Круги по воде (джен)

СИРИУС

Сириус перевернул очередную страницу в тетради. Отмерил абзац, по-детски, приложив палец к краю страницы. И продиктовал перу: «а потом начался новый этап моей жизни». Подумал, поморщился, скомандовал:

— Зачеркни.

Перо послушно выполнило указание. Тогда Сириус, нахмурившись, начал диктовать снова. Написание этих то ли показаний, то ли мемуаров явно на него влияло: ярость, ненависть, жажда действия уходили, оставляя только грусть и скорбь. Он не знал, к лучшему ли эти изменения.

«Полагаю, Визенгамоту было бы интересно узнать, каким образом начали происходить перемены в моей жизни, приведшие меня в итоге в Азкабан. Каким образом вышло так, что Хранителем Тайны стал Питер Петтигрю, почему я не настоял на своей кандидатуре, почему не попытался дать комментариев при задержании?

Считаю, что все началось с Марлин МакКиннон. Все вы должны знать род МакКиннонов. Возможно, их кресло в Визенгамоте пустует и по сей день. Древний шотландский род, стоявший у истоков Министерства, полностью угасший во время войны. Марлин была…» — Сириус запнулся и перо замерло.

— Вычеркни последнее предложение, — скомандовал он и продолжил:

«Какой была сама Марлин, вряд ли представляет интерес для суда. Думаю, многие из присутствующих лордов были знакомы с ней лично. Мы учились вместе в Хогвартсе, на одном курсе, на одном факультете. Она была наследной гриффиндоркой, у меня же, как я уже писал ранее, с семьей не ладилось, и на Гриффиндоре я был белой вороной. В принципе, в школе мы почти не пересекались с Марлин, может, несколько раз, но в целом она была вне моего круга общения и круга внимания. А вот с Джеймсом Поттером у них были теплые отношения, сюда же добавлялась дружба между их родителями, и поэтому многие видели в них пару после Хогвартса — хороший альянс двух сильных семей партии Дамблдора. Однако Джеймс на седьмом курсе начал встречаться с Лили Эванс, семья его выбор одобрила, и с того момента их с Марлин связывало только дружеское, пусть и довольно близкое общение.

Сразу после окончания школы мы, как и большинство других гриффиндорцев, включились в деятельность», — Сириус помолчал, подумав немного, — «в деятельность добровольного отряда, в частном порядке противостоявшем террору человека, что называл себя Темным Лордом. Примерно с начала семьдесят девятого года мы уже участвовали в операциях по защите маггловских поселений. В феврале семьдесят девятого во время одной из таких операций под личным руководством Альбуса…» — Сириус снова остановился.

— Зачеркни последнее слово. Так, чтобы его не было видно. Так… — он пробежал текст глазами, сам себе кивнул и продолжил:

«…под личным руководством лорда Карадока Дирборна, одного из руководителей отряда, мы оказались в небольшом городке Баглован в Шотландии, между Глазго и Инвернессом. В операции участвовала по большей части молодежь. Люди Темного Лорда, атаковавшие деревню, не ожидали встретить нас, однако оказали ожесточенное сопротивление, укрепившись в здании гостиницы. Во время штурма здания трое противников, заняв одну из комнат, отстреливались до последнего. Выбить их оттуда было поручено нам с Марлин. В бою человек лучше всего открывается тебе. Тогда я и обратил на нее внимание. Трудно было не обратить, ведь она лично прикрыла меня от нескольких смертельных проклятий, один за другим поднимая в воздух столы, стулья, тумбы. С ее красными волосами, она была похожа на валькирию, что сошла с неба к смертному мне».

Сириус прервался и зажмурился, его лицо исказилось. Он с силой потер глаза, а затем продолжил срывающимся голосом.

«После операций мы часто напивались вдрызг, не возвращаясь в Хогвартс. После того, что мы видели во время них, по-другому, казалось, было нельзя. Так случилось и в тот раз. А потом мы сняли с Марлин номер в той самой гостинице. Так все и началось».

Сириус откинулся на подушку и замер, не двигаясь, пытаясь снова пережить все то, что сейчас доверил бумаге, и то, что доверять ей не стал. Дамблдор был прав — для откровений не время. Но кое-что рассказать все же можно и нужно. Не оправдают — так хоть просто облегчить душу.

Он хорошо помнил тот самый номер в гостинице: второй этаж, каменные стены, окно с видом на пожухлый, присыпанный снегом газон и маленькие аккуратные деревца — они тогда здорово постарались, убирая бардак после побоища. Тогда никто не погиб ни с их стороны, ни со стороны Пожирателей, что по-своему было чудом. Но разгром был учинен знатный.

— Это просто кровь и вино, — сказала она, когда они лежали в постели, — или ты захочешь повторить cнова?

— Захочу, — сказал он, целуя ее, — обязательно захочу!

Только сказал он ей эту фразу не думая, просто потому, что ему, разгоряченному, хотелось продолжения. И продолжение тогда он получил.

А о том, что сказал ей это абсолютно искренне, подумал уже позже. Гораздо позже. Видимо, туго соображал он еще до Азкабана, и дементоров в этом винить не стоит.

Он снова зажмурился и заговорил дальше:

«Наши отношения существовали на фоне растущего террора, и потому мы не могли видеться часто. В начале весны во время карательного рейда пожирателям смерти удалось сжечь дом, доставшийся мне по завещанию Альфарда Блэка. С того момента я снова жил у Поттеров. Летом семьдесят девятого Марлин познакомила меня со своими родителями, но отношения у нас не сложились. Лорд Константин был человеком старой закалки, ярым противником Темного Лорда. Он не хотел видеть свою дочь рядом с кем-то из рода Блэк, пусть даже этот Блэк был с ним на одной стороне. Полагаю, слово «Блэк» было для него синонимом слова «враг». Поэтому мы продолжали видеться в рейдах да после них, или, изредка, когда она заезжала к Поттерам».

Отвлекая внимание Сириуса, скрипнула дверь камеры. Он приподнялся на койке, поворачиваясь. Энтони Праудфут, старший аврор и следователь аврората.

— Вечер, — пробормотал Праудфут.

Сириус кивнул в знак приветствия.

— Чем обязан? Я вроде бы все рассказал — по вашему делу.

— Я не официально, — мотнул головой Праудфут, — хотел сказать, что ваша версия… правдоподобна. Хотя показания под сывороткой о таком давнем прошлом к делу не подошьешь, я постараюсь выбить официальное объявление Петтигрю в розыск.

— Это же вроде не касается дела, которое ведете вы? — удивился Блэк.

— Не касается, — махнул рукой следователь, — но это сведения о преступлении, которые поступили ко мне во время расследования… Не важно, короче. Это мое дело. Тем более, Боунс вам явно благоволит.

— А Скримджер?

— Скримджер честный, — Праудфут говорил быстро, словно не был до конца уверен, стоит ли ему все это рассказывать, — перед лицом доказательств он не будет воротить нос и сделает все как надо. Он, в отличие от директора, еще не успел уйти в политику.

— Не уверен, что я тот, кому вы должны все это рассказывать, — заметил Сириус.

— Вот и я не уверен, — ответил Праудфут, — но чувствую себя должным.

Сириус чуть внимательней посмотрел на старшего аврора. Молодой еще человек, его, Сириуса, младше лет на пять. Светлые, чуть рыжеватые волосы, круглое лицо, широкий нос… Без форменной мантии от точно бы не походил на аврора.

— Спасибо. Можно личный вопрос?

— Нельзя, — ответил Праудфут, оборачиваясь назад, к выходу, — выйдете — тогда будет можно.

Сириус проводил следователя взглядом и вернулся к тетради. Еще молодой, но по должности уже старший аврор напоминал Блэку его самого, образца семьдесят девятого — восьмидесятого года. То, что теперь в рядах аврората сплошь молодежь — прямое следствие войны.

Он посмотрел на концовку своих записей, откинулся на твердую, набитую каким-то сеном подушку и продолжил надиктовывать перу:

«Свадьба Джеймса и Лили застала наши с Марлин отношения в самом разгаре. Подготовки к свадьбе не было почти никакой: буквально за день до нее мы дрались в очередной маггловской деревушке — туда напустили дементоров. В том рейде погибли трое наших, и все они — недавние выпускники. Многим казалось, что в принципе отмечать эту свадьбу — устраивать пир во время чумы. Но родители и Джеймса, и Лили настаивали, что нам нужна капелька счастья в темные времена. Честно говоря, я с ними согласен не был. Но уступил.

Это теперь я могу сказать, что тогда мы все собрались вместе в последний раз. Там был я и Марлин, Ремус и Мэри Макдональд, Джеймс и Лили, родители Джеймса, Питер Петтигрю… Свадебная фотография сохранилась, насколько я знаю. Люди, что на ней изображены, такой компанией больше не встретятся никогда. Но не буду отклонятся от своей собственной истории.

Так получилось, что на свадьбе не было почти никого из родственников Лили — с её сестрой и мужем сестры мы успели плотно разругаться, приглашая их на праздник. Там случилась довольно некрасивая история, которая не заслуживает упоминания в данный момент. Однако один человек все же принял приглашение, хоть мы и не планировали его приглашать вообще. Эта женщина была родственницей не Лили, но мужа её сестры. Звали её…»

— Марджори Дурсль, — раздался негромкий голос.

Сириус дернулся и вскочил, бешено оглядываясь. Но потом выдохнул — возле стальной двери камеры стоял Альбус Дамблдор.

— Чтоб вас, директор, — зло прошипел Сириус, — зачем так подкрадываться?!

— Прости, Сириус, — Дамблдор примиряюще поднял руки, — я как раз наводил справки по поводу того самого острова. Мне показалось любопытным, что «твой» остров — это остров, на который Дурсли увезли Гарри, спасаясь от писем из Хогвартса, как раз летом перед первым курсом. Не удивительно, что и Дадли, попав под действие Чар Деймоса, оказался на том самом островке. Правда, еще вопрос, как он туда попал…

— А сам Дадли так и не может ничего сказать? — спросил Сириус.

— Он пропал, Сириус, — прошептал Дамблдор, — прямо из Мунго. Мы сейчас его ищем, но пока — ничего. Следов чар нет…

— И вы мне говорите это вот так! — крикнул Сириус, вскакивая. Волна ярости ударила ему в голову. Ему хотелось вцепиться этому спокойному старику в глотку и грызть, грызть…

— Успокойся, пожалуйста. — Дамблдор грустно посмотрел на него. — Прости меня. Это произошло с утра, когда начался допрос. Я занимался этим делом весь день.

— И никто даже не сказал мне, — сказал Сириус уже чуть тише и очень горько.

— Я сказал. Как только смог.

Из Сириуса будто выкачали весь воздух. Он уселся на койку и посмотрел на Дамблдора.

— Чем я могу помочь?

— Ответить на пару вопросов. Откровенно, по возможности.

— Спрашивайте.

— Так что там с тетушкой Мардж? — спросил Дамблдор, присаживаясь на краешек койки. — У Гарри с ней отношения не сложились, и это мягко сказано. Она вообще производила впечатление человека, максимально далекого от магии.

— Производила?

— Она тоже пропала, как и родители Дадли. По крайней мере, так следует из маггловских сводок. У нее дома я еще не был.

Сириус медленно кивнул:

— Она была самой адекватной из всей этой дурслевской родни. Мы тогда нашли с ней общий язык. Ее очень заинтересовал магический мир. На встрече с сестрой Лили она оказалась практически случайно, но в итоге напросилась на свадьбу, и ей не отказали, хотя это было нарушением статута.

— А дальше что?

— А что дальше? — грустно улыбнулся Сириус. — На свадьбе она была единственным магглом и была в полном восторге от происходящего. Услышала, как мы с Марлин обсуждаем, куда бы завалиться на пару дней, и предложила нам этот остров — мол, бывала там в молодости, и может, там сохранился домик. Земля на острове вроде как была в собственности ее отца… не знаю. Домик, правда, не сохранился, но мы его отстроили сами. Там и прятались пару дней от вас, директор. А сама она — сама она попала под Круциатус уже через несколько дней. Полагаю, Питер уже тогда начинал работать на Лорда и сдал единственного маггла на свадьбе, чей дом не был никак защищен. А может не Питер, может просто как-то отследили… В любом случае, через нее попытались выйти на Лили — и не преуспели. А сама она вычеркнула магию из жизни, и ее поврежденный мозг с тех подсознательно стал ненавидеть любые магические проявления. Обычная история военных лет, директор.

Они немного посидели молча, а потом Сириус спросил:

— Могу я увидеться с Гарри, директор?

— До суда это вряд ли будет возможно, — словно бы нехотя ответил Дамблдор, — даже если бы я этого хотел, Боунс все равно бы не одобрила.

— Я так и думал, — горько ответил Сириус, — и стоило ли тогда сбегать из Азкабана?

— Между нами говоря, — Дамблдор вдруг улыбнулся, — думаю, что стоило. Только я этого тебе не говорил.

— Ладно, предположим, — Сириус улыбнулся тоже, — у вас есть еще вопросы, директор?

— Пожалуй, что нет, — сказал, поднимаясь Дамблдор, — займусь островом и тетушкой Мардж. Хотя… слушай, Сириус. Дадли упоминал родителей? Хоть одним словом? Хоть раз?

Сириус задумался.

— Хмм… вроде как нет. Хотя… один раз было такое, да. Он сказал, что его отец тоже говорит, что в тюрьме сидят невиновные или как-то так. Правда, тут же съехал с этой темы, словно бы пожалел, что сказал. А, еще сказал, что живет в Лондоне, вроде бы. И что ему надо в Лондон. А что?

— Знал бы я, Сириус, — хмыкнул Дамблдор, — нехорошие дела творятся. Но я постараюсь держать тебя в курсе. Ты только не убегай пока, хорошо?

— А смысл? — скорчил кислую рожу Сириус. — Да и отсюда мне будет посложнее сбежать, чем из Азкабана, наверное.

— Ну, рад слышать, что ты мыслишь более трезво, чем в Бирмингеме, — кивнул Дамблдор, — хорошего дня. Надеюсь, тебе станет легче, когда ты выговоришься, — он кивнул в сторону зависшего над бумагой пера.

— И я надеюсь, директор, — вздохнул Сириус, когда за Дамблдором уже закрылась дверь.

— Так, перо!

Перо вытянулось в струнку.

— Продолжаем.

АЛЬБУС

Дома у Мардж царили пустота и запустение. Видимо, здесь никого не было уже пару недель. Не было и ее знаменитых собак — вероятно, забрали с собой маггловские службы. Бродя по пустым комнатам, Альбус еще раз задумался о судьбе этой женщины, прошедшей путь от человека, посетившего свадьбу Поттеров, до старой карги, отрицающей сам факт знакомства с ними. И пускай ее история выглядела трагедией, для сотен подобных во время войны она была лишь циферкой «плюс один» в статистике, не более того. А уж на фоне тех случаев, когда родители забывали детей, дети — родителей, братья — сестер, жены — мужей… На их фоне она и вовсе терялась и меркла.

Если бы Альбус переживал каждую подобную историю, как свою, он бы давно напрочь лишился рассудка. Но сейчас он попытался вникнуть в то, что видел в доме, найти зацепку.

Итак, женщина за сорок, детей и мужа нет, память повреждена Круциатусом. Единственная страсть — собаки. В доме умеренный беспорядок, впрочем, возможно, это дело рук маггловской полиции. Ничего необычного. Остаточных следов магии… нет, тоже нет.

Альбус не спеша поднялся на второй этаж по скрипучей деревянной лестнице. Первая дверь направо, видимо, вела в спальню. Все покрывал тонкий пушистый слой пыли. Хмм… по времени примерно соответствует событиям на Тисовой. Вроде как все сходится, только при чем тут Мардж, живущая на другом конце Литтл-Уингинга? Не могли же чары зацепить и ее? Каким образом это вообще могло произойти?

Альбус толкнул дверь, и она тихо отворилась. Вот здесь уже был форменный хаос. Вещи были вывернуты из шкафов и раскиданы по полу. Постель тоже в жутком беспорядке. Картина, а точнее нарисованный почти в натуральную величину портрет бульдога, упала со стены и валяется на полу. Альбус вдохнул затхлый воздух и его ноздри затрепетали. Вот здесь он чувствовал какие-то то чары… Слабый, почти выветрившийся запах, но все же… Он быстро оглянулся, запоминая. Надо будет скинуть в Омут памяти и поработать. Так, а это что?

Он наклонился, поднимая с пола фотографию в треснувшей рамке, и его светлые глаза расширись от шока. Бледноватый паренек с длинными, почти до плеч черными волосами и серыми глазами приобнимал за плечи тоненькую рыжеволосую девушку. Оба весело улыбались с фотокарточки, но застыли на ней навсегда — это был маггловский снимок. Альбус содрал с фотографии рамку, зашипев от боли, когда ее острый край впился ему в руку. Он перевернул карточку — на обратной стороне крупными буквами было написано: «Спасибо за остров. Марлин». Сжав зубы, Альбус сунул фотографию в карман.

— Фоукс, — шепнул он, — уноси меня отсюда.

Следующая остановка — остров. Но туда он один не пойдет. Хватит с него демонов прошлого.

СИРИУС

«…между тем нарастало, — писало перо под диктовку Сириуса, — светлые дни, проведенные с Марлин на острове, оказались последними светлыми днями. Нас было не так много, и мы не успевали везде, а отсутствие нормального взаимодействия с авроратом приносило свои плоды — Барти Крауч-старший достаточно негативно относился к нашей «самодеятельности», и источники получения информации приходилось искать самим. В итоге мы сбивались с ног, а дела шли все хуже и хуже. В качестве примера хотелось бы рассказать следующий случай. В феврале восьмидесятого года была совершена атака на городок Плинлимон-Ваур в Уэльсе, в Кембрийских горах. Аврорат узнал про атаку примерно за неделю — сеть информаторов у них более-менее работала. И подготовил западню. Мы же отправились на место в спешке, узнав об уже начавшемся нападении…»

Стальная дверь снова отворилась, но на этот раз с железным лязгом, предупредив его заранее. Сириус уже привык к тому, что у него по вечерам проходной двор. А вот личность вошедшего его удивила.

Барти Крауч-старший вошел в камеру неспешно, по-хозяйски и без приветствия, лишь брезгливо оглядываясь по сторонам. Он был ниже, чем его запомнил Сириус — усталый, сгорбленный, больной человек. Но взгляд все такой же пронзительный. Пожалуй, из всех старых знакомых, кого он встречал после Азкабана, именно на этом человеке более всего отыгралось время.

— Я бы хотел ознакомиться с вашими текстовыми показаниями, — сказал Крауч, по-прежнему глядя на что угодно, только не на Сириуса, — сейчас.

Сириус пожал плечами и протянул тому тетрадь. Крауч схватил ее и принялся жадно листать.

— Интересно, — сказал наконец он, — и кто же командовал вашим отрядом?

— Карадок Дирборн, — ответил Сириус, — там указано. В тексте.

Крауч прекратил оглядываться по сторонам и уставился стальным взглядом на Сириуса.

— Я имею в виду общее командование.

— Общее командование осуществлял лорд Карадок Дирборн, — отчеканил Сириус, не отводя взгляда.

— А стратегическое планирование операций?

— Лорд Карадок Дирборн, — улыбнулся одними губами Сириус.

Крауч еще какое-то время сверлил его взглядом, потом хмыкнул.

— Что ж, похвально. Возможно, вы и правда никого не предавали. Вы довольно убедительны. Возможно, мне не стоило отправлять вас гнить в упрощенном порядке.

— Спасибо… что ли? — пробормотал Сириус, гадая о причинах этой странной проверки.

— На самом деле, — снова заговорил Крауч, отворачиваясь, — я здесь просить об… одолжении. Я вижу, что вы не раскрываете деталей операций и личности выживших руководителей, и это вызывает у меня понимание. Я хотел просить того же касательно аврората и ДМП. Знаете ли, угроза никуда не делась. Раскрытие той же… операции в Плинлимон-Вауре может навредить. Взамен вы получите мой голос в Визенгамоте. Мое влияние уже не то, что раньше, но у меня есть люди и есть пост главы Департамента ММС, что дает право голосовать. Уверен, что положительный отзыв о вас со стороны осудившего вас лица не станет лишним. Что скажете?

Сириус замер.

— Вы предлагаете мне сделку? В Плинлимон-Вауре ваша ловушка угробила больше наших, чем пожиратели за всю осень семьдесят девятого. Вы создали над городком огненный котел, и не потрудились предупредить никого из наших, и не говорите, что у вас не было выхода на Орден… — его голос дрожал от гнева.

— Кругом были шпионы! — отчеканил Крауч. — В том числе и в Ордене! И в аврорате! Вы, Петтигрю — неважно! Вы считаете меня маньяком?!

— Я считаю, что вы немногим лучше пожирателей! — повысил голос Сириус. — Мне вы не дали даже суда, а ведь у меня не было метки!

— Как и у Руквуда! — взъярился Крауч. — Знаете его: Августус Руквуд? Тихий, неприметный парень. Роговые очки, темная мантия, лицо в оспинах? Сколько хороших людей погибло из-за его предательства?! У вас не было суда? Суда не было у Долохова, у Трэверса, у Джагсона! Убийцы, насильники — животные! Они все — животные! И бороться с ними надо было их методами! Я бы выиграл эту войну и без Поттера!

— Этого мы не узнаем, — сказал Сириус, чуть успокаиваясь. Имя Гарри произвело на него странный, чуть ли не седативный эффект. Зато вернулась грусть.

— В этом ваша проблема, — сказал Крауч, — людей Дамблдора. Вы думаете этим, — он коснулся рукой груди в области сердца, — войны так не выигрываются. Если, конечно, нам всем не повезет с чудо-мальчиком.

Сириус тихо смотрел на некогда всесильного главу ДМП, мечтая закончить этот разговор.

— Я ничего не буду обещать сейчас. Но я подумаю над вашим предложением.

Крауч кивнул и пошел к выходу. Перед дверью он обернулся.

— Если вы не предатель… примите мои извинения. Лес рубят — щепки летят. И это не фигура речи.

Сириус легонько кивнул ему вслед и устало опустился на постель.

— На сегодня все, — сказал он разочарованно сникшему перу, — спокойной ночи.

АЛЬБУС

Это был маленький островок в Ирландском море, затерявшийся в узком проливе между Холи-Айлендом и Англси. Остров был безымянным для Сириуса Блэка — безымянным он был и для Альбуса Дамблдора.

Остров даже сейчас, летом, продували лихие ветра, к тому же к ночи поднялся туман. Так что Дамблдор стоял на берегу, кутаясь в плотную мантию, и оглядывал окрестности.

— Я так понимаю, вы не бывали здесь раньше? — Северус явно тоже мерз, а потому был разговорчивее, чем обычно. Он был в своей повседневной черной мантии, и ему явно должно было быть холоднее, чем Альбусу.

— Я — нет, — сказал Дамблдор, — Сириус рассказал, что это здесь.

— Блэк, — скривился Северус, — вы взяли у него воспоминания?

Кажется, Северус воспринимал то, что Сириуса не только не отдали дементорам, а еще и стали слушать и брать у него какие-то показания, как личное оскорбление.

— Забыл, — вздохнул Альбус, — как ни зайду к нему, все забываю. Он стал таким депрессивным… никогда не мог себе его представить таким.

— Не вовремя у вас просыпается забывчивость, директор, — бросил Снейп, — как видите, схему с Тисовой мы не осилили. Слишком много всего накручено… Флитвик уже подумывает бросить это дело. Воспоминания из Бирмингема могли бы дать новый рывок…

— Как и Дадли, если мы его найдем, — парировал Альбус, — я тоже не прохлаждаюсь, если что. И я не могу насиловать мозг Сириуса без уверенности, что это необходимо. Он и так много пережил.

— Не стоит он жалости, — процедил Снейп.

— Тем не менее, он сражался в ту войну, и, как теперь почти уже очевидно, он не предатель. А чем ты занимался в то время, Северус?

Повисла пауза.

— Это был удар ниже пояса, директор, — сказал наконец Снейп.

— Прости меня, — кивнул Дамблдор, — но и ты прекращай. Ваша грызня мне ни к чему, и тем более будет ни к чему, если он выйдет на свободу. Лучше идем в дом.

— Только сначала — общая проверка на чары над островом, — сказал Северус. Что ж, тактика «этого-разговора-не-было» вполне устраивала сейчас Альбуса.

Тем временем Северус уже размахивал палочкой, выстраивая какие-то сложные схемы. Альбус наблюдал за ним с любопытством экзаменатора, принимающего зачет у самого талантливого ученика. В его движениях он угадывал те комбинации, которым когда-то учил молодого еще Снейпа десятилетие назад, после того, как принял его раскаяние и взял под крыло. Наконец зельевар прекратил свои манипуляции и нахмурился. Потом поднял снова поднял палочку и указал на дом:

— Хоменум Ревелио!

И нахмурился еще больше.

— Директор, есть кое-что. Следы чар затертые, давнишние, видимо, еще со времен войны. Более свежие следы аппарации. За последний месяц — три раза сюда, один раз отсюда. А вот в доме — живое человеческое существо. Мужчина, маг, довольно молодой, но с выраженными деформациями ядра. Проверите?

— Так, — подобрался Альбус, — Хоменум Ревелио! И правда…

Силуэт в дальнем углу дома был для него вполне четким и осязаемым. Кажется, человек скорчился в углу. Дамблдор присмотрелся внимательнее, и его брови поползли на лоб. Человек был вполне узнаваемым, даже спустя столько без сомнения тяжелых для него лет. Но откуда? Он ведь должен был быть совсем в другом месте…

— Я знаю, кто это, — сказал Альбус, — интересно, его уже успели объявить в розыск? Если Боунс все подписала, мы сейчас неплохо заработали на поимке опасного преступника.

— И кто же это? — хмыкнул Снейп. — Дух Темного Лорда?

— Нет, — покачал головой Альбус, — это Питер Петтигрю.