Путь Шамана 6. Мы пойдём другим путём (гет)

Через два дня я сидел в своей мастерской и никого не трогал — Флейта отправилась на Рыбалку, в которой достигла уже уровня 268 — сколачивая основу благосостояния клана в виде эксклюзивных колец и амулетов, причём очень часто — под заказ. Так, например, клан «Белоснежка» заказал семь колец для основателей. Кольца должны были давать бонус к Горному Делу, пассивное умение «Секир башка», которое повышало на вероятность крита при ударе секирой в голову, и бонус к Кучерявости Бороды, которая, в свою очередь, прямо влияла на такие статы Дворфов, как Сила, Харизма, Интеллект и прочее.

Несколько часов я бился в Конструкторе, а нужное кольцо у меня не получалось, пока я не подумал, что, может, стоит сначала подумать о материалах. Белый металл — платина или мифрил? Мифрил, конечно, больше ценится Дворфами, но как ювелирный материал совсем не годится. Значит, платина. Дальше. Что является главной характеристикой Дворфа? Конечно же, Кучерявость Бороды. С бородой Дворф рождается, с ней он и умирает. Бородатые мужчины, бородатые мальчики, бородатые женщины, бородатые девочки… У женщин, понятное дело, характеристика называется Шелковистость Бороды. А у Дворфов мужского пола — Кучерявость. Вот, к примеру, у Хелфайера Кучерявость с помощью амулетов и украшений доведена до запредельных 126 — то есть, на 26 больше капса, что даёт ему огромные дополнительные преимущества. Выглядит от при этом, словно рыжуха в бигуди — крупные такие локоны волнами спадающей чуть ниже колен бороды. Чего я никак в толк не возьму — как она ему в бою не мешает?

В общем, борода — самое важное, что есть у Дворфа. Даже, пожалуй, важнее, чем личная коллекция камешков из всех уголков мира, где он побывал. Всем известно, что каждый Дворф за пазухой носит на толстой золотой цепочке крестообразный молоточек. Хорошо, что стены в Барлионе восстанавливаются сами собой, а то они давно пали бы под молоточками орд Дворфов, посещающих, к примеру, Анхурс. Дворф приходит домой с прогулки и вываливает в свой тайник горстку камешков, отколупанных по дороге. «Хороший камень в хозяйстве лишним не бывает», — скажет Дворф практически по любому поводу.

Так вот, о бороде. Надо взять тёмный янтарь — как раз цвета Очень Кучерявой Бороды. Это одновременно отразит и уклад жизни, и ценности, и внутренний мир Дворфа. И, понятное дело, оникс и чёрный алмаз — как символ черноты земли и тьмы шахт, в которых Дворфы проводят большую часть своей жизни.

Как только я увязал вместе цвета, у меня всё получилось — белый перстень с камнем, составленным из янтаря и оникса, причём янтарь, словно кучерявая борода, опутывал оникс. Вдоль кольца были вкраплены семь чёрных алмазов, а по внутренней стороне шла стилизованная под руны вязь «Белоснежка».

Вы создали уникальный предмет: клановое кольцо «Белоснежка»

Ограничения: только для членов клана «Белоснежка»

Ограничения по классу: только для Дворфов

Минимальный уровень: 250

Минимальная Кучерявость Бороды: 75

Защита: +30%

Горное Дело: +100

Кучерявость Бороды: +31

Пассивное умение Секир Башка

Вероятность критического удара секирой в голову: +27%

Потерять, продать невозможно

После смерти остаётся в сумке

Получены улучшения навыков:

+1 параметр характеристики Ремесло. Итого: 87

+5 навыка основной специальности Ювелирное дело. Итого: 412

Вы создали уникальный предмет. Ваша репутация со всеми ранее встреченными фракциями увеличивается на 500.

Повторить шесть раз — и дело в шляпе. Я позвал вестового и отправил посылку заказчику. Пока я обдумывал следующее изделие, мелькнуло сообщение о поступлении на счёт 70 миллионов. Ну что ж, тоже хлеб. Обидно, конечно, что полдня на такую мелочь убил, но всё же — не всё в этом мире можно измерить деньгами. Некоторые вещи можно измерить только очень большими деньгами, особенно, когда речь идёт о всяческих главах кланов и топовых игроках, отношения с которыми у меня обычно строились по весьма простой схеме — «Сколько, сколько нулей? Вы что, на базаре укроп покупаете? Идите уже, не тратьте моё время понапрасну!» И, в общем-то, соглашались, а что поделаешь — я уже настолько набил руку на артефактах, что начал выдавать предметы, позволяющие выводить характеристики далеко за капс. А это означало, что, вложившись в такое изделие, игрок мог противостоять сопернику уровней на пятьдесят выше…

Замок содрогнулся, и всё вокруг залило нестерпимо ярким светом. Я непроизвольно скользнул в Астрал, но и там было то же самое, за тем исключением, что Духи, независимо от ранга и цвета, буквально купались вы этом сиянии. Источник был совсем неподалёку от меня — столб света настолько яркий, что заставлял меня жмуриться даже в Астрале. И двинулся ближе к нему, и неимоверно приятное тепло охватило и меня. Я замер, впитывая его.

Системная ошибка 200325

Неучтённый выброс очков Специальности

Игрок поблизости от Вас заработал больше очков специальности, чем может получить за один сеанс без риска для здоровья. Лишние очки специальности рассеиваются в Астрал. Вам посчастливилось получить часть из них

Если Вы не удовлетворены создавшейся ситуацией, обратитесь в Администрацию Барлионы для устранения последствий

+5 навыка основной специальности Ювелирное Дело. Итого: 417

+5 навыка специальности Горное Дело. Итого: 344

+5 навыка основной специальности Кузнечное Дело. Итого: 321

+1 параметр характеристики Ремесло. Итого: 88

То есть, как это «часть из них»? Хочу все! Шутка. Нет, конечно, такой халявы мне не надо, и в Администрацию — а точнее, к одному знакомому ведущему программисту — я обращусь обязательно. Только сначала посмотрю, что там Злобный Гнум наваял, что на него столько плюшек свалилось. Точнее, я знаю, что он там изготовил, но посмотреть очень хочется…

Я сделал Скачок и оказался в комнате с яйцами — то есть, с дроидами. Ничего не соображающий Злобный Гнум сидел у стены и тряс бородой, полностью потеряв ориентацию в пространстве. На месте его глаз зияли чёрные проёмы выжженных глазниц. Ох, ничего ж себе он огрёб! Несмотря на увечье, на лице его застыло настолько идиотски-счастливое выражение, что я даже подивился, как он только не пускает слюну. Приглядевшись, я понял, что всё-таки пускает, но — в бороду, оттого и не видно. Честное слово, Великого Духа Исцеления я не призывал — он, похоже, просто «заглянул на огонёк», а там уловил мою мысль о том, что неплохо бы Злобного Гнума немного подлечить, и споро принялся за дело, восстанавливая тому глаза.

Злобный Гнум проморгался и удивлённо посмотрел на меня.

— Ну что? — спросил я. — Получилась ли твоя Дурман-чаша?

— Ка-а-апс! — восхищённо прошептал он, концентрируясь на перелистывании логов сообщений. — Прикинь, сто пятнадцать очков Специальности!..

— И двадцать три — Ремесла? — спросил я. Он кивнул, а я присвистнул. — А сколько смог пережевать?

— Шестьдесят два, — сказал он и грустно добавил. — И Ремесло, соответственно, только на двенадцать поднялось.

— Тоже неплохо, — заметил я. — А знаешь, что? — он помотал головой. — Я в твоём фонтане искупался, и мне немножко тоже прилетело…

— Очков? — удивился он. — Ух ты! Ты только от них не отказывайся, — перебил он меня раньше, чем я успел открыть рот. — Я их потом и кровью заработал!

— Ну да, глаза, вон… — я взглянул ему в глаза, открыл рот и снова его захлопнул. Злобный Гнум встревожился, выковырял откуда-то из-под бороды зеркальце, в которое обычно гляделся, когда расчёсывал бороду, поглядел в него и ахнул.

— Вот же ж ангидрид твою перекись марганца! — выругался он. — Махан, дружище, что это за хрень?

Под «хренью», понятное дело, он имел в виду свои слегка зеленоватые глаза с вертикальными зрачками. Сейчас, при свете солнца, пробивающегося в окно, были видны лишь узкие щёлочки, но в темноте, я уверен, зрение у него будет стопроцентное.

— Я думаю, тот Дух Исцеления, что тебя лечил, тоже попал под раздачу очков специальности, и таким вот образом тебя отблагодарил, — авторитетно заявил я, почесав макушку.

— Да меня же пацаны засмеют, — буркнул он, всё ещё любуясь своими новыми зенками.

— Зато у тебя теперь ночное зрение, как у кошки, — подсказала я.

— Погоди-ка, — он снова углубился в логи. — Точно, вот оно, пассивное умение Кошачий Глаз! Стопроцентное черно-белое зрение при полном отсутствии света.

— Вот, — поднял я палец, а потом показал на второе яйцо, которое появилось рядом с тем эталонным, что я оставил ему: — Давай, хвастайся!

— Да что тут хвастаться, — покачал он головой. — Убогая человеческая речь не в состоянии описать всё величие моего конструкторского гения.

— Понятно, — сказал я. — Наш человек!

— Я по-прежнему не знаю, что это и как оно работает, но мне удалось это разобрать и собрать, и даже лишних деталей не осталось, — гордо сказал он.

— Тем более, что процесс разборки ты снимал на видео, а потом просто промотал в обратном порядке, чтобы получить инструкцию, — хмыкнул я.

— Было маленько, — степенно ответил он, поглаживая бороду. — Достижений научно-технического прогресса ещё никто не отменял… В общем, рецепт у меня теперь есть, могу наклепать хоть сотню…

— Сколько времени это займёт? — деловито спросил я.

— Ты что это, серьёзно? — выпучил он свои глаза, сразу став похожим на злобного бородатого котёнка. — У тебя крастилов не хватит.

— Тем не менее, — продолжал настаивать я.

— Думаю, что второй я соберу уже часов за двенадцать, — пожевав бороду, ответил он. — Потом, по мере шлифовки технологического процесса… Часов по шесть на каждый — это сухой минимум, который перебить невозможно никакими силами.

— А если помощника взять? — спросил я.

— С помощником можно много наворотить, — покачал он головой. — По две недели на яйцо будет легко уходить…

— Понятно, — сказал я, забирая оба яйца в сумку, причём сделанное Злобным Гнумом я поместил первым . — Когда сможешь приступить?

Злобный Гнум перестал жевать бороду, открыл рот и посмотрел на меня, снова выкатив свои зелёные чашки. Ещё немного — и я принесу ему молока в блюдечко!

— Простите, сэр, — медленно произнёс он. — Это — приказ?

— Ах, ну да, — огорчился я. — Ты же Специальность в капс загнал. Печалька!

— Слушай, я сначала в реал выйду на пару дней, — попросил он. — А то мне уже по крышке колотят. Надеюсь, не гвоздями забивают…

Я вздохнул:

— Я думаю, что от пары дней отдыха хуже не станет…

— Отлично! — обрадовался он.

— Но потом ты сразу сделаешь на все имеющиеся у тебя крастилы, — закончил я.

— Девять, что ли? — спросил он.

— Ну да, — пожал я плечами. — будет стимул за пару дней закончить.

— Ну, хорошо, — с угрозой в голосе сказал он. — Но только перед этим мы сходим в кабак!

— В кабак мы сходим, когда Шилопопая вернётся, — сообщил ему я.

Он снова заткнулся, пытаясь осознать, что это я такое сказал. По мере того, как до него доходило, глаза его становились всё более и более круглыми. Сейчас ушки прорежутся…

— Так ты, — он показал на меня пальцем, не в силах озвучить страшную догадку. — Ты…

— Бабник, — сознался я и склонил повинную голову. — Каюсь.

Он с осуждением покачал головой и растворился в воздухе, нажав кнопку выхода. Я пошёл искать свою занозу. То есть, зазнобу. Не важно, в общем. Моё чувство прекрасного подсказывало мне, что она — на заднем дворе Альтамеды. На большую точность чувство прекрасного не претендовало, и я пешком отправился туда — Скачком, конечно, быстрее, но всё же — погода прекрасная, птички поют, так отчего же не прогуляться на встречу с красивой девушкой?

Флейта — теперь совсем уже не Зомби, а очень даже хорошенькая девушка — сидела с удочкой у большой бочки на сооружённом рядом помосте. Рядом на земле трепыхались, раздували жабры и хватали ртом воздух, тараща в небо удивлённые глаза — с полтонны форели, ещё примерно столько же разнообразной мелочи от корюшки и салаки до щук и зеркальных карпов, пара десятков набитых икрой осетров и с дюжину стокилограммовых тунцов. Наверху этой пирамиды дёргалась пятиметровая белая акула, бесполезно щелкающая зубами в попытках ухватить какого-нибудь тунца за бок.

Рядом была кучка поменьше, которая состояла, в основном, из ржавого оружия и доспехов. Попадались, однако, и заросшие тиной и мидиями сундучки, испорченные башмаки, хищно скалящиеся торчащими из подошвы гвоздями и какая-то бижутерия — алмазы, рубины и прочие стекляшки. Рядом с кучей, оживлённо тыкая в неё пальцами, тёрлись два каких-то оборванца. Я подошёл ближе и вгляделся.

— Плинто? — спросил я удивлённо. — Павел?

— Махан! — только что не бросился ко мне на шею Вампир-Разбойник, потрясая гнилой тряпкой, свисающей с его плеч. — Наконец-то! Я почти его собрал!

— Что собрал? — не понял я. — Говори медленнее и отойди на два шага, а то от тебя тиной за версту разит!

— Ой, извини, — шагнул он назад и снова затараторил: — Вот, смотри, легендарный набор Степана Разина для Разбойников! Все семь предметов, только одного сапога не хватает! Шапка, кафтан, армяк, перчатки, штаны, кривые ножи, — тут он вытащил из-за дырявого пояса два ржавых огрызка, — всё для уровня 400 плюс! А статы — закачаешься! Я сейчас тебе покажу!

— Оп-па! — воскликнула Флейта, ловко подсекая.

Из бочки в мою сторону выпрыгнула новая добыча и со свистом пронеслась мимо уха. Я успел пригнуться, а вот незадачливому Плинто влетело прямо в нос — только пятки сверкнули. Причём, хоть одна нога и была обута в сапог из легендарного сета, но обувь находилась в настолько плачевном состоянии, что пятка через него просвечивала совершенно бесстыдным образом. Я шагнул вперёд посмотреть, что случилось с моим замом. Уставившись счастливыми глазами в небо, он страстно прижимал к груди последнюю добычу Флейты, и по щекам его текли слёзы. В предмете я узнал столь же изношенную и дырявую пару тому сапогу, что уже был надет.

Я посмотрел на Павла, одетого в какое-то рубище. Павел осторожно палкой выковыривал из кучки непонятную шапку, которая смотрелась совершенно нелепо на фоне окружавшего её истлевшего и покрытого илом и тиной мусора. Я протянул было руку и тут же получил по ней палкой:

— Куда лезешь! — крикнул на меня Павел. — Руками не трогай, Проклятая же вещь!

Я присмотрелся к надписи на шапке.

Митра Митрополита

Шапка была сделана из парчи и вышита золотом.

— Откуда ты знаешь? — не поверил я. — Хорошая же шапка!

— Не трожь, говорю! — сердито повторил Павел, передавая мне палку. — Вот, палкой дотронься, и тогда статы сможешь увидеть!

Я взял импровизированный зонд в руки и осторожно дотронулся до Митры. Пресвятая Элуна Луноликая! Это что же за гадость такая?!

Митра Митрополита

Уникальный Проклятый головной убор

Разрушить, потерять, продать, передать невозможно

Ограничения по уровню или классу: нет

Если находится в сумке

Интеллект: -500

Репутация с Богиней Элуной: -5000

Репутация со всеми встреченными фракциями: -1000

Если находится в экипировке, то дополнительно

Сила: -500

Выносливость: -500

Ловкость: -500

Харизма: -85

Привлекательность с НПС противоположного пола: -85

Я отдёрнул палку. И что теперь с этим делать? Стоит только взять это в руки, и оно сразу прилипнет, не желая расставаться, как Кольцо Всевластия. Если бы только кому-нибудь всучить…

— Плинто! — позвал я. — Я где сейчас находится мой любимый партнёр? — без ответа. — Плинто?

Я повернулся и обмер. Плинто как раз со всей возможной осторожностью закончил натягивать второй сапог, завершая набор. Он окутался золотистым сиянием, и рваньё на нём вдруг стало преображаться. Волна золотой пыльцы, бегущая от макушки шапки вниз по кафтану к сапогам, восстанавливала давно утраченную прочность и возвращала былые краски. Набор оказался красного цвета, что, вроде как, для Разбойника плохо. Красная заломленная назад шапка, отороченная мехом, красный кафтан с золотыми пуговицами и позументами, красные шаровары, заправленные в красные же яловые сапоги. За роскошным парчовым поясом были заткнуты два сияющих изогнутых клинка.

— Вот, сработало! — закричал он. — Теперь я — самый счастливый человек на свете! У меня самый высокий уровень на континенте, уникальный класс и уникальный набор на мой уровень!

— Интересно, — заметил я, — у тебя в этом наряде невидимость работает?

Ни говоря ни слова, он исчез, а потом снова появился уже рядом со мной.

— Понятно, — сказал я. — Плинто, завтра мне нужно будет знать точные координаты Эхкиллера. Похоже, нашёлся способ окончательно закрыть счёт.

— Понял, — улыбнулся он и снова исчез.

— Павел, тут нужно выставить охранение, пока я не придумаю, как от этого избавиться.

— Понял, — ответил Павел и достал амулет связи.

Я подошёл к куче пойманной рыбы, где трепыхался показавшийся мне подозрительным хвост, который был больше похож на ласты. То есть, в самом низу кучи действительно барахтался чудик в ластах, единичку за единичкой теряющий здоровье, но это не он меня заинтересовал. Я уже узнал хвост по характерной радужной чешуе. Подойдя к самой куче, я ухватился за ласты и потянул.

— Ой-ой-ой! — раздался тонкий голосок, приглушённый тонной наваленной сверху рыбы. — Спасите, помогите! Хулиганы хвост отрывают!

Хвост забился у меня в руках, и я потянул сильнее. Мало-помалу появилась попка, а потом и Сирена с растрёпанными голубыми волосами. Грудь сначала окутало было серебристое облачко, потом перед глазами мелькнуло предупреждение о нахождени в локации «18+», а потом показалась и аккуратных размеров аппетитная грудь — ничем, конечно же, не прикрытая.

— Гуля? — удивился я.

— Ба-а-арин! — запричитала рыбо-девица. — Спасли! А я уж помирать собралась! — и радостно улыбнулась мне, показывая все три ряда остроконечных зубов.

— Что это за Гуля? — нахмурилась Флейта.

— Так барин ономнясь с батюшкой со своим всех девок перетоптали, — с готовностью поделилась наболевшим Сирена. — Я уж и икринку успела отложить!

— Четыре месяца назад, — пояснил я ошалевшей Флейте и повернулся к Сирене. — Так, полезай давай обратно в бочку!

— Та барин же вы меня спасли, — заявила Сирена. — Днесь три желания с вас.

— С меня? — раскрыл я рот от беспримерной наглости.

— Знамо дело, — ответила вздорная девка. — Вы в ответе за тех, кого приручили, — она собрала упругие шарики грудей в ладони и подвигала ими. Что-то древнее всколыхнулось в моей душе, и я почувствовал, что прямо сейчас начну превращаться в дракона и расчехлять Главный Калибр.

— А ну-ка, прочь, чертовка! — рассердился я.

— Три желания, барин, — напомнила Сирена, которая уже примостила свою попку на край бочки, картинно прищемила носик двумя пальцами и бултыхнулась в воду, как профессиональный водолаз — спиной вперёд. Напоследок плеснул хвост, окатывая меня водой, и она исчезла, как не бывало. Флейта хмыкнула и покачала головой.

— Какая-то мутная у тебя водица, — заметил я, подходя к бочке и взбалтывая муть рукой.

— Для ловли рыбы — самое то, — залихватски ответила Флейта. — Ты руку-то убери, а то, не ровен час, откусят!

Я поспешно спрятал руку за спину, вытирая сзади о куртку. Поплавок запрыгал и утонул, и Флейта, азартно вскочив, потянула леску на себя и, когда из воды показалась зубастая морда с выпученными глазами и каким-то стебельком на ней, лихо подсекла, отправляя рыбину в полёт к товаркам. Тут же её охватило сияние, и она на полминуты исчезла в столбе белого света.

— Ой, ещё к Рыболовному Делу очков взяла! — радостно запрыгала она, выпустив удочку, и захлопала в ладоши.

Я невольно ею залюбовался. Когда она стала человеком, я поначалу вовсе не хотел наносить ей на кожу узор, поскольку мне казалось, что только испорчу её красоту. Тогда она, рассердившись, позвала на помощь Элуну, и вместе они разделали меня, как орех. Не понимаю, что Элуна так волнуется по поводу их взаимоотношений? По-моему, единственная опасность для нашего трио — это если я в чём-то сильно накосячу, и они меня обе бросят. В общем, узор я нанёс. Элуна посоветовала точно подобрать металл вязи под цвет кожи, и в итоге после пары часов возни с этим мне удалось даже передать тончайшие переходы оттенков кожи в разных местах. Теперь при взгляде на неё узор был и виден, и не виден — если освещение было матовым и бликов не давало, то и вовсе разглядеть нельзя было, но зато когда она выходила, к примеру, на солнце, то становился виден воздушный рисунок, который помимо того, что придавал его носительнице запредельные статы, делал фигурку ещё более стройной и хрупкой, отчего она становилась совсем уж похожей на Эльфийку. Я ей даже пару раз намекнул, что неплохо было бы и ушки приделать, что уж там. Ушки она приделала… В реале… Потом… Так, прочь порочные мысли! Я встряхнул головой, отгоняя наваждение.

— Грац, — сказал я, обвивая рукой её талию. — Как ты насчёт прогулки в дикий край непуганых медведей?

— Ты о чём? — спросила она, а потом её лицо просветлело: — А я-то думала, что это за сверхновая над Альтамедой взорвалась?..

— А это Злобный Гнум заказ доделал, — улыбнулся ей я.

— Ух ты! — восхитилась она. — Так может, сразу и рванём?

Она мотнула головой за плечо, что должно было означать «в неведомые дали».

— Только там холодно, — напомнил я. — Апрель, знаешь ли, центр Сибири.

— А, ерунда, — махнула она рукой. — Мы ж ненадолго!

Я решил всё-таки предупредить уважаемых хозяев о приходе дорогих гостей.

«Рассчитываю быть в ваших краях минут через 5-10, а то и раньше»

Ответ пришёл почти незамедлительно:

«Вышлю человека встретить. Ждём»

— Ну что, готова? — спросил я, притискивая к себе Флейту.

— С тобой, любимый — хоть на край света! — ответила она с пафосом в голосе.

— Бойтесь своих желаний, — буркнул я. — Иногда они имеют неприятную способность исполняться.

Мы скользнули в Астрал, и я стал искать на карте искомую красную точку. Чёрт, не то, мне же нужен другой глобус! Срочно другой глобус в студию! Карта сменилась зазубренным на уроках географии зелёным морем, которое так любит о чём-то петь. Я нашёл пункт нашего назначения и стал приближать картинку, та выросла и заслонила собой небо, и я смог выбрать свободный от леса и болота участок суши, который выглядел действительно сухим. Ну или почти сухим. Кожаные сапоги с чавканьем погрузились в мягкую мокрую почву под травой, и я так и ушёл бы целиком под землю, если бы Алёна не догадалась соскочить у меня с рук. Пока я, кряхтя и ругаясь, пытался вытащить застрявшую в грязи обувь, она, раскинув руки и зажмурившись, кружилась вокруг, наслаждаясь прохладным чистым воздухом и нетронутой природой, в самом центре которой мы оказались. Я отвлёкся, любуясь, что стоило мне ещё пяти сантиметров, проигранных в борьбе с трясиной.

— Да сделай просто ты Скачок! — пропела она, на прерывая своего танца.

Я шлёпнул себя по лбу. И то правда. Я переместился с таким расчётом, чтобы она попала прямо мне в объятья, поймал за руку и талию, и мы начали кружиться в вальсе.

— Хорошо-то как! — воскликнула она.

Раз ей хорошо, то меня не волнует, как мы найдём «Трилистник». Найдём — замечательно. Не найдём — превосходно. На очередном круге я увидел вертикальный столб света, судя по всему, не очень далеко от нас. Я подхватил Алёну на руки и, кружась, начал двигаться в сторону указателя. Она вдруг обвила мою шею руками и распахнула глаза, серьёзно на меня глядя.

— А ты ведь и в Дракона можешь? — полуутвердительно спросила она.

— Могу, — ответил я, стараясь не сбить дыхание.

— Хочу! — потребовала она.

— Низ-зя-а-а! — сказал я и опустил её на землю — двести метров кружения в вальсе с девушкой, пусть даже и такой стройной и лёгкой, основательно ускорили мне пульс. Я захватил её ладошку в свою, и мы бодро зашагали по мягкой земле. — Кто его знает, насколько там резкие парни, и насколько мощные у них пушки. Снесёт меня на возрождение… — услышав о возрождении, она помрачнела и сильнее стиснула мою руку. — Не переживай, всё будет хорошо. А покатаю я тебя потом… Вы с одноклассниками в этом году уже собирались?

Тревога в её глазах сменилась удивлением, а потом — азартом. Ну да, папой на высоком посту мало кого удивишь, особенно в закрытых школах для золотой молодёжи, а вот если твой парень — Дракон!.. Завистницы дружно повесятся на собственных чулках!

Столб света держал в руках мужичок с двустволкой. Одет он был не по погоде — добротный тулуп, подвязанный армяком, ватные штаны, заткнутые в голенища кирзовых сапог, ушанка с торчащими в стороны ушами и «козья нога» в изъеденных табаком и кариесом зубах. Не верю! Когда мы подошли ближе, столб света, который, оказывается, исходил из обычного фонарика на четыре толстых батарейки, погас, и в лоб мне сразу же уставилась двустволка. На всякий случай я окутал нас обоих завесой из Духов, а ещё парочка Духов Воды кружила вокруг, чтобы в случае необходимости сразу атаковать.

— Здравствуйте, дядечка! — поздоровался я.

— И тебе не кашлять, племянничек, — отозвался мужик, хмуро разглядывая мою красавицу. — Куда путь держишь?

— Вы бы, дядечка, ружьё свое убрали, — посоветовал я. — А то — бах! И нет племянничка-то!

— А ничего, — беззаботно отозвался тот, засовывая себе двустволку куда-то за спину стволом вниз, словно в кобуру. — Развелось вас, дармоедов, шагу ступить некуда.

— Да ну? — удивился я, оглянувшись по сторонам.

Нет, никого рядом не было. Ни одного даже ма-а-аленького племянничка. Если не считать меня, конечно. Умиротворяюще прижавшаяся к моему плечу Алёна, максимум, тянула на племянницу.

— Шутите, дядечка? — догадался я.

Он мрачно кивнул и затянулся.

— Куда идёте, путники? — спросил он, выпуская облако дыма в сторону, чтобы ветер унёс его от нас.

— Да мы просто гуляем, — сказал я. — Археологией интересуемся.

— Археологией? — с любопытством спросил мужичок.

— Археологией, — подтвердил я. — Слыхал ли ты, что был такой персидский царь — Дариус?

— Это который из трёх? — удивился он.

— Самый первый и самый великий, — сказал я.

— Царь среди царей, — пояснила Алёна, включаясь в наше «вокруг да около».

— Он завоевал половину Азии, — кивнул мужичок. — Да что вам-то в том проку? Где Дариус и где вы?

— Говорят, — небрежно сказал я, — что раньше и континенты были другими, и моря.

— Говорят, — дополнила Алёна, — что где-то в этих местах потерпел крушение его корабль, не в силах вернуться домой после боя.

— Корабль? — хохотнул мужичок. — И чего только люди не придумают! И как же назывался этот корабль? — спросил он её.

— Говорят, что название корабля Дариуса было «Трилистник», — глядя ему в глаза, раздельно произнесла она.

Я протянул руку, задвигая её себе за спину, чуть раньше, чем в воздухе справа от него появился портал. Точнее, то, что мне поначалу показалось порталом, а на самом деле было дырой в каком-то огромном куполе наподобие мыльного пузыря, который делал то, что внутри, совершенно невидимым для постороннего глаза. Мужичок тоже переменился — выпрямился и расправил плечи.

— Заходите, — совершенно нормальным голосом сказал он, с отвращением комкая «козью ногу» и убирая куда-то в карман, и первым прошёл в проём.

Мы последовали за ним. Алёна, глаза которой от любопытства стали уж вовсе огромными, ахнула от открывшейся нам картины. Купола не было видно и изнутри, зато на местности вместо небольшого лесочка проявилась площадка, которая, судя по всему, была около километра в поперечнике. Прямо посредине этого пространства почва вздыбилась, а в образовавшейся дыре в земле лежало исполинское тело смертельно раненого стального монстра, в длину занимавшего это пространство целиком. Огромное веретенообразное тело с того конца, который торчал вверх, возвышалось над землёй на добрых двести-двести пятьдесят метров. Местами поверхность корабля была матово-серой, местами ярко блестела на солнце, но в большинстве своём она цвела закопчёнными кляксами попаданий и огромными дырами развороченной оболочки.

Ближе к кораблю был разбит городок из блоков, похоже, специально предназначенных для выживания на планете. Он него к нам огромными прыжками неслась какая-то металлическая фигура. Триста метров — десять секунд. Я, конечно, могу и быстрее… Почва содрогнулась, когда трёхметровый монстр на ногах, как у кузнечика, остановился перед нами. Ноги сложились, опуская седока на землю, а металлическая поверхность сползла и куда-то исчезла. Перед нами стоял Дариус в своём капитанском мундире и протягивал мне руку.

— Махан, — улыбнулся он. — твоё любопытство оказалось настолько велико, что ты решил правдами и неправдами встретиться с нами?

— Совсем нет, — запротестовал я.

— Это не страшно, Махан, — заметил он.

— Меня зовут Дмитрий. Или Дима, — представился я. — А это — Алёна.

Дариус с видимым удовольствием перевёл взгляд на неё.

— Я рад видеть тебя в реале, Алёна, — произнёс он. — Всё-таки Расовая принадлежность тебя несколько… Хм… Портила.

— А я теперь Человек, — гордо сообщила она.

— Да ну, — махнул рукой Дариус, не переставая улыбаться. — Разве в Барлионе можно поменять Расу?

— На всё — воля Элуны, — пожала плечами Алёна.

— Это что, квест какой-то уникальный нашла? — поинтересовался он.

— Да нет, — ответила она. — Дима с ней любовь крутит.

Улыбка сползла с лица Дариуса.

— С Богиней? — не поверил он. — Любовь? В игре?

— Да нет же, — с досадой ответила она. — В игре они шифруются.

— Не понимаю, — растерянно сказал он.

— Не показывают своих чувств, — пояснила Алёна. — Скрываются. Там же логи везде и программисты подглядывают!

— Тогда совсем не понимаю, — ошарашенно пробормотал он. — А где же они любовь крутят?

— Ты мне лучше скажи, — оторвал я его от размышлений. — Тебе дроидов куда сгрузить?

— Каких дроидов? — не понял Дариус.

— Может, рядом с кораблём? — спросил я.

— Конечно, — машинально отозвался он.

Я ухватил его за запястье и сделал Скачок вместе с ним и Алёной, которая и не думала отпускать моё плечо. Оказавшись на другом месте, Дариус с непривычки потерял ориентацию и начал ошарашенно озираться по сторонам, даже не пытаясь вырваться. Я отсчитал перезагрузку и снова скакнул. Вот. Пятьсот метров за пять секунд. Пусть теперь попробует побить моё время.

Гигантский корабль нависал над нами огромной страшной глыбой. Вблизи были видны мелкие царапины и выбоины на поверхности — то ли от выстрелов врага, то ли от космического мусора. Я отпустил Дариуса и отодвинулся от Алёны:

— Прости, милая, мне нужен простор.

Я отошёл ещё на пару шагов и достал из сумки яйцо дроида. То есть — как, «достал»? Оно вывалилось и брякнулось на землю, чуть меня не раздавив, поскольку весу в нём по-прежнему было несколько центнеров — я только и успел отскочить. Рядом легло второе. Неимоверное удивление на лице Дариуса смешивалось с благоговейным ужасом. Он от волнения не мог сказать и слова. К нам в своих бронекостюмах подбежало ещё несколько человек, и все так же застыли, глядя на дроидов.

— Товарищ капитан, это что? — спросил один из них, приятный парень моих лет.

— А это, Камаль, наши ремонтные дроиды, — едва слышно отозвался Дариус, усталой походкой подходя к яйцам.

Он провёл по одному из них рукой, и отдельные сегменты, из которых, как оказалось, оно состояло, разошлись в стороны, выпуская наружу тело робота с многочисленными конечностями, некоторые из которых походили на гибкие шланги, а другие состояли из нескольких сегментов, заканчивающихся захватами и присосками. Дроид было двинулся к кораблю, но Дариус преградил ему путь, держа руками за то, что по виду более всего походило на голову.

— Калаймэ сиг халан, — сказал он. Дроид издал переливчатый писк и двинулся в другом направлении, вдоль обшивки корабля. Присутствующие заулыбались, а капитан повернулся ко мне со счастливым лицом: — Я ему сказал начать с медкапсул, — пояснил он, и тут из уже довольно крупной группы членов экипажа выбежала довольно молодая девушка и с размаху уткнулась ему в грудь лицом. Он ласково гладил её по голове и что-то шептал.

— Вы — земляне? — обратился ко мне улыбающийся Камаль. — Меня зовут Камаль Виштаспа, я первый помощник и штурман «Трилистника», — махнул он рукой на корабль. Ещё один мужчина подошёл ко второму дроиду и запустил его тоже. Тот ожил и резво начал карабкаться по обшивке к ближайшей дыре.

— Дмитрий, — представился я. — Лучше просто Дима.

— Тогда называй меня просто Камаль, — предложил новый знакомый.

— Мою подругу зовут Алёна, — представил я. — И ты её можешь называть просто Алёна.

Камаль кивнул и протянул ей руку.

— Я сражен, сударыня, — склонил он голову. Я угрожающе поиграл мышцами груди. Алёна хихикнула и спряталась за моё плечо. — А что же я! — хлопнул он себя по лбу и начал представлять экипаж. На первом же имени я сдался и пообещал себе обязательно их когда-нибудь выучить… Но не сегодня.

Камаль приподнялся на выпущенных из ботинок кузнечиковых ногах, сразу став выше всех.

— Друзья! — сказал он, обращаясь к соратникам. — Наш новый товарищ Дима принёс нам двух ремонтных дроидов. Я пока не знаю, откуда он их взял, но наш корабль будет теперь починен! Я знаю, что это займёт долгие годы, но у нас есть надежда…

— Вообще-то, я принёс трёх, — не очень громко сказал я.

— Что ты сказал? — Дариус осторожно выпустил девушку, которую Камаль назвал Атоссой, и шагнул ко мне. — Повтори, что ты только что сказал!

— Я сказал, что принёс трёх дроидов, — чтобы было понятнее, я показал три пальца левой руки — правая была плотно оккупирована Алёной. — Трёх.

— Откуда… — он поперхнулся и закашлялся.

— Проклятые рудники, — с пониманием кивнул я.

— Какие рудники? — оторопело уставился он на меня, потом улыбнулся было, но сразу снова стал серьёзным. — Ты мне ещё не объяснил, откуда у тебя эти два, — он, наконец, обратил внимание на мою и Алёнину одежду: — И зачем ты одет, как шаман?

— Начну с последнего вопроса, — ответил я. — Когда я решил, что направляюсь к вам, я как раз был в игре…

— И что? — скептически сказал он. — Нажал кнопку и…

— Нет, я просто перенёсся сюда, — пожал я плечами. Он по-прежнему ничего не понимал, так что я подошёл ближе и проникновенно сказал: — Видишь ли, я могу перемещаться между Барлионой и этой вселенной. И сумка моя доступна мне и там, и там.

— А с Элуной он крутит здесь, на Земле, — вставила свои пять копеек Алёна.

— А третий дроид? — спросил он, пытаясь осознать, что мы ему говорим. — Откуда он взялся?

— Его сделал великий мастер по имени Злобный Гнум, — сказал я. — В Барлионе, конечно!

— В Барлионе… — задумчиво протянул он. — А может ли…

— Он сказал, что быстрее, чем за три часа, нового дроида у него делать не получится, — предвосхитил я его вопрос. — То есть, максимум — четыре в день…

— Понятно, — кивнул Дариус. Камаль, который с серьёзным лицом слушал наш разговор, попросил:

— Может, уже покажешь?

Я отошёл и достал из сумки самодел. Некоторые из присутствующих ахнули.

— Так, — сказал Дариус тихим голосом. — Боевая тревога. Всем в укрытие, остаётся отделение десантников с тяжёлым вооружением и два инженера. Выполнять.

Прежде, чем он закончил, присутствующих уже как корова языком слизнула. Остался десяток бугаёв, которые уже активировали свои бронекостюмы и держали нового дроида в прицелах очень страшного вида пушек, которые были у них в руках и торчали на турелях из-за плеч, да двое парней в более лёгкой версии брони, которые, как по команде, отступили за спины своих массивных товарищей. Дариус с Камалем тоже были в броне.

— Вам стоит присоединиться к остальным и направиться в укрытие, — гулко прозвучал голос капитана.

— Нет нужды, — сказал я. — Опасность я бы почувствовал, да и броня мне не нужна.

Предвестие Предвестием, но элементарную осторожность ещё никто не отменял, и я окутал нас с Алёной щитами из Духов. Один из инженеров выпустил на землю небольшого, с пуделя размером, робота, который на шести ножках бодро засеменил к новому дроиду. Он присосался к гладкой стенке и, судя по всему, активировал его, поскольку дроид начал раскрываться совершенно так же, как это сделали «оригиналы». Однако, завершив трансформацию, он не отправился ремонтировать корабль, а остался на месте, в то время как робот приложил одну из лапок ему куда-то позади «головы».

— Диагностика прошла без проблем, — доложил через пять минут инженер. — Софт целый, троянов и закладок нет, всё работает в штатном режиме.

— Мнение? — напряжённым голосом спросил капитан.

— Я его отпускаю, — сказал инженер. — Пусть челнок ремонтирует.

— Давай, — согласился Дариус.

Робот вернулся к хозяину, а дроид двинулся в ту сторону, куда отбыл первый. Видать, искать какой-то там челнок. Присутствующие сменили мечи на орала, в смысле — убрали оружие и броню.

— Пойдём внутрь, — коротко кивнул мне Дариус и развернулся. Я взял Алёну за руку, и мы пошли за ним. Рядом шёл Камаль и показывал нам достопримечательности.

— «Трилистник», как вы видите, зарылся в землю под углом, — объяснял он. — Мало того, что каюты по большому счёту пришли в негодность, так ещё и искусственная гравитация на корабле накрылась медным тазом. Так что мы вытащили палатки и разбили лагерь…

Ничего ж себе — «палатки»! Настоящие домики, правда, с плоскими крышами, но зато с окнами и с переходами между секциями. Похоже, там и туалеты, и душевые, и спальни нормальные…

— Самыми хрупкими, к сожалению, оказались флаеры, челноки и истребители, — продолжал Камаль. — То есть, у нас транспортные средства только наземные — несколько танков и бронетранспортёров. Мы прикинули, что до цивилизации особого смысла добираться нет, да и не было поначалу здесь цивилизации…

— Слушай, — задал я мучивший меня вопрос, — а когда вы грохнулись, тогда же сюда целые экспедиции приезжали — искали, смотрели…

— А, эти, — улыбнулся Камаль. — Мы немного в сторонке устроили что-то вроде диорамы для учёных. Получилось, как настоящее…

— Да уж, — кивнул я. — До сих пор гадают…

Тем временем мы по металлическому пандусу вошли в одно из строений. Там оказался небольшой кабинет, способный вместить максимум человек восемь, который, как ни странно был почти точной копией своего значительно более просторного собрата в Барлионе. На стене позади стола, за которым уже сидел капитан, задумчиво барабаня пальцами по столешнице, сиял большой, метр на метр, символ Трилистника. Камаль пропустил нас вперёд и прикрыл дверь. Дариус вздохнул и поглядел на нас.

— Вы оба должны меня простить, — сказал он. — У меня голова идёт кругом от происшедшего, особенно в свете того, что именно мне приходится осознавать происходящее, а я, понимаете ли, не могу. Просто не могу! — он замолчал, глядя в окно. — Когда ты мне написал письмо про посылку, я даже предположить не мог…

— Я думаю, что лучше принять это как данность и не пытаться осознать, — подала голос Алёна. — Путь Шамана — эту путь ощущений и гармонии. Иногда достаточно просто верить в свои силы…

— Я, пожалуй, последую твоему совету, — улыбнулся Дариус.

Коммуникатор на руке завибрировал. Не трогая его, я напрямик вызвал почту, и она появилась перед глазами. Новое сообщение было из Барлионы — от Дренея Дариуса. Он понял, что я открыл почтовый ящик, и решил прокомментировать:

— Мы скоро улетим, Дима.

— Я понимаю, — ответил я.

— За прошедшие полтора века нам удалось собрать в своих руках достаточно приличные активы, — продолжил он. — Больше они нам не нужны.

— Всегда есть благотворительные цели, — согласился я, по-прежнему не понимая, к чему он ведёт.

— Теперь это тебе решать, — сказал он.

— Не понял, — ответил я и открыл таки письмо. — Чёрт подери, — сказал я, начав читать. — Якорь мне в селезёнку, чёрт подери!

— Это самое малое, чем мы тебя можем отблагодарить, — сказал он.

Я переслал письмо Алёне. Она открыла почту в коммуникаторе и зажала лицо в ладонях. Ей, похоже, тоже хотелось ругаться.

— Когда это будет возможно, я бы хотел увидеться с твоим Левшой и отблагодарить его лично, — продолжил Дариус. — Если ты посчитаешь необходимым, ты можешь открыть ему нашу тайну, которая в данный момент неотделима от твоей тоже.

— По части вашей тайны у меня другие приоритеты, — улыбнулся я.

— Мы не можем открыться, — покачал он головой. — По крайней мере, пока.

— Я не могу скрывать что-то от Неё, — пояснил я.

— От Элуны? — усмехнулся он. — Только не говори, что можешь её позвать сюда.

— А можно? — обрадовалась Алёна.

Дариус осторожно кивнул.

— Элуна, приди к нам, — позвала она. — Только оденься поприличнее!

В дверь постучали. Камаль поднялся, открыл, и в изумлении уставился на появившуюся на пороге светловолосую девушку в дымчатых очках, на высоких каблуках и в строгом деловом костюме с юбкой чуть выше колен. Ах, эти ножки! Я почувствовал, как мой рот непроизвольно наполняется слюной.

— Это — достаточно прилично? — спросила она у Алёны и поглядела на меня: — Когда ты меня в следующий раз попросишь не читать твои мысли, сделай сначала что-нибудь со своим лицом!

— Ты же знаешь… — замялся я.

— Знаю, — рассмеялась она и протянула руку Камалю: — Здравствуйте, меня зовут Элуна.

— Камаль, — машинально ответил тот и проглотил слюну, которая у него, похоже, выделялась не в меньших количествах. Наш человек! — Очень приятно!

— Взаимно, — ответила она и повернулась к Дариусу. Тот встал из-за стола и опустился на одно колено, склонив голову. — Ты можешь встать, Дариус. И ты, Камаль, — сказала она старпому, который, не задумываясь, повторил жест капитана.

— Чем я могу служить, Богиня? — спросил Дариус, поднявшись.

— Тем, что для начала начнёшь верить в чудеса, — предложила Элуна. — Понимаешь? Верить.

— Я… готов, — выдохнул он, глядя ей в глаза. Камаль, замерев в восхищении, смотрел на корабль, который сначала окутался голубоватой дымкой, а потом начал подниматься вверх, высвобождая нос из земного заточения, в котором провёл полтора века. Обитатели городка дружно высыпали наружу, наблюдая, как исполин, заслоняющий собой небо, снова ложится на заботливо выровненную землю, уложенную формой, в которую его обводы уместились, словно он в этой колыбели и родился. Когда «Трилистник» лёг и замер, экипаж разразился криками радости и аплодисментами.

— Такое вот маленькое чудо, — прокомментировала Алёна.

— Ну и всё же, товарищи, — попробовал я прервать неловкую паузу, в течение которой одна сторона всё пыталась снова упасть на колени, а другая делала вид, что ничего особенного, собственно, не произошло, — что дальше-то?

Дариус собрался и стал рассказывать:

— Теперь у нас есть три дроида. Мне пять минут назад прислали предварительный отчёт. Один в течение примерно месяца будет вместе с инженерами заниматься восстановлением медицинских капсул. Примерно за это же время другие два восстановят челнок — его повреждения оказались значительно более серьёзными, чем мы предполагали. Потом челнок возьмёт на борт единственного уцелевшего дроида — добытчика руды, и на три недели отправится в пояс астероидов — нам по-прежнему нужны некоторые редкие минералы, которых на Земле не найти…

— И сколько времени займёт эта экспедиция? — поинтересовался я.

— Я же сказал — три недели, — повторил он. — Лететь туда несколько часов, если ты про это спрашиваешь…

Мы с Алёной переглянулись. Сверхсовременный земной аппарат добирается до Марса за несколько месяцев, а Дариус о полёте к поясу астероидов говорит, словно о поездке на дачу.

— После этого мы будем долго и кропотливо восстанавливать корабль — это дело не одного года, — сказал Дариус. — Так что, в ближайшее время мы от вас никуда не денемся…

— Не подумай, что я пытаюсь от вас скорее избавиться, — сказал я, — но в течение недели у вас должны быть ещё девять дроидов.

— Если у нас будет полный комплект — пятьдесят два, то ремонт корабля займёт около года.

— А сто? — спросил я.

— Минимальный срок, обусловленный технологическими ограничениями — четыре месяца, — ответил он. — И двести ремонтников. При таком количестве через два месяца мы сможем подняться на орбиту.

— А если бы мы могли изготовить что-то ещё? — спросил я.

— Что ты ещё сможешь изготовить? — удивился Дариус. — У нас в игре были только дроиды.

— Дима может попробовать таким же образом спрятать предмет в сумку здесь и достать его в игре, — сказала Алёна. — Если у него не получится, то попробую я.

— Или я, — вставила Элуна.

— В принципе, можно было бы, — почесал в затылке Дариус, — но ремонтные дроиды справляются с работой быстрее, чем крафтер в игре. Так что, пока они нужнее.

— Понятно, — сказал я. — Через девять дроидов у меня кончатся материалы…

— Я вообще против, чтобы ты тратил свои средства на это, — мягко перебил меня Дариус. — В идеале мы бы были рады принять твоего мастера…

— Злобного Гнума, — подсказала Алёна.

— …Злобного Гнума у нас и полностью обеспечить его всем необходимым.

— Двести дроидов — это два месяца, как минимум, — протянул я.

— Я так и рассчитывал, — кивнул Дариус. — Сто дроидов в первые два месяца и двести — дальше. Ещё вопросы?

— Вообще-то, мне интересно, откуда у вас капсулы, — спросила Алёна.

— У нас нет капсул, — ответил Дариус. — У нас есть нейросеть и Симбиоты, — он приложил к уху ладонь, и на неё неспешно начала вытекать похожая на ртуть масса, которой набралось с полстакана.

Кажется, мы и без Барлионы живём в игровой вселенной, и я даже знаю, в какой…