Как лягут кости (редакция 2019 г) (джен)

Честно признаюсь, я стушевался. Мало кто знает мое прозвище. В основном, это местные авторитеты да полицейские нашего отдела. Но услышать это прозвище от заплаканной девушки — это нонсенс. Прошло несколько секунд, прежде чем я перестал изумленно смотреть на неожиданную гостью и предложил ей:

— Прошу, присаживайтесь, — мое приглашение было излишним, так как девушка уже сидела.

— Все-таки вы Паша Контуженный или нет? — спросила она меня еще раз.

— Да, это я, — хмуро ответил я. — Но так меня мало кто называет… Обычно ко мне обращаются как к Павлу Федоровичу.

Девушка была не намного старше меня, а быть может, и младше, но все же я решил ей напомнить о субординации.

— У вас что-то случилось?

— Да. Я… Я не знаю, как это рассказать…

— Вас изнасиловали, бросил жених, вы стали свидетелем убийства или ограбления? — сухо спросил я и сам удивился сухости в своем голосе.

Ее глаза удивленно расширились, и она воскликнула:

— Нет! Нет! Как вы вообще могли такое подумать!

— Хорошо, рассказывайте, что у вас произошло. Кстати, вы написали заявление о произошедшем?

— Нет, — покачала головой девушка. — А нужно было?

— Конечно. Если вы хотите заявить о преступлении, то вы должны написать заявление и оставить его в дежурной части. Кстати, как вас пропустил дежурный?

— Кажется… Кажется, он спал…

В это я мог поверить и поверил. Все, что я мог, это грустно выдохнуть:

— Толик, — и обратиться к своей неожиданной гостье. — Хорошо, вот вам ручка и бумага, — достав требуемое, я передал их девушке. — Пишите. Что, когда и где. И в следующий раз оставляйте заявление в дежурной части. Несмотря на то, что дежурного нет на месте, он спит или случился зомби-апокалипсис.

— А почему зомби? — спросила она, улыбнувшись.

— Не знаю, — пожал я плечами. — Просто к слову пришлось.

— Ладно, — кивнула она и принялась писать.

Прошло несколько минут. Я изучал некоторые моменты из дела Шашлычника, делая изредка пометки и мысленно матеря систему. Все материалы по делу Шашлычника мы направляли в СУ СК, находящийся в столичном городке нашей провинции. У нас оставались только копии. Да, это неправильно. Но по-другому мы не умеем. Шашлычник в нашем районе работает. И этого гада мы должны отловить сами. Ведь если по существу, следователь из СУ СК должен был здесь появиться уже после первого убийства, совершенного Шашлычником. Но он хуй забил на наш городок и серийного убийцу.

Девушка, на которую я порой искоса бросал взгляд, бумагомарательством не торопилась заниматься. Ей, как видно, больше интересен был я, чем что-то, что произошло у нее самой.

— Как мне кажется, вы не собираетесь писать заявление, — произнес я, откладывая бумаги. Копии по делу Шашлычника делались на допотопном ксероксе, и уже спустя пару минут у любого, кто пытался прочитать эти копии, начинали болеть голова и глаза.

— Простите, а можно без заявления? — неожиданно спросила девушка. Хотя, если честно, это не было неожиданностью для меня. Чего-то такого я и ждал. Неспроста эта девушка все-таки не оставила своё заявление в дежурной части, а направилась сразу ко мне. Не к начальнику, куда обычно рвутся ”непонятные” заявители, а ко мне.

— Девушка, то, что вы у меня в кабинете пишите заявление — это уже нарушение, — вздохнул я. — А если вообще без заявления, то это будет неофициальное расследование, и мы не сможем дать ход уголовному делу, если такое все же имеется. Мы так не работаем. Вы должны это понимать. Все-таки вы обратились в полицию, а не в какой-то ширпотреб.

— Вы не понимаете… Я боюсь… — хоть я проработал в полиции не так уж много, но и такое я уже слышал, поэтому отреагировал мгновенно:

— Успокойтесь, вам нечего бояться. Я вам обещаю. Вы просто напишите заявление. И все.

— Он все равно узнает… Он смеется над вами...

— Кто? — спросил я.

— Он… Шашлычник!

Я удивленно уставился на девушку. Но не успел придумать, что мне сказать ей в ответ, как дверь моего кабинета распахнулась и на пороге возник Саня:

— Паша... Только что звонили из Следственного Управления. К нам направили следователя для работы по Шашлычнику… Твою ж ма…

— Ну наконец-то! Хоть теперь у нас не будут связаны руки и мы сможем работать нормально! — воскликнул я и только потом обратил внимание на последнюю фразу Сани и его выражение лица.

Он неотрывно смотрел на девушку. Сначала на его лице было удивление, а потом узнавание. Кажется, он знал эту девушку. Что, в принципе, не удивительно, район у нас не такой уж и большой, все друг друга знают… Только вот почему Саня застыл? А девушка как-то жалобно ему улыбается, словно безмолвно прося его о чем-то…

Первой сдалась девушка.

— Что в тебе плохо, Саня, ты иногда так можешь испортить хорошую игру, — обратилась она к моему другу и начальнику.

— Игру? — протянул я.

— Позволь тебе представить, Паша. Ирина Кожемяко, следователь Следственного Управления… Направленная к нам для работы по делу Шашлычника.

— Вы знакомы, что ли? — задал я глупый вопрос.

— Ага, — в один голос ответили они оба. — Учились вместе. Ирина на курс старше меня, — произнес Саня.

— Вы простите мне этот розыгрыш, Павел?

— Да ладно, — махнул я рукой. — Кстати, можете меня звать Пашей. Только, пожалуйста, не Контуженным.

— Хорошо, — кивнула Ирина. — Тогда я от вас попрошу не спрашивать о том, был ли мне Никита Кожемяка дальним предком. Не был.

— Только хотел спросить, — улыбнулся я. — Еще одно. Откуда все-таки вы знаете про Контуженного?

— А об этой истории каждая собака знает. Не только у вас в городе, но и у нас. Для некоторых вы стали прообразом современного Павлика Морозова, для других — едва ли не символом хорошего полицейского.

— Ни фига себе… — протянул я. — Интересно, а кем вы считаете меня, Ирина?

— Нормальным ментом. Который слишком верит в справедливость и честь, но это дело такое… Об это многие молодые спотыкались.

— Не сказал бы, что вы так уж стары, Ирина, — улыбнулся я.

— Такого комплимента мне давно никто не делал, — Ирина от души расхохоталась. — В управлении меня все считают старой каргой, что только делает вид, что молода, а на деле — зла, коварна и такая древняя, что уже дальше некуда.

— М-да, странные у вас товарищи в Управлении…

— И не говорите.

— Ира, а почему так поздно приехала? У Шашлычника уже три трупа на счету…

— Четыре, — перебил я Саню.

— Паш, я тебе уже говорил, пока мы его не найдем, трупа нет. Все ясно?

— Угу. Только сам потом будешь локти кусать.

— Да я себе уже их все поперекусал.

— Раньше делом Шашлычника, до третьего трупа, занимался другой следователь, — вклинилась с объяснениями в нашу пикировку Ирина. — Пронин. Но он был должен приехать сюда. Ему даже командировочные выдали. Только вот он не поехал. И начальство не было об этом в курсе.

— Подожди, Иринка, это как же? Мы же все материалы по делу Шашлычника направляли вам по адресу Управления… Пронин нам прислал бумагу о перепоручении этого дела нам.

— Ты можешь ее показать? — спросила Ирина.

— Конечно, — кивнул Саня и повернулся ко мне. — Паша?

— Ищу уже, ищу, — зарывшись в бумаги, немного злобно бросил я в ответ. Несмотря на то, что я прекрасно понимал, что у Сани бумаг намного больше, все равно меня они бесили. И при каждом удобном случае я старался от них избавиться. А их все равно не становилось меньше.

— Вот, можешь ознакомиться, — наконец я нашел требуемую бумагу и передал ее Ирине.

— Ага, уже читала такое, — едва взглянув, сказала Ирина. Я, честно говоря, немного оскорбился — зря я, что ли, искал это поручение от Пронина несколько минут.

— Пронин — гений халявы, — продолжила свой рассказ Ирина. — Он преспокойно сидел дома. И не собирался ехать к вам.

— Подожди, но как же документация…

— Вся документация у нас дублируется через СЭД. И он как-то умудрился дать доступ к ней на свой домашний компьютер.

СЭД — система электронного документооборота — имелась и у нас. Но ей практически никто из наших не пользовался. Двойная работа. Написать документ, получить подпись, отсканировать его, заполнить форму и наконец отправить на ознакомление начальству, которое его повторно, но уже электронно, подпишет и передаст вам в работу. Бюрократическая машина с введением в нее компьютеризации — смысла мало, толку ноль. Прогрессом тут и не пахло. Всерьез у нас этой системой пользовались только особисты и канцелярия.

— То есть он все-таки был посвящен в ход расследования?

— Да, но всю работу делали вы.

— Ты уж извини, Ирина, но и в твоем присутствии всю работу будем делать мы.

— Я это прекрасно понимаю. Я просто пытаюсь объяснить, почему меня направили к вам. Наши программисты спалили Пронина несколько дней назад, и его, естественно, вызвали на ковер. Тут все и вскрылось. Пронин отстранен от работы, сейчас уже по нему идет работа. Как минимум он обвиняется в нескольких служебных преступлениях. А меня начальство спешно отправило к вам. Надеясь, что я смогу разгрести эти авгиевы конюшни в одиночку.

— Ну, одна ты точно не будешь. У нас по Шашлычнику едва ли не все отделение работает. Но в основном по нему занят Паша.

— Поэтому я в первую очередь к нему и явилась. Ну что, Контуженный, будем работать вместе?

— Я же просил меня так не называть… Конечно, будем. Куда я денусь?

— Мне твоя помощь, как и помощь всего отделения, будет очень нужна. Я же тут никого не знаю. Ни бандитов местных, ни своих…

— Это не проблема. Познакомим. Ты материалы по делу Шашлычника читала?

— Так, ознакомилась вскользь, пока сюда ехала, — пожала плечами Ирина. — Думаю, вы мне лучше расскажите, как обстоят дела.