Мой факультет и другие фрики (джен)

Этот мальчишка! Сколько можно талдычить ему об осторожности!

Руки до сих пор тряслись мелкой дрожью. Похоже, все-таки переусердствовал с контрзаклятием. При такой низкой специфичности — ничего удивительного.

Снейп пнул ножку кресла и поморщился. Дело принимало скверный оборот.

Дамблдор хотя бы прямо предупреждал о своих планах. Можно было попытаться воззвать к разуму Поттера и предостеречь его от исследования третьего этажа. Мордред и Моргана, мальчишка что, издевается?

— Простите, сэр.

— Хорошо, профессор, сэр.

— Да, сэр.

— Нет, сэр.

Говоришь ему раз, другой, третий... "Вам все ясно, Поттер?" — "Да, профессор, сэр." Чертов мальчишка! Его показное смирение бесит сильнее всего! Снейп мог штрафовать и наказывать за грубость, дерзость, неуважение, в конце концов — но с этим покорным "Да, сэр." и "Нет, сэр.", вставляемым именно так, как требуют того правила приличия, он ничего поделать не мог.

Стоило бы мальчишке позволить себе хоть слово лишнее — и сдал бы его спокойно Филчу, с рук на руки, и уже не волновался бы о поттеровских выходках: у завхоза разговор короткий. Тряпку в зубы и вперед, драить кубки отсюда и до отбоя. Тут тебе ни треклятых церберов, ни неучтенных троллей, ни подкованных в темной магии волшебников...

Интересно, кто оказался настолько самонадеян, что рискнул заколдовать Поттера на глазах у Дамблдора? Да еще и не прервал плетение чар, когда Снейп вмешался? Этому-то типу дерзости не занимать. Снейпу даже тип проклятия удалось определить только приблизительно. Не сигани Поттер с метлы, в ближайшие несколько минут кто-то бы свалился от магического истощения — и к своему стыду, Снейп подозревал, что бесчувственной тушкой свалился бы отнюдь не таинственный поттероненавистник.

Силен, с-сволочь... Но ничего. Снейп достал из-за шкафа рулон упаковочной бумаги и завернул злосчастный "Нимбус". Из того же шкафа он вытащил жестяную пудреницу и тщательно обработал сверток искрящимся порошком. На уменьшающие, равно как и любые другие чары сил у него не было. И вряд ли появятся в ближайшее время.

Обязательное условие для наложения проклятия — контакт, телесный или зрительный. До начала матча метла была в полном порядке, никаких неожиданных столкновений с Поттером тоже не было — остается известный даже маглам "черный глаз". Учеников можно было отмести сразу: ни один из них не обладал достаточной силой, а артефакты-усилители не пропустит окружающий школу барьер — они на милю вокруг фонят магией, заметно даже без зелий и приборов. Гостей извне тоже не было. Остаются преподаватели. Дражайшие коллеги, Мордред их дери.

Сильнейшие — Дамблдор, Флитвик, МакГонагалл. Последняя слишком дорожит своей репутацией, да и не раз давала понять, что с радостью бы видела отпрыска своего любимчика на красно-золотом факультете. Нет мотива. Полугоблин ростом не вышел: чтобы сфокусироваться на Поттере, ему пришлось бы лечь на скамью. К тому же стиль Флитвика сложно было перепутать с чьим-либо. Дамблдор? Он не говорил о таких испытаниях для кандидата в спасители мира. С другой стороны, чем гремлин не шутит — мог и поменять планы. Можно рискнуть и спросить. Ему, по крайней мере, точно выгоднее видеть Поттера живым.

А если этот "кто-то" успешно скрывается среди остальных профессоров? Выбор богатый: стабильно пребывающая в легком подпитии Трелони, от которой и на трезвую голову не знаешь, чего ждать; Кеттлберн, совсем одичавший среди своих вольеров, — если припомнить, в последнее время он стал избегать коллег, предпочитая бродить по Запретному Лесу; Синистра, занимающаяся неизвестно чем в уединении своей башни; Квиррел, усиленно косящий под дурачка, — а ведь Снейп прекрасно помнил, кто опубликовал статью в "Трансфигурации сегодня", будучи всего-то на третьем курсе. Ах да, и еще Хагрид. Волшебной палочки у него давно нет, но чутье подсказывало, что колдовать он не бросил. Вроде повода ненавидеть Поттера у него нет, однако лесник мог слышать что-то о планах Дамблдора относительно мальчишки — и, как преданный пес, мог попытаться помочь хозяину даже без прямого приказа, исключительно по собственному желанию и разумению.

Ничего. Есть метла — а образцы чар с нее добудем.

* * *

Северус Снейп ненавидел просить о помощи. Мучаться, краснеть, заикаться, втайне молясь, чтобы просьбу не отвергли — а потом ждать с замиранием сердца: получится или нет? Да и не факт, что получится. Так что Северус Снейп предпочитал обходиться собственными силами везде, где только можно. Однако в определении природы чар он был полный ноль, и отрицать это бессмысленно. А как, спрашивается, узнать, какая сволочь решила сбросить Поттера с метлы, не проведя тщательного магического анализа?

Дамблдор не иначе как совсем выжил из ума, потому что его это происшествие не взволновало. Либо, как Снейп и опасался, оно чудесно вписывалось в планы директора.

— Мальчик мой, перестань переживать из-за пустяков, — сказал Дамблдор, благодушно улыбаясь. — Гарри ничего не угрожало, в конце концов, мастерство Поппи решало проблемы и посерьезнее банального падения с высоты.

Поппи Помфри в свое время и с результатом прямого попадания Бомбарды справлялась. И с ранениями при взрыве, и с ожогами от драконьего пламени... По мнению Снейпа, нежелание проверять на Поттере эффективность работы медведьмы ничуть не уменьшало ее заслуг.

Дамблдор нахмурился:

— Северус, мальчику предстоят куда более серьезные испытания. Позволь ему справляться самостоятельно. Страховка — замечательно, однако она не должна превращаться в тотальную защиту.

Снейп до скрипа сжал зубы. Вдохнул. Медленно выдохнул.

— При всем уважении, директор, мальчишка чересчур безрассуден. Вы рискуете похоронить его задолго до возвращения Темного Лорда.

Голубые глаза за стеклами очков блеснули:

— Оставь пророчества Сивилле, Северус. Гарри сильнее, чем кажется.

Снейп закусил губу.

Зеленые глаза настороженно глядят из-под нестриженой челки. Мальчишка запинается, будто отвечает недоученный параграф, и до дрожи боится учительского гнева.

— ...а потом ему, как любому тирану, предсказали падение. Будто бы появится ребенок, способный бросить ему вызов... Ну, Воландеморт и решил разобраться с проблемой заранее...

— Поттер поведал мне весьма интересную версию событий десятилетней давности. Мне показалось, что он не верит в силу пророчества. И прискорбно мало знает о возможности возвращения Лорда. Прошу простить мое любопытство, но я хотел бы узнать: что именно вы рассказали ему о гибели его родителей?

Директор сложил ладони домиком. Пергаментно-тонкая кожа, паутина морщин, ржавые пятна — руки, именно руки выдавали, что волшебник много старше кажущихся семидесяти.

— Поначалу я хотел, чтобы Хагрид придерживался официальной версии. Появление Воландеморта в Годриковой лощине, убийство Джеймса и Лили, попытка убить самого Гарри — и рикошет Авады по самому темному магу. Печальный, но относительно благополучный исход террора с лозунгом "За чистоту крови".

Более чем благополучный. Лорд развеялся, как дым, Министерство очухалось и принялось устраивать показательные процессы над мечеными Пожирателями. Часть — в Азкабан, с непременной конфискацией имущества, часть — признать невиновными жертвами Империо, тот же Люциус принесет в разы больше галлеонов, оставаясь на свободе. А прихвостни без Метки и напуганные до смерти обыватели — что ж, за всеми не уследишь. Правосудие бдит строго дозировано.

— И чем же рассказ Хагрида плох — не считая бессвязного изложения? Причины визита Лорда в дом Поттеров до сих пор не преданы огласке. Откуда мальчишка узнал о пророчестве?

Дамблдор мечтательно устремил взгляд вдаль:

— Помнится, Джеймс всегда увлекался загадками. Выследить, отыскать по едва заметным следам — и в нужный час вмешаться... Иногда мне казалось, что он присоединился к Ордену исключительно ради азарта преследования. Гарри удивительно похож на своего отца. Я надеялся, что и в этом тоже. Так что мне требовалось дать Гарри некий импульс, толчок в нужном направлении. Воландеморт не должен стать для него бестелесным кошмаром, приходящим ниоткуда. Он должен обрести лицо и форму, должен показаться существом из плоти и крови. Иначе о какой борьбе речь?

Снейп прищурился:

— И злосчастное пророчество Трелони показалось вам идеальным вариантом? Что, мальчишке вы те же строчки выдали? Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда, рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца. И Тёмный Лорд отметит его как равного себе... Зачем? Чтобы он гордился своей избранностью?

Дамблдор покачал головой.

— Чтобы он понял: Волдемортом управляет страх. И именно этот страх его погубит. Поэтому я намекнул Хагриду на существование особого пророчества, а уже он донес эту новость до Гарри.

— Непохоже, чтобы это сработало, — едко заметил Снейп. — Мальчишка не производит впечатления рвущегося на священный бой — или к свершению мести, как вам больше нравится. Ну что вам стоит вывести недоросля из-под удара?

— Может быть, пророчество, Северус? — Голос директора звучал тихо и размеренно. — Видишь ли, Трелони высказалась более чем конкретно:Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда, рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца. И Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы. И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой.

Сердце пропустило удар. Вдох. Выдох.

— Знаете, директор, что-то не верится мне в благополучный исход для Поттера.

Небо не упало на землю. Время не остановилось. Все так же жужжали детекторы магии, все так же гудел уловитель чар. Феникс коротко курлыкнул, встопорщил перья и перелетел с жердочки на спинку директорского кресла. Снейп просчитывал варианты.

— Если бы вы придумали альтернативное окончание пророчества, можно было бы попытаться вывести Поттера из-под удара. Создать ложное воспоминание, уточнить этот трижды брошенный вызов, — размеренно вещал Снейп полированной столешнице. Поднять глаза на Дамблдора он не мог. — При должном старании можно перенацелить пророчество на аврорат. Мол, могучие наставники объединятся, чтобы выковать из мальчишки великого воина, а без них он бесполезен. Это будут, скажем, сильнейший и яростнейший, полчеловека, сиречь Грюм — каждый из Пожирателей, считай, отметился на его шкуре, а он все здравствует, и "справедливейший и неподкупнейший", иначе говоря, мадам Амелия Боунс. Третьим можно хоть вас назначить, Хогвартс для Лорда все равно недосягаем. Проблема перейдет к Грюму, ему по должности положено... Формально бесполезного мальчишку оставят в покое: вопросы выживания важнее мести.

— Занятная версия, Северус. Грюм, аврорат... Ты же помнишь, как авроры справлялись с проблемой десять лет тому назад. Думаешь, что-то изменится?

Молчание. Угольки глаз под сведенными в точку бровями. Бескровные губы.

— Не хотите аврорат — не надо. Помогите создать правдоподобную подделку, и я справлюсь сам. Можно сделать подделку в подделке. Сегодняшнее ваше откровение я изуродую, словно оно фальшивое, а под ним спрячу сотворенное вами ложное пророчество. Когда придет время, отправлюсь к Лорду с донесением: за время его отсутствия я, как верный слуга, исследовал и разнюхивал, и узнал-таки окончание пророчества. Наведу его на ложный след лежащим на поверхности искаженным воспоминанием. Если он не поведется, второе воспоминание тоже уведет его от Поттера. Даже так получится натурально, точно я пытался обмануть Лорда и скрыться, но он раскусил мою ложь. Удастся сбежать — буду отвлекать его, сколько получится; не удастся — он на время успокоится, уверенный, что опасность миновала.

— И что мы от этого выигрываем? — поинтересовался Дамблдор.

— Мы? — с усмешкой переспросил Снейп. — Мне будет уже все равно, а Поттер останется в живых. Уедет из Англии, его и искать никто не станет, не тот у Лорда масштаб. Можно для надежности его смерть инсценировать. А что Лорд полезет в большую политику — так это ваша вотчина, я в подковерной борьбе бесполезен.

— Мальчик мой, ты упускаешь из виду одну деталь.

— И что же именно?

Во взгляде голубых глаз сверкнула сталь:

— Что пророчество Сивиллы является истиной.

ПРИМЕЧАНИЕ:

Citrinitas, иногда xanthosis, а попросту "пожелтение" — третья стадия создания философского камня. У Юнга в "Психологии и алхимии" она соотносится с архетипом мудреца (Дамблдор многозначительно улыбается)