На Плотве – сквозь огонь (джен)

Когда ведьмак миновал свежую могилу — уже седьмую и последнюю на этой дороге — его глазам открылась переправа через Эруи.

Река, едва спустившаяся здесь с плоскогорий западного Лоссарнаха, торопилась отдать свои воды Андуину, и потому брод считался местом рискованным. Поэтому Геральт возложил пару камушков в общую кучу на плоском валуне, посвящённом Одинокой Госпоже. Как и многие другие такие камни, он был изукрашен петроглифами, которые, возможно, были старше даже Кольца Власти, даже Нуменора. Они схематически изображали кряжистых человечков, похожих на краснолюдов, которые охотились на оленя, ловили неводом рыбу, плыли куда-то в долблёнках или даже трахались.

Ведьмак осмотрелся и увидел, что на переправе лежат ещё несколько тел в разноцветных харадских бурнусах. Видимо, ещё одна группка уцелевших из битой армии попыталась прорваться на север. Один мёртвый смуглинг носил ещё и позолоченный панцирь — наверное, это был кто-то из служивших Саурону князей. Перевернув пару покойников, Геральт убедился, что их ранили очень старыми и ржавыми мечами.

— Зашибись, Плотвичка... — мрачно задумался ведьмак. — Оружием, которому столько лет и которое так долго ржавело в реке, не так-то просто убить. Если в деле не замешана магия...

Словно бы в ответ на слова Геральта его медальон несколько раз и с силой дёрнулся. Где-то за спиной забурлила вода. Ведьмак обернулся, вынув серебряный меч из ножен, и увидел милсдарыню, чертовски похожую на Странствующую звезду — но с пышными золотистыми, как песок в Эруи, волосами и в светлом платье.

Одинокая госпожа некоторое время недовольно смотрела на беловолосого чужеземца, а потом, уперев руки в боки совсем как трактирщица в споре из-за счёта, рявкнула:

— Ещё один побродяга! Исчезни и более не оскверняй моих вод!

Из воды за спиной речной девы поднимались те самые создания, о которых Геральту говорил Ангбор в ставке. Это были ржавые-ржавые древние доспехи незапамятных времён, наполненные словно бы сгущённой водой, образовывавшей подобие человеческого тела. В водяных «руках» воины Одинокой госпожи держали те самые искомые ржавые клинки.

Поначалу духи успешно теснили ведьмака на глубину и чуть не утопили, но тот удачно применил против самого настырного знак Аард, разбив его в мелкие брызги. Для серебряного меча он тоже нашёл успешную тактику против них — наносить колющие удары в открытые доспехом участки сгущённой воды.

Когда на бродах снова стало тихо, Геральт навьючил один из доспехов на Плотву, чтобы показать его людям Ангбора. Он огляделся и заметил, что Одинокая госпожа пропала, как будто и не было её вовсе. Волна также слизнула и унесла к Андуину тела харадрим.

— Переговоры были недолгими, — констатировал ведьмак. — Зато красноречивыми.

— Это не орочьи латы и не харадские, — со знанием дела заключил комес Ангбор, осматривая ведьмачий трофей. — В таких доспехах наши предки бились друг с другом полторы тысячи лет назад, во время Распри Родичей. Ты, как чужестранец, вряд ли хорошо знаком с нашими летописями, так я вкратце расскажу, что на бродах тогда состоялось генеральное сражение, в котором законный монарх Эльдакар разгромил и убил Кастамира Узурпатора. Сотни его воинов при отступлении тогда погибли в реке.

— А теперь ими пользуются фамильяры Одинокой госпожи, — молвил Геральт. — Которая, похоже, воюет теперь неведомо за что против всех.

— Странное и небывалое дело, ведьмак, — сказал ему Иродон, один из сотников Ангбора, командовавший местным лебеннинским пополнением. — В наших краях всяк знает, что после битвы на Эруи Госпожа разочаровалась в людях Гондора и стала затворницей, не разговаривая ни с нами, ни со своими Сёстрами. Но при этом на сторону зла она ни за что бы не склонилась... Что же случилось с ней после стольких лет? И что можно сделать?

— И как нам теперь пройти в Лоссарнах? — сердито недоумевал Ангбор. — Ближайший мост слишком далеко в верховьях Эруи, я не могу позволить себе такой крюк! Делай что хочешь, ведьмак, срази её или уломай, но брод должен быть открыт!

— Боюсь, что словами людей ей уже не поможешь, — сказал комесу сотник-лебеннинец. Теперь она не успокоится, пока всё живое вокруг не будет наказано за позабытые грехи Родичей... — Это слово навело Геральта на мысль.

— Родичи... Если люди ей не авторитет, то может быть, хотя бы своих Сестёр она согласится выслушать? — предположил Геральт.

— А успеешь ли ты их отыскать и привлечь на нашу сторону, ведьмак? — спросил Иродон. — Это ведь придётся тебе скакать через весь Лебеннин и обратно! К тому же я их никогда не видел, и одни валар ведают, где Сёстры могут скрываться.

— С одной я уже успел завести знакомство, — ответил ведьмак.

— Знаешь... Попробуем, — подытожил Ангбор.

В укромной заводи на реке Сирит под скалистым обрывом, вглядываясь вдаль, стояла девушка, не уступавшая Странствующей звезде и Одинокой госпоже ни ростом, ни великолепием. Подол её платья колыхался прямо над водной гладью.

— Приветствую тебя, Правдица, хозяйка полноводного Сирита. Знающие люди в Гланиате открыли, где тебя искать, — окликнул её ведьмак с обрыва.

— Мои воды шептали о тебе, ведьмак. Твои вести недобрые, так ведь? — ответила Геральту Правдица.

— Увы. Твоя сестра, Одинокая госпожа, стала, кажется, скорбна умом и бросается на всякого, кто пересекает Эруи, — кивнул ведьмак.

Правдица тяжело вздохнула:

— Она уже долгие века не говорила со мной и сёстрами. Но ей ведомо наше правило — не вмешиваться в дела смертных, пока это и впрямь не понадобится. Я должна раскрыть ей глаза, пока не стало слишком поздно!

— Благодарю, милсдарыня Правдица. Где же мне искать других твоих сестёр — Серебрянку с Сероглазкой?

— На порогах и водопадах, ведьмак! — крикнула речная дева вслед удаляющейся Плотве и её всаднику.

Через час с небольшим Геральт скакал вверх по Келосу, на север от его слияния с Сиритом. Водопад — неожиданно высокий и могучий для края вдали от Эред-Нимрайс — не заставил себя ждать. И ведьмаку с высокого берега было видно, как меж его струй пляшет заманчивый женский силуэт.

— Воды многое рассказали о тебе, странник Геральт. Не нужно говорить — я уже знаю всё, что ты хочешь сообщить, — сказала ему Серебрянка, хозяйка Келоса, встряхнув светло-каштановыми волосами. Ведьмак даже не подивился, что они совсем не мокли в водопаде.

— Моя сестрица обезумела... Ну разве в здравом уме она бы облекла водами слабые доспехи людей? Фи... Лучше уж пусть потанцует! — звонко расхохоталась Серебрянка. — Не знаю, прислушается ли она к моим словам, но я попытаюсь... А ты со мной потанцуешь, Геральт?

— Я тороплюсь, чтобы предупредить остальных Сестёр, — не слишком ловко раскланялся ведьмак.

Геральт подгонял Плотву, и она старалась что было силы, но когда он прибыл на берега реки Серни к северу от городка Ост Англебед, под свинцовыми тучами из Мордора уже ощутимо потемнело, а в просветах на горизонте виднелся закат.

В кустах над Серни ведьмак заметил костерок, у которого стучала зубами, пытаясь отогреться, подозрительно знакомая фигура...

— Лютик! Твоя нога уже в порядке?

— Почти... Элладан и Элроир молодцы — я опередил самые смелые прогнозы медикусов Пеларгира! — ответил трубадур, разминая колено.

— Ты почему такой мокрый? Туча всё-таки дождиком разродилась? — спросил Геральт.

— Представь себе, какой удар судьбы! Ещё в Линхире наслушался я преданий о Пяти Сёстрах Лебеннина и об их чистейшей прелести. Сам понимаешь, какая чудная тема для баллады! Я направился сюда, к Серни, и узрел на первобытно-могучих валунах деву неописуемой красы, рядом с которой вся Ложа Чародеек — просто свора нищенок! Но едва я успел завести с ней светскую беседу... Эта фря наколдовала волну, которая окатила меня и снесла сюда. О женщины! — тут бард охрип и прервал дозволенные речи.

— Плохи твои дела. Сёстры, кажется, умеют читать мысли, так что напрасно ты начал подкатывать к Сероглазке, — молвил ведьмак. — А где было ваше неудачное свидание?

Лютик, сберегая голос, указал в сторону очередного водопада. Геральт оставил ему свой плащ-накидку и, оставив усталую Плотву отдыхать в обществе профессора элоквенции, решительно направился к валунам. На одном из них и впрямь сидела привлекательная, но мрачная особа с длинной, идеально прямой русой косой.

— Кто ты, чтоб столь смело ступать в мои воды? Я могла бы утопить тебя лишь силой мысли или искупать хорошенько, как того блудливого менестреля... Но мне ведома твоя цель, — сказала Сероглазка.

— И что ты думаешь о смертоносных выходках Одинокой госпожи? — спросил её Геральт.

— Она становится опасной для всех. Даже сейчас и здесь я чую её гнев, — слегка поёжилась Сероглазка. — С каждым мгновением она всё больше подымает доспехов мертвецов, и вскоре берега её не удержат. Но я знаю, что нужно делать. Разыщи Странствующую звезду, ведьмак!

Когда компаньоны добрались до могучей дубравы на озере в верховьях Гилраина, уже стояла ночь. Лютик всё-таки напросился сопровождать Геральта, опасаясь бродячих умбарских шаек, ещё бродивших в лесах нижнего Лебеннина.

Ночной лес в условиях тьмы Мордора оказался так затенён, что ведьмаку пришлось отхлебнуть немного «Кошки». Тем не менее, они с Лютиком нашли дорогу к заводи, где задумчиво плела венок Странствующая звезда.

— Приятно видеть тебя в здравии, Геральт, — ответила красавица Гилраина. — Теперь ты спасаешь заблудившихся взрослых?

— Почти. Лютик, это Странствующая звезда, сестра Сероглазки. Звезда, это мой друг, трубадур и гроза прекрасного пола Лютик.

Странствующая звезда мелодично хмыкнула и перешла к делу:

— Сёстры рассказали мне о твоих тревогах и о том, как людское злодейство снова осквернило Эруи. Одинокая госпожа обезумела, и её надо остановить. Боюсь, Сероглазка права — времени и в самом деле осталось немного.

— Если вы теперь направитесь на Эруи, уж не знаю, когда нагоню вас четверых, — ответил ей Геральт. — Время позднее, Плотвичка совсем выбилась из сил, да и меня всё больше в сон бросает.

— Это не беда для нас, — сказала речная дева. — Я знаю способ сделать так, чтобы вы оба долетели на Эруи как на крыльях. Только держитесь в сёдлах крепче, бесстрашные чужестранцы — и выезжайте поглубже в озеро, смелее!

— О-хо, а вдруг это ловушка? — шепнул ведьмаку Лютик.

— Другого пути нет, — ответил Геральт. — Тебе нужны темы, мне — награда от Ангбора, и все хотят безопасный брод. Поехали! — сказал он и махнул рукой.