Взаимовыгодное предложение (гет)

Благословенны дни праздников. Особенно столь долгожданных, рождественских, когда, казалось бы, всякий день дышит морозным счастьем, и снежный вихрь вызывает лишь теплое, уютное чувство, будто в душе что-то припорашивается, очищается и прячется, как дитя под пуховое одеяло.

Обильный снегопад закончился лишь после именин полковника Снейпа, и тогда же было принято решение, наконец, навестить его тетушку в Спайдершире. Миссис Снейп восприняла эту новость достойно, без вящей радости, но и без особого огорчения. На столе уже несколько дней пылилось короткое письмо миссис Шоу в ответ на семейное послание Снейпов с чаяниями на скорый визит молодой четы.

Добирались поездом. Миссис Снейп мысленно порадовалась короткой дороге и перемене мест, ибо однообразная жизнь в деревне успела ей порядком наскучить, несмотря на спокойный уклад. Среди чемоданов были и подарки для тетки Эвелин. Снейпы не поскупились и достали настоящую пуховую шаль, которая, как уверяли бакалейщики в Лондоне, была прямиком из Российской Империи, приятным дополнением должна была стать рождественская корзина с богатой снедью в виде фруктов, ветчины, целой индейки и, безусловно, вина, которое могло согреть и тело, и душу старой домоседки.

Гермиона не читала, бесцельно глядя на бескрайние заснеженные пейзажи, что искрились от солнца. Глаза уже резало до слез, но молодая женщина не могла оторвать взгляда от проносившихся мимо лесов и полей. Быстрая смена пейзажей и видов порядком воодушевляла. Когда же поезд начал сбавлять свой ход, Гермиона отложила так и не открытую книгу и глянула на мужа, не отрывавшегося от «Таймс» всю дорогу.

Северус посмотрел на нее и ободряюще улыбнулся. Гермиона отчего-то не сдержала ответной улыбки — настроение было по-детски светлым, каникулярным. Душа была взбудоражена тем самым детским восторгом от путешествия, радостным предвкушением теплого очага и горячего чая, который будет паровать в чашке, пока взгляд будет любоваться отблесками огня, а слух упиваться домашним скрипом спиц.

Гермиона незаметно пожала руку супруга в ответ, когда он помог ей сойти с поезда и перебраться в наемный кэб, рядом с которым их уже ожидал дворецкий дома Шоу. Занятая подбиранием юбок, она не увидела едва заметной улыбки мужа, затаившейся в уголках губ, и легкого блеска в невозмутимом взгляде, когда он глянул на раскрасневшуюся на морозе супругу.

— Не волнуйтесь, нас давно ждут и будут рады, — ответил Северус на ее невысказанный вопрос.

— Я не об этом, — возразила миссис Снейп, немного волнуясь. — Я думаю, понравится ли подарок миссис Шоу…

— А почему вы сомневаетесь? Шаль — довольно практичный и удобный подарок.

— Да… я помню, что она сетовала на ломоту в суставах… — пробормотала она, обескураженная нелепостью своих сомнений.

— Вы считаете, что нужно было достать мазь? — Снейп чуть улыбнулся.

Гермиона, уже немного привыкшая к нему, поняла этот шутливый намек.

— Но не фланелевый же жилет… — смущение перемежалось с весельем, что рождало очарование на ее молодом лице и невольно приковывало мужской взгляд еще больше.

— Думаю, вы решите эту дилемму при встрече, — Северус на миг сжал ее тонкие пальцы в перчатке, но встретив смущенное недоумение во взгляде супруги, быстро убрал руку.

Гермиона лишь кивнула и отвернулась к окну, чтобы скрыть смятение, которое охватило все ее существо. Ей почему-то не хотелось отпускать его руку и более того, хотелось коснуться его пальцев более интимно, без преграды в виде перчаток… Женщина списала все на перемену мест и хорошую погоду, что разбудили ее озорство. Мистер Снейп со своей стороны исподволь наблюдал за несколько нервными порывистыми движениями супруги, выдававшими ее оживление.

По мере приближения к заснеженному поместью Гермиона все пристальнее всматривалась в знакомые места, поражаясь, как же погода меняет восприятие места. Осенью это поместье навевало на нее тоску и грусть, зимой же было похоже на какое-то заснеженное пристанище маленького народца. Она поймала себя на мысли, что нетерпеливо вглядывается в окна дома, словно бы силясь увидеть лицо старухи в окне. Но тщетно. Видимо, миссис Шоу не была настолько мягкотелой, чтобы сентиментально простаивать у окна в ожидании родственников, да и ломота в суставах не способствует долгим стояниям у окна. Гермиона упорно гнала мысли о еде — близилось время обеда, и свежий морозный воздух лишь подогревал аппетит всякого здорового человека, погружая его в мечты о горячем супе и домашнем жарком.

Как только они переступили порог дома, старый дворецкий напомнил, что все готово и госпожа, вероятно, ожидает их в гостиной. Северус лишь кивнул, помогая оживившейся Гермионе снять пальто, вошёл в гостиную первым и неосознанно замедлил шаг — в затхлом воздухе гостиной чуткое обоняние распознало нотки сандала с оттенком бергамота. Взгляд остановился на кресле, в котором полулежала миссис Шоу, странно обмякнув. Ее голова в сбитом на затылок темном чепце была нелепо завалена набок, а из приоткрытого рта до подбородка застыла ниточка слюны. Полковник осторожно тронул недвижимую тетку за плечо, затем взялся за ее запястье.

Пульс не прощупывался. Тело уже остывало.

Несмотря на то, смерть родственницы была в некотором роде предсказуема в силу возраста, да и на фронте он видел достаточно смертей, мужчина все равно испытал потрясение, что выразилось в невольном оцепенении всего тела, хоть внешне и сохранился спокойный вид.

— Северус?.. — голос жены донесся до него, как из тумана.

Снейп повернул к ней голову и тут же пожалел об этом. Взгляд Гермионы метнулся по его лицу, затем к недвижимой тетке Эвелин — молодая женщина побледнела и зажала рот руками, топя крик ужаса и дикого испуга.

Дворецкий стоял рядом, нелепо дрожа и вяло, по-заячьи перебирая сморщенными губами, глядел на мертвую хозяйку. Спас положение всегда невозмутимый Шелдон, который ловко увел миссис Снейп в библиотеку, затем вернулся с найденной где-то старой скатертью и прикрыл тело в кресле.

— Я пошлю в город за коронером, сэр, — спокойно говорил он, бесстрашно глядя в непроницаемые, пугающе черные глаза хозяина. — А сам съезжу за доктором Люпином.

Северус кивнул на все предложения слуги и устало опустился в кресло напротив, бесцельно глядя на чайный столик, где стояла чашка да заварочный чайничек. Другая чашка была в скрюченных пальцах старухи. За стеной, где была библиотека, послышались приглушенные рыдания, и Снейп, чувствуя себя будто контуженным, сделал достаточное усилие, чтобы поставить чашку на блюдце, встать и направиться в библиотеку к безутешной миссис Снейп.

Молодая женщина при его появлении отняла руки от заплаканного лица, попыталась выпрямиться в кресле, придав себе спокойный вид, но эмоции взяли верх, и она снова сникла, прижимая кружевной платок к глазам. Отчасти полковник был даже признателен ей за попытку взять себя в руки, но одновременно он чувствовал и благодарность за участие и слезы. Он подошел к креслу супруги, аккуратно положил руку ей на плечо и чуть сжал пальцы. Легкое касание дрожащих и холодных пальцев миссис Снейп к тыльной стороне его ладони стало достаточно ясным знаком соболезнования. Сколько так они пробыли в библиотеке, молча переживая трагическое событие, Северус затруднился бы посчитать. И лишь Шелдон, появившийся на пороге с вестью о прибытии доктора, полицейского и коронера, заставил вновь вернуться к суровым реалиям.

Гермиона поспешно утерла мокрые щеки и глянула на вошедшего человека, которого ее муж представил доктором Люпином, своим армейским знакомым и соседом покойной миссис Шоу. Он был высокого роста и худощав, каштановые волосы, отливающие рыжиной, выглядели встрепанными, словно он спешил. Даже галстук его был как-то скошен на бок, что выдавало человека несколько небрежного вследствие поспешности, а не из-за недисциплинированности. Залысины открывали чистый высокий лоб, что свидетельствовало о наличии интеллекта у этого человека. Лицо его не было лишено правильности черт, несмотря на тонкие шрамы, уродовавшие его лицо. Взгляд его светлых глаз был мягок и словно бы лучился каким-то мирным светом. Пока Люпин осведомлялся, не требуется ли ей успокоительное, Гермиона никак не могла отвести взгляда от его усов, не в силах собраться с мыслями. Воцарившаяся пауза заставила ее опомниться:

— Нет, спасибо, доктор, я справлюсь.

Снейп внимательно глянул на нее, затем жестом пригласил Люпина следовать за собой, и молодая женщина осталась одна в библиотеке.

Миссис Снейп какое-то время еще сидела в кресле, теребя в руках мокрый насквозь платок. В ее рациональной голове просто не укладывался один свершившийся факт — смерть миссис Шоу. День сулил обычные рождественские выходные, отягощенные ленью и пресыщенностью отдыха, приправленные пустой болтовней и просьбами развлекательного характера. Она даже взяла с собой ноты, намереваясь сыграть пару этюдов на клавесине для тетки Эвелин, дабы порадовать старуху и поразить мужа своим талантом, но…

Все полетело кувырком.

Она шумно высморкалась и тут же замерла, слыша голоса через неплотно прикрытую дверь библиотеки. Голос Северуса выделялся особенно отчетливо, и женщина, движимая долгом хорошей хозяйки и верной супруги, решилась снова показаться в гостиной.

В комнате царила суета, та самая вечная жизненная суета, что поглощает любые проявления смерти и даже чужую жизнь. Гермиону никто не заметил, каждый увлеченный своим делом. Шелдон суетился вокруг присутствующих, приняв на себя функции дворецкого, а Люпин руководил погрузкой тела, уже уложенного на импровизированные носилки из старой двери. В кресле у камина тучный полицейский оформлял протокол осмотра, натужно дыша и то и дело утирая своим платком красную физиономию с вислыми моржовыми усами. От усердия он высунул кончик языка, чем напомнил Гермионе сенбернара. Коронер Филч, прижимистый джентльмен лет пятидесяти, мерил шагами гостиную, не глядя ни на кого.

— К сожалению, недавний снегопад ощутимо замел землю, — сочувственно проговорил Люпин. — С другой стороны, существенных морозов не было, и земля не будет твердой, полковник.

Снейп мрачно сверлил взглядом чашки, ссутулившись и скрестив руки на груди.

— Sic vita truditur[1] , — продолжал доктор мягким умиротворяющим тембром. — Что есть человек? Всего лишь…

— Набор костей, сухожилий, мышц и не более семи пинт крови. Все это становится прахом, — угрюмо проскрежетал коронер, глядя на суету в отражении окна. — Увы, все это прискорбно.

Он покачнулся на пятках и повернулся всем корпусом к присутствующим. На его морщинистом лице царила странная смесь озадаченности и какого-то недоумения, казалось, Филч никак не мог поверить, что миссис Шоу больше нет в живых.

— Господин коронер, — обратился полицейский к Филчу, — мне требуется заполнить допросные листы?

Люпин в это время упаковывал свой саквояж со сметливой бережливостью человека, влюбленного в свое дело. Он глянул на черную тень полковника Снейпа и вздохнул про себя. Коронер же проскрежетал:

— Думаю, причина смерти будет естественна. Миссис Шоу — дама весьма преклонных лет… Мы, кажется, были с ней ровесники?..

Люпин переглянулся со Снейпом, и взгляды их выражали легкую насмешку над коронером, который имел обыкновение в виду своего статуса в общине Спайдершира демонстрировать связи с покойниками мира сего, кои при жизни обладали известной силой.

— Не исключено, мистер Филч, — сумел спрятать усмешку Люпин.

Коронер важно кивнул, сделав новый променад по гостиной. Когда все формальности с бумагами были улажены, а также были розданы необходимые советы и обещания о взаимовыручке, соболезнования и почести, представители закона засобирались домой. К вящему огорчению коронера Филча и полицейского Порка, мистер Снейп не оказал должного гостеприимства, не предложив отужинать, а его молчаливая супруга, остаток вечера просидевшая в кресле у камина после подписания актов, даже не сочла нужным даже кивнуть им на прощание. Все-таки, что ни говори, а миссис Шоу (земля ей пухом) никогда не отпускала гостей без чашки чая, а в иные времена и грога. То ли нынешняя молодежь — и кипятку не плеснут! Уходит старая гвардия, которой не были чужды рачительность, вежливость и добрососедское гостеприимство…

Гермиона машинально теребила в руках мокрый от слез платок, неотрывно глядя на мужа и Люпина, толковавших о делах в гостиной. Незаметный кивок со стороны супруга в ее сторону принес мимолетное облегчение, миссис Снейп почти услышала желанное: «Потерпите, душенька, скоро все закончится». Северус тем временем в который раз обошел чайный столик, задумчиво хмурясь.

— Что вас тревожит, полковник Снейп? — Люпин не спешил уходить, несмотря на то, что закрыл саквояж.

— Сандал, — Северус снова повел носом, принюхиваясь. — Это странно. Тетушка не жаловала индийских благовоний.

— А разве это не чей-то одеколон? — Люпин, словно спрашивая, обратил свой взгляд на Гермиону, которая отрицательно покачала головой. — Очень похоже, если честно.

Молодая женщина попыталась принюхаться, но в это время в гостиную вбежала взволнованная Мэри, посланная за шалью:

— Сэр! Вы должны видеть это!

Снейп глянул на горничную, нахмурился и направился за ней. В следующий миг Гермиона вздрогнула, но всем своим существом осознала, почему ее супруг удостоился звания полковника.

— Шелдон! — донеслось зычное из кабинета, который был рядом с гостиной. — Закрой все двери и никого не выпускай из дома!

Вид вернувшегося Снейпа был страшен — глаза стали чернее ночи, лицо словно застыло гипсовой маской. Гермиона никогда не боялась мужа, но в этот миг она невольно отступила вглубь гостиной на пару шагов. Люпин наоборот расправил плечи, выпрямляясь во весь рост.

— Что-то случилось? — спросил он, не выпуская из руки свой саквояж.

— Да, — бросил угрюмо полковник. — В кабинете кто-то был. Там бардак.

Миссис Снейп совладала со страхом и рискнула приблизиться к супругу.

— Я могу взглянуть?

Тот машинально кивнул и жестом поманил их за собой. Гермиона глянула на Люпина и зашелестела юбками, едва поспевая за поступью мужа.

Кабинет мистера Шоу, бригадного генерала в отставке, как знал Снейп, отличался превосходным порядком, медицинской стерильностью и сдержанностью обстановки. По словам покойной тетки, она следила за чистотой, гоняя служанок за малейшую частицу пыли, а племянник — за коллекцией книг и альбомов, что стояли на своих полках как солдатские подразделения, четко разграниченные по цвету и формату. В целом этого же аккуратизма, граничащего с болезненным перфекционизмом, хватало и в домашней библиотеке Снейпа, и в его кабинете. Теперь же зеркальные шкафы были распахнуты настежь, книжные полки зияли черными пустотами. На столе все было перевернуто, а книги лежали повсюду: на полу, столе, подоконнике — растрепанные, поруганные, никому не нужные. Оглядываясь среди этого хаоса, миссис Снейп с горечью подумала, как же больно наверняка ее супругу видеть нарушенный бесчестной чужой рукой привычный уклад. Она наклонилась, подняла оранжевую книгу с надписью «Рамаяна» и положила ее на стол.

Люпин стоял на пороге, боясь даже вздохнуть. Сам же Снейп переживал в своем молчании странную смесь горькой утраты, бешенства и какого-то поистине детского недоумения. И меньше всего он ожидал ощутить кончики пальцев жены, невесомо обхвативших на миг его собственные безвольные пальцы. Северус повернул к ней голову и чуть ободряюще улыбнулся ей, попросив:

— Заберите у Шелдона ключ, миссис Снейп. Сейчас именно он выполняет обязанности дворецкого.

Гермиона кивнула и вышла из кабинета.

— Странно все это, — осмелился подать голос Люпин, глядя на бардак. — Наводит на подозрения, полковник.

— Не могу с вами не согласиться, Люпин, — Северус принял ключ от вернувшейся супруги, вместе с ней и доктором вышел из кабинета, закрыл его на замок и сдержанно проговорил. — И мне это не нравится.

Вернувшись в гостиную, Снейп снова повел носом, как ищейка. Запах сандала стал тоньше, перегорая от жаркого пламени камина и смываясь другими запахами, но оставляя за собой подозрения, которые медленно оформлялись пока без явной четкости. Северус нахмурился и взял чашку покойной, где все еще переливалась пара капель чая. Он внимательно какое-то время рассматривал потеки на фарфоровых стенках, грязноватый золотой ободок, потом глубоко вдохнул показавшийся странным ему запах в чашке и громко чихнул в сторону.

— Ч-чщ-щерт! — чихнул он еще раз. — Ч-чщертовы индийские специи!

Видимо, полковник был в расстроенных чувствах до сих пор, раз позволил себе чертыхнуться при супруге и слугах. Гермиона настолько изумилась от потрясения, что не нашла сил возмутиться. Люпин же забыл одернуть Снейпа, замерев на месте.

— Вы уверены, полковник Снейп? — голос у доктора дрогнул.

— Да… — снова чихнул Северус. — Будь я проклят, если это не так! Сперва запах сандала, теперь это!

Люпин забрал у него чашку и осторожно принюхался.

— Запах острый, но… видимо, для моего носа недостаточно, — согласился он. — И тем более странно, что у вас до сих пор не прошла аллергия на индийские специи, полковник…

Снейп шумно высморкался и угрюмо глянул на него.

— Помнится, вы сами утверждали, что ремиссия наступает только с исключением раздражителя, — процедил он. — Я последовал вашему совету, доктор Люпин.

Гермиона разом осела в кресло.

— А это опасно? — тихо спросила она, глянув с испугом на мужа.

— Нет, миссис Снейп, — Люпин улыбнулся. — В умеренных дозах специи оказывают даже лечебный эффект. Просто полковнику пришлось в свое время не единожды вдыхать эти порошки в большом количестве, что и привело к развитию аллергической реакции, без лечения это повлекло бы астму и…

— Достаточно, Люпин, — властным жестом остановил его Снейп. — Миссис Снейп ни к чему эта избыточная информация. Хватит и того, что у меня развилось и без того тонкое обоняние.

Доктор кашлянул и перевел взгляд на чашку.

— Итак, что же вас смутило в специях? — решил он вернуться к прежней теме разговора.

Снейп снова взял в руки чашку и придирчиво глянул на донышко.

— То, что моя тетка никогда не добавляла индийских трав в чай.

[1] Такова жизнь (лат). Петроний