На Плотве – сквозь огонь (джен)

Ведьмак успел так провонять всей мыслимой и немыслимой вонью армии Мордора, что сомневался, пустят ли его и его спутников в заветный Минас-Тирит, чьи тёмнокаменные стены и белокаменные кварталы всё отчётливее виднелись впереди.

— Зараза, а мы ведь так и не нашли Фарамира. И пакет от Арагорна до сих пор болтается бесполезным грузом, — задумался он вслух.

Фарамир оказался самым неуловимым комесом, которого Геральт встречал в жизни. В заброшенном и заросшем лесом Итилиэне, таившем за густой зеленью развалины гондорских усадеб и орочьи засады, следопыты Гондора гоняли его, Лютика и Иорвета от одной стоянки к другой, и отовсюду их предводитель успевал исчезнуть. Наконец их отправили в Осгилиат — первостолицу Гондора, основанную три тысячи лет назад, одну тысячу назад разорённую и превратившуюся в поле боя Гондора и Мордора.

Чем ближе ведьмак подступал к Осгилиату, тем больше на дорогах становилось орочьих банд, вастакских и харадских конных копий, а плотно укрытые еловыми ветвями лесные тропы выводили вдруг к неописуемым мертвенным огням зловещего Минас-Моргула, столицы призраков и резиденции девяти милсдарей назгулов. В древних развалинах, исписанных углём на Чёрной Речи, мордорские солдаты и федераты строили плоты и понтоны, прятали боевые машины и боевых слонов — которых жители Средиземья почему-то упорно величали мумаками.

Наконец под самым городом освобождённый Иорветом из плена следопыт рассказал им про тайное логово, которое Фарамир оборудовал в стоках Осгилиата, вдали от недобрых глаз с захваченной орчьём и троллями поверхности. Но и в зловонных катакомбах, откуда остатки корпуса следопытов как могли, вредили окопавшимся наверху воинам Саурона, Фарамира не было. В конце концов Дамрод и Маблунг, верховодившие там, передали Геральту, что комес отдал последний приказ — уходить в Минас-Тирит разрозненными группами под покровом темноты, чтобы меньше привлекать внимание врагов.

Теперь они впятером — Геральт, Иорвет, виконт де Леттенхоф и два следопыта Итилиэна — прорывались по ночным Пеленнорским полям, изредка освещаемым сполохами далёкого Ородруина и пламенем догорающего Осгилиата. Но и тут было небезопасно: Переправная крепость уже была взята и разрушена, а её обезглавленные и расчленённые защитники стали ужином для лоснящихся красноглазых мордорских варгов.

— Мордор напирает быстро, — обеспокоенно сказал Иорвет. — Такими темпами мы и в Минас-Тирите застанем оркские патрули и какого-нибудь назгула в комендантах.

— Не получится, — покачал головой Геральт. — Не забывай, что теперь им долгонько придётся чинить свой драгоценный таран после нас. Город получил передышку денька на три.

— Хотелось бы на эту передышку попасть поскорей, — мрачно кивнул ему Маблунг. — А то перебежками от ограды до ограды и от куста до куста, прячась от харадских разъездов, и в трёх соснах можно месяц гулять.

— Глядите-ка, — пихнул Дамрод товарища в бок. — Там, кажется, началась какая-то свалка. То ли харадрим нагнали отступающих наших, то ли наши устроили вылазку — пока не разберу.

Тут со стороны Мордора что-то громыхнуло, и очередной сполох осветил весь Пеленнор как на ладони.

— Это Фарамир! Он говорил, что приведёт из столицы отряд для прикрытия! — крикнул Маблунг.

— Теперь прикрытие нужно ему самому, — сказал Иорвет. — Иначе харадрим дожмут его.

— Так что же мы стоим?! — воскликнул Маблунг.

— Командир! — окликнул комеса Фарамира Дамрод, когда пятёрка сумела всё-таки прорубиться к нему сквозь поредевшие ряды харадрим. — Мы выбрались из стоков! С нами эльф и гонцы из Пеларгира!

— Эльф? Надо же, — устало выдохнул Фарамир. Когда он развернулся в сторону ведьмака, тот увидел, что гондорский комес чертовски похож на покойника Боромира, только если бы тот был совсем молодым. "Братья", — догадался Геральт.

— Милсдарь Фарамир, вас приветствуют виконт де Леттенхоф и Геральт из Ривии, сражавшиеся на юге на стороне несокрушимого Гондора... — начал было куртуазно и политично раскланиваться Лютик, вручая командиру следопытов Итилиэна пакет от наследника Исилдура in exilium.

— Полно, светскую церемонию мы будем соблюдать уже в городе! Я не знаю вас обоих, но раз вы в дружбе с эльфом и Маблунгом, то вы точно наши союзники! А теперь к воротам, рысью! — встряхнул единственный наследник Гондора тёмными волосами. Теперь компаньоны и всадники Фарамира двигались вместе.

— Не иначе, валар о вас позаботились! Многие группы, похоже, так и пропали в полях, — сказал комес новым спутникам. — Конные южане и варги — это ведь ещё полбеды, а вот когда они налетят, тогда вы познаете, где зимуют раки...

— "Они" — это... — спросил его было Геральт, сразу вспомнивший гигантских виверн назгулов. Но тут конникам стало уже не до того — наперерез им метнулся очередной харадский отряд под алым знаменем с чёрным змеем Дамбулла.

— Метатели дротиков, — быстро сориентировался Фарамир. — Что ж, навяжем им ближний бой, не то не отстанут!

Всадники приготовились исполнить приказ комеса, но сам он не успел принять участия в схватке. Всего в нескольких дюймах справа от головы ведьмака просвистел харадский дротик, сразу за ним — ещё один. Сзади раздался хрип и звук падающего тела.

— Фарамир упал с лошади! — крикнул Дамрод. — Я займусь им, отвлеките харадрим!

Но тут же стало ясно, что одними харадрим дело не ограничится. Чёрно-красное небо разрезал неописуемо мерзкий визг, и обернувшийся Геральт увидел, как на поле спускается смердящая до одури виверна, а на ней верхом торжествующе воет её седок-кольценосец. Словно бы в ответ, в цитадели, близкой, но такой недоступной, прозвучала труба.

Гондорцев словно парализовало волной какого-то замогильного ужаса, исходящего из под чёрного плаща с капюшоном. К счастью для них, харадрим испытывали даже ещё больший суеверный страх перед чёрными всадниками, а потому спешились и замерли в поклоне. Но всё равно всё бы кончилось скверно, кабы в схватку не вмешался уже четвёртый, кажется, по счёту игрок.

— Белый всадник, — нарушил вдруг мертвецкую тишину Иорвет. — Мчит прямо сюда.

И впрямь, к ним мчался всадник, ведущий за собой целый отряд, быстрый как ветер в траве, Светозар нес его; он скакал, отбросив серый плащ, свет струился по его поднятой руке.

— Чтоб мне лопнуть, если это не Гэндальф, — усмехнулся Геральт.

Чувствуя опасный для него белый луч магика, назгул дёрнул за поводья, и виверна унеслась в сторону Андуина с пакостным клёкотом, наделав при этом чуть ли не на головы харадрим. Тут только ведьмак и бард заметили, что Гэндальф привёл с собой ещё и рыцарей-лебедей Дол-Амрота — видно, из тех, что ушли с князем Имрахилем.

— Амрот и Фарамир! — ревели десятки глоток.

Харадрим, кто успел, повскакали на коней и пустились прочь от подкреплений противника, пока не скрылись в темноте близ Раммас-Экора. Чародей в белом плаще подъехал к Геральту и Лютику и сказал:

— Как я и предполагал, наш славный ведьмак снова оказался там, где всего опасней. Теперь о Фарамире позаботимся мы, а ваша задача — как можно быстрее достичь города. Никаких "но" — Раммас-Экор прорван, и скоро вражьи стаи налетят сюда как комары. И берегитесь ударов с воздуха — эта тварь здесь не одна!

Геральт, ещё не до конца отошедший от визита назгула, потом не мог вспоминать эту скачку без, как говорится, непереводимой игры слов. Над головой у их кавалькады кружили две или три виверны, визжа и каркая. Перед глазами стояли цветные пятна от отблесков пламени Мордора и лучей Гэндальфа, которыми тот отгонял страховидл. Иорвет ещё бодрился и даже несколько раз попытался повторить подвиг Леголаса, подстрелив хоть одну назгульскую скотинку, но не слишком преуспел. А вот Лютика откровенно мутило.

Ведьмак даже не ощутил, что уже въезжает в открытые ворота Минас-Тирита, а когда окончательно пришёл в себя, обнаружил, что они уже закрыты, а вся собравшаяся на площади компания очумела примерно так же. Гэндальф утирал пот со лба. За городской стеной над полем бесновались виверны, упустившие драгоценную добычу. Виконт Юлиан Альфред Панкрац де Леттенхоф, великий поэт и профессор элоквенции, свесившись с седла, бурно блевал, марая и без того угвазданное в Осгилиате дорогое платье из Калембеля.

Но раненому Фарамиру было хуже всех. Когда Гэндальф и сопровождающий его рыцарь в "лебедином" шлеме — видимо, князь Имрахиль — сняли молодого комеса с седла, стало видно, что он без сознания, и кажется, даже не дышит.

— Хотел бы я встретить тебя при других обстоятельствах, ведьмак с Севера, о котором мне столько докладывали из Дол-Амрота, — сказал князь, словно вовсе не шевеля породистой верхней губой. — Но я рад, что вы пятеро успели на помощь Фарамиру.

— Что с ним? — спросил Геральт.

— Его рана неглубока, но, похоже в ней осталось некое колдовство. Он в слишком тяжёлом состоянии для такой раны от обычного дикарского дротика, — сказал Имрахиль. — Эй, кто-нибудь, носилки сюда!

Ведьмак на всякий случай проверил рану Фарамира медальоном — и тот взвился в воздух, натянув цепочку до предела.

— Я так и думал. Всё-таки это назгул, — помрачнел князь. — Фарамира мы доставим к его отцу в Белую башню. Хоть наместник Денэтор и не в лучшем состоянии после вестей о смерти Боромира, всё же он должен знать, что случилось с его сыном.

Тут наконец подоспели носилки, и рыцари-Лебеди принялись прилаживать их к сёдлам двух наименее взмыленных коней, чтобы доставить раненого комеса в резиденцию его сиятельного отца в лучшем виде.

— Ему будет потяжелее, чем Фродо, — задумчиво сказал Гэндальф. — Поражение развивается слишком быстро, а Элронд с его умениями остался в Ривенделле. Не знаю, справятся ли с раной Фарамира в Палатах Врачевания. Сейчас главное — не посвящать Денэтора в подробности. Наместнику надо сосредоточиться на приготовлениях к осаде.

— Гроссмейстер, наконец я могу вручить вам весточку от Арагорна, — сказал ведьмак, убедившись, что вокруг недостаточно ушей, и передал Гэндальфу лично в руки второй пакет. — Рад вас видеть в Минас-Тирите.

— Взаимно. Но с любезностями подождём до окончания этой войны. Сам видишь, враг никак не оставляет на них времени. Пока что обратитесь с Лютиком к Берегонду — он направит вас на квартиры и обеспечит пропусками на все ярусы. Вы можете понадобиться мне в любой точке города. И не забудьте спросить у него карту, а то в мирное время здесь жили пятьдесят тысяч человек, и даже старожил нет-нет да заплутает в переулках и на лестницах!

— Благодарю за совет, гроссмейстер, — Лютик так изысканно расшаркался, что в его пропахшем орочьей кровью, гарью, конским потом и рвотой наряде на него смешно было смотреть. — Иорвет, ты с нами?!

Иорвет, похоже, столкнулся в Минас-Тирите с неожиданной популярностью. Видимо, эльфов в городе давно не видали, потому что на него тут же сбежались смотреть, как на белого сло... мумака. Насилу отделавшись от толпы Dh'oine с их расспросами, гордый скоя'таэль присоединился к товарищам.

— Вот здесь и комната для вас, как раз три постели. Хозяева выехали в Бельфалас, ещё когда стало понятно, что готовится!

Берегонд привёл всю троицу в небедный дом, расположенный на третьем ярусе — в Круге Мастеров. Хотя чем выше, тем уже и теснее становились улицы, на самом деле в Минас-Тирите места хватало — множество беженцев ушли в западные провинции, да и койки в казармах чаще, чем хотелось бы, становились свободными.

— Карту вам, похоже, уже пришпилил к стене мой Бергиль. Присмотритесь к ней хорошенько, разведайте лавки и таверны, да не забудьте посетить баню, а то после Осгилиата по запаху в темноте вас могут перепутать с гоблинами! — не удержался от колкости гондорец.

— О да, — мрачно кивнул Лютик, никак не смирившийся с мыслью, что его наряд по последней гондорской моде теперь, похоже, придётся просто сжигать.

Слегка отоспавшись, ведьмак, бард и эльф на следующее утро — хотя здесь, почти в эпицентре мглы Мордора особой разницы между днём и ночью уже не было — думали, долго ли им придётся ждать дальнейших распоряжений. Впрочем, сильные мира гондорского быстро ими заинтересовались.

Раздался стук в дверь, и Иорвет открыл задвижку. Геральт и Лютик обалдели, увидев на пороге низушка в доспехе, шлеме и даже гондорском воинском чёрно-серебряном плаще, только детских размеров. Причём они этого низушка знали уже давно.

— Перегрин Тук, временно исполняющий обязанности оруженосца без портфеля его светлости наместника Гондора Дэнетора Второго, к вашим услугам! — отрекомендовался затесавшийся в Гондор хоббит, к обуви так и не приохотившийся. — Его светлость призывает вас для срочной аудиенции и доклада в Белую башню!