Проклятие Белого зала (гет)

Бурлящая кровь, Пожиратели смерти, глубокие порезы, книга заклинаний древнего ведьминского рода. Слишком много запутанных мыслей волновали Сибилл с самого утра. Она так и не засыпала, что было заметно по ее лицу: чуть красные глаза, усталый вид и веки, которые казалось вот-вот опустятся.

Гримуар был написан на нидерландском языке. Это девушка поняла почти сразу же, когда только начала изучать свой рождественский подарок. Книга хранила в себе сотни или даже тысячи заклинаний. Некоторые из них Ванденберг знала: в детстве она часто могла услышать нечто похожее от бабушки, которая, разумеется, изучала это увлекательное чтиво. Теперь ведьма понимала, откуда ее подсознание порой могло напоминать что-то такое, после чего происходило нечто странное: в голове всплыл Чемпионат мира по квиддичу, приспешники Волдеморта, яркое пламя, пепел.

— Уже не спишь?

— Не спала, — тихо шепнула Сибилла.

Сара Ванденберг тихо закрыла дверь, и присела на кровать внучки. Женщина старалась сдерживать свое волнение, однако удавалось ей это нелегко. К тому же девушка заметила, как ее бабушка то и дело переводит взгляд с нее на старинный гримуар, едва слышно вздыхая.

— Ты можешь спрашивать меня обо всем, детка, — Сара взяла внучку за руку, — я многое знаю о твоей магии…

— Погоди, — Сибилла прервала бабушку, — о своей магии, — она особенно выделила второе слово, — я и так немало знаю. Спасибо за книгу. Если мне что-то понадобится, то я и сама найду способ узнать, что нужно.

— Прекрасно, но я бы попросила тебя сменить тон, милочка.

В глазах бабушки Ванденберг вдруг заметила появившуюся строгость. Теперь девушка поняла, что действительно была чуть эмоциональней, чем стоило бы быть.

— Прости, — кивнула она, признавая свою неправоту, — просто… Слушай, я понимаю, что взрослые часто не договаривают детям. Даже не стану спорить, что я — не ребенок. Для вас я всегда им буду. Но, может, стоит мне объяснять хотя бы то, что напрямую связано со мной?

— Я полностью с тобой согласна. Только эту книгу я решила отдать тебе как раз потому, что не считаю тебя ребенком, — чуть улыбнулась женщина, на что ее внучка удивленно вскинула брови.

— Тогда давай поговорим честно и по-взрослому?

Сара ожидала, что ее внучка начнет интересоваться тем, где она была с сыном, или же просто будет злиться из-за многих лет, когда с ней не разговаривали откровенно. Вот только оказалось, что ее интересовало нечто другое.

— Почему Снейп? Я сама обратилась именно к нему за помощью просто потому, что считаю его сильным волшебником. Со своеобразным характером, но все же, — здесь Сибилла не удержалась от легкой ухмылки, — но я и не думала, что у вас с ним есть какая-то связь. Почему Снейп знает о моей магии больше, чем я?

— Тебе может казаться это несправедливым, — Сара понимала, на что обижается ее внучка, — но пока что я не могу с тобой говорить о том, почему он это знает. Поверь, дело в не в секретах. Просто это не так важно, как ты думаешь. Намного важнее… Почему твои силы пробудились в полной мере? Для этого ведь нужна…

— Смерть, — впервые за эти полгода девушка говорила это спокойно, будто принимая этот факт.

Ведьма слишком долго ждала этого разговора. Она уже многое узнала из книг, старого гримуара и рассказов профессора Зельеварения. Однако она словила себя на мысли, что нуждается услышать все это уже от бабушки. Ведь порой человеку важна не сама правда, а уверенность, что ее не скрывают.

* * *

Патрик и Артур наслаждались горячим чаем на кухне в Норе только после того, как вся семья Уизли уже позавтракала. Ванденберг выглядел настолько обеспокоенным, что даже Молли решила не ввязываться в их разговоры, и оставила мужчин наедине.

— Сомневаюсь, что у нас есть поводы для волнения, — вдруг проговорил Артур, — если в Министерстве магии и подозревают нас всех, то вряд ли это как-то скажется на наших детях.

— Ты всегда меня восхищал своим оптимизмом, Артур, но я не верю, что Фадж и приближенные к нему люди видят границы, когда дело касается власти. Мы с матерью нашли ту стаю оборотней, о которой говорил Дамблдор. Пока что все довольно тихо, но некоторые из них уже верят, что скоро им придется выбирать между двумя сторонами. Не думаю, что это связано только с нападением Пожирателей смерти на Чемпионате мира. Тут есть что-то еще, но, разумеется, даже те, кто уважает Альбуса, молчат.

Еще в начале лета в узких кругах появились странные слухи, отчего директор Школы чародейства и волшебства решил, что нужно быть в курсе. Альбус Дамблдор редко ошибался. Уже после того самого появления приспешников Темного Лорда на спортивном соревновании Орден Феникса, который не собирался много лет, снова начал совместную работу. Авроры понимали, что после стольких лет тишины Пожиратели смерти вряд ли проявили себя просто, чтобы повеселиться. Особенно, если учесть, что всего несколько лет назад в Тайной комнате Волдеморт пытался вернуться. Наивно было бы полагать, что эта ситуация не может повториться вновь.

— Этого и стоило ожидать, но теперь мы хотя бы понимаем, что им есть, что скрывать. Кажется, сам Дамблдор это чувствовал еще до того, как вы отправились к волкам. Не зря же он назначил профессором Грюма. К слову, именно это и успокаивает меня, когда я думаю о детях. Если рядом такой аврор, то нельзя сомневаться, что в Хогвартсе безопасно, — при этом в голосе Артура Уизли сомнения все же читались, — слушай, тебя ведь беспокоит не только это, вижу. Что-то с дочерью?

— Ты ведь знаешь, как я отношусь к тому, что говорит моя мать и Альбус, — Патрик тяжело вздохнул, когда разговор коснулся сложной для него темы, — сложно не думать об этом, когда они оба так открыто говорят о силе Сибиллы. Я всегда полагал, что это только навредит ей. Хотя и соглашусь с Дамблдором, что лучший способ одурачить людей — не скрывать от них правды.

— Человек никогда не поверит во что-либо, пока не увидит своими глазами, — кивнул Артур.

Ванденберг переживал за свою семью, чего даже не старался скрыть. Особенно перед своим коллегой и близким другом. Но Уизли видел, что его товарищу трудно говорить об этом даже сейчас.

— Вот только проблема в том, что все уже что-то увидели, — голос у волшебника немного вздрогнул, — моя дочь словно изменилась этим летом. Она не была самой прилежной студенткой, но никогда за шесть лет я не получал жалоб. И вот, что мне говорят? Напала на профессора? Мне было сложно в это поверить. Хорошо, что Аластор просто передал это мне, а не решил написать об этом куда-то в Министерство магии.

— Он бы так не поступил, — согласился Артур, внимательно слушая каждое слово друга.

— Но моя мать… Она передает Сибилле гримуары со старинными заклинаниями, рассказывает бесконечные легенды. Они считают, что я не вижу этого, но я прекрасно все понимаю и замечаю. Разумеется, я всегда осознавал, что когда-то эта девочка узнает все о своей природе. Но если что-то темное действительно назревает… Ты ведь и сам знаешь, как его приспешники боятся сильных волшебников, ставших на сторону Дамблдора? Лонгботтомы, Поттеры, десятки наших людей…

— И ты боишься, что если Сибилла проявит себя, то может оказаться в зоне риска, — Уизли понимал, почему переживает Ванденберг, — знаешь, я не сильно разбираюсь в истории магии, мифах и преданиях. Но одно по своему опыту могу сказать точно. Не стоит волноваться за наших детей настолько, чтобы скрывать от них причины переживаний. Нам будет всегда казаться, что им нужна наша защита. Так и есть, но как бы сильно мы их не опекали, они найдут способ вырваться и научиться на своих же ошибках, — Артур сделал небольшую паузу, словно подбирал слова, — Сибилла всегда была смышленой девочкой. Она не стала бы бездумно бросаться в бой лишь бы показать тебе, насколько она взрослая. Мне кажется, что в этой ситуации, если ты хочешь, чтобы она тебя слышала, тебе стоит слышать ее. Можно ли надеяться на откровенность, не давая ее самому?

— Ты хороший отец, Артур, — почему-то Патрику захотелось сказать это вслух.

— У меня было целых семь уроков родительства, — ответил Артур, и мужчины рассмеялась, словно на секунду забыв обо всех переживаниях.

* * *

Целую неделю Сибилла почти не выходила из дома. Просто потому, что ей этого не хотелось. Атмосфера будто стала не такой накаленной, как была. Бабушка перестала говорить мифами, и начала спокойно объяснять внучке каждую деталь о родовой магии, которая ей не была ясна. Особенно удивляло ведьму то, что ее отец уже не спорил, а в такие моменты молча оставлял свою мать наедине с дочерью. Было видно, что сам он не готов пока что участвовать в таких разговорах, но теперь он перестал и препятствовать.

«Прости, что не ответила тебе на письмо, Ли. Знай, что причина не в том, что я забыла о тебе. Просто дома, на удивление, стало спокойно. Бабушка передавала тебе привет. Кстати, оказалось, что она все эти годы знала, что это мы с тобой испортили ее чизкейк на каникулах перед вторым курсом. Не беспокойся, кажется, зла она не держит.

В остальном мои каникулы выдались довольно скучными, чему я, если быть откровенной, запредельно рада. Сегодня отец решил устроить ужин с танцами и веселыми историями. Это я его процитировала. К нам придут Уизли. Правда, не в полном составе: Перси заявил, что взрослые слишком много времени уделяют веселью, а у него важные дела. Ты ведь уже знаешь, как его разыграли близнецы? Думаю, ты в курсе.

Жду нашей встречи, желаю хорошо провести последние дни каникул. Твоя Би».

Девушка отправила сову с письмом, тут же посмотрев на свою руку. От глубоких порезов, появившихся странным образом, почти ничего не осталось. Кроме небольшого шрама, который теперь всякий раз напоминает ей о том ужасном пробуждении. Но говорить о случившемся она никому не хотела. Ведьма была решительно настроена думать о проблемах по мере их поступления, стараясь самостоятельно разбираться в своих силах. Теперь она поняла, насколько глупым было ничего не делать, требуя, чтобы остальные разложили ей все по полочкам. Поэтому каждый вечер она неустанно изучала свой гримуар, разыскивая в нем что-то, где хоть как-то говорится о какой-то Бурлящей крови. Однако пока что ей этого не удавалось.

На просторной кухне семьи Ванденберг уже были гости. Все болтали и шутили, кроме миссис Уизли. Даже не в своем доме она не могла себе позволить не готовить. То и дело Молли интересовалась у Сары, чем можно помочь, и заставляла сыновей помогать накрывать на стол. Этой участи не избежал даже Гарри Поттер, которому и без того было немного неловко в кругу сразу двух семей. Хотя Сибилле показалось, что как раз сервировка стола отвлекла его от подобных мыслей.

В момент, когда Джинни отвлеклась на шутки братьев-близнецов в сторону Рона, ведьма заметила, что Поттер рассматривает колдофотографии на небольшой книжной полочке в гостиной.

— Это моя мама, — чуть слышно сказала мальчику Сибилла, указывая на фото своих родителей.

— Вы очень похожи, — Гарри постарался улыбнуться, но уже в его глазах девушка заметила немой вопрос.

— Я была очень маленькой, когда ее не стало, — все же решила рассказать ведьма, — была война с Волдемортом. Пожиратели смерти не жаловали нечистокровных волшебников, а поэтому моя семья входила в круг тех, кто был в риске. Мама не была волшебницей. Отец нормально относился к бракам с маглами, так что, когда он влюбился, ему было неважно, кто она. Мне бабушка рассказывала, что он был так счастлив, что предложил руку и сердце уже после недели знакомства. А потом еще расстраивался, что мама посчитала это уж слишком быстрым развитием событий, и предложила немного подождать.

Гарри и Сибилл рассмеялись. Гриффиндорец посмотрел на колдофотографию еще раз и про себя отметил, что на снимке мистер Ванденберг выглядел очень счастливым. Таким он замечал мужчину лишь иногда, когда он смотрел на дочь. Пусть Поттер редко видел Патрика, но он был уверен, что смерть любимой жены сильно подкосила волшебника, что было вполне понятным.

— Ее не стало в ночь, когда Пожиратели смерти атаковали не чистокровные семьи и тех, кого они называли предателями крови. Мой папа тогда отвез меня к бабушке, и должен был вернуться домой после этого. Но когда он вошел сюда — ее уже не стало. Вскоре пострадали и родители Невилла. Эту историю ты наверняка знаешь, — девушка опустила голову, — это может быть странным, ведь я не помню свою маму, только какие-то редкие образы. Но я так сильно скучаю. Даже от желания узнать ее получше, что уже никогда не смогу сделать.

— Это не странно, — кивнул Поттер, — я тоже часто думаю о родителях. Мне немало рассказывали о них, но слышать истории — это ведь совершенно другое.

Ведьма взяла его за руку, чтобы показать поддержку, но не говорить ничего. Они уже все сказали друг другу. Ванденберг понимала мальчишку, потому что чувствовала то же самое. Вот только ей повезло больше, как она считала. Все-таки у нее остался отец и бабушка.

— Вы бы видели себя со стороны, — ребята обернулись на недовольный голос Джинни, — стоят тут, почти рыдают. Время же для веселья.

Рыжеволосая улыбнулась и взяла подругу за руку, чтобы увести ее на кухню. Там уже все не ограничивалось только вкусными блюдами и шутками. Большой деревянный радиоприемник играл композиции Селестины Уорбек, любимой певицы Молли Уизли и Патрика Ванденберга. Артур же в этот момент был счастлив, что его друг разделяет вкусы его супруги, так как сам мог не танцевать под песни о любви.

— Вспомни Святочный бал, — весело проговорила Джинни, положив руку на талию подруги, — ты, наверное, и мечтать не могла, что я снова с тобой станцую.

— Да, Джи, ты просто кавалер мечты, — с явным сарказмом ответила Сибилла, весело рассмеявшись во время их немного странного танца.

— Сибилла, — к ним подошел Джордж, — уступишь мне сестру?

Девушка улыбнулась и без слов отошла от младшей Уизли. Джордж тут же начал танцевать с сестрой, попутно рассказывая ей о чем-то. Даже не слушая их разговор ведьма догадывалась, что близнец просто рассказывал Джинни о каком-то их новом розыгрыше, который, непременно, связан с Перси. Младшая Уизли почти всегда разделяла веселье старших братьев, из-за чего, как казалось Ванденберг, она была их любимицей в семье.

— Так и быть, — ведьма заметила перед собой Фреда, — могу позволить тебе насладиться танцем со мной.

— Я буду безгранично благодарна за такую возможность, мистер Уизли. Каждая девочка Хогвартса спит и видит, чтобы оказаться на моем месте.

— Ты бы не ерничала, если бы признала, что это так и есть, — ухмыльнулся Фред, танцуя со своей однокурсницей, — вижу, ты решила не рассказывать о своих печальных деньках Ли, — он заметил ее удивленный взгляд, — не надо так на меня смотреть. Конечно, он обсуждает тебя с нами, — добавил он, словно не видел в этом ничего зазорного, — наш с тобой общий товарищ был обеспокоен, что ты ему не пишешь.

— Я уже ответила ему на письмо, — девушка положила голову на плечо парню, — спасибо, что так волнуешься за меня и мои отношения с людьми.

— В тебе слишком много сарказма, колючка, — он притворно улыбнулся, когда увидел, что к ним подходят Джордж с Джинни, — наверное, стоит отпустить тебя к твоей даме.

В момент, когда парень выпускал ее из своих рук, перед глазами Сибилл появилась какая-то пелена. Она лишь застыла на месте ненадолго, после чего подняла глаза на улыбающегося Фреда. Это заставило ее с ужасом вскрикнуть: всего на мгновение его улыбка сменилась легкой усмешкой, глаза были закрыты, кожа стала бледной, сердце словно прекратило стучаться.

— Фред, нет, — прошептала ведьма, — какого черта? Нет-нет, — ее голос звучал так, словно она в каком-то трансе.

— Что нет? Не хочешь, чтоб я отпускал тебя, сладкая? — она снова открыла глаза и заметила, что Фред все еще был Фредом, с которым она танцевала всего секунду назад.

— Сибилл, все хорошо? — подруга слегка коснулась ее плеча.

— Да, я просто задумалась, извините, — тут же опомнилась ведьма, почувствовав на себе встревоженный взгляд Джорджа.

Однако уже через мгновение ведьма почувствовала еще кое-что странное. Фред уступил свое место Джинни, которая была настроена и дальше веселиться и танцевать с лучшей подругой. Но Ванденберг ощутила дежавю. Тут же в ее голове всплыла репетиция перед Святочным балом. Тогда ей не хотелось заканчивать танец с Фредом, но в тот момент у нее была причина в виде ее ног, которые изрядно пострадали от Ли Джордана. Сейчас этого не было. Почему ей не хотелось отпускать его — ведьма понятия не имела. Она отчаянно искала для себя разные отговорки, не придумав ничего лучше, кроме плохого настроения.

Весь оставшийся вечер она практически не сводила глаз с Фреда. Ведьма поняла, что именно ей померещилось. Она видела его смерть. Так отчетливо, что всякий раз, когда он громко хохотал или рассказывал о своих мечтах, ей хотелось выть подобно раненому волку. Теперь ей нужно понять две вещи: как это исправить, и какого черта по коже пробегает дрожь от короткой встречи глазами.

Уже ночью она снова не смогла уснуть. В последний день перед отъездом в замок ей не давали покоя мысли о ее рыжем однокурснике. Слишком много странного происходило в ее жизни, чтобы она занимала свою голову и им, но правды от себя не скроешь: она что-то видела, и это было жутким. То, что она стала заливаться краской, ощущая на себе его совсем мимолетный взгляд, только пугало ее сильнее. Так хотелось выговориться, но делать этого нельзя, тут же решила она. Вдруг на глаза ей попалась большая тетрадь в кожаной обложке, которую ей подарил Джордж. Девушка усмехнулась, не настолько же она в отчаянье. Но уже совсем скоро она впервые открыла эти страницы и начала писать все, что в ней накопилось.

«Дорогой дневник, я сумасшедшая», — тут же словно вырвалось у ведьмы, когда перед глазами снова появилось его лицо. Его бледное и безжизненное лицо.

Примечания:

Да, некоторые имена и названия я все же решила писать по-другому. Параллельно редактирую прошлые главы.