Их секрет (гет)

Когда Гермиона проснулась, первая ее сознательная мысль была о задании. Что произошло вчера? Удалось ли осуществить план? Она болезненно зажмурилась и потерла глаза пальцами; мозг словно отказывался пробуждаться. Тошнота накатывала волнами. Хотелось заснуть снова, и, казалось, если она откроет глаза сейчас, ничего уже не получится.

Тем не менее лучи солнца, забравшиеся в комнату, все решили за нее. Гермиона поняла, что встать необходимо хотя бы для того, чтобы задернуть шторы. Она открыла глаза и тут же сощурилась от яркой вспышки, отдавшейся болью в голову. Спустя пару секунд, Гермиона все-таки пришла в себя и поднялась, как вдруг ее накрыло осознание: боль прошла.

Ощущать это было странно. Целый месяц она мучила ее, затихая лишь затем, чтобы потом вспыхнуть с удвоенной силой. А теперь… теперь вдруг прекратилась…

Гермиона взглянула на руку, безвольно болтающуюся вдоль тела, и попыталась поднять ее, но ничего не вышло. Рука была парализована. Из груди вырвался короткий вздох. Гермиона прикрыла глаза на секунду. Дело было не в том, что она не чувствует боли, а в том, что она не чувствует руку вообще!

Значит, выполнить задание все же не удалось. Гермиона опустила руку в карман и достала флакон с антидотом — он был полон до краев, и только подтвердил ее опасения. А то, что стало с ее рукой, — последствия наказания Волан-де-Морта. Он и так ждал слишком долго, и, видимо, после вчерашней неудачи его терпение лопнуло.

Гермиона подошла к окну и все-таки задернула шторы. Головная боль чуть отступила, и она присела на кровать, чтобы наколдовать перевязь для руки. Как же хотелось верить, что этот паралич не навсегда…

Гермиона легла на бок, игнорируя тошноту, тут же подкатившую к горлу. Она пыталась вспомнить, что произошло вчера, но это было задание не из легких. Она помнила, как провела ритуал, как Снейп предупредил ее о воздействии антидота, как она направилась в гостиную, чтобы встретиться с Гарри и, наконец, осуществить их план, а потом… всё. На этом день обрывался.

Гермиона догадывалась, что такая спутанность сознания, как и провалы в памяти, могут быть следствием ломки из-за зелья. Но в таком случае, ей казалось, должны были сохраниться хоть какие-то обрывки вчерашнего дня. Ее же память после прощания с профессором Снейпом напоминала чистый лист. Возможно, здесь не обошлось без Обливиэйта. Она подтянула колени к животу и спрятала лицо в изгибе локтя, чувствуя себя совсем потерянной.

Что произошло вчера? Что помешало ей выполнить задание? Уехал ли Гарри? Попрощались они вчера или нет? Ответов не было.

Гермиона не знала, сколько времени прошло, но солнечный свет уже перестал пробиваться сквозь шторы, и комната погрузилась в полумрак. Она продолжала лежать вот так, оцепенев от боли, без всяких мыслей. Решение ее проблемы было ясно как день: организм требовал новую дозу зелья. Гермиона знала, на что шла, когда пила его вчера, но другого выхода не было. Иначе они попросту не смогли бы приготовить антидот.

Сделав над собой усилие, Гермиона все-таки поднялась с кровати. Нужно найти Снейпа — может быть, он знает, что произошло.

Она покинула комнату и спустилась в подземелья. Боль в мышцах и костях сопровождала каждое движение. Из-за этого Гермиона чувствовала себя развалиной. В голову снова полезли мысли о зелье — те самые, в которых даже самой себе не хотелось признаваться. За этот месяц она слишком хорошо изучила дозировку, чтобы знать: пара глотков — и она снова станет собой.

Оказавшись перед кабинетом Снейпа, Гермиона постучалась несколько раз и замерла. В коридоре было настолько тихо, что она слышала каждый свой тревожный вздох, но за дверью не раздалось ни звука. Она все еще стояла вот так, не решаясь уйти, хотя надежда уже медленно угасала в ней. Значит, Снейп не вернулся.

Она прислонилась горячим лбом к двери и закрыла глаза. Ей нужно зелье. Она уже едва помнила, как хотела перетерпеть это состояние. Казалось, это был кто-то другой. Теперь борьба казалась бесполезной. В конце концов, она употребляла его почти месяц, и нельзя просто так взять в один момент и прекратить. Нужно выпить хотя бы чуть-чуть, чтобы убрать симптомы…

Нужных ингредиентов для зелья у Гермионы не было, но их можно было достать в Хогсмиде. Благо сегодня суббота, а по выходным ученики имеют право посещать деревню.

Эта мысль казалась единственным верным решением сейчас. Поддавшись ей, Гермиона оттолкнулась от стены и направилась к выходу. До ужина она вполне успеет вернуться.

И вдруг, по пути к выходу из замка, ей встретился Невилл.

— Привет, — осторожно проговорил он, окидывая ее взглядом. — Гермиона, с тобой все хорошо?

— Все хорошо, — машинально пробормотала Гермиона. — Невилл, скажи, ты… ты не видел Гарри?

Теперь он выглядел еще более озадаченным.

— Вообще-то он уехал вчера. Ты разве не знаешь?

Теперь всё показалось ей ещё более странным. Что же такого произошло, что Гарри уехал, несмотря на их договоренность? Времени на рассуждения не было, и Гермиона, поблагодарив Невилла, направилась к выходу.

На улице уже начинало темнеть, и фонари выделялись вдоль дороги яркими желтыми пятнами. Гермиона шла по ней, и снежинки оседали на ее одежду, лицо, таяли на губах. Её по-прежнему бросало в жар, и поэтому от ощущения влаги становилось немного легче.

В Хогсмиде было полно маленьких домиков, и все они походили друг на друга, как близнецы. Их крыши покрывал ровный слой снега, а на дверях висели рождественские венки. Гермиона вдруг подумала о том, как хорошо было бы праздновать Рождество с Гарри. Стоило только представить это, и по телу тут же прокатилась волна радости, на какое-то время избавив ее от усталости и боли.

Гермиона обошла все магазины с рождественскими вывесками, и наконец добралась до небольшой лавки, где продавали ингредиенты для зелий. К тому времени уже совсем стемнело, и людей на улице не было.

В лавке слабо горле свет; какой-то пожилой волшебник возился за прилавком, готовясь к закрытию.

— Добрый вечер, — Гермиона подошла к нему и передала список. — У вас есть эти ингредиенты?

Он медленно взял его и пробежался глазами по строчкам. Потом взглянул на нее поверх очков.

— Все есть, кроме корня златоцветника.

В этот момент кто-то еще вошел в магазин. Гермиона заставила себя не оборачиваться, только сильнее вжалась пальцами в прилавок и проговорила торопливо:

— Да… да, хорошо.

Хозяин лавки ушел собирать ингредиенты. Он двигался до того неторопливо, что это уже начинало действовать Гермионе на нервы. Она напряженно следила за тем, как он приносит по одному ингредиенту в корзину, каждый раз сверяясь со списком, и снова удаляется в кладовую.

Гермиона тяжело вздохнула, признавая, что переоценила свои силы, когда решила отправиться сюда. У нее поднялась температура — это было ясно и без измерения. Лицо горело, но пальцы рук, наоборот, оставались холодными. Гермиона посильнее вцепилась в прилавок, ища опоры. Если она сможет дойти до Хогвартса и не потерять сознание по дороге — это будет настоящим достижением.

Новоприбывший мужчина между тем сделал пару шагов к прилавку и остановился за ее спиной. В нос тут же ударил резкий запах огневиски, и Гермиона почувствовала, как тело содрогается от подкатывающей тошноты.

— Все готово, мисс.

Эти слова хозяина лавки, лишенные всяких эмоций, тем не менее, придали ей сил. Гермиона быстро расплатилась, уменьшила ингредиенты при помощи заклинания и поместила их в сумку.

— Сэр, что вам угодно? — хозяин лавки обратился к незнакомцу все с тем же безразличием.

Тот не спешил с ответом. Гермиона чуть замешкалась в дверях, застегивая сумку.

— Сэр? — повторил он уже громче.

Мужчина продолжал молчать. Гермиона между тем наконец справилась с застежкой сумки, надела ее на плечо и вышла на улицу.

Там уже полностью стемнело; свет исходил только от фонарей, рядом с которыми кружил снег, а все магазины и лавки закрылись из-за позднего времени. Ветер заметно усилился, и это вызвало новую волну озноба у Гермионы.

На улице совсем никого не было, и из-за этого ей стало немного не по себе. Слева от лавки располагалось всего несколько домов — Хогсмид считался немногочисленной деревней, и, насколько ей было известно, здесь жили в основном волшебники преклонного возраста. Вечера они предпочитали проводить в гостиной за чашкой чая и не отваживались на поздние прогулки. Оттого было так странно увидеть одинокую фигуру в черной мантии, бредшую по дороге навстречу ей.

Гермиона развернулась и пошла вдоль улицы к центру Хогсмида — оттуда вела прямая дорога в школу. Мокрый снег бил в лицо, врезаясь в кожу, но она не сбавляла шаг. Поскольку вокруг стояла полная тишина, прерываемая лишь свистом ветра, Гермиона хорошо услышала звон колокольчиков на рождественском венке, раздавшимся вместе с хлопком двери. Это последний покупатель покинул лавку ингредиентов для зелий.

Теперь уже два человека в черных мантиях маячили позади нее. Хотелось верить, что это ничего не значит, но игнорировать подкрадывающееся беспокойство не получалось. И окончательно надежда на это погасла в тот момент, когда буквально в нескольких метрах от нее возникла еще одна фигура, тем самым перекрыв ей путь вперед. Гермиона резко остановилась. В такой темноте она не могла разглядеть лицо, но заметила копну спутанных темных кудрей, блеснувших в свете фонаря. Уголок рта Гермионы невольно дернулся. Беллатриса Лестрейндж.

За одну секунду все стало так ясно, как будто на улице зажглись тысячи прожекторов. Двое мужчин за ее спиной — наверняка тоже Пожиратели смерти. И они пришли за ней.

Гермиона продолжала стоять не двигаясь. Она понимала: если попытается бежать сейчас, в ту же секунду в нее полетят заклятия сразу с трех сторон, ведь она окружена. Взгляд ее был прикован к Беллатрисе, которая медленно подходила к ней. По мере того, как она приближалась, Гермиона все отчетливее слышала, как Пожирательница нервно посмеивается, предвкушая расправу. И она была права — мирно разойтись у них действительно не получится.

Гермиона быстро вытащила палочку и, направив в сторону Беллатрисы, четко произнесла:

— Редукто!

Раздался взрыв. Заклятие попало в витрину какого-то магазина, и на Беллатрису, не успевшую отскочить на достаточное расстояние, полетела груда осколков. Дым и пыль от разрушенного камня быстро заполонили улицу, и Гермиона рванула вперед. Это преимущество в пару минут, пока Пожиратели дезориентированы от взрыва, ее единственная возможность уйти от них.

Гермиона успела добежать только до первого поворота, когда один из Пожирателей почти поравнялся с ней. Это был Долохов. Он начал посылать в нее проклятия сразу же, как только раздался взрыв, но пока ни одно из них не достигло цели. И все же, чем сильнее сокращалось расстояние между ними, тем легче было в нее попасть. Гермиона только и делала, что отбивала заклятия с помощью Протего.

И тут Долохов вдруг рассек воздух палочкой наискось. Гермиона заметила боковым зрением фиолетовую вспышку — она была слишком близко. Гермиона едва успела проговорить заклятие Протего, и окончание слова застыло у нее на губах — она поняла, что щит уже не успеет сработать.

Боль в груди, как от пореза ножом, — Гермиона знала, как действует это проклятие, потому что уже испытала его на себе в министерстве. Тогда все началось именно с него — она потеряла сознание в разгар битвы и очнулась спустя несколько часов в подземной камере. А сейчас она не выполнила задание, на которое так рассчитывал Волан-де-Морт, и он отправил за ней своих псов, желая наказать ее или вовсе убить. Она уже не знала, нужна ли ему, после того как так сильно разочаровала.

Гермиона ожидала, что боль вот-вот настигнет ее, но этого так и не произошло. Щит сработал в последнюю секунду. Не дав себе времени опомниться, она снова побежала, посылая в Долохова одно заклятие за другим.

Но преимущество во времени закончилось. С левой стороны ее догонял второй Пожиратель, и закрываться от проклятий, летящих еще и от него, было невозможно.

Гермиона поняла, что больше так продолжаться не может. Внутри все болезненно жгло и горело — казалось, если она не остановится прямо сейчас, то просто выблюет собственные кишки. Бежать так до самой школы, даже при условии невероятного везения, она не сможет чисто физически. Но и трансгрессировать туда нельзя из-за барьера.

Мысли Гермионы метались в панике. Надо трансгрессировать… Но куда?.. Она отбила очередное заклятие неизвестного Пожирателя, и тут же молниеносно направила в него свое:

— Остолбеней!

Он отбил его резким движением в самый последний миг, отступив на пару шагов назад. Не дав ему возможности опомниться, Гермиона снова направила на него палочку.

— Остолбеней!

Он упал. Гермиона стала лихорадочно перебирать в памяти места. На ум пришла только Нора. Ей больше некуда идти. Она пока не знала, как объяснить свое внезапное появление, но это сейчас беспокоило ее в последнюю очередь. Она резко остановилась, а потом крутанулась на месте, представляя конечную точку, как вдруг услышала крик Беллатрисы, и вздрогнула от ее истеричного тона.

— Руди! Что с тобой? Что натворила эта грязнокровка?

В следующую же секунду она подскочила к Гермионе, начавшей трансгрессировать, и вцепилась в ее локоть намертво. Долохов последовал ее примеру.

Процесс трансгресии уже был запущен. Гермиона видела, как стираются магазины Хогсмида, помещая ее в промежуточное состояние, и она словно нащупывает путь, переносясь в запланированную точку. Но Беллатриса держалась крепко, и если одну ее еще можно было бы сбросить, то вместе с Долоховым это было невозможно.

Гермиону сжало, точно в тисках, без возможности вздохнуть. Силуэт Норы все еще стоял перед глазами, но туда теперь ни в коем случае нельзя. Там Гарри, и одного слова Беллатрисы будет достаточно, чтобы проклятие вступило в силу. А если это произойдет, ей конец.

Но тогда куда?.. Голова уже просто раскалывалась от напряжения. Гермиона понимала, что надо решать сейчас, в эту же секунду, но проблема заключалась в том, что ей попросту некуда было идти. Кроме… Вдруг в голову пришла одна мысль. Хоть это и казалось полнейшим безумием, но могло сработать.

Она проговорила про себя название несколько раз. Раньше ей не приходилось бывать там, и оттого представить место было крайне сложно. Но выбора не было. Гермиона сконцентрировалась на обрывках рассказа, и зажмурилась. И вдруг… она со всей силы ударилась коленями о мокрый снег. Руки обожгло от холода.

Гермиона открыла слезящиеся глаза и сперва совсем ничего не увидела. Темень была непроглядная, и нужно было дать глазам хоть пару секунд привыкнуть. Гермиона оперлась руками о землю, чтобы подняться, и почувствовала, как горят руки от соприкосновения со снегом.

Недалеко от нее копошилась Беллатриса.

— Люмос, — прошипела она.

Белый луч от палочки осветил островок земли. Гермиона увидела, как Долохов в паре метров от нее сжимал побелевшими пальцами голень, и его лицо сморщилось от боли. В нос Гермионе ударил резкий, чуть сладковатый запах крови, и она зажала рот рукой, чувствуя прилив тошноты. Как видно, его ногу расщепило из-за ее попыток избавиться от него во время трансгрессии.

Гермиона подняла голову, пытаясь сообразить, куда идти. Впереди виднелась заледеневшая река, на которую падал свет луны. А дальше высилась фабричная труба, из которой валил дым. Гермиона выдохнула — это был тот самый ориентир, который она надеялась получить.

Она развернулась и начала подниматься вверх по склону, надеясь, что Беллатриса, занятая Долоховым, забудет о ней хоть на секунду. Но нет.

— Это что еще за маггловская дыра? — взвыла Пожирательница, посылая ей в спину Круцио.

Гермиона отбила его, на секунду ослепнув от красной вспышки. Шум в ушах напоминал грохот океана. Рука замерзла так сильно, что, казалось, уже срослась с палочкой. Но Гермиона продолжала взбираться наверх, не останавливаясь ни на секунду.

Она услышала, как Долохов наконец поднялся, постанывая и кряхтя при каждом движении. Видимо, Беллатрисе все же удалось немного его подлатать, или же они просто осознавали, что, если вернуться к хозяину без нее, получат увечья посерьезнее. Гермиона не знала, но это было и не важно. Она наконец добралась до ржавого сетчатого забора, отделяющего грязный берег от улицы, и, нащупав дыру, юркнула туда.

Перед ней возникла узенькая улочка, вымощенная гравием. Все дома выглядели нежилыми и полуразрушенными. Гермиона остановилась на секунду, и тут же услышала топот за спиной — Беллатриса и Долохов почти догнали ее. Она бросилась через дорогу.

— Мы все равно доставим тебя Повелителю, — пропела Беллатриса. — Только… он не говорил, что ты обязательна должна быть живой… — и, в подтверждении своих слов, она выпустила Гермионе в спину зеленую вспышку.

Гермиона почувствовала, как горло перехватывает от ужаса. Заклятие пролетело в паре сантиметров от ее плеча, и то лишь потому, что Беллатрисе не удавалось хорошо прицелиться с такого расстояния. Плюс ее замедлял Долохов, который не мог быстро бежать с раненой ногой.

Цель была близко. Осталось два поворота, но Гермиона понимала, что это не спасет ее, если она продолжит находится в поле зрения Пожирателей. Нельзя, чтобы они увидели дом, в котором она спрячется.

— Рано или поздно я попаду в тебя, — крикнула Беллатриса, и снова с резким звуком рассекла палочкой воздух. — Так что, либо ты поумнеешь и прекратишь играть в догонялки, либо будешь мертва!

Гермиона резко присела на асфальт и, развернувшись, послала в сторону Долохова заклятие подножки. Она понимала, что это нечестный прием, но, когда услышала, как его тело на полной скорости рухнуло на каменную плитку, все внутри нее подпрыгнуло от осознания: получилось. Пока Беллатриса замешкалась рядом с ним, она нырнула за поворот и устремилась к последнему дому на этой улице.

В запасе не более пары минут. Гермиона подскочила к двери и начала стучать по ней изо всех сил: сначала рукой, потом и ногой. От такого продолжительного бега каждый вдох резал горло, как лезвие. Ног она практически не чувствовала: то они немели, то горели огнем.

— Профессор Снейп, — выдохнула она с хрипом, задыхаясь от боли в легких. — Профессор… — она оборвалась на полуслове, вдруг осознав, что его может попросту не быть дома.

И вдруг она услышала шаги за дверью, а потом возглас: «Какого черта?..», и, подхваченная дикой надеждой, стала лупить по двери еще сильнее.

— Откройте!

Дверь распахнулась, заставив ее отступить на пару шагов назад. Снейп, разозленный тем, что ему только что чуть не снесли дверь, смотрел на нее с отпечатком злости и шока.

— Что вы здесь де…

— Пустите меня, — Гермиона, уже не в состоянии соображать, попыталась протиснуться внутрь, но Снейп удержал ее, впившись стальными пальцами в плечо.

Гермиона услышала цоканье сапог Беллатрисы по гравию вперемешку с шаркающими звуками, которые издавал Долохов, волоча больную ногу.

Она снова с силой дернулась, вне себя от паники, но Снейп держал крепко.

— Что происходит? — процедил он сквозь зубы.

Шаги приближались. Гермиона теперь слышала их так отчетливо, что поняла: у нее осталось три секунды, две…

— Пусти меня, — простонала она, глядя на него расширившимися глазами, и, воспользовавшись его замешательством, все-таки прорвалась внутрь.

Дверь за ней захлопнулась с глухим стуком. Она прислонилась к ней затылком и закрыла глаза.

В комнате было темно. То ли Снейп спал, и она разбудила его внезапным появлением, то ли просто не хотел привлекать внимания, но гостиная чуть освещалась только благодаря свету из дальней комнаты. В любом случае, сейчас это было на руку.

Снейп медленно наложил на дверь запирающее заклятие, а затем подошел к окну. Гермиона даже не могла ничего сказать — все силы уходили на то, чтобы сдерживать дыхание; каждый глоток причинял боль.

Прошло около пяти минут, прежде чем она сдавленно спросила:

— Где они? Ушли?

Снейп, все еще наблюдавший за происходящим из окна, коротко посмотрел на нее.

— Ушли. И, надеюсь, не вернутся.

Гермиона почувствовала, как в груди тихим теплом растеклось удовлетворение.

— Значит, я не ошиблась? Никто из Пожирателей не знает, что вы живете здесь?

Снейп покачал головой, но Гермиона уловила сомнение, мелькнувшее в этом движении.

— Профессор Снейп?..

— Из Пожирателей — никто*, — ответил он уже тверже и, взглянув в окно в последний раз, отошел от него.

И вдруг из дверного проема раздался голос.

— Северус, о ком вы говорите?

Гермиона вздрогнула и повернула голову. В дверном проеме стояла женщина. Она выглядела встревоженной и — совсем чуть-чуть — недовольной.

— Эллис, все нормально.

— Да? Что происходит? — спросила она, скрестив руки на груди.

Гермиона ошеломленно уставилась на нее. На какой-то миг она забыла о Беллатрисе, Долохове, и даже о том, что ее преследуют. Когда она бежала сюда, то и предположить не могла, что Снейп может быть не один.

Но теперь она осознала свою ошибку. Чувство стыда вдруг поднялось в ней и затопило жгучей волной. Так вот почему он пустил ее не сразу. Господи… Если бы только она могла уйти, она сделала бы это в ту же секунду!

Но Гермиона не могла. Ощущение было такое, словно ее внезапно ударили по коленям: она почувствовала слабость в ногах и неосознанно оперлась рукой о стену. Комната вдруг начала вращаться. Комод в углу, письменный стол, диван, женщина, застывшая в дверном проеме… Гермиону словно затягивало в какой-то стремительный, гудящий и звенящий водоворот, увеличивая тошноту. Она зажмурилась. Мысли ее ослабли, задрожали...

И вдруг она почувствовала, как кто-то подхватывает ее на руки. А потом все прекратилось.

* * *

Очнувшись, Гермиона обнаружила, что лежит на диване все в той же гостиной. Голову словно набили ватой, а перед глазами по-прежнему плясали черные блики. Она слегка приподнялась на локте и тут же опустилась снова — мышцы настолько ослабли, что не могли выдержать даже крошечной нагрузки.

Снейп переговаривался о чем-то с женщиной в другой комнате. Гермиона не могла разобрать слов, но по интонации поняла, что они спорят. Осознавать, что они спорят из-за нее, было невыносимо. Гермиона закрыла руками лицо. Она вдруг поняла, что ревнует его, и из груди вырвался нервный смешок. Она не имеет права его ревновать, это неправильно и глупо. И тем не менее эта мысль не помогла и ничего не изменила. Она все равно чувствовала, как ревность разрывает всё внутри.

И вдруг голоса в комнате прекратились. Через минуту Снейп вернулся в гостиную и остановился в дверном проеме, глядя на нее. Гермиона тоже перевела на него взгляд. Она напряженно ждала, пока он приблизится, чувствуя, как с каждой секундой это напряжение только усиливается. Наконец, Снейп опустился на диван рядом с ней.

— Как вы? Встать можете? — спросил он после секундного замешательства.

Гермиона попыталась подняться, но ничего не вышло. Она беспомощно посмотрела на Снейпа и заметила, что он, прищурившись, смотрит на ее руку.

— Что с рукой? — спросил он, поднимая на нее взгляд.

— Это случилось сегодня утром, — сказала Гермиона слабым голосом, глядя на него снизу вверх. Ее щеки пылали. — Я проснулась и поняла, что не чувствую ее. Совсем...

Снейп сжал губы, поднялся и отошел к небольшому шкафу. Когда он открыл дверцу, Гермиона увидела, что там все заставлено какими-то стеклянными банками, травами и другими ингредиентами.

Она запрокинула голову, чувствуя себя совершенно вымотанной. Снейп капал какую-то жидкость в стакан, потом взял другую баночку и повторил манипуляции.

— Итак, судя по тому, что у вас отнялась рука, и, вдобавок, Пожиратели пытались схватить вас, задания, я так понимаю, вы не выполнили?

Гермиона вздохнула.

— Я не помню, что произошло вчера. Всё… обрывается на той минуте, когда мы с вами спустились с Астрономической башни, и я пошла искать Гарри. Дальше — чистый лист…

Снейп молча передал ей стакан с лекарством, и Гермионе показалось, что его тяжелый взгляд сейчас просверлит в ней дыру.

— Кроме того, — продолжила она с усилием, — я нашла в кармане флакон с антидотом, и он был полон…

Снейп проследил за тем, как она выпила лекарство, и взглянул на часы, видимо, чтобы засечь время.

— Ладно. С вашей внезапной потерей памяти мы потом разберемся, — наконец сказал он, закрывая шкаф. — Вы мне лучше скажите, как так вышло, что Пожиратели смерти напали на вас?

— Они как-то узнали, что я в Хогсмиде, — глухо проговорила Гермиона. — Понятия не имею, как им это удалось.

Снейп тоже выглядел слегка озадаченным таким поворотом дел. Потом устало потер пальцами лоб и поморщился, словно этот разговор страшно его утомлял.

— Ладно. Ну а вы-то зачем туда пошли?

Гермиона поняла, что вот она — та самая скользкая дорожка. Она замялась и Снейп, заподозрив неладное, приблизился к ней и внимательно всмотрелся в ее лицо. Врать уже не было никакого смысла.

— Ну, — Гермиона прочистила горло, — у меня закончилось зелье. Надо было купить ингредиенты.

Снейп резко выдохнул. Он отошел от нее и, развернувшись, сделал пару шагов вперед. Если до этого он еще пытался сдерживать злость, то теперь она полностью им завладела.

— Очень интересно, — проговорил он дрогнувшим голосом, прекращая хождение и разворачиваясь к ней. — Разве вы не знаете, что нельзя превышать ту норму, которую я вам давал?

Гермиона ничего не ответила. Она хотела добавить, что уже готовила его самостоятельно, но по выражению лица Снейпа поняла, что он и так обо всем догадался. Теперь гнев поднялся и в ней тоже. В конце концов, она сделала это не ради того, чтобы прекратить свои страдания, а ради Гарри.

— Да, перед ритуалом я превысила норму зелья, — призналась она. В глазах вспыхнула обида. Если до этого она скрывала правду, то теперь ощутила острое желание швырнуть ее Снейпу в лицо. — Дело в том, что Волан-де-Морт хотел, чтобы я завершила задание еще позавчера — поэтому он пытал меня просто зверски. И если бы я не выпила такую дозу зелья, я не смогла бы провести ритуал! Я даже встать не могла! Вы знаете не хуже меня, что это нужно было сделать! И вы не имеете никакого права злиться на меня сейчас…

— Я злюсь, потому что ты солгала, — прервал ее Снейп, наклонившись к ней. Его голос звучал тихо, но отчего-то пробирал до костей. — Я злюсь, потому что вместо того, чтобы услышать правду, я наслушался чуши о том, что с тобой все нормально!

Гермиона умолкла и прикрыла уставшие веки.

— Разве вам не все равно? Я же сделала, что от меня требовалось, так чего еще вы хотите?

Она не успела разобрать выражение, мелькнувшее на лице Снейпа. Он только выпрямился и произнес тихо, но с чувством:

— Я хотел бы, чтобы ты хоть иногда думала о последствиях, больше ничего…

Гермиона вздохнула и отвернулась, почувствовав неловкость. Снейп продолжил:

— Если бы ты рассказала тогда правду, то знала бы, что избавиться от зависимости можно лишь путем полного отказа от зелья. Слышишь? Полного. Я знаю, как тебе тяжело. Но единственный выход — вытерпеть ломку. Иначе зависимость будет лишь прогрессировать. Твоя личность будет стерта. Ты перестанешь помнить, кто ты, любишь ли ты кого-то, все твои мысли будут крутиться только вокруг него, так или иначе!

Гермиона опустила взгляд. Теперь она поняла: не было смысла идти в Хогсмид за новыми ингредиентами. Нужно было просто терпеть — и плевать, что, как ей казалось, она на один волосок от смерти.

Снейп между тем взглянул на часы. Он уже делал это, когда давал ей лекарство, и, видимо, таким образом проверял, когда оно должно подействовать.

Гермиона и сама чувствовала, как силы начинают понемногу возвращаться к ней.

— Вам пора в школу, — сказал Снейп. — В гостиной есть камин, по нему переберетесь в мой кабинет в Хогвартсе. Ну, а оттуда уже до Башни старост. Там вы будете в безопасности.

Гермиона кивнула и поднялась. Она встала на пол и даже сделала пару шагов, как вдруг острая боль заставила ее остановиться. Если до этого она совсем не чувствовала ее, то теперь каждое нервное окончание отдавалось болью. Комната вдруг снова накренилась, и Гермиона почувствовала возвращающуюся тошноту.

Она перевела взгляд на Снейпа. Он что-то сказал — она не услышала, но по губам поняла, что он назвал ее по имени.

Боль тем временем забиралась все глубже, и Гермиона с ужасом осознала, что у нее сейчас начнется приступ. Еще секунда, и она уже не сможет сдерживаться — она закричит. Она дернулась и, оттолкнув Снейпа с дороги, побежала к ванной комнате.

— Гермиона! — прорычал он, пытаясь остановить ее.

Но все было бесполезно — она захлопнула дверь и, наложив запирающее заклинание, рухнула на колени. Ей не хотелось, чтобы хоть кто-нибудь видел, что с ней будет происходить, ей хотелось пережить это в одиночестве.

А потом — мрак. Когда Гермиона снова смогла слышать и видеть, то обнаружила, что лежит на полу, а пот градом катится с лица и шеи. Все это время боль рвала и терзала ее, после милостиво вышвырнув в никуда.

Она кое-как села и подтянула колени к животу. Дрожь не прекращалась ни на секунду. Она перевела взгляд на пальцы — они были в кровоподтеках. Видимо, она вцепилась в пол, пока Волан-де-Морт пытал ее.

Гермиона медленно поднялась и подошла к умывальнику. Шум в ушах оглушал ее. Она открутила кран и, набрав в руки холодной воды, умыла лицо несколько раз. После этого стало немного легче.

И тут она поняла, что посторонний шум в ушах — не только последствия пыток. Снейп говорил с кем-то за дверью и, судя по топоту и перекликающимся голосам, людей было несколько.

В горле у Гермионы пересохло. Она тяжело сглотнула, подошла к двери и прижалась к ней боком.

— Вот как?..

Это был голос Снейпа, и раздался он так близко, что у Гермионы не осталось сомнений — он стоял прямо за дверью.

— … да, и были вынуждены вернуться, — проворчала Беллатриса. — Кто бы мог подумать, что ты живешь в такой глуши! Отвратительная маггловская дыра, Снейп!

— А потом ты спрашиваешь, почему я не зову тебя в гости, — он хмыкнул. — Как бы там ни было, это все же мой дом.

— Но в этом районе дома и правда выглядят, как после Редукто, — заметил Долохов в поддержку Беллатрисы и хрипло рассмеялся. — Для грязнокровок — вполне подходяще, но каково же было наше удивление, когда мы узнали, что здесь, оказывается, живешь ты!

Гермиона повернулась, морщась от боли, и прислонилась к двери лбом, прикрыв глаза. Интересно, откуда же они узнали, если Снейп на ее вопрос о том, знает ли кто-то из Пожирателей, ответил: никто.

— Это ведь не может быть совпадением, не так ли, Северус? — раздался голос Беллатрисы. — Грязнокровка у тебя?

Гермиона замерла. Казалось, что этой двери больше не существует, и она слышит каждый вдох Снейпа, улавливает малейшую смену эмоций на его лице.

— Да или нет? — спросила Беллатриса уже громче.

И Снейп ответил — немного замешкавшись, но не настолько, чтобы это вызвало подозрения.

— Да, она у меня.

Гермиона услышала, что он сказал, но ее мозг просто отказывался воспринимать это. В комнате раздались облегченные вздохи — как видно, только что Снейп избавил Пожирателей от наказаний, которые непременно последовали бы, вернись они к хозяину без добычи. Снейп холодно произнес:

— Как забавно, что, несмотря на все ваши старания, приказ Темного лорда снова выполнил именно я.