Их секрет (гет)

Наступил декабрь. Погода стала совсем холодной и промозглой — если раньше ученики частенько выходили на улицу в перерывах между занятиями, то теперь предпочитали оставаться в школе. Но все равно, даже сидя в теплом классе, можно было услышать глухие завывания ветра на улице. 

В такие моменты Гермионе казалось, что здесь, внутри замка, они словно отрезаны от всего мира. Как будто среди всех опасностей и проблем, которые ждут их снаружи, Хогвартс — единственный островок уюта и тепла.

Но это, конечно, было не так. Хоть металлические кольца исчезли, Гермиона прекрасно понимала, что это лишь временное явление. И что все возобновится, как только нужно будет выполнить задание до конца.

Но главное, что ситуация больше не была безвыходной. Растение пришло, и теперь осталось приготовить антидот. Задача эта была не из легких, но Гермиона предпочитала отгонять от себя тревожные мысли и не думать пока о результате, а концентрироваться на пошаговых действиях. Хотелось верить, что они спрофессором Снейпом добьются успеха. Ведь только в этом случае все получится — она выполнит задание, и Гарри при этом не пострадает. 

И все-таки приготовление антидота занимало достаточно времени. Поскольку рецепта не существовало, им приходилось самим создавать его, выверяя нужную формулу. Они добавляли ингредиенты в разных пропорциях, меняли их очередность и количество, перемешивали тоже по-разному, но пока желаемого результата не удавалось достичь.

Гермиона так же заметила, что Снейп стал еще более нервным и раздраженным в последнее время. Но спросить, в чем дело, она не решалась — уж слишком был очевиден ответ. Конечно, он ничего ей не скажет.

На сегодня Снейп также назначил встречу. Гермиона узнала об этом внезапно, ощутив горячую вибрацию в кармане от галеона, и эта новость застала ее врасплох — на сегодняшний вечер у нее были совершенно другие планы. Она хотела провести время с Гарри, и сейчас ждала его в гостиной после тренировки. 

Ее взгляд быстро скользнул к часам на стене. Нужно скорее уходить, пока игроки не вернулись, иначе возникнут вопросы. Все-таки дело, которым они занимаются, не терпит отлагательств, и ради него она сделает все, что в ее силах.

Гермиона направилась к выходу из гостиной, ощущая, как напряжение медленно охватывает все тело. И вдруг, уже у самого выхода, портрет Полной дамы отъехал в сторону, и Гермиона застыла в шаге от него, столкнувшись нос к носу с Гарри.

Он был один. Его лицо немного раскраснелось, а волосы растрепались из-за ветра. 

Гарри не ожидал увидеть ее. Эмоции сменились на его лице быстро, как вспышка: сначала удивление, потом радость.

И только от одного взгляда на него Гермиона почувствовала, как ее собственная радость подхватывает ее и отрывает от земли. За мгновение те мысли, которые до этого пожирали ее, вдруг показались чем-то совершенно незначительным и легко решаемым.

— А ты куда? — Гарри слегка приподнял брови и прошел вперед. Гермиона обернулась к нему. 

— Да нет, я просто…

— Пойдем, — он коснулся ее руки, увлекая за собой.

Гермиона не смогла ему отказать. Она понимала, что Снейп уже ждет ее и надо уходить, но в то же время совершенно не хотела этого. 

— Как прошла тренировка? — спросила она, присаживаясь рядом. В голове творился полнейший хаос, и ей хотелось выиграть немного времени таким образом.

Но Гарри, ничего не подозревая, расслабленно откинулся на спинку дивана. 

— В целом, неплохо, — бодро заметил он. — Было бы вообще отлично, если б под конец Джинни не запустила в Рона квоффлом…

— Что?.. — переспросила Гермиона отстраненно.

Гарри передернул плечами и заметил со вздохом:

— Не знаю, они снова что-то не поделили. Я всю тренировку пытался их помирить, но…

Он продолжил рассказ, но Гермиона больше не слушала. Ее вдруг охватило странное чувство одиночества. Как бы ей хотелось обсудить с ним то, что действительно ее волнует. Как бы ей хотелось наконец рассказать ему правду. Но сделать это было невозможно — для нее это означало смерть.

Гарри тем временем осекся и повернул голову вбок — это Рон привлек его внимание. Он влетел в гостиную, и, бегло осмотрев комнату, направился к ним с Гермионой. 

— Бред какой-то, — буркнул он себе под нос и тяжело опустился на диван рядом с Гермионой.

Гермиона тут же заметила огромное красное пятно у него на лбу. Однозначно, Джинни лучше не злить.

— Может ты все-таки расскажешь, что произошло? — спросил Гарри.

Рон тут же подался вперед, чтобы видеть друга, и возмущенно прошептал:

— А то, что Джинни совсем уже взбесилась! Ей, видите ли, не нравится, что я влезаю в их с Дином отношения! Но я вообще-то что старший брат, и имею право знать, что у них там происходит!

Значит, ничего серьезного не произошло. Они уже так привыкли к вечным стычкам Рона и Джинни, что теперь это не вызывало особой реакции. Тем не менее, Гермиона сочла нужным в очередной раз объяснить Рону его неправоту.

— Но это же очень деликатное дело, — настоятельно сказала она. — Нельзя просто так донимать ее расспросами, нужно выбрать подходящий момент. А ты наверняка спросил не вовремя, еще и жевал какое-нибудь яблоко при этом!

Рон вспыхнул.

— Не жевал я никакого яблока! И это был вполне себе подходящий момент… — Уизли вдруг осекся и замолчал, уставившись в одну точку. 

Гарри с Гермионой переглянулись. 

Тем временем портрет Полной дамы отъехал в сторону, и в гостиную вошла Джинни. Гермиона сразу заметила, что с ней не все в порядке — взгляд блуждающий и растерянный, а лицо раскраснелось так, как будто она только что плакала.

— Джинни, — позвала Гермиона и махнула рукой, чтобы она подошла. 

Джинни замерла на полпути и покосилась на Рона, словно его присутствие ее удерживало, но потом все-таки направилась к ним и села на диван рядом с Гарри. Пару секунд никто не нарушал тишины, но потом Джинни не выдержала и выпалила:

— Можешь радоваться, Рон, ты добился своего! Мы с Дином расстались!

— О, — Рон удивленно вздохнул, намереваясь еще что-то сказать, но замер под предостерегающим взглядом Гермионы. — Да нет, я не…

Джинни недовольно уставилась на него, дав понять, что ни капельки не верит в искренность его слов. 

— Ага, — она раздраженно передернула плечами. — Ведь это же не ты был против того, чтобы я с ним встречалась…

Рон хмыкнул.

— Мне просто не нравилось, что вы всюду демонстрировали свои отношения…

Джинни махнула на него рукой и повернулась к Гарри.

— Может, устроим в субботу отборочные и найдем нового охотника? — осведомилась она. - Не хочу видеть Дина еще и на тренировке! 

Гарри усмехнулся и кивнул.

— Ну да, а Дин попросит заменить тебя. И чью сторону мне выбрать? 

— Мою, конечно, — Джинни приподняла брови.

Гарри покачал головой.

— Вот поэтому я против личных отношений в команде. Не надо было вообще их начинать…

Джинни пожала плечами и со вздохом поднялась. 

— Ох, Гарри, если бы только ты сказал это раньше, может, ничего бы и не было, — она развернулась и направилась к лестнице в спальню девочек. 

Гермиона проследила за ней взглядом, тут же отметив, что зря беспокоилась о ее душевном состоянии. Джинни никогда не переживала о чем-то длительное время, и ко всему относилось легко, даже к такому болезненному для многих событию, как расставание. 

Галеон тем временем снова отдался жжением в кармане. Гермиона поднялась.

— Ладно, мне тоже пора…

- Куда? - удивился Гарри. 

После секундной паузы Гермиона ответила:

— В библиотеку. Нужно помочь мадам Пинс с составлением каталогов, и…

- Я с тобой, - живо предложил Гарри и подался вперед, чтобы встать, но Гермиона мягко покачала головой.

— Не стоит, я сама справлюсь. 

Гарри замер. Он явно был сбит с толку, но ничего не сказал. А его взгляд, до этого излучавший тепло, стал пустым.

Гермиона поспешно развернулась и направилась к выходу, пока Гарри снова не возразил. Лгать было невыносимо. Если бы только Гарри мог знать правду — все было бы куда проще. Ужасно, что она не может ее открыть.

Гермиона вдруг почувствовала усталость — хотелось закрыть глаза и лежать с пустой головой, без всяких мыслей. Но вместо этого ее ожидала работа над антидотом.

Конечно, ее не удручал сам факт работы над ним. Умственный труд был привычен — она всегда старалась и полностью отдавалась процессу во время учебы. Ее пугало другое. Неизвестность. 

В этот раз перед ней не было учебника с пошаговой инструкцией. В этот раз она помогала Снейпу создать то, что не создавал никто до этого. Они пыталась создать то, чего попросту не существует.

Тем не менее, Гермиона постаралась отогнать от себя плохие мысли. Уже завтра они пойдут в Хогсмид, и у нее будет достаточно времени, чтобы отдохнуть и провести его с Гарри.

* * *

Снейп прищурился и открыл глаза, просыпаясь; было субботнее утро. Солнце почти не проникало сквозь плотные занавески, но его разбудил шум из коридора. Наверное, это ученики спешили в Хогсмид — сегодня они могли провести там весь день. 

Снейп поспал не более пары часов, так как работал над антидотом и лег только около четырех часов утра. С ним это часто случалось — когда он был поглощен каким-то делом, то не замечал времени. Важен был результат. 

Гермиона, скорее всего, об этом не догадывалась. Она помогала ему только до десяти часов вечера. Потом объявляли отбой, и находится в лаборатории ей не позволяли правила. Гермиона, как староста, никак не могла их нарушить. Но, естественно, чтобы приготовить зелье такого уровня, этого времени было катастрофически мало. Поэтому Снейп работал один. Но, пока что, без особых успехов. 

Бессонная ночь давала о себе знать. Снейп совсем не чувствовал бодрости. Но не только потому, что не выспался. Отправляясь в ванную комнату, чтобы совершить все утренние процедуры, он испытал разочарование оттого, что сон так несвоевременно прервался. Ему снилась Лили. Давно уже сон — единственный способ ощутить ее присутствие. 

Снейп часто думал о Лили. Несмотря на то, что прошло уже так много времени, он снова и снова с жадностью вызывал в памяти ее образ и моменты, проведенные с ней. На какой-то миг это доставляло ему удовольствие, но потом лишь увеличивало тоску. Все фантазии и мечты разбивались о жестокую правду: он никогда больше не сможет ни увидеть ее, ни поговорить с ней. 

Закончив с умыванием, Снейп поднял лицо к зеркалу; оно было бледным всегда, как будто лучи солнца ни разу не коснулись его. Но глаза горели: тоска и упрямство, злость и горечь соединились во взгляде. 

Снейп отчасти винил себя в смерти Лили. Если бы он не сообщил Темному лорду о пророчестве, тот не стал бы преследовать Поттеров, и, возможно, Лили была бы жива. Но прошлое уже не изменить. И теперь искупить свою вину можно только одним способом — защитить ее сына. 

Снейп вытер лицо и вернулся в комнату. Как удобно, что она находилась рядом с его кабинетом. Таким образом он мог допоздна работать над зельями и сразу же перемещаться сюда. 

В комнате преобладали темные тона. Здесь было все необходимое: кровать, шкаф, письменный стол. Снейп, в общем-то, не заботился о том, чтобы как-то обставить комнату, самого минимального удобства было достаточно. 

Здесь было немного вещей. Никаких фотографий и памятных безделушек, которые люди обычно привозят из путешествия и дарят друг другу. Снейп не верил, что вещь может вызывать приятное воспоминание или дарить эстетическое удовольствие. Он считал, что вещь ценна только тогда, когда приносит пользу, а не собирает пыль. Поэтому Снейп окружал себя лишь теми предметами, которые действительно были ему нужны. В основном, это были книги и все, что связано с зельеварением. 

Снейп медленно подошел к окну и отодвинул штору одной рукой. Как он и предполагал, ученики направлялись в Хогсмид. Взгляд Снейпа сразу же выцепил из толпы стройную фигуру Гермионы; рядом с ней неизменно шли Поттер и Уизли. 

Пересекаться с учениками было последним, чего ему хотелось в субботний день, но, похоже, это было неизбежно. Для того, чтобы продолжить работу над антидотом, нужно купить ингредиенты. Придется все же сходить в лавку в Хогсмиде… 

После недолгих сборов Снейп вышел на улицу. Сегодня было холоднее, чем обычно. Ночью выпал снег и застыл коркой на голых ветках. Снейп отправился в сторону Хогсмида по дороге, уже отмеченной следами учеников. 

В Хогсмиде, как всегда, было шумно и многолюдно. Юные волшебники наполнили обычно пустынные улочки гулом голосов, обсуждая недавние покупки и то, в какую лавку заглянуть следующей. Снейп направлялся к пункту назначения, стараясь держаться как можно дальше от всей этой суеты. Большое скопление людей его угнетало. 

После того, как все необходимые ингредиенты были куплены, у него не осталось причин задерживаться в деревне. Снейп свернул на улицу, где располагался бар «Три метлы». Он почти не замечал людей, идущих навстречу, потому что мысленно уже начал работу над зельем. Он раздумывал, какой ингредиент добавить на этот раз и в каком количестве. Как вдруг, чей-то смех привлек его внимание. Снейп мгновенно узнал его. Мысли, бродившие в голове, исчезли. Он остановился и повернул голову, пытаясь найти источник звука. И, как только нашел, его лицо помрачнело. 

Впереди было поле, укрытое снегом. Ученики сбегались туда, чтобы посмотреть на Визжащую хижину, ведь там открывался хороший вид. Но не это зацепило Снейпа. Он увидел Гермиону. И, конечно, не одну. 

Казалось, Гермиона и Гарри не замечают никого вокруг, поэтому Снейп мог наблюдать без всякого риска. Они веселились, как дети. Бросали друг в друга снежки. Гермиона, в какой-то момент угодив в Гарри, попыталась убежать, но он быстро догнал ее — они вместе упали в снег. 

Снейп почувствовал странный укол в груди и отвел взгляд в сторону. Настроение, которое и так не задалось с утра, теперь испортилось окончательно. Но почему? Потому что он терпеть не может Поттера, и, конечно, наблюдая за тем, как он счастлив, сам не чувствует того же? Или все дело в том, что он недоволен Гермионой, которая, чем развлекаться, лучше подумала бы об их миссии! Все это так… Но было что-то еще. Определенно. 

Тем временем к Снейпу вразвалку подошел профессор Слизнорт. Его полное лицо слегка раскраснелось то ли от мороза, то ли от выпитого огненного виски. На губах застыла безмятежная улыбка. Снейп был так поглощен своими мыслями, что не сразу вник в то, о чем заговорил Гораций, и очнулся только тогда, когда Слизнорт стал зазывать его в «Три метлы». 

— Нет, — ответил Снейп голосом, охрипшим от долгого молчания. — Благодарю, но… мне нужно идти, закончить одно дело. 

Однако, Слизнорт был из тех людей, что не принимают отказов. 

— Ну что вы, Северус! Вы и так все время работаете! Идемте, пропустим пару стаканчиков… Минерва и Помона уже там, — и он направился ко входу в бар, жестом призывая следовать за ним. 

Снейп застыл в нерешительности. С одной стороны, ему совсем не хотелось убивать время в «Трех метлах». С другой стороны, он понимал, что не может все время сторониться коллег и должен хоть иногда проводить с ними время. К тому же, лишний час ничего не решит. Снейп подавил вздох и направился вслед за Слизнортом. 

В баре было тепло и многолюдно. Снейп почувствовал, как от перепада температуры начинает гореть лицо. 

Это место пользовалось популярностью — за столиками сидели и ученики и преподаватели Хогвартса. Мадам Розмерта двигалась очень проворно за барной стойкой, то и дело наполняя кружки сливочным пивом. 

Снейп вместе с Горацием Слизнортом сели за деревянный стол, где уже расположились другие преподаватели. 

— Нет, вы можете себе представить, — говорила Минерва МакГонагалл, — два ученика пытались подделать подпись на разрешениях в Хогсмид! Между прочим, это вы виноваты, Филиус — научили их чарам такого уровня! — шутливо упрекнула она. 

— Какими бы искусными ни были их чары, вас им все равно не провести, — усмехнулся профессор Флитвик. 

МакГонагалл добавила еще что-то по поводу немыслимого поведения учеников, как вдруг Слизнорт вскочил из-за стола. Он сделал это так порывисто, что напитки слегка расплескались из кружек, наполненных до краев. 

— О, мистер Поттер! — воскликнул он. — Мистер Поттер, одну минуту! — и устремился за ним. 

Снейп едва сдержался, чтоб не измениться в лице. Снова Поттер! Впрочем, он сам виноват. Если бы не поддался на уговоры Слизнорта, то избежал бы столь малоприятной встречи. 

— Зачем ему понадобился Поттер? — вкрадчиво произнес Снейп. Его глаза, прищурившись, неотрывно следили за столиком, где расположились Гарри и Гермиона. 

МакГонагалл на секунду обернулась. Слизнорт беседовал о чем-то с Поттером. 

— Должно быть, Гораций хочет пригласить его на рождественский вечер, — сказала она. — Как жаль, что этой чести он удостаивает немногих... — она умолкла, и в этом молчании явно чувствовалось неодобрение. 

Снейп усмехнулся. Естественно, Слизнорт пригласил только избранных учеников, ведь он не благодетель, а, наоборот крайне предприимчивый человек! Он приглашал в «Клуб Слизней» лишь перспективных студентов, которые, как ему казалось, в будущем поднимутся по карьерной лестнице и окажутся ему полезны. 

По правде говоря, никто из преподавателей не одобрял «Клуб Слизней». Помона Стебль как-то сказала, что это может рассорить учеников и зародить в сознании тех, кого не пригласили, мысль, что они чем-то хуже других. МакГонагалл также, будучи крайне принципиальной и справедливой, ко всем ученикам относилась одинаково. 

Но Снейп не мог похвастаться тем же. Если Слизнорт заводил себе любимчиков, то Снейп, наоборот, на дух не переносил некоторых учеников и этого не скрывал. Он часто бывал несправедлив, но меняться не собирался. Казалось, никакая вещь на свете не заставит его смягчиться по отношению к Поттеру. 

Что же касается «Клуба Слизней», то здесь Снейп присоединялся к всеобщему мнению. Ему претила сама мысль о том, чтобы попросить у кого-то помощь, оказаться перед кем-то в долгу. Все внутри восставало. Он согласился бы принять помощь только в том случае, если бы точно знал, что сможет отплатить. Иначе он отверг бы ее без сомнений. 

Слизнорт тем временем вернулся к преподавательскому столу. Судя по его бодрому настроению, Поттер все же согласился прийти на рождественский прием. Но несмотря на то, что за столом началась беседа, и к Снейпу часто обращались с вопросами, он отвечал машинально и не мог полноценно участвовать в разговоре: его взгляд снова и снова возвращался к Гермионе и Поттеру. 

Вот он коснулся ее руки выше локтя, что-то шепнул на ухо. Гермиона слегка покраснела и взглянула на него с улыбкой, говорящей о многом… Снейпу, конечно, и раньше случалось видеть подобные парочки — среди учеников это обычное дело, но почему-то именно Поттер с Грейнджер вызывали у него сильнейшее раздражение и досаду. Ему невыносимо было видеть, как Поттер прикасается к ней своими пальцами, и, тем не менее, Снейп не мог заставить себя отвернуться. 

И почему ему вообще есть дело до личной жизни учеников? Другие преподаватели могли бы поинтересоваться этим лишь в шутку. Но Снейпу было не до смеха. 

Жадное любопытство толкало его наблюдать за ними, даже несмотря на то, что наблюдение это приносило боль. Снейп следил с таким пристальным вниманием, наверное, потому, что сам никогда не испытывал подобного. То, что для других людей казалось вполне обычным — волнение перед первым свиданием, ощущение влюбленности, было для Снейпа совершенно недоступно. За всю свою жизнь он так и не испытал счастья взаимной любви. 

Счастье… Снейп столько раз наблюдал его со стороны, но сам едва ли хоть раз к нему прикоснулся. Он вдруг подумал о том, был ли хоть когда-то счастлив? Наверное, был, как и любой человек… Но, как ни старался, Снейп не мог вспомнить ни одного такого момента. 

У него не осталось хороших воспоминаний из детства. Он всегда был сам по себе и чувствовал, что у родителей совсем другая, отдельная от него, жизнь. Отец с матерью часто ссорились. Снейп не пытался понять причину и просто уходил к себе в комнату, чувствуя, как страх камнем спускается в душу. К отцу Снейп всегда питал отвращение, а мать… он так хотел, чтобы она по-настоящему интересовалась им, но ни разу не ощутил этого. Наверное, у нее были проблемы гораздо масштабнее тех, что терзали его. 

В школе стало не так одиноко. Снейп начал общаться с Люциусом Малфоем, и со временем Пожиратели смерти приняли его в свои ряды. Потом, конечно, Снейп горько раскаялся в своем решении, ведь это оттолкнуло от него Лили — единственную, кто была ему настоящим другом. С ее смертью будто часть его умерла. И он испытал боль, которая, он знал, уже никогда его не отпустит. 

И тогда Снейп решил, что не станет больше искать чьей-либо любви. Этот мир так часто разочаровывал его, что он оставил всякие попытки ему понравиться.

Он научился опираться только на самого себя. Получать если не счастье, то хотя бы удовлетворение от профессиональной деятельности. От миссии, которая, как любит замечать Дамблдор, так полезна. И, в конечном итоге, злость, что Снейп испытывал на судьбу, придала ему сил. Заставила двигаться вперед. Бороться. 

Но рядом с Гермионой вся злость будто растворялась. Когда она приходила в лабораторию, задавала свои бесконечные вопросы или же просто молчала, сосредоточенно нарезая имбирный корень, Снейп чувствовал восхитительное спокойствие, почти умиротворение. Ему становилось легче только оттого, что она рядом. И мир казался чуточку менее мрачным и не таким уж несправедливым, раз и ему дано испытать хоть что-то приятное. 

Однако, даже это облегчение было временным. Когда они приготовят антидот, у Гермионы отпадет надобность приходить к нему. И он снова останется один. Раньше Снейпу казалось, что он только этого и хочет, но теперь…

Теперь он понял, что на дне той злости, что он испытал сегодня, отчетливо маячит ревность. Да, он ревновал, потому что ничего не мог поделать с тем, что Гермиона будет с Поттером. Это он будет наслаждаться ее красотой, нежностью, и проводить с ней счастливые минуты. А из жизни Снейпа она исчезнет навсегда… 

— Северус, вы слышите? — раздался вдруг голос МакГонагалл. — Кто-то кричал на улице… Скорее… 

Снейп вскочил и окинул резким взглядом паб. Крик повторился. Все присутствующие поспешили к выходу. 

* * *

— Люмос! - прошептала Гермиона.

Она шла по коридору к кабинету директора. Во время вечернего обхода она не встретила ни единого нарушителя — как видно, слухи о случившемся с Кэти Бэлл все-таки расползлись по школе; многие были напуганы и предпочли остаться после отбоя в гостиных.

Гермиона до сих пор не могла отойти от шока. Вот тебе и долгожданные выходные! Сегодня они лишь успели заскочить в пару магазинов перед походом в паб, а потом произошел несчастный случай с Кэти. Ей снова вспомнилась эта картина.

Заснеженный двор Трех метел. Крупные, белые хлопья снега, режущие глаза, и серое ожерелье, выделяющейся темным пятном на снегу. А потом крик — совершенно дикий, и тело Кэти, парящее высоко над землей.

Кто же сделал это с ней? 

Гарри был уверен, что во всем виноват Малфой. Именно так он и сказал МакГонагалл, но это ни к чему не привело — требовались доказательства, а их не было. Гарри полагался на то, что видел Малфоя еще перед началом учебного года в магазине «Горбин и Беркс». Малфой вышел оттуда с каким-то свертком, в котором вполне могло находиться проклятое ожерелье.

Но Гермиона не могла решиться на такие скоропостижные выводы — ей хотелось рассуждать непредвзято, хоть и вероятность того, что это мог сделать Малфой, она не отрицала. 

В чем она была уверена, так это в том, что покушение было совершено так, как будто преступник и не надеялся, что у него получится, это скорее был жест отчаянья. Ведь даже если бы Кэти не дотронулась до ожерелья, ей все равно не удалось бы пронести его в школу — Филч с этого года проверяет всех детектором. Так что покушение явно совершил человек, который слишком боится, и эмоции одолевают его настолько, что он едва может соображать. 

Гермиона слегка поморщилась и встряхнула рукой с зажженной палочкой — та уже начала затекать от напряжения. Остался последний этаж — он был заброшен еще со времен их поступления в Хогвартс, и здесь никогда не велись уроки. 

Впереди была непроглядная темень. Пусто и тихо. Как будто все вокруг вымерли. 

Гермиона, на секунду замешкавшись, решила не проверять коридор на наличие студентов — вряд ли кому-то пришло бы в голову здесь околачиваться. Она уже развернулась, как вдруг услышала чей-то голос. А потом плач. И еще… где-то лилась вода. 

Источник звука мог быть лишь один — туалет Плаксы Миртл. Гермиона, стараясь ступать бесшумно, направилась к нему. Отсюда она все еще слышала голоса, но не могла разобрать слов. Только шум воды, монотонный и раздражающий.

Наконец она подошла к двери и услышала шепот Миртл.

— Не надо, ну, не надо… Ты можешь рассказать мне абсолютно все…

Гермиона сильнее прильнула к деревянной створке, ощущая щекой ее шершавость.

— Ничего не получается, — процедил Малфой, и Гермиона невольно вздрогнула от тона, каким это было произнесено. В нем сквозило абсолютное отчаяние. — У меня не получается выполнить то, что Он хочет…

Малфой снова заплакал. Гермиона стояла, не двигаясь, и дышала осторожно, чтобы не выдать свое присутствие.

— У меня не получается… — снова раздался его голос. — Но если я не сделаю этого, то…

Он умолк. Миртл тоже ничего не говорила. Гермиона напряженно ждала, что Малфой добавит что-то еще, но он молчал, и лишь периодически всхлипывал.

Тогда Гермиона отошла от двери и направилась к лестнице. Услышанное все еще отдавалось в ушах. Да, Малфой совершил ужасный поступок. Но, судя по всему, он не хотел этого - его заставили. 

И Гермиона вдруг осознала, что понимает его. Ведь Волан-де-Морт тоже применил к ней физическое насилие, чтобы она выполнила его волю, и теперь приходится как-то выкручиваться. Что, если и с Малфоем он проворачивает тоже самое?

Ей вспомнился их разговор в поместье — тогда Малфой очень гордился тем, что получил метку. Но что, если теперь его мнение изменилось? Может быть, до него наконец дошло, что Волан-де-Морт просто использует их, и подчинение ему абсолютно не сулит выгоды?

Погруженная в свои мысли, Гермиона не сразу обратила внимание на фигуру впереди. Она замедлила шаг и присмотрелась — навстречу ей шел Гарри.

Она подошла к нему и сказала, усмехнувшись:

— Что ж, все-таки не обошлось без нарушителей сегодня…

Гарри усмехнулся уголком рта и ничего не сказал. Еще вчера он выглядел таким беззаботным, а теперь, после посещения Дамблдора, на него словно комом навалилась усталость.

— Как прошло занятие? — спросила Гермиона уже серьезнее. 

Гарри стал рассказывать о воспоминании, увиденном сегодня. Они обсуждали это по дороге в Башню старост, но у Гермионы было чувство, что Гарри какой-то отстраненный. Все было не так, как раньше — Гарри отвечал коротко, и снова погружался в молчание, хотя, Гермиона была уверена, воспоминания Дамблдора заслуживали большего внимания. 

— О чем ты думаешь? — тихо спросила она, опустив глаза.

— Я просто… — Гарри умолк, словно взвешивая мысленно, стоит ли об этом говорить. Потом вздохнул и продолжил: — Просто… все думал о том, кто мог передать ожерелье Кэти. И… вспомнил, как ты говорила, что видела Малфоя в поместье…

Гермиона внутренне напряглась. Она не хотела начинать этот разговор сейчас — день и так выдался не из легких, и ей бы не помешало отвлечься от плохих мыслей. Но Гарри, судя по всему, был слишком поглощен ситуацией с Кэти, чтобы так просто смириться. 

— Да, я видела его там, — наконец ответила Гермиона. — Ведь это же поместье его тётки…

Гарри нетерпеливо кивнул.

— Но он наверняка не ради нее туда приходил. А ради Волан-де-Морта. И значит… у него есть метка?

Гермиона, немного поколебавшись, все-таки ответила:

— Есть.

Гарри резко повернул к ней голову, но Гермиона не ответила на его взгляд. 

Он промолчал. И несмотря на то, что они продолжили идти рядом по темному коридору, Гермионе показалось, что Гарри внезапно отдалился от нее на сотни миль.

— Почему ты не сказала МакГонагалл? — спросил он спокойно. — Ведь я упоминал о том, что видел Малфоя в магазине "Горбин и Беркс"...

Гермиона вздохнула.

— Да… а потом выяснилось, что Малфоя не было в Хогсмиде, поскольку он отбывал наказание у МакГонагалл.

— Гермиона, он — Пожиратель смерти, — отрезал Гарри. — К тому же, если Волан-де-Морту понадобилось бы убить кого-то, кто находится в школе, ему как раз удобно было бы использовать ученика для этой цели!

Гермиона ничего не ответила, глядя прямо перед собой в темноту. Палочка освещала путь лишь на следующие два шага, образуя небольшой островок света, но не позволяя увидеть дальше. 

Гермиона никогда не боялась темноты. Еще в раннем возрасте спокойно засыпала одна, снисходительно вспоминая страхи сверстников о монстрах под кроватью. Но после плена в поместье все изменилось. Теперь темнота парализовывала ее, и Гермиона снова перемещалась в сырую камеру. Ей казалось, даже воздух вокруг становился тяжелее. Дрожь в руке усилилась, и она на секунду прикрыла уставшие веки.

На самом деле, Гермиона не собиралась останавливать Гарри. Если он намерен разоблачить Малфоя - пусть. Только вряд ли у него получится что-то доказать — ведь метка Малфоя скорее всего скрыта заклинанием так же, как и ее. 

Но, если предположить, что это не так, что тогда станет с Малфоем, если Дамблдор исключит его из школы? Что Волан-де-Морт сделает с тем, кто не оправдал его ожиданий?

Гермиона не знала, как далеко он может зайти в своей жестокости, но в любом случае ничем хорошим для Малфоя это закончиться не могло. И, застав его сегодня рыдающим в туалете, она почувствовала, как это затронуло что-то такое же болезненное внутри нее. 

Темная магия была способна на такие вещи, которых они даже не могли себе вообразить. Она уже безвозвратно изменила ее, искалечив ее разум и тело. То, что в конце концов Гермиона освободилась из плена, ее свобода — все это иллюзия. На самом деле она все еще в камере подземелья. И Волан-де-Морт управляет ею вне зависимости от расстояния. 

Пытаясь справиться с дрожью, Гермиона повернулась к Гарри и посмотрела на него. 

— Я согласна с тобой, но послушай… Возможно, Малфой не хочет этого делать, и Волан-де-Морт заставляет его… 

Гарри взглянул на нее со странным выражением.

— Мы точно говорим об одном и том же человеке? Я уверен, Малфой мечтал о метке, и теперь…

— Нет… — Гермиона взяла его за руку и заставила остановиться. Гарри повиновался, но недовольно сдвинул брови. - Я только что патрулировала школу, и услышала, как кто-то плачет в туалете Плаксы Миртл. Это был Малфой. Он говорил, что не хочет этого делать, но обязан повиноваться Волан-де-Морту! Понимаешь?

Гарри какое-то время смотрел на нее, не мигая, а потом выпустил ее руку и пошел вперед. Гермиону немного сбила с толку его реакция, но она, стряхнув с себя оцепенение, поспешно догнала его. 

— Гарри…

Он сдавленно перевел дыхание.

— Раскаивается Малфой, или нет, он уже сделал выбор. И вообще, Гермиона… откуда столько сочувствия к Пожирателю смерти? 

Эти слова впились внутрь, словно иглы. Хоть Гарри и обвинял Малфоя, у Гермионы было ощущение, что он обвиняет ее. Она невольно выпрямилась. 

— Нет, Гарри, ты не понимаешь! Дело не в том, раскаивается Малфой или не раскаивается. А в том, что, скорее всего, Волан-де-Морт применил к нему насилие, чтобы заставить отдать ожерелье Кэти. Если Малфой действовал не по своей воле, он невиновен. Он всего лишь живое орудие Волан-де-Морта — настоящего преступника! 

Гарри поморщился. 

— Не думаю, что Малфой — жертва ситуации. Скорее всего, он с превеликим удовольствием выполняет все приказы Волан-де-Морта. Мы не можем допустить, чтобы по школе разгуливал Пожиратель. И не будем скрывать это от Дамблдора только потому, что Малфой разжалобил тебя слезами…

В этот момент лестница, на которую они ступили, резко поменяла направление, и Гарри умолк. Гермиона посильнее ухватилась за перила. Слова Гарри шокировали ее — раньше он никогда не говорил с ней в таком тоне. 

— Я не против того, чтобы рассказать Дамблдору, — ответила она, игнорируя неприятный осадок. — Конечно, это необходимо, чтобы обезопасить школу. Я просто пытаюсь объяснить тебе, что Малфой мог совершить это не по своей воле. 

Гарри пожал плечами, показывая, что его это не интересует. 

В последнее время они виделись нечасто, и каждый раз Гермиона ждала встречи с ним, как чего-то совершенно особого. Но теперь стоило признать, что эти встречи не приносили удовольствия. От Гарри исходили лишь холод и раздражение. Казалось, достаточно одного неосторожного слова, чтобы вывести его из себя.

И Гермиона знала, почему так происходит. Но никак не могла повлиять на ситуацию из-за проклятия. Поэтому в какой-то момент, устав от бесконечных терзаний, она просто смирилась. Смирилась с холодностью Гарри в ответ на ее скрытность. Это отошло на второй план. Единственное, вокруг чего сосредоточились все ее усилия и помыслы, было не дать плану Волан-де-Морта сбыться. 

Приготовить антидот. И спасти Гарри. 

Лестница примкнула к коридору, и Гермиона ступила на каменный пол. Ее комната находилась всего в паре минут ходьбы, и она испытала невольное облегчение от того, что скоро их разговор кончится. Все время, что они провели в молчании, Гарри тщательно обдумывал ответ, и как только они подошли к ее комнате, он сказал:

— Ты, как и все остальные девушки, слишком сентиментальна. Увидела чьи-то слезы, и все, думаешь, он ни в чем не виноват. Но я считаю, всегда можно найти выход. А вот так подчиняться тому, кого презираешь, я бы просто не смог! 

Гарри ушел, и Гермиона не остановила его. Он был решителен и непримирим, как и всегда. 

* * *

Гермиона проснулась глубокой ночью от сильного холода. Распахнула глаза и напряженно сощурилась, естественно, ничего не видя. 

Где я?

Спустя пару секунд, когда глаза все-таки привыкли к темноте, она увидела очертания предметов, находящихся в комнате, и немного успокоилась. Но это совершенно не объясняло ее ощущений…

Гермиона выдохнула и торопливо провела рукой по кровати, словно желая убедиться в ее реальности. Это не помогло — ощущения были такие, словно под ее спиной снег. Настоящий. Такая колкая, рассыпчатая крошка. Всё тело отнялось и заледенело, но левая рука, наоборот, пылала огнем, вызывая желание опустить её в холодную воду. 

Стараясь побороть прилив унизительной, тошнотворной паники, Гермиона зажмурилась и выдохнула снова. Зачем-то начала прокручивать в голове мысли о том, что это может быть только жар, обычная простуда и ничего более, но обмануть себя не получилось. Потому что эти ощущения нельзя было спутать ни с чем другим. 

Это Волан-де-Морт. И он хочет, чтобы она завершила начатое. Сейчас же!

Гермиона резко откинула одеяло, встала и направилась в ванную, прихватив с тумбочки волшебную палочку. В ванной комнате горел свет — она не выключала его даже ночью. 

Ее била сильная, безудержная дрожь, но она старалась игнорировать это. Только посильнее сжала палочку бесчувственными пальцами и произнесла согревающее заклинание - четко и упрямо. Оно, конечно, не сработало — эти чары не могли соревноваться с магией Волан-де-Морта. 

Не то чтобы это удивило Гермиону — она ожидала чего-то подобного, но до последнего не хотела признавать поражение. Она подошла к раковине и опустила руки под горячую воду. Но снова не почувствовала ничего. Этот пронизывающий холод был внутри нее и никак не желал уходить.

Тогда Гермиона закрутила кран и прислонилась к стене. Она не знала, что делать, но понимала одно: она ни за что не даст Гарри пыльцу, пока не будет готов антидот. Она ни за что не воплотит в жизнь ужасный план Волан-де-Морта. 

Однако, стоило подумать об этом, и в голове прозвучал другой голос, уже не такой решительный и уверенный: антидот не готов… И неизвестно, когда будет, тогда как боль уже медленно распространяется по всему телу. 

Гермиона застыла, напряженно глядя прямо перед собой, и не видя ничего. Она судорожно вздохнула, пытаясь унять бешеную дрожь по всему телу, и опустилась на холодный пол. 

Спустя пару часов Гермиона проснулась от ощущения жжения в кармане. Этого оказалось достаточно, чтобы ее разбудить — она и так заснула в жутко неудобной позе, уткнувшись головой в колени.

Какое-то мгновение, пока она отходила от сна, ее лицо оставалось спокойным, но потом на нем отразились все те мысли, что беспокоили ночью. Гермиона мучительно нахмурилась.

Разговор с Гарри. Воздействие Волан-де-Морта через метку, чтобы заставить ее выполнить задание. Антидот, который до сих пор не готов…

Гермиона слегка встряхнула головой и встала так резко, что перед глазами заплясали тени. Пару секунд онане двигалась, облокотившись о стену, а потом вернулась в комнату. Какой бы разбитой она себя не чувствовала, ей нужно идти в лабораторию Снейпа прямо сейчас. Гермиона провела с ним достаточно времени, чтобы убедиться: среди всего прочего, чего он терпеть не может в этой жизни, опоздание занимает далеко не последнее место.

Поэтому уже спустя полчаса она спустилась в подземелья Слизерина. Боль в руке не исчезла совсем, но хотя бы стихла до слабой пульсации. Гермиону это невероятно обнадежило — ей не хотелось, чтобы Снейп узнал о ее состоянии. Пусть лучше его внимание будет сосредоточено на антидоте. 

Когда Гермиона зашла в лабораторию, там уже кипела работа. Воздух был густым и тяжелым от смешанных ароматов сушеных трав и других ингредиентов. В последнее время Гермиона работала с ними так часто, что могла определить каждый из них по запаху. Самый явственный источали плоды Картеры — растения, что привез дядя Невилла. Она также почувствовала характерную горечь морской луковицы, жженый запах скорлупы огневицы и что-то еще, что ей не удалось сразу определить. 

Гермиона приблизилась к Снейпу, не обращая внимания на пар, исходящий от котла. Перед ним на столе лежала доска с аккуратно нарезанными ингредиентами, чуть поодаль стояли весы. Гермиона почувствовала укол вины за свое опоздание, в груди неприятно потяжелело. Обычно нарезка ингредиентов входила в ее обязанности. 

— Доброе утро, — сказала она, превозмогая неловкость. 

Снейп лишь на секунду отвлекся от работы, чтобы бросить на нее ледяной взгляд. Наверное, именно так Снейп взглянул бы на мебель или на какой-то другой неживой предмет, - совершенно машинально, без интереса и эмоций.

Гермиону это слегка задело, но она решила не подавать виду и спросила:

— Вы добавили морскую луковицу в этот раз? 

Снейп скривил губы, словно этот вопрос ему не понравился, и, помолчав немного, все же снизошел до объяснения:

— Да, это... весьма полезное растение с рядом целебных свойств. А что касается вас… не слишком-то вы торопились, мисс Грейнджер. Я отправил вам сообщение уже давно, и даже не знаю, чем объяснить вашу неспешность. Может быть, вы недостаточно мотивированы? 

В тот же момент Гермиону снова пронзило болью в предплечье. Она поморщилась, но Снейп, увлеченный зельем, этого не заметил. 

— Я мотивирована более, чем достаточно, - выдавила она. 

Гермиона ожидала, что Снейп не спустит с рук опоздание, поэтому решила не придавать значения его колкостям. Снейп тем временем взмахнул палочкой, и доска с ингредиентами опустилась перед ней. 

— Приступайте. Без вашей способности нарезать ингредиенты мне совершенно не обойтись…

Гермиона послушно придвинула к себе доску и взяла нож в руки. Какое-то время они работали молча. Потом Гермиона задала пару вопросов, но Снейп ответил односложно, и разговор прервался.

Снейп, конечно, и раньше не был с ней особенно приветлив, но сегодня Гермиона ощутила настоящий холод. Однако, чем вызвана такая перемена, она пока не могла понять. Может, дело совсем не в ней, а просто у Снейпа плохое настроение — с ним это часто случалось без видимого повода. 

Гермиона украдкой посмотрела на него. Снейп не выглядел усталым или невыспавшимся. Его лицо казалось жестким, но странно притягательным. Гермиона и раньше замечала, что, когда он занимался зельеварением, то словно преображался: в глазах появлялся сосредоточенный блеск, он не совершал ни одного лишнего движения, все делал быстро, и без суеты… 

Во время школьных занятий Снейп был совсем другим. Происходящее почти его не занимало. Он медленно перемещался по классу, скрестив руки на груди. Время от времени он останавливался рядом с котлом, у которого работал один из учеников, чтобы оценить его зелье. Увиденное почти всегда его не удовлетворяло. 

Многие критиковали Снейпа за его методы преподавания, но никто не посмел бы назвать его плохим зельеваром - даже те, кто его ненавидел. И, конечно, его способности не шли ни в какое сравнение с попытками учеников. Снейп раздражался оттого, что у них не получаются даже простенькие зелья, тогда как сам он мог сварить что угодно! Он не обладал достаточной терпеливостью, чтобы снизойти до них и действительно чему-то научить. 

— Что? — вдруг произнес Снейп. Его резкий взгляд впился в нее. — В чем дело? 

— Ни в чем, — поспешно сказала Гермиона, опустив голову, и начала резать ингредиенты еще быстрее, пытаясь показать, что всецело увлечена процессом. Правда, щеки предательски вспыхнули. Только бы Снейп не догадался, что она разглядывала его целую минуту, а то и больше! 

И вдруг нож выпал из ее руки, с шумом приземлившись на пол. 

Гермиона машинально схватилась за предплечье правой рукой, наклонившись вперед, и зажмурилась. Боль была такой, словно внутрь вогнали металлический стержень. Гермиона прерывисто выдохнула и открыла глаза. Все тело пульсировало, но боль постепенно начала стихать. И с каждым новым толчком, возвращавшим ее в реальность, к Гермионе приходило осознание, что у нее не получилось скрыть это от Снейпа. 

В два шага он обошел огромный котел, который их разделял, а затем замер, словно наткнувшись на препятствие. Удивление промелькнуло в его глазах, и так же быстро исчезло. Он понял, что означает ее состояние. Его губы изогнулись, выражая досаду. 

Гермиона выпрямилась, не отнимая правой руки от предплечья. Теплая ладонь как будто уменьшала боль, отголоски которой еще чувствовались в теле. 

— Времени нет, — пробормотала она тихим голосом. — Боль пройдет только в том случае, если я выполню задание. Но я не могу сделать это без антидота...

Снейп ничего не ответил. Он смотрел в сторону, напряженно размышляя. Его нахмуренные брови образовали складку на лбу.

— Я просто… если бы я только знала, что мы делаем не так, — снова заговорила Гермиона. — Но я не понимаю! Ведь растение Картеры идеально подходит для создания антидота…

Она умолкла, так и не дождавшись ответа от Снейпа. Отчаянные мысли с каждой секундой все сильнее впивались в мозг. Гермиона вздохнула и повернула голову, на миг закрывая глаза. Она слишком устала. Размолвка с Гарри, бессонная ночь, боль — все это вместе придавило ее, как плитой, сделав неспособной к поиску решения. 

Снейп нетерпеливо выдохнул, и наконец перевел на нее колючий взгляд темных глаз. 

— Значит, надо выяснить, что мы делаем не так. Придется и вам потратить на это немного времени. Я, конечно, понимаю, что развлекаться с Поттером куда приятнее, но…

Гермиона уставилась на него, изумившись столь внезапному обвинению. Дыхание замерло в горле, и она смогла лишь пролепетать:

— При чем тут Гарри, я не понимаю… 

Снейп слегка пожал плечами и быстро вернулся на свое место. Он словно хотел восстановить между ними прежнее расстояние. 

— Вы что, не осознаете всю серьезность ситуации? Ваша жизнь зависит от приготовления антидота! Вам следует сосредоточиться на этом занятии, чтобы добиться результата! А вы вместо этого преспокойно разгуливаете по Хогсмиду с Поттером! 

Гермиона нахмурилась, скрестив руки на груди. Что-то подсказало ей: то обстоятельство, что она была с Гарри, особенно неприятно Снейпу. 

— Я это прекрасно знаю, — сказала она. — Но вы же сами сказали, что надо действовать, не вызывая подозрений. Я и так все время, кроме уроков, провожу у вас! Если бы я не пошла с друзьями в Хогсмид, они б точно что-то заподозрили! И в итоге это бы все усложнило. А насчет Гарри… Не понимаю, что здесь такого? В правилах школы, по-моему, ученикам не запрещено встречаться! 

— И очень зря, — отозвался Снейп. - Я уже не раз наблюдал подобное. Сейчас вам кажется, что Поттер — любовь всей вашей жизни, и ничего важнее просто не может быть! Но вы ошибаетесь. Первая любовь, еще и в таком юном возрасте, редко заканчивается хорошо, — при этих словах выражение его лица перестало быть скептическим, словно он вспомнил о чем-то. 

Гермиона нахмурилась. Гнев постепенно поднимался в ней. Почему Снейпу вообще есть дело до того, как она проводит свободное время? Она вспомнила, с каким мстительным удовольствием он отнял баллы у Гриффиндора, застав их с Гарри в коридоре. Чем вызвано такое поведение? Потребностью портить людям жизнь или чем-то еще?

— Почему вы так говорите? - спросила Гермиона, в упор глядя на Снейпа. — Если у вас был негативный опыт, еще не значит, что так будет у всех! 

Снейп насмешливо скривил губы.

— Конечно, у вас все будет по-другому! Поттер, должно быть, в восторге от вашей скрытности! 

Все внутри Гермионы вздрогнуло от боли. Слова Снейпа будто подкрепили ее собственные сомнения, которые она пыталась игнорировать. С Гарри отношения разладились, это нельзя было отрицать. Тем не менее, Снейп не имел никакого права судить об этом.

— Гарри прекрасно меня понимает, — твердо сказала Гермиона, изо всех сил стараясь быть убедительной, но по ухмылке Снейпа поняла, что он ни капельки ей не верит. - В конце концов, это вас не касается! - выпалила она. — И я не обязана посвящать вас в свои дела, ведь вы сами ничего мне не рассказываете! Я знаю — есть что-то, что тревожит вас, но вы не говорите мне, что именно! 

Снейп внимательно на нее посмотрел. Он как будто был озадачен ее последними словами. 

— Поверьте, мисс Грейнджер, этого вам лучше не знать, — медленно произнес он, задумавшись. — Мне уже никто не поможет. Даже вы. 

Гермиона снова почувствовала себя так же, как в тот день, когда Снейп не разрешил помочь ему. Что-то в нем было закрыто наглухо. И, как бы она ни старалась пробиться, он не подпускал ее к себе. 

Тем не менее, его слова вызвали лишь еще большое любопытство. Гермиона собралась что-то сказать, как вдруг Снейп развернулся и направился к столу. Быстро написал что-то на бумаге, а затем взмахнул палочкой. Свиток плавно опустился Гермионе в руки. Это было разрешение для запретной секции.

- Идите в библиотеку. Может быть, вам удастся найти что-нибудь, что объяснит причину неудач с антидотом. 

Гермиона свернула бумагу и отправила в сумку, а затем, попрощавшись, вышла в коридор. Она не знала, что думать. Хотя Снейп и не захотел рассказать о том, что беспокоит его, Гермиона решила, что непременно все выяснит. Какая-то невидимая сила двигала ею, когда у кого-то возникали проблемы. Она просто не могла оставаться в стороне. 

Сегодня Снейп вел себя более, чем странно. И почему он с таким упорством пытался разбить ее любовные мечты? Гермиона вдруг вспомнила, что Снейп действительно смотрел в их с Гарри сторону несколько раз. А в его взгляде, обычно таком презрительном, было что-то отчаянное.

И вдруг безумная мысль вломилась Гермионе в голову: неужели это ревность? Гермиона нервно усмехнулась и покачала головой, словно желая поскорее изгнать эту мысль. Невозможно. Невозможно, чтобы Снейп ревновал ее. Это просто дикость. 

Она скорее бы поверила, что Снейп, из-за своего невыносимого характера и потребности изводить других, просто решил достать ее таким способом, чтобы ей было одновременно и обидно, и стыдно. Что ж, в таком случае, он своего добился. 

Гермиона шла по коридору, как вдруг столкнулась лицом к лицу с рыжеволосой девушкой, вынырнувшей из-за поворота. 

Джинни.