Круги по воде (джен)

СИРИУС

Промедление спасло Сириуса, а теперь оно же грозило стать его эпитафией. «Если, конечно, от меня останется хоть что-то для похорон», — мрачно думал он, выглядывая из-за двери.

То, что дом был полузаброшенный, безусловно, сыграло им с Дадли на пользу. Квартира, соседняя с указанной им Мэри квартирой Ремуса, была пустой, а её видавшая виды дверь открылась от легкого толчка рукой. К счастью, засады здесь не оказалось — напавшие на них оказались чересчур уверены в себе.

Впрочем, удача в начале лишь оттягивала неизбежный финал. ДМП — а в том, что это был ДМП, Сириус не сомневался — не работало на важных задержаниях лишь одной ударной группой. А его задержание, безусловно, было первостепенной задачей. Плюс, всего пара минут, и подтянут усиления как минимум со всего Бирмингема.

За спиной всхлипывал Дадли. Чего боится пацан, Сириус толком понять не мог. Ему уж точно ничего не сделают, если он сам сдуру не прыгнет под что-то вредоносное.

На лестничной площадке послышался шорох. Сириус высунул голову из своего укрытия, и тут же дернулся назад — красный луч просвистел у его виска и пронесся дальше по коридору. В глубине квартиры что-то загрохотало и разбилось, резко запахло пылью.

Били оглушалками, хотели взять живым. Вот только то, что будет ждать его теперь после задержания… Сириус бы, пожалуй, предпочел, чтобы лучи были зелеными.

— Так, — лихорадочно прошептал он, быстро обдумывая ситуацию. Палочки у него не было. Враг об этом не знает, но по отсутствию ответного огня скоро поймет. Значит, выход лишь один. Конечно, придется выдать себя, но… При неудаче обвинение в незарегистрированной анимагии будет его наименьшей проблемой.

— Прячься! — крикнул он Дадли, и прянул вперед, на ходу вытягиваясь и трансформируясь. Его тело выгнулось дугой и покрылось шерстью, лицо вытянулось и раздалось вширь, руки и ноги превратились в мягкие лапы, когти-кинжалы отросли вместо ногтей. Он с шумом вдохнул воздух, смакуя палитру запахов: пот, пыль, грязь, страх, горячка боя. Эмоции его выцвели и сменились более простыми: рвать, кусать, топтать! Вырваться на свободу!

Его больше никто не запрёт в клетку!

Сириус принюхался — и прыгнул в дверь. Раздались крики, блеснули вспышки. Волшебники не ожидали контратаки, они давно не сталкивались с сильными магами. А значит, проявили слабость.

Он извернулся, уходя от летящих лучей, приземлился — и тут же прыгнул вбок, целя в ближайшего волшебника в форменной мантии. Тот заорал, поднимая палочку — глупая ошибка, лучше бы потратил силу своей глотки на Оглушающее. Сириус сшиб мага с ног, и они покатились по полу.

— Инкарцеро! — орал кто-то сзади. — Вашу ж мать! Инкарцеро!

— Оглушите его кто-нибудь! — орал другой голос.

Вспышки неслись мимо, ослепляя и сбивая с толку, но в собачьей форме Сириус куда больше ориентировался на нюх. Это давало ему огромное преимущество над простыми, пусть и прошедшими специальную подготовку магами, пусть он и был сейчас лишь беглым заключенным — тенью от прежнего себя.

Они с министерским магом воющим шерстяным клубком докатились до края площадки, и Сириус зарычал, спихивая волшебника с себя и сталкивая его вниз по лестнице лапами. Тот сопротивлялся, но вяло — видимо, при падении приложился об пол головой. Волшебник скатился вниз по пролёту и там и распластался, слабо шевелясь и издавая тихие стоны. Но Сириус уже не смотрел на него — он прыгнул на следующего противника.

Однако этот маг был уже готов к нападению. Он отпрянул в сторону, вскидывая палочку — и Сириус пролетел мимо него, прямо в дверной пролёт квартиры, в дверь которой стучал с десяток минут назад. Пролетел — и врезался в деревянную стену шкафа.

Удар выбил воздух из собачьих легких. Сириус заскулил и развернулся, встречая врагов лицом — или мордой.

Но было уже поздно.

Соткавшиеся из воздуха веревки скрутили его, накрепко стянув лапы и челюсти. Потом сверху упала какая-то полупрозрачная серебристая сеть. Сириус забился в путах, но тщетно. Магические веревки и снимать требовалось магией.

Сириус снова заскулил. Когда-то он мог таким образом разделаться с пятёркой магов минимум. Теперь же он проиграл быстро и без вариантов. Его лучшие годы остались далеко позади.

— Тва-а-арь, — прошипел высокий маг, шагая в коридор. Он был одет в форменную аврорскую мантию, лицо закрывал капюшон, — ты, значит, еще и псина? Псиной, значит, и подохнешь.

Он с размаху пнул Сириуса ногой, выбив взвизг из собачьей глотки.

— Ты, предатель, — прошипел аврор, и в его голосе сквозила неприкрытая ненависть, — ты у меня пожалеешь, что не остался гнить в своей камере. Я с тебя шкуру живьем спущу... а может, мне в прямом смысле слова так и поступить?

— Марк в порядке, Джон, — раздалось с лестницы, — только головой ушибся.

Аврор по имени Джон вздохнул и потер лоб под капюшоном.

— Повезло тебе, Блэк. Возможно, сдохнешь быстро.

— Джон, — послышался уже другой голос, высокий и крайне взволнованный, — Джон, сюда, быстро! Тут…

Джон нахмурился и поднял палочку, разворачиваясь к двери:

— Что такое…

И тут опустилась Тьма.

Сириус прекрасно знал, как осязаем бывает ужас и как материальны бывают тени, что пляшут по углам тесной камеры Азкабана в полночь. Он не мог не знать это, проведя в магической тюрьме столько лет. Порой пролетавший по коридору замка или за окном-бойницей дементор оборачивался и смотрел на него сквозь прутья решетки, и тогда кровь стыла в венах, а искорка жизни в мозгу погасала, и заключенный Блэк в такие минуты долго трясся на полу своей камеры, пытаясь прийти в себя и прогнать черную пелену, закрывавшую зрение.

Сейчас ощущения были похожими, но всё же другими. Было гораздо хуже.

Мир выцвел, пробивавшиеся сквозь пыльный воздух квартиры лучи солнца исчезли. Воздух стал тухлым и холодным. Подзабытые уже, вытравленные свежим воздухом и летним ярким небом азкабанские тени с воем поднялись из щелей в полу, обращаясь в черные фигуры в плащах, что тянули к нему свои склизкие руки. Сириус выл и рвал до крови шкуру об веревки, пытался превратиться в человека — но не мог, силы оставили его. А руки всё тянулись и тянулись к нему со всех сторон — и Тьма проглотила Сириуса целиком.

И он летел сквозь ночь на мотоцикле, и слезы душили его, но он сжимал зубы и терпел, пронзая прохладный воздух, потому что на его груди плакал ребенок. Он уносил его в безопасное место и без перерыва клялся про себя, что спасет его и вырастит, ради Лили и Джеймса. Но вдруг плач ребенка стих, Сириус недоуменно опустил взгляд и с ужасом увидел, что никакого ребенка у него с собой нет, что он отдал его Хагриду, потому что так решил Альбус Дамблдор, там, на развалинах дома Поттеров. А теперь ему, Сириусу Блэку, остались только месть и боль. И тогда он вцепился трясущимися руками в ручки мотоцикла, поднял глаза в вверх, к мертвым звездам, и заорал — громко, надрывно, до хрипа в горле.

А потом последняя искорка его сознания погасла, и осталась лишь полная темнота.

ДЖИННИ

Трое детей сидели на кровати в просторной комнате с белыми стенами. Комната была большая, светлая, просторная. Хоть за окном смеркалось, здесь, казалось, светило маленькое солнце. Вдоль стен комнаты стояли шкафы с книгами и висели полки с игрушками. У комнаты был очень интересный потолок — с движущимися, живущими своей жизнью сказочными рисунками.

Дети собрались сегодня вечером, чтобы поиграть в игру. Правила игры, конечно же, придумала Луна.

— Начинать будет Гарри, — сказала она с лукавой усмешкой на лице.

Гарри призадумался.

— А может, лучше это буду не я?

— Мы с Джинни очень хотим, чтобы это был ты! — мечтательно произнесла Луна, накручивая на палец прядь своих светлых волос. — К тому же ты новенький в наших играх. Правда, Джин?

Джинни закашлялась.

— Не впутывай меня в это, — прошипела она на ухо подруге, но та лишь отмахнулась.

— На самом деле, начинать проще всего, Гарри.

Гарри поморщился.

— Ладно. Значит так… Э-э-э… — он беспомощно оглянулся, и тут его взгляд упал на лежащий на столе выпуск пророка. С передовицы газеты молча скалилась зверская рожа Сириуса Блэка: «Особо опасен!». — Хорошо. Начнем так: «жил-был пёс».

Джинни подняла брови. Луна, казалось, тоже удивилась.

— Пёс?

— Да, — Гарри призадумался, — такой большой, лохматый, грязный пёс. Свирепый. Полусумасшедший.

Джинни пискнула. Луна посмотрела на Гарри уже более заинтересованно.

— Он — положительный персонаж, — она утверждала, а не спрашивала.

— Думаю, что, да, — ответил немного растерянно Гарри после небольшой паузы, — он положительный персонаж. В конце концов, он просто пес. Сильный, верный... Вряд ли он может быть отрицательным героем.

— А если он нападет на кого-то? — спросила Джинни.

— Ну, — Гарри улыбнулся, — тогда это он не со зла. Первым он нападать не будет точно. Только на тех, кто причинил ему вред.

— О, — Луна выглядела теперь совсем уж оживившейся, — тогда я продолжаю. Однажды наш пёс отправился в путь, потому что захотелось ему… — она призадумалась. — Ну, ему плохо жилось на прежнем месте, полагаю. И вот он бежал по ночному лесу, и встретил он там…

Дверь в комнату скрипнула и открылась. На пороге стояли двое: взъерошенный, что показалось Джинни вполне обыденным, Ксенофилиус Лавгуд, и такой же взъерошенный Альбус Дамблдор. Вот это уже было абсолютно нехарактерно, и Джинни подсознательно напряглась.

— Как вы видите, дети действительно… — начал старший Лавгуд.

— Извините, что мешаю вам хорошо проводить время, — перебил его, поморщившись, Дамблдор, — но мне необходимо забрать Гарри с собой.

— Куда? — вырвалось у Джинни, и тут она со смущением заметила, что сам Гарри одновременно с ней выкрикнул то же самое.

— Срочное дело, — сухо ответил Дамблдор, и от его тона душа Джинни ушла в пятки. Что-то опять случилось. Нехорошее.

Гарри поднялся на ноги.

— Сначала объясните мне, в чем дело, профессор!

Дамблдор мрачнел всё больше.

— Дело срочное, — повторил он, — я обещаю все рассказать, но по дороге.

Гарри сжал кулаки.

— Хорошо, — прошипел он и вышел из комнаты, протиснувшись между двумя взрослыми магами, — но, профессор…

Дверь за ними захлопнулась, и последние слова Поттера девочки уже не услышали.

— Что-то случилось, — прошептала Джинни, смотря на дверь. Взгляд Дамблдора не шел у неё из головы.

— Пока не узнаем, беспокоиться нету смысла, — беззаботно сказала Луна, — в любом случае Дамблдор и папа разберутся.

— И Гарри, — Джинни вздохнула, успокаиваясь.

— И Гарри. Продолжим нашу историю?

— Ладно, — Джинни потерла лоб, — а то мне скоро домой, уже вечер. На чем мы остановились? Пёс бежал сквозь лес и встретил там… Кого?

— А кого он мог встретить в темном лесу? — засмеялась Луна. — Конечно, он встретил Чудовище!

АЛЬБУС

Буквально получасом ранее, когда Джинни, выполняя свое обещание, еще только привела Гарри в гости к Луне на вечерние посиделки, Альбус Дамблдор, судорожно сжимая палочку в руке, стоял на пороге убогой квартирки в многоквартирном доме где-то на окраине Бирмингема. Его слегка потряхивало. А еще он испытывал сильное чувство дежавю.

— На этот раз взрывом газа уже не отделаемся, — произнес смутно знакомый мужской голос, — здесь как минимум атака террористов.

Альбус обернулся и увидел сотрудника ОМПиК Кевина Ирвинсона. Чувство дежавю только усилилось. Альбус кивнул и отвернулся.

— Пятнадцать убитых магглов, — продолжил Ирвинсон, — пять волшебников. Четверо из департамента, один из аврората. Две тройки. Ну и есть еще один аврор. Это Джон Долиш. Он…жив. Видимо, он оказался самым сильным, когда все здесь вцепились друг другу в глотки.

— Я в нем не сомневался, — кивнул Альбус, — Джон был крайне талантливым учеником. Столько "превосходно" по ЖАБА...

— А я вот не блистал, — сообщил Кевин.

Альбус покачал головой. Он вообще не помнил Кевина Ирвинсона по Хогвартсу. А ведь тот должен был его закончить максимум пару лет назад.

— Что с расследованием? Все орудия убийства установлены?

— Ну-у-у, — замялся Кевин, — лучше, конечно, уточнить у дээмпэшников, но, как я понял, тут есть загвоздка. Проблемка, я бы сказал.

Альбус наконец удостоил молодого мага заинтересованным взглядом:

— Да-да?

— Ну, — Кевин сглотнул, — пять трупов — пять палочек. Поубивали-то все друг друга, это уже ясно по остаточным эманациям, следы там... А вот три маггла и один волшебник убиты Авадами, а палочки нет. Потому что, я думаю, сам Долиш есть, а вот его палочку не нашли пока. Может сломал где или выкинул, как его немного отпустило?

— Может и так, — Альбус задумался, — Скримджера еще нет?

Кевин пожал плечами.

— По крайней мере я не видел.

— Хорошо. Дайте мне пять минут. Говорите, здесь был эпицентр?

— Да. Туда еще не заходили. Слишком… крепко, — сморщился Колин.

Альбус кивнул:

— Понимаю. Пара минут — и я ухожу и не мешаю расследованию, — и шагнул вперед, поднимая окклюменционные щиты.

Почти с порога Альбус почувствовал то, о чем только что говорил ему Колин. Темные чары, что были сотворены здесь, свели с ума целый подъезд маггловского дома и две тройки министерских в придачу. Это были очень, очень сильные чары — и сильно знакомые.

Чуть меньше месяца назад в доме Дурслей он уже попробовал, можно сказать, на вкус, то же промозглое, гложущее чувство страха, зудящее под языком. О, это были те же самые чары, Альбус был уверен! Вот только теперь они уже не выглядели творением эдакого магического громилы, не знающего предел собственным силам. Теперь они были куда более профессиональными, ювелирно наведенными, сбалансированными. Теперь они заставляли не просто бегать, а бежать и в панике убивать всех без разбора. Творение настоящего черного гения.

Хотя шероховатости, надо признать, были. Пусть будет начинающий гений — от этого не легче.

Альбус поежился и пошел через коридор в большую комнату. В углах клубились тени, и на каждом шагу ему мерещились трупы убитых темной магией людей. Он потряс головой, прогоняя видения. Действительно, с автором этих чар стоило потолковать. Не только как с монстром-психопатом, но и как с творцом. Мог ли Дамблдор сам сотворить что-то подобное? При желании — однозначно да. И Том Риддл бы смог. А вот кто еще из современных британских магов? Кто еще одновременно знал темную магию, творил чары и был достаточно силен? Долохов? В Азкабане! Лестрейндж? В Азкабане! Грюм? Бред!

Альбус зашел в комнату, окинул её взглядом и подавил вскрик. На кровати лежал мальчик в грязной маггловской одежде. Дамблдор подошел к нему. Неужели… Нет, дышит! Жив!

Он поднял ребенка на руки и пошел к выходу. Осмотр потом, сначала — спасти выжившего. И свидетеля. Как он выжил то вообще… Альбус присмотрелся к мальчику. Одежда явно велика, да и сам будто бы резко похудел за короткое время. А лицо какое-то знакомое… Да это же… Мерлин великий!

Кевин еще мялся возле входа, когда Дамблдор выскочил из двери квартиры с ребенком на руках.

— Колдомедиков, срочно! — крикнул он. — У меня живой свидетель!

— Как он там выжил? — вытаращился Кевин.

— Он уже недавно подвергался подобным чарам, — крикнул Дамблдор, — быстрее медиков, его надо в Мунго!

Кевин рванул вниз по лестнице. Мальчик пришел в себя и зарыдал на руках у директора Хогвартса.

— Тише, тише, — прошептал Дамблдор, и крикнул Кевину вдогонку: — пусть учтут, что он маггл! Его зовут Дадли Дурсль!

Кевин исчез. А Дамблдор остался на лестничной клетке, баюкая кузена Гарри. И пытаясь собраться с мыслями. Калейдоскоп никак не сходился у него в голове, а ведь, казалось, всё только-только снова начало налаживаться!

"Спокойно, спокойно, Альбус! Давай по пунктам!"

Никто из известных ему британских магов не мог навести эти чары — те, кто способны на подобное, так или иначе имеют алиби, даже Том. Это раз.

Министерские прибыли сюда, чтобы по наводке задержать Блэка, но самого Блэка в здании не нашлось. Хотя то, что он здесь всё же был, исключать нельзя. Это два.

Дадли снова в эпицентре событий, но артефакты Хогвартса, что разыскивают потенциальных учеников для школы, его не видят, он не маг, не был им и никогда им не станет. Это три.

Такие чары уже были сотворены совсем недавно, в этом месяце, и почерк автора на первый взгляд крайне похож, вот только теперь они стали куда более совершенными. А значит, возникает подозрение, что их автор прогрессирует, развивает свои навыки. Это четыре.

Что объединяет всё это? Что является связующим звеном? Ответ ужасал: Гарри Поттер.

Гарри ненавидел Дурслей. А также он ненавидел бы Блэка, особенно если бы прочитал или услышал официальную версию того, за что Сириуса отправили в Азкабан. Дадли тоже вряд ли оказался здесь случайно и вряд ли случайно пережил чары оба раза. Гарри сотворил Чары Деймоса в доме дяди и тети — они исчезли. Сейчас же исчез Блэк. Конечно, Гарри у Уизли… Или нет? Он же не проверял его сегодня! Вдруг мальчик тихо сбежал искать Блэка, а ему просто не сообщили? Вдруг считают, что Гарри просто гуляет где-то вокруг дома? Правда, как он тогда добрался досюда так быстро… Бред! Или нет? А если бред, то кто тогда сотворил чары в доме Дурслей? Может ли быть все происходящее совпадением настолько, что на Тисовой дел натворил Поттер, а здесь уже действовал кто-то другой?

В любом случае, срочно в Нору! Если Гарри всё же творит что-то такое, значит, он, Альбус, в чем-то просчитался, и крестраж овладевает мальчиком! Срочно, срочно всё проверить!

Подбежали медики, забрали Дадли. Всё было как в тумане. Альбус кивнул тараторящему что-то Ирвинсону, сбежал по лестнице, выбежал за пределы установленной защитной сферы и, панически оглянувшись, аппарировал.

И вот теперь он был в доме Лавгудов.

— …я жду от вас объяснений. — закончил фразу Гарри, едва дверь закрылась. Альбус внимательно посмотрел на него, прищурившись. Паника, которая держала его за горло, постепенно отступала. Итак, последние полчаса Гарри был здесь, в доме Лавгудов. До этого он был у Уизли. Уизли, конечно не следили за мальчиком пристально. В момент самого происшествия он должен был быть где-то на полпути между двумя магическими домами. Никакой возможности для того, чтобы в ту самую секунду он оказался в Бирмингеме, Альбус не видел. Если, конечно, мальчик еще и аппарировать внезапно не научился. Но тем не менее все произошедшее на простое стечение обстоятельств не тянуло все равно. Он слишком долго отмахивался от подобной версии — теперь её надо было проверить. Пусть шанс совпадения очень велик, пускать дело на самотёк больше нельзя.

— Дело в том, Гарри, — медленно начал Альбус, следя за выражением лица Поттера, — что мы нашли твоего кузена…

Гарри дернулся.

— … и он жив. Мы должны проверить, действительно ли это он. Ты мне поможешь его опознать, ладно? И, возможно, тебе он расскажет больше, чем мне. Все же вы родственники, а мне он ну совсем не доверяет.

Он бросил на мальчика пытливый взгляд, но Гарри лишь молча кивнул, будто бы удовлетворившись таким объяснением.

Они вышли из дома Лавгудов и прошли по гравийной дорожке до калитки. Вечер был теплым, даже жарким — на небе не было ни облачка.

Альбус смотрел на Гарри, и ему не нравилось то, что он видит. Гарри нервничал. Он что-то скрывал. И он определенно не доверял ему, Альбусу Дамблдору. Это было плохо уже само по себе, а уж в совокупности со всем остальным…

Северус был прав. Нужна проверка.

Они наконец вышли за пределы участка Лавгудов, и Альбус протянул Гарри руку:

— Мы с тобой вроде уже аппарировали в Нору? Тогда ты знаешь, что делать, Гарри.

СИРИУС

Сознание вернулось к Сириусу не сразу. Перед глазами плавали круги. Голова болела, тело трясло, во рту чувствовался странный гниловатый привкус. Он стонал, силясь подняться.

Что произошло? Он прокрутил в голове события минувшего дня. Бирмингем. Встреча с Мэри. Дом Люпина в бедном квартале. Засада ДМП. Драка с аврором по имени Джон. Горечь поражения. Он, связанный, лежал на полу, и его били ногами. А вот потом…

А что было потом?

Сириус сморщился. Темнота. Дикий страх. Видения. Ощущения, практически как от легиона дементоров, но какие-то более… натуралистичные, что ли? А потом полное беспамятство. Очень, очень странно. И страшно.

Сейчас же вокруг тишина, только доносится какой-то равномерный рокот. Где авроры? И где Дадли?

Сириус со стоном поднялся на колени, потом разогнулся на дрожащих ногах. Оглянулся вокруг — и наконец понял, где он находится и что это за рокот. А когда понял — громко, истерично расхохотался. И хохотал до тех пор, пока снова, в изнеможении, не повалился на пол.