Моя Одиссея (джен)

Я ж осторожным умом вымышлял и обдумывал средство,

Одиссея

На обратном пути Джемма долго смеялась над моим сочувствием «бедным висящим маглам».

— Классное заклинание этот Левикорпус, обожаю его, — откровенничала она. — Жаль, что я в детстве его не знала. Меня ведь тоже задирали в школе, ведьмой дразнили… Такая группа придурков, мальчишек в основном. Я тоже обожала их расшвыривать. Жаль, что на столбы не подвесила.

Я в ответ молчала.

А потом Снейп убил Дамблдора.

Я знаю все подробности: как всегда, их пересказала Чжоу, которая тогда доучивалась в Хогвартсе последние дни.

Она всегда держала меня в курсе школьных новостей.

А события той ночи она могла пересказывать бесконечно, поскольку она член Армии Дамблдора и в ту ночь по призыву капитана своей Армии защищала Хогвартс от УпСов.

Она рассказывала долго, она отвечала на все вопросы по сто и по двести раз, у нее всегда выходил один ответ — и обе мы были в отчаянии.

Я должна была поверить, убедиться и понять для себя, что делать дальше с собой, со своей работой и с профессором Снейпом.

Только Чжоу могла меня понять, потому что Джемма на известие о смерти профессора Дамблдора отреагировала просто: «Доинтриговался, старый козел».

Ее не смущала необходимость работать с убийцей. Она вообще восприняла действительность как должное...

А у меня голова шла кругом и концы с концами не сходились.

Настолько не сходились, что у меня хватило ума от расстройства позвонить в Глоссоп Минте и вывалить ей последние новости.

Я ждала, что Минта воскликнет: «А твой Снейп мне с самого начала не нравился, я же предупреждала!» — и если бы она так воскликнула…

Но Минта совершенно неожиданно отреагировала иначе:

— Снейп? Это тот мужик, что откачал тебя после василиска? Что-то тут нечисто.

«И это тот мужик, который так и не выдал властям мою анимагическую тайну», — подумала я.

И отложила мысли на потом. Поскольку после звонка Минте мне существенно полегчало.

Мне полегчало, я с новыми силами впряглась в работу… и тогда-то стала замечать нечто необыкновенное.

Вы спросите, каким образом в волшебной клинике, пропитанной чарами и зельями, можно заметить еще что-то необыкновенное?

Я отвечу, что можно. Чжоу тоже это заметила.

Трудно сформулировать, что именно… Потому что каждая замеченная нами странность сразу получала ясное и логичное объяснение, которыми снабжала нас Джемма, и это было подозрительнее всего.

Джемма сдержала свое слово: она регулярно навещала клинику, хотя еще в мае уехала в Америку. По мне, так лучше бы не приезжала совсем! Не однажды я терпела ее появление, только мысленно представляя, как я топлю ее в хогвартском пруду.

Все так называемые странности случались с усиленным рвением именно в периоды возвращений Джеммы.

Хотя мне трудно, очень трудно определить, в чем же состояли странности?

Например, что у нас изменился контингент посетителей. Я привыкла, что ко мне ходят только маглы и знают о нас только маглы, но теперь среди пациентов с каждым днем всё больше и больше становилось волшебников.

— Но так и должно быть, — вспоминала Чжоу. — Помнишь, Джемма в начале года говорила, что хочет расширить круг наших клиентов и будет рекламировать нашу клинику среди волшебников? Что мы себя хорошо зарекомендовали, а зелья нам варит сам профессор Снейп, и тебя очень рекомендует Кеттлберн, и так далее?

Конечно, я это помнила. Джемма даже заставила меня повесить рекомендацию Кеттлберна в рамочке в своем кабинете, и посетители неизменно на нее таращились.

Так что нечего удивляться тому, что к нам стали захаживать колдуны, а уже наша проблема — сделать так, чтобы им понравилось и они приходили еще.

Странно, конечно, было видеть колдунов и волшебных животных в нашей клинике, но я училась лечить волшебных животных наравне с магловскими и умела это делать. Разве между магическими зверями и немагическими такая существенная разница? Книзл Минты, которого я ей подарила десять лет назад, преотлично осматривался в магловской ветклинике, где его считали обычным котом, и при их рекомендациях был жив, счастлив и здоров.

Так в чем же я увидела странность?

Наоборот, надо благодарить Джемму за то, как она хорошо поработала, ведь к нам с каждым днем прибывает клиентов. Хотя большинство этих клиентов приходят не за лечением в клинику, а за зельями и всякими подсобными товарами в зоомагазин, но ведь приходят и исправно покупают, и даже заказывают зелья небольшими партиями. Доход у нас замечательный. И в чем дело?

В том, как оживился наш магазин, куда ломятся волшебники? Так снова спасибо Джемме, при маглах наш магазин торговал так себе. А Джемма с самого начала предупреждала, что волшебников больше всего заинтересует заказные зелья от профессора Снейпа. Всё логично.

Только неестественно, что их так много.

И странно, что чистокровные законопослушные волшебники не брезгуют ходить в один магазин с маглами, сидеть с ними в клинике в одной очереди. Покупать не только волшебные зелья, но и абсолютно магловские зоокорма, клетки и прочие товары.

Пусть Джемма говорит, что них в этом особый писк, некая экзотика. Магловских товаров они раньше не пробовали на своих животных, это так, но почему именно сейчас их всех потянуло начинать?

И всё большим спросом пользуются магловские животные — я в зоомагазине волшебных не продаю. Хотя Джемма уже предлагала начинать…

А мне мерещатся всякие глупости. То — что маг-покупатель какого-нибудь товара вообще не похож на владельца животных и впервые слышит название товара, который якобы берет регулярно. То — что товар, который покупает этот подозрительный (а чаще всего ничем не подозрительный) маг, ведет себя как-то странно и не похож на другие товары, и хочется знать, почему необычный покупатель нацелился именно на него. Заранее знал, что надо выбрать именно его, не так ли?

Ведь я знаю язык животных, и они мне многое набалтывают о том, что происходит рядом. Например, как странно ведет себя недавно поступивший в магазин кот, не типично для других котов. Но удивительный кот надолго не задерживается: на одну ночь максимум, на следующий день его уже покупают.

Не слишком ли много совпадений?

Я знаю, что мне это может только казаться. Я сама, лично заказываю товар, я знаю всех своих поставщиков и уважаю их безмерно (хотя глупо замалчивать, что контракты с доброй половиной из них обеспечила мне Джемма). Я бываю у них и отбираю животных для своего магазина, и могу поклясться, что ничего необычного я не заказываю.

А потом товар доставляют мне, и творятся с ним чудеса…

Да и Джемма как основатель фирмы имеет прямой доступ к любому складу, в любое время дня и ночи, и докладывать мне о том не обязана.

Я могу поставить на склад чары, отлавливающие там любые передвижения Джеммы, но я не сомневаюсь, что первым делом Джемма их заметит.

Тупик.

Я сделала непростительную вещь: стала отслеживать дальнейшую судьбу моих покупателей. Как можно осторожнее, чтобы не натолкнуться случайно на чары профессора Снейпа или кого похуже, поскольку при расследовании тайн Пожирателей смерти натолкнуться можно на всё на свете.

Я побоялась сама следить за клиентами, и пришлось долго уговаривать моих старых знакомых — настоящих сов. Они имели доступ в любой дом и могли найти любого волшебника, не вызывая подозрений, а мне было нужно именно это.

Я хотела знать, что происходит, скажем, через пару недель после визита в мой магазин с людьми, которые у меня были, и с товарами, они купили.

А просто написать им от имени фирмы и поинтересоваться, как у них дела, я боялась. Я не хотела связываться с ними и давать им знать, чем я интересуюсь. Пусть лучше совы при исполнении своих невинных обязанностей, передавая письма от других, заодно присмотрят кое-что и для меня…

И они помогли мне, за что я безмерно благодарна им. И я узнала удивительную закономерность: что мои покупатели вместе с семьей и животными вскоре уезжают («а что, сейчас многие уезжают, времена такие»), либо они-то остались в стране, но купленный у меня товар подарили тем, кто уехал.

Я узнала от сов и то, что мне пришлось бы потрудиться, если бы я захотела напрямую выяснить всё это. Мои бывшие покупатели в отношении своих покупок врали всем и вся, и по любому поводу.

Например, почтовая сова отправилась по адресу пребывания белой мышки, которую недавно купила у меня почтенная семья. Сова эта была в клинике и с мышкой была знакома лично; вернее, за те сутки, что мышка прожила в магазине, она успела запомниться сове своим необычным поведением.

Но когда сова прибыла по искомому адресу, там проживала другая белая мышка. Абсолютно нормальная причем, и ничем не выделяющаяся среди других. С этой мышкой было всё в порядке, она была жива и здорова — да только не та, что я им продавала. Наверное, мои клиенты не ожидали, что кто-нибудь знает всех мышек в лицо.

А где же та, моя мышка?

Сову страшно заинтриговало это дело, и она выяснила у таможенных собак, что ее хвостатая подруга вскоре после покупки уехала в Голландию с одной эмигрирующей семейкой.

Сова потрудилась махнуть в Голландию и найти это семейство. Никаких мышек у них не было.

Мерлин меня раздери…

— Итак, — мрачно просуммировала Чжоу. — Дано: какие-то сомнительные знакомые Джеммы и Снейпа проходят через наш магазин, берут там товар, который для них оставила Джемма, заменив им наш, и отчаливают с ним за границу. А товар иногда даже потом заменяют обратно. Чудненько.

— Контрабанда, — подытожила я.