Некроманты в Алфее  (джен)

— Пожалуйста, переместите нас в больницу, Трессе срочно нужна помощь, на нее напали русалки-мутанты! — Лейла схватила Валтора за плечи, с мольбой заглядывая в глаза. Валтор даже растерял гонор человека, знающего больше всех — такой слезной была просьба, а выражение лица девушки — таким взволнованным.

Валтор подумал, что о нем некому так позаботиться.

Если он будет истекать кровью, раненый и брошенный, лишится сил или окажется в ловушке — никто не придет ему на помощь.

«Ты никому не нужен».

Валтор резко помрачнел, и Лейла, стоящая с открытым ртом в ожидании ответа, заметила, но расценила по-своему.

— Это правда, я вам клянусь, с Омеги вырвался Валтор! — Лейла потрясла опешившего от такой фамильярности злодея, требуя принять скорейшее решение. — Вам тоже нужно эвакуироваться, отряды уже направлены во все эпицентры, скоро его поймают, но во избежание инцидентов дворец Андроса просит вас покинуть территорию проведения операции.

Настроение поиграть в спасителя, а потом обрушить на девчонку осознание, с кем она разговаривала, медленно таяло.

Валтор вяло сбросил руку Лейлы с плеча, тайком замечая, как меняется выражение ее лица. Девчонка была до забавного эмоциональной.

— Мне это не интересно, — он позволил себе ухмылку, чтобы окончательно сбить спасительницу русалок с толку.

— Но… Но… пожалуйста… — у Лейлы отнялась способность связно думать. — Но Валтор… Опасность… У меня… Сестра…

— А мне-то что, — тот только продолжил ментальную атаку, с чисто исследовательским интересом поглядывая на бессознательную Трессу. — Своему создателю они вред не причинят, а наблюдать за вашими человеческими страданиями довольно занятно.

Лейла открывала и закрывала рот, как выброшенная на берег рыба, пытаясь осознать сказанное.

Поняла она на диво быстро, Валтор даже не успел сообразить, в какой момент голубые глаза вспыхнули, а кулаки сжались.

В следующее мгновение он уже с размаха упал на песок, хватаясь за челюсть.

— Феникс! — только и смог выдавить он, переворачиваясь на бок, но Лейла тут же прописала ему носком ботинка в живот.

— Урод! — она замахнулась снова, чувствуя совершенно незнакомую клокочущую ярость. Словесный бой с родителями не вызвал и половины тех эмоций, что спровоцировал Валтор двумя предложениями. — Ненавижу, кусок Феникса, чтоб ты сдох.

Валтор поймал ее ногу и перекинул через себя, будучи не в восторге от перспектив быть избитым девчонкой в спортивных штанах.

— А! — та с криком прокатилась по песку, но стоило Валтору подняться, как он получил удар в спину. Его спеленало нечто отвратительно розовое и в той же степени липкое.

— Вот дерьмо, — это замечание относилось и к розовой жиже, и к ситуации. Он ждал страха, отчаяния, мольбы пощадить, чего-нибудь в этом духе раболепного. А получил смещение челюсти и удар по почкам.

Факт того, что его не только не узнали, но еще и не прониклись ужасающим осознанием опасности его злодейской фигуры, покоробил, и из липкого кокона Валтор вырвался злой как черт.

— Послушай-ка сюда, океанический выброс, — Валтор развернулся, чтобы высказать свое возмущение оказанным сопротивлением, но вместо этого пришлось уворачиваться от еще одного липкого шара. — Да ты охренела.

Лейла только бросилась на него, превращаясь в прыжке.

Но была небрежным жестом отброшена — феи в базе Валтора не впечатляли еще с рождения.

— Я — гребаный Валтор, ты должна меня бояться, — Валтор постучал ладонью по груди, склоняясь над скулящей Лейлой, которую он хорошенько приложил о ствол дерева.

— Ты — говна кусок, — Лейла плюнула кровавой слюной, но мимо — Валтор даже головой не повел. — И с говном я тебя смешаю.

— Смелая самая, да? — спросил он угрожающим тоном, но Лейла только зашипела, когда он сжал в кулак ее волосы. — Оторвать тебе сейчас крылья и сбросить в воду, посмотрим, кто тогда кого смешает.

— А я выплыву и найду тебя, — Лейла вцепилась ему в руку, но Валтор движением брови сковал ее руки заклинанием. Своих шансов против Валтора она по наивности не рассчитала. — Ты, Феникса кусок, думал, можно просто прийти и трогать моих русалок? Моих людей?

Оставалось только бравировать.

— Я принцесса Андроса, только тронь меня, и ни в одном уголке Вселенной не сможешь спрятаться! Я тебя, тварь, запомнила! Поглумиться решил? Я тебя видела, понял?! Плакат с твоим лицом будет висеть на каждом доме! В каждом городе Магикса!

Валтор призадумался, и Лейла выгадала момент, чтобы ударить ногой.

Рука разжалась, выпуская волосы Лейлы, и та бросилась прочь, непослушными руками хватая Трессу, но завалилась на песок от стрельнувшей боли в связанных руках — запястья вывернуло под тяжестью обмякшего тела.

Если бы Лейла просто нырнула в Океан, а не тащила бы за собой Трессу из последних сил, успела бы спрятаться, но бросить сестру она даже не подумала.

А Валтор уже успел оправиться от удара.

Лейла даже не заметила, рывками бросаясь к воде, что Валтор еще несколько мгновений с болью просто смотрит, как она тянет массивное русалочье тело, и только потом направляет руку с заклинанием.

— Тогда мое лицо будет последним, что ты вообще увидишь, — прошептал он, чувствуя ком в горле — ощущение незнакомое, но отвратительное.

Лейла уже стояла одной ногой в воде, когда ее поглотила черная вспышка. Она закричала, падая на колени, но Трессу не выпустила. Оковы на руках спали, и Лейла прижала одну руку к лицу — глаза жгло до слез.

— Это я забираю, — раздался голос Валтора совсем рядом, но Лейла не нашла сил обернуться и открыть глаза.

Рука, за которую она тащила Трессу, натянулась, и Лейла поняла, что Валтор пытается отобрать у нее сестру.

— Нет! — крикнула она, через силу открывая глаза, поскальзываясь в воде и падая обратно на колени.

Что с открытыми, что с закрытыми глазами — она ничего не видела. Вокруг была абсолютная темнота, даже свет яркого полуденного солнца не пробивался, как если бы веки были закрыты.

— Не трогай её! — закричала Лейла, стреляя свободной рукой наугад, и тут же ее окатило соленой волной, накрывая с головой.

Раздались сдавленные ругательства, но руку Трессы перестало тянуть.

— Ар-гх! — Лейла не видела, но Валтора окатило микроцунами, стоило ему наступить в воду следом за ней. — Пфе-пхэ.

Океан, не впечатлившийся одиозной личностью Валтора в той же степени, что его почти доделанная фея Сиреникса, смыл с легендарного злодея гонор, большую часть макияжа и половину резерва маны. Ощущения, от которых хотелось утопиться здесь же.

— Фениксова лужа! — Валтор принялся вытирать воду с лица, отлетая подальше на песчаный пляж, пока вторая волна его не достала.

Из той половины резерва, что у него осталась, он принялся выплетать такой силы проклятие, чтобы поразило всю отвратительную соленую жижу, что имелась на Андросе в избытке.

— Лейла! — раздался еще один голос, и Валтор ускорился, набрасывая условия проклятия как вздумается.

Он знал, что Океан высасывает из своих фей энергию, чтобы не поглотить самого себя, и очень удивился, обнаружив, что резервы русалок медленно восстанавливаются.

И сейчас, почувствовав на себе, что такое магический вампиризм, был зол, как семеро Фениксов.

ЕГО резерв, так терпеливо накапливаемый, слизали за секунду.

— Я просто делал то же, что и ты, — зло прошипел Валтор, отпуская ниточки заклинания, и те невидимой пленкой принялись покрывать поверхность воды. — Но почему-то тебе можно выжимать всех до последней энергетической капли, а мне нельзя.

«Я…и.з.м.е.н.и…л.с.я» — тихий голос, как шелест воды, а затем заполняющая разум тишина — заклинание сработало.

О том, что Океан до обновления просто сожрал бы посмевшего покуситься на русалок не жуя, Валтор уже никогда не узнает.

Офир, на секунду отлетевший, чтобы узнать, как там отряд, обнаружил Лейлу по пояс в воде в обнимку с бессознательной раненой русалкой и обрадован этим зрелищем не был.

— Лейла!

Он бросился к ней, подхватывая ее из воды.

Лейла вцепилась в него как в спасательный круг, узнав голос.

— В-в-ва-т-т-т-л-л-в… — у нее зуб за зуб не попадал, и разобрать хоть слово было решительно невозможно.

Лейлу трясло, а руки, нащупавшие ткань одежды, не разжимались от спазма.

— Лейла, что случилось? — Офир прижал ее к себе и тут же заметил, что прозрачная голубая вода, в которую он зашел уже по колено, медленно приобретает желтоватый оттенок.

— В-в-в… — Лейла так и не договорила и заплакала, утыкаясь носом в его плечо.

— Океан всемогущий, — Офир ничего не понял, но уверенным движением руки извлек из воды и Лейлу, и русалку, и видневшиеся истощенные тела мутантов, всплывших на поверхность дохлыми рыбками.

* * *

Интерлюдия. Переменная облачность

— Папочка! — Стелла бросилась отцу на шею, и тот великодушно обнял дочь при слугах, стражниках и двух независимых свидетелях.

Сторми с Музой переглянулись, изображая подобие вежливых улыбок, а сами тряслись под тяжестью убранства дворца Солярии и властным взглядом короля.

— Папочка, а это мои подруги — Муза и Сторми.

— Друзья моей дочери — и мои друзья, — король Радиус деловито покивал, переводя взгляд на дочь. Вышло даже почти с нежностью, но как будто какой-то внутренний ограничитель не позволял ему улыбаться открыто. — Вам обустроили покои рядом с покоями Стеллы, чтобы вы не терялись.

Стелла с подозрением покосилась на него, но лицо удержала.

— Я покажу девочкам дворец и наши комнаты, — Стелла выпустила отца из объятий и поманила Музу и Сторми за собой.

— Не опаздывай на ужин, нам нужно будет кое о чем поговорить, — Радиус одарил ее долгим намекающим взглядом, и Стелла расплылась в подобострастной улыбке. — У меня есть для тебя сюрприз.

— Конечно, папочка.

Стелла схватила за руку Музу, та Сторми, и веселой змейкой они потекли через главную залу.

— Чего это он такой добрый? — Стелла замедлила шаг и обернулась.

Они отошли довольно далеко, чтобы яркие переливания золотого холла не долетали досюда, хотя изысканный растительный узор мраморного пола ветвился под ногами до самого поворота.

— Подозрительно, — буркнула Стелла сама себе, а Муза и Сторми не решились переспрашивать. Близость самого настоященского короля вызывала у них ступор, и Стелла не могла их винить. Не будь Радиус ее отцом, тоже бы замирала испуганным зайчиком — у него была определенная аура той самой королевской властности, рядом с которой начинаешь чувствовать себя ничтожным.

Радиус выучился так себя подавать, и за это Стелла его очень уважала.

— Пойдёмте, здесь недалеко наши покои, — Стелла поманила подруг за собой, уже не хватая их за руки, как маленьких. — Не обращайте внимание, что здесь бедновато…

Она повела рукой в сторону богато украшенных стен с картинами-гобеленами, на один только который любой мог бы прожить пол жизни в среднем достатке, и у Музы дернулся глаз.

— Просто моя любимая маменька, — Стелла подавила вырвавшуюся на мгновение скорбную ухмылку. — Ещё до развода поместила меня подальше с королевских глаз, узнав, что величайшей волшебницей измерения мне не быть.

— Как же так? — Сторми вытянула шею, удивившись.

— Разочаровалась в наследнице, — Стелла развела руками, поднимая глаза к потолку. — И величайшим королевским повелением отослала дочь в противоположное крыло. А отец не воспротивился, ему как-то не до меня было.

В этот момент она остановилась перед одной из огромных дверей, предназначенных, очевидно, для входа тролля, но точно не принцессы Солярии.

Стелла потянулась к ручке двери и дернула на себя, но та не поддалась.

— Не поняла, — Стелла подергала снова, но дверь стояла насмерть. — Это что… Меня совсем из дворца выселяют?

Было видно, что она пытается шутить, но на мгновение на лице Стеллы промелькнула паника.

— Ваше высочество! Ваше высочество!

Со стороны, откуда они пришли, бежал слуга со съехавшим набок воротником.

— Ваши покои теперь в Солнечном крыле! Его Величество распорядился!

Стелла ещё смотрела на него с недоверием, пока слуга не добежал до самых дверей старых покоев, а затем расплылась в счастливой улыбке.

— Я вас провожу, — слуга остановился, тяжело дыша.

Его богато расшитый золотыми капельками кафтан потускнел, стоило зайти в менее освещенный коридор. Красный бархат, дополняющий теплую цветовую гамму солярийского двора, состоящую из жёлтых и оранжевых оттенков с редкими холодными вставками, пошел складками на непривычном к бегу теле, и Стелла взмахнула рукой.

Аляпистый воротник в форме солнца послушно осел на плечи, складки расправились, золотые капельки заблестели веселее.

— Благодарю, Серж, — Стелла одарила слугу своей солнечной улыбкой, и тот закивал, приглаживая накрахмаленные солнечные лучи руками — на воротнике уже были видны сероватые полосы, что говорило о том, что воротник Серж оправлял часто и нервно.

Он повернулся и не оборачиваясь пошел обратно, зная, что девушки идут следом.

Стелла никак не решилась прокомментировать переезд при посторонних, но всю дорогу через золочёные коридоры дворца улыбалась, сцепив руки в судорожный замок.

Сторми думала сказать ей что-нибудь ободряющее, уж больно нервно та выглядела при всей видимой радости, но так и не придумала ничего подходящего.

— Ваши новые покои, ваше высочество, — Серж склонился в поклоне, указывая на дверь с изображением коварно лыбящегося солнца на одной створке, и с такой же довольной луной — на другой. Солнце и луна были вырезаны прямо в дереве, а вокруг тонкими серебряными контурами переливались звезды.

Стелла, затаив дыхание, толкнула резные двери и закусила губу, сдерживая визг.

Им открылась золоченая гостиная, из нее — вход в спальню с широкой кроватью под красным балдахином, из спальни — просторная ванная. И повсюду вышиты золотыми нитями или развешены барельефами изображения Солнца, Луны и звезд.

Стелла кашлянула, оборачиваясь к двери, где замерли Муза, с открытым ртом разглядывавшая убранство, и Сторми, с опаской косившаяся на роскошь.

— Благодарю, Серж, дальше мы сами, — Стелла покрутила рукой, но Серж раскланялся раньше, чем двери захлопнулись, оставляя девушек одних.

Стелла закусила губу и пропрыгала к кровати, в которую с королевского разбега залетела, утопая в мягких одеялах.

— У-и-и-и! — раздалось сдавленное из складок вздыбившейся от прыжка ткани, и Муза, засмеявшись, бросилась на вторую половину широченной кровати. Здесь можно было уложить пять принцесс в рядочек.

— Ва-а-а, — Муза с трудом подняла голову, но коварное одеяло провалилось под весом ее тела, выгибая края в лицо. — Такая мягкая! И, господи, какая вязкая.

Сторми скромно пристроилась у стеночки, чувствуя себя неловко, чтобы влезать ногами в семейные отношения Стеллы и в ее новую комнату.

— Самая настоящая королевская кровать, — снова сдавленное пояснение из глубин кровати, которая уже заканчивала ее поглощать, и от Стеллы торчали одни пятки. — И, зацените, с чарами изменения формы!

Она на мгновение совсем исчезла из виду, и Сторми даже дернулась было вытаскивать ее из чрева кровати, но голова Стеллы вынырнула с другой стороны — растрепанная и довольная.

— Если захочу, могу пожелать, чтобы она сделалась твердой как камень или жидкой как вода!

Она выпрыгнула на пол, с пакостным удовольствием наблюдая, как Муза еще некоторое время сражается с кроватью, прежде чем извлечь себя, плюнув на это дело и просто вылетев в Энчантиксе.

Кровать тут же приняла вид безобидного укрытого покрывалом параллелепипеда под балдахином, а Стелла побежала в ванную.

— Это так чудесно, — она встала на пороге. Кроме ванны здесь был душ, укромная дверка, ведущая в сауну, и бассейн, частично выходящий за пределы комнаты через незастекленное окно на всю стену. Такое солярийское окно можно было сделать непрозрачным через специальный артефакт внутри комнаты, если была необходимость просто искупаться.

— Самые лучшие покои для самой лучшей солнечной феи!

Тест-драйв бассейна Стелла устраивать не стала, но по бортику выбежала на террасу, откуда открывался вид на залитый солнцем сад.

— Здорово быть принцессой, — заметила Муза, следуя за ней. Она оперлась о стол, стоявший здесь же, рядом с тремя лежаками. На столе уже стояли миска с фруктами, три коктейльных бокала с апельсиновым соком и крем для загара.

Стелла, подставившая лицо солнцу, стянула улыбку.

— Что? — Муза даже испугалась, что это реакция на ее слова. Она обернулась к Сторми, неловко пробирающейся по узкому краю бассейной плитки на террасу, но та, поймав паникующий взгляд Музы, только развела руками. — Я что-то не то сказала?

— Привыкаю к смене парадигмы, — Стелла глубоко вздохнула, поманив бокал с зонтиком-солнышком к себе, и страдальчески отпила. — Не могу понять, к чему эта благосклонность. Двенадцать лет жила в Полуночном крыле, а тут на тебе — переезд в покои мечты.

Она снова нашла губами трубочку и отпила, усаживаясь на лежак.

— А что, ты уже в семь лет знала, что не сможешь колдовать? — спросила Муза, проявляя недюжие способности к математике.

— Ага. Позвали какого-то крутого предсказателя из Магикса, он и нагадал мне… Хотели же проверить, в кого девочка вырастет, всяких преподавателей нанять будущей королеве, чтобы пораньше начала изучать магию. Ну и что, что до шестнадцати это бессмысленно. А поди ж ты, бездарная.

Муза солидарно вздохнула, взяв в руки свой бокал и усаживаясь рядом. Взглядом она указала Сторми на последний оставшийся на столе.

— Встретил меня на входе, бал устраивает. Даже как-то не верится, — Стелла помешала мякоть на дне трубочкой.

— Может, он наконец понял, как ты стараешься? — Муза решила быть оптимисткой, но Стелла только пожала плечами.

— Я правда люблю папу, но на нем одном государство, это большая ответственность, и она отнимает у него все время и силы. Я не виню его. Просто подозрительно, что он вспомнил обо мне сейчас. Не иначе, кто-то подсказал.

Она фыркнула, а Сторми, протянув руку к нарезанному кольцами апельсину, заметила:

— Зачем пытаться понять «лучше», если можно просто им наслаждаться?

И с этим глубоким философским изречением она засунула апельсиновое колечко в рот, не снимая кожуры.

Муза скривилась, и Сторми высунула краешек апельсина на манер языка.

— Может, это связано с тем, что он хотел сказать после ужина? — Стелла приложила руку к щеке, отставляя бокал, на дне которого еще плескался сок. — И что это может быть?

— Эй, — Муза взяла Стеллу за плечи, обнимая. — У нас каникулы, ты наконец получаешь свой бал принцессы, новую комнату с роскошным бассейном. Разве не здорово?

Сторми поддерживающе закивала, и новый кусок апельсина замотался, зажатый у нее в зубах.

— Ты права, — Стелла помассировала виски и улыбнулась. Вышло даже не натянуто, и Муза зачла себе это как личную победу. — Нет смысла беспокоиться, давайте хорошенько повеселимся, пока не началась официальная часть.

Она встала, покружилась вокруг себя и указала на сад, раскинувшийся под террасой.

— И начнем с экскурсии по замку.

* * *

— Ужин вам принесут в покои, я распорядилась, — Стелла пригладила волосы и еще раз посмотрела на себя с правого бока, затем с левого, но платье, которое она выбрала для ужина, сидело идеально.

— Ага.

Муза уже засыпала — дворец Солярии был огромным, и исходить его весь было тяжким испытанием, за которое полагался минимум Чармикс.

Сторми, которая последние три года вообще в основном летала, забега не выдержала, попросилась обратно в комнату еще на середине экскурсии.

— Пожелайте мне удачи, и я пошла, — Стелла тряхнула волосами, Муза подняла руку на прощание, и дверь закрылась.

Стелла, не стесняясь, цокала по мраморным узорным плитам с видом человека, который имеет полное право здесь находиться и цокать в свое удовольствие.

Хотя внешне было не понять, мысленно ее всю передергивало при мысли, что за сюрприз приготовил отец.

Но вот уж в чем, а в сюрпризах король Радиус был плох, а значит — непредсказуем. И каким бы противоречивым не было суждение, Стелла придерживалась гибкой философии, что содержание подарка-сюрприза сюрпризом быть не должно. Иначе от страха неизвестности и боязни разочароваться в подарке получатель не получит никакого удовольствия — только облегчение. Стелле никогда не нравилось испытывать облегчение там, где она могла быть счастлива.

Пожалуй, единственным сюрпризом, которым она была довольна — это кольцом Солярии. Но его отец вручил ей практически между делом, одной рукой заканчивая написание дипломатического письма, а другой протягивая Стелле кольцо.

Без красивой коробочки, даже ни во что не завернутое, прямиком из сокровищницы, сырое и совершенно неподготовленное к дарению такому человеку, как избалованная роскошью принцесса, — таким был лучший подарок за всю ее жизнь.

Стелла кивнула страже на входе в столовую, и перед ней распахнули дверь.

Солнечная отрепетированная улыбка озарила светлый и богатый зал. Посередине стоял длинный широкий стол с двумя десятками стульев, и сегодня за ним Стелла насчитала в несколько раз меньше присутствующих, чем обычно.

Не было герцога Стефана и его жены из созвездия Дриады, князя Николаса из созвездия Грифона, нескольких графов и прочих из тех, кто был приближен к королю и допущен к столу. Во времена королевы Галаксии и короля Сириуса — бабушки и дедушки Стеллы — балы с шикарными шведскими столами были основным развлечением знати, но с восхождением на трон Радиуса все это беснование было упразднено. Обед — единственный прием пищи, куда король допускал посторонних — теперь был статусным мероприятием для ближнего круга.

Сегодня здесь присутствовало всего пять человек. Король Радиус — во главе стола, как и всегда — о чем-то негромко разговаривал с графиней Кассандрой, сидевшей не по правую руку от него — это было место Королевы — а через стул. И несколько графов из оставшихся зодиакальных созвездий на другом конце стола.

Когда вошла Стелла, мужчины поднялись, приветствуя, и она прошла к своему стулу по левую руку от отца — место наследника.

— Стелла, дорогая, — Радиус кивнул, и слуга подскочил, чтобы помочь ей сесть. — Твое возвращение радует мое старое израненное сердце.

Стелла чуть не села мимо кресла, но оно было ловко подсунуто под королевскую задницу, а затем придвинуто к столу.

— Я тоже рада, папа, — Стелла рефлекторно улыбнулась и принялась искать успокоение в разложенных возле тарелки приборах.

— Мы не виделись с самого твоего экзамена в Алфее, и я несколько расстроен, что ты так редко бываешь во дворце. Нам стоит проводить больше времени вместе, я совсем забываю про свою любимую дочь со всеми этими делами.

Выбор вилочек помог Стелле не реагировать на слова в полную силу реакции. Они не были враньем, нет, такое Стелла прекрасно различала, но слышать такое от отца было минимум непривычно.

Не дождавшись какого-то ответа, Радиус продолжил:

— И я решил, что ты должна знать, что я горжусь твоими успехами в обучении.

Стелла даже глаза от тарелки оторвала. Радиус смотрел серьезно, как и всегда, и тон у него был, как будто диктовал указ, но взгляд под нависшими рыжими бровями был обращен прямо на Стеллу. Открытый и прямой.

Видимо, недоверие ее было настолько красноречивым, что Радиус откашлялся, переводя взгляд на Кассандру и поспешил представить их друг другу:

— Ты знакома с графиней Кассандрой?

Стелла кивнула, тоже обращая внимание на графиню.

Это была еще молодая женщина с пепельным блондом волос — обычный цвет для тех, кто родился на Солярии во время оборота вокруг Фейпла.

Она могла оказаться ровесницей короля, но ничего не выдавало в ней возраст, только первые морщинки под глазами придавали статусности несколько грубоватому лицу. Да, роскошной красавицей, как мать Стеллы Луна, Кассандра не была. От кого-то из родственников ей достался квадратный подбородок, несколько навыкате глаза и крупный нос с горбинкой. Губы у нее были от природы по мелодийской моде: верхняя губа гораздо тоньше нижней, а глаза, которые она старательно подводила, — красивого карего цвета. Они смотрели без кокетства и жеманства, можно сказать по-мужски, хотя другие девушки специально щурились и хлопали ресницами, если не могли переиграть природу косметикой или магической пластикой. Так они пытались походить на бывшую королеву с ее редким для Солярии разрезом глаз. С ее уходом из дворца началась мода на светлый блонд, высокие прически и минималистичные голубые платья посреди солярийского шика. Полагая, что король после развода женится вновь, дворцовые кокетки стремились копировать его бывшую жену.

И Кассандра на нее была не похожа.

— Конечно. Графиня преподавала мне в детстве, — Стелла улыбнулась, и Радиус кивнул, удовлетворенный ее ответом. — Графиня.

— Принцесса Стелла, — графиня наклонила голову в знак уважения, хотя многие другие удовлетворялись дежурной улыбкой — как же, сидеть через кресло от самого короля. — Рада снова встретиться, пусть и спустя десяток лет. Вы расцвели как бутон азалии с первыми лучами рассвета.

Стелла мысленно хмыкнула, и ее молчание обозначило, что разговор окончен. Обмениваться бесконечным потоком комплиментов она сегодня была не в настроении.

— Стелла, ты уже совсем взрослая, — Радиус снова повернулся к дочери, и той не понравилась формулировка. — И я надеюсь, то, что я сейчас скажу, ты поймешь правильно.

— Что случилось? — Стелла отложила приборы, так и не притронувшись к еде.

— Мы с твоей матерью развелись три года назад, — Радиус сцепил руки, а графы на том конце стола, куда, как Стелла поняла, их прогнали специально, развесили уши. — Луна была достойной королевой, ты унаследовала лучшие ее черты. Если так будет угодно Дракону, однажды ты займешь мое место.

Стеллу передернуло от одной только мысли. Она всеми фибрами души надеялась, что бремя монарха обойдет ее стороной, и на каждое Рождество и день рождения загадывала одно и то же желание.

— И когда старый отец будет тебе уже не нужен…

А вот тут Стелла почувствовала фальшь.

Все, что было сказано раньше — было настоящим, или Радиус в это верил. А эта странная манипуляция была для него чужеродной и заученной.

— Я тебя никогда не оставлю, папочка, — влезла Стелла посреди, очевидно, незаконченной речи, но бессмысленное витиеватое отступление из уст ее прямолинейного и честного до зубовного скрежета отца рассердило.

— Но я еще молод, — Радиус посмотрел на Стеллу очень серьезно, поняв, что словесный узор не удался, и сказал прямо: — Я хочу жениться снова.

У Стеллы внутри все перевернулось.

И если это был тот самый сюрприз, то он был отвратительный, и Стелла требовала чек для оформления возврата.

— Жениться? — Стелла оперлась о столешницу, поднимаясь, отчего ножки стула сердито взвизгнули по полу. Кресло начало заваливаться назад, и слуга не успел поймать его.

Раздался громкий стук дерева о мраморную плитку, и даже редкие шепотки со стороны, где стояла прислуга, стихли.

Радиус беспомощно обернулся к Кассандре, и Стелле все стало кристально ясно.

И почему графиня сидит на этом месте, и почему виконтесса Химера вдруг решила, что имеет королевские полномочия, и почему организуется бал!..

Стелла медленно села обратно в кресло, поднявшееся по велению ее руки, и обхватила руками голову.

И почему ее переселили в новые комнаты… И почему отец вышел ее встречать… И даже, господи, почему он пришел на ее выпускной экзамен…

— Конечно, папа, — поникший совсем чужой голос вырвался из горла. Горечь и облегчение от раскрытия «сюрприза» смешались, оставляя Стеллу в усталой растерянности. — Это твое право.

«Кто я такая, чтобы мешать, если вспомнить о моем существовании тебя заставила посторонняя женщина. Которая могла просто переиграть меня на этом поле и навсегда выселить из дворца».

У Стеллы даже промелькнула мысль, а почему бы и не Кассандра, но думать сейчас было просто тяжело.

Тяжело и бессмысленно. Принцессу Солярии никто не спрашивал.

— Я пойду, — она снова поднялась, не глядя в сторону отца, и в этот раз стул не упал на пол, медленно отъехав в сторону.

Сцепив руки перед собой, даже не пытаясь давить улыбку, в абсолютно тишине, разрываемой только цокотом каблуков, принцесса Стелла покинула столовую.