На Плотве – сквозь огонь (джен)

Слон ревел так, что у ведьмака вяли уши — наверняка, идя в атаку, ушастый, ногастый и длинноносый колосс по-слониному бранился ничуть не хуже, чем целая вольная компания краснолюдов. А ведь их было с пяток.

Конец Короля-Призрака временно парализовал мордорцев и позволил союзным армиям пробиться навстречу друг другу. Гондорцы и отряды Восточной Марки заняли позиции под стенами, где дополнительной защитой им служили требушеты и камнемёты наверху — теперь они стреляли по оркам обломками, которые осадные орудия Мордора оставили от домов первого яруса. Королевская гвардия рохиррим во главе с Эомером вклинивалась в разрушенный и затоптанный орочий лагерь, как волнолом, разбивая на две почти равные части море врагов. Такое построение должно было одновременно прикрыть разрушенные вчистую ворота и позволить коалиции отбить последние волны штурмующих.

Но вот в этом месте плана у Геральта как раз были здоровые сомнения. Да, отчаянная атака Теодена изрядно потрепала Мордору правый фланг и стоила посмертного существования милсдарю верховному назгулу, но это был ещё не конец. Преемник Короля-Чародея сориентировался не хуже Эомера и ввёл в битву резервы — вастакских лучников и пеших копейщиков-негров, которых пригнали в Осгилиат аж из Дальнего Харада. Гондорские и роханские солдаты, не видавшие доселе темнокожих гигантов, считали их полутроллями и побаивались.

Между тем на левом фланге на союзные силы навалился главный ударный кулак Мордора, в который собрано было всё, чтобы прокладывать дорогу к Цитадели прямо сквозь дома, бани и кузни Минас-Тирита. Боевые харадские "мумаки", каждый из которых мог задавить ногой трёх-четырёх солдат, и выдрессированные штурмовые тролли с их палицами пытались прорвать заслоны. А за ними лязгали саблями и зубами моргульские уруки и визжали харадские фанатики во главе не то с верховным царьком, не то с верховным жрецом — загадочным и зловещим Чёрным Змеем.

— Моргу-у-ул!!!! — ревели орки.

— Дамбалла!!! — бесновались южане, потрясая алыми знамёнами со священным змеем, посланником которого почитали Саурона.

Но время от времени боевые кличи мордорской армии сменялись криками ужаса, когда очередной мумак, израненный стрелами, валился на своих же. Лучники Мортхонда неплохо справлялись с толстокожими — их натаскали наследники долины Черноводной, Дуилин и Деруфин, что до осады частенько переправлялись в Итилиэн охотиться на харадских слонов. Впрочем, у них появился достойный напарник и соперник.

— А вот и самый разукрашенный, — указал Дуилин на мумака в дорогой пурпурной попоне умбарского поделия. — Не иначе, там сам Чёрный Змей плетёт чары. Ну, Иорвет, смотри не промахнись!

— Ты издеваешься, Dh'oine?! — ответил Иорвет. — Чтобы скоя'таэль не поразил таких размеров зад с такого расстояния?! — И бесстрашный Seidhe подкрался к слону поближе через обломки орочьих палаток, целясь, правда, ему не в серое седалище, а в глаз. Но эльфа встретил свист стрел — харадрим щедро оснащали лучниками спины своих живых башен.

— Я отвлеку их! — крикнул Деруфин, брат Дуилина, заходя на мумака с другой стороны. Но, уклоняясь от харадских стрел и дротиков, гондорец позабыл о ещё более суровой угрозе — слоновьей ноге. Серая живая колонна опустилась на Деруфина, и его крика никто не услышал за рёвом животного.

— Деруфин! Нет! — вскричал Дуилин и сам готов был очертя голову отправиться вслед за братом, но тут слон взревел ещё отчаяннее — похоже было, Иорвет всё же всадил ему стрелу куда следовало — и, пошатнувшись, завалился набок, на острые заграждения лагеря Мордора, по пути сбив с ног тролля и уронив своих всадников. Гондорские пехотинцы ринулись в брешь в рядах противника, обстреливая других гигантов и добивая упавших с мумачьей высоты.

— Смотри, Геральт, — сказал Деруфин ведьмаку, — видишь, как этот свежий покойник увешан золотыми побрякушками?! Не иначе, мы прикончили Чёрного Змея!

— Ну-ну, — без интереса ответил ведьмак, отбиваясь сразу от двух харадрим с причудливо искривлёнными клинками, непохожими даже на сабли орков. Но главной проблемой здесь были не они. Нанося харадцу в белом бурнусе смертельный удар, Геральт краем глаза заметил, что валяющийся на земле пурпурный плащ сам собой поднимается в воздух и словно бы надевается на некое призрачное тело. Увы, затерявшийся где-то на поле под грудами орчатины медальон не мог предупредить его о тварях Минас-Моргула.

— Деруфин, берегись! Каргул! — воскликнул ведьмак, быстрым финтом отбрасывая оставшегося южанина в кусты и разворачиваясь ко врагу пострашнее. Но опоздал: едва Деруфин поступил также, как клинок неизвестного каргула проткнул его насквозь.

— Зараза...

— Прочь с дороги! — прошипела призрачная дохлятина из-под плаща. — Разве вы не знаете?! Король наконец возвращается в свои владения из Минас-Итила с победой!

— Ты опоздал на тысячу лет, пугало огородное, — сказал Геральт, доставая эльфский меч из ножен. — Минас-Итила нет. Король умер. А я ведьмак. И надо мной нет королей, а уж твоего Готмога и подавно.

— Неважно, как зовут моего господина, Готмогом, Мордиритом ли, его мощь неколебима! — взвизгнул каргул. — Сдавайся, раб узурпатора! — И тут понеслось. Ведьмак и "огородное пугало" фехтовали мечами и магией буквально на свежих трупах. Тварь из свиты Готмога пыталась пронять Геральта фирменной мордорской магией — насыланием необоримого ужаса. Тот в ответ даже не пытался защититься Квеном или Ирденом — за бесполезностью — но стоило моргульскому духу чуть отвернуться, как ведьмак сложил Игни и подпалил его плащ. После этого каргул получил два хлёстких удара эльфской сталью — и на землю осели обгорелые ошмётки.

— Вот это был номер, vatt'ghern, — услышал Геральт голос Иорвета и обнаружил, что выжившие мумаки и тролли отходят в сторону Раммаса, а на место их поединка с каргулом подоспели несколько человек... и эльф.

— Кажется, теперь мы знаем, кто здесь верховодит, — сказал, подъезжая на белом коне в пернатом шлеме и парадном доспехе рыцаря-Лебедя с белыми "крыльями" за спиной князь Имрахиль. — Итак, командует вторжением теперь Готмог?

— Похоже, он самый, ваше сиятельство, — ответил ведьмак.

— Но теперь ему будет сложновато, — сказал Форлонг из Лоссарнаха. — Мгла развеялась, и оркам скоро станет не по себе.

И впрямь, попытка добить союзников одним сверхмощным ударом не принесла Готмогу успеха. Несмотря на сильный урон — а от лап троллей полегли такие славные мужи, как Эльфмар, сын Эльфхельма, и Гирлуин из Пиннат Гелин, — последняя атака мордорцев на ворота захлебнулась, и Сауронова орава отошла на добрый стае от стен, за свои старые рогатки и рвы. А по тылам её орудовали летучие отряды роханской кавалерии, истребляя попавшихся под руку врагов и заставляя лжекороля-призрака распылять силы.

На Пеленнорских пажитях наметился шанс на перелом.

Князь Имрахиль, будучи посвящён в планы Гэндальфа, направил небольшой отряд смельчаков-добровольцев занять стратегически важное взгорье на юго-западе, с которого добрый лучник мог простреливать все подходы к харлондским причалам. Отряд тот был разношёрстным: в него входили и король Эомер, и рив Ингберт с Хорном, и рыцарь-лебедь Россаран, супруг известной уже госпожи Бруидис, и эльф Иорвет, и ведьмак Геральт — не говоря уж о десятках менее именитых бойцов.

Сводной хоругви добровольцев пришлось по пути на взгорье порубиться и с орками, и с харадрим — хотя и те и другие поистратили боевой пыл. Один раз команде преградил путь целый назгул. Его виверна приземлилась на поле брани полакомиться трупами, судя по всему, своих же — потому что мордорцев всё-таки было больше, и они в любой момент могли обернуть в свою пользу численный перевес.

— А мы теряем лучших людей, Геральт из Ривии, — вздохнул Эомер на кромке взгорья. — За нашими спинами лежит Дунгер. Он принял на себя стрелу, предназначенную мне. Ряды врага же редеют медленно, а дело идёт уже к полудню.

"Лютик может спать спокойно", — подумал ведьмак, а вслух сказал:

— Сейчас осмотримся, и будет ясно, так ли это.

Милсдари разведчики оглядывали местность и в северном, и в северо-восточном, и в южном направлениях.

— Иорвет, что видит твой эльфский взор?

— А твой ведьмачий, Геральт?

— На севере ещё полна коробочка противника, всё забито им до самого Осгилиата. Отсюда неясно, копят ли они силы для второго штурма или готовятся отходить, — сказал Геральт.

— В мою сторону тоже сотни Yrchi и враждебных Dh'oine, до самых гаваней. А если присмотреться к реке, то оттуда идут... Король, похоже, ты видишь то же, что и я?! — несколько удивился Иорвет.

Эомер тоже смотрел на течение Андуина, не отрывая глаз, и лицо его заметно посерело.

— Да. Я вижу их. Чёрные паруса.

— Проклятые умбарцы. Теперь нам конец, — сжал кулаки Россаран.

— Похоже, я дождался своего разбитого щита, — обречённо выдохнул Хорн. — Жаль, Лютик не с нами, а то мы бы ушли вместе и с музыкой.

— Да полно тебе! Ты уже извёл орков больше, чем я пальцев на руке! — начал было Ингберт, но тоже как-то поник. Геральт хотел было рассказать соратникам про победу в битве за Пеларгир, бесславный конец Балахора и дерзкий план Арагорна, но и сам засомневался — а не перехватили ли Бродяжника со товарищи по дороге? Поэтому ведьмак сказал просто:

— Эти паруса не то, чем кажутся. Не поддавайтесь... как её... панике. Сейчас их там, внизу, ждёт сюрприз.

— Будь я проклят, если сейчас туча сюрпризов с этих кораблей не полетит нам в лицо, — сомневался Эомер. Но Иорвет в знак солидарности с ведьмаком кивнул. А через секунду сюрприз и вправду состоялся.

Умбарские корабли и впрямь осыпали берег стрелами — но не союзников, а мордорских воинов, уже встречавших их ликованием. Затем на мечущихся по берегу орков обрушились с мечами наголо Серые Плащи, воины Лебеннина, Лоссарнаха, Ламедона и Линхира, наполняя гавани криками агонизирующих тварей. А в довершение всего, на флагманской "Жемчужине" развевалось чёрное знамя с Белым Древом, которое Иорвет когда-то вёз наследнику Исилдура in exilium из самого Ривенделла.

— Это... наши, — сообразил наконец Ингберт.

— Тогда чего же мы стоим?! Проложим им улицу до Мундбурга пошире! — скомандовал Эомер.

План Гэндальфа выглядел надёжным, как краснолюдские часы.

— Мордор долгие века не видал этого знамени, и теперь его появление принесёт им сумятицу и страх. А нам... Эомер! Геральт! Иорвет! Как же прекрасно, что вы сейчас здесь! — встряхнул Арагорн взмокшей от пота тёмной шевелюрой.

Бродяжник — пожалуй, уже бывший Бродяжник — встречал соратников в Пел Дувене, пригородной усадьбе какого-то тиритского вельможи, ныне полусожжённой и всецело загаженной неприятелем. По правую руку от него стоял верный Хальбарад и молчаливо, сосредоточенно счищал с сапога ножнами орочьи кишки.

— Но для чего ты скрывал себя до последней минуты? — спросил недоверчиво Эомер.

— Как любит выражаться небезызвестный тебе Гэндальф, фактор внезапности. Ради него я и затеял всю эту игру в умбарцев, дорогой третий маршал Роханской марки. Представь себе, меня два или три раза обстреливали гондорцы с берега!

— Только ты говоришь уже не с третьим маршалом марки, а с действующим королём Рохана в своём праве, — Эомер снял шлем и добавил: — Теоден пал, исполнив свой союзный долг.

— Увы... — склонил голову Арагорн и, почтив память старика Теодена молчанием, добавил: — Так ведь и перед тобой, владыка рохиррим, стоит совсем не трубочист с брийской Аллеи нищих.

— Так тому и быть, милсдари. Полно, — вступил в разговор Иорвет. — Где Леголас и остальные?

— Во главе наших рот идут на восток и на север. Так что сейчас мы нагоним Гимли и Леголаса, а... Где Голодир? Он же тоже оставался здесь? — удивился Арагорн.

— Он уже давно искал смерти. Так что надо его догнать ещё допрежь моего собрата и твоего краснолюда, — сказал Иорвет.

— Убирайтесь, людишки!!! — ревел огромный тролль цвета поноса больной курицы, размахивая двойной секирой. — Множество из вас пало от моей руки, и ты не исключение!

— Не стану я от тебя бежать, гадина, — с какой-то даже не злобой, а усталой досадой ответил ему сквозь колючие седые усы Голодир. — Может, одним следопытом и станет меньше — но одним троллем тоже!

И тут старый следопыт совершил невозможное в его годы. Не слушая голосов из-за спины "Стой, Голодир!!!" он кинулся прямо на тролля в два с половиной раза его выше, сделал отчаянный прыжок, какие и Геральту давались с большим трудом, и попал точнёхонько на брюхо тролля, всадив меч ему в шкуру.

Страховидла сгребла Голодира огромной лапой, чтобы оторвать от груди и швырнуть с силой оземь, но тут ведьмак, напрягшись всеми, как говорится, фибрами, запустил троллю в лоб настолько мощным знаком Аард, насколько в принципе был способен. Вскоре мордорской животине снова вонзился в пузо меч Голодира, и тролль уже валился как подкошенный — но Голодир застрял под ним и подняться уже не мог. Да и, видимо, не хотел.

— Наконец-то... — следопыт, задыхающийся и приближающийся к смерти, улыбался. Геральт никогда не видел улыбающегося Голодира — с тех пор, как спасал его из ангмарских застенков. — Мордирит прекратит мучать меня... И сам... отмучается... Он ведь... заклял меня... Пока я жив... Он не сгинет...

И Голодир навеки уставился в очищающееся небо Гондора невидящими глазами.

— Прощай, Голодир, — обнажил голову Арагорн. — Помню, как ты учил и меня, и многих из нас основам доброй драки на мечах, и без твоей науки короток был бы наш век. Надеюсь, что ты прав, и твоя смерть станет и концом твоего злейшего врага, в каких бы мордорских ямах он не прятался.

— Мордирит нигде не прячется, — сказал ведьмак. — Должен расстроить всех нас — эта страховидла здесь и ведёт в бой армию Мордора. Только в здешних краях его, курвина сына, зовут Готмогом. — Про то, что на третью ставку Мордирит ещё и бывший король Гондора Эарнур, Геральт, подумав, не стал рассказывать.

— Кем бы он ни был, если надо, им обоим плохо придётся, — вымолвил Арагорн. Вместе с Хальбарадом он полез вытаскивать тело Голодира из-под тролля, чтобы потом он был похоронен должным образом.

Они преодолели ещё около стае к северу, очутившись под самыми стенами Минас-Тирита. Врагов на пути отрядов Арагорна уже встречалось немного — подкрепление у союзников вместо ожидавшейся подмоги с юга обескуражило, запутало и запугало мордорцев. Распылённые по всему Пеленнору воины под знамёнами Готмога теперь беспорядочно разбегались, торопясь к Каир-Андросу и переправам Осгилиата. Только фанатики харадрим, загнанные в угол, отчаянно дрались с рыцарями-Лебедями, тщетно пытаясь отомстить за Чёрного Змея.

Наследник Исилдура in exilium двигался к городу своих родичей по смеси вывороченной травы, грязи, крови, падали и нечистот, в которую превратились Пеленнорские пажити.

— Я слышу слева рог Гондора, а справа совсем недавно звучал рог Леголаса, — удовлетворённо отметил Арагорн. — Поле боя уже почти наше.

— Хорошо бы, — добавил ведьмак, уже почти вымотанный, ночь не спавший да вдобавок оставшийся без эликсиров вовсе. — Но я слышу впереди ещё и мордорские трубы...

На диво организованный отряд орков вылетел прямо на их группу. На острие удара оказались Геральт, Хорн и следопыт Халрос, до войны Кольца отвечавший за безопасность страны низушек — важнейшее направление, ибо они снабжали следопытов значительной долей продовольствия.

Хоть ведьмак и роханский воин уже махали мечами с трудом, силы следопытов были свежими, и орки протянули недолго. Но тут показался и тот, кто вёл их с поля боя — мрачный силуэт, распространяющий всеобъемлющее, скручивающее в спираль ощущение безысходности и мерзости.

Готмог. Мордирит. Эарнур, король-ренегат.

Геральт напрягся, представив себе, что сейчас мордорский выкормыш начнёт снова терзать его видениями Йеннифэр, Цири или Шани в камерах пыток. Но на этот раз Готмога интересовал вовсе не он.

— Далеко отсюда ваши северные норы, вожак дунаданов, — прошипел по-змеиному призрак. — На кой и зачем же ты пришёл сюда, где не найдёшь ничего, кроме погибели? И что за сброд вокруг тебя?

— Это мои друзья и союзники, — ответил Арагорн в позе и с интонациями хозяина положения. — Мы прошли долгий и опасный путь сюда, чтобы от тебя и твоих чёрных дел ничего не осталось.

— Не бывать тому, и вы зря проделали этот путь. Я питаюсь волей этого жалкого старика Голодира. И пока он жив, я несокрушим... — хвастливо начал было Готмог, но тут заметил скептические ухмылки на лицах дунаданов и Геральта. — Я говорю что-то смешное и нелепое, смертная немощь?!

— Ещё как. Голодира вот уж почти час как нет среди живущих, — ответил Иорвет. — Убитые горем, у которых отняли всё, часто ищут смерти. И теперь ты, ghoul y badraigh, тоже можешь умереть.

— Вы заблуждаетесь, — процедил Готмог. — Вам конец!

Уцелевшие орки навалились на маленький отряд, который бы расшвырял их, но за ними стоял Готмог и помогал своим, насылая на союзников волны нечеловечески отвратительной боли. Ведьмак уже видел первые жертвы и готовился пополнить эшелоны вторых, как Арагорн, разделавшись с напавшими на него орками, поднял ввысь свой некогда сломанный меч — так, чтобы от лезвия отразилось солнце. Возник необычайно яркий и длинный луч, уходящий куда-то под облака

— Ни твоим замыслам, ни затеям твоего хозяина из Барад-Дура не суждено сбыться! Ты знаешь меня и имя моего предка. Годы я оставался в тени, но теперь здесь, чтобы Мордор пал, а вы все были преданы вечному забвению! Наступает новая эпоха Средиземья, и нет в ней места таким, как ты!

Готмог зашипел, словно поджариваясь на солнечном луче, съёжился, скрючился и начал пятиться назад, как рак. Орки, нанося последние прикрывающие удары клинками, развернулись и последовали за ним — те, кто ещё мог ходить.

— Кыш! — по-детски крикнул на него Хорн, и ведьмак чуть было не расхохотался. Но оглядевшись вокруг, Геральт понял, что уже не до смеха. Внезапная атака оставила после себя пять убитых — среди них он узнал Халроса и даже самого Хальбарада, правую руку Арагорна. Хорн был серьёзно ранен и лежал на земле рядом с разбитым щитом, пытаясь изготовить самому себе жгут.

— Кто бы мог подумать... Что этим кончится брехня Хильдегарды, — бормотал Хорн, когда Геральт помогал ему перевязать рану. — Я на земле, щит мой раздроблен... Но мы одерживаем победу, и я жив. Только ни орка меня это не радует. Только успел двумя словами перекинуться с этим Халросом — и он уже умирает вместо меня...

— Ты многословен, Хорн, как все трубадуры и барды, — утомлённо выдохнул ведьмак. — Надеюсь, что это последние, кто стоит на нашем пути. Ещё одна такая атака — и нет больше Геральта из Ривии.

— Тогда готовься, — мрачно сказал Ингберт, ибо хорошо слышен был цокот копыт. Но когда всадники приблизились, стало видно, что это гондорцы — и среди них комес Ангбор, краснолюд Гимли и Леголас.

— Мы уже давно не видели врага, — рассказал эльфский принц. — Орки и вастаки спасаются бегством, кругом брошенное оружие. Только на нескольких участках остатки воинов Мордора ещё дерутся, но их там мало.

— Кто бы мог подумать, что нам это удастся, — покачал головой Эомер.

— Сражение выиграно, но какой ценой... — задумчиво вторил ему Арагорн, глядя на бездыханного Гальбарада.

Когда солнце начало опускаться на запад, дело было окончено. Конники Рохана и Дол-Амрота добили многих и многих из бегущих, хотя несколько тысяч всё же утекло к переправам. На Пеленнорских полях воцарилась тишина, которую нарушало только вороньё.

Но и воронью пришлось разлететься. Гондорцы, арнорцы и рохиррим вступали в город. Одни затянули, а другие подхватили последнюю славную песнь мэтра Лютика:

Про Минас-Тирит знаю одно —

Пускай супостаты со всех сторон,

И съеден припас, и скисло вино,

Но клятву дал гарнизон.

Напрасно чужие ждут,

Знамёна их не пройдут!

Войско прошло то, что удары Гронда оставили от ворот. Сам Гронд, подожжённый рохиррим, чернел на входе.

Всё непроглядней в могилах тьма,

Но бури от моря катится рёв.

Они содрогаются в гуле ветров,

Старые кости в трещинах гор.

Минас-Тирит выстоял.

Примечания:

Диспозиция на раннее утро https://lotro-wiki.com/index.php/File:Kings%27_End_map.jpg

Диспозиция к прибытию Арагорна https://lotro-wiki.com/index.php/File:Riders%27_Stand_map.jpg

Диспозиция после ударов Арагорна на северо-восток https://lotro-wiki.com/index.php/File:Ruin_of_Pel_D%C3%BAven_map.jpg

Диспозиция после изгнания Готмога https://lotro-wiki.com/index.php/File:Threshold_of_the_City_map.jpg