На Плотве – сквозь огонь (джен)

— Хотела бы я, Геральт из Ривии, чтобы увиденное тобой дало Морладу какую-нибудь надежду, но твоё лицо, похоже, говорит об обратном, — сказала госпожа Росфин, сидя на резном деревянном кресле-троне в каминном зале Дуингира.

Геральт сдержанно улыбнулся, вспомнив Лютика с его "При виде твоей кислой физиономии придорожные грибы сами маринуются" — собственно, Лютик точно так же пребывал в каминном зале вместе с дамой Росфин, ипатом Малтелламом, капитанами Лудхиром и Ландиаком и прочими отцами города. Он начал рассказ — о пауках Лингрота, о зловещих ритуалах клятвопреступников за завесой их паутины, а главное, о вражеском лагере на пути в Дол-Амрот.

— Умбарские корсары, Враг их... за ногу, — заскрежетал зубами Ландиак. — Значит, правду говорят, что они взяли в кольцо Дол-Амрот. И помощи оттуда ждать нечего.

— Давным-давно деревья разрослись по всем уголкам долины, кроме вершины Эрекского холма. Исилдур лично водрузил там чёрный камень, который стоит там до сих пор. Он должен был стать напоминанием об утраченном наследии Нуменора, но сейчас это лишь символ нарушенных клятв. Клятвопреступники некогда предали не только Гондор, но и весь Последний Союз — и милости от них ждать не стоит. Твой рассказ тревожит нас, ведьмак... — сказал помрачневший Малтеллам.

— Но есть ещё кое-что. Кажется, мне удалось обнаружить человека, который посещал Эрекский камень в ночи плясок мертвецов, — и Геральт рассказал о тощей фигуре из лагеря умбарцев, окружённой почитанием корсаров.

— Это может быть какой-то умбарский колдун из высшей касты, — добавил Ландиак. — Знать и жречество Умбара — в основном потомки нуменорцев, поклонившихся Саурону, либо гондорских изгнанников, осевших там во время усобиц. У них есть все причины ненавидеть Гондор и спустить на него хоть пауков, хоть призраков, хоть собак.

— В таком случае, колдун их обманывает, — сказала Росфин. — Он не может снять с них никакого проклятия, ибо он кто угодно, но явно не наследник Исилдура.

— В любом случае, он собирает из Мёртвых отряд для нападения на Гондор. Только мы не знаем, куда он направится — в Анфалас, в Ламедон или начнёт с Морлада. Мы не знаем и силы, которой он обладает... — задумался Малтеллам.

— Об этом я как раз хотел сказать пару слов, милсдарыни и милсдари, — вступил Геральт. — Есть основания ждать нашего... как там... умбарского друга сегодня ночью у Эрека.

— Это почему же? — недоверчиво спросил Лудхир.

— Благодаря гостеприимной даме Росфин и настойчивому Лютику, мне довелось ознакомиться с заметками, которые сделал отсутствующий здесь войт Дуинхир по проблеме Мертвецов. Он пишет здесь, что Шёпот мёртвых в последние месяцы то усиливался, то ослабевал в определённое время. Я не то чтобы дока в гондорском календаре, но судя по дневнику, этот цикл тесно связан с новолунием. А ближайшее новолуние... — повёл речь ведьмак.

— Как раз сегодня, — закончил Ландиак.

— Думаю, этот умбарец, как всякий чародей, уделяет внимание подобным вещам, а значит, именно этой ночью он может объявиться у Эрекского камня, чтобы что-то сотворить против нас вместе с мертвецами. В худшем случае — даже со своими корсарами, — заключил Геральт.

— А наш отряд сегодня как раз должен выбивать орков из Тингобела. Но вестей от него ещё нет, — задумалась дама Росфин. — В любом случае ты, Геральт из Ривии, ночью отправляешься на Эрекский камень. И дерись со всякой живой или неживой тварью, которую там найдёшь! Мы долго мешкали и домешкались до того, что против нас — сразу три вражеские орды.

Во второй половине дня выяснилось, что орд всё-таки две. Ландиак, поехав в Тингобел, вернулся с полдороги и сообщил, что копейщики и лучники Мортхонда вкупе с ополчением соседнего Ланкрата выдавили орков из рудника, хотя и с немалыми потерями. Таким образом, отряд можно было направить к водопадам за Сардол как заслон против умбарцев — ведьмак теперь запомнил, как называются эти малые с крашеными бородами.

Сам же Геральт, заточив оба меча, направился вечером к зловещему камню, который даже днём гондорцы при возможности обходили десятой дорогой. Ещё в комнате у Келегдала ведьмак заметил, что в новолуние Шёпот действительно звучал с особой силой.

Не успело и солнце закатиться, а птицы, скотина и даже брехливые обычно морладские собаки умолкли. Напряжённое бормотание клятвопреступников пытались перекричать только козодои за Мортхондом — от их стрекотания от самого по себе на душе кошки скребли даже у матёрого охотника на нежить. Плотва и та периодически взбрыкивала и фыркала. Чёрные кроны елей и пиний, режущие белёсое сумеречное небо, только добавляли мрачного антуража.

Когда Геральт добрался до подножия Эрекского холма, уже высыпали звёзды. Тем не менее ведьмак разглядел в темноте следы лошади, кое-где дополненные свежими конскими яблоками. Подковы были обычными гондорскими, но ведь таинственный умбарский переговорщик мог выбрать себе и трофейную лошадь, чтобы нарочно запутать стражей долины. Поэтому Геральт был настороже.

Найдя относительно укромную и безопасную ложбину, ведьмак привязал там Плотву, но она била копытом землю и норовила беспокойно заржать. Пришлось угомонить лошадь Аксием. Впрочем, ведьмачий медальон был вполне солидарен с Плотвой, приплясывая, как мужик с переполненным мочевым пузырём.

Приняв порцию "Филина", Геральт обратил внимание, что Шёпот распугал-таки даже козодоев, с таким энтузиазмом подпевавших ему. Всё затихло,только где-то у северного подножия Тарланга грызлись в остервенении два волка. Осторожно выбравшись из ложбины на юго-западной стороне Эрека, ведьмак увидел, как со стороны Стези Мертвецов к холму приближается процессия теней.

Обнажив серебряный меч, ведьмак стал подниматься на холм, к чёрному камню. Про этот исполненный мрачного величия монумент говорили, что Исилдур привёз его в Гондор чуть ли не из-за Моря, хотя верней всего, глыбу уже в Средиземье добыли, обтесали и установили как символ новой власти. Теперь же вокруг него собирались, будто на молитву или жертвоприношение, полупрозрачные синие фигуры, клинки которых от плотности эктоплазмы почти светились.

В Шёпоте стало отчётливо выделяться загадочное слово — а может, имя — "Нерзус". Когда ведьмак подобрался к самой вершине по ползущей по-улиточьи вокруг Эрека дороге, то увидел, что когда повторение "нерзуса" закончилось, в круг вступил новый призрак клятвопреступника — особо представительный, бородатый, в причудливом шлеме и плаще с меховым воротником. Видно, он и был Нерзусом, и после смерти сохранил своё прижизненное высокое положение.

Тут на Геральта напустились сразу четыре призрака. В отличие от предыдущих ведьмачьих эскапад в пещерах Двиморберга, действовали они слаженно, и один раз, кажется, даже зацепили его. Но серебряный меч был всё так же эффективен. Ведьмак все-таки прошел через ошмётки эктоплазмы. Возмущённая орава Мёртвых ринулась было на него, но Нерзус сделал характерный повелительный жест, во всём известном Геральту мире означающий "стойте!".

Зачем ты снова встаёшь на нашем пути, беловолосый?! — прошипел Нерзус.

— Чтобы сказать тебе важную вещь, Нерзус. Ты и твои люди ошибаются. Чародей, который посещает вас у камня — обманщик и неспособен снять проклятие. Он говорит вам лишь то, что хочет подославший его... — и тут Геральта перебили.

Ты говоришь мне об обмане, человек, но ничего не знаешь о своём положении. Колдун, которого ты называешь обманщиком, дал нам возможность спастись! Проклятие, которое сковало нас, падёт, когда род Исилдура будет прерван, и не останется никого, кто мог бы ответить! — с необычным для призрака воодушевлением сказал Нерзус.

Тут из-за Эрекского камня практически бесшумно вышел тощий человек в доспехе, подобном старым гондорским, которые Геральт видел на книжных миниатюрах в Ривенделле, и очень отдалённо смахивающем на нильфгаардский. Видимо, чародей из загадочного Умбара хоть и не умел снимать мощные проклятия, но всё же кое-чего стоил, раз прошёл к холму абсолютно незамеченным для ведьмака.

Теперь я вас представлю. Беловолосый, это наш союзник Азрутор из Умбара, потомок могучего Кастамира. Азрутор, это тот наглый наушник, который уже давно вертится вокруг нас...

Азрутор — так звали умбарца — не снимая шлема, сказал Геральту на всеобщем с паскудными режущими интонациями в голосе:

— Ты опоздал к нашему сбору, ведьмак.

Шёпот Мёртвых уже грозил заглушить речь умбарца, а медальон, казалось Геральту, и вовсе спятил. Тени клятвопреступников приветствовали Азрутора, воздев к небу в его сторону правые руки с обнажёнными эктоклинками.

— Я Азрутор, прапрапраправнук великого Кастамира и слуга Карателя, — сказал чародей тем, кто его ещё не знал, помавая посохом. — Я пригласил вас, господа этой земли, чтобы сообщить вам преприятное известие. Королевства людей и Гондор в частности доживают последние месяцы! Когда Всевидящее Око испепелит род Исилдура и будет править всеми, ваш народ обретёт свободу от своего проклятия! Мощь моего властелина превышает все возможности какого-то там потомка выродившихся царьков из арнорской глухомани!

Шёпот теперь стал больше напоминать овацию — только образуемую клацаньем полусгнивших челюстей и хлопками костяных ладоней без гарнца мяса.

— Знаешь, ведьмак, я восхищаюсь твоим упорством в попытках встретиться со мной — оно напоминает мне мою собственную молодость, — сказал Азрутор. — Но ты не покинешь Эрекский холм живым. Я поручаю сие тебе, Нерзус, и верю, что ты не подведёшь меня! Покончи с ним прямо сейчас!

— Пусть попробует, — ответил Геральт, стискивая серебряный меч. "Филин", увеличивающий энергию, должен был стать неплохим подспорьем в поединке с призраком — но при одном условии. Если не вмешается Азрутор. А этого гарантировать было нельзя.

Но Азрутора, видимо, уже не интересовал ведьмак. Он начал спускаться с холма, ударив посохом оземь и провозгласив:

— Служите верно своему новому Властелину, призраки! И вы обретёте свободу и желанный покой! — Тени роем потянулись за ним, удаляясь от Эрекского камня. Геральт хотел взглянуть, куда "потомок Кастамира" их ведёт, но ведьмачье чутьё заставило его увернуться от удара эктоклинка, который обрушил на него сзади Нерзус.

Тебе не встать на нашем пути к свободе! — шипел вожак призраков. — Мы сполна взыщем все долги с надменного отродья нуменорских захватчиков!

Нерзус несколько раз задел ведьмака эктоклинком, оставлявшим крайне болезненные ощущения, начал было теснить его к краю холма — видимо, в расчёте, что Геральт сам свалится и разобъётся. Но и серебряный клинок оставлял на его астральном теле неприятные следы. Вдобавок в Нерзуса полетели стрелы, которые, похоже, тоже могли навредить ему!

Вождь призраков подался назад к камню, но всё ещё хорохорился:

Ты не сможешь убить меня, беловолосый! Наоборот, ты сам встретишь свою судьбу в Гондоре!

— Даже не сомневаюсь в этом, — язвительно ответил Геральт, не давая Нерзусу опомниться от ударов на случай, если тот вздумает удрать от него сквозь камень. Наконец от призрака остались лишь мелкие светящиеся синим астральные ошмётки, растаявшие вскоре как туман.

Но и ведьмака крепко трепало — от ран эктоклинком по всему телу распространялся могильный холод. Конечно, это не шло ни в какое сравнение с раной от чародейских моргульских клинков — Геральт хорошо запомнил, как получивший такую низушек Фродо маялся одной ногой в могиле. Но из строя они явно могли вывести надолго. Ведьмак медленно направился к ложбине, где оставил Плотву и седельную сумку с пузырьком ацеласа.

И тут увидел, что навстречу к нему направляются три фигуры. Одна из них вела в поводу Плотвичку. Ещё одна фигура валялась неподалёку без сознания.

— Геральт! Ты в порядке? — мощные голосовые связки Лютика издали такой громкий крик, что эхо разнеслось по всей долине вплоть до перевала Тарлангово горло. В Морладе и Ланкрате снова загавкали собаки.

— За Нерзуса не беспокойся, Лютик. Из него никогда уже не выйдет ничего, что можно назвать призраком. Лучше ацелас найди... Зараза... — ведьмак почувствовал , что слабеет. Лучники Морлада, которых привёл с собой Лютик, взяли его под руки, пока трубадур искал в седельной сумке нужный пузырь и обрабатывал раны всё-таки нашедшимся у него платочком.

— Подарок одной из моих первых гондорских поклонниц, — сказал бард. — Этот магик шпион из Амбара или Эмбера...

— Умбара... — поправил Геральт.

— В общем, он увёл духов в сторону Ламедона. Мы с Кирионом пытались его остановить, но он сделал что-то вроде твоего знака Квен, и стрелы отскакивали в считанных дюймах от него.

— Спасибо. Уже чуть лучше. И что привёл лучников, тоже молодец, — Геральт, еще слегка пошатываясь, встал на ноги. — А кто это там у тебя валяется? Похож на пьяного каэдвенского комеса.

— Я не знаю. Но он всё время следил за тобой. Ребята Лудхира решили, что неплохо было бы его аккуратненько стукнуть...

— Оставь немного ацеласа и для него. Ему придётся немного объясниться, — сказал ведьмак.

Аккуратненько стукнутый воинами Лудхира оказался рыцарем в полном доспехе, украшенном изображениями каких-то кораблей и, похоже, лебединых крыльев, синими наплечниками.

— Не корсар ли ты часом? — спросил ведьмак. Но лучники отрицательно покачали головами. Стукнутый рыцарь, который уже начал приходить в себя, тоже вяло замотал головой, пытаясь сфокусировать зрение.

— Он носит доспех рыцарей князя Дол-Амрота, — сказал лучник, что был повыше. — Да и на умбарца непохож. Те обычно смуглявые и губошлёпистые, а бороды хной обмазывают.

Вскоре таинственный рыцарь окончательно пришёл в чувство и уже мог связно говорить.

— Меня зовут Роваланг. Я с гордостью служу Имрахилю, князю Дол-Амрота. Когда я тебя увидел, беловолосый, то решил поначалу, что ты заодно с мертвецами и корсарами — уж слишком ты непривычен для гондорца, и глаза у тебя не как у обычных людей. Но я смотрю, ты действуешь вместе с воинами Долины. Как ты сюда попал?

— Милсдарь Роваланг, меня зовут Геральт. Я ведьмак, охочусь на порождений Тьмы по частным заказам и этим зарабатываю на хлеб. Я пришёл с севера с рекомендательным письмом к его сиятельству, — ответил ведьмак, когда они всей честной компанией уже отправились назад в Морлад. — А что вы делаете здесь? Долина Черноводной, насколько я знаю, владение милсдаря Дуингира и не принадлежит княжьему дому.

— Князь по призыву наместника выступил на защиту Минас-Тирита с отрядом. В отсутствие Имрахиля я вынужден подчиняться приказам его дочери Лотириэль.

Она отправила часть оставшихся рыцарей-Лебедей в Долину и Ламедон на разведку. И осмелюсь сказать: от того, что я видел три ночи назад, твоя кровь застынет в жилах так же, как застыла моя.

— Неужели это пострашнее Нерзуса и Азрутора вместе взятых? — скептично ответил рыцарю Геральт.

— Слушай же сам! Я услышал зов большого рога издалека — и эхо множества рогов, вторивших ему. А затем скорее почувствовал, чем увидел, что вокруг камня на вершине собралась огромная толпа теней. Там стоял верховой отряд, их предводитель был мрачен ликом и суров обликом. Плоть и кровь мешались с тенями, я не мог понять слов главаря… но цель его была совершенно ясна. Мрачный предводитель дал задание Мёртвым, и те с рассветом ушли.

Я не стыжусь, что рассказал тебе, как спрятался, только они уехали: в отряде были живые люди, как мы с тобой, и даже, кажется, эльфы, но по их следу шли бесчисленные тени. Тот человек приказал Мёртвым следовать за ним, и они последовали, вниз по склонам Эрека, через Тарлангово горло. Куда — мне неведомо. Я лишь чувствую, что великое зло пришло в королевство, которому служу, в любимый мною Гондор, — закончил свою историю Роваланг.

— Если этот человек — тот, о ком я думаю, и тот, с кем мы с моим другом Лютиком разминулись давеча в Рохане, то нет нужды его бояться, — сказал ведьмак. — Я уже не раз сопутствовал ему в боях против орков и прочих сукиных сынов на службе Врага.

— Тогда получается... — Роваланг временно потерял дар речи от шокирующей мысли... — То был наследник Иси...

— Тсссс! — шикнул на него Лютик. — Это военная тайна.

— А этот колдун?

— Я подозреваю, что он не имеет к тем людям никакого отношения. А к эльфам тем более. Я их неплохо знаю, они все с Севера, — продолжил Геральт.

— А ты-то сам, Геральт, откуда взялся в Гондоре? — поинтересовался Роваланг, потирая ушибленное место на голове. — Имя у тебя будто роханское, но и на рохиррим ты совсем не похож. И про цех ведьмаков в Дол-Амроте никогда никто не слышал.

— Признаюсь — я чужестранец и здесь, и в Рохане и на Севере. Просто магия того, кого здесь называют Чёрным Властелином, мешает моему возвращению домой. Ваш враг — мой враг и враг Лютика, потому что запер нас в Средиземье то ли в надежде перевербовать, то ли из профессиональной чародейской вредности, — пояснил ведьмак.

— Если хочешь пособить нам в нашей борьбе, тогда мой тебе совет — следуй за Мёртвыми через Перешеек Тарланга, в Ламедон, и помогай всем жителям Гондора, которым может грозить опасность из-за прохода мертвецов. Я же продолжу вести разведку в Долине, раз тут такое творится. Возможно, нам удастся силами Долины вытеснить корсаров с северных подходов к городу, — сказал ему рыцарь-Лебедь.

Геральт задумался. Едва он успел обосноваться в Гондоре — теперь его призывали сняться с места и мчаться в какую-то соседнюю провинцию, будто он уже присягнул князю. С другой стороны, ни ему, ни Лютику Морлад не принёс особых доходов, а в основном неприятности. А главное дело, хоть и через одно место, что так любят поминать краснолюды — было совершено. Шёпот мёртвых наконец-то стих в долине.

Ведьмак в конце концов попал в Ламедон — и многое там совершил.

Но это уже совсем другая история.