ты родилась! Уйду я в море на кальмародельфине — и позабудешь ты меня! Ну что ты на меня так смотришь, будто я твой?

— Дима-а! — недовольно протянула Алёна, кутаясь в воздушную пелерину и безуспешно ко мне пытаясь прижаться, когда мы вышли на улицу. — Ты что, меня сегодня бросаешь?

Я же ему ничего не обещал, и он меня ни о чём не просил. Только сходить на свидание. Посажу её в лимузин, помашу ручкой, смахну скупую мужскую слезу… И позвоню Наталье, как её там… Игоревне? Ильиничне, точно! Вдруг ещё не поздно, и она пустит меня на чашечку чая…

— Да, Алёна, тебе пора! — откликнулся я.

Она гневно сдвинула брови и только что ножкой не топнула.

— Я уже не ребёнок! — воскликнула она, а потом её лицо исказилось. — Какой же ты!.. — всхлипнула она и отвернулась.

И тут меня как в спину что-то толкнуло. Я схватил её за руку и дёрнул на себя, одновременно шагая вперёд, чтобы поменяться с ней местами. Как в замедленном кино, я видел среагировавших охранников, прыгающих в мою сторону. Я совсем уже развернулся, и мне было видно, как один их врезается в Алёну, останавливая её движение, не давая ей уйти… с траектории. Нет! С мерзким звуком «чпок!» меня сильно толкнуло в спину, заляпывая Алёну моей кровью, и почти сразу на её груди появилась небольшая дырочка толщиной в палец, а её тоже бросило на асфальт. Я упал рядом, вместо правого плеча и правой стороны груди ощущая лишь море огня. Алёна смотрела на меня с мольбой, пытаясь дотянуться до меня наливающейся белизной рукой.

— Дима! — булькнула она толчками выходящей изо рта кровью. — Дима, мой Ди…

Глаза её остекленели, и рука, до которой я успел дотянуться, безжизненно обмякла. Под телом разливалась кровавая лужа. Сквозь туман, в который я погружался, мне ещё был виден заехавший на тротуар броневик, отрезавший нас от стрелка, слышны маты охранников, далёкий вой машины скорой помощи, пролетевший в сторону снайпера вертолёт… И её стеклянные глаза, в которые я падал, как в пропасть.

«У Шамана три руки…»

Меня обступают неясные тени — голубые, красные, жёлтые…

«И крыло из-за плеча…»

Белый, мне нужен белый глюк!

«От дыхания его…»

Нет, этот слишком маленький! Мне нужен Великий!

«Разгорается свеча!»

Я направил белую тень в это хрупкое стремительно бледнеющее тело, и меня скрутило неимоверной болью. Да знаю я, знаю! Мой ранг Шамана недостаточно высок для призыва Высшего Духа исцеления. К чёрту! Дух вошёл в её грудь, и мне стали видны смятое лёгкое, изодранная в клочья аорта, вырванный кусок сердца, выдранные из спины куски кожи. Дух, напрягаясь, починил лёгкое и аорту и зарастил дыру спереди, а потом исчез. Ещё… Кровавая пелена закрыла от меня мир, когда я вызвал второго. Живи! Живи, кому говорю! Алёна судорожно втянула в себя воздух, задышала и, моргнув, ещё шире распахнула свои прекрасные глаза. Те самые, что будут последним, что я увижу на этом свете! Я слабо ей улыбнулся, и мир померк.

* * *

Я плыву среди серого тумана, из которого то и дело выныривают тени и проносятся мимо меня. Чёрные, красные, жёлтые, зелёные, голубые, синие, фиолетовые, белые… Тени бросают в меня клочья тумана, я радостно хохочу, уворачиваясь, и бросаю туман в ответ…

…Вспышка!

— …пулевое ранение правой стороны груди, подозрение на пневмоторакс, множественный отказ внутренних органов…

— Фибрилляция!

— Заряд двести!

— Заряжено!

— Разряд!

Вспышка!

— Так, кубик адреналина и новый пакет с кровью! Заряд двести пятьдесят!

— Заряжено!

— Разряд!

Вспышка!

— Не действует… Живот твёрдый, похоже на внутреннее кровотечение! Кубик морфина, скальпель, пилу и расширитель! Будем вскрывать!..

…Туман расступается, и я вплываю в море ослепительного света. Или не света. Два сгустка кружат в центре, один — излучает, другой — поглощает. Свет и Тьма, Инь и Янь… Я подплываю ближе.

— Ты заигрался, Шаман!

— Ты открыл к нам дорогу из нового мира!

— Ты призвал Духа, с которым не смог справиться!

— Твоя прана уходит, Шаман!

— Твоя гордыня привела тебя к потере!

— Твоя потеря привела тебя к смерти!

Я раскинул руки в стороны и, задрав голову, закружился с ними:

— Спасибо вам, Великие! Астрал, воистину, прекрасен!

— Время смерти — двадцать три ноль пять!..

Туман сменяется звёздами, которые водят вокруг меня хоровод. Их спираль резко скручивается и превращается в стремительную ленту, бросающую меня в неизмеримую высь. И вот, в самом апогее этого прыжка передо мной возникает Она.

— Ты по-прежнему не смеешь смотреть на меня, Шаман?

— Зачем я здесь, Элуна? — спросил я, не поднимая головы.

— А ты изменился! — голос богини звучал одобрительно. — Неужто тебе больше не интересны тайны Барлионы, новые умения и сила, а, Шаман? Подвиги во имя Богини?

— Я никогда не был корыстен в своём восхищении тобой, Элуна!

— В твоих словах нет лжи, Шаман! Отчего же ты на этот раз решил бросить меня?

— Я? Бросить?

— Ты решил уйти, Шаман! Туда, откуда нет возврата! — от грохота её изобличающего тона заложило уши… Или что там вместо ушей у меня в астрале?

— Я ничего не решал, Элуна. Я сделал то, что должен был сделать, и получил то, что заслужил. Как говорят у меня на родине, «И пусть ни одно доброе дело не останется безнаказанным!»

Богиня молчала, но я чувствовал исходящее от неё одобрение.

— Я рада, Шаман, что не ошиблась в тебе! Я ещё мало могу в этом мире, куда ты меня привёл… Та, что оставила руины на месте твоего сердца, будет наказана…

— Нет, богиня!

— Нет? — я чувствовал, что гнев оттого, что я осмелился ей перечить, смешивается с удивлением от моих слов. — Нет?!!

— Я её уже наказал, и даже слишком! Прошу тебя — даруй ей милость!

Богиня рассмеялась, роняя бриллианты к моим ногам:

— Хорошо, я дарую ей милость. Но не любовь. Не той, что смогла так равнодушно растоптать твою. И даже милость эта не достанется тебе просто так!

— Я согласен, богиня! Скажи, что я должен сделать!

— Для начала — живи!..

Я открыл глаза, и меня опять ослепило ярким светом. На этот раз — причиняя физическую боль. Я невольно поднял руку, чтобы загородиться, и увидел отшатнувшуюся фигуру в белом халате и шапочке, прозрачной дыхательной маске во всё лицо, со светильником на лбу и скальпелем в затянутой в латекс руке. Раздался грохот падения и топот ног. Кто-то закричал. Я сел на твёрдом столе, на который меня зачем-то поместили. Проморгался, глядя на бирку на левой ноге. Потом поискал глазами источник шума. Возле стены, которая состояла целиком из металлических дверок в четыре этажа, сгрудилась кучка испуганных молодых людей в белых халатах. Одна девушка лежала без сознания. Похоже, при падении она ещё и опрокинула столик с инструментами, произведя немало шума. Её подруга пыталась привести её в чувство, а один из молодых людей чуть в сторонке тщательно и вдумчиво опорожнял желудок… Да и с кишечником, судя по запаху, кто-то не справился. Я стянул с пальца ноги бирку и протянул её мужику, вооружённому скальпелем, со словами:

— Что, доктор сказал — в морг, значит — в морг? Вы в курсе, что мне чужую бирку привесили?

Бедняга начал было читать, что было написано на куске пластика, но сразу опомнился и осуждающе покачал головой. В зале появилось ещё двое — в простой униформе охранников. Оба держали руки на расстёгнутых кобурах. Я мирно поднял свои руки вверх.

— Я пришёл с миром! — дурацкая такая шутка получилась. — Парни, спокойно! Меня только что накачали адреналином и морфием, так что я не совсем адекватен! Да ещё и зарезать хотели! — показал я пальцем на мужика со скальпелем, который сразу спрятал руку с ним за спину, а другой, наконец, сорвал с лица маску:

— Я не виноват, его из реанимации доставили, вот его карта! — он махнул рукой в сторону разбросанных по полу инструментов и бумажек со сваленного столика. Так и думал, что моя карта больного именно там. Патологоанатом, не сводя с моей груди зачарованного взгляда, — ну вот, ещё один ахтунг выискался! — начал перечислять:

— Сквозное огнестрельное в грудь из крупнокалиберной винтовки, потом — реанимация на открытом сердце… — он ещё и пальцем показывает! Ну, не осталось ни шрамика после божественного вмешательства, ну, выглядит кожа чистой, как у младенца, это что, причина пальцем в живого человека тыкать? Я невольно поймал восхищённый взгляд одной из студенток, которая уже оправилась от шока и, поблёскивая очками, жадно смотрела мне ниже пояса. Нет, сам-то я не стеснительный, но от студентки-медички я бы ожидал меньшего интереса… Машинально я опустил голову… Батюшки! Я чуть не подпрыгнул, а потом попытался отползти. Ох, Элуна, ох, и шутница! Частью сознания я скользнул в астрал и завопил что есть мочи, распугивая разноцветных Духов:

— Сиятельная Элуна! К милости твоей взываю!

В ответ послышался смешок, — причём, помимо Элуны, мне почудилась ещё пара голосов не менее мелодичных, — и та часть моего сознания, что осталась в этом мире, с удовлетворением отметила восстановление статус кво. Студентка в очках разочарованно вздохнула и надула губки. Так, напротив этой в личном деле напишем — амбициозна, но не способна адекватно оценивать свои силы, склонна к мегаломании.

Я повернулся к охранникам, один из которых вёл переговоры по рации:

— Уважаемые, мне бы одёжку свою найти, да домой!

Тот, что вёл переговоры, перестал шептать в рукав и обратился ко мне:

— Если вас не затруднит, пройдёмте, пожалуйста, с нами!

Я почесал голову, прикидывая варианты и вспоминая своё расписание на это утро. Нет, похоже, меня не затруднит. Патологоанатом кивнул одному из студентов, и тот принёс мне из подсобки хирургическое хабэ с тапочками. Я быстро оделся. Нет, опять же, стесняться мне нечего, — по сравнению со мной, после капсулы тот же Бельведерыч — жирный кусок окорока, но да стоит уважить хозяев этого заведения. Кивнув на прощанье неудавшимся участникам представления под названием «как правильно разделать индейку», я вышел из анатомического театра.

Странно, что до этого момента я не чувствовал холода. Теперь же стало очевидно, что морг находится ниже уровня земли, и одёжка, которой меня снабдили — чересчур лёгкая. Однако, никаких блужданий по подземельям не получилось. Босс уровня, так и не пришедший в себя после лицезрения моей регенерировавшей тушки, остался далеко позади под воздействием дебафа «Ошеломление». Его миньоны, несмотря на попадание под воздействие моего расового умения «Главный Калибр», тем не менее, в бегство не обратились.

В просторном лифте с тремя рядами кнопок охранник ткнул в самую верхнюю, помеченную красным цветом. Двери закрылись, но лифт отправляться не спешил. С потолка раздалось неразборчивое хрюканье, и из стены выдвинулся окуляр, как у снайперского прицела, а охранник тут же принялся в него смотреть. Перископ? Или зрение проверяют? Зажёгся зелёный огонёк. Всегда меня забавлял этот момент в шпионских фильмах, когда злодей прикладывает глаз авторизованного сотрудника к сканеру, а там — дисплей, отображающий полную биографию, коды доступа, домашний адрес и номер банковского счёта. Удобно, чёрт возьми! Систему же безопасности в этом здании явно чайники проектировали — ни дисплея, ни банковского счёта, ни даже подтверждения доступа, лишь сигнал об окончании сканирования. И автоматическая турель по месту прибытия.

Турель не турель, а четвёрка терминаторов вроде тех, что сопровождали Алёну в ресторане, нас встречала. Причём, «мои» охранники даже не были выпущены за пределы лифта, лишь мне сделали приглашающий знак. Обыскивать никто не стал — скорее всего, где-то у них запрятан сканер — и двое «шкафов» подвели меня к другому лифту, в котором я проехал ещё четыре этажа. Когда двери лифта распахнулись, охранники, вышедшие первыми, синхронно разошлись в стороны, пропуская тут же врезавшийся в меня вихрь, увенчанный тёмноволосой головкой. Обхватив меня так сильно, словно пытаясь сломать мне рёбра, девушка, уткнувшись копной мягких волос мне в грудь, рыдала, словно я с того света вернулся. Я прижал её к себе, гладя по голове и приговаривая:

— Слава богу, ты жива! Как же я перепугался! Тише, тише!

Шкафы куда-то стёрлись, гады! А у меня тут такой неловкий момент! Алёна отстранилась от меня и принялась задирать куртку от выданного мне костюмчика.

— Алёна, не здесь, ты что, с ума сошла? — шикнул я.

— Как? — спросила она, проводя пальцами там, где из меня вышла пуля. — Как? Ни следа! — она подняла на меня заплаканное лицо: — Почему?

— Что — почему? — не понял я.

— Ты же не должен был… — выдавила она. — При таком ранении…

Я опять прижал к себе её непокорную головку.

— Нам обоим нужно отдохнуть прежде, чем… — сказал я.

Мы стояли в самом конце недлинного, но широкого коридорчика, по виду более походившего на приёмную, если бы не разросшиеся диффенбахии в кадках по углам и удобные диванчики вдоль стен. Может, комната ожидания? В противоположном конце открылась дверь, и к нам быстрой походкой направился человек, лицо которого чересчур часто мелькало на экранах, страницах и даже стенах туалетов. Алёна тут же развернулась ко мне спиной, как бы закрывая собой и спешно утирая ладошками мокрые щёки. Я осторожно подвинул её и, в свою очередь, спрятал себе за спину. Негоже казаку за бабью юбку прятаться! Дойдя до нас, мужик неопределённо хмыкнул, глядя на выглядывающую у меня из-под плеча девичью головку, и протянул мне руку.

— Здравствуйте, Дмитрий! — произнёс я. — Меня зовут…

— Я знаю, как вас зовут, — перебил я.

Ну, глупость же! «Здравствуйте, Царь! Очень приятно!» Он шагнул вперёд и, несмотря на моё небольшое превосходство в росте и весе, заключил в крепкие объятья, заставив отшатнуться прижавшуюся со спины Алёну. Отстранившись, он серьёзно на меня посмотрел.

— И это — всё? — развёл я руками. — А где мои «полцарства в придачу»?

— Мне казалось, что вы предпочли бы обойтись без подобных формальностей, — всё так же серьёзно ответил он. — Но, если вам что-то…

— Нет, спасибо! — поспешил я отказаться.

Вот так, согласишься на замок, а там уже и до марша Мендельсона недалеко — тем более, что и принцесса рядом стоит, глазками испуганно хлопает!

— Это предложение не имеет сроков давности и ограничений сверху, — кивнул мужик. — Когда и что нужно…

— Разве можно измерить деньгами… — скривился я.

— Прошу прощения… — снова кивнул он. — Голова кругом идёт. Я бы хотел вам кое-то показать… — он поглядел на девушку у меня за спиной: — Мы быстро!

— Нет! — пискнула Алёна.

— Прости, дорогая, не понял! — вскинул брови мой собеседник.

— Не пущу! — она сильнее обняла моё плечо. — Я — с ним! Всегда!

Теперь уже я чего-то не понял, похоже. Осторожно, чтобы ненароком не пришибить, несмотря на дикую жажду крови, развернулся и взял её за плечи, стараясь, чтобы её отец не услышал мой рассерженный шёпот.

— Ты, милая, случаем, белены не объелась? — поинтересовался я. — Что это за выступления? С чего бы ты за меня решаешь, куда и с кем мне идти?

Алёна упрямо сжала губы, а глаза её наполнились слезами. Краем глаза я заметил, что мой собеседник деликатно отвернулся, предоставив мне самому разбираться с несносной девчонкой. А как же «когда и что нужно»? Вот прямо сейчас и батальон спецназа, чтобы спасти меня от этого кровожадного монстра с небесно-голубыми глазами!

— Ну послушай, то маленькое, но весьма весомое обстоятельство, по поводу которого ты вчера нелестно отозвалась о моих умственных способностях, отнюдь не даёт тебе права мной командовать, — терпеливо пояснил я. — На самом деле, ничто не даёт, ты понимаешь? — она кивнула. — Подобной настойчивостью ты ничего не добьёшься, понимаешь? — она опять кивнула.

Я отпустил её плечи, и Алёна сразу же повисла на моей руке с выражением мрачной решимости на лице.

— Не пущу! — сердито заявила она.

— Охраны не потерплю! — обречённо развёл я руками, глядя на мужика.

Он развернулся и повёл меня к той двери, из которой вышел. За ней оказалось освещённое неярким светом помещение с закрытой капсулой посередине. В ней кто-то лежал, а капсула была заполнена непрозрачным гелем, одновременно обеспечивающим жизнедеятельность, температурный режим и стимуляцию. Мой собеседник остановился, глядя на капсулу.

— Четверо охранников, допрошенные с пристрастием, видели, как грудь моей дочери в районе сердца пробило снайперской пулей, — произнёс он. — Все четверо уверяют, что она умерла в течении минуты на их глазах. Прибывшая команда спасателей собрала с асфальта два с половиной литра её крови. И не обнаружила ни царапины на совершенно живой, но пребывающей в состоянии глубокого шока Алёне. Вас с самым неутешительным прогнозом и с блаженной улыбкой на лице увезла реанимационная бригада. Через сорок минут борьбы за вашу жизнь врач констатировал смерть. Ещё через два часа вы приходите из морга сюда, перепугав между делом патологоанатома и бригаду стажёров. Кстати, моим юристам ещё придётся возиться с подписками о неразглашении. Вы же не хотите в один момент прославиться? — он повернулся ко мне, твёрдо глядя в глаза. — Здесь лежит мой друг и близкий мне человек. Пуля, предназначавшаяся мне, парализовала его почти полностью. Большаков Дмитрий Михайлович, майор Вооружённых Сил Объединённой Земли. Вы его знаете под именем Крий.

Вот теперь всё встало на свои места. И забота Титана о, казалось бы, совершенно неведомой девице, и его участие в моих приключениях… Я уже не заметил, как ушел глава Корпорации, я сидел на полу у капсулы с прижавшейся ко мне Флейтой и шептал окружившим меня теням, выбирая ту, что белого цвета:

— У Шамана три руки...