Некроманты в Алфее  (джен)

— Сура, милая, можно? — Марион довольно робко для хозяйки замка заглянула в комнату Блум, предварительно постучавшись.

Она всегда так делала на протяжении каждого дня, что Блум провела на Домино — в общей сложности восемь выходных учебного года и еще пять дней июня.

Блум, расчесывающая собственную рыжую копну за массивным комодом с резным зеркалом, обернулась, улыбаясь как можно мягче — в разговорах с Марион чувствовалось, как она трясется над обретенной дочерью, а уж Блум и вовсе было это кристально ясно на каком-то уровне ощущений. Вика говорила ей, что это называется эмпатия.

— Конечно, мам, — такое обращение ничего ей не стоило, а у Марион светились от счастья глаза каждый раз, когда она это слышала. — Что случилось? Я сейчас буду готова, Идальга только затянула меня в платье.

Идальга, пожилая, но услужливая камеристка, которой поручили заботу о вернувшейся в семью принцессе, была весьма осведомлена обо всем во дворце просто в силу возраста. Кроме власти над ее гардеробом и туалетом Идальга помогала Блум с манерами и столовым этикетом — в будущем предполагалось, что Блум все запомнит и будет обходиться без ее помощи. По признанию Марион Идальга воспитывала и ее в свое время, ведь Марион была приведенной в семью и вынуждена срочно обучиться всему, что было необходимо королеве. Блум была признательна Марион за такую предусмотрительность, потому что будь ее камеристкой кто-то из тех трех хихикающих, честно признаться, бестолковых горничных, что помогали упаковывать наследницу к балу на Солярии, она бы чокнулась. Чего только стоила попытка скормить ей живую золотую рыбку на завтрак.

«Сырая рыба полезна для кожи — как же! Сырая рыба может быть промежуточным хозяином глистов», — вот что точно Блум знала из уроков земной биологии.

Идальга же держала их в узде.

— Вот, жду, когда мне сделают прическу, — Блум покрутила в руках расческу и вложила ее в протянутую руку Марион.

— Я этим займусь, — улыбнулась та и протянула Блум несколько заколок с огоньками из фетра. — Знаешь, когда я еще не знала, что стану королевой, думала, что буду парикмахером, представляешь?

Блум бросила на нее заинтересованный взгляд через отражение в зеркале.

— Я очень любила причесывать однокурсниц, на бал в честь поступления делала всем завивки, у вас же есть бал первокурсниц? Кстати, ту прическу, что твоя директриса носит сейчас — я сделала. Представляешь, у нее раньше была во-о-от такущая коса, хотела чуть-чуть подравнять, но отвлеклась и отрезала ее всю! Я испугалась, думала, что она не будет больше со мной дружить после такого, а ей понравилось, до сих пор так и ходит, — Марион ностальгически рассмеялась своим мягким ненавязчивым смехом. — Я еще делала прически Дафне, когда она была принцессой…

Тут Марион резко погрустнела, и Блум отвела глаза. Дафна была больной темой, она даже не вышла из озера поздороваться с родителями, чем очень их расстроила. Блум не знала, что на нее нашло, а Вика сказала, что ей тяжело быть призраком надежды для родителей — однажды она полностью растает, разбивая им сердце во второй раз.

— А ты хотела стать королевой? — поспешила Блум перевести тему, пока Марион закручивала пучок у нее на затылке. — Ты же… Ты же в Алфее училась как обычная фея, я знаю. А потом сразу королевой… Не хотела закончить школу?

На лице Марион проступила слабая улыбка. Признаться, что попала в Алфею из-за незлобивого характера, и ее все равно бы очень скоро попросили на выход за ведьмовство, она не нашла в себе сил.

— Я не выбирала, — она протянула руку за заколкой, и Блум вытянула одну из связки. — Мы с твоим папой были обручены по необходимости. Королю не выбирают невесту, ему подбирают достойную партию.

— Ясно, — озвучила Блум собственные мысли, складывая ладони на коленях. — А мне… А мне вы тоже сами жениха выберете?

Блум встретилась с Марион взглядом в зеркале. Та замялась, затем изобразила веселость, но не слишком успешно.

— Милая, ты наша единственная наследница, конечно, мы присматриваем тебе жениха, но мы не будем сейчас об этом слишком много думать! Ты совсем недавно обрела королевство, спешка ни к чему… Лучше бы, конечно, чтобы Домино могло быть уверено в завтрашнем дне, в том, что у будущего монарха есть наследник. Твой папа вроде не собирается на покой, возможно, ты даже так и не станешь королевой, он еще совсем не старый, а корона перейдет уже твоему сыну или дочери…

Она затараторила, и Блум перестала слушать, остановившись на одной-единственной мысли.

— Значит, присматриваете? — перебила она, зажав платье между ладоней.

Красный тяжелый атлас с вышитым золотым Драконом свободно лежал на коленях, старая мода Домино не менялась так быстро, как на Солярии, но и не была до чопорности консервативной, как на Андросе. Блум было даже интересно, что Стелла скажет про этот ее наряд на бал. Точно бы не оценила цвет — они разбирали ее цветотип в свое время.

Марион замерла с открытым ртом, а затем медленно выдохнула, взявшись теребить собственные свисающие со лба пряди.

— К сожалению, Сура, девушка в королевской семье — это нечто большее, чем человек. Я… была надеждой. У нас с твоим папой общие корни… Как бы тебе объяснить…

Блум терпеливо ждала, пока она тяжело вздохнет и продолжит.

— Я — очень дальняя родственница твоему папе, когда-то давно моя семья тоже принадлежала к королевской крови. Наша ветвь — бастарды одного из королей Домино, правящего очень-очень давно, поэтому у нас не было ни титула, ни особенно больших денег. Зато была сильная магия. Наши мужчины приводили в дом одаренных волшебниц, у которых рождались не менее одаренные дети. Если посмотреть на наше родовое древо, то видно, все дочери рода — рыжие.

Марион перекинула выпущенные из пучка волосы Блум ей на плечо и приложила к ним свою прядь.

— Это знак, что в нас течет магия Дракона. У Оритела совсем не читается рыжина, а ты — самая сильная за те сто лет, что я знала до Даркара, видишь, какой глубокий оттенок?

Прядь Марион и правда смотрелась бледновато на фоне горящей огнем копны Блум, и та растерянно провела по волосам рукой.

— Еще в младенчестве было понятно, что ты будешь настоящим Даром, поэтому мы и назвали тебя Сура, — Марион разогнулась и принялась защипывать заколки у Блум в волосах. Красный фетр едва читался в прическе. — Наш огонек.

В голосе Марион послышалось что-то такое, что Блум показалось неправильным, и последнюю заколку она зажала в кулачке так, что Марион не смогла выдернуть. 

— Марион, — Блум обернулась, глядя в расширившиеся от удивления глаза. — Я… Ты извини, но я… Я не Сура. Я — Блум.

И огонек на заколке медленно распустился голубым цветком.

— Моя коронационная диадема зацвела, — продолжила она, поняв, что так ее смущало все это время. — И Даркар… Он обратил меня этим «истинным» именем, только поэтому появился шанс меня расколдовать. Он ошибся, мое истинное имя — Блум. Имя, которое мне дали на Земле. Имя, при котором меня любили. 

Марион сдавленно вздохнула.

— Но ты ведь… — она возвела глаза к потолку и часто-часто заморгала, будто пытаясь не заплакать.

Каждая заколка в волосах Блум медленно распускалась, и прическа наконец приобрела необходимый контраст. Голубые цветы с капельками драгоценных камней на лепестках — Блум даже не была уверена, как это у нее так здорово вышло, она просто отпустила себя, и всё.

— Пожалуйста, не называй меня Сурой.

Она воткнула последнюю заколку сама и посмотрела в зеркало.

— Конечно, — выдавила Марион, прижимая руку к щеке, а затем медленно опуская к губам. — Извини, дорогая.

— И насчет наследников… — Блум извиняюще улыбнувшись, поднялась. Платье в последний раз сверкнуло своим насыщенным красным и медленно окрасилось в голубой, золотая вышивка с Драконом распалась на нити, а соединилась уже пышным цветочным узором на груди. — Лейла, принцесса Андроса, жаловалась мне, что ее жениха хотят отдать Домино. Они так долго шли к взаимопониманию, я не могу даже представить, что стану разлучницей!

Марион скорбно поджала губы.

— Су… Блум. Мы, конечно, не станем разбивать их пару, если наследница Океании так просила, — ответила она трагично, хотя решение далось ей малой кровью — разве мало в Магиксе аристократии. — Но есть множество других достойных юно…

— У меня есть Ривен, — прервала ее жестом Блум. — Он мой парень, и я его люблю.

— Детка, — тут же сложила руки вместе Марион, делаясь похожей на доброжелательную тетушку, которая на самом деле тебя терпеть не может, потому что сын маминой подруги еще никогда не проигрывал. — Вы еще так молоды, у меня тоже был парень, но когда появился Орител, я даже о нем не вспоминала. Юность — такое беспечное время, вы думаете, что первая любовь — это на всю жизнь, но…

— Марион, — снова оборвала ее Блум, чувствуя подступающее раздражение — она бы никогда не забыла Ривена. — Мы уже достаточно вместе, ясно? Это вовсе не мимолетная влюбленность, я знаю его с такой стороны, которую не стоило бы даже знать, мы были в такой опасности вместе… Он был одержим, а потом чуть не погиб, я его спасла. А потом он спас меня. Спас меня от Даркара, знал, что это опасно, что Аватар Феникса — это не шутки, и просто так он меня не отдаст — и все равно пришел. Он не отступился, и я не отступлюсь. Все по-настоящему.

Это было даже жестоко — открываться ей с этой стороны. Марион еще не знала Блум, которая боялась Авалона, с дрожью вспоминала обращение у Даркара и со слезами — Вику, без сознания лежащую в больничной кровати, пока подключенные к ней аппараты пикали все тише. Встреть ее королева Домино раньше — да, Блум бы постеснялась спорить в силу характера. Но после ужаса второго года у Блум проснулась «темная» сторона, которая подозревала, защищалась и думала о смерти самых близких для нее людей. Об опасности, которую прежде не замечала.

Но Марион после этого объяснения почему-то не рассердилась — наоборот, в ее глазах проступило понимание.

— Спас тебя от Даркара? — повторила она для точности, и Блум растерянно кивнула. — Я… Я понимаю. Это… достойно.

Блум не знала, но для Марион Даркар был еще худшим кошмаром, чем для нее. В борьбе с ним Марион потеряла свободу, дочь и право жить. Победа над чудовищем Феникса оказалась для Ривена козырным тузом, кардинально поменявшим расклад в его пользу.

Роял Флэш.

— Как говоришь, его зовут? — Марион извлекла из воздуха небольшой ларец, обитый красным бархатом.

— Ривен, — протянула Блум, еще не зная, что этот раунд за ними. — Он специалист. Лучший на курсе.

— Ты не могла бы пригласить молодого человека к нам на обед? Мы с папой должны хотя бы познакомиться с ним, — кивнула чему-то своему Марион, извлекая серьги с голубыми камнями — точно не те, что подошли бы к старому платью, и потянула Блум.

— А как же долг наследной принцессы? — та послушно вдела тяжелые сапфиры в уши и посмотрела на свое отражение в зеркале — настоящая принцесса.

— Я объясню папе, — Марион обняла ее со спины, прижимаясь щекой к ее щеке. — Ну что за красавица. Постарайся не затмить наследницу Солярии на ее долгожданном балу, ладно?

Блум поймала хитрый прищур ее глаз и облегченно улыбнулась.

— Ты просто не знаешь Стеллу.

— И правда, — Марион обняла ее и отстранилась. — У нас еще час, можешь пока отдыхать, я за тобой зайду, как будем отправляться.

— Ладно, — Блум проводила ее взглядом до двери, дождалась, пока та захлопнется и выдохнула. Все-таки быть дочерью для потерянных родителей было тяжело.

Блум еще покрутилась перед зеркалом и решилась на примерку туфель — с виду очень красивых, но старомодных, как и все во дворце.

Ногу неприятно сдавило — носок был очень узкий, и Блум охнула, хватаясь за комод. Так она точно далеко не сможет уйти, не то что танцевать.

Но Блум всунула вторую ногу и сделала шаг в сторону.

Туфли были очень узкие.

— А!

Очаровательный гобелен с лесным водопадом, на который Блум любила смотреть перед сном, подставил свое мужское плечо неопытной наследнице и нашел в этом подвиге свой конец. Ткань с визгом порвалась, а наследница бухнулась носом в пол с ней в обнимку.

— Вот черт, — Блум перевернулась на спину и вытянула руки с гобеленом. Тот был таким длинным, что одна часть падала ей на лицо, перекрывая обзор, а вторая укрывала ноги в злосчастных туфлях.

Скинув их, Блум повернула голову к стене, где висел гобелен, в намерении вернуть все как было, но так и не взмахнула рукой. Коварный гобелен ничем себя не выдал за этот месяц, а между тем прятал непримечательный проем.

«Потайной ход!» — подумала Блум с восторгом.

Ей так не хватало в самом настоящем дворце чего-нибудь по-настоящему тайного — хоть бы тайный коридор между столовой и малым бальным залом, или хоть какой-нибудь крохотный рычаг, открывающий мышиную норку. Дворец это или сарай, в конце концов?

А тут — целая потайная дверь в ее комнате! Правда, без двери. Проход зиял темнотой.

Блум медленно поднялась, продолжая держать гобелен в руках, недоумевая, как она раньше не заметила эту дыру — оттуда точно должно было дуть.

Она поднесла руку к проему и взялась за дверной косяк, когда заметила на дереве странный черный след, похожий на отпечаток руки. Блум присмотрелась и провела по нему рукой. Дерево осталось на коже мелкой черной пылью, и Блум растерла ее между пальцами, разве что не принюхиваясь. Место было как раз, чтобы схватиться, значит, тот, кто оставил здесь след, вошел внутрь, схватившись за проем.

Блум подняла гобелен над головой, прикладывая к месту, где он лопнул и разошелся на нити. Она бы точно никогда не заметила дефект с кровати — место, где порвался гобелен, было с едва различимым черным пятном. Оно едва-едва крошилось, как и деревянный проем, и точно бы не упал по своей воле, но вес схватившейся за него Блум стал решающим аргументом.

По велению Огня Дракона, сорвавшегося с пальцев заклинанием починки, гобелен медленно врос в оборванный кусок, мягким полотном закрывая зияющую черноту потайного хода. Место, где секунду назад было пятнышко раздора, идеально подходило для того, чтобы схватиться за вышитое изображение водопада и отодвинуть в сторону. Возможно, тот, кто оставил его здесь, не хотел следить, и это вышло случайно?

Блум мысленно пожалела, что у нее нет крыльев времени, как у Вики, иначе она бы запросто посмотрела, кто…

Блум замерла, озаренная догадкой.

Сыпучая пыль, черный след, похожий на отпечаток человеческой ладони.

Вика.

Блум даже не остановилась на мысли, что та не могла оказаться на Домино раньше нее — Вика могла все, хотя, казалось бы, Огнем Читерного Дракона владела Блум. Единственный вопрос, который можно было задать вездесущей подруге — зачем?

Этим Блум пообещала себе заняться на балу, а сейчас, воодушевленная находкой, собиралась проверить потайной ход. Вдруг Вика хотела, чтобы она его нашла?

Предположение было сомнительным, Блум сама себе это признавала. Если бы Вика хотела, она бы сказала прямо — вот там-то и там-то, дорогая Блум, в твоей комнате на минус третьем этаже… и все в этом духе.

Но любопытство, которое Блум за собой раньше не замечала, толкало ее вперед.

Скользнув за гобелен в темный каменный коридор, Блум ощутила босыми ногами, что камень совсем теплый, а воздух немного душный, как в хорошо прогретом месте. По стене совсем рядом побежал язычок пламени, и Блум отшатнулась, прижимая руки к груди, но тот только заплясал веселее и побежал дальше, освещая путь вперед.

— Ваше высочество, принцесса! — раздалось глухое со спины, и Блум с удовольствием ещё несколько секунд слушала, как противные горничные ищут ее в комнате. Звуки до нее долетали искаженно, будто гобелен или даже сам проем был заколдован Музой.

Даже не подумав выдать себя и вернуться в комнату, Блум неспешно принялась спускаться. При ее приближении края ступеней вспыхивали теми самыми огоньками, и на стенах начинали играть огненные блики — совсем плоские, как рисунок, создавая естественную подсветку. Так что Блум при всем желании не смогла бы споткнуться из-за плохой видимости.

Конечно, ступени были маловаты, но если поставить ногу чуть боком…

В конце концов Блум просто превратилась и слетела вниз, сопровождаемая целым огненным смерчем на стенах — стало так светло, что Блум даже испугалась, как бы через гобелен этот пожар не разглядели те, кто остался в комнате.

Узкая винтовая лестница заканчивалась глухой стеной, и Блум растерялась. Свет сзади уже потух, и в темноте она положила ладошки на стену, в надежде нащупать тайный открывательный кирпич, как в мультиках, но под ее весом стена чуть поддалась вперед, и Блум отпрянула от неоригинального вращающегося прохода.

Послышались хорошо знакомые голоса.

— Совсем нет?

— Совсем. Он пуст. Я чувствую. Значит, отсюда мы телепортироваться не сможем.

Как через толщу воды в место, где пряталась любопытная наследница, пробивался разговор Оритела и Марион.

Блум задержала дыхание и прислонилась к стене. Интересно, о чем они будут говорить наедине? Ей бы хоть что-нибудь подглядеть…

Стена, повинуясь ее желанию, чуть прокрутилась вперед, открывая Блум небольшую щель.

— Это прискорбно, — Орител вздохнул, и акустика зала шумно разнесла его вздох по всему залу. — Значит, мы лишились Спящего Дракона.

— Неужели… Неужели мародеры вынесли его? — Марион неверяще села на пол и провела по нему руками.

Блум не без труда узнала это место — зал, который Фарагонда наколдовала Вике для очищения Дарси. Сейчас он терялся в полумраке, и только свет искусственного факела — Блум уже видела эти светящиеся кристаллы на металлических рукоятках в коридорах дворца — в руках Оритела разгонял темноту.

— Я даже не знаю, как открыть люк внутрь, а ты говоришь: мародеры, — Орител постучал носком ботинка по полу, где стоял. Сложный напольный узор мигнул под его ногами.

— Я тоже не знаю, но Дракон исчез! Не хватало нам еще этой напасти! Как они вообще нашли сюда дорогу? Дверь в ритуальную залу может открыть только член королевской семьи!

— Может… — Орител положил руку жене на плечо. Тени играли у него на лице, превращая в неживую маску. — Может, нашли тот вход, через комнату Дафны?

Блум вздрогнула, когда взгляды родителей переместились в ту сторону, где пряталась она, но ее не заметили.

— Бывшую комнату… — прижала Марион руку к губам, сдерживая всхлип. — Разве они побывали там?

— Магдар сказал, при обходе было обнаружено, что ручка двери в комнате, где мы поселили Суру, была отломана, а на полу рассыпан пепел.

«Бинго!» — чуть не подпрыгнула Блум, опознав характер воздействия. Вика очень любила крошить ручки дверей — ее почерк. Что означало, что Блум на балу припрет ее к стенке!

Ну, как припрет… Мягко попросит рассказать, как так получилось. Это же Вика, у нее наверняка была очень важная цель во дворце. Наверняка, это было связано с тем, как легко она выяснила, где искать портал на Обсидиан.

— Надеюсь, Блум ничего не угрожает, — вздохнула Марион, а Орител удивлённо посмотрел на нее.

— Комнаты обследованы, ничего опасного там не было обнаружено. Но… Блум?

Марион вдруг улыбнулась чему-то своему, поднимая на мужа глаза.

— Она просила называть ее Блум, — объяснила она. — Сказала, это ее истинное имя.

— Стоило этого ожидать, — Орител пристроился на коленях рядом с женой. — Восемнадцать лет не прошли бесследно, я бы удивился, назови ее земляне Даром. Ну что ж, это не проблема, коронуется как Блум, мой отец тоже короновался под другим именем. Ты, главное, не расстроилась? Я помню, как долго мы выбирали.

— Расстроилась, конечно, — Марион положила ему голову на плечо, а Блум, давно усевшаяся на пол, обхватила колени руками. — Но это ее выбор. Наконец она воспротивилась, хоть бы и в этом.

Блум подумала, что ослышалась.

— Ее диадема зацвела, нам достался цветочек, — хмыкнула Марион. — Но даже самые красивые розы славятся шипами. Я так переживала, что она будет слишком мягкой, мы не могли знать, как ее воспитывали. В королеве должен быть стержень, иначе она не выдержит всего этого давления. А Блум была такой милой, улыбалась нам, никогда не спорила…

— Видела бы ты себя, когда разговариваешь с ней, — Орител погладил Марион по волосам, поставив факел чуть поодаль. Вышивка на мундире и золотые украшения в волосах Марион сверкнули особенно ярко. — Ещё чуть-чуть, и заплачешь. Наследники Дракона всегда славились тем, что у обычных людей не было от них секретов — вот она и старается ради тебя.

— Она такая молодец.

Блум положила голову на колени и закрыла глаза. Слушать о себе было странно.

— Помнишь, я говорила про список?

— Ну?

— Можешь его отложить пока, наш огонечек уже нашел, где ему загореться.

— Боже, Рин, что за пошлые метафоры?

— Зато Блум наконец показала характер.

— Рад, что она не идёт за нами, как агнец на заклание. И что, кто это?

— Тебе понравится — специалист, спасший ее от Даркара.

— М-м-м, похоже, протест придется рассмотреть.

— Познакомимся с ним, а там посмотрим. Если это Фонтан, значит, мальчик простолюдин. Специалисты с платных мест редко становятся лучшими, обычно это те, кому есть что терять.

— Думаешь, за пятьдесят лет в структуре Фонтана ничего не изменилось? Не важно — титул мы ему дадим. Конечно, не дело выдавать принцессу за свежетитулованного герцога, понятия не имеющего о том, как все работает, но, думаю, земля и герб ему будут неинтересны — принцу-консорту будет чем заняться и во дворце. Переманим его на стажировку, надеюсь, они еще не убрали ее из программы — начнем воспитывать под наши обычаи. Тут главное личность — из плохого человека хорошего принца не выйдет. Они оба будут чужими здесь и должны держаться друг за друга, иначе Домино прогнет их под себя. Рин?

— М?

— О чем задумалась?

— Да ты тут умничаешь, а я вспоминаю, как приложила тебя жалящим заклинанием в день знакомства.

— Я так и не понял, за что, кстати.

— На самом деле все просто — твоя рожа всерьез просила кирпича, — Марион засмеялась, взглянув на мужа. — Ну серьезно, его светлейшество наследник встречает отщепенку-ведьму, пророченную ему в жены ради укрепления магии рода — думаешь, ты выглядел обходительным? Я думала, что во время свадьбы забью тебя букетом!

— И как же ты меня такого терпишь? — Орител опрокинул ее на спину, и Марион захохотала, упираясь руками ему в грудь, а Блум поняла, что ей пора.

— Это требует от меня воистину Драконьей выдержки!

Она поднялась и тихонько полетела вверх по лестнице, собираясь дождаться Марион у себя в комнате.